КАКЪ АУКНЕТСЯ, ТАКЪ И ОТКЛИКНЕТСЯ.
(съ англійскаго).
КАКЪ АУКНЕТСЯ, ТАКЪ И ОТКЛИКНЕТСЯ.
(съ англійскаго).
‘Нива’, No 11, 1870
Как аукнется, так и откликнется, Английская_литература, Год: 1870
Время на прочтение: 7 минут(ы)
На краю канавы сидлъ какой-то человкъ, свсивъ ноги въ ровъ и закрывая лицо руками, вокругъ тснились уличные мальчишки — нтъ ничего на свт безжалостне нью-іорскихъ уличныхъ мальчишекъ, не исключай даже и дикихъ лсныхъ зврей,— бросая грязью и каменьями въ его непокрытую голову, называли его такими ругательными именами, которыя грязне всякой грязи, и радуясь, что нашли кого помучить, кричали и ревли какъ демоны.
Проходившій мимо джентльменъ — одинъ изъ тхъ стройныхъ, широкоплечихъ мужчинъ съ свтлыми глазами, на которыхъ любуются даже незнакомые съ ними люди,— очевидно богатый и счастливый, составлялъ величайшій контрастъ съ человкомъ на краю канавы.
Тмъ не мене онъ остановился, потому-что признавалъ ту связь по человчеству, которая соединяла его съ этимъ бднякомъ,— и схвативъ за воротъ перваго попавшагося ему подъ-руку мальчишку, сильно встряхнулъ его
— Попробуй ка бросить еще одинъ камень, и ты запоешь другимъ голосомъ!.. вскричалъ онъ.— Что вы тутъ длаете? Что сдлалъ вамъ этотъ человкъ? Васъ негодяевъ слдовало бы хорошенько поколотить — и я вовсе не прочь отъ этого. Скажите, что сдлалъ вамъ этотъ человкъ?
— Онъ пьянъ! провизжалъ мальчикъ.— Простите же меня, сударь. Онъ пьянъ!
И вырвавшись изъ рукъ джентльмена, онъ убжалъ — что длаютъ вообще вс забіяки, когда надъ ними возьмутъ верхъ. Джентльменъ обратился къ человку на краю канавы.
— Мальчишки убжали, сказалъ онъ.— Вамъ лучше бы всего идти домой.
— Вы очень добры, что принимаете участіе въ нищемъ, учтиво отвчалъ тотъ.— Что же касается до возвращенія домой, то у меня нтъ никакого жилища — и какъ нарочно я именно теперь-то всего мене пьянъ.
— Мальчишки ранили васъ, сказалъ съ состраданіемъ джентльменъ.— У васъ на лбу кровь. Какіе же они негодяи! Судя по вашему обращенію, вамъ вовсе не слдовало бы находиться въ подобномъ положеніи. Не угодно ли вамъ принять отъ меня эту бездлицу, для того чтобъ у васъ было на что поужинать?
— Клянусь Богомъ!… вскричалъ первый страстнымъ тономъ, который составляетъ переходъ отъ угрюмости и отчаянія къ чувству умиленія у тхъ, кто не привыкъ къ подобному обращенію.— Клянусь Богомъ, я думалъ, что добрыхъ людей уже нтъ на этомъ свт. Мною помыкали, меня обманывали и обкрадывали до тхъ поръ, пока я возненавидлъ людей. Да, я ненавидлъ ихъ. Я беру эти деньги и благодарю васъ за нихъ, какъ благодарилъ бы брата. Я испытываю къ вамъ такое чувство, какъ будто бы вы и въ самомъ дл мой братъ.
Во время этой рчи по щекамъ его катились слезы, это было такое трагическое зрлище, что еслибы улица, на которой стоялъ онъ, превратилась въ театръ, а онъ самъ въ актера, то вс зрители приподнялись бы съ своихъ мстъ, такъ какъ никогда еще не бывало актера, который выказалъ бы столько чувства. А между тмъ это былъ жалкій нищій, просившій у сострадательнаго джентльмена братскаго чувства.
Его собесдникъ былъ человкъ съ сердцемъ, его собственныя достоинства не возбуждали въ немъ никакой гордости, страданія другихъ трогали его до глубины сердца, на глазахъ его показались слезы — и онъ спросилъ его, кроткимъ тономъ:
— У васъ вроятно нтъ работы?
— У меня вообще ничего нтъ, возразилъ тотъ,— даже мужества и надежды нтъ. Я десять лтъ былъ золотоискателемъ въ Калифорніи. Половину собраннаго мною золота я проигралъ въ Миссисипи, а въ Каиро у меня украли остальное. Я не знаю, отчего я не спрыгнулъ съ того моста въ воду. Можетъ-быть оттого, что я сильно страдалъ на этомъ свт, что мысль о будущей жизни не можетъ внушить мн того успокоительнаго чувства, съ которымъ думаютъ о ней другіе. Я испыталъ здсь столько мукъ, что не могу даже представить себ, чтобы меня ждало нчто лучшее въ неб. Работы? Нтъ ли ее у васъ для меня? Попробуйте дать ее мн, если только она у васъ есть.
— Я могу доставить вамъ только самую грубую работу, работу носильщика, сказалъ джентльменъ.— Я постараюсь сыскать вамъ что-нибудь получше. Вотъ моя карточка. Переночуйте сегодня въ какой нибудь гостинниц. Напейтесь кофе и приходите завтра утромъ ко мн.
Странникъ остался одинъ съ деньгами въ рукахъ, о которыхъ онъ почти забылъ. Онъ смотрлъ вслдъ за своимъ благодтелемъ — и когда тотъ скрылся изъ виду, онъ снялъ шляпу, взглянулъ вверхъ на вечернія облака и произнесъ дрожащимъ голосомъ:
— Пошли Господи ему счастья на всю жизнь. Аминь.
Это была первая молитва, съ которою онъ обратился къ небу посл многихъ лтъ — а смягчить сердце отверженца великая заслуга.
Подвигаясь впередъ, Леопольдъ Гонтъ зналъ только, что онъ исполнилъ свой долгъ въ отношеніи нищаго, а можетъ-быть даже и не думалъ объ этомъ. Онъ шелъ къ Виргиніи Доане, которую онъ любилъ такъ, какъ могутъ любить люди его закала — врно и нжно. Въ его сердце не закрадывалось ни малйшаго сомннія, а въ его чувства — ни малйшей перемны. Въ цломъ свт не было для него двушки лучше и миле ея, а изъ всхъ знакомыхъ ему двушка эта была единственною, которую онъ желалъ назвать своею женою. Любитъ ли она его или нтъ — это былъ вопросъ, которому предстояло ршеніе въ этотъ самый вечеръ, что и случилось. Онъ предложилъ ей свою руку и сердце, а она приняла ихъ.
Онъ чувствовалъ себя на верху блаженства. Кто не былъ влюбленъ самъ, тотъ не можетъ понять этого,— а кто испыталъ когда нибудь это чувство, тотъ съуметъ представить себ это и безъ нашихъ описаній. Онъ оставилъ ее, напечатлвъ на ея устахъ первый поцлуй, и вышелъ на улицу, на которой, въ этотъ поздній часъ, не было слышно ни малйшаго шума. Возвратиться домой и лечь спать, какъ въ обыкновенное время — онъ положительно не могъ. Въ упоеніи счастья шелъ онъ по Бродвею, пока лавки и магазины начали смняться жилыми домами съ окружающими ихъ садами, а потомъ пошелъ къ Блумангделю по прекрасной улиц, обсаженной деревьями.
Отсюда онъ свернулъ на дорогу къ рк и шелъ по ней въ тихой бесд съ самимъ собою, до тхъ поръ пока не увидалъ воды. Между имъ и ркою находились теперь только рельсы Гудзонъ-риверской желзной дороги. На разстояніи четверти часа пути онъ увидалъ свтъ въ домик сторожа этой дороги — другихъ огней нигд не было видно, ни малйшій звукъ не нарушалъ глубокой тишины… Вдругъ дв руки схватили Гонта за плечи, и прежде чмъ онъ могъ воспользоваться своей силой для сопротивленія, онъ былъ связанъ двумя мошенниками. Тщетно пытался онъ освободиться. Они бросили его на-земь — и съ ловкостію и проворствомъ, доказывавшими ихъ опытность въ этомъ дл, начали отбирать у него вс цнныя вещи, находившіяся при немъ, въ томъ числ и его бумажникъ, заключавшій въ себ такую сумму денегъ, которая можетъ подвергнуть въ Нью-орк опасности жизнь всякаго человка, если только станутъ подозрвать, что онъ носитъ ее при себ.
До сихъ поръ они не позволяли себ никакого другаго насилія, кром того, которое было необходимо для ихъ цли, а этой цлью былъ повидимому одинъ только грабежъ. Какъ вс вообще счастливые люди, Леопольдъ чрезвычайно дорожилъ жизнію. Теперь же, когда онъ узналъ, что она драгоцнна и для той двушки, которую избрало его сердце, эта жизнь получила въ глазахъ его двойную цну. Можно ли посл этого удивляться, что сильный человкъ, лежавшій съ связанными руками и безпомощный какъ ребенокъ, радовался, замтивъ эту цль. Можно ли удивляться, что онъ совершенно упалъ духомъ, услыхавъ, какъ одинъ изъ мошенниковъ прошепталъ другому:
— Если мы выпустимъ его посл этого, мы пропали. Мертвецъ никому не разскажетъ. Достань свой пистолетъ, Дикъ.
— Нтъ, возразилъ другой,— неужели ты хочешь поднять на ноги всхъ сосдей и пустить ихъ въ погоню за нами? Это можно сдлать гораздо легче. Привяжи его къ рельсамъ и пусть его тамъ лежитъ. Трудно будетъ узнать кто онъ, когда по немъ продетъ поздъ!
Тщетно усиливался Леопольдъ высвободить себ руки, тщетно просилъ онъ о состраданіи. Они потащили его связаннаго къ рельсамъ и бросили его, связаннаго, на нихъ. Но это показалось имъ еще мало, они привязали его къ рельсамъ другими веревками и потомъ — какое ужасное жестокосердіе!— жестокосердіе, дальше котораго не могутъ идти ни дикари, ни дикіе зври въ лсу — они бросились бжать и оставили его тамъ, связаннаго, безпомощнаго, лишеннаго всякой возможности сдлать какое бы то ни было движеніе, въ ту самую минуту, когда пробило двнадцать часовъ.
Когда онъ, во время своей тихой прогулки, подходилъ къ желзной дорог, по ней только что прошелъ поздъ, слдующій поздъ долженъ былъ идти черезъ два часа. Неужели никто не придетъ къ нему до тхъ поръ на помощь? И неужели Богу будетъ угодно допустить, чтобы этотъ счастливый вечеръ былъ его послднимъ вечеромъ? Гонтъ думалъ о томъ гор, которое будетъ чувствовать молодая двушка, узнавъ объ его судьб, и просилъ Бога сохранить его для нея. Онъ долженъ жить. А между тмъ время шло впередъ. Кругомъ все та же тишина, никто не шелъ къ нему на помощь. Вдали опять пробили часы.
Разъ!.. еще одинъ часъ — и страшный локомотивъ придетъ сюда и растерзаетъ его своими желзными колесами. Минуты, повидимому, летли, изъ глубокой дали послышался пронзительный звукъ свистка — за тмъ наступило молчаніе — потомъ опять свистокъ, потомъ еще разъ, и такъ близко, такъ ужасно близко. Гонтъ собралъ вс свои силы для того чтобы разорвать связывавшія его веревки, но все было тщетно. Земля подъ нимъ какъ будто бы затряслась. У него зашумло въ ушахъ отъ приближавшагося позда — и вслдъ за этимъ онъ увидалъ красный огонекъ, предвстникъ близкаго конца. Онъ собралъ все свое мужество, для того чтобъ встртить смерть какъ слдуетъ мужчин, но тутъ ему показалось, какъ будто бы передъ нимъ мелькнуло лицо его обожаемой невсты и ея голосъ назвалъ его по имени.
— Виргинія, простоналъ онъ,— прощай, Виргинія! О, Боже, сжалься надо мною!…
— Онъ слышитъ васъ, иностранецъ! вскричалъ какой-то голосъ,— благодарю Его! Онъ услышалъ насъ обоихъ. Время еще не ушло. Поздъ останавливается на той станціи. Только надо спшить, одна веревка перерзана, а вотъ и другая тоже. Теперь ты спасенъ — спасенъ, слава Богу!
Едва оба человка успли сойти съ рельсовъ, какъ мимо нихъ промчался поздъ, изъ вагонныхъ окошекъ выглядывали испуганныя лица, освщенныя краснымъ свтомъ, и нсколько голосовъ вскричали: ‘не случилось ли тутъ какого несчастія’?
Леопольдъ Гонтъ обернулся и увидалъ человка, спасшаго ему жизнь. Это былъ тотъ самый, котораго онъ защитилъ наканун отъ уличныхъ мальчишекъ, которому онъ общалъ найти работу и далъ денегъ.
— Вы?! вскричалъ онъ.— Вы! Какъ вы сюда попали? Какой ангелъ привелъ васъ? На яву я все это вижу или это только сонъ?
— Это не сонъ, отвчалъ этотъ человкъ,— и я думаю, что дйствительно присланъ сюда ангелами. Вы мн дали денегъ, для того чтобъ я нанялъ себ на ночь комнату, да и не на одно только это, но это главное. Довольно странно, что я миновалъ вс двери, пока наконецъ очутился за городомъ на этой улиц и вошелъ тутъ въ небольшую гостинницу, которую содержитъ одинъ нмецъ. Онъ даетъ пріютъ людямъ моего сорта — и у него-то я поужиналъ и остановился на ночь. Спаленъ въ этой гостинниц мало. Моя кровать отдлялась отъ другой однимъ только занавсомъ. За часъ предъ этимъ пришли два человка, которые заняли ее. Я слышалъ, какъ они разсуждали о томъ, что ограбили человка и привязали его къ рельсамъ желзной дороги. Они смялись надъ этимъ. Сутки тому назадъ это нисколько не взволновало бы меня — такъ я былъ ожесточенъ, но вы размягчили мое сердце, я тихонько всталъ и началъ надвать платье, но прежде чмъ я усплъ наполовину одться, я услыхалъ ваше имя. Одинъ изъ нихъ вынулъ изъ вашего бумажника вашу визитную карточку — и прочитавъ на ней ваше имя, сказалъ своему товарищу: ‘изорви эту карточку, она можетъ выдать насъ’. Тогда мною овладло такое чувство, какъ будто бы я терялъ разсудокъ. Я схватилъ въ руку ножъ — еслибъ они услышали меня, я употребилъ бы его въ дло — и выскочилъ изъ окошка. Черезъ четверть часа я былъ уже на желзной дорог и во время нашелъ васъ. Это ваше собственное дло, иностранецъ. Если бы вы вчера прошли мимо меня, не принявъ во мн участія, я не былъ бы теперь здсь да и вы также.
— Богъ сдлалъ это, возразилъ Леопольдъ,— а вы были Его орудіемъ. Прелестная двушка, моя знакомая — да благословитъ ее Богъ!— поблагодаритъ васъ за это гораздо лучше меня.
Она сдлала это. Леопольдъ и Виргинія — теперь счастливые супруги, въ ихъ дом живетъ одинъ человкъ, котораго они любятъ какъ брата,— красивый, счастливый человкъ, въ которомъ никто бы не узналъ бдняка, оскорбленнаго уличными мальчишками въ тотъ день, какъ Леопольдъ Гонтъ проходилъ мимо нихъ и исполнилъ заповдь нашего Спасителя: ‘Длай для другихъ то, что ты желалъ бы, чтобъ они длали для тебя.