Марк Твен
Марк Твен
История проходимца
История проходимца
—————————————————————————
История проходимца, Твен Марк, Год: 1876
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Бдный, печальный незнакомецъ! Въ его скромномъ вид, въ его усталыхъ глазахъ, его утратившей приличный видъ одежд было что-то такое, что почти достигло одинокаго горчичнаго зернышка милосердія, гнздившагося гд-то далеко въ обширной пустын моего сердца. Однако, я замтилъ у него подъ мышкой портфель и сказалъ себ: ‘Смотри, кажется, Провидніе вручаетъ слугу своего новому проходимцу’. Этотъ народъ всегда возбуждаетъ участіе. Не знаю, какъ это случилось, но онъ уже разсказывалъ мн свою исторію и я былъ полонъ вниманія и симпатіи. Онъ разсказалъ что-то врод слдующаго:
‘Мои родители умерли, увы, когда я былъ еще маленькимъ, невиннымъ ребенкомъ. Дядя мой, Итуріэль ростилъ меня и полюбилъ, какъ своего собственнаго сына. Онъ былъ моимъ единственнымъ родственникомъ въ цломъ мір, но онъ былъ добръ, богатъ и великодушенъ, Онъ воспиталъ меня въ роскоши. Мн ни въ чемъ не было отказу.
‘Съ теченіемъ времени, я получилъ ученую степень и отправился путешествовать въ чужія страны съ двумя слугами: моимъ камердинеромъ и моимъ лакеемъ. Четыре года порхалъ я на крыльяхъ беззаботности по чуднымъ садамъ далекихъ береговъ. Простите эту форму рчи, человку, привыкшему всегда выражаться поэтически. Я съ доверъіемъ говорю это человку того же сорта, такъ какъ я замчаю по вашимъ глазамъ, что вы тоже, сэръ, одарены божественнымъ вдохновеніемъ. Въ этихъ далекихъ странахъ я открылъ сладостную пищу, питающую душу, умъ и сердце. Моимъ безгранично развившимся эстетическимъ вкусамъ боле всего понравилась привычка богатыхъ людей собирать коллекціи дорогихъ изящныхъ рдкостей, заманчивыхъ objets de vertu и въ одинъ несчастный день я попробовалъ склонить моего дядю Итуріэля на это изысканное занятіе.
‘Я писалъ и разсказывалъ ему о коллекціи раковинъ одного джентльмэна, коллекціи пенковыхъ трубокъ другого, объ одной возвышающей и утончающей вкусъ коллекціи не разбираемыхъ автографовъ, о безцнной коллекціи китайщины, волшебной коллекціи почтовыхъ марокъ и т. д. и т. п. Скоро мои письма принесли плоды. Дядя началъ придумывать, какую бы ему составить коллекцію. Вы, можетъ быть, знаете, какъ развиваются, растутъ подобные вкусы. Имъ скоро овладла бшеная горячка, хотя я этого не зналъ. Онъ началъ забрасывать свое большое свиное дло, затмъ совершенно удалился изъ имнія и перемнилъ пріятный отдыхъ на неистовое изысканіе рдкостей. У него было большое состояніе, но онъ совершенно не берегъ его.
‘Начавъ съ коровьихъ колоколовъ, онъ собралъ коллекцію ихъ, наполнившую пять большихъ залъ и заключавшихъ вс сорта коровьихъ колоколовъ, когда-либо существовавшихъ, кром одного. Этотъ одинъ, единственный въ своемъ род античный образецъ,—находился у другого коллектора. Дядя предлагалъ за него огромныя суммы, но джентльмэнъ не продалъ. Безъ сомненія, вы понимаете, что должно было неминуемо произойти. Настоящій коллекторъ не придаетъ никакой цны неполной коллекціи, его великое сердце разбивается, онъ продаетъ все собранное и обращаетъ глаза на неначатое поле.
‘Такъ и сдлалъ дядя. Затмъ онъ попробовалъ собирать кирпичные обломки. Когда была собрана огромная и очень интересная коллекція, опять явилось прежнее затрудненіе, опять разбилось его великое сердце. Онъ продалъ куміръ своей души старому пивовару, владвшему недостающимъ кирпичемъ. Затмъ онъ взялся за кременныя огнива и другія принадлежности первобытныхъ людей, но скоро открылъ, что фабрика, на которой они длались, снабжала вмст съ нимъ и другихъ коллекторовъ этимъ матеріаломъ. Онъ взялся за надписи ацтековъ и китовые остовы, опять неудача, посл невроятныхъ трудовъ и расходовъ. Когда его коллекція, повидимому, была совершена, вдругъ появился китовый остовъ изъ Гренландіи и надпись ацтековъ изъ Кондуранго, въ центральной Америк, уничтожавшіе значеніе всхъ прежнихъ экземпляровъ. Дядя поспшилъ пріобрести эти благородныя драгоцнности. Онъ пріобрлъ китовый остовъ, но другой пріобрлъ надпись. Настоящая Кондуранго, какъ вы, можетъ быть, знаете, составляетъ имущество такой высокой цнности, что коллекторъ, разъ добывшій ее, скоре разстанется съ своей семьей, чмъ съ ней. Такъ что дядя распродалъ коллекцію и видлъ, какъ отъ него невозвратно уносили его любимцевъ. Его черные, какъ смоль, волосы посдли въ одну ночь.
‘Тутъ онъ пріостановился и началъ обдумывать. Онъ зналъ, что новая неудача убьетъ его. Онъ ршилъ въ слдующій разъ собирать такія вещи, которыя еще никогда никто другой не собиралъ. Онъ тщательно все обдумалъ и еще разъ попробовалъ счастья, на этотъ разъ составляя коллекцію эхо’.
— Коллекцію чего?—спросилъ я.
— Эхо, сэръ, первымъ его пріобртеніемъ было эхо изъ Георгіи, повторявшее звукъ четыре раза, вторымъ — шестиповторитель изъ Мэриланда, затмъ тринадцать разъ повторяющее изъ Мэна, девять разъ — изъ Канзаса, двнадцать — изъ Теннесси, которое пріобрлъ чуть не даромъ, потому что его нельзя было починить, такъ какъ часть скалы, которая его отражала, обвалилась. Онъ надялся, что за нсколько тысячъ долларовъ исправитъ его, искусственнымъ образомъ увеличивъ возвышеніе и утроивъ этимъ повторительное свойство. Но архитекторъ, взявшійся за этотъ подрядъ, никогда раньше не строилъ эхо и потому въ конецъ его испортилъ. Пока онъ не брался за него, оно возражало вамъ, какъ теща, но теперь годилось только въ убжище для глухонмыхъ. Затмъ онъ купилъ партію маленькихъ, двойныхъ эхо, разбросанныхъ по различнымъ штатамъ и территоріямъ. Онъ скупилъ ихъ за 20% стоимости, за что бралъ цлую партію. Затмъ онъ купилъ превосходное ружейное эхо, системы Гатлинга, изъ Орегона, оно стоило цлое состояніе, смю вамъ доложить. Вы должны знать, сэръ, что въ продаж цнность эхо опредляется точно такъ же, какъ караты брилліантовъ. Поэтому и фразеологія употребляется та же. Однокаратное эхо стоитъ на десять долларовъ больше, или меньше мстности, на которой находится. Двухкаратное, или двузарядное на тридцать долларовъ, пятизарядное девятьсотъ пятьдесятъ долларовъ, десятикаратное на тринадцать тысячъ. Дядюшкино орегонское эхо, которое онъ назвалъ ‘Эхо Великаго Питта’, представляло изъ себя двадцатидвухъ-каратную драгоцнность и стоило двсти шестьдесятъ тысячъ долларовъ, съ даровой придачей земли, такъ какъ оно находилось за четыреста миль отъ какого бы то ни было населенія.
‘Между тмъ мой путь былъ путь розъ. Я былъ нареченнымъ женихомъ единственной и любимой дочери одного англійскаго графа и меня любили до безумія.
‘Въ присутствіи этого дорогого существа, я утопалъ въ цлыхъ моряхъ блаженства. Родственники были довольны, такъ какъ имъ всмъ было извстно, что я единственный наслдникъ дяди, котораго цнили милліоновъ въ пять долларовъ. Между тмъ никто изъ насъ не зналъ, что дядя сдлался коллекторомъ въ большихъ размрахъ, чмъ для эстетическаго развлеченія.
‘Тутъ-то собрались тучи надъ моей беззаботной головушкой. Божественное эхо, съ тхъ поръ извстное всему міру подъ именмъ Великаго Когинора или Горне повторенія — было открыто. Это была драгоцнность въ шестьдесятъ пять каратовъ. Вы произносите слово, и оно повторяетъ вамъ его въ продолженіе пятънадцати минутъ, если только день ясный. Но въ то же время открылся и другой фактъ: другой коллекторъ появился на пол битвы. Оба они бросились въ погоню за безцннымъ пріобртеніемъ. Имніе состояло изъ двухъ маленькихъ горъ, раздленныхъ неглубокимъ оврагомъ, за Нью-Іоркскимъ штатомъ. Оба коллектора пріхали на мсто въ одно и то же время и ни одинъ не подозрвалъ о присутствіи другого. Эхо не все принадлежало одному человку. Нкто Уильямсонъ-Боливаръ-Джарвисъ владлъ восточной горой, а нкій Гарбисонъ Дж. Бледзо — западной, оврагъ служилъ между ними границей. Такъ что въ то время, какъ дядя покупалъ гору Джарвиса за тринадцать милліоновъ двсти восемьдесятъ пять тысячъ долларовъ, противная сторона покупала бледзовскую гору за что-то больше трехъ милліоновъ.
‘Теперь предвидите ли вы естественный результата? Благороднйшая на земл коллекція эхо навки оказывалась неполною, такъ какъ въ нее входила только половина царя-эхо вселенной. Каждый былъ недоволенъ этимъ общимъ владніемъ и ни одинъ не хотлъ продать другому. Пошли ссоры, споры и огорченія. Наконецъ, другой коллекторъ съ злонамренностью, на какую способенъ только коллекторъ, противъ своего брата ближняго, началъ срывать свою гору!
‘Онъ, видите ли, ршилъ, что если онъ не можетъ владть эхомъ, такъ никто не будетъ владть имъ. Онъ сроетъ гору и тогда дядиному эхо не на чемъ будетъ отдаваться. Дядюшка протестовалъ, но тотъ отвтилъ: ‘Я владю однимъ концомъ этого эхо и предпочитаю уничтожить его, о вашемъ конц вы должны заботиться сами’.
— Тогда дядя подалъ на него въ судъ. Тотъ аппелировалъ въ высшую инстанцію. Они довели до верховнаго суда Соединенныхъ Штатовъ. Безпокойствамъ конца не было. Двое изъ судей считали, что эхо есть личная собственность, такъ какъ оно невидимо, неосязаемо, но тмъ не мене продажно и передаточно, а слдовательно обложимо податью. Двое другихъ предполагали, что эхо—реальное имущество, такъ какъ оно нераздльно связано съ землей и не можетъ передвигаться съ мста на мсто, прочіе судьи утверждали, что эхо совсмъ не составляетъ собственности.
‘Въ конц концовъ было ршено, что эхо есть собственность, что горы—собственность, что оба человка были отдльными и самостоятельными владльцами каждой изъ двухъ горъ, но эхо находилось у нихъ въ общемъ владніи. Поэтому отвтчикъ иметъ полное право срыть свою гору, такъ какъ она принадлежитъ только ему одному, но долженъ выдать обязательство въ три милліона долларовъ въ вознагражденіе убытковъ, которые понесетъ мой дядя, вслдствіе потери своей половины эхо. Это ршеніе запрещало также дяд пользоваться горою отвтчика для отраженія своей части эхо, безъ согласія послдняго. Онъ могъ пользоваться только своею собственной горой. Если его часть эхо не будетъ дйствовать, при такихъ условіяхъ, это, конечно, весьма печально, но пособить горю судъ не находилъ способа. Равнымъ образомъ судъ запрещалъ и отвтчику пользоваться горою дяди для отраженія его части эхо безъ согласія его. Вы понимаете великій результатъ? Ни одинъ изъ нихъ не хотлъ дать согласія, и поневол великій, могущественный голосъ этого удивительнаго и благороднаго эхо долженъ былъ смолкнуть навсегда. До сихъ поръ эта великолпная собственность связана этимъ ршеніемъ и не можетъ быть продана.
‘За недлю до моей свадьбы, когда я утопалъ въ волнахъ блаженства и вся знать собралась съ близка и изъ далека почтить наше бракосочетаніе, пришло извстіе о смерти моего дяди, а также копія его завещанія, длавшаго меня его единственнымъ наслдникомъ. Онъ скончался, увы, моего дорогого благодтеля не стало! Мысль эта до сихъ поръ сжимаеть мн сердце. Я передалъ завщаніе графу. Я не могъ читать его сквозь ослплявшія меня слезы. Графъ прочелъ его и затмъ сурово спросилъ:
‘— Сэръ, вы называете это состояніемъ? Безъ сомненія, оно считается такимъ лишь въ вашей надувательской стран. Сэръ, вы назначаетесь единственнымъ наслдникомъ обширной коллекціи эхо, если только можно назвать коллекціей вещи, разбросанныя вдоль и поперекъ всего американскаго континента. Сэръ, это не все, вы по уши въ долгахъ. У васъ нтъ ни одного не заложеннаго эхо. Сэръ, я не жестокій человкъ, но я долженъ заботиться объ интересахъ своего ребенка. Если бы у васъ было хоть одно эхо, которое бы вы могли честно назвать своимъ, будь у васъ хоть одно эхо, свободное отъ долговъ и вы могли бы удалиться туда съ моей дочерью и скромнымъ, трудолюбивымъ земледліемъ, обработать его и такимъ образомъ устроить себ какіе-нибудь доходы, я бы не сказалъ нтъ. Но я не могу выдать мою дочь за нищаго. Отойди отъ него, моя дорогая. Идите, сэръ. Возьмите ваши заложенныя и перезаложенныя эхо и покиньте меня навсегда!
‘Моя благородная Целестина вцпилась въ меня со слезами, охватила меня любящими руками и поклялась, что она охотно, нтъ, радостно, выйдетъ за меня, хотя бы у меня не было ни одного эхо въ мір. Но это было невозможно. Мы были разлучены, она—чтобы исчахнуть и умереть черезъ годъ, я—чтобы влачить эти долгіе, жизненные дни, печально и грустно, ежедневно и ежечасно молясь о томъ убжищ, которое, наконецъ, соединить насъ въ томъ дорогомъ царств, гд нечестивые перестаютъ мучиться и утомленные отдыхаютъ. Теперь, сэръ, будьте добры, взгляните на эти планы и снимки въ моемъ портфел. Я уверенъ, что могу продать эхо дешевле, чмъ всякій другой торговецъ. Вотъ это, напримръ, тридцать лтъ тому назадъ стоившее моему дяд десять долларовъ, прелестнйшая вещица во всемъ Техас. Я уступлю вамъ его за…
— Позвольте васъ прервать, сказалъ я. — Другъ мой, сегодня мн отбоя нтъ отъ проходимцевъ. Я купилъ швейную машину, совершенно мн не нужную, купилъ карту, неврную во всхъ подробностяхъ, купилъ часы, которые не идутъ, купилъ жидкость отъ моли, которую моль предпочитаетъ всякому другому питью, купилъ безконечное количество безполезныхъ изобртеній, теперь съ меня довольно этихъ глупостей. Мн не нужно вашихъ эхо, даже и даромъ. Я не могъ бы оставить его на мст. Я всегда ненавидлъ людей, пытавшихся продать мн эхо. Видите, вотъ это ружье? Такъ берите вашу коллекцію и убирайтесь. Не доводите меня до кровопролитія.
Но онъ только улыбнулся печальной, ласковой улыбкой и вытащилъ еще нсколько діаграммъ. Вы прекрасно знаете результатъ, потому что если вы разъ отворили дверь проходимцу, то ужь дло кончено и вы осуждены терпть пораженіе.
Къ концу невыносимаго часа я сладился съ этимъ человкомъ. Я купилъ два двузарядныя эхо, въ хорошемъ состояніи, и затмъ онъ далъ въ придачу еще одно, которое было не продажно, потому что говорило только по-нмецки.
Источник текста: Собрание сочинений Марка Твэна — Санкт-Петербург: Типография бр. Пантелеевых, 1898. — Том 8, с. 118.
Оригинал здесь: Викитека.