В. В. Воровский
Двадцать два несчастья
Мухомор
Двадцать два несчастья, Воровский Вацлав Вацлавович, Год: 1910
Время на прочтение: 2 минут(ы)
В. В. Воровский. Фельетоны
Издательство Академии наук СССР, Москва, 1960
Фигура чеховского Епиходова, по-видимому, является живым символом всей нашей несуразной общественности, спотыкающейся на ровном месте и блуждающей по-пошехонски между трех сосен.
За что бы мы ни взялись — непременно ждет нас какое-то злоключение, сторожит какое-то несчастье. И на каждом шагу несчастье, по двадцать два несчастья в сутки.
Не так давно приостановилась жизнь целого города из-за небывалой грязи. Все стало. Школы закрылись, сообщение было прервано, население начало ощущать голод,— одним словом, настоящее народное бедствие, отражавшееся на злополучных бендерцах1 гораздо сильнее, чем парижское наводнение на парижанах.
А всего только родная грязь выступила из берегов и начала гулять по городу.
Попробуйте рассказать эту историю какому-нибудь иностранцу, даже бывавшему в России, а следовательно, видавшему виды, и он сочтет это за шутку дурного тона.
А у нас такие скверные шутки представляют самую доподлинную, самую что ни на есть родную действительность.
Или расскажите какому-нибудь европейцу о наших больницах, о том, как крысы закусывают спинами и коленями больных2.
Если вы расскажете это даже в исправленном изложении городского контролера Нагорского3, и то вас заподозрят в мистификации.
Допустим, скажут, что больницы несовершенны. Допустим, что даже крысы могут завестись в здании больницы. Но чтобы крысы свободно гуляли по палатам и даже обрабатывали спины больных — это, извините-с, рассказывайте кому-нибудь другому. Мы ведь знаем, что даже существам почище крыс никто не позволит в России гулять свободно.
А вот вам еще факт, достойный Епиходова.
Есть на Руси город Вязьма. Та самая Вязьма, где изготовляются знаменитые пряники. Та самая Вязьма, куда просился чеховский актер, когда почуял приближение смерти (‘Актерская гибель’).
И, вот, эта самая Вязьма обладает роковыми для актеров свойствами.
Пришла бешеная собака в Вязьму и перекусала всех актеров.
Только актеров, специально актеров.
Искусала труппу и опять ушла.
В старых легендах — например, о Лаокооне — случается, что вылезает нивесть откуда некое чудовище, пожирает провинившегося героя и опять исчезает.
То же самое и с несчастными вяземскими актерами.
Чем они провинились,— не знаем. Что актеры вообще народ ненадежный и требуют сугубого внимания начальства,— это факт.
Всего два дня тому назад николаевским властям пришлось принять меры против актерских вольностей. Вздумали, видите ли, в антракте сообщить публике полученное печальное известие о кончине В. Ф. Комиссаржевской4.
Так вот и вяземских актеров укусила бешеная собака.
И артистическая жизнь Вязьмы сразу замерла. На стене театра вместо ярких афиш висит одинокое объявление, что спектакли приостановлены по причине бешеной собаки.
Такова судьба родного искусства и родной науки.
Школы закрываются от непролазной грязи, больницы страдают от самоуправства крыс, театры бездействуют от бешеных собак.
Положительно — двадцать два несчастья.
Соорудят аэроплан, а только в магазине висеть умеет. Выберут депутата, а он боится в думу идти. Снарядят плавучую выставку, а ее никто смотреть не хочет.
Вечно двадцать два несчастья, всюду двадцать два несчастья!
Ну, как тут не поправеть!
‘Наше слово’,
18 февраля 1910 г.
Фельетон перепечатывается впервые.
1 Эти факты, имевшие место в городе Бендеры, на берегу Днестра, под Одессой, Воровский почерпнул из газетных сообщений.
2 В те дни газеты сообщали о чудовищных безобразиях и беспорядках, царивших в больницах Одессы, Харькова и других городов. В Одесской городской больнице развелось множество крыс, которые не давали покоя больным.
3 Махинации городского финансового контролера Нагорского Воровский разоблачил в фельетоне ‘В кривом зеркале’, напечатанном в ‘Одесском обозрении’ 19 октября 1908 г.
4 Комиссаржевская Вера Федоровна (1864—1910) — выдающаяся русская актриса.