Дядька в затруднительном положении, Жиро Джованни, Год: 1807

Драматургия
Время на прочтение: 40 минут(ы)
Скачать в PDF
Николай Васильевич Гоголь. Том 5. Женитьба. Драматические отрывки и сцены

Дядька в затруднительном положении*

Комедия Джиованни Жиро

Перевод с итальянского под редакцией Гоголя

Действующие лица

Маркиз Джулио Антиквати.
Маркиз Энрико, его сын.
Госпожа Джильда Онорати, жена Энрико.
Бернардино, грудной ребенок, их сын.
Маркиз Пиппетто, второй сын Джулио.
Дон Грегорио Кордебоно, дядька, гувернер в доме маркиза.
Леонарда, старая служанка.
Симон, слуга маркиза.

Действие в Риме, в доме маркиза.

Действие первое

Явление I

Комната со многими дверями.
Маркиз Джулио и Леонарда.

Маркиз. Оставя всю эту болтовню в сторону, сказала ли ты дон Грегорио, что я хочу с ним поговорить?
Леонарда. Да, сударь.
Маркиз. Ну, и довольно, вот и всё.
Леонарда. Но так как он до сих пор не идет, то я хотела… потому что вы думаете, что я…
Маркиз. Придет, придет.
Леонарда. Мне кажется, однакож, что это пренебрежение со стороны дядьки — заставлять себя дожидаться тогда, как сам господин дома зовет его.
Маркиз. Пожалуйста, об этом не заботься. Ты славная женщина, но не хочешь, вот во все время, что ни живешь в моем доме, бросить прескверную привычку — болтать и мешаться не в свои дела.
Леонарда. Что до меня, то я… Может быть, вы воображаете… Напротив, я говорю так, как… а впрочем…
Маркиз. Довольно! Ступай, тебе говорю.
Леонарда. Слушаю. (Про себя.) Это дон Грегорио поссорил его со мною, и таким образом, что я не заметила когда, и ничего не могла этого предвидеть… Но я постарее его… то-есть, я хотела сказать: я похитрее его. (Уходит ).

Явление II

Маркиз и дон Грегорио.

Маркиз. Дай только этой женщине волю, не перестанет вечно болтать, ворча то на одного, то на другого.
Дон Грегорио. Извините, маркиз, что замедлил: письмо, которое…
Маркиз. Помилуйте, дон Грегорио, напротив, простите меня, что вас побеспокоил. Я к вам имею нужду, любезнейший дон Грегорио.
Дон Грегорио. Приказывайте, маркиз.
Маркиз. Признаюсь, меня смущала всегда ипохондрия, овладевшая с недавнего времени сыном моим Энрико, но сегодня, когда он вошел ко мне сказать доброго утра, он показался мне в таком положении, как я никогда не видал… Я за него боюсь.
Дон Грегорио. И на это вы имеете полную причину.
Маркиз. Почему?
Дон Грегорио. Почему!
Маркиз. Я не могу этого себе представить.
Дон Грегорио. И я также.
Маркиз. Он говорит, что совершенно здоров, доктор утверждает то же,- что у него нет лихорадки.
Дон Грегорио. Это так.
Маркиз. Если бы, положим, за мальчиком меньше было смотрения, как бы в доме моем меньше было строгости, я бы мог подозревать, но с моей системой…
Дон Грегорио. Вы меня извините, маркиз, но насчет этого я вам скажу то, что уже сто раз повторял. Вы называете мальчиками ваших двух сыновей, а между тем маркизу Энрико уже двадцать пять лет, а вашему Пиппетто исполнилось девятнадцать.
Маркиз. Хорошо, но какое же отсюда влияние может быть на здоровье?
Дон Грегорио. Сказать вам откровенно, я думаю, что молодой человек впал в ипохондрию, видя себя в такие лета содержимого с такою строгостию. Не доставить ему ни разу случая быть на бале, в театре, ни разу не поговорить с женщинами…
Маркиз. Ох, не говорите мне о женщинах!
Дон Грегорио. Ни разу не позволили ему, так сказать, высунуть носа из дому.
Маркиз. Это не от того. К тому ж вы знаете мой образ мыслей. Молодые люди, пока не достигнут по крайней мере двадцати пяти лет, не должны знать ничего другого, кроме своего дома и учебных занятий. (Начиная горячиться). Боже сохрани, если бы я заметил в них какой-нибудь светский каприз или светскую потребность! Вы понимаете меня?
Дон Грегорио. Успокойтесь! Десять лет я живу в вашем доме, не беру за это никакого жалованья и только из дружбы принял на себя эту должность. Если доныне сохраняю звание дядьки ваших сыновей, то единственно из любви к ним. Вы должны быть после этого твердо уверены во мне.
Маркиз. Так, но ваши правила…
Дон Грегорио. Делайте, что вам угодно. Хотите держать ваших сыновей в тюрьме, держите. Но будьте уверены, что сыновья поступят так, как собака, которая, если на свободе и не привязана, ходит, обнюхивает, узнает, бегает осторожно, словом — делает всё, как следует. Но будучи содержана вечно на цепи — посчастливься ей только когда-нибудь сорваться с этой цепи: мечется, ворчит, кусается и, если попадет в какую навозную кучу, то вымарается в ней хуже всякой другой собаки.
Маркиз. Вы человек, который хочет словам дать более силы, чем рассудку, и придерживаетесь нынешних правил. Я так воспитан, и хочу, чтоб так же воспитывались мои дети.
Дон Грегорио. Итак, не жалуйтесь, если один из них погибнет, а другой, одаренный и без того не щедро природою, останется дураком, не будучи в состоянии отличить солнца от луны.
Маркиз. При всем том, вы меня никогда не уверите, чтоб это была единственная причина болезни Энрико. Дон Грегорио! Вы должны всячески узнать это дело. Это правда, что я его несколько отталкиваю от себя своею строгостью, и он, натурально, не будет со мною так откровенен, как с вами. Я вас прошу, займитесь серьезно этим. С недавнего времени Энрико больше, нежели когда-либо, расстроен.
Дон Грегорио. Будьте спокойны, маркиз. Употреблю все средства, чтоб узнать, есть ли какая другая неизвестная причина, но до сих пор…
Маркиз. Я поручаю себя вам, дон Грегорио. Теперь я ухожу из дому отдать визит министру. Статься может, что я должен буду остаться там обедать. И потому, если к трем часам не возвращусь, можете садиться за стол без меня.
Дон Грегорио. Очень хорошо.
Маркиз. Вам поручаю это дело, как самое близкое моему сердцу (Уходит).
Дон Грегорио (один.) Какое упрямое убеждение имеют эти старикашки с своими деревянными головами! Держат молодых людей взаперти половину жизни! И ведь для чего? Именно с тем, чтобы после, как выйдут в свет без малейшего познания света, их одурачил первый, какой попадется, мошенник, или поддела первая плутовка. Положение, однакож, маркиза Энрико внушает сострадание. Но успею ли я открыть? По крайней мере, постараюсь… А между тем узнаем, что делает наш чудачок. (Кличет). Пиппетто! Маркиз Пиппетто!

Явление III

Дон Грегорио и маркиз Пиппетто.

Пиппетто. Что вам угодно, дон Грегорио?
Дон Грегорио. Из какой комнаты вы теперь пришли?
Пиппетто. Я был у Леонарды.
Дон Грегорио. За каким делом?
Пиппетто. Она мне показывала, как метать петли и шить.
Дон Грегорио. Ну, к чему вам может послужить это?
Пиппетто. Все науки полезны.
Дон Грегорио. Наука шить! Бедные попечения, брошенные на ветер! И отец воображает, что голова этого сорта в двадцать пять лет годна занять роль в обществе.
Пиппетто. Что вам угодно от меня?
Дон Грегорио. Скажите, хотите ли итти со мной прогуливаться?
Пиппетто. Извините, мне теперь не хочется.
Дон Грегорио. Ну, оставайтесь. Только не будьте так часто с служителями. Говоря с Леонардой и с лакеями, вы уже успели научиться таким словам и фразам… Они уж чересчур тривиальны.
Пиппетто. Но с кем же вы хотите, чтоб я говорил, если я никого другого не вижу?..
Дон Грегорио (про себя). Вот то самое, что я говорю всегда маркизу. &lt,К Пиппетто&gt,. Ну, довольно. По крайней мере, старайтесь подражать разговору вашего отца, учителей, а не слуг.
Пиппетто. Постараюсь. Впрочем, Леонарда, мне кажется, говорит недурно.
Дон Грегорио. Это правда, что в эти годы пора бы ей выучиться.
Пиппетто. А мне она совсем не кажется стара.
Дон Грегорио. А между прочим потрудитесь сказать Энрико, не хочет ли итти из дому. Я через минуту буду здесь. Зайду только к себе запечатать кое-какие письма и сейчас возвращусь. (Про себя). Тупоумие этого молодца, положение Энрико, упрямство старого маркиза заставят меня просто потерять голову! (Уходит).
Пиппетто. Теперь я вижу, что Леонарда говорит правду, что дон Грегорио сделался ее врагом. Выходит тоже правда, что он покушался соблазнить ее невинность. Гадкий старичишка! Нужно позвать брата, чтоб сказать, не хочет ли он итти. (Кличет). Энрико! Энрико!

Явление IV

Энрико и Пиппетто.

Энрико (за сценой). Что тебе нужно?
Пиппетто. Слушай!
Энрико (за сценой). Да что тебе нужно, говори!
Пиппетто. Ступай сюда, и ты услышишь.
Энрико (за сценой). Как ты несносен! (Входя). Ну, что?
Пиппетто. О, как ты не в духе сегодня!
Энрико. Оставь меня в покое!
Пиппетто. Дон Грегорио говорит, не хочешь ли итти из дома. Он сейчас придет, чтоб итти с тобой.
Энрико. Нет.
Пиппетто. Ну, так останься покамест здесь и, если дон Грегорио возвратится, скажи, что хочешь остаться дома.
Энрико (с поникшими глазами). Хорошо.
Пиппетто. Но отчего ты всегда так печален? Знаешь, что я тебе скажу? Если будешь ты так продолжать, то скоро умрешь.
Энрико (хладнокровно). Правда.
Пиппетто. Берегись! Когда умрешь, это тебе будет очень неприятно. Делай потом себе, что хочешь. (Про себя). Пойду к Леонарде, которая теперь меня ожидает, и скажу ей, что дон Грегорио сказал, что она старуха. Но с которой стороны он ни заходи и какие ни пробуй дороги, а Леонардушка во всяком случае любит только своего Пиппетто. (Уходит).
Энрико (один). Я теперь в решительном отчаянии. Нет никаких средств! Суровый характер моего отца… Тогда, как он воображает, что я никогда не выходил из дому — и быть принуждену признаться, что я имею жену! При одной мысли об этом мороз обхватывает меня. Правда, что звания почти равны, что качества душевные достойны всякого уважения, что я не мог бы желать больше… но характер, характер отца моего, его неукротимый характер… его система… Я трепещу при одном взгляде на свое положение. Пока еще было можно хранить тайну, сердце успокаивалось разнообразными льстивыми мечтами, но теперь, когда всё должно непременно открыться, теперь, когда Джильда не имеет никого у себя, кроме меня, когда я… О, какая мука! Как свирепо мое горе! (Печаль сильными чертами выражается на лице его).

Явление V

Энрико и дон Грегорио.

Дон Грегорио (про себя). Вот он в своем обыкновенном положении. Бедный молодой человек! Он возбуждает слишком мое сострадание. (К нему). Маркиз!
Энрико. Господин дон Грегорио!
Дон Грегорио. Хотите сделать небольшую прогулку?
Энрико. Ах, увольте меня от нее, я вас прошу.
Дон Грегорио. Как хотите. Я вижу, что вы несколько взволнованы.
Энрико. Ах!.. Не сомневайтесь, дон Грегорио…(Слезы льются из глаз его).
Дон Грегорио. Что говорите! Из глаз ваших падают слезы, как капли дождя. Сын мой милый! К чему послужит скрываться? В душе вашей есть горе, убивающее ваше здоровье. Энрико мой милый, мой прекрасный Энрико! Бросься в объятия твоего дон Грегорио! Не стыдись обнаружить тайную причину, ввергающую тебя в это несчастное состояние. Сердце мое открыто для тебя. В эту минуту я не дядька твой, я твой нежный друг. Клянусь сохранить свято тайну и обещаю тебе всякую помощь, как отец самый нежнейший, который прижимает тебя к груди своей. (Обнимая его, про себя). Если не подвигнется от этих слов, то больше ничем не подвигнется.
Энрико. Дон Грегорио! Вы клянетесь?…
Дон Грегорио (в сторону). А! вот наконец поддается! (Вслух). Да, мой Энрико!
Энрико. Ах, вы видите, в какое положение я приведен!
Дон Грегорио. Несчастный! Вы исхудали, вы сделались бледны.
Энрико. Я не ем, я терплю, я мучаюсь, ночью сны мои… Ах, я слишком заслуживаю состраданья! Но вы, дон Грегорио, вы не можете пособить моему горю.
Дон Грегорио. Да, да, есть средства пособить всякому горю. Подойдите ко мне, скажите, исповедайтесь, откройтесь! Дон Грегорио запечатает уста свои, слова ваши останутся окаменевшими в ушах его. Скажите, скажите мне: какого рода ваше горе? какая причина произвела болезнь вашу?
Энрико. Дон Грегорио! горе… Нет, у меня недостает присутствия духа! Моя болезнь… Боже! где я? О, женщины, женщины!
Дон Грегорио. Женщины! как? (Хвативши себя руками по лбу). О, несчастный малый! И как это возможно? Не выходивши никогда из дому?.. Что, вы влюблены? а? Ну, что такое вам приключилось?
Энрико. Дон Грегорио! молчите, ради самого неба! Я в вашах руках… Да, вы можете вообразить… Женщина привела меня в то состояние, в каком меня видите.
Дон Грегорио. О, мошенница! Пот проступает на лице моем… я вне себя… Сын мой, объяснитесь!
Энрико. О, боже! я не нахожу слов… Дайте мне минуту времени… стыд… Отец мой где?
Дон Грегорио. Отец ваш вышел. Не бойтесь, он, может быть, не возвратится и к обеду.
Энрико (весь в волнении). Точно ли так?
Дон Грегорио. В этом я могу вас уверить.
Энрико. Итак…(в размышлении, потом про себя). Вот, наконец, минута! (Вслух). Вы клянетесь помочь мне?
Дон Грегорио. Да, от всего моего сердца.
Энрико. Хорошо. Итак, теперь…(В мучительной нерешимости). Небо, дай мне силы!.. Решусь… Я вам покажу всё.
Дон Грегорио. Да, да, сын мой!
Энрико. Заприте эту дверь, чтобы Пиппетто и Леонарда не могли войти сюда… Слуга, который теперь в столовой… ради бога ушлите его куда-нибудь из дому…
Дон Грегорио. Да, Энрико, всё сделаю, что тебе хочется. Здесь мы запрем. (Запирает дверь). Отправлю за каким-нибудь делом слугу. Смелее, смелее, Энрико!
Энрико. Сейчас… Иду… Увидите всё… Вы подвигнетесь участием… Боже, не оставь меня в эту сильную минуту! (Уходит в свою комнату).
Дон Грегорио. Бедный мальчик!… Никак не могу объяснить… Разбойница! (Кличет). Симон! После такого бдительного надзора… Но что я говорю! Всё бесполезно!.. Симон! Но каким образом?.. Кто-нибудь должен помогать ему… Симон! Симон!

Явление VI

Симон и дон Грегорио.

Симон. Что прикажете?
Дон Грегорио. Ступай на почту, узнай, нет ли мне писем.
Симон. Я уж был там. Писем вам нет никаких.
Дон Грегорио (в сторону). Чорт возьми! (Ему). Сходил бы ты, между прочим, к книгопродавцу: не переплел ли он мне те два тома, которые я ему говорил.
Симон. Да, сударь, он уже их принес. Я их положил на стол в вашей комнате.
Дон Грегорио (в сторону). Прошу покорно! Смотрите, нарочно как этот бестия-дьявол всюду тычет хвост свой! (Ему). Хорошо, так как ты теперь ничем не занят, то сходи к цырюльнику и приведи его сюда: я хочу побриться.
Симон. Очень хорошо (готовясь итти).
Дон Грегорио (в сторону). Недостает только, чтоб он сказал, что я уже брился.
Симон (возвращаясь). Ведь я позабыл, что сегодня все лавки заперты. У цырюльников праздник.
Дон Грегорио (в сторону). Тьфу ты, сатана!.. (Плюет). Очень хорошо! Сегодня черный день! (К Симону). Ступай за мною в мою комнату, я тебе дам отнести на почту кое-какие письма.
Симон. Как прикажете.
Дон Грегорио (в сторону). Слава богу! Я уж думал, что почтовый ящик, куда бросают письма, заперт. Бедный мальчик! Как только подумаю об этом, хочется плакать. (Уходят).

Явление VII

Энрико и потом Джильда.

Энрико. Правосудное небо! Помоги мне в этом смелом предприятии! Ах, если б никто не увидал ее! Бедненькая! Едва только я подал из окна знак ей прийти сюда, мне показалось, что она сама воодушевилась смелостью необыкновенною: вскочила со стула, отняла от груди бедного ребенка…(Слышен легкий шорох шагов). Она уже тут, а между тем слуга еще…(Дрожит).
Джильда (на цыпочках). Энрико, я здесь. Так ли? Ты этого хотел?
Энрико. Ты никого не встретила?
Джильда. Нет.
Энрико. Отдыхаю.
Джильда. Что нового? Что ты хочешь делать? Безопасны ли мы здесь?
Энрико. Смелее, моя милая Джильда! Тебе предстоит важное дело.
Джильда. Энрико мой драгоценный! всё, что хочешь,- всё сделает твоя Джильда.
Энрико. Слушай. За несколько минут перед сим обняло меня отчаяние, как вдруг дядька, увидя меня в слезах, с помощью убеждений своих заставил ему открыть причину несчастного моего положения. Я отчасти кое-что уже сказал, но не имел еще духу открыть ему, что мы супруги. Ты знаешь, что когда я должен наконец выговорить некоторые слова, уста мои запираются. И потому, чтоб доверить это дело, мне внушило само небо, теперь, когда отец мой ушел со двора, призвать тебя сюда,- тебя, которая обладает такою силою и разумом речей, чтобы отвечать на всё то, что будет говорить дон Грегорио, услыша подобные вещи.
Джильда. Сделаю всё, что только могу. Ты знаешь, что я, как только чувствую, что недостает у меня слов, в ту ж минуту пускаю в дело страницу из романа, который читала. Я тебя, однакож, предупреждаю, что этот твой дядька имеет наружность, которая не предвещает хорошего.
Энрико. Ты обманываешься. У дон Грегорио не дурное сердце.
Джильда. Джильда станет делать всё, что ты прикажешь.
Энрико. Как ты добра! Как я люблю тебя! Твой характер уже есть мое оправданье.
Джильда. Когда же я увижу его, этого дон Грегорио?
Энрико. Вот он.

Явление VIII

Те же и дон Грегорио.

Дон Грегорио (остолбеневши от изумления при виде женщины, про себя). Чорт побери! Что я вижу!
Энрико. Дон Грегорио, вот она!
Дон Грегорио. Возможно ли? Вы?
Джильда. Ах, сударь!
Дон Грегорио. Или я обманываюсь, или вы та девица, что живет против нашего дома, со стороны, обращенной в переулок?
Джильда. Так точно.
Дон Грегорио. Дочь полковника…
Джильда. Таллемани.
Дон Грегорио. Который, сказывали, умер в последнюю войну?
Джильда. К несчастию.
Дон Грегорио. И вы привели в такое состояние…
Джильда. Да, я не отрекаюсь: я привела в такое состояние моего Энрико.
Дон Грегорио. Тише, тише… что вы говорите?.. Стыдитесь, стыдитесь!
Энрико. Дон Грегорио, не начинайте упреками!
Дон Грегорио. Но как это?.. как это?.. (В сторону). Теряю голову! (Вслух). Как вы делали, чтоб между собою видеться?
Джильда. Скажи ему, как мы делали.
Энрико. Нет, Джильда, скажи ты. Что, или ты потеряла свое присутствие духа?
Дон Грегорио (про себя, в величайшем беспокойствии и нерешительности). Я дурею, вот просто чувствую, что дурею… Кто бы мог это подумать? (Вслух). Но объясните, говорите!
Джильда. Итак, знайте же, что по отъезде бедного отца моего мать моя содержала меня под строжайшим надзором. Энрико, как вы знаете, тоже…
Дон Грегорио. О! что до него, то ему невозможно было отлучиться из дому.
Джильда. Хорошо. Итак, мы стояли у окон, которые, как нарочно, были одно против другого. Энрико смотрел на меня, я смотрела на него, он смеялся, и я смеялась, он мне делал знаки, я ему отвечала на это другими… Сегодня смеялся, завтра делал знаки, послезавтра вздыхал, так что наконец…
Дон Грегорио. Так что, наконец, вам удалось…
Джильда. Да, наконец, удалось. Но знаете ли, сколько времени прошло, пока посчастливилось нам в первый раз поговорить?
Энрико. Да, прошло очень много времени.
Дон Грегорио (про себя). Я ничего не понимаю. Я не в своей тарелке. Я чорт знает где!
Джильда. Наконец, в одну ночь удалось Энрико ускользнуть из дому и взбежать на нашу лестницу. Я тремя вязальными спицами, связанными вместе, поворотила пружинку в замке дверей нашего дома. Он вошел трепеща, и я, дрожа всем телом, заперла его.
Дон Грегорио. Правосудный боже! Что слышу! Я умираю!
Джильда. Едва только переступил Энрико порог моей комнаты (показывая рукою) — он стоял здесь, а я здесь,- как вдруг показалась моя мать, вскрикнула, увидевши нас, и бросилась на меня. Но потом вдруг остановилась и обратилась к Энрико, не зная сама, на кого первого излить гнев свой. Находясь таким образом между изумлением и негодованием, она подверглась вдруг сильным конвульсиям и упала без чувств.
Дон Грегорио. Ну, далее…
Джильда. Произнося со страху бессвязные звуки, я вцепилась за ее, пораженную отчаянием, шею, рыдая, Энрико бросился к ее ногам. На крик наш прибежала старая служанка, и мать пришла в себя… Чтобы загладить безрассудный шаг, чтобы спасти честь мою, было только одно средство, Энрико предложил его, я его приняла, и мать благословила его.
Дон Грегорио (со страхом). Как!
Джильда. Мы дали друг другу руки, как супруги, и день после был освящен и утвержден тайно союз наш.
Дон Грегорио (крича). Что говорите? Супруги! Супруги? Вправду? Без согласия отца! Так вот ваше несчастие! Я думал просто какое-нибудь несчастие в любовных делишках…(В отчаянии). Идите прочь! Пусть делает отец ваш, что хочет!.. Он вас убьет! Я вас оставляю..
Энрико. Дон Грегорио, дело уже сделано.
Джильда. Даже слишком — нет никакого средства исправить.
Дон Грегорио. Не говорите мне, не говорите… Я ничего не знаю… Бесчестные! изменить мне…(В ярости). Но как ты сделал, как ты мог выйти из дому?
Энрико. Бастиано, слуга, который месяца два назад тому умер, помогал мне и заказал мне поддельный ключ…
Дон Грегорио (в гневе). Недостойные, недостойные! (Обращаясь к Джильде). А ты как сделала, что он влюбился в тебя?
Джильда. Как делают все другие.
Дон Грегорио (в гневе). Предательница! предательница! (В отчаянии). Но точно ли законно ваше соединение?
Энрико. Сделано в присутствии нотариуса.
Джильда. И свидетелей.
Энрико. Узаконено и скреплено.
Джильда. По всем формам.
Дон Грегорио. Я не знаю, где я нахожусь… Маркиз умрет от печали. Здесь ничего нельзя поправить. Я не могу помочь вам. Ступайте, отправляйтесь!.. Сколько времени, как вы супруги?
Джильда. Один год.
Дон Грегорио. И в продолжение одного года…
Джильда. Мы доставили себе одного сына.
Дон Грегорио (вскрикивая). Сына?
Энрико. Одного только, душенька дон Грегорио.
Дон Грегорио. Оставьте меня в покое, дайте мне удалиться, оставайтесь, бегите, делайте, что хотите. Я вас предаю гневу вашего отца и его ярости. (Готов уйти).
Джильда. Как!
Энрико (удерживая его за платье). Ради самого неба!
Дон Грегорио (вырываясь). Нет! Нет! Здесь нет жалости.
Джильда. Когда так, оставь его, Энрико. Оставь этого человека с сердцем тирана. Я тебе говорила, что мне не предвещала ничего другого его наружность.
Дон Грегорио (останавливаясь). Как! Что вы говорите? Я тиран?
Джильда. Да, вы — тиран, и вечно останетесь им, и, как кажется, вы этим довольны. Сердца наши связаны между собою союзом священным, союзом чести, союзом законов и тысячами тысяч других нежнейших отношений, союзами страсти и клятв переплетены и вмещены одно в другом и сжаты тесно. Отрешить наши сердца одно от другого нельзя, как разве изрубивши на части одно из них или раздробивши оба. Вы насытитесь, сколько желается душе вашей, кровью и слезами, об одном только молю вас: насыщайтесь, сколько хотите, стенаньями и муками моими, но спасите моего Энрико от ярости сурового отца. Если бы я была причиною несчастия этой фамилии, отмстите и обрушьте всё на несчастную Джильду, но да будет прощен мой Энрико! За эту цену я согласна итти скитаться беглянкой, изгнанницей, оставленной всеми, сохранивши только у груди своей несчастный плод любви нашей.
Дон Грегорио (который к концу этой речи разжалоблен совершенно, говорит про себя навзрыд). Сердце мое разрывается на части.
Энрико (вполголоса). Браво, Джильда!
Джильда (рыдая). Прощай, мой Энрико!.. Прости мне, если…
Дон Грегорио. Остановитесь… Что я делаю! (Осушая слезы и про себя). Бедные молодые люди! Оставить их в добычу отчаяния… Зло сделано… Они уже муж и жена… О боже! Звания их почти равные…(в нерешительности).

Явление IX

Те же и маркиз Джулио.

Голос маркиза. Дон Грегорио возвратился?
Дон Грегорио. Святые всего света! Это маркиз!
Энрико (в испуге). Дон Грегорио! Я погиб!
Джильда (к дон Грегорио). О боже! Спасите меня!
Дон Грегорио (в сторону). Небо, подай совет!… — (Толкая ее в комнату Энрико). Сюда, сюда войдите скорее!
Джильда (входя). Не предайте Энрико!
Дон Грегорио. Молчите, молчите! чш!..
Энрико. Ради бога! Я должен итти?
Дон Грегорио. Останьтесь! (Запирает дверь на ключ).
Маркиз (входя в ту минуту, когда дон Грегорио отскакивает поспешно от двери с ключом в руках). Вы дома?
Энрико. Счастливого возвращения, папа! (Целует его руку).
Маркиз (рассматривая со вниманием и недоверчивостью дон Грегорио и ключ, находящийся в его руках). Извините, дон Грегорио, зачем вы с такою поспешностью вынули ключ от этой двери?
Дон Грегорио (про себя). Холодный пот проступает у меня на лбу. (Вслух). Ничего!…
Энрико (про себя). О боже!
Маркиз. Я располагал было не обедать сегодня дома, но министр обедает у маршала. Извините меня, дон Грегорио, вы, кажется, в большом замешательстве, что такое вы заперли в этой комнате?
Дон Грегорио (про себя). Опять! (Вслух). Говорю вам: вздор, ничего…
Маркиз. Однакож?
Энрико (тихо дон Грегорио). Дон Грегорио! Не измените!
Дон Грегорио (про себя). Тут нужен ум. (Вслух). Я вам сейчас скажу… мне подарена… одна… собачонка. И потому я, чтобы не запачкала комнат, запер ее туда. После я отнесу ее в свою комнату.
Маркиз. В таком случае я должен просить у вас извинения. Но вы говорите таким образом… Сделайте одолжение, дайте мне ключ!
Дон Грегорио. Как!
Энрико (про себя). Я пропал!
Маркиз. Разве я не господин дома?
Дон Грегорио. Вы, точно, он, и поэтому…
Маркиз. Я хочу видеть, что там заперто.
Дон Грегорио. Я уж вам сказал… одна кудлашка.
Маркиз. Извините, я этому не верю. К тому ж этот дом мой. Дон Грегорио, отдайте мне ключ!
Энрико. Я умираю.
Дон Грегорио. Вы этому не верите? (Про себя). Чорт побери всех чертей! (Вслух). Господин маркиз! (С чувством негодования). Разве этаким образом можно говорить мне? Возьмите ключ! Вот он! Отоприте, смотрите, и потом, покрытые стыдом за нанесенное мне оскорбление, не имейте присутствия духа посмотреть мне прямо в глаза! Подозревать, подозревать, что дон Грегорио может обмануть! Нанести подобное оскорбление в присутствии этого молодого юноши!.. Отоприте, маркиз, сию же минуту! Отоприте в моем присутствии! Пусть увидят ваше бесчестное подозрение и честность дон Грегорио, который с этой минуты оставляет навсегда дом ваш.
Маркиз. Дон Грегорио!
Дон Грегорио. Отоприте! Не слушаю никаких резонов!
Маркиз. Дон Грегорио! Вот ключ!
Дон Грегорио (горячась). Нет, маркиз, отоприте! Мне — подобное оскорбление!
Маркиз. Простите меня, говорю вам, на минуту я потерял рассудок. Я виноват.
Дон Грегорио. Подозревать! Дайте ключ! Ступайте, смотрите! (готовясь отпирать).
Маркиз. Остановитесь! Я не хочу.
Дон Грегорио. Пустите меня! Увидите, увидите! Пусть объяснится…
Маркиз. Говорю вам, что не хочу. Прошу извинения, простите меня, я виноват! (Удерживает его за полы).
Дон Грегорио (представляя, что насильно хочет отпереть). Нет, теперь нет.
Маркиз. Что хотите, чтоб я еще сделал, чтоб получить ваше прощение? Дон Грегорио, простите меня. Я был дурак. Ничего не хочу видеть. Я в вас уверен. Ради бога, простите меня. (Про себя). Что я наделал! Я горю от стыда. (Уходит).
Дон Грегорио. Мне! меня! со мною! (Про себя.) Отвязался, наконец, старая дубовая башка?..
Энрико. Ух! как было страшно! Я вам должен…
Дон Грегорио (передразнивая). Я должен вам…(В отчаянии). Что вы заставили меня сделать?
Энрико. Теперь…
Дон Грегорио. Теперь я ничего не знаю… поищу того… Вы вот что… это обстоятельство… Впрочем того…(Дает ключ, в смущении, не зная и не понимая сам, что говорит). Нужно… нужно… Удалите ее отсюда прочь.
Энрико. То-есть…
Дон Грегорио. То-есть, как то, что не стоит выеденного яйца. Боже, какое затруднительное положение!.. Сделайте так, чтобы никто не видал: я был бы компрометирован… Ради бога!.. Было бы хорошо так… Вы поняли всё? Чорт меня побери, если понимаю хоть одно слово из того, что говорю. (Уходит).
Энрико. Небо, помоги мне! (Уходит в комнату, где жена).

Действие второе

Явление I

Дон Грегорио и Энрико.

Дон Грегорио. Как! Вы до сих пор еще не вывели ее отсюда?
Энрико. Нельзя было никаким образом. В столовой вечно кто-нибудь толкался. Потом мы пошли обедать…
Дон Грегорио. Итак, она до сих пор там?
Энрико. Там.
Дон Грегорио. Прах побери! Как же?… И она ничего не ела?
Энрико. Сейчас я вам скажу. Мне удалось утащить за столом полкурицы и пару котлет, спрятать их в карман и отнести ей тотчас после обеда, чтоб не умерла с голоду.
Дон Грегорио. Но что же она делает теперь?
Энрико. Плачет, опасаясь за ребенка, которого теперь время кормить.
Дон Грегорио. Но как же помочь этому? как? Зачем отваживались вы приводить ее сюда? Разве вы не могли открыть всё, не подвергая…
Энрико. Я не имел столько присутствия духа, чтобы открыть вам, милый дон Грегорио! Покамест было возможно, я скрывал всё, но теперь, когда Джильда осталась одна, отчаяние заставило прибегнуть к этому поступку.
Дон Грегорио. А мать ее?
Энрико. Мать ее, которая условилась в продолжении года держать дочь у себя в доме, имея нужду в деньгах, должна была отправиться в Милан, чтобы собрать кое-какое оставшееся имущество после своего мужа, и уехала три дня тому назад, оставивши дочь на руки провидения и меня, ее мужа.
Дон Грегорио. Итак, она никого больше не имеет кроме вас?
Энрико. По крайней мере, сколько я знаю…
Дон Грегорио. Но как же вы думаете содержать ее до тех пор, пока отец?..
Энрико. Здесь-то и есть мое затруднение.
Дон Грегорио. Отец ваш дает ли вам деньги?
Энрико. Ничего кроме тридцати паолов (15 рублей) шестого генваря, в виде подарка на игрушки.
Дон Грегорио (в сторону). Да, посмотри-ка теперь, каких игрушек требуют эти дети! Какая лошадь этот маркиз! (Ударивши себя по лбу). О боже! И вот я замешался в интригу… Но как, чорт возьми, удалось вам всё сделать так, что никто не проник.
Энрико. Бастиано…
Дон Грегорио. Проклятый Бастиано! И я не мог этого предвидеть!
Энрико. Он наблюдал очень осторожно, чтоб из вас кто-нибудь не проснулся, и поддельным ключом отпирал и запирал дверь. В то время, когда мы говорили и проводили время с Джильдой, у нас была стража, чтобы никто не мог ничего узнать, таким образом…
Дон Грегорио (в сторону). Я говорил маркизу: ‘Позвольте мне, позвольте мне спать внизу!’ — ‘А’ — говорит: ‘не нужно, нет никакой опасности’. Вот тебе нет никакой опасности! Распорядился прекрасно! (Вслух). А потом, когда умер Бастиано?
Энрико. Тогда родился Бернардино…
Дон Грегорио. Кто? Бернардино?
Энрико. Сын наш.
Дон Грегорио. А! (В сторону). А между прочим, сколько есть таких, которые бы желали, чтоб у них родился сын, а нет, не родится.
Энрико. После рождения его мы виделись очень редко и с большими предосторожностями.
Дон Грегорио. Я просто безумею. И никто не мог открыть ни супружества, ни беременности девушки, ни разрешения, ни сына!..
Энрико. Никто. Потому что синьора Бриджида, мать Джильды, заключила брачное наше условие посредством одного очень хорошего человека, своего искреннего друга, с которым она уехала в Милан. Он же засвидетельствовал, как следует, рождение ребенка. Синьора Бриджида не выпускала дочь из дому во всё время ее беременности. Синьора Бриджида присутствовала при ней и подавала помощь во всех припадках, для того, чтоб это дело было известно только синьоре Бриджиде, ее другу, старушке служанке дома, Джильде и мне.
Дон Грегорио. А когда маркиз узнает это дело, то разобьет голову синьоре Бриджиде, дон Грегорио, который не знал об этом, Джильде и старушке служанке. Это не шутка! Это интрига, интрига сурьезная, роковая…
Энрико. Итак, вы хотите бросить нас в руки отчаяния? В положении сделать какой-нибудь шаг, внушенный последнею безнадежностью? Если вы имеете столько на это духа и сердце, то сделайте это. По крайней мере, дайте возможность уйти только этой несчастной, чтобы избавить ее от взоров и ярости моего отца, какой предастся он, ее увидевши…(в слезах).
Дон Грегорио (в сторону). Да, теперь бы я попросил вас, грозные педанты, притти посмотреть, что делается в таком случае! Они уже супруги, любят друг друга, различия в званиях почти нет никакого, имеют сына…
Энрико. Дон Грегорио!
Дон Грегорио (горячась). Дон Грегорио, дон Грегорио! Это обстоятельства отчаянные…(В сторону). Но как же однакож? Теперь, когда выстрел уже сделан, когда пуля вылетела, разве можно теперь оставить их так?
Энрико. Дон Грегорио!
Дон Грегорио. Надоел с этим ‘дон Грегорио’… Слушай, прежде всего нужно ее вывести. Через несколько дней, может быть, как-нибудь можно будет уладить это дело. Между тем я постараюсь до того времени твоего отца… Но как, как это сделать?.. А, довольно! Скажи ей, чтобы не плакала, что я подумаю обо всем.
Энрико. Я вверяюсь вам.
Дон Грегорио. Ступай, запрись и не отпирай никому, пока не услышишь моего голоса.
Энрико. Милый мой дон Грегорио!
Дон Грегорио. Да перестань раз навсегда! Я теперь, чорт его знает, в таком положении, что не могу слышать даже собственного имени.
Энрико. Повинуюсь и предаюсь весь вам. Пойду утешить мою Джильду и проведать, не имеет ли она в чем нужды. (Уходит).
Дон Грегорио (один). Здесь нет никакого средства поправить. Происходи то, что должно произойти — я не должен оставить этих молодых людей! Впрочем, ведь зло могло бы быть в десять раз хуже. Она не имеет в себе ничего дурного, хорошей фамилии, а если состояние ее небольших доходов, то это еще ничего: маркиз не имеет нужды в деньгах. Да, смелее! (Решительно). Молодым людям помочь! Так! Теперь нужно вывести молодую женщину так, чтобы никто не видал, и с сегодня я приступаю располагать понемногу маркиза.

Явление II

Маркиз и дон Грегорио.

Маркиз. А! Дон Грегорио!
Дон Грегорио. Синьор маркиз! (В сторону). Кстати пришел!
Маркиз. Прежде всего, повторяю, позабудьте об оскорблении, которое сегодня поутру…
Дон Грегорио. Вы меня поразили, я уж вам говорил…
Маркиз. Довольно! Обнимемся (обнимаются), и пусть это будет последнее напоминание о случившемся.
Дон Грегорио. В этом будьте уверены. (В сторону). Вот хорошая минута!
Маркиз. Где Энрико?
Дон Грегорио (про себя). Вот оно! (Вслух). Не знаю… может быть, у своего брата.
Маркиз. Вы еще ничего не говорили с ним?
Дон Грегорио. Говорил…(Про себя). Да, если б ты знал, о чем мы говорили!
Маркиз. Ну, что ж? Он по обыкновению…
Дон Грегорио. То-есть, если хотите, чтоб я вам сказал правду, то чем дальше, тем более я утверждаюсь в моем подозрении.
Маркиз. То-есть?..
Дон Грегорио. Что этот молодой человек имеет нужду…(в сторону). Тише, тише, чш, дон Грегорио! (вслух) имеет нужду делать так, как делают молодые люди — гулять, разговаривать…
Маркиз. Вы вечно метите в одно.
Дон Грегорио. Что ж делать? так оно есть. Принимайте мои слова в каком угодно смысле, но нужно, чтоб я сказал вам то, что думаю. Маркиз, положим руку на сердце: что были, например, вы?
Маркиз. Что хотите сказать вы этим?
Дон Грегорио. Что был я в молодости?
Маркиз. Не знаю.
Дон Грегорио. Что такое все люди тогда, как в цвете лет кипит кровь и когда весь — горящая Этна?
Маркиз. Фурии, которых нужно держать на цепях.
Дон Грегорио. Однакож цепями не излечить зла. Лишение не уменьшает желания. Бешенство занимает его место, яркая противоположность становится палачом, и юноша гибнет невозвратно.
Маркиз. Посмотрим, однакож, какой результат всего этого? Что, показалось вам, прочитали вы в душе Энрико? Может быть, вы думаете, что его сердце… Вы обманываетесь. С методой, которая введена в моем доме, со строгостью…
Дон Грегорио (в сторону). Да, поди-ка смотри, отопри эту дверь — и ты увидишь, какая там строгость сидит.
Маркиз. Любезный друг! вы, должно быть, в юности были целый дьявол.
Дон Грегорио. Нет, я был в юности молод, как и все другие, с движениями и побуждениями, свойственными этим летам, и я вижу, что они были бы гораздо хуже, если бы, вместо рассудка и советов, родители мои употребили замки и строгость. Поверьте, наконец, маркиз, что свет и общество кажутся несравненно ослепительнее и прекраснее тому, кто слышит шум их издалека, не видя их, нежели тому, кто проник их, имея их долго пред глазами, и видит их в настоящем виде. Да, сын ваш, наконец, должен начать показываться на солнце и вылезть из этого гроба, где он находится погребенным с той минуты, как родился…
Маркиз. Да, да, именно из одной глупой и, может быть, даже притворной его меланхолии я ему позволю выходить, видеть женщин, говорить с ними…
Дон Грегорио. Ну, так! Как только вы станете говорить о женщинах, кажется, как будто хотите назвать самого дьявола! Мне женщины не представлялись никогда в этом виде, и даже скажу вам, что я был (в сторону) отважился! (вслух) очень часто их партизаном и защитником…
Маркиз. Браво! Прекрасные правила… Оставим, оставим этот разговор. Вы, я вижу, хотите злоупотреблять мною.
Дон Грегорио (про себя). Это я предвидел. (Вслух). Постойте! так как вы имеете такого рода опасения, то зачем не жените его?
Маркиз (вспыхнув). Женить, женить ребенка! Синьор дон Грегорио, мы увидимся в другое время. Извините, сегодня вы, мне кажется, не похожи на самого себя.
Дон Грегорио (про себя). Этого еще недоставало…(Вслух). Я говорю, чтоб…
Маркиз. Женить Энрико! Мой отец согласился на мою свадьбу тогда только, когда ему было семьдесят два года, а мне сорок семь…
Дон Грегорио. И, однакож, вы теперь видите…
Маркиз. Довольно, довольно! Я не могу обратить никакого внимания на предложение, сделанное мне человеком, который, не сгорев от стыда, назвал себя протектором и партизаном женщин. Вы никогда еще до сих пор не делали мне подобного предложения. Если б я это знал прежде, я бы, может быть, судил о вас иначе.
Дон Грегорио. Не думайте, что я…
Маркиз. Я извиняю вас, предполагая, что голова ваша сегодня не в полном рассудке.
Дон Грегорио. Вы…
Маркиз. Не говорите мне теперь, я вас прошу. Не напоминайте мне об этом, если хотите, чтоб мы остались друзьями. Не напоминайте мне об этом, или я приду в бешенство. (Уходит).
Дон Грегорио (один). Теперь прошу посмотреть, в каких я нахожусь обстоятельствах! Если стану упорствовать в своих речах, потеряю его уважение — и они тогда погибли… Я нахожусь в положении напакостить себе же собственными руками…(Крякнув). А! терять времени нечего! Постараемся удалить людей из столовой и, улучивши первую минуту, вывести отсюда эту несчастную заключенную.

Явление III

Леонарда и дон Грегорио.

Леонарда. Дон Грегорио, нам нужно кой о чем иметь с вами довольно длинный разговор.
Дон Грегорио. В другое время, любезная.
Леонарда. Я не прошу, чтобы вы меня называли любезною.
Дон Грегорио. Любезная или нелюбезная, как хотите, но теперь я занят.
Леонарда. Вы бежите?.. Стало быть, уже знаете, что я должна вам сказать? Вы…
Дон Грегорио. Что касается до меня, то я не знаю, что вы говорите. После, немного позже, поговорю, когда вы хотите, но теперь не могу. (Про себя). Я и без того в довольно хорошем расположении духа, недоставало еще этой с длинным разговором. (Вслух). Увидимся после! (Уходит).
Леонарда (одна). За кого меня принимает дон Грегорио? Нет, он не знает Леонарды! Наговорить мальчику, что я не умею говорить, наговорить ему, что я пожилая, в летах… Разве он думает, я не найду минуты поселить в голову маркиза подозрение насчет его? Я не буду женщина, если не отомщу.

Явление IV

Леонарда и Пиппетто.

Пиппетто. Ты здесь еще?
Леонарда. Оставьте меня в покое.
Пиппетто. Что такое с тобою, Леонардушенька?
Леонарда. Оставьте меня, вам говорю. Все, все против меня! Не можете видеть меня спокойно. Я вам — как язва какая… Останетесь довольны. Я уйду отсюда. Вы меня больше не увидите.
Пиппетто. Послушай, ты дура. Разве и я…
Леонарда. И вы тоже, и вы тоже.
Пиппетто. Как?
Леонарда. Если б вы в самом деле любили меня, вы бы не могли потерпеть, чтобы меня презирали и издевались надо мною.
Пиппетто. Но чего ж ты хочешь?
Леонарда. Вы видите, что дон Грегорио ищет все средства оскорблять меня. Поносит меня, насмехается, говорит, что я старуха, и вы не в состоянии…
Пиппетто. Но скажи мне, дорогой свет очей моих,- это любовное выражение я узнал от тебя,- скажи, что ты хочешь, чтоб я сделал?
Леонарда. К делу! Если любовные ощущения ваши точно справедливы, если Леонарда вам действительно так дорога, как вы говорите, то нужно, чтоб &lt,вы&gt, соединились со мною на тот конец, чтоб выгнать его из этого дома.
Пиппетто. Я охотно, но как?..
Леонарда. Оставьте мне всё это сделать. Вы только должны мне помогать. Я уже с некоторого времени замечаю, что у него есть в голове какой-то секрет. Если… того… я его узнаю — прибавлю, выдумаю кой-что в придаток. Мы его обвиним, уличим, сделаем всё. Ты это сделаешь, Пиппетто?
Пиппетто. Довольно будет, если…
Леонарда. Сделаешь ли ты это? Или больше меня никогда в глаза не увидишь.
Пиппетто. Сделаю, сделаю всё, что хочешь.
Леонарда. Клянись мне в том.
Пиппетто. Но клятва есть…
Леонарда. Не хочешь?
Пиппетто. Клянусь, клянусь!
Леонарда. Так. Теперь я тебя очень люблю. Теперь ты можешь владеть моим сердцем.
Пиппетто. О моя Леонардушка!.. Леонардушечка моя!..

Явление V

Те же и дон Грегорио.

Дон Грегорио (за сценой). Оставайтесь и не двигайтесь.
Леонарда. Уйдем: это он!
Пиппетто. Я вечно с тобою.
Леонарда. Помни клятву.
Пиппетто. Да, моя Леонардушка.
Леонарда (в сторону). Я тебе отомщу.
Пиппетто (про себя). Для Леонарды всё сделаю. (Уходят).
Дон Грегорио (входит). Именно потому, что хочу, чтоб никого не было,- сегодня все слуги ходят за мною по пятам. Вывести ее из комнаты невозможно. Оставить ее до ночи в этой комнате есть большой риск. И потому нет другого средства, как разве…(Говорит вполголоса, стуча в дверь). Энрико, отоприте, это я!.. Это, мне кажется, лучше всего.

Явление VI

Дон Грегорио и Энрико.

Энрико. Что, можно ей теперь итти?
Дон Грегорио. Нет! никак нельзя.
Энрико. О боже!
Дон Грегорио. Я думаю перевести ее сюда, отсюда по лестничке в мою комнату, а из моей комнаты, как только смеркнет, она может пробежать по большой лестнице.
Энрико. Но она хотела итти домой…
Дон Грегорио. Хотела! И я тоже хотел, но если нельзя. Лестница поминутно наполняется людьми. Сделайте по-моему, ступайте. Я уже запер дверь в зал, чтоб никто не вошел в то время, как я с Джильдою пробегу. Если вы не будете говорить, то это знак, что там нет никого и я заставлю Джильду пересесть в мою комнату. Потом можете и вы также войти.
Энрико. Вы думаете, можно провести ее даже туда?
Дон Грегорио. Думаю. Не сомневайтесь. Ступайте.
Энрико (про себя). Я устал, перебирая все слова и утешения, чтоб успокоить Джильду. Я слышу, холодный пот проступает по мне. (Уходит).
Дон Грегорио. Сохрани боже от маркиза! Теперь, кажется, нечего бояться. Эта дверь заперта… В зале на страже Энрико. Вызовем теперь ее бедненькую. Я не имею даже духа подумать о положении, в которое она меня привела. С другой стороны, что бы могла сделать строгость? Привела бы только в совершенное отчаяние эти две бедные жертвы. Они ведь уже муж и жена. Нет никакого средства поправить это дело. Да, совершенно никакого!.. Не станем терять времени. (Говорит вполголоса в дверь). Джильда, идите сюда!

Явление VII

Дон Грегорио и Джильда.

Джильда (изнутри комнаты). Вы?
Дон Грегорио. Скорее!
Джильда (выходя). Ради святого неба, дайте мне средство уйти, по крайней мере, домой!
Дон Грегорио. Имейте, любезнейшая, крошку терпения. Сейчас никак нельзя…
Джильда. Но когда же? скажите, когда?
Дон Грегорио. С маленьким терпением можно всё сделать. Будьте покойны.
Джильда. Я готова всё делать, что вы только мне прикажете.
Дон Грегорио. Дочь моя! здесь мы не безопасны… Скорее, скорее идите в мою комнату!
Джильда. Но если маркиз…
Дон Грегорио. Маркиз там не может вас увидать.
Джильда (уходя на цыпочках). Я в ваших руках, делаю всё, что хотите.
Дон Грегорио. Вечером потом, при удобном случае, мне будет легко вывести вас так, чтобы никто не заметил. (Уходят).

Явление VIII

Леонарда и Пиппетто.

Леонарда (отпирая тихо дверь). Слышал?
Пиппетто. Видела?
Леонарда. Бог услышал мои молитвы!
Пиппетто. Кажется, даже невероятно.
Леонарда. Мог ли бы ты поверить этому?
Пиппетто. Никогда в жизни!
Леонарда. Но мы не видали, откуда она вышла.
Пиппетто. Нет. Я стоял перед замочной скважиной, когда дон Грегорио стоял тут и говорил: ‘Имейте крошку терпения!’ Но откуда она могла выйти? Из зала ей нельзя было.
Леонарда. Почему нельзя? Улучил минуту, когда там никого не было из людей. Быть может, он был принужден ввести ее в эту комнату, потому что кто-нибудь проходил в то время через переднюю, а теперь ведет ее в свою комнату.
Пиппетто. Да, верно, что так.
Леонарда. Нужно, чтоб вы сейчас же сказали вашему батюшке.
Пиппетто. Я? Зачем не скажешь ему этого ты?
Леонарда. Нет, это принадлежит вам. Смотрите! Если ему этого не скажете, больше не увидите Леонарды.
Пиппетто. Не сердись, не сердись, Леонардушка, скажу.
Леонарда. И скажите непременно всё.
Пиппетто. Я помню слово в слово всё, что было ими сказано.
Леонарда. Слышу точно шаги маркиза. Это он. Всё скажите, не пропуская ничего.
Пиппетто. Но…
Леонарда. Смотрите, если не скажете ему этого, то Леонарда умерла для вас. (Про себя). Ты теперь попался, гадкий старичишка. (Уходит).
Пиппетто. Выбранит меня отец, когда я донесу ему на нашего дядьку. Но ведь я говорю правду, стало быть, это доставит ему удовольствие.

Явление IX

Маркиз и Пиппетто.

Маркиз. Зачем ты вечно в праздности? Зачем не учишься? Зачем не услаждаешь себя чтением какой-нибудь книги или не отдыхаешь за произведением какого-нибудь арифметического счета? Дон Грегорио должен бы…
Пиппетто. Дон Грегорио…(в сторону). У меня дрожат колена.
Маркиз. Что делает дон Грегорио?
Пиппетто. Занят.
Маркиз. С кем? с Энрико?
Пиппетто. Фи! совсем нет! (в сторону). У меня недостает голоса, но для Леонардушечки на все решусь.
Маркиз. С кем же?
Пиппетто (с усилием и вскрикнув). Не браните меня, не браните!.. С одною женщиною, которая приведена в его комнату.
Маркиз. Что ты смеешь говорить, дерзкий? Это неправда!
Пиппетто. Убейте меня, если я говорю вам ложь.
Маркиз (весь в волнении). Скажи, как ты ее видел?
Пиппетто. В замочную скважину, к которой я приставил глаз из любопытства, услышавши голос женщины, говорившей шопотом.
Маркиз. Боже! возможно ли? Но откудова она вошла?
Пиппетто. Не знаю. Я только видел ее, когда она была в этой комнате.
Маркиз (в сильной тревоге). Дон Грегорио где был?
Пиппетто (показывая). Здесь.
Маркиз. А женщина?
Пиппетто. Он держал ее под руку.
Маркиз. Может быть, какая-нибудь старуха?
Пиппетто. О нет, самая молоденькая!
Маркиз (в сторону). О, разбойник. Теперь понимаю: может быть, даже сего утра… О, без сомнения!.. Но каким образом? Я весь дрожу… И молодой мальчик был этому свидетель! (Вслух). Может, это была какая-нибудь женщина, которая приходила за делом? Ты не слышал, что они говорили?
Пиппетто. Да. ‘Имейте любезнейшая, крошку терпения. Сейчас никак не могу’. Так говорил дон Грегорио.
Маркиз (про себя). Недостойный!
Пиппетто. А она отвечала: ‘Но когда же? Скажите, когда?’ А он сказал: ‘С маленьким терпением можно всё сделать’.
Маркиз (про себя). Я не знаю, что меня удерживает. Но как же, однакож?.. В продолжении стольких лет, как он у меня живёт, стало быть, он обманывал меня?.. притворялся?.. О, так издеваться надо мною!.. (Вслух). А потом они ушли?
Пиппетто. Да, синьор, потому что дон Грегорио сказал: ‘Здесь мы небезопасны. Скорее, скорее в мою комнату! там маркиз не может нас увидеть’.
Маркиз (про себя). Чудовище, выскочившее из ада! Говорить в моем доме подобные вещи, где могли слышать эти дети… Ох! (хватается за сердце). Я боюсь, чтобы не разорвались мои жилы. (Вслух). И ушли?..
Пиппетто. В комнату дон Грегорио.
Маркиз. Сколько будет времени тому назад?
Пиппетто. Только что, в эту самую минуту.
Маркиз (про себя). Я вне себя! Иду к этому мерзавцу! (Остановясь). Но если произойдет какая-нибудь сцена, может, даже очевидно, скандалезная… Может быть, теперь она ушла уже прочь… Я рискую умереть от тоски, однакож, нужно немножко умерить себя, чтоб не показать этим невинным…(Вслух). Это ничего не значит. Девушка имела нужду о чем-нибудь поговорить. Ступай, ступай в свою комнату. А об этом и не думай. Тут нет ничего худого.
Пиппетто. Я вам сказал это, потому что вы любите, чтоб вам говорили всё, что делается в доме.
Маркиз. Хорошо. (Про себя). Я чувствую, что задыхаюсь от бешенства. (Ему). Ступай!
Пиппетто (про себя). Я думал, что это больше его изволнует. Нужно сказать, что он говорит против женщин потому только, чтобы напугать, а в душе, как видно, он напротив… Это мне дает со временем надежду, что ему можно будет изъяснить любовь мою к Леонарде. (Ему). Когда вам нужно меня, я буду в этой комнате. (Уходит).
Маркиз (один). Возможно ли? В течении десяти лет… Но, впрочем, я уж начинал и без того иметь подозрения… Предложения в пользу женщин… кое-какие модные правила, которые он мне беспрестанно начал советовать… Недостойный! Я вне себя! Счастье, что я сам глядел в оба за своими сыновьями. Но теперь, что мне делать? Если я стану кричать, он будет отпираться, и невинные дети… Попробовать с помощью какой-нибудь хитрости узнать, есть ли женщина в его комнате…(По некотором молчании, громко). Эй, позвать ко мне дон Грегорио!

Явление X

Маркиз и дон Грегорио.

Дон Грегорио. Что прикажете?
Маркиз (про себя). А, предатель, ты здесь!
Дон Грегорио (про себя). Теперь я покойнее, после того, как удалось мне провести ее ко мне так, что никто не видал.
Маркиз. Синьор дон Грегорио, я позабыл попросить у вас одного одолжения.
Дон Грегорио. Приказывайте.
Маркиз. Я ожидаю на-днях племянника моей сестры, которого я бы хотел, желая доставить ему более свободы, поместить в ваших комнатах. Вы, я полагаю, уступите ему охотно на несколько времени, а вас я переведу на время в комнату, что возле меня.
Дон Грегорио. Почему нет? Если только это вам удобно, вы имеете полное право.
Маркиз. Итак, я бы хотел, если вы позволите, на минуточку взойти и посмотреть, не нужно ли чего-нибудь поправить.
Дон Грегорио (про себя). Вот тебе на! (Вслух). Любезнейший маркиз, комната теперь в беспорядке. Еще не убрано ничего.
Маркиз. Не беда. Между нами не нужно комплиментов.
Дон Грегорио. Вы так думаете? Но постель еще не приведена в порядок, платья разбросаны и скомканы, как попало, везде на стульях…(Про себя). Небо, помоги мне!
Маркиз (начиная горячиться). Это ничего… Я хочу посмотреть один, не нужно ли что привести в порядок в комнатах — занавесы, мебель…
Дон Грегорио (почти хватая его за руки). Будьте уверены, что так, как будто новая.
Маркиз. Нужно будет побелить камин.
Дон Грегорио. Я никогда не развожу в нем огня.
Маркиз. Паркет?
Дон Грегорио. Превосходнейший!
Маркиз. Окна?..
Дон Грегорио. Чисты чистейшим образом.
Маркиз. Нет никакого сомнения. Развратник, ты уличен! (Вслух). Вижу, что вы имеете особенное удовольствие принять меня в убранных комнатах. Хорошо, я приду завтра утром.
Дон Грегорио. С охотою. Вы сделаете мне большую честь. (Про себя). О, благодарение небу!
Маркиз (про себя). Ободрись, адская душа! Чрез несколько времени увидишь! Женщина не убежит. Я сам буду караулить. (Вслух). Больше ничего не нужно.
Дон Грегорио. Итак, пусть будет так.
Маркиз. Завтра. (Про себя). Я весь дрожу.
Дон Грегорио (Про себя). Ух, как я испугался! (Вслух). Я вижу, маркиз, что вы до сих пор еще встревожены, потому что я вам говорил в пользу…
Маркиз. Фи! ничуть. (Про себя). Недостойный боится, однакож!
Дон Грегорио. Что касается до синьора Энрико…
Маркиз. Я вас прошу, дон Грегорио, теперь вы ему ничего не говорите… для этого будет время…(Про себя). Я опасаюсь, что одно дыхание его заразит эту невинную душу.
Дон Грегорио. Но поверьте, что…
Маркиз. Нет, нет, дон Грегорио, отец отвечает за детей, но дядька… Невинность может быть заражена одною тенью только… Слова… но пример… Если б в эти лета, да уже на то… Довольно, Небо, небо!..
Дон Грегорио (в изумлении). Как?
Маркиз (удерживая себя). Извините. Прощайте, дон Грегорио…
Дон Грегорио. Но…
Маркиз. Ничего, ничего. Прощайте, мой любезный! Ваш слуга. (Про себя). Гнев изменил мне. (Уходит).
Дон Грегорио (один). Есть ли где на свете этакий взбалмошный старик? Из одного только слова, которое я сказал ему в пользу женщин… Нет, я вижу, что нет никакой надежды в этом деле. Нужно покамест об этом и мысль отложить! И если б он захотел войти со мною в мою комнату…

Явление XI

Дон Грегорио и Пиппетто.

Пиппетто. Синьор дон Грегорио!
Дон Грегорио. Что хотите вы?
Пиппетто. Ничего, ничего! (Проходя сцену). Хотел… но не нужно.
Дон Грегорио. Скажите, скажите, однакож!
Пиппетто. Теперь у вас есть дела.. Приду после в вашу комнату.
Дон Грегорио. Да говорите здесь… Послушайте!
Пиппетто. Без комплиментов… После, когда вам будет свободнее…
Дон Грегорио. Но, однакож…
Пиппетто. После, синьор дон Грегорио, после…(В сторону, спеша удалиться). Хорошо, хорошо, он смутился, Леонарда будет довольна. (Уходит).
Дон Грегорио. Я просто с досады убил бы себя. Никогда не привыкши притворяться, мне кажется, что все воображают какой-то секрет. Этот тоже хотел войти в мою комнату!.. Нет, нечего терять времени, как только потемнеет, сей же час ее вывесть. Нет никакой надежды устроить это дело.

Явление XII

Леонарда и дон Грегорио.

Леонарда. Слуга ваша, дон Грегорио. Вы очень заняты?
Дон Грегорио. Нужно не дать подозрения. (Вслух). Нет, напротив…
Леонарда. К чему, к чему это! Без церемонии!
Дон Грегорио. Я говорю вам…
Леонарда. Со мною вы не имеете времени говорить.
Дон Грегорио. Вы ошибаетесь…
Леонарда. Я это знаю, я это знаю… Я старуха.
Дон Грегорио. Я никогда…
Леонарда. Но кто, например, молод…
Дон Грегорио. Что такое вы говорите?
Леонарда. Где тонко, тут и рвется.
Дон Грегорио. Как так?
Леонарда. А кто дольше пождет, тот после возьмет.
Дон Грегорио. То-есть, Леонарда?…
Леонарда. Ничего.
Дон Грегорио (с сердцем). Провались ты! (Про себя). Даже странно, право: все со всех сторон доезжают меня. Дьявол! Кончится ли это? (Уходит).
Леонарда. А, попался! Ты, наконец, уничтожен! Ты уничтожен! (Убегает).

Действие третье

Явление I

Комната дон Грегорио.
Дон Грегорио, Энрико и Джильда.

Дон Грегорио (весь о волнении, прохаживаясь взад и вперед). Если б вы знали, как я весь дрожу!.. Провались сам Вакх!
Джильда. Ради бога, пустите меня, я уйду!
Дон Грегорио. Но как хотите вы это сделать? Теперь это невозможно!
Джильда. Клянусь, я умру с тоски. (Приставляя ухо). Вон он! Я слышу, это его голос… Бернардин мой!
Дон Грегорио. Это невозможно, это дело воображения: окна мои обращены совершенно в противоположную сторону.
Джильда. Да, я слышу плач его…
Энрико. Исполните ее просьбу!
Дон Грегорио (с сердцем). Когда и вы еще с своей стороны принимаетесь говорить то же, то достойны, чтоб я вам на это отвечал рифмою. Как это сделать, когда дверь залы отперта для всех, и когда слуги уходят и приходят беспрестанно! Я уже вам сказал, что у маркиза этот вечер, кажется, огонь в ногах. Два раза встретил я его, как он всходил взад и вперед по лестнице, то в гардероб, то в библиотеку. Кажется, что этот вечер дьявол нашептывает ему на уши. Что бы могло произойти, если б он увидел выходящую из моей комнаты женщину в этот час! За кого он примет ее? Боже сохрани!
Джильда (плача). Итак, бедное невинное дитя должно умереть от голоду? Сын мой, Бернардин мой, милый Бернардин мой, тебе отказывают в пище, которую зверям, даже самым презреннейшим творениям, природа дает в груди матери.
Энрико. Мое сердце разрывается.
Дон Грегорио. Не бойтесь, от этого он не умрет. Здесь вы безопасны, но, рискуя открыть себя, вы погубите себя, своего мужа…
Джильда (в тоске). Бернардин мой, сын мой!.. Нет, это не мать твоя, нет, это не я отказываю тебе в пище! Мать твоя терзается больше, чем ты. О боже!.. Тоска!.. Бешенство!.. Нет, я не могу. (Вырывается). Пустите! пустите! Происходи, что хочет,- я слышу, он плачет… Пустите меня, или я закричу, я стану кричать.
Дон Грегорио. Вы сумасшедшая!
Джильда. И потому пустите меня!
Дон Грегорио. Теперь возись с этой!..
Энрико. Милый дон Грегорио!
Джильда. Если только есть у вас сердце в груди…
Дон Грегорио. Но если…
Джильда. Если б вы знали когда-нибудь, что такое любить свое дитя…
Энрико. Милый дон Грегорио!
Дон Грегорио. Что должен я…
Джильда. Ради этих слез матери…
Дон Грегорио. Но как, как хотите вы, чтоб я сделал? Будет просто гибель.
Энрико (приближаясь к Джильде). Бедная Джильда!
Джильда (в тоске). Несчастное невинное творение!
Дон Грегорио. Я чувствую, разрывается мое сердце…(Думая). Здесь нет другого средства… Пусть говорит, что хочет, свет. Дело идет о любви матери… о помощи двум несчастным…
Джильда. Итак…
Энрико. Милый дон Грегорио!
Дон Грегорио. Вы ничего не умеете говорить, как только: дон-Грегорио, дон Грегорио!.. (В отчаянии). Что вы мне наделали! Постойте… Нужно будет… Но вы хотите иметь своего сына?
Джильда. Да, от самого утра он не имел никакой пищи. Я слышу плач его, в доме никого нет кроме Маделины, бедной старухи, которая больна. Из сострадания, из человеколюбия я прошу у вас сына!
Дон Грегорио (ударивши себя по лбу). О боже! что я принужден делать! (Про себя). Но как же сделать это иначе? как? (Вслух). Первый этаж?
Джильда. Да.
Дон Грегорио. Большая дверь?
Джильда. Да, по левую руку.
Дон Грегорио. Дайте мне какой-нибудь знак.
Джильда (снимая поспешно с руки браслет). Возьмите!
Энрико. Вы идете сами разве?
Дон Грегорио. Имя ребенку Бернардино?
Джильда. Да, милый Бернардин мой!
Дон Грегорио (мешаясь). Плащ и шляпа там внизу. Свечи не нужно. В случае… Нет, незачем… Да, здесь нужно присутствие духа.
Энрико. Браво! Браво!
Джильда. Вы идете сами? О как вы добры! Бог да благословит вас!
Дон Грегорио. О, какой безрассудный поступок вы заставляете меня сделать! (Про себя). Эта имеет, однакож, что-то такое в себе, что, признаюсь, подвинуло бы меня еще на худшее, чем сделал Энрико. (Вслух). Теперь иду… Заприте. Не отпирайте, если не назову вас по имени. Вы останетесь с ней… Я сию минуту возвращусь… Не знаю, что говорю… Если маркиз меня встретит, я умру…(Про себя). Вот тебе! Дядька сделался нянькою!.. Критикуйте, критикуйте вы, важные, любящие нахмуривать брови! Я бы желал посмотреть на вас в этаком положении. (Вслух). Заприте, заприте! (Уходит).
Джильда. Энрико мой! Происходи, что хочет, но когда я буду иметь в руках своих сына, снесу с большею твердостью всякое несчастие.
Энрико. Теперь, когда дон Грегорио, благодаря тебе, принял в нас участие, я надеюсь, что всё устроится.
Джильда. Ах, если когда-нибудь мы достигнем того, что будем, наконец, свободны и покойны, как все жены с своими мужьями, я бы хотела, чтобы утро, вечер и всегда и еще всегда мы были бы вечно одни возле другого, разговаривая и беседуя между собою вечно.
Энрико. Наконец тебе бы это надоело.
Джильда. Я тебе клянусь, что чем больше тебе говорю, тем более растет во мне желание говорить тебе. И потом, когда, кажется, я тебе пересказала и переговорила всё, как только ты удалишься от меня, нахожу вечно, что позабыла тебе сказать еще много кое-каких вещей.
Энрико. И сердцам, которые так созданы одно для другого, не дают жить вместе!
Джильда. Но теперь будь покоен, скоро всё уладится. Мое сердце говорит мне это, а сердце мое не обманывает.

Явление II

Те же и маркиз.

Маркиз (стуча в дверь). Отвори!
Джильда (вскрикивая). Ах!
Энрико. Не отворяй: это отец мой! Я погиб.
Маркиз. Женщина, отвори! не производи шума!
Джильда (решительно). Не бойся, Энрико, спрячься и оставь всё мне! Или уже твой отец знает об этом, или здесь есть какая-нибудь двусмысленность, во всяком случае, позволь, обработаю это я.
Энрико (в отчаянии). Я погиб!
Маркиз. Чорт побери, отопри, или я разломаю дверь.
Джильда (возвышая голос). Синьор, кто вы?
Маркиз. Господин дома.
Джильда (принуждая Энрико спрятаться). Не бойся, здесь я. Ступай, ступай, повинуйся твоей Джильде!
Энрико. Я тебе повинуюсь… Смотри, подумай… Я вне себя. (Уходит в дверь).
Маркиз (кричит вполголоса). Отвори, или я сейчас же выломаю дверь.
Джильда. Терпенья, синьор! Размыслите только о том, что я не знаю вас вовсе, однакож при всем том я хочу показать, что уважаю вас. Я отопру вам дверь, но прошу вас не употребить во зло моей доверенности и не нарушить прав гостеприимства (отпирает).
Маркиз (в гневе). Бесстыдная женщина!
Джильда. Тише, синьор! Вы знаете меня?
Маркиз. Молодая женщина в этот час в комнате дон Грегорио дает очень хорошо знать, кто она. Не нужно более никаких изъяснений.
Джильда. Это меня изумляет, синьор! Вы почитаете меня за презренную…
Маркиз. Увольте меня от этих слов. Все женщины вашего разбора обыкновенно говорят таким образом.
Джильда. Как? (Про себя). Он в заблуждении. Тут нужна осторожность.
Маркиз. Прошу вас знать, что я имею двух мальчиков, можно сказать, голубей невинности. Вы видите по глазам моим и по лицу, какое усилие я делаю самому себе, чтобы не произвести сцены, в которую бы бросило меня мое негодование. Единственное только, чтобы не доставить соблазна детям моим… Ступайте со мною.
Джильда. Но что вы хотите делать?
Маркиз. Когда этот чудовище дон Грегорио возвратится, то он не должен вас найти здесь. Но я вас покажу ему потом, чтоб он не мог отпереться.
Джильда. Синьор, успокойтесь на минуту, всмотритесь в лицо мне и разувертесь: я дочь полковника…
Маркиз. Кто вы бы ни были, стыдитесь говорить свое имя, ибо, так как вы уже впали в бесславие, будучи обольщены…
Джильда. Но…
Маркиз. Молчите, я не в силах!
Джильда. Но выслушайте!
Маркиз. Что вы хотите еще говорить? Я очень хорошо знаю свет. Я знаю всё до последнего слова, что вы говорили с этим безнравственным человеком.
Джильда. Синьор…
Маркиз. Что? извиненья? предлоги? Знаю, известен обо всем этом. Всё ложь!

Явление III

Те же и дон Грегорио.

Дон Грегорио. (стуча в дверь). Джильда, это я! Это дон Грегорио.
Джильда. Любезный мой…
Маркиз (вполголоса). Молчите, если не хотите, чтоб я взбесился.
Дон Грегорио. Отоприте, это я несу всё с собою.
Маркиз. Удалитесь, говорю вам, или я сделаюсь зверем.
Джильда (про себя). Не нужно сердить его…(Вслух). Синьор! Не от страха, но чтоб показать вам мое повиновение, я удаляюсь. (Про себя). Боже! какая минута должна наконец произойти! (Уходит).
Дон Грегорио. Скорее, скорее!
Маркиз. Потише, не так горячись! (Отпирает проворно дверь и становится таким образом, чтоб дон Грегорио, вошедши, его не видел).
Дон Грегорио (входит с ребенком в руках под плащом). Чорт возьми! можно ли так долго не отворять! Боялся всякую минуту этого старого сатира маркиза.
Маркиз (голосом, прерывающимся и дрожащим от гнева). Вот он — старый сатир, здесь.
Дон Грегорио вскрикивает, дрожит всем телом и ищет куда бы спрятать ребенка.
Маркиз. Развратный старичишка! Смотри, в какое положение ты меня привел! Смотри, я в параличе от гнева.
Дон Грегорио (про себя). А я, если не поражен до сих пор апоплексическим ударом, так это просто чудо. (Не в состоянии будучи произнести слова). Синьор… мар… киз…
Маркиз. Бесстыдный! (Приближаясь к нему потихоньку, задыхающимся голосом, едва в состоянии произнести слово). В этот час молодая женщина… в моем доме… где невинные… ничего еще не знающие мои дети… А, истинный волк, приставленный стеречь ягненков!..
Дон Грегорио (не в состоянии произнести одного слова). Синьор… мар… киз…
Маркиз (приближаясь к нему всё поближе, почти наступая на него и наконец заметив, что тот хочет что-то скрыть под плащом). Что там такое? Что под плащом?
Дон Грегорио. Синьор мар… киз… Совершенно ничего. Это ни сё ни то… Это вздор.
Маркиз (гневно). Как, ни сё ни то?
Дон Грегорио. Это пустяк. (Про себя). Ух! Я падаю в обморок!
Маркиз. Покажите, или я потеряю к вам последнее уважение.
Дон Грегорио. Это дело мое приватное…
Маркиз. Нет, вы от меня не закроете!.. (Схватывает за один конец плащ, открывает ребенка).
Дон Грегорио. Ах, любезный маркиз!
Маркиз (дрожа). Что вижу!
Дон Грегорио (минуты две остается неподвижным в совершенной нерешительности, совершенно потерянный, с открытым ребенком, и смотря пристально в глаза маркизу). Это, маркиз, ничего…
Маркиз. И кто после этого удержит меня, чтоб я не потерял рассудка, и чтоб этими моими руками…(Бросается на дон Грегорио).

Явление IV

Те же и Джильда.

Джильда (выхватывая сына из рук дон Грегорио). Маркиз, что вы делаете? Это мой сын! Это ваша кровь!
Маркиз. Это моя кровь! Ах ты бесстыдная!
Джильда. Да, и никто не в силах исторгнуть его из рук моих. (Про себя, прижимая и целуя ребенка). Тут нужно будет действие занять из романа.
Маркиз. Бесстыдная! моя кровь!
Дон Грегорио (про себя, крякнув). А, будь то, что должно быть. (Вслух). Да, маркиз, всё открыто: это ваша кровь!
Маркиз. Как, бесстыдный!
Дон Грегорио. К чему послужит отрекаться? Маркиз, бросьтесь в мои объятья!
Маркиз (отталкивая его). К чорту ступай в объятья!
Дон Грегорио (про себя). Тут нужна каменная грудь…(Вслух). Выдьте из заблуждения и не отнимайте из одной обманчивой наружности от меня того уважения, которое я заслужил от вас в продолжении десяти лет.
Маркиз. Как!
Дон Грегорио. Знайте…
Маркиз. Что?
Дон Грегорио (крякнув, про себя). А, всё за одним разом!.. (Вслух). Эта молодая женщина — жена, а этот ребенок — сын…
Маркиз. Чей?
Дон Грегорио. Энрико, вашего сына.
Маркиз (в бешенстве). Ах! Измена! Точно ли? Правда ли это? Я умерщвлен… Предатели!.. Недостойные!.. Вы хотите гроб мне приготовить? Да, вы этого достигли. Да, вы успели в этом. (В совершенном отчаянии).
Дон Грегорио (в сторону). Нужно теперь дать ему испариться.
Маркиз. Сын неблагодарный! Но нет, если ты точно в этом преступник, ты более не сын мой. Но справедливо ли это?
Дон Грегорио (со страхом). Справедливо. (Про себя). После того, как удар уже дан, прилично дать время, чтобы стекла кровь.
Маркиз. Говорите мне, говорите скорее, что лжете, а не то бешенство мое перейдет все границы! Столько отеческой любви, столько стараний, столько забот!.. Варвары, трепещите! Я покажу вам, кто я.
Дон Грегорио. Испарьтесь немного, маркиз, испарьтесь, утишитесь, успокойтесь.
Маркиз. Как! еще оскорблять меня, еще оскорбление!
Дон Грегорио. Нет, боже сохрани от того! Право, нет!
Маркиз. Да, прежде всего я должен испарить свой гнев на тебе, который был гнусным, бесчестным посредником…
Дон Грегорио. О! тише, маркиз!
Маркиз (сраженный останавливается). Я вне себя.
Дон Грегорио. Дон Грегорио не позволит наносить себе оскорблений. Вы достойны извинения, когда ослепляет гнев вас, но не оскорбляйте чести человека честного, каков я. Только сего утра Энрико, удрученный слезами и горем, открыл мне тайну. Молодая женщина, которую видите, пришла плакать тоже в то время, как вы пришли сюда. Чтоб избавить и пощадить вас от подобной неожиданности, я скрыл ее, не имея возможности дать ей уйти отсюда, в моей комнате. Необходимость кормить ребенка заставила меня итти взять его в то время, когда вы, не знаю из какого подозрения, пришли поймать меня. Клянусь всею святостью чести, что до самого сего утра я ничего не знал об этом. И Энрико удалось скрыть свое супружество, в течение целого года, как от ваших глаз, так равномерно и от моих.
Маркиз. Изменник! предатель!
Дон Грегорио. Всё, что вам говорю,- правда, и я тысячами клятв готов подтвердить ее. Зло сделано, средства против него нет никакого. Дайте место рассудку и успокойте себя тем, что могло бы сделаться хуже. Молодая женщина есть дочь полковника Таллемани, которого вы знали очень хорошо и которого звание не ниже вашего. Если она не богата, то это заменяют ее прекрасные качества души, делающие ее достойною любви вашего сына и вашего прощения.
Маркиз (в бешенстве). Прощения! Слушайте, дон Грегорио! Я вне себя. Я не увижу никогда сына моего!.. Без моего согласия… на позор мне… Будь она дочь владетельного принца, короля… Иметь жену! мой сын!.. Пусть сию же минуту идут вон из моего дома! Пусть скитаются бродягами, умирая от голода! И на них и на детей их моя отеческая рука наносит…

Явление V

Те же и Джильда (с сыном на руках, сопровождаемая Энриком).

Джильда (почти в смелом движении неистовства). Окаменей при виде пораженной отчаянием, которая, прежде чем поразят слова твои это невинное творение, хочет разодрать его на части сию же минуту! Смотри!.. (делая движение убить его).
Маркиз (в страхе, останавливая ее). Чш! Чш!.. Что ты делаешь? Изверг! Разве ты не мать?
Джильда (твердым голосом). А ты что делаешь? Разве ты не отец?
Маркиз (остановившись, про себя). О небо! Какой ответ!
Джильда (продолжая). Вы гоните, грозите, проклинаете — и после всего этого вы отец? И разве эти молнии проклятий не хуже в несколько раз неистовства матери против сына в то время, когда она видит, как поражает его проклятие?
Энрико (тихо). Браво, Джильда!
Дон Грегорио. Чорт побери, в самом деле!
Маркиз (про себя). О, какое потрясение произвела во мне эта неожиданность!
Энрико. Я преступник, я заслужил всю силу гнева вашего, но я требую от вас милосердия.
Джильда. Простите Энрико и поразите наказанием меня: — я виновна.
Маркиз (про себя). Ах, я чувствую, что заслуживаю упреки, и что я отец.
Джильда. Это случилось не с тем, чтобы оскорбить вас.
Энрико. Меня принудила честь.
Джильда. Если вы отец…
Энрико. Я также отец.
Джильда. Любовь нас победила.
Энрико. Из любви я преступник.
Маркиз (про себя). И любовь и долг берут верх. (Обращаясь к дон Грегорио). Точно ли она дочь Таллемани?
Дон Грегорио. Она сама лично.
Маркиз. Вы точно законные супруги?
Энрико. Точно. В этом вам клянусь.
Маркиз. И вас благословило небо?
Джильда. В этом будьте уверены.
Маркиз (после нескольких минут нерешительности и противоборства с самим собою). Хорошо, я вас прощаю, обнимаю вас и благословляю вас, также вместе с тем и плод ваш.
Дон Грегорио. О! браво, маркиз!
Энрико. Мой дражайший родитель!
Джильда (целуя сына). Я умираю от радости!
Дон Грегорио. Дайте сюда это невинное творение! Так как оно теперь заснуло, то, чтобы как-нибудь мы нашею радостию не потревожили, дайте его сюда мне!
Джильда. Ах, да, я вам вверяю его, дон Грегорио.
Дон Грегорио. Не сомневайтесь. Я в этом деле опытен… Положим его в люльку. (В сторону). Как похож на отца! Точно две капли воды! (Уходит и возвращается).
Маркиз. Я принес моим негодованием жертву небу. Голос свыше говорит мне и упрекает меня в излишней строгости, он же пророчит мне счастливую будущность. Не обманите сладких надежд моих!
Энрико. Нет, отец мой!
Джильда. Не бойтесь! Не думайте также, чтоб я в самом деле хотела убить Бернардино моего. Нет, я это сделала только для того, чтоб потрясти и испугать вас.
Маркиз. Понимаю. После вы мне должны рассказать, как вы могли…
Джильда. Да, после, когда вы успокоитесь совершенно.
Энрико. Всё это знает дон Грегорио.

Явление VI и последнее

Те же, Леонарда и Пиппетто.

Пиппетто. Синьор отец, мы слышали всё. И так как уже вы начали, то продолжайте. Сделайте также счастливыми навсегда эти две любящие друг друга души.
Маркиз. Что ты несешь за чертовщину? Я ничего не понимаю.
Дон Грегорио. Вот тебе раз! Провал возьми!
Пиппетто. Любовь глубоко просверлила мое сердце.
Маркиз. Дурак! Что ты такое вообразил себе? Что ты задумал? (Приходит в гнев).
Пиппетто. Соедините наши руки так же, как нежно соединены наши сердца.
Маркиз (про себя). Во сне ли я или просто в бреду? (Вслух). Ты говоришь серьезно?
Джильда. Мог ли ты это думать, Энрико?
Энрико (Джильде). Конечно, потому что Леонарда всегда водила его за нос.
Маркиз. Дон Грегорио!
Дон Грегорио. Синьор маркиз, я просто превратился в камень.
Пиппетто. Итак…(Тихо Леонарде). Скажи теперь ты что-нибудь такое, как говорила эта. (Указывает на Джильду).
Маркиз. Ты смеешься, что ли, надо мною? (Обращаясь к Леонарде). А ты, в твои лета, глупая женщина! ты хочешь разве испытывать мое терпение?
Леонарда (про себя). Дело пошло плохо. По необходимости нужно теперь сыграть роль добродетельной. (Вслух). Синьор, и вы могли думать, что я все это говорила серьезно? Я обманывала нарочно этого мальчика, представляя, будто сохраняю к нему любовные ощущения, единственно на тот конец, чтобы он не искал где-нибудь в другом месте совратиться с пути добродетели, а по правде я даже и во сне не думала о нем.
Пиппетто. Неверная! Изменщица! Итак, ты меня обманула? Итак, были ложны твои клятвы, притворны твои слезы? Любовники, любовники! Если эти прекрасные уста лгали, какие же после этого могут говорить правду?
Маркиз (вскрикивая на него). Перестань! Замолчи, дурак!
Пиппетто. Да, отец мой! Небо наказывает меня за то, что я не слушал ваших наставлений. Поверьте мне, что разлучение с этим сердцем стоит мне горьких слез.
Маркиз. Дон Грегорио! И этого вы также не могли предвидеть?
Дон Грегорио. Но кто бы мог предполагать, маркиз, чтобы женщина в эти лета…
Леонарда (с сердцем). Прошу не оскорблять меня, дон Грегорио.
Маркиз. Ты ступай прочь и приготовься-ка отдать отчет в твоем поведении, если только в самом деле в нем есть какой-нибудь соблазн и ты, пользуясь слабоумием этого мальчишки…
Леонарда. Что касается до меня, то вы убедитесь, что я чиста, как кристалл. Я повинуюсь вам, но не могу удержаться, чтоб не сказать, что дон Грегорио есть настоящая причина моей гибели, и что ревность его виною, что со мною поступают таким образом. (Уходит).
Маркиз. Дон Грегорио!
Дон Грегорио. И вы еще слушаете ее, маркиз?
Маркиз. Вы правы. Она не заслуживает никакого доверия. Из всего этого, что случилось, я вижу, что излишняя строгость и смотрение не суть еще средства к хорошему воспитанию детей.
Дон Грегорио. И вы потом согласитесь со мною, что воспитание молодых людей должно образоваться силою кротости, советов, примера, и показывая им свет осторожно, с благоразумием, в его настоящем виде, чуждом фанатизма его жарких защитников, так же, как и ложного о нем понятия людей предубежденных…
Маркиз. Правда. Пиппетто между тем чрез несколько дней отправится путешествовать и узнать немного людей.
Пиппетто. И скрыться из вида этой неблагодарной. (Про себя). Кажется, даже невозможно: под этакою наружностью и такая лживая душа!
Маркиз. Вы, дон Грегорио, будете сопровождать его, и пусть случившееся сделает вас более проницательным в подобных случаях.
Дон Грегорио. Я этим воспользуюсь. Никогда не позволю молодым, еще неопытным людям находиться возле пожилых женщин, хотя бы даже они были старее дьявола.
Маркиз. Вы, дети мои, останетесь со мною. Любите меня и любите друг друга.
Энрико. Это мы сделаем от всех сердец наших!
Джильда. От всей души!
Маркиз. Я этого надеюсь. И вот вдруг и разом избавился я от долговременного заблуждения.
Энрико. А сын ваш от страха.
Джильда. А жена его от горестей.
Дон Грегорио. А бедный дядька от своего затруднительного положения.

Комментарии

Дядька в затруднительном положении

I.
Источники текста
(Рукописные)

Писарская копия из архива М. П. Погодина. Публичная библиотека СССР им. В. И. Ленина в Москве.
Писарская копия в Государственной библиотеке Академии Наук УССР в г. Киеве.
Копия театральной редакции. Архив академического Малого театра в Москве.

II.

Перевод этой комедии, исправленный Гоголем и переписанный им ‘собственною рукою’ (по свидетельству его письма к М. С. Щепкину, 1840г.), в автографе до нас не дошел. Сохранилось, однако, три копии его, из которых две, Погодинская и Киевская, вероятно, восходят к спискам, сделанным непосредственно с утраченной рукописи. Об изготовлении копии с автографа заботился сам Гоголь (‘Письма’ под ред. В. И. Шенрока, т. II, стр. 62). Копии, которыми мы располагаем, возникли в разное время и неравноценны для восстановления утраченного автографа. Важнейшей из копий, по всем данным, является Погодинский список, на 1 листе которого рукою М. П. Погодина написано: ‘Переведено, переправлено или переделано Гоголем и прислано на бенефис Щепкину в 1841г.’. На л. 42 рукою М. П. Погодина исправлена явная описка (вм. ‘Маркиз’ — ‘Джильда’). По этой рукописи, с разночтениями из двух других, ‘Дядька в затруднительном положении’ издан был Н. С. Тихонравовым в ‘Сочинениях Гоголя’ (изд. 10-ое, т. II, стр. 517-564, 805-813). В основу настоящего издания нами также положен этот рукописный текст.
Перевод комедии Жиро был выполнен для Щепкина по просьбе Гоголя в Италии осенью 1840г. Об обстоятельствах его возникновения мы знаем из письма Гоголя к М. С. Щепкину из Венеции осенью 1840г.: ‘Ну, Михаил Семенович, любезнейший моему сердцу! Половина заклада выиграна: комедия готова. В несколько дней русские наши художники перевели. И как я поступил добросовестно! всю от начала до конца выправил, перемарал и переписал собственною рукою’. Первое действие Гоголь послал при письме Щепкину, второе С. Т. Аксакову, а третье Погодину.
Сверка перевода с итальянским оригиналом пьесы {См. изд. Н. С. Тихонравова, т. II, стр. 806-813, впоследствии подобная же сверка произведена была М. Н. Сперанским (‘Гоголь-переводчик’), в сборнике ‘Eranos’, Киев, 1906г., стр. 223-224, ‘Сборник статей… в честь Н. П. Дашкевича’.} показывает, что перевод местами отступает от подлинника. В переводе прибавлено несколько сценических ремарок, отсутствующих в итальянском подлиннике, распространены некоторые реплики. С другой стороны, в некоторых случаях буквализм передачи прямо нарушает смысл (io m’ attacco al suo collo desolata’ — ‘я вцепилась за ее, пораженную отчаянием, шею’). Число мелких отступлений перевода от оригинала, не всегда восходящих к инициативе Гоголя, очень значительно. Показание Гоголя об участии его в переводе комедии Жиро только в качестве редактора было без достаточных оснований оспорено А. И. Кирпичниковым, предположившим ‘мистификацию’ и приписавшим Гоголю самый перевод комедии (‘Сомнения и противоречия в биографии Гоголя’, Известия Отделения русского языка и словесности, т. V, 1900, кн. 1). Доводы А. И. Кирпичникова были убедительно опровергнуты в статье М. Н. Сперанского ‘Н. В. Гоголь-переводчик’ (Киев, 1915, приложение к ‘Университетским известиям’).
Комедия ‘Дядька в затруднительном положении’ (‘L’Ajo nell’ imbarazzo’) принадлежит итальянскому драматургу (по происхождению французу), Джиованни Жиро (Giovanni Giraud, 1776-1834), второстепенному продолжателю Карло Гольдони. Многочисленные пьесы Жиро, благодаря своему комизму и живости интриги, пользовались большой популярностью не только в Италии, но и в других странах. Одной из лучших его комедий была ‘L’Ajo nell’ imbarazzo’ (1807), остроумная и живая критика печальных следствий слишком строгого воспитания. Пьеса Жиро обошла все итальянские сцены, ставилась здесь в течение нескольких десятков лет, была переведена на немецкий (1824) и французский (1839) языки. Называя Жиро ‘первым итальянским комиком нашего времени’, Гоголь в том же письме своем к М. С. Щепкину упоминает, что пьеса ‘L’Ajo nell’ imbarazzo’ ‘в итальянских театрах и во Франции имела успех блестящий’ и, кстати, сообщает, что он сам был на представлении этой комедии в Италии — в Риме или Венеции.
Жиро Джованни
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Пуф, или Ложь и истина, Скриб Эжен, Год: 1848
  2. Дон Жуан, или Наказанный распутник, Да-Понте Лоренцо, Год: 1787
  3. Мария Стюарт, Лебрен Пьер-Антуан, Год: 1820
  4. Влюбленный Шекспир, Дюваль Александр, Год: 1804
  5. Жоконд, или Искатель приключений, Этьенн Шарль-Гийом, Год: 1824
  6. Медея, Делла-Валле Чезаре, Год: 1833
  7. Мир героев, Лаццарони Лодовико, Год: 1762
  8. Из трагедии ‘Князья Хованские’, Раупах Эрнст, Год: 1818
Электронная библиотека