Из истории волнений в Оренбургском крае, Середа Николай Акимович, Год: 1891 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 27 минут(ы)

**Изъ исторіи волненій въ Оренбургскомъ кра *).**

(Матеріалы для исторіи послдняго киргизскаго возстанія), 1869—1879 гг.

(Посвящ. памяти Ол. Ив. Середы).

*) Русская Мысль, кн. VII.

II.
Утвержденіе новаго положенія.— Новая реформа и старые промахи.— Поспшить образованія областей и вызванные ею безпорядки.— Причины волненій по оффидіаанымъ источникамъ и причины дйствительныя.— Предупрежденія печати и отношенія въ ней мстной администраціи {Дла канцеляріи оренбургскаго генералъ-губернатора и не изданная записи о безпорядкахъ въ степи въ 1669 и 1870 годахъ.}.

Въ послднихъ мсяцахъ 1868 года труды коммиссіи были окончены, выработанный ею проектъ новаго положенія объ устройств киргизъ удостоился высочайшаго утвержденія и 21 октября состоялось высочайшее повелніе:

1) Образовать изъ областей оренбургскихъ и сибирскихъ киргизъ а Семипалатинской, а также земель Уральскаго и Сибирскаго козачьихъ войскъ четыре области: Уральскую, Тургайскую, Акмолинскую и Семипалатинскую въ предположенныхъ, въ проект положенія, для этихъ областей границахъ.

2) Разршить главному мстному начальству упомянутый проектъ положенія вводить въ дйствіе съ 1 января 1869 года, въ вид опыта, да двухгодичный срокъ.

Таковое высочайшее повелніе министромъ внутреннихъ длъ, въ числ другихъ вдомствъ, было сообщено и оренбургскому генералъ-губернатору для надлежащаго исполненія.

Тотчасъ по полученіи упомянутаго сообщенія главный начальникъ драя предложилъ и. д. военныхъ губернаторовъ Уральской и Тургайской областей, вошедшихъ въ районъ его вднія, слдующія мры по введенію въ дйствіе новаго положенія:

а) образовать въ Тургайской области узды: Илецкій, Николаевой, Тургайскій и Иргизскій, а въ Уральской — Балмыковскій, Гурьевскій и Уральскій, въ Эмбенскій же постъ Мангышлакское приставство назначить начальствующихъ лицъ и послать ихъ на мста для составленія соображеній по введенію тамъ новаго положенія, когда это окажется возможнымъ,

б) для организаціи мстныхъ уздныхъ и волостныхъ правленій предписывалось образовать, подъ предсдательствомъ уздныхъ начальниковъ, для Тургайской области четыре коммиссіи, а для Уральской, на первое время, только три {По числу уздовъ: четырехъ — въ Тургайской и трехъ — въ Уральской области.}, которымъ начать вводить положеніе, руководствуясь данными отъ губернаторовъ инструкціями.

Въ силу этихъ распоряженій, поспшно организованныя коммиссіи приступили къ длу введенія новаго положенія — въ Тургайской области съ половины декабря 1868 года, а въ Уральской области коммиссіи отправились по назначенію: Гурьевскаго узда 19, Уральскаго и Калмыковскаго 21 декабря того же года, какъ сообщилъ о томъ военный губернаторъ Уральской области, присовокупляя, что киргизы Эмбенскаго узда и Мангышлакскаго приставства оставлены имъ пока на прежнемъ основаніи и сборъ повинности взимается съ нихъ по прежнему порядку.

Изъ этихъ предварительныхъ распоряженій видно, что въ Оренбург слишкомъ торопились введеніемъ новаго положенія въ степи, такъ какъ вс упомянутыя выше мры по введенію положенія состоялись въ то время, когда еще не только въ орд, но и въ уздныхъ управленіяхъ не было ни одного печатнаго экземпляра новаго положенія, и организаціонныя коммиссіи имли у себя лишь инструкціи военныхъ губернаторовъ, заключающія краткія выписки изъ самаго положенія тхъ статей, которыми опредлялся порядокъ образованія уздовъ и волостей.

Это былъ первый промахъ администраціи, повлекшій за собой другія ошибки, имвшія весьма печальныя послдствія.

Прежде всего, такая поспшность и подобный порядокъ вещей не могли предвщать успха организаціоннымъ коммиссіямъ въ ихъ дйствіяхъ, такъ и случилось. Вначал дло, повидимому, пошло успшно, и въ Тургайской области къ 1 февраля 1869 г. уже было сформировано девять волостей, но вскор затмъ организаціонныя коммиссіи встртили затрудненія сначала въ Уральской, а потомъ и въ Тургайской областяхъ. Такъ, губернаторъ Уральской области уже отъ 16 января 1869 года,— слдовательно, мене чмъ черезъ мсяцъ по открытіи дйствій коммиссіи,— доносилъ генералъ-губернатору, что предсдатель организаціонной коммиссіи Уральскаго узда подполковникъ Черноморсковъ, при направленіи дйствій коммиссіи на р. Хобду (пятая волость Уральскаго узда), въ аул, расположенномъ при озер Кара-су (неподалеку отъ станицы Буранной), встртилъ серьезныя затрудненія къ дальнйшему слдованію и полное невниманіе народа къ вновь вводимому положенію. Командированный этою комиссіей (бывшій начальникъ 1-й половины восьмой киргизской дистанціи), сій Ташбулакъ Туяковъ, въ сопровожденіи муллы Шалаева, управлявшаго приуильскими киргизами заурядъ-хорунжаго Лепесова и почетныхъ біевъ, отправившійся ночью съ 11 на 12 января вверхъ по р. Хобд къ зимующимъ тамъ киргизамъ, доносилъ, что онъ, приближаясь къ аулу киргиза Джапара, былъ остановленъ сорока вооруженными киргизами, преградившими ему путь и объяснившими, что двухъ чабаровъ, посланныхъ съ бумагами отъ него, они задержали, бумаги изрубили и что какъ ихъ самихъ, такъ и коммиссію къ себ не примутъ и дальше не допустятъ, потому что такъ распорядились ихъ старики, ухавшіе къ мргазамъ: Батанбекову и Айжарыку Бикбауву, Тургайской области {Неизданная записка о безпорядкахъ въ степи въ 1869 и 1870 годахъ,}, на совщаніе, слдуетъ ли имъ принимать положеніе, или нтъ. Когда же посланные коммиссіей, не взирая на это сообщеніе, направились къ аулу, то нкоторые изъ толпы окружили посланныхъ, угрожая имъ оружіемъ, и принудили первыхъ повернуть лошадей назадъ, причемъ шайка провожай Туякова съ товарищами боле версты и, возвращаясь къ переговорамъ, выражала крайнее раздраженіе.

Не мене печальныя всти привезъ посланный упомянутымъ дистаночнымъ начальникомъ Туяковымъ, киргизъ Тобынскаго рода Утяповъ на вершины р. Хобды для предупрежденія о прізд туда коммиссіи и для передачи двухъ конвертовъ: одного на имя мстнаго начальника Базыбаева и другаго — почетнаго бія Битарова. Возвратившійся посланный разсказывалъ, что бій Битаровъ, принявшій отъ него конвертъ, въ виду бывшаго съ нимъ народа, прочиталъ вслухъ врученную ему бумагу, изрубить ее кинжаломъ и, вмст съ народомъ, объявилъ Утяпову, что они инакихъ распоряженій до возвращенія стариковъ изъ Тургайской области не примутъ и другаго конверта на имя Базыбаева доставить не позволять.

Заурядъ-хорунжій Лепесовъ, отправившись по порученію той же воямиссіи съ киргизомъ Аиткузомъ Джапатовымъ въ аулъ киргизъ того же рода, Кунгурова отдленія, Джапалака Айдасова и Битынскаго рода — Байгильды, для приготовленія народа къ прізду коммиссіи, встртилъ тоже одн неудачи. Остановившись у киргиза Байгильды въ землянк, Лопесовъ, объясняя ему цль своего прізда, услышалъ въ отвтъ, что его, Лепесова, Байгильды принять готовъ, но что коммиссію не пуститъ, что народъ не соберется и коммиссія имъ вовсе не нужна, причемъ хозяинъ объяснилъ Лепесову, что такъ согласились поступать вс киргизы. Ва обратномъ пути изъ этого аула Лепесовъ былъ окруженъ народомъ, коннымъ и пшимъ, который подтвердилъ то же самое. Ночевать Лепесовъ остановился въ землянк киргиза Тлеубая, въ аул Айдасова, и около полуночи былъ разбуженъ шумомъ собравшихся у землянки киргизъ. Отъ хозяина Тлеубая Лепесовъ узналъ, что они хотли напасть на коммиссію и убить его самого, повинуясь совтамъ хозяина, Лепесовъ изъ зимовки не вышелъ и тмъ только спасъ свою жизнь. Утромъ, когда узжалъ Лепесовъ, киргизы кричали ему вслдъ, чтобы онъ не здилъ къ нимъ ни одинъ, ни съ коммиссіей.

Изъ дальнйшихъ донесеній губернатора Уральской области видно, что положеніе длъ въ степи ухудшается съ каждымъ днемъ, мятежъ, быстро распространяясь по Уральской области, принималъ весьма широкіе размры и оказывалъ серьезное сопротивленіе къ введенію новаго положенія.

Предсдатель организаціонной коммиссіи Гурьевскаго узда капитанъ 1-го ранга Тверитиновъ, образовавшій три аула тазларовцевъ, находящихся въ 5-ти верстахъ отъ узда Эмбы, намревался двинуться на Теньтякъ-сэръ до Сагиза къ зимующимъ на этомъ пространств исыковцамъ Уразова отдленія, а оттуда на Эмбу къ урочищу Исенберды, къ табырадаевцамъ разныхъ отдленій и затмъ внизъ по Эмб къ черкесовцамъ Кара-Кемперова отдленія, но потомъ пріостановился въ исполненіи этого намренія въ ожиданіи прізда къ нему мстныхъ старшинъ, отъ которыхъ онъ надялся получить нужныя ему свднія объ ихъ родахъ и которымъ считалъ нужнымъ растолковать новое положеніе. Когда собрались старшины Исыковскаго рода Джаля Айтовъ, Табырадаевскаго — Магометъ Исламовъ, Исянъ Уражбаевъ и съ ними нсколько біевъ, начальникъ узда вкратц объявилъ имъ новое положеніе, которымъ, повидимому, они остались довольны, но при прощаніи адаевскій старшина Исламовъ заявилъ, что въ его вдомств зимовало до 200 кибитокъ адаевцевъ съ Мангышлака, за которыхъ онъ не ручается, и, въ то же время, просилъ г. Тверитинова не прізжать къ нему въ аулы, будто бы, по недостатку помщенія, общаясь въ случа нужды обратиться къ начальнику узда адаевцевъ для разъясненія чего-либо для нихъ непонятнаго.

Утромъ 21 января прізжали къ г. Тверитинову изъ зимующихъ по Тентяку и Сагизу біи Исыковскаго рода съ просьбою объ отсрочк у нихъ введенія новаго положенія на семь дней, въ виду того, что введеніе положенія предстояло у адаевцевъ {Адаевскій родъ искони отличался особою дикостью нрава и своеволіемъ и поэтому съ нимъ всегда начальники старались поступать осторожно и длали уступи, чтобы не раздражать ихъ безъ особенной надобности.}, начальникъ узда согласился на ихъ просьбу. Между тмъ, въ 3 ¹/₂ часа показалось недалеко отъ аула, въ которомъ расположилась организаціонная коммиссія Гурьевскаго узда, толпа всадниковъ человкъ въ 400, вооруженная пиками, саблями и топорами, видимо принявшая угрожающее положеніе относительно коммиссіи и ея конвоя.

Въ виду этой опасности, по распоряженію узднаго начальника, вс находившіеся при немъ люди немедленно устроили изъ кулей съ овсомъ и провіантомъ родъ баррикады, а съ тылу закрылись лошадьми, спутавъ ихъ такимъ образомъ, чтобы он не могли двигаться.

Прошло нсколько минутъ тягостнаго ожиданія, видя, что толпа не отваживается на нападеніе, предсдатель коммиссіи выслалъ на встрчу ей отставнаго козака Шамсутдинова, которому веллъ спросить у киргизъ, что имъ надобно. Въ отвтъ на этотъ вопросъ толпа яростно требовала выдачи ей измнника Косумбая Тавасорова (младшаго помощника узднаго начальника), угрожая въ противномъ случа всхъ перерзать. Тавасорова спрятали въ кибитку и объявили толп, что онъ ухалъ въ сосдній аулъ. Тогда шайка киргизъ предъявила новыя требованія: ‘не хотимъ мы новаго положенія (кричала толпа), не желаемъ имть русскихъ начальниковъ, а просимъ оставить прежнихъ султановъ и старую подать…’

Вс увщанія, обращенныя къ ордынцамъ,— отказаться отъ заявленія такихъ нелпыхъ просьбъ и требованій,— были напрасны, посл долгихъ споровъ о преимуществ стараго порядка передъ новымъ толпа, наконецъ, удалилась, оставивъ старшину Исламова заявить именемъ всего народа просьбу къ начальнику узда объ отсрочк введенія положенія на новыхъ началахъ до Уильской ярмарки. Капитанъ 1-го ранга (нын генералъ-маіоръ) Тверитиновъ отказалъ въ этой просьб Исламову, но общался, въ вид уступки, ходатайствовать у высшаго начальства, въ чемъ по просьб старшины и далъ ему записку для представленія волновавшимся киргизамъ. Тотчасъ по полученіи Исламовымъ данной ему записки толпа съ гикомъ бросилась и окружила маленькій лагерь Тверитинова, отрзала верблюдовъ и, спшившись, ринулась впередъ, но была отражена ружейнымъ огнемъ (подъ ружьемъ было 12 человкъ), при этомъ киргизы потеряли до 6 человкъ убитыми и двое изъ шайки были ранены, у Тверитинова же проколоты пиками дв лошади. Посл этого неудавшагося набга толпа удалилась и не тревожила боле до самой ночи станъ узднаго начальника.

Ночью трое мирныхъ киргизъ, продавшись въ станъ Тверитинова, сообщили ему, что киргизы намреваются повторить нападеніе и лишь ожидаютъ подкрпленія, вооруженнаго ружьями, а потому предложили ему услуги проводить его къ морю мимо ихъ пикетовъ.

Соображая полученныя свднія, осязательно говорившія не въ пользу дальнйшаго успха, начальникъ узда, по совщаніи съ бывшими съ нимъ лицами, отправился въ Гурьевъ, куда прибылъ благополучно 23 числа.

Потеря покраденнаго имущества во время нападенія на коммиссію Гурьевскаго узда простирается до 900 рублей.

Между тмъ, волненія, начавшіяся въ предлахъ вновь образованной Уральской области, перешли вскор и въ область Тургайскую.

Такъ, военный губернаторъ Тургайской области, отъ 12 марта 1869 года, сообщая генералъ-губернатору объ окончательномъ образованіи двухъ уздовъ — Николаевскаго и Тургайскаго и въ Иргизскомъ узд двухъ волостей, присовокупляетъ въ отношеніи зиклинцевъ, кочующихъ въ пескахъ-барсукахъ и по западному берегу Аральскаго моря до Хивы, что тамъ введеніе положенія пока невозможно, во-первыхъ, по громадности пространства, препятствующаго собранію старшинъ для предварительныхъ совщаній и, во-вторыхъ, вслдствіе невозможности для коммиссіи проникнуть въ т мста по неудобству зимнихъ дорогъ и частыхъ бурановъ, препятствующихъ передвиженіямъ. Что же касается Илецкаго узда (говорится дале въ томъ же донесеніи), то посл образованія тамъ, при самыхъ благопріятныхъ условіяхъ, первыхъ пяти волостей по Илеку, Уралу и Ори, коммиссія, прибывъ въ 28 дистанцію (въ вершинахъ р. Илека, гд нын Актюбинская волость) и образовавъ четыре аула, встртила въ дальнйшемъ образованіи волостей затрудненіе вслдствіе отказа народа принять новое положеніе, сдлавшаго это заявленіе по наущенію киргиза Саттыка Таева и главныхъ его сподручниковъ — біевъ Идильбая, Джангибая, Сапака и Турлыбая, а также и вслдствіе вліянія на илецкихъ киргизъ со стороны хобдынцевъ (живущихъ на р. Хобд).

Вс эти свднія о положеніи длъ въ степи, при начал введенія покой реформы (находящіяся въ сообщеніяхъ губернаторовъ обихъ областей и донесеніяхъ предсдателей организаціонныхъ коммиссій), очень ясно свидтельствуютъ о полной неподготовленности ордынскихъ племенъ къ принятію новаго порядка вещей, съ которымъ они совершенно были незнакомы, а если и имли о новомъ положеніи какія-либо свднія, то въ самомъ неблагопріятномъ для него свт. И все это произошло отъ застарлой болзни, извстной подъ именемъ ‘канцелярской тайны’. Правда, организаціонная коммиссія Илецкаго узда не остановилась предъ первою неудачей и ршилась еще разъ испытать счастья, но и новая попытка ея не увнчалась успхомъ. Изъ представленной генералъ-маіоромъ Баллюзекомъ (тургайскій военный губернаторъ) копіи съ полученнаго имъ донесенія упомянутой коммиссіи видно, что по подстрекательству муллъ: Ихласа, Досова, Алимжана и Джандавлета, посылавшихъ (въ послднихъ числахъ февраля 1869 года своихъ учениковъ на Хобду и Илекъ въ волнующимся киргизамъ, кром ордынцевъ 30 дистанціи, присоединились киргизы 28, 29 и 57 дистанцій и, образовавъ шайки отъ 600 до 700 человкъ, разъзжали по ауламъ и силою склоняли къ бунту мирныхъ киргизъ.)

Вс убжденія коммиссіи о покорномъ подчиненіи новому порядку вещей были отвергнуты волновавшимися киргизами, послдніе не только не хотли слушать никакихъ совтовъ, но даже ни одного изъ посланныхъ коммиссіею лицъ не допускали до муллы Ихласа (главнаго руководителя движенія) для переговоровъ съ нимъ, открыто заявляя посланнымъ съ этимъ порученіемъ, что они новаго положенія не примутъ и готовы спокойно встртить смерть, въ случа вступленія къ нимъ русскихъ отрядовъ, защищая старые порядки.

29 марта получилось, наконецъ, донесеніе и оренбургскаго гражданскаго губернатора о томъ, что по р. Илеку сформировалось много значительныхъ хищническихъ шаекъ, которыя начали непріязненныя дйствія по Илецкой линіи Оренбургскаго козачьяго войска и что Григорьевскій отрядъ уже потерплъ отъ бунтующихся киргизъ, угнавшихъ у жителей этого отряда скотъ, и что подобная же участь грозитъ и другимъ жителямъ линіи и мирнымъ киргизамъ.

Такое положеніе вещей ясно свидтельствовало, во-первыхъ, о тотъ, что ордынцы не въ шутку задумали отстаивать старую жизнь, и, во-вторыхъ, указывало на то обстоятельство, что большинство киргизъ было сильно предубждено противъ новаго положенія, которому они предпочитали даже смерть въ неравномъ бою съ регулярными войсками. Подобное обстоятельство заставило въ свою очередь призадуматься и организаторовъ, понудивъ ихъ усердно искать причинъ такого предубжденія.

Разумется,— какъ того я слдовало ожидать,— по мннію губернаторовъ и предсдателей коммиссій, прежде всего, причинами волненій служили: невжество массъ, не могущихъ понять своей пользы, подстрекательства муллъ и султановъ, терявшихъ свое значеніе и авторитетъ со введеніемъ новаго положенія, и всегдашняя готовность къ грабежамъ своего рода ‘голытьбы’, извстной подъ именемъ ‘байгушей’, изъ-за куска хлба готовыхъ на всякую дерзость.

Таковы были, по оффиціальнымъ соображеніямъ, причины, вызвавшія послдніе безпорядки въ степи въ 1869 и 1870 годахъ, если еще къ этому прибавить ‘нелпые толки’ о рекрутств натурою, объ обращеніи киргизъ въ православіе, о чрезмрномъ увеличеніи податей, то боле причинъ, вызвавшихъ волненія,— по крайней мр, по оффиціальнымъ источникамъ,— не оказывается.

Повторяемъ, таковы причины бунта по административнымъ свдніямъ. Смемъ, однако, думать, что правдивый историкъ не можетъ удовольствоваться такими избитыми объясненіями народныхъ движеній, что, всматриваясь глубже въ ходъ событій, онъ непремнно [придетъ къ убжденію, что выставленныя администраціей причины суть не причины, а только слдствія тхъ промаховъ и ошибокъ, которыхъ, къ сожалнію, и на этотъ разъ не умли или не хотли избжать и которыя именно послужили настоящими причинами къ народному возстанію, имвшему, какъ то увидимъ ниже, такія грустныя послдствія.

Для того, чтобы убдиться въ справедливости высказаннаго нами замчанія, прослдимъ шагъ за шагомъ сначала за тмъ, какъ создавалось новое положеніе о киргизахъ, а потомъ — съ какими пріемами и какъ приступлено было къ проведенію его въ жизнь ‘полудикаго народа’.

Какъ создавалось новое положеніе о киргизахъ, читатель знакомъ изъ первой главы настоящаго изслдованія, намъ остается лишь обратить его вниманіе на тотъ фактъ, что вс работы производились въ тищд кабинетовъ, сначала въ Петербург, въ коммиссіи статсъ-секретаря Буткова, безъ всякаго участія въ этихъ работахъ не только ужь кого-либо изъ вліятельныхъ и преданныхъ намъ киргизъ, хотя бы въ вид депутата отъ народа, жизнь котораго хотли перестроить на новый ладъ и о которой не имли въ Петербург почти никакого понятія, но даже и изъ прежнихъ знатоковъ степи, каковы, напримръ, В. В. Григорьевъ и М. В. Ладыженскій, въ Петербург, не приглашались къ участію въ этихъ работахъ. Поэтому и труды коммиссіи г. Буткова разбились о практическій взглядъ Александра Павловича Безака, близко знакомаго со степью и культурно-нравственными качествами ея населенія. Мнніе генералъ-адъютанта Безака тоже было отчасти плодомъ его кабинетныхъ измышленій, и потому, то оно также мстами гршитъ противъ истины, хотя — надо отдать справедливость покойному генералъ-губернатору — его взглядъ на дло преобразованія въ степи былъ единственно правдивымъ, цлесообразнымъ и лучше другихъ удобопримнимымъ къ жизни кочевниковъ.

Коммиссія Гирса, спеціально посылавшаяся въ степь для изученія киргизскаго быта и для изысканія такой формы управленія ордынцами, которая наиболе соотвтствовала бы образу жизни кайсаковъ, собрала много цнныхъ матеріаловъ и съ успхамъ провела свои взгляды въ работы по проекту новаго положенія, но и она, придерживаясь, вроятно, ученія о канцелярской тайн, не допускала къ участію въ своихъ трудахъ, хотя бы и косвенному, лицъ киргизскаго происхожденія, мннія которыхъ могли быть, во всякомъ случа, не безполезны для коммиссіи. А, между тмъ, продолжительные разъзды этой коммиссіи по степямъ не мало встревожили подозрительныхъ кочевниковъ, нердко намренно искажавшихъ истину, когда къ нимъ обращались съ какимъ-либо вопросомъ, касающимся ихъ жизни. Впослдствіи степная коммиссія д. с. с. Гирса послужила къ разнаго рода толкамъ и предположеніямъ въ сред ордынцевъ, и, конечно, вс эти толки и предположенія не были въ интересахъ русскаго правительства. Затмъ, въ дальнйшихъ работахъ по устройству быта киргизъ и ихъ управленія на новыхъ началахъ приняла участіе и оренбургская администрація. Слухи о готовящейся реформ сильно занимали оренбургское общество и толки о ней прошли ‘отъ верхняго края до нижняго’ и достигли, наконецъ, и степи, отсюда стали прізжать въ Оренбургъ разныя вліятельныя лица султанскаго происхожденія, муллы и біи, разумется, подъ какимъ-либо благовиднымъ предлогомъ, а, въ сущности, съ цлью развдать что-нибудь о новой реформ. Толкаясь въ дни своего прізда, съ разными просьбами, въ присутствіи областнаго правленія и въ квартирахъ знакомыхъ имъ чиновниковъ, киргизы, разумется, вліятельные, увозили нкоторыя свднія о реформ въ степь, но распускали по орд лишь т слухи, которые могли предубдить народъ противъ новаго порядка вещей. Такъ, разсказывали они объ увеличеніи податей почти въ два съ половиною раза, о назначеніи къ нимъ русскихъ начальниковъ, о прикрпленіи киргизъ къ земл, объ обращеніи ихъ въ православіе, о рекрутств и т. д. въ томъ же род, поступая такъ, лица султанскаго происхожденія и духовенство преслдовали своекорыстныя цли, зная по слухамъ, что ихъ прибыльная роль, со сведеніемъ новаго положенія, должна кончиться, они всми правдами и неправдами старались оттянуть на возможно дальнее время введеніе новой реформы, разсчитывая, въ то же время, что, въ случа серьезнаго сопротивленія, оказаннаго ордынцами введенію положенія, оно будетъ отложено въ долгій ящикъ, а, пожалуй, и навсегда отмнено. Врить въ возможность подобныхъ уступокъ пріучала ордынцевъ прежняя политика полнаго невмшательства въ жизнь кочевниковъ, которой, по совершенно ложному убжденію, держались вс бывшія администраціи края, старавшіяся ладить съ киргизами посредствомъ уступокъ наиболе безпокойнымъ изъ нихъ, каковыми были, напримръ, Кенисара и въ недавнее время Исетъ Кутебаровъ {Даже и новая реформа носила названіе временнаго положенія, вводимаго въ вид опыта на два года.}. Правда, киргизы, какъ бы въ благодарность за сдланныя имъ уступки, кочевали покойно, но за то и русская власть почти въ полтораста лтъ своего владычества не отличалась особенною прочностью: бунты Кенисары и Исета убдительне всхъ другихъ доказательствъ подтверждаютъ высказанное мнніе.

Теперь перейдемъ къ тмъ ошибкамъ, которыя сопровождали введеніе новаго положенія и послужили первоначальными причинами къ возбужденію бунта, или создали т вторыя причины, которыя были выставлены администраціею на основаніи заявленій, сдланныхъ киргизами въ письм къ ротмистру Сейдалину, командированному для изслдованія причинъ сопротивленія, оказаннаго киргизами Гурьевской организаціонной коммиссіи.

Первымъ и самымъ крупнымъ промахомъ со стороны администраціи края была та поспшность, съ которой приступлено ею къ введенію новаго положенія между киргизами, тотчасъ по полученіи этого положенія въ Оренбург. Какъ замчено нами выше, первыя распоряженія главнаго начальства по поводу новой реформы заключались въ предложеніяхъ губернаторамъ вновь утверждаемыхъ областей организовать немедленно узды и волости своихъ губерній, причемъ распоряженіе это послдовало столь поспшно, что ршительно не оставляло никакой возможности военнымъ губернаторамъ не только заготовить достаточное количество экземпляровъ новаго положенія на русскомъ и татарскомъ языкамъ для распространенія ихъ по орд съ цлью ознакомленія ордынцевъ съ сутью новаго положенія, о которомъ они имли самыя превратныя понятія, но даже и организаціонныя коммиссіи не могли получить экземпляровъ вводимаго ими положенія, а должны были довольствоваться краткими выписками чуть ли не изъ единственнаго тогда экземпляра положенія собственно тхъ же , которые при первоначальной организаціи были нужны для сформированія уздовъ и волостей и заключавшіеся въ инструкціяхъ, полученныхъ коммиссіями отъ своихъ губернаторовъ.

Такая быстрота распоряженій ршительно ничмъ не вызывалась и трудно объяснить, почему въ Оренбург такъ спшили этимъ дломъ, принявъ во вниманіе, (что новое положеніе высочайше повелно было вводить съ 1 января будущаго 1869 года, что оставляло около полутора мсяца на предварительныя къ тону приготовленія. Необходимость послднихъ вызывалась тми непріязненными новому положенію толками, которые ходили между киргизами и о которыхъ знали въ Оренбург, потому что печать, пользуясь дарованнымъ ей правомъ, боле чмъ за полгода до введенія положенія предупреждала о нихъ администрацію. Такъ, въ No 46 газеты Голосъ за 1868 годъ (отъ 28 маа) въ корреспонденціи изъ Оренбурга, посл стованій корреспондента на то, что дло преобразованія степи держится въ страшномъ секрет, мы читаемъ: ‘Недавно намъ случилось говорить о степи съ здшнимъ купцомъ, отправляющимся въ степь съ товарами. Онъ уврялъ, что грабежи прошлаго (1867) года около рки Эмбы были слдствіемъ устройства ярмарки въ степи, на р. Уил,— ярмарки, которую киргизы-адаевцы сочли за начало устройства города, поэтому говорившій съ нами выражалъ опасеніе, чтобы не случилось чего-нибудь хуже прошлогоднихъ грабежей, при объявленіи киргизамъ о переустройств степнаго управленія’. Еще ране приведенной нами корреспонденціи Голоса появилась статья въ Биржевыхъ Вдомостяхъ, тоже трактовавшая о степныхъ длахъ и предупреждавшая начальство, что толки о новомъ положеніи въ степи образовали дв сильныя партіи, равно не желавшія преобразованій.

Об приведенныя корреспонденціи обратили на себя вниманіе кого слдовало, въ особенности первая изъ нихъ, т.-е. статья, помщенная въ Голос, на голову злополучнаго автора упомянутой статьи посыпались въ изобиліи упреки, опроверженія и укоризны въ намренномъ искаженіи истины. Въ той же газет появилась впослдствіи статья одного изъ уздныхъ начальниковъ Тургайской области, В. Пл—ова, съ цлью возстановленія истины, будто бы искаженной корреспондентомъ. Въ стать этой, между прочимъ, говорилось: ‘Дале корреспондентъ Голоса, говоря о предстоящихъ преобразованіяхъ въ степи и о томъ, что къ преобразованіямъ этимъ нисколько не подготовлены киргизы, ссылается, между прочимъ, на корреспондента Биржевыхъ Вдомостей, который говоритъ, что отъ этого степь раздлилась на дв партіи. Корреспондентъ Голоса (продолжаетъ оппонентъ) хотя и прибавляетъ въ своей стать, что такое дленіе существуетъ лишь въ воображеніи корреспондента Биржевыхъ Вдомостей, но, тмъ не мене, соглашается съ его мнніемъ, что предполагаемымъ раздленіемъ степи, когда о томъ узнаютъ киргизы, они останутся недовольны. По нашему мннію (гласитъ оффиціозное опроверженіе), не правы корреспонденты обихъ газетъ. По всему видно, что сообщаемыя ими извстія основываютъ они на однихъ только слухахъ, не будучи знакомы съ тмъ, какъ объ этомъ толкуютъ киргизы на мст, мы не отвергаемъ (значитъ, знали), что въ степи дйствительно есть толки объ ожидаемыхъ тамъ преобразованіяхъ, но не особенно ими смущаемся (вотъ это-то и худо было со стороны администраціи) и не придаемъ имъ большаго значенія, зная очень хорошо, что самое обыкновенное нововведеніе въ степи, не говоря уже о такой реформ, какъ введеніе тамъ новаго положенія, не можетъ обойтись безъ толковъ, столь свойственныхъ, чтобы не сказать простительныхъ, киргизамъ (?!) по исключительному образу ихъ жизни’.

Таково оффиціозное опроверженіе корреспонденціи Голоса, вылившееся изъ-подъ пера чиновника, служащаго въ управленіи киргизами,— опроверженіе, въ которомъ безъ всякой застнчивости сознаются, что о толкахъ по поводу новой реформы, ходящихъ между киргизами, знаютъ, но ими-де начальство и мы нимало не смущаемся и не придаемъ имъ никакого значенія, а, слдовательно, прибавимъ мы отъ себя (какъ бы продолжая мысль автора), и мръ никакихъ противъ этихъ толковъ принимать не слдуетъ.

За такое поистин легкомысленное, чтобы не сказать боле, отношеніе автора опроверженія къ своимъ обязанностямъ и къ тому народу, съ которымъ онъ имлъ служебныя отношенія, судьба жестоко подшутила надъ нимъ. Вводя положеніе у илецкихъ киргизъ, г. В. Пл—въ встртилъ активное сопротивленіе введенію новаго положенія въ одной изъ дистанцій своего узда, вызванное именно тми толками, о которыхъ сообщалъ корреспондентъ названной газеты. На этотъ разъ начальникъ узда не только позабылъ свое олимпійское спокойствіе и смутился, признавъ за толками нкоторое значеніе, но, въ видахъ личной безопасности, далъ подписку, по требованію волновавшихся киргизъ, не вводить у нихъ до времени положенія и вообще организаціонную дятельность свою пріостановилъ, направившись въ Оренбургъ, ради личной безопасности, по совершенно иному пути, чтобы избжать встрчи съ киргизами.

Говоря о стать г. В. Пл—ва, мы должны сказать, что она отличается всми правилами литературной вжливости, за то произведенія другихъ авторовъ, писавшихъ въ защиту мстной администраціи, которая въ этомъ, повидимому, совершенно не нуждалась, преисполнены были самыхъ нелпыхъ, самыхъ невыносимыхъ инсинуацій и брани частнымъ корресподентамъ газетъ за то, что они, исполняя долгъ гражданина, сообщаемыми свдніями хотли указать на зарождающееся зло и на мры къ его пресченію,— другими словами, желали своими свдніями служить незримыми помощниками для мстныхъ властей. Но не такъ посмотрли да это честное дло т, которые, вмсто услуги, видли въ этомъ какое-то зоильство, исходящее, будто бы, изъ темныхъ уголковъ форштадта {Форштадть — козачье предмстье г. Оренбурга.}. Послдствіемъ такого игнорированія свдній, сообщаемыхъ печатью объ истинномъ положеніи, въ которое легко можетъ встать степь при введеніи новой реформы, были т затрудненія, на которыя мы указывали и которыя встртили организаціонныя коммиссіи. Такъ, приступая къ организаціи уздовъ и волостей, коммиссіи, прежде всего, натыкались на слухи о рекрутств, православіи и громадныхъ сборахъ и не имли ничего, чмъ бы опровергнуть вс эти вредные вымыслы лицъ султанскаго происхожденія, потому что не имли полныхъ экземпляровъ новаго положенія, а имвшіяся у вводившихъ положеніе организаторовъ выписки различныхъ положенія безъ строго логической связи только убждали киргизъ въ томъ, что въ тхъ , которые не вошли въ выписки организаціонныхъ коммиссій, и должно именно заключаться распоряженіе о рекрутств, православіи и т. п. свднія, о которыхъ они знали частно и которыя, по ихъ убжденію, тщательно старалось скрывать отъ нихъ новое начальство…

Отъ другихъ коммиссій киргизы требовали печатную бумагу о томъ нововведеніи, къ которому т приступали, говоря, что такое важное дло, какъ перемна управленія, безъ царской бумаги (которая, по ихъ понятіямъ, должна быть непремнно печатною) совершиться не можетъ. Въ доказательство же правоты своихъ убжденій киргизы указывали на тотъ фактъ, что даже и о поимк бглыхъ, укрывающихся въ степи, разсылаются по орд печатныя объявленія.

Публичное объявленіе объ изъятіи киргизскаго духовенства и народа, по дламъ духовнымъ, изъ вднія муфтія также было величайшею ошибкой администраціи,— ошибкой, возбудившей фанатизмъ до крайняго раздраженія и породившей толки духовенства о томъ, что если киргизы спокойно подчинятся этому новому закону въ теченіе двухлтняго опыта, то ихъ обратятъ въ православіе. Здсь кстати будетъ замтить, что власть и вліянье муфтія и до реформы были лишь фиктивными, на дл же почти вс боле или мене важныя дла разршались въ областномъ правленіи поминально съ согласія муфтія и фактически безъ всякаго его участія.

Такой порядокъ, какъ намъ кажется, будучи сохраненъ и въ новомъ положеніи, не принесъ бы значительнаго ущерба длу преобразованія степи на новыхъ началахъ.

Съ причинамъ неудовольствія киргизъ на новые порядки, также слдуетъ отнести и назначеніе къ нимъ русскихъ начальниковъ, какъ выразились ордынцы при заявленіи своихъ доводовъ противъ принятія ими реформы. Но подъ понятіемъ русскихъ начальниковъ не слдуетъ разумть вообще русскихъ чиновниковъ, такъ какъ съ русскими попечителями они давно были знакомы,— подъ понятіемъ русскаго начальника киргизы разумли уральцевъ, съ которыми они въ вковой вражд изъ-за поземельныхъ отношеній. Это предположеніе тмъ вроятне, что ордынцы высказались не въ пользу русскихъ начальниковъ въ предлахъ Уральской области.

Г. Юр—ко (брошюрой котораго мы пользуемся для описанія волненій въ Уральской области) въ своей стать старается опровергнутъ существованіе въ дйствительности вражды между Уральскимъ войскомъ и киргизами. Вотъ что говоритъ онъ по этому поводу:

‘Въ нашей пресс указывалось не разъ, что киргизы и уральцы, какъ исконные враги, никогда не могутъ жить дружно между собою и что по одному этому, если бы не существовало никакихъ другихъ причинъ, киргизы непремнно должны были бы возстать при сліяніи съ уральцами въ одну область’. Съ этимъ мнніемъ прессы г. Юр—ко отчасти соглашается, говоря, впрочемъ, ‘что въ немъ есть доля правды, а и того боле неправды’,— и указываетъ слдующіе резоны:

‘Уральскіе козаки,— повствуетъ г. Юр—ко,— положительно не могутъ обходиться безъ киргизъ. Торговля козаковъ направлена, по преимуществу, въ степь, вс домашнія работы, пастьба скота, рыболовство и снокошеніе совершаются черезъ наемныхъ киргизъ. Такая взаимная необходимость народовъ другъ въ друг,— по мннію г. Юр—ко,— основанная на взаимности экономическихъ выгодъ и интересовъ, должна привести и къ полному замиренію’ {Событія въ степи Уральск. обл. въ 1869 г., брош. Юр—ко, изд. Уральскихъ Вдомостей.}. Какъ на доказательство справедливости этой мысли, г. Юр—ко ссылается на фактъ принятія положенія прилинейными киргизами, что, по его убжденію, при взаимной враждебности двухъ названныхъ народностей было бы немыслимо.

Мы не станемъ входить въ пространныя препирательства съ г. Юр—ко по этому поводу и не будемъ вдаваться въ разршеніе вопроса: какая доля правды заключается въ его предположеніяхъ о замиреніи киргизъ съ уралцами взаимностью экономическихъ выгодъ обоихъ народовъ. Замтилъ только, что экономическія отношенія ‘байгуша’ (батрака) къ козаку-хозяину не могутъ быть признаны нормальными и, притомъ, одинаково прибыльными какъ для труда, такъ к для капитала.

Не признавая, такимъ образомъ, за экономическими отношеніями, какія существуютъ теперь между уральцами и киргизами, значенія примиряющаго начала, мы не можемъ согласиться и съ другимъ положеніемъ г. Юр—іо, въ которомъ онъ старается объяснить эту враждебность киргизъ другяи причинами. Такъ, онъ указываетъ, какъ на причину нкоторой враждебности киргизъ къ уральцамъ, на усмиреніе послдними киргизскихъ мятежей, вспыхивавшихъ въ степи въ прежнее время. ‘По понятіямъ киргизъ — говорить г. Юр—ко, — поддерживаемымъ Кораномъ, они имютъ право на кровомщеніе’.

Если бы это въ дйствительности было такъ, и на пути къ сближенію киргизъ съ уральцами не лежало другихъ историческихъ причинъ враждебности ихъ отношеній, то подобныя же чувства кровомщенія ордынцы питали бы и къ Оренбургскому войску, которое не мене уральцевъ принимало участіе въ подавленіи киргизскихъ смутъ. Очевидно, что причинъ этихъ слдуетъ искать не въ кровомщеніи, а въ чемъ-либо другомъ…

По нашему мннію, корень этого вковаго раздора двухъ названныхъ народностей слдуетъ искать въ вковомъ спор уральцевъ и киргизъ изъ-за обладанія лвымъ берегомъ Урала и Между-Узенскимъ участкомъ. Правда, споръ этотъ въ настоящее время ршенъ въ пользу уральскихъ новаковъ, но, тмъ не мене, вражда изъ-за этихъ земельныхъ участковъ еще долго будетъ служить яблокомъ раздора между кайсаками Уральской области и козаками. Дло въ томъ, что киргизы издавна привыкли считать эти земли своими, и немудрено, что вковое заблужденіе,— если только это было заблужденіе, такъ какъ уральцы основывали свои права на самыхъ шаткихъ доказательствахъ,— не можетъ, въ глазахъ ордынцевъ, быть разсяно сразу. И потому-то они не скоро помирятся съ совершившимся фактомъ. Да и въ самомъ дл, легко ли, напримръ, для Внутренней или Букеевской орды привыкать къ мысли объ утрат Между-Узенскаго участка, на которомъ кочевало до 20,000 душъ, теперь не знающихъ, куда приклонить голову?

Поэтому-то мы тоже почитаемъ ошибкой со стороны мстныхъ властей стараніе уврить киргизъ, что замна султановъ-взяточниковъ и грабителей честными русскими начальниками поведетъ къ вящему преуспянію ихъ матеріальнаго быта. Нтъ спора, что указанія на притязательность и лиходйствіе султановъ совершенно справедливы, но не слдуетъ забывать, что въ султанахъ киргизы видли своихъ законныхъ властителей и на ихъ взяточничество, съ русской точки зрнія, смотрли какъ на тяжелую, но вполн законную подать своему владльцу. Тогда какъ въ притязаніяхъ (даже и совершенно справедливыхъ), заявляемыхъ уральцами на т земли, что нын отошли къ названному войску, киргизы видли насиліе и захватъ, вполн незаконные, за которыми они вправ были прозрвать новыя притязанія и захваты, и потому-то ордынцы не особенно радовались замн султанскаго управленія уральскимъ.

Ко всему сказанному нами слдуетъ прибавить, что киргизы не могутъ простить уральцамъ и того высокомрія, съ какимъ послдніе относятся къ киргизу, который, по ихъ понятію, не человкъ, а ‘собака’. Все это, взятое вмст, не можетъ не породить сомнній въ близкомъ и въ окончательномъ замиреніи обихъ народностей. Правда и то, что вражда киргизъ не простирается на все Уральское войско, но, главнымъ образомъ, направлена противъ чиновныхъ представителей этого войска, начиная съ урядниковъ, въ которыхъ собственно, а не въ простыхъ козакахъ, киргизы и видятъ виновниковъ ихъ послднихъ матеріальныхъ утратъ. Справедливость заставляетъ насъ сказать, что вражда эта не простиралась и на молодое поколніе уральскихъ офицеровъ, на долю которыхъ выпалъ завидный жребій своимъ человколюбіемъ и гуманнымъ обращеніемъ содйствовать не только примиренію киргизъ съ уральскимъ начальствомъ, но и заставить первыхъ не жалть о временахъ султанскаго управленія.

Переходя затмъ къ изложенію самыхъ безпорядковъ въ Киргизской степи, мы считаемъ нужнымъ обратить вниманіе читателей еще на фактъ тождественности упомянутыхъ нами ошибокъ съ промахами администраціи дней давно минувшихъ, какъ на явленіе весьма знаменательное.

Вопросъ разъясняется очень легко, стоитъ только припомнить, какъ отнеслись мстныя власти къ печати и къ голосу общественнаго мннія. Какъ высокомрно отнеслись власти къ общественному мннію и совтамъ печати, читателю извстно изъ настоящаго изслдованія, намъ остается лишь прибавить, что такое высокое мнніе о своемъ всевдніи и умлости не позволили оффиціальному самолюбію спуститься до совтовъ людей, хотя и знающихъ край, но не почтенныхъ довріемъ начальства въ то время, когда пришлось уже дйствовать и когда жестокая дйствительность безъ сожалнія показала администраціи всю ея неопытность въ длахъ такого рода, какъ введеніе новаго строя жизни у полудикаго народа.

Поставивъ себя въ такое изолированное положеніе, администрація края поневол должна была обратиться за примрами для своихъ дйствій къ практик дней минувшихъ, по всей вроятности, изъ примровъ ‘добраго стараго времени’ власти почерпнули мысль, что стоитъ только имъ приказать ввести положеніе и все дло будетъ сдлано въ мгновеніе ока. Такое предположеніе только одно въ состояніи объяснить намъ ту тождественность ошибокъ новаго и стараго времени, какая замчена нами выше. Изъ практики же прежнихъ дней, вроятно, обртено и указаніе на ‘нелпые толки злонамренныхъ людей’ (съ прибавкою къ послднему понятію султанскаго происхожденія) и на невжество народа, неспособнаго понять своихъ выгодъ, какъ на причины послдняго киргизскаго движенія.

Мы не станемъ, конечно, оспаривать, что киргизы — народъ невжественный, но не можемъ отказать себ въ удовольствіи заявить въ печати, что здравый смыслъ этого народа далъ ему возможность отлично понять и уразумть т стороны новаго положенія, которыя казались ему выгодными. Такъ, киргизы отлично воспользовались выборнымъ началомъ тамъ, гд введено было положеніе, не избравъ ни одного султана въ аульные старшины или волостные управители.

Въ виду этого краснорчиваго факта, невольно задаешься вопросомъ: одно ли народное невжество виновато въ послдней смут, или виновность въ этомъ несчастномъ событіи должны раздлять съ темнымъ народомъ и т, чьи ошибки дали возможность ненавистникамъ новой реформы употребить народное невжество какъ пригодное орудіе для оказанія посильной оппозиціи новому порядку вещей и для достиженія своекорыстныхъ цлей?…

III.
Положеніе длъ въ степи въ март 1869 г.— Паника линейцевъ и жителей г. Илецка.— Мятежъ принимаетъ широкіе размры.— Разногласіе администраціи, невозможность дйствовать оружіемъ и ея причины.— Киргизы Кекинъ, Айчуваковъ и стерлибашевскій мулла, дйствующіе въ пользу умиротворенія степи {Дла канцеляріи генералъ-губернатора. Неизданная записка о безпорядкахъ въ степи въ 1869 и 1870 гг. Брошюра Юр—ко О событіяхъ въ степи Уральской области. Корреспонденціи Современныхъ Извстій.}.

Дла въ Оренбургской степи принимали съ каждымъ днемъ все боле и боле серьезный оборотъ. Съ марта мсяца волненіе киргизъ получаетъ опредленную форму и характеръ. Броженіе умовъ и толки о непринятіи киргизами новой реформы переходятъ къ длу: сначала формируются партіи барантовщиковъ, которые вскор затмъ сплочиваются въ значительныя по числительности шайки хорошо вооруженныхъ людей, имющія каждая своего начальника или руководителя. Такъ организовались въ Туртайской области отдльныя группы вооруженнаго возстанія по ркамъ Илеку и Хобд, а въ Уральской почти повсемстно. Шайки эти имютъ не только непрестанное сообщеніе между собою въ обихъ областяхъ, но постоянно сносятся чрезъ нарочно посылаемыхъ почтарей и съ киргизами, кочующими на Усть-Урт, какъ бы желая согласиться на счетъ одинаковаго образа дйствій повсюду, гд обнаружилось движеніе. Словомъ, съ марта мсяца 1869 г. въ степи замчается лихорадочная дятельность, принимающая ршительныя мры къ воспрепятствованію введенія у ордынцевъ новаго положенія и угрожающая спокойствію края.

Такой оборотъ длъ въ степи, прежде всего, отразился паникой на прилинейныхъ жителяхъ. Паника эта обнаруживалась говоромъ линейныхъ Козаковъ о томъ, что съ наступленіемъ весны у нихъ угонятъ весь скотъ и сожгутъ дома. По разсказамъ линейцевъ, слухъ этотъ былъ основанъ на угрозахъ самихъ киргизъ, которые, будто бы, не стснялись заявлять объ этомъ линейнымъ жителямъ. Подобнымъ угрозамъ со стороны ордынцевъ козаки тмъ боле расположены были врить, что слышали такія грозныя извстія въ вид предостереженій изъ устъ своихъ хорошихъ степныхъ пріятелей, совтовавшихъ козакамъ, но избжаніе ограбленія, продать или угнать подальше свой скотъ и припрятать имущество. Такое общее тревожное состояніе отразилось и на жителяхъ Илецкой Защиты, извстной своими соляными копями {Мы приводимъ разсказъ о переполох жителей г. Илецка, какъ фактъ, какому страху поддавались даже мстности, близкія къ Оренбургу, въ виду развивающагося возстанія, что же испытывали жители тхъ мстностей, которыя соприкасались со степью?}. Здсь страхъ за свое имущество и жизнь проявился нсколько комически. Въ 12 часовъ ночи, съ 9 на 10 число марта, распространился по городу слухъ, что къ нему подступаютъ киргизы. Городскаго надзирателя не было въ город и его помощникъ поднялъ тревогу, забили въ набатъ. Мужчины, женщины и дти, кто съ вилами, кто съ дубиной, съ кочергой, кто съ чмъ попало, бгутъ къ церкви, забираются въ самую церковь и посылаютъ просить священника служить молебенъ, разсказываютъ, что съ просьбою о молебн приступали такъ усердно, что выдавили въ дом священника окно, и хозяинъ, раздосадованный, вроятно, причиненнымъ ему убыткомъ, на-отрзъ отказалъ просителямъ въ ихъ просьб.

Въ минуту этого переполоха вс потерялись и вс безсознательно въ страх повторяли одну только фраку: ‘подступаютъ!… подступаютъ!…’ Даже мстное чиновничество переполошилось, а нкоторыя дамы перепугались до обморока. Въ эту боле тягостную и грустную, чмъ смшную, для илецкихъ жителей минуту, когда уже была отправлена въ Оренбургъ летучка съ извстіемъ о нападеніи киргизъ и съ просьбою о помощи, въ городъ вернулись изъ станицы Буранной чиновникъ и лекарь, успокоившіе жителей г. Илецка, что никакой опасности городу со стороны киргизъ не грозить и что, поэтому, слдуетъ вернуть эстафету и спокойно разойтись по домамъ.

Поводомъ къ такому страху илецкихъ жителей, какъ разсказываетъ преданіе, послужилъ слдующій фактъ. Верстахъ въ 3 отъ города расположенъ какой-то заводъ, все населеніе котораго состояло, будто бы, изъ старика и старухи, ночью, какъ полагаютъ, кошка выбила стекло въ томъ помщеніи, гд жили старики, потому что стекло выпало наружу, а не внутрь избы, старуха, испугавшись съ просонокъ, бросилась къ окну, приняла столбы навса за киргизъ, а порзъ о стекло — на рану отъ нападающихъ, сейчасъ заставила старика запречь лошадь и гнать въ городъ, гд извстіе о нападеніи и подняло описанную нами тревогу {Корреспонденція Соврем. Извстій 1869 г., No 87.}.

Между тмъ, дла въ стели вообще и въ Уральской области въ частности день ото дня становились все хуже и хуже. Уральскій военный губернаторъ, убдившись, что дло введенія новаго положенія между киргизами Уральской области не можетъ окончиться мирно въ виду формирующихся шаекъ, готовыхъ съ оружіемъ въ рукахъ отстаивать старый у киргизъ порядокъ вещей, настаивалъ у главнаго начальника края о принятіе мръ сильныхъ и скорыхъ для разсянія бунтовщиковъ, пока мятежъ не охватилъ еще всей степи и пока волнующіеся бродятъ отдльными шайками, прочіе же ордынцы находятся въ выжидательномъ положеніи, не ршаясь примкнуть къ возставшимъ.

Появленіе въ степи русскихъ отрядовъ и разгромленіе бунтовавшихъ киргизъ могло, несомннно, произвести въ степи впечатлніе паническаго страха, а наказаніе виновныхъ въ вооруженномъ возстаніи легко могло привести прочихъ ордынцевъ къ безусловной покорности русской власти и принятію положенія. Однакожъ, эти предположенія генерала Веревкина не были встрчены сочувственно въ Оренбург, во-первыхъ, потому, что главный начальникъ края, по чувству гуманности, не хотлъ до времени употреблять противъ киргизъ военную силу, не теряя надежды ввести положеніе у нихъ мирнымъ путемъ, и, во-вторыхъ, потому еще, что Оренбургскій округъ въ данный моментъ не располагалъ такими военными средствами, которыя могли быть съ успхомъ употреблены для усмиренія мятежа, къ чему и самое время весенней распутицы было мало благопріятнымъ.

Такое критическое положеніе края въ военномъ отношеніи произошло оттого, что вс подвижныя войска, которыми онъ располагалъ прежде, были передвинуты въ Туркестанскій округъ и для дйствія надо было формировать отряды преимущественно изъ козаковъ Уральскаго и Оренбургскаго войскъ, что не могло сдлаться тотчасъ же и на что потребовалось бы довольно много времени.

Еще въ большей степени затруднялъ быстрое движеніе отрядовъ въ степь недостатокъ въ перевозочныхъ средствахъ, которыхъ лишился край со времени возмущенія киргизъ. А, между тмъ, отряды, дйствующіе въ степи, должны имть съ собою продовольствіе на все время похода, что требовало громадныхъ перевозочныхъ средствъ, которыя совершенно неизвстны войскамъ, дйствующимъ на нашихъ западныхъ границахъ.

Оренбургскій край всегда считался богатымъ перевозочными средствами, и такое понятіе совершенно справедливо, если имть въ виду и степь, которая дйствительно обладаетъ большимъ числомъ лошадей и верблюдовъ, но бунтующаяся теперь степь, конечно, не могла уже служить источникомъ для пріобртенія средствъ къ перевозк. Устранивъ же перевозочныя средства степи, останется край едва ли не бдне перевозочными средствами другихъ губерній Россіи, въ особенности если принять во вниманіе его малонаселенность. Если, наконецъ, та часть края, о которой мы сейчасъ говорили, хотя и не легко, но, все-таки, могла выставить требуемое количество лошадей, воловъ, телгъ и т. п., то являлось новое, не меньшее затрудненіе: откуда получить достаточное число подводчиковъ и убдить послднихъ не только слдовать всюду за отрядами, подчиняясь въ походахъ всмъ требованіямъ военныхъ порядковъ, но и быть готовыми всякую минуту подвергать жизнь свою опасностямъ наравн съ людьми тхъ отрядовъ, при которыхъ они находились? Впослдствіи, при стычкахъ съ киргизами, бывали случаи не только легкаго увчья подводчиковъ, но и самой смерти ихъ отъ руки нападавшихъ на отряды киргизъ.

При подобныхъ обстоятельствахъ неудивительно, что цна на подводу сдлалась очень высока: за телгу одноконную или пароволовую брали въ мсяцъ отъ 40 до 50 и боле рублей {Юрко: ‘Событія въ степи Уральской области въ 1869 году’, изд. Уральскихъ Войск. Вдомостей.}.

Во Внутреннюю орду нарочно посылался чиновникъ интендантства, чтобы нанять верблюдовъ и вожаковъ, но киргизы этой орды, опасаясь за свою жизнь (и, конечно, тайно сочувствуя мятежникамъ), не соглашались быть вожаками ни за какія деньги и отдлались пожертвованіемъ 400 верблюдовъ въ распоряженіе начальства. Впослдствіи главный начальникъ края отдалъ этихъ верблюдовъ въ распоряженіе уральскаго военнаго губернатора, такъ какъ область эта, по словамъ г. Юрко, испытывала наибольшія затрудненія въ отысканіи перевозочныхъ средствъ. Кром киргизъ Внутренней орды, нкоторые изъ зажиточныхъ уральскихъ козаковъ также пожертвовали до 70 верблюдовъ и нсколько юламеекъ (войлочныхъ палатокъ).

Вс эти пожертвованія въ значительной степени облегчили устройство перевозочныхъ средствъ при отрядахъ, впослдствіи имвшихъ выступить въ степь съ Уральской линіи.

Такія обстоятельства, естественно, ставили генералъ губернатора въ необходимость отвчать отказомъ генералу Веревкину на его представленія дйствовать на мятежниковъ силою оружія.

Въ теченіе марта, пока велись переговоры съ уральскимъ губернаторомъ, дла въ степи замтно ухудшились: одинъ за другимъ стали появляться самозванные ханы — Берлинъ, Сеиль, султанъ Араслановъ, мулла Рискулъ, Айбаеовъ и Мамбетъ-Али, окруженные своими приверженцами, которые грабили и своихъ, и чужихъ. Возстаніе развивалось безостановочно, дерзость бунтующихся дошла до того, что они не только стали угонять козачій скотъ съ линіи, но, переходя за Уралъ, длали нападенія на форпосты.

Видя возстаніе развивающимся, главный начальникъ края признавалъ необходимымъ создать, по возможности скоре, вооруженную силу къ его укрощенію. По представленію генералъ-адъютанта Н. А. Крыжановскаго, части войскъ, которыя имли съ наступленіемъ весны выступить въ Туркестанъ или на смну, или на усиленіе войскъ того округа, распоряженіемъ военнаго министерства были оставлены въ вдніи оренбургскаго генералъ-губернатора, но все же войска эти тотчасъ не могли быть употреблены въ дло, съ одной стороны, потому, что начиналась весенняя бездорожица, а съ другой — потому, что отряды эти нужно было снабдить продовольствіемъ, по крайней мр, на все предстоящее лто. Послднее обстоятельство рождало новыя затрудненія: въ самое короткое время предстояло заготовить такую массу продуктовъ, чтобы, съ наступленіемъ весны, отряды могли двинуться въ степь совершенно обезпеченные въ продовольственномъ отношеніи. Отряды эти не могли выступить въ походъ, имя съ собой муку,— имъ нужны были сухари, а интендантство отказывалось выдать провіантъ въ сухаряхъ въ виду краткаго срока на ихъ заготовленіе. Пришлось обратиться къ услугамъ жителей края, которые и взяли на себя трудъ печенія сухарей для войскъ, имвшихъ выступить въ степь. По словамъ г. Юрко, жители г. Уральска, Илецкаго городка, Калмыховской крпости, Гурьева и нкоторыхъ форпостовъ дятельно принялись за печеніе сухарей, чмъ оказали большую услугу правительству.

Вмст съ отрядами предположено было командировать въ степь дв областныя организаціонныя коммиссіи въ Уральскую и Тургайскую области, на обязанности которыхъ лежало введеніе положенія мирнымъ путемъ.

Обстоятельства слагались, такимъ образомъ, крайне неблагопріятно для администраціи края, лишая ее возможности, ране мая мсяца, выдвинутъ войска въ степь, въ которой мятежъ быстро разгорался, въ то время, какъ власти, самымъ порядкомъ вещей, осуждены были на полное бездйствіе.

Понятное дло, администрація не могла оставаться равнодушною зрительницей всего происходившаго на ея глазахъ, она употребляла всевозможныя усилія, чтобы найти такія средства, которыя, по крайней мр, могли бы удержать отъ бунта тхъ киргизъ, что находились еще въ выжидательномъ положеніи и не рисковали примкнуть къ явнымъ мятежникамъ.

Отыскивая такія средства, главное начальство края сдлало еще важный промахъ: оно ршилось уклониться отъ основной мысли новаго положенія о киргизахъ, т.-е. ршило воспользоваться услугами духовенства и вліятельныхъ ордынцевъ, вліяніе которыхъ на народъ признавалось вреднымъ и которое поэтому такъ тщательно старались устранить въ новой реформ.

Къ участію въ подавленія мятежа мирнымъ путемъ приглашены были: киргизъ Баядиль Бенинъ, султанъ Баймухамедъ Айчуваховъ и пресловутый шарлатанъ, мулла селенія Стерлмбашъ (Стерлитамакскаго узда, Уфимской губерніи), извстный подъ именемъ ‘Ишана’ (то-есть святаго при жизни).

Первый изъ названныхъ лицъ, Баядиль Бенинъ, польщенный вниманіемъ къ нему главнаго начальника края, вопреки увреніямъ илецкаго узднаго начальника, давалъ общаніе привести къ генералъ-губернатору двухъ главныхъ руководителей возстанія, дйствовавшихъ въ предлахъ Тургайской области,— Саттыка Таева и султана Арасланова. Конечно, эти общанія не были имъ выполнены и Кекинъ, находясь вмст съ узднымъ начальникомъ, спасся отъ смерти лишь поспшнымъ бгствомъ. Баймухамедъ Айчуваховъ былъ посылаемъ, но также безуспшно, къ киргизамъ Уральской области, причемъ командированіе сего послдняго вызвало новое разногласіе въ дйствіяхъ администраціи. Въ то время, какъ генералъ-адъютантъ Крыжановскій возлагалъ большія надежды на Айчувакова, уральскій военный губернаторъ арестовалъ его семейство по подозрнію въ измнничеств {Сообщеніе уральскаго военнаго губернатора (дла канцеляріи оренбургскаго генерал-губернатора).}.

Стерлибашевскій ишанъ (мулла) также оказалъ услугу администраціи, написавши, по просьб генералъ-губернатора, родъ окружнаго посланія къ киргизамъ, въ которомъ увщевалъ ордынцевъ принять новое положеніе. Но это посланіе не имло ровно никакого успха, какъ и изданное, далеко ране послднихъ мръ, объявленіе отъ главнаго начальника края, въ которомъ Н. А. Крыжановскій старался познакомить ордынцевъ съ тою пользой, которая вытекаетъ для нихъ изъ новаго порядка вещей, убждая киргизъ, въ знакъ признательности за милости, оказанныя имъ императоромъ, принять съ благодарностью новое положеніе.

Какъ много было во всхъ этихъ распоряженіяхъ административнаго такта, предоставляемъ сдлать выводъ самимъ читателямъ, отъ себя же замтимъ лишь то, что подобныя отступленія, сдланныя администраціей, отъ основныхъ мыслей новаго положенія свидтельствуютъ о полной растерянности ея, въ виду того оборота, какой приняли степныя дла въ теченіе марта мсяца, доведя администрацію края до горькаго сознанія своей, безпомощности и безсилія.

По нашему мннію, такое критическое положеніе генералъ-губернатора произошло оттого, что ему во-время не кому было подать разумнаго совта, основаннаго на твердомъ, практическомъ знаніи края и его особенностей. Послднее обстоятельство явилось вовсе не случайно и не потому, чтобы въ числ лицъ, окружающихъ главнаго начальника края, не было людей способныхъ и обладающихъ административными познаніями, утверждать что было бы не только несправедливо, но даже нелпо, затрудненія же эти возникли просто потому, что лица, стоявшія на верхнихъ ступеняхъ служебной іерархія, не успли еще достаточно ознакомиться съ бытовыми особенностями Оренбургскаго края.

А это обстоятельство произошло въ свою очередь отъ установившагося издавна ложнаго взгляда на легкость управленія такимъ краемъ, какъ Оренбургскій.

Край этотъ отличается существенно отъ внутреннихъ губерній многими совершенно своеобразными особенностями, неизвстными въ Россіи и зависящими отъ разноплеменности и разноврія его населенія, здсь каждое племя иметъ свою религію, культуру, преданіе, пожалуй, исторію и бездну чисто-бытовыхъ обособленностей. Поэтому такой край въ отношеньи управленія имъ можетъ и для опытнаго администратора внутреннихъ губерній представить бездну затрудненій, если онъ, не изучивши хорошенько края и всхъ его особенностей, вздумаетъ дйствовать въ немъ вполн самостоятельно, полагаясь лишь на свою опытность, честность и благонамренность. Кто-то остроумно сравнилъ Оренбургъ съ почтовою станціей, и это совершенная истина: какъ тамъ съ перемною почто-содержателя являются новые работники и лошади, такъ и здсь къ новому начальнику являются новые сотрудники, какъ тамъ новые работники, отлично управляя лошадьми, завозятъ прозжающихъ, по невднію дорогъ, вмсто станціи, въ другое какое-нибудь селеніе, такъ и здсь отличные дльцы, по невднію края, могутъ, при всей своей благонамренности и энергіи, стремясь къ извстной цли, достигнуть результатовъ, діаметрально противуположныхъ тмъ, которыхъ ожидала новая администрація отъ дятельности своихъ сподвижниковъ.

Поэтому-то вс администраторы, получающіе назначеніе на такой постъ, какъ оренбургскій, длаютъ величайшую ошибку, набирая съ собою лицъ на высшія должности въ кра, предварительно не убдившись въ безполезности и неблагонадежности лицъ, занимавшихъ эти мста при прежнихъ начальникахъ. Правда, на второстепенныхъ и третьестепенныхъ мстахъ остаются лица, успвшія пріобрсти достаточное знакомство съ краемъ, но, спрашивается, кто изъ этихъ чиновниковъ осмлится явиться въ кабинетъ главнаго начальника и отважится учить его, какъ слдуетъ ему поступить въ томъ или другомъ случа?

Для такихъ лицъ остается одно средство: прибгнуть къ печати, но это средство сопряжено съ рискомъ потерять мсто, ибо изъ практики извстно, какъ начальство неодобрительно смотритъ на такихъ мстныхъ ‘зоиловъ’, которые, за неумстную смлость, часто лишаются твоихъ должностей, хотя здравый смыслъ и подсказываетъ, что дятельность администраціи есть дятельность публичная, вполн подлежащая общественной критик, иначе зачмъ бы, напримръ, было допущено печатаніе въ Правительственномъ Встник извлеченій изъ ревизіи, произведенной въ Пермской губерніи сенаторомъ Клушинымъ?

Н. Середа.

(Продолженіе слдуетъ).

‘Русская Мысль’, кн.VIII, 1891

Изъ исторіи волненій въ Оренбургскомъ кра *).

Читайте также:

**Изъ исторіи волненій въ Оренбургскомъ кра *).**