|
|
|
‘Русская Мысль’, кн. VI, 1886
Историческое чтение. Очерки и рассказы из всеобщей истории. Д. Иловайского. Часть вторая. Средние века. Выпуск первый. М., 1886 г, Иловайский Дмитрий Иванович, Год: 1886
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Историческое чтеніе. Очерки и разсказы изъ всеобщей исторіи. Д. Иловайскаго. Часть вторая. Средніе вка. Выпускъ первый. М., 1886 г. Въ предисловіи г. Иловайскій выражаетъ свое неудовольствіе на рецензента первой части этихъ очерковъ (въ Мин. Нар. Пр.) за то, что тотъ говоритъ не о томъ, что есть, а о томъ, чего нтъ въ книг. Мы принуждены рецензію второй части начать также съ указанія того, чего въ ней нтъ. Недостатокъ историческаго чтенія именно по средневковой исторіи такъ ощутителенъ въ нашей педагогической литератур, что всякая книга, пополняющая этотъ проблъ, можетъ разсчитывать на хорошій пріемъ. Но отсюда не слдуетъ, чтобы всякій историческій матеріалъ, относящійся къ среднимъ вкамъ, могъ дйствительно пополнить проблъ. Вниманіе учащихся какъ въ класс, такъ и вн класса необходимо сберегать, предлагаемое имъ чтеніе должно давать существеннйшее, нужнйшее для ознакомленія съ предметомъ. Такимъ важнйшимъ въ средней исторіи (до крестовыхъ походовъ, до которыхъ доведенъ настоящій выпускъ) можетъ быть признано, напримръ, сообщеніе свдній о состояніи римской имперіи передъ паденіемъ, о древне-германскомъ стро, о разложеніи его посл завоеванія римскихъ провинцій, объ организаціи феодальнаго строя, по всмъ этимъ предметамъ учебникъ долженъ быть дополненъ для осмысленнаго представленія о ход средневковой исторіи, и всякій педагогъ съ удовольствіемъ встртитъ пособіе, облегчающее эту задачу дополненія и поясненія. Невозможно дать учащимся для домашняго прочтенія даже только одного того, что есть по-русски для этихъ предметовъ въ сочиненіяхъ Ешевскаго, Выжинскаго, Стеббса, Гизо, Тьерри, въ хрестоматіи Стасюлевича, не говоря уже о томъ, что необходимо освжить этотъ выборъ извлеченіями изъ новйшей научной литературы. Что же даетъ пособіе, предлагаемое г. Иловайскимъ? Вотъ оглавленіе его: 1) Изъ эпохи великаго переселенія народовъ: I. Сарматы, готы и гунны, II. еодосій великій и торжество христіанства, III. Славяногерманскій царь Аттила, IV. Св. Северинъ, Одоакръ и Теодорихъ Остготскій. 2) Изъ эпохи Юстиніана великаго: V. еодора и партіи цирка, VI. Св. Софія Константинопольская. 3) Изъ эпохи раздленія церки: VII. Патріархъ Фотій и начало раздленія, VIII. Св. Кириллъ и Мееодій, славянскіе первоучители. 4) Изъ эпохи борьбы между императоромъ и: IX. Дтство Генриха IV и возвышеніе папства, X. Генрихъ IV и Григорій VII, XI. Норманны въ Англіи и Гастингская битва, XII. Императрица Евдокія и Романъ Діогенъ. И такъ, ни одного центральнаго вопроса, ничего, что служило бы объясненіемъ хода средневковой исторіи. Г. Иловайскій въ предисловіи предупреждаетъ, что эти выбранные имъ сюжеты важны для русскаго питателя. Мы не можемъ, конечно, удивляться, что существуетъ особая русская наука исторіи, съ тхъ поръ, какъ проф. Кояловичъ общалъ намъ прусскую математику, и русскую астрономію. Разберемъ лучше, почему важны эти сюжеты для русскаго читателя. Нкоторые изъ нихъ важны, очевидно, потому, что гунны, по мннію г. Иловайскаго, были славянами. Навязавши свои гипотезы учащимся въ своихъ учебникахъ, г. Иловайскій навязываетъ ихъ теперь и въ своемъ историческомъ чтеніи, съ этою цлью выбраны имъ вс сюжеты, гд къ обычному разсказу о гуннахъ или болгарахъ ему представляется случай прибавить ‘славяне’ или ‘славянскій’. Это значитъ, по его мннію, ‘выяснить ту первостепенной важности роль, которую играли въ переселеніи народы славянскіе наравн съ германскими’, и такимъ образомъ пополнить существенный проблъ въ самой западной исторіографіи. Для того, чтобы доставить г. Иловайскому это удовольствіе, читатели его должны опять и опять выслушивать подробный разсказъ и о той коров, по слду которой найденъ былъ мечъ Аттилы, и о томъ сн, который снился императору Маркіану въ ночь смерти Бича Божія, и о многомъ подобномъ. Другіе сюжеты важны для русскаго читателя по отношенію ихъ въ Византіи или къ церковной исторіи. Но такъ какъ придворные перевороты въ Константинопол еще не составляютъ византійской исторіи, а исторія церковная иметъ свое особое мсто въ преподаваніи, то оказывается, что, пожертвовавши интересами читателя вообще, г. Иловайскій немного далъ въ своей книг и для русскаго читателя. Покончивши съ выборомъ матеріала авторомъ, переходимъ къ разбору того, какъ разработанъ выбранный матеріалъ. Къ сожалнію, и тутъ приходится вывести неблагопріятное заключеніе: выбравъ не самыя важныя темы, г. Иловайскій обработалъ ихъ съ самой неважной стороны. Авторъ обладаетъ какимъ-то особеннымъ искусствомъ, хорошо извстнымъ изъ его учебниковъ,— обходить все существенное въ исторіи, выбирая для своего изложенія одни анекдоты. Если это педагогическій пріемъ, средство для того, чтобы облегчить усвоеніе предмета, то нельзя не замтить, что въ данномъ случа за средствомъ забывается цль: то, что собственно должно быть усвоено, исчезаетъ изъ предмета и остается одна иллюзія знанія. Притомъ, анекдоты г. Иловайскаго не настолько интересны, чтобъ заохотить къ чтенію въ томъ возраст, когда одни они только и доступны, и не настолько важны, чтобъ возбудить серьезный интересъ къ наук въ томъ возраст, когда интересъ можетъ быть возбужденъ, для однихъ эти анекдоты скучны, для другихъ смшны и пошлы, а не нужны одинаково для тхъ и для другихъ. А, между тмъ, они-то и составляютъ почти исключительное содержаніе предлагаемаго историческаго чтенія. Такъ, мы узнаемъ много мелочныхъ подробностей о борьб Теодориха съ Одоакромь, но про замчательную попытку германо-римскаго государства Теодориха нтъ ни слова, намъ разсказываютъ, какъ Вильгельмъ-Завоеватель поскользнулся и какъ проиграна Гастингская битва Гарольдомъ, но что принесли съ собой новаго въ Англію норманны, какое значеніе иметъ для Англіи это завоеваніе, остается совершенно неизвстнымъ, хотя въ заключеніе цлая страница посвящена описанію ковра въ Бан. Разсказавши о борьб еодосія съ аріанствомъ, о самомъ этомъ движеніи, авторъ заключаетъ одною только глубокомысленною фразой, напоминающей virtue dormitiva мольеровскаго медика: ‘главная причина, почему оно такъ легко распространилось и упорно держалось между варварскими народами, заключалась въ томъ, что ихъ простому, грубому пониманію казалось боле доступно поклоненіе одному Богу Отцу, нежели почитаніе Единосущной Троицы’.
Это примръ объясненія историческаго явленія. А вотъ примръ психологической мотивировки дйствія: ‘Юстиніанъ ршилъ показать народу, что верховная власть выше всхъ партій и что она одинаково караетъ преступниковъ, не обращая вниманія на ихъ цвта’ (въ дйствительности, Юстиніанъ караетъ голубыхъ, людей своей партіи, испуганный бунтомъ зеленыхъ и вынужденный на уступки ихъ требованіямъ правосудія, какъ и значится въ нмецкомъ оригинал автора, отъ котораго г. Иловайскій напрасно въ этомъ мст отступилъ (см. Schmidt: Der Aufstand etc., p. 51). И такъ, г. Иловайскому не удаются ни прагматизмъ, ни философствованіе въ исторіи, пройдя чрезъ его руки, изложеніе фактовъ пріобртаетъ почти лтописную простоту. Но, по крайней мр, насколько вренъ фактически передаваемый г. Иловайскимъ простой разсказъ? Авторъ передъ каждою главой позаботился указать источники и пособія. Для составленія такихъ немудреныхъ очерковъ, каковы разсматриваемые, не было, правда, надобности обращаться къ первоисточникамъ. И дйствительно, очерки составлены большею частью по нкоторымъ изъ названныхъ авторомъ пособіямъ. Способъ пользованія этими пособіями будетъ ясенъ изъ слдующаго примра:
Конечно, книга для чтенія не есть самостоятельное изслдованіе и мы не думаемъ длать упрека автору за такое воспроизведеніе источниковъ, напротивъ, мы желали бы, чтобъ авторъ прямо принялъ изложеніе Тьерри (см., напр., хрестоматію Стасюлевича), въ этомъ случа сохранился бы блескъ и сила слога Тьерри, а также сохранились бы т страницы, на которыхъ такъ ярко изображено положеніе римской имперіи послдняго времени. Но мы въ прав требовать, чтобъ источники, выбираемые авторомъ, были свжи, что не всегда соблюдается г. Иловайскимъ. Такъ, нельзя исторію норманнскаго завоеванія излагать по Тьерри, игнорируя совершенно новйшій капитальный трудъ Фримана. Вообще, новйшее движеніе научной литературы, повидимому, извстно г. Иловайскому только изъ выпусковъ Allgemeine Geschichte Онкена, но и эти выпуски онъ чаще цитируетъ, чмъ пользуется ими при своемъ изложеніи, такимъ образомъ, у него ни Герцбергъ не освжаетъ Гиббона, ни Данъ не освжаетъ Тьерри. Самый выборъ темъ свидтельствуетъ о незнакомств съ новйшею ученою литературой.
И такъ, въ книг г. Иловайскаго выбраны неважныя темы, разработаны неважныя стороны ихъ и разработаны не всегда по новымъ источникамъ. Въ виду всего этого будетъ неэкономнымъ со стороны! преподавателя предлагать учащимся эту книгу для домашняго чтенія. Что нужно, того въ ней нтъ, а что въ ней есть, то не нужно. А, стало быть, пессимистическій выводъ, сдланный г. Иловайскимъ изъ рецензіи въ Журн. Мин. Нар. Просв., едва ли не близокъ къ истин: сочиненіе такого рода ‘едва ли не есть предметъ излишней роскоши для нашего юношества’.