VIII.
КАПИТАНША.
VIII.
КАПИТАНША.
‘Отечественныя Записки’, No 2, 1848
Капитанша, Даль Владимир Иванович, Год: 1848
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Горемычное житье военнымъ барынямъ, да зато и пребойкія особы изъ нихъ удаются, истинно боевыя и военныя! Иныя даже службу Фронтовую до послдней тонкости понимаютъ, знаютъ и шагъ, и выносъ ноги, и вс ружейные пріемы и постройки, порицая, по истинной справедливости, тхъ гг. офицеровъ, у которыхъ, по неопытности ихъ или по какому-то прирожденному недостатку, командныя слова ровно съ полки срываются, он, напротивъ, знаютъ наперечетъ всхъ прилично-голосистыхъ сыновъ отечества по цлому корпусу, и для отдыха посл обиходныхъ, мелочныхъ дрязговъ скудельной жизни своей, съ большимъ удовольствіемъ развлекаются бесдой о томъ, какъ кто себя велъ и держалъ на послднемъ смотру или ученьи…
А стоянки, а переходы, вслдъ за мужьями, изъ села въ село, изъ деревни въ деревню, изъ мстечка въ городишко, а изъ городишка въ мстечко? Походная бричка, крытая, съ приправленными фартуками, обитая либо подкладочнымъ холстомъ, либо толстымъ зеленымъ сукномъ, иногда даже, для красы, съ красными выпушками? Въ брыку эту впрягается пара коней, можетъ-быть, нкогда строевыхъ, обращенныхъ потомъ въ подъемныхъ, а наконецъ выраижированныхъ — пара коней этихъ, съ которыми здоровается мимоходомъ весь полкъ, называя ихъ по кличк, васькой и мухортымъ, пыхтятъ и тащатъ весь домашній скарбъ семьи, состоящій изъ семи или десяти душъ, самихъ душъ этихъ я ужь и не кладу въ счетъ, чтобъ не пугать ваську съ мухортымъ, но и души вс тутъ же налицо, при своемъ добр…. Переходъ за переходомъ, и притомъ шагъ за шагомъ, ковчегъ этотъ переваливается отъ привала къ ночлегу, а отъ ночлега на дневку, и опять на привалъ, походная семья до того обжилась съ чужимъ хозяйствомъ, что и не замчаетъ недостатка своего, хозяйская кочерга и ухватъ любой избы какъ-будто старые знакомые военной семьи, и самыя дтки даже привыкаютъ называть домомъ своимъ тотъ уголъ, въ которомъ прійдется на этотъ разъ переночевать…
Прибывъ на мсто стоянки, располагаются пошире, требуютъ отъ хозяина разной утвари на подержаніе, устраиваютъ жилье на скорую руку, какъ Богъ веллъ, и за тмъ спшатъ вытеребить помятые чепцы и отдать честь командирш. Съ ровнями мы рдко знаемся, тутъ либо мы сами, либо мужья наши въ размолвк, которая прикрывается разв однимъ только чинопочитаніемъ. Отдавъ этотъ долгъ природ, мы забираемъ сподручныя свднія о сосдяхъ, о помщикахъ, и если удается намъ свести какое-нибудь мстное знакомство, то оно прибавляетъ изрдка пеструю страничку въ однообразную, строевую жизнь нашу…
На границ Бессарабіи, въ такъ-называемомъ мстечк, гд жилъ и самъ папъ, довольно-хлбосольный семьянинъ, стояла частичка полка, то-есть рота, съ капитаномъ своимъ. Полковникъ, молодой и веселый волокита, недавно переведенный изъ гвардіи, сталъ частенько навщать, по служб, эту роту, съ-тхъ-поръ, какъ побывалъ въ дом пана и вглядлся хорошенько въ молодую, прелестную хозяйку, которая была еще тмъ миле, что у мужа ея погреба славились своими винами, а въ особенности венгерскимъ. У каждаго свой вкусъ, и полковникъ находилъ, что венгерское даже и по себ, а тмъ боле при содйствіи такой милой хозяйки, пить очень-можно.
Итакъ, полковникъ опять пріхалъ и, кончивъ очень-скоро, по врному глазу и опытности своей, пригонку амуниціи, отправился къ папу, и, разумется, былъ приглашенъ къ обду на рюмку венгерскаго, вмст съ частію наличнаго штаба своего и съ ротнымъ командиромъ.
Ротная командирша, ожидая возвращенія мужа, сидла подъ раскрытымъ окномъ и дышала на втеръ. Жара смертная, молдаванское солнце парило такъ, что собакамъ было лнь лаять на прохожихъ, и даже воробьи молчали. Нянька съ дтьми уснула, по капитаншу разсердили мухи и она ршилась высидть полудникъ свой подъ окномъ, обмахиваться и глядть черезъ палисадникъ на улицу, то-есть, на раскаленный песокъ и голые каменья при-днстровской почвы.
Среди этой торжественной тишины и безмолвія на улицахъ, издали послышался глухой стукъ и какой-то вялый голосъ. Вотъ и развлеченіе! Она, капитанша наша, стала прислушиваться, тщетно попытавшись выглянуть преждевременно изъ окна, гд застила густая вишня: почему капитанша и не могла ничего разсмотрть. Въ это время, вошелъ деньщикъ съ ножомъ и сапожнымъ молоткомъ, собираясь на досуг наколоть къ вечеру сахару. ‘Иванъ’, сказала барыня: ‘послушай, что это такое? Никакъ кто-то детъ?’ Иванъ слегка прислушался, не сходя съ своего мста, и отвчалъ спокойно:— Это, сударыня, бричка Алекся Кирилыча — и прибавилъ: сахаръ колоть прикажете?
— Алекся Кирилыча! Такъ выйдь лучше, да погляди, стало-быть, это къ намъ. А я, Боже мой! не-ужь-ли они теперь къ обду дутъ? Не можетъ быть! Скоре же, Иванъ, да кофе надо сейчасъ готовить…. Вздумали-таки наконецъ пріхать, а долго не ршались…
Алексй Кириловичъ былъ женатый капитанъ другой роты, которая стояла верстахъ въ двадцати. Опытное ухо Ивана не ошиблось: бричка была точно Алекся Кириловича. Пара тощихъ, клячъ, именно васька и мухортый, тащили ее походнымъ шагомъ. Понуривъ головы, они волокли эту колесницу, и деньщику Аркадію, добряку, но неописанному болвану, стоило большаго труда не дать Васьк съ Мухортымъ уснуть надъ своей работой. Походная бричка, въ вид Фургона, была застегнута и закупорена отъ пыли кругомъ. Опытный путникъ легко разсудитъ, каково въ ней было сидть подъ этимъ тропическимъ солнцемъ, наша капитанша, глядя спокойно изъ окна на укутанную со всхъ сторонъ бричку, отерла себ потъ съ лица. Аркадій уговаривалъ лошадей прирысить немного, увряя ихъ, что вотъ уже пріхали, но он отвчали на это нотряхивая дружно головами и продолжая выступать мрнымъ гусинымъ шагомъ.
Между-тмъ, хозяйка уже вскочила и въ два или три темпа надла на голову другой, запасный чепецъ и накинула боле-благовидный платокъ. Возвратившись въ ту же минуту, она спшила на встрчу гостямъ своимъ и чуть не обняла, съ пріятной улыбкой, Ивана, вошедшаго въ это время въ дверь. ‘Что же?’ спросила она.— Да не знаю, сударыня, никакъ мимо, не къ намъ.— ‘Какъ же такъ? Что это значитъ?’ — Не знаю, да, видно, можетъ-статься, то-есть, не порожняя ли бричка-то, не въ починку ли, что ли, ее привезли, вотъ, я погляжу… Но сильный стукъ и брякъ съ громкими восклицаніями раздался въ это время внезапно съ противной стороны, бричка катилась обратно, прыгая по песку съ камня на камень, и на этотъ разъ уже мчалась пбдъгору крупною рысью, такъ-что васька съ мухортымъ поперемнно даже сбивались на меть, а немилосердый Аркадій все еще стегалъ ихъ и понукалъ. Подкативъ прямо подъ крыльцо нашей капитанши (мы эту будемъ называть нашею, а ту чужою), бричка остановилась, Аркадій слзъ, ворча вслухъ: вотъ, не въ добрый часъ Господь понесъ, эка, подумаешь, притча… и согнали со двора!… За тмъ онъ принялся отстегивать запоны и высаживать, во-первыхъ, капитаншу, во-вторыхъ, сестру ея, въ-третьихъ, сынка, тамъ дочку, и еще сына, и такъ дале, высадивъ же, наконецъ, семилтнюю, босую няньку, бывшій Фурлейтъ, а ныншній деньщикъ, всунулъ голову въ пустую бричку и спросилъ: ‘ну, что? вс ли? аль еще кто есть? не потерять бы кого, бда!’
Чужая капитанша и весь причетъ ея перецаловались съ нашею и услись съ разсказами. Наша осматривала гостей своихъ, не понимая, что все это значитъ: а что-нибудь не даромъ, что-нибудь да есть! И гостья, и сестра ея, одты не такъ, какъ одваются къ своей сестр капитанш: на первой было даже извстное шелковое, бурое платье, даже дтки вс были вычесаны и умыты. Хозяйка смалчивала, однакоже, до времени, зная уже, что Иванъ, во всякомъ случа, узнаетъ отъ Аркадія все, что нужно. Подали кофе, посл непродолжительнаго стукотка въ сосдней комнат, за которымъ слдовалъ знакомый шорохъ, при ссыпк колотаго сахара въ жестянку. Разговоръ, по военному обычаю, не долго держался общихъ мстъ и перешелъ въ частную бесду и личности о начальникахъ, о томъ, кто что сказалъ, и кто что на это отвчалъ, и что потомъ изъ этого вышло. Вдругъ дверь растворилась, и вошелъ вашъ капитанъ.
Поздоровавшись съ гостями и сказавъ, что-де слава-Богу, обдъ кончился, мочи нтъ терпть въ эту жару — онъ во все время какъ-то посмивался и улыбался, поглядывая замысловато на свою гостью. Слово-за-словомъ, и она, смекнувъ, что тутъ уже скрывать было нечего, созналась въ какомъ-то замшательств, что собралась-было съ первымъ визитомъ къ помщику, запоздала немного, и потому пріхала, какъ видно, не во-время, не подозрвая, впрочемъ, чтобы самъ полковникъ былъ тутъ… Дло заключалось вотъ въ чемъ:
Бричка съ капитаншей вкатила во дворъ пана, когда этотъ, съ полковникомъ и другими гостями своими, сидлъ еще за обдомъ, который, впрочемъ, подходилъ къ концу, и потому венгерское уже сдлало свое дло. Обдали подъ широкимъ навсомъ, который придланъ былъ къ дому во всю длину его. Кто-то оглянулся и сказалъ тутъ полковнику: ‘А, вотъ и экипажъ вашъ пріхалъ!’ Полковникъ, который вовсе не былъ еще расположенъ разстаться съ милою хозяйкой, подл которой сидлъ, и съ венгерскимъ, стоявшимъ подл него, вскочилъ, расходившись, со стола, и, не посмотрвъ вовсе, кто такой взъхалъ на дворъ, закричалъ зычнымъ голосомъ своимъ: ‘Куда васъ чортъ несетъ! убирайтесь!’
Аркадій, подобравъ мигомъ возжи, поворотилъ оглобли и помчался во весь опоръ со двора. Получивъ такое приказаніе полковника, онъ не считалъ нужнымъ ожидать дальнйшихъ распоряженій своего непосредственнаго начальства, а такъ-какъ ему приказано, по сдач клади въ усадьб, искать пріюта для лошадей у нашего капитана, то онъ, при такихъ обстоятельствахъ, и прикатилъ прямо къ нему подъ крыльцо. Тутъ полковникъ согналъ со двора, думалъ онъ, такъ ужь намъ, на чужой сторон, больше некуда дваться, какъ не къ своимъ.
Разъясненіе этой загадки, по какому поводу, то-есть, послдовало такое незаслуженное, позорное изгнаніе чужой капитанши съ панскаго двора, нсколько успокоило разобиженную командиршу роты, которая — не рота, то-есть, а капитанша — въ-самомъ-дл поставлена была въ довольно-затруднительное положеніе. Она сдлалась необычайно-любезною и милою въ обращеніи съ нашей капитаншей, которая, соболзнуя о такомъ непріятномъ случа, и радуясь, какъ увряла, что онъ доставилъ ей удовольствіе принять у себя сослуживцу, въ-самомъ-дл, не печалилась ни о чемъ, а радовалась — только не тому, а доброму уроку, который чужая капитанша получила за то, что отправляется къ помщикамъ на первый визитъ съ такимъ нагруженнымъ рыдваномъ, съ чадами и домочадцами и семилтней нянькой…