Из трагедии 'Князья Хованские', Раупах Эрнст, Год: 1818 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 7 минут(ы)

РАУПАХЪ.

Нмецкіе поэты въ біографіяхъ и образцахъ. Подъ редакціей Н. В. Гербеля. Санктпетербургъ. 1877.

Эрнстъ-Бенжаменъ-Саломонъ Раупахъ, плодовитый и весьма извстный въ сво время нмецкій драматическій писатель, родился 21-го мая 1784 года, въ деревн Страупицъ, близь Лигница. Начавъ сво воспитаніе дома и продолжая его въ мстной гимназіи, онъ окончилъ его въ Галльскомъ университет, пройдя въ нмъ съ успхомъ богословскій факультетъ. По выход изъ университета, онъ отправился въ 1804 году въ Россію въ качеств домашняго учителя и, посл двнадцатилтней практики въ этой скромной должности, былъ назначенъ въ 1816 году прямо ординарнымъ профессоромъ, по каедр философіи, въ Петербургскій университетъ, а черезъ годъ произведнъ въ надворные совтники и утвержднъ профессоромъ исторіи и нмецкой литературы при томъ же университет. Прослуживъ здсь шесть лтъ, Раупахъ, вмст съ нкоторыми изъ своихъ товарищей, принужднъ былъ въ 1822 году оставить университетъ и Россію, въ слдствіе доноса, что они читали свои лекціи не совершенно въ дух русскаго правительства. Возвратившись въ Германію и сдлавъ поздку въ Италію, Раупахъ окончательно поселился въ Берлин, посвятивъ всего себя драматическимъ работамъ, которыя, въ конц-концовъ, доставили ему не только громкую извстность, но обезпеченное состояніе и чинъ тайнаго совтника, пожалованный ему прусскимъ королмъ. Раупахъ умеръ 18-го мая 1852 года.

Раупахъ можетъ быть названъ однимъ изъ самыхъ плодовитыхъ драматическихъ писателей Германіи, но, къ сожалнію, эта самая лгкость, съ которою онъ работалъ, и была главною причиной того, что талантъ его не развился вполн. По этому его раннія произведенія, за исключеніемъ школьныхъ опытовъ (‘Тимоліонъ’ и ‘Лоренцо и Цецилія’), стоятъ выше его позднйшихъ драмъ и трагедій, хотя и уступаютъ имъ въ поэтическомъ отношеніи. Три полныя собранія его драмъ и комедій, вышедшія въ 1818, 1826—1835 и 1835—1844 годахъ въ Лейпциг и Берлин, изъ которыхъ послднее въ восемнадцати томахъ, далеко не содержатъ всего, что онъ написалъ. Если не какъ на лучшее, то какъ на самое большое изъ драматическихъ сочиненій Раупаха можно указать на его ‘Гогенштауфеновъ’, состоящихъ изъ шестнадцати драмъ, обнимающихъ исторію всего этого знаменитаго царственнаго дома, начиная съ Фридриха I и кончая Конрадинонъ, и затмъ на трилогію: ‘Кромвель-генералъ’, ‘Кромвель-протекторъ’ и ‘Смерть Кромвеля’. Какъ въ этихъ двухъ много-актныхъ произведеніяхъ своихъ Раупахъ стремился подарить нмецкой литератур ‘Хроники Шекспира’, такъ въ ‘Дочери воздуха’ и ‘Смерти Тасса’ онъ силился помриться съ Кальдерономъ и Гте, но, конечно, далеко не усплъ въ свомъ намреніи. Лучшими изъ пьесъ Раупаха считаются: ‘Изидоръ и Ольга’ и ‘Князья Хованскіе’. Отрывокъ изъ послдней трагедіи, сюжетъ которой заимствованъ изъ стрлецкихъ бунтовъ, ознаменовавшихъ юность нашего великаго преобразователя, въ перевод Шишкова, предлагается здсь вниманію русскихъ читателей, какъ обращикъ творчества Раупаха.

Изъ драмъ его на русскій языкъ были переведены слдующія: 1) Архангелъ Михаилъ. Ораторія изъ священнаго писанія. Перевлъ съ нмецкаго А. Шеллеръ. Спб. 1817. 2) Князья Хованскіе. Трагедія въ пяти дйствіяхъ. Переводъ А. Шишкова 2-го. (‘Избранный Нмецкій Театръ’, 1831, т. II.) 3) Зимняя ночь. Драма въ пяти дйствіяхъ. Перевлъ Р. Семновъ. Спб. 1835. 4) Контрабанда. Комедія въ четырхъ дйствіяхъ въ стихахъ. Переводъ Н. Линдфорса. (‘Репертуаръ Русскаго и Пантеонъ всхъ Европейскихъ Театровъ’, 1842, No XVI.) Кром того въ ‘Невскомъ Альманах на 1832 годъ’ былъ напечатанъ отрывокъ изъ трагедій Раупаха ‘Роситенъ’. (Дйствіе I, явленіе 1-8.)

ИЗЪ ТРАГЕДИ ‘КНЯЗЬЯ ХОВАНСКЕ‘

ДЙСТВЕ II.

Князь Иванъ Хованскій и сынъ его Юрій.

ХОВАНСКЙ.

И ты важншій подвигъ цлой жизни,

Который долженъ погубить тебя,

Или на верхъ величія земного

Возвесть, таилъ такъ долго отъ меня?

Страшился ты родительскихъ совтовъ,

Или моихъ противорчій?

ЮРЙ.

Нтъ!

Я отъ тебя препятствій не страшился,

Родитель, помня правило тво,

Что каждый долженъ собственнымъ умомъ

Надъ собственнымъ трудиться дломъ. Но

Страхъ возбудить въ теб боялся я —

И потому молчалъ до исполненья.

ХОВАНСКЙ.

Такъ, я страшусь! Страшусь не дла — сынъ,

Какъ тврдый мужъ, свершишь его, конечно,

Или падшь — страшусь послдствій, Юрій.

Не наставленья, не совта — друга

Остерегающій услышишь голосъ.

Внемли ему! Что Годуновъ и Шуйскій

Пріобрли державной властью? Горе

И гибель. Что плодомъ трудовъ ихъ было?

Потоки крови, бдствія гражданъ.

ЮРЙ.

Они избрали путь окровавлнный,

По сменамъ и жатва ихъ. Меня жь,

Отецъ, звзда счастливая возводитъ

На сей престолъ — любовь Царевны. Я

Не возвеличить родъ мой тмъ желаю,

Но для Россіи царствовать хочу

И быть для ней хранителемъ могущимъ

Въ сей вкъ, грозящій тяжкими бдами.

Романовы наслдуютъ внецъ,

Царевича преемникомъ моимъ

Назначу я. Руководимый мною,

Сей отрокъ пылкій, дивнаго ума,

Внца достоинъ будетъ. Злость врага

Въ длахъ моихъ порочнаго не сыщетъ!

ХОВАНСКЙ.

Твоимъ словамъ я врю, сынъ, но зависть

Захочетъ ли поврить имъ? Сомннья

Не истребишь, къ сомннію жь пристанутъ

Пороки, страсти душъ властолюбивыхъ —

И съ высоты тебя низринутъ въ бездну.

ЮРЙ.

Пусть испытаютъ — тврдо ль стану я

На мст томъ, которое избралъ,

Увренный, что мн оно по праву

Принадлежитъ! Пусть на свои главы

Сзываютъ громъ — перуны ихъ настигнутъ!

Должно ль, робя зависти порока,

Благое дло въ мрак истлвать?

Должны ль цвты и злакъ не прозябать,

Затмъ-что есть морозъ и червь и буря,

Что можетъ пасть злотворная роса?

И врь, т мужи, коихъ назвалъ ты,

Предостеречь меня желая — Шуйскій

И Годуновъ — хотя виновны были,

Со славою скончали бъ жизнь свою,

Когда бъ кормило тврдою рукой

Въ волненьи бурь они держать умли.

Власть, духъ подземный! Онъ въ длахъ великихъ

Помощникомъ является тому,

Кто чарами сковать его уметъ,

Но страшенъ адской силою своей,

Когда имъ мужъ неопытный владетъ!

ХОВАНСКЙ.

Ты жь чарами заговорилъ его?

ЮРЙ.

Такъ — и могу безъ гордости сказать:

Не собственнымъ желаніемъ влекомый,

Я къ скиптру руку простираю — нтъ!

Могучій духъ влечтъ меня насильно,

Противиться призыву не могу.

ХОВАНСКЙ.

Сынъ, испытай себя! Призывомъ дивнымъ

Зовмъ нердко пылкое желанье,

Со стороны привитое душ.

ЮРЙ.

Судьба моя призывъ сей подтверждаетъ.

Ты знаешь самъ: предчувствуя кончину,

Покойный Царь предназначалъ меня

Правителемъ Россіи, и съ Маріей

Я долженъ былъ соединиться бракомъ,

Чтобъ блескъ союза, ослпивъ народъ,

Удобне привлъ къ повиновенью.

Межъ-тмъ какъ я, въ чужихъ странахъ блуждая,

Познаньями обогащалъ свой умъ,

Къ высокому приготовляясь сану,

Скончался Царь — и, возвратясь назадъ,

Въ рукахъ Нарышкиныхъ бразды правленья

Увидлъ я. Исчезла вся надежда,

Одна лишь воля тврдая осталась

Въ моей груди. Я удаляюсь въ станъ

И, предводя безстрашными полками,

Внчаю славой русскія знамна.

Мятежъ Софію взводитъ на престолъ,

Теб жь датъ полки стрльцовъ. Надежда

Проснулась въ сердц. Тайно возвращаюсь

И нахожу тебя въ вражд съ дворомъ.

Ты, утомлнъ трудомъ неблагодарнымъ,

Съ себя слагаешь санъ свой, вмст съ тмъ

Я удаляюсь отъ желанной цли.

Но наконецъ дятельность и слава

Даютъ мн жезлъ, отверженный тобой,

И я тогда, приближенный къ престолу,

Ищу руки Царевны. Вдругъ судьба

Вручаетъ мн чудесный талисманъ —

Любовь Софіи. Отъ заботъ тяжолыхъ

Въ мгновенье я избавленъ страстью той.

Нтъ, небеса не могутъ такъ жестоко,

Подобно людямъ, вчно тмъ манить,

Чего достичь мы никогда не можемъ!

ХОВАНСКЙ.

Какъ прорицанья идоловъ, двусмысленъ

Глаголъ судьбы — и тысячи людей

За толкованье жизнью заплатили.

Не въ прав ль я сказать, что скиптръ царей

Не для тебя назначенъ? Каждый разъ,

Когда его коснуться былъ готовъ ты,

Рокъ исторгалъ изъ рукъ твоихъ его.

ЮРЙ.

Я основалъ увренность мою

На тврдости души, которой въ мір

Нтъ труднаго, я основалъ е

На мужеств, съ которымъ, безъ надежды,

Неутомимо цли достигалъ,

На пламенномъ стремленіи къ познаньямъ

И на любви къ отечеству, къ народу,

Которыхъ съ нжной юности моей

Привыкъ считать единственною цлью,

Достойной длъ великихъ. Есть ли въ мір

Народъ, щедре Богомъ одарнный?

И что же онъ? Россія — мртвый трупъ,

Вся жизнь ея ни что, какъ ложный призракъ,

Къ небытію насильное стремленье.

Духъ, оживлявшій нкогда тотъ трупъ,

Могучій духъ, была святая вра

И — нтъ е! Въ насъ нтъ духовной жизни,

Очей для свта! Мы принадлежимъ

Земл съ ея враждебными духами,

И почерпаетъ взоръ изъ мрачныхъ ндръ

Гордыню, властолюбіе и алчность,

Съ пороками, рожднными отъ нихъ

Свирпой местью, завистью и злобой.

И освщаетъ каждый новый день

Т — тяжкое народа угнетенье,

Здсь — мятежи, отчаянье и мщенье.

Скажу ль ещ? Преступные умы

Освоились съ чудовищнымъ злодйствомъ-

Съ цареубійствомъ!

ХОВАНСКЙ.

Въ истин плачевной,

Скорбя душой, сознаться долженъ я!

ЮРЙ.

Да! знаменья ужасныя, родитель,

Вкъ Шуйскаго намъ общаютъ вновь.

Изъ дтскихъ лтъ выходитъ сынъ царицы

И местью вс къ Софіи наполняетъ

Его младое сердце. Мстить за мать,

За оскорбленья рода своего

Научится онъ прежде, чмъ постигнетъ

Обязанность властителя. Тогда,

Вс, что теперь враждой несправедливой.

Иль праведной, къ правительниц дышетъ.

Прибтетъ вс къ грядущему царю.

Когда жь настанетъ время предъявить

Свои нрава и ихъ предъявитъ онъ,

Захочетъ ли Софія власть вручить

Своимъ врагамъ лютйшимъ? Нтъ, отецъ!

Но вновь, дыша враждой междоусобной,

На русскаго возстанетъ русскій, вновь

Братоубійцы кровью обагрятся.

ХОВАНСКЙ.

Ты правъ, мой сынъ! Злосчастною судьбой

Отечество къ погибели влечтся.

Какая сила въ мір остановитъ

Стремленіе?

ЮРЙ.

Въ душахъ людей ихъ участь

И каждый жизнь свою въ себ хранитъ.

Спасти Россію можно, но тогда лишь.

Когда Урусовъ, Милославскій, Лыковъ

Бразды правленья выпустятъ изъ рукъ:

Они, спша отечеству на помощь,

Прибгнутъ прежде къ выгодамъ своимъ.

И имъ ли быть подпорою народа?

Въ нихъ духа всеобъемлющаго нтъ,

Который движетъ, управляетъ всмъ.

ХОВАНСКЙ.

А ты?

ЮРЙ.

Едва я скиптромъ овладю

И примирюсь съ противною судьбой,

Правители терзать народъ не будутъ

Своей враждой, затмъ-что высшей сил

Легко мирить подвластныя ей силы.

Міры съ мірами не столкнутся ввкъ,

Вращался вкругъ одного свтила.

Россію новымъ свтомъ озарю,

Наукъ, художествъ благотворнымъ свтомъ.

Который насъ, отторгнувъ отъ земли,

Влечтъ съ собой въ надзвздные предлы,

Гд добродтель чистая живтъ,

Гд обртмъ божественную вру.

Она, какъ солнце вешнее сіяя,

Для насъ теченье новое начнтъ.

Тогда мы прахъ признаемъ бреннымъ прахомъ,

И души, къ злату алчныя теперь,

Взалкаютъ свта истины высокой.

ХОВАНСКЙ.

Не говорю, что райскіе плоды

Найти не могутъ почвы на земл.

Найдутъ, пусть такъ! Но вковое дло

Свершишь ли ты, минутный гость земли?

ЮРЙ.

Я у природы дйствовать учусь,

Въ теченье года многое свершаетъ

Она, затмъ-что отъ трудовъ любимыхъ

Не отвлекутъ е ни ночь, ни праздникъ.

Я не свершу начатаго — свершатъ

Потомъ другіе люди: вс равно!

Не для себя готовитъ жатву тотъ,

Кто къ подвигу великому стремится.

Велико жъ вс, чему предловъ нтъ.

ХОВАНСКЙ.

Но кто тебя въ преемник достойномъ

Уврилъ, сынъ?

ЮРЙ.

Когда посадишь древо,

Взростишь, какъ садитъ и роститъ природа,

Оно дастъ плодъ. Не погибаетъ дло,

Когда зачато волею Творца.

Онъ, длатель обширныхъ нивъ вселенной,

Не дастъ зерну безплодно истлвать.

ХОВАНСКЙ.

Какъ молодъ ты, достигшій зрлыхъ лтъ!

Покуда кровь не охладла въ жилахъ,

Покуда чоренъ волосъ на глав,

Такъ мыслитъ каждый, на закат жь жизни

Узнаешь, сынъ, что нтъ для блага почвы

На сей земл, что улучшенье — гордость.

Узнаешь вс, покрытый сдиной,

А на престол скоро посдешь:

Ты съ злымъ врагомъ восходишь на него.

ЮРЙ.

Я знаю, ты Софію ненавидишь.

ХОВАНСКЙ.

Да!

ЮРЙ.

Ты не правъ. Цль длъ ея — добро.

ХОВАНСКЙ.

Не добрыхъ длъ, но блеска ихъ желаетъ,

Когда жь добро не чрезъ не творятъ,

Она его ничтожнымъ почитаетъ

И ненавидитъ.

ЮРЙ.

Замолчали въ ней

Порывы думъ властолюбивыхъ, нын

Она желаетъ одного: сложить

Съ себя правленья тягостное бремя.

Всегда стремяся къ лучшему и вчно

Принуждена одно лишь длать зло,

Она скорбитъ, и перемна сердца

Софіи — плодъ той долголтней скорби.

ХОВАНСКЙ.

Не скорбь, мой сынъ, любовь тому виной!

Дыша страстьми, она не побдила,

Но направленье новое дала

Порывамъ ихъ. Докол чувство это

Могучее, затмъ-что чуждо ей,

Живтъ въ груди, дотоль тиха, какъ агнецъ,

Покорна будетъ, гордая, теб,

Но…

ЮРЙ.

Для чего жь любить не можетъ вчно?

ХОВАНСКЙ.

Софію самъ не любишь ты.

ЮРЙ.

Люблю.

Могу ли быть неблагодаренъ къ ней?

Но страсти пылкой, юнош приличной,

Отъ мужа не потребуетъ она.

ХОВАНСКЙ.

Потребуетъ, и коль обманъ увидитъ —

(А это время близко, сынъ мой: ревность

Ей свойственна, какъ колыханье морю)

Раскается, что изъ любви къ теб

Величье сана царскаго сложила,

Назадъ его потребуетъ — и въ ней

Лютйшаго противника найдшь.

ЮРЙ.

Тому ль жены страшиться, кто, отважный,

Народомъ цлымъ мыслитъ управлять?

ХОВАНСКЙ.

Я вижу, Юрій, миновало время,

Когда могъ быть совтъ теб полезенъ:

Ршился ты.

ЮРЙ.

Вся жизнь моя была

Однимъ стремленьемъ къ сей великой цли.

Цармъ Россіи буду иль — ни чмъ!

И если бъ ангелъ, посланный Творцомъ,

Мн возвстилъ, что съ тщетною надеждой

Я предпріялъ, чего свершить не въ силахъ,

Утративъ вдругъ предназначенье жизни,

Я самъ е прескъ бы.

ХОВАНСКЙ.

Съ Богомъ, сынъ!

ЮРЙ.

Прости. Окончить начатое дло

Спшу въ Москву. Благослови меня!

ХОВАНСКЙ
(подержавъ его нсколько времени въ объятіяхъ).

Въ могилу ли, иль на престолъ царей —

Возьми съ собой мо благословенье.

ЮРЙ.

Свидтелемъ моихъ ты будешь длъ.

Побда мужа тврдаго удлъ!

(Уходитъ. За нимъ Хованскій.)

А. Шишковъ.

РАУПАХЪ.

ИЗЪ ТРАГЕДИ ‘КНЯЗЬЯ ХОВАНСКЕ‘

Читайте также: