Из поездки в Македонию, Милюков Павел Николаевич, Год: 1889

Критика и публицистика
Время на прочтение: 63 минут(ы)
Скачать в PDF

ИЗЪ ПОЗДКИ въ МАКЕДОНІЮ
Европейская дипломатія и македонскій вопросъ

I.

Иностранныя газеты были полны извстіями о томъ, что Македонія собирается наступающей весной ‘напомнить о себ европейскимъ державамъ’. Въ теченіе минувшаго года мы два раза были въ Македоніи, и съ своей стороны можемъ только подтвердить основательность всякихъ опасеній. Не слдуетъ, конечно, раздувать опасность и ‘маленькій’ вопросъ превращать въ ‘большой’,— по выраженію одной нашей газеты, но еще хуже было бы закрывать глаза на опасность дйствительно существующую и позволить ей застать себя врасплохъ. Намъ говорятъ: ‘волненіе въ Македоніи есть дло небольшой кучки агитаторовъ’. Это врно, но только отчасти. Во-первыхъ, ‘кучка’ вовсе не такъ мала, какъ это можетъ казаться людямъ, не бывшимъ на мст. Во-вторыхъ, она не такъ далеко стоитъ отъ народа, какъ это себ представляютъ. При элементарномъ соціальномъ стро и невысокомъ образовательномъ уровн, македонская интеллигенція всми своими корнями остается въ народ, оказываетъ на него непосредственное вліяніе и сама подвергается вліянію съ его стороны. Въ-третьихъ,— и это особенно важно,— эта македонская интеллигенція и народъ живутъ одними и тми же идеалами, настолько понятными и близкими для массы, что распространять приходится не самые идеалы, а только способы ихъ осуществленія. Наконецъ,— что касается этихъ способовъ,— въ стран, какъ Македонія,— идея возстанія и вооруженной борьбы за свободу слишкомъ хорошо всмъ знакома и никого не пугаетъ, несмотря на вс ужасы турецкой расплаты — не только въ случа неудачи, но даже раньше, чмъ вопросъ объ удач или неудач станетъ на очередь. Дло въ томъ, что вс эти ужасы существуютъ уже въ обыденной жизни, повторяются изо дня въ день, только, конечно, въ гораздо меньшихъ размрахъ. Вотъ почему понятно разсужденіе того болгарина, который, по словамъ ‘Новаго Времени’, объяснялъ редакціи, что для македонцевъ весь разсчетъ — разомъ вызвать вс насилія къ весн, съ цлью сдлать ихъ невозможными въ будущемъ. Съ хладнокровіемъ, поражающимъ жителя боле мирныхъ странъ, македонскіе дятели не только не закрываютъ глазъ на возможность кроваваго подавленія возстанія, но прямо указываютъ впередъ цну крови, имющей пролиться, какъ авансъ за благосклонное вниманіе дипломатіи, которое имется въ виду этимъ вызвать. Боле благоразумные, правда, указываютъ на возможность ошибки въ этомъ разсчет, напоминая безплодность армянской рзни. Но одинокіе голоса этихъ благоразумныхъ заглушаются общей увренностью въ благополучномъ исход: и эта увренность, въ свою очередь, опирается на конкретный фактъ, боле отдаленный хронологически, но боле близкій географически и этнографически: на освобожденіе Болгаріи. И тутъ, конечно, боле благоразумные и боле знающіе напоминаютъ о тхъ крупныхъ перемнахъ, происшедшихъ въ отношеніи различныхъ державъ къ славянамъ и къ Турціи — со времени турецкой войны. Но и эти напоминанія никого не убждаютъ. Одни преувеличиваютъ свои собственныя силы, другіе преувеличиваютъ возможность иностранной (и прежде всего русской) помощи,— и вс охотно врятъ въ то, во что такъ хочется врить. Надо принять тутъ еще въ разсчетъ и то, что болгарское освобожденіе представляется здсь не совсмъ въ тхъ чертахъ, какъ оно представляется намъ. Мы рисуемъ себ, при этомъ слов, стихійное народное возстаніе, потомъ — рядъ безплодныхъ попытокъ европейской дипломатіи склонить туровъ въ добровольнымъ уступкамъ и, наконецъ, вооруженное русское вмшательство, вырвавшее у Турціи эти уступки силой. Для болгарина (разумемъ тутъ и македонца) вся исторія рисуется съ другой стороны, намъ совсмъ неизвстной. Для него это — длинный мартирологъ героевъ, погибшихъ въ напрасныхъ усиліяхъ поднять народъ на собственную защиту, затмъ, рядъ дйствительныхъ вспышекъ, значеніе которыхъ онъ преувеличиваетъ, потому что знаетъ, чего он ему стоили, наконецъ, какъ своего рода ‘deus ex machina’, русская помощь, неожиданная и небезопасная, увнчавшая геройскія усилія, въ благополучномъ исход которыхъ она и безъ того нисколько не сомнвался. Можно сколько угодно сердиться на неблагодарность и обличать непослдовательность этой народной психологіи, но, какъ бы то ни было, она именно такова, какою мы ее только-что представили. И что для насъ, здсь особенно важно,— въ македонскомъ дл повторяется теперь съизнова все то же, что было въ болгарскомъ, несмотря на то, что иллюзій должно бы было быть несравненно меньше съ обихъ сторонъ.
Итакъ, едва ли основательно было надяться, что готовящуюся вспышку можно предупредить одними призывами къ благоразумію и терпнію. Благоразумные люди мало нуждаются въ такомъ призыв, да ихъ и немного. Для колеблющихся онъ гораздо важне, и ихъ гораздо больше, но колеблющіеся никогда не играли активной роли въ событіяхъ. Что касается неблагоразумныхъ — сильныхъ не столько числомъ, сколько ршительностью,— имъ призывъ къ умренности не помшаетъ уврять себя и другихъ, что Европа и не можетъ говорить другимъ языкомъ до возстанія, но посл возстанія она, по необходимости, заговоритъ иначе. Гораздо внушительне дйствуетъ на всхъ другой аргументъ: новые турецкіе батальоны и пушки, въ изобиліи присылаемые въ Македонію, для предупрежденія ожидаемыхъ весною событій. Но пролитію крови и этотъ аргументъ можетъ не помшать, такъ какъ, мы уже говорили, партія дйствія именно и разсчитываетъ на турецкія насилія, отъ которыхъ, по старой привычк, завоеватели едва ли съумютъ удержаться. Единственнымъ дйствительнымъ средствомъ заставить и послднюю партію быть терпливой было бы, по общему мннію всхъ знающихъ настоящее положеніе дла — немедленное и энергическое вмшательство дипломатіи, т.-е. то именно, чего и хотятъ достигнуть македонцы путемъ возстанія.
Но чего же можно достигнуть на такомъ пути дипломатическаго вмшательства, и въ какомъ отношеніи стоитъ это достижимое къ желаніямъ македонцевъ? Предршать этотъ вопросъ невозможно, но въ качеств косвеннаго отвта можетъ послужить предлагаемая ниже историческая справка.
Устроить въ Македоніи автономное управленіе на началахъ широкой децентрализаціи — таково было въ теченіе послднихъ двадцати лтъ стремленіе европейской дипломатіи. Автономія — таковъ и современный лозунгъ македонской партіи дйствія, съ которой согласно въ этомъ огромное большинство мстнаго населенія. Несогласны преслдовать эту задачу только греки и сербы, почему — объ этомъ надо говорить особо. Впрочемъ, это видно будетъ отчасти и изъ приводимыхъ ниже данныхъ.

II.

Первое начало международному обсужденію вопроса о македонской автономіи было положено на константинопольской конференціи, засдавшей въ турецкой столиц въ декабр 1876 и январ 1877 годовъ. Припомнимъ вкратц общее положеніе длъ, приведшихъ къ этой конференціи. Полтора года уже прошло съ тхъ поръ, какъ разыгралось возстаніе въ Герцеговин и Босніи, полгода — съ тхъ поръ, какъ Черногорія и Сербія приняли участіе въ борьб. Истощивъ вс средства сопротивленія, Миланъ обратился къ русскому посредничеству. Русская телеграмма немедленно остановила военныя дйствія и заставила туровъ заключить двухмсячное перемиріе (1-го ноября нов. ст.). Черезъ три дня, по предварительному соглашенію съ Россіей, лордъ Дерби разослалъ державамъ пригласительный циркуляръ на конференцію, имвшую собраться въ Константинопол. Одной изъ главныхъ цлей конференціи поставлена была выработка системы автономныхъ учрежденій для Босніи и Герцеговины, съ распространеніемъ ихъ и на Болгарію. Основаніемъ этой системы должны были служить общанія и обязательства, данныя въ разное время самой Портой.
Это было, однакоже, слишкомъ ненадежное основаніе. Старыхъ своихъ общаній, данныхъ еще законодательными актами 1839 и 1856 годовъ, Порта и не думала исполнять, какъ призналъ нсколько поздне самъ султанъ. Естественно, что и новымъ общаніямъ Турціи никто не врилъ. Инсургенты 1875 года прямо отказались вступать въ переговоры на основаніи однихъ только общаній, изложенныхъ въ принятой Портою нот графа Андраши (.30-го декабря 1875): они требовали, прежде всего, учрежденія европейской коммиссіи, которая бы контролировала выполненіе турками принятыхъ на себя обязательствъ. Такимъ образомъ, вопросъ о ‘гарантіяхъ’ съ самаго начала являлся новой чертой предполагавшейся конференціи: отъ ршенія этого вопроса завислъ успхъ или неуспхъ предпринятаго державами совщанія. Россія предлагала временную оккупацію возставшихъ областей, какъ лучшій способъ разршенія вопроса. Но именно страхъ передъ возможностью русской оккупаціи и заставилъ европейскія державы обсудить вопросъ о ‘гарантіяхъ’ международнымъ путемъ.
Итакъ, задача конференціи была двойная. Въ установленномъ Англіей и принятымъ всми державами ‘базис’ занятій конференціи, задача эта была формулирована слдующимъ образомъ: ‘que la Porte s’engagerait dans un Protocole tre sign Constantinople avec les plnipotentiaires des puissances signataires d’accorder la Bosnie et l’Herzgovine un systme d’autonomie locale et administrative, c’est dire, un systme d’institutions locales qui donneront la population un certain contrle sur leurs affaires locales et fourniront des garanties contre l’exercice d’une autorit arbitraire. Il n’y aura pas question d’un tat tributaire. On donnera de pareilles garanties contre la mal administration en Bulgarie’. По буквальному смыслу этихъ фразъ, ‘гарантіи’ должны были заключаться въ самой ‘систем мстныхъ учрежденій’. Но, несомннно, англійское правительство съ самаго начала ставило вопросъ о гарантіяхъ шире, чмъ можно было заключить изъ этой на первый взглядъ невинной фразы.
Въ инструкціяхъ, полученныхъ англійскимъ делегатомъ, маркизомъ Солсбери отъ своего правительства, говорилось объ этомъ слдующее: ‘Вся исторія Оттоманской имперіи, съ самаго введенія ея въ европейскій концертъ Парижскимъ трактатомъ, доказала, что Порта не въ состояніи гарантировать осуществленіе реформъ въ провинціяхъ, при посредств турецкихъ чиновниковъ: послдніе принимаютъ ихъ неохотно и игнорируютъ безнаказанно. Поэтому, при настоящемъ кризис, необходимо добиваться соглашенія между Портой и державами относительно устройства такихъ провинціальныхъ учрежденій, въ которыхъ выборное начало было бы соединено съ вншними гарантіями доброкачественности управленія ‘.
Относительно ‘выборнаго начала’ инструкція считала возможнымъ исходить изъ существовавшаго уже административнаго устройства дунайской провинціи, впервые примненнаго тамъ въ управленіе Мидхада-паши и затмъ распространеннаго на другія провинціи имперіи закономъ 1867 г. и фирманомъ 2 октября 1875 г. По этимъ законамъ, имперія длилась на вилайеты, вилайеты на санджаки (arrondissements), санджаки на казы (cantons), казы на общины (communes). Во глав каждаго дленія стоитъ правительственный чиновникъ: вали, мутессарифъ, каймакамъ, при немъ — административный совтъ изъ высшихъ духовныхъ и свтскихъ чиновниковъ, и четыре выборныхъ члена — двое мусульманъ и двое отъ другихъ исповданій. Кром того, въ каждомъ вилайет собирается разъ въ годъ, не боле какъ на 40 дней, ‘генеральный совтъ’, составляемый изъ четырехъ членовъ отъ каждаго санджака, наполовину не-мусульманъ {
Loi de villayets 1867 г., см. въ Lgislation Ottomane, Aristarchi-bey’я. II, 273—289. Тамъ же и тексты хатти-шерифа 1839 г. и хатти-хумаюна 1856 гг.}.
‘Что касается ‘вншнихъ гарантій’ дйствительности этихъ административно-выборныхъ учрежденій, англійское правительство предлагало, прежде всего, въ качеств ‘временной мры’, назначеніе вали съ согласія иностранныхъ пословъ, ‘или ихъ большинства’, на опредленный срокъ (напр., 7 лтъ), съ тмъ чтобы въ предлахъ этого срока смщеніе его также происходило лишь съ согласія пословъ. Значеніе этой мры маркизъ Солсбери очень убдительно разъяснялъ своему правительству въ одномъ изъ послдующихъ донесеній {Синяя книга. Turkey No 2 (1877). Correspondence respecting tbe Conference at Constantinople and the affaire of Turkey. Presented to both Houses of Parliament. 1877. Стр. 213. Донесеніе, отъ 4 января.}: ‘Отъ принятія этой или какой-либо подобной мры и отъ успшнаго проведенія ея зависитъ, главнымъ образомъ, возможность надяться, что эти провинціи будутъ освобождены отъ притсненій, отъ которыхъ страдали. На представительныя учрежденія слдуетъ смотрть какъ на способъ научить населеніе, въ боле или мене отдаленномъ будущемъ, защищать свои собственные интересы, но отъ ихъ функціонированія нельзя ожидать въ ближайшіе годы значительныхъ улучшеній во внутреннемъ управленіи. Въ настоящее же время, управленіе должно быть личнымъ,— если вообще хотятъ, чтобы существовало какое-нибудь управленіе, и отъ способности и честности губернатора должно зависть благосостояніе народа. Къ несчастію, господствовавшая до сихъ поръ турецкая система не столько была разсчитана на то, чтобы обезпечить за губернаторомъ эти качества, сколько — чтобы сдлать ихъ невозможными. Способный человкъ иной разъ, конечно, и можетъ попасть на видное мсто, но обыкновенно дло ршается протекціей, причемъ главную роль играютъ фаворитизмъ и подкупность. Еще хуже, чмъ эти мотивы выбора на должность — постоянная зависимость отъ каприза во время самаго исполненія должности. Чиновникъ знаетъ, что онъ всегда въ рукахъ интриги, и что если онъ наживетъ себ врага, достаточно сильнаго, чтобы заплатить за его отставку дороже, чмъ онъ самъ можетъ дать за свое оставленіе въ должности,— онъ будетъ отставленъ. Меньше всего онъ думаетъ о томъ, чтобы предупреждать насилія или вымогательства, въ которыхъ заинтересованы богатые люди. Для него гораздо выгодне взять свою долю въ барыш, чтобы покрыть свои прежніе расходы на взятки. Если эти злоупотребленія не будутъ уничтожены, то рушатся вс планы административныхъ улучшеній. Необходимость найти какую-нибудь сдержку и невозможность искать ее въ турецкомъ правительств, совершенно оправдываютъ такую исключительную мру, какъ допущеніе вмшательства державъ въ назначеніе вали и обезпеченіе ему опредленнаго срока службы, въ случа удовлетворительнаго поведенія’.
Что касается другихъ гарантій, инструкція Солсбери предлагаетъ выборъ членовъ ‘генеральныхъ собраній’ всмъ населеніемъ вазъ, пропорціонально вроисповдному составу населенія, участіе этихъ собраній въ вотированіи мстныхъ налоговъ, ‘такъ, чтобы, по уплат имперскихъ налоговъ, провинція была независима въ финансовомъ отношеніи отъ константинопольскаго министерства финансовъ’, назначеніе постоянныхъ судей, участіе пословъ въ назначеніи мутессарифовъ и выборъ каймакамовъ изъ членовъ ‘генеральнаго совта’, по усмотрнію вали, соотвтственно вроисповдному большинству данной казы, обезпеченіе не-мусульманамъ доступа въ мстную полицію и милицію, въ большей степени, чмъ это достигнуто предъидущими распоряженіями Порты.
Инструкціи русскаго уполномоченнаго, ген. Игнатьева, шли значительно дальше. Въ предварительныхъ совщаніяхъ съ Солсбери, онъ опредлилъ требованія Россіи слдующимъ образомъ. ‘Болгарія должна составить одну, обнимающую все пространство, обозначенное желтой краской на карт Киперта, за исключеніемъ Варны, Адріанополя и Водены. Губернаторы — изъ христіанъ, назначаемые Портой съ согласія державъ на пятилтній срокъ. Выборъ провинціальныхъ совтовъ — кантональными. Губернаторъ назначаетъ префектовъ департаментовъ, христіанъ или мусульманъ, смотря по большинству населенія. Кантональные совты выбираются населеніемъ. Мэры (мудиры) назначаются губернаторомъ изъ трехъ выборныхъ кандидатовъ. Кантоны содержатъ около 10.000 жителей и, по возможности, изъ лицъ одного вроисповданія. Мэры исполняютъ должность мировыхъ судей, высшіе суды — въ каждомъ департамент, апелляціонный — въ провинціи. Судьи — частью выборные, частью назначенные, сперва на три года, посл испытанія — пожизненно. Религіозные споры разбираются духовнымъ судомъ соотв. исповданій. Милиція и полиція — изъ христіанъ, пропорціонально населенію. Губернаторъ назначаетъ Чиновники-мусульмане должны быть изъ мстнаго населенія. Въ суд и администраціи долженъ употребляться м&#1123,стный языкъ. Размры десятины фиксируются и уплачиваются кантономъ, который раскладываетъ налогъ… Турецкія войска должны оставаться въ крпостяхъ, и выходить оттуда лишь по требованію губернатора. Иммиграція черкесовъ прекращается, переселившіеся, по мр возможности, возвращаются въ Азію… Оружіе отбирается у мусульманъ. Международная коммиссія установляетъ детали и наблюдаетъ за выполненіемъ реформъ. Въ ея распоряженіи находится достаточная вооруженная сила, чтобы заставить уважать ея ршенія и охранять спокойствіе’.
Русское предложеніе преслдовало, очевидно, помимо вопроса о гарантіяхъ, дв главныя цли. Во-первыхъ, оно имло въ виду создать вполн независимую, самоуправляющуюся областную единицу (кантонъ) и въ ней сосредоточить всю силу выборнаго элемента. Во-вторыхъ, чиновничій и военный элементъ провинціи оно стремилось подчинить генералъ-губернатору области, сдлавъ послдняго, по возможности, единственнымъ связующимъ звеномъ между провинціей и оттоманскимъ правительствомъ. Провинція выигрывала при этомъ въ цлости и самостоятельности, къ тому же результату клонились и предположенные для нея, чрезвычайно большіе размры.
Дальнйшимъ развитіемъ предложеній ген. Игнатьева былъ ‘проектъ административной автономіи Болгаріи’, составленный американскимъ агентомъ Скайлеромъ и русскимъ, кн. Церетелевымъ. Прежде всего, здсь точне установлялись границы ‘Болгаріи’. Для цли нашей статьи важно отмтить, что ‘населенные болгарами части Македоніи’ опредлялись въ проект точне, какъ ‘Чекюбскій и Битольскій санджаки, а также сверныя части Сересскаго санджака (Невроконъ, Мельникъ и Струмица)’.
Затмъ, проектъ детальне развивалъ положеніе о самостоятельной низшей единиц — кантон (= нахія, мудирлыкъ). Число жителей нахіи опредлено было въ 5—10 тысячъ. Удержана мысль — группировать отдльно христіанскія и мусульманскія деревни. Избирателями въ кантональный совтъ должны были быть вс жители мужескаго пола, достигшіе 21 года и платящіе прямые налоги, также духовенство и учителя. Каждая деревня, приходъ или кварталъ, имли право послать въ кантональный совтъ одного представителя, срокомъ на два года. Въ первомъ собраніи члены совта должны были выбрать трехъ кандидатовъ. Одного изъ нихъ генералъ-губернаторъ утверждалъ въ званіи мэра (= мудиръ), два другихъ становились постоянными членами совта, т.-е. образовали его бюро. Самый совтъ имлъ право собираться разъ въ мсяцъ и чаще, если было нужно, онъ управлялъ всми длами кантона, ‘безъ всякаго вмшательства высшихъ властей’.
Нсколько кантоновъ составляли департаментъ (= каза). Генералъ-губернаторъ назначалъ управляющаго департаментомъ префекта. Каждый кантонъ выбиралъ двухъ кандидатовъ, изъ которыхъ генералъ-губернаторъ назначалъ шесть членовъ совта департамента, христіанъ или мусульманъ, пропорціонально вроисповдному составу населенія. Департаментъ являлся посредникомъ между высшей администраціей и кантономъ, и долженъ былъ совмщать въ себ дв административныхъ единицы дйствующей турецкой системы: казу и санджакъ,— такъ какъ послдній признавался ‘черезчуръ обширной единицей, чтобы отвчать потребностямъ хорошаго и бдительнаго административнаго контроля’. Это сокращеніе промежуточныхъ административныхъ инстанцій составляетъ новую характерную черту русскаго предложенія.
Во глав автономной администраціи становился генералъ-губернаторъ, христіанинъ, знакомый съ болгарскимъ и турецкимъ языками, назначаемый, по согласію Порты съ представителями державъ въ Константинопол, всякій разъ за три мсяца до истеченія срока полномочій своего предшественника. ‘Генералъ-губернаторъ будетъ представлять верховную власть и служить посредникомъ между провинціей и центральнымъ правительствомъ. Онъ будетъ охранять порядокъ при помощи полиціи и милиціи, которыя будутъ зависть отъ него, въ случа необходимости, онъ можетъ, съ согласія Порты, прибгать къ содйствію регулярныхъ войскъ’.
При генералъ-губернатор состоитъ провинціальное собраніе, члены котораго выбираются кантональными совтами. Для этой цли кантоны соединяются въ округ отъ 20 до 30 тыс. жителей, совты кантоновъ, входящихъ въ округъ, собираются въ центральномъ город департамента и подъ предсдательствомъ префекта выбираютъ одного депутата на два года. Имютъ право быть избранными плательщики налоговъ въ размр не меньше 200 піастровъ (піастръ — 8 коп.), также духовенство разныхъ исповданій и учителя. Провинціальное собраніе собирается разъ въ годъ, сессія продолжается мсяцъ и боле, смотря по надобности. Пренія публичны и свободны. Собраніе само выбираетъ своего предсдателя и бюро. Въ его компетенцію входятъ: ‘раскладка налоговъ и контроль расходовъ, а также вс вопросы, прямо или косвенно относящіеся къ благосостоянію и интересамъ провинціи, какъ-то: народное образованіе, торговля, промышленность, земледліе, пути сообщенія и т. д. Оно можетъ предлагать измненія въ органическомъ устав, санкціонируемыя Портой, если не будетъ препятствія со стороны державъ. Оно принимаетъ участіе въ назначеніи судей’. Собраніе выбираетъ изъ своей среды постоянную административную коммиссію, срокомъ на два года. Число ея членовъ равняется половин числа департаментовъ. Десять ея членовъ, получившіе наибольшее количество голосовъ, будутъ считаться дйствительными и получатъ содержаніе, подбальные считаются ихъ замстителями. Представители разныхъ духовныхъ общинъ засдаютъ въ провинціальномъ совт по праву. Во всхъ случаяхъ, когда дло идетъ не о простомъ исполненіи закона или указа, а о мр, подлежащей обсужденію, генералъ-губернаторъ обязанъ спрашивать мннія совта. Только съ его согласія могутъ бытъ принимаемы губернаторомъ административныя мры, имющія длящійся характеръ (напр., относительно базаровъ, ярмарокъ и т. п.). Наконецъ, губернаторъ, обязанъ представлять совту правила раскладокъ и сбора податей, а также давать ему отчетъ въ бюджет прошлаго и будущаго года.
Христіане сохраняютъ дарованное имъ раньше (хотя примнявшееся очень плохо) право служить въ оттоманскомъ регулярномъ войск, но, кром того, формируютъ мстную милицію съ христіанскими офицерами, назначаемыми губернаторомъ, съ 3—4-хъ-годичнымъ срокомъ службы. На милиціи будетъ лежать охрана порядка въ провинціи и гарнизонная служба. Рекрутская подать (bidl-i-askrie) уничтожается. Правительство можетъ содержать регулярное войско только въ крпостяхъ, на свой собственный счетъ.
Полиція набирается изъ добровольцевъ-туземцевъ, пропорціонально вроисповдному составу населенія, совтами департаментовъ, начальники назначаются генералъ-губернаторомъ и отвчаютъ за дйствія подчиненныхъ. Количество и распредленіе полиціи опредляются генералъ-губернаторомъ и провинціальнымъ совтомъ {Проектъ Скайлера и Церетелева, см. Turkey, 2, 29 и 42.}.
Чтобы исчерпать матеріалы, бывшіе въ распоряженіи членовъ конференціи, необходимо упомянуть еще поданный ген. Игнатьевымъ меморандумъ объ устройств финансовъ будущей автономной провинціи {Ib. 48—49.}. Согласно этому проекту, сумма доходовъ, получаемыхъ Портой отъ Болгаріи, какъ въ прямыхъ, такъ и въ косвенныхъ налогахъ (за исключеніемъ чрезвычайныхъ), опредляется по сложности десяти лтъ, средняя опредляетъ на пять лтъ нормальную сумму налоговъ, лежащую на провинціи. Не больше 30% этой суммы правительство можетъ обратить на удовлетвореніе общихъ нуждъ государства, остальные 70% употребляются на нужды провинціи, соотвтственно распоряженіямъ провинціальнаго собранія и подъ его контролемъ. Собраніе производитъ раскладку налоговъ (за исключеніемъ косвенныхъ) между кантонами, кантоны — между общинами. Собравъ къ опредленному сроку подати и вычтя изъ нихъ сумму, необходимую для собственныхъ расходовъ, кантонъ передаетъ остальное въ кассу департамента и освобождается отъ всякихъ дальнйшихъ финансовыхъ обязательствъ. Пріемы сбора зависятъ всецло отъ него. Департаментскія кассы передаютъ.полученныя суммы въ провинціальную кассу, которая, отъ времени до времени, вноситъ въ императорскій оттоманскій банкъ, за счетъ центральнаго правительства, суммы, которыя ему приходятся на удовлетвореніе общегосударственныхъ нуждъ, затмъ, провинція не иметъ никакихъ дальнйшихъ обязательствъ къ центральному правительству и не можетъ быть облечена новыми налогами. Право назначать и отмнять косвенные налоги, а также устанавливать добавочные налоги на нужды провинціи или кантоновъ, принадлежитъ генеральному собранію, оно же назначаетъ высшихъ финансовыхъ чиновниковъ и устанавливаетъ правила взиманія налоговъ. Таможенное управленіе въ провинціи зависитъ отъ генералъ-губернатора и совта, его доходы входятъ въ сумму доходовъ провинціи. Часть суммы, платимой центральному правительству, можетъ быть спеціально назначена на платежи по государственному долгу.
Большая часть предложеній, сдланныхъ ген. Игнатьевымъ и Церетелевымъ, были приняты, какъ увидимъ, представителями державъ, несмотря на неблагопріятное впечатлніе, произведенное общимъ характеромъ этихъ предложеній въ начал. Главныя возраженія вызвалъ проектъ введенія въ Турцію иностранной вооруженной силы и образованія крупной провинціи съ преобладающимъ славянскимъ характеромъ. Предложеніе русской оккупаціи было, собственно, отклонено державами весьма энергично раньше създа уполномоченныхъ въ Константинопол. Но такъ какъ русскій представитель продолжалъ настаивать на необходимости — имть подъ руками вооруженную силу во время проведенія реформъ, то представители державъ предложили искать этой силы, помимо войскъ великихъ державъ, сперва въ самой Турціи, затмъ въ Румыніи, наконецъ, они остановились на Бельгіи, король. которой далъ свое согласіе на отправку нсколькихъ тысячъ солдатъ на Балканскій полуостровъ {Turkey, 2, стр. 105—106.}. Оставался вопросъ о размрахъ и преобладающемъ славянскомъ характер новой автономной провинціи. Въ Вн говорили по этому поводу, что проектъ ген. Игнатьева составляетъ первый шагъ въ разложенію Турціи, что его единственная цль — удовлетворить панславистскимъ и русскимъ интересамъ и затормазить будущее развитіе и независимость греческаго населенія {Ibid., 22.}. Не замедлили откликнуться и представители послдняго. Греческая община и греческій митрополитъ въ Филиппопол утверждали, въ тожественныхъ выраженіяхъ, что болгары нарочно выбрали для своего возстанія ракію, чтобы доказать, что она — славянская провинція, цивилизованный міръ долженъ заклеймить по заслугамъ эти панславистскія претензіи’ {Ibid., 40—41. Ср. стр. 72—73, 261.}. Въ случа осуществленія болгарской автономіи — греки грозили междоусобной войной
Англійскій агентъ въ Филиппопол, Бэрингъ, первый подалъ совтъ, какъ избгнуть единой автономной Болгаріи. Онъ предложилъ, вмсто одной, устроить дв провинціи, соединивъ Софію съ Дунайскимъ вилайетомъ, а Македонію — съ Адріанопольскимъ. Этой мыслью воспользовался маркизъ Солсбери, но развилъ ее довольно неожиданно, предложивъ вмсто горизонтальной черты между двумя провинціями — вертикальную {Ib. 38, 62, 216.}. На западъ отъ этой черты оставались санджаки: Виддинскій, Нипіскій, Софійскій и Македонія (въ состав санджака Ускюбскаго и казъ: Кукушской, Дойранской, Струмицкой, Тиквешской, Велесской, Питольекой, Кастурской и трехъ сверныхъ казъ Сересскаго санджака). На востокъ до Чернаго моря шла остальная половина. ‘Традиціонное преобладаніе мусульманъ и культурное превосходство грековъ’ въ этой половин, по мннію Солсбери, ‘должны были бы дать ршительный перевсъ не-славянскому элементу. Составленная такимъ образомъ, восточная провинція включила бы въ свой составъ морской берегъ, балканскіе проходы, путь въ Константинополю и значительную часть нижняго Дуная, которую нападающій (т.-е. Россія) особенно не желалъ бы оставлять въ непріятельскихъ рукахъ. Я поэтому полагалъ,— прибавляетъ маркизъ Солсбери,— что въ интересахъ Турціи такое распредленіе не лишено значенія’. Мы увидимъ, однако, что турки не оцнили заботливости о нихъ англійскаго дипломата, а иронія судьбы распорядилась такъ, что какъ разъ проектированная имъ восточная провинція гораздо раньше очутилась въ славянскихъ рукахъ, чмъ западная, за которой онъ признавалъ по преимуществу славянскій характеръ.
Другія части русскихъ предложеній не вызвали такого сопротивленія со стороны представителей державъ, хотя и подверглись нкоторымъ измненіямъ въ деталяхъ. Такъ, сроки депутатскихъ полномочій членовъ кантональнаго и генеральнаго собраній повышенъ былъ съ двухъ на четыре года, также какъ и полномочія выбранныхъ ими совтовъ и мэра. Избирательные округа для выбора депутатовъ генеральнаго собранія должны были заключать не 20—30, а 30—40 тыс. населенія. Избиратели должны были быть не моложе 25 лтъ (вм. 21). Административный совтъ выбирается самимъ собраніемъ. ‘Международная коммиссія озаботится, по возможности, изысканіемъ средствъ, чтобы обезпечить въ кантонахъ представительство меньшинства’. ‘Въ кантонахъ, гд общеупотребителенъ греческій языкъ, кантональныя власти могутъ имъ пользоваться’. Численность національной гвардіи или милиціи не должна превышать 1% мужского населенія. Взрослые мужчины 20—40 лтъ, не попавшіе въ милицію, продолжаютъ платить рекрутскую подать. Если, по приказанію вали, милиція соберется въ извстномъ мст въ количеств боле тысячи человкъ, то въ такомъ случа командующіе ею назначаются уже Портой. Наконецъ, подробне разработанъ проектъ судебнаго устройства и выставлено требованіе, чтобы члены и президентъ апелляціоннаго трибуна не назначались Портой съ согласія представителей державъ.
Обсудивъ и установивъ вс эти подробности автономнаго устройства въ нсколькихъ предварительныхъ засданіяхъ, представители державъ передали затмъ выработанный ими проектъ Порт, для совмстнаго обсужденія съ назначенными ею лицами. Въ теченіе декабря и января, конференція собиралась девять разъ. Первое засданіе 23 декабря (н. с.) 1876 открыто было рчью Савфета-паши, министра внутреннихъ длъ, выбраннаго предсдателемъ конференціи. Министръ изобразилъ въ своей рчи возстаніе какъ дло рукъ агитаторовъ, подкупленныхъ инсуррекціонными комитетами, много говорилъ о долготерпніи, съ которымъ Турція ждала добровольной покорности возставшихъ, и объ отеческой умренности, съ которой она ихъ, наконецъ, ршилась наказать. Онъ кончилъ указаніемъ на готовящуюся коренную реорганизацію Оттоманской имперіи, какъ на наилучшую гарантію, которую правительство султана можетъ дать державамъ. Уполномоченные, одинъ за другимъ, выражали неувренность въ точности сообщеній Савфета-паши, когда раздались артиллерійскіе залпы. Предсдатель поспшилъ объяснить представителямъ державъ значеніе этихъ залповъ. ‘Великій актъ’,— говорилъ онъ,— ‘совершающійся въ настоящую минуту, измняетъ форму правленія, существовавшую въ продолженіе шести вковъ. Провозглашена конституція, которую е. в. султанъ даровалъ своей имперіи. Съ нею начинается новая эра счастія и благоденствія для его народовъ’.
‘Однакоже, успхъ конституціи зависитъ отъ ея примненія на практик, чтобы воспользоваться ея благами, нуженъ миръ, а для мира — нужно согласіе державъ съ Портой, которое иметъ цлью установить конференція’,— возражали Солсбери и Игнатьевъ.
‘Конституція сама есть залогъ мира’,— отвчали турецкіе уполномоченные.
Въ этомъ характерномъ обмн мнній сразу опредлилась — какъ та’ цль, которой турки думали добиться съ помощью своей ‘конституціи’, такъ и отношеніе къ ней европейскихъ уполномоченныхъ. Турки хотли устранить этимъ вопросъ о гарантіяхъ, а державы и не думали снимать его съ очереди.
Тотчасъ посл театральнаго провозглашенія конституціи, Савфютъ-паша позаботился объяснить значеніе этого акта иностраннымъ правительствамъ.— ‘Вы обратите вниманіе’,— рекомендовалъ онъ турецкимъ представителямъ за-границей,— ‘на то, что новыя учрежденія не только не имютъ никакого теократическаго характера, но, напротивъ, точно устанавливаютъ невмшательство религіи въ осуществленіе реформъ и въ выработку судебнаго и административнаго строя, соотвтствующаго потребностямъ страны и принципамъ современнаго права. Такимъ образомъ, падаетъ то, къ несчастію, слишкомъ распространенное убжденіе, будто шеріатъ несовмстимъ съ новыми учрежденіями… Общіе принципы свободы и равенства, провозглашенные въ начал конституціи и заимствованные изъ наиболе либеральнаго государственнаго права Европы, составляютъ истинную основу нашей великой реформы, и вс послдующія распоряженія являются лишь ихъ естественнымъ развитіемъ. Опредленіе главныхъ прерогативъ верховной власти служитъ необходимымъ дополненіемъ въ этому провозглашенію принциповъ, и счастливая мысль поставить права императорской династіи подъ охрану народа, безъ сомннія, поможетъ убдить Европу въ истинно демократическомъ характер оттоманскаго соціальнаго строя… Вы должны будете постараться выяснить европейскимъ державамъ т гарантіи хорошей финансовой администраціи, которыя вытекаютъ изъ публичнаго обсужденія и необходимости голосовать вс финансовые законы, въ особенности бюджетъ… Вы не упустите также обратить вниманіе на то, какими гарантіями независимости и безпристрастія обставленъ государственный контроль. Не только его члены,— также какъ и вс судейскіе чиновники,— объявлены несмняемыми, но даже по самымъ важнымъ причинамъ ни одинъ изъ нихъ не можетъ быть отставленъ безъ согласія палаты депутатовъ.
‘Провинціальная администрація, которая при теперешнихъ обстоятельствахъ особенно привлекаетъ вниманіе Европы, въ конституціи могла быть очерчена лишь въ вид общей программы, органическіе законы безъ замедленія дадутъ этой программ окончательную форму. Конституція провозглашаетъ основные принципы новаго режима: самая широкая административная децентрализація, принципъ выбора, распространенный на вс совты вилайетовъ, санджаковъ и вазъ, развитіе автономіи общинъ, включая мусульманскую, наконецъ, созданіе выборныхъ муниципальныхъ совтовъ для веденія длъ каждой общины.
‘Познакомившись съ этими либеральными предначертаніями, остается спросить: каковы же могутъ быть еще стремленія мстнаго населенія, которыя бы оставались неудовлетворенными, и какихъ еще боле серьезныхъ и дйствительныхъ гарантій могутъ требовать державы, озабоченныя ихъ участью, отъ императорскаго правительства. Безъ сомннія, самый закоренлый скептицизмъ почувствуетъ себя обезоруженнымъ. Но возможно, что — за недостаткомъ другихъ поводовъ въ критик — духъ систематическаго очерненія, на который намъ приходится столько жаловаться относительно Европы, ухватится за вопросъ объ осуществленіи новыхъ учрежденій на практик и усомнится въ ихъ скоромъ и точномъ введеніи въ жизнь. Тмъ, которые bona fide будутъ сомнваться въ этомъ отношеніи, вы можете смло отвчать, что факты немедленно послдуютъ за общаніями, независимо отъ воли е. в. государя, столь торжественно провозглашенной, независимо отъ энергической ршимости великаго визиря (Мидхада-паши), обратившаго вс свои усилія къ достиженію только-что осуществленной задачи, вся нація одушевлена тмъ же духомъ и тми же чувствами,— что составляетъ лучшую и наиболе солидную гарантію. Если будетъ длаться сравненіе между предъидущими императорскими хаттами и теперешней конституціей, вы подчеркнете радикальное отличіе, существующее между первыми и послдней,— различіе, уничтожающее самую мысль о сравненіи. Конституція не есть уже простое общаніе, это реальный и формальный актъ, сдлавшійся достояніемъ всхъ оттоманскихъ подданныхъ,— актъ, развитіе котораго можетъ быть задержано или остановлено лишь соединенной волей націи и государя. Европа не просила и не совтовала этого торжественнаго и окончательнаго акта. Слдовательно, императорское правительство не могло имть при этомъ цли удовлетворить ея требованіямъ или осуществить идеи, идущія извн. Оно не подчинилось никакому давленію, никакому вліянію, кром голоса разума и патріотизма. Вотъ почему мы просимъ теперь Европу имть довріе къ нашимъ молодымъ учрежденіямъ и видть въ нихъ полную гарантію интересовъ, охраненіе которыхъ она поставила своей задачей. Съ гордостью мы имемъ право констатировать, что ея заботы были опережены и превзойдены великодушной иниціативой нашего священнаго повелителя’ {Turkey, 2, стр. 217—222, 184—186.}.
Итакъ, конференція, съ точки зрнія турокъ, теперь становилась совершенно излишнею. Турція все — и даже больше чмъ все — готова была сдлать сама. Къ ея несчастію, вс усилія заставить себ поврить оказались тщетными. Общее мнніе европейскихъ делегатовъ было, что подобной ‘ гарантіи ‘ нельзя придавать никакого значенія. Маркизъ Солсбери далъ себ трудъ,— въ предположеніи, что конституція будетъ реальнымъ фактомъ,— выяснить, насколько самая буква ея обезпечиваетъ населеніе отъ дурного управленія. Но даже и принявъ слово за дло, онъ получилъ результатъ отрицательный.
Оказывалось, что, даже при условіи свободныхъ выборовъ, въ депутаты могутъ попасть, въ огромномъ большинств, одни мусульмане, такъ какъ сложнымъ искусствомъ ‘писать по-турецки’, требуемымъ отъ депутата, христіане не обладаютъ, за единичными исключеніями, къ тому же всякій выборъ мотъ быть кассированъ на основаніи ‘завдомо дурной репутаціи’ депутата. Предоставляя законодательному собранію весьма ограниченную власть, конституція не обставляетъ, въ тому же, примненіе этой власти никакими дйствительными гарантіями. Палата депутатовъ стснена сенатомъ и лишена законодательной иниціативы. Об палаты могутъ просить султана о введеніи новаго закона ‘по предмету, входящему въ ихъ компетенцію’, но могутъ и не получить согласія. Он могутъ вносить поправки въ бюджетъ, но эти поправки могутъ быть отвергнуты министромъ. Правительство можетъ назначать налоги и производить расходы безъ собранія, я хотя въ ближайшую сессію оно должно сообщить объ этомъ на утвержденіе собранія, но случай отказа въ. утвержденіи просто не предусмотрнъ въ конституціи. Точно такъ же безъ всякаго участія парламента правительство можетъ, издавать указы, получающіе силу закона, ‘если не противорчатъ конституціи’. Палата можетъ сдлать запросъ министру, но министръ можетъ его отсрочить, если найдетъ удобнымъ.. Отвтственность министровъ состоитъ въ томъ, что они могутъ быть судимы, если захочетъ султанъ, причемъ процедура суда остается неустановленной. Толкованіе конституціи зависитъ отъ сената, назначаемаго султаномъ. За исключеніемъ отдла о палат, остальныя части набросаны въ общихъ чертахъ: примненіе разныхъ широкихъ принциповъ зависитъ отъ законовъ, еще не изданныхъ, и ‘регламентовъ’, изданіе которыхъ предоставлено султану. Назначеніе и смна чиновниковъ, устройство судовъ, управленіе провинціями — находятся именно въ такомъ положеніи {Turkey, 2, 302—303.}.
Итакъ, естественно, что державы не могли считать задачу конференціи исполненной, раньше чмъ начались ея засданія. Проектъ автономныхъ реформъ былъ предъявленъ туркамъ, и имъ пришлось обсуждать его, статью за статьей. На второмъ же засданіи они выставили противъ проекта общее обвиненіе, что онъ расширяетъ ту ‘базу’, которая была установлена англійскимъ правительствомъ въ пригласительномъ циркуляр на конференцію. Представитель Англіи, однако, категорически отказался признать это утвержденіе. Тогда турецкое правительство послало эмиссара въ Лондонъ, въ лорду Биконсфильду, съ мотивированнымъ разъясненіемъ невозможности для Порти принять проектъ европейскихъ уполномоченныхъ. Въ ожиданіи исхода этой миссіи, оно представило конференціи свой контръ-проектъ и попыталось сдлать его исходной точкой дальнйшихъ разсужденій. Въ слдующемъ, четвертомъ, засданіи, маркизъ Солсбери принужденъ былъ констатировать, что въ турецкомъ контръ-проект нтъ никакого упоминанія:
1) Объ употребленіи иностранныхъ солдатъ въ качеств кадровъ для будущей жандармеріи.
2) О международной наблюдательной коммиссіи.
Затмъ, контръ-проектъ обусловливаетъ будущимъ согласіемъ законодательнаго собранія, которое еще не скоро соберется:
1) Уничтоженіе десятиннаго сбора.
2) Систему отдачи на откупъ налоговъ.
3) Устройство судовъ, способъ назначенія судей и срокъ ахъ службы.
4) Способъ выбора различныхъ совтовъ и ихъ компетенцію.
Наконецъ, контръ-проектъ отвергаетъ:
1) Амнистію.
2) Жандармерію (независимо отъ вопроса объ участіи европ. войскъ).
3) Наборъ милиціи изъ христіанъ и мусульманъ.
4) Употребленіе мстнаго языка наравн съ турецкимъ.
5) Назначеніе на пятилтній срокъ вали и его смну только по ршенію независимаго суда.
6) Назначеніе мутессарифовъ на опредленный срокъ.
7) Выборъ вали съ согласія пословъ.
8) Выборъ мутессарифовъ вали.
9) Размщеніе войскъ въ административныхъ центрахъ и крпостяхъ.
10) Установленіе независимой властью опредленной доли прямыхъ податей, подлежащихъ внесенію въ кассу центральнаго правительства.
11) Запрещеніе на будущее время колонизаціи черкесовъ.
Вс чиновники будутъ смщаемы Портой по ея усмотрнію.
Постановленія совтовъ будутъ имть силу только съ согласія Порты.
Это равнялось полному устраненію отъ обсужденія всего, что составляло сущность предложеннаго державами проекта. Маркизъ Солсбери ‘съ глубокимъ сожалніемъ’ констатировалъ, что контръ-проектъ ‘не отвчаетъ ни должному уваженію къ державамъ, ни правильно понятому достоинству ‘Порты’. На это Савфетъ-паша отвтилъ, что, какъ онъ надется, ‘контръ-предложенія не встртятъ противодйствія со стороны державъ’. Засданіе прошло въ обмн рзкостей и кончилось ршительнымъ отказомъ европейскихъ представителей принять турецкій проектъ за базу для дальнйшихъ переговоровъ. На слдующее* (5-е) засданіе Савфетъ-паша принесъ мотивированныя возраженія противъ европейскаго проекта. Сущность этихъ возраженій сводилась къ тому, что отвергаемыя части проекта противорчатъ первоначальному англійскому предложенію, нарушаютъ, верховныя права султана и обостряютъ провинціальныя и племенныя различія въ тотъ моментъ, когда конституція только-что провозгласила единство правъ и обязанностей всхъ оттоманскихъ подданныхъ.
На длинную рчь министра иностранныхъ длъ отвчали не мене длинными рчами представители Италіи и Англіи въ слдующемъ (6-мъ) засданіи конференціи. Турецкіе уполномоченные, однако, остались при своемъ, и на вопросъ, какія же гарантіи съ своей стороны они могутъ предложить, взамнъ требуемыхъ Европой и отвергаемыхъ ими, отвтили: ‘исключительно моральныя гарантіи, конституцію, законы, время, которое укрпитъ новыя учрежденія и придастъ имъ значеніе на практик: это единственныя серьезныя гарантіи и единственныя, которыя правительство можетъ дать’. Естественно, что въ 7-мъ засданіи представителямъ державъ оставалось только, посл новыхъ возраженій Савфета-паши итальянскому и англійскому представителю, констатировать полную невозможность продолжать пренія при такомъ рзкомъ разногласіи обихъ сторонъ. Турецкій министръ спокойно замтилъ при этомъ, въ вид заключительной морали, что основная причина всхъ затрудненій понятна: проектъ составили, не спросивъ предварительно Порту.
Непосредственные переговоры дипломатовъ съ Мидхадомъ-пашой и съ самимъ султаномъ не многимъ подвинули дло дальше. На второстепенныхъ пунктахъ великій визира готовъ былъ сдлать уступки,— частью, впрочемъ, чисто формальныя,— но относительно главныхъ спорныхъ вопросовъ остался при своемъ, ссылаясь на общественное мнніе всей Турціи. Такимъ образомъ, въ восьмомъ засданіи представители державъ выступили съ послднимъ предложеніемъ, смягченнымъ по форм и выкинувшимъ многія требованія по существу. Это предложеніе было вмст съ тмъ и ультиматумомъ державъ. Во вступительныхъ словахъ, Солсбери напомнилъ турецкимъ министрамъ, что, отказываясь принять требованія державъ, гарантировавшихъ ея цлость Парижскимъ трактатомъ, Порта тмъ самымъ снимаетъ съ нихъ отвтственность за все могущее произойти вслдствіе ея отказа. Онъ кончилъ, какъ и другіе уполномоченные, угрозой покинуть, въ случа отказа, Константинополь.
По интересующимъ насъ вопросамъ, минимальныя требованія Европы были слдующія (пункты, по которымъ сдланы уступки, отмчены курсивомъ). ‘Генералъ-губернаторы провинцій назначаются на первыя пять лтъ Портой съ согласія дергавъ. Провинціи длятся на санджаки съ мутессарифами, назначенными Портой по предложенію вали на опредленный срокъ, и на кантоны (нахіи) отъ 5 до 10 тыс. жителей, съ кантональными властями, свободно избранными населеніемъ каждой общины и компетентными во всхъ вопросахъ, касающихся интересовъ кантона. Провинціальныя собранія выбираются на четыре года кантональными совтами, по указанной систем. Они устанавливаютъ бюджетъ провинціи и назначаютъ провинціальные административные совты, мнніе которыхъ вали обязаны спрашивать по всмъ вопросамъ, выходящимъ за предлы простого выполненія законовъ или правилъ, объ этихъ вопросахъ они могутъ сообщать Порт.
Во взиманіи налоговъ вводятся улучшенія: провинціальныя собранія и кантональные совты производятъ раскладку и сборъ налоговъ,— за исключеніемъ таможенъ, почтъ и телеграфовъ, налога на табакъ и спиртъ и акциза. Отдача на откупъ всецло уничтожается. Недоимки слагаются. Бюджетъ провинцій опредляется на 5 лтъ по средней сложности дохода. Частъ обращается на уплату государственнаго долга и на нужды центральнаго правительства, остатокъ — на нужды провинцій. Юстиція реорганизуется въ смысл большей независимости магистратуры. Судьи гражданскихъ и уголовныхъ трибуналовъ назначаются вали, съ согласія административнаго совта, члены апелляціоннаго суда — Портой, по предложенію вали. Засданія публичны, судебное слдствіе обязательно. Духовнымъ властямъ принадлежитъ исключительная юрисдикція по спеціальнымъ дламъ различныхъ исповданій. Полная свобода вроисповданія. Содержаніе духовенства, духовныхъ учрежденій и школъ самими общинами. Гарантія противъ насильственнаго обращенія въ другую вру. Употребленіе мстнаго языка въ суд и администраціи наравн съ турецкимъ. Безусловное запрещеніе употреблять иррегулярныя войска. Образованіе милиціи и жандармеріи изъ христіанъ и мусульманъ пропорціально населенію, съ субалтернъ-офицерами по назначенію генералъ-губернаторовъ. Запрещеніе колонизаціи черкесовъ. Общая амнистія для христіанъ, осужденныхъ по политическимъ дламъ. Улучшеніе участи рабочихъ и фермеровъ Босніи и Герцеговины. Облегченіе пріобртенія государственныхъ имуществъ, также и возвращенія на родину эмигрантовъ. Введеніе всхъ этихъ мръ въ трехмсячный срокъ. Дв контрольныя коммиссіи будутъ назначены державами для наблюденія за исполненіемъ правилъ и для содйствія мстнымъ властямъ при принятіи мръ касательно безопасности и общественнаго порядка. Он получатъ особыя инструкціи’.
Ультиматумъ державъ не произвелъ на турокъ ожидаемаго дйствія. Они стояли на томъ, что европейскимъ проектомъ нарушаются существующіе законы, создается почти независимая отъ султана провинція и этимъ сокращаются его верховныя права. Въ этомъ смысл былъ представленъ докладъ спеціально созванному для этой цли ‘Великому собранію’, состоявшему изъ 237 членовъ — почти исключительно чиновниковъ, находившихся на турецкой служб. Были приглашены также и представители духовныхъ общинъ, но патріархи, греческій, армянскій и экзархъ болгарскій, не явились, подъ предлогомъ нездоровья. Присланные ими виваріи голосовали, вмст со всмъ собраніемъ, за сопротивленіе. Въ пользу мира — раздался только одинъ голосъ — представителя протестантской общины {Депеша Солсбери отъ 18 января 1877 г., Turkey, 2, стр. 310.}.
Въ девятомъ засданіи Савфетъ-паша сообщилъ объ этомъ голосованіи членамъ конференціи. По его словамъ, собраніе безусловно отвергло два пункта проекта: назначеніе губернаторовъ съ согласія державъ и международныя контрольныя коммиссіи. Справедливо ли было,— говорилъ онъ,— въ моментъ, когда разрушается стна вковыхъ предразсудковъ между Востокомъ и Западомъ, налагать на султана контроль въ самой жесткой форм, въ какой можетъ выразиться чужеземное вмшательство? Дать участіе иностраннымъ делегатамъ въ функціяхъ верховной власти — не значило ли это заподозрить императорское правительство въ глазахъ его подданныхъ и поставить Турцію въ положеніе, безпримрное въ свт, худшее даже, чмъ положеніе ея собственныхъ вассаловъ’? Съ своей стороны Порта, предлагала устройство на годичный срокъ коммиссій въ род тхъ, которыхъ требовала нота Андраши, отъ 30 дек. 1875 г.,— свободно выбранныхъ населеніемъ, изъ мусульманъ и христіанъ поровну, для наблюденія за осуществленіемъ конституціонныхъ и провинціальныхъ реформъ, для обезпеченія населенію безопасности при посредств жандармеріи, сформированной турецкимъ правительствомъ, и для помощи пострадавшимъ жителямъ. Бром того, Савфетъ-паша констатировалъ, что въ смягченной редакціи европейскій проектъ согласенъ съ турецкимъ въ слдующихъ пунктахъ: 1) раздленіе вилайетовъ на санджаки, 2) выборъ вилайетскихъ собраній на четыре года, 3) установленіе бюджета вилайета этими собраніями, 4) независимость суда, 5) публичность засданій, 6) полная свобода вроисповданія, 7) исключительная юрисдикція духовныхъ властей въ длахъ соотв. исповданій, 8) содержаніе духовенства и церковныхъ учрежденій, а также и учебныхъ, самими общинами, 9) гарантіи противъ насильственныхъ обращеній, 10) образованіе жандармеріи изъ мусульманъ и христіанъ (турки опускали здсь самое существенное выраженіе: ‘пропорціонально вроисповдному составу населенія’) съ субалтернъ-офицерами, назначаемыми генералъ-губернаторомъ. Вс эти пункты,— по замчанію министра,— прямо вытекали изъ существующихъ уже турецкихъ законовъ и статей конституціи. Кром нихъ, онъ перечислялъ другой рядъ пунктовъ европейскаго проекта, хотя не заключавшихся въ конституціи, но я не противорчившихъ ей, а потому имвшихъ вс шансы на принятіе оттоманскимъ правительствомъ: 1) подраздленіе вазъ на кантоны съ 5—10 тыс. жителей, съ выборными кантональными властями, 2) уничтоженіе отдачи податей на откупъ, 3) неупотребленіе иррегулярныхъ войскъ, 4) запрещеніе массовой колонизаціи черкесовъ въ Румеліи, 5) общая амнистія, 6) запрещеніе носить оружіе безъ разршенія.
Генералъ Игнатьевъ замтилъ, что Порта допускаетъ, такимъ образомъ, лишь то, что согласно съ существующимъ уже законодательствомъ, что для этого результата не было нужды созывать конференціи, что перечисленные пункты, предлагаемые турецкими уполномоченными на дальнйшее обсужденіе державъ, суть не боле, какъ возстановленный контръ-проектъ, уже отвергнутый державами, что эти пункты, наконецъ, не содержатъ въ себ ни назначенія вали съ согласія державъ, ни территоріальнаго дленія провинцій (т.-е. два болгарскихъ вилайета, проектированныхъ державами), ни назначенія мутессарифовъ на опредленный срокъ, ни милиціи, ни судебной организаціи, ни опредленія компетенціи кантональныхъ властей и провинціальныхъ собраній, ни употребленія мстнаго языка,— словомъ, ни одного изъ пунктовъ, составляющихъ главную сущность европейскаго проекта, не говоря уже о международныхъ контрольныхъ коммиссіяхъ.
Маркизъ Солсбери констатировалъ, что задачей конференціи было не только удостовриться въ благихъ намреніяхъ Турціи,— за выполненіемъ которыхъ Европа будетъ слдить, конечно, съ полной симпатіей,— но получить гарантіи противъ дурного управленія въ возставшихъ провинціяхъ. Такъ какъ Турція отказываетъ въ такихъ гарантіяхъ, то миссія конференціи кончена. Савфетъ-паша продолжалъ удивляться, что Европа приписываетъ такъ много важности двумъ пунктамъ, ршительно отвергаемымъ Портой, но получилъ отвтъ,,что если они неважны, то тмъ непонятне упорство Порты въ ея отказ. Засданіе 8 (20) января 1877 года было послднимъ. Положеніе возставшихъ провинцій не удалось улучшить дипломатическимъ путемъ, теперь ихъ участь должна была ршиться войной.

III.

Результаты войны оказались очень различны для различныхъ частей возставшаго болгарскаго населенія. Санъ-Стефанскій договоръ осуществилъ на короткое время мечту патріотовъ, создавъ ‘цлокупную’ Болгарію, со включеніемъ всей Македоніи {Западная и южная границы Санъ-Стефанской Болгаріи, хотя и проведенная слишкомъ приблизительно, по очевидно неврнымъ картамъ, въ общемъ соотвтствовала предламъ славянскаго населенія Македоніи. По 6-ой стать трактата, эта граница шла: ‘по западной границ Враньской казы (теперь отданной Сербіи) до хребта Шаръ-дагъ, отсюда поворачивая на западъ, линія пойдетъ по западнымъ границамъ казъ Кумановской, Кочанской (? Качаникской) и Балканделенской (Тетовской) до горы Корабъ (т.-е. по южному скату Шаръ-планины). Отсюда (переская Шаръ-дагъ и захватывая часть албанскаго населенія) ркой Велештицей до ея сліянія съ Чернымъ Дрнномъ. Направляясь отсюда на югъ по Дрину и затмъ по западной границ Охридской казы къ гор Линъ (полуостровъ на зап. берегу Охридскаго озера) граница пойдетъ западными предлами казъ Горчи и Старово (опять задвая албанское населеніе) до горы Граммосъ (есть село Грамошта, влашское, въ верховьяхъ Двола). Затмъ (черезчуръ обще, оставляя за предлами Болгаріи часть славянскаго населенія) черезъ Костурское озеро пограничная линія (оставляя въ сторон Бодену) подойдетъ къ р. Моглениц .и внизъ но ея теченію, проходя на югъ отъ Бнидже-Вардара, направится черезъ устье Вардара и черезъ р. Галикъ къ деревнямъ Парга и Сарай-кой. Отсюда (оставляя въ сторон Салоники) серединой озера Бешикъ-гль (т.-е. оставляя на югъ Халкидикскій полустровъ, населенный греками) къ устью ркъ Струны и Карасу (турецкое названіе предъидущей рки) и морскимъ берегомъ до Буру-голь’.}. Но ‘цлокупная’ Болгарія считалась тогда опаснымъ орудіемъ въ рукахъ русской политики, и берлинскій конгрессъ раздробилъ ее на три части: вассальное княжество, автономную провинцію и провинцію на общемъ положеніи турецкихъ областей, съ одной только надеждой на будущія реформы. Основные принципы устройства вассальнаго княжества, въ какое превращался Дунайскій вилайетъ, были установлены самимъ трактатомъ: дальнйшее развитіе этихъ принциповъ предоставлялось свободно избранному учредительному собранію. Устройство автономной провинціи, Восточной Румеліи, должна была выработать въ трехмсячный еровъ европейская коммиссія, принявъ за основаніе ‘различные законы вилайетовъ и предложенія, сдланныя въ восьмомъ засданіи константинопольской конференціи (т.-е. ея минимумъ требованій)’. Наконецъ, относительно Македоніи, наравн съ другими уцлвшими въ Европ турецкими владніями, статья XXIII Берлинскаго трактата постановляла слдующее: ‘Въ другихъ частяхъ европейской Турціи, для которыхъ настоящій трактатъ не предусматриваетъ особаго устройства, будутъ введены уставы аналогичные (органическому уставу Брита 1868 г.), съ приспособленіями къ мстнымъ потребностямъ. Высокая Порта поручитъ спеціальнымъ коммиссіямъ, въ состав которыхъ туземный элементъ получитъ широкое участіе, выработку деталей этихъ уставовъ въ каждой провинціи отдльно. Результаты этихъ работъ,— организаціонные проекты,— будутъ предоставлены на разсмотрніе Высокой Порты, которая, раньше публикованія актовъ, имющихъ ввести ихъ въ дйствіе, приметъ во вниманіе отзывъ европейской коммиссіи, учрежденной для Восточной Румеліи’.
Итакъ, участь европейскихъ провинцій, оставшихся въ рукахъ турокъ, зависла теперь, главнымъ образомъ, отъ доброй воли Порты и отчасти отъ мннія восточно-румелійской коммиссіи. Первый факторъ намъ уже достаточно извстенъ, что же касается второго, тутъ прежде всего слдуетъ отмтить рзвую перемну взглядовъ великихъ державъ по отношенію къ болгарскому вопросу {Ср. П. А. Матвева, Болгарія посл Берлинскаго конгресса. Спб. 1887 г., стр. 221—222. Дальнйшія наблюденія автора, впрочемъ, совсмъ не сходятся съ нашими.}. Наблюдая на мст, въ самой стран, настроеніе народа и, въ особенности, его руководителей, иностранцы должны были скоро замтить, что наиболе вліятельные болгары не мене ихъ самихъ боятся русской оккупаціи. Слдя за газетной болгарской полемикой въ эпоху, предшествовавшую войн, можно было бы, въ сущности, и ране замтить, что русскаго вооруженнаго вмшательства желали и въ нему стремились, главнымъ образомъ, революціонеры и простой народъ, средній же, зажиточный классъ ожидалъ всего отъ постепенныхъ турецкихъ реформъ, боялся революціи, не доврялъ Россіи и наканун войны старался предотвратить ее врноподданническими адресами султану. Теперь, когда дло революціи и войны было сдлано, умренная партія выступила на первый планъ и принесла съ собой ревнивое недовріе къ непрошеннымъ для нея освободителямъ. Европейскіе дипломаты, и прежде всего англійскіе и австрійскіе, быстро догадались, что, съ такимъ настроеніемъ руководящихъ сферъ, Болгарія не только не послужитъ для Россіи, какъ они опасались раньше, дорогой къ Константинополю, но сыграетъ роль tat-tampon. Для этой же цли выгодне была сильная, а не слабая Болгарія. И вотъ, только-что раздробивъ Оанъ-Стефанскую Болгарію на части, они принимаются усиливать, по возможности, автономный элементъ въ отдленныхъ отъ вассальнаго княжества частяхъ.
Первый опытъ въ этомъ род сдланъ былъ при обсужденіи устава Восточной Румеліи. На немъ мы и должны остановиться, такъ какъ онъ послужилъ однимъ изъ главныхъ источниковъ при составленіи проекта реформъ въ остальныхъ европейскихъ провинціяхъ Турціи,— въ томъ числ и въ Македоніи. Берлинскій трактатъ рекомендовалъ румелійской коммиссіи въ руководство два источника діаметрально противоположнаго характера: турецкій законъ о вилайетахъ и европейскій ультиматумъ константинопольской конференціи,— ультиматумъ, явившійся слдствіемъ какъ разъ недостаточности турецкаго закона. ‘Этотъ законъ извстенъ по своимъ тенденціямъ и осужденъ по своимъ результатамъ’,— такъ характеризуетъ его тогдашній комментаторъ Берлинскаго трактата {Le Trait de Berlin annot et comment par Benoit Brunswik. Paris, 1376, стр. 73—74.}: — подъ маской self-govemment онъ скрываетъ централизацію, не церемонящуюся ни съ личностью, ни съ собственностью подданныхъ, подъ покровомъ либерализма въ немъ таится самый блестящій продуктъ реформаторскаго шарлатанства, которымъ Турція занималась черезчуръ долго, и которое Европа осудила черезчуръ поздно,— шарлатанства, которое жители имперіи не хотятъ больше терпть. Хитросплетенный механизмъ этого закона имлъ непосредственнымъ слдствіемъ — увеличеніе числа чиновниковъ, кормящихся на счетъ бюджета, отягощеніе плательщиковъ налоговъ, опустошеніе финансовыхъ кассъ и наводненіе страны арміей тирановъ. Созданіе смшанныхъ совтовъ всхъ родовъ и названій дало мусульманскому и чиновническому элементу перевсъ, т.-е. всемогущество, во многихъ областяхъ дятельности, куда раньше не проникало его вліяніе — повсюду, даже тамъ, гд населеніе состояло почти исключительно изъ однихъ христіанъ. Избирательная система этого закона, одна и та-же отъ кантона до столицы вилайета, сдлала генералъ-губернатора единственнымъ избирателемъ въ провинціи, верховнымъ раздавателемъ судебныхъ приговоровъ, члены его ‘меджлиса’, имъ выбранные, немедленно становятся его соучастниками въ произвол, его защитниками противъ несчастныхъ челобитчиковъ. Ни одинъ консульскій отчетъ не обходится безъ жалобъ на пагубное вліяніе этого закона на вс отрасли оттоманской администраціи, консулы и послы его клеймятъ, какъ законную санкцію произвола, какъ привилегію на безнаказанность, данную правительственными учрежденіями взяточникамъ’.
Къ этой краснорчивой характеристик намъ нечего прибавить. Естественно, что если румелійская коммиссія хотла усилить автономный элементъ провинцій, она должна была просто игнорировать ‘законъ о вилайетахъ’ и постараться, исходя изъ требованій константинопольской конференціи, создать систему автономныхъ учрежденій, соотвтствующихъ указаніямъ европейской теоріи и практики.
До нкоторой степени эта цль была намчена уже самимъ Берлинскимъ трактатомъ. Бъ такой же постановк, по необходимости, привело представителей европейскихъ державъ то положеніе дла, которое имъ пришлось констатировать во время своихъ засданій въ Филиппопол. Они должны были считаться здсь съ двумя противоположными мнніями, проводившимися далеко не съ одинаковой настойчивостью я поддерживавшимися далеко не одинаковой реальной силой. Съ одной стороны, турки представили въ коммиссію свой проектъ реформъ, подчинявшій вс отрасли управленія въ стран — центральнымъ турецкимъ властямъ, сохранявшій старую административную организацію, умалчивавшій о финансовомъ положеніи провинціи и не дававшій представительнымъ учрежденіямъ никакихъ гарантій дйствительности ихъ контроля надъ чиновничествомъ {См. этотъ проектъ въ двухъ редакціяхъ въ ‘Синей книг’, Turkey, No 9 (1879 г.), Correspondence respecting the proceedings of the European commission for the Organization of Eastem Roumelia. Part I, 85, 111. Дальнйшія цитаты относятся къ этой же публикаціи.}. Румелійская коммиссія просто оставила этотъ проектъ въ сторон, и въ дальнйшей работ ея членовъ оттоманскіе представители относились довольно пассивно. Совершенно иначе пришлось отнестись къ точк зрнія, принятой русскими представителями въ вопрос о румелійской автономіи.
Непосредственнаго участія въ выработк проектовъ ‘органическаго устава’ русскіе представители почти не принимали, но въ своихъ критическихъ замчаніяхъ на проекты своихъ европейскихъ коллегъ они развили цлую систему, сущность которой сводилась въ передач верховныхъ правъ султана — христіанскому губернатору Румеліи, въ полной изоляціи провинціи отъ остальной имперіи и въ самому широкому развитію не только контроля, но также и иниціативы — выборныхъ учрежденій. Такъ, русскіе представители настаивали въ засданіяхъ коммиссіи на томъ, чтобы начальники главныхъ отраслей управленія не назначались султаномъ, а выбирались провинціальнымъ собраніемъ, чтобы губернаторъ имлъ право самъ санкціонировать законы мстнаго характера, чтобы румелійская милиція служила исключительно для цлей провинціи, и чтобы въ то же время ея служба считалась наравн со службой въ оттоманскихъ войскахъ, замняя всецло послднюю для румелійскихъ уроженцевъ. Они требовали дале, чтобы въ состав провинціальнаго собранія не было членовъ по назначенію губернатора, чтобы султанъ не имлъ права распускать собранія по собственной иниціатив, чтобы низшія единицы административной системы сохранили свое выборное управленіе и сами выбирали бы представителей власти, чтобы во всхъ выборныхъ собраніяхъ большинство членовъ соотвтствовало большинству (болгарскому) населенія, чтобы не принималось искусственныхъ мръ для усиленія представительства меньшинства, наконецъ, чтобы оффиціальнымъ языкомъ былъ не турецкій, а языкъ большинства населенія, т.-е. болгарскій {Turkey, No 9, Part I, стр. 268—264, 296—299, 360—864, 886—394, 402—407, 450—461. Part II, стр. 696—601, 662, 694, 709, 731—740, 783—785, 796—802.}.
Вс эти требованія, зачастую выходившія за предлы простой ‘административной автономіи’, дарованной Румеліи Берлинскимъ трактатомъ,— были еще очень скромны сравнительно съ тмъ безусловнымъ отрицаніемъ, съ какимъ относились къ этому трактату въ нашей оккупаціонной арміи и, въ еще большей степени, сама болгарская народная масса. Первая не успокоилась еще отъ негодованія, охватившаго ее, когда европейская дипломатія разрушила блестящіе результаты войны, вторая — приходила въ паническій ужасъ при одной мысли о томъ, что, благодаря Берлинскому договору, вернутся въ провинцію турки и на свобод примутся мстить безоружнымъ рабамъ. То и другое настроеніе взаимно поддерживало другъ друга: вожди русскихъ войскъ, кн. Дондуковъ-Корсаковъ и ген. Столыпинъ, открыто говорили о предстоящемъ соединеніи южной Болгаріи съ сверной, русскіе офицеры поспшно раздавали населенію ‘кринки’ только-что замненныя въ русской арміи ‘берданкой’, и обучали военнымъ пріемамъ ‘гимнастическія общества’, повсемстно организованныя въ стран. Оффиціозный русскій органъ ‘Марица’, открыто печаталъ самыя рзкія нападки на Берлинскій трактатъ. Въ результат всего, финансовые чиновники европейской коммиссіи, обязанные по трактату принять въ свои руки финансовое управленіе областью, въ теченіе полугода не могли получить отъ дйствовавшаго управленія ни документовъ, ни денегъ, вс попытки ихъ вступить въ завдываніе провинціальными кассами разбились объ открытое сопротивленіе простого народа. При такомъ настроеніи массы, членамъ коммиссіи ничего не оставалось, какъ опереться на зажиточный классъ,— объ отношеніи котораго къ Россіи мы уже говорили,— и, гарантировавъ ему видное положеніе въ обсуждавшейся систем учрежденій, воспользоваться его вліяніемъ, чтобы примирить простую массу съ Берлинскимъ трактатомъ и съ Европой. Отсюда — недовріе европейскихъ коммиссаровъ въ выборныхъ элементамъ проектированныхъ собраній и ихъ старанія усилить роль чиновничества въ административныхъ учрежденіяхъ и роль членовъ по назначенію — въ представительныхъ собраніяхъ {Вс изложенныя соображенія прямо высказывались въ засданіяхъ коммиссіи преимущественно австрійскими и англійскими представителями, Каллаемъ и Друммондомъ Вольфомъ. На переговоры съ зажиточнымъ элементомъ провинціи также имется достаточно прямыхъ указаній въ ‘Синей Книг’. См. I, стр. 107, 117, 163, 178, 207, 241—242, 391—392, II, стр. 503 (параллель изъ Княжества: the leading Bulgarians of the Principality are hecoming alarmed at certain proposais of Prince Dondoukoff, by which the principal functionaries are to be chosen by popular election, a measure which they consider directed against the few whose education qualifies them for prominent posts in the Administration), 598 (il est ncessaire d’entourer le gouverneur gnral d’un groupe de personnes indpendantes de la faveur des masses, claires et modres, sur lesquelles il puisse s’appuyer), 718, 793.}. Политика эта увнчалась полнымъ успхомъ, но она требовала уступовъ. Хотя и не столь большія, какъ т, которыхъ требовали русскіе делегаты, эти уступки въ пользу умренной болгарской партіи все-таки не умщались въ рамкахъ Берлинскаго трактата. Потребовалась цлая депутація отъ этой партіи къ европейскимъ дворамъ, чтобы отстоять ея основное требованіе, безъ исполненія котораго и она не ршалась поручиться за спокойствіе народа: недопущеніе турецкихъ войскъ въ пограничныя крпости. Настроеніе же самой массы отразилось, характернымъ образомъ, въ томъ, что формальной цлью этой депутаціи объявлено было соединеніе Румеліи съ княжествомъ.
Какъ увеличилась, подъ давленіемъ этихъ обстоятельствъ, готовность европейскихъ коммиссаровъ въ уступкамъ, мы увидимъ, сопоставивъ настроеніе одного и того же депутата, Ринга, представителя Франціи, въ начал и въ конц филиппопольскихъ засданій коммиссіи. Въ одномъ изъ ноябрьскихъ засданій (1878 г.) онъ заявилъ, что, по его мнніи:, коммиссары не только не имютъ права настаивать на привилегіяхъ, затребованныхъ отъ Порты въ начал засданій константинопольской конференціи, но даже не должны держаться смягченныхъ требованій, предъявленныхъ, въ вид ультиматума, на восьмомъ засданіи конференціи: ихъ задача — выработать нчто среднее между этимъ ‘rsum mitig’ европейскихъ требованій съ турецкимъ ‘закономъ о вилайетахъ’. Когда обнаружилась невозможность вернуть Румелію на положеніе ‘обыкновеннаго вилайета’, тотъ же делегатъ, въ мартовскомъ засданіи (1879 г.), говорилъ (по поводу русскаго требованія — объ утвержденіи епископовъ генералъ-губернаторомъ, вмсто султана): ‘не слдуетъ длать невыносимымъ положеніе болгаръ и заставлять ихъ искать выхода въ революціи, не слдуетъ усиливать тенденціи въ соединенію Восточной Румеліи съ княжествомъ Болгаріей, поэтому, въ данномъ случа коммиссія должна удовлетворять законному и основательному желанію страны’.
Эти слова какъ нельзя лучше характеризуютъ то настроеніе коммиссіи, съ которымъ она выработывала органическій уставъ Восточной Румеліи. Необходимость предотвратить возвращеніе турецкаго произвола, съ одной стороны, страхъ Россіи и революціи — съ другой, желаніе создать систему либеральныхъ учрежденій и вмст съ тмъ недовріе въ демократическимъ элементамъ страны, сознательно поставленная цль — дать перевсъ въ будущемъ управленіи зажиточному классу и въ немъ искать опоры противъ русскаго вліянія,— таковы были мотивы, диктовавшіе румелійской коммиссіи ея ршенія.
Для насъ эти ршенія, какъ сказано выше, имютъ важное значеніе, такъ какъ выработанный коммиссіей румелійскій уставъ положенъ былъ въ основаніе закона, выработаннаго Портой для остальныхъ провинцій европейской Турціи, во исполненіе XXIII статьи Берлинскаго трактата {Это имлось въ виду, еще до начала засданіи коммиссіи, графомъ Акдраши, и было (неоффиціацьно) общано въ конц ея засданій турецкимъ делегатомъ, Ассимъ-пашой. Turkey, No 9, I, стр. 10, II, стр. 974.}. Уже въ первыхъ засданіяхъ румелійской коммиссіи русскій делегатъ напомнилъ Порт о необходимости исполнить эту статью, а его европейскіе коллеги дали понять Порт, что коммиссія не можетъ считать своей задачи исчерпанной, пока не будетъ представленъ на ея разсмотрніе проектъ административной автономіи для европейскихъ провинцій Турціи {Turkey, No 9, I, 79—81, 97, 372.}. Повидимому, эти напоминанія произвели впечатлніе на оттоманское правительство, по крайней мр тотчасъ посл того (въ декабр 1878) Порта созвала одну изъ областныхъ коммиссій, именно въ Салоникахъ, и представила на ея разсмотрніе приготовленный ею проектъ новаго закона о вилайетахъ европейской Турціи. Эта мра, однако, уже была нарушеніемъ порядка, опредленнаго XXIII статьей Берлинскаго договора. По этой стать — составить проектъ закона должны были сами областныя коммиссіи. Другимъ нарушеніемъ былъ составъ коммиссіи. По той же стать, ‘широкое участіе’ должно было быть дано въ коммиссіи ‘туземному элементу’ (см. выше). Между тмъ, какъ видно изъ жалобы населенія Велесской казы, ‘по приказанію вали, эта коммиссія была составлена исключительно изъ чиновниковъ-грековъ и евреевъ, безъ всякаго вниманія къ нравамъ и интересамъ болгарскаго населенія, составляющаго большинство въ вилайет’ {Turkey No 15 (1880) Correspondence respecting the new law for the european provinces of Turkey. Part I, 28.}. Протоколы же салоникской коммисіи показываютъ, что и греки съ евреями,— т.-е. представители огромнаго большинства населенія самою юрода Салоникъ,— совершенно стушевывались въ засданіяхъ передъ чиновничьимъ турецкимъ элементомъ. Греческій митрополитъ, посл неудачной попытки доставить греческому языку равныя права съ турецкимъ въ реформируемыхъ учрежденіяхъ, пересталъ бывать въ засданіяхъ, подъ предлогомъ нездоровья. Немногія сколько-нибудь серьезныя замчанія коммиссіи на правительственный проектъ вс сводятся къ ревнивой охран мстнымъ чиновничествомъ своей — очень скромной, впрочемъ,— доли самостоятельности передъ константинопольскими властями. Въ первыхъ шести засданіяхъ, салоникская коммиссія разсмотрла часть проекта, составленную по только-что изготовленнымъ тогда проектамъ румелійской коммиссіи (статьи 1—116). Можетъ быть, только эта часть и была тогда прислана въ Салоники, какъ бы то ни было, посл того коммиссія не собиралась цлый годъ, до декабря 1879 года. Затмъ онъ вдругъ пробуждается, собирается еще четырнадцать разъ въ теченіе двухъ мсяцевъ (12-го декабря — 12-го февраля), доканчиваетъ обсужденіе остальныхъ статей (117—449) и еще разъ пересматриваетъ весь законопроектъ. Очевидно, Порт опять понадобилось спшить съ окончаніемъ новаго закона {Протоколы салоникской коммиссіи, см. въ только-что цитированной ‘Синей Книг’, Turkey, No 15, I, 109—124.}.
Къ сожалнію, мы не имемъ протоколовъ другихъ мстныхъ коммиссій, собранныхъ въ центральныхъ городахъ остальныхъ европейскихъ вилайетовъ: Адріанопольскаго, Битольскаго, Боссовскаго и Янинскаго. Имются только своды сдланныхъ ими на проектъ замчаній. За исключеніемъ адріанопольской коммиссіи, самой серьезной изъ всхъ, замчанія эти совершенно ничтожны, а иногда прямо враждебны реформамъ. Tatfb, битольская коммиссія находила, что полиція не нуждается въ спеціальномъ полномочіи отъ судебнаго вдомства, чтобы арестовать всякаго, кто ей покажется подозрительнымъ, коссовская требовала отмны постановленія, которымъ христіане допускались къ свидтельству на суд, большинство янинской высказалось противъ требованія, чтобы генералъ-губернаторъ понималъ языкъ области, которою управляетъ, и вообще противъ употребленія туземныхъ языковъ въ прошеніяхъ и судебныхъ документахъ. Въ разрзъ съ стремленіемъ реформаторовъ ограничить или даже уничтожить натуральную дорожную повинность, дв коммиссіи высказались за то, чтобы не засчитывать въ исполненіе повинности времени, проведеннаго въ дорог или, вообще, потеряннаго. Дв коммиссіи находили невозможнымъ оставлять постоянныхъ делегатовъ народнаго представительства безъ жалованья, и, чтобы дать имъ жалованье, предлагали слить постоянный комитетъ провинціальнаго собранія съ административнымъ совтомъ при губернатор {Turkey, No 15, II, стр. 226—280.}. Словомъ, чиновническій составъ мстныхъ коммиссій былъ бы совершенно несомнненъ по характеру ихъ ршеній, если бы мы даже не знали этого прямо относительно самыхъ дльныхъ изъ нихъ, салоникской и даже адріанопольской. Изъ жалобы грековъ изъ Родоста мы узнаемъ, что и послдняя была составлена не изъ выборныхъ отъ населенія, а изъ назначенныхъ губернаторомъ членовъ. Изъ двадцати членовъ ея большинство были чиновники, интересы мстнаго населенія представлялись только однимъ членомъ отъ каждаго санджака, вроятно болгариномъ, такъ какъ греки жаловались, что интересы ихъ націи, ‘наиболе многочисленной’, вовсе не были приняты во вниманіе {Ibid. I, стр. 31.}. Можетъ быть, присутствіемъ болгарскаго элемента, особенно заинтересованнаго реформами, объясняется и особенная серьезность возраженій, представленныхъ на проектъ адріанопольской коммиссіей и во многихъ случаяхъ принятыхъ во вниманіе европейскими делегатами.

IV.

Въ апрл 1880 г., Порта увдомила европейскія правительства, что ‘вс формальности, предписываемыя XXIII-ей статьей Берлинскаго трактата, выполнены, и не остается ничего боле, какъ ввести въ дйствіе новыя правила, выслушавъ предварительно отзывъ о нихъ (aprs avoir pris pralablement l’avis) румелійской коммиссіи’. Въ теченіе мая, члены коммиссіи, отчасти вновь назначенные {Лордъ Фицморисъ, вмсто Дрюммонда-Вольфа, бар. Коземъ, вмсто Каллая, ово, вмсто кн. Цертелева и полк. Шепелева.}, собрались въ Константинопол. Задача ихъ была теперь нсколько иная, чмъ прежде. ‘Въ Восточной Румеліи’,— замчалъ по этому поводу Дрюммондъ-Вольфъ,— ‘коммиссія была облечена верховными правами. При разработк органическаго статута на основаніи XXIII-ей статьи — она иметъ только совщательный голосъ. Но коммиссары имли основаніе думать, что, по свойственной туркамъ лности, или по другимъ причинамъ, турецкое правительство приметъ румелійскій уставъ за руководство, или своего рода ‘text-book’ для другихъ реформъ… Можетъ быть, окажется, что при переработк устава для другихъ провинцій были вставлены или измнены нкоторыя выраженія, уменьшающія цнность устава для населенія. Противъ этого коммиссія должна быть на-сторож. Уровень реформъ долженъ быть скоре поднятъ, ч&#1123,мъ пониженъ‘ {‘Turkey’, No 16, I, стр. 2—3. ‘Если событія покончатъ съ турецкой династіей въ Европ’,— прибавлялъ Др. Вольфъ,— ‘то въ такомъ случа населеніе, обезпеченное уже раньше пріобртенными вольностями, не такъ легко сдлается слпымъ орудіемъ или жертвой иностраннаго честолюбія или коварства’.}.
Собравшіеся въ Константинопол представителя державъ начали съ того, что констатировали нарушеніе Портой порядка выработки реформъ, установленнаго ХХІІІ-ей статьей. Дале, уже при первомъ знакомств съ проектомъ реформъ, выработаннымъ Портой безъ содйствія даже мстныхъ коммиссій,— они должны были констатировать основательность только-что цитированныхъ опасеній Дрюммонда-Вольфа. ‘Общее мнніе делегатовъ’,— писалъ лордъ Фицморисъ своему правительству,— ‘неблагопріятно для проекта’. Делегаты полагаютъ, что критскій уставъ не былъ достаточно принятъ во вниманіе, что отдлы о бюджет и финансахъ не только черезчуръ общи, но даже въ основныхъ своихъ чертахъ совершенно недостаточны, что составъ собранія и областныхъ совтовъ долженъ быть тщательно пересмотрнъ, чтобы не дать членамъ по назначенію обезсилить выборный элементъ, что то-же замчаніе можетъ быть сдлано и по поводу системы выборовъ, представляющей слишкомъ ничтожный шагъ впередъ сравнительно съ существующей системой, что, съ одной стороны, въ проект есть цлыя главы, которыя всего лучше было бы выбросить, а, съ другой, совершенно упущены изъ виду предметы первостепенной важности, напр. организація судовъ, жандармеріи, тюремъ, и помимо всего прочаго, въ масс случаевъ, привилегіи, формально уступленныя, фактически ограничены необходимостью разршенія или одобренія центральныхъ константинопольскихъ властей’ {Ibid. 87.}.
Есть обвиненія въ этомъ приговор, которыя, какъ мы знаемъ, имютъ силу и противъ самого румелійскаго устава, въ большинств же случаевъ, критика делегатовъ обращается противъ урзокъ, сдланныхъ турками въ новомъ проект, сравнительно съ румелійскимъ. Оптимистическіе же разсчеты Вольфа на ‘традиціонную лность’ турокъ, очевидно, не оправдались. Новымъ делегатамъ пришлось энергически ‘поднимать уровень’ реформы не надъ высотой, а лишь, по возможности, на высоту румелійскаго устава. Въ шестнадцати засданіяхъ (іюнь-августъ 1880 года) они пересмотрли статью за статьей турецкій проектъ и ввели въ него массу существенныхъ измненій. Мы разсмотримъ эти измненія, слдуя порядку главъ выработаннаго коммиссарами ‘Новаго закона о европейскихъ вилайетахъ Турціи’ {Его текстъ см. ibid. I, стр. 33—83. Текстъ, выработанный коммиссіей, см. въ Синей книг, ‘Turkey’, No 16 (1880), Despatch from lord Е. Fitzmaurice inclosing the new law for the European provinces of Turkey. Протокола засданій см. въ ‘Turkey’, No 16, Parts I—II.}.
Первая глава румелійскаго органическаго устава не могла быть вовсе заимствована для новаго устройства европейскихъ вилайетовъ, такъ какъ она содержала въ себ государственное право автономной провинціи, выведенное изъ постановленій Берлинскаго трактата. Такимъ образомъ, первой главой новаго засова о вилайетахъ сдлалась вторая глава румелійскаго устава, трактовавшая объ ‘общихъ правахъ жителей’ (въ турецкомъ проект стояло: ‘гражданъ’). Турція издавна была щедра на провозглашеніе общихъ принциповъ. Конституція 1876 года, не отмненная формально, была еще у всхъ свжа въ памяти въ 1880 году {См. текстъ ея въ Синей книг, ‘Turkey’, No 2 (1877), стр. 114—122.}. Румелійскій уставъ, въ разсматриваемой глав, составляетъ ея дальнйшее развитіе, а законъ о европейскихъ ваіайетахъ развиваетъ и дополняетъ, въ свою очередь, постановленія румелійскаго устава. Подобно предъидущимъ актамъ, этотъ законъ признаетъ за жителями равенство передъ закономъ ‘безъ различія народности и религіи’, свободное отправленіе культа, свободу печати и преподаванія, право единоличныхъ и коллективныхъ петицій, свободу передвиженія, неприкосновенность личной свободы и жилища, неприкосновенность имущества. Въ отличіе отъ прежнихъ актовъ онъ детально разработываетъ постановленія о гарантіяхъ личной свободы въ случа предварительнаго ареста ( 5—11). Затмъ, онъ вводитъ въ текстъ нсколько важныхъ постановленій румелійскаго устава и константинопольской конференціи, опущенныхъ въ турецкомъ законопроект: о доступности общественныхъ должностей для всхъ, обладающихъ надлежащими знаніями и способностями, и о назначеніи мутессарифовъ и каймакамовъ изъ послдователей той религіи, въ которой принадлежитъ большинство населенія даннаго округа ( 21), о неупотребленіи иррегулярныхъ войскъ и превращеніи колонизаціи черкесовъ ( 25, 26). Сюда же относится параграфъ (22-й) о языкахъ, дебатировавшійся румелійской коммиссіей въ цлыхъ четырехъ засданіяхъ {‘Turkey’, No 9, I, стр. 202, 218, 268—265, 286.}. Здсь въ этомъ вопрос сдланы значительныя уступки: оставивъ турецкій языкъ оффиціальнымъ въ европейскихъ вилайетахъ, коммиссія допустила употребленіе мстныхъ языковъ лишь въ обращеніяхъ жителей въ властямъ и въ судахъ, но отнюдь не въ сношеніяхъ мстныхъ властей между собою, какъ была принято за правило для Восточной Румеліи (22 обоихъ уставовъ).
Глава вторая ‘о генералъ-губернаторахъ (вали)’, составленная по румелійскому уставу съ нкоторыми прибавками изъ стараго закона о вилайетахъ, подверглась очень незначительнымъ измненіямъ со стороны делегатовъ. Самыми важными были опредленія, что ‘если вали — мусульманинъ, то его мустехаръ (помощникъ) будетъ не-мусульманинъ, и vice versa’, и что, въ случа отсутствія вали, его мсто обязательно занимаетъ этотъ помощникъ (послднее — согласно предложенію адріанопольской коммиссіи). Съ помощью нсколькихъ редакціонныхъ поправокъ, право составлять ‘ordre du jour’ провинціальнаго собранія и объявлять его исчерпаннымъ отнято было у вали и передано самому собранію. Наконецъ, соотвтственно старой тенденціи константинопольской и румелійской коммиссій,— подчеркнута была власть вали надъ всми чиновниками его вилайета (т.-е. не исключая назначенныхъ Портою высшихъ чиновниковъ). Конечно, это была плохая замна права, предоставленнаго румелійскому губернатору рекомендовать своихъ кандидатовъ на высшіе посты. Ту же тенденцію — усилить независимость вали отъ Порты, преслдовало принятое коммиссарами предложеніе салоникской коммиссіи, по которому вали получалъ право самолично утверждать уставы анонимныхъ обществъ. Главное изъ условій губернаторской самостоятельности — пятилтній срокъ его власти — было принято уже въ проект самой Порты, соотвтственно румелійскому и критскому статутамъ.
Третья глава (‘о центральной администраціи вилайетовъ’) состоитъ изъ перечисленія начальниковъ главныхъ частей вилайетскаго управленія, съ подробнымъ указаніемъ компетенціи каждаго {Именно: 1) мустехаръ, 2) дафтердаръ (директоръ финансовъ), 3) директоръ юстиціи, 4) мектубджи, иди начальникъ корреспонденціи, 6) директоръ общественныхъ работъ, земледлія и торговли, 6) директоръ народнаго просвщенія и 7) адайбей, или жандармскій полковникъ.}. Въ самомъ начал этой главы находимъ въ законопроект важное измненіе (сравнительно съ румелійскимъ уставомъ), на которомъ необходимо остановиться подробне. По старому закону о вилайетахъ (1867 г.), при вали состоялъ ‘административный совтъ’, въ составъ котораго входили начальники главныхъ частей управленія (4) и четверо выборныхъ членовъ — по два отъ мусульманскаго и не-мусульманскаго населенія. Румелійская коммиссія проектировала, помимо ‘частнаго совта’ при губернатор изъ его высшихъ чиновниковъ, еще другой, ‘постоянный комитетъ’ — изъ депутатовъ, выбранныхъ народнымъ собраніемъ, чтобы контролировать дйствія губернатора въ промежутки между сессіями и даже издавать вмст съ нимъ распоряженія, имющія до ближайшей сессіи силу закона. Англійскій уполномоченный въ данномъ случа дйствовалъ за-одно съ русскими, но, конечно, у каждой стороны были свои цли. Русскіе представители разсчитывали усилить значеніе народнаго представительства, создавъ для него постоянный органъ, Дрюммондъ-Вольфъ хотлъ обезпечить при посредств этого органа, перевсъ умренной партіи надъ демократическими элементами собранія. При обсужденіи проекта рзво высказался противъ устройства ‘постояннаго комитета’ австрійскій уполномоченный Каллай: онъ находилъ, что проектируемое учрежденіе, съ своимъ правомъ законодательствовать въ промежутк между сессіями, можетъ уничтожить значеніе народнаго собранія, съ другой стороны, въ случа своей слабости, оно послужитъ ширмами для губернатора и сниметъ съ него личную отвтственность за его дйствія, которая формально продолжала бы лежать на немъ при существованіи стараго ‘административнаго совта’ изъ чиновниковъ.
Впослдствіи, практика ‘постояннаго комитета’ въ Восточной Румеліи показала, что во всхъ этихъ соображеніяхъ и мотивахъ была долл правды, но только вс силы, которыхъ опасались одни и на которыя надялись другіе, тянули въ одну сторону и привели къ одному, весьма крупному результату. ‘Постоянный комитетъ’, дйствительно, обратился въ своего рода ‘comit du salut public’,— во что никакъ не хотлъ поврить Каллай, и чего такъ желали лучше знавшіе дло русскіе делегаты и такъ опасались турецкіе. Не только ‘директорй’, но и самъ губернаторъ совершенно стушевались передъ постояннымъ комитетомъ въ начал его дятельности, и, увренный въ своемъ всемогуществ, ‘постоянный комитетъ’ охотно служилъ ширмами для губернатора, когда это было нужно для его цли,— т.-е. чтобы снять съ губернатора отвтственность,— только не передъ народнымъ собраніемъ, а — передъ сюзереномъ.
Конечно, такой результатъ не могъ быть совершенно неожиданъ для европейскихъ уполномоченныхъ. Не закрывая глаза на будущее значеніе создаваемаго ими органа, хотя и не сознавая вполн, какое вліяніе онъ получитъ въ дйствительности, они хлопотали главнымъ образомъ о томъ, чтобы это вліяніе попало’ въ благонадежныя руки. Но тутъ и расходились ршительно’ взгляды русскихъ и европейскихъ делегатовъ. Русскіе настаивали на томъ, чтобы составъ комитета отражалъ на себ реальное большинство страны, т.-е. чтобы онъ былъ болгарскимъ и демократическимъ. Европейскіе — стояли за то, чтобъ обезпечить, равновсіе между болгарскимъ большинствомъ и греко-турецкимъ меньшинствомъ, между демократическими и умренными элементами. Этотъ вопросъ о состав постояннаго комитета оставался открытымъ въ теченіе всего времени засданій румелійской коммиссіи, и только въ конц былъ ршенъ путемъ цлаго ряда компромиссовъ {По первоначальному проекту Дрюммонда-Вольфа (‘Turkey’, No 9, II, 539), комитетъ составлялся изъ одиннадцати членовъ, выбранныхъ собраніемъ: изъ нихъ четверо — изъ числа членовъ засдавшихъ по праву, изъ семи другихъ — трое изъ меньшинства, и только четыре остальныхъ изъ большинства. Затмъ, вслдствіе несогласія русскихъ депутатовъ, Рингъ внесъ поправку, по которой число членовъ было девять,— изъ нихъ пятеро изъ большинства, четверо изъ меньшинства (ibid., 661). Посл новыхъ возраженій русскихъ коммиссаровъ, французскій уполномоченный предложилъ добавить къ девяти дйствительнымъ членамъ трехъ кандидатовъ,— въ томъ числ двухъ отъ большинства (ibid., 653, 661). Наконецъ, при второмъ чтеніи, русскіе делегаты согласились на новую уступку, вслдствіе которой составъ комитета былъ: десять дйствительныхъ членовъ и три кандидата, шестеро изъ числа первыхъ и двое изъ числа вторыхъ должны были принадлежать къ большинству (ibid. 963). Полемику по поводу учрежденія постояннаго совта его, кром указанныхъ мстъ, см. ibid., 1, 448, II, 652—654, 661—665. Замчанія о дйствительной роли ‘постояннаго комитета’ см. въ книг Матвева, ‘Болгарія посл берлинскаго конгресса’, стр. 226—227, 285—237. Ср. также ‘Дневници на Постоянний Комитетъ за 1879—1884 гг. (скратени протоколии, изд. на Народномъ Събранне, София, 1890, 6 томовъ)’.}. Жизнь, въ конц концовъ, взяла свое и опрокинула искусственное равновсіе народностей, съ такимъ трудомъ установленное въ параграфахъ устава. Ни одинъ сторонникъ меньшинства не попалъ въ составъ постояннаго комитета, несмотря на вс принятыя предосторожности, и сплошной болгарскій составъ комитета дйствовалъ дружно, безъ всякихъ разногласій между консервативными и демократическими элементами. Для будущаго страны это былъ огромный успхъ, но европейская коммиссія не могла не смотрть на него иначе, какъ на полную неудачу своихъ предначертаній. Турецкое и греческое меньшинство, несмотря, на искусственную поддержку европейской коммисеіи, оказалось совершенно безсильнымъ передъ этимъ компактнымъ большинствомъ, и со свойственной болгарамъ безцеремонностью постоянный комитетъ не замедлилъ показать свою силу всевозможнымъ инородцамъ и иностранцамъ — и прежде всего финансовому директору Шмидту, на котораго члены комитета какъ бы перенесли всю ненависть, унаслдованную отъ эпохи народнаго протеста противъ европейскихъ исполнителей Берлинскаго трактата. Естественно, что европейскимъ делегатамъ трудно было оцнить принципіальную сторону упорной, часто мелочной борьбы за упроченіе дорого доставшейся независимости,— борьбы, которую, въ сущности, велъ постоянный комитетъ. Съхавшись опять въ Константинопол, эти делегаты были озабочены тмъ, чтобы не повторить своей ошибки. Турки механически переписали въ свой законопроектъ постановленія румелійскаго устава и о ‘частномъ’, и о ‘постоянномъ’ комитет, но Европа на этотъ разъ запротестовала и ршила слить оба комитета въ одинъ. Лордъ Фицморисъ представилъ своимъ коллегамъ любопытную критику ‘постояннаго комитета’ съ точки зрнія — если не знатока мстныхъ условій,— зато опытнаго конституціоналиста. ‘Идея, руководившая образованіемъ постояннаго комитета ‘,— говорилъ онъ,— ‘ не свидтельствуетъ о довріи къ народу. Если бы существовало такое довріе, то легко было бы устроить непосредственную связь между провинціальнымъ представительствомъ и властью, какъ это и водится во всхъ странахъ, обладающихъ правильнымъ конституціоннымъ строемъ. Въ подобныхъ странахъ министры, даже если они не состоятъ членами палаты, всегда отъ нея зависятъ косвенно. Въ Восточной же Румеліи хотли, напротивъ, совершенно отдлить собраніе отъ административнаго управленія, чтобы вврить послднее, хотя бы на первое время, иностранцамъ… Съ этой цлью заимствовали изъ американской конституціи — или изъ французскаго закона о генеральныхъ совтахъ — идею постояннаго комитета. Результатъ получился такой, какой можно было предвидть. Собраніе не имло права низлагать директоровъ, которые ему не нравились, законными способами, принятыми въ парламентарныхъ странахъ. Но оно имло почти безусловную власть надъ бюджетомъ и, при посредств своего постояннаго комитета, присвоило себ опасный и стснительный контроль надъ всей администраціей. Директоры оказались, такимъ образомъ, лицомъ въ лицу съ замаскированной и придирчивой властью, опиравшейся на общественное мнніе. Въ результат, страна прошла черезъ вс бдствія, неизбжно вытекающія изъ системы двоевластія: постоянныя ссоры и столкновенія въ администрація, подозрительность и недоврчивость со стороны общественнаго мннія. Надо, слдовательно, постараться избжать тхъ же опасностей въ другихъ европейскихъ провинціяхъ Турціи. А для этого не слдуетъ только отступать передъ естественными послдствіями устройства выборной палаты. Я предлагаю уничтожить постоянный комитетъ и вмсто него дать палат право назначать въ административный совтъ столько же членовъ, сколько тамъ будетъ засдать по праву директоровъ… Такимъ образомъ, между собраніемъ и исполнительной властью будетъ установлена связь, соотвтствующая потребностямъ провинцій я духу современныхъ свободныхъ учрежденій’ {‘Turkey’, No 16, стр. 155.}.
Надо признаться, что своей конституціонной цли лордъ Фицморисъ достигалъ не совсмъ конституціонными средствами. Административный совтъ вовсе не превращался въ отвтственное министерство однимъ только тмъ фактомъ, что число правительственныхъ чиновниковъ въ немъ уравнивалось съ числомъ народныхъ депутатовъ. Этимъ только возстановлялся порядокъ стараго закона о вилайетахъ: правда, вмсто четырехъ выборныхъ членовъ, соотвтственно четыремъ старымъ чиновникамъ совта, ихъ было теперь восемь, соотвтственно увеличившемуся персоналу директоровъ. Надо прибавить, что при окончательной формулировк ршено было ввести въ административный совтъ, кром выборнаго и чиновничьяго элемента, еще и третій элементъ — членовъ по праву — въ лиц предсдателей религіозныхъ общинъ. Въ этомъ вид новое учрежденіе получало уже совсмъ восточный характеръ.
Конечно, расширенный такимъ образомъ административный совтъ получатъ и новыя права, и новую отвтственность, какихъ не имлъ и не несъ ‘частный’ совтъ румелійскаго устава. Относящійся сюда параграфъ (50-й) былъ вставленъ въ законопроектъ изъ критскаго административнаго регламента ( 13 и 14). Вали обязанъ былъ по поводу всякой мры, не чисто исполнительнаго характера, спрашивать мннія совта, послдній имлъ право обсуждать вс мры, ‘которыя будутъ имть постоянный или длящійся характеръ’, наконецъ, онъ могъ длать измненія въ предложеніяхъ вали, и принятыя такимъ образомъ мры или могли немедленно, безъ дальнйшихъ санкцій, быть приводимы въ исполненіе, или же входили въ силу посл трехмсячнаго молчанія Порты. Но вали могъ и отвергать поправки или мры, предложенныя совтомъ,— только въ этомъ случа онъ долженъ былъ проводить свои собственныя ршенія не иначе, какъ въ форм императорскаго ираде. Наконецъ, въ случаяхъ настоятельной нужды, онъ сохранялъ право дйствовать самолично, лишь подъ условіемъ послдующей ратификаціи своихъ дйствій посредствомъ ираде. Нечего и говорить, что вс эти лазейки длали сопротивленіе административнаго совта въ сколько-нибудь важныхъ случаяхъ совершенно безсильнымъ и безполезнымъ. Въ этомъ вопрос, слдовательно, какъ и въ вопрос о назначеніи высшихъ чиновниковъ, безъ участія вали, новый законъ о вилайетахъ былъ значительнымъ шагомъ назадъ сравнительно съ румелійскимъ уставомъ. ‘Уровень’ былъ сильно ‘пониженъ’. Не останавливаясь на опредленіи компетенціи высшихъ чиновниковъ, скопированномъ съ румелійскаго устава, съ нкоторыми дополненіями изъ старыхъ турецкихъ законовъ, и оставленномъ почти безъ всякихъ измненій европейскими делегатами, переходимъ прямо къ глав IV-й — ‘о генеральныхъ совтахъ вилайета’. Эта глава значительно переработана коммиссіей, большею частью въ смысл расширенія провинціальныхъ правъ (сравнительно съ турецкимъ законопроектомъ), но въ нкоторыхъ вопросахъ и въ обратномъ смысл (сравнительно съ румелійскимъ уставомъ).
Составъ ‘областного собранія’ румелійскаго устава явился результатомъ очень упорной борьбы въ сред членовъ румелійской коммиссіи. Въ томъ вид, въ какомъ эта часть устава вышла изъ-подъ пера Дрюммонда-Вольфа, собраніе должно было заключать въ себ: 1) 36 членовъ выборныхъ, 2) половину, т.-е. 18 членовъ по назначенію, и 3) 10 членовъ по праву (въ томъ числ 7 представителей религіозныхъ общинъ, два предсдателя верховныхъ судовъ и контролеръ финансовъ). Русскіе представители, Шепелевъ и Цертелевъ, рзво возстали противъ введенія второй категоріи членовъ, напоминая, что о членахъ по назначенію не было рчи не только на константинопольской конференціи, но даже и въ старыхъ турецкихъ законахъ, что при такомъ значительномъ меньшинств никогда не можетъ составиться большинства трехъ-четвертей, требуемаго законопроектомъ для отдачи подъ судъ вали и для измненія общегосударственныхъ законовъ, что достаточно будетъ легкаго давленія на незначительное большинство, чтобы обезпечить администраціи безусловное вліяніе на представительство, что, наконецъ, лучше не давать никакого народнаго представительства, чмъ создавать мнимый контроль, на дл не существующій. Дрюммондъ-Вольфъ и бар. Рингъ доказывали, напротивъ, что члены по назначенію необходимы, чтобы обезпечить представительство турецкому и греческому меньшинству, а также чтобы дать губернатору опору въ вліятельной и умренной групп депутатовъ. Чтобы подчеркнуть эту послднюю цль, оба делегата ввели добавочный параграфъ, по которому треть назначенныхъ членовъ должна была состоять изъ крупныхъ землевладльцевъ и капиталистовъ, другая треть — изъ чиновниковъ и третья — изъ представителей либеральныхъ профессій. Они соглашались, дале, низвести общую цифру назначенныхъ членовъ съ половины до трети (12) выборныхъ членовъ собранія. Русскіе представители соглашались на восемь, наконецъ, въ окончательной редакціи сошлись на десяти {‘Turkey’, No 9, part II, стр. 535, 595—603, 902—3.}. Турецкій законопроектъ, принявъ, въ общемъ, текстъ румелійскаго устава, ввелъ, однако, въ деталяхъ рядъ ограниченій. Число назначенныхъ членовъ онъ опредлилъ какъ ‘треть’ выборныхъ, сохранивъ притомъ ихъ соціальный составъ, указанный Вольфомъ и Рингомъ. Новые кохмиссары низвели цифру назначенныхъ членовъ до ‘ четверти’ выборныхъ, и половину ихъ (вмсто трети) ршили выбирать изъ представителей либеральныхъ профессій. Право быть избранными въ генеральный совтъ турецкій проектъ оставилъ только за уроженцами вилайета или лицами, прожившими въ немъ не мене пяти лтъ. Новый законъ вернулъ это право всмъ, ‘имющимъ мстожительство’ въ вилайет. Продолжительность сессіи, ограниченная полутора мсяцами въ законопроект, по-прежнему опредлена въ два мсяца въ новомъ устав. Право объявлять программу сессіи исчерпанной дано предсдателю собранія, право вали распускать собраніе обусловлено согласіемъ административнаго совта (за исключеніемъ чрезвычайныхъ случаевъ). Право султана санкціонировать законы, постановляемые собраніемъ, ограничено четырехмсячнымъ срокомъ, со времени представленія закона вали, по истеченіи этого срока, молчаніе Порты ршено считать согласіемъ. Значительно расширенъ списокъ предметовъ, по которымъ собраніе иметъ законодательную конституцію. Подтверждена полная безотвтственность депутатовъ за мннія, высказанныя въ собраніи, и исключена оговорка турецкаго проекта (‘поскольку эти мннія соотвтствуютъ задачамъ совта’). Дисциплинарная власть предсдателя, имвшаго по турецкому проекту право исключить депутата на всю сессію за оскорбленіе правительства — ограничена случаемъ рецидива и несогласія извиниться (согласно предложенію салоникской коммиссіи). Возстановлено находившееся въ румелійскомъ устав право депутата говорить рчи и длать письменныя заявленія на родномъ язык. Наконецъ, особенно значительно расширены финансовыя права генеральнаго совта. Турецкій законопроектъ формулировалъ эти права — и относительно совта, и относительно провинціи вообще — чрезвычайно туманно и въ сущности предоставлялъ народному представительству только совщательный голосъ въ вопросахъ бюджета. Лордъ Фицморисъ энергично протестовалъ противъ недостаточности уступокъ въ этомъ вопрос и заново составилъ относящуюся сюда часть проекта. Вмсто 19-го, глухо опредлявшаго, что, ‘за покрытіемъ издержекъ по всмъ отраслямъ мстнаго управленія, 10% общихъ доходовъ вилайета будетъ употребляемо на извстныя нужды области, а остальное будетъ вноситься въ военный бюджетъ и на другіе общіе расходы центральной администраціи’,— англійскій уполномоченный точно опредлилъ ( 84), какіе именно расходы и доходы должны считаться мстными, какіе — общегосударственными, какая доля должна оставаться провинціи и въ какомъ порядк она должна расходоваться. Вопреки турецкому пріему — сперва опредлить, что нужно для провинціи, и потомъ все остальное взять въ казну, онъ употребилъ обратный способъ: выдлилъ расходы центральнаго управленія (войско и флотъ, liste civile, иностранное представительство, общественный долгъ и др.), остальные же расходы (въ томъ числ по юстиціи, жандармеріи и полиціи) призналъ мстными. При этой систем, конечно, на долю провинціальнаго бюджета приходилось больше статей и только уже остальная сумма, за покрытіемъ этою бюджета, длилась въ извстной пропорціи между провинціей и казной. Фицморисъ опредлилъ долю провинціи не въ 10%, какъ предлагалъ турецкій проектъ, а въ 15%. По его приблизительному разсчету, вся сумма доходовъ, остававшихся такимъ образомъ въ распоряженіи генеральнаго совта, должна была составлять не мене 50% всхъ поступленій вилайета. Надо прибавить, что сверхъ того самъ турецкій проектъ давалъ совту право добавочнаго обложенія на нужды провинціи въ размр до 5% бюджета. Конечно, все это было меньше, чмъ 70%, которые константинопольская конференція и румелійскій уставъ оставляли на нужды провинцій изъ ихъ общаго дохода.
Не мене важно, чмъ точное опредленіе областныхъ и центральныхъ доходовъ и расходовъ, былъ вновь установленный Вольфомъ порядокъ поступленія, храненія и расходованія суммъ, обезпечивавшій для каждой изъ трехъ частей бюджета, т.-е. дм областной администраціи, для спеціальныхъ нуждъ вилайета (15% остатка) и для центральной администраціи (остальные 85%) особое счетоводство и отчетность въ оттоманскомъ банк. Наконецъ, точне опредлено было въ новомъ закон право контроля собранія надъ бюджетомъ. ‘Всякое расходованіе провинціальной администраціей суммъ, не утвержденныхъ бюджетомъ’, объявлялось ‘покушеніемъ на права (un abus attentatoire aux droits) генеральнаго совта’. Собраніе получало отъ вали проектъ бюджета въ начал сессіи и возвращало его обратно черезъ своего предсдателя посл закрытія засданій, для передачи на утвержденіе министра финансовъ. Если министръ не давалъ отвта въ теченіе трехъ мсяцевъ, бюджетъ считался утвержденнымъ.
Случай окончательнаго отказа со стороны собранія въ требуемыхъ кредитахъ, предусмотрнный въ 103 румелійскаго устава (и разршенный тамъ противъ собранія),— въ новомъ закон о вилайетахъ вовсе не предвидится. Затмъ оставленъ также въ сторон — и турецкимъ проектомъ, и новымъ закономъ — важный параграфъ (100) румелійскаго устава, дающій собранію участіе въ законодательной иниціатив.
Но смыслу этого параграфа, собраніе могло или заставить губернатора внести желаемый законопроектъ, обратившись къ нему съ адресомъ по этому поводу, или прямо внести законопроектъ отъ имени нсколькихъ членовъ (не мене шести). Въ новомъ вилайетскомъ закон не находимъ прямыхъ указаній на иниціативу ни собранія, ни губернатора. Видно только ( 82), что безъ участія собранія не могутъ быть издаваемы законодательныя распоряженія по многочисленнымъ предметамъ, перечисленнымъ въ этомъ параграф: Фицморисъ въ своемъ донесеніи правительству выражался по этому поводу, что ‘власть генеральнаго совта по извстнымъ предметамъ законодательства сдлана безусловной и полной, вмсто того, чтобы оставаться просто совщательной’ {‘Turkey’: No 16, II, стр. 244. Въ турецкомъ законопроект передъ перечнемъ предметовъ вдомства генеральнаго совта стояли очень осторожныя выраженія: ‘Les Conseils Gnraux… eont autoriss exprimer leurs opinions et proposer les amendements aux loix et rglements’, по такимъ-то предметамъ (ibid., I, 34). Коммиссари приняли-было выраженіе 13-го румелійскаго устава, по которому эти предметы входятъ въ исключительную компетенцію собранія. Но въ окончательномъ текст слово: ‘исключительная’, было выкинуто.}. Это, однако, нисколько не опредляло размровъ собственной иниціативы собранія по перечисленнымъ въ закон проектамъ его законодательной компетенціи. Полная неопредленность закона по этому капитальному вопросу составляетъ, несомннно, одинъ изъ его главныхъ пробловъ и является опять крупнымъ шагомъ назадъ сравнительно съ румелійскимъ уставомъ.
Слдующія семь главъ закона (V—XI) посвящены описанію различныхъ инстанцій областного устройства провинція: санджака, вазы съ ея составными частями (общинами и муниципалитетами), нахіи, городскихъ кварталовъ и селеній. Весь этотъ отдлъ былъ сохраненъ европейскими коммиссарами почти въ томъ же вид, въ какомъ былъ составленъ въ турецкомъ законопроект. Между тмъ турки именно въ этомъ отдл боле держались своей рутины, чмъ постановленій румелійскаго устава. Надо сказать, впрочемъ, что рзвой разницы между тмъ и другимъ не могло тутъ быть уже потому, что и старые турецкіе законы объ областномъ устройств, и новый проектъ французскаго коммиссара Ринга сводились въ одному и тому же источнику — къ французскому административному законодательству. Своими новыми заимствованіями Рингъ лишь пополнилъ старыя турецкія {Ср. его вступительныя объясненія при обсужденіи проекта румелійской коммиссіи, ‘Turkey’, No 9, II, стр. 708.}. Главной задачей европейскихъ делегатовъ со времени константинопольской конференціи было — сократить количество административныхъ инстанцій. По турецкой систем, вилайетъ длился на санджаки, санджаки на вазы, между вазами и сельскими и городскими общинами стала, какъ разъ въ описываемое время, организоваться еще промежуточная единица — нахія (кантонъ). Такимъ образомъ, высшая единица турецкаго областного устройства, провинція, составлялась изъ четырехъ низшихъ: департамента, округа, кантона и общины. Что это — черезчуръ много, ясно было для всякаго, но трудно было, не зная реальной обстановки турецкой жизни, ршить, откуда начать сокращать. Сторонники централизаціи и чиновническаго управленія, естественно, готовы были пожертвовать одною изъ низшихъ единицъ, сторонники децентрализаціи и выборнаго устройства — одною изъ высшихъ. По иниціатив русскихъ представителей, константинопольская конференція стала именно на послднюю точку зрнія и сдлала изъ нахіи-кантона основную ячейку своей автономной системы. Въ румелійской коммиссіи, несмотря на присутствіе главнаго иниціатора этого взгляда, кн. Церетелева, преобладало, какъ мы знаемъ, противоположное мнніе. Бар. Рингъ предпочиталъ пожертвовать именно нахіей, сливъ ея функціи съ функціями казы. Въ этомъ смысл выработано было румелійское устройство, съ его ‘округомъ (департаментомъ)’, ‘околіей’ и ‘общиной’. При обсужденіи турецкаго законопроекта, однако, Фицморисъ началъ склоняться къ русской точк зрнія и высказался за сохраненіе нахіи и за уничтоженіе казы,— причемъ къ положенію уничтожаемой вазы должна была приблизиться черезчуръ крупная и потому безполезная въ настоящемъ вид высшая единица — санджакъ {‘Turkey’, No 15,1, 198. Отмтимъ еще неудачную попытку Фицмориса, подсказанную одной греческой петиціей,— ввести въ законъ постановленіе о новой группировк нахій, соотвтственно національности жителей. Эта идея тоже проводилась на константинопольской конференціи русскими, въ интересахъ христіанскаго большинства. Фицморисъ воспользовался ею въ интересахъ греческаго меньшинства.}. Это ршеніе, кажется, было самымъ благоразумнымъ, если только не проще было бы прямо уничтожить самый санджакъ. Но, къ сожалнію, оно не прошло. Въ окончательный текстъ вошла старая турецкая система, притомъ довольно туманно формулированная, такъ какъ ‘нахія’ не успла еще въ ней занять подобающаго мста между казой и общиной. Единственнымъ сколько-нибудь значительнымъ улучшеніемъ въ этомъ отдл было то, что каждый чиновникъ получалъ обязательно помощника и замстителя (‘моавина’) изъ лицъ другого вроисповданія, чмъ былъ онъ самъ. Сдлать хотя бы низшаго изъ этихъ чиновниковъ мудира (начальникъ нахіи) выборнымъ (какъ это предполагалось на константинопольской конференціи и какъ требовали въ этотъ разъ Фицморисъ за-одно съ Хитрово) {‘Turkey’, No 15, II, 213—214.} — не удалось, онъ назначался вали (правда, изъ членовъ совта нахіи), а высшіе чиновники — каймакамъ и мутессарифъ — прямо султаномъ.
Глава ХІІ-я, ‘о выборахъ’, тсно связанная съ предъидущими,— также была принята делегатами Европы почти въ томъ самомъ вид, въ какомъ предложена турецкимъ правительствомъ. Въ этомъ своемъ вид она составляетъ нчто среднее между старымъ турецкимъ закономъ о вилайетахъ и румелійскимъ уставомъ. Старый вилайетскій законъ (1867) учреждалъ при каждой областной единиц административный совтъ съ ‘выборными’ членами, но ‘выборы’ этихъ членовъ были такъ обставлены, что походили больше на назначеніе {Именно, чиновники и главы духовныхъ общинъ данной административной единицы выбирали изъ списка лицъ, имющихъ право быть выбранными въ совтъ этой единицы, тройное количество кандидатовъ, затмъ посылали списокъ этихъ кандидатовъ въ такого же рода избирательную коллегію ближайшей низшей единицы, выбиравшей изъ списка двойное количество кандидатовъ. Получивъ эти списки, данная единица составляла новый списокъ лицъ, получившихъ наибольшее количество голосовъ во всхъ низшихъ подраздленіяхъ этой единицы, опять въ двойномъ количеств сравнительно съ числомъ лицъ, имющихъ быть назначенными. Этотъ послдній списокъ пересылался начальнику слдующей высшей единицы (изъ общины — начальнику казы, изъ казы — начальнику санджака, изъ санджака — начальнику вилайета), который уже и назначалъ изъ двойного числа представленныхъ ему кандидатовъ надлежащее число ‘выборныхъ’ членовъ совта той единицы, которая присылала списокъ. См. Aristarchi-bey, II, 284—8.}. Румелійскій уставъ, слдуя французскому законодательству, совсмъ лишилъ кантонъ (‘околію’, соединявшую въ себ, какъ сказано, функціи казы и нахіи) выборнаго совта, но зато усилилъ представительный элементъ въ высшей и низшей единиц, департамент и общин: въ первомъ совтъ, а во второй также и ‘мэръ’ (кметъ) выбирались населеніемъ посредствомъ прямыхъ выборовъ (выборъ мэра былъ уступкой русскому требованію {‘Turkey’, No 9, II, стр. 795—800, 965.}.
Турецкій законопроектъ, удержавъ старую систему областныхъ инстанцій, удержалъ также и выборные совты при каждой изъ нихъ, но, не желая дать населенію право прямого выбора въ совт, онъ предложилъ слдующій порядокъ. Административный совтъ нахіи выбирается непосредственно избирателями, совтъ казы выбирается членами совта нахіи, совтъ санджака — членами совта казы. Члены ‘генеральнаго совта’, предназначеннаго замнить областное собраніе румелійскаго устава, должны были выбираться тоже не прямыми выборами, а йенами совтовъ нахій. Вс эти предложенія турецкаго проекта были приняты коммиссарами, сравнительно съ старымъ закономъ о вилайетахъ они составляли значительный шагъ впередъ, но зато сильно ослабляли представительный элементъ въ законодательномъ собраніи и административныхъ совтахъ области сравнительно съ румелійскимъ уставомъ. Принятъ былъ также и избирательный цензъ, предложенный турками, съ однимъ измненіемъ. Активное избирательное право имли вс оттоманскіе подданные, достигшіе 21 года, платящіе прямые налоги и обладающіе недвижимостью или какимъ-нибудь торгово-промышленнымъ предпріятіемъ, а также вс чиновники, духовенство и дипломированные представители либеральныхъ профессій, хотя бы они и не удовлетворяли поставленнымъ выше условіямъ. Для пассивнаго избирательнаго права нужно было имть тотъ же возрастъ (вмсто предложенныхъ турками 30 лтъ) и платить налоговъ — при выбор въ нахію не мене 50 піастровъ, въ вазу — не мене 100, въ санджакъ и генеральный совтъ — не мене 150 (по старому турецкому закону требовалось платить 100, 150 и 500 піастровъ и имть тридцатилтій возрастъ). Принятъ былъ, наконецъ, и срокъ выборныхъ должностей: четырехлтій для генеральнаго совта, двухлтній — для низшихъ инстанцій, съ перемной половины состава — каждые два года тамъ — и каждый годъ здсь. Единственное серьезное измненіе, сдланное делегатами во всемъ этомъ отдл, клонилось къ охран представительства меньшинства. Для этой цли по всмъ инстанціямъ выборовъ проведено было одно правило, принятое уже въ пользу меньшинства при составленіи румелійскаго устава. Избиратели могли писать въ своихъ бюллетеняхъ только часть всего числа депутатовъ, подлежащихъ выбору, именно три-четверти ихъ: такимъ образомъ, въ случа подачи всхъ голосовъ большинства за однихъ и тхъ же кандидатовъ, эти кандидаты занимали три-четверти мстъ, оставляя остальную четверть кандидатамъ меньшинства. Однакоже, хорошо сплоченное значительно и преобладающее численно большинство всегда можетъ отдлить часть своихъ голосовъ, достаточную для перевса немногочисленныхъ голосовъ меньшинства, чтобы обезпечить себ и остальную четверть мстъ. Такимъ образомъ, напримръ, въ постоянный комитетъ Восточной Румеліи попали, несомннно, только т члены, которыхъ хотло большинство, несмотря на то, что формально каждый членъ имлъ право выбирать только шестерыхъ кандидатовъ на десять мстъ, и остальныя четыре мста предполагалось обезпечить за меньшинствомъ. Конечно, въ Румеліи меньшинство не-болгарскаго населенія оказалось гораздо ничтожне, чмъ предполагала Европа, основываясь на заявленіяхъ его представителей, особенно грековъ. Но подобное же заблужденіе, вредное, прежде всего, для самихъ тхъ, которые его поддерживаютъ, можетъ легко повториться еще разъ и въ македонскомъ вопрос: и въ такомъ случа искусственныя мры, принятыя для поддержанія меньшинства европейскими делегатами, безъ сомннія, окажутся такими же безсильными въ Македоніи, какими он оказались въ Восточной Румеліи.
ХІІІ-я глава — ‘о судахъ’ — въ турецкомъ законопроект была редактирована очень кратко. Она устанавливала лишь нкоторыя общія положенія, отсылая за деталями къ вновь изданнымъ турецкимъ законамъ, общимъ для всей имперіи. Не имя передъ собой перевода этихъ законовъ, европейскіе делегаты сочли нужнымъ сами установить въ своемъ проект общія черты судебнаго устройства для европейскихъ провинцій Турціи.
Низшей судебной инстанціей сдланъ былъ, по русскому предложенію, ‘мировой судъ’, долженствовавшій функціонировать въ каждой нахіи въ состав судьи, назначеннаго губернаторомъ, и двухъ ассессоровъ, выбранныхъ совтомъ нахіи — одного мусульманина, другого не-мусульманина. Слдующая областная единица, каза, по предложенію Фицмориса была лишена судебныхъ учрежденій. Судъ первой инстанціи для боле важныхъ длъ, онъ же и апелляціонный для нкоторыхъ приговоровъ мирового суда, учреждался въ санджак, тоже въ состав судьи, назначаемаго Портой, и двухъ выборныхъ ассессоровъ разныхъ національностей. При суд санджака устраивалась должность прокурора и слдователей, назначаемыхъ Портой. Наконецъ, высшій въ провинціи ‘апелляціонный судъ вилайета’ состоялъ изъ президента и двухъ совтниковъ, назначаемыхъ Портой, и двухъ выборныхъ ассессоровъ. При немъ тоже учреждались должности генералъ-прокурора и слдователей. Оклады жалованья всмъ судьямъ были назначены очень высокіе, во избжаніе взяточничества. Устанавливался принципъ равенства показаній мусульманскихъ и не-мусульманскихъ свидтелей. Наконецъ, вводились нкоторыя гарантіи противъ неправильнаго содержанія подсудимыхъ въ тюрьмахъ. Призванные въ засданіе турецкіе эксперты утверждали, что составленный коммиссарами проектъ неполонъ и неточно формулированъ сравнительно съ оттоманскими законами, а русскій уполномоченный призвалъ коммиссію некомпетентной въ данномъ вопрос. Дйствительно, проектъ носилъ на себ вс слды спшной работы {‘Turkey’, No 15, II, стр. 260—269.}.
Глава XIV-я — ‘о народномъ просвщеніи’ — заимствована турецкимъ проектомъ цликомъ, съ очень небольшими измненіями, изъ румелійскаго устава и принята въ этомъ вид делегатами. Начальное образованіе объявляется въ пей обязательнымъ для дтей 7—13 лтъ, забота о школахъ оставляется на попеченіи общинъ, предусматривается возможность открытія университета, и обезпечивается свобода выбора языка для преподаванія.
Слдующая XV-я глава — ‘о культахъ’ — отсутствовала въ турецкомъ законопроект и заимствована, съ незначительными перемнами, изъ румелійскаго устава. Такъ какъ религіозныя общины были издавна единственными не-мусульманскими корпораціями, признанными мусульманскимъ закономъ, то естественно вс привилегіи, данныя когда-либо мусульманскому населенію страны, принимали форму корпоративныхъ привилегій этихъ церковныхъ общинъ. Сколько-нибудь широкая постановка автономныхъ учрежденій не только ничего не можетъ прибавить къ этимъ пріобртеннымъ правамъ, но, по мр развитія дятельности свободныхъ учрежденій, должна по-невол вступить съ ними въ коалицію и мало-по-малу сократить ихъ размры. До тхъ поръ, однако, пока удержится оттоманская власть въ стран и пока эти, выработанныя самой жизнью, права остаются боле дйствительнымъ оплотомъ противъ турецкаго произвола, чмъ сажая либеральныя бумажныя реформы,— было бы рискованно ихъ касаться. Вотъ почему и автономный румелійскій уставъ, и автономный законъ о европейскихъ вилайетахъ не могли сдлать ничего лучшаго, какъ подтвердить за не-мусульманскими общинами вс ихъ старыя права и привилегіи. Однако, былъ одинъ случай, когда оба устава застали церковныя привилегіи еще въ процесс формированія, это именно былъ вопросъ о султанской инвеститур для болгарскихъ епископовъ. Въ румелійской коммиссіи этотъ вопросъ привелъ въ оживленнымъ спорамъ за и противъ передачи этого права инвеституры румелійскому губернатору, въ конц концовъ, коммиссары остановились на очень осторожной и, поэтому, неопредленной редакціи (предложенной турками), по которой ‘владыки не-мусульманскихъ общинъ, утверждавшіеся прежде Высокой-Портой, впредь будутъ утверждаться или Высокой-Портой, или губернаторомъ отъ имени султана’ {‘Turkey’, No 9, II, 908—910, 997 и 346 Р. О. У.}. При обсужденіи новаго закона о вилайетахъ, болгарскій экзархъ ходатайствовалъ передъ нкоторыми коммиссарами о разршеніи посылать епископовъ въ Македонію, но державы ршили хранить полный нейтралитетъ въ греко-болгарской борьб. Такимъ образомъ, въ разбираемой глав право инвеституры было оставлено за Портой, съ слдующей, впрочемъ, ни въ чему не обязывающей оговоркой. ‘Если какая-либо христіанская община окажется безъ пастырей и будетъ просить о нихъ, то императорское правительство должно безъ замедленія изслдовать, не возбуждаетъ ли эта просьба возраженій, и если нтъ, то исполнить ее’.
Такимъ образомъ, лозунгомъ главы XV-ой былъ строжайшій status quo.
Слдующая глава XVI-ая — ‘о чиновникахъ’ — составлена, съ нкоторыми совращеніями, изъ двухъ главъ турецкаго законопроекта. Она трактуетъ главнымъ образомъ объ отвтственности чиновниковъ передъ правительствомъ и частными лицами, и установляетъ порядокъ судебнаго преслдованія чиновниковъ.
Наконецъ, послдняя, XVII-я глава новаго закона о вилайетахъ, ‘о жандармеріи и полиціи’, вставлена вновь коммиссарами. Значеніе этой главы въ глазахъ европейскихъ делегатовъ видео изъ слдующихъ ея параграфовъ. ‘307. Наборъ жандармеріи производятся въ вилайет между всми жителями, способными ‘служб, безъ различія національности и религіи, съ соблюденіемъ, по возможности, пропорціи между мусульманами и немусульманами’ {‘Turkey’, No 15, II, 181, 183, 225.}. ‘ 310. Офицерскія должности всхъ степеней жандармеріи могутъ замщаться европейскими офицерами’ {Вся остальная часть турецкаго законопроекта, трактовавшая о вопросахъ внутренняго благоустройства провинціи, была просто опущена коммиссаромъ, такъ какъ забота объ этихъ вопросамъ признана входящей въ компетенцію областного собранія.}.
‘Теперь посмотримъ’,— писалъ англійскій коммиссаръ своему правительству, подведя общіе итоги засданій,— ‘какова будетъ судьба новаго закона — суждено ли ему послужить только новой главой повсти о великихъ надеждахъ и малыхъ результатахъ, ‘ли же онъ дйствительно поведетъ къ какимъ-нибудь практическимъ измненіямъ… Судя по прежнему поведенію Порты, не безъ основанія можно полагать, что она всячески постарается, при помощи разныхъ проволочекъ и увертокъ, избгнуть принятія новаго закона, по крайней мр въ его наиболе существенныхъ частяхъ, или, принявши его, попробуетъ избгнуть обнародованія всхъ дйствительно важныхъ постановленій, а попытается обмануть общественное мнніе приложеніемъ только той части, которая составляетъ почти одно простое воспроизведеніе стараго ‘закона о вилайет’,— напр., главы о провинціальныхъ властяхъ. Единственное средство для державъ предупредить эти уловки — это требовать отъ Порты публикованія закона въ его теперешнемъ вид, безъ всякихъ измненій, и отказаться отъ всякаго дальнйшаго обсужденія деталей и подробностей, разсмотрнныхъ уже коммиссіей… Но даже и въ случа оффиціальнаго принятія Портой закона это будетъ лишь первый шагъ, впереди останется еще практическое выполненіе реформы. Оно будетъ зависть, главнымъ образомъ, отъ губернаторовъ, которымъ новый законъ даетъ широкую иниціативу, и отъ враждебнаго или дружественнаго расположенія которыхъ къ закону многое будетъ зависть’ {‘Turkey’, No 15, II, стр. 247—248.}. Какъ видимъ, теперь у европейскихъ коммиссаровъ не оставалось и слдовъ того оптимизма, съ которымъ Дрюммондъ-Вольфъ совтовалъ коммиссарамъ ‘поднять уровень’ уступокъ, добытыхъ при выработк румелійскаго устава’. Поведеніе оттоманскихъ уполномоченныхъ во время засданій должно было наводить на самыя пессимистическія мысли. Уже въ самомъ первомъ засданіи, на вопросъ, приняты ли въ турецкомъ законопроект возраженія мстныхъ коммиссій, и есть ли этотъ проектъ — окончательный, турецкій уполномоченный отвтилъ, что проектъ — принятъ Нортой, и что онъ ‘будетъ заключать въ себ вс поправки, которыя Порта сочтетъ нужнымъ принятъ (aura cru devoir accepter). Въ теченіе обсужденія проекта коммиссарами, Порта не сочла нужнымъ принять ни одной сколько-нибудь существенной поправки. Въ предпослднемъ засданіи турецкіе коммиссары подвели итогъ своимъ голосованіяхъ, и оказалось, что изъ 337 статей проекта, подвергавшихся обсужденію, 21 они безусловно отвергаютъ, относительно 28 настаиваютъ на сохраненіи въ первоначальномъ вид, относительно 95—воздерживаются отъ сужденія, и только 185 — большею частью тхъ, которые приняты коммиссарами въ томъ вид, какъ предложены Портой — соглашаются принять {Ibidem, I, 86, II, 277.}. Такое отношеніе къ работ европейскихъ делегатовъ не предвщало, конечно, ничего хорошаго. Факты подтвердили — или даже превзошли — самыя худшія опасенія лорда Фицмориса. Порта просто положила новый законъ о вилайетахъ подъ сукно.

V.

Македонія оказалась, такимъ образомъ, самой обдленной изъ всхъ европейскихъ провинцій Турціи, возставшихъ въ 1876— 77 гг. Немногія изолированныя попытки продолжать борьбу не повели ни къ чему. Бороться дальше было безполезно, посл того какъ населеніе убдилось, что ‘ни Россія, ни Европа, не желаютъ больше проливать за него ни одной капли крови’ {Рчь ген. Обручева при прочтеніи прокламаціи къ болгарамъ имп. Александра II. ‘Turkey’, No 9, II, 1026.}. Скоро борьба стала и невозможна. Македонская интеллигенція была поголовно заподозрна турками въ неблагонадежности. Таетъ ея сдлалась жертвой преслдованій, другая перекочевала въ свободную Болгарію. Торговля и промышленность провинціи быстро падали, по мр пріобщенія ея въ европейскому рывку. Все это на много лтъ остановило освободительное движеніе въ Македоніи. Когда оно вновь началось, въ девяностыхъ годахъ, положеніе длъ, и въ Европ, и въ Турціи, совершенно перемнилось. Центръ тяжести въ международной политик передвинулся изъ Европы въ колоніи. Замшательства и смуты на ‘близкомъ Восток’, приковывавшемъ въ себ прежде все вниманіе европейскихъ правительствъ, стали представляться теперь досаднымъ отвлеченіемъ, препятствующимъ заняться боле важными длами въ Африк или въ Азіи. Поколебались серьезно и идеологическія основы восточной политики державъ. ‘За періодомъ беззаботнаго великодушія послдовала реакція, приведшая къ противоположной крайности: слишкомъ продолжительная невнимательность къ собственнымъ выгодамъ повела къ тому, что теперь не хотли признавать ничего другого, кром непосредственнаго, ближайшаго интереса’ {Brard, ‘La politique de sultan’, 1897, стр. 282.}. Турція какъ нельзя лучше воспользовалась расширеніемъ интересовъ и съуженіемъ симпатій европейскихъ державъ. Попытка Мидхада-паши обставить теченіе государственной жизни гарантіями законности прошла безъ слда. Не только турецкій государственный строй не развивался въ намченномъ имъ направленіи, но и существовавшія раньше учрежденія перестали правильно функціонировать, такъ какъ и они оказались слишкомъ стснительными для проведенія точной политики султана. ‘Можно сказать’,— писалъ французскій посланникъ въ Константинопол, Камбонъ, своему правительству, въ средин 1895 года,— ‘что за послдніе четыре года правительство перешло изъ Порты во дворецъ. Чиновники не подчинялись больше министрамъ, подъ начальствомъ которыхъ служили: они сносились непосредственно съ секретарями султана, они открыто отказывались подчиняться приказаніямъ великаго визиря, и не разъ мн приходилось констатировать, что Порта безсильна заставить самыхъ второстепенныхъ чиновниковъ исполнять свою волю’ {Ministre des affaires trangres. Documents diplomatiques. Affaires armniennes. Projets de rformes dans l’empire ottoman. 1893—1897. Paris. 1897. Въ книг B. Берара, написанной раньше выхода этой ‘Желтой книги’, можно найти много яркихъ иллюстрацій цитированнаго въ текст заключенія Камбона.}.
Извстны результаты этой личной политики султана, поощряемой невнимательностью Европы. ‘Малоазіатская рзня’ — мы опять пользуемся выраженіями Берара,— ‘продолжавшаяся два года, опустошившая пространство боле обширное, чмъ Франція, и воздвигшая на порог двадцатаго вка пирамиду изъ 300.000 человческихъ головъ, останется памятникомъ этой эпохи’. Армянскія убійства въ Малой Азіи и Константинопол поколебали, наконецъ, равнодушіе Европы, хотя и не истощили ея долготерпнія. Вчный вопросъ о реформахъ вновь появился на сцену и снова прошелъ вс обязательныя перипетіи,— включая сюда и полное игнорированіе Портой данныхъ ею и опубликованныхъ законовъ. Реформы опять задли рикошетомъ и Македонію, такъ что намъ надо остановиться на нихъ подробне.
Дло началось, собственно, съ требованія административныхъ, финансовыхъ и судебныхъ нововведеній въ пострадавшихъ провинціяхъ Малой Азіи. Съ этой цлью константинопольскіе посланники трехъ великихъ державъ (Франціи, Россіи и Англіи) представили Порт, въ апрл 1895 г., готовый законопроектъ. На этотъ разъ выразители воли Европы были умренне, чмъ ея представители въ румелійской коммиссіи и даже на константинопольской конференціи. Законопроектъ старался придерживаться старыхъ турецкихъ законовъ о вилайетахъ, которые всетаки были лучше, чмъ дйствовавшая практика. Къ попытк возстановить силу этихъ законовъ они прибавили кое-что, на очень умренное, изъ новаго закона о вилайетахъ, составленнаго румелійской коммиссіей. Сюда относился порядокъ выбора членовъ въ административные совты (членами совтовъ низшихъ инстанцій), назначеніе при областныхъ управителяхъ помощниковъ изъ не-мусульманскихъ исповданій, перегруппировка административныхъ единицъ съ обращеніемъ вниманія на вроисповдный составъ жителей, выборъ части жандармеріи изъ не-мусульманъ. Къ этимъ скромнымъ реформамъ европейскій меморандумъ прибавлялъ еще боле скромныя пожеланія относительно гарантій: назначеніе турецкаго коммиссара для надзора за выполненіемъ реформъ, турецкой же постоянной контрольной коммиссіи въ Константинопол, съ половиной состава христіанской, дня постоянныхъ сношеній съ посольствами державъ, и, наконецъ, общанія со стороны Порты ‘держать представителей державъ оффиціознымъ образомъ au courant того, какихъ лицъ Порта намревается назначить на должность вали’ {Меморандумъ и проектъ пословъ см. въ цитированной ‘Желтой книг’, стр. 45—66.}. Въ виду европейскаго предложенія, султанъ прибгнулъ къ обычнымъ уловкамъ Порты. Во-первыхъ, онъ поспшилъ назначить собственную коммиссію для изслдованія ‘настоящаго положенія вилайетовъ нуверіи’, съ несомнннымъ намреніемъ предпринять для всхъ вилайетовъ какую-нибудь общую, т.-е., какъ прежде, ‘бумажную’ реформу. Когда турецкій контръ-проектъ, ‘не содержавшій никакихъ серьезныхъ мропріятій, не дававшій никакихъ гарантій и не могшій служить хотя бы даже исходной точкой для дальнйшихъ переговоровъ’, былъ готовъ и сообщенъ посламъ, они получили (3-го іюня н. с.) и отвтъ Порты на свой меморандумъ, боле чмъ уклончивый. Такъ какъ послы продолжали настаивать на обсужденіи своего проекта, то Порта назначила новую коммиссію ‘для составленія списка вопросовъ, по которымъ послдній возбуждалъ споры’ (26-го іюня). Назначивъ коммиссію, Порта спокойно ждала, какъ отнесется къ длу новое (консервативное) англійское министерство, потомъ, получивъ отъ него, черезъ мсяцъ (24-го іюля), неблагопріятный отвтъ, представила посламъ разборъ ихъ проекта и свой проектъ армянскихъ реформъ. Критику Порты Камбонъ очень остроумно и совершенно точно резюмировалъ слдующимъ образомъ: ‘Вы говорите намъ объ административныхъ, финансовыхъ и судебныхъ реформахъ. Но это все есть въ законахъ. Правда, мы не общаемъ вамъ примнять эти законы лучше, чмъ длалось до сихъ поръ, мы даже постараемся, чтобы въ нкоторыхъ пунктахъ они не исполнялись, но, тмъ не мене, съ васъ должно быть достаточно, что все это записано въ ‘свод законовъ’. Вы вамъ говорили о насиліяхъ, жертвой которыхъ сдлались христіане. Но вдь вы отлично знаете, что вс преступныя дянія запрещены и наказуемы закономъ’ {Ibid., стр. 61, 71—75, 79—81, 85—94.}. По вопросу о гарантіяхъ и о средствахъ контроля Порта не обмолвилась въ своемъ разбор ни однимъ словомъ. Тогда министерство Солсбери заговорило боле ршительнымъ тономъ. Такъ какъ Порта особенно настоятельно подчеркивала, что настоянія державъ не должны идти дальше, чмъ позволяютъ постановленія Берлинскаго трактата, ‘го лордъ Солсбери ршился потребовать осуществленія права контроля надъ армянскими длами, предоставленнаго Берлинскимъ трактатомъ державамъ. Онъ проектировалъ для этой, цли устройство см 23,шанной коммиссіи изъ четырехъ турецкихъ и трехъ европейскихъ делегатовъ (августъ). Турки испугались и немедленно послали коммиссара въ Арменію для введенія общанныхъ реформъ, убдительно прося въ то же время державы удовлетвориться турецкимъ проектомъ отказаться отъ требованія интернаціональной коммиссіи {Ibid. 136—138.}. Въ это время (начало октября н. с.) въ Константинопол произошли армянскіе безпорядки, за ними послдовала серьезная нота державъ и посылка всхъ стаціонеровъ въ Константинополю. Порта почувствовала необходимость новыхъ уступокъ и 17-го октября приняла вс требованія державъ, въ новой редакціи {142, 143—145, 148—150, 151—162.}. Добившись султанскаго указа, европейская дипломатія на цлый годъ успокоивается по вопросу о реформахъ. Въ этотъ промежутокъ времени возвышаетъ свой голосъ болгарское правительство, опираясь на только-что примирившуюся съ нимъ Россію. Князю Фердинанду и Стоилову удается удержать начавшееся въ Македоніи движеніе и въ награду за это добиться отъ Порты нкоторыхъ уступокъ для Македоніи. Русскій посолъ Неладовъ поддерживаетъ передъ турецкимъ правительствомъ болгарскія требованія и совтуетъ распространить реформы на европейскія провинціи. Болгарскій князь, съ своей стороны, въ бытность свою въ Константинопол, заявляетъ, что въ случа отказа ему трудно будетъ сдерживать недовольныхъ. Султанъ уступаетъ, въ конц апрля 1896 г., онъ издаетъ декретъ о ‘реформахъ для румелійскаго вилайета’ {Ibid. 226—229.}. Уступки этого декрета, однакоже, боле чмъ скромны. Число членовъ административныхъ совтовъ повышается съ четырехъ до шести, на половину не-мусульманъ (и изъ этой половины — двое членовъ изъ большинства населенія, т.-е. по большей части изъ болгаръ). Губернаторамъ придаются помощники (но объ ихъ религіи нтъ ни слова). Назначается для каждыхъ двухъ провинцій контрольная коммиссія и для каждой провинціи — инспектора административные, финансовые и судебные, для наблюденія надъ дятельностью соотвтственныхъ вдомствъ. Устанавливается предльный срокъ для разршенія ходатайствъ о постройк новыхъ церквей (2 мсяца — въ ваз, 1 мсяцъ — въ санджак и вилайет, но въ высшей инстанціи, въ Константинопол, срокъ не назначается, а говорится лишь глухо объ ‘ускореніи’ формальностей). Въ жандармерію дается общаніе ввести 10% не-мусульманъ. Говорится объ облегченіяхъ при взиманіи недоимокъ, о большей пропорціональности при раскладк налоговъ, о консолидаціи ‘десятка’ и переоцнк земельнаго налога, въ случа жалобъ на его неправильность.
Между тмъ, систематическое истребленіе армянъ въ Малой Азіи шло своимъ чередомъ. За нимъ послдовало занятіе оттоманскаго банка армянскими революціонерами (26-го августа) и рзня на улицахъ Стамбула, ‘по всмъ признакамъ организованная властями и легко могшая быть предупрежденной своевременнымъ вмшательствомъ со стороны турецкихъ войскъ’,— какъ должны были констатировать представители державъ въ Константинопол. Дипломатія снова встрепенулась. Англійскій кабинетъ разослалъ (21-го октября) меморандумъ, въ которомъ резюмировалъ исторію турецкихъ провокацій и европейскихъ попытокъ вмшательства. Въ меморандум было засвидтельствовано, что ‘хотя согласіе султана на реформы въ армянскихъ вилайетахъ было дано годъ тому назадъ, но для исполненія ихъ ничего серьезнаго не было сдлано, за исключеніемъ назначенія нсколькихъ христіанскихъ чиновниковъ’ {Ibid. 301—302.}. Дипломаты снова заговорили строгимъ языкомъ съ турецкими чиновниками и съ самимъ султаномъ. Въ результат султанъ ршился опубликовать декретъ, распространявшій реформы, предназначенныя для шести армянскихъ вилайетовъ,— на вс вилайеты имперіи (11-го ноября). Къ своему большому удивленію, однакоже, дипломаты не нашли въ опубликованномъ текст самыхъ важныхъ постановленій изданнаго за годъ передъ тмъ закона. Въ новомъ закон не говорилось ни слова о допущеніи къ нкоторымъ должностямъ христіанскихъ чиновниковъ, о совтахъ при вали, мутессарифахъ и каймакамахъ и т. п. Другими словами, онъ бралъ назадъ даже т скромныя уступки, которыя, полгода передъ тмъ, даны были Македоніи, благодаря предстательству русскаго правительства. Т постановленія, которыя остались въ закон, вс имли форму простого подтвержденія прежнихъ распоряженій правительства, никогда не отмненныхъ формально, но никогда и не вводившихся въ дйствіе {Ibid. 320—323.}.
Такимъ образомъ, новое давленіе европейской дипломатіи привело къ изданію закона, который, въ буквальномъ смысл, свелъ къ нулю результаты всхъ ея предъидущихъ усилій. Какъ бы для того, чтобы рельефне оттнить этотъ итогъ, сравнительно съ первоначальными предположеніями державъ, въ томъ же ноябр 1896 г., третій македонскій конгрессъ въ Софіи сгруппировалъ самыя благопріятныя изъ этихъ первоначальныхъ предположеній и опубликовалъ въ вид своей минимальной программы. Эта программа остается и до сихъ поръ оффиціальнымъ выраженіемъ того, къ чему стремится македонское національное движеніе. Еще недавно она была вновь перепечатана въ одномъ автономистскомъ македонскомъ орган. Характеристикой этой программы мы и закончимъ настоящую статью. Вотъ, прежде всего, самъ этотъ небольшой и чрезвычайно интересный документъ:
‘1) Изъ теперешнихъ солунскаго, битольскаго и скопскаго вилайета образуется одна область резиденціей Солунью (слдуетъ опредленіе границъ, воспроизводящее, за исключеніемъ Солуни и Бодены, пограничную линію Санъ-Стефанскаго трактата) (а).
2) Назначается генералъ-губернаторомъ (‘главнымъ управителемъ’) области на пятилтній срокъ лицо, вполн удовлетворяющее условіямъ справедливости и терпимости и принадлежащее къ господствующей народности (b).
3) Генералъ-губернаторъ управляетъ областью при помощи областного собранія, избраннаго непосредственно самимъ населеніемъ, при строгомъ соблюденіи правъ меньшинства. Оно ршаетъ вс вопросы, касающіеся внутренняго устройства области (с).
4) Личность и жилище всхъ гражданъ области должны быть одинаково неприкосновенны. Цензура печатнаго слова не существуетъ (d).
5) Вс областные чиновники назначаются изъ той народности, которая преобладаетъ въ ихъ мст служенія. Высшіе изъ нихъ назначаются султаномъ, по предложенію генералъ-губернатора, а остальные назначаются прямо самимъ генералъ-губернаторомъ (е).
6) Языкъ главныхъ народностей въ области будетъ оффиціальнымъ наравн съ турецкимъ во всхъ областныхъ учрежденіяхъ, административнымъ единицамъ будетъ предоставленъ, выборъ одного изъ этихъ языковъ для оффиціальныхъ сношеній (f).
7) Учебное дло христіанскихъ народностей всецло предоставляется заботамъ соотвтствующихъ училищныхъ организацій (g).
8) Для поддержанія порядка а тишины въ области организуется областная жандармерія, основанная на началахъ рекрутской системы и непосредственно подчиненная генералъ-губернатору. Эта жандармерія, вмст съ своими офицерами, составляется изъ мстныхъ народностей, пропорціонально ихъ численности, не превышая 1% мстнаго мужского населенія. Высшіе офицеры этой жандармеріи назначаются е. и. в. султаномъ, по предложенію генералъ-губернатора, а остальные назначаются прямо самимъ генералъ-губернаторомъ (h).
9) Бюджетъ и налоги области опредляются народнымъ собраніемъ. 25®/а дохода области вносятся въ правительственную казну, а остальное употребляется на нужды области (і).
10) Одновременно съ назначеніемъ генералъ-губернатора назначается спеціальная коммиссія, въ которой будутъ достаточно представлены мстныя народности и которая подъ предсдательствомъ генералъ-губернатора выработаетъ подробности упомянутыхъ реформъ (к).
11) Всмъ политическимъ преступникамъ, осужденнымъ и не-осужденнымъ, а также и всмъ заподозрннымъ въ неблагонадежности областнымъ уроженцамъ, находящимся вн родины, дается общая и полная амнистія (l).
12) Подобныя реформы вводятся и въ адріанопольскомъ вилайет’ (m).
(a) ‘Это территоріальное разграниченіе не только не противорчить предшествовавшимъ турецкихъ мропріятіямъ подобнаго рода, но, въ существенныхъ чертахъ составляетъ просто возстановленіе административныхъ границъ Македоніи, существовавшихъ наканун послдней русско-турецкой войны. Оно вполн обнимаетъ естественныя границы Македоніи въ географическомъ, этнографическомъ и торговокъ отношеніи и вполн сообразно, какъ съ мнніемъ, которое преобладало на константинопольской конференціи 1876 г. (см. II-me protocole, Sance du 16 (28) dcembre 1876), такъ и съ духомъ Берлинскаго трактата (см. XIII протоколъ берл. конгресса), руководившимъ европейской дипломатіей всегда, когда рчь заходила о мирномъ разршеніи восточнаго вопроса.
(b) Этотъ пунктъ совершенно сходенъ съ проектомъ конст. конф. 1876 (см. Rglement organique de la Bulgarie, ст. 4, парагр. 1 и 6), a также и съ духомъ выработаннаго въ 1880 г. восточно-румелійской коммиссіей проекта реформъ въ Турція (см. ‘Loi des Vilayete de la Turquie d’Europe’, titre I, art 21 et titre II, art 27, alina 3.
(c) Этотъ пунктъ вполн сходенъ съ проектомъ конст. конф. (ibid. ст. 4, пункты 7—17, также какъ и съ проектомъ вост.-рум. европ. комм. (см. ibid. titre IV, art 82).
(d) Этотъ пунктъ вполн сходенъ съ проектомъ вост.-рум. европ. комм. (см. ibid. titre I, art. 4, 11, 15 и 19).
(e) Этотъ пунктъ вполн сходенъ съ проектомъ конст. конф. (ibid. ст. 3) и соотвтствуетъ проекту восгочно-рум. европ. комм. (см. ibidem, titre I, art 21, alina 2 и titre XVI, art. 293).
(f) Этотъ пунктъ вполн сходенъ съ проектомъ конст. конф. (ibid. ст. 7, п. 5) и съ духомъ проекта вост.-рум. европ. коми. (см. ibid. titre I, art. 22).
(g) Этотъ пунктъ весьма сходенъ съ ст. 1-й ‘Закона о народномъ просвщеніи’ въ Турціи 1869 г.
(h) Этотъ пунктъ вполн сходенъ съ проектомъ конст. конфер. (ibid. ст. 8, п. 8) и съ духомъ проекта вост.-рум. европ. комм. (см. ibidem, titre XVII, ст. 806, 807, 310).
(і) Этотъ пунктъ соотвтствуетъ проекту конст. конфер. (см. ibid. ст. б, п. 11).
(k) Этотъ пунктъ вполн сходенъ съ XXIII статьей, 3 п. Берлинскаго договора.
(l) Этотъ пунктъ соотвтствуетъ проекту констант. конф. (ibid. ст. 9).
(m) Этотъ пунктъ вполн сходенъ съ XXIII ст. 2 п. Берлинскаго договора’.
Какъ видно изъ цитатъ, сопровождающихъ каждый параграфъ македонской программы, комитетъ хотлъ поставить свой проектъ въ непосредственную связь съ проектами, выработанными европейской дипломатіей, именно съ проектомъ константинопольской конференціи въ его первоначальномъ, несмягченномъ вид {Въ этомъ вид проектъ былъ выработавъ въ предварительныхъ засданіяхъ европейскихъ делегатовъ, 21 и 23 декабря 1876, предъявленъ и приложенъ къ протоколу конференціи 11 (23) декабря и обсуждался на слдующихъ засданіяхъ (си. ‘Turkey’, 2, 148, 153—156, 168, 217—222). Не совсмъ понятна, поэтому, ссылка примчанія на протоколъ 2-го засданія конференціи.} и съ новымъ ‘Loi des Vilayets’ 1880 г., составленнымъ румелійской коммиссіей. Но, очевидно, передъ глазами составителя носился совсмъ другой идеалъ автономной провинціи,— именно, румедійскій органическій уставъ, и автономную Македонію онъ представлялъ себ по образцу Восточной Румеліи,— съ нкоторыми измненіями въ пользу первой (напр., въ вопрос о національности губернатора). Но такъ какъ разница между румелійскимъ уставомъ и европейскими проектами македонскаго автономнаго устройства весьма значительна, и такъ какъ составитель не хотлъ, по понятнымъ причинамъ, ссылаться на уставъ, а предпочелъ поставить свою программу подъ охрану европейско-македонскихъ проектовъ, то ему пришлось прибгнуть къ довольно рискованнымъ комментаріямъ законовъ, на которые онъ ссылался въ оправданіе статей своей программы. Получившіяся путемъ такихъ комментаріевъ нововведенія мы отмтили выше курсивомъ. Въ первомъ пункт программы авторъ ея могъ съ полнымъ основаніемъ ссылаться на предъидущія попытки дипломатіи — слить по нскольку вилайетовъ въ одну автономную область. Нельзя считать нововведеніемъ и того, что онъ провелъ границы этой области, въ общихъ чертахъ, такъ какъ ихъ проводилъ Санъ-Стефанскій трактатъ, основываясь отчасти на старыхъ административныхъ дленіяхъ, отчасти на этнографіи населенія.
Нововведеніемъ является въ данномъ случа только нкоторое расширеніе границы къ югу и, въ особенности, желаніе сдлать Солунь столицей автономной Македоніи. Считаю нужнымъ оговориться, что, отмчая это и послдующія нововведенія, я не имю въ виду входить въ оцнку ихъ по существу, а просто отмчаю ихъ, какъ черты, характеризующія разбираемую программу. Что касается оцнки по существу, она можетъ быть сдлана, конечно, только по соображенію относительно степени исполнимости этихъ требованій, а степень исполнимости ихъ зависитъ всецло отъ той обстановки, въ которой они будутъ практически предъявлены, какъ основа для дйствительнаго обсужденія. Въ настоящемъ своемъ вид эти требованія скоре служатъ показателемъ тхъ стремленій населенія, отъ которыхъ его руководители не могутъ отказаться даже въ минимальной программ, не подвергаясь упрекамъ въ измн тому длу, которому взялись служить. Сдлавъ эту оговорку, возвращаюсь къ характеристик македонской программы. Второй пунктъ ея, какъ уже замчено, идетъ дальше не только македонскихъ проектовъ, но и румелійскаго устава, требуя назначенія губернаторомъ болгарина. Требованіе это построено довольно искусно, хотя и не особенно убдительно — на 21-й стать законопроекта о вилайетахъ 1880 г. {‘Quiconque possde les connaissances et la capacit exiges par la loi, est admis, eans distinction de race ni de religion, aux fonctions publiques y compris celles de Yali (т.-е. губернаторомъ можетъ быть назначенъ и болгаринъ). Lorsque la majorit est musulmane, les mutessarifs et les camacams (но не губернаторъ) seront musulmans, et l o la majorit est non-musulmane, les mutessarifs et les calmacams seront non-miisulmans… la prfrence sera donne ceux, qui connaissent, en mme temps que le turc, la langue du pays, c’est—dire, la langue parle par la majorit des habitants’.}.
Выборъ областного собранія ‘непосредственно населеніемъ’ противорчитъ законопроекту 1880 г., но соотвтствуетъ, дйствительно, требованіямъ константинопольской конференціи, осуществленнымъ посл войны, относительно Восточной Румеліи. Опредленіе компетенціи собранія, въ той общей форм, въ которой оно сдлано въ параграф третьемъ, нсколько двусмысленно. Законопроектъ 1880 г. прямо перечисляетъ списокъ вопросовъ, по которымъ собраніе можетъ законодательствовать: въ первомъ пункт этого списка значатся ‘законы, имющіе цлью регулировать функціонированіе организма, созданнаго настоящимъ закономъ’. Перемны въ самомъ этомъ организм обусловлены требованіемъ двухъ-третей голосовъ. Все это нсколько ограничиваетъ общее требованіе программы.
Назначеніе областныхъ чиновниковъ изъ преобладающей ‘народности’, несомннно, есть опять-таки новая черта македонской программы, точно также какъ и подобное же требованіе относительно губернатора. Европейскіе проекты говорятъ лишь о чиновникахъ изъ преобладающаго ‘вроисповданія’. Назначеніе высшихъ чиновниковъ Портой предложенію губернатора соотвтствуетъ первоначальному требованію константинопольской конференціи, но только если подъ высшими чиновниками разумть областныхъ начальниковъ, если же сюда присоединить представителей главныхъ отраслей центральной администраціи области, а также высшихъ судейскихъ и военныхъ чиновниковъ, тогда подобное постановленіе мы найдемъ лишь въ устав Восточной Румеліи. Постановленіе относительно уравненія ‘мстнаго языка’ съ турецкимъ, въ боле мягкой форм, сдлано въ первоначальномъ проект константинопольской конференціи, но въ проект 1880 оно потерпло, какъ мы знаемъ, сильныя, ограниченія. Участіе областного собранія въ назначеніи налоговъ обставлено въ европейскихъ проектахъ оговорками, которыя исчезаютъ въ короткой формулировк македонской программы. Процентъ доходовъ провинціи, обращаемый въ пользу казны (25%) — ниже опредленнаго константинопольской конференціей, не говоря уже о проект 1880 г. Наконецъ, требованіе относительно выработки подробностей автономнаго устройства при помощи мстной коммиссіи, также какъ и требованіе распространенія тхъ же реформъ на адріанопольскій вилайетъ, никакъ не можетъ основываться на XXIII Берлинскаго трактата, такъ какъ тамъ мстная коммиссія назначалась для совсмъ иной роли и реформы предусматривались совсмъ иного рода. Проекты мстныхъ коммиссій должны были, по ст. XXIII, пройти двойную санкцію Порты и европейской коммиссіи. Объ этихъ инстанціяхъ македонская программа не упоминаетъ совсмъ. Европейское участіе въ выработк македонской автономіи еще мене предусматривается въ ней, чмъ необходимость опредлить прерогативу султана.
Надо признаться, что составленная такимъ образомъ македонская программа можетъ разсчитывать на полное осуществленіе лишь при необычайно благопріятномъ для національныхъ стремленій стеченіи обстоятельствъ. Требованія константинопольской конференціи, на которую эта программа ссылается предпочтительно передъ проектамъ 1880 года, какъ извстно, повели къ войн. Безъ войны и побды едва ли могли бы и теперь быть навязаны Турціи македонскія условія. Но для осуществленія македонской программы Европа воевать не станетъ, въ крайнемъ случа, можно было бы ожидать разв только европейской оккупаціи, т.-е. исхода, едва ли желательнаго для большинства самихъ македонцевъ. Дло начнется,— и началось уже,— конечно, съ другого конца,— съ дипломатическаго вмшательства. Едва ли нужно быть пророкомъ, чтобы предсказать, что возстаніе въ Македоніи можетъ лишь придать этому вмшательству боле или мене энергическій характеръ, но врядъ ли измнитъ его по существу. Въ виду этого, минимальная программа должна быть значительно понижена, чтобы имть шансы на немедленное осуществленіе. Разумется, такого пониженія трудно ждать отъ македонскихъ комитетовъ, это — дло боле привычное для дипломатическихъ канцелярій, и переходя къ этой сфер отношеній, можно только желать, наоборотъ, чтобы программа не была уже понижена слишкомъ, понижена настолько, что мстное населеніе отказалось бы удовлетвориться уступками, даже въ качеств временныхъ, а Порта пріобрла бы опять возможность свести эти уступки къ бумажной реформ, какъ бывало безчисленное количество разъ прежде. Если исторія предъидущихъ дипломатическихъ попытокъ надлить турецкія провинціи автономіей можетъ научить чему-нибудь въ будущемъ, то, конечно, смыслъ этихъ уроковъ будетъ заключаться въ полномъ недовріи въ Голымъ общаніямъ Порты и въ признаніи необходимости требовать отъ нея боле серьезныхъ гарантій. Этотъ опытъ прошлаго учитъ насъ, что —
1) Коммиссія изъ чисто-турецкихъ чиновниковъ, въ род недавно назначенной для скопскаго вилайета, не можетъ сдлать ничего для реформы. Она или систематически будетъ бездйствовать, исполняя тайное желаніе своего повелителя или, въ случа проявленія энергіи, подвергнется его же гнву, какъ, кажется, уже и случилось съ только-что упомянутой коммиссіей.
2) Коммиссія съ участіемъ европейскихъ делегатовъ можетъ выработать очень хорошій законопроектъ, который, однако, очень скоро превратится въ простой историческій документъ, если не будетъ сопровождаться гарантіями въ выполненіи.
3) Гарантіи, которыхъ пробовала требовать Евроіа, сводятся въ слдующимъ:
a) Назначеніе высшихъ чиновниковъ съ согласія державъ.
b) Устройство европейской контрольной коммиссіи (конечно, не въ такомъ скромномъ вид, какъ послдняя, при помощи которой послы напугали Порту въ 1896 году).
c) Назначеніе европейскихъ чиновниковъ и офицеровъ для введенія проектированныхъ реформъ.
4) Жандармерія изъ войскъ нейтральной державы.
е) Временная оккупація.
4) Наконецъ, приходится констатировать, что Порта не отвергала только тхъ гарантій, которыя на нее налагались силой событій. Сила же событій проявлялась или въ ослабленной форм — европейскаго соглашенія, или въ боле энергичной форм — индивидуальнаго вмшательства. Именно на такое вмшательство со стороны Россіи — безсознательно или сознательно надется македонская масса. Одними предостереженіями ее не заставишь выбросить изъ головы эту ide fixe, тмъ боле, что самыя предостереженія она готова всегда истолковать по-своему. Если ее предупреждаютъ,— значитъ, о ней отечески заботятся, если ей грозятъ оставить ее на произволъ судьбы,— значитъ, въ случа крайности за нее и заступятся. Одна русская газета недавно обнаружила склонность разсуждать совершенно такимъ же образомъ, рискнувъ заявить, что на македонскій вопросъ слдуетъ смотрть какъ на наше русское семейное дло съ султаномъ. Это — опасная точка зрнія. Становиться на этотъ путь едва ли удобно, если принять въ разсчетъ, что, идя по нему, можно придти туда, куда мы пришли въ 1877 году. Ошибиться свойственно каждому, но упорствовать въ ошибк было бы неумно, какъ говоритъ одна древняя пословица.
Изъ того, что мы не должны быть ‘славянофилами’ въ стил 1877 года, вовсе, однако, не слдуетъ, чтобы намъ слдовало превратиться въ туркофиловъ. Россія иметъ достаточно тяжести на европейскихъ всахъ, чтобы оказать свое давленіе, не налегая на нихъ всей своей массою. Но иметъ ли она интересъ создавать на Балканскомъ полуостров новую автономную единицу, имющую сыграть впослдствіи роль второй Восточной Румеліи? Разборъ этого вопроса завелъ бы насъ далеко за предлы настоящей статьи. Отвты на него даются весьма различные. По нашему личному мннію, вопросъ ршается утвердительно. Россіи выгодне имть на полуостров сильнаго союзника, чмъ слабаго вассала,— а чтобы сохранить себ выгода союза, нужно только немножко больше умнья, которымъ, къ несчастію, мы не всегда обладали.

П. Милюковъ.

‘Встникъ Европы’, NoNo 5—6, 1899

Милюков Павел Николаевич
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Русская аграрная политика прошлого столетия, Милюков Павел Николаевич, Год: 1890
  2. Юридическая школа в русской историографии, Милюков Павел Николаевич, Год: 1886
  3. VIII археологический съезд в Москве, Милюков Павел Николаевич, Год: 1890
  4. Международный конгресс антропологии и доисторической археологии в Москве, Милюков Павел Николаевич, Год: 1892
  5. Очерки по истории русской культуры, Милюков Павел Николаевич, Год: 1895
  6. Очерки по истории русской культуры, Милюков Павел Николаевич, Год: 1895
  7. Очерки по истории русской культуры, Милюков Павел Николаевич, Год: 1895
  8. Интеллигенция и историческая традиция, Милюков Павел Николаевич, Год: 1910
Электронная библиотека