Два письма русского путешественника
Два письма русского путешественника
Николая Федоровича Алферова, о котором сказано в No 7 Вестника нынешнего года.
1.
2.
——
Два письма русского путешественника, Алферов Николай Федорович, Год: 1808
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Афины, 1806 года. Случаи писать из Афин чрезвычайно редки, милостивый государь В. Н., и потому до сего времени я не успел ничего сказать вам о моем пребывании здесь и моих занятиях. Из великого множества храмов и памятников афинских теперь почти ничего не осталось, существуют только развалины храма Минервы, храма Эрехтеева и храм Тезеев, переименованный в церковь христианскую: под покровительством Святого Георгия он лучше всех сбережен, хотя превосходные барельефы его пострадали чрезвычайно много. Сии три остатка древности без сомнения превосходнейшие из всех тех, которые нам известны, я уверен, что искусство и дарования человеческие ничего совершеннее их произвести не могут. Храм Минервы, как великолепнейшее здание во всей Аттике, украшен был многими обширными барельефами, фронтоны же его, вместо барельефов, уставлены были множеством колоссальных статуй, изваянных под руководством знаменитого Фидия. Во время осады Афин венецианцами храм сей обращен в плачевные развалины. Турки, при возобновлении крепостных стен, предпочтительно пред прочими мраморами пережигали на известь куски барельефов, метопов и статуй, некоторые же из уцелевших от сего разрушения недавно перевезены в Англию милордом Ельгеном, а теперь в главном фронтоне остались только две фигуры без голов. Работа храма сего удивительна: невзирая на множество веков, на множество сильных землетрясений, наипаче на ужаснейшее потрясение от возгоревшего внутри храма пороху, многие камни в основании и теперь еще так искусно соединены, что никаким образом неприметна черта их разделяющая. Диаметр превосходных дорических колонн храма сего имеет два аршина десять вершков, высота же колонн пять с половиною диаметров: ничто не может быть совершеннее их размера. Я не помню Стуартовых чертежей, многие из здешних моих знакомцев уверяли меня, что высота колонн у Стуарта шесть диаметров ровно, но как бы то ни было я решился, соревнуя Стуарту, сделать мои чертежи со всею возможною верностью и практическим раздроблением всех частей, составляющих сии три превосходнейшие памятника вкуса и дарований древних греков, предполагая, что сей малый труд мой будет полезен в моем отечестве. С сею единственной мыслью, одушевляющей страсть мою к художествам, без дальних вспомогательных средств, я произвожу в действие теперешние мои предприятия, и если бы я уверен был в каком-нибудь пособии со стороны правительства нашего, то препроводил бы к вам нечто из моих в сем роде опытов, не для тщеславия пустого, но чтобы получить нужную для сего помощь: ибо я никак не в состоянии иметь из моего содержания людей, для сего необходимых, я жертвую для сего всем, что только остается от моего пропитания, и если бы оно было достаточно, то никогда бы я роптать на сие не осмелился. Н. А.
Корфу, 1807 года. Третьего дня получены здесь неприятные известия: здешние войска наши долженствуют выйти отсюда, неизвестно только, куда, какою дорогою, утверждают притом что Ионическая республика превращается ныне в провинцию французскую, некоторые из республиканцев, и в особенности чернь, привязанные к русским, чрезвычайно тужат о сей перемене. Английские купеческие суда, находившиеся в здешнем порту, вчерашнего числа все вышли, министр английский также приготовился в путь, многие уверяют, что он не замедлит возвратиться в Мальту. Остров здешний ожидает с одной стороны сильного французского гарнизона, а с другой блокады от англичан. — Недавно пред сим прибыл в Корфу из Тенедоса пленный турецкий адмирал с капитаном корабля и некоторыми из его свиты людьми, ежедневно ожидаем мы сюда и пленного корабля турецкого, который остался для починки в Тенедосе. — С французами мир, с турками перемирие: вот все наши новости.
Здешний министр наш отправляет курьера в Петербург, я спешу воспользоваться сим случаем, дабы известить вас, почтеннейший благодетель мой, что я еще жив, испытываю терпенье, и совершенно отчаиваюсь в исполнении предприятий моих. Взгляните, ради Бога, на участь вашего странника! дайте мне какой-нибудь совет! Если уже ничего более желать мне не остается, то не лишите меня благодетельного средства возвратиться в любезную отчизну мою и успокоиться от трудов, терпенья и предприятий, может быть, бесполезных.
Я никак не могу истребить равнодушно из моего воображения афинских развалин, коих божественным вкусом и удивительными красотами столь много пленен я, что охотно бы согласился пожертвовать всем, если бы жертвы мои могли доставить мне верные способы для исполнения моих предприятий. Я решился было предложить мои услуги, труды и терпение милорду Ельгину, с таковым намерением, чтобы достигнуть мне моей цели, без сомнения предложение мое было бы принято, потому что я сам наперед был удостоен оным от поверенного милорда Ельгина, превосходного пейзажиста г. Лузьери, в то самое время, как оставался в Афинах без денег, и следовательно без способов продолжать мои предприятия, но по несчастью, политические обстоятельства нас разлучили.
Я написал к вам множество писем, мое странствование и мои приключения должны быть вам известны. В одном из них я обещал вам доставить для исходатайствования мне каких-нибудь надежнейших способов, нечто из моих афинских упражнений, предполагая тогда, что для упражнений моих могу я исходатайствовать себе какой-либо удобной уголок, но сие было невозможно, квартиры здесь чрезвычайно дороги, жалованье мое так мало, что я никак не в состоянии иметь сей выгоды, упражнения же мои и предприятия никого не занимают и не трогают здесь, может быть и север сделался теперь для них холоднее.
Простите, что пишу так нескладно, спешу чрезвычайно, боюсь пропустить случай. Простите. С совершенным почтением, и проч. Н. А.
Алферов Н.Ф. Два письма рускаго путешественника / Н.А. // Вестн. Европы. — 1808. — Ч.39, N 11. — С.123-128.