‘Клин клином вышибай’, Крылов Виктор Александрович, Год: 1890

Время на прочтение: 24 минут(ы)

ДЛЯ СЦЕНЫ.
СБОРНИКЪ ПЬЕСЪ.
ТОМЪ ВТОРОЙ.

Изданіе ВИКТОРА АЛЕКСАНДРОВА.

Изданіе третье,

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографія Шредера, Гороховая, 49.
1890.

‘КЛИНЪ КЛИНОМЪ ВЫШИБАЙ’

ФАРСЪ ВЪ ДВУХЪ ДЙСТВІЯХЪ.

Въ виду того, что веселое исполненіе предлагаемой пьесы въ значительной мр зависитъ отъ комическихъ данныхъ главнаго лица ‘Грядкиной’ — пьеса печатается здсь такъ, что эта роль можетъ быть исполнена и какъ мужская, въ случа неимнія на нее необходимой артистки.— Вс для того существенныя измненія указаны въ выноскахъ, тамъ-же, гд таковыхъ указаній не встрчается, реплики роли остаются т-же самыя, только съ незначительными измненіями: перемною слова ‘тетя’ на ‘дядя’, ‘сестра’ на ‘братъ’ согласованіемъ глаголовъ сообразно мужскому лицу говорящаго и т. п., что можетъ быть сдлано режиссеромъ при постановк пьесы.

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.

Костуева, Людмила Александровна, вдова, богатая помщица.
Дуня, ея дочь.
Грядкина *), Анна Александровна, старшая сестра Костуевой, 55-ти лтняя старуха.
Блесткинъ, женихъ Дуни.
Стронскій, Леонидъ Ивановичъ, молодой чиновникъ.
Пашниковъ.
Шляковъ.
Прядкинъ.
Лучницкая.
Филатъ, слуга Костуевой, 76-ти лтъ, совсмъ лысый.
Палашка, горничная, деревенская двчонка, 15 лтъ.
Гости.

Дйствіе происходитъ въ провинціи, въ губернскомъ город, въ квартир Костуевой.

*) Или Грядкинъ, Карпъ Александровичъ, старшій братъ Костуевой, 60-ти лтъ, толстый, съ нсколько медвжьимъ видомъ человкъ.

ДЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

‘HE БЫЛО ПЕЧАЛИ’.

Гостинная, богатое убранство. Вечернее освщеніе. До поднятія занавса, въ род интродукціи, оркестръ играетъ одинъ Полный куплетъ псни: ‘Я пойду, пойду косить’.— Занавсъ поднимается,— за роялью сидитъ Дуня Костуева, акомпанируетъ и поетъ.— Много гостей и хозяйка Костуева, картинно группируются вокругъ рояля и по всей комнат.— Оркестръ участвуетъ въ акомпанимент.

Дуня. (Поетъ.) ‘Не влюбляйся ты, сердце бдное,—
‘Разобьешься ты, горемычное,
‘Какъ коса моя, о горлый пень!..

Вс хоромъ подхватываютъ.

Я пойду, пойду косить!— во зеленый лугъ…
Ты, коса-ль моя, коса острая,
Не тупися ты о младу траву.
Прядкинъ. (Особенно громко протянувъ басомъ дольше другихъ.) Октава!.. каковъ басъ?..
Лучницкая. (Которая вошла при конц пнія, здороваясь со всми.) Что-жь это такое у васъ?!— я думала, вы дломъ занимаетесь, а у васъ тутъ хоровое пніе… Прізжаю въ клубъ — никого нтъ, зала пуста, разв сегодня не будетъ репетиціи?
Костуева. Будетъ, будетъ, милая Ольга Васильевна, но вдь вы знаете, какъ въ любительскихъ спектакляхъ всегда долго собираются, я и пригласила всхъ сперва ко мн, у меня веселе и уютне.
Прядкинъ. Какъ вс соберутся, и пойдемъ гурьбой въ клубъ, здсь вдь только улицу перейти.
Лучницкая. Да неужели же не вс собрались?— вдь ужъ десять часовъ!
Прядкинъ. А вамъ непремнно хотлось послдней пріхать?
Лучницкая. Пожалуйста, безъ колкостей… Только когда-же мы кончимъ?— вдь этакъ до утра протянется репетиція.
Костуева. Фамусова нтъ и Чацкаго… Не понимаю, отчего они такъ опоздали…
Лучницкая. (Оглядывая всхъ.) А княжны? а мелкій персоналъ?.. Да у васъ тутъ ужасно многихъ нтъ.
Костуева. Объ этихъ нечего заботиться, эти дома ждутъ и всегда готовы. За ними стоитъ только послать,— они прямо прибгутъ въ клубъ… (Входятъ Пашниковъ и Стронскій.) Наконецъ-то, Леонидъ Ивановичъ!— мы васъ заждались… И вы, Пашниковъ, ужь опаздывать стали, это ни на что не похоже…
Пашниковъ. (Скороговоркой.) Виноватъ!.. Виноватъ-съ, Людмила Александровна… Это все изъ-за него… Ей богу, все изъ-за Леонидъ Ивановича… Я зашелъ за нимъ, разговорились… Ну-съ, я вамъ скажу, вотъ талантъ! вотъ геній!.. Какую онъ штуку придумалъ!.. Тьфу!— Дьяволъ… (Увидавъ Шлякова). А! ваше превосходительство, мое почтенье…
Шляковъ. Здравствуйте, милйшій Савва Петровичъ, здравствуйте… Очень радъ васъ видть… (Отводя его къ аван-сцен.) Я, главнымъ образомъ, для васъ только и пріхалъ сюда…
Пашниковъ. (Низко кланяясь.) Для меня, ваше превосходительство?!

Они вдвоемъ остаются на авансцен, другіе въ глубин группируются.

Шляковъ. Мн вчера сказали, что вы устраиваете спектакль любителей… и хотите разыграть ‘Горе отъ ума’.
Пашниковъ. Точно такъ, ваше превосходительство.
Шляковъ. Ну, это все прекрасно… ‘Горе отъ ума’ — это настоящее, русское… Серьезное… Это… Но дло не въ томъ… Кто-же у васъ играетъ? Помилуйте, разв это можно такъ?
Пашниковъ. То-есть, какъ, ваше превосходительство?
Шляковъ. Софью у васъ будетъ играть madame Костуева!— Людмила Александровна.
Пашниковъ. Точно такъ, ваше превосходительство.
Шляковъ. Да разв это можно? Софья молодая двица, а Madame Костуева… вдь ей подъ пятьдесятъ лтъ!
Пашниковъ. Ваше превосходительство…
Шляковъ. Постойте. Слушайте… Вчера прізжаетъ ко мн Alexandrine… (Спохватясь.) Это — жена почтмейстера… Вы знаете…
Пашниковъ. Знаю… Знаю-съ.
Шляковъ. Разливается, плачетъ… ‘Меня, говоритъ, обидли кровно: устраиваютъ спектакль, хотятъ играть ‘Горе отъ ума’, а роль Софьи даютъ какой-то старух, а не мн… Тогда какъ я рождена быть Софьей’!.. Она такъ и сказала: ‘я рождена быть Софьей!.. Я молода, я красива’… дйствительно, она такая хорошенькая…
Пашниковъ. Просто амурчикъ, ваше превосходительство.
Шляковъ. Какъ-жe вы ее забыли?.. Понимаете,— она плачетъ, она рыдаетъ… а я ей ни въ чемъ отказать не могу.
Пашниковъ. Знаю, ваше превосходительство, знаю.
Шляковъ. (Спохватись.) Да… Такъ устройте, mon cher, чтобы она играла Софью.
Пашниковъ. Ваше превосходительство, это невозможно.
Шляковъ. Какъ?!
Пашниковъ. Позвольте, ваше превосходительство… Разв-бы я смлъ!?. Ужь одно рвеніе къ начальству… Что прикажете, я съ своей, стороны для васъ на все готовъ… Да ужь не говоря объ этомъ,— разв я самъ не понимаю, что Людмила Александровна для своей роли стара… Да вдь, ей богу-съ, я тутъ ничего… Я только фирма…
Шляковъ. Вотъ какъ?
Пашниковъ. Между нами сказать, ваше превосходительство… Позвольте со всею откровенностію… Людмила Александровна добрая барыня, но на счетъ этого у нихъ совершенная дурь: никакъ понять не хотятъ, что имъ за четвертый десятокъ перевалило,— молодится, прыгаетъ, танцуетъ, кокетничаетъ, и все съ тхъ поръ, какъ сталъ за ней ухаживать этотъ болванъ, пвецъ-то нашъ, Леонидъ Стронскій… У нея умъ за разумъ зашелъ, такъ и разстаяла.
Шляковъ. Что вы?
Пашниковъ. Ей богу-съ… Посмотрите, посмотрите сами, какъ она съ нимъ кокетничаетъ… Вдь для него и весь спектакль-то устраивается. Она будетъ Софья — онъ Чацкій… А мн что? я только распорядитель… Вдь вс деньги на устройство — все это она платитъ… Скажи я, чтобъ не она играла Софью, такъ вдь и спектакля не будетъ
Шляковъ. А!.. Я этого не зналъ.
Пашниковъ. Ваше превосходительство,— вы мн, ради бога, простите… Я всей душой, отъ чистаго сердца,— прикажите только, а тутъ-съ я ничего не въ силахъ, ваше превосходительство.
Шляковъ. Ничего, ничего…
Пашниковъ. Простите, ваше превосходительство!..
Шляковъ. Распоряжайтесь, распоряжайтесь, я вамъ не мшаю.
Пашниковъ. Простите, ваше превосходительство!..
Лучницкая. Когда-же мы начнемъ?.. Пашниковъ!!.

Пашниковъ бжитъ къ ней.

Шляковъ (Нюхая табакъ, про себя.) Ничего, ничего… Распоряжайтесь… Только вашему спектаклю не бывать… Я мою Alexandrine въ обиду не дамъ.

Отходитъ въ толпу.

Пашниковъ. Сейчасъ, сейчасъ начнемъ, господа… Только позвольте сперва сообщить, что придумалъ нашъ геніальный Леонидъ Ивановичъ…
Костуева. Что? что такое?
Пашниковъ. Нтъ, вы и не подозрваете… Это можетъ придти въ голову только человку необыкновенному!.. Леонидъ Ивановичъ, позвольте ноты.
Костуева. Да что? въ чемъ дло?
Пашниковъ. Погодите, не мшайте… Авдотья Сергевна, позвольте васъ попросить проакомпанировать.
Дуня. Что такое? можетъ, я не знаю… мн трудно livre ouvert…
Стронскій. Нтъ, это темпъ медленный, вы сможете.
Костуева. Пожалуйста, безъ капризовъ, Дуня.
Дуня. Я, мамаша, ничего… (Садится за рояль и смотритъ ноты.) Кажется, могу.
Пашниковъ. Можете, можете… начинайте, Леонидъ Ивановичъ будетъ пть…

Вс смолкаютъ. Группа: Костуева кокетливо впилась глазами въ Стронскаго, который поетъ подъ акомпаниментъ Дуни.

Стронскій. (Поетъ.) {Романсъ ‘Безумная’ — музыка Дерфельда.}.
‘Меня жестокіе бранятъ,
‘Меня безумнымъ называютъ!
‘Спокойнымъ, смирнымъ быть велятъ,
‘Молиться Богу заставляютъ…
‘Но здсь, далеко отъ своихъ,
‘Покой бжитъ очей моихъ,
‘Въ чужой угрюмой сторон,—
‘Нтъ силъ молиться Богу мн!’
Вс. Браво! браво!!
Пашниковъ. Каковъ голосъ!!
Прядкинъ. А октавы не возьметъ.
Лучницкая. Однако, въ чемъ-же тутъ выдумка?
Пашниковъ. А вотъ, извольте!.. Мы играемъ ‘Горе отъ ума!’ — все идетъ своимъ порядкомъ. Вдругъ, въ послднемъ дйствіи, когда Чацкій выходитъ изъ швейцарской, подслушавъ, что его называютъ сумасшедшимъ,— оркестръ мрачно играетъ ритурнель, и Леонидъ Ивановичъ начинаетъ: (Поетъ.) ‘Меня жестокіе бранятъ, меня безумнымъ называютъ!..’ (Восторгаясь.) Какова выдумка?.. а?.. все онъ, все Леонидъ Ивановичъ… вотъ геній, такъ геній… онъ можетъ быть всмъ: директоромъ, инспекторомъ, режиссеромъ, актеромъ, авторомъ, капельдинеромъ… тьфу, нтъ, капельмейстеромъ… пвцомъ!— всмъ, всмъ…
Лучницкая. Какъ же такъ? вдь Чацкій совсмъ не пвецъ.
Пашниковъ. Такъ что-жь? Это будетъ эфектъ изумительный.
Прядкинъ. О! въ такомъ случа, позвольте и мн… я играю Скалозуба и тоже могу спть:
‘Бурдовъ, ёра, забіяка,
‘Собутыльникъ дорогой!..’
Пашниковъ. Нтъ, нтъ, нельзя!!.
Костуева. Нельзя, нельзя!..
Прядкинъ. (Разгорячившись, ходить по сцен.) Почему-жь мн нельзя, а ему можно?! Я не согласенъ… я октавой хвачу, стны задрожатъ.

Невзначай столкнувшись со старымъ лакеемъ Филатомъ, сшибаетъ его съ ногъ.

Филатъ. (Шамкая.) Охъ, охъ!!… Христе Спасител

Съ трудомъ подымается и подбираетъ письмо, которое несъ Костуевой. Пашниковъ и Прядкинъ продолжаютъ тихо спорить.

Костуева. Ты зачмъ сюда пришелъ?
Филатъ. Да вотъ, матушка… письмо на куфню принесли, вамъ то-есть.
Костуева. Такъ его надо было отдать Павлу, чтобъ онъ подалъ, на это есть молодой лакей, а теб сказано — при кухн быть… лзетъ въ-гостинную чуть что не въ нагольномъ тулуп, подаетъ письмо не на поднос… это совсмъ не твое дло.

Беретъ письмо.

Филатъ. (Разрюмившись и подъ конецъ со слезами.) Я, матушка, еще родителю вашему служилъ, съ измальства васъ помню… а ужъ теперь и на глаза не показывайся!.. что-жь это, Господи… Создатель небесный…
Костуева. Объ теб-же заботятся… ты слишкомъ старъ,— и лежи на печи…

Читаетъ письмо.

Филатъ. Вотъ оно какъ со старыми-то теперь, съ врными-то служителями…Творецъ милосливый!..

Плача, уходитъ въ глубину.

Костуева. Этого еще не доставало!
Пашниковъ. Что еще?
Костуева. Андреева отказывается играть графиню внучку… эти любительскіе спектакли!— всегда кто нибудь путаетъ!..
Прядкинъ. Вотъ бда,— графиню внучку!… ее и Авдотья Сергевна можетъ сыграть.
Дуня. Мн мамаша не позволяетъ играть.
Костуева. Ну что вы выдумали?— Она еще такое дитя… разв она можетъ взять на себя какую нибудь роль!
Пашниковъ. Конечно, конечно… (Отводя Прядкина, ему тихо.) Бдовый человкъ! Старуха блажитъ, хочетъ молодую двицу представлять, а вы предлагаете, чтобъ ея взрослая дочь съ ней вмст играла, да еще роль старой двы… (Громко.) Это ничего-съ, мы вамъ дадимъ внучку, Людмила Александровна… это все устроится… Однако, пора, теперь, кажется, вс на лицо… Пожалуйте, господа, въ клубъ на репетицію, а я сейчасъ всхъ остальныхъ туда приведу…
Вс. На репетицію, на репетицію!!..

Вс берутся за шляпы и постепенно расходятся.

Костуева. Леонидъ Ивановичъ, вашу руку… (Дун.) Половина одиннадцатаго, Дуня, сейчасъ-же ложись въ постель… въ твои года надо рано ложиться и рано вставать.
Дуня. Tr&egrave,s bien, maman.
Костуева. И пожалуйста, безъ этихъ чтеній… терпть я не могу этихъ чтеній, лежа въ постели… ложись и спи… Христосъ съ тобой, дитя мое,— ступай.
Дуня. Bonne nuit, maman.

Цлуетъ мать и уходитъ.

Костуева. Вс разошлись!— пойдемте.
Стронскій. (Глубоко вздохнувъ.) Пойдемте!!
Костуева. (Кокетливо.) Зачмъ-же этотъ вздохъ?
Стронскій. Отчего я долженъ васъ видть только урывками? Отчего вы мн не даете вамъ высказать всего?— всего?.. А! моя Софья!!

Жадно цлуетъ ея руки.

Костуева. Полноте, что съ вами?.. полноте… могутъ увидть.
Филтаъ. (Выступая.) Сударыня…

Стронскій и Костуева, испугавшись, расходятся.

Костуева. Опять ты… что теб нужно?
Филатъ. Свчи тушить прикажете?
Костуева. Какъ тушить? зачмъ?
Филатъ. Вс ушли,— ну что-жь имъ горть-то?
Костуева. Вотъ уйдемъ, тогда и туши.
Филатъ. Я про той-то и спрашиваю.
Костуева. (Тихо Стронскому.) Такой это у меня старый дуракъ, совсмъ изъ ума выжилъ… восемьдесятъ лтъ ему, живетъ у меня изъ милости, но всюду суется. Пойдемте.
Стронскій. Пойдемте… но вы должны меня когда нибудь выслушать.
Костуева. Потомъ, потомъ…

Оба уходятъ. Филатъ тушитъ свчи.

Филатъ. Что это, Господи!! служилъ, служилъ троимъ господамъ служилъ… съ-измальства въ одномъ дом… а тутъ ужъ и не гожъ сталъ… и на глаза пускать не хотятъ… лежи, молъ, на печи… царица небесная, что-жь это такое?..

Уходитъ съ послдней свчей. Не сцен длается темно. Въ оркестр, подъ сурдину, музыка: ‘приди ко мн’ {Музыка А. Даргомыжскаго ‘Петербургскія серенады’ No 4, литографія Брисова.}. Дуня появляется со свчей, она тихо озирается и крадется.

Дуня. Кажется, вс ушли. (Заглядываетъ въ другую дверь.) Ушли. (Входитъ съ маленькой свчей въ маленькомъ подсвчник.) И лакеевъ никого нтъ. Павелъ отправился на репетицію, Филатъ въ кухн… прекрасно!— наконецъ, я свободна. Только страшно здсь, такъ въ полутьм. (Зажигаетъ четыре большихъ свчи и тушитъ свою.) Такъ веселй, лучше… Они вс тамъ заняты спектаклемъ, на насъ никто и вниманія не обратитъ… (Отворяетъ окно.) Ну, мой голубочекъ, прилетай.

Садится ея рояль и поетъ.

Приди ко мн,— когда зефиръ
Колышетъ рощами лниво,
Когда кругомъ тебя весь міръ
Однется въ покровъ сонливый…
Приди ко мн, приди, приди ко мн!..

Останавливается. Музыка въ оркестр тоже смолкаетъ. Дуня смотритъ вопросительно на окно.

Дуня. Ну, что же это значитъ? Оглохъ онъ, что-ли, сегодня?.. (Въ отворенномъ окн появляется голова Блесткина, онъ карабкается на окно.) Наконецъ-то… Ну, ну, что-жь ты не влзаешь?
Блесткинъ. Чортъ его возьми, сучокъ тутъ одинъ обломился, никакъ не могу…
Дуня. Постой, ужъ я теб помогу… Охъ ты, рыцарь влюбленный, въ первый этажъ влзть не уметъ.

Помогаетъ ему. Блесткинъ влзаетъ въ окно, платье его въ безпорядк и измарано.

Блесткинъ. Здравствуй, Дунечка!
Дуня. Здравствуй, здравствуй… Погоди обниматься то, погляди, на что ты похожъ? все платье въ известк.
Блесткинъ. (Чистя платье.) Еще слава богу, что физіономія не въ крови. Этакій кустишка тутъ дрянной растетъ. Я сучокъ одинъ высмотрлъ и всякій разъ: станешь на него и такъ ловко, прямо, какъ по лсенк, въ окно, а сегодня, только я на него ногу поставилъ, вдругъ — трахъ!— и прохалъ я по стнк внизъ.
Дуня. Ха, ха, ха… Вотъ было бы интересно посмотрть!..
Блесткинъ. Да, теб смшно, а я всю штукатурку такъ и счистилъ лицомъ да платьемъ… Руки исцарапалъ… Тьфу!!.
Дуня. Ну, ну, дурашка, не сердись… Вдь ты меня любишь, такъ для того, чтобъ меня видть, можно все это стерпть.
Блесткинъ. Что стерпть?! я и больше стерплю для тебя, если-бъ это было нужно… а тутъ безо всякой надобности стны физіономіей вытирать… Вдь я твой женихъ, я формальное предложеніе теб сдлалъ и оно было принято. Я разв виноватъ, что твою мамашу какая-то дурь взяла… въ деревн лтомъ она сама была согласна, а сюда въ городъ перехали, вдругъ поворотъ отъ воротъ: ‘не хочу, да не хочу’, оказывается, ты молода стала, рано замужъ выходить.
Дуня. Такъ ты все время и будешь ныть передо мной?
Блесткинъ. Не очень то захохочешь подъ палкой… Какія тутъ любезности да нжничанье на умъ пойдутъ, когда все смотри да озирайся, чтобы тебя какой лакей въ шею не вытолкалъ,— за каждое слово дрожишь… анафемское мое положеніе!
Дуня. Что-же длать, дурашка мой?
Блесткинъ. Что длать?.. я теб давно говорю: убжимъ и длу конецъ.
Дуня. Ну вотъ,— убжимъ! чтобъ совсмъ поссориться съ мамашей.
Блесткинъ. Да коли иначе нельзя?
Дуня. Этакій ты нетерпливый, подожди немножко. Ты знаешь, какая мамаша перемнчивая: сегодня у ней одно, а завтра совсмъ другое… Если прежде она была рада этой свадьб, такъ тмъ же дло и кончится.
Блесткинъ. А до тхъ поръ я буду все по окнамъ лазить, какъ воръ?.. мн прошлый разъ, какъ я отъ тебя уходилъ, ваша собака вс брюки оборвала… чего тутъ не натерпишься!
Дуня. Самъ ты виноватъ. Зачмъ ты побранился съ мамашей?
Блесткинъ. Какъ-же, когда она ни съ того ни съ сего отказала выдать тебя за меня!
Дуня. А ты бы смолчалъ, да покорился… Зачмъ ты съ ней бранился? зачмъ ты ей въ глаза непріятностей наговорилъ?
Блесткинъ. Нельзя-же…
Дуня. Ну, и терпи теперь… Ты бы долженъ дйствовать лаской, да лукавствомъ, да хитростью…
Блесткинъ. Надувать да принижаться?
Дуня. Важность какая!— не на вкъ, а только пока не добьешься, чего хочешь…

Поетъ {На музыку Деккеръ-Шенка, куплеты: Voilа le chiendent, изд. Іогансена. No 7.}.

1.
Не все на свт такъ творится,
Какъ мы хотимъ, какъ надо намъ.
Не даромъ въ людяхъ говорится:
И радъ бы въ рай, да не пускаютъ по грхамъ.
На все нужна своя снаровка,
Не трусь, бреди себ впередъ,—
Не рдко тамъ беретъ уловка,
Гд даже наша сила не беретъ…
Полно тужить,
Жди терпливо…
Надо пока гнвъ затаить.
Но ужъ за то
Посл счастливо
Будемъ мы жить, какъ никто.
Блесткинъ. (Вздыхая.) Я ужь и такъ жду!!.
Дуня.
2.
Теб, дружокъ, я знаю цну,
Стерпи, бда не велика,
Намъ всякій день приноситъ перемну:
Все перемелется и будетъ все мука.
Мы защитимъ свою любовь и право.
На то свой способъ есть у всхъ.
Придется дйствовать лукаво,
Такъ, врно, Богъ проститъ намъ этотъ грхъ.
Полно тужить и т. д.
Блесткинъ. (Хочетъ ее поцловать.) Да ужъ когда ты мн начнешь напвать, моя миленькая, я, кажется, готовъ на все согласиться, но чтожь ты такая сегодня злая… и не поцлуешь меня ни разу?!. Разв я этого не стою за вс мои страданья?
Дуня. Хорошо, хорошо, я тебя поцлую, только одинъ разъ и чуръ больше не приставать… Садись сюда. (Оба садятся на диванъ.) Нтъ, руки по швамъ… рукамъ воли не давать,— такъ… Теперь смирно.

Беретъ его за голову и цлуетъ, онъ невольно обнимаетъ ее. За сценой голосъ Грядкиной: ‘куда-жь это ее понесло на ночь глядючи!’ Дверь мгновенно растворяется и влетаетъ Грядкина. Блесткинъ усплъ соскользнуть съ дивана и спрятаться подъ столъ. Дуня въ замшательств старается его спрятать. Вслдъ за Грядкиной Палашка съ узломъ, дворникъ съ чемоданомъ и Филатъ съ картонкой.

Грядкина. А!!. Дунюшка!!.
Дуня. Тетушка милая… откуда вы?!
Грядкина. Прямо изъ деревни, принимай гостью-то, принимай… Куда вещи-то тащить?..
Дуня. Ваша комната всегда для васъ готова… Филатъ, проводи ихъ.
Финтъ. Пойдемъ, сюда тащи.

Уходитъ съ Палашкой и дворникомъ.

Грядкина. Фу!!, даже умаялась съ дороги-то… а гд мать?.. прежде, кажись, она домосдкой была, по вечерамъ-то въ гости не таскалась. (Вспомнивъ.) Ахъ, Господи, чтобъ тамъ Палашка не разбила мн чего… (Кличетъ.) Палашка!!. (Говоритъ.) {Какую я теб, Дунюшка, Палашку привезъ… посмотрть смху подобно… Присталъ ко мн нашъ кузнецъ деревенскій: возьми у него дочь въ городъ… тамъ, говоритъ, ее къ мсту пристроите, чтобъ деньги заработывала. Ну, упросилъ. Можетъ, она вамъ въ хозяйств понадобится… красная, да здоровенная такая… а то кому изъ знакомыхъ порекомендуй, двка честная, работящая… (Кличетъ) Палашка!! Палашка!!, и т. д.} Какую, Дуня, я себ Палашку завела… посмотрть — смху подобно… у кузнеца дочь отняла… Красная да здоровенная… (Кличетъ.) Палашка!! Палашка!! гд ты тамъ провалилась?!
Палашка. (Вбгаетъ.) Ну-те-съ… что вамъ надыть?
Грядкина. Слышишь, слышишь?, какъ говоритъ-то?.. Ахъ ты, дура, дура деревенщина!.. ‘Ну-те-съ’… Кто-жь такъ говоритъ?— ну-те-съ!.. Посмотри на нее, Дунечка, вдь желзная, ей Богу… (Палашка вдругъ взвизгиваетъ.) Тьфу, ты окаянная!— какъ перепутала… чего визжишь, словно тебя ржутъ.
Палашка. (Дрожа.) Такъ вонъ… гляньте-ко… подъ столомъ-то…
Грядкина. Что такое?
Палашка. Гляньте-ка, человчья нога шевелится.
Грядкина. Посторонись-ка, Дуня, посторонись… да что ты все мнешься на одномъ мст?..
Дуня. Ничего-съ… тамъ, ей богу, никого-съ…
Грядкина. Пусти, пусти… и впрямь тутъ кто-то хоронится. (Поднимаетъ салфетку стола.) Любезный человкъ, выдь на свтъ Божій… теб, чай, душно тамъ…
Палашка. Ой, матушки, убьетъ… убьетъ, убьетъ, заржетъ.
Грядкина. (Палашк.) Полно кудахтать! теб говорятъ… (Блесткину.) Выходи, что-ль!.. ишь теб тамъ полюбилось. (Блесткинъ вылзаетъ смущенный.) Что ты за человкъ?
Блесткинъ. Я… я… женихъ…
Грядкина. Женихъ?.. подъ столомъ-то сидючи, женихъ?!, чей же ты женихъ?
Блесткинъ. Вотъ ихній…
Дуня. (Смущенно.) Мой, тетя.
Грядкина. Ну, матушка, плохо ты жениха милуешь — принимаешь, коли подъ столъ его сажаешь.
Палашка. Энто что! у насъ однова Аграфена свово жениха въ печь посадила… вотъ смхи-то.

Хохочетъ.

Грядкина. Молчи! не суйся.
Блесткинъ. Это, наконецъ, невыносимо! я не ногу больше… я не хочу терпть!!!
Дуня. Что-жь это такое!!.

Плачетъ.

Грядкина. Тише… чего вы сумбуръ такой подняли!..
Блесткинъ. Чего? чего?.. Это просто мученье… Когда он лтомъ въ деревн жили, мн Людмила Александровна сама дала слово, что выдастъ Дуню за меня… Я у нихъ по цлымъ днямъ жилъ, какъ женихъ!.. А въ городъ сюда къ осени перехали, все вверхъ дномъ пошло!..
Грядкина. Отчего такъ?
Блесткинъ. Оттого что любезной маменьк на старости лтъ блажь пришла… Вонъ канцеляристъ Стронскій за ней ухаживать началъ, такъ она и вообразила, что молода стала… И Дунюшка теперь дитятей сдлалась… Рано ее выдавать замужъ!
Грядкина. Ишь ты храбрости подъ столонъ-то набрался!..
Блесткинъ. (Трагически.) Да что вы все столомъ меня корите!.. Я подъ столъ ползъ изъ любви!— изъ любви, понимаете!
Грядкина. Не грози, пожалуйста.
Дуня. Тетушка, милочка, душечка, вы добрая такая… Помогите намъ: уговорите мамашу, чтобъ она насъ женила…

Цлуетъ ее.

Грядкина. Вотъ такъ-то лучше.
Блесткинъ. Я вдь не на васъ сержусь… Я васъ хоть въ первый разъ вижу, а сейчасъ замтилъ, что вы не такая,— вы добрая… Будьте заступницей…

Цлуетъ ея руку.

Грядкина. Ну, ну, охъ, пустите… Замучили… Охъ, сиротки вы мои… Такъ, такъ… Все дло въ томъ, что сестрица заблажила… Ничего, горю поможемъ.
Блесткинъ. Пуще всего вы этого канцеляриста пвуна выпроводите, а тамъ все устроится…
Грядкина. Выпроводимъ, небось…
Блесткинъ. Какъ-же вы это?
Грядкинъ. Тамъ увидишь… Убирайся пока по добру по здорову… Тутъ вдь, чай, знаютъ, гд ты живешь?
Дуня. Я знаю.
Грядкина. Я за тобой, когда нужно, пришлю.
Блесткинъ. (Цлуетъ ея руку.) Прощайте, прощайте, благодарю васъ.

Идетъ къ окну.

Грядкина. Куда ты? или ошаллъ!
Блесткинъ. Да вдь я все въ окно тутъ лазаю, иначе меня не пускаютъ.
Грядкина. Ну женихъ!! Иди въ дверь, ничего, вотъ Палашка за тобой запретъ… Палашка!! (Увидавъ, что Палашка цлуетъ зеркало-трюмо.) Смотрите, дура, деревенщина… Не нарадуется на себя, цлуетъ… охъ, дура, дура… Палашка!!.
Палашка. Ась!.. Ишь ты, барыня, тамъ-то что…

Смется.

Грядкина. Бери свчу-то, барина проводи.
Палашка. Я, пожалуй, хоть дв свчки возьму, съ двумя-то веселй…

Беретъ дв свчи.

Грядкіяа. (Беретъ свчу.) А я спать… устала.
Дуня. (Тоже беретъ свчу.) Я, тетечка, съ вами пойду, посмотрю, все-ли вамъ хорошо устроили. (Блесткину.) Теперь тетушка у насъ союзница.. Теперь намъ все удастся… Я теб говорила…

Поетъ.

Полно тужить,
Жди терпливо,
Надо пока гнвъ затаить!
Но ужъ зато
Посл счастливо
Будемъ мы жить, какъ никто…
Грядкина. (У двери направо.) Будетъ этому конецъ?
Дуня. Сейчасъ! сейчасъ!..

Палашка и Блесткинъ уходятъ въ среднюю дверь, Грядкина и Дуня направо. На сцен длается темно.— Оркестръ продолжаетъ играть вальсъ, служащій ритурнелемъ къ пнію Дуни.

Занавсъ не опускается.

ДЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

‘ТЕТУШКА РЕХНУЛАСЬ’ *)

*) Или ‘Дядюшка рехнулся’.

На сцен снова длается свтло. КОСТУЕВА входитъ въ элегантномъ утреннемъ костюм, за ней ДУНЯ.
Костуева. (Крайне раздраженно.) Это невозможно! это возмутительно! Твоя тетушка совсмъ съ ума сошла…
Дуня. Отчего-же, мамочка?
Костуева. Я всегда знала, что, она чудачка, но никогда не думала, что это можетъ дойти до такой степени… Вчера вечеромъ даже обрадовалась, когда узнала, что она пріхала, а она сегодня словно подрядилась безпрестанно меня злить.
Дуня. Чмъ, мамочка?
Костуева. Пожалуйста, не притворяйся слпой!.. {Полюбуйся на дядюшку! Какое безобразіе… Нарядился какъ какой нибудь фертикъ юноша, коротенькій пиджакъ, воротникъ l’enfant, въ глазу стеклышко, наивничаетъ… Никогда у него этихъ наклонностей не было, онъ и уменъ, и тактиченъ, и вдругъ!.. Ну что можетъ быть нелпе шестидесятилтняго старика, который молодится!
Дуня. Разв ему шестьдесятъ лтъ? А я все думала, что онъ только двумя годами старше васъ.
Костуева. Какъ ты смешь мн это говорить?.. Если я тоже не первой молодости, такъ, надюсь, все-таки веду себя прилично… Я за чаемъ просто со стыда сгорла… Тутъ Леонидъ Александровичъ, а дядюшка твой передъ нимъ такъ и коверкается, ловитъ какихъ то букашекъ, божьихъ коровокъ, восхищается луной и звздами… А какъ горничная принесла сухари, онъ взялъ ее за руку и сталъ глядть на нее такими томно-влюбленными глазами… Съ его-то физіономіей да нжничать!..
Дуня. Я не замтила.
Костуева. Теперь утащилъ Леонида Ивановича въ болото нарвать незабудокъ. Этотъ бдняжка изъ деликатности не отказался… Нтъ, если это такъ пойдетъ дальше… и т. д.} Полюбуйся на тетушку, на что она похожа!.. Нарядилась, какъ пятнадцатилтняя двочка, коверкается, манерничаетъ… Ну, пристало-ли ей это? въ ея-то годы… И какая ее муха укусила!?. Никогда у ней этихъ наклонностей не было… она и умна, и тактична, и вдругъ! ну, что можетъ быть глупе пятидесятилтней старухи, которая молодится?!
Дуня. Разв она такая старая? а я все думала что она всего двумя годами старше васъ.
Костуева. Какъ ты смешь длать такія замчанія? какъ ты смешь?… Разв я одваюсь, какъ она, въ пастушьи шляпки, да въ передникъ съ карманами, какъ маленькая двочка?— разв я кокетничаю?. Я просто со стыда сгорла, когда въ столовую вошелъ Леонидъ Ивановичъ… Не успла тетушка съ нимъ познакомиться, какъ начинаетъ глазки ему длать… Съ ея-то физіономіей, кокетничать!..
Дуня. Я не замтила.
Костуева. Гд теб замтить!.. Онъ, несчастный, корчился, не зналъ, что сказать, куда пойти, а она подхватила его подъ руку и въ садъ гулять потащила… Онъ изъ деликатности не отказался, а она… Нтъ, если такъ пойдетъ дальше, я уду отсюда она будетъ срамить меня на каждомъ шагу.

Раздраженная поправляетъ свой туалетъ передъ трюмо. Входитъ Филатъ во фрак и бломъ жилет (видимо, съ чужаго плеча), съ розаномъ въ бутоньерк.— Онъ ведетъ ея руку Палашку, тоже съ розаномъ въ волосахъ.

Дуня. Что это? Филатъ!..

Не можетъ договорить и разражается смхомъ.

Костуева. (Оглядываясь.) Это что за маскарадъ?

Палашка все время молчитъ, но длаетъ отчаянныя гримасы, стискивая ротъ, чтобы не расхохотаться.

Филатъ. Я, сударыня, къ вамъ.
Костуева. Я тебя спрашиваю, что это за переодваніе? къ чему ты это вырядился?
Филатъ. А такъ, сударыня, потому я… Случай такой… однова въ жизни бываетъ… такъ фракъ я у Микитки… у фиціанта взялъ… Нельзя… Пришелъ просить, буде ваша милость позволите…
Костуева. Что, что такое?
Филатъ. Жениться хочу вотъ на Палашк… (Палашка быстро яажняаетъ ротъ рукою.) Ты чего вертишься дура,— стой смирно… Позвольте, сударыня, мн на ей жениться… Для этого вотъ и пришли къ вамъ.
Костуева. Да что, чума что-ли на васъ какая? что вы вс здсь головы потеряли?
Филатъ. Зачмъ терять! голова тута, на мст, а ужь коли такіе годы подошли, что жениться пора, да ужь и все другое… Къ случаю такъ… Позвольте, сударыня…,
Костуева. Какіе годы?.. Что такое — къ случаю?…
Филатъ. Такъ ужь, обстоятельства… До необходимости мн теперь жениться надо… Безъ женитьбы никакъ нельзя.,
Костуева. Какія обстоятельства?.. Что такое?
Филатъ. Самоваръ купилъ… Фалеторъ отъ купца отъ Чуркина отходилъ, такъ самоваръ дешево продавалъ, я его и купилъ… Ну, теперь самоваръ есть, такъ какъ же безъ жены?..
Костуева. Вотъ еще новости!!
Филатъ. И то думаешь: теперь я какъ есть круглая сирота… Ни папаши у меня, ни мамаши, встаю утромъ, что за человкъ?— все чужіе, и побить некого, своего то есть, ближняго… А тутъ все-жь таки жена . {На музыку: Не шей ты мн, матушка.}.
Выду-ль я на улицу,
Гляну-ль на народъ,
Сердце горемычное
Такъ вотъ и замретъ:
Ходитъ птухъ съ курочкой,
А съ гусыней гусь,
Свинка съ поросятками,—
Я-жь одинъ томлюсь.
Всякая скотинушка
Тшится семьей,
Я же, сиротинушка,
Словно проклятой.
Маменька скончалася,
Умеръ и отецъ,
Мн одно осталося
Только подъ внецъ.
Костуева. Уйдите вы, оставьте меня въ поко. (Дун.) Что ты смешься! что-жь тутъ смшнаго? старый дуракъ изъ ума выжилъ, а она смется.
Филатъ. Сударыня, никакой нтъ возможности безъ женитьбы… Какъ вамъ будетъ угодно,— безъ эвтого нельзя… Полтинникъ фиціанту заплатилъ, фракъ на прокатъ взялъ… все для эвтого… И таперича Палашка тоже согласна… (Палашка не можетъ дольше выдержать, фыркаетъ, причемъ оказывается, что у нея былъ полонъ ротъ воды.) Ахъ ты глупая!— говорилъ, держи ротъ крпче…
Палашка. Никакъ, тятенька, не могу, оченно ужъ смшно… (Хохочетъ.) Экого я себ парня выбрала молодца… Краше во всей Рассеи нтъ… Барыня, а?

Хохочетъ.

Костуева. Да вы, кажется, вс тутъ пришли издваться надо мною?!. Вонъ пошли! вонъ!.. Слышите, вонъ!!. О, Господи! что же это такое!

{Входитъ Грядкинъ подъ руку со Стронскимъ. Онъ одтъ эксцентрично-молодо (свтлое платье, ярко красный шелковый галстухъ, на соломенной шляп приколоты цвты, въ глазу стеклышко, въ рукахъ хлыстикъ и пучекъ незабудокъ). Всю сцену онъ ведетъ каррикатурно-молодясь. Разница между исполненіемъ женской и мужской роли въ этомъ дйствіи заключается въ томъ, что женская роль должна быть ведена оживленно, съ милой улыбкой, съ дтской наивностью. (Грядкина все время представляетъ веселую баловницу двочку), мужская же роль съ оттнкомъ томности, напускной экзальтаціи. (Грядкинъ хочетъ изобразить каррикатурно-мечтательнаго влюбчиваго юношу, искусственно-поэтическую натуру.)} Входитъ Грядкина подъ руку со Стровскимъ. Она одта эксцентрично-молодо (въ пастушьей шляп, въ цвтномъ передник, въ свтломъ плать, съ веромъ), всю сцену ведетъ каррикатурно-молодясь.

Грядкина. Что такое? что за шумъ?.. Leonidas, pardonnez… Чего ты сердиться, ma sur?
Дуня. Да вотъ Филатъ пришелъ… Проситъ позволенья жениться на Палаш, а мама не позволяетъ.
Грядкина. Ахъ, это прелестно!.. Leonidas, не правда-ли, это прелестно!.. Я согласна… женись, Филатушка, женись, пора теб остепениться… Не все же молокососничать-то… О! ma sur, ты согласишься… Я упрошу сестру, она будетъ у тебя, Филатушка, посаженной матерью… А свадьбу я устрою на свой счетъ… Чтобы балъ былъ, непремнно балъ, я обожаю танцы… Leonidas, мы будемъ вмст танцевать? не такъ-ли?.. Тра-ла-ла…

Напваетъ вальсъ и кружится.

Костуева. (Тихо Дун.) Смотри, ради Бога,— твоя тетка совсмъ одурла.
Грядкина. Отчего же, ma sur, ты не соглашаешься?
Филатъ. Мн безъ женитьбы теперь никакъ невозможно.
Палашка. И думать нельзя… какъ мн теперь эвтакого красавца упустить.

Хохочетъ.

Костуева. Да что-жь я, не хозяйка, что-ли, въ моемъ дом?! я вамъ говорю: вонъ пошли!!
Грядкина. Ступайте, ступайте, я за васъ попрошу. (Филатъ и Палашка уходятъ.) Я не понимаю, что ты имешь противъ этого брака, ma sur?.. я не могу равнодушно видть, когда любящія сердца стремятся другъ къ другу…
Стронскій. (Смясь.) Что говорить! это была-бы свадьба хоть куда… связался старый чортъ съ младенцемъ.
Грядкина. Старый, старый… Leonidas… съ чего вы взяли, что онъ старъ?.. онъ всего на десять лтъ старше меня и сестры Людмилы… такъ вдь, милочка?
Костуева. Я не привыкла считать года… и что то, Анюта {Карпъ Александровичъ.}, за дурачество!! прошу тебя, перестань!.
Грядкина. Ты раздражена сегодня чмъ-то… Ну, хорошо, не будемъ говорить объ этомъ сегодня… я такъ счастлива, такъ счастлива… Ахъ, Leonidas — вы не знаете, какъ я ихъ люблю,— и сестру, и ея Дуню… Вдь Дуня выросла на моихъ рукахъ… Давно-ли, кажется, я ее вотъ этакой помню, а посмотрите, теперь какая большая.
Костуева. (Не безъ злобы.) Ужасно большая, ужъ это правда… растетъ просто не по лтамъ.
Грядкина. Именно, что ужасно растетъ… убійственно растетъ… и зачмъ ты такъ растешь? зачмъ? зачмъ?.. ребенку всего двадцатый годокъ пошелъ, а гляди, какъ она вытянулась?!
Костуева {Братъ! Карпъ Александровичъ.}. Сестрица! Анюта!
Грядкина. Но мн кажется, ты сама отчасти тому виновата, ma sur… ты Дуню совсмъ не такъ одваешь, какъ нужно,— это платье ее старитъ… ты ужъ меня извини, сестрица, но у меня съ утра призвана портниха и шьетъ ей другое платье, по ея годамъ… Да что тамъ шить, просто только сметать, неужели до сихъ поръ не готово?.. Пойдемъ, Дуня, пойдемъ, она врно ужь кончила… переоднься.
Костуева. Анюта, что ты еще затваешь!
Грядкина. Ничего, ничего… ты увидишь, какъ это будетъ мило, прелестно, восхитительно!!. Пойдемъ, пойдемъ…

Уходитъ съ Дуней.

Стронскій. Наконецъ-то мы одни… Людмилу Александровна…
Костуева. Ахъ, перестаньте… совсмъ я не такъ настроена, чтобъ разговаривать обо всхъ этихъ…

Комкаетъ рчь.

Стронскій. Вы сердитесь, дорогая?.. на что?.. на кого?.. на меня?
Костуева. Да нтъ… меня сердитъ сестра. Вы, можетъ быть, думаете, что она искренно такъ ломается?— ничуть не бывало… она слишкомъ умна для этого… это у нея напускное, это съ цлью, и я начинаю понимать, что она этимъ хочетъ сказать.

Садится.

Стронскій. (Подсаживаясь къ ней, нжно.) Что-же? Что же? скажите, свтлая душа…

Хочетъ взять ее за руку.

Костуева. Оставьте мои руки… я васъ еще за вчерашнее хотла побранить…
Стронскій. За что?
Костуева. За кулисами цлуете мн тайкомъ руки. Въ какое положеніе вы меня ставите? что если-бы кто нибудь замтилъ?..
Стронскій. Что-же мн длать?.. я люблю васъ!..
Костуева. Ахъ, вы вс тутъ меня съ ума сведете, право…
Стронскій. Господи Боже мой!!. что-жь тутъ такого ужаснаго!?. и чего вы колеблетесь?.. вы же сами сказали, что не оттолкнете меня… вы мняетесь, какъ бурное небо… Зачмъ? зачмъ?.. что васъ останавливаетъ?..
Костуева. Я не должна… все это глупости…
Стровскій. Неужели вы не врите моей любви?!.

Цлуетъ ея руки. Входитъ Палашка, оба смущаются.

Костуева. (Отрывая руку, тихо ему.) Будьте сдержаны…
Палашка. Сударыня… вотъ энто вамъ баночка. (Ставитъ на столъ.) А вотъ энто вамъ пузырекъ.

Ставитъ.

Костуева. Что такое?..
Палашка. {Баринъ прислалъ… отъ братца, значитъ, подарокъ.} Барыня прислали… отъ сестрицы, значитъ, въ подарокъ…
Костуева. Подарокъ?
Палашка. Да-съ, это у нихъ въ прошлое воскресенье жидъ въ деревню прізжалъ и привезъ,— румяна и блила… самыхъ первыхъ сортовъ… говоритъ, въ Москв такихъ не сыскать.
Костуева. (Вставая, про себя.) Опять этотъ упрекъ!— (Громко.) Возьми, милая, эти подарки, снеси назадъ своей барын… скажи, что мн всего этого не нужно.
Палашка. Эво-ся!! — что-жь такъ?
Костуева. Ступай.
Палашка. Какъ вдь угодно… мн что!..

Уходятъ.

Костуева. (Въ негодованіи ходитъ, про себя.) И чего она отъ меня хочетъ?.. отчего мн не даетъ дйствовать, какъ мн угодно? это тиранія!.. это тиранія!..
Стронскій. Людмила Александровна,— я вишу, вы сегодня совсмъ не въ дух… какъ были вы любезны, снисходительны вчера, такъ строги сегодня…
Грядкина. (Входя.) Ma sur, ma sur, отчего ты не хочешь брать?.. Ты думаешь, румяна не хороши? (Спохватись.) Ахъ! совсмъ забыла, что Leonidas здсь и ты его конфузишься… Pardon, pardon, ma ch&egrave,re… я сейчасъ все дло поправлю… Leonidas!.. вы, пожалуйста, не подумайте, что сестра блится и румянится…
Стронскій. Я не думаю…
Грядкина. Это я ей хотла подарить румяна и блила для спектакля… Когда играешь на сцен, необходимо румяниться и блиться, а вы думали, что она всегда румянится?.. (Хлопая его веромъ.) О, наивная душа!! мы еще совсмъ не такъ стары, чтобы это длать.
Стронскій. Я… право…
Грядкина. Это для спектакля, для спектакля и не смйте воображать… Когда-же у насъ спектакль?.. мн вчера все Дуня разсказала… вы играете ‘Горе отъ ума’ и очень кстати, что я объ этомъ вспомнила… Знаете что?.. я тоже буду у васъ играть… я требую себ роль…
Костуева. (Озлобленно.) Вс роли заняты…
Грядкина. Неужели вс, это невозможно! {У меня большой талантъ къ сцен, какъ-же вы будете играть безъ меня?..
Стронскій. А что вы думаете, Людмила Александровна, у насъ князь Тугоуховскій плохъ…
Грядкинъ. Что? что? вы хотите, чтобъ я игралъ князя Тугоуховскаго, этого старика! эту развалину?.. да вы съума сошли, merci… Я требую, чтобъ вы для меня поставили сцену изъ Ромео и Юліи,— сцену въ саду… Знаете, это любовное объясненіе, вдвоемъ… я буду Ромео… Ночь! кругомъ цвты, благоуханіе… Юлія на балкон… Юлія говоритъ мн: О, ты моя птичка! я-бы хотла держать тебя на веревочк… а я ей посылаю воздушные поцлуи… (Длаетъ ручкой.) и говорю… (Нжно.) О, Юлія моя, заря затрепетала!.. и солнца лучъ глядитъ на небесахъ!!.. что-то въ этомъ род…
Костуева. Братъ, Карпъ Александровичъ, ты ршительно хочешь вывести меня изъ терпнія…
Грядкинъ. Что? что? смотрите, ужь ссориться начинаетъ со мной!— когда я такъ ее люблю… (Наступая,) Ты думаешь, можетъ быть, что я слишкомъ старъ для Ромео?.. вдь ты-же играешь Софью!.. или, можетъ быть, ты меня считаешь бездарнымъ?!
Костуева. Я тебя прошу…
Грядкинъ. (Горячась.) Она меня проситъ!.— о чемъ ты просишь? о чемъ ты можешь просить?.. чтобъ я не игралъ? Такъ позволь теб сказать, сестрица, что я совсмъ не бездаренъ, нтъ, нтъ, нтъ!.. это въ теб зависть: ты не хочешь, чтобы вс обратили вниманіе, на меня, въ спектакл…
Костуева. Братъ, я…
Грядкинъ. Знаю, знаю, что ты, скажешь… но ужъ извини, если говорить прямо, я даже могу пть, у меня прекрасный теноръ, а у тебя голосъ дребезжитъ какъ старыя разбитыя клавикорды пришлаго столтія… да, да, пускай вотъ. Леонидъ будетъ, судьей… слушайте…
Стронскій. Позвольте, я…
Грядкинъ. Смирно!!.. слушайте…

Поетъ изъ оперы ‘Марта’ въ поз каррикатурно-влюбленнаго. Леди, вы со мной шутили!

Богъ прости вамъ, вы дитя…
Но вы жизнь мн отравили,
Сердце вырвали шутя!..
Примч. Здсь нарочно поставленъ не цлый номеръ, а только четыре строки, которыя должны быть пропты безъ всякаго акомпанимента, тогда какъ при исполненіи женской роли, Грядкиной, поется полный номеръ съ оркестромъ.
Костуева. (Про себя.) Господи! неужели онъ въ самомъ дл рехнулся?!
Грядкинъ. Ну, сестрица, попробуй теперь ты спть что нибудь…
Костуева. (Съ ужасомъ, тихо Стронскому.) Я ршительно начинаю бояться за него…
Дуня. (Выглядывая въ дверь ) Дядя, я не могу.
Грядкинъ. (Втаскивая ее за руки.) Вздоръ, вздоръ, иди, иди… вотъ это твой настоящій костюмъ.
Дуня выходитъ и т. д.} Ты играешь Софью, онъ Чацкаго, я этихъ ролей себ и не прошу… но, ради Бога, дайте мн какую нибудь роль… я умру, если вы мн не дадите роли… я хочу веселиться, я хочу жить, какъ вы… Чацкій, Леонидъ, просите за меня, умоляю… я вамъ дамъ поцловать мою ручку.
Стронскій. А что вы думаете, Людмила Александровна, вдь можно,— ей Богу… прекрасная мысль… графиню-бабушку ваша сестрица сыграетъ превосходно.
Грядкина. Графиню-бабушку!— да вы съ ума сошли… разв я гожусь въ бабушки?.. я хочу играть Лизу, Лизу… вотъ это моя роль!!.. Ахъ, какъ я превосходно сыграю Лизу…

Декламируеть.

Она къ нему, а онъ ко мн.
Одна лишь я любви до смерти трушу,
А какъ не полюбить буфетчика Петрушу!
Костуева. Анюта, ты ршительно хочешь вывести пени изъ терпнія.
Грядкина. Что? что? смотрите, она ужъ ссориться начинаетъ… со мной!! когда такъ ее люблю… (Наступая.) Что-жь? ты думаешь, я слишкомъ стара для роди Лизы?.. Вдь, ты-же играешь Софью!.. или, можетъ быть, ты думаешь, что ты: талантлива, а я бездарность?
Костуева. Я тебя прошу….
Грядкина (Горячась.) Она меня проситъ!.. о немъ ты просишь? о чемъ ты можешь меня просить?— чтобъ я не играла?.. такъ позволь-же теб сказать, сестрица, что я совсмъ не бездарность, нтъ, нтъ и нтъ, а это въ теб зависть… ты не хочешь, чтобы вс обратили вниманіе на меня въ спектакл…
Костуева. Сестра, я…
Грядкина. Знаю, знаю, что ты скажешь… но вотъ пусть Leonidas ршитъ это… мы пойдемъ на конкуренцію… пускай онъ ршитъ, кто изъ насъ талантливе… Садись, сестра, садитесь, Леонидъ… (Грозно.) Садитесь, говорятъ вамъ,— и смирно…

Костуева и Стронскій смотрятъ на Грядкиву въ недоумніи.

Костуева. (Про себя.) Господи! неужели она въ самомъ дл рехнулась…
Грядкина. (Отходитъ въ глубину, потомъ идетъ оттуда, торжественно понуривъ голову, и поетъ изъ ‘Прекрасной Елены’, музыка Оффенбаха.)
О Адонисъ, о ты, Венера!
Я вамъ молюсь, я славлю васъ!
Увы! давно святая вра
Въ любовь и страсть угасла въ насъ.
Услышь ты насъ, Венера, услышь насъ, богиня…
Услышь, богиня, насъ!
Вс мы жаждемъ любви, это наша святыня, и т. д.

По окончаніи пнія, становится въ величественную позу и говоритъ:

Ну, сестрица! теперь ты… не угодно-ли намъ представить какую нибудь сцену.
Костуева. (Съ ужасомъ, тихо Стронскому.) Боже милосердый… знаете, я начинаю бояться, что она въ самомъ дл съ ума сошла…
Дуня. (Выглядывая въ дверь.) Тетя, я не могу…
Грядкина. (Вытаскивая ее за руки.) Вздоръ, вздоръ, иди, иди… вотъ это твой настоящій костюмъ.

Дуня выходитъ одтая ребенкомъ, въ блузочк по колна, съ короткими рукавами, въ красныхъ полосатыхъ чулкахъ, въ рукахъ у нея большой баранъ — игрушка, которому она впродолженіи всей сцены нтъ-нтъ, да и нагнетъ голову, отчего раздается блеяніе. Она это длаетъ большею частію на ухо матери или Стронскому.

Костуева. (Вспыливъ.) А! такъ комедія еще не кончена… и ты туда-же… ну, теб-то, матушка, я не позволю надъ собой издваться!!.
Грядкина. (Заступаясь за Дуню.) Оставь дитя, не тронь… ты объ ней, матушка, не заботишься, ты все по баламъ, да по вечерамъ,— да театры устраиваешь, такъ хоть тетушка объ бдняжк подумала, игрушку купила… Ничего, Дунюшка, играй, малюсинька, когда-же и поиграть, какъ не дитей?.. Агу! агу!.. спой мн ладушки, милая!..

Стронскій тихо успокоиваетъ Костуеву, сильно разгнванную.

Дуня. (Напваетъ.)
Ладушки, ладушки
Гд были? у бабушки!
Что ли? кашку!
Что пили? бражку!
Кашка сладенька,
Бражка пьяненька,
Шу! шу! шу!.. полетла, полетли на головку сли…

При этомъ она, какъ маленькія дти, сперва хлопаетъ въ ладоши, а потомъ, растопыривъ пальца, кладетъ руки себ на голову

Грядкина. А, дусеньва, какъ ты это мило длаешь. (Подражая ей.) Шу! шу! шу! полетли, полетли на головку сли!!.

Кладетъ руки на голову Стронскаго.

Стронскій. (Разсерженно.) Оставьте меня, сдлайте милость…
Грядкина. Ну вотъ!… Нельзя его и тронуть, чтобъ дитя немножко повеселить!!..
Костуева. Я вижу, сестра Анна Петровна, что мн прядется отсюда уйти, потому что ты ршилась выжить меня изъ моего собственнаго дома…
Грядкина. Я тебя выживаю!? Господи, чмъ-же?
Костуева. Я очень хорошо понимаю, для чего разыгрывается вся эта комедія… это насмшка надо мной!!, ты хочешь сказать, что мн надо въ старухи записаться, надть трехъ ярусный чепецъ да грязный капотъ и не показываться на свтъ божій…
Стронскій. Но по какому праву вы тутъ разыгрываете гувернантку?.. Людмила. Александровна свободна въ своихъ поступкахъ… хоть бы она даже влюбилась! хоть бы замужъ вышла… вамъ что за дло?..
Грядина. Ужъ не за тебя-ли замужъ?
Стронскій. Хоты бы и за меня…
Грядкина. (Поднимая надъ нимъ руки.) Шу! шу! шу! полетли, полетли… на головку сли.
Стронскій. (Сторонясь за Костуеву.) Оставьте меня, говорятъ вамъ!!.
Пашниковъ. (Входя.) Мое почтеніе всей компаніи.
Дуня. Ай, тетя, гости… я убгу..
Грядкина. Ничего, спрячься за меня.
Пашниковъ. А! вы здсь, Леонидъ Ивановичъ! васъ то мн и надо… Извините, Людмила Александровна, дло важное, не терпитъ отлагательства… и потому я ршился…
Стронскій. Что такое?
Пашниковъ. Я васъ искалъ по всему городу, милостивый государь… я пришелъ вамъ сказать, что если вы сами обманщикъ, такъ вы не имете права всхъ мрить на свой аршинъ.
Грядкина. Вотъ кстати.
Стронскій. Что вы? что вы?
Пашниковъ. Что? что?.. вы тутъ ухаживаете За Людмилой Александровной, потому что она богата… деньги выманить у нея собираетесь, а сами ее за глаза браните и надсмхаетесь надъ ней… и про меня распускаете такіе же слухи, будто я къ Лучницкой…
Стронскій. (Ему тихо.) Да перестаньте, ради Бога, съ чего вы взяли…
Пашниковъ. (Такъ-же.) Ничего, ничего, я вдь не сержусь, я только васъ хочу поссорить…
Стронскій. Тьфу!.. зачмъ?
Пашниковъ. (Такъ-же.) А видите-ли: его превосходительство очень недовольны, что въ нашемъ спектакл Софью играетъ Людмила Александровна, а не его почтмейстерша… они мн приказали, чтобъ этотъ спектакль разстроился непремнно… ну вотъ, я васъ поссорю, спектакль и разстроится… я для начальства на все готовъ.
Грядкина. Гляди, гляди на твоего миленькаго, такъ его и коробитъ… шептаться сталъ…
Стронскій. (Громко.) Послушайте, Людмила Александровна, что онъ говоритъ! онъ лжецъ… онъ нарочно хочетъ насъ только поссорить, чтобъ нашъ спектакль не состоялся…
Пашниковъ. А! если такъ!.. Ты меня выдавать сталъ, такъ вдь у меня есть и доказательства!
Стронскій. Какія доказательства?
Пашниковъ. (Вынимая письмо.) Письмо, въ которомъ ты у меня просилъ взаймы двадцать пять рублей…
Стронскій. (Въ сильномъ негодованіи.) Ну, спасибо…. Не ожидалъ отъ тебя… Это теб даромъ не пройдетъ.

Уходитъ.

Грядкина. Стой! стой! Палашка, держи его! Филатъ!
Пашниковъ. Послушайте-ка, я вамъ почитаю: ‘Старая дура, Костуева… Pardon, слова не выкинешь… Костуева, все больше объ амурахъ толкуетъ и пока денегъ просить совстно… Ради Бога, дай 25 рублей въ займы, если женюсь, сорокъ отдамъ. Твой Леонидъ Стронскій’.
Костуева. Уйдите, уйдите, ради Бога, я отъ всей этой передряги въ постель слягу…
Грядкина. Вотъ ангелъ спаситель! какъ онъ кстати къ намъ съ небеси свалился.
Пашниковъ. Я для начальства въ огонь и въ воду… Простите великодушно, Людмила Александровна… Мое почтенье-съ.

Уходитъ.

Костуева. Люди, слуги… Раздньте меня, уложите меня… (Дуня бжитъ къ ней.) Поди прочь отъ меня, ты тоже противъ меня…
Грядкина. Полно, полно, сестра, не сердись… Брось это манерничанье-то,— веселиться давай, радоваться на дтокъ на своихъ… Дуня… Гд у тебя женихъ-то?.. Не подъ столомъ-ли гд здсь спрятанъ по вчерашнему?
Дуня. Тсс! тетя, что вы!!.
Грядкина. Палашка!! Палашка!! (Палашка вбгаетъ.) Тащи сюда жениха-то вчерашняго.
Палашка. (Въ дверяхъ.) Пожалуйте-съ… Нейдутъ, боятся…
Грядкина. Ахъ ты лыцарь, воитель… Иди, иди…
Блесткинъ. (Входя, Костуевой.) Простите меня, Людмила Александровна.
Костуева. Въ чемъ?.. Напротивъ, я тутъ должна оросить прощенія, что сдлалась дура дурой… У всхъ должна оросить, у всхъ…
Грядкина. Ахъ, сестра, ахъ,— все еще сердится… Ну, полно, помирись, женимъ ихъ и разговору будетъ конецъ.
Костуева. Анна Петровна, съ этого надо было и начать, а не насмхаться и не выставлять меня на посмшище… Я противъ Блесткина ничего не имю, я ужъ давно дала свое согласіе на ихъ свадьбу… Прямо бы и говорили, что вы этого добиваетесь.

Отходитъ въ сторону.

Блесткинъ. Ну, скажите ради Христа!.. А когда я три недли тому назадъ заговорилъ объ этомъ, меня выгнали вонъ.
Дуня. Тсс! ни гугу!..
Костуева. По крайней мр, не позволяли-бы лакеямъ надо мной смяться, а то вонъ эта двчонка до сихъ поръ зубы скалитъ…
Грядкина. Палашка!.. Ахъ, ты сорванецъ, да какъ ты смешь!? Постой-же, мы тебя и взаправду за Филата замужъ отдадимъ, коли ты…
Палашка. (Реветъ). Уа!.. Вы мн сами приказывали…
Дуня. Не плачь, не плачь, вдь съ тобой шутятъ. Перестань-же, вотъ я теб барана подарю.

Палашка радуется на барана и время отъ времени заставляетъ его блеять.

Блесткинъ. Когда-же свадьба?
Грядкина. Ишь ты, лыцаръ, прыткій какой!..
Блесткинъ. Довольно я намучился… по окнамъ-то…
Грядкина. Молчи! слушай другихъ! твоя рчь впереди… Сейчасъ вс соберемся — и завтра въ Москву, а тамъ черезъ недлю васъ и повнчаемъ… Такъ-ли, сестра?..
Костуева. {Костуева. (Хочетъ уйти.) Длайте, какъ хотите…
Грядкинъ. Нтъ, нтъ, сестра безъ злобы!

Поетъ съ аккомпаниментомъ оркестра изъ оперыМарта‘, музыка Флотова.

Леди, мы съ тобой шутили!..
Грядкинъ, Блесткинъ и Дуня. (Падая на колни.)
Ты прости намъ, будь добра!
Костуева. (Смясь.) Хорошо, хорошо, перестаньте школьничать.

Дуня и Блесткинъ бросаются къ Костуевой и цлуютъ ей руки. Картина. Оркестръ заканчиваетъ номеръ.} Что ты распоряжаешься?!. Къ чему такая торопливость?!.

Грядкина. Какъ къ чему? какъ?

Съ аккомпаниментомъ оркестра поетъ.

Услыши насъ, Венера, услышь, богиня, насъ!..
Вс мы жаждемъ любви, это наша святыня…

Остальное доигрываетъ оркестръ.

Костуева. (Смясь.) Хорошо, хорошо!.. Только перестаньте школьничать.

Дуня и Блесткинъ бросаются къ Костуевой и цлуютъ ей руки. Грядкина величественно стоитъ въ середин сцены. Палашка съ бараномъ — справа, глядитъ на свою барыню, разиня ротъ. Картина.

Прочитали? Поделиться с друзьями:
Электронная библиотека