ДРУЗЬЯ ЗА ГРОБОМЪ.
ДРУЗЬЯ ЗА ГРОБОМЪ.
Китайская повсть.
КИТАЙСКІЯ ГРОБНИЦЫ.
КИТАЙСКІЯ ГРОБНИЦЫ.
(Отрывокъ изъ путешествія въ Китай *.)
Гонг-Конгъ, 15 ноября, 18
Р. Ф.
——
‘Отечественныя Записки’, No 3, 1847
Друзья за гробом, Фортюн Р., Год: 1847
Время на прочтение: 14 минут(ы)
(*) Помщаемъ это письмо англійскаго садовода Р. Фортюна въ вид предисловія къ слдующей за нимъ китайской повсти.44.
Туземцы Южныхъ провинцій Китая не имютъ, подобно Европейцамъ, правильныхъ кладбищъ, гробницы ихъ разсяны тамъ-и-сямъ по скатамъ холмовъ, вообще въ самыхъ живописныхъ мстахъ. Богатые обыкновенно далеко относятъ своихъ покойниковъ и прибгаютъ къ совту гадателя при выбор мста для гробницы. Гадатель провожаетъ покойника до назначеннаго мста и съ самоувренностью опредляетъ положеніе могилы и почву, которой долженъ быть преданъ прахъ усопшаго. Найдя мстоположеніе неудобнымъ, гадатель ведетъ процессію къ другому пункту, гд вс признаки окажутся благопріятными. Многія китайскія семейства, кажется, сами назначаютъ эти признаки еще до смерти. Одинъ изъ богатйшихъ купцовъ нашихъ приводитъ тому примръ: постивъ однажды стараго кантонскаго Гауква, онъ увидлъ передъ нимъ блюдо съ нсколькими пригоршнями земли, старикъ долго и внимательно разсматривалъ вс кучки и наконецъ, указавъ на одну изъ нихъ, назначилъ почву, которой хотлъ быть преданъ посл смерти. Не мене важенъ выборъ мстоположенія. Счастливымъ мстомъ для могилы считается холмъ, съ котораго виднется живописная бухта или озеро, еще лучше, если у подножія его извивается рка. Для большей врности своихъ соображеній, гадатель-распорядитель похоронъ вооружается компасомъ. Эти люди, какъ уврялъ меня одинъ умный, знакомый мн Китаецъ, иногда съ увлекательнымъ краснорчіемъ описываютъ будущее блаженство тхъ, которые вполн подчиняются ихъ распоряженіямъ. Они щедро сулятъ имъ посл смерти несметныя богатства и почести въ награду за уваженіе къ праху родителей. Онъ сравниваетъ эти богатства и почести съ водоворотомъ, эмблемою безконечнаго блаженства.
Между этими велерчивыми гадателями часто встрчаются плуты, которые умютъ ловко пользоваться народными предразсудками. Случается, что они приходятъ къ родственникамъ умершаго, уже нсколько времени спустя посл похоронъ и настоятельно требуютъ перенесенія гроба на другое мсто. Встртивъ сомнніе, они готовы поддержать свои требованія множествомъ доводовъ и доказательствъ, ясныхъ какъ день, но обыкновенно кончаютъ словами: ‘Какъ хотите! Да и мн-то что за дло? Но не забудьте, что и вы умрете и не найдете успокоенія въ могил, потому-что и ваши дти и родственники пренебрегутъ моими совтами’. Бдные Китайцы трусятъ и платятъ все, что отъ нихъ требуютъ, лишь бы возобновить похороны своихъ родственниковъ.
Путешествуя на юг Китая, я часто встрчалъ гробницы въ самыхъ безмолвныхъ горныхъ мстахъ. Вообще он мало разнятся между собою наружнымъ видомъ: на дн полукруглаго углубленія, подъ камнемъ, на которомъ высчена надпись, покоитсятло усопшаго. Богатые выкладываютъ полукружіе камнемъ или кирпичомъ и украшаютъ гробницу барельефами. Впереди гробницы обыкновенно устроена терраса. Келлери, ученый синологъ, говорилъ мн, что надгробныя надписи Китайцевъ всегда просты, состоятъ лишь изъ имени покойника и времени его смерти. Лаконизмъ этихъ надписей могъ бы служить примромъ нашимъ громкимъ эпитафіямъ, которыя отличаются такою тщеславною болтливостью. Иногда (я не утверждаю, чтобъ это длалось постоянно), по прошествіи времени, достаточнаго для превращенія трупа въ скелетъ, родственники вынимаютъ кости изъ гроба, и, тщательно уложивъ ихъ въ глиняную урну, ставятъ ее на вершину горы. Повременамъ все семейство навщаетъ урны и гробницы своихъ предковъ, начиная съ самаго старшаго: сжигаютъ благовонія, читаютъ молитвы, и обдаютъ по окончаніи церемоніи.
Въ окрестностяхъ Эмуи, весьма-населеннаго города, при похоронахъ слдуютъ другимъ обычаямъ: огромность населенія тому причиною. Тамъ встрчаются кладбища, подобныя европейскимъ, однакожъ богатые все-таки относятъ останки своихъ родныхъ на горы, какъ въ южныхъ провинціяхъ.
Чмъ дале подвигаешься къ сверу, тмъ рже встрчаются гробницы полукруглой формы и вншній видъ ихъ боле разнообразится. Въ Чу-сан, Нинг-по и другихъ мстахъ этой провинціи, большая часть гробовъ поставлена на поверхности земли и покрыта соломой. Ихъ можно было встртить везд, при дорогахъ, по ркамъ и каналамъ, въ рощахъ и другихъ уединенныхъ мстахъ… Иногда, если солома снята, дерево гроба сгнило, и голыя кости попадаются на глаза прохожимъ. На остров Чу-сан цлый холмъ покрытъ черепами и разными костями всхъ родовъ, отправляясь въ рощу за травами, я самъ часто проваливался въ развалившіеся гробы.
Однако, богачи этого округа съ большими почестями хоронятъ своихъ родственниковъ, иные воздвигаютъ даже каменные памятники. Мн случалось видть на остров Чу-сан три или четыре истинно-великолпныя гробницы, он построены не въ вид полукружія, какъ въ Южномъ Кита, а четыреугольникомъ, и украшены барельефами работы извстныхъ художниковъ. Въ Кита, какъ въ Европ, и почти на всемъ земномъ шар вчнозеленый кипарисъ и ель посвящены могиламъ. Китайцы сажаютъ ихъ обыкновенно полукружіемъ, а иногда замняютъ растеніемъ photinia serrulata.
Разъзжая по округу Шангае, я встртилъ большія зданія, построенныя богачами по-видимому для того, чтобъ служить имъ послднимъ жилищемъ. Въ одной изъ комнатъ зданія иногда виднлся гробъ передъ алтаремъ, со всею утварью для служенія идолопоклонническаго. Въ извстные дни на алтар совершаются разные набожные обряды, сожигаются благовонія съ молитвами. Эти скорбные храмы строятся большею частію изъ пихты, иногда покойника хоронятъ вн храма, а внутри находятся только алтарь, утварь и помщеніе для сторожа съ его семействомъ.
Но самую замчательную изъ всхъ китайскихъ гробницъ я видлъ въ окрестностяхъ города Лонг-кин-фо. Она построена на отлогости небольшаго холма, и по-видимому принадлежитъ одному изъ важнйшихъ лицъ въ город. Съ подножья холма широкая лстница ведетъ къ памятнику, по сторонамъ ея разставлены въ самомъ странномъ порядк нсколько каменныхъ статуй, сколько я помню, внизу стоитъ пара козъ, дале, дв собаки, потомъ дв кошки, пара осдланныхъ и взнузданныхъ коней и, наконецъ, два великана-жреца. Въ-послдствіи, я видлъ въ Нинг-по дв или три гробницы, подобныя этой, только въ меньшемъ размр.
Китайцы иногда долго не разстаются съ своими умершими родственниками. Этому обычаю одинаково слдуютъ богатые и бдные. Судя по множеству гробовъ, встрчающихся въ домахъ, можно полагать, что они по нскольку лтъ оставляютъ у себя покойниковъ. Эти гробы изъ толстыхъ, хорошо-сколоченныхъ досокъ, даже замазаны, для предупрежденія вредныхъ испареній.
Безъ сомннія, многія изъ почестей, отдаваемыхъ мертвымъ, просто обычаи, освященные вками, но не ужели нельзя искать источника нкоторыхъ изъ нихъ въ искренней привязанности къ усопшему? Разв Китаецъ не можетъ сохранить память о друзьяхъ, родныхъ, которыхъ онъ любилъ въ жизни? Посщая могилы отцовъ, онъ можетъ вспомнить, что и его дти и внуки также пріидутъ поклониться праху его, исполнить обрядъ, который мы встрчаемъ, хотя въ разныхъ формахъ, у всхъ народовъ, дикихъ и образованныхъ.
Въ царств Тси когда-то жили два бдняка. Съ самаго дтства, ихъ соединяла нжнйшая дружба. Одинъ изъ нихъ, Куан-Чунгъ, прозванъ былъ Ю, имя другаго Пао-шо, по прозванію Сіуен-дзе. Въ царствованіе Ванг-Кунга, первый, Пао-шо, сдланъ судьею: врный данной клятв, онъ употребилъ вс средства, чтобъ друга его Куан-Чунга сдлали министромъ, и постоянно старался быть ниже его. Они управляли государственными длами въ примрномъ согласіи, составляя какъ-бы одно лицо.
— Я участвовалъ въ трехъ сраженіяхъ, говаривалъ Куан-Чунгъ: — и три раза обращался въ бгство, однакожъ Пао-шо не считаетъ меня трусомъ, ему извстно, что у меня есть престарлая мать, и хотя меня три раза отставляли отъ должности, онъ увренъ въ моей сыновней любви. Хоть я не всегда соглашаюсь съ его мнніемъ, иногда даже спорю съ нимъ, онъ не считаетъ меня глупцомъ, онъ знаетъ, что я всегда длюсь съ нимъ, что всегда даю ему большую часть, выигралъ ли я или проигралъ, онъ убжденъ, что я не скупъ. Онъ зналъ меня бднымъ, жизнью я обязанъ моимъ родителямъ, но знаетъ меня лишь Пао-шо.
И до ныншняго дня, говоря объ истинныхъ друзьяхъ, всегда называютъ Куана и Пао. Разскажемъ теперь исторію двухъ друзей, подобныхъ Куану и Пао, которые, будучи сведены случаемъ, пожертвовали одинъ за другаго жизнью и оставили по себ неизгладимую память.
Это было во время Чюен-дзіеу, когда Юен-ватъ, царь Тсу, окружая почестями послдователей Конфуція и Лаодзе, призывалъ къ себ мудрецовъ и ученыхъ. Желавшіе воспользоваться милостью государя, со всхъ сторонъ стекались на зовъ его.
Въ горахъ Ди-ши, къ западу отъ Кіанга, въ то время жилъ глубоко-ученый мужъ, котораго имя Цо, и прозвище Пе-тао. Лишившись родителей еще въ первой молодости, онъ съ жаромъ предался ученымъ занятіямъ, — изъискивалъ лучшую систему управленія государствомъ и средство осчастливить народъ.
Пе-тао было около сорока лтъ: сильные васаллы средней шинеры въ это время явно стремились къ независимости. Мало было князей истинно-добродтельныхъ, самозванцамъ же, которые уважали только право сильнаго, не было счета. До-сихъ-поръ, Цо-пе-тао не искалъ должностей и чиновъ, но когда до него дошли слухи, что Юен-вангъ, владтель Тсу, страстный любовникъ добродтелей и правосудія, призываетъ къ себ всхъ ученыхъ и мудрецовъ, онъ уложилъ свои книги, простился съ родными и сосдями, и направилъ путь въ царство Тсу.
Небольшими переходами достигъ онъ Юич-ти. Это было зимой.
Не смотря на втеръ и дождь, Цо-пе-тао не унывалъ.— Однажды, промокнувъ до костей, онъ подходилъ къ селенію, начинало смеркаться.— Озираясь, чтобъ найдти убжище отъ непогоды, онъ замтилъ не вдалек, посреди бамбуковаго лсу, свтъ огонька. Онъ тотчасъ повернулъ въ ту сторону, и скоро увидлъ маленькій домикъ, крытый соломой и огражденный бамбуковымъ заборомъ.— Вошедъ въ ограду, онъ слегка постучалъ въ дверь. Дверь отворилась, на порог показалась человческая фигура и Цо-пе-тао не замедлилъ сдлать ей должные поклоны.
— Вашъ нижайшій слуга изъ Си-кіанга, началъ онъ:— имя его Цо-пе-тао, путь его лежитъ въ царство Тсу. Остановленный дождемъ и ненаходя гостинницы, онъ проситъ у васъ ночлега. Завтра рано утромъ онъ опять отправляется въ путь. Ему неизвстно, будетъ ли исполнена его просьба.
Услышавъ такую рчь, незнакомецъ поспшилъ отвтить на поклоны и пригласилъ путника войдти въ хижину.
Окинувъ комнату взоромъ, Цо-пе-тао увидлъ въ ней только кровать, заваленную книгами. Изъ этого онъ заключилъ, что находится у ученаго, и принялся длать предписанные поклоны.
— Безъ церемоній, лучше посушите свое платье, сказалъ неизвстный и бросилъ нсколько бамбуковъ въ огонь. Пока Цо-пе-тао грлся и сушилъ свое платье, хозяинъ приготовилъ ужинъ и, поставивъ бутылку вина передъ гостемъ, сталъ подчивать его самымъ вжливымъ образомъ.— Пе-тао спросилъ его имя.
— Имя вашего нижайшаго слуги Янгъ, отвтилъ тотъ, прозвище — Кіо-нгай. Рано я лишился своихъ родителей, съ-тхъ-поръ живу одинъ въ этой хижин и нахожу самое пріятное развлеченіе въ ученыхъ занятіяхъ. Полевыя работы теперь окончены, и встрча съ такимъ ученымъ докторомъ, пришедшимъ издалека, истинное счастіе. Сожалю только, что домъ мой въ такомъ жалкомъ состояніи, и смиренно испрашиваю извиненія.
— Въ такую погоду найдти кровъ, пищу и вино — это превышаетъ мои самыя дерзкія ожиданія, отвтилъ Цо-пе-тао.— Могу ли я не быть признательнымъ?
Они легли, но долго, до глубокой ночи продолжали разговаривать о своихъ ученыхъ занятіяхъ и уснули только на разсвт.
Между-тмъ, дождь не переставалъ. Кіо-нгай уговорилъ Цо-пе-тао обождать непогоду, и вскор истощилъ вс свои запасы.— Между ними завязалась тснйшая дружба. Кіо-нгай, будучи пятью годами моложе Пе-тао, обходился съ нимъ, какъ съ старшимъ братомъ.
По прошествіи трехъ дней, непогода утихла, и дороги сдлались проходимыми.
— Мудрый братъ мой, сказалъ Пе-тао: — своими талантами и добродтелями заслуживаетъ быть министромъ. Но онъ лелетъ тонкій шолкъ бамбуковъ и любитъ журчанье источника въ глухомъ лсу. Это достойно самаго искренняго сожалнія.
— Я не прочь отъ должности, отвтилъ Кіо-нгай: — но до-сихъ-поръ не искалъ мста.
— Государь Тсу возразилъ Пе-тао:— призываетъ къ себ ученыхъ всей имперіи, отъ-чего же братъ не ршится идти со мной?
— Я готовъ повиноваться приказаніямъ моего старшаго брата.
Кіо-нгай тотчасъ сдлалъ вс приготовленія и запасы, необходимые для этого путешествія.— Друзья вмст вышли изъ хижины, и направились къ югу.
Посл двухдневнаго похода, дождь возобновился: они принуждены были остановиться въ трактир, гд скоро большая часть ихъ припасовъ пришла къ концу. Замтивъ это, они ршились идти дале, невзирая на непогоду.— Дождь лилъ какъ изъ ведра, жалобно вылъ порывистый втеръ, и скоро страшная мятель смнила вихрь и дождь. Друзья стремились все дале на югъ, путь ихъ пролегалъ черезъ горы Ліангъ. Встртившіеся имъ дровоски убждали ихъ воротиться, говоря, что на сто ли кругомъ нтъ и слда человческихъ жилищъ: только глубокія ущелья и безплодная пустыня, жилище волковъ и тигровъ.
— Что скажешь, мудрый братъ мой? спросилъ Пе-тао.
— Давно уже извстно, отвтилъ Кіо-нгай: — что жизнь, смерть и все предопредлено, дошедши до сихъ поръ, дойдемъ и дале, отбросивъ всякую мысль объ отступленіи.
Еще цлый день они шли неостанавливаясь и провели ночь въ древнихъ гробницахъ. Холодный втеръ продувалъ ихъ легкую одежду. На слдующій день, вьюга усилилась, въ горахъ снга выпало на цлый футъ. Пе-тао началъ изнемогать: ему не по силамъ было бороться съ холодомъ.
— Намъ остается пройдти боле ста ли безлюдной пустыней, сказалъ онъ: =— мы слишкомъ-легко одты, и запасы наши замтно истощаются.— Если только одинъ изъ насъ пойдетъ дале, онъ, вроятно, достигнетъ царства Тсу, продолжая же путь вмст, мы замерзнемъ или умремъ голодною смертью. И къ-чему послужитъ наша смерть посреди растеній и деревъ?… Я сниму свою одежду и отдамъ ее моему добродтельному брату. Пусть онъ возьметъ и запасы, которые еще остаются: они поддержатъ его силы до конца путешествія. Я же останусь здсь и умру. Когда государь Тсу увидитъ моего брата, онъ тотчасъ сдлаетъ его важнымъ государственнымъ человкомъ,— тогда будетъ время заняться моими похоронами.
— Какъ, братъ мой можетъ предаваться такимъ мыслямъ! отвтилъ Кіо-нгай.— Конечно, мы не отъ однихъ родителей, но разв родство плоти могущественне узъ добродтели? Я никогда не перенесъ бы мученій совсти, еслибъ оставилъ тебя, о братъ мой, одного на произволъ судьбы, а самъ пошелъ искать почестей! Нтъ, я никогда не соглашусь на это.
И Пе-тао, поддерживаемый Кіо-нгаемъ, прошелъ еще десять ли.
— Вьюга усиливается, а я не въ-силахъ сдлать шагу боле, сказалъ совершенно-ослабвшій Пе-тао.
Отъискивая убжище, они увидли на краю дороги пустой пень тутоваго дерева, въ которомъ человкъ легко могъ укрыться отъ снга. Кіо-нгай помогъ своему другу помститься внутри пня. Пе-тао попросилъ его высчь огня, ударивъ камень о камень, и зажечь нсколько сухихъ втвей. Исполнивъ его просьбу, Кіо-нгай обернулся и увидлъ Пе-тао совершенно-нагимъ, платье свое сложилъ онъ въ кучи подл себя.
— Къ-чему братъ мой сдлалъ это? вскричалъ Кіо-нгай вн себя отъ удивленія.
— Я разсудилъ, сказалъ Пе-тао: — что намъ осталось лишь это средство.— Пусть братъ мой перестанетъ заблуждаться, пусть онъ поторопится взять это платье, остающіеся припасы и отправится въ путь.— Я умру здсь!
Кіо-нгай зарыдалъ, обнялъ брата говоря.— Мы должны жить и умереть вмст, мы не можемъ разстаться.
— Если мы умремъ здсь съ голоду, кто же похоронитъ наши блыя кости?
— Такъ я же сниму свою одежду, сказалъ Кіо-пгай, и отдамъ ее моему старшему брату. Пусть онъ беретъ и припасы, если надо умереть, такъ слдуетъ умереть младшему брату.
— Я всегда былъ чрезвычайно-нженъ и слабъ, возразилъ Пе-тао — и хотя младшій братъ мой не силенъ, но въ сравненіи со мною онъ очень-крпокъ.— Его познанія гораздо-обширне моихъ, и если король Тсу его увидитъ, то врно дастъ ему важное мсто.— И стоитъ ли толковать о моей смерти? Не оставайся здсь доле, братъ мой, удались немедленно.
— Оставить брата умирать голодной смертью у этого дерева, а самому идти искать почестей — разв такъ поступаетъ человкъ добродтельный? Я этого не сдлаю.
— По собственному желанію, сказалъ Пе-тао:— оставилъ я горы Хи-ши, случайно вошелъ въ домъ моего брата, и съ первой встрчи мы стали друзьями. Скоро я открылъ въ моемъ брат рдкія сокровища познаній и убдилъ его искать должности.— Къ-несчастію, втеръ и дождь противодйствуютъ намъ. Это судьба моя, я долженъ покориться. Но если я сдлаюсь причиной смерти брата, это будетъ грубая ошибка съ моей стороны.
Съ этими словами онъ хотлъ броситься въ рку, которая тутъ протекала. Но Кіо-нгай съ плачемъ удержалъ его въ своихъ объятіяхъ, хотлъ закутать одеждою и снова укрыть въ пн.— Пе-тао противился.— Кіо-нгай хотлъ настаивать. Вдругъ Пе-тао измнился въ лиц, холодъ окостенилъ его члены, онъ не могъ говорить, и только знаками просилъ брата удалиться.— Кіо-нгай старался согрть своего друга, но холодъ уже проникъ до начала жизни. Члены его вытянулись, грудь судорожно вздымалась, и дыханіе готово было остановиться.
— Если я еще останусь здсь, подумалъ Кіо-нгай:— то самъ замерзну, кто тогда похоронитъ моего брата?
Онъ опустился на колни передъ Пе-тао, и, проливая горькія слезы, сказалъ ему:
— Удаляясь, недостойный братъ твой надется на покровительство твоего духа. Если онъ сдлается нсколько-извстнымъ, то общаетъ теб великолпныя похороны.
Пе-тао кивнулъ ему головой, хотлъ говорить, но дыханіе его остановилось: Кіо-нгай взялъ одежду и припасы, но все еще не могъ оторвать глазъ отъ друга. Наконецъ, онъ пошелъ съ растерзаннымъ сердцемъ и глазами, полными слезъ.— Ре-тао умеръ въ пн тутоваго дерева.
Оцпенлый и полумертвый отъ голода, Кіо-нгай добрался до царства Тсу. Онъ остановился въ гостинниц и на слдующій день вошелъ въ городъ.
— Владтель Тсу, сказалъ онъ первому, попавшемуся ему на встрчу.— призываетъ къ себ умныхъ и мудрецовъ. Какъ же къ нему попасть?
— Двери дворца открыты для всхъ иностранцевъ, отвтили ему.— Тамъ Пей-чунгъ, въ званіи піанг-та-фу, принимаетъ ученыхъ всей имперіи.
Кіо-нгай пришелъ къ указанному ему мсту въ то самое время, когда Пей-чунгъ сходилъ съ колесницы.— Кіо-нгай подошелъ къ нему и, скрестивъ на груди руки, отвсилъ низкій поклонъ. Пей-чунгъ поспшилъ отвтить на поклонъ, ибо тотчасъ замтилъ, что Кіо-нгай, хотя и покрытъ рубищемъ, однако человкъ не дюжинный.
— Откуда ученый докторъ? спросилъ онъ тотчасъ.
— Вашъ покорнйшій слуга, Янг-Кіо-нгай изъ Іонг-чеу, отвтилъ онъ.— Услышавъ, что великій государь призываетъ къ себ ученыхъ, я поспшилъ на зовъ его.
Пей-чунгъ ввелъ его въ домъ, назначенный для иностранцевъ, и приказалъ угостить яствами и виномъ.— Кіо-нгай провелъ тамъ ночь. На слдующій день, Пей-чунгъ пришелъ убдиться въ его познаніяхъ. Кіо-нгай отвчалъ на вс вопросы: рчь его лилась ркою. Пей-чунгъ былъ восхищенъ и тотчасъ поспшилъ дать Юен-Вангу отчетъ объ экзамен. Государь приказалъ позвать къ себ Кіо-нгая и спросилъ его какимъ-образомъ увеличить богатства и силы государства? Кіо-нгай, немедля много, предложилъ десять плановъ, удивительно-приспособленныхъ къ нуждамъ времени. Царь былъ въ восторг, приказалъ задать пиръ въ честь Кіо-нгая, возвелъ его въ званіе чунг-та-фу, и подарилъ ему его унцій золота и сто кусковъ шелковой матеріи самыхъ различныхъ цвтовъ.
Кіо-нгай длалъ поклонъ за поклономъ, и глаза его наполнились слезами.
Юен-Вангъ спросилъ причину его грусти. На вопросъ царя, Кіо-нгай разсказалъ, какъ Цо-пе-тао снялъ съ себя одежду, отдалъ вс припасы и умеръ въ пустын. Юен-Вангъ и весь дворъ его были глубоко тронуты.
— Что же угодно вашей милости? прервалъ его царь.
— Вашъ министръ, отвчалъ Кіо-нгай: — желаетъ получить отпускъ, чтобъ отправиться въ горы Ліангъ. Предавъ земл прахъ Цо-пе-тао, онъ вернется на службу къ великому государю. Юен-Вангъ взвелъ покойнаго Цо-пе-тао въ званіе чунг-та-фу, приказалъ сдлать великолпныя похороны и назначилъ отрядъ всадниковъ въ конвой къ колесниц Кіо-нгая.
Простившись съ царемъ, Кіо-нгай поспшилъ въ горы Ліангъ. Онъ нашелъ трупъ Цо-пе-тао въ томъ же положеніи, какъ оставилъ его: трупъ былъ совершенно-свжъ. Кіо-нгай сдлалъ нсколько поклоновъ своему другу, потомъ приказалъ свит своей собрать старшинъ изъ окрестностей и съ ними выбралъ мсто могилы у источника Пу-танга. Впереди протекала широкая рка, сзади могила упиралась въ гигантскую отлогость горы, съ правой и съ лвой стороны ее ограничивалъ рядъ холмовъ: нельзя было найдти мста, которое бы соединяло въ себ боле благопріятныхъ признаковъ.
Трупъ Цо-пе-тао вымыли благовоніями, украсили знаками и колпакомъ та-фу и въ двойномъ гроб опустили въ могилу, окруженную насыпью и усаженную деревьями. Шагахъ въ тридцати отъ могилы выстроили храмъ для надгробныхъ жертвоприношеніи. Статуя Цо-пе-тао изъ обожженой глины украсила внутренность его, а надпись на столб увковчила имя покойника. Даже для сторожа не забыли построить возл насыпи кирпичный домикъ. Когда постройки были окончены, начались жертвоприношенія. Вс присутствовавшіе проникнуты были глубокою печалью, старшины же и спутники Кіо-нгая плакали на-взрыдъ.
По окончаніи церемоніи, вс удалились. Кіо-нгай приказалъ освтить храмъ и провелъ тамъ всю ночь, проливая горькія слезы. Вдругъ холодный втеръ съ шумомъ ворвался въ храмъ и едва не задулъ лампъ. Когда внутренность храма вновь освтилась, Кіо-нгай увидлъ въ тни человческую фигуру. Изъ груди незнакомца вырывались тяжелые вздохи: онъ стоялъ въ нершимости, подвинуться впередъ или нтъ.
— Кто тамъ? закричалъ Кіо-нгай:— кто осмлился войдти сюда ночью, несмотря на строгое запрещеніе?
Отвта не было. Кіо-нгай подошелъ къ незнакомцу, и тотчасъ узналъ Цо-пе-тао.
— Духъ брата моего еще не удалился, вскричалъ онъ съ удивленіемъ.— Врно какая-нибудь важная причина заставила его навстить своего младшаго брата.
— Благодарю моего добродтельнаго друга, что онъ не забылъ меня, сказалъ Цо-пе-тао:— едва ступивъ на стезю почестей, онъ и спросилъ у государя позволеніе похоронить меня. Я ему обязанъ высокимъ званіемъ, которымъ меня почтили. Гробы мои и памятники красоты неукоризненной. Одно лишь — вблизи моей могилы гробница Кинг-ко. Этотъ человкъ при жизни возмутился противъ государя Тсина и былъ убитъ, претерпвъ пораженіе. Духъ его заносчивъ и дикъ. Каждую ночь онъ приходитъ ко мн, вооруженный мечомъ, и ругается надо мной, говоря: ‘Жалкій нищій, умершій съ голоду и холоду какъ ты осмлился лечь мн на плечи, лишить меня воды и втра моего? Если ты тотчасъ не покинешь эти мста, я разорю твою могилу, выну трупъ твой и по полямъ размечу куски его!’ Находясь въ такомъ отчаянномъ положеніи, я пришелъ къ моему брату съ просьбою перенести тло мое въ другое мсто и спасти меня отъ ужаснаго несчастія.
Кіо-нгай хотлъ ему отвтить, по втеръ снова задулъ нсколько лампъ, и тнь исчезла. Кіо-нгай хотя принялъ это явленіе за сонъ, однакожь вс обстоятельства ясно врзались ему въ память.
Только-что начало свтать, онъ послалъ за старшинами и спросилъ ихъ, нтъ ли какой могилы въ сосдств гробницы Пе-тао? Ему отвтили, что вблизи, подъ снью кипариса, находится могила Кинг-ко, а передъ нею храмъ, посвященный духамъ.
— Человкъ этотъ, сказалъ Кіо-нгай: — убитъ въ возмущеніи противъ царя Тсинъ. Отъ-чего же могила его здсь?
Узнавъ, что Кинг-ко убитъ и трупъ оставленъ на пол битвы, Као-цейи-ли, житель этой страны, принесъ его сюда и похоронилъ на этомъ мст. Это былъ знаменитый духъ, и жители окрестныхъ странъ воздвигли ему храмъ, въ которомъ четыре раза и,ь годъ приносятъ жертвы, чтобъ онъ даровалъ имъ счастіе и богатство.
Кіо-нгай не сомнвался боле въ дйствительности виднія. Окруженный всмъ конвоемъ своимъ, онъ отправился въ храмъ Кинг-ко и, погрозивъ кулакомъ изображенію его, произнесъ слдующую рчь:
‘Наслдникъ престола царства Іенъ поддерживалъ тебя, неизвстнаго поддавнаго. Помощь знаменитой красавицы и богатыя награды служили ему порукой твоей преданности. Не придумавъ плана для осуществленія своихъ честолюбивыхъ замысловъ, онъ послалъ тебя въ царство Тсинъ, чтобъ тамъ поднять знамя бунта и убить тебя. Въ этой стран ты обманывалъ жителей, а теперь пользуешься ихъ жертвоприношеніемъ. Ты даже осмлился безпокоить брата моего, Цо-пе-тао, одного изъ извстнйшихъ ученыхъ нашего времени, человка добраго, великодушнаго и справедливаго, человка истинно-ученаго? Но знай, что я разрушу храмъ твои, разрою могилу, и навсегда отржу теб корни и втви за малйшую обиду, нанесенную моему брату.’
Съ этими словами онъ повернулся и пошелъ молиться на могилу Цо-пе-тао.
— Пусть старшій братъ увдомитъ меня, сказалъ онъ:— если Кинг-ко еще разъ пріидетъ къ нему съ угрозами.
Онъ ршился провести ночь въ храм и опять освтилъ его.
Цо-пе-тао не замедлилъ явиться.
— Благодарю брата моего за то, что онъ сдлалъ, сказалъ онъ со вздохомъ: — но у Кинг-ко множество приверженцевъ и вся страна приноситъ ему жертвы. Я прошу моего брата сдлать нсколько чучелъ изъ соломы, вооружить ихъ, одтыхъ въ разноцвтныя платья, и сжечь передъ моей могилой. Съ помощью ихъ я надюсь обезоружить Кинг-ко.
И онъ исчезъ съ послдними словами.
Кіо-нгай приказалъ надлать къ слдующей ночи множество чучелъ, одлъ ихъ въ разноцвтныя шелковыя платья, далъ каждому въ руки копье или мечъ, и, исполняя наставленія Пе-тао, сжегъ всхъ передъ могилою. По окончаніи церемоніи, онъ опять обратился къ своему другу, прося увдомить, окажется ли это средство недйствительнымъ. Кіо-нгай отправился въ храмъ. Всю ночь слышали шумъ дождя, свистъ втра и стукъ оружія. Кіо-нгай вышелъ, чтобъ узнать причину этого шума: Цо-пе-тао бросился къ нему на встрчу.
— Люди, сожженные моимъ братомъ, оказались безполезными, сказалъ онъ. Као-ціен-ли поддерживаетъ Кинг-ко, и скоро прахъ мой будетъ изгнанъ изъ могилы. Я надюсь, что братъ мой схоронитъ меня въ другомъ мст, предупредитъ угрожающую опасность.
— Этотъ человкъ ршился еще разъ поругаться надъ моимъ братомъ! вскричалъ Кіо-нгай.— Такъ я же самъ пойду съ нимъ сражаться.
— Братъ мой только человкъ, возразилъ Пе-тао: — мы же вс духи. Храбрый человкъ можетъ воспротивиться своимъ ближнимъ, но какъ бороться съ тнью? Чучелы помогли мн своимъ оружіемъ, но не могли обратить въ бгство этихъ сильныхъ духовъ.
— Поди, братъ мой, сказалъ Кіо-нгай.— До завтра. Я знаю, что мн остается длать.
На слдующій день, онъ отправился въ храмъ Кинг-ко. Осыпавъ изображеніе его ругательствами, онъ разбилъ его и готовился сжечь храмъ, но старшины убдительно стали просить пощады.
— Это священный огонь цлаго селенія, говорили они ему.— Страшное бдствіе грозитъ народу, если вы его разрушите.
Вслдъ за ними и вс жители соединились, чтобъ просьбами своими смягчить сердце Кіо-нгая. Онъ не могъ устоять,— вернулся въ храмъ и написалъ слдующее посланіе къ царю Тсу:
‘Цо-пе-тао снабдилъ вашего министра пищею, и, сохранивъ его жизнь, далъ ему случай представиться святому владык, который осыпалъ его благодяніями, облекъ въ высокое званіе, даіъ ему все, чтобъ сдлать жизнь его пріятною. Нын министръ долженъ истощить свое сердце, чтобъ доказать другу свою безпредльную признательность.’
Отдавъ это посланіе одному изъ своей свиты, онъ пошелъ съ ними къ могил Цо-пе-тао, и тамъ, проливая горькія слезы, сказалъ:
— Брата моего Цо-пе-тао преслдуетъ могущественная тнь Кинг-ко. Ничмъ онъ не можетъ избавиться отъ гоненій: я этого не потерплю. Еслибъ я разрушилъ храмъ, разрылъ могилу Кинг-ко, то, можетъ-быть, навлекъ бы бдствія на эту страну. Лучше умереть и сдлаться духомъ горныхъ источниковъ, чтобъ помочь брату сражаться съ ужасною тнью. Вы похороните тло мое съ правой стороны могилы Пе-тао. Въ жизни и смерти я хочу быть возл него. Воротитесь въ Тсу и отдайте это посланіе госуларю. Я настоятельно прошу государя слдовать совтамъ его министра, и неизмнно покровительствовать горамъ, ркамъ и духамъ, которые управляютъ произведеніями земли.
Съ послдними словами, онъ пронзилъ себя мечомъ. Посл тщетныхъ усилій привести Кіо-нгая къ жизни, спутники положили его въ двойной гробъ и похоронили возл Цо-пе-тао.
Ночью дождь и втеръ усилились, все небо было въ огн, страшные перекаты грома сливались со стукомъ оружія, который слышенъ былъ на нсколько ли кругомъ. Пораженная молніей, могила Кинг-ко разверзлась, и обнаженныя кости его разсялись по равнин, кипарисъ, оснявшій могилу, вырванъ съ корнемъ, храмъ сгорлъ, и на мст его осталась безплодная земля, старшины, пораженные ужасомъ, приносили жертвы и падали ницъ передъ могилами Цо-пе-тао и Янг-кіо-нгая.
Вернувшись въ царство Тсу, конвой покойнаго министра разсказалъ все, что случилось. Чтобъ почтить память своего достойнаго совтника, Юен-Вангъ поручилъ одному изъ судей построить храмъ передъ могилою Кіо-нгая и возвелъ его въ званіе шанг-та-фу. Въ указ, которымъ назначалась постройка храма, онъ названъ храмомъ врности и добродтели.
Надпись увковчила это происшествіе. Священный огонь сохранился до нашихъ дней, душа Кинг-ко навсегда уничтожена, хотя сельскіе жители и продолжаютъ приносить жертвы по четыре раза въ годъ для искупленія душъ.