Гамлет, принц Датский, Шекспир Вильям, Год: 1601 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 105 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

ПРИНЦЪ ДАТСКІЙ

ТРАГЕДІЯ ШЕКСПИРА

ВЪ НОВОМЪ ПЕРЕВОД
А. Л. СОКОЛОВСКАГО.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
1883.

http://az.lib.ru

Дозволено цензурою. С.-Петербургъ. 1-го Іюля 1883 года.

ОТЪ ПЕРЕВОДЧИКА.

Издать русскаго Шекспира, въ поэтическомъ, стихотворномъ перевод, составляетъ задачу моей жизни, надъ которой я работаю уже многіе годы. Нкоторыя изъ переведенныхъ мною драмъ — числомъ двнадцать — помщены въ полномъ собраніи сочиненій Шекспира, изданныхъ покойнымъ Н. В. Гербелемъ, и, судя по отзывамъ многихъ лицъ, чье мнніе и знаніе въ этомъ случа мн особенно дороги, я могъ убдиться что, какъ во взгляд на предположенный мною трудъ, такъ и въ исполненіи его, я стою не на ложной дорог. Къ сожалнію я не могъ помстить въ изданіи Гербеля переводы тхъ Шекспировыхъ драмъ, которыя безусловно считаются лучшими, такъ какъ издатель, во многихъ подобныхъ случаяхъ, ограничился перепечаткой старинныхъ переводовъ, безспорно боле или мене хорошихъ, но въ которыхъ переводчики не могли воспользоваться многими новыми взглядами и толкованіями текста подлинника, объяснившими, особенно въ послдніе годы, не мало мстъ, считавшихся прежде темными и даже вовсе непонятными. Сверхъ того и самый языкъ переводовъ, сдланныхъ около сорока лтъ тому назадъ, значительно устарлъ, особенно со стороны техники благо стиха. Блому стиху, какъ извстно, долго несчастливилось въ пріобртеніи правъ гражданства въ русской литератур. Лучшіе образцы этого стиха, оставленные намъ Пушкинымъ и Жуковскимъ въ теченіи многихъ лтъ не находили счастливыхъ подражателей, въ чемъ читатели могутъ легко убдиться, открывъ любую изъ русскихъ переводныхъ и оригинальныхъ драмъ, писанныхъ этимъ размромъ лтъ тридцать и даже двадцать тому назадъ. Многіе авторы, не знаю почему, полагали, что если монологъ или сцена будутъ написаны такъ, что ихъ можно проскандовать пятистопнымъ ямбомъ, то этого совершенно достаточно, чтобъ такая рубленая проза была признана блыми стихами. Въ настоящее время взглядъ этотъ къ счастью измнился. Блый стихъ, разработанный такими мастерами дла какъ графъ Толстой и Островскій, пріобрлъ гармонію и музыкальность свойственныя поэтической рчи и сдлался обыденной ходячей монетой русскаго, поэтическаго, литературнаго языка, а потому теперь можно отважиться писать имъ даже не будучи первокласснымъ поэтомъ. Вотъ дв причины побудившія меня, не ожидая окончанія предпринятаго мною труда — перевода всего Шекспира — издать нкоторыя изъ лучшихъ его драмъ отдльно, начавъ съ тхъ, которыя преимущественно исполняются на сцен. Гамлетъ конечно долженъ быть поставленъ въ ихъ глав. Что касается до моихъ личныхъ взглядовъ на это величайшее произведеніе Шекспира, то я ршился не распространяться объ этомъ вовсе, предоставя самому тексту быть моимъ комментаторомъ и истолкователемъ моихъ воззрній. Поэтическое произведеніе великаго писателя иметъ двоякое значеніе: оно, во первыхъ, служитъ источникомъ непосредственнаго эстетическаго наслажденія для читателей и, во вторыхъ, длается предметомъ догматическаго и критическаго изслдованія съ точки зрнія личности автора, его взглядовъ, языка и времени когда онъ жилъ. Смшивать эти два взгляда, по моему мннію нельзя никакъ, не нанеся ущерба одному въ пользу другого. Можно съ увренностью сказать, что изъ десяти лицъ, читающихъ Шекспира въ подлинник, по крайней мр девять смотрятъ на него съ первой точки зрнія и разв только одинъ — со второй. Тоже самое слдуетъ сказать и о переводахъ. Есть переводы поэтическіе, требующіе передачи мысли, духа, а главное впечатлнія подлинника, и переводы догматическіе, въ которыхъ переводчикъ долженъ держаться буквы подлинника и длать необходимыя на него объясненія. Послдній родъ переводовъ можетъ быть сравненъ съ цвткомъ, засушеннымъ для гербарія, съ цлью опредлить его анатомическое строеніе, породу и видъ, переводы же первой категоріи уподобляются живому цвтку, выращенному изъ смянъ подлинника и назначенному для наслажденія его красотой и ароматомъ, причемъ умнье воспроизвести какъ то, такъ и другое, зависитъ отъ степени искусства садовника, обязаннаго заботиться, чтобъ изъ посадки его не выросла одна только пустая трава. Я смотрлъ на свое дло съ этой послдней точки зрнія и цль моего труда была: сдлать Шекспира русскимъ поэтомъ, понятнымъ безъ всякихъ объясненій, какъ понятны наши собственные русскіе писатели. Цль конечно громадная и можетъ быть, скажутъ многіе, недостижимая, но вдь уже давно сказано, что кто хочетъ достичь возможнаго — долженъ стремиться къ невозможному. Я сдлалъ свое дло какъ умлъ — пусть, кто можетъ, сдлаетъ лучше. Еслижь кто нибудь, независимо отъ желанія поэтическаго знакомства съ Шекспиромъ, пожелаетъ взглянуть на него съ критической и догматической точекъ зрнія, то для этого существуетъ безчисленное множество спеціальныхъ сочиненій, какъ на иностранныхъ языкахъ, такъ равно и на русскомъ, изъ которыхъ я особенно рекомендую прекрасный подстрочный переводъ Кетчера. Но это, повторяю, не было цлью моего труда и потому я убдительно прошу судить меня въ предлахъ только той задачи, которую я себ поставилъ.

А. Соколовскій.

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.

Клавдій, король датскій.

Гамлетъ, сынъ его брата, прежняго короля.

Полоній, знатный сановникъ при двор.

Гораціо, другъ Гамлета.

Лаэртъ, сынъ Полонія.

Волтимандъ, |

Корнелій, |

Ровенкранцъ, } придворные.

Гильденштернъ, |

Озрикъ, |

Священвсикъ.

Марцеллъ, |

} офицеры

Бернардъ, |

Францискъ, солдатъ.

Рейнальдъ, слуга Полонія.

Капитанъ норвежскихъ войскъ.

Посланникъ Англіи.

Призракъ отца Гамлета.

Фортинбрасъ, Норвежскій принцъ.

Гертруда, королева, мать Гамлета.

Офелія, дочь Полонія.

Придворные, офицеры, солдаты, актеры, могильщики, матросы, встники и свита.

Мсто дйствія замокъ Эльзинёръ въ Даніи.

ДЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

СЦЕНА 1-я.

Эльзинёръ. Терраса передъ дворцомъ. Холодная лунная ночь.

(Францискъ на страж. Входитъ Бернардъ.)

Бернардъ. Эй! кто тутъ? Отвчай!

Францискъ. Сперва откликнись

Мн самъ кто ты. Какой пароль?

Бернардъ. ‘Пошли

Богъ вка королю’.

Францискъ. Бернардъ?

Берпардъ. Онъ самый.

Францискъ. Пришелъ ты въ срокъ.

Бернардъ. Сейчасъ пробило полночь.

Ступай домой.

Францискъ. Спасибо, я усталъ

И весь продрогъ, морозъ изрядный.

Бернардъ. Все ли

Благополучно?

Фраацискъ. Не скреблась и крыса.

Бернардъ. Ступай и грйся, если же ты встртишь

Гораціо съ Марцелломъ — посылай

Живе ихъ, они хотли нынче

Стоять со мной на страж.

(Входятъ Гораціо и Марцеллъ.)

Францискъ. Вотъ идутъ

Сдается и они. — Эй! кто тутъ? Стойте!

Гораціо. Народъ все свой.

Марцеллъ. Присяжные Датчане.

Францискь. Прощайте, я иду.

Марцеллъ. Прощай пріятель.

Кмъ ты смненъ?

Францискъ. Бернардомъ. — Доброй ночи!

(Уходитъ).

Марцеллъ. Кто тутъ? Бернардъ?

Бернардъ. Я за него. А ты

Гораціо?

Гораціо. Отчасти онъ.

Бернардъ. Здорово!

А также ты Марцеллъ.

Марцеллъ. Ну чтожь, являлся

Онъ снова вамъ?

Бернардъ. Покамсть не видалъ

Я ничего.

Марцеллъ. Гораціо твердитъ,

Что это наши бредни, онъ не хочетъ

И въ мысляхъ допустить, что страшный призракъ,

Два раза нами виднный, являлся

Дйствительно. Вотъ почему его

Я убдилъ отправиться сегодня

На стражу вмст съ нами. Пусть своими

Глазами убдится онъ въ явленьи

Того, кого мы видли, и пусть

Онъ съ нимъ заговоритъ, когда лишь только

Тотъ явится.

Гораціо. Поврьте, что никто

Являться и не вздумаетъ.

Бернардь. Садись же,

И выслушай. Я повторю еще

Ушамъ твоимъ упрямымъ то, что мы

Здсь видли ужь дважды.

Гораціо. Ссть согласенъ. (Садятся).

Болтай теперь свой вздоръ.

Бернардъ. Прошедшей ночью,

Когда звзда, свершающая путь

Отъ полюса къ востоку, озарила

Ту часть небесъ, гд блдное сіянье

Ея горитъ теперь, Марцеллъ и я

Стояли здсь. Пробило часъ…

Марцеллъ. Молчи!

Смотри, вотъ онъ! (Является Призракъ).

Бернардъ. Точь въ точь король покойный!

Весь видъ его!

Марцелдъ. Попробуй завести,

Гораціо, съ нимъ рчь, вдь ты ученый.

Бернардъ. Вглядись въ него: король какъ есть!

Гораціо. Онъ! онъ!

Я вн себя отъ страха и волненья!

Бернардъ. Онъ ждетъ отъ насъ вопросовъ.

Марцеллъ. Начинай,

Гораціо!

Гораціо. Скажи, кто ты такой,

Что бродишь здсь, прикрывшись тьмою ночи

И обликомъ воинственнымъ, которымъ

Былъ облеченъ когда-то на земл

Король покойный Датчанъ? Отвчай,

Во имя неба мн!

Марцелдъ. Онъ оскорбился.

Бернардъ. Онъ хочетъ скрыться.

Гораціо. Стой! Я заклинаю,

Дай мн отвтъ! (Призракъ исчезаетъ).

Марцеллъ. Исчезъ, не молвивъ слова.

Бернардъ. Что скажешь, другъ Гораціо? Ты блденъ

И весь дрожишь! Сознайся, что назвать

Нельзя ужь это бредней? Чмъ возьмешься

Ты это объяснить?

Гораціо. Клянусь спасеньемъ,

Не будь глаза свидтелями мн

Того, что я увидлъ — никогда бы

Меня не убдили въ томъ.

Марцеллъ. А сходство

Съ покойнымъ королемъ?

Гораціо. Онъ сходенъ съ нимъ,

Какъ ты съ самимъ собой. Въ такомъ оружьи

Онъ поразилъ кичливаго Норвежца!

Съ такимъ же гнвнымъ взглядомъ, въ бурной схватк

Топталъ на льду сраженныхъ Поляковъ!

Поистин чудесно!

Марцеллъ. Вотъ два раза

Онъ намъ уже являлся въ этотъ мертвый,

Полночный часъ, и двигался предъ нами,

Какъ воинъ, мрной поступью.

Гораціо. Не знаю,

Что именно сулитъ явленье это,

Но вообще я склоненъ видть въ немъ

Предвстье страшныхъ бдствій.

Марцеллъ. Сядемъ здсь

И къ слову поболтаемъ. Кто возьмется,

Скажите мн, отвтить, почему

Безъ отдыха тревожатъ нынче службой

Спокойныхъ, мирныхъ гражданъ? для чего

Льютъ пушки и снаряды? закупаютъ

Въ чужихъ краяхъ оружье? По какой

Невдомой причин заставляютъ

Рабочихъ на судахъ не знать покоя

Ни въ праздники, ни въ будни? Что за цль

Всей этой суеты, смшавшей въ нашихъ

Занятьяхъ день и ночь? Кто можетъ дать

Отвтъ на это?

Гораціо. Я могу исполнить

Твое желанье, если только вренъ

Ходячій слухъ. Вы знаете, конечно,

Что нашъ король, чей призракъ мы сейчасъ

Здсь видли, былъ вызванъ въ частный бой

Норвежцемъ Фортинбрасомъ, столь извстнымъ

Своей безумной смлостью. Нашъ храбрый

Король, покойный Гамлетъ — (храбрымъ онъ

Считался цлымъ свтомъ) — побдилъ

Норвежца въ этой битв, и затмъ,

Согласно съ договоромъ, заключеннымъ

По всмъ уставамъ чести, получилъ

Въ законное владнье часть земель

Убитаго, равно какъ и тому,

Будь онъ героемъ битвы, перешла бы,

Поставленная ставкой этой распри,

Часть датскаго владнья. Значитъ вамъ

Понятно, что покойный Гамлетъ строго,

По всмъ законамъ, въ прав былъ занять

Владнья Фортинбраса. Но теперь

Наслдникъ побжденнаго, пылая

Безумной, юной дерзостью, набралъ

Во всхъ концахъ Норвегіи ватагу

Бездомныхъ удальцевъ, всегда готовыхъ

На драку изъ-за хлба и склонилъ

Къ набгу ихъ, который ужь конечно

Преслдовать иной не можетъ цли,

Какъ возвратить, при помощи суровой

И злой войны, утраченныя земли

Его отцомъ. Вотъ какъ я объясняю

Причину нашихъ всхъ вооруженій,

И этой торопливости, и частыхъ

Призывовъ гражданъ къ служб.

Бернардъ. Самъ объ этомъ

Я думалъ точно также и теперь

Становится понятнымъ мн явленье

Зловщей этой тни, облеченной

Въ наружный видъ покойнаго: вдь онъ

Одинъ причиной былъ минувшей распри.

Гораціо. Подобное явленье поразитъ

Разсудокъ хоть кому. Въ годину высшей,

Блестящей славы Рима, передъ тмъ,

Какъ палъ великій Цезарь, точно также

Внезапно разверзалися гробницы

И въ саванахъ бродили съ дикимъ воплемъ

Покойники по Римскимъ площадямъ.

За звздами тянулись въ небесахъ

Хвосты огня, являлись пятна въ солнц,

Листы деревъ внезапно покрывались

Кровавою росой и влажный ликъ

Свтила, что царитъ надъ бездной царства

Нептунова, нежданно погрузился

Въ глубокій мракъ, какъ будто наступалъ

День страшнаго суда. Явленья эти,

Служащія всегда предвстьемъ бдъ

И страшныхъ происшествій, ниспослала,

Какъ видимъ мы, судьба теперь и намъ

Въ стран холодной нашей. (Призракъ является снова).

Тссъ!.. смотрите:

Явился снова онъ! Пускай меня

Сразитъ онъ, если хочетъ, все-жь ему

Я путь загорожу!.. Стой, привиднье!…

Когда языкъ имешь ты и голосъ —

Дай намъ отвтъ! Когда, чтобъ успокоить

Твой скорбный духъ, ты долженъ совершить

Кому нибудь добро — признайся въ этомъ!

Когда повдать ты имешь тайну

На пользу нашей родины, чтобъ тмъ

Предотвратить грозящую бду —

Откройся намъ! иль, если наконецъ,

Ты сторожишь зарытый подъ землею

Тобою кладъ — что, говорятъ, нердко

Бываетъ съ мертвецами — не скрывай

И этого! Остановись! Держи

Его Марцеллъ! (Поетъ птухъ).

Марцеллъ. Не бросить ли въ него

Мн бердышемъ?

Гораціо. Бей, бей, когда не хочетъ

Добромъ остановиться онъ.

Бернардъ. Вотъ такъ!

Гораціо. Вотъ такъ! (Бросаютъ бердыши. Призракъ исчезаетъ).

Марцеллъ. Исчезъ! Насилье безполезно

Надъ существомъ, исполненнымъ такого

Величія! Онъ какъ свободный воздухъ

Неуязвимъ, и только посмялся

Надъ нашею угрозой.

Бернардъ. Онъ готовъ

Почти начатъ былъ рчь, когда внезапно

Заплъ птухъ.

Гораціо. И передъ этимъ пньемъ

Исчезъ онъ какъ виновный предъ лицомъ

Сражающей улики. Я слыхалъ

Нердко, что птухъ, предвстникъ утра,

Своимъ крикливымъ пньемъ будитъ солнце,

И что тогда блуждающіе духи,

Гд бъ ни были они, въ огн, въ вод

Иль въ воздух, спшатъ въ испуг скрыться

Въ подземныя жилища. Въ этомъ можетъ

Насъ убдить то, что случилось здсь.

Марцеллъ. Дйствительно исчезъ онъ вслдъ за крикомъ.

Слыхалъ я также будто въ ночь, когда

Рождается Спаситель, птухи

Поютъ безъ перерыва. Оттого то

И духи проклятые не дерзаютъ

Тогда бродить по свту. Эта ночь

Безвредна для людей, не сметъ ихъ

Сразить звзда, катящаяся съ неба,

Не могутъ вдьмы или колдуны

Кого нибудь испортить, или эльфы

Завлечь къ себ: такъ чистъ и святъ покровъ

Великой этой ночи.

Гораціо. Я слыхалъ

Объ этомъ самъ и до извстной мры

Не прочь тому поврить. (Свтаетъ). Но смотрите:

Заря румянымъ отблескомъ сверкнула

Ужь на рос восточнаго холма.

Ждать больше нечего, когда жь хотите

Послушать мой совтъ, передадимте

О томъ, чему свидтелями здсь

Мы были — принцу Гамлету. Готовъ я

Поклясться въ томъ, что мрачный, скорбный призракъ,

Нмой для насъ, заговоритъ наврно

Охотнй съ нимъ. Скажите жъ мн, согласны ль

На это вы? Я думаю что такъ

Велятъ намъ поступить и долгъ и наша

Къ нему привязанность.

Марцеллъ. Да, да, конечно,

Такъ сдлать мы обязаны. Я знаю

Гд встртить принца можемъ мы врнй.

(Уходятъ).

СЦЕНА 2-я.

Комната въ Эльсинёрскомъ дворц.

(Входятъ Король, Королева, Гамлетъ, Полоній, Лаэртъ, Волтимандъ, Корнелій и придворные).

Король, Какъ ни свжо еще воспоминанье

О смерти брата, какъ ни натуральна

И наша скорбь и горестныя лица

Всхъ нашихъ врныхъ подданныхъ — я все же

Считаю, что пришла пора вступить

Разсудку въ споръ съ природой, и печалясь

О томъ, кого ужь нтъ, не забывать

Съ тмъ вмст и себя. Вотъ для чего

Вступили мы въ супружескій союзъ

Съ сестрою нашей бывшей, ставшей нын

Подругой намъ въ правленьи нашей славной,

Воинственной страной. Печаль и радость

Присутствовали вмст въ насъ, когда

Свершался этотъ бракъ. Веселья псня

Звучали вмст съ гимномъ похоронъ.

Рычагъ всовъ, когда бы положили

На чашки ихъ ту радость и печаль

Остался бъ неподвижнымъ. Впрочемъ мы

Ршили этотъ бракъ лишь по свободномъ

И зрломъ одобрньи вами всми

Причинъ, какими вызванъ онъ. Примите жъ

За это благодарность.— А теперь

Начнемте рчь о дл. Фортинбрасъ,

Ошибочно судя, какъ мн сдается,

О нашихъ силахъ, или возмечтавъ,

Что брата смерть возбудитъ въ государств

У насъ раздоръ и распри, далъ свободу

Своимъ кичливымъ мыслямъ и послалъ

Намъ дерзко вновь посольство, заявляя

Свои права на возвращенье странъ,

Которыя достались такъ законно

Монарху Гамлету. Вотъ почему

Насъ занялъ Фортинбрасъ. Переходя

Затмъ къ причин, по которой нын

Вы собраны — считаю долгомъ вамъ

Всмъ объявить, что для ршенья дла.

Хочу послать я къ дяд Фортинбраса,

Въ Норвегію письмо. Онъ удрученъ

Годами и болзнью до того,

Что врядъ ли что нибудь узналъ иль слышалъ

О замыслахъ племянника, который

Вербуетъ во владньяхъ старика

Себ солдатъ и добываетъ все,

Что нужно для войны. Быть можетъ дядя

Его смиритъ. Письмо и нашъ привтъ

Свезете вы, Корнелій съ Волтимандомъ.

Та степень полномочія, какую

Мы вамъ даемъ, изложена подробно

Въ особенной записк: удержитесь

Въ ея предлахъ строго. Добрый путь!

И пусть усердье ваше вамъ послужитъ

Залогомъ для успха.

Корн. и Волт. Мы приложимъ

Его, поврьте, нынче какъ всегда.

Король. Я въ томъ не сомнваюсь. До свиданья!

(Корнелій и Волтимандъ уходятъ).

Теперь должны мы выслушать Лаэрта.

Онъ кажется намренъ былъ подать

О чемъ то просьбу. Говори, Лаэртъ,

Безъ страха, что ты хочешь. Рчь о дл

Готовъ всегда я выслушать. Твои же

Желанья исполнялись мной всегда

Еще до просьбъ. Рука не такъ покорна

У насъ велнью разума иль разумъ

Тому, что хочетъ сердце, какъ готовъ

Всегда исполнить датскій повелитель

Что проситъ твой отецъ. — Чего жь ты хочешь?

Лаэртъ. Достойный повелитель! Я хотлъ бы

Вернуться вновь во Францію, откуда

Сюда пріхалъ, правда, добровольно,

Чтобы принять, какъ требовалъ мой долгъ,

Участье въ коронаціи, но нынче,

Исполнивъ все, я каюсь, что желанья

И мысли вновь влекутъ меня туда,

И потому я обращаюсь съ просьбой

Дозволить мн ухать.

Король. Получилъ ли

На это ты согласіе отца?

Что скажешь ты, Полоній?

Полоній. Онъ усплъ

Добыть мое согласье рядомъ самыхъ

Докучныхъ просьбъ. Неволей-волей я

Былъ долженъ уступить, скрпивъ желанье

Его моей печатью. Снизойдите

И вы на эту просьбу.

Король. Можешь хать

Когда захочешь самъ, располагай

Своимъ свободно временемъ, чтобъ было

Оно покорно всмъ твоимъ желаньямъ

И прихотямъ. — Теперь я обращусь

Къ теб, любезный Гамлетъ, сынъ и братъ,

Ближайшій намъ по крови и по роду.

Гамлетъ (въ сторону) Родъ точно твой, да не твоя порода!

Король. Печаль туманитъ облакомъ какъ прежде

Лицо твое.

Гамлетъ. О нтъ! я слишкомъ близко

Стою теперь предъ солнцемъ.

Королева. Милый Гамлетъ!

Брось наконецъ унылый, мрачный видъ!

Взгляни на короля привтнымъ взглядомъ,

Какъ добрый другъ! Не осуждай навки

Себя смотрть печальнымъ взоромъ въ землю,

Какъ будто бъ думалъ вызвать ты изъ праха

Покойнаго отца! Законъ всеобщій:

Что живо — то умретъ! Все перемнитъ

На вчность жизнь.

Гамлетъ. Вы правы королева,

Таковъ законъ!

Королева. А если такъ, зачмъ же

Онъ кажется неврнымъ лишь теб?

Гамлетъ. Мн кажется? О нтъ! онъ вренъ, вренъ!

Я призраковъ не знаю! Этотъ черный

Печальный плащъ — обычный знакъ несчастья

И траура, вся эта буря вздоховъ

И горькихъ слезъ, катящихся ручьями

Изъ скорбныхъ глазъ, печальный этотъ взглядъ —

Вс, словомъ, знаки горести, какими

Рисуется безмолвная печаль —

Вотъ призраки, затмъ что въ нашей вол

Ихъ выказать иль нтъ! — Но то, что я

Таю въ себ — не призракъ! Вншній видъ

Мн служитъ лишь одеждой для страданья!

Король. Твоя печаль похвальна милый Гамлетъ!

Въ ней знакъ твоей сердечности, но вспомни,

Что твой отецъ утратилъ точно также

Отца въ былые дни, съ его отцомъ

Случилось тоже самое. Конечно

Сыновній долгъ обязываетъ насъ

Носить до срока трауръ по умершемъ,

Но плакать и томиться безъ конца

Гршно и недостойно! Духъ мужчины

Быть долженъ твердъ. Въ упорной скорби видны

Лишь злая непокорность предъ Творцомъ,

Ничтожная душа, пустое сердце

И даже слабый умъ. Какую пользу,

Дйствительно, возможно намъ извлечь

Изъ скорбнаго рыданья иль упорства

Предъ фактомъ, неизбжнымъ точно также,

Какъ неизбжно самое простое

Изъ жизненныхъ событій? Полно! Горесть,

Подобная твоей, тяжелый грхъ

Предъ Господомъ, противорчье гласу

Здороваго ума, а наконецъ

Скажу — самой природ, чей законъ

Твердитъ споконъ вковъ: ‘такъ быть должно’ —

При каждой новой смерти. Покорись же

Моимъ словамъ и сбрось печальный видъ!

Признай во мн отца. Весь міръ свидтель,

Что ты всхъ ближе къ сердцу мн и нтъ,

Поврь, отца, который бы любилъ

Съ горячностью такой родного сына,

Какъ я люблю тебя! — Что до твоей

Желанной мысли возвратиться снова

Къ наукамъ въ Виттенбергъ — я не могу

Одобрить этой мысли и напротивъ

Прошу тебя останься на утху

И радость намъ, какъ тотъ, кто ближе всхъ

Къ намъ въ качеств приверженца и сына.

Королева. Не заставляй, чтобы тебя просила

Напрасно мать! Останься милый Гамлетъ!

Не зди въ Виттенбергъ.

Гамлетъ. Велитъ мн долгъ

Васъ слушаться во всемъ по доброй вол!

Король. Вотъ истпнно прекрасный и достойный

Тебя отвтъ! Ты будешь мн отнын

Товарищемъ во всемъ. Идемъ Гертруда.

Нашъ сынъ, оставшись съ нами добровольно

Привелъ меня въ восторгъ и я хочу,

Въ знакъ радости, чтобъ каждый новый кубокъ,

Который будетъ нынче осушать

За пиршествомъ король, сопровождался

Пальбой и громомъ пушекъ. Тостъ монарха

Откликнется на неб громкимъ эхомъ

Земной грозы! Отправимтесь друзья.

(Уходятъ Король, Королева, Полоній, Лаэртъ и свита).

Гамлетъ. О, для чего такъ крпко создана

Ты, наша плоть, что не дано растаять

Теб росой!.. О, еслибъ не каралъ

Господь самоубійства! — Боже, Боже!

Какъ пусто, пошло, жалко для меня

Все, что дано намъ въ жизни!.. Садъ отцвтшій,

Неполотый, проросшій до смянъ —

Вотъ здшній міръ! Грубйшая трава

Растетъ одна въ немъ!.. Думалъ ли, гадалъ ли

Хоть кто-нибудь, чтобы могло дойти

До этого?.. Два мсяца… Какое!

Двухъ не прошло съ тхъ поръ, какъ умеръ онъ,

Король — краса и слава, передъ которымъ

Теперешній ничтоженъ какъ сатиръ,

Сравненный съ Апполономъ!.. Онъ, любившій

Такъ мать мою, что былъ готовъ сердиться

На втерокъ, пахнувшій своевольно

Въ ея лицо!.. Земля и небо! Мн ли

Объ этомъ вспоминать?.. Она, чья жажда

Его любить, казалось возрастала,

По мр какъ любилъ ее онъ самъ!..

И вотъ, прошелъ лишь мсяцъ!.. Нтъ, не надо

Объ этомъ думать!.. Суетность — вотъ имя

Вамъ женщины!.. Не износивъ еще

Той обуви, въ которой шла въ слезахъ

Она, какъ Ніобея, провожая

Холодный трупъ покойнаго!.. А нын!..

Свирпый зврь безъ разума и смысла

Грустилъ наврно-бъ дольше!.. Выдти замужъ

За дядю моего! За брата мужа,

Который на умершаго похожъ

Какъ я на Геркулеса!.. Мсяцъ, мсяцъ!

Слды притворныхъ слезъ еще сквозятъ

Въ ея глазахъ, разъденныхъ соленой

Ихъ влагою!.. Она — его супруга!

Что за позоръ такъ броситься на встрчу

Разврату и грху!.. Нтъ, нтъ не выдетъ

Добра изъ зла, да и не можетъ выдти!

Но тшъ! пусть плачетъ сердце. Мысли надо

Таить въ себ.

(Входятъ Гораціо, Бернардъ и Марцеллъ).

Гораціо. Привтъ нашъ добрый принцу.

Гамлетъ. Радъ видть васъ. — Гораціо! Ты ль это?

Иль лгутъ мои глаза?

Гораціо. Я самъ и вашъ

Слуга на вкъ, какъ прежде.

Гамлетъ. Другъ мой добрый!

Намъ помняться слдуетъ съ тобой

Названьемъ этимъ. — Говори, зачмъ ты

Оставилъ Виттенбергъ? — Марцеллъ?

Марцеллъ. Онъ самый.

Гамлетъ. Какъ радъ я видть васъ-! Здорово други!

Но по какой покинули причин

Вы Виттенбергъ?

Гораціо. Хотли пошататься.

Гамлетъ. Ну, это не сказалъ бы предо мной

Твой злйшій врагъ, и потому ты самъ

Не долженъ оскорблять меня, болтая

Подобный вздоръ. Ты не гуляка праздный,

Но все жь хочу узнать я, для чего

Ты прибылъ въ Эльсинёръ? Мы васъ научимъ

Здсь только пить безъ просыпа.

Гораціо. Я прибылъ

Присутствовать при погребеньи праха

Покойнаго монарха.

Гамлетъ. Полно, полно,

Товарищъ по ученью! Для чего

Теб хитрить? Скажи, что ты спшилъ

На сватьбу королевы!

Гораціо. Молвить правду,

Ее пришлось не долго ожидать.

Гамлетъ. Простой расчетъ, Гораціо! Остатки

Холодныхъ блюдъ съ печальныхъ похоронъ

Додены на сватьб! Врь мн, другъ мой,

Что легче было бъ встртиться въ раю

Мн съ злйшимъ изъ враговъ моихъ, чмъ видть

Подобный день! — Отецъ!.. Онъ вчно мн

Мерещется!

Гораціо. Гд принцъ?

Гамлетъ. Въ воображеньи!

Гораціо. Видалъ его не разъ я, это былъ

Достойный государь.

Гамлетъ. Былъ человкъ онъ!

Съ какой бы стороны ни посмотрли

Мы на него — подобнаго ему

Не съищется!

Гораціо. Я думаю, что видлъ,

Его сегодня ночью.

Гамлетъ. Видлъ ты?

Кого? кого?

Гораціо. Покойнаго монарха

И вашего отца.

Гамлетъ. Отца ты видлъ?..

Гораціо. Сдержите, принцъ, на мигъ порывъ волненья

И слушайте: (Показывая на прочихъ)

Они мн она будутъ

Свидтелями въ истин чудесъ,

Какія я открою.

Гамлетъ. Ради неба!

Готовъ я, говори!..

Гораціо. Вотъ что случилось

Съ Марцелломъ и Бернардомъ. — Въ часъ, когда,

Средь мертвой тишины, они стояли

На страж нын ночью, чей-то призракъ,

Во всемъ похожій видомъ и лицомъ

На вашего отца, вооруженный

Отъ ногъ до головы, явился вдругъ

Испуганнымъ глазамъ ихъ. Величаво

Прошелъ вредъ нимъ трижды онъ, не дальше

Длины жезла, и скрылся! Кровь застыла

Отъ ужаса въ ихъ жилахъ до того,

Что оба, не посмвъ промолвить слова,

Остались неподвижны. Въ третью ночь,

Узнавъ отъ нихъ ужасную ихъ тайну,

Я всталъ на стражу самъ, и вотъ, согласно

Во всемъ разсказу ихъ, какъ разъ въ томъ вид

И въ тотъ же часъ — виднье появилось

Предъ нами вновь! Я въ тотъ же мигъ узналъ

Въ немъ вашего отца. Точнй не могутъ

Быть схожи дв руки.

Гамлетъ. Гд это было?

Марцеллъ. Гд постъ назначенъ стражи — на площадк.

Гамлетъ. Вы съ нимъ не говорили?

Гораціо. Да, но только

Отвта призракъ не далъ. Разъ мн, впрочемъ,

Почудилось, что сдлалъ онъ губами

И головой такое же движенье,

Какое замчаютъ въ человк

Готовомъ говорить, но тутъ внезапно

Заплъ птухъ, и вслдъ затмъ виднье,

Какъ будто испугавшись, вмигъ исчезло

Изъ нашихъ глазъ во мрак.

Гамлетъ. Очень странно!

Гораціо. Я жизнью поручиться вамъ готовъ

За истину разсказа. Мы сочли

Священнымъ долгомъ разсказать и вамъ

О томъ, что видли.

Гамлетъ. Да, да, конечно!

Но знаете ли вы, какъ поражонъ

Я этимъ всмъ! Вы будете на страж

Сегодня вновь?

Вс. Да, принцъ.

Гамлетъ. Сказали вы:

Онъ былъ покрытъ броней?

Вс. Покрытъ.

Гамлетъ. Отъ шлема

До самыхъ пятъ?

Вс. Отъ ногъ до головы.

Гамлетъ. Но вдь тогда вы не могли увидть

Его лица.

Гораціо. О нтъ, забрало было

Приподнято.

Гамлетъ. Какъ онъ смотрлъ? Сурово?

Гораціо. О нтъ, скорй печально, чмъ сурово.

Гамлетъ. Онъ былъ румянъ иль блденъ?

Гораціо. Страшно блденъ!

Гамлетъ. И пристально глядлъ на васъ?

Гораціо. Все время.

Гамлетъ. Жаль, не быль съ вами я.

Гораціо. Васъ привело бы

Виднье въ ужасъ.

Гамлетъ. Очень вроятно.

Какъ долго былъ онъ съ вами?

Гораціо. Можно было

Счесть медленно до сотни.

Марцеллъ и Бернардъ. Дольше, дольше.

Гораціо. Въ тотъ разъ, какъ видлъ я его — не дольше.

Гамлетъ. А борода? Сверкала сдиной?

Гораціо. Она была такая жь какъ при жизни

Сребристо-чорная.

Гамлетъ. Я встану съ вами

На стражу въ эту ночь. Быть можетъ онъ

Придетъ опять.

Гораціо. Придетъ, я въ томъ увренъ.

Гамлетъ. Коль скоро призракъ явится опять

Подъ образомъ отца — я заведу

Съ нимъ разговоръ, хотя бы даже самый

Кромшный адъ хотлъ меня заставить

Сдержать языкъ. — Но я прошу васъ всхъ,

Коль скоро вы еще не проболтались

О виднномъ — храните до поры

Объ этомъ всемъ молчанье. Точно также

И то, что можетъ быть увидимъ мы

Въ сегодняшнюю ночь — пусть остается

Для васъ предметомъ мыслей, но никакъ

Не болтовни! Я наградить съумю

За это васъ. — Прощайте! Нынче мы

Сойдемся на площадк незадолго

До полночи.

Вс. Мы слуги вамъ во всемъ.

Гамлетъ. А я доброжелатель вамъ. — Прощайте!

(Уходятъ Гораціо, Марцеллъ и Бернардъ).

Броней покрытый призракъ! Дурно, дурно!

Тутъ кроется недоброе! О если бъ

Скорй настала ночь — а до того

Молчи душа! Преступное и злое

Откроется предъ совстью людской,

Хотя бъ прикрылъ весь шаръ его земной!

(Уходитъ).

СЦЕНА 3-я.

Комната въ дом Полонія.

(Входятъ Лаэртъ и Офелія).

Лаэртъ. Багажъ мой взятъ. Прощай, сестра! Смотри же,

Едва попутный втеръ дастъ возможность

Отправить въ путь корабль — не полнись

Мн написать.

Офелія. Не сомнвайся въ этомъ.

Лаэртъ. А что до принца и его признаній,

Смотри на нихъ, какъ на пустой капризъ,

Иль пылъ горячей крови. Таковы

Весеннія фіалки: — ранній цвтъ ихъ

Пріятенъ но непроченъ, блескъ и запахъ

Въ нихъ длятся лишь минуту.

Офелія. Неужели,

Не боле?

Лаэртъ. Могу тебя уврить.

Природа такъ устроила людей,

Что, рядомъ съ пыломъ крови, въ нихъ должно

Расти и чувство долга. Можетъ быть

До сей поры ты Гамлетомъ любима

Дйствительно — я допущу, что даже

Любовь его чиста, и что дурныхъ

Намреній въ немъ нтъ, но ты должна

Имть въ виду, что санъ его и званье

Въ немъ сковываютъ волю. Онъ обязанъ

Рабомъ быть по рожденью и не можетъ

Свободно останавливать свой выборъ

На комъ захочетъ самъ, подобно прочимъ

Незнатнымъ людямъ. Выборъ принца долженъ

Быть подчиненъ желаніямъ страны

Гд онъ глава, затмъ что отъ его

Задуманнаго выбора зависятъ

Добро и счастье подданныхъ. Такъ, если бъ

Теб открылся даже онъ въ любви —

Не заходи въ своемъ отвт дальше

Той мры, до которой можетъ онъ

Собой располагать, а эта мра

Зависитъ отъ того, чего захочетъ

Вся Данія. Подумай лишь, какъ многимъ

Рискуешь ты, доврчиво склонясь

Къ его любовнымъ пснямъ, и дозволивъ

Его безумной страсти овладть

Твоею чистотой! Храни, храни

Ее всего усерднй, дорогая

И милая сестра! Не предавайся

Влеченію сама, чтобъ тмъ врне

Себя обезопаситъ отъ его

Настойчивыхъ искательствъ. Чистои дв

Казаться долженъ дерзкимъ даже взоръ

Застнчивой луны. Ядъ клеветы

Сразить способенъ даже добродтель!

Червякъ зловредный можетъ зародиться

Въ весенней почк, прежде чмъ цвтокъ

Успетъ распуститься. Ядъ дыханья

Отравленнаго втра для цвтка

Всего вреднй въ часъ утренней росы

И свжести. Такъ будь же осторожна!

Страхъ — лучшая охрана. Юность часто

Сама себ бываетъ злымъ врагомъ,

Хотя бъ враговъ и не было кругомъ.

Офелія. Мой милый братъ! Твои совты будутъ

Мн стражами души моей, но только

Не будь, прошу и самъ, похожъ на тхъ

Фальшивыхъ проповдниковъ, что учатъ

О тернистомъ пути къ вратамъ небеснымъ,

Межь тмъ какъ сами первые жь спшатъ

Предаться безъ стыда всему дурному

И гршному, забывши т совты,

Какіе намъ даютъ.

Лаэртъ. Не безпокойся!

Пора мн въ путь. Но вотъ и нашъ отецъ.

(Входитъ Полоній)

Въ двойномъ благословеньи больше блага,

И путь пріятнй, лишній разъ простясь.

Полоній. Ты здсь еще? Не стыдно ли? Корабль

Готовъ давно, тебя тамъ ждутъ. Спши,

Спши Лаэртъ! Да будетъ надъ тобой

Мое благословенье. (Кладетъ руку на голову Лаэрта).

Между прочимъ

Я дать теб хочу предъ разставаньемъ

Два-три совта. Постарайся ихъ

Не позабыть. Не будь чрезъ чуръ болтливъ

О томъ, что ты задумалъ, а тмъ больше

Не вздумай торопиться исполненьемъ

Того, что не обдумано. Держи

Себя со всми просто, но при томъ

Отнюдь не фамильярно. Если встртишь

Испытаннаго друга — закрпи

Съ нимъ связь желзной цпью, но не вздумай

Дружиться зря со всякимъ первымъ встрчнымъ.

Ссоръ избгай, но если ужь случится

Поссориться, тогда умй себя

Поставить такъ, чтобъ твой противникъ самъ

Старался избгать тебя. Чужую

Охотно слушай рчь, но говори

Съ немногими. Совты принимай

Отъ всхъ людей, но собственное мннье

Высказывай не скоро. Одвайся

По деньгамъ и по средствамъ. Вншность правда

Должна быть въ насъ изысканна, но роскошь

И вычурность вредны. По платью судятъ

О самомъ человк, особливо

Во Франціи, гд знать и дворъ извстны

Изяществомъ и вкусомъ. Денегъ въ долгъ

Отнюдь не занимай, и точно также

Самъ не давай другимъ. Давая въ долгъ

Теряемъ мы друзей и деньги вмст,

Займы же подрываютъ вдосталь наше

Хозяйство и добро. — Всего же больше

Старайся такъ держать себя, чтобъ самъ

Собой ты былъ доволенъ. Если ты

Достичь успешь этого, то, врь,

Никто не въ состояньи будетъ сдлать

Теб ни въ чемъ упрека: это врно

Какъ то, что дни идутъ во слдъ ночамъ.

Теперъ прощай! Мое благословенье

Будь помощью теб, чтобъ ты запомнилъ

Мои слова.

Лаэртъ. Почтительно прощаюсь

Надолго съ вами я.

Полоній. Иди, иди!

Слуга твой ждетъ.

Лаэртъ. Прощай сестра и помни,

Что я сказалъ.

Офелія. Я въ памяти замкнула

Твои слова. Ключъ можешь взять съ собой.

Лаэртъ. Прощай. (Уходитъ).

Полоній. Что онъ сказалъ? О чемъ болтали

Вы здсь вдвоемъ?

Офелія. Когда угодно вамъ

Объ этомъ знать — извольте: рчь была

О принц Гамлет.

Полоній. Вполн умстно!

Я слышалъ самъ, что съ нкоторыхъ поръ

Принцъ ищетъ быть съ тобой, и что сама

Охотно ты, и даже слишкомъ вольно,

Болтаешь съ нимъ. Когда я не ошибся —

(А мн сказали это, чтобъ меня

Предостеречь) — то я теб замчу,

Что ты не понимаешь своего

Достоинства, ведя себя не такъ,

Какъ требовали бъ честь твоя и имя,

Какое носишь ты. — Скажи всю правду,

Что было между вами?

Офелія. Принцъ не разъ

Выказывалъ замтно мн свою

Привязанность.

Полоній. Привязанность! Ты вижу

Совсмъ еще ребенокъ и не видишь

Опасности, какая въ этомъ дл

Теб грозитъ! — Не вздумала ль серьезно

Ты врить въ эту, по твоимъ словамъ,

Привязанность.

Офелія. Я право не умю

Сказать вамъ то, что думаю.

Полоній. Такъ я

Скажу теб объ этомъ! Ты простое

И глупое дитя. Ты оцнила

За чистую монету вздоръ, который

Онъ несъ теб. Цни сама себя

Достойне и выше, иль иначе,

Скажу теб я тмъ же самымъ словомъ,

Что долженъ буду самъ невысоко

Цнитъ твой умъ.

Офелія. Онъ выражалъ всегда

Свою любовь мн въ самыхъ деликатныхъ

Почтительныхъ словахъ.

Полоній. И это все

Одни слова. Довольно! Толковать

Объ этомъ больше нечего!

Офелія. Онъ клялся

Мн всмъ святымъ, что говорилъ лишь правду.

Полоній. Все вздоръ одинъ! Посула журавлей!

Самъ знаю я какую чепуху

Городимъ мы и какъ умемъ клясться,

Почуявши любовный жаръ въ крови!

Откуда что берется! Но вдь это

Лишь блескъ одинъ — огонь безъ теплоты,

Что гаснетъ безъ слда. Такія клятвы

Даются для того лишь, чтобы нарушить

Ихъ тотчасъ же. Не принимай же ихъ

За истинное пламя. Ты должна

Себя поставить такъ, чтобы возможность

Съ тобой болтать иль получитъ свиданье

Цнилася дороже. Гамлетъ молодъ,

И можетъ забавлять себя пожалуй

Чмъ вздумаетъ, но что простятъ ему,

За то тебя осудятъ. — Не давай же

Его словамъ значенья: вс они

Красны и громки съ виду, но на дл

Таятъ въ себ дурной и тайный смыслъ.

Чмъ больше онъ клянется, тмъ скоре

Тебя введетъ въ обманъ. Я объявляю

Теб мою ршительную волю,

Чтобъ ты впередъ съискала для своихъ

Часовъ досуга лучшее занятье

Чмъ вчную, пустую болтовню,

Глазъ на глазъ съ принцемъ Гамлетомъ! — Вотъ мой

Теб приказъ. Замть его исправно!

Теперь иди.

Офелія. Исполню вашу волю. (Уходятъ).

СЦЕНА 4-я.

Терраса передъ замкомъ. Ночь.

(Входятъ Гамлетъ, Гораціо и Марцеллъ).

Гамлетъ. Изрядный холодъ! втеръ дуетъ рзко!

Гораціо. Да, воздухъ свжъ и холоденъ.

Гамлетъ. Который

Теперь быть можетъ часъ?

Гораціо. Пожалуй будетъ

Близь полночи.

Марцеллъ. Двнадцать било.

Гораціо. Разв?

Я не слыхалъ. Такъ значитъ близокъ часъ

Явленья призрака. (За сценой звукъ трубъ и пушечныхъ выстрловъ).

Что это значитъ?

Гамлетъ. Король великій нашъ проводитъ ночи,

Какъ вамъ извстно, въ пляск и пирахъ.

И каждый разъ, какъ выпиваетъ кубокъ

Рейнвейна онъ — звукъ трубъ и барабановъ

Спшитъ повдать міру славный подвигъ,

Свершенный имъ.

Гораціо. Чтожъ длать, если здсь

Введенъ такой обычай!

Гамлетъ. Я отвчу

Теб на то, что хоть родился самъ

Я въ Даніи, и могъ давно привыкнуть

Къ ея обычаямъ, но нахожу,

Что было бы честнй и лучше бросить

Такой дурной обычай, чмъ его

Поддерживать. Подобныя попойки

Позоромъ заклеймили наше имя

Во всхъ странахъ. Народы упрекаютъ

За пьянство насъ, честятъ нелестнымъ званьемъ

Безсмысленныхъ скотовъ! Ведя себя

Такъ недостойно, мы уничтожаемъ

Значенье даже тхъ хорошихъ качествъ,

Которыя имемъ. Всмъ извстно,

Что люди иногда уже съ пеленъ

Имютъ горбъ, уродство иль иной

Природный недостатокъ, — (въ чемъ винить

Конечно ихъ нельзя, въ виду того,

Что мы предписывать не въ состояньи

Законовъ естеству). — Бываетъ также,

Что слишкомъ быстрый ростъ душевныхъ качествъ

Ущербъ наноситъ разуму, иль просто

Находимся подъ гнетомъ нехорошей

Привычки мы, въ разрзъ идущей съ тмъ,

Что принято.— Такіе люди вс,

Нося въ себ печальное вліянье

Природнаго порока, точно дара

Несчастной ихъ звзды — жестоко платятъ

Въ глазахъ людей и свта за такое

Убожество, хотя бы даже были

Они во всемъ другомъ на столько свтлы

И хороши, на сколько люди могутъ

Въ себ вмстить хорошаго. Крупица

Порочнаго испортить можетъ все,

Что истинно прекрасно, обратя

Въ дурное и его — (Является Призракъ).

Гораціо. Вотъ онъ! смотрите!

Гамлетъ. Храните насъ, святыя силы неба!…

Будь духъ ты проклятой иль духъ небесный!

Будь ты повитъ дыханьемъ чистымъ рая

Иль смрадомъ адскихъ безднъ! будь нечестиво,

Иль свято то, что хочешь ты — но видъ,

Въ которомъ ты явился, такъ мн дорогъ,

Что я заговорю съ тобой! Зову

Я Гамлетомъ тебя! монархомъ Датчанъ!

Отцомъ моимъ!.. О, отвчай, чтобъ я

Не умеръ отъ незнанья! Говори,

Зачмъ святой твой прахъ, землею взятый,

Расторгъ свой смертный саванъ? Почему

Тотъ мрачный гробъ, въ который положили

Тебя мы съ миромъ, разметалъ тяжолый

Сводъ мрамора, чтобъ дать теб воспрянуть

Для жизни вновь?… Что означать должно,

Что ты, мертвецъ, облекся снова сталью

И бродишь такъ при трепетной лун,

Ужасной сдлавъ ночь? Зачмъ пугаешь

Ты насъ, безумцевъ бдныхъ, до того,

Что нашъ разсудокъ слабый не вмщаетъ

Ужасныхъ мыслей вызванныхъ твоимъ

Явленьемъ?.. Говори! Чего ты хочешь?

Что должно длать намъ?

Гораціо. Онъ вамъ киваетъ,

Зоветъ идти за нимъ, какъ будто хочетъ

Открыться вамъ однимъ въ какой-то тайн.

Марцеллъ. Смотрите, какъ онъ ласково даетъ

Вамъ знакъ за нимъ послдовать въ иное

Убжище. Но только, ради Бога,

Не слушайтесь!

Гораціо. Ни подъ какимъ предлогомъ!

Гамлетъ. Молчитъ онъ здсь — такъ я пойду за нимъ!

Гораціо. Нтъ, нтъ, прошу васъ!

Гамлетъ. Мн ль его бояться?

Я жизнь цню не больше волоска!

А что онъ можетъ причинить дурного

Душ моей, когда она безсмертна,

Какъ самъ безсмертенъ онъ? Незримой силой

Меня къ нему влечетъ! Иду!..

Гораціо. А если

Васъ приведетъ съ собою онъ къ бездн моря,

На страшный гребень скалъ, склоненныхъ грозно

Надъ волнами, и тамъ, принявъ внезапно

Иной ужасный образъ, помутитъ

Въ васъ проблескъ ясный разума, повергнетъ

Въ безумство васъ? Одумайтесь! Здсь мсто

Пустынно и ужасно! Видъ одинъ

Той страшной высоты, съ какой мы смотримъ

На бездну водъ и слышимъ стонъ и ревъ

Сшибающихся волнъ, внушить способенъ

Отчаянныя мысли.

Гамлетъ. Онъ киваетъ,

По прежнему! Веди! веди! Теб

Иду я въ слдъ!..

Марцеллъ. Останьтесь принцъ!

Гамлетъ (вырываясь) Прочь руки!

Гораціо. Одумайтесь! Идти безумно!

Гамлетъ. Голосъ

Самой судьбы зоветъ меня! Онъ придалъ

Моей малйшей фибр мощь и крпость

Разъяреннаго льва! (Призракъ киваетъ головой).

Зоветъ! Пустите!

Прочь отъ меня! иль сдлаю, клянусь,

Я призракомъ того, кто загородитъ

Дорогу мн! Прочь, говорю!.. Веди!

Теб иду я въ слдъ. (Уходитъ за Призракомъ).

Гораціо. Онъ вн себя

Подъ гнетомъ возбужденья!

Марцеллъ. Мы должны

Идти за нимъ. Не слушаться его,

Велятъ намъ долгъ и преданность.

Гораціо. Да, да!

Идемъ за нимъ! Но чмъ должно все это

Окончиться?

Марцеллъ. Не доброе творится

У насъ въ стран.

Гораціо. Храни насъ Богъ!

Марцеллъ. Идемъ!

(Уходятъ).

СЦЕНА 5-я.

Аллея въ парк. Луна.

(Гамлетъ слдуетъ за Призракомъ).

Гамлетъ. Куда меня ведешь ты? Отвчай!

Я дале нейду.

Призракъ. Готовься слушать!

Гамлетъ. Готовъ! готовь!

Призракъ. Ужь близокъ часъ, когда

Вновь снизойти я долженъ въ злую бездну

Огня и адскихъ мукъ!

Гамлетъ. О, призракъ бдный!

Призракъ. Не жалость мн нужна! Внимай тому,

Что я теб открою!

Гамлетъ. Говори!

Тебя я долженъ слушать.

Призракъ. Долженъ также

Отмстить, услышавъ!

Гамлетъ. Что?…

Призракъ. Передъ тобой

Безплотный духъ отца. Приговоренъ

Судьбою я бродить во мрак ночи

До срока здсь, а днемъ томиться въ мукахъ,

Пока сгорятъ свершонные при жизни

Мной тяжкіе грхи и буду тмъ

Очищенъ я. Мн права не дано

Разоблачать передъ тобою тайны

Тюрьмы моей, но если бъ могъ я только

Повдать ихъ — я растерзалъ бы духъ твой!..

Отъ ужаса твоя застыла бъ кровь!..

На голов, какъ иглы дикобраза

Твои бъ поднялись волосы, глаза же,

Сверкнувъ какъ звзды, вышли бъ изъ орбитъ!

Но нтъ ушей и глазъ, одтыхъ плотью,

Которые могли бы перенесть

Разсказъ объ этихъ ужасахъ!.. О, Гамлетъ!

Когда любилъ отца при жизни ты,

Внимай ему теперь!

Гамлетъ. О, Боже! Боже!..

Призракъ. Отмсти, отмсти за страшное убійство!

Гамлетъ. Убійство?..

Призракъ. Да! Всегда оно бываетъ

Злодйствомъ страшнымъ, то же, о которомъ

Я говорю — чудовищнй всего,

Что можно лишь представить!

Гамлетъ. О, спши лишь

Его открыть, чтобъ я быстре втра,

Иль грезъ любви, могъ ринуться для мести!

Призракъ. Твою готовность вижу я — но впрочемъ

Ты былъ бы пустъ и гнилъ своей душой,

Какъ гнилъ тростникъ, что прозябаетъ въ тин

Угрюмой Леты, если бы остался

Позорно равнодушенъ къ тмъ дламъ,

Какія ты узнаешь! — Слушай, Гамлетъ:

Молва людей повсюду разгласила,

Что былъ змей ужаленъ я, заснувъ

Въ моемъ саду. — Вся Данія была

Обманута позорною неправдой.

Но знай, мой честный сынъ, что злобный змй,

Которымъ я ужаленъ, ходитъ нынче

Въ моемъ внц!

Гамлетъ. О, вщій, тайный голосъ

Души моей!.. Мой дядя!

Призракъ. Онъ!.. Безчестный,

Развратный зврь! Онъ рядомъ обольщеній,

Даровъ и чаръ — (да будетъ проклятъ, тотъ,

Кто обладаетъ дьявольскою силой

Подобныхъ средствъ!) — усплъ очаровать

И въ грхъ ввести святую съ виду душу

Жены моей! — О, Гамлетъ, Гамлетъ! страшно

Подобное паденье! Такъ смнить

Меня, что такъ любилъ ее! Меня,

Чья преданность объ руку съ нею шла

Съ минуты клятвы, данной мной при брак…

И на кого жь? На выродка, въ комъ нтъ

Подобія того, чмъ одаренъ былъ

Природой я!.. Но точно такъ, какъ честность

Останется незыблемой, хотя бы

Ее пытался совратить порокъ

Подъ ангельской личиной — такъ и грхъ,

Коль разъ имъ заразился даже ангелъ,

Себ не съищетъ радости и встртитъ,

Лишь грязь одну на самомъ чистомъ лож! —

Но время кончить мн — уже несется

Съ востока свжесть утра! — Въ часъ, когда

Забылся сномъ полдневнымъ, по привычк,

Спокойно я въ саду — когда кругомъ

Дышало миромъ все — твой дядя тихо

Ко мн подкрался съ ядовитымъ сокомъ

Проклятой блены и въ ухо мн

Ужасный влилъ составъ! составъ, чья сила

Такъ пагубна для насъ, что въ мигъ одинъ

Проносится онъ, точно ртуть живая,

По всмъ сосудамъ тла и мертвитъ

Живую кровь, какъ уксусъ молоко.

И тутъ, подобно Лазарю страдальцу,

Увидлъ я, что въ мигъ одинъ я былъ

Покрытъ корою струпьевъ! Братъ родной

Лишилъ меня во время сна короны

И жизни и жены! Сражонъ я былъ

Въ нечестьи, безъ молитвъ, безъ покаянья!

И долженъ былъ предстать передъ верховнымъ

Судьей небесъ со всей тяжолой ношей

Грховъ моихъ!… О! страшно! страшно! страшно!..

Когда ты духомъ бодръ, не допусти,

Чтобы развратъ нашелъ себ пріютъ

На царскомъ Датскомъ лож! — Но, на что бы

Ни вздумалъ ты ршиться, чтобъ отмстить —

Останься чистъ въ намреньяхъ своихъ,

Равно какъ и въ длахъ, во всемъ, что можетъ

Твоей коснуться матери! Пускай

Ее караютъ Небо и шипы

Тхъ терновъ злыхъ, что жалятъ и терзаютъ

Ее укоромъ совсти! — Прощай,

Разъ навсегда! Ужь отъ зари блднетъ

Свтящійся червякъ, безсильный свтъ

Его померкъ!.. Прощай, мой сынъ, мой Гамлетъ!

Прощай, прощай и помни обо мн!..

(Исчезаетъ).

Гамлетъ. О, силы Неба! О, земля! — Что дальше?..

Прибавить ли и адъ?.. Смирясь душа!

Скрпитесь нервы! дайте силы тлу

Сдержать себя!.. Тебя я долженъ помнить!…

Да, да несчастный духъ! Не позабуду,

Покуда искра памяти живетъ

Въ моемъ заблудшемъ череп!.. Мн помнить!..

Сотру я все изъ памяти моей,

Что было въ ней пустого, все, что только

Я вычиталъ иль видлъ! вс замтки,

Какія въ ней вписало размышленье,

Иль молодость!.. Одни твои слова

Впередъ въ ней будутъ жить! Однимъ имъ будетъ

Вмстилищемъ мой мозгъ! Все остальное

Изглажу въ немъ! Да, да! клянуся небомъ!..

О, злая, злая женщина! Бездльникъ,

Съ улыбкой на лиц, злодй проклятый!..

Гд, гд мои листки? Я запишу

На память въ нихъ, что можно быть злодемъ

И лгать съ веселымъ смхомъ! Такъ бываетъ

По крайней мр въ Даніи! (записываетъ) Ну вотъ,

Покончилъ съ дядей я! Теперь отмчу

И то, что впредь моимъ девизомъ будетъ:

‘Прощай, прощай! и помни обо мн’.

Я въ этомъ клятву далъ!

Гораціо (за сценой) Принцъ, принцъ!

Марцеллъ (за сценой). Принцъ Гамлетъ!

Гораціо (за сценой). Храни васъ Богъ!

Марцеллъ (за сценой). Да будетъ такъ!

Гораціо. Подайте

Намъ голосъ Принцъ!

Гамлетъ. Сюда, малютка мой!

Сюда, мой врный соколъ!

(Входятъ Гораціо и Марцеллъ).

Марцеллъ. Что случилось,

Достойный Принцъ?

Гораціо. Что вы узнали здсь?

Гамлетъ. О, чудеса!

Гораціо. Скажите намъ, въ чемъ дло?

Гамлетъ. О нтъ, вы проболтаетесь!

Гораціо. Не я лишь,

Клянусь вамъ въ томъ!

Марцеллъ. Клянусь равно и я!..

Гамлетъ. Ну могъ ли кто, когда нибудь, подумать?..

Но вы клялись молчатъ?

Гораціо и Марцеллъ. Клянемся, принцъ!

Гамлеть. Нтъ въ Даніи злодя, кто бы не былъ

Съ тмъ вмст и мошенникъ!..

Гораціо. Ну, чтобъ это

Повдать вамъ, не стоило вставать

Покойнику изъ гроба.

Гамлетъ. Правъ вполн ты,

И потому, чтобъ больше не болтать,

Мн кажется всего намъ будетъ лучше

Спокойно разойтись, пожавши руки

Другъ другу на прощанье. Вы пойдете

Къ своимъ дламъ иль искреннимъ желаньямъ —

(Затмъ что вдь наврно есть у всхъ

Желанья иль дла) — а я къ своимъ!

Мн надо помолиться!

Гораціо. Ваша рчь

Дика и странна принцъ.

Гамлетъ. Ее находишь

Обидной ты? О врь, что я жалю

О томъ сердечно!

Гораціо. Тутъ обиды нтъ.

Гамлетъ. Есть, добрый другъ! клянусь святымъ Патрикомъ!

Обида есть и тяжкая!… Но что

Касается до призрака — онъ, врьте

Святой и честный призракъ — въ этомъ я

Даю свое вамъ слово! Если жь вы

Желаете узнать во чтобъ ни стало,

Что было между нами — обуздайте

Желанье то, какъ можете. — Теперь же

Къ вамъ обращусь, товарищи мои

По школ и войн, я съ бдной просьбой.

Гораціо. Въ чемъ просьба принцъ? Ее исполнимъ мы.

Гамдегь. Держите въ вчной тайн то, что нынче

Мы видли.

Гораціо и Марцеллъ. Даемъ вамъ въ этомъ слово.

Гамлетъ. Нтъ, поклянитесь!

Гораціо. Я даю вамъ клятву.

Марцеллъ. Равно и я.

Гамлетъ. На мечъ кладите руки!

Марцеллъ. Къ чему? вдь мы клялись ужь.

Гамлетъ. Нтъ, въ порядк!

Какъ слдуетъ, съ руками на меч!

Призракъ (изъ подъ земли). Клянитесь!

Гамлетъ. А! вы слышите? Пріятель

Въ своей нор отъ насъ недалеко.

Клянитесь други!

Гораціо. Повторите клятву.

Гамлетъ. Клянитесь на-меч, что никому

Не скажете о виднномъ!

Призракъ (изъ подъ земли). Клянитесь!

Гамлетъ. Hic et ubique! Перемнимъ мсто!

Сюда друзья! на мечъ кладите руки.

Клянитесь никогда не говорить

О слышанномъ. Мечомъ моимъ клянитесь!

Призракъ (изъ подъ земли). Мечомъ его клянитесь!

Гамлетъ. Ха! недурно!

Ты славно роешь землю старый кротъ!

Годишься въ рудокопы! Отойдемте

Друзья еще подальше.

Гораціо. Страннымъ чудомъ

Мн кажется все это.

Гамлетъ. Береги же

Ты эту странность, какъ бы сталъ беречь

Ты странника, который захотлъ бы

Найти пріютъ въ дому твоемъ! Поврь

Гораціо, что на земл и въ неб

Есть боле чудесъ, чмъ снилось всей

Людской премудрости — Но отойдемте!

Клянитесь здсь, какъ вы клялись мн прежде, —

И небо да поможетъ вамъ исполнить

Дарованную клятву — что какую бъ

Замтить ни случилось вамъ въ моихъ

Поступкахъ странность или даже дикость —

(Затмъ что можетъ быть найду я нужнымъ

Держать себя впередъ не такъ, какъ это

Привыкли видть вс) — клянитесь въ томъ,

Что вы, при этомъ вид, никогда

Не станете подмигивать, шептаться,

Качать, скрестивши руки, головой,

Иль бормотать сомнительныя фразы,

Какъ напримръ: ‘мы знаемъ кое что’

— ‘Моцли бъ мы разсказать, когда бъ хотли’ —

Иль что нибудь въ подобномъ род, чмъ бы

Могли людей заставить вы подумать,

Что вамъ извстно что то про меня.

Клянитесь въ этомъ мн, и да пошлетъ

Вамъ небо силъ исполнить эту клятву!

Призракъ (подъ землею). Клянитесь!

Гамлетъ. Полно, полно! Миръ съ тобой,

Несчастный духъ! — Теперь друзья я вамъ

Доврился вполн и въ заключенье

Скажу, что васъ люблю! Поврьте — все,

Что можетъ сдлать добраго любовь

Такой ничтожной личности какъ Гамлетъ —

Я, Божьей волей, сдлаю. — Идемте жь! —

Но помните: молчанье на устахъ!

Весь міръ кругомъ разстроенъ и вдь надо жь

Бд случиться было, что обрекъ

Исправить зло меня мой злобный рокъ! —

Все кончено теперь! идемте вмст

(Уходятъ).

ДЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

СЦЕНА 1-я.

Комната въ дом Полонія.

(Входятъ Полоній и Рейнальдъ).

Полоній. Ему отдашь ты деньги и замтки.

Рейнальдъ. Исполню все.

Полоній. Ты поступилъ бы очень

Недурно и умно, когда бы прежде

Чмъ съ нимъ увидться, усплъ узнать

Кой что о томъ, какъ онъ живетъ.

Рейнальдъ. Я это

И думалъ сдлать такъ.

Полоній. Хвалю вполн!

Сначала постарайся разузнать

О датской молодежи, что живутъ

Теперь въ Париж: кто они? какія

У каждаго есть средства? сколько тратятъ?

Съ кмъ водятся — ну словомъ все, а тамъ,

Развдавши разумнымъ же манеромъ,

Что сынъ мой имъ извстенъ — заведи

Рчь и о немъ, но только осторожно,

Издалека! Представься, что о немъ

Ты лишь слыхалъ, скажи, что знаешь только

Отца его и близкихъ, съ нимъ самимъ же

Знакомъ немного!…— Понялъ ты Рейнальдъ

Что я сказалъ?

Рейнальдъ. Прекрасно понялъ.

Полоній. ‘Съ нимъ же

Знакомъ немного’.— Лучше будетъ даже

Коль скажешь ты: ‘почти что незнакомъ’.

И тотчасъ же прибавь, ‘что если это

Тотъ самый юноша, то по наслышк

Пустой гуляка онъ, что есть не мало

За нимъ гршковъ’! И наплети при этомъ

Ты на него все, что взбредетъ на умъ.

Конечно промолчи о томъ, что можетъ

Его затронуть честь — подобной лжи

Остерегайся строго — все жь другое:

Кутежь, распутство, шалости — ну словомъ,

На что такъ падка молодость — ты можешь

Валить ему на плечи.

Рейнальдъ. Напримръ

Пристрастіе къ игр.

Полоній. Ну да! къ игр,

Къ вину иль дракамъ, къ женщинамъ, ну словомъ

Ко всмъ такимъ продлкамъ. — Такъ далеко

Зайти ты можешь.

Рейнальдъ. Но такая слава

Его вдь опозоритъ.

Полоній. Ни, ни, ни!

Умй лишь соблюсти во всемъ, что будешь

Разсказывать, ты мру. Такъ: коль скоро

Зайдетъ вопросъ о легкомъ поведеньи —

Обмолвиться не вздумай, что распутенъ

Онъ по натур — въ этомъ обвинять

Его я не хочу — но опиши

Его проступки такъ, чтобъ увидали

Въ нихъ просто увлеченье, вспышки юной

Горячей, пылкой крови, иль игру

Бурливаго ума, чему не чужды

Вс юноши…

Рейнальдъ. Однако….

Полоній. Хочешь знать ты,

Зачмъ теб приказываю я

Такъ поступить?

Рейнальдъ. Да, я узнать хотлъ бы.

Полоній. Сейчасъ скажу. — (Я выдумалъ свой планъ

И врю въ то, что онъ достигнетъ цли).

Когда ты очернить его успешь

Слегка въ такихъ поступкахъ, отъ которыхъ

Едвалъ изъятъ хоть кто нибудь — замть

Внимательно тогда, то, что отвтитъ

Теб твой собесдникъ, отъ кого

Узнать ты хочешь правду. Если онъ

Самъ замчалъ, что юноша виновенъ

Дйствительно въ гршкахъ, какіе ты

Лишь на него всклепалъ — онъ непремнно

Съ тобою согласится, заведя

Такую рчь: ‘да сударь’, ‘да мой другъ’,

‘Да господинъ’ — ну словомъ какъ привыкъ онъ

Самъ говорить, иль говорить привыкли

Въ его стран…

Рейнальдъ. Исполню все.

Полоній. И вотъ

Тогда то онъ…. что бишь хотлъ сказать я?

Вотъ и забылъ! О чемъ я говорилъ?

Рейнальдъ. Сказали вы: ‘съ тобой онъ согласится

И заведя такую рчь: ‘да сударь’

‘Да господинъ’. —

Полоній. Ну да: ‘онъ согласится’

Такъ, такъ дйствительно! — а тамъ сейчасъ же

Обмолвится, что вотъ и такъ и такъ:

‘Видалъ и я молодчика вчера,

Иль въ день иной, съ такими то людьми,

Какъ онъ игралъ иль слишкомъ много выпилъ,

Какъ ссорился, играя въ мячъ, ходилъ

Въ публичный домъ, (videlicet — развратный),

И дальше въ этомъ род. — Этимъ средствомъ,

Ты видишь самъ, поймаешь рыбку правды

Крючкомъ ты лжи! — Вотъ такъ-то старики,

Мы съ виду хоть и бродимъ вкривь и вкось,

Анъ поглядишь и выйдемъ на дорогу

Окольною тропой! Не даромъ въ насъ

Есть опытность и знанье! — Ты легко

Узнаешь все о сын, если только

Послдуешь тому, что я писалъ

И говорилъ. Ну чтожь? меня ты понялъ?

Рейнальдъ. Все понялъ.

Полоній. Ну такъ съ Богомъ! отправляйся!

Рейнальдъ. Прощайте.

Полоній. Что замтишь въ немъ, держи

Объ этомъ про себя.

Рейнальдъ. Исполню.

Полоній. Онъ же

Пускай себя считаетъ на свобод,

И длаетъ что хочетъ.

Рейнальдъ. Все исполню,

Поврьте мн, какъ слдуетъ.

Полоній. Прощай!

(Рейнальдъ уходитъ. Входитъ Офелія въ испуг).

Полоній. Офелія! Что значитъ твой приходъ?

Офелія. Ахъ батюшки! Я не приду въ себя

Отъ страха и волненья!

Полоній. Что? Въ чемъ дло?

Скажи скорй!

Офелія. Я за шитьемъ сидла

Спокойно у себя, какъ вдругъ ко мн

Вбжалъ внезапно Гамлетъ. Грудь колета

Была на немъ разстегнута, чулки,

Вс въ складкахъ, безъ подвязокъ, обивали,

Спустившись, пятки ногъ, онъ былъ безъ шляпы

И блдный, какъ рубашка, трясся такъ,

Что выступы колнъ его, дрожжа,

Стучали другъ объ друга. Вся наружность

Его была исполнена такимъ

Отчаяньемъ, что можно было думать

Онъ вырвался изъ ада, чтобъ повдать

Объ ужасахъ его. Въ подобномъ вид

Приблизился ко мн онъ.

Полоній. Онъ рехнулся,

Любя тебя.

Офелія. Не знаю, но боюсь,

Не такъ ли въ самомъ дл.

Полоній. Что сказалъ онъ?

Офелія. Онъ крпко ухватилъ и сжалъ мн руку

Одной рукой, и вытянувъ ее

Во всю длину, схватилъ себя другою

За голову — вотъ такъ. Потомъ, вперивъ

Въ меня глаза такъ пристально, какъ будто бъ

Хотлъ нарисовать мое лицо,

Онъ долго пробылъ въ этомъ положеньи,

Затмъ потрясъ мн руку, покачалъ

Три раза головой, вздохнулъ такъ тяжко,

Какъ будто съ этимъ вздохомъ вырывалась

Его душа и наконецъ, пронзая

Меня какъ прежде взглядомъ, съ головой,

Повернутой ко мн черезъ плечо,

Онъ тихо удалился, не глядя

Куда онъ шелъ и отъискавши двери

Какъ будто бъ ощупью!

Полоній. Пойдемъ со мною

Сейчасъ же къ королю. Онъ повредился!

Сомннья нтъ, и это отъ любви.

Вдь худшія бды, какія только

Приходится терпть намъ на земл —

Вс отъ нея! На ней всего скоре

Свихнуться можемъ мы и натворить

Нелпйшихъ продлокъ!.. Жаль сердечно!

Не слишкомъ ли сурово обошлась

Ты съ нимъ въ послдній разъ?

Офелія. О нтъ! я только

Сказала, какъ велли вы, чтобъ онъ

Мн больше не писалъ и вообще

Ко мн не обращался.

Полоній. Вотъ на этомъ,

Онъ, значитъ, и рехнулся! Жаль, что я

Поспшно поступилъ и не обдумалъ

Его поступковъ лучше! Мн казалось,

Что просто онъ шалитъ и натолкнетъ,

Что добраго, на глупость и тебя!

Жаль, жаль! виню себя! — Должно быть, впрочемъ,

У стариковъ заходитъ ужь всегда

Въ сужденьяхъ умъ за разумъ — молодые жь

Бгутъ впередъ, не мысля ни о чемъ…

Пойдемъ же къ королю! Я непремнно

Ему все передамъ. Молчанье можетъ

Въ такихъ длахъ надлать больше бдъ,

Чмъ выйдетъ зла, когда открытъ секретъ.

(Уходятъ).

СЦЕНА 2-я.

Комната во дворц.

(Входятъ Король, Королева, Розенкранцъ, Гильденштернъ и свита).

Король. Привтъ вамъ, Розенкранцъ и Гильденштернъ!

Причина, по которой васъ сюда

Призвали такъ поспшно — не въ одномъ

Желаньи видть васъ: я въ васъ нуждаюсь

По длу крайней важности. Быть можетъ

Вы слышали о странной перемн

Постигшей принца Гамлета? О ней

Молчать уже нельзя затмъ, что всякій

Увидитъ ясно самъ, что по натур,

Равно какъ и въ дуг, опъ сталъ теперь

Совсмъ инымъ, чмъ прежде. Я не въ силахъ

Ршительно понять, какая можетъ

Зловщая причина, кром смерти

Его отца, смущать ему такъ странно

И душу и разсудокъ! Потому

Прошу я васъ обоихъ, какъ его

Товарищей по юности и школ,

Останьтесь здсь на время при двор

И сдлайте попытку возвратить

Его своимъ вліяньемъ къ прежней жизни

И радостямъ. При этомъ постарайтесь,

На сколько будетъ силъ у васъ и средствъ,

Узнать причину тайнаго несчастья,

Затмъ чтобъ мы, узнавъ ее, могли

Придумать, какъ помочь ему.

Королева. Принцъ часто

И много говорилъ о васъ обоихъ.

Мн кажется, что даже въ мір нтъ

Двоихъ друзей, которыхъ бы любилъ онъ

Такъ горячо. Когда вы согласитесь

Намъ доказать любовь свою и дружбу,

Оставшись при двор, чтобы помочь

Достичь желанной цли, врьте, мы

По царски васъ съумемъ наградить

За вашу преданность!

Розенкранцъ. Могу сказать

На это я, за насъ обоихъ, вашимъ

Величествамъ, что наши долгъ и врность

Предписываютъ намъ вс ваши просьбы

Считать за приказанья.

Гильденштернъ. Оба мы

Послушны вамъ и, преклонясь съ почтеньемъ

Предъ вашей волей, повергаемъ къ вашимъ

Стопамъ свои услуги.

Король. Благодаренъ

Душевно вамъ я, добрый Розенкранцъ

И Гильденшернъ!

Королева. Примите и мою

Сердечную признательность. Прошу васъ

Отправиться немедля къ моему,

Увы! столь измнившемуся сыну! (Обращаясь къ свит).

Пусть, господа, проводитъ кто-нибудь

Ихъ къ принцу Гамлету.

Гильденштернъ. Пусть небо намъ

Поможетъ сдлать наше пребыванье

Ему полезнымъ.

Королева. Дай вамъ Богъ успха!

(Уходятъ Розенкранцъ, Гильденштернъ и нкоторые изъ свиты. Входитъ Полоній).

Полоніи. Сейчасъ вернулись съ добрыми встями

Норвежскіе послы.

Король. Ты былъ всегда

Отцомъ хорошихъ новостей.

Полоній. Уже ли? —

Ну если такъ, то это потому,

Что я душой и тломъ вчно преданъ

Былъ Господу и вамъ! Скажу еще,

Что если сохранилась капля смысла

На столько въ голов моей, что можетъ

Она судить, какъ прежде, о длахъ,

То я открылъ и тайную причину

Безумства Гамлета.

Король. Такъ поспши

Ее открыть и намъ. Я въ нетерпньи

Узнать скорй

Полоній. Нтъ, ужь позвольте прежде

Войти посламъ, мою же всть хочу

Сберечь я для дессерта, какъ на пир.

Король. Прими пословъ и приведи ихъ самъ.

(Полоній уходитъ).

Ты знаешь ли, мой другъ, онъ увряетъ,

Что будто бы усплъ узнать причину

Разстройства сына нашего.

Королева. Я твердо

Убждена, что вся причина въ смерти

Его отца и въ нашемъ скоромъ брак.

(Возвращается Полоній съ Корнеліемъ и Волтимандомъ).

Король. Подумаемъ, узнаемъ. — (Посламъ) Съ возвращеньемъ,

Любезные друзья! что намъ веллъ

Сказать норвежскій братъ?

Волтимандъ. Онъ возвращаетъ

Вамъ дружескій привтъ вашъ, а затмъ

Веллъ сказать, что вслдъ за представленьемъ,

Какое вами сдлано, онъ тотчасъ

Остановилъ вербовку для войны,

Начатую племянникомъ, въ которой

Ошибочно онъ видлъ лишь угрозу

Для поляковъ, теперь же убдился,

Что замыслы племянника грозили

Скоре вамъ. Глубоко огорченный,

Что старость и болзнь его могли

Причиной быть подобнаго обмана,

Онъ приказалъ немедля Фортинбрасу

Смирить свои зати и поклясться,

Что никогда себ онъ не позволитъ

Возстать на васъ, на что племянникъ тотчасъ

Ему далъ слово. — Престарлый воинъ

На радости назначилъ Фортинбрасу

Погодный даръ въ три тысячи червонцевъ

И разршилъ идти съ набраннымъ войскомъ

На Поляковъ. Съ тмъ вмст проситъ онъ,

Вотъ этой самой граматой, чтобъ вы

Позволили для этого похода

Пройти войскамъ чрезъ датскія владнья.

Условія прохода, въ чемъ он

Гарантируютъ вашу безопасность,

Изложены въ письм.

Король. Я очень радъ.

Подробности письма и нашъ отвтъ

Обсудимъ мы потомъ. Благодарю

Пока обоихъ васъ за разршенье

Столь важнаго вопроса. — Отдохните

Отъ труднаго пути, сегодня жь ночью

Мы вмст попируемъ! До свиданья!

(Корнелій и Волтимандъ уходятъ).

Полоній. Вотъ хорошо оконченное дло!

Теперь за мною рчь! — Напрасно будетъ

Мн излагать предъ вами, государь,

И вами, государыня, въ чемъ суть

Монаршаго величья, каковы

Обязанности подданныхъ, зачмъ

Смняютъ ночи дни, зачмъ плетется

Не такъ а этакъ время. — Разсуждать

Объ этакихъ вопросахъ было бъ только

Потерей дня и времени и ночи.

А потому, установивъ безспорно,

Что въ краткости душа и суть ума,

Въ болтливости жь одна его лишь форма,

Иль тло безъ души — я постараюсь

Быть краткимъ самъ. — Вашъ благородный сынъ

Сошелъ съ ума! Я говорю такъ прямо

Затмъ, что если выразить намъ надо,

Въ чемъ суть безумія, то можно только

Сказать одно, что просто человкъ

Сошелъ съ ума! — Но дальше…

Королева. Попрошу я

Поменьше словъ и больше дла.

Полоній. Словъ,

Клянусь, я не люблю, и ихъ терять

Не буду даромъ! — Дло въ томъ, что Гамлетъ

Сошелъ съ ума — и это правда. Правда

Такого рода горестна, что также

Должно назваться правдой! — Вотъ забавный,

Не правда ль, оборотъ? — Но бросимъ это:

Я фразамъ врагъ. — Ршивъ вопросъ, что Гамлетъ

Сошелъ съ ума, намъ должно уяснить

Себ причину этого уродства.

Сказать врне, впрочемъ бы, юродства,

Затмъ, что здсь юродство частный случай,

Уродство жь — общій. Продолжая дальше,

Я убдительно прошу васъ взвсить

Теперь, что я скажу: извстно вамъ,

Что я имю дочь — имю точно!

Взгляните жь что, по долгу послушанья,

Она передала мн. Обсудите

И сдлайте затмъ разумный выводъ.

(Вынимаетъ и читаетъ письмо).

‘Небесному идолу души моей, наипрелестнйшей Офеліи’

‘Наипрелестнйшей!’ какое дурное вульгарное выраженіе! Но слушайте дальше.

‘Пустъ хранитъ она это на своей блоснжной груди.’

Королева. Писалъ ей это Гамлетъ?

Полоній. Подождите!

Что писано, читаю я буквально.

(Продолжаетъ читать).

Пусть не врятъ, что звзды сіяютъ!

Пусть не врятъ движенью свтилъ!

Ложью истину пусть называютъ!

Врь лишь въ то, что тебя я любилъ!

‘О, милая Офелія! у меня помутился умъ отъ этого римоіілетства! Я не умю говорить размренными вздохами, но знаю лишь то, что тебя люблю! О, врь этому, врь! Прощай!

Твой навки, милое существо!

твой до тхъ поръ, пока принадлежитъ

мн это тло.

Гамлетъ.’

Вотъ что передала, изъ послушанья,

Мн дочь моя, прибавивъ сверхъ того

Разсказъ о тхъ искательствахъ, какими

Преслдовалъ ее, то тамъ, то здсь,

Принцъ Гамлетъ часто.

Король. Какъ же принимала

Она его искательства?

Полоній. Какого

Вы мннья обо мн?

Король. Тебя считалъ я

Всегда хорошимъ, честнымъ человкомъ.

Полоній. Я буду имъ всегда. Такъ вотъ теперь

Вы и скажите: что могли бъ подумать

Вы обо мн, когда бы я, замтя

Подобную любовь — (а я ее

Замтилъ ужь давно! гораздо прежде,

Чмъ мн созналась дочь) — скажите жь, что

Подумали бы вы иль королева,

Когда бы я при этомъ разыгралъ

Лишь роль пустой прикрышки, иль кармана

Для ихъ любовныхъ писемъ? Былъ бы нмъ,

Иль глухъ къ тому, что вижу? — Нтъ! я твердо

Пошелъ на встрчу длу! Я сказалъ,

Моей красавиц: ‘теб до принца

Какъ до звзды небесной далеко!

Все это пустяки!’ и приказалъ

Ей тотчасъ же перемнить свое

Съ нимъ обращенье, отказать въ пріем

Посланій и подарковъ, словомъ быть

Какъ можно холоднй. Она конечно

Исполнила сейчасъ, что я веллъ,

А онъ, съ своей отвергнутой любовью,

Сначала впалъ въ уныніе, потомъ

Въ безсонницу, утратилъ аппетитъ,

Сталъ слабъ и хилъ, а наконецъ совсмъ

Сошелъ съ ума, о чемъ теперь мы вс

Печалимся!.. Вотъ и конецъ разсказа!

Король. Ужель причина въ томъ?

Королева. Весьма возможно!

Полоній. Бывало ли, припомните, хоть разъ,

Что если я въ какомъ-нибудь вопрос

Сказалъ: ‘причина тутъ’ — то выходило бъ

Наоборотъ?

Король. Я, признаюсь, не помню.

Полоній. Я голову даю на отсченье,

Что это такъ! — Поврьте, если я

Искать ршился правды, то найду

Ее на дн морскомъ. Была бы только

Мн нить для руководства!

Король. Чмъ же въ этомъ

Мы можемъ убдиться?

Полоній. Принцъ привыкъ

Прохаживаться цлыми часами

По этой галлере.

Королева. Это правда.

Полоній. Я подошлю къ нему въ такой часокъ

Офелію, а сами встанемъ мы

За занавской, чтобъ слдить за ними,

И если вы не убдитесь въ томъ,

Что бдный принцъ свой потерялъ разсудокъ

Единственно отъ нжной страсти къ ней,

То пусть не буду больше вашимъ я

Совтникомъ и пусть меня пошлютъ

Гонять коровъ на ферм.

Король. Испытаемъ.

(Входитъ Гамлетъ, читая книгу).

Королева. Смотрите! вотъ несчастный! Какъ печально

Онъ смотритъ въ книгу!

Полоній. Отойдите прочь!

Я съ нимъ заговорю. Оставьте мн

Свободу дйствовать!

(Король, королева и свита уходятъ).

Полоній. Здоровы ль вы,

Достойный принцъ?

Гамлетъ. Слава Богу! Здоровъ совершенно.

Полоній. Вы узнали меня, принцъ?

Гамлетъ. Какъ нельзя лучше! Ты рыбакъ.

Полоній. Вы ошибаетесь, принцъ.

Гамлетъ. Въ такомъ случа желаю теб быть порядочнымъ человкомъ.

Полоній. Порядочнымъ, принцъ?

Гамлеть. Ну да, порядочнымъ! Такого человка можно съискать на земл разв только сдлавъ выборъ изъ десяти тысячъ.

Полоній. Это совершенная правда, принцъ.

Гамлетъ. Ужь если солнце, будучи божествомъ, не брезгаетъ цловать падаль, и пригрвая мертвую собаку, производитъ однихъ червей!… Скажи, есть у тебя дочь?

Полоній. Есть, принцъ.

Гамлетъ. Не позволяй ей гулять по солнцу! Плодородіе, конечно, благодать, но берегись такой благодати для твоей дочери!

Полоній. Что вы хотите этимъ сказать, принцъ? (Въ сторону) Все сворачиваетъ на мою дочь. Сначала онъ меня не узналъ и принялъ за рыбака. Спятилъ! ршительно спятилъ! Я припоминаю, что въ моей молодости со мной былъ точно такой же случай и тоже отъ любви. Попробую заговорить съ нимъ еще. — (Громко) Что вы читаете принцъ?

Гамлетъ. Слова, слова, слова!

Полоній. Но въ чемъ дло, принцъ?

Гамлетъ. Какое дло?

Полоній. Ну, то есть, содержаніе того, что вы читаете?

Гамлетъ. Одна клевета! Плутъ сатирикъ увряетъ, будто у стариковъ борода сдая, лицо въ морщинахъ, глаза слезятся жидкостью густой, какъ клей, ума очень мало, a колни дрожжатъ. Я, конечно, вполн убжденъ, что все это правда, но полагаю писать объ этомъ не слдуетъ. Суди самъ: вдь ты можешь сдлаться такимъ же старикомъ какъ я, если станешь пятиться назадъ какъ ракъ!

Полоній (въ сторону) Однако, хотя безуміе его несомннно, тмъ не мене въ его рчахъ замтна послдовательность. (Громко) Не желаете ли вы выдти на воздухъ, принцъ?

Гамлетъ. Куда? въ могилу?

Полоній. Ну это была бы дйствительно перемна воздуха! (Въ сторону) Однако, какъ его выраженія иногда мтки! Замчательное свойство безумія! Оно подчасъ опредляетъ вещи гораздо легче, чмъ могутъ это сдлать умъ и здравый смыслъ! — Оставлю его теперь и подумаю, какъ устроить ихъ встрчу съ моей дочерью. (Громко) Я прошу позволенія удалиться, принцъ.

Гамлетъ. Охотно даю вамъ это позволенье, равно какъ и все, чтобы вы ни вздумали у меня попросить, кром, однако, моей жизни! кром моей жизни! кром моей жизни!

Полоній. Прощайте! принцъ.

Гамлетъ (въ сторону) Какъ скучны эти старые дураки!

(Входятъ Розенкранцъ и Гильденштернъ)

Полоній. Вы, господа, врно ищете принца Гамлета? Онъ здсь.

Розенкранцъ. Желаю вамъ добраго здоровья. (Полоній уходитъ).

Гильденштернъ. Почтенный принцъ!

Розенкранцъ. Нашъ дорогой принцъ!

Гамлетъ. Неоцненные друзья! Какъ поживаете вы оба? и ты Розенкранцъ, и ты Гильденштернъ?

Гильденштернъ. Живемъ помаленьку, какъ слдуетъ маленькимъ людямъ.

Розенкранцъ. И не страдаемъ избыткомъ счастья. Фортуна не удостоила прицпить насъ къ вершин своего флюгера.

Гамлетъ. Но не волочитъ васъ также на подошв своихъ башмаковъ?

Розенкранцъ. О нтъ, принцъ!

Гамлетъ. Значитъ, вы помстились въ средней ея части, гд и пользуетесь ея дарами?

Гильденштернъ. Она съ нами не церемонится.

Гамлетъ. Вы безцеремонны съ фортуной? Впрочемъ, чтожь тутъ мудренаго? вдь она извстная развратница… Ну, что новаго?

Розенкранцъ. Ровно ничего, принцъ. Разв только что міръ стремится къ добру.

Гамлетъ. Значитъ, не далекъ день страшнаго суда… Твоя новость, впрочемъ, несправедлива. Мн хочется сдлать теб нсколько боле частныхъ вопросовъ. Скажи, добрый другъ, чмъ ты провинился передъ судьбой, что она отправила тебя въ эту тюрьму?

Гильденштернъ. Въ тюрьму, принцъ?

Гамлетъ. Да вдь Данія тюрьма!

Розенкранцъ. Значитъ, весь свтъ тюрьма?

Гамлетъ. И еще какая! Въ этой тюрьм множество казематовъ, перегородокъ и отдленій. Данія — самое скверное отдленіе.

Розенкранцъ. Мы не раздляемъ этого мннія, принцъ.

Гамлетъ. Значитъ, Данія тюрьма не для васъ. Вдь хорошее и дурное бываетъ на свт только потому, что каждый мряетъ вещи на свой аршинъ. Для меня міръ тюрьма.

Розенкранцъ. Васъ заставляетъ такъ говорить честолюбіе. Міръ тсенъ для вашихъ великихъ замысловъ.

Гамлетъ. О, Боже! Мое честолюбіе могло бы помститься въ орховой скорлуп и я при этомъ все таки считалъ бы себя монархомъ вселенной!.. Бда въ томъ, что дурныя грезы мшаютъ этому.

Гильденштернъ. Въ этихъ грезахъ и заключается самая суть честолюбія. Оно само не боле какъ тнь грезы.

Гамлетъ. Да вдь и сама греза не боле какъ тнь.

Розенкранцъ. Это правда, но я считаю честолюбіе такой легкой вещью, что его можно назвать даже тнью самой тни.

Гамлетъ. Значитъ, настоящими людьми надо считать нищихъ, а честолюбивые монархи и герои будутъ только ихъ тнями. — Не отправиться ли намъ ко двору? Откровенно говоря, я совсмъ не мастеръ философствовать.

Розенкранцъ и Гильденшернъ. Мы къ вашимъ услугамъ, принцъ.

Гамлетъ. Прошу безъ услугъ. Я не хочу ровнять васъ съ моими прочими прислужниками, потому что, даю вамъ слово честнаго человка, они надоли мн своимъ присматриваньемъ… Спрошу васъ изъ дружбы: для чего вы пріхали въ Эльсинёръ?

Розенкранцъ. Для того, чтобъ видть васъ принцъ. Другой причины нтъ.

Гамлетъ. Если такъ, то не смотри на то, что я бденъ даже въ выраженіи благодарности, я все таки буду благодарить васъ, а моя благодарность, согласитесь дорогіе друзья, во всякомъ случа стоитъ грошъ. — Но, скажите: васъ сюда подослали, или вы явились по доброй вол и собственному влеченію? — Говорите правду! Будьте со мной откровенны. Я жду! говорите!

Гильденштернъ. Что намъ сказать вамъ, принцъ?

Гамлетъ. Что хотите, лишь бы это было отвтомъ на вопросъ. Васъ подослали? — Въ вашихъ глазахъ читаю я признанье, котораго не въ силахъ скрыть ваша скромность. Я знаю, что добрые король и королева посылали за вами.

Розенкранцъ. Для какой цли, принцъ?

Гамлетъ. На это должны отвтить вы. Дайте мн обратиться къ вамъ во имя правъ дружбы, юношескихъ связей, во имя нашей сохранившейся взаимной любви, и наконецъ во имя всхъ тхъ чувствъ, которыя могъ бы вызвать въ вашей душ боле искусный ораторъ!.. Будьте со мной откровенны и искренны! Посылали за вами или нтъ?

Розенкранцъ (Гильденштерну). Что скажешь ты?

Гамлетъ (въ сторону). Я наблюдаю за вами въ оба глаза. — (Громко). Если вы меня любите — не скрывайте ничего.

Гильденштернъ. Да, принцъ, за нами посылали.

Гамлетъ. Такъ я скажу вамъ, зачмъ, и такимъ образомъ моя прозорливость предотвратитъ то неловкое положеніе, въ которое вы поставили бы себя, нарушивъ данное королю и королев общаніе хранить тайну. Однимъ словомъ: блестящія перья вашего положенія не полиняютъ. Съ нкотораго времени я, самъ не знаю почему, совершенно потерялъ мою прежнюю веселость и бросилъ старыя привычки. Расположеніе моего духа до того скверно, что вся прекрасно устроенная земля кажется мн безплодной пустыней. Этотъ смло вознесшійся небосклонъ, этотъ воздухъ, эта сверкающая золотымъ огнемъ крыша — все это представляется мн какимъ-то сгустившимся, зловреднымъ туманомъ! Какое, напримръ, прекрасное созданье человкъ! Какъ высокъ его разумъ! Какъ безконечны способности! Сколько выразительной красоты въ его наружности и движеньяхъ! Онъ похожъ на ангела въ своей дятельности и на Бога въ помыслахъ! Чудо свта! Идеалъ существующихъ тварей! И что же? — мн онъ кажется только комкомъ грязи! Человкъ не удовлетворяетъ меня — ни даже женщина, и мн кажется, ты подтверждаешь мои послднія слова своей улыбкой.

Розенкранцъ. Увряю васъ, принцъ, у меня не было и въ ум ничего подобнаго.

Гамлетъ. Отчего же ты улыбнулся, когда я сказалъ, что человкъ меня не удовлетворяетъ.

Розенкранцъ. Я улыбнулся при мысли, что если вы такъ мало сочувствуете людямъ, то какой дурной пріемъ должны встртить съ вашей стороны странствующіе актеры, которыхъ мы перехватили на дорог и привезли съ собой. Они явились предложить вамъ свои услуги.

Гамлетъ. Тотъ, кто уметъ притворяться королемъ, всегда возбудитъ во мн интересъ. Его величество получитъ достойную награду, странствующій рыцарь пуститъ въ дло шпагу и щитъ, любовникъ не станетъ напрасно вздыхать, ворчунъ выскажется свободно до конца, шутъ заставитъ хохотать даже тхъ, чьи легкіе не выносятъ смху безъ кашля, а героиня безъ помхи покажетъ свою страсть, если только не споткнется на блыхъ стихахъ. — Что это за актеры?

Розенкранцъ. Т самые, которыхъ вы уже не разъ слушали съ такимъ удовольствіемъ. Это здшняя городская труппа.

Гамлетъ. Почему же они сдлались странствующими? Вдь давать представленіе въ одномъ мст выгодне и для славы и для кармана.

Розенкранцъ. Я думаю ихъ къ тому принудилъ послдній, изданный законъ.

Гамлетъ. Пользуются ли они прежнимъ расположеніемъ публики, какъ въ то время, когда я былъ въ город? Посщаютъ ли ихъ представленія?

Розенкранцъ. Далеко не въ такой степени.

Гамлетъ. Это почему? разв труппа ухудшилась?

Розенкранць. О, нтъ! старательность ихъ осталась прежней, но дло въ томъ, что рядомъ съ ними здсь завелась театральная труппа дтей. И вотъ эти-то едва вылупившіяся изъ лицъ цыплята, сдлали невозможной съ собой всякую конкурренцію. Они въ большой мод и публика апплодируетъ имъ на пропалую. Война, которую они объявили всмъ прочимъ вульгарнымъ, по ихъ словамъ, труппамъ, разгорлась такъ сильно, что многіе любители, даже хорошо владющіе шпагой, не дерзаютъ выдти на бой съ этими рыцарями гусиныхъ перьевъ.

Гамлетъ. Возможно ли? дтская труппа? Кто же ихъ содержатъ и имъ платитъ? Будутъ ли они продолжать свое ремесло, когда спадутъ съ голосовъ? А если будутъ — что весьма вроятно — и сдлаются обыкновенными актерами, если не найдутъ другихъ средствъ жить, то не придется ли имъ пожалть, что теперешніе ихъ цнители копаютъ яму для ихъ собственной будущности?

Розенкранцъ. Много тутъ было исторій съ обихъ сторонъ и публика не скупилась подливать масла въ огонь этой вражды. Бывали даже такіе случаи что удачной постановк какой-нибудь пьесы непремнно предшествовала драка, въ которой принимали участіе и авторъ и актеры.

Гамлетъ. Неужели?

Гильденштернъ. Дло доходило до разбитыхъ лбовъ и носовъ.

Гамлетъ. И мальчишки одолвали?

Розенкранцъ. Представьте, что да. Они снесли статую Геркулеса съ крыши большаго театра.

Гамлетъ. Это не удивительно. Вдь мой дядя сдлался же королемъ Даніи, и теперь т самые люди, которые встрчали его при жизни моего отца гримасой, платятъ двадцать, сорокъ и даже сто червонцевъ за его миніатюрный портретъ. Есть что-то странное въ подобныхъ длахъ и очень желательно, чтобъ философія намъ это объяснила!

(За сценой звукъ трубъ).

Гильденштернъ. Это наши актеры.

Гамлетъ. Я очень радъ, господа, вашему прізду въ Эльсинёръ. Дайте мн ваши руки! Гостепріимство обязываетъ насъ къ выполненію нкоторыхъ наружныхъ обрядовъ и условныхъ приличій. Потому позвольте мн выполнить ихъ относительно васъ для того, чтобъ тотъ отличный пріемъ, который я непремнно сдлаю актерамъ, не показался вамъ боле пышнымъ, сравнительно съ оказываемымъ вамъ. Повторяю еще, что я очень радъ васъ видть, но прибавлю при этомъ, что мой дядя-отецъ и моя тетка-мать ошибаются.

Гильденштернъ. Въ чемъ, принцъ?

Гамлетъ. Я бываю сумасшедшимъ только при сверо-восточномъ втр, но когда онъ поворачиваетъ на южный, то я по прежнему длаюсь способнымъ отличить сокола отъ цапли. (Входитъ Полоній).

Полоній. Поклонъ мой вамъ, господа!

Гамлетъ. Послушай, Гильденштернъ, и ты, Розенкранцъ также. На каждое ухо по слушателю! Видите, вы этого взрослаго ребенка, который не вышелъ еще изъ свивальника?

Розенкранцъ. Врне онъ попалъ въ него вновь. Вдь говорятъ, что старость возвращеніе къ дтству.

Гамлетъ. Держу пари, что онъ приплелся также болтать объ актерахъ. — Слушайте! (Громко). Да, да, господа, ваша правда! это было дйствительно въ понедльникъ утромъ…

Полоній. Я къ вамъ съ интересными новостями, любезный принцъ!

Гамлетъ. Представьте, я къ вамъ съ такими же!.. Когда Росцій былъ актеромъ въ Рим….

Полоній. Актеры именно сюда и пріхали.

Гамлетъ. Полноте!…

Полоній. Пріхали, принцъ, я видлъ самъ.

Гамлетъ. Ословъ, на которыхъ они хали?

Полоній. Превосходнйшіе актеры!.. Трагедіи, комедіи, хроники, пасторали комическія и историческія, отдльныя сцены и поэмы — все входитъ въ ихъ репертуаръ. Плавтъ и Сенека имъ ни почемъ! Законы искусства, какъ писанные такъ и словесные, извстны имъ досконально.

Гамлетъ. О, Іевфай! судья израильскій! какимъ сокровищемъ ты обладаешь!

Полоній. Какимъ сокровищемъ я обладаю, принцъ?

Гамлетъ. Онъ дочерью дивной владлъ

И съ нею быть нжнымъ умлъ!

Полоній (въ сторону). Все o моей дочери!

Гамлетъ. Не правъ ли я, старый Іевфай?

Полоній. Вы врно потому называете меня Іевфаемъ, что я дйствительно имю дочь, которую люблю нжно?

Гамлетъ. Нтъ, псня не такъ продолжается.

Полоній. Какъ же она продолжается, принцъ?

Гамлетъ. А вотъ какъ:

Но волей судьбы роковой…

Дале ты знаешь самъ:

Случился съ ней случай такой!

Какой это былъ случай — ты можешь дочитать въ любой благочестивой баллад. (Входятъ нсколько актеровъ). Вотъ на счастье пришли спасители, которые меня прервутъ. — Добро пожаловать господа! Душевно радъ васъ видть. (Обращаясь къ одному изъ актеровъ). Ба! старый знакомый! Ты обросъ бородой съ тхъ поръ какъ я тебя видлъ въ послдній разъ. Впрочемъ, вернувшись на этотъ разъ въ Данію, ты могъ бы обрить меня самого! (Обращаясь къ другому). А ты, изобразитель красавицъ и принцессъ! ты выросъ съ нашего послдняго свиданья на вышину цлаго венеціанскаго каблука. Моли Бога, чтобъ твой голосъ не заржавлъ и не потерялъ звонкости какъ старая монета. Привтъ мой вамъ всмъ! Не станемте же терять времени и бросимтесь, какъ французскіе сокольничьи, на первую попавшуюся добычу. Начинайте какой нибудь монологъ! Покажите намъ ваше искусство! Только непременно что нибудь сильное и страстное!

1-й актеръ. Что прикажете прочитать, принцъ?

Гамлетъ. Ты, помню, разъ читалъ мн отрывокъ, который никогда не былъ представленъ на сцен, а если и былъ то не боле одного раза, потому что піеса, сколько мн извстно, не понравилась публик. Она пришлась ей также не по желудку какъ профанамъ икра. Но вещь была превосходная, если судить по моему собственному впечатлнію, и по отзывамъ людей, чье мнніе въ подобныхъ вопросахъ еще дороже моего. Сценичности бездна! изложеніе умно и просто! Правда кто то замтилъ, что въ стихахъ не было достаточно дкости, чтобъ сдлать содержаніе пикантнымъ, и что оно само будто бы не эффектно, но тмъ не мене піэса считалась хорошей, благонамренной и была оцнена именно за простоту и отсутствіе аффектаціи. Мн особенно понравился одинъ монологъ изъ сцены Энея съ Дидоной, когда Эней разсказываетъ объ убійств Пріама. Если ты его знаешь, то продекламируй начиная со стиха…. Постой! дай мн вспомнить:

Суровый Пирръ, какъ левъ степей Гирканскихъ!

Нтъ, не то, но начинается именно Пирромъ.

Суровый Пирръ, въ оружіи, чернй

Чмъ ночи мгла, иль тотъ свирпый замыслъ,

Съ которымъ притаился онъ въ утроб

Гигантскаго коня — теперь разцвлъ

Инымъ зловщимъ цвтомъ! Весь багровый

Отъ крови жонъ, отцовъ, дтей и старцевъ,

Убитыхъ имъ, свирпо мчался онъ

Среди горвшихъ улицъ, освщавшихъ

Ужасный путь къ убійствамъ! Кровь алла,

Запекшись на брон его, глаза

Сверкали какъ рубины! Пирръ искалъ

Царя-отца Пріама!… (актеру)

Продолжай.

Полоній. Ей Богу вы прекрасно декламируете, принцъ! благородно, выразительно!

1-й актеръ. Бдный старецъ

Имъ встрченъ наконецъ! Безсильно руки

Его держали мечъ, но мечъ ему

Уже послушенъ не былъ и скатился

Къ ногамъ его! Неравный, страшный бой!

Напалъ на старца Пирръ! Ударъ гремящій

Пронзилъ со свистомъ воздухъ, но и этотъ

Одинъ ужасный свистъ лишилъ Пріама

Послднихъ чувствъ и силъ. Весь Иліонъ

Откликнулся громовымъ страшнымъ эхомъ

Въ отвтъ удару Пирра! самъ онъ былъ

Имъ точно оглушенъ! Разящій мечъ

Подъятый вновь надъ сдовласымъ старцемъ,

Повисъ недвижно въ воздух! Воитель,

Недвижный какъ тиранъ когда рисуютъ

Въ картинахъ ихъ, казалось колебался

Межь волею и дломъ!… Такъ промчался

Короткій мигъ, и вдругъ, какъ иногда

За мигомъ тишины, предвстьемъ бури,

Средь мертваго безмолвья въ небесахъ,

И на земл, ужасный грянетъ громъ —

Такъ точно Пирръ воспрянулъ вновь для мести!..

Не такъ разилъ Циклопа страшный молотъ,

Когда ковалъ оружье Марсу онъ,

Какъ Пирра мечъ кровавый поразилъ

Несчастнаго Пріама!… Прочь Фортуна!

Прочь низкая развратница! Сберитесь

Въ совтъ священный боги и разбейте

Ей спицы колеса ея! скатите

Его съ небесъ до самыхъ преисподнихъ

Глубинъ земли, гд царствуетъ въ огн

Рой демоновъ!…

Полоній. Монологъ нсколько длиненъ.

Гамлетъ. Мы отправимъ его къ цирюльнику вмст съ твоей бородой чтобъ онъ ихъ укоротилъ! (Актеру) Продолжай! Вдь ему нужна или непристойная интермедія или скандальная сказка — иначе онъ спитъ. Дальше! перейдемъ къ Гекуб.

1-й актеръ. Но если бы увидлъ кто нибудь

Царицу въ рубищ.,..

Гамлетъ. ‘Царицу въ рубищ’?

Полоній. Это хорошо! ‘царица въ рубищ!’ прекрасно!

1-й актеръ. ….Царицу въ рубищ, когда, среди

Кругомъ пылавшихъ улицъ, заливая

Потокомъ слезъ свирпый пылъ огня,

Она одна, въ смятеньи, безъ сандалій,

Блуждала точно тнь! Повязкой грубой

Повиты были волосы, гд прежде

Сверкалъ внецъ! Изодраннымъ плащемъ,

Наброшеннымъ въ тревог торопливо,

Покрыто было тло!… О! кто бъ это

Увидлъ въ этотъ мигъ — тотъ съ пной яда

Изрыгнулъ бы хулу на небеса!

И еслибъ даже боги услыхали

Тотъ крикъ ея, отчаянный, ужасный,

Съ какимъ она увидла, какъ Пирръ

Рубилъ въ куски истерзанное тло

Ея царя супруга — сами боги,

Когда у нихъ въ груди еще живетъ

Участье къ бднымъ людямъ — задрожали бъ

Отъ горести въ тотъ мигъ! Свтила ночи

Залились бы слезами!…

Полоній. Посмотрите! онъ даже поблднлъ отъ волненья. Слезы блестятъ въ глазахъ его. — Довольно, довольно!

Гамлетъ. Пусть такъ — остальное ты докончишь мн потомъ. (Полонію). А ты распорядись, чтобъ актеры были приняты какъ слдуетъ. Слышишь? — какъ слдуетъ! Они краткая и врная лтопись жизни. Лучше заслужить дурную эпитафію посл смерти, чмъ быть представленнымъ ими въ худомъ вид при жизни.

Полоній. Я приму ихъ по заслугамъ, принцъ.

Гамлетъ. Нтъ, прими ихъ лучше, потому-что еслибъ со всякимъ поступали по заслугамъ, то большинство людей не получили бы ничего кром пощечинъ. Прими ихъ съ тми почестями, какія, по твоему мннію, заслужилъ ты самъ. Если они окажутся недостойными то излишекъ принесетъ пользу теб, возвысивъ репутацію твоей доброты. Веди же ихъ!

Полоній. Пожалуйте господа. (Уходитъ съ нкоторыми актерами).

Гамлетъ. Ступайте за нимъ друзья мои, а завтра мы устроимъ представленіе (1-му актеру) Скажи мн, пріятель, можете вы съиграть: ‘Смерть Гонзаго’?

1-й актеръ. Можемъ, принцъ.

Гамлетъ. Такъ съиграйте мн эту вещь завтра вечеромъ. A можешь ты выучить и вставить въ піэсу строкъ двнадцать, которыя мн пришла охота сочинить самому?

1-и актеръ. Да, принцъ.

Гамлетъ. Отлично! Ступайте же за нимъ, да смотрите не подымайте его очень на смхъ. (Актеръ уходитъ. Розенкранцу и Гильденштерну) Съ вами друзья мои я прощусь также до вечера. Повторяю еще разъ, что очень радъ видть васъ въ Эльсинёр.

Розенкранцъ. Прощайте, дорогой принцъ!

Гамлетъ. Ступайте съ Богомъ! (Розенкранцъ и Гильденштернъ уходятъ).

Наконецъ одинъ!

Одинъ съ собой!… Какая дрянь, какое

Ничтожество я въ собственныхъ глазахъ!

Не стыдъ ли, что пустой комедіянтъ,

Въ порыв дланной, притворной страсти,

Проникся жаромъ чувства до того,

Что всмъ лицомъ, всмъ тломъ превратился,

Въ огонь и страсть! Какъ взглядъ его блуждалъ!

Какъ искрились глаза! какъ прерывался

Звенящій чудный голосъ! Онъ сливался

Всмъ существомъ, съ тмъ чувствомъ, о которомъ

Намъ говорилъ! — И что жь! изъ за чего

Такой святой порывъ? — Изъ за Гекубы!

А что она ему, иль онъ Гекуб!

О чемъ онъ плакалъ такъ?… что еслибъ въ сердц

Такую онъ носилъ причину слезъ,

Какую я ношу! Онъ затопилъ бы

Слезами весь театръ! Громовой рчью

Лишилъ бы слуха зрителей, заставилъ

Невинныхъ задрожжать, а виноватыхъ

Лишилъ разсудка! помутилъ бы вдосталь

Недальнихъ разумньемъ! поразилъ бы

Все, что иметъ уши и глаза!

Тогда какъ я — пустйшій верхоглядъ,

Лнтяй, заржаввшій умомъ и сердцемъ,

Какъ сказочный дуракъ сижу я сиднемъ

Предъ подвигомъ, завщаннымъ судьбой!…

И даже месть святая за отца,

Злодйски умерщвленнаго, не можетъ

Меня подвигнуть къ длу!… Неужели

Я трусъ презрнный? Неужели смлъ бы

Хоть кто нибудь назвать меня мерзавцемъ?

Схватить меня на бороду, щелкнуть

Иль плюнуть мн въ лицо, назвать неправдой

Мои слова, потребовать чтобъ я

Ихъ проглотилъ обратно? — и однако

По виду такъ!… Я воробей душой!…

Во мн нтъ даже жолчи, чтобъ усилить

Сознаньемъ оскорбленье! — будь иначе

Я прахомъ бы развялъ гнусный трупъ

Презрннаго убійцы!… Воръ! развратникъ!

Злодй безъ чувства чести, безъ души!

Месть, месть ему!… — Но чтожъ кричу я такъ?

Не дрянь ли я пустая самъ, коль скоро

Умю лишь шумть, кричать, грозить,

Браниться какъ торговка иль дрянная

Развратница, когда и адъ и небо

Мн громко вопіютъ о страшной мести

За смерть отца — мн, горестному сыну

Убитаго!… Позоръ и стыдъ!… Къ работ,

Къ работ мозгъ! — Случалось слышать мн,

Что будто бы, когда передъ злодемъ

Играли на подмосткахъ представленье

Свершоннаго имъ дла, онъ бывалъ

Такъ этимъ поражонъ, что иногда

Самъ выдавалъ себя и свой проступокъ.

Убійство правда нмо языкомъ,

Но тысячи найдутся непримтныхъ

Уликъ, помимо рчи. Пусть съиграютъ

Предъ дядею моимъ актеры эти

Картину смерти моего отца.

Я буду наблюдать за нимъ, вопьюсь

Въ глаза его до сердца, и, коль скоро

Смутится онъ — я буду знать, что длать.

Являвшійся мн призракъ могъ вдь быть

Коварнымъ духомъ зла! Духамъ возможно

Намъ въ образ заманчивомъ являться,

А я же раздраженъ теперь, какъ сердцемъ,

Такъ и умомъ: смутить меня легко.

Мн нужно доказательствъ больше вскихъ

Чмъ т, какія есть. Пускай представятъ

На сцен дло зла. Живая повсть

Поможетъ мн смутить злодя совсть.

(Уходитъ).

ДЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.

СЦЕНА 1-я.

Комната во дворц.

(Входятъ Король, Королева, Полоній, Офелія, Розенкранцъ и Гильденштернъ).

Король. Вы значатъ не успли ни подмтить,

Ни разузнать, изъ разговоровъ съ нимъ,

Причинъ его разстройства, что могли

Смутить его покой такимъ опаснымъ,

Душевнымъ недугомъ?

Розенкранцъ. Онъ признается,

Что чувствуетъ дйствительно себя

Нехорошо, но по какой причин —

О томъ молчитъ упорно.

Гильденштернъ. Онъ не склоненъ

Объ этомъ говорить, и, притворяясь

Съ намреньемъ безумнымъ, ускользаетъ

Отъ всякаго отвта на вопросъ,

Что чувствуетъ.

Королева. А какъ онъ принялъ васъ?

Розенкранцъ. Учтиво въ высшей степени.

Гильденштернъ. Но вмст

Натянуто и сдержанно.

Розенкранцъ. Вопросовъ

Онъ самъ почти не длалъ, возражалъ же

На наши очень ловко и умно.

Королева. Успли ль вы его уговорить

Развлечься чмъ нибудь?

Розенкранцъ. На наше счастье

Мы встртились дорогою сюда

Со странствующей труппой и сказали

Ему о томъ. Онъ принялъ эту новость

Повидимому съ радостью. Актеры

Остались при двор и нынче ночью,

Когда не ошибаюсь я, съиграютъ

Піэсу передъ принцемъ.

Полоній. Это такъ.

И принцъ мн поручилъ просить, чтобъ ваше

Величество почтили представленье

Своимъ присутствіемъ.

Король. Отъ всей души!

Я очень радъ подобной перемн

Въ его расположеньи. (Розенкранцу и Гильденштерну)

Васъ обоихъ

Прошу и впредь стараться развлекать

Его такими средствами.

Розенкранцъ. Исполнимъ

Приказъ вашъ государь. (Розенкранцъ и Гильденштернъ

уходятъ).

Король (королев). Оставь теперь

Насъ, милая Гертруда. Мы послали

За Гамлетомъ нарочно, чтобъ устроить

Нечаянную будто бы ихъ встрчу

Съ Офеліей. Ея отецъ и я —

Законные шпіоны — притаимся

Здсь такъ, чтобъ видть все и обсудить

Затмъ, что мы увидимъ. Пусть онъ выдастъ

Себя невольно самъ и обличитъ,

Дйствительно ль любовь, иль что другое

Въ немъ вызвали болзнь его.

Королева. Исполню. —

Какъ искренно желала бы услышать

Я, милая Офелія, что точно

Тяжолый недугъ принца порожденъ

Твоею красотой! Будь это такъ —

Достоинства твои бы послужили

Прекраснымъ средствомъ вылечить его

На счастье вамъ обоимъ!

Офелія. Я желала бъ

Того сама! (Королева уходитъ).

Полоній. Прохаживайся здсь

Пока, Офелія, а мы съ его

Величествомъ уйдемъ. Смотри лишь въ книгу,

Чтобъ поводъ былъ для принца объяснить

Твое уединенье. — Вс гршны

Въ притворств мы! Извстно вдь, что строя

Святыя съ виду лица, иль болтая

О подвигахъ добра — мы превосходимъ

Лукавствомъ даже чорта!

Король (въ сторону). Слишкомъ врны

Слова его! Они мн ржутъ совсть!

Продажныя румяна на щекахъ

Развратницы скрываютъ меньше грязи

И мерзости, чмъ я, наборомъ фразъ,

Стараюсь скрыть въ душ своей дурного! —

О! страшенъ грузъ грха!

Полоній. Вотъ онъ! уйдемте.

(Полоній и Король уходятъ. Входитъ Гамлетъ).

Гамлетъ. Жить иль не жить — вотъ въ чемъ вопросъ! Честне ль

Безропотно сносить удары стрлъ

Враждебной намъ судьбы, илъ кончить разомъ

Съ безбрежнымъ моремъ горестей и бдъ,

Возставъ на все? — Окончить жизнь — уснуть!

Не боле! — когда жь при этомъ вспомнить,

Что съ этимъ сномъ навки отлетятъ

И сердца боль, и горькія обиды —

Наслдье нашей плоти — то не въ прав ль

Мы вс желать подобнаго конца?

Окончитъ жизнь — уснуть!… уснуть? а если

При этомъ видть сны?… Вотъ остановка!

Какого рода сны тревожить будутъ

Насъ въ смертномъ сн, когда мы совлечемъ

Съ себя покрышку плоти? — Вотъ, что можетъ

Связать ршимость въ насъ, заставя вчно

Терпть и зло и бдственную жизнь!…

Кто сталъ бы въ самомъ дл выносить

Безропотно обиды, притсненья,

Рядъ горькихъ мукъ обманутой любви,

Стыдъ бдности, неправду власти, чванство

И гордость знатныхъ родомъ — словомъ все,

Что суждено достоинству терпть

Отъ низости — когда бы каждый могъ

Найти покой при помощи удара

Короткаго ножа? — Кто сталъ влачить бы

Въ поту лица томительную жизнь,

Когда бы страхъ предъ тою непонятной,

Невдомой страной, откуда нтъ

И не было возврата, не держалъ

Въ оковахъ нашей воли и не длалъ,

Того, что мы скорй сносить готовы

Позоръ и зло, въ которыхъ родились,

Чмъ ринуться въ погоню за безвстнымъ?…

Всхъ трусами насъ сдлала боязнь!

Ршимости роскошный цвтъ блднетъ

Подъ гнетомъ размышленья! Наши вс

Прекраснйшіе замыслы, встрчаясь

Съ ужасной этой мыслью, отступаютъ,

Теряя имя длъ! — Но тише! вотъ

Офелія! О нимфа! помяни

Меня, прошу, въ святыхъ твоихъ молитвахъ!

Офелія. Какъ чувствуете вы достойный принцъ

Себя за эти дни?

Гамлетъ. Благодарю!

Прекрасно! превосходно!

Офелія. Я имю

Отъ васъ, достойный принцъ, дв-три бездлки

Которыя своимъ считаю долгомъ

Вамъ возвратить. Возьмите ихъ прошу

Теперь назадъ.

Гамлетъ. О нтъ! я не дарилъ

Вамъ ничего!

Офелія. Неправда, принцъ! вы точно

Дарили эти вещи и при этомъ

Мн говорили много сладкихъ словъ,

Возвысившихъ во много разъ значенье

Того, что вы дарили. Но вдь если

Въ цвтахъ утраченъ сладкій ароматъ —

Они не нужны намъ. Прошу, возьмите

Назадъ подарки ваши. Цнный даръ

Для честныхъ душъ свою теряетъ цну,

Когда внезапно видимъ перемну

Мы въ томъ, кто намъ дарилъ!

Гамлетъ. Ха! ха! ха! Честна ли ты Офелія?

Офелія. Принцъ!…

Гамлетъ. Хороша ли ты собой?

Офелія. Что вы хотите сказать, принцъ?

Гамлетъ. То, что если ты честна и хороша собой, то не позволяй своей честности вступать въ стачку съ красотой.

Офелія. Честность лучшая подруга красот, принцъ.

Гамлетъ. Это пожалуй такъ, потому-что если дать волю красот, то она съуметъ обработать честность на свой ладъ. За то честности никогда не удастся сдлать того же съ красотой. Это было прежде подъ сомнньемъ, но ныншнее время доказало правду такого вывода. Я когда то любилъ тебя, Офелія.

Офелія. Вы дйствительно, принцъ, заставляли меня этому врить.

Гамлетъ. Ты не должна была длать этого. Честность не можетъ одолть нашихъ плотскихъ инстинктомъ до того, чтобъ не осталось отъ нихъ никакого слда. — Я никогда не любилъ тебя.

Офелія. Тмъ горче я была обманута.

Гамлетъ. Ступай въ монастырь! Зачмъ теб длаться матерью гршниковъ? Я самъ честенъ до извстной степени, но и при этомъ долженъ обвинить себя во многомъ такомъ, что, когда объ этомъ подумаю, то невольно прихожу къ мысли, что лучше было бы мн не родиться вовсе на свтъ! Я гордъ, мстителенъ, честолюбивъ! Въ голов моей дурныхъ мыслей больше чмъ словъ, для того чтобъ ихъ выразить, больше чмъ воображенья, для того, чтобъ дать имъ форму, или времени, чтобъ ихъ выполнить! — Для чего бы казалось такимъ негодяямъ, какъ я, существовать на бломъ свт? Мы вс негодяи отъявленные! Не врь ни одному изъ насъ! Ступай въ монастырь!… Гд твой отецъ?

Офелія. Онъ дома, принцъ.

Гамлетъ. Запирай за нимъ крпче дверь, чтобъ онъ разъигрывалъ роль дурака только въ своей комнат. Прощай!

Офелія. Помогите ему святыя силы неба!

Гамлетъ. Если ты выдешь замужъ, то вотъ какое проклятье даю я теб въ приданое: будь ты чиста какъ ледъ и бла какъ снгъ — теб все таки не избжать клеветы! — Иди въ монастырь! Прощай!… А если уже непремнно хочешь выдти замужъ, то выбери мужа дурака, потому что умные люди слишкомъ хорошо знаютъ, какихъ негодяевъ вы, женщины, способны изъ нихъ сдлать! Въ монастырь! въ монастырь!… и скоре!… Прощай!

Офелія. Изцлите его силы небесныя!

Гамлетъ. Вы, женщины, блитесь и румянитесь. Богъ далъ вамъ лицо, а вы поддлываете себ другое! Вы ломаетесь и кокетничаете, превращая созданія Божіи въ куколъ, a затмъ думаете себя извинитъ, называя эти продлки наивностью! Я не хочу этого! не хочу!.. Это сводитъ меня съ ума!.. Не нужно боле браковъ! Женатые будутъ жить по прежнему, кром одного!.. Прочіе жь останутся холостыми какъ были. Ступай въ монастырь! ступай!…

(Уходитъ).

Офелія. О Боже, Боже! что за дивный духъ

Такъ страшно палъ! Воителя отвага,

Умъ мудреца, способность царедворца,

Отчизны цвтъ, надежда всей страны,

Прекраснйшій примръ для подражанья —

Всему, всему конецъ! — И мн, несчастной,

Внимавшей въ дни былые сладкимъ звукамъ

Рчей его, судьба судила видть,

Какъ оборвался этотъ чудный умъ,

Подобно струнамъ арфы, какъ исчезли

Краса и свжесть юности подъ гнетомъ

Безумія! — О горе горе мн,

Когда сравнить, что видла я прежде,

И что теперь увидть мн пришлось!

(Входятъ Король и Полоній).

Король. Нтъ, это не любовь! Его разстройство

Не отъ нея. Хотя въ его рчахъ

Порой слышна несвязность — но безумнымъ

Назвать его нельзя! Онъ носитъ въ сердц

Какую то причину, отъ которой

Смущонъ наплывомъ горести и я

Не въ шутку опасаюсь, какъ бы это

Не вызвало губительнаго взрыва,

Опаснаго для всхъ, и потому,

Чтобъ предварить подобное несчастье,

Ршился я немедленно отправить

Его съ посольствомъ въ Англію, какъ будто бъ

Для требованья дани, срокъ которой

Уже прошелъ. Быть можетъ воздухъ моря

И чуждыхъ странъ, со всмъ разнообразьемъ

Природы ихъ и нравовъ, будетъ средствомъ

Изгнать изъ головы его упорно

Засвшую въ ней мысль, чья злая сила

Выводитъ изъ себя его. — Что скажешь

На это ты?

Полоній. Оно быть можетъ такъ,

Но все же я склоняюсь больше къ мысли,

Что суть его разстройства рождена

Отвергнутой любовью! (Офеліи) Твой разсказъ

О томъ, что говорилъ съ тобою Гамлетъ,

Не нуженъ намъ, Офелія: мы сами

Все слышали. (Королю) Конечно, государь,

Вы властны поступать какъ вамъ угодно,

Но если бъ вы позволили, то я

Устроилъ бы, во слдъ за представленьемъ,

Интимное свиданье между принцемъ

И вашею супругой. Пусть, какъ мать,

Она его распроситъ о причинахъ

Его тоски и горя, и пускай

Примрно пожуритъ его. А я

Тмъ часомъ притаюсь, чтобы подслушать

Ихъ разговоръ. Когда успха въ томъ

Не будетъ никакого — то отправьте

Пожалуй принца въ Англію, иль просто

Велите запереть его, куда

Признаете за благо.

Король. Я согласенъ.

Душевный недугъ въ высшихъ можетъ много

Надлать бдъ, когда смотрть не строго.

(Уходятъ).

СЦЕНА 2-я.

Залъ во дворц со сценой, приготовленной для театра.

(Входятъ Гамлетъ и нсколько актеровъ).

Гамлетъ. Произнеси, пожалуста, этотъ монологъ такъ, какъ я тебя училъ: легко и развязно. Но если ты вздумаешь его прокричать, какъ это длаютъ многіе изъ нашихъ актеровъ, то доставишь мн столько же удовольствія, какъ еслибы стихи мои декламировалъ площадной разнощикъ. Не махай безъ толку руками, но старайся, чтобъ твои жесты были благородны. Въ этомъ случа надо соблюдать гармоническую умренность не только въ потоп или бур, но даже въ вихр страсти. Меня бситъ когда я вижу, какъ здоровый болванъ, въ лохматомъ парик рветъ страсть въ клочки и деретъ уши райка, привыкшаго цнить только глупыя пантомимы, или бшеный ревъ. У меня чешутся руки прибить палками подобныхъ дураковъ, которые, во что бы то ни стало, хотятъ представить Ирода боле Иродомъ, чмъ онъ былъ имъ на самомъ дл. — Пожалуста избгай этого.

1-й актеръ. Ручаюсь вашему высочеству, что этого не случится.

Гамлетъ. Не будь однако и слишкомъ сдержанъ. Вообще руководствуйся при игр боле всего своимъ собственнымъ внутреннимъ чувствомъ. Соразмряй жесты съ словами, а слова съ жестами, для того, чтобъ не насиловать благоразумной умренности природы. Всякій излишекъ въ этомъ случа выходитъ за предлъ цли, которую иметъ театръ, а цль эта всегда состояла и всегда будетъ состоять въ врномъ изображеніи дйствительности, какъ въ зеркал. Добродтель, преступленіе, нравы вка — все должно быть представлено на сцен такимъ, какимъ оно существуетъ на самомъ дл. Разъ такое изображеніе преувеличено или ослаблено, то конечно этимъ можно добиться одобрнія и смха невждъ, но утонченно понимающій дло зритель будетъ этимъ оскорбленъ. Мнніе жь одного такого зрителя должно цниться гораздо выше чмъ восторгъ всей прочей толпы, наполняющей театральную залу. Мн случалось видть актеровъ, которымъ толпа рукоплескала даже неистово, но сами они не походили не только на изображаемыхъ ими личностей, но даже просто на людей. Они рычали и кривлялись такъ непозволительно, что можно было подумать, будто это не люди, а просто прескверно сдланныя куклы: такъ мало было въ нихъ человческаго обличья.

1-й актеръ. Я надюсь достойный принцъ, что въ нашей трупп мы успли почти совершенно освободиться отъ подобныхъ недостатковъ.

Гамлетъ. Не почти, а совсмъ должно ихъ уничтожить. — Не позволяй также клоунамъ болтать боле чмъ написано въ піэс. Я встрчалъ между ними такихъ, которые, для того, чтобъ вызвать смхъ нсколькихъ глупцовъ, дурачились въ такихъ интермедіяхъ, когда напротивъ слдовало дать зрителямъ отдохнутъ, чтобъ обдумать и усвоить виднное. Это нехорошо и обличаетъ только жалкое самолюбіе въ актер, небрезгающемъ подобными продлками. Теперь ступай и будьте готовы начать представленіе.

(Актеры уходятъ. Входятъ Полоній, Розенкранцъ и Гильденштернъ).

Гамлетъ. Ну господа, скажите, явится ли король посмотрть нашу піэсу?

Полоній. Не только король, но даже королева. Они уже идутъ.

Гамлетъ. Вели же актерамъ торопиться. (Полоній уходитъ). Помогите имъ господа вы также.

Розенкранцъ и Гильденштернъ. Слушаемъ, принцъ. (Уходятъ).

Гамлетъ. Гораціо! гд ты? (Входитъ Гораціо).

Гораціо. Къ вашимъ услугамъ принцъ.

Гамлетъ. Сюда, мой добрый другъ! изъ всхъ людей

Съ тобой однимъ вдь говорю я прямо

И искренно!

Гораціо. О принцъ!

Гамлетъ. Нтъ я не льщу.

Зачмъ кривить душой мн съ человкомъ,

Чье все добро: и пища и одежда

Заключены лишь въ чистот души

И разума? Съ подобнымъ бднякомъ

Нтъ нужды лицемрить! Пусть болтаютъ

Цвтистый вздоръ напыщеннымъ глупцамъ.

Пусть гнутъ колни тамъ, гд есть надежда

Найти въ томъ выгоду — чтожь до тебя,

То съ той поры, какъ я способенъ сталъ

Людей распознавать глазами сердца,

Я на теб остановилъ свой выборъ

И сталъ моимъ на вкъ ты. Мн всего

Въ теб дороже то. что ты умешь,

Страдая, длать видъ какъ будто бъ вовсе

Ты не страдалъ. Судьб ты благодаренъ

Равно за зло и радости, какія

Она теб приноситъ. Счастливъ тотъ,

Въ комъ страсть уметъ сжиться такъ съ разсудкомъ.

Такіе люди никогда не будутъ

Въ рукахъ судьбы похожи на свирль,

Свистящую иль ту иль эту ноту,

Смотря по тмъ отверзтіямъ, какія

Нажаты въ ней. Дай человка мн

Свободнаго отъ рабства низкой страсти,

И я его навки заключу,

Не только въ глубин души и сердца,

Но въ самомъ сердц сердца моего!

Ты именно таковъ! — Довольно впрочемъ.

Сегодня будетъ ночью представленье

Предъ королемъ. Въ піэс этой будетъ

Повторено событіе кончины

Покойнаго отца. Я говорилъ

Уже теб объ этомъ. Потому,

Едва дойдетъ игра до этой сцены,

Смотри во вс глаза на короля.

Когда не дрогнетъ онъ и свой проступокъ

Не выдастъ ни словами ни лицомъ,

То значитъ духъ, являвшійся намъ ночью,

Былъ хитрый, злобный демонъ и сознаться

Я долженъ буду въ томъ, что мозгъ мой врно,

Съ наплывомъ мрачныхъ бредней, сталъ чернй

Чмъ кузница Вулкана. — Наблюдай же

Внимательно! Что до меня — я также

Вопьюсь ему въ глаза, а тамъ съ тобой

Обсудимъ мы вдвоемъ, что длать дальше,

Судя по ходу дла.

Гораціо. Все исполню,

Любезный принцъ. Когда захочетъ скрыть

Онъ что нибудь во время представленья

Отъ глазъ моихъ — то я открою вора.

Гамлетъ. Они идутъ смотрть піэсу. Я долженъ казаться веселымъ. Иди же на свое мсто.

(Датскій маршъ. Входитъ Король, Королева, Полоній, Офелія, Розенкранцъ, Гильденштернъ и прочіе придворные. Стража несетъ факелы).

Король. Каково поживаетъ нашъ дорогой сынъ Гамлетъ?

Гамлетъ. О — превосходно! Живу какъ хамелеонъ: питаюсь воздухомъ и надеждами! Каплуна вы этимъ не откормите.

Король. Я не понимаю подобныхъ отвтовъ, Гамлетъ. Такія рчи не для меня.

Гамлетъ. И не для меня также. (Полонію). Скажи мн, почтеннйшій, случалось теб въ университет играть на театр?

Полоній. Какже принцъ! Я даже считался хорошимъ актеромъ.

Гамлетъ. Кого же ты изображалъ?

Полоній. Юлія Цезаря, принцъ. Я былъ убитъ въ Капитолі. Брутъ меня зарзалъ.

Гамлетъ. Пришлось же ему потрудиться, чтобъ зарзать такого капитальнаго теленка какъ ты! — Готовы ли актеры?

Розенкранцъ. Готовы принцъ и ждутъ вашихъ приказаній.

Королева. Сядь подл меня, милый Гамлетъ.

Гамлетъ. Извините дорогая матушка, но здсь есть магнитъ, который тянетъ меня сильне.

Полоній (Королю). Слышите, слышите? замчайте!

Гамлетъ (Опускаясь къ ногамъ Офеліи). Вы мн позволите прилечь къ вашимъ колнкамъ?

Офелія. Нтъ принцъ!

Гамлетъ. То есть головой только?

Офелія. Это можно.

Гамлетъ. А вы думали, я что нибудь дурное затялъ?

Офелія. Я ничего не думала принцъ.

Гамлетъ. Какъ однако пріятно лежать возл хорошенькой двушки!

Офелія. Что такое?

Гамлетъ. Ничего.

Офелія. Вы въ веселомъ расположеньи духа принцъ.

Гамлетъ. Кто? я?

Офелія. Да, принцъ.

Гамлетъ. О Боже! мн просто хочется быть вашимъ шутомъ и васъ развеселить! Что можетъ быть на свт лучше веселья? Смотрите, какъ сіяютъ удовольствіемъ глаза моей матери, а вдь мой отецъ умеръ всего два часа тому назадъ.

Офелія. Нтъ принцъ, тому прошло уже дважды два мсяца.

Гамлетъ. Такъ много? Пускай же въ такомъ случа трауръ носитъ дьяволъ, а я облекусь въ подбитую горностаемъ мантію! Боже! Боже! умеръ тому назадъ два мсяца и все еще не забытъ! Вдь посл этого можно пожалуй надяться, что память о великомъ человк переживетъ его на цлые полгода! — Но для этого, клянусь Богоматерью, онъ долженъ построить при жизни церковь, иначе о немъ будутъ вспоминать только на веселыхъ попойкахъ, приговаривая какъ въ псн: ‘жилъ, былъ да и умеръ!’

(Со звукомъ гобоевъ начинается пантомима. На сцену входятъ герцогъ и герцогиня, нжно обнявъ другъ друга. Она преклоняетъ колни, выражая свою привязанность. Герцогъ ее поднимаетъ и склоняетъ свою голову ей на плечо, а затмъ ложится на дерновую скамью. Герцогиня, видя что онъ заснулъ, удаляется. Является злодй, снимаетъ съ герцога корону, цлуетъ ее и вливаетъ герцогу въ ухо ядъ, посл чего уходитъ. Герцогиня возвращается и, видя герцога мертвымъ, выражаетъ свое отчаяніе. Злодй возвращается съ двумя или тремя нмыми лицами и . длаетъ видъ будто плачетъ тоже. Мертваго герцога уносятъ. Злодй предлагаетъ герцогин подарки, отъ которыхъ опа сначала съ презрніемъ отказывается, но затемъ принимаетъ и ихъ и его любовь. Уходятъ).

Офелія. Что это значитъ, принцъ?

Гамлетъ. Прескверная вещь, которую называютъ преступленіемъ.

Офелія. Я думаю въ пантомим излагается содержаніе піэсы.

(Входитъ Прологъ).

Гамлетъ. Намъ это объяснитъ вотъ этотъ шутъ. Вдь актеры не умютъ хранить тайнъ: сейчасъ все выболтаютъ.

Офелія. Вроятно онъ разскажетъ значеніе пантомимы.

Гамлетъ. О, они разскажутъ все что имъ ни покажутъ. Попробуйте только забыть скромность и имъ что нибудь показать. Увряю, они не постыдятся разболтать и объ этомъ.

Офелія. Вы злы принцъ. Я буду слушать піэсу.

Прологъ (на сцен). Предъ нашимъ представленіемъ,

Мы просимъ, съ униженьемъ,

Почтить насъ снисхожденьемъ.

Гамлетъ. Что это? прологъ или надпись на перстн?

Офелія. Рчь дйствительно коротка.

Гамлетъ. Какъ любовь женщины.

(Начинается представленіе. На сцену входятъ герцогъ Гонзаго и его жена Баптиста).

Гонзаго. Ужь тридцать разъ свершить успли кони еба

Годичный свой обходъ по тверди ясной неба,

И въ каждый ихъ обходъ двнадцать разъ луна,

Заемный блескъ смнивъ, была обновлена.

Такъ много лтъ прошло, съ тхъ поръ какъ Рока властью

Мы связаны съ тобой на радость и на счастье.

Баптиста. Молю судьбу, чтобъ намъ послала и впередъ

Она счастливыхъ дней подобный же чередъ!

Болзнь твоя одна теперь меня тревожитъ!

Не веселъ больше ты! суровый недугъ гложетъ

Тебя, безцнный другъ! Но не тревожь себя

Напрасно только самъ! Ты долженъ знать, что я,

Какъ женщина, склонна тревожиться напрасно,

И чувства потому смирить свои не властна

Ни въ дружб ни въ любви. — Любовь моя теб

Извстна ужь давно — суди жь въ какой борьб

Живу со страхомъ я! Малйшее сомннье

Способно возбудить въ груди моей мученье!

Чмъ пламеннй любовь, съ тмъ вмст страхъ сильнй,

И въ любящей груди живетъ всегда онъ съ ней.

Гонзаго. Нтъ! скоро суждено разстаться намъ съ тобою!

Слабю съ каждымъ днемъ я тломъ и душою!

Но ты, безцнный другъ, ты будешь долго жить

Въ блаженств и любви! Съуметъ оцнить

Тебя супругъ иной….

Баптиста. Остановись! довольно!

Такую слушать рчь обидно мн и больно!

Второю быть женой способна только та,

Которою была кровь мужа пролита!

Гамлетъ. Сказано крпко какъ полынная водка!

Баптиста. Прельстить на новый бракъ насъ могутъ лишь расчеты,

Гд жь будетъ тутъ любовь, и гд ея забота?

Другого цловать, забывши долгъ и честь,

Вторично значитъ смерть почившему нанесть!

Гонзаго. Я знаю, что не лжошь словами ты своими,

Но мысли часто въ насъ смняются другими.

Въ обтахъ сила есть, пока мы помнимъ ихъ,

Иначе вс они лишь словъ наборъ пустыхъ!

Такъ держатся плоды, пока они незрлы:

Но осень прочь сорветъ ихъ съ втки опустлой.

Т клятвы, что даемъ мы лишь самимъ себ,

Нердко гибнутъ вс съ ршимостью въ борьб!

Ихъ можетъ поддержать лишь страсти бурной сила,

А разъ исчезнетъ страсть — за ней сойдетъ въ могилу

И клятвъ туманныхъ рой! Блаженство иль бды

Нердко губятъ въ насъ ршимости плоды.

Горьчайшихъ слезъ потокъ смняется улыбкой,

Равно и громкій смхъ бываетъ лишь ошибкой.

Ужь если всей земл лишь данъ короткій вкъ,

То что же можетъ ждать отдльный человкъ?

Пустая страсть людей бываетъ рдко честной,

И если разсудить, то право неизвстно,

Людская ли любовь идетъ за счастьемъ вслдъ,

Иль счастье вслдъ за ней. — Какъ много тяжкихъ бдъ

Претерпитъ тотъ, кто палъ, и сколько встртитъ лести,

Кто низокъ былъ и вдругъ приливомъ взысканъ чести!

Ты видишь, что любовь здсь счастью вслдъ идетъ.

Кто счастливъ тотъ всегда друзой себ найдетъ,

Когда жь къ друзьямъ былымъ несчастный обратится,

Другъ каждый во врага наврно превратится.

Короче я хочу лишь то сказать теб,

Что воля въ насъ всегда подчинена судьб!

Замысливъ что нибудь, мы длъ конца не знаемъ,

И часто терпимъ то, чего не ожидаемъ.

Такъ слово ты даешь ничьей не быть женой

Но мысль твоя, поврь, умретъ, мой другъ, со мной!

Баптиста. Пускай откажетъ мн земля въ пить и пищ!

Исчезни навсегда покой въ моемъ жилищ!

Пусть счастья и надеждъ во вки мн не знать!

Пустъ цлый вкъ въ тюрьм я буду горевать!

Пусть все, что жизнь мертвитъ и счастье наше гложетъ,

Удломъ ставши мн, весь вкъ меня тревожитъ,

Когда, однажды ставъ печальною вдовой,

Я слово дамъ свое другому быть женой!

Гамлетъ (Офеліи). Что если она нарушитъ эту клятву?

Гонзяаго. Клянешься сильно ты! — Оставь теперь на время

Меня безцнный другъ! Быть можетъ злое бремя

Болзни и заботъ удастся мн забыть,

Заснувши легкимъ сномъ.

Баптиста. Молю Творца излить

Покой свой на тебя! Пусть никогда сомннье

Намъ счастья не смутитъ малйшей чорной тнью!

(Гонзаго засыпаетъ. Баптиста уходить).

Гамлетъ (Королев 123,). Какъ нравится вамъ піэса, матушка?

Королева. Мн кажется, супруга наобщала слишкомъ много.

Гамлетъ. Но вдь она сдержитъ слово.

Король. Извстно ли теб содержаніе піэсы? Нтъ ли въ немъ чего нибудь предосудительнаго?

Гамлетъ. О нтъ! Тутъ только немного отравляютъ для шутки, но предосудительнаго нтъ ничего.

Король. А какъ піэса называется?

Гамлетъ. ‘Мышеловка’. Вы спросите почему? — конечно въ фигурномъ смысл. Въ ней изображена исторія одного убійства, случившагося въ Вн. Герцога зовутъ Гонзаго, а жену его Баптистой. Сейчасъ вы увидите прескверное дло. Но это ничего не значитъ: люди, у которыхъ душа чиста, какъ у насъ съ вашимъ величествомъ, могутъ смотрть на такія дла спокойно. Пусть расплачиваются за нихъ своими плечами бездльники, а не мы.

(Входитъ на сцену Луціанъ).

Это Луціанъ, племянникъ герцога.

Офелія. Вы бы могли быть хорошимъ суфлеромъ.

Гамлетъ. О да! И если бъ вы съ вашимъ возлюбленнымъ вздумали съиграть что нибудь на театр маріонетокъ, то я охотно взялся бъ объяснять публик ваши пантомимы.

Офелія. Вы хотите быть острымъ принцъ.

Гамлетъ. Возьмитесь притупить мою остроту. Вамъ придется при этомъ только охнуть.

Офелія. Что дальше то хуже!

Гамлетъ. Вы женщины держитесь этого же самаго правила, при выбор вашихъ мужей. — Ну убійца! къ длу! Покажи свою злодйскую физіономію и начинай!

Пусть громко воронъ каркаетъ о мести!

Луціанъ (на сцен). Созрли мысль и часъ! кипящій ядъ готовъ!

Нтъ глазъ чужихъ кругомъ, умолкнулъ звукъ шаговъ!

Въ полночный часъ сбиралъ я страшный сокъ отравы,

Что влилъ смертельный взглядъ Гекаты злобной въ травы.

Къ работ смертный сокъ! Здоровой жизни нить

Ты долженъ въ мигъ одинъ какъ молнія сразить.

(Вливаетъ ядъ въ ухо спящаго Герцога).

Гамлетъ (глядя въ упоръ на короля). Онъ отравляетъ его въ собственномъ саду, чтобъ овладть его престоломъ!… Старика зовутъ Гонзаго и эта правдивая исторія написана чистйшимъ италіанскимъ языкомъ. Сейчасъ вы увидите какъ убійца склонитъ на преступную любовь жену покойнаго!…

(Король встаетъ въ смятеніи).

Офелія. Король встаетъ съ мста.

Гамлетъ. Какъ!… Неужели испугался фейерверка?…

Королева (Королю). Что съ тобой другъ мой?

Полоній. Прекратите представленіе.

Король. Велите дать огня! Прочь отсюда!…

Вс. Огня! огня! огня!

(Вс уходятъ въ смятеніи кром Гамлета и Гораціо).

Гамлетъ (вскакивая). Пусть стонетъ раненый олень!

За то какъ прежде лань рзвится!

Чредомъ идетъ за свтомъ тнь!

Тотъ крпко спитъ — тому не спится!…

Ну что другъ Гораціо!… Вдь теперь, если счастье даже совсмъ меня оставитъ, мн стоитъ только нацпить лсъ перьевъ на шляпу да пристегнуть пару провансальскихъ розъ къ башмакамъ чтобъ получить мсто актера въ любой трупп!…

Гораціо. На вторыя роли?

Гамлетъ. Нтъ!… нтъ! — на первыя!…

Забавный случай, другъ Дамонъ

У насъ произошелъ!

Юпитеръ потерялъ свой тронъ

И сталъ царемъ — птухъ!….

Гораціо. Надо поставить риму принцъ.

Гамлетъ. О милый Гораціо! Теперь я готовъ покупать слова призрака на всъ золота!… Ты замтилъ?…

Гораціо. Какъ нельзя лучше.

Гамлетъ. Едва дло дошло до отравленія!…

Гораціо. Отъ меня не ускользнуло ничего.

Гамлетъ. Ха! ха! ха!!…. Ей музыку! музыку!… сюда гусляры! сюда!!…

Король театръ не хочетъ посщать!

Ну пусть его! о чемъ тутъ горевать!….

(Входятъ Розенкранцъ и Гильденштернъ).

Музыку! Музыку!!….

Гильденштернъ. Позвольте, достойный принцъ, попросить васъ на пару словъ.

Гамлетъ. На цлую исторію, если угодно….

Гильденштернъ. Его величество король…

Гамлетъ. Что съ нимъ случилось?

Гильденштернъ. Его величество находится въ крайн раздраженномъ состояніи.

Гамлетъ. Съ перепоя?

Гильденштернъ. Нтъ принцъ, но въ немъ расходилась жолчь.

Гамлетъ. Въ такомъ случа вы поступили бы умне, обратившись къ его врачу, потому что, если лекарство отъ жолчи будетъ ему прописано мною, то пожалуй она разольется хуже прежняго.

Гильденштернъ. Я убдительно прошу ваше высочество привести ваши мысли въ порядокъ и не уклоняться такъ явно отъ разговора.

Гамлетъ. Я усмиренъ — продолжайте!

Гильденштернъ. Королева, ваша матушка очень огорчена и прислала меня къ вамъ.

Гамлетъ. Добро пожаловать!

Гильденштернъ. Ваши слова не искренни принцъ. Если вамъ угодно дать мн здравомыслящій отвтъ, то я исполню порученіе вашей матушки, если же нтъ — то, прошу впередъ извиненія, я долженъ буду возвратиться съ чмъ пришелъ.

Гамлетъ. Я не могу сдлать этого.

Гильденштернъ. Чего принцъ?

Гамлетъ. Дать вамъ здравомыслящій отвтъ. Мой умъ боленъ. Впрочемъ во всякомъ случа ваша обязанность выслушать что бы я ни отвтилъ, или, лучше сказать, вы должны передать, что услышите, моей матери. Потому ни слова объ этомъ и приступимте прямо къ длу. Вы сказали что моя мать…

Розенкранцъ. Она велла вамъ сказать, что поведеніе ваше ее удивило п поразило.

Гамлетъ. Что за удивительный сынъ, который уметъ такъ поражать свою мать!… Скажите, не было ли какихъ послдствій этого удивленія?

Розенкранцъ. Она желаетъ поговорить съ вами въ своей комнат, прежде чмъ вы отправитесь спать.

Гамлетъ. Повинуюсь съ такой покорностью какъ будто бъ она была моей матерью десять разъ. Не имете ли вы передать мн что нибудь еще?

Розенкранцъ. Принцъ! вы когда то меня любили….

Гаміетъ. Люблю до сихъ поръ! Клянусь этими воровскими крючками! (Показываетъ на свои пальцы).

Розенкранцъ. Скажите откровенно, добрый принцъ, чмъ вы такъ огорчены? Отказываясь подлиться вашимъ горемъ съ друзьями, вы сами себя заключаете въ нравственную тюрьму.

Гамлетъ. Я ничего не вижу для себя въ будущемъ!

Розенкранцъ. Какъ это можетъ быть, если самъ король назначилъ васъ наслдникомъ датскаго престола?

Гамлетъ. Да, но вдь — ‘пока травка подростетъ’ — говоритъ старая пословица. (Входитъ музыкантъ съ флейтой). А! флейта! — дайка ее сюда. (Гильденштерну). Ты кажется хочешь мн что то сказать по секрету. — Для чего? Что за допросъ? Право можно подумать будто ты ищешь что нибудь вывдать для того, чтобъ меня подвести.

Гильденштернъ. Врьте принцъ, что моя любовь кажется вамъ подозрительной только потому, что я хочу честно исполнить свой долгъ.

Гамлетъ. Я это какъ то плохо понимаю. (Подавая ему флейту). Съиграй что нибудь.

Гильденштернъ. Я не играю принцъ.

Гамлетъ. Пожалуста!

Гильденштернъ. Право не могу.

Гамлетъ. Но если я прошу?

Гильденштернъ. Я не умю взятъ инструмента въ руки.

Гамлетъ. Это также легко какъ лгать. Стоитъ только положить пальцы на отверзтія, подуть во флейту ртомъ, и ты увидишь, что сейчасъ польется превосходная музыка. Смотри — клапаны здсь.

Гильденштернъ. Но я ничего не могу съ ними сдлать, чтобъ вызвать гармонію. У меня нтъ для этого искусства.

Гамлетъ. Подумай же, за какое ничтожество ты принимаешь меня!… Ты хочешь играть на мн, воображая будто теб извстны клапаны души моей!… Ты хочешь вырвать тайну изъ моего сердца, думая, что гамма моихъ сердечныхъ звуковъ легко зазвучитъ для тебя отъ первой ноты до послдней, а между тмъ въ теб нтъ умнья заставитъ звучать эту дрянную дудку, въ которой все приспособлено для легкой игры! — Неужели ты серьезно вообразилъ, что на мн легче играть чмъ на флейт?… Нтъ! Ты можешь сравнивать меня съ какимъ хочешь инструментомъ! — можешь, пожалуй, разбить меня — но играть на мн теб не удастся! (Входитъ Полоній). А! добро пожаловать!

Полоніи. Достойный принцъ, королева ваша матушка желаетъ немедленно говорить съ вами.

Гамлетъ. Посмотрите на это облако, не правда ли оно походитъ на верблюда?

Полоній. Дйствительно! Совершенный верблюдъ.

Гамлетъ. А можетъ быть на хорька?

Полоній. Да, да! этотъ выгибъ очень похожъ на спину хорька.

Гамлетъ. Или на кита?

Полоній. Вылитый китъ!

Гамлетъ. Ну если такъ, я пойду сейчасъ къ матушк! (Въ сторону). Они истощатъ мое терпнье до того, что я пожалуй дйствительно сойду съ ума. — Иду къ матушк.

Полоній. Я ей сейчасъ доложу объ этомъ (Уходитъ).

Гамлетъ. Легко сказать сейчасъ! — Друзья прощайте!

(Розенкранцъ, Гильденштернъ и Гораціо уходятъ).

Насталъ ужасный часъ! часъ ночи тайной,

Когда встаютъ изъ гроба мертвецы

И самый адъ тлтворнымъ духомъ ветъ

На миръ земной! — Горячей крови жажду

Напиться я!… Я могъ бы совершить

Теперь дла такія, отъ которыхъ

Вздрогнулъ бы міръ, когда бы ихъ увидлъ!…

Но тише: — мать зоветъ меня! — О сердце!

Храни завтъ природы! духъ Нерона

Пусть будетъ чуждымъ мн! — Жестокимъ быть

Способенъ я, но міръ не назоветъ

Меня чудовищемъ! — Острй кинжала

Будь рчь моя, но за кинжалъ рукой

Я не схвачусь! Съ поступками въ разлад

Пусть будутъ духъ и сердце! Какъ ни больно

Быть можетъ рчь моя ее встревожитъ —

Рука къ словамъ печати не приложитъ!

(Уходитъ).

СЦЕНА 3-я.

Комната во дворц.

(Входятъ Король, Розенкранцъ, и Гильденштернь).

Король. Онъ мн не нравится, намъ можетъ всмъ

Надлать бдъ подобное безумство,

И потому должны вы быть готовы

Немедля хать въ путь. Я подписалъ

Вс нужныя бумаги. Вмст съ вами

Отправится и принцъ. Покой страны

Не долженъ быть нарушенъ подъ угрозой

Болзненныхъ припадковъ, съ каждымъ днемъ

Растущихъ все быстре.

Гильденштернъ. Мы готовы. —

Нельзя не похвалить благоговйно

Ршимости, съ какою государь

Спшите вы обезопасить миръ

И счастье вашихъ подданныхъ, живущихъ

Надеждой лишь на васъ.

Розенкранцъ. Коль скоро каждый

Отдльный гражданинъ иметъ право

Всей силою разсудка и души

Стараться защитить себя отъ бдствій

И всякихъ золъ, то тмъ скорй обязанъ

Заботиться о томъ же тотъ, на комъ

Лежитъ отвтственность за жизнь и счастье

Толпы людей. Король не умираетъ

Безслдно и одинъ: онъ какъ потокъ

Уноситъ за собой судьбу стоявшихъ

Вокругъ его престола. Онъ похожъ

На колесо, огромнаго размра,

Стоящее у всхъ въ виду на выси

Крутой горы. На этомъ колес

Нанизаны десятки милліоновъ

Существъ ему подвластныхъ. Если разъ

Покатится такое колесо,

То вмст съ нимъ найдутъ погромъ и гибель

Вс эти существа. Печаль царей

Влечетъ бду для множества людей.

Король. Готовьтесь же въ дорогу. Надо намъ

Сковать быстрй грозящую опасность,

Она и такъ уже чрезъ чуръ давно

Гуляетъ на свобод.

Розенкранцъ и Гильденштернъ. Мы готовы.

(Уходятъ. Входитъ Полоній).

Полоній. Онъ, государь, направился сейчасъ

Въ покои королевы. Я прокрадусь

За нимъ во слдъ и спрячусь за ковромъ,

Чтобъ слышать ихъ бесду. Врьте мн:

Она его примрно пожуритъ

И можетъ быть исправитъ. Тмъ не менй,

Вы истинно разумно . разсудили,

Что въ этакихъ длахъ небезполезенъ

Свидтель посторонній. Мать одна

Способна быть пристрастной по природ.

Я ухожу. Прощайте государь.

Узнавши все, что надо, я успю

Вамъ разсказать, еще предъ вашимъ сномъ,

О виднномъ.

Король. Прощай мой врный другъ.

(Полоній уходитъ).

О страшенъ, страшенъ грхъ мой! заразить

Онъ можетъ смрадомъ небо! Тяготетъ

Надъ нимъ весь ужасъ перваго проклятья,

Которымъ заклеймилъ Творецъ людей

Убійцу брата, Каина! — Молиться

Я не могу, съ какой-бы твердой врой

Ни вздумалъ это сдлать! Грхъ сильнй

Моихъ молитвъ и потому разрушитъ

Ихъ безъ слда! Я нахожусь теперь

Въ ужасномъ положеньи человка,

Стоящаго въ раздумьи при начал

Двухъ важныхъ д,лъ и не могу ршиться

Съ чего начать! Ужель святая влага

Небесной благодати такъ безсильна,

Что смыть она не можетъ братней крови

Покрывшей руки мн, будь даже слой

Кровавый тотъ плотне самыхъ рукъ?

Къ чему жъ тогда намъ милость, если грхъ

Сильнй ея! Двойную пользу намъ

Должна давать молитва: прескать

Проступки предъ началомъ иль смягчать

Раскаяньемъ ихъ посл — такъ о чемъ же

Мн такъ скорбть? Скорй скоре къ длу!

Взоръ къ небесамъ!… Но какъ и что просить

Могу я у Творца? Простить мн грхъ мой?…

Нтъ, нтъ! молить объ этомъ я не въ прав!

До сей поры живу я въ обладаньи

Тхъ выгодъ, для которыхъ совершилъ

Мой страшный грхъ! Жена, корона, санъ —

Похищенные мною такъ преступно,

Еще мои!.. Возможно ль при такихъ

Условьяхъ быть прощеннымъ? Судъ земной

Нердко подкупается руками,

Свершившими злодйство. Міръ испорченъ

Такъ глубоко, что подкупъ иногда

Свершается при помощи самихъ же

Награбленныхъ вещей — но не таковъ

Небесный судъ! Въ немъ мста нтъ обману!

Проступки наши предстаютъ предъ нимъ

Во всей ихъ нагот! Должны мы сами

Открыто исповдать ихъ безъ лжи,

Лицомъ къ лицу съ Судьей! — Чтожь остается

Мн длать посл этого? — принесть

Раскаянье въ грхахъ? — Чего не можетъ

Оно свершить для насъ, но что за польза

Въ раскаяньи самомъ, когда не въ прав

Мы каяться?… Ужасно, о ужасно!..

О, сердце и душа черне ночи!

Чмъ больше вы стараетесь порвать

Сковавшую васъ цпь, тмъ безнадежнй

Вы путаетесь въ ней! — Святые духи,

Придите мн на помощь!.. Преклонитесь

Кичливыя колни, ты же, сердце,

Твердйшее чмъ камень, — размягчись

И стань нжнй невиннаго младенца!

Быть можетъ есть всему еще исходъ!

(Становится на колни и молится.

Входитъ Гамлетъ).

Гамлетъ. Удобный мигъ! Онъ молится! Теперь

Я кончу съ нимъ! — Но если отойдетъ

Съ молитвою онъ въ рай? Такой ли мести

Могу я пожелать? Вотъ гд сомннье!

Имъ умерщвленъ злодйски мой отецъ

И я, страдальца сынъ, готовъ злодя

Отправить въ рай?.. О нтъ, нтъ, нтъ! — не мщеньемъ

Такой поступокъ будетъ, а наградой! —

Отецъ убитъ нежданно, въ мигъ покоя

И нгъ мірскихъ, покрытый черной стью

Своихъ грховъ, какъ май покрытъ цвтами! —

И кто сказать намъ можетъ, кром Бога,

Что вытерпть онъ долженъ былъ за смерть

Въ подобный, страшный мигъ? Все заставляетъ

Предполагать, что не легко ему

Досталось искупленье — такъ могу ли

Считать себя отмщеннымъ я, убивъ

Злодя въ часъ молитвы, въ часъ, когда

Очистилъ душу онъ и приготовилъ

Ее къ отходу въ вчность? — Нтъ! назадъ —

Въ ножны кинжалъ! Дождись иной минуты,

Когда, въ припадк гнва, иль безумства,

Подъ бременемъ распутства и вина,

Заснетъ какъ зврь онъ на своей постел,

Вслдъ за игрой, среди божбы и длъ,

Которымъ нтъ прощенья! — Вотъ когда

Настанетъ мигъ удара, чтобъ жестоко

Оттолкнутый отъ чистыхъ вратъ небесъ,

Стремглавъ низринутъ былъ онъ въ бездну ада,

Съ душой чернй чмъ адъ! — Теперь иду.

Мать ждетъ меня — Пора!.. А ты, злодй!

Кончины мигъ отсрочилъ лишь своей!

(Уходитъ. Король поднимается съ колнъ).

Король. Слова, слова! ихъ не услышатъ тамъ!

Безъ чувствъ слова не взыдутъ къ небесамъ.

(Уходитъ).

СЦЕНА 4-я.

Комната Королевы.

(Входятъ Королева и Полоній).

Полоній. Онъ явится сейчасъ. Старайтесь быть

Построже съ нимъ, скажите, что его

Нелпые поступки превзошли

Вс мры для терпнья и прибавьте,

Что вы одни успли утишить

Монаршій гнвъ, вмшавшись въ это дло.

Я спрячусь здсь. Не позабудьте только

Быть строже съ нимъ.

Гамлетъ (за сценой). Могу ли я войти

Къ вамъ, матушка?

Королева. Исполню вашъ совтъ.

Скорй, вотъ онъ.

(Полоній прячется за занавску двери. Входитъ Гамлетъ).

Гамлетъ. Что отъ меня угодно

Вамъ, матушка? Скажите, въ чемъ вопросъ?

Королева. Отецъ тобою оскорбленъ жестоко.

Гамлетъ. Отецъ мой вами оскорбленъ жестоко.

Королева. Такая рчь безсмысленно пуста.

Гамлетъ. А ваша рчь безсмысленна и зла.

Королева. Что это значитъ, Гамлетъ?

Гамлеть. Что случилось?

Королева. Иль ты забылъ, кто я?

Гамлетъ. О, нтъ, нтъ, нтъ!

Клянусь святымъ крестомъ! Вы королева,

Жена вы брата, моего отца,

И наконецъ — признаться въ томъ мн больно —

Вы мать моя!

Королева. О, если такъ — я кликну

Сюда людей, которые съумютъ

Иначе говорить съ тобой.

Гамлетъ. Ни съ мста!

Ты пальцами руки не пошевелишь,

Пока не покажу теб я здсь,

Какъ въ зеркал, души твоей изнанку!

Королева. Какъ! что!… убить! убить меня ты хочешь!

Ко мн! ко мн на помощь!..

Полоній (за занавской). Эй, на помощь!

Скорй, скорй, на помощь!…

Гамлетъ (выхватывая шпагу). Что тамъ? крыса?…

(Наноситъ ударъ шпагой въ занавску).

Убитъ! убитъ! Червонецъ объ закладъ!…

Полоній. О, я убитъ! (Умираетъ).

Королева. Что ты надлалъ Гамлетъ!

Гамлетъ. Что сдлалъ я?.. Не знаю!… Былъ король тамъ?…

(Отдергиваетъ занавску и открываетъ трупъ Полонія).

Королева. О, дло зла и крови!

Гамлетъ. Зла и крови?

Поврьте мн, мать добрая, оно

Ничмъ не хуже гнуснаго поступка,

Убивши мужа, брату стать женой!

Королева. Убивши мужа?

Гамлетъ. Да! Такъ говорю я!

(Обращаясь къ Полонію).

А ты, глупецъ, что сунулъ по привычк

Не кстати носъ — прощай! Я думалъ здсь

Сидлъ кой-кто другой, тебя умне!..

Терпи жь свою судьбу! Ты испыталъ,

Что лишнее прислужничанье можетъ

Подчасъ быть непріятнымъ! — (Королев) — Перестань

Ломать свои такъ руки! Сядь. Я сердце

На части разобью теб, коль скоро

Еще въ немъ искра чувства сбереглась,

И ежели подъ гнетомъ злой привычки

Оно не стало камнемъ для добра.

Королева. О, что теб я сдлала, чтобъ могъ

Меня язвитъ ты такъ своею рчью?

Гамлетъ. Ты сдлала проступокъ, предъ которымъ

Мертветъ все, что чисто и свжо!

Проступокъ, заставляющій считать

Невинность лицемрьемъ! Тотъ проступокъ,

При чьемъ одномъ названьи блекнутъ розы

Стыдливости, смняясь рядомъ смрадныхъ

И гнойныхъ язвъ! — Дла такія душатъ

Святыя узы брака, превращая

Священныя слова въ наборъ пустыхъ

И громкихъ фразъ. Отъ длъ такихъ браздится

Чело небесъ огнемъ, земля жь дрожжитъ

Отъ ужаса въ болзненномъ припадк,

Какъ будетъ въ день послдняго суда!

Королева. Но въ чемъ же я виновна? что свершила

Дурнаго я, чтобъ могъ ты говорить

О томъ съ такимъ громовымъ предисловьемъ?

Гамлетъ (показывая на портреты своего отца и короля).

Смотри сюда: — передъ тобой висятъ

Два разные портрета кровныхъ братьевъ.

Взгляни сперва на этотъ: что за дивный

Перлъ красоты! Чело Зевеса! взоръ

И кудри Апполона! сила Марса,

Рожденнаго для власти и грозы!

Станъ Гермеса, посланника Олимпа,

Внезапно прилетвшаго въ сіяньи

На высь крутой горы, ушедшей въ небо

Вершиною! — Все говоритъ, что здсь

Слились въ одно такія совершенства,

Какими только боги одарить

Могли свое созданье, чтобъ прославить

Названье человка на земл!

И это былъ твой мужъ! — Теперь смотри,

Кто рядомъ съ нимъ. Вотъ тотъ, кому ты стала

Женой теперь! Какъ отпрыскъ, пораженный

Гангреною, онъ заразилъ собой

И бывшаго здоровымъ!.. Гд же были

Глаза твои? Какъ ты могла, покинувъ

Высь снжныхъ горъ, спуститься въ грязь болотъ,

Въ гнилой и смрадный воздухъ? Гд, гд были,

Скажу еще, глаза твои?.. Сослаться

Не можешь ты на страсть: — въ твои года .

Любовь и страсть перестаютъ кипть

Уже въ крови: становятся покорны

Они совтамъ разума! А что

Шепталъ теб твой разумъ? Могъ ли онъ

Тебя подвинуть къ этому? Разсудка

Вдь ты не лишена! Будь это такъ,

Была бы ты безъ мыслей и движенья!

Но врно то, что твой разсудокъ былъ

Сражонъ ударомъ! Самое безумство

Тутъ видло бы ясно. Умъ не могъ

Быть помраченъ до полной слпоты

Въ подобномъ выбор! Какой же демонъ

Надлъ теб повязку на глаза?

Смотрла ты не чувствуя, внимала

Безъ глазъ тому, что видла, твой слухъ

Былъ поражонъ не меньше прочихъ чувствъ.

Но даже, если бъ были сражены

Болзнью чувства вс — то и болзнь

Оставила бъ теб довольно смысла,

Чтобъ разсудить! — Позоръ! — Гд былъ румянецъ

Твоей стыдливости? Коль скоро адъ

Такъ можетъ возбудить развратный пылъ

Въ крови уже отжившей, то чего же

Намъ должно ждать отъ юности? Какъ мягкій,

Непрочный воскъ растаетъ все, что въ ней

Есть добраго, отъ собственнаго жара!

Не обвиняй же больше никогда

Проступковъ юной крови! Зрлый возрастъ,

Мы видимъ по теб, способенъ также

На грхъ и страсть, не слушая того,

Что умъ диктуетъ вол!

Королева. Гамлетъ! Гамлетъ!

Молю тебя, довольно!.. Ты заставилъ

Меня взглянуть въ темнйшіе изгибы

Души моей, и тамъ открылась мн

Такая чернота, что нтъ надежды

Омыть ее ничмъ!

Гамлетъ. Жить въ наслажденьи

Позорнаго разврата!… Прозябать

Въ истом гнусной нги! сдлать мстомъ

Своей любви, нечистый, грязный хлвъ!…

Королева. О, перестань! Твои слова мн ржутъ

Острй кинжаловъ сердце!.. Милый, Гамлетъ!

Молю тебя!…

Гамлетъ. Убійца и злодй,

Не стоющій одной двадцатой доли

Того, кто прежде мужемъ былъ твоимъ!

Шутъ въ царскомъ облаченьи! воръ карманный,

Укравшій боязливо и тайкомъ

Внецъ и санъ!..

Королева. Молю тебя, довольно!

Гамлетъ. Король лоскутный, сшитый изъ тряпицъ!..

(Является Призракъ).

Святыя силы неба! защитите

Меня покровомъ крылъ своихъ!.. что ищешь

Ты, призракъ дорогой?

Королева. Онъ помшался!…

Гамлетъ. Ты сына нерадиваго, быть можетъ,

Явился упрекнуть за то, что онъ

Проводитъ время въ безполезныхъ вспышкахъ

Горячности, и упускаетъ время

Завтъ исполнить строгій твой?… Скажи!..

Призракъ. Замть мои слова: — явился я

Затмъ, чтобъ поддержать въ твоей душ,

Готовую угаснуть, твердость духа. —

Но посмотри: — отчаянье совсмъ

Твою сразило мать. Подай ей помощь

Въ борьб ужасной съ собственной душой!

Чмъ въ насъ слабе плоть, тмъ нестерпимй

Страдаетъ духъ. Скажи ей слово ласки.

Гамлетъ. Что съ вами, матушка?

Королева. О, Гамлетъ!— Ты

Скажи мн, что съ тобой? Зачмъ блуждаешь

Въ пространств взоромъ ты? Съ какимъ воздушнымъ

Бесдуешь ты призракомъ? Свтъ мысли

Погасъ въ твоихъ глазахъ. На голов,

Какъ рядъ солдатъ, внезапно пробужденныхъ,

Поднялись дыбомъ волосы, какъ будто бъ

Была въ нихъ жизнь!.. О, милый, милый сынъ!

Умрь, молю, разсудкомъ и терпньемъ

Ужасный недугъ твой!.. Скажи, что видишь

Ты предъ собой?

Гамлетъ. Его! его!… Взгляни,

Какъ блденъ онъ! Слова его и видъ

Въ самихъ камняхъ бы пробудили чувство,

Когда бъ онъ обратился къ нимъ! (Къ Призраку).

О полно!

Смотрть такъ на меня! Твой скорбный взоръ

Смягчитъ мн можетъ сердце до того,

Что я свершить не буду въ состояньи

Того, что долженъ сдлать, стану лить

Лишь слезы, вмсто крови!

Королева. Гамлетъ! Съ кмъ

Ты говоришь?…

Гамлетъ. Ты ничего не видишь?

Королева. Я вижу все, но только то, что есть.

Гамлетъ. И ты не слышишь также?…

Королева. Слышу только

Нашъ разговоръ съ тобой.

Гамлетъ. Смотри, смотри!

Какъ онъ, волнуясь, движется, въ одежд

Въ какой привыкли видть мы отца.

Когда онъ жилъ. Смотри! вотъ онъ уходитъ

Сквозь эту дверь. (Призракъ исчезаетъ).

Королева. Ты видишь смутный призракъ,

Рожденный страшной грёзой! — Бредъ горячки

Способенъ вызывать не рдко въ насъ

Подобныя виднья.

Гамлетъ. Бредъ горячки?…

Смотри: мой пульсъ спокойнй твоего

И бьется также ровно. Не безумье

Поврь мн руководитъ мной — теб

Я это докажу: я слово въ слово

Могу все повторить, о чемъ съ тобою

Здсь говорилъ. Безумцы не имютъ

Ни памяти ни смысла. Не ласкай

Себя несчастной мыслью, будто слышишь

Безумца ты, а не ужасный голосъ

Твоей нечистой совсти. Ты этимъ

Затянешь рану сверху, но ее

Не залечишь. Зараза будетъ тлть

По прежнему въ душ твоей, сжигая

Незримымъ ядомъ внутренность. Сознайся

Въ вин своей предъ Небомъ! Принеси

Раскаянье въ прошедшемъ, и умй

Грха избгнуть впредь! Не удобряй

Дурной травы, чтобъ не усилить этимъ

Ея зловредный ростъ! Прости и мн

За правду этихъ словъ: вдь мы живемъ

Въ такомъ пресыщенномъ, распутномъ мір,

Что правда предъ порокомъ въ немъ должна

Почти что извиняться и молить

Порокъ съ поклономъ низкимъ, чтобъ позволилъ

Онъ ей платить добромъ ему за зло!

Королева. О Гамлетъ! ты разбилъ на части сердце

Сегодня мн!….

Гамлетъ. Отбрось дурную часть

И, чистая, останься жить съ хорошей!

Теперь прощай! Но Боже сохрани

Тебя вернуться вновь въ объятья дяди!

Принудь себя къ добру хотя бы силой!

Привычка злобный демонъ нашъ, способный

Сгубить вс чувства въ насъ, но если мы

Успемъ обратить привычки силу

На добрыя дла — она тогда

Становится намъ ангеломъ, дающимъ

Способности и силу безъ труда

Вернуться вновь къ хорошему!… Попробуй

Воздержной быть лишь разъ и ты увидишь,

Что съ каждымъ новымъ разомъ подвигъ будетъ

Теб казаться легче. Власть привычки

Такъ велика, что ею можетъ быть

Измнена печать самой природы!

Злой демонъ, обуявшій насъ, исчезнетъ

Предъ нею безъ слда, иль будетъ сдланъ

Покорнымъ и ручнымъ. — Еще прощаюсь

Съ тобою я! Когда благословенья

Желаешь ты — благослови за это

Меня сама! — (Указывая на трупъ Полонія).

Что жь до него — я каюсь

Въ свершонномъ мной! Самъ Богъ ршилъ, чтобъ мы

Другъ друга покарали: онъ наказанъ

Рукой моей, а я несу въ душ

Тяжолое сознанье, что пришлось

Мн быть рукой карающаго Рока.

Я сознаюсь открыто въ томъ, что сдлалъ

И буду отвчать за то. Прощай!

Я совершилъ поступокъ злой, стремясь

Къ хорошему! Начало было дурно,

Но вдвое хуже будетъ впереди!—

Еще теб замчу я…

Королева. Скажи,

Что длать я должна?

Гамлетъ. Что длать?… Ты?

Исполни все какъ разъ наоборотъ

Тому, что я сказалъ. Пускай твой жирный,

Отъвшійся король опять заманитъ

Тебя въ свою постель! Пускай онъ треплетъ

Тебя рукой по щечк, называетъ

Своей веселой кошечкой! Открой

Ему за пару сальныхъ поцлуевъ

И грязныхъ ласкъ, ту тайну, что узнала

Ты отъ меня: что я лишь притворяюсь

Помшаннымъ! — Попробуй въ самомъ дл

Такъ поступить. Возможно ль королев

Прекрасной, скромной, умной утаить

Подобную заманчивую новость

Предъ грязной старой жабой, предъ надутымъ

Развратникомъ! Гд женщина, которой

Подъ силу этотъ подвигъ? — Поступи же

И ты въ разладъ тому, что говорятъ

Теб разсудокъ съ сердцемъ. Стань похожа

На ту мартышку въ басн, что взобралась

На кровлю дома, съ клткой воробьевъ

И, выпустивъ на волю ихъ, затмъ

Сама сломала шею, вздумавъ съ дуру

Летть за ними слдомъ.

Королева. Будь увренъ,

Что если бы слова у насъ рождались

Дыханью вслдъ — дышать я перестала бъ

И вмст жить, лишь только бы не выдать

Того, что ты сказалъ.

Гамлетъ. Слыхала-ль ты,

Что я отправленъ въ Англію?

Королева. О Боже!

Объ этомъ позабыла я совсмъ.

Гамлетъ. Вотъ письма подъ печатью, ихъ везутъ

Мои два школьныхъ сверстника, которымъ

Я врю какъ эхиднамъ. Имъ дано,

Я знаю, приказанье обогнать

Меня въ пути, чтобъ привести неслышно

Къ погибели. Ну что жь! Пускай! Забавнй

Всего бываетъ то, когда строитель

Подземнаго подкопа полетитъ

На воздухъ самъ съ своею же работой.

А это будетъ такъ: я подкопаюсь

Аршиномъ глубже ихъ и пусть взлетятъ

Они до облаковъ. Что за блаженство

Смотрть со стороны, когда столкнутся

Одна съ другой дв хитрости! —

(Указывая на трупъ Полонія).

Его же

Мн надобно убрать. Пусть полежитъ

Съ своими потрохами онъ покамстъ

Въ сосдней комнат! — Прощай!… Какъ важенъ

Онъ сталъ на видъ! какъ скромно молчаливъ!

Онъ — весь свой вкъ болтавшій безъ умолку!..

Пойдемъ пріятель! надобно съ тобой

Покончить мн. — Мать добрая, прощай!

(Уходитъ, волоча тло Полонія).

ДЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

СЦЕНА 1-я.

Комната во дворц.

(Входятъ Король, Королева, Розенкранцъ и Гильденштернъ).

Король. Въ твоихъ глубокихъ вздохахъ непремнно

Таится смыслъ! Прошу тебя, Гертруда,

Откройся мн, что сынъ твой?

Королева (придворнымъ). Удалитесь

На нсколько минутъ. (Придворные уходятъ).

О добрый другъ!

Когда бъ ты зналъ, что вынесла я ночью!

Король. Что, что? скажи! — что съ Гамлетомъ?

Королева. Онъ страшенъ

Въ своихъ припадкахъ ярости какъ море

Въ борьб съ ужаснымъ втромъ! Полный бреда

Услышалъ шорохъ онъ за занавской,

Схватилъ свой мечь и съ воплемъ: ‘крыса! крыса!’

Не видя ничего передъ собой,

Нанесъ въ безумной ярости ударъ,

Которымъ былъ убитъ несчастный старцъ!

Король. Ужасное злодйство! Точно тоже

Случиться бы могло съ однимъ изъ насъ,

Будь мы на этомъ мст. Всмъ равно

Грозитъ его свобода: мн, теб.

И каждому! — Мы будемъ отвчать

За эту смерть. Общественное мннье

Наврно обвинитъ обоихъ насъ,

За то, что не былъ сдержанъ или запертъ

Безумный этотъ мальчикъ! Оба мы

Не видли изъ за избытка чувствъ,

Что должно длать намъ и поступали

Какъ тотъ больной, который изъ стыда

Не хочетъ показать своей болзни

Передъ людьми и позволяетъ ей

Себя разрушить вдосталь. — Гд теперь онъ?

Королева. Онъ удалился, унеся съ собой

Убитаго. Прекрасная душа

Его сквозитъ какъ золото въ руд

Въ самихъ припадкахъ бшенства. Онъ горько

Рыдалъ о томъ, что сдлалъ.

Король. Удалимся

Теперь Гертруда прочь. Едва заря

Озолотитъ верхушки горъ лучами

Онъ сядетъ на корабль. — Чтожь до послдствій

Проступка имъ свершоннаго — намъ должно

Призвать на помощь все свое вліянье

И весь свой умъ, чтобъ какъ нибудь успть

Его замять. — Ей Гильденштернъ!

(Розенкранцъ и Гильденштернъ возвращаются).

Ступайте

Мои друзья и кликните на помощь

Себ кого нибудь. Безумнымъ принцемъ

Убитъ нашъ другъ Полоній. Мертвый трупъ

Имъ унесенъ изъ спальни королевы

И гд то скрытъ. Старайтесь осторожно

Узнать гд онъ и положите тло,

Какъ слдуетъ, въ часовн. Не теряйте жь

Напрасно времени!—

(Розенкранцъ и Гильденштернъ уходятъ)

Идемъ Гертруда.

Мы созовемъ немедля на совтъ

Разумнйшихъ друзей своихъ и прямо

Откроемъ имъ несчастное событье,

А также то, что нами ршено.

Ядъ клеветы хотя и попадаетъ

По большей части въ цль, подобно пушк,

Съ такимъ ужаснымъ гибельнымъ ядромъ,

Что пронизать легко оно способно

Насквозь весь міръ — но можетъ быть успемъ

Направить мы ядро такимъ путемъ,

Что будетъ имъ пронизанъ только воздухъ.

Идемъ теперь! — О Боже, какъ легло

На душу мн все это тяжело!

(Уходятъ).

СЦЕНА 2-я.

Другая комната во дворц.

(Входитъ Гамлетъ).

Гамлетъ. Славно спрятанъ!

Розенкранцъ (за сценой). Гамлетъ! Принцъ Гамлетъ!

Гамлетъ. Что тамъ за шумъ? Кому понадобился Гамлетъ? А! это они.

(Входятъ Розенкранцъ и Гильденштернъ).

Розенкранцъ. Скажите принцъ, что сдлали вы съ мертвымъ тломъ?

Гамлетъ. Смшалъ его съ родственнымъ ему земнымъ прахомъ!

Розенкранцъ. Скажите намъ гд трупъ, чтобъ мн могли взять его и перенести въ часовню.

Гамлетъ. Не врьте этому!

Розенкранцъ. Чему не врить?

Гашетъ. Что я лучше съумю сохранить вашу тайну, чмъ свою собственную. А сверхъ того, прилично ли королевскому сыну отвчать, когда его спрашиваетъ губка?

Розенкранцъ. Разв я губка, принцъ?

Гамлетъ. Да — губка, пропитанная до времени тмъ, что можетъ понадобиться королю. Такіе прислужники сущій кладъ. Короли поручаютъ вамъ, какъ обезьянамъ, держать за щекой сладкіе плоды. Яблоко близко, а проглотить нельзя! Когда же запасъ вашъ сдлается нуженъ самому королю — васъ пожмутъ и вы опять сухи какъ губка.

Розенкранцъ. Я не понимаю васъ, принцъ.

Гамлетъ. Очень радъ. Умныя рчи не для дураковъ

Розенкранцъ. Вы должны сказать гд тло и затмъ отправиться съ нами къ королю.

Гамлетъ. Тло при корол, но король пока еще не сдлался тломъ. Король — нчто.

Розенкранцъ. Нчто, принцъ?

Гамлетъ. И очень ничтожное. Ведите меня къ нему. Лисицы впередъ — собака за ними.

(Уходятъ).

СЦЕНА 3-я.

Другая комната во дворц.

(Входитъ Король со свитой).

Король. Я приказалъ позвать его, а также

Найти немедля трупъ. Какъ ни опасно

Давать ему свободу, тмъ не менй

Я не могу велть его судить

Какъ требуютъ законы. Онъ любимъ

Безсмысленной толпой — а вдь толпа

Не видитъ дальше носа и разсудкомъ

Ршать не любитъ длъ. Въ такихъ вопросахъ

Ее смущаетъ приговоръ, вины же

Она не хочетъ знать. А потому,

Чтобъ обошлось все тихо и спокойно,

Должны вести мы это дло такъ,

Чтобъ ссылка принца показалась дломъ

Ршоннымъ осторожно. Чмъ сильнй

Развитъ недугъ, тмъ энергичнй надо

Его лечить: иначе отъ леченья

Не будетъ проку. (Входитъ Розенкранцъ).

Что приносишь намъ

Ты новаго?

Розенкранцъ. Мы не могли никакъ

Узнать, куда усплъ онъ спрятать тло.

Король. А гд онъ самъ?

Розенкранцъ. Здсь подъ охраной стражи,

Ждетъ вашихъ приказаній.

Король. Пусть введутъ

Его сюда.

Розенкранцъ. Ей! Гильденштернъ! пускай

Сюда попросятъ принца.

(Входятъ Гамлетъ и Гильденштернъ).

Король. Ну Гамлетъ, гд Полоній?

Гамлетъ. На ужин.

Король. На ужин? Что это значитъ?

Гамлетъ. Только не на такомъ гд онъ стъ самъ, а напротивъ дятъ его: Около покойника собрался цлый совтъ глубокомысленныхъ червяковъ. Вдь червякъ ршительный и окончательный судья во всхъ вопросахъ, касающихся ды. Мы откармливаемъ скотовъ для того, чтобъ откормить себя, а себя откармливаемъ въ пользу червей. Жирный король и тощій нищій только два разныя блюда, которые будутъ оба съдены за однимъ столомъ. Таковъ конецъ всему.

Король. О Боже, Боже!…

Гамлетъ. Человкъ удитъ рыбу червякомъ, который сълъ короля и затмъ завтракаетъ рыбой, проглотившей этого червяка.

Король. Что ты хочешь сказать?

Гамлетъ. A то, что — какъ вы видите сами — король можетъ совершить тріумфальное путешествіе сквозь желудокъ и внутренности нищаго.

Король. Гд Полоній?

Гамлетъ. На небесахъ! Пошлите справиться. Когда же вашъ посланный не найдетъ его тамъ, то поищите — на этотъ разъ уже сами — въ другомъ мст. Въ случа же безуспшности и этого послдняго труда, покойный раньше мсяца самъ себя обнаружатъ, если не вашимъ глазамъ, то наврно вашему носу, когда вы будете проходить мимо лстницы, ведущей на галлерею.

Король (свит). Спшите туда.

Гамлетъ. Зачмъ спшить? онъ подождетъ.

(Нкоторые изъ придворныхъ уходятъ).

Король. Поступокъ, Гамлетъ, твой меня принудилъ,

Для собственнаго блага твоего,

Тебя отправить прочь. Ршенье это

Докажетъ одновременно мою

Къ теб любовь и горе o свершонномъ

Тобой дурномъ Поступк. Потому

Сбирайся въ путь. Корабль готовъ и втеръ

Подулъ благопріятно. Вс твои

Товарищи собрались. Словомъ все

Налажено, чтобъ неотложно халъ

Ты въ Англію.

Гамлетъ. Въ Англію?

Король. Да, Гамлетъ.

Гамлетъ. Хорошо.

Король. Еслибъ ты зналъ мои намренія, то сказалъ бы отъ всего сердца, что они дйствительно хороши.

Гамлетъ. Я вижу ангела, который знаетъ

Ихъ хорошо! — Чтожъ, демте! Прощай

Мать добрая!

Король. . ‘Твой любящій отецъ’

Хотлъ сказать ты вроятно, Гамлетъ.

Гамлетъ. Нтъ, я хотлъ сказать: мать. Отецъ и мать вдь это мужъ и жена, а мужъ и жена одна плоть, потому я повторяю: прощай мать! — демъ въ Англію. (Уходитъ).

Король. Идите вслдъ за нимъ и пусть при васъ

Онъ сядетъ на корабль. Не допускайте

Какихъ либо отсрочекъ. Къ ночи долженъ

Ухать онъ, во что бы то ни стало.

Я подписалъ и запечаталъ все,

Что слдуетъ. Ступайте жь, торопитесь.

(Розенкранцъ и Гильденштернъ уходятъ).

Ну Англія! Когда ты дорожишь

Еще моею дружбой — (дорожить же

Ты ей должна, съ тхъ поръ какъ датскій мечъ,

Нанесъ теб зіяющія раны,

И показавъ какъ можетъ быть опасна

Вражда моя, тебя платить заставилъ

Почотную намъ дань) — и такъ когда

Ты мною дорожишь, то не оставь

Безъ должнаго вниманья то, чего

Я властно требую! — Въ закрытыхъ письмахъ

Найдешь мою ты волю, чтобы Гамлетъ

Былъ тотчасъ умерщвленъ! — Онъ отравляетъ,

Какъ злая ядовитая горячка,

Всю кровь мою, и потому исполни,

Что я прошу! Пока не прилетитъ

Желанное извстье — даже радость

Не будетъ мн въ утху или сладость!

(Уходитъ).

СЦЕНА 4-я.

Равнина въ Даніи.

(Входитъ Фортинбрасъ съ войскомъ).

Фортинбрасъ. Вы, капитанъ, передадите мой

Привтъ сердечный датскому монарху,

И скажете, что я прошу, во имя

Имъ даннаго согласья, пропустить

Мои войска чрезъ датскія владнья.

Вы знаете затмъ гд насъ найти.

Когда его величество изъявитъ

Желанье говорить со мной — скажите,

Что я явлюсь къ нему немедля самъ,

Чтобъ выразить почтенье.

Капитанъ. Будетъ все

Исполнено.

Фортинбрасъ. Трубите тихій маршъ.

(Фортинбрасъ съ войскомъ уходитъ).

(Входятъ Гамлетъ, Розенкранцъ и Гильденштернъ).

Гамлетъ (Капитану). Скажите мн, прошу, что за войска

Тамъ движутся?

Капитанъ. Норвежцы принцъ.

Гамлетъ. Куда же

Они идутъ?

Капитанъ. На Поляковъ.

Гамлетъ. А кто

Начальникъ ихъ?

Капитанъ. Племянникъ короля

Норвежцевъ, Фортинбрасъ.

Гамлетъ. Что жь, хочетъ что ли

Онъ Польшу покорить, иль споръ затянъ

Изъ за клочка ничтожнаго земли?

Капитанъ. Когда сказать вамъ правду, споръ затянъ

Дйствительно изъ за клочка земли,

Не стоющаго имени, какое

Ему дано. Я за него бы не далъ

Аренды въ пять червонцевъ. Да и Польша

Съ Норвегіей не выручили бъ больше,

Когда его бы продали.

Гамлетъ. Такъ значитъ

Поляки не подумаютъ его

И защищать.

Капитанъ. О нтъ, они послали

Туда ужь войско.

Гамлетъ. Будетъ стоить вамъ

Червонцевъ тысячъ двадцать и не меньше

Двухъ тысячъ человкъ такой гнилой,

Нестоющій вопросъ! — Вотъ до чего

Людей доводитъ слишкомъ долгій міръ!

Потребность смерти въ нихъ тогда родится

Сама собой, безъ всякихъ вншнихъ данныхъ.

Благодарю за объясненье.

Капитанъ. Будьте

Здоровы принцъ! (Уходитъ).

Розенкранцъ. Угодно ль продолжать

Вамъ дальше путь?

Гамлетъ. Идите, я сейчасъ

Послдую за вами.

(Розенкранцъ и Гильденштернъ уходятъ).

Какъ однако

Сдвигаются, какъ будто бы нарочно,

Вокругъ меня случайности, чтобъ тмъ

Меня подвигнуть мстить! — Что человкъ,

Когда задачей жизни онъ поставитъ

Лишь спать и сть? — животное, не больше!

Конечно Богъ, создавшій насъ съ такимъ

Запасомъ силъ, что можемъ познавать

Разсудкомъ мы, что было и что будетъ,

Намъ даровалъ божественную искру

Не съ тмъ, чтобъ оставалась въ насъ она

Бездйственной! — А если такъ — зачмъ же

Живу на свт я, сбираясь тщетно

Свершить свою задачу, для которой

Готово все: и воля и причина

И крпость силъ?— Не скотскій ли столбнякъ,

Иль глупое сомннье могутъ только

Причиной быть тому, что расплываюсь

Въ пустыхъ я разсужденьяхъ, вмсто бодрой

Ршимости? Коль скоро допустить,

Что въ дол небольшой сомнній этихъ

Виновенъ даже умъ, то въ остальной,

Гораздо большей части, виновата

Презрительная трусость! — Образцы,

Великіе какъ міръ, кричатъ мн громко,

О томъ, что должно длать. Предо мною

Преходитъ масса войскъ, готовыхъ къ битв!

Ее ведетъ прекрасный, юный принцъ,

Пылающій похвальнйшимъ желаньемъ

Прославиться. Въ лицо глядитъ онъ бодро

Невдомымъ случайностямъ войны

И смло подвергаетъ жизнь и счастье

Всему, чмъ только могутъ имъ грозить

Опасности и смерть. И изъ чего жь

Весь этотъ споръ и шумъ? — изъ за причины

Нестоющей яичной скорлупы!

Поистин величье состоитъ

Отнюдь не въ томъ, чтобъ вдохновляться только

Великими длами. Честь способна

Порой изъ за соломинки заставить

Насъ жертвовать собой! — Какимъ же долженъ

Казаться людямъ я — несчастный сынъ

Злодйски умерщвленнаго отца

И матери подвергшейся позору!

Какъ я могу, въ противность побужденьямъ

И крови и ума, смотрть безъ краски

Стыда въ лиц, какъ здсь, передо мной

Десятки тысячъ юношей, согртыхъ

Однимъ желаньемъ доблести и славы,

Идутъ на смерть и гибель какъ на пиръ,

Не думая, что тотъ клочекъ земли,

Который покорятъ они, не будетъ

Достаточно великъ на столько даже

Чтобъ въ немъ зарыть ихъ мертвыя тла?

Кипи же кровь! желанье мстить одно

Въ моей душ отнын жить должно!

(Уходитъ).

СЦЕНА 5-я.

Эльсинёрь. Комната въ замк.

(Входятъ Королева и Гораціо).

Королева. Я видть не хочу ее.

Гораціо. Она

Васъ проситъ такъ настойчиво. Конечно

Безумья видъ ужасенъ, но смотрть

Нельзя безъ слезъ на грусть ея и просьбы.

Королева. Чего же надо ей?

Гораціо. Она лепечетъ

То объ отц, то вдругъ твердить начнетъ

Какъ дуренъ міръ, рыдая бьетъ себя

Co стономъ въ грудъ, готова разсердиться

За всякій вздоръ. Въ ея рчахъ сквозятъ

Лишь тни чувствъ и мыслей, но однако

Ихъ странный тонъ невольно привлекаетъ

Вниманье тхъ, кто слышитъ ихъ и всякій

Старается по своему понять

Что значатъ т слова. Глаза и жесты

Высказываютъ ясно въ ней, что хочетъ

Она сказать о чемъ то очень грустномъ,

Но ясности нтъ въ рчи и слда.

Королева. Съ ней, вижу я, дйствительно мн надо

Поговорить, иначе положенье,

Въ какомъ она находится, возбудятъ

Пожалуй вредный толкъ въ дурныхъ умахъ.

Пускай она войдетъ. (Гораціо уходитъ).

Таковъ всегда

Бываетъ плодъ грха! Моя больная

И скорбная душа способна чуять

Во всемъ предвстье горя. Преступленье

Не скроется, и чмъ себя сильнй

Желаетъ скрыть — тмъ выдаетъ скорй!

(Возвращается Гораціо съ Офеліей).

Офелія. Гд Датская красавица царица?

Королева. Офелія! что милая съ тобой?

Офелія (напваетъ). Отличу ли таинственнымъ утромъ

Я мой милый тебя отъ другихъ,

По значку на плеч съ перламутромъ,

Иль по банту изъ лентъ дорогихъ?

Королева. Офелія! что значитъ эта псня?

Офелія. Что вы сказали? Не перебивайте! слушайте!

Ахъ онъ умеръ, онъ умеръ! въ сосновый

Гробъ руками любви положонъ!

Холмъ надъ тломъ насыпанъ дерновый,

Тяжкій камень въ ногахъ наваленъ!

Королева. Офелія!

Офелія. Говорю вамъ, слушайте!

Гробовыми обвитъ пеленами….

(Входитъ Король).

Королева. Ахъ, добрый другъ, взгляни на нее!

Офелія (продолжая пть). Чище двственныхъ горныхъ снговъ,

Онъ въ могилу зарытъ со слезами,

Подъ кошницами свжихъ цвтовъ!

Король. Что съ тобой, милая Офелія?

Офелія. Со мной? Пока ничего! благодарю васъ. А что съ нами будетъ завтра — никто сказать не можетъ! Вдь и у хлбника дочь была сначала двушкой, а потомъ сдлалась совой!… Храни васъ Богъ отъ всего дурнаго!

Король. Она все думаетъ объ отц.

Офелія. Ахъ полноте! стоитъ ли объ этомъ говорить? А если васъ будутъ спрашивать, то отвчайте вотъ какъ:

Въ Валентиновъ денекъ,

Только зорька зашла,

Я къ теб, мой дружокъ,

Валентиной пришла!

Чистой двушк въ ночь

Двери онъ отворилъ,

Но не двушку прочь

Отъ себя отпустилъ!

Король. Офелія!

Офелія. Молчите! проклинать нехорошо, а досказать надо!

Стыдно, стыдно ему

Было такъ поступитъ!

Не ему одному

Впрочемъ втрянымъ быть!

‘Я теб милый мой,

Вдь женой клялась быть’

А онъ въ отвтъ!

‘Плакать надо самой!

Кто веллъ приходить!’

Король. Давно ли это съ нею сдлалось?

Офелія. О ничего! все пройдетъ, надо только терпнье. Но я все таки не могу не заплакать, когда вспомню, что они зарыли его въ холодную землю! Братъ мой впрочемъ объ этомъ узнаетъ, а васъ я благодарю за добрыя слова и ласку! Велите подавать мою карету! — Покойной ночи мои милыя! Покойной ночи! (Убгаетъ).

Король. Идите вслдъ за ней, не оставляйте

Ее одну. О, вотъ плоды отравы,

Какой поражена она! Гертруда!

Мой врный другъ! взгляни какъ справедливо,

Что если разъ нежданная бда

Постигнетъ насъ, то вслдъ за ней придетъ

Ихъ множество! Отца ея кончина

Была началомъ горестей, затмъ

Отправленъ въ ссылку Гамлетъ, въ чемъ онъ впрочемъ

Виновенъ самъ. Народъ угрюмо ропщетъ,

И глухо угрожаетъ мститъ за смерть

Полонія. Великую съ тобой

Мы сдлали ошибку, схоронивъ

Его безъ почестей! За этимъ горемъ,

Какъ на голову снгъ, упалъ несчастный

Недугъ Офеліи, сразившій въ ней

Свтъ разума, безъ чьей цлебной силы

Мы длаемся схожими съ зврьми

Илъ куклами безъ жизни. Въ довершенье жь

Всхъ этихъ бдъ и чуть ли не изъ всхъ

Важнйшей — счесть должны возвратъ мы тайный

Изъ Франціи Лаэрта. Онъ умло

Ведетъ игру, скрывается пока

Отъ нашихъ глазъ и жадно ловитъ ухомъ

Отравленныя сплетни о кончин

Его отца, и ужь конечно, если

Зайдетъ вопросъ о томъ, кого винить

За эту смерть, то наше имя будетъ

Летать изъ уха въ ухо! О мой врный

И добрый другъ! Все это, какъ ядро,

Направленное въ сердце, доведетъ,

Увидишь скоро ты, меня до смерти!

(За сценой шумъ).

Королева. О Боже! что за шумъ? (Входитъ Придворный).

Король. Ей! гд швейцарцы?

Поставить ихъ на стражу у дверей.

Что тамъ случилось?

Придворный. Государь, спасайтесь!

Самъ океанъ, разрушившій преграды

Плотинъ своихъ, не такъ бурлитъ свирпо,

Какъ бшеный Лаэртъ, идя въ глав

Бунтовщиковъ, разитъ и коситъ вашихъ

Защитниковъ! — Разъяренная чернь

Зоветъ его главой! Все, что законъ,

Преданье иль обычай — эти стражи

Спокойствія и мира — освятили

Споконъ вковъ, забыто злобнымъ роемъ

Мятежниковъ! Для нихъ весь міръ какъ будто

Родился вновь и надо въ немъ устроить

Все съизнова. Въ неистовой угроз,

Сжавъ кулаки, бросая шапки въ верхъ,

Ревутъ они: ‘Лаэртъ! Лаэртъ! тебя

Избрали мы! Лаэртъ будь намъ монархомъ!’

Королева. Залаяли, попавъ на ложный слдъ!

Не ошибитесь датскія собаки!

Король. Ужель разбита дверь?

(Шумъ. Лаэртъ врывается съ толпой бунтовщиковъ).

Лаэртъ. Гд, гд король?

Друзья остановитесь!

Бунтовщики. Нтъ, нтъ, нтъ!

Войдемъ и мы!

Лаэртъ. Прошу васъ, я съумю

Все сдлать самъ одинъ.

Бунтовщики. Ну, ну, пускай!

(Удаляются за двери).

Лаэртъ. Благодарю. Оберегайте только

Покрпче дверь! — Ну, государь презрнный!

Гд мой отецъ?

Король. Утишь себя Лаэртъ!

Лаэртъ. Когда во мн утихла бы теперь

Хоть капля крови — я покрылъ бы память

Отца стыдомъ! Самъ пересталъ бы врить,

Что я законный сынъ! Пятномъ разврата

Навки бъ заклеймилъ лицо святое

Моей покойной матери!

Король. Скажи,

Чмъ могъ Лаэртъ увлечься до такого

Неистовства? Оставь его Гертруда!

Не бойся за меня: лицо монарха

Окружено такимъ святымъ оплотомъ

Могущества, что до чего бъ измна

Ни вздумала дойти— ей не сломить

Его ничмъ. — Отвть же мн Лаэртъ

Чмъ такъ ты возбужденъ? — Оставь Гертруда,

Пускай онъ говоритъ.

Лаэртъ. Гд мой отецъ?

Король. Убитъ.

Королева. Не королемъ.

Король. Оставь! пусть онъ

Все выскажетъ.

Лаэртъ. Какъ умеръ онъ? Хочу я

Все знать вполн! Словами убаюкать

Меня вамъ не удастся! Къ чорту врность!

И съ клятвами! Долой добро и честь!

Проклятье всмъ! Дошелъ я до того

Что жить, какъ здсь, такъ и въ грядущемъ мір,

Равно противно мн! Погибни все!

Мн только бъ мстить! мстить всмъ и безъ пощады

За смерть отца!

Король. Ктожъ въ томъ теб мшаетъ?

Лаэртъ. Никто! Никто! Хватило-бъ только силъ!

А что до средствъ, то я достичь съумю,

Чего хочу и съ малыми.

Король. Ты, вижу,

Озлобленъ ужь чрезъ чуръ, но все же я

Хочу спросить тебя: ужели правда,

Что думая отмстить за смерть отца,

Въ одну валить ты будешь кучу правыхъ

Съ виновными и мстить огульно всмъ?

Лаэртъ. Нтъ, нтъ! однимъ виновнымъ!

Король. Значитъ ты

Желаешь знать ихъ имя?

Лаэртъ. Кто былъ другомъ

Покойнаго отца, тому широко

Открою я объятья и готовъ,

Какъ пеликанъ, пожертвовать ему

И кровь свою и плоть.

Король. Ну вотъ теперь

Ты говоришь какъ честный, врный рыцарь

И добрый сынъ. Сейчасъ ты самъ увидишь

Ясне дня, что лично въ этомъ дл

Я вовсе не виновенъ и напротивъ

Печалюсь больше всхъ о скорбной смерти

Покойнаго.

Бунтовщики (за дверью). Пусть пусть она войдетъ!

Лаэрть. Что тамъ за шумъ? (Входитъ Офелія причудливо

убранная колосьями и цвтами).

О Боже! Изсуши

Мн мозгъ огнемъ! Разъшьте слезы солью

Глаза мои! — Цной отмстится страшной

Угасшій этотъ разумъ! Чаша мести

Сравняется со скорбной чашей бдъ!

Офелія! Сестра! Цвтокъ безцнный!

Возможно ли, чтобъ чистый юный умъ

Могъ быть сраженнымъ также какъ и жизнь

Людей уже отжившихъ? Все, что было

Чистйшаго въ ея душ прекрасной: —

Любовь и умъ — какъ будто бъ испарясь,

Покинуло ее и улетло

Во слдъ тому, кто былъ ей всхъ милй!

Офелія (напвая). Въ гробу съ непокрытымъ лицомъ

Лежалъ онъ! Ахъ плачьте, тоскуйте!

Слезъ горькихъ облитый ручьемъ….

Прощай мой голубокъ!

Лаэртъ. Если бы ты съ полнымъ разумомъ молила меня о мести, то не могла бы возбудить ее сильне!

Офелія. А послдній стихъ надо спть такъ:

Что было — о томъ не горюйте!

Не правда ли славный припвъ для псенки? Это псня про одного нехорошаго управляющаго, который увезъ и обольстилъ дочь своего господина.

Лаэртъ. Сколько смысла въ твоихъ безумныхъ словахъ!

Офелія (перебирая цвты). Вотъ розмаринъ! — это цвтокъ воспоминанья. Помни меня мой милый! — А вотъ незабудки. Ихъ дарятъ тому, въ чьихъ мысляхъ мы хотимъ всегда жить.

Лаэртъ. Дорогія мысли и воспоминанія просвчиваютъ въ самомъ ея безуміи.

Офелія (подавая цвты королю). Вотъ укропъ для васъ! — возьмите. (Обращаясь къ королев) а для васъ рута — трава скорби и раскаянія. Я оставлю ее немного и для себя потому что ее зовутъ также травой благодати. Вамъ носить ее прилично въ особенности. Вотъ маргаритки. Хотлось бы мн дать вамъ также фіалокъ, но они вс завяли съ тхъ поръ какъ умеръ мой отецъ! — Говорятъ онъ скончался тихо и спокойно! (напвая).

Прокукуй смерть скорй мн кукушечка!

Лаэртъ. Даже болзнь съ ея ужасами проникнута въ ней какой то чарующей прелестью!

Офелія (напвая). Не увидимъ его!

Не увидимъ его!

Мертвымъ нтъ и не будетъ возврата!

Гробъ его дорогой

Взятъ сырою землей!

Не вернется что разъ ею взято!

Были волны кудрей

Льна и снга блй

И зарытъ онъ на вки въ могилу!

Онъ почилъ вчнымъ сномъ,

Плачъ напрасенъ по немъ!

Скорбный духъ его Боже помилуй!

Молю Бога за всхъ добрыхъ христіанъ! Прощайте! Господь съ вами! (уходитъ).

Лаэртъ. Видишь ли ты это о Господи!

Король. Лаэртъ! Признать обязанъ ты по долгу

Права моя и выслушать теперь,

Что я намренъ длать. Но сначала

Ты можешь выбрать изъ своихъ ближайшихъ

И преданныхъ друзей такихъ, которымъ

Согласенъ ты отдать на обсужденье

Нашъ скорбный споръ. Когда они признаютъ,

Что я виновенъ точно въ чемъ нибудь

Хоть косвенно — я соглашусь отдать

И власть и жизнь, когда ты отъ меня

Того потребуешь, но если буду

Я признанъ ими правымъ — ты обязанъ

Себя смирить и общать впередъ

Вести себя съ терпньемъ. Оба мы

Придумаемъ тогда и путь и средство

Тебя за все вознаградить вполн.

Лаэртъ. Ну хорошо! Вы не должны однако

Позабывать, что смерть отца, поспшность

Съ какою былъ онъ вдругъ похороненъ,

Безъ пышности, безъ должныхъ церемоній,

Обрядовъ и гербовъ — все это было

Такъ странно и загадочно, что я

Подвигнутъ былъ самими небесами

Стремиться все раскрыть.

Король. И ты узнаешь

Все въ точности. Скира упадетъ

На голову виновныхъ. А теперь

Прошу тебя отправимся со мной!

(Уходятъ).

СЦЕНА 6-я.

Тамъ же. Другая комната.

(Входитъ Гораціо и Служитель).

Гораціо. Кто хочетъ говорить со мной?

Служитель. Матросы,

У нихъ есть письма къ вамъ.

Гораціо. Пускай войдутъ.

(Служитель уходитъ).

Какъ ни начну предполагать, кто сталъ бы

Ко мн писать, изъ разныхъ странъ земли,

Могу остановиться лишь на мысли,

Что это добрый принцъ мой.

(Входятъ Матросы)

Матросы. Всякихъ благъ

Пошли вамъ Богъ!

Гораціо. Желаю вамъ того же.

1-й матросъ. На Бога не жалуемся, а вотъ къ вамъ письмецо. Оно отъ того господина, что былъ посланъ въ Англію. Вдь васъ, какъ мн сказали, слдуетъ звать Гораціо.

Гораціо (читаетъ). ‘Гораціо! когда ты прочтешь это посланье, то устрой, чтобъ этихъ людей допустили къ королю. У нихъ есть къ нему письма. Не успли мы провести въ мор двухъ дней, какъ за нами погнался хорошо вооруженный пиратъ. Паруса наши оказались хуже и потому пришлось положиться на свою храбрость. При абордаж я перескочилъ на непріятельскій корабль, но тутъ оба судна внезапно разошлись и я оказался единственнымъ плнникомъ. Пираты поступили со мной какъ вполн учтивые мошенники, зная съ кмъ имютъ дло, и потому я обязанъ воздать имъ благодарностью. Устрой такъ, чтобы королю было передано написанное мною письмо, а самъ спши ко мн съ такою же торопливостью, съ какой бжалъ бы ты отъ смерти. Я открою теб по секрету такія дла, что ты онмешь отъ изумленія, но и это еще не будетъ вполн врно съ дйствительностью. Честные ребята, которые передадутъ это письмо, проводятъ тебя до того мста, гд я нахожусь въ настоящее время. Розенкранцъ и Гильденштернъ продолжаютъ свое путешествіе въ Англію. О нихъ я также пораскажу теб многое. Прощай!

Твой (что теб хорошо извстно) Гамлетъ.

Ступайте въ слдъ за мной, я укажу

Кому и гд должны отдать вы письма.

Спшите жь кончить съ нимъ, чтобы скорй

Могли меня вы проводить къ тому,

Кто поручилъ вамъ ихъ сюда доставитъ.

(Уходятъ).

СЦЕНА 7-я.

Другая комната въ замк.

(Входятъ Король и Лаэртъ).

Король. Ты видишь самъ, что долженъ оправдать

Меня теперь въ душ твоей и врить,

Что я твой другъ. Узнай же достоврно,

Что тотъ, кмъ умерщвленъ былъ твой отецъ,

На жизнь мою питалъ такой же умыслъ.

Лаэртъ. Повидимому такъ. Но почему же,

Скажите мн, не приняли вы мръ,

Чтобъ отвратить такое преступленье,

Какъ будто позабывъ, что безопасность

Разудокъ, долгъ — все словомъ побуждало

Васъ къ этому?

Король. На это были дв

И вскія причины. Для тебя

Покажутся они быть можетъ слабы,

Но я былъ ими связанъ по рукамъ.

Во первыхъ принца мать живетъ и дышитъ

Лишь только имъ, а я — (считать ты можешь

Мой образъ мыслей врнымъ иль дурнымъ) —

Такъ близокъ къ ней, что какъ звзда, могу

Вращаться въ сфер лишь того, что хочетъ

И думаетъ она. Что до второй

Причины, по которой избгалъ

Я гласности — она была важна

Не мене и заключалось въ томъ,

Что Гамлетъ замчательно любимъ

У насъ народомъ. Чтобы онъ ни сдлалъ

Толпа проститъ ему наврно все,

И добродушно схоронивъ ошибки

Его въ своей душ, почтитъ и ихъ

Названьемъ добрыхъ качествъ. Судъ толпы

Порой похожъ на минеральный ключъ,

Который, вопреки обычнымъ свойствамъ

Рчной воды — гноить и разрушать

Опущенное дерево — напротивъ

Его окаменяетъ. Еслибъ я

Задумалъ встать между народнымъ мнньемъ

И Гамлетомъ, я бъ оказался жалкимъ

Плохимъ стрлкомъ, который, не принявъ

Въ расчетъ напора втра, былъ бы раненъ

Своею же стрлой и никогда

Не могъ попасть бы въ цль.

Лаэртъ. Такъ неужели

Безъ мести мн придется потерять

Безцннаго отца и видть страшный

Недугъ сестры? сестры, чьи совершенства,

Какъ вспомнить что прошло, могли бы смло

Соперничать со всмъ, что произвелъ

Міръ лучшаго въ теченіи столтій!

Нтъ, нтъ! кровавой мести часъ придетъ!

Король. Но всежь причины нтъ позабывать

Теб покой и сонъ. Иль ты считаешь

Меня на столько жалкимъ и пустымъ,

Что я схватить опасности позволю

Себя за бороду, и буду все

Считать забавной шуткой? Скоро ты

Увришься въ противномъ. Твой отецъ

Мн былъ сердечно дорогъ, да и мы

Съ тобой давно знакомы, значитъ намъ

Понять легко другъ друга съ полуслова…

(Входитъ встникъ).

Кто тамъ еще? что новаго?

Встникъ. Вотъ письма

Отъ принца Гамлета. Одно изъ нихъ

Надписано на имя короля,

Другое — королевы.

Король. Ты сказалъ:

Отъ Гамлета? Кто ихъ привезъ?

Встникъ. Матросы.

По крайней мр такъ мн передали,

Но я ихъ не видалъ. Ихъ принялъ Клавдій

И поручилъ доставить письма вамъ.

Король. Ты ихъ прочтешь Лаэртъ со мною вмст.

(Встнику)

Ты можешь насъ оставить. (Встникъ уходитъ).

Кород (читаетъ). Ваше Величество! увдомляю Васъ, что я высаженъ обобранный на берега вашихъ владній. Завтра я буду имть честь предстать предъ ваши королевскія очи, и испросивъ предварительно вашего снисхожденія, объясню вамъ причину моего внезапнаго и страннаго возврата.

Гамлетъ.

Что можетъ это значить? Вс ль они

Вернулись съ нимъ, иль это все лишь только

Одинъ обманъ, безъ всякаго значенья.

Лаэртъ. Вы узнаете руку?

Король. Это почеркъ

Безспорно Гамлета, и посмотри, онъ пишетъ:

‘Обобранный’ въ приписк жь прибавляетъ,

Что онъ одинъ. Скажи, ты понимаешь

Хоть что нибудь?

Лаэртъ. Признаться я теряюсь

Ршительно въ догадкахъ. Но пускай

Вернется онъ. Я чувствую, что пламя

Охватываетъ сердце мн при мысли,

Что я его увижу и скажу

Ему: вотъ что ты сдлалъ!

Король. Если ты

Ршаешься на это — а иначе

Теб нельзя конечно поступить —

Дай слово мн, что ты во всемъ поступишь

Какъ я теб скажу.

Лаэртъ. Я общаюсь

Послушнымъ быть во всемъ, лишь только бъ вы

Не вздумали склонять меня мириться.

Король. Я точно помирить хочу тебя,

Но лишь съ твоей душой. Коль скоро онъ

Вернулся съ тмъ, чтобы остаться здсь,

Какъ соколъ испугавшійся охоты,

Тогда пущу я въ ходъ иное средство,

Давно ужь мной ршонное, и средство,

На столько это точно, что въ конц

Наврно приведетъ оно его

Къ погибели, причемъ постигнутъ будетъ

Онъ смертью такъ естественно и просто,

Что эта смерть не возбудитъ ни въ комъ

Сомннья иль догадокъ. Даже мать

Ее припишетъ случаю, увидя

Въ томъ приговоръ судьбы.

Лаэртъ. Я соглашаюсь

На все, что вы задумали, прибавивъ

Что очень я хочу быть въ этомъ дл

Орудьемъ вашихъ рукъ.

Король. И ты имъ будешь

По всмъ правамъ. — Когда ты былъ въ отлучк,

Молва людей расхваливала часто

При Гамлет въ теб одинъ талантъ,

Въ которомъ, ты, по общему признанью,

Не знаешь равныхъ. Вс твои другія

Достоинства не возбуждали тни

Въ немъ зависти, но въ этомъ Гамлетъ страшно

Теб завидовалъ, хотя признаться

Я лично вовсе не считаю этотъ

Талантъ особо важнымъ.

Лаэртъ. Въ чемъ же дло?

Король. Такъ, пустяки! игрушка самолюбья

Веселой юности, но и пустое

Подчасъ быть можетъ важнымъ. Мхъ и перья

Какими обшиваетъ молодежь

Свои плащи и шляпы служатъ имъ

Лишь только для красы, тогда какъ старость

Подкладываетъ пухомъ иль мхами

Одежду чтобъ согрться и придать

Себ серьезный видъ.— Тому назадъ

Два мсяца, насъ постилъ одинъ

Норманскій дворянинъ. Я хорошо

Знакомъ съ французами, сражался съ ними,

И знаю ихъ искусство гарцовать

На лошадяхъ, но этотъ молодецъ

Въ искусств здить кажется пошелъ

На сдлку съ дьяволомъ. Въ сдл держался

Онъ какъ скала, и заставлялъ коня

Продлывать при томъ такія штуки

Что право мн казалось, будто оба,

И конь и всадникъ, составляли вмст

Одно и тоже тло. То, что видлъ

При этомъ я, превосходило все,

Что можно лишь представить иль придумать

Въ искусств ловкости.

Лаэртъ. Онъ былъ Нормандецъ.

Король. Нормандецъ.

Лаэртъ. Ну такъ я готовъ поклясться,

Что это былъ Ламонъ.

Король. Онъ самый.

Лаэріъ. Знаю

Его я хорошо. Любимецъ онъ

И баловень всей націи.

Король. Онъ много

Рчей велъ о теб и между прочимъ

Съ восторгомъ отзывался о твоемъ

Искусств фехтовать и особливо

Рапирами. Онъ восклицалъ не разъ,

Что счелъ большимъ бы чудомъ, еслибъ встртилъ

Кого нибудь, кто могъ бы въ этомъ дл

Помряться съ тобой и клялся часто,

Что ни одинъ изъ лучшихъ ратоборцевъ

Его страны, будь ты его противникъ,

Не выказалъ наврно бъ половины

Искусства, глазъ и ловкости, какими

Владешь ты. — Его слова вселили

Такую зависть въ Гамлета, что онъ

И спалъ и видлъ только, чтобъ вернулся

Ты вновь домой и могъ сразиться съ нимъ.

Лови жь прекрасный случай…

Лаэртъ. Случай? въ чемъ?

Король. Скажи Лаэртъ: былъ дорогъ твой отецъ

Теб дйствительно, иль носишь ты

Печали только маску, выражая

Ее однимъ лицомъ?

Лаэртъ. Что за вопросъ!

Король. Я длаю его не потому,

Чтобъ сомнвался въ искренности чувства

Любви твоей къ отцу, но вдь извстно,

Что чувства въ насъ бываютъ зачастую

Рабами времени. Случалось мн

Нердко видть, какъ гасило время

Огонь любви. Въ любви самой живетъ

Какое то зловредное начало,

Способное порой гасить любовь

Въ томъ род, какъ нагаръ свтильни гаситъ

Горящую свчу. Чмъ выше въ насъ

Желанія и чувства, тмъ трудне

Ихъ намъ сберечь. Они нердко гибнутъ,

Не выдержавъ напора лишнихъ силъ.

Ковать желзо надобно покуда

Желзо горячо, иначе воля

Въ насъ можетъ измниться, встртивъ столько жь

Помхъ и затрудненій, сколько въ жизни

Встрчаемъ мы различныхъ взглядовъ, мнній

И случаевъ. Живое чувство долга

Становится для насъ тогда такимъ же

Тяжолымъ и болзненнымъ, какимъ

Бываетъ вздохъ, которому не можетъ

Найти исхода грудь. — Но возвратимся

Къ горячему вопросу. Гамлетъ долженъ

Быть скоро здсь. Скажи же, что намренъ

Ты предпринять, чтобъ показать себя

Достойнымъ сыномъ боле на дл,

Чмъ на словахъ.

Лаэртъ. Убить его хоть въ церкви.

Король. Для мести, я вполн съ тобой согласенъ,

Нтъ ни границъ, ни заповдныхъ мстъ.

Но сдлавъ такъ вдь долженъ будешь ты

Скрываться самъ. Не лучше ль потому,

Едва вернется Гамлетъ и узнаетъ,

Что ты вернулся также, подослать

Къ нему двухъ трехъ надежныхъ краснобаевъ,

Которые расхвалятъ передъ нимъ

Твое искусство драться выше даже

Чмъ говорилъ объ этомъ твой французъ?

А тамъ ужь мы съумемъ васъ поставить

Лицомъ къ лицу и заложить пари

На ваши головы. При добродушьи,

Какимъ извстенъ Гамлетъ, онъ не станетъ

Тебя подозрвать и не увидитъ

Разставленныхъ тенетъ, а ты межь тмъ

Успешь подмнить тупой клинокъ

Рапиры заостреннымъ, и, съ твоимъ

Искусствомъ нападать, отмстишь убійц

За смерть отца.

Лаэртъ. Такъ точно поступлю я! —

А чтобъ игра была наврняка,

Я отравлю конецъ моей рапиры.—

Есть зелье у меня, его мн продалъ

Одинъ бродячій лекарь. Сила яда

Такъ велика, что если помочить

Въ немъ лезвее ножа и оцарапать

Уколомъ легкимъ кожу, то напрасно

Вы будете искать во всей вселенной

Цлебныхъ травъ, которыя спасли бы

Отъ гибели того, въ чью кровь попалъ

Мой страшный ядъ. Я омочу конецъ

Рапиры въ немъ и если мн удастся

Врага поранить шпагой хоть слегка,

Все будетъ съ нимъ покончено.

Король. Полезно

Обдумать будетъ намъ равно другія

Случайности и обсудить вопросъ

Со всхъ сторонъ. Когда затя наша,

Въ послдствіе какой нибудь пустой

Ошибки, не удастся — было бъ лучше

Тогда не начинать ее совсмъ.

Поэтому намъ надо подготовить

Иной исходъ, когда сорвется первый.

Посмотримъ же! Что если мы объявимъ

Торжественный закладъ о томъ, который

Изъ васъ одержитъ верхъ? Чмъ выше будетъ

Такой закладъ, тмъ, жарче увлечетесь

Вы битвою — (и я прошу тебя

Имть это въ виду). — Когда же Гамлетъ,

Разгорячась захочетъ пить — велю я

Поднесть ему такой бокалъ питья,

Что если онъ къ нему коснется только

Краями губъ — то дло наше будетъ

Покончено и такъ. (Входитъ Королева).

Что, добрый другъ мой?

Королева. Бда другой бжитъ всегда во слдъ!

Твоя сестра, Лаэртъ, въ волнахъ погибла!

Лаэртъ. Въ волнахъ погибла! Боже! какъ и гд?

Королева. Гд надъ прозрачнымъ зеркаломъ ручья,

Висятъ склонясь плакучей ивы втви,

Бдняжка пріютилась, чтобъ плести

Свои внки изъ маргаритокъ, лилій

И тхъ цвтовъ пурпурныхъ, что двицы

Зовутъ ‘трубой послдняго суда’,

Чтобъ не давать имъ имени дурного,

Какимъ привыкла звать ихъ молодежь.

Тамъ, вздумавши причудливо развсить

Гирлянды на втвяхъ, она схватилась

За гибкій сукъ, но онъ, увы! сдержать

Ее не могъ! Внки, гирлянды — все

За нею вслдъ унесено волнами.

Широкій край одежды удержалъ

Ее на мигъ, какъ новую сирену,

На глади волнъ, но бдная, не видя,

Бды своей, какъ птичка иль жилица

Прозрачныхъ струй, запла про себя

Лишь псенку! — Такъ продолжаться долго

Однако не могло. Одежда смокла

И быстро за собою увлекла

Несчастное созданье, вмст съ псней,

На тинистое дно!

Лаэртъ. О Боже! Боже!

Погибнуть такъ!

Королева. Погибла! утонула!

Лаэртъ. Я плакать не хочу! И безъ того

Безцнная сестра пришлось погибнуть

Теб въ слезахъ рки! Но все жь природа

Беретъ свое! Такъ ужь пускай досыта

Наплачусь я — а тамъ изъ сердца вырву

Я съ корнемъ прочь, все, что еще осталось

Въ немъ женскаго! — Прощайте государь!

Я пламенною рчью бы отвтилъ

На это все, когда бы не былъ сдавленъ

Слезами голосъ мой! (Уходитъ).

Король. Пойдемъ Гертруда

За нимъ и мы. Съ какимъ трудомъ усплъ

Его я усмирить, и вотъ пожалуй

Ршится онъ опять на что нибудь

Безумное! — Пойдемъ, пойдемъ скорй!

Его терять не надобно изъ вида!

(Уходитъ).

ДЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

СЦЕНА 1-я.

Кладбище. Ночь.

(Входятъ два могильщика съ заступами).

1-й могильщикъ. Разв ее по христіански будутъ хоронить, когда она сама сгубила свою душу, наложивъ на себя руки?

2-й могильщикъ. Сказано ‘да!’ — копай проворнй могилу. Начальство ршило, что слдуетъ хоронить по христіански.

1-й могильщикъ. Какъ же это? Разв кто нибудь хотлъ ее изобидть и она бросилась въ воду, чтобъ не дать себя въ обиду?

2-й могильщикъ. Начальство такъ разсудило.

1-й могильщикъ. А я все таки думаю, что обиду себ сдлала она сама. Ты только разсуди. Если я топлюсь, то значитъ длаю запретное дло, а во всякомъ запретномъ дл надо различить три вещи: во первыхъ задумать такое дло, во вторыхъ ршить его, а въ третьихъ сдлать. Значитъ она утопилась по доброй вол.

2-й могильщикъ. Толкуй себ!

1-й могильщикъ. Нтъ, да ты слушай. Если, примрно, тутъ вода, а тутъ человкъ. И если человкъ утопится самъ, то значитъ онъ утопился по доброй вол и долженъ за то отвчать. А если вода сама пришла къ человку и его утопила, тогда ему вины въ томъ быть не должно. Потому, понятно, что кто не топился самъ, тотъ и рукъ на себя не накладывалъ.

2-й могильщикъ. А законъ что говоритъ?

1-й могильщикъ. Извстно законъ говоритъ, что велитъ начальство.

2-й могильщикъ. A я теб скажу, что не будь покойница изъ дворянскаго званія, такъ и не стали бы ее хоронить по христіански.

1-й могильщикъ. Это ты врно! Впрочемъ вдь для дворянъ тмъ хуже, если имъ позволено топиться и вшаться вальготнй чмъ прочимъ добрымъ христіанамъ.— Подай ка заступъ. Какъ поживешь да поглядишь, такъ и увидишь, что нтъ дворянъ выше огородниковъ и могильщиковъ. Ихъ ремесло идетъ отъ самаго Адама.

2-й могильщикъ. А что Адамъ былъ дворянинъ?

1-й могильщикъ. Еще бы! онъ сталъ первый носить оружіе.

2-й могильщикъ. Какъ такъ? да вдь у него оружія не было.

1-й могильщикъ. Да ты язычникъ что ли и не читалъ писанія? Вдь сказано въ немъ, что Адамъ копалъ землю, копать же землю можно только лопатой, а лопата тоже оружіе. Ты отвть мн на другой вопросъ, а если не отвтишь, то сознайся, что ты дуракъ.

2-й могильщикъ. Ну, ну, спрашивай!

1-й могильщикъ. Кто строитъ лучше кирпичника, корабельщика и плотника?

2-й могильщикъ. Кто? А тотъ кто строитъ вислицы. Потому что вислица переживаетъ всхъ своихъ жильцовъ.

1-й могильщикъ. Сказано хорошо. Вислица точно дло хорошее, потому-что она воздаетъ зломъ тмъ, кто длаетъ зло! А вотъ церковь такъ велитъ воздавать за зло добромъ, значитъ она лучше. Потому ты придумай на мой вопросъ другой отвтъ.

2-й могильщикъ. Кто строитъ лучше кирпичника, корабельщика и плотника?

1-й могильщикъ. Ну да! отвчай и баста.

2-й могильщикъ. Ей Богу не знаю.

1-й могильщикъ. Подумай.

2-й могильщикъ. Не знаю да и только.

(Входятъ Гамлетъ и Гораціо).

1-й могильщикъ. Такъ нечего теб и шевелить мозгами. Осла палкой идти не заставишь. А если кто нибудь задастъ теб такой вопросъ — отвчай: ‘могильщикъ’ потому что онъ строитъ человку домъ на вки вковъ! Ступай въ питейный да принеси косушку.

(2-й могильщикъ уходитъ).

1-й могильщикъ (поетъ) Какъ былъ я молодъ, бодръ и смлъ,

Была иная стать!

А ужь жениться такъ хотлъ,

Что и не разсказать!

Гамлетъ. Неужели этотъ болванъ не чувствуетъ что длаетъ? Копаетъ могилу и поетъ.

Гораціо. Постоянное занятіе однимъ и тмъ же сдлало его нечувствительнымъ.

Гамлетъ. Это врно. Кто меньше длаетъ, тотъ больше чувствуетъ.

1-й могильщикъ (поетъ). А какъ года порастрясли,

Прошла любовь какъ дымъ!

Согнулся чуть не до земли

И быть пора такимъ!…

(Выбрасываетъ черепъ).

Гамлетъ. У этого черепа былъ когда то языкъ и онъ могъ пть псни, а между тмъ этотъ негодяй бросаетъ его съ такимъ же презрніемъ какъ черепъ Каина, перваго убійцы! Можетъ быть этотъ черепъ принадлежалъ государственному человку, который думалъ перехитрить самого Бога своими политическими планами. Не правда ли?

Гораціо. Очень можетъ быть, принцъ.

Гамлетъ. Или придворному, который удивительно ловко умлъ сказать: ‘съ добрымъ утромъ ваше величество! какъ вы изволите себя чувствовать?’ Или наконецъ вельмож, что льстилъ всми средствами другому вельмож для того, чтобъ выманить у него понравившуюся ему лошадь. Не правда ли?

Гораціо. Можетъ быть и такъ.

Гамлетъ. Очень вроятно. А теперь голова эта во власти червей! Нтъ на ней плоти и заступъ могильщика можетъ безнаказанно сломать ей челюсть. Странно мшаются наши понятія, когда мы подумаемъ о такихъ вещахъ! Неужели эта кость леляла себя при жизни только затмъ чтобъ сдлаться посл смерти годной для игры въ кегли? Мои кости содрогаются, при мысли объ этомъ.

1-й могильщикъ (поетъ). Окутать въ саванъ гробовой,

Да шире вырыть ровъ!

Вотъ все, что нужно въ часъ такой

Для этакихъ жильцовъ!

(Выбрасываетъ другой черепъ).

Гамлетъ. Вотъ еще черепъ! Можетъ быть это былъ черепъ законника. Гд теперь его контракты, крючки, права и двусмысленности? Какъ объяснить, что онъ позволяетъ этому бездльнику толкать себя грязной лопатой и не составитъ при этомъ немедленно законнаго акта объ оскорбленіи? Гмъ! Можетъ быть при жизни онъ былъ ловкимъ скупщикомъ земель и зналъ какъ свои пять пальцевъ правила всевозможныхъ закладныхъ, неустоекъ, проторей и убытковъ. Неужели, взамнъ неустоекъ и проторей, онъ довольствуется теперь тмъ, что его благородный лобъ набитъ грязью? — Неужели вс, принадлежавшія ему обязательства и неустойки, могли обезпечить для него только клочекъ земли, равный по величин двумъ развернутымъ купчимъ крпостямъ! Вдь въ этомъ гробу едва ли бы умстились одни только принадлежавшіе ему вводные листы на право владнія. А вотъ теперь самъ владлецъ не нуждается въ большемъ пространств!

Гораціо. Дйствительно больше ему ничего не надо.

Гамлетъ. Вдь пергаментъ для актовъ длается изъ бараньей кожи?

Гораціо. Да, принцъ, и изъ телячьей тоже.

Гамлетъ. Значитъ бараны и телята могутъ доле свидтельствовать о нашихъ правахъ чмъ мы сами. Мн хочется поговорить съ этимъ могильщикомъ. Ей ты, пріятель! Чья это могила?

1-й могильщикъ. Моя! (поетъ)

Вотъ все, что нужно въ часъ такой

Для этакихъ жильцовъ!

Гамлетъ, Она твоя покуда ты въ ней стоишь, да кто въ ней ляжетъ?

1-й могильщикъ. Не вы сударь, потому-что вы можете еще стоять сами, и не я, хоть я и стою въ ней, а могила все таки моя.

Гамлетъ. Ты городишь вздоръ. Могила длается для мертвыхъ, а не для живыхъ, значитъ она ни моя ни твоя.

1-й могильщикъ. А если знаете, такъ что же спрашивать.

Гамлетъ. Я спрашиваю, для какого человка ты ее роешь?

1-й могильщикъ. Не для человка.

Гамлетъ. Ну такъ для женщины?

1-й могильщикъ. И не для женщины.

Гамлетъ. Такъ кого же въ нее зароютъ?

1-й могильщикъ. Зароютъ ту, что при жизни звалась женщиной, а теперь умерла и потому помяни Богъ ея душу.

Гамлетъ. Этотъ плутъ находчивъ и съ нимъ надо держать ухо остро. Право, Гораціо, я за послдніе два три года замтилъ, что свтъ, состарвшись, сталъ умнть. Простой мужикъ можетъ нынче слово за слово поспорить съ придворнымъ такъ что въ дуракахъ останется пожалуй послдній. Давно ли ты могильщикомъ?

1-й могильщикъ. Съ того года когда нашъ покойный король Гамлетъ побдилъ Фортинбраса.

Гамлетъ. А какъ давно это было?

1-й могильщикъ. Будто не знаете? Всякій дуракъ вамъ скажетъ, что въ этотъ день родился молодой принцъ Гамлетъ. Тотъ самый, что сдлался нынче дуракомъ и котораго посылаютъ въ Англію.

Гамлетъ. А для чего его туда посылаютъ?

1-й могильщикъ. Да потому что онъ сталъ дуракомъ. Можетъ быть тамъ онъ поумнетъ, а если и не поумнетъ такъ бда не велика.

Гамлетъ. Почему же не велика?

1-й могильщикъ. Тамъ этого не замтятъ. Англичане вс поголовно такіе же дураки какъ онъ.

Гамлетъ. А какъ онъ сдлался дуракомъ?

1-й могильщикъ. Разсказываютъ чудн какъ то.

Гамлетъ. Чудн?

1-й могильщикъ. Ну да. Помшался и все тутъ.

Гамлетъ. На чемъ же онъ помшался?

1-й могильщикъ. На чемъ? да на здшней датской земл, на той самой, гд я вотъ ужъ тридцать лтъ состою могильщикомъ.

Гамлетъ. Долго ли покойникъ можетъ пролежать въ земл не испортившись?

1-й могильщикъ. Если онъ не былъ попорченъ еще при жизни — а намъ такихъ хоронить доводится не въ рдкость — ну такъ пожалуй пролежитъ лтъ восемь или девять.. Кожевникъ наврно продержится девять.

Гамлетъ. Почему же кожевникъ дольше другихъ.

1-й могильщикъ. Потому что его кожа выдубилась и привыкла къ вод. А вода хуже всего портитъ этихъ дураковъ покойниковъ (Выбрасываетъ черепъ). Вотъ черепъ, который пролежалъ въ земл двадцать три года.

Гамлетъ. Чей онъ?

1-й могильщикъ. Это черепъ одного негодяя. Какъ бы вы думали, чей именно?

Гамлетъ. Не знаю.

1-й могильщикъ. Чортъ бы побралъ бездльника! Разъ онъ мн вылилъ на голову цлый стаканъ вина. Это черепъ Іорика, того самаго, что былъ шутомъ при покойномъ корол.

Гамлетъ. Какъ! этотъ?

1-й могильщикъ. Онъ самый!

Гамлетъ. Дай его мн!.. Бдный Іорикъ! — Я зналъ его, Гораціо. Что за неистощимая веселость была въ этомъ человк! Сколько разъ носилъ онъ меня на рукахъ, a теперь, что за отвращеніе поднимается при его вид въ душ моей! На этомъ мст были губы, которыя я цловалъ съ такимъ увлеченіемъ! Гд его забавныя шутки, остроты и псенки? Т шутки, что заставляли хохотать до упаду присутствующихъ! Онъ не можетъ посмяться даже надъ той гримасой, которую теперь длаетъ самъ! Уста сомкнулись на вки! Хотлось бы мн показать этотъ черепъ какой-нибудь кокетк и сказать, что штукатурка блилъ и румянъ, которыя она на себя накладываетъ не спасетъ ея личика отъ судьбы сдлаться точно такимъ же черепомъ! Интересно знать, нашлась ли бы у ней улыбка въ отвтъ моимъ словамъ? — Отвть мн на одинъ вопросъ, Гораціо.

Гораціо. Что вамъ угодно?

Гамлетъ. Неужели Александръ Македонскій сдлался въ земл точно такимъ же?

Гораціо. Совершенно.

Гамлетъ. И также скверно пахнетъ? — Фуй!

(Бросаетъ черепъ).

Гораціо. Также, принцъ.

Гамлетъ. Какъ поглядть, на какое глупое употребленіе можемъ мы пригодиться! Нтъ ничего невозможнаго въ предположеніи, что благородный прахъ Александра Македонскаго служитъ теперь замазкою для дырявой бочки!

Гораціо. Ваша мысль кажется мн немножко натянутой.

Гамлетъ. Нисколько. Можно ее доказать совершенно логично, безъ всякихъ натяжекъ. Суди самъ: — Александръ умеръ, Александръ похороненъ, Александръ превратился въ прахъ, прахъ — земля, земля — глина, а кто же можетъ помшать употребить глину для замазки бочки?

Прахъ Цезаря, ничтожной ставши глиной,

Для хижины замазкой бдной сталъ!

Кто въ страх міръ держалъ, увы! своей кончиной

Ничтожество земнаго доказалъ!

Но тшъ!.. что вижу я? идетъ король!

(Входитъ похоронная процессія. Впереди священники, за ними гробъ Офеліи, Лаэртъ, лица участвующія въ церемоніал, король, королева и свита).

Гамлеть. Придворные! что можетъ это.значитъ?

Обрядъ безъ должныхъ почестей — знакъ врный,

Что хоронить хотятъ самоубійцу,

Въ отчаяньи нанесшаго себ

Своей рукою смерть. Покойный былъ,

Какъ кажется, изъ высшаго сословья.

Зайдемъ за кустъ и будемъ наблюдать.

(Удаляюся).

Лаэртъ (у могилы). Что будетъ дальше?

Гамлетъ. Молодой Лаэртъ!

Онъ честный, славный юноша… Тссъ! слушай!

Лаэртъ. Что будетъ дальше?

Священникъ. Погребенье было

Исполнено съ обрядами, какіе

Могли мы допустить. Вопросъ кончины

Сомнителенъ, и если бъ не приказъ,

Изшедшій свыше — мы должны бы были

Зарыть ее до страшнаго суда

Въ земл неосвященной. Тернъ и камни

Покрыли бы ея грховный трупъ

Взамнъ молитвъ, а между тмъ она

Погребена какъ чистая двица,

Въ внк изъ розъ, въ святой земл, со звономъ

Святыхъ колоколовъ.

Лаэртъ. Какъ! этимъ вы

Все кончили?

Священникъ. Все кончили. Дозволивъ

Пропть надъ нею реквіемъ, съ возданьемъ

Ей почестей, какія воздаются

Отшедшимъ въ чистот — мы осквернили бъ

Священные обряды погребенья

И тмъ тяжолый совершили бъ грхъ!

Лаэртъ. Ну, хорошо! Спускайте гробъ въ могилу.

Фіялки разцвтутъ изъ чистой плоти

Твоей сестры и будешь ты витать

Въ священномъ сонм ангеловъ небесныхъ!

А ты, упрямый, безсердечный попъ

Лишь будешь выть въ жестокихъ корчась мукахъ!

Гамлетъ. Что вижу я? Офелія!….

Королева (бросая цвты на гробъ). Цвты

Просыпьтесь на цвтокъ! Прости! Мечтала

Въ теб жену я Гамлету найти.

Не гробъ теб цвтами собиралась

Украсить я, а брачную постель!

Лаэртъ. Будь трижды проклятъ тотъ, чья злость лишила

Тебя разсудка свтлаго, сестра!…

Остановитесь засыпать могилу,

Я разъ еще хочу обнять сестру.

(Спрыгиваетъ въ могилу).

Ну вотъ теперь бросайте землю разомъ

На мертвую съ живымъ! Валите грудой,

Чтобъ выросъ холмъ величиной съ небесный

Олимпъ иль Пеліонъ!

Гамлетъ (приближаясь). Кто хнычетъ тутъ

Такъ громко и такъ глупо, точно хочетъ

Заставить звзды выпучить глаза

На грусть его? — Смотри: я Гамлетъ Датскій!

(Спрыгиваетъ въ могилу).

Лаэртъ. Чортъ душу взялъ твою бъ! (Схватывая его за горло).

Гамлетъ (борется съ нимъ). Плоха молитва!

Ты горло мн, однако, отпусти!

Я хоть и не злопамятенъ, но есть

Во мн кой что, что можетъ быть опаснымъ!

Такъ будь уменъ и воли не давай

Своимъ рукамъ.

Король. Велите ихъ разнять.

Королева. О, Гамлетъ, Гамлетъ!

Гораціо. Добрый принцъ! придите

Прошу въ себя. (Ихъ разнимаютъ).

Гамлетъ. Я буду спорить съ нимъ,

Пока глядятъ глаза мои!

Королева. Въ чемъ, Гамлетъ?

Гамлетъ. Офелію любилъ я, какъ любить

Не въ силахъ были сорокъ тысячъ братьевъ!

Что сдлать былъ готовъ ты для нее?

Король. Лаэртъ, онъ сумасшедшій.

Королева. Бога ради

Не длайте ему лишь только зла!

Гамлетъ. Ну говори! что сдлать былъ готовъ

Ты для нее? Рыдать и бсноваться?

Рвать платье, хныкать, плакать, выпить жолчь,

Състь крокодила? — это все умлъ бы

Я сдлать самъ!… Иль удивить хотлъ

Меня ты тмъ, что соскочилъ въ могилу?

Со мной затялъ драку? Думалъ съ ней

Зарыть себя? — Готовъ я точно также

На это все! — Ревлъ ты о горахъ,

Хотлъ, чтобъ ихъ наваливали грудой

На насъ съ тобой, пока вершина ихъ

Какъ Осса не достигла бы небесныхъ

Горящихъ сферъ! — Реви! реви! на это

И я способенъ также!

Королева. Онъ безуменъ!

Онъ растерзать теперь готовъ себя

Въ горячечномъ бреду, но бредъ пройдетъ,

И сдлается кротокъ онъ и нженъ,

Какъ голубокъ, когда въ сребристомъ пух

Выходитъ онъ на свтъ. Порывы злости

Замнитъ въ немъ безмолвная печаль.

Гамлетъ. Скажи мн, мальчикъ — для чего затялъ

Со мной ты эту ссору? Я всегда

Любилъ тебя! — Что будетъ, впрочемъ, будь!

Самъ Геркулесъ и тотъ не помшаетъ

Мяукать кошк а собак лаять! (Уходитъ).

Король. Прошу, Гораціо, смотри за нимъ

Во вс глаза. (Лаэрту) А ты не забывай,

Что сказано вчера и будь степеннй.

Все дло приближается къ концу.

Тебя, Гертруда милая, прошу я,

Надъ сыномъ строгій учредить надзоръ. (Въ сторону)

Что до могилы этой, то ее

Почтить живой намъ надо гекатомбой.

Придти должна пора успокоенья,

А до того — молчанье и терпнье!

(Уходятъ).

СЦЕНА 2-я.

Залъ во дворц.

(Входятъ Гамлетъ и Гораціо).

Гамлетъ. Достаточно объ этомъ. Перейдемъ

Къ дальнйшимъ приключеньямъ. Ты вдь помнишь,

Что я о нихъ разсказывалъ теб?

Гораціо. Все помню, принцъ.

Гамлетъ. Въ моей душ кипла

Какая то борьба, изъ за которой

Не могъ заснуть ни на минуту я.

Мн чувствовалось вдесятеро хуже

Чмъ каторжнымъ въ цпяхъ, по счастью смлость

Взяла свое — и будь благословенъ

Тотъ мигъ когда на смлость я ршился!

Порой и безразсудство служитъ намъ

Какъ врный другъ, особенно въ минуты

Когда расчеты рушатся. Мы въ этомъ

Должны признать вмшательство судьбы,

Ршающей за насъ порывы наши

По своему.

Гораціо. Нельзя сказать врне.

Гамлетъ. Накинувши въ потьмахъ матросскій плащъ,

Я выбрался тихонько изъ каюты,

Съискалъ обоихъ ихъ и началъ шарить

Въ ихъ сумкахъ, взялъ пакетъ и незамтно

Вернулся вновь къ себ. Затмъ, отбросивъ

Пустую щепетильность, распечаталъ

Таинственный пакетъ. О другъ мой добрый!

Что въ немъ нашелъ я! — царственную подлость!

Представь себ, что это былъ приказъ,

Позолоченный разнымъ пустословьемъ

О счастьи Англичанъ, о благ Датчанъ,

Съ прибавкой доказательствъ, что нельзя

Оставитъ жизнь такой зловредной твари,

Какой сталъ нынче я — ну словомъ дло

Все было сведено къ тому, чтобъ тотчасъ,

По высадк на берегъ, мн снесли бъ

Немедля голову, не давши даже

Наладить палачу его топоръ.

Гораціо. Возможно ли?

Гамлетъ. Смотри, бумага здсь,

Прочти ее потомъ. Но хочешь знать ты,

Что сдлалъ я?

Гораціо. О да, прошу, скажите.

Гамлетъ. Почувствовавъ себя въ стяхъ такой

Презрнной западни, я сталъ искать,

Какъ выдти изъ нея. По счастью разумъ

Усплъ подать благой совтъ мн, прежде,

Чмъ могъ придти въ себя я. Взявъ перо,

Я настрочилъ немедленно другое,

Подобное жь посланье. Написалъ

Его, какъ писарь, четко. Говорятъ вдь,

Что почеркъ государственныхъ людей

Быть долженъ дуренъ. Я не раздляю

Такого мннья и работалъ много

Ему наперекоръ, за что и былъ

Теперъ вознагражденъ. Желаешь знать,

Что было мной написано?

Гораціо. Скажите.

Гамлетъ. Внушительная просьба къ королю

Британіи, какъ къ даннику и другу

Монарха Датчанъ. Въ просьб излагалось,

Что если онъ желаетъ, чтобы дружба

Межь Англіей и Даніей цвла

Роскошной пальмой, чтобы миръ всегда

Впчалъ чело цвтами и союзъ

Обихъ странъ ничмъ не нарушался, —

Все вздоръ въ такомъ же род — то, чтобъ тотчасъ,

Лишь только будетъ прочтено письмо,

Казнили бы безъ всякихъ церемоній

Тхъ, кто его принесъ, не давъ имъ даже

Покаяться.

Гораціо. Откуда жь взяли вы

Печать съ гербомъ?

Гамлетъ. Судьба и тутъ явилась

На помощь мн. Въ моихъ вещахъ нашлась

Старинная, отцовская печать

Съ гербомъ страны. Я ею запечаталъ

Пакетъ, свернувъ его точь въ точь какъ первый,

И также подписалъ. Затмъ вложилъ

Откуда былъ онъ взятъ, исполнивъ все

Такъ ловко и умно, что мой подкидышъ

Замченъ не былъ. Утромъ загорлся

Нашъ бой съ врагомъ, — a то, что было дальше,

Ты слышалъ ужь.

Гораціо. Такъ значитъ съ Розенкравцемъ

И Гильденштерномъ кончено?

Гамлетъ. Другъ милый!

Они получатъ то, къ чему пошли

На встрчу сами! гибель ихъ ни мало

Мою не мучитъ совсть. Ихъ сгубило

Излишнее желанье подслужиться.

Для низкихъ душъ всего опаснй встать

На томъ пути, гд перекрестятъ шпаги

Два страшные бойца.

Гораціо. Но Боже, Боже!

Что за король!

Гамлеть. Онъ развязалъ за то

Вполн теперь мн руки! Кмъ убитъ

Былъ мой отецъ, а мать осквернена

Позоромъ и стыдомъ, кто всталъ помхой

Межь волею народа и моими

Надеждами, кто строилъ наконецъ

На жизнь мою предательскіе ковы —

Не вправ ль я убить своей рукой

Подобнаго злодя, и не грхъ ли

Оставить было бъ жизнь такому злому

Отребью человчества, чтобъ дать

Ему возможность длать зло и дальше.

Гораціо. Не забывайте: онъ получитъ скоро

Извстіе изъ Англіи о томъ,

Какъ выполненъ приказъ его.

Гамлетъ. Пускай!

Звать я тоже долго вдь не буду.

Что значитъ человческая жизнь?

Сказалъ: разъ — два — и кончено! Досадно

Мн только то, зачмъ я оскорбилъ

Достойнаго Лаэрта… Въ тяжкомъ гор,

Постигнувшемъ его, я вижу образъ

Того, что самъ я вынесъ. Я цню

Его расположенье. Все случилось

Къ несчастью потому лишь, что излишній

Порывъ его горячности смутилъ

Разсудокъ мн до головокруженья.

Гораціо. Молчите, тш!.. Сюда подходитъ кто-то.

(Входитъ Озрикъ.)

Озрикъ. Прошу ваше высочество принять мое усерднйшее поздравленіе со счастливымъ возвратомъ въ Данію.

Гамлетъ. Прошу васъ принять мою нижайшую благодарность за вашу любезность. — (Тихо). Ты знаешь этого водянаго жука, Гораціо?

Гораціо. Нтъ, принцъ.

Гамлетъ. Тмъ лучше для тебя: его знать стыдно. У него много доходовъ и фермъ, а вдь извстно, что если скоту дать власть надъ скотами, то онъ непремнно положитъ ноги на столъ. Онъ животное въ полномъ смысл слова и блаженствуетъ, благодаря своимъ деньгамъ, какъ свинья въ луж.

Озрикъ. Если ваше высочество находитесь въ благопріятномъ расположеніи духа, чтобъ меня выслушать, то я имю передать вамъ нчто отъ короля.

Гамлетъ. Я выслушаю васъ со вниманіемъ, на какое только способенъ… Но, прошу васъ, употребите вашу шляпу на то, для чего она сдлана: — надньте ее на голову.

Озрикъ. Благодарю, ваше высочество: — жарко.

Гамлетъ. Могу васъ уврить наоборотъ, что теперь очень холодно. Втеръ дуетъ съ свера.

Озрикъ. Это такъ: холодъ изрядный.

Гамлетъ. Но представьте, что при моемъ темперамент, воздухъ кажется мн жаркимъ!

Озрикъ. Чрезвычайно жаркимъ, принцъ! До того жаркимъ, что я не могу даже выразить! Возвращаясь однако къ длу, я долженъ сообщитъ вашему высочеству, что король заложилъ относительно васъ очень большое пари. Дло было такъ —

Гамлетъ (надвая ему шляпу). Сдлайте одолженье!

Озрикъ. Не извольте безпокоиться! Мн такъ лучше, увряю васъ. — Недавно возвратился ко двору молодой Лаэртъ. Что это за очаровательный молодой человкъ! Какая въ немъ бездна прекрасныхъ качествъ! Что за наружность! Какое умнье себя держать! Право, его безъ преувеличенія можно назвать памятной книжкой хорошихъ манеръ. Въ немъ вы найдете все, что только можно встртить въ порядочномъ человк.

Гамлетъ. Какъ, я думаю, ему пріятно быть оцненнымъ вами съ такой врностью! Судя по вашимъ словамъ, качества его такъ многочисленны, что для перечисленія ихъ не достанетъ никакой ариметики и я удивляюсь, какъ такой большой грузъ можетъ удержаться въ памяти подобнаго утлаго корабля какъ вы. Что до меня, то я самъ считаю Лаэрта очень хорошимъ человкомъ, исполненнымъ такихъ рдкихъ качествъ и совершенствъ, что врное ихъ изображеніе можно получить только если поставить его передъ зеркаломъ. Всякій иной его портретъ будетъ только тнью дйствительности.

Озрикь. Ваше высочество изволите говорить совершенную правду.

Гамлетъ. Но скажите, съ какою цлью перебираемъ мы достоинства этого джентльмена нашими недостойными устами?

Озрикъ. Принцъ!…

Гораціо. Не можете ли вы объяснить это нсколько боле понятнымъ языкомъ? Вроятно вы этимъ не затруднитесь?

Гамлетъ. Какая связь между вашею рчью и имъ?

Озрикъ. Кмъ? Лаэртомъ?

Гораціо (въ сторону). Кажется онъ вытрясъ весь кошель своего краснорчія и золотыя слова боле не польются.

Гамлетъ. Именно Лаэртомъ.

Озрикъ. Я знаю, что вы не изволите пребывать въ незнаніи…

Гамлетъ. Очень радъ, что вы держитесь обо мн такого мннія, хотя большой пользы отъ этого я для себя не вижу. Но что жь дальше?

Озрикъ. И такъ, вы не изволите пребывать въ незнаніи одного очень рдкаго качества Лаэрта.

Гамлетъ. Не смю въ этомъ сознаться изъ боязни, чтобъ вы не приняли моего отвта за желаніе въ чемъ нибудь сравниться съ Лаэртомъ. Вдь чтобъ оцнить чье-нибудь качество, надо имть нкоторую долю этого качества въ самомъ себ.

Озрикъ. Я говорю объ искусств Лаэрта владть оружіемъ. Говорятъ, что онъ въ этомъ дл недосягаемъ.

Гамлетъ. Какимъ оружіемъ?

Озрикъ. Рапирой и кинжаломъ.

Гамлетъ. Тутъ цлыхъ два оружія. — Но что жь дальше?

Озрикъ. Король объявилъ пари, поставивъ на ставку шесть арабскихъ лошадей, противъ которыхъ Лаэртъ выставилъ шесть французскихъ клинковъ и шесть кинжаловъ со всми принадлежностями, ножнами, поясами, перевязями и прочимъ. Три изъ этихъ оснастокъ дйствительно великолпны и превосходно приспособлены для дйствія. Работа — чудо искусства.

Гамлетъ. Что вы называете оснасткой?

Гораціо (Гамлету). Вы, кажется хотите ршительно заставить его договориться до послдняго слова.

Озрикъ. Оснасткой я называю поясъ, оправу и вообще вс приспособленія оружія.

Гамлетъ. Такое названіе было бы приличнй, если бы мы носили на бедр, вмсто оружія, корабли съ пушками. A потому будемте называть эту вещь просто перевязью. Но продолжайте: значитъ шесть арабскихъ скакуновъ заложены противъ шести французскихъ шпагъ съ великолпными принадлежностями. Датская ставка стоитъ французской. Но въ чемъ же суть заклада?

Озрикъ. Король утверждаетъ, что изъ двнадцати схватокъ между вами и Лаэртомъ, онъ не нанесетъ вамъ трехъ ударовъ, а Лаэртъ изъ двнадцати схватокъ держитъ пари на девять. Дло будетъ ршено немедленно, если ваше высочество не окажете сопротивленія.

Гамлетъ. Окажу непремнно.

Озрикъ. То есть я разумю, если ваше высочество не окажете сопротивленія имть Лаэрта вашимъ противникомъ.

Гамлетъ. Передайте его величеству, что я буду дожидаться въ этой зал. Теперь какъ разъ время, которое я посвящаю отдыху. Пускай принесутъ рапиры, и если Лаэртъ на это согласенъ, а король настаиваетъ на своемъ заклад, то я постараюсь выиграть ему шпаги. Если же въ этомъ не успю, то при мн останутся стыдъ и удары.

Озрикъ. Долженъ ли я передать вашъ отвтъ королю именно въ такомъ вид?

Гамлетъ. Непремнно! Но не упустите при этомъ случая украсить его цвтами вашего краснорчія.

Озрикъ. Поручаю себя благосклонному вниманію вашего высочества. (Уходитъ).

Гамлетъ. Весь вашъ! весь вашъ! — Хорошо, что онъ ходатайствуетъ за себя самъ, потому что врядъ ли бы нашелся охотникъ этимъ заняться.

Гораціо. Онъ очень похожъ на грача съ яичной скорлупой на голов.

Гамлетъ. Онъ даже грудь кормилицы бралъ въ ротъ не иначе, какъ предварительно разшаркавшись. Подобно бездн людей этого покроя, рожденныхъ нашимъ пустымъ, ничтожнымъ вкомъ, онъ заботится только о вншнихъ, усвоенныхъ обществомъ, манерахъ. И замчательно, что людямъ надутымъ такимъ вздоромъ, удается иногда возвышаться въ общественномъ мнніи. Но за то стоитъ только подуть на нихъ здоровымъ воздухомъ и они лопаются какъ пузыри. (Входитъ придворный).

Придворный. Ваше высочество! Король посылалъ къ вамъ молодаго Озрика, который передалъ ему вашъ отвтъ, что вы ожидаете его величество въ зал. Его величество приказалъ окончательно узнать: желаете ли немедленно принять вызовъ Лаэрта, или полагаете отложить споръ до другаго времени?

Гамлетъ. Я остаюсь при своемъ отвт, если онъ звучитъ согласно съ желаніями его величества. Въ случа готовности Лаэрта, я готовъ также. Мн все равно сразиться съ нимъ теперь или въ другое время, лишь бы мое расположеніе было не хуже теперешняго.

Придворный. Король и королева немедленно пожалуютъ сюда со всмъ дворомъ.

Гамлетъ. Въ добрый часъ.

Придворный. Королева изъявляетъ желаніе, чтобы вы предварительно обмнялись съ Лаэртомъ нсколькими дружескими словами.

Гамлетъ. Желаніе королевы прекрасно!

(Придворный уходитъ).

Гораціо. Принцъ! вы проиграете закладъ.

Гамлетъ. Не думаю. Я много упражнялся въ фехтованьи съ тхъ поръ, какъ Лаэртъ ухалъ во Францію. Имя на своей сторон льготу, я могу выиграть… Но ты не можешь представить, какъ у меня стало вдругъ почему-то тяжело на сердц. Впрочемъ это вздоръ.

Гораціо. Но однако….

Гамлетъ. Говорю теб — вздоръ. Такого рода предчувствія могутъ взволновать только женщину.

Гораціо. Напротивъ, если сердце ваше предчувствуетъ что-либо недоброе — не пренебрегайте этимъ указаніемъ. Хотите, я пойду сказать королю, что вы не расположены въ настоящее время начинать игру?

Гамлетъ. Ни за что! Я готовъ принять вызовъ самой судьбы, и врю, что Провидніе предопредляетъ гибель послдняго воробья. Что должно случиться — случится непремнно, а что случилось — значитъ должно было случиться. Главное дло — быть готовымъ на все и всегда. Если люди не имютъ власти надъ жизнью, которую покидаютъ, то не все ли равно покинутъ ее раньше или позже?

(Входятъ король, королева, Лаэртъ, Озрикъ и придворные. За ними служители съ рапирами).

Король. Приближься, Гамлетъ и прими изъ рукъ

Моихъ Лаэрта руку. (Соединяетъ руки Гамлета и Лаэрта).

Гамлетъ. Извини

Меня, Лаэртъ! — я знаю, что нанесъ

Теб обиду и прошу прощенья

Отъ всей души. Меня простить ты долженъ

Какъ честный человкъ. Вс т, кого

Ты видишь здсь, наврно ужь успли

Теб сказать, что я порой бываю

Подверженъ злой болзни. Если я,

Безъ всякаго желанья, причинилъ

Ущербъ твоимъ правамъ, душ и чести —

Сочти, что это было грустнымъ дломъ

Безумія. Коль скоро злой недугъ

Причиною того, что Гамлетъ можетъ

Порою быть не Гамлетомъ, то значитъ,

Когда въ подобный мигъ я сдлалъ зло,

Оно должно считаться совершоннымъ

Не Гамлетомъ. Я становлюся самъ

На сторону того, кто мной обиженъ.

Мой недугъ — врагъ мой! — Объяснивши это

Предъ всми здсь, надюсь я, что ты

Меня простишь въ твоемъ правдивомъ сердц,

И если я виновенъ въ чемъ — ты будешь

Смотрть на то съ такимъ же снисхожденьемъ,

Какъ еслибъ, на угадъ, пустивъ стрлу,

Я ранилъ ею брата.

Лаэртъ. Я доволенъ.—

Природы голосъ говоритъ, конечно,

Чтобъ я отмстилъ, но здсь, на пол чести,

Я предпочту умолкнуть въ ожиданьи,

Чтобъ судъ людей, испытанныхъ въ любви

Къ правдивости, постановилъ, чмъ долженъ

Считать себя я удовлетвореннымъ,

А до того я принимаю миръ,

Который мн предложенъ и ничмъ

Не стану нарушать его.

Гамлетъ. Отъ сердца

Теб я отвчаю и даю,

Съ тмъ вмст, общанье честно встртить

Тебя въ бою. — Подайте намъ рапиры.

Лаэртъ. И мн одну.

Гамлетъ. Я буду легкой цлью

Теб, Лаэртъ. Твое искусство вспыхнетъ,

Какъ яркая звзда, на черномъ пол

Моей неловкости.

Лаэртъ. Угодно вамъ

Шутить, любезный принцъ?

Гамлетъ. Ни мало! Честью

Клянусь теб.

Король. Подай рапиры, Озрикъ,

Обоимъ имъ. Теб извстенъ, Гамлетъ,

Объявленный закладъ?

Гамлетъ. О да, извстно

Равно и то, что вы рискнули многимъ,

Держа пари за худшаго бойца.

Король. Я не боюсь. Я знаю васъ обоихъ.

Ты, Гамлетъ, обезпеченъ сверхъ того

Условьемъ больше выгоднымъ въ заклад

И будешь побдителемъ. Успхъ

За насъ вполн.

Лаэртъ (пробуя рапиру). Рапира эта слишкомъ

Мн тяжела. Я выберу другую.

Гамлетъ. А эта мн подходитъ. Вс ль он

Равны длиной?

Озрикъ. Вс, принцъ.

Король. Пускай поставятъ

На столъ два кубка. Если Гамлетъ дастъ

Два первые удара и успетъ

Успшно отпарировать послдній —

Пусть залпъ изъ пушекъ возвститъ о томъ,

А я торжественно изъ кубка выпью

Здоровье Гамлета, и брошу въ кубокъ

Жемчужину, цнне той, какую

Въ своемъ носили царственномъ внц

Монархи Даніи! Поставьте жь кубки.

Пусть барабаны подаютъ сигналъ

Громовымъ трубамъ, трубы — пушкамъ, пушки-жь

Объявятъ и земл и небесамъ,

Что датскій государь подъемлетъ кубокъ

За счастье Гамлета! — Берите шпаги,

А судьи пусть внимательно слдятъ

За ходомъ боя.

Гамлетъ. Къ длу!

Лаэртъ. Къ длу! (Фехтуютъ).

Гамлетъ. Разъ!

Лаэртъ. Нтъ, нтъ!

Гамлетъ. Судите судьи!

Озрикъ. Безъ сомннья,

Ударъ безспорный.

Лаэртъ. Пусть! — начнемъ съ начала.

Король. Подайте кубокъ мн. Здоровье пью

Я Гамлета. Жемчужина его.

Пей Гамлетъ также. (Трубы и пушечная пальба).

Гамлетъ. Нтъ сначала надо

Покончить дло. Пусть пока поставятъ

На мсто кубокъ (Нападаетъ). А на это скажешь

Ты что въ отвтъ? — ударъ еще.

Лаэртъ. Согласенъ.

Король (королев). Сынъ будетъ побдителемъ.

Королева. Онъ бдный

Подверженъ вдь одышк. Милый Гамлетъ

Поди сюда и оботри лицо

Моимъ платкомъ. Хочу я выпить также

За счастье Гамлета! (Беретъ кубокъ).

Гамлетъ. Благодарю

Васъ матушка!

Король. Нтъ, нтъ, не пей Гертруда!

Королева. Оставь, прошу. (Пьетъ).

Король (въ сторону). Она отравлена!

Все кончено!

Гамлетъ. Я пить пока не буду.

Придетъ пора потомъ.

Королева. Дай отереть мн

Твое лицо.

Лаэртъ. Увидите, что я

Теперь его коснусь.

Король. Наврядъ!

Лаэртъ (въ сторону). Однако

Я чувствую, что совсть начинаетъ

Во мн вставать.

Гамлетъ. Начнемъ же въ третій разъ.

Мн право кажется, что ты лишь шутишь.

Прибавь немного пылу! Или ты

Меня считаешь можетъ быть ребенкомъ?

Лаэртъ. Ты думаешь? увидимъ! выпадай!

(Продолжаютъ фехтовать).

Озрикъ. Ударъ ничей.

Лаэртъ (ранитъ Гамлета). А вотъ теперь что скажешь?

(Горячая схватка. Оба выбиваютъ другъ у друга рапиры и затмъ каждый схватываетъ рапиру противника. Гамлетъ ранитъ Лаэрта).

Король. Разнять, разнять ихъ! оба увлеклись

Уже чрезъ чуръ.

Гамлетъ. Нтъ, нтъ, начнемъ еще!

(Королев длается дурно).

Озрикъ. Смотрите! Боже! Королев дурно!

Гораціо. Струится кровь съ обоихъ. Какъ могло

Случиться это?

Озрикъ. Что съ тобой Лаэртъ?

Лаэртъ. Со мною что? — попалъ въ свои тенета

Я какъ куликъ! — Умру достойно я

За собственную низость!

Гамлетъ. Что, скажите,

Случилось съ королевой?

Король. Стало дурно

При вид крови ей.

Королева. О нтъ, мой Гамлетъ!

Питье, питье!… ядъ въ кубк былъ… Питье

Отравлено!

Гамлетъ. Злодйство!… На запоръ

Кругомъ вс двери! Гд убійца?

Лаэртъ (падая). Здсь!…

Ты Гамлетъ мертвъ! Нтъ во вселенной средства,

Которое могло бъ теб помочь.

Ты проживешь не больше получаса

Клинокъ измны держишь ты въ рукахъ!

Онъ отравленъ!…. Его смертельнымъ ядомъ

Сраженъ и я, чтобъ больше не вставать!

Погублена отравой точно также

И мать твоя!…. О, тяжело…..Всему

Король, виновникъ!…

Гамлетъ. Ядъ!… Конецъ клинка

Отравленъ?…. А!… такъ на работу ядъ!…

(Закалываетъ короля).

Придворные. Измна!

Король. Раненъ я! друзья, ко мн!

Я только раненъ!

Гамлетъ. Кровопійца!… пей

Свое добро! и подавись своею

Жемчужиной!… Ступай за королевой!

(Вливаетъ ему ядъ въ горло. Король умираетъ).

Лаэртъ. Наказанъ онъ достойно. Онъ отраву

Готовилъ самъ. Простимъ достойный Гамлетъ

Другъ друга передъ смертью! Смерть отца,

Равно какъ и моя, да не тревожатъ

Тебя укоромъ совсти! твоя же

Пускай простится мн! (Умираетъ).

Гамлетъ. Прости Господь

Теб тяжолый грхъ твой! за тобою

Иду во слдъ и я! — Я умираю

Гораціо! (Обращаясь къ королев) Прощай на вкъ и ты,

Погубленная жертва!… Вы же вс,

Что съ ужасомъ стоите здсь кругомъ,

Свидтелями страшной чорной драмы! —

Имй я мигъ — въ чемъ смерть, тюремщикъ строгій

Отказываетъ мн — какъ много могъ бы

Я вамъ порасказать! — Но надо быть

Покорнымъ вол Неба! Смерть зоветъ

Меня, Гораціо — на счастье ты

Здоровъ и живъ — ты оправдаешь память

Мою передъ людьми! Разскажешь все

Незнавшимъ правды дла!

Гораціо. Не надйтесь,

Принцъ на меня. Я Римлянинъ скорй

Чмъ Датчанинъ. Въ бокал есть остатокъ.

(Хочетъ выпитъ остатокъ):

Гамлетъ (вырывая кубокъ). Когда мужчина ты — .отдай мн кубокъ!

Оставь его! — Подумай, что за имя,

Покрытое позоромъ на земл,

Оставлю, я! Какъ много страшныхъ тайнъ

Меня переживутъ!… Нтъ, нтъ! коль скоро

Меня ты любишь такъ, какъ говорилъ,

Останься живъ и отрекись на время

Отъ райскихъ благъ, чтобъ выполнить тяжолый

Прискорбный трудъ, правдиво разсказавъ

О томъ, что здсь свершилось предъ тобою!

(Вдали раздаются военный маршъ и выстрлы).

Что значитъ этотъ шумъ?

Озрикъ. Салютъ, которымъ

Вернувшійся съ побдой Фортинбрасъ

Привтствуетъ пословъ, прибывшихъ также

Изъ Англіи.

Гаміетъ. Я умираю!… Ядъ

Беретъ свое!… умру я не узнавъ

Встей изъ Англіи, но я пророчу,

Что Фортинбрасъ желаніемъ народа

Займетъ престолъ. — Я подаю мой голосъ

Предъ смертью за него!… Ему о всемъ

Гораціо разскажешь ты подробно

А я найду въ безмолвіи покой!—

(Умираетъ).

Гораціо. Разбилось сердце честное! Почій

Сномъ вчнымъ милый принцъ! Покой желанный

Навется на голову твою

Небеснымъ хоромъ ангеловъ! —

(За сценой барабанный бой).

Что значитъ

Звукъ этихъ барабановъ?

(Входятъ Фортинбрасъ, англійскіе послы и свита).

Фортинбрасъ. Гд? гд мсто

Свершившихся несчастій?

Гораціо. Если вы

Хотите видть горе или дло,

Которому поврить не легко,

Останьтесь здсь.

Фортинбрасъ. ‘Пощады нтъ’ — вотъ крикъ

Который здсь пронесся! — Злая смерть!

Какой ты пиръ затяла въ своемъ

Незыблемомъ дворц, что безпощадно

Скосила столько царственныхъ головъ

Однимъ кровавымъ взмахомъ?

1-й посланникъ. Страшный видъ!

Мы запоздали съ нашими встями.

Тотъ, кто ихъ ожидалъ уже утратилъ

Навки слухъ. Узнать не можетъ онъ,

Что Розенкранцъ и Гильденштернъ убиты

Какъ онъ хотлъ. Кто жь насъ вознаградитъ

За то, что сдлано?

Гораціо. Онъ васъ за это

Не сталъ благодарить бы и живой

Онъ не давалъ подобнаго приказа.

Но такъ какъ вы вернулись такъ внезапно

Изъ Англіи и Польши и попали

На страшный этотъ случай — то велите,

Чтобъ положили мертвыя тла

Усопшихъ на эстрад. Я предъ всми

Незнающему свту разскажу

О томъ, что здсь свершилось. Будетъ это

Ужасное сказанье о длахъ

Кровавыхъ и дурныхъ, о приговорахъ

Слпой судьбы, о случаяхъ убійствъ,

Умышленныхъ равно какъ и внезапныхъ,

Въ конц жь всего раскроется предъ вами,

Какъ умыселъ преступный поразилъ

Самихъ виновниковъ. Все это я

Правдиво разскажу.

Фортинбрасъ. Жду съ нетерпньемъ

Разсказа твоего. Мы соберемъ

Знатнйшихъ гражданъ, чтобъ извстно стало

И имъ, что мы услышимъ. Неохотно

Беру я въ руки власть. Мои права

Имютъ, впрочемъ, за себя поддержку

И я о нихъ обязанъ заявить.

Гораціо. Объ этомъ поведу я также рчь.

За васъ свой подалъ голосъ тотъ, чье имя

Наврно увлечетъ толпу другихъ.

Не надо намъ терять однако время,

Умы еще въ волненьи, если жь дать

Бродить имъ долго — можетъ выдти много

Нежданныхъ золъ, случайностей и бдъ.

Фортинбрась. Пусть Гамлета четыре капитана

Какъ воина снесутъ на катафалкъ.

Когда судьба судила бы корону

Носить ему — наврно бъ онъ достойно.

Ее носилъ! — Пусть громъ пальбы и звукъ

Военныхъ трубъ почтятъ при погребеньи

Усопшаго. Велите унести

Равно тла другихъ. Подобный видъ

Приличенъ полю битвы, здсь же слишкомъ

Печаленъ онъ. — Подайте знакъ пальбы!

(Уносятъ тло Гамлета при звукахъ похороннаго марша, посл чего за сценой раздается пушечный залпъ).

А. Соколовскій.

КОНЕЦЪ.

СЦЕНА 1-я.

(Францискъ на страж. Входитъ Бернардъ.)

Комната въ Эльсинёрскомъ дворц.

(Гамлетъ слдуетъ за Призракомъ).

ДЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

СЦЕНА 1-я.

(Рейнальдъ уходитъ. Входитъ Офелія въ испуг).

СЦЕНА 2-я.

(Полоній уходитъ).

(Корнелій и Волтимандъ уходятъ).

(Король, королева и свита уходятъ).

СЦЕНА 1-я.

(Входятъ Король, Королева, Полоній, Офелія, Розенкранцъ и Гильденштернъ).

(Полоній и Король уходятъ. Входитъ Гамлетъ).

(Актеры уходятъ. Входятъ Полоній, Розенкранцъ и Гильденштернъ).

(Гонзаго засыпаетъ. Баптиста уходить).

(Розенкранцъ, Гильденштернъ и Гораціо уходятъ).

(Полоній уходитъ).

(Полоній прячется за занавску двери. Входитъ Гамлетъ).

СЦЕНА 1-я.

(Розенкранцъ и Гильденштернъ возвращаются).

(Розенкранцъ и Гильденштернъ уходятъ)

(Розенкранцъ и Гильденштернъ уходятъ).

(Фортинбрасъ съ войскомъ уходитъ).

СЦЕНА 1-я.

(Придворный уходитъ).

Читайте также: