‘Отеческое объявленіе
о стотысячной невст.’
——
——
——
——
* * *
‘Отечественныя Записки’, No 5, 1847
Фиолетовые Книжки. Разные статьи в прозе и стихах. С. Ахлопкова, Майков Валериан Николаевич, Год: 1847
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Фіолетовыя Книжки. Разныя статьи въ проз и стихахъ. С. Ахлопкова. Книжка вторая. 1847. Въ тип. Имп. Акад. Наукъ. Въ 8-ю д. л. 53— 80 стр.
Г. Сергй Ахлопковъ дебютируетъ во второй книжк своего ‘фіолетоваго’ изданія отвтомъ на рецензію первой ‘Фіолетовой Книжки’, помщенную въ ‘Отечести. Запискахъ’ (октябрь 1846 года). Въ этомъ отвт авторъ предположилъ доказать читающему міру нкоторыя мысли, неоспоримо ему принадлежащія, и которыя очень-кстати было напечатать, потому-что иначе трудно допустить, чтобъ кто-нибудь дошелъ до подобныхъ заключеній путемъ спокойнаго, здраваго размышленія.
Вотъ он, эти великія мысли:
1) У насъ не существуетъ ни критики, ни вообще литературы,
2) Мнніе, что разговорный языкъ долженъ быть непремнно и языкомъ письменнымъ, есть мнніе нелпое, достойное дикарей, его то придерживается ‘новая школа’
3) Люди, печатающіе книжки, имющіе несчастіе обращаться съ литераторами ‘ныншней школы’, упорно держатся мннія, что для ‘дарованія нтъ правилъ’ (стр. 35).
4) Произведенія современной литературы вредны, пагубны: писатели льстятъ толп, предосудительныя дйствія страстей изображаютъ въ картинахъ плнительныхъ, однимъ словомъ засваютъ втры, чтобъ произрастить бури (venltim seminaverunt, turbinem niellent) (стр. 36—37).
5) Вышеизложенныя мысли рецензентъ ‘Отеч. Записокъ’ иметъ принять за нкоторое общее разсужденіе и вроятно
6) отступится отъ мннія своего, что, во-первыхъ, г. Сергй Ахлопковъ не знаетъ русской грамматики, во-вторыхъ, пишетъ стихи и всякія статейки, которыя, дйствительно, ниже всякой критики (стр. 33), въ-третьихъ, иметъ пристрастіе къ иностраннымъ цитатамъ, а языка Французскаго не знаетъ, какъ бы слдовало, и переводить приводимыхъ цитатъ не уметъ, въ-четвертыхъ, придерживается не совсмъ похвальныхъ привычекъ… на-прим., приписывать людямъ мннія, которыхъ они никогда не высказывали, и такимъ образомъ разсвать не втры, но что-то другое, и произращать не бури, но заблужденіе въ кругу людей на слово врящихъ всякой печатной, слдовательно и ‘фіолетовой’ книжк.
Опровергать свтлыя мысли г. Ахлопкова мы не станемъ: он сами за себя говорятъ. Притомъ же, кому нужно въ наше время объяснять, что такое языкъ письменный и языкъ разговорный? Вдь г. Сергй Ахлопковъ не склонится ни на какое доказательство! Наконецъ, разв нужны ему доказательства? Онъ поэтъ по преимуществу, онъ
…высшую силу призналъ надъ собой —
Минута ему повелитель.
Поэтому ограничимся указаніемъ на мста его антикритикъ и разныхъ пьесъ, въ которыхъ здравая логика низведена долу и положительное знаніе отвергнуто, мста, написанныя видимо подъ вліяніемъ какого-то особеннаго вдохновенія… Такъ, на-пр., г. Сергй Ахлопковъ жалуется, что стихотвореніе его ‘на смерть Пушкина’ было разсказано прозой, и чрезъ то утратило всю прелесть свою для читателей. Это бы еще ничего: всякому мило свое. Но чтобъ наказать рзваго рецензента, поэтъ, препоясанный мечомъ критики, грозно выводитъ его на чистую воду, и еще разъ смется надъ рецензентомъ, что тотъ не замтилъ въ его произведеніи особенности… какъ бы вы думали, какой?— что въ немъ соединены роды стихотвореній лирическаго и элегическаго!!!
Дйствительно, такого замчанія сдлать рецензентъ не могъ и впредь не можетъ. Давно ли, по чьей систем, элегія перестала быть лирическимъ произведеніемъ? Гд это узналъ г. Сергй Ахлопковъ? Нтъ, онъ не узнавалъ этого: онъ самъ одиноко дошелъ до такого убжденія.
Не мене недоволенъ авторъ замчаніемъ объ его стать ‘Одинъ вечеръ у мирзы Ферлюзи’. Мы замтили, что въ этомъ разсказ роль автора представляетъ несравненно-боле комическихъ сторонъ, нежели роль Персіянина, у котораго, сколько помнится, авторъ кушалъ какой-то супъ съ изюмомъ и игралъ въ шахматы. Г. Ахлопковъ ныньче торжественно объявляетъ, что Ферлюзи — лицо вымышленное, что въ дйствительности онъ, г. Ахлопковъ, никогда не шутилъ надъ Персіяниномъ и, слдовательно, не декламировалъ ему стиховъ Дмитріева и Батюшкова, а читалъ ихъ, вроятно, какому-нибудь русскому человку…
Дале, во второй ‘Фіолетовой Книжк’, встрчаются слдующія фразы:
Стр. 35. ‘ВЪ послднемъ времени, Ф(ф)ранцузская Л(л)итература заимствовала свои вдохновенія въ превратностяхъ своего общественнаго положенія (?!).
Стр. 39. ‘…вп(е)чатле()нія, оставленныя чувству чтеніемъ нкоторыхъ стихотвореній Батюшкова’.
Стр. 36. ‘писатель, — или изъ побужденія корысти или легкопріобртаемой извстности,— обращается къ страстямъ толпы неразсудительной и проч.’.
Сверхъ-того, г. Сергй Ахлопковъ. Желая подтвердить свтлую мысль свою о язык разговорномъ и письменномъ, приводитъ слова Вол(ь)тера изъ ‘Mlanges de Philosophie’:
‘Ce qui nuit le plus la noblesse de la langue, — ce ne sont pas les solcismes de la bonne compagnie dans lesquels les bons auteurs ne tombent point, c’est l’affectation des auteurs mdiocres de parler des choses srieuses dans le style de la conversation’.
Не говоря уже о томъ, что этой выпиской авторъ нисколько не подтвердилъ своего недоказательнаго мннія,— что онъ превратно понялъ справедливое, впрочемъ, замчаніе Вольтера, обратимъ вниманіе на самый переводъ цитаты:
‘Не погршенія свтскаго общества противу правилъ языка, вредятъ его достоинству (чьему?),— хорошіе писатели не впадаютъ въ эту погршность, — по вредитъ ему (кому?) направленіе посредственныхъ писателей, разсуждать разговорнымъ слогомъ о предметахъ серьезныхъ’ (стр. За).
Во-первыхъ, слово solcisme иметъ значеніе боле-мстное и значитъ: ошибка противъ правилъ синтаксиса, ошибка въ род той, которую два раза встрчаемъ въ переведенной г. Ахлопковымъ фраз, но вовсе не означаетъ всякаго вообще погршенія противу правилъ языка.
Во-вторыхъ, чему должно приписать переводъ слова affectation словомъ направленіе? И по-русски ли это наконецъ: направленіе писателей разсуждать разговорнымъ слогомъ, и проч.?!
Также блистательно доказалъ г-нъ Сергй Ахлопковъ всему читающему міру познанія свои въ язык греческомъ, по поводу словъ ‘перифразъ’, ‘перифразировать’, которыя мы употребили, говоря о его литературномъ каприз, гд переданы впечатлнія, оставленныя чувству чтеніемъ стихотвореній Батюшкова.
Г. Ахлопковъ утверждаетъ, что слово перифразъ употреблено вами ошибочно, что слдовало сказать пара фразъ, что парафразировать значитъ пространно изъяснять текстъ, а слово перифраза означаетъ одну изъ нетропныхъ фигуръ риторическихъ и т. д. (стр. 39). Не входя въ разбирательство подобнаго лингвистическаго вызова, приведемъ выписки изъ двухъ лексиконовъ, филологическое достоинство которыхъ признано и въ школахъ и вн школъ.
, () das Umreden, d. і. das durch einen Umschweif Ausdrkken, dah. Umschreibung.
(Handwrterbuch der Griechischen Sprache von Franz Passow. II Bd.)
‘Priphrase, s. f. Circonlocution, tour dont on se sert pour exprimer ce qu’on ne veut pas dire en termes propres’.
(Institut de France. Dictionnaire de l’Acadmie. d. 1833).
Посл этого, стоитъ ли говорить о томъ, кто изъ насъ по-французски и по-гречески не знаетъ?
Также отозвался авторъ о басн ‘Порочь, Совсть и Судьба’, помщенной въ первой ‘фіолетовой Книжк’ (стр. 40). Это стихотворное произведеніе мимоходомъ названо безтолковымъ. Можетъ-быть. Теперь мы перечли его и прибавимъ: оно написано языкомъ неслыханнымъ, а господствующая въ немъ мысль, хотя и ‘заимствована отъ одного классическаго автора, а симъ отъ одного латинскаго писателя, какъ нчто замчательное въ род аллегорическомъ’, но все-таки толкове не сдлалась.
Въ заключеніе авторъ жалуется, что второй половины (?) его книжки рецензентъ ‘Отеч. Записокъ’ не захотлъ и разбирать На это остается отвчать намъ словами г. Ахлопкова о стать ‘Мирза Ферлюзи’, что для разбора второй половины ‘Фіолетовой Книжки’ не годится печатная бумага (стр. 38).
Опровергнувъ такимъ блистательнымъ образомъ рецензента ‘Отечеств. Записокъ’, г. Сергй Ахлопковъ заплатилъ дань поэзіи, ударивъ по струнамъ своей лиры, которую промнялъ-было на злое перо полемики, Слушайте:
Дло вотъ въ чемъ. Нжный отецъ рекомендуетъ или публикуетъ, какъ угодно, что за дочерью его Лизанькой сто тысячь приданаго. Въ подтвержденіе своего показанія, онъ ставитъ на видъ претендентамъ, что она
Темноволосая, лазури очи свта (т. е. цвта),
Уста пунцовые, стройна и безъ корсета,
И ножка съ капельку. Все въ Лиз красота
Природы радостной… и т. д.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . .какъ ландышекъ нжна,
Какъ стебелекъ пряма, и какъ піонъ пышна
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Не двадцать тысячъ-ли, на всякій первый разъ?
Не двадцать тысячъ-ли на врный это взглядъ? (стр. 42).
Посл такого соображенія почтеннаго родителя, что красота его дочери стоитъ двадцать тысячь, поэтъ продолжаетъ:
Случалось напримръ мн съ Лизанькой идти.—
Я нсколько позадь, она напереди…
Не напоминаютъ ли эти стихи виршей Василія Кирилловича Тредьяковскаго:
Благопристойно вамъ, царевна, стать здсь выше,
У трону стана я, однакъ довольно ниже?
Исчисляя качества милой дочки, за которой онъ иметъ трогательную привычку ходить позади, нжный отецъ хвалится тмъ, что онъ уметъ отбояривать уличныхъ франтовъ и длать такой видъ, что они тотчасъ ретируются и даже съ нею раскланиваются!!! Слдуетъ refrain:
Не двадцать тысячъ-ли, скажите это мн,
Не двадцать тысячъ ли, коль вы въ своемъ ум?
Мало того. Двочка не любитъ рядиться и здить по баламъ. Плясать захочется, такъ пляшетъ знай одна. Такую скромность и отсутствіе прихотей родитель цнитъ въ тридцать тысячь, столько же накидываетъ за ея набожность, потомъ складываетъ 20 + 20 + 30 + 30 = 100. Слдовательно, за нвестою приданаго сто тысячь.
Наконецъ, мы остановимся на повсти г. Сергя Ахлопкова: Два школьныхъ(е) пріятеля. Это новое произведеніе пера уже славнаго на поприщ юмористическихъ разсказовъ, полемическихъ статеекъ и стихотвореній,’ соединяющихъ въ себ роды элегическій и лирическій’, лучше всего доказываетъ, что человкъ съ твердою, неуклонною волею можетъ далеко уйдти по избранному имъ пути. Такъ г. Ахлопковъ, взывавшій къ Карамзину и Дмитріеву объ упадк нашей литературы, о забвеніи ныншними писателями всхъ указанныхъ классиками формъ языка, и т. д. (стр. 74), въ послдніе полгода, много усплъ въ изяществ и сил разсказа… Окончимъ же разборъ небольшими выписками, по которымъ читатели сами могутъ заключить, что литература русская еще держится, что бодрствуютъ на страж чистоты русскаго слова надежные дятели.
Вотъ эти перлы современной русской прозы:
‘Домъ одноэтажный, небольшой, но онъ принадлежитъ мн, онъ мое наслдіе посл моей доброй матушки. Когда скончался мой отецъ, мн было не боле 11-ти лтъ. Отецъ мой служилъ въ Москв и жилъ въ дом, гд я живу теперь, у него была еще въ одной губерніи деревня, въ которую онъ зжалъ лтомъ вмст съ матушкою и со мною, и это время было для меня истиннымъ наслажденіемъ. Мн еще въ ребячеств такъ нравилась деревенская жизнь’.
Стр. 47. ‘Не знаю почему я не получаю писемъ отъ Виктора, я нсколько разъ писалъ къ нему. Можетъ быть онъ пренебрегаетъ мною.
‘Сегодня я былъ у Г(г)-жи Г. я видлъ у нея двицу Марію Ветлинскую. Сколько я узналъ, она здсь временно съ своею матушкою. Какъ мила двица Ветлинская! Если-бы я смлъ, я не свелъ бы съ неЯ глазъ.
‘Я танцовалъ съ Маріею! Какъ она мила! Я говорилъ съ нею, какъ она скромна! Какое прелестное созданіе Марія!
‘Прекрасный образъ ея не оставляетъ меня: засну ли я, и я вижу ее въ сновидніи, — проснусь ли я, и языкъ мой уже невольно произноситъ ея имя. Возьму ли я книгу для развлеченіЯ, и я не понимаю, что читаю,— одна она въ моихъ помышленіяхъ.
‘Сегодня я опять видлъ Марію. И такъ, въ продолженіи нсколькихъ недль, я прожилъ цлую жизнь. Я люблю Марію и если-бы я открылся ей въ моихъ чувствахъ, меня перестали бы принимать. Я бденъ, — она должна быть съ состояніемъ(,) сколько я вижу,— и я лишился бы наслажденія видть Марію. Я не могъ на это ршиться.
‘Марія прекрасно играетъ на фортеніяно. Стоя за ея креслами, я всегда внимательно прислушиваюсь къ ея игр, и мн кажется, что каждый клавишъ безжизненнаго инструмента одушевляется подъ ея розовыми пальчиками.
Стр. 49. ‘Я прохожу по нсколько разъ передъ окнами (т. е. мимо оконъ) гд живетъ временно Марія. Иногда я ее вижу у окна. Чувствую, что я ее обезпокоиваю, — но могу-ли я, не желать ее видть? Вчера я взялъ съ собою одну книжку, вложилъ въ нее записку къ Маріи, и пошелъ къ ней (къ кому? къ книжк, къ записк, къ Маріи?!). Я отдалъ книжку человку и сказалъ ему, что за отвтомъ пришлютъ. Я написалъ въ моей записк: Простите мн, что я васъ, обезпокоиваю,— желаю знать щ(сч)астливы-ль вы. Я не зналъ (,) что боле (т. е. что еще) написать Маріи.
‘Вчера я прошелъ мимо ея дома: она стояла у окна, я замтилъ, что въ глазахъ ея выражалось только одно состраданіе ко мн. И за то благодарю тебя Марія.
‘Я взошелъ по лстниц, — человкъ подалъ мн записку: Марія написала мн: ‘Судьба моя ршена.’
‘Ты пишешь мн Марія, что твоя судьба ршена! И моя судьба ршена! Встртимся ли мы? Я понимаю тебя (,) Марія! Твое желаніе для меня твоя воля! Твоя воля для меня законъ! Разв я не люблю тебя (,) Марія?
Стр. 50. ‘О филозофія! о филозофія! Сколько разности, между теоріею и практикою жизни!
‘Нмецкій фигурантъ… объяснялъ… содержаніе представляемыхъ имъ явленій.
‘Конечно я былъ въ одномъ изъ тхъ часовъ, когда я бываю равнодушенъ ко всему.
‘…люди живутъ для него, чтобы облегчатъ ему прехожденіе по путямъ жизни?
Стр. 51. ‘Слишкомъ самоувренный, онъ полагалъ успть въ свт собственными способами, — и оставленный самому себ, онъ всюду встртилъ только одн препятствія.
Стр. 52. ‘И я ищу среди дорожки —
Напечатлнья робкой ножки, —
Гд ея слдъ?
Стр. 57. ‘…Марія признательная и благодарная КЪ брату, хотла по болзненному его положенію бытъ ближе къ нему.
Стр. 61. ‘…Я окружу мою Марію всми моими попеченіями. Такъ я думалъ въ моей самоувренности и проч.
Кажется, довольно!