В. Н. Греков
Глинка Ф. Н. биобиблиографическая справка, Глинка Федор Николаевич, Год: 1990
Время на прочтение: 6 минут(ы)
ГЛИНКА, Федор Николаевич [8(19).VI.1786 по другим данным — 1785), имение Сутоки Духовщинского у. Смоленской губ.— 11(23).II.1880, Тверь] — поэт, прозаик, драматург, журналист. Декабрист. Брат С. Н. Глинки. Как и его брат, Федор Г. воспитывался в I кадетском корпусе (так после преобразования назывался Сухопутный Шляхетский корпус). Окончив корпус в 1803 г., он уже через два года был назначен адьютантом генерала М. А. Милорадовича. Боевой офицер, Г. участвовал в войне 1805—1807 гг., был при Аустерлице. В 1807 г., выйдя в отставку, стал сотенным начальником дворянского Ополчения. В это время Г. много путешествует до России, занимается литературой. В 1812 г. Г. вновь вступил в армию и был адъютантом Милорадовича. Он участвовал в сражениях под Смоленском и Бородином, в заграничных походах русской армии до конца 1814 г. За храбрость Г. был в 1812 г. награжден золотой саблей. В 1816 г. переводится в гвардейский Измайловский полк. В этом полку образовалось Общество военных людей, которое создало свою библиотеку, а затем и ‘Военный журнал’. В 1818 г. этот журнал возглавил Г.
Ненависть к деспотизму, желание познать тайны мироздания и наклонность к мистике привели Г. в масонскую ложу ‘Избранного Михаила’. Стремясь к активному действию, он в 1816 г. вступил в ‘Союз спасения’, в начале 1818 г. стал одним из руководителей ‘Союза благоденствия’. В 1819—1820 гг. Г. участвовал в литературном обществе ‘Зеленая лампа’, долгие годы был вице-председателем, а в 1819—1825 гг. председателем Вольного общества любителей российской словесности. Однако крайностей Г. старался избегать, насилия не одобрял и республиканских взглядов друзей по тайному обществу не разделял. Поэтому, когда в 1821 г. ‘Союз благоденствия’ был распущен, Г. к Северному обществу не примкнул, хотя знал и о его существовании, и о заговоре. После восстания 14 декабря он был арестован, признан причастным к делу, уволен в отставку и сослан в Петрозаводск. Там ему позволили Поступить на гражданскую службу.
После возвращения из ссылки Г. живет в Твери, он увлеченно занимается историей, по поручению Географического общества изучает курганы. Его исследование ‘О древностях в Тверской Карелии’ (Спб., 1836) получает премию Географического общества.
В 40 гг. Г. сближается с кругом редакции ‘Москвитянина’, особенно с историком М. П. Погодиным, активно сотрудничает в журнале.
Первое стихотворение Г. ‘Глас патриота’ напечатано в ‘Русском вестнике’ в 1807 г. Г. посвятил его Ломоносову. С творчеством Ломоносова он связывает первоначально свои литературные симпатии, ожидая дальнейшего развития гражданственного направления. Отсюда в гражданской лирике Г. довольно сильный оттенок дидактики, морализаторства. Вместе с тем на поэзию Г. сильно повлияли В. А. Жуковский, с культом тайны, с интересом к мистике и постороннему, и Н. М. Карамзин, обратившийся к природе, заново привлекший внимание к русской истории. Позднее Г. отмечал, что Карамзин ‘заговорил языком чувства’ и ‘как будто дал ключ к самой природе’ (Грот К. Я. Н. М. Карамзин и Ф. Н. Глинка.— С. 3—4).
В ранних гражданских стихотворениях Г. воспевал военные походы, победу русского оружия (‘Мечтания на берегах Волги (в 1810 году)’, ‘Песнь русского воина при виде горящей Москвы’, ‘Авангардная песнь’, ‘Партизан Давыдов’ и т. п.). В них еще не столь явна самобытность таланта Г. Правда, уже тогда появляются и аллегорические стихотворения с философской окраской — ‘Сон’, ‘Осенняя грусть’, переложения псалмов и т. п.
В 1823 г. в ‘Полярной звезде’ Г. опубликовал одно из лучших своих стихотворений ‘Плач плененных иудеев’. Г. прибегает к библейской аллегории, чтобы изобразить современность. ‘Надежды редко нам светили, / И те надежды были — сон!’ (Избр. произв.— С. 153). Вообще библейская тема приобретает в поэзии декабристов современное звучание, отдельные слова выделяются, превращаются в символы. Такими символами становятся обычно ключевые понятия: ‘религия’, ‘надежда’, ‘любовь’, ‘совесть’, ‘свобода’, ‘истина’. По мнению В. Базанова, эти понятия и составляют основные образы — символы поэзии Г. (Избр. произв.— С. 417).
В 1826 г., почти одновременно, Г. выпускает две книги: ‘Опыты аллегорий, или Иносказательное описание в стихах и в прозе’ и ‘Опыты священной поэзии’ (Спб.). В них уже хорошо заметно ‘основное противоречие идеологии’ Г. (Избр. произв.— С. 410) — попытка придать религиозным понятиям не только земной, конкретный смысл, но еще и тираноборческий, попытка сблизить религию и декабризм.
В годы ссылки и позднее Г. становится по преимуществу философским поэтом. Лучшие образны философской лирики Г.— стихотворения ‘Раздумье’, ‘Все сущности вместив в себя природы…’ и т. п. Г. интересуют не только земля и ее судьбы, но и космос. Космос — одновременно и начало и конечная цель мироздания, его источник и его угроза. Эта двойственность ощущается в стихотворениях ‘В высь миры летят стремглав к мирам…’, ‘Две дороги’.
Однако наибольшую известность принесли Г. не политические и философские стихотворения, а лирические миниатюры ‘Узник’ (‘Не слышно шуму городского’), ‘Москва’, ‘России верные сыны’, ‘Тройка’ (‘Вот мчится тройка удалая…’). Некоторые из них, позже став популярными городскими романсами, постоянно были на слуху и в памяти современников. Реминисценции и прямые повторы слов из романсов Г. встречаются и в поэзии XX в. Так, мотивы романсов ‘Не слышно шуму городского…’ и ‘Вот мчится тройка удалая…’ используются А. Блоком в поэме ‘Двенадцать’ и Н. Клюевым в поэме ‘Погорельщина’.
В Твери Г. заканчивает поэму ‘Карелия, или Заточение Марфы Иоанновны Романовой’ (1830), посвященную событиям Смутного времени. Изображая заточение Марфы Романовой, сосланной в монастырь Годуновым, Г. опирается на историческое предание. Вместе с тем история Марфы служит поводом для размышлений о становлении Русского государства, о жизни и нравах карельских крестьян. Этическая концепция Г. отразилась в символике поэмы. Скажем, с образом царя Михаила устойчивая литературная традиция связывает мотив очищения, победу добра над злом и т. п.
В эти же годы в Карелии и в Твери Г. работает над поэмой ‘Иов. Свободное подражание священной книге Иова’. Сопряжение библейского эпоса с историей собственной жизни потребовало от Г. определенной поэтической вольности, свободы в обращении со священным писанием. Это вызвало сильное противодействие в Петербургском комитете духовной цензуры. Поэма была разрешена и выпущена отдельным изданием только в 1859 г.
В позднем творчестве Г. усиливаются мистические и религиозные мотивы. Особенно заметно это в поэме ‘Таинственная капля’, созданной по мотивам средневекового апокрифа. Эти же настроения преобладают и в его стихотворениях 40—70 гг. Он постоянно обращается к текстам священного писания, к духовным сюжетам. Однако это не означало полного ухода от реальности. Таким способом Г. пытался показать внутренний мир человека, его ‘я’, его идеал. Г. предостерегает современников от поверхностного взгляда на мир, от замкнутости на себе: ‘И жизнь мировая потоком / Блестящим бежит и кипит: / Потока ж в поддоне глубоком / Бессмертия тайна лежит’ (Соч.— С. 121). К этой тайне и стремился Г. привлечь внимание читателей.
Интересно стихотворение Г. ‘В защиту поэта’. Он работал над ним почти 20 лет (1849—1872). В нем ощущается спор с Некрасовым: ‘Несправедливо мыслят, нет, / И порицают лиры сына / За то, что будто гражданина / Условий не снесет поэт!’ (Избр. произв.— С. 437).
Г. постоянно откликается на важные внешнеполитические события. Его стихи и в период Крымской, и во время русско-турецкой войны 1877—1878 гг. становятся достоянием всей армии, их переводят на иностранные языки: ‘Ура! На трех ударим разом’, ‘Голос Кронштадту’, ‘Сербская песнь’, ‘Уже прошло четыре века’.
Лирика Г. при всем ее разнообразии проникнута любовью к человеку, к народу в целом и к отечеству. Причем поэта привлекают переломные моменты истории, ибо в них отчетливо проступают связь чувства и разума. По мысли Г., поэт находится в точке пересечения этих связей.
Известность прозаика и журналиста пришла к Г. в 1810 г., когда он выпустил ‘Письма русского офицера’, посвященные событиям русско-французской войны 1805—1807 гг. После Отечественной войны 1812 г. эти ‘Письма’ были значително дополнены и переизданы. Они интересны и как исторический документ (ибо Г. писал их на привалах, в перерывах между походами), и как литературное произведение. В. Г. Базанов правомерно сближает их с ‘Письмами русского путешественника’ Карамзина (Базанов В. Г. Поэтическое наследие Ф. Н. Глинки.— С. 28).
Продолжением ‘Писем русского офицера’ стали ‘Письма к другу’. Они построены на рассуждениях автора, отличаются меньшей конкретностью, но большей проблемностью, публицистичностью. Г. начал их статьей ‘О необходимости иметь историю Отечественной войны 1812 года’. Он размышляет в ней о различии в восприятии одного и того же события современниками и потомками и утверждает необходимость создания ‘общего и самого верного изображения всех важнейших событий’, для чего нужно ‘уменье ловить и берет подробности’ (Письма к другу.— Спб., 1816.— Ч. 1.— С. 9, 15). В приложении к 3-й части ‘Писем к другу’ Г. впервые публикует отрывки из повести ‘Зиновий Богдан Хмельницкий, или Освобожденная Малороссия’. Романтический контраст в изображении характеров соседствует здесь с классицистической заданностью образа Хмельницкого. Г. — автор ‘Очерков Бородинского сражения’ (1839). Белинский считал их произведением, достойным ‘названия народной книги’ (Белинский В. Г. Собр. соч.: В 9 т.— Т. 2.— С. 141). Эту оценку, хотя она и дана Белинским в период ‘примирения’, все же можно считать объективной.
Соч.: Подарок русскому солдату.— Спб., 1818, Опыты аллегорий, или Иносказательных описаний, в стихах и в прозе,— Спб., 1826, Опыты священной поэзии.— Спб., 1826, Собр. соч.: В 3 т.— М., 1869-1872, Избранное.— Петрозаводск, 1949, Избр. произв. / Вступ. ст., подгот. текстов и примеч. В. Г. Базанова. — Л., 1957: Зиновий Богдан Хмельницкий, или Освобожденная Малороссия // Декабристы. Антология: В 2 т.— Л., 1975.— Т. 2, Письма русского офицера.— М., 1985, Соч.— М., 1986, Письма русского офицера. — М., 1987.
Лит.: Путята Н. В. Несколько слов о литературной деятельности Федора Николаевича Глинки // Беседы общества любителей российской словесности,— М., 1867.— Вып. 1. Котляревский А. А. Заметка о трудах Ф. Н. Глинки по науке русской древности.— М.. 1867, Грот К Я. Н. М. Карамзин и Ф. Н. Глинка. — Спб., 1903, Базанов В. Г. Поэтическое наследие Федора Глинки (30 гг. XIX в.).— Петрозаводск, 1950, Жаркевич Н. М. Творчество Ф. Н. Глинки в истории русско-украинских литературных связей.— Киев, 1981, Бочкарев В. А. Преддекабристская аллюзионная трагедия Ф. Н. Глинки ‘Вельзен, или Освобожденная Голландия’ // Русская историческая драматургия начала XIX в. (1800—1815) // Уч. зап. Куйбышевского пед. ин-та.— Куйбышев, 1959.— Вып. 25.
Источник: ‘Русские писатели’. Биобиблиографический словарь.
Том 1. А—Л. Под редакцией П. А. Николаева.
М., ‘Просвещение’, 1990