‘Русское Богатство’, No 3, 1912
Ив. Шмелев. Рассказы. Том второй, Шмелев Иван Сергеевич, Год: 1912
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Ив. Шмелевъ. Разсказы. Томъ второй. Издательское Т-во писателей. Спб. 1912. Стр. 288. II. 1 р. 25 к.
Одобренный успхомъ ‘Человка изъ ресторана’, г. Шмелевъ выступилъ со вторымъ сборникомъ своихъ разсказовъ — и, кажется, сдлалъ это напрасно. Не потому, чтобы разсказы, собранные во второмъ том произведеній г. Шмелева, были совсмъ плохи, но потому, что, когда писатель начинаетъ выдвигаться въ общемъ вниманіи, ему нтъ нужды какъ разъ въ это время напоминать о старыхъ своихъ произведеніяхъ, которыя ему на это особое вниманіе права не давали. Среди разсказовъ сборника есть недурные, есть неудачные, но, кажется, и т и другіе съ одинаковой отчетливостью рисуютъ довольно существенный недостатокъ литературной физіономіи г. Шмелева: ея отсутствіе. Хороши или плохи разсказы г. Шмелева, худо то, что плохіе изъ нихъ могъ написать Баранцевичъ, хорошіе — Купринъ, а на долю собственно Шмелева ничего бы не осталось, впрочемъ нтъ: Купринъ или Сергевъ-Ценскій запечатлли бы свой разсказъ своей индивидуальностью: у г. Шмелева этого не видно, а вдь только это важно.
Непонятно, какъ человкъ, несомннно не лишенный дарованія, можетъ такъ плохо разбираться въ своемъ собственномъ творчеств. Рядомъ печатаетъ г. Шмелевъ разсказы ‘Подъ небомъ’ и ‘Подъ горами’: первый ясенъ, простъ и правдивъ, второй — натянутое сочинительство, каждая строчка котораго кричитъ о томъ, что авторъ разсказываетъ о вещахъ, ему безконечно чуждыхъ. Хотите знать, какъ крымскій татаринъ говоритъ о своей любви? ‘Цикадочка моя… Звонкая ты… Нтъ, ты лучше. Ты еще не знаешь, какъ я хочу называть тебя! Ты бабочка! Да? Иволга ты, маленькая-маленькая лягушечка, которая играетъ въ дудочку по ночамъ. Ты золотенькая рыбка, какихъ продаютъ на набережной. Блая голубка! Твое лицо розовое, какъ розоватыя яйца страуса’. И дальше: ‘Она спрашиваетъ, почему онъ такъ говоритъ. Пусть спроситъ у горлинки, зачмъ вырываетъ свои старыя перышки и правитъ носикомъ яркія. Почему такъ томно и нжно выводитъ свое замирающее ‘тур-уррр’.. И у игривой кукушки, хихикающей по лсамъ и зовущей. Пусть у соловья спрашиваетъ, забывающаго весь міръ въ треляхъ, и пойметъ рзкіе, какъ труба, серебряные зовы самцовъ оленей. И у румяной зари спроситъ, играющей съ вечеромъ за горами въ неб’. Вотъ какимъ стилемъ разговариваютъ съ своими татарскими возлюбленными крымскіе проводники. Съ русскими дамами они мене краснорчивы, а также, если врить г. Шмелеву, мене активны: хорошенькая дама, чтобы соблазнить на прогулк героя г. Шмелева, везетъ съ собой и флаконъ духовъ, и флаконъ ликера — цлая батарея флаконовъ требуется для того, чтобы соблазнить невиннаго ялтинскаго проводника и оторвать его отъ его магометанской возлюбленной. За нсколько лтъ до г. Шмелева ту-же ‘задачу трехъ тлъ’ въ той же Ялт, въ той же комбинаціи — проводникъ + татарка + прізжая барыня — пытался поставить г. Купринъ, но бросилъ своего ‘Меджида’. Г. Шмелевъ пошелъ дальше, потратилъ много выдумки и еще больше этнографической наблюдательности, которая у него, несомннно, есть — и ничего важнаго, интереснаго, своего сообщить читателю не съумлъ. Не съуметъ онъ, кажется, сообщить что-нибудь существенное также о жизни интеллигентовъ, которая какъ-будто также ему чужда, какъ жизнь ялтинскихъ проводниковъ. Совершенно иные результаты выноситъ г. Шмелевъ изъ наблюденій надъ русскими низами. Здсь онъ можетъ видть и обобщать, здсь онъ набирается силъ, здсь мняется его языкъ, пріобртая звонкость и выразительность подлинной народной рчи. Конечно, дать стиль ‘Человку изъ ресторана’ ему удалось не вполн: ему помшало первоначальное заданіе. Выдержать лакейскую манеру разсказа можно на протяженіи получаса, то есть печатнаго листа, заполняя цлую книгу, этотъ стиль надодливъ, манеренъ и скоро перестаетъ быть убдительнымъ, особенно для человка, уже утомленнаго сентиментальной тенденціозностью автора. Но за натянутостью стиля и назойливостью благихъ намреній все-таки раскрывается психологія, и личная, и классовая, виденъ человкъ въ тип, и виденъ типъ въ человк. Еще лучше мелкіе народные разсказы г. Шмелева, изъ которыхъ въ лежащій предъ нами сборникъ вошли ‘Подъ небомъ’ и ‘На томъ берегу’. Непритязательно и въ старой манер, но какъ сочно, какъ чувствуется острое зрніе и напряженное чутье народнаго настроенія. Здсь, кажется намъ, область, въ которой можетъ развернуться дарованіе г. Шмелева, а романтическихъ проводниковъ, блазированныхъ земскихъ начальниковъ и уздныхъ дамъ изъ ‘высшихъ натуръ’ ему лучше не касаться и въ дальнйшемъ не напоминать читателямъ о своихъ первыхъ мало удачныхъ опытахъ въ этихъ сферахъ.