Время на прочтение: 3 минут(ы)
Раич С. Е. Из статей о сочинениях Пушкина // Пушкин в воспоминаниях современников. — 3-е изд., доп. — СПб.: Академический проект, 1998. — Т. 1—2.
Т. 1. — 1998. — С. 367—368.
http://next.feb-web.ru/feb/pushkin/critics/vs1/vs1-367-.htm
ИЗ СТАТЕЙ О СОЧИНЕНИЯХ ПУШКИНА
ИЗ СТАТЬИ ‘РУСЛАН И ЛЮДМИЛА. СОЧИНЕНИЕ А. ПУШКИНА’
Я познакомился с Пушкиным в то время, когда он жил в Одессе, там читал он мне только что сбежавшую с пера ‘Песнь о вещем Олеге’ и отрывки из ‘Евгения Онегина’. Тогда он был в апогее своей славы и поэзии. Как он был предан ей! Как иногда боялся измены ее! Однажды, после продолжительного разговора со мною о поэзии, о своих произведениях, он умолк, задумался и тяжело вздохнул.
— Что с вами, Александр Сергеевич, — спросил я его, — о чем вы задумались?
— Есть о чем задуматься при мысли — что будет со мною, с моими произведениями?
— Если вы будете продолжать как начали, вы навсегда останетесь любимцем русской публики.
— O rus!* — Заметьте, что Пушкин любил играть словами, и это qui pro quo** он избрал эпиграфом для одной из глав ‘Евгения Онегина’ 1. — Любимцем русской публики, говорите вы, но разве эта русская публика не восхищалась в свое время Херасковым? Разве не хвалила она его так же безотчетно, безусловно, как меня! И что же теперь Херасков? Кто его читает?
— Вы и Херасков — тут есть разница, к тому же в его время не было критики.
— А теперь разве она есть? Я не говорю о г. К<аченовском> 2 (Пушкин был предубежден против г. К<аченовского>, простим ему). Но отзыв Мерзлякова — даже жесткий, только справедливый отзыв, признаюсь, для меня был бы очень полезен, однако ж я его не слышу.
— И не услышите.
— Почему же?
—Потому что… потому что…
— Не договаривайте, — я понимаю вас, — он боится возвысить голос, чтобы гусей не раздразнить… Теперь представьте мое положение: кто имеет полное право произнести в деле словесности беспристрастный суд, тот боится произнести его, чтобы не показаться пристрастным, кто не имеет на это никакого права, тот произносит суд свой громко и смело, ему рукоплещут, — и толпа или, что все равно, благородная чернь становится его эхом. Теперь прошу покорно ожидать усовершенствования в поэзии, в искусствах вообще!.. O rus!…
ИЗ СТАТЬИ ‘БРАТЬЯ РАЗБОЙНИКИ. ЦЫГАНЫ. СОЧ. А. ПУШКИНА’
Пушкин любил говорить о Бессарабии, о своей там жизни, вольной, кочевой. ‘Часто, — сказал он мне однажды, вспомнивши о Бессарабии, — часто по целым неделям я не одевался, не брился, ходил по степи как сын природы — в одной сорочке и, признаюсь вам, никогда после не бывал так доволен собой, никогда не любил так поэзию’. Пушкин говорил это в излиянии сердца, я верил и теперь верю его словам, — я вполне понимаю внутреннее состояние человека, всею душою преданного поэзии.
ИЗ СТАТЬИ ‘БОРИС ГОДУНОВ. С<ОЧИНЕНИЕ> А. ПУШКИНА’
Странное дело! — Пушкин не любил Батюшкова: он с каким-то презрением называл его поэтом звуков. Пушкин думал, что музыкальность и вообще тщательная отделка стихов вредит их силе, энергии 3.
ИЗ СТАТЬИ ‘ЛИРИЧЕСКИЕ СТИХОТВОРЕНИЯ А. ПУШКИНА’
…Поэт должен быть выше отношений света, условий современности и житейских потребностей, если эти потребности не вопиющий глас нужды, а прихоть, которой нельзя насытить ни всем золотом Сибири. Пушкин и это хорошо понимал. ‘Я всякий раз чувствую жестокое угрызение совести, — сказал он мне однажды в откровенном со мною разговоре, — когда вспоминаю, что я, и может быть, первый из русских, я начал торговать поэзиею. Я, конечно, выгодно продал свой ‘Бахчисарайский фонтан’ и ‘Евгения Онегина’, но к чему это поведет нашу поэзию, а может быть, и всю нашу литературу? Уж конечно, не к добру. Признаюсь, я завидую Державину, Дмитриеву, Карамзину: они бескорыстно и безукоризненно для совести подвизались на благородном своем поприще, на поприще словесности, а я!’ Тут он тяжело вздохнул и замолчал 4.
Сноски к стр. 367
* О деревня! (лат, каламбурно: ‘О Русь!’).
** Подстановка (лат.).
Воспоминания журналиста, поэта, переводчика ‘Освобожденного Иерусалима’ Т.Тассо Семена Егоровича Раича (1792—1855) вкраплены в цикл его критических статей о сочинениях Пушкина и есть часть их общего замысла утвердить идеал ‘чистого поэта’ в его эпигонско-романтическом варианте. Под этим углом зрения стилизован и облик Пушкина. Сохраняя фактическую основу своих разговоров с поэтом (июль — август 1823 г.), Раич дает им толкование, иной раз расходящееся с прямыми пушкинскими свидетельствами.
Впервые: Галатея, 1839, N 19, 24, 27, 29, без подписи.
ИЗ СТАТЕЙ О СОЧИНЕНИЯХ ПУШКИНА
Галатея, 1839, с. 132-134, N 24, с. 485—486, N 27 с. 44, N 29, с. 197.
1 ‘Евгений Онегин’, гл. I. Эпиграф — Гораций, Сатиры, кн. II, сатира 6.
2 Ср. эту же мысль в ‘Разговоре о критике’ (1830) (XI, 90).
3 Это неточно. В начале 1820-х годов Пушкин внимательно изучает Батюшкова и, действительно вступает с ним в творческую полемику (см.: В. Б. Сандомирская. К вопросу о датировке помет Пушкина во второй части ‘Опытов’ Батюшкова. — Врем. ПК, 1972. Л., 1974, с. 16—35), но общая оценка его остается очень высокой, критика адресована подражателям, вопроизводившим технические приемы мелодического стиха.
4 Этот разговор (время и обстоятельства которого неясны) лишь отчасти соответствует позиции Пушкина, видевшего в товарных книгоиздательских отношениях естественный процесс процессионализации литературы.
Прочитали? Поделиться с друзьями:
