Древнейший период истории славян, Гильфердинг Александр Фёдорович, Год: 1868

История
Время на прочтение: 103 минут(ы)
Скачать в PDF

ДРЕВНЙШІЙ ПЕРІОДЪ ИСТОРІИ СЛАВЯНЪ

ГЛАВА ВТОРАЯ*).

ВЕНЕТЫ.

I.
ДРЕВНЙШЕЕ НАЗВАНІЕ СЛАВЯНЪ — ВЕНЕТЫ.

Изъ разсмотрнныхъ нами отношеніи славянскаго племени къ другимъ отраслямъ арійскаго поколнія можно сдлать тотъ выводъ, что предки славянъ и литовцевъ были послдніе изъ осдлыхъ арійцевъ, покинувшіе свою родину въ средней Азіи, чтобы перейти въ Европу. Здсь, естественно, они должны были остаться позади народовъ, предшествовавшихъ имъ въ переселенія. Но странно было бы думать, что арійскія племена, по мр того, какъ приходили въ Европу, располагались въ ней тотчасъ по правильнымъ очертаніямъ какихъ-нибудь естественныхъ границъ. Въ такомъ передвиженіи невозможно, чтобы иныя колна не отстали или не сбились въ сторону отъ главнаго пути племени, подобно тому, какъ это случилось, напримръ, съ кельтскою втвью киммеріевъ, которые остались на сверномъ берегу Чернаго моря и потомъ, оттуда гонимые, бросились частію въ Малую Азію, тогда какъ главный потокъ кельтскаго переселенія шелъ на западъ Европы. Могло также случиться, что нкоторыя колна опережали главную часть племени и, оставивъ ее за собою, увлекались все дале и дале впередъ. Такія явленія представляетъ намъ исторія славянъ въ VI—VIII вк по Р. Хр., когда это племя, поднятое сильными переворотами въ своей земл, начало снова подвигаться на западъ и югъ Европы. Тогда нердко бывали случаи, что толпы переселенцевъ-славянъ, отдлившись отъ своего народа, проникали въ глубь чужихъ странъ, попадались путешественникамъ того времени въ самомъ сердц Германіи, шли до устьевъ Рейна или до оконечностей Греціи. Если такіе случаи были возможны въ 600-тыхъ и 700-тыхъ годахъ нашего лтосчисленія,— а въ то время народонаселеніе Европы уже не было незначительно и, конечно, неохотно пропускало этихъ пришельцевъ,— то какъ легко могли совершаться подобныя далекія странствованія отдльныхъ обществъ и колнъ, пока арійское поколніе только начинало водворяться въ нашей части свта. Не удивительно, что когда главныя толпы переселявшихся изъ Азіи славянъ должны были остановиться позади предшествовавшихъ имъ въ Европу германцевъ, а на юг встртили преграду въ киммеріяхъ, занимавшихъ еще побережье Чернаго моря, и въ ракійцахъ, которые, проходя черезъ Малую Азію, распространялись отъ Архипелага къ Дунаю, — нкоторыя славянскія колна зашли въ отдаленные края, гд имя славянъ звучитъ странно и загадочно среди чужихъ населеній.
Какое же было имя, которымъ означались славяне въ ту пору? Самое названіе славяне, или какъ слдовало бы писать правильне, словне, неизвстно въ древнйшее время. На слдъ имени первоначальнаго наводитъ названіе, которое придавали славянамъ окрестные народы, нмцы, финны, греки. До сихъ поръ въ народной рчи нмцевъ, славянинъ, въ общемъ племенномъ смысл, слыветъ вендомъ или виндомъ, и это имя встрчается въ безчисленныхъ названіяхъ мстныхъ, въ безчисленныхъ памятникахъ историческихъ, по всей западной границ славянскаго племени, гд оно соприкасается или соприкасалось съ германскимъ, отъ Балтійскаго моря до Адріатическаго. Въ старинныхъ памятникахъ, кром слова вендъ или виндъ, находимъ также венедъ или винидъ.
Вс эти названія для славянъ свойственны собственно языку германцевъ (какъ нмцевъ, такъ и скандинавовъ), и если они попадаются у другихъ писателей, то именно у такихъ, которые слышали про славянъ отъ нмцевъ. Поэтому необходимо считать эти формы: вендъ, виндъ, венедъ, винидъ1), прошедшими сквозь струю нмецкаго выговора, въ которомъ буква я замняла всегда коренное т2), такъ, что въ своемъ коренномъ вид названіе это должно било звучать вентъ или венетъ, какъ писалъ правильно и Тацитъ (около 100 л. по Р. Хр.), называя венетами, veneti3), обширный народъ, занимавшій пространство между германцами и финнами.
Между тмъ, какъ нмецъ превращалъ букву т въ д, финнъ въ этомъ слов не могъ выговорить ни ш ни д посл звука н. Имя велтъ или вендъ становилось у него венне. Такъ финны до сихъ поръ называютъ русскихъ веннелайсетъ, т. е. венны (славяне), Россію — веннаен-маа, т. е. венская (славянская) земля4).
Наконецъ, третье видоизмненіе это имя должно было получить отъ грековъ, потому что они не выговаривали звука в и обращали его, въ начал словъ, въ простое придыханіе, либо вовсе опускали. И дйствительно, въ извстіяхъ греческихъ, славяне, обитавшіе въ странахъ къ сверу отъ Чернаго моря, означаются именемъ: анты, а на среднемъ Дуна 5), также какъ и въ разныхъ другихъ мстахъ, греческими писателями упоминается народъ энетовъ. Анты, энеты — это ни что иное, какъ греческая форма выговора вмсто ванты и венетовъ.
Таковы древнйшія названія, или врне, видоизмненія одного и того же названія, которыми означаются славяне отъ Финляндіи до Дуная и отъ Балтійскаго до Чернаго моря. Венеты, венеды, венды, винды, венны, банты (въ сказаніяхъ лангобардскихъ), анты, энеты, такъ развтвилось въ устахъ сосднихъ славянамъ народовъ имя, которое въ коренной арійской форм своей должно было звучать вантде или ванитде.

II.
Значеніе имени венеты.

Это имя не могло быть чужое славянамъ. Уже и потому, что народы, столь разобщенные другъ отъ друга, какъ греки, нмцы, финны, одинаково означали имъ людей славянскаго племени, невозможно допустить предположенія, будто это было прозвище, данное славянамъ иностранцами. Славяне должны были нкогда носить это имя сами, но по мр того, какъ они, разселившись въ Европ, подчинились тутъ новымъ понятіямъ и вліяніямъ, первобытное ихъ племенное имя не только вытснялось изъ употребленія именами мстными, но и въ смысл общаго названія они легко могли предпочесть ему какія-нибудь новыя прозвища, возникавшія вначал у той или другой отдльной втви и съ теченіемъ времени пріобртавшія общую извстность и популярность. Сосди же, и вообще иностранцы, разъ узнавъ славянъ подъ древнимъ именемъ венетовъ, не имли повода мнять установившееся для нихъ названіе на какое-нибудь новое. Такъ точно и грековъ сосдніе народы продолжали означать этимъ именемъ, которое дйствительно принадлежало имъ встарину 6), тогда какъ въ самомъ народ греческомъ его вытснили позднйшія и частныя названія ахеевъ, эллиновъ и т. п., такъ что имя ‘греки’ стало впослдствіи для самихъ грековъ совершенно чужимъ.
Только одна изъ втвей славянскихъ пребыла врна древнему племенному названію до временъ окончательнаго вступленія своего въ жизнь государственную: это была та именно втвь, которая оставшись на самомъ краю славянскихъ земель къ востоку, въ отдаленнйшей глуши, на рубеж чудскихъ населеній, въ ‘дебряхъ’ 7) около Оки, мене всхъ другихъ славянъ была доступна новизн8), втвь, сдлавшаяся по преимуществу родоначальницей великорусскаго народа — вятичи. Имя это прямо указываетъ на то, что оно было производное отъ слова Вять9), какъ, напр., русичи (въ древнихъ нашихъ памятникахъ) отъ Руси. Коренное арійское названіе Вантае или Ванитае, указываемое сличеніемъ различныхъ формъ этого слова у сосднихъ славянскихъ народовъ, должно было, на нарчіи восточныхъ славянъ, когда обозначились въ немъ особенности, составившія отличительныя свойства русскаго языка, звучать именно такъ, какъ мы тутъ находимъ: вяты или, въ смысл собирательномъ, вять и вятичи10).
По своему значенію, это первобытное имя славянскаго племени есть то же самое, что и apjc, арійцы, т. е. ‘почтенные, любезные, достохвальные’. Въ язык древнихъ индусовъ сохранился коренной глаголъ ваи (а также ванд) въ смысл чтитъ, выражать почтеніе, хвалить и т. п., отсюда ванитае — почтенный, любезный, возлюбленный ‘). Кром этой формы ванитае, употребляемой въ литературномъ язык, должна была въ древнйшую пору существовать и другая, вантас, которая и осталась въ славянскихъ, антахъ по греческому, вендахъ или виндахъ по нмецкому выговору, тогда какъ форма венеты, энеты или венеды, соотвтствуетъ боле округленной форм этого слова: ванитас.
Чмъ глубже мы восходимъ въ древность арійской рчи, тмъ большее встрчаемъ въ ней богатство словъ одинаковыхъ, или весьма близко сходствующихъ по значенію, и этотъ запасъ потомъ распредлился между арійскими племенами: у однихъ сталъ предпочтительно употребляться одинъ какой-нибудь изъ этихъ старинныхъ синонимовъ, у другихъ другой. Такъ, должно полагать, у арійцевъ первоначально существовали оба однозначащія слова apjc и ванитс, т. е. любезные, почтенные, какъ выраженія, съ которыми человкъ обращался къ своимъ собратіямъ или къ народу и которыми затмъ самъ народъ арійскій сталъ означать себя въ противоположность чужимъ. Изъ этихъ-то двухъ синонимовъ южныя племена и часть западныхъ (индусы, персы, ракійцы и, кажется, кельты12) усвоили себ слово apjc, а славяне предпочли названіе вантс или ванитс (вяты, венеты), и это, быть можетъ, потому особенно, что первое должно бы было въ ихъ язык совпасть въ звук съ другимъ, совершенно противоположнымъ по смыслу словомъ,— ярый.
Хотя древній корень ван сталъ выходить у славянъ изъ употребленія13) (что, конечно, способствовало и тому, что самое названіе венеты или вяты такъ скоро устарло), однако, еще въ VI вк его значеніе не было забыто, по крайней мр у отрасли венетовъ, занимавшей восточный уголъ верхней Италіи. Это показываетъ готскій историкъ Іорнандъ, который, говоря о взятіи Равенны готскимъ королемъ Аларикомъ, замчаетъ, что ‘обладатели этого города назывались въ старину, по преданію предковъ, венетами, т. е. достохвальными’14). Въ книжной своей учености Іорнандъ при этомъ думалъ, можетъ быть, о подходившемъ сюда по значенію греческомъ слов (), но, конечно, въ преданіи предковъ, которое онъ слышалъ, не могло быть рчи о такой искусственной этимологіи, и говорилось просто, что имя древнихъ жителей этого края, венеты, значило: ‘достохвальные’15).
Въ древней азіатской колыбели осдлому народу арійскому, носившему названіе ‘почтенныхъ’ или ‘любезныхъ’, противополагались, какъ намъ извстно, люди неосдлые, которыхъ называли дсс — ‘бдняки’ или турс — ‘быстро движущіеся, подвижные’ (бродники, по старинному русскому выраженію). Съ ихъ именемъ, какъ мы уже упоминали, стало соединяться въ понятіяхъ осдлаго арійца представленіе о какомъ-то зломъ начал, о враждебной сверхъестественной сил. Особенно ясно виденъ отпечатокъ этого перехода понятій въ язык древнихъ индусовъ, которые имя кочевыхъ племенъ дсс или дасjавас (т. е. бдняки, отъ глагола дас — терпть нужду) принимали также въ общемъ значеніи враждебнаго чудовища16), а затмъ, въ дальнйшемъ развитія этого понятія, образовали слова: дасра — чудотворный, волшебный, дасма — чудесный и, наконецъ, въ отвлеченномъ смысл дансас — чудо.
При переход славянъ въ Европу повторилось тоже самое. Они встртили здсь племена, не только не знавшія земледлія, но стоявшія еще на низшей степени развитія, чмъ кочевники арійскаго поколнія въ степяхъ средней Азіи, дасы или туры (предки скиовъ), на европейскомъ свер славяне встртили людей не арійской крови, бродячихъ лсныхъ жителей, звролововъ 17), и назвали они ихъ чудью, т. е. именемъ, которое значило тоже, что турае въ Азіи — подвижные, быстрые: корень въ древне-индійскомъ глагол чуд, чодами или чбдатами — погоняю, тороплю, привожу въ скорое движеніе 18). И съ этимъ именемъ соединилось понятіе о чудовищ 19) и о чуд, какъ явленіи сверхъестественной силы, и о кудесахи волшебныхъ 20).
Венеты или вяты 21), какъ названіе народа осдлаго, людей ‘почтенныхъ’, и въ противоположность имъ чудь ‘подвижная’, одаренная нечеловческими, волшебными силами, — въ этихъ двухъ именахъ заключается первый слдъ исторіи славянскаго племени, слдъ той эпохи, когда они перенесли на сверъ Европы понятія своей азіятской родины, съ ея ‘арьями’ и ‘турами’.

III.
Венеты въ Италіи.— Признаки того, что они выли дйствительно славяне.

Подъ именемъ венетовъ извстенъ у писателей греческихъ и римскихъ народъ, который съ времени весьма отдаленнаго занималъ сверо-восточный уголъ Италіи, отъ Альпійскаго хребта до низовьевъ р. Пада (По) и Адріатическаго моря, и отъ Истріи до Гардскаго озера, — и объ этихъ-то венетахъ имемъ мы самыя раннія историческія свднія. Естественно, что т венеты, которые жили въ Италіи, по своему положенію ближе соприкасаясь съ образованными народами древности, сдлались извстными прежде другихъ. Но были ли эти венеты на Адріатическомъ поморь дйствительно славяне? Хотя самое имя ‘венеты’ (чего никто не сталъ бы оспоривать) принадлежало по преимуществу племени славянскому, однако не могло ли оно здсь, въ Италіи, обозначать и какой-нибудь другой народъ?
Вопросъ разршился бы самъ собою, еслибы до насъ дошелъ какой-нибудь ясный памятникъ языка древнихъ италійскихъ венетовъ. Но и т немногіе его слды, которые сохранились, показываютъ явный обливъ славянской рчи, и именно въ такомъ древнемъ вид, какой она должна была имть за дв тысячи лтъ.
Главный городъ въ стран венетовъ назывался Патавій (Patavium, ныншняя Падуа), и его имя во всхъ древнихъ сказаніяхъ соединялось съ птицею. По одной легенд, онъ такъ названъ потому, что при основаніи города ворожили по полету птицъ, по другой, основатель города, Антеноръ, получилъ отъ боговъ приказаніе строить городъ тамъ, гд попадетъ стрлою въ птицу 22). Древнйшая форма слова ‘птица’ была у славянъ патъ и пата, остатки которой мы находимъ въ древнихъ памятникахъ, гд пта употребляется въ значеніи птица23), и которая является нын въ многообразныхъ уменьшительныхъ (птица, птакъ, потка, что на свер Россіи значитъ птица, птенецъ и т. д.). Хотя корень этого слова общій арійскимъ языкамъ (пат, летать) 24), однако простыя производныя отъ него формы какъ патъ, пта и т. д. для обозначенія птицы25), свойственны однимъ славянамъ. Пока славяне употребляли это древнее слово патъ, они, для производства отъ него прилагательнаго въ смысл ‘птичій’, должны были, по закону языка славянскаго, сказать патовій (или съ древнйшимъ а вмсто о — патавій), какъ мы до сихъ поръ отъ слова волъ производимъ воловій, отъ конь — коневій и пр. И подобный способъ производства составляетъ исключительное свойство славянскаго языка. Такимъ образомъ древнее сказаніе, связывавшее названіе города венетовъ, Патавія съ птицею, не обманываетъ насъ. Патавій или Патавіе дйствительно значитъ ‘птичій’, и только въ язык славянскомъ могло образоваться это имя26).
Въ Гардское озеро съ южной стороны вдается длиннымъ и довольно узкимъ горнымъ кряжемъ небольшой полуостровъ, славящійся своею живописностью. Его воспвалъ римскій поэтъ Катуллъ, у котораго была на немъ дача27). Этотъ прелестный полуостровъ назывался Sirmio (нын Sirmione). Имя явно напоминаетъ Sirmium (по ныншнему славянскому произношенію Срмъ) на Дуна, и если мы взглянемъ на положеніе дунайскаго Сирміума, то убдимся, что эти два сходныя имени должны были выражать одно и то же понятіе. Сирміумъ на Дуна представляетъ собою, въ большемъ только размр, чмъ его соименникъ въ Италіи, горную полосу, вдавшуюся въ вид полуострова между Дунаемъ и Савою и раздляющую клиномъ ихъ могучія воды передъ ихъ сліяніемъ. Еслибы мы имли передъ собою только полуостровъ Сирміо на Гардскомъ озер или Сирміумъ на Дуна, то можно бы было спорить о томъ, у какого народа возникло это имя, но только одинъ народъ обнималъ своими жилищами оба эти края, именно венеты, одна втвь которыхъ въ Италіи простиралась до Гардскаго озера и даже нсколько дале, а другая еще до времени митридатовыхъ войнъ (въ начал I вка до Р. Хр.) является въ сосдств дардановъ28), то есть именно около Срма на Дуна. Указаніе историческое вполн подтверждается языкомъ. Слово Сирмій или Сирміе (форма древнйшая) или Срмъ (форма позднйшая)29) иметъ до сихъ поръ во всхъ почти нарчіяхъ славянскихъ многочисленное родство, затемненное только тмъ, что ныншніе славяне вставляютъ тутъ, какъ обыкновенно, букву т между с и р, точно также, какъ мы вмсто срамъ говоримъ страми, вмсто осровъ — островъ, вмсто всртитъ — встртитъ и т. д. У ближайшихъ къ венетамъ адріатическихъ словенцевъ стермти (вмсто сермти) значитъ ‘торчать’, ‘выдаваться впередъ’, стермъ (вмсто сермъ) — ‘крутой’, стермина (вмсто сермина) — ‘крутизна’, у насъ стремнина (вмсто сремнина), стромкій (областное) высокій, крутой, стремиться, т. е., собственно, подаваться впередъ. Множество другихъ родственныхъ славянскихъ словъ мы опускаемъ, приведенныхъ достаточно: мы видимъ, что Сирмій, Срмъ 30) означало выдающееся крутое мсто. Свидтельство, заключающееся въ этомъ названіи, какъ и имя Патавія, особенно важно потому, что слово серм со всми его развтвленіями для означенія чего-либо крутого и выдающагося, не есть одинъ изъ тхъ первобытныхъ корней, которые составляютъ общую принадлежность арійскихъ племенъ, а существуетъ исключительно только въ язык славянъ 31).
На одномъ надгробномъ памятник, найденномъ въ Аквиле 32), мы читаемъ, что эту гробницу сдлала Цервонія или Червонія Тиха (Cervonia Tiehe) при жизни своей для себя и своихъ вольноотпущенныхъ 33), затмъ она прибавляетъ: ‘si quis hanc arcam sive hoc monument, vendere aut emere aut exacieclare volet, tum pn nomine h. s. XX reip. aquil. dare debebit’, т. е.: ‘если кто эту гробницу или этотъ памятникъ захочетъ продать или купить или….., то онъ долженъ будетъ въ вид пени заплатить 20,000 сестерціевъ 34) обществу аквилейскому’ 35).
Смыслъ латинской надписи совершенно ясенъ, но въ середин ея мы находимъ слово неслыханное въ латинскомъ язык, слово exacisclare, которое, очевидно, вкралось въ латинскую рчь аквилейцевъ изъ мстнаго языка. Что же это за слово? Славянскій языкъ дастъ и здсь разгадку. Въ нарчіи словенцевъ (или такъ назыв. хорутанъ) — именно той втви славянской, которая всхъ ближе къ краю древнихъ венетовъ и поселенія которой простираются почти до самаго мста, гд стояла Аквилея,— слово числати употребляется въ значеніи ‘чтить, уважать’ 36). Въ аквилейской надписи мы видимъ это самое слово съ отрицательнымъ а (т. е. не — ), которое составляло исконную принадлежность арійскихъ языковъ и, хотя исчезло изъ ныншней славянской рчи (за исключеніемъ немногихъ слдовъ), но безъ сомннія употреблялось и въ ней въ ту пору, когда существовала древняя Аквилея (разрушенная въ 452 году). Такъ составилось это слово чисто-славянское, только съ латинскимъ предлогомъ и окончаніемъ: exacisclare, и значило оно ‘оказать неуваженіе’, ‘обезчестить’, ‘осквернить’. Надпись Червоніи Тихи гласила, что если кто захочетъ продать или купить ея памятникъ или нарушить его неприкосновенность (по-польски можно бы сказать зневажить, и составъ этого слова, з-не-важитъ буквально воспроизвелъ бы выраженіе ex-a-cisclare), то онъ заплатитъ городскому обществу такую-то сумму. Въ томъ же совершенно смысл употреблено это самое выраженіе въ другой, также аквилейской надписи, въ которой нкто Юлій Эпиктетъ, приготовивъ гробницу для своей умершей супруги и себя самого, назначаетъ наказаніе тому, кто бы ‘эту гробницу открылъ или нарушилъ ее и положилъ туда другое тло’: si quis post dua corpora posita (т. е. посл погребенія тлъ Эпиктета и его жены) hanc arcam aperverit aut exacisclaverit et aliut corpus posuerit 37). Также какъ названіе ‘птичьяго города’ Патавія, и слово exacisclarp потому въ особенности важно, что тутъ является не простой только корень, который могъ бы быть общій славянамъ съ другими арійскими народами, но форма производная (числати отъ корня чит, чтить), образованіе которой носитъ на себ отпечатокъ исключительно славянскій.
Когда полчища гуннскаго царя Аттилы (въ 452 г.) вторглись въ Италію и прежде всего обрушились на богатую и многолюдную Аквилею, то жители этого города и его окрестностей бжали въ разныя стороны, и между прочимъ, ближайшимъ для нихъ убжищемъ былъ острововъ, возвышавшійся своими, укрпленіями среди окружающихъ лагунъ и связанный съ материкомъ мостовою, въ древнее время проложенною въ мор. Эта твердыня, этотъ островъ-крпость 38) названъ былъ Градъ (Gradus). Какой народъ, кром славянскаго, далъ бы ему такое названіе?

IV.
Преданіе о приход венетовъ въ Италію.— Связь съ троянскою легендою.

Можно бы привести и много другихъ именъ мстныхъ и личныхъ, относящихся бъ краю италійскихъ венетовъ и въ которыхъ слышны звуки славянской рчи39), но, какъ мы не имемъ положительныхъ свдній объ ихъ значеніи, то и толкованіе ихъ оставалось бы сомнительнымъ и не прибавило бы ничего къ тмъ характеристическимъ словамъ, которыя нами приведены. Достаточно и этихъ четырехъ выраженій — Патавій, Сирмій, exacisclare и Gradue: они не оставляютъ сомннія, что народъ, поселившійся на сверовосток Италіи подъ именемъ венетовъ, были въ дйствительности венеты, то-есть славяне40). Когда мы видимъ, что при возобновившемся въ VI вк по Р. Хр. движеніи славянскаго племени, оно тотчасъ же стало проникать въ сверовосточный уголъ Италіи41), гд удерживается отчасти и донын 42), то тмъ естественне было занятіе этого края славянскимъ племенемъ при первомъ разселеніи арійцевъ въ Европ. Сюда, въ сверовосточный уголъ Италіи, лежалъ прямой путь славянамъ, двигавшимся съ востока къ западу и юго-западу. Но Итальянскій полуостровъ былъ уже заселенъ другими народами, и движеніе славянъ встртило здсь сопротивленіе. Они принуждены были остановиться, и только передовая ихъ втвь нашла теб мсто на окраин полуострова, въ ныншней Венеціанской области.
Сохранялось преданіе, что венеты, поселившіеся на Адріатическомъ поморь, были пришельцы съ востока, и хотя ихъ признавали народомъ весьма древнимъ43), однако помнили и то, что они были изъ послднихъ переселенцевъ, прибывшихъ въ Италію, и водворились въ ней силою.
Легенда о Троянской войн, сдлавшаяся, благодаря вліянію неподражаемыхъ рапсодій іонійскихъ, средоточіемъ, къ которому греки, а вслдъ за ними и еще боле римляне, старались пріурочить вс, по возможности, свои сказанія о вкахъ отдаленной древности, — легенда эта втянула въ свой кругъ и повсти о пришествіи венетовъ въ Италію. Поводъ къ тому былъ тмъ ближе, что нкогда и въ Малой Азіи существовалъ народъ имъ соименный, и что Гомеръ приводилъ этихъ азіатскихъ энетовъ въ числ союзниковъ осажденной Трои ‘). Не трудно было поэтамъ и историкамъ греческимъ и римскимъ, занимавшимся подборомъ и обработкою древнихъ преданій, принять пришельцевъ съ востока, италійскихъ венетовъ, за потомковъ мало-азійскихъ, связать ихъ переселеніе на Адріатику съ разгромомъ Трои, причислить народнаго венетскаго вождя, основателя Патавія, къ героямъ троянской защиты. Понятно также, почему это толкованіе особенно понравилось въ Рим и сдлалось тамъ однимъ изъ самыхъ популярныхъ историческихъ сказаній. Римляне сами, съ ‘того времени, какъ они вошли въ сношенія съ греческимъ міромъ, старались примкнуть свою древность къ троянской, затмъ покореніе Греціи еще боле утвердило въ нихъ вру, что Римъ произошелъ отъ переселенцевъ изъ Трои, завщавшихъ своему потомству въ Италіи месть за вроломное разрушеніе ихъ родного города. При такомъ взгляд, каждая черта, соединявшая Италію съ Троей, была дорога римлянамъ, и они должны были съ радостью ухватиться за представлявшійся случай породнить съ троянцами одинъ изъ извстнйшихъ народовъ Италіи и особенно такой, какъ венеты, которые издавна и постоянно были союзниками и друзьями Рима и оказали ему однажды, въ годину наибольшей опасности, услугу неоцнимую.
Но прежде, чмъ будемъ разбирать историческую основу примкнутаго такимъ образомъ къ Тро сказанія о пришествіи венетовъ въ Италію, мы должны уяснить себ, кто такіе были эти мало-азійскіе венеты, которыхъ выдавали за ихъ предковъ.

V.
Колоніи венетовъ въ Малой Азіи.

Гомеръ, поименовывая союзниковъ Трои (исчисленіе которыхъ, замтимъ мимоходомъ, обнимаетъ почти вс втви ракійскаго племени, европейскія и азіятскія, въ противоположность осаждавшимъ Трою народамъ племени греческаго), говоритъ, между прочимъ, что ‘Пафлагоновъ велъ Пилеменъ, храброе сердце, изъ энетовъ, откуда порода дикихъ лошаковъ: они же владли Киторомъ и обитали вокругъ Сесама, имли славные дома по рк Партенію, населяли Кромну, Эгіалъ и высокіе Эритины.’
Партеній (т. е. Двичья рка), орошающій ‘цвтистый край’ 45), гд энеты имли свои ‘славные дома’, это нын рка Вартанъ, впадающая въ Черное море въ Кастамунійской области. Тутъ же лежатъ упоминаемые Гомеромъ города энетовъ: Киторъ, что нын Кидросъ, Сесамъ, поздне сдлавшійся цитаделью города Амистриса (нын Амассера), Кромна, нын развалины по сосдству этого послдняго 46), Эгіалъ (что значитъ берегъ) — такъ называлась и деревня близъ Амистриса и вся тамошняя береговая полоса, въ 100 стадій (отъ 15 до 20 верстъ) длины 47), доходившая до мыса Карамбиса (Керемби), наконецъ ‘высокіе Эритины’, это — мсто замчательное двумя красными скалами, недалеко отъ Амистриса 48). Такимъ образомъ, все пространство, отводимое Гомеромъ энетамъ, составляетъ крошечный участокъ Малой Азіи, сверозападный уголъ области, которая извстна была въ древности подъ именемъ Пафлагоніи 49), а нын составляетъ лишь часть Кастамунійскаго эялета.
Точность выраженій, которыми Гомеръ опредляетъ положеніе энетовъ, устраняетъ всякій поводъ къ сомннію, что тамъ дйствительно находилось такое племя, тмъ боле, что вс вообще показанія его о народахъ Малой Азіи, ему хорошо извстной, оказываются вполн врными. Впослдствіи одинъ изъ сподвижниковъ Александра Македонскаго, извстный Каллистенъ, поврявшій свидтельства Гомера объ этихъ краяхъ, нашелъ энетовъ на восточномъ берегу Партенія. Когда Александръ Македонскій проходилъ чрезъ Пафлагонію, то энеты присоединились къ его войску 50). Но спустя триста лтъ посл походовъ Александра, когда писалъ свою географію Страбонъ, энетовъ тутъ уже не было 51).
Кром окрестностей ныншняго Вартана, слды энетовъ являются въ двухъ другихъ мстахъ Малой Азіи, дальше къ востоку, на берегу Чернаго моря, около Самсуна, и среди материка, близъ границъ Арменіи. Писатель VI вка до P. X., Гекатей называлъ Энетой (Every) городъ Амисосъ 52), ныншній Самсунъ (на востокъ отъ Синопа). Что въ этой вообще мстности, т. е. въ приморской части Каппадокіи (ныншнемъ Самсунскомъ и Амазійскомъ кра), жили въ древности энеты, на это указывалъ одинъ изъ писателей, изъ которыхъ Страбонъ почерпалъ свои свднія 53), а Плиній помщалъ тутъ же племя генетовъ (Genetae)54). Другой римскій географъ І-го вка по P. X., исчисляя племена, жившія на западъ отъ Арменіи, въ средиземной части Каппадокіи, называетъ между ними венетовъ (Venetae) 65).
Всхъ этихъ мало-азійскихъ энетовъ или венетовъ мы считаемъ переселенцами славянскаго племени, попавшими случайно въ тотъ край. Впослдствіи мы увидимъ, что когда славяне, въ VI и VII вк по P. X., стали распространяться на югъ отъ Дуная и за Балканы, то цлыя толпы ихъ переходили въ Малую Азію и селились тамъ, и даже проникали въ Сирію. Еще легче было зайти туда, съ востока, черезъ Кавказъ, какимъ-нибудь, сбившимся съ пути семьямъ славянскимъ во время передвиженія всего племени изъ Азіи въ Европу. Извстно, что часть киммеріевъ, жившихъ нкогда на сверномъ берегу Чернаго, моря, ушла этой дорогой въ Малую Азію и заняла здсь, между прочимъ, мстность, гд потомъ возникъ городъ Синопъ56). Той же дорогой черезъ Кавказскій край 57) и изъ той же страны, а можетъ быть даже и вмст съ киммеріями 58) перешли сюда, по всей вроятности, и славянскіе переселенцы. Существовало даже положительное сказаніе, что т энеты, которые жили въ Каппадокіи, были товарищами киммеріевъ въ ихъ походахъ 59). Армянскій историкъ, писавшій въ У вк нашего лтосчисленія (Моисей Хоренскій), говоритъ намъ о переселенцахъ ‘Булгара Венда’, водворившихся въ Басіан, въ Араратской области60). Судя по его выраженіямъ и по имени болгаръ, тутъ встрчающемуся, нельзя думать, чтобы эти поселенія возникли ране того времени, въ какое жилъ Моисей Хоренскій, но они ясно указываютъ путь, какимъ славяне попадали въ Малую Азію и въ прежнее время.
Очевидно однако, что это были одинокія колоніи, мелкіе выселки славянскаго племени, занесенные случаемъ въ среду чужихъ народовъ. Уже въ выраженіи Гомера, когда онъ говоритъ, что пафлагонцевъ велъ на помощь Трои Пилеменъ изъ энетовъ, владющихъ Киторомъ и т. д., мы видимъ, что энеты, обитавшіе въ Пафлагоніи, составляли нчто особое отъ настоящихъ пафлагонцевъ. Эта чужестранность энетовъ и объясняетъ, почему они такъ скоро исчезли въ Малой Азіи. Уже прежде Р. Хр., когда писалъ Страбонъ, самъ уроженецъ края, сосдняго съ Пафлагоніей, для него было вопросомъ, что за народъ были эти энеты61). Если бы они принадлежали къ одной изъ туземныхъ народностей Малой Азіи, то тамошнему уроженцу Страбону не могло бы и представиться подобнаго сомннія, а коль скоро дознано, что мало-азійскіе энеты, или венеты, какъ писалъ латинскій географъ, или венда, какъ писалъ историкъ армянскій, были тамъ переселенцы изъ чужого племени, то къ кому ихъ причислить, какъ не къ племени венетскому, какъ не къ славянамъ?
При незначительности и одинокомъ положеніи этихъ славянскихъ колоній въ Малой Азіи, он не пріобрли никакого значенія. Венеты мало-азійскіе прожили незамтно для исторіи и незамтно слились съ окружающими населеніями62). Но все же намъ нельзя было не остановиться на нихъ, какъ на первыхъ изъ славянъ, о которыхъ осталась историческая память. Если бы славяне склонны были гордиться своими предками и своимъ прошлымъ, какъ многіе другіе народы, то они могли бы дорожить тмъ, что люди славянскаго племени и ‘храброе сердце’ ихъ вождя воспвались Гомеромъ между защитниками Трои.

VI.
Значеніе легенды о троянскомъ происхожденіи венетовъ.— Свидтельство Арріана о движеніи ихъ съ востока.

Отъ такихъ дробныхъ, одинокихъ колоній, какими являются съ самаго начала венеты въ Малой Азіи, не могли очевидно произойти венеты сверной Италіи, составлявшіе, какъ намъ извстно, народъ довольно значительный. Несомннно, что въ сказаніяхъ о переход венетовъ изъ-подъ Трои въ устьямъ По соединились дв вещи: истинное, жившее въ народной памяти самихъ италійскихъ венетовъ, событіе, именно, что они пришли въ Италію съ востока, и догадка грековъ и римлянъ, читавшихъ Гомера, что пришедшіе съ востока въ Италію венеты были т самые, которые сражались подъ Троею.
Весьма знаменательно извстіе, уже разъ нами упомянутое, которое записалъ одинъ изъ добросовстнйшихъ историковъ древности, Арріанъ, жившій во ІІ-мъ вк по Р. Хр., но пользовавшійся прежними источниками и особенно занимавшійся исторіею азіатскихъ народовъ63). Арріанъ говоритъ64), что энеты пострадали отъ войны съ ассирійцами, это заставило ихъ удалиться въ Европу, и тогда они поселились на рк Пад (По). Къ несчастію, это извстіе дошло до насъ въ отрывочной выписк, такъ что мы не знаемъ ни источника, откуда Арріанъ его заимствовалъ, ни обстоятельствъ, съ которыми онъ его связывалъ. Но если бы можно было, — какъ намъ, кажется, позволяетъ общій характеръ этого писателя, весьма положительнаго и разборчиваго въ передаваемыхъ имъ свдніяхъ, — считать его слова основанными на дйствительномъ сказаніи, которое онъ или нашелъ въ какомъ-нибудь старинномъ памятник, или, что боле вроятно, слышалъ самъ при объзд черноморскаго края65), то это освтило бы намъ всю древнйшую исторію славянскаго племени. Мы знаемъ, что предки славянъ жили нкогда въ Средней Азіи. Достоврно также, что въ отдаленную эпоху, предшествовавшую развитію арійскихъ народовъ, ассирійцы (племя семитическое, на верхнемъ Тигр, гд нын Мосулъ съ близлежащими развалинами ихъ знаменитой столицы Нинивіи) составляли могущественное царство, простиравшее свои завоеванія, между прочимъ, далеко на востокъ въ Прикаспійскія страны. Они покорили западную часть Ирана (землю мидянъ и персовъ) и ихъ войска проникали, по нкоторымъ сказаніямъ, даже въ Бактрію. Эти ассирійскіе походы и завоеванія, о которыхъ свидтельствуютъ не только преданія, записанныя греками, но и недавно открытыя надписи царей нинивійскихъ, начались, какъ полагаютъ, съ XIII вка до Р. Хр. 66) и продолжались съ разными перерывами до VIII вка. Къ этому-то періоду относилось бы, на основаніи извстія Арріана, переселеніе славянскаго племени въ Европу. Это согласовалось бы и съ выводомъ, нами сдланнымъ по другимъ признакамъ, что славяне послдніе изъ осдлыхъ племенъ арійскихъ покинули свою родину въ средней Азіи. Побды ассирійцевъ не могли не взволновать арійскаго населенія ныншней Персіи и сопредльныхъ краевъ средней Азіи, они не могли не произвести движенія въ племенахъ, которымъ тогда бъ первый разъ приходилось встртиться съ иностраннымъ завоевателемъ, испытать еще небывалое для нихъ иго государственной власти. Это именно движеніе, — такъ слдовало бы заключить, если бы мы ршились вполн положиться на приведенное Арріаномъ сказаніе, — это движеніе дало толчокъ къ выселенію предковъ славянъ, побудило ихъ пойти по слдамъ другихъ арійскихъ семей, прежде ихъ удалившихся на западъ. Если, такимъ образомъ, выходъ славянскаго племени въ Европу совпадалъ съ завоеваніями ассирійцевъ, то мы знали бы приблизительно и время этого событія, именно 1200—900 года до Р. Хр. То была пора, въ которую зарождалась историческая жизнь Греціи и къ которой относятся преданія о Троянской войн. Въ ту самую пору, мы могли бы полагать, на сверъ Европы прибывали послдніе переселенцы арійскіе, славяне, и занявъ земли около Днпра и Вислы и подвигаясь вдоль Карпатскихъ горъ и вверхъ по Дунаю, отдлили отъ себя втвь, которая направилась на югъ, въ долины восточныхъ Альпъ и къ Адріатическому морю. Альпы въ своемъ восточномъ изгиб не составляли такой неодолимой преграды, какъ сверная и западная часть хребта. Здсь, черезъ восточныя Альпы былъ древнйшій путь нашествіямъ въ Италію 67). Спускаясь съ высотъ, пришельцы видли передъ собой гладкую равнину, орошенную многочисленными рками и ручьями, на берегахъ ихъ лса дубовъ, тополей, южной сосны и ели68), кое-гд холмы, просторные и тучные луга, а за ними тихія воды лагунъ, усянныхъ островами. Они вступали въ одну изъ благодатнйшихъ странъ Европы.

VII.
Столкновеніе венетовъ съ туземцами Италіи.— Сказанія объ Антенор.

Въ Италіи венетовъ встртилъ, по словамъ древняго преданія, вооруженною рукой туземный народъ эвганеевъ, который занималъ страну между Альпами и моремъ, съ своимъ царемъ Велесомъ. Но венеты остались побдителями, выгнали туземцевъ и основались въ стран, которой дали свое имя, тутъ вождь ихъ, по указанію отъ птицы, основалъ городъ Патавій69). Такова сущность разсказовъ о прибытіи венетовъ въ Италію. Народная славянская основа преданія проглядываетъ и въ имени царя, побжденнаго венетами. По своему чисто-славянскому звуку, названіе Велесъ, довольно употребительное у этрусковъ70) и которое, быть можетъ, дйствительно носилъ одинъ изъ вождей туземнаго населенія въ борьб съ пришельцами — венетами, могло врзаться въ память этихъ послднихъ. Даже имя народа, прогнаннаго венетами и принадлежавшаго, мы полагаемъ, къ тому же племени, что реты, этруски и другія населенія при-альпійскаго края71),— это имя, мы говоримъ, весьма похоже на славянское. Эвганеи, кажется, ничто иное, какъ древняя форма произношенія слова Угоны72), составленнаго точно также какъ названіе ‘Ускоки’, сдлавшееся въ позднйшихъ вкахъ столь извстнымъ на Адріатическомъ побережьи. Эвганеи значило, въ такомъ случа, просто ‘прогнанные’ и было лишь прозвище, данное славянами туземному племени, ими вытсненному къ Альпамъ-и за Гардское озеро. Любопытно, что знаменитый географъ древности, Птолемей (во ІІ-мъ вк по Р. Хр.), исчисляя подробно вс племена Италіи, пропускаетъ эвганеевъ, а на томъ мст, гд были города эвганеевъ (за Адижью и на сверной сторон Гардскаго озера), приводитъ какое-то племя Бехуновъ (73), никмъ кром его неупоминаемое. Не слдуетъ-ли читать, вмсто бехуны — бгуны, и не было ли это названіе просто синонимомъ имени эвганеевъ?
Какъ называли венеты вождя, который привелъ ихъ въ богатые края Италіи, который сражался съ царемъ Велесомъ и выгналъ эвганеевъ, мы не знаемъ наврно, но, по всей вроятности, и они, подобно многимъ другимъ племенамъ, олицетворяли въ немъ свой народъ и придавали ему имя, которое принадлежало самому народу. Какъ вятичи на восток имли своего героя-первоименника (эпонима) въ лиц Вятка, такъ, должно полагать, и у древнихъ собратій ихъ на Адріатическомъ поморь былъ такой же вождь-родоначальникъ, котораго именовали Венетомъ или Бантомъ и котораго мы, по нашему ныншнему произношенію, назвали бы Битомъ. На это указываетъ одинъ изъ римскихъ писателей, приводя извстіе, что изъ Иллирика пришелъ какой-то царь Энетъ (или по другому чтенію Брнетъ), который и овладлъ венетскимъ краемъ, получившимъ отъ него свое названіе74). Но это извстіе единственное, въ которомъ венетскій вождь сохраняетъ свое народное имя и приходитъ изъ Иллирика, откуда венеты дйствительно должны были спуститься при вторженіи въ Италію. Во всхъ другихъ сказаніяхъ этотъ праотецъ венетовъ облеченъ уже въ классическій покровъ троянца Антенора.
Въ Иліад Антеноръ является чистымъ троянцемъ, и съ энетами не иметъ ничего общаго. Это — родственникъ царя Пріама, одинъ изъ стариковъ, народныхъ совтниковъ, по преклонности лтъ уже неспособныхъ къ битвамъ, но говорящихъ красно, е Подобно кузнечикамъ, которые въ лсу, на дерев, куютъ сладкимъ голосомъ’, сидятъ они, и между ними мудрый Антеноръ, на городской башн и вмст съ женщинами смотрятъ на сраженіе, происходящее подъ стнами города75). Таковъ былъ Антеноръ, какъ его изображала подлинная легенда троянская76), и въ герои, вожди народа, онъ, конечно, не годился. Если его потомъ превратили въ народнаго вождя и героя, то причина тому заключалась въ самомъ его имени: Антеноръ могло быть истолковано по-гречески аптскій человкъ, а, слово антъ было, какъ мы знаемъ, произнесенное по-гречески названіе славянъ, вмсто вантъ, тоже, что вендъ или.
Такимъ образомъ, подъ имя Антенора, ‘антскаго человка’, подходилъ тотъ народный герой венетовъ, который привелъ ихъ съ востока въ Италію, назывался ли онъ Венетомъ, Бантомъ или какъ-нибудь иначе. Вотъ, очевидно, какимъ путемъ греческіе трагики и между ними Софоклъ77) (въ V-мъ вк до Р. Хр.), черпавшіе изъ троянской легенды предметы для своихъ произведеній, желая связать Гомеровскихъ энетовъ съ знаменитымъ въ ихъ время венетскимъ народомъ въ Италіи, пришли къ тому, чтобы сдлать троянца Антенора предводителемъ энетовъ, замнившимъ, будто бы, ихъ царя Пилемена, убитаго въ сраженіи, и превратили безоружнаго старца, какимъ Антеноръ изображенъ у Гомера, въ смлаго плавателя и полководца, который счастливо довелъ энетскую дружину изъ Малой Азіи въ берегамъ Адріатики. Но у грековъ эта сказка еще не укоренилась и считалась только догадкою нкоторыхъ поэтовъ, и хотя, конечно, геній такого художника, какъ Софоклъ, могъ доставить ей блестящую извстность, однако она не пользовалась большимъ довріемъ78). Другое дло римляне. Они, какъ было нами упомянуто, имли особенные поводы дорожить связью италійскихъ венетовъ съ Троею, и выдумка Софокла пришлась имъ какъ нельзя боле кстати. Для нихъ басня о троянскомъ Антенор, какъ предводител венетовъ, сдлалась непреложною истиною, и между прочими Титъ Ливій, которому, какъ уроженцу венетскаго Патавія79), особенно льстило, что онъ могъ соединить колыбель римлянъ съ колыбелью своего родного племени, — Титъ Ливій начинаетъ свою величественную исторію Рима.повствованіемъ о томъ, какъ Антеноръ съ энетами покинулъ развалины Трои и нашелъ новое отечество въ Италіи80).
При такомъ значеніи, данномъ Аятенору въ отношеніи къ венетамъ понятно, что и другія народныя ихъ сказанія стали приписываться тому же герою. Вроятно венеты тому вождю, который привелъ ихъ съ востока и водворилъ въ земл изгнанныхъ эвганеевъ, приписывали и построеніе своего главнаго, древнйшаго города Патавія. По толкованію римлянъ, основателемъ Патавія былъ признанъ тотъ же Антенбръ. Въ этомъ город, праздновались, чрезъ каждыя тридцать лтъ81), какія-то старинныя игрища, которыя назывались, какъ кажется, четищами, отъ древняго славянскаго слова чета, принимавшагося первоначально не въ томъ тсномъ смысл, въ какомъ мы его употребляемъ, а въ общемъ значеніи правильнаго собранія или отряда82). Игры эти, сопровождавшіяся пніемъ, которое напоминало трагедіи грековъ, соединялись, повидимому, съ памятью основателя Патавія, у римлянъ, ихъ учредителемъ считался опять-таки троянецъ Антеноръ 83).

VIII.
Сказанія о фаэтон и янтар.

Говоря о поэтическихъ именахъ и сказаніяхъ, которыя творческая фантазія грековъ связала съ венетами, необходимо упомянуть знаменитую между миами классической древности басню о фаэтон. Разсказъ греческихъ поэтовъ заключался въ томъ, что сынъ Солнца, фаэтонъ, т. е., рожденный отъ Климены, т. е. славной, дочери Океана, — чтобы разсять сомнніе въ своемъ божественномъ происхожденіи, взошелъ на небо и вступивъ во дворецъ, гд передъ зарею возсдало солнце, сталъ просить удостовренія, что оно его родитель. Солнце, привтствовавъ сына съ нжною любовью, поклялось удостоврить его чмъ онъ только пожелаетъ. Самонадянный юноша попросилъ, чтобы отецъ далъ ему на одинъ день своихъ огненныхъ коней и колесницу, которою онъ освщаетъ вселенную. Нехотя: солнце отдало ему свое мсто и вручило возжи. Кони, чуя непривычно легкую руку, понесли по небу непроложенными путями, мигомъ обожгли Африку и жителей ея сдлали черными. Взмолилась земля отъ невыносимаго жара и ее услышалъ верховный владыка неба, Зевесъ, собралъ тучи, освжилъ землю дождемъ и кинулъ молніей въ неосторожнаго возницу. Фаэтонъ упалъ безжизненнымъ трупомъ въ рку Эриданъ. Собрались на берегъ рки его сестры и плавали ‘надъ нимъ, плакали, пока не приросли къ тому мсту, превращенныя въ тополи, и слезы ихъ продолжали капать, но уже янтаремъ, въ рку, а братъ фаэтона, оглашавшій берега Эридана своими воплями, превратился въ постояннаго его обитателя, благо лебедя 84).
Фаэтонъ, какъ олицетвореніе жгучей силы солнца, извстенъ былъ въ греческой миологіи и въ древнйшую пору 85), но связывать его съ какою-то протекающею въ венетской земл ркою и съ находимымъ въ этой рк янтаремъ стали только поздне, какъ кажется, не прежде V вка (до Р. Хр.), т. е. съ того же времени, какъ начали пріурочивать къ венетамъ и ихъ народному герою сказаніе объ Антеноф троянскомъ.
‘Эриданомъ, говоритъ Геродотъ, называется у варваровъ рка, текущая въ море, что лежитъ къ сверу и откуда доставляется янтарь’ 86). Очевидно, что тутъ разумлась рка, впадающая въ Балтійское море, южный берегъ котораго составляетъ, какъ извстно, главное мсто добычи янтаря. Можетъ быть, такъ дйствительно называлась въ то время Одра или Висла, можетъ быть, ‘Эриданъ’ было только общее поэтическое прозвище, которое венеты придавали своимъ большимъ ркамъ на свер, такъ какъ Эриданъ значитъ, кажется, просто ‘быстрая, рка’ 87). Объ этомъ-то Эридан и о загадочномъ произведеніи тамошняго края, янтар, которому приписывались особыя цлебныя силы88), пошли между греками разныя сказанія, и главнымъ ихъ источникомъ были, естественно, италійскіе венеты, потому что они, пользуясь племенными связями съ жителями Балтійскаго поморья, могли сосредоточить въ своихъ рукахъ привозъ янтаря съ свера, и такимъ образомъ сдлались поставщиками его для южныхъ странъ 89). Самое свойство янтаря, обозначенное въ его древнемъ названіи и греческомъ и славянскомъ, электронъ, латырь (т. е. свтящій) или свалатырь (самосвтъ)90) и до сихъ поръ выражаемое въ русскихъ народныхъ заговорахъ, гд говорится о ‘бломъ горючемъ камн алатыр‘,— свойство это не могло не сроднить его съ солнцемъ, въ которомъ, замтимъ, славяне боготворили не только свтящую, но и жгучую силу, какъ видно изъ того, что солнце называлось у нихъ и Дажьбогомъ, т. е. Жгучимъ-Богомъ91). Но янтарь, который связывали такимъ образомъ съ солнцемъ, происходитъ изъ воды, онъ капаетъ какъ смола. По всему этому легко было въ сказочныхъ представленіяхъ объяснить его рожденіе ‘горючими’ слезами, капавшими въ сверную венетскую рку Эриданъ. Въ такомъ вид, безъ сомннія, сказка объ янтар перешла къ грекамъ, и они пріурочили ее къ своему Фаэтому, бывшему у нихъ символомъ жгучей силы солнца.’
Сказка эта была способна къ богатому поэтическому развитію, и ее полюбили драматическіе писатели аинскіе 92), знакомство которыхъ съ венетскими преданіями намъ уже извстно по легенд объ Антенор. Но свднія тогдашнихъ грековъ о положеніи венетскаго края были еще весьма неопредленны. Слыша, что Эридапъ течетъ въ земл венетовъ (т. е. славянъ), что янтарь рождается въ Венетскомъ (т. е. Балтійскомъ) мор, они воображали, что это т венеты, которые были извстны въ Италіи и которые дйствительно торговали янтаремъ. Въ ихъ понятіяхъ, Эриданомъ сдлалась р. По, острова, на которые море выбрасываетъ янтарь, они сочли за острова венеціанскихъ лагунъ, Янтарное море — за Адріатику 93), и этотъ взглядъ такъ укоренился, что греки продолжали называть рку По — Эриданомъ даже тогда, когда боле близкое знакомство съ Италіей доказало, что родина янтаря вовсе не тамъ94).
У венетовъ, недалеко отъ Патавія, были ключи горячей минеральной воды, и теперь еще довольно значительные, хотя ихъ, съ теченіемъ времени, все боле и боле засыпало 95), въ древнооти же эти ключи, называвшіеся Апономъ96) (нын Абано), составляли одни изъ самыхъ знаменитыхъ цлебныхъ водъ въ мір, гордость и славу венетской земли97). Извстность ихъ восходила къ отдаленнйшей древности98). Изъ-подъ скалъ невысокаго пригорка, принадлежавшаго въ цпи такъ назыв. Эвганейскихъ холмовъ, били эти срнистые ключи, клокочущіе какъ кипятокъ99) и покрытые столбами пара. Стекая ручьями горячей воды, они образовали озеро, голубое и прозрачное, надъ которымъ паръ носился облакомъ 100). Замчали, что на дн озера росла трава101). Изъ озера излишекъ воды, уже холодной, уходилъ каналомъ, орошая сосднія поля и сливаясь съ Брентою102).
Весьма естественно, что эти кипящіе ключи могли соединиться, въ представленіяхъ жителей, съ тмъ жгучимъ божествомъ, которое греки переименовали въ фаэтона. Въ томъ вид, какъ слышалъ сказку о фаэтон и венетскомъ янтар Аристотель или авторъ приписываемой ему книги о разныхъ чудесныхъ явленіяхъ природы, фаэтонъ былъ низринутъ не въ рку Эриданъ, а въ находящееся-близъ нея горячее озеро (т. е. въ озеро Апонское). Янтарь, по этому сказанію, есть смола, которая капаетъ изъ тополей, окружающихъ чудесное озеро. Издаетъ оно зловредные пары и тяжелый запахъ. Никакое животное изъ него не пьетъ, и птица не сметъ летть черезъ озеро: пролетая надъ нимъ, она падаетъ мертвая103).
Такъ раскрасила доводившая до Греціи молва простые горячіе ключи срнистой воды въ земл венетовъ. Потомъ, когда узнали ближе эту страну, когда приглядлись къ ключамъ Апона и стали здить даже издалека, чтобы ими пользоваться отъ болзней, — дйствительность разсяла эти фантастическія представленія. Но не такъ легко было разстаться съ завщаннымъ древностью сказаніемъ. И вотъ, мы находимъ у грековъ позднйшей эпохи (т. е. временъ римскаго владычества и полнаго. знакомства съ Италіею) повтореніе той же самой басни о чудесномъ озер, испаренія котораго убиваютъ пролетающую птицу: но это озеро перенесено отъ венетовъ при Адріатик, его помщаютъ на свер, въ Сарматіи104), т. е. въ стран, которая въ ту пору обнимала собою, какъ мы увидимъ впослдствіи, края венетовъ (славянъ) сверныхъ, прибалтійскихъ и приднпровскихъ.
Мы видимъ тутъ другой примръ такого же смшенія италійскихъ венетовъ съ ихъ сверными соплеменниками, какъ въ сказаніи объ янтарныхъ островахъ, которые помщались греками на Адріатическомъ мор: но только въ этомъ случа смшеніе произошло въ обратномъ смысл. То, что относилось сперва къ венетамъ въ Италіи, было потомъ присвоено свернымъ краямъ славянскимъ.
Чтобы покончить съ преданіями о венетскомъ янтар, нужно упомянуть еще объ одной басн, въ которой янтарь ужъ вовсе не связывается съ миами о сын солнца. Именно, Софоклъ выдавалъ янтарь за слезы сестеръ Мелеагра, неутшно оплакивавшихъ гибель этого знаменитаго героя сверозападной Эллады. Превращенныя въ птицъ105), утверждалъ Софоклъ, он проливаютъ эти слезы гд-то за Индіей 106). Очевидно, что тутъ скрывается названіе земли виндовъ т. е. тхъ же венетовъ (славянъ), только въ другой (преимущественно германской) форм произношенія этого имени, но когда названіе ‘Виндія’ дошло до грековъ, оно было принято за Индію, ошибка, другой примръ которой мы увидимъ потомъ у римскаго писателя Корнелія Непота, разсказывавшаго про Индовъ занесенныхъ бурею на берегъ Нмецкаго моря.

IX.
Положеніе венетовъ въ Италія.— Вліяніе этрусковъ.

Изъ всхъ этихъ сказаній, не смотря на ихъ поэтическую и часто баснословную оболочку и на чуждыя имена, мы можемъ вывести нсколько положительныхъ свдній. Мы можемъ признать за несомннное, что въ весьма древнюю пору, но поздне другихъ племенъ, составившихъ коренное населеніе Италіи, съ сверо-востока, черезъ Альпы, туда проникла втвь венетовъ, т. е. племени славянскаго, что они встртили сопротивленіе мстныхъ жителей (по всей вроятности, родственныхъ этрускамъ) и принуждены были ограничиться краемъ между Гардскимъ озеромъ, низовьями Но и Адріатическимъ моремъ, что у этихъ венетовъ сохранялись преданія о геро-родоначальник, который привелъ ихъ съ востока и почитался основателемъ ихъ главнаго города Патавія, т. е. Птичьяго, и котораго греческая поэзія переименовала потомъ въ Антенора, что у нихъ были связи съ сверомъ, съ дальнимъ Балтійскимъ побережьемъ, откуда они доставали янтарь и гд, по свидтельствамъ древнихъ писателей, жителями были тоже венеты, т. е. такіе же славяне, и что какъ главнымъ, вроятно, основаніемъ такихъ связей служила соплеменность славянскаго поселенія на Адріатик съ славянами Балтійскаго побережья, такъ эта самая ихъ соплеменность подала грекамъ поводъ считать край венетовъ въ Италіи за мсторожденіе янтаря, добывавшагося у венетовъ же, но только на Балтійскомъ поморь.
Кром того, приведенное выше извстіе Арріана, позволяетъ намъ догадку, что приходъ венетовъ въ Италію совершился при общемъ движеніи славянскаго племени, когда оно, вслдъ за другими арійскими племенами, выселялось изъ средней Азіи въ Европу, и что это переселеніе славянъ можно съ нкоторою вроятностью отнести ко времени между ХІІІ-мъ и Х-мъ столтіемъ до Р. Хр.
Мы указали приблизительно границы, которыя заняло славянское племя въ Италіи. Къ западу предломъ венетскихъ поселеній было, мы сказали, Гардское озеро, къ югу — низовье По. Однако нельзя полагать, чтобы при первомъ напор вторгшихся на югъ славянъ, эти границы тотчасъ опредлились. Венеты проникли и дале на югъ за По, какъ можно догадываться по существовавшему преданію 107), что они нкогда владли Равенной, но за то городъ Атрія или Адрія, на сверной сторон главнаго рукава По, знаменитый въ глубокой древности своею пристанью, остался въ рукахъ этрусковъ 108). Къ западу, поселенія венетовъ распространялись и за Гардское озеро и вытекающую изъ него р. Минчій 109). Вообще, западная граница Венетскаго края представляется чмъ-то колеблющимся 110). Ни одинъ изъ древнихъ писателей не обозначаетъ ея совершенно точно, и нтъ, кажется, сомннія, что вся полоса отъ р. Адижи до р. Клузія (нын Кьезіо), притока Ольо, — полоса, перескаемая пополамъ теченіемъ Минчія,— заключала въ себ смсь венетскихъ поселеній съ туземцами. Такимъ образомъ Верона, лежащая на самой Адижи 111) (въ древности Athesis, Atagis, или Atison 112), оставалась въ рукахъ этрусковъ (или ретовъ) и эвгайеевъ 113), а Мантуа, находящаяся гораздо дальше въ югозападу, на Минчіи, имла населеніе смшанное изъ венетовъ и этрусковъ114). Знаменитый уроженецъ Мантуи, поэтъ Виргилій, считался венетомъ по происхожденію 115). Въ этой смшанной полос венеты, какъ видно, получили съ теченіемъ времени преобладающее вліяніе и наложили свою печать на прочія стихіи тамошняго населенія 116).
На свер венеты встрчались съ суровыми и дикими племенами альпійскими117), къ востоку ихъ сосдями были истры118), крайняя съ этой стороны втвь ракійская, а за ними тянулся рядъ народовъ того же, по всей вроятности, ракійскаго племени, которыхъ обнимали общимъ именемъ иллирійцевъ и которые владли всмъ восточнымъ берегомъ Адріатики и прилегающими къ нему островами: то были яподы, либурны, далматы и дале въ югу и я лиры въ собственномъ смысл. Если и существовали тамъ какія-нибудь поселенія славянъ, какъ на то указываетъ, повидимому своимъ именемъ городъ Слупы (), т. е. Стлпи или по нашему Столпы, и община Стлупины (Stlupini)119) въ земл либурновъ, гд-то въ средней части ныншней Далмаціи, то это могли быть лишь мелкія, оторванныя отъ своего корня, колоніи, занесенныя въ среду чужого племени. Весь восточный (такъ называемый Иллирійскій) берегъ Адріатическаго моря, отъ Истріи до предловъ Греціи, былъ въ древности чуждъ славянамъ 120). Его населяли племена горцевъ, для которыхъ главнымъ ремесломъ была война и морскіе разбои. Разсказываютъ про этихъ дикарей, что они, какъ и вс вообще иллиры и ракійцы, расписывали себ, для украшенія, тло узорами 121). Походя характеромъ совершенно на своихъ потомковъ, ныншнихъ албанцевъ, эти иллирійскія племена, въ своемъ дробленіи на мелкія колна, были мало опасны для другихъ народовъ и только изрдка, когда нсколько такихъ колнъ соединялись подъ однимъ пождемъ, ршались они на какія-нибудь значительныя предпріятія, но ихъ всегдашніе разбои длали ихъ постоянными врагами ихъ сосдей. По замчанію Страбона, Иллирійскій берегъ, не смотря на его природныя богатства и превосходныя его гавани, былъ, въ прежнія времена (т. е. до завоеванія римлянами), мало посщаемъ по причин дикости жителей и ихъ разбойничьихъ нравовъ 122).
Имя на свер и восток такихъ дикихъ сосдей, какими были тогдашніе жители Альпійскихъ горъ и восточнаго берега Адріатики, венеты, поселившись въ богатыхъ равнинахъ верхней. Италіи, должны были естественно примкнуть ближе къ своимъ западнымъ и южнымъ сосдямъ, боле мирнымъ и образованнымъ народамъ италійскимъ. Въ начал, быть можетъ, они еще не были совсмъ оторваны отъ своихъ соплеменниковъ славянъ, населявшихъ въ ту пору Норикъ, какъ мы покажемъ въ своемъ мст, они могли соприкасаться съ ними непосредственно на сверо-восток своихъ владній. Но впослдствіи Норикъ завоеванъ былъ Кельтами (вроятно между 450 и 400 г. до Р. Хр.)123), и ближайшими сосдями венетовъ къ сверо-востоку сдлался галльскій народъ карновъ124), занявшій пространство между ретами (въ ныншнемъ Тирол) съ одной стороны и истрами и я подами (въ ныншней Истріи и приморской Хорватіи) съ другой, т. е. приблизительно ныншнюю Краину и, вроятно, отчасти также Горицкій и Удинскій края125). Такимъ образомъ путь, по которому венеты пришли въ Италію и на которомъ лежали единственныя для нихъ возможныя точки соприкосновенія съ остальнымъ славянскимъ племенемъ, былъ отрзанъ. Къ тому же на этомъ пути стояла грань Альпійская, заслоняя венетовъ, ее переступившихъ, отъ жителей свера. Связи, торговыя сношенія, конечно, были возможны и черезъ Альпы и черезъ земли, покоренныя кельтами, мы уже указали на несомннные признаки такихъ связей, но единство жизни и историческаго развитія между втвію славянъ въ Италіи и остальными частями славянскаго племени стало невозможнымъ. Все разобщало эту южную втвь славянскую отъ ея соплеменниковъ на свер, все втягивало ее въ кругъ народовъ итальянскаго полуострова. Со стороны Италіи вс условія благопріятствовали общенію: равнинный край, судоходные пути р. Но и его притоковъ, наконецъ, т, указанныя нами, поселенія, въ которыхъ венеты непосредственно смшались съ своими италійскими сосдями. Эти сосди были этруски и умбры. И т, и другіе достигли уже въ глубокой древности значительнаго развитія, въ особенности этруски, знаменитые своею роскошью, славившіеся своею старинною образованностью даже передъ греками 126).
Исли и въ наше время славяне кажутся самымъ молодымъ народомъ Европы и такъ легко поддаются вліянію странъ, ихъ опередившихъ въ своемъ развитіи, то можно по этому судить, что должно было произойти 2500 лтъ тому назадъ, когда отъ славянскаго племени, находившагося въ совершенномъ младенчеств, отдлилась одна втвь и попала въ страну, уже кипвшую политическою жизнію, въ сосдство народа, какъ этруски, который уже имлъ свое полное, законченное устройство гражданское и религіозное. Въ новой обстановк должно было наступить у венетовъ быстрое развитіе. Этому особенно способствовала благодатная природа края, имъ доставшагося на долю, одной изъ плодороднйшихъ и лучшихъ по климату странъ въ Европ. Богатство земли венетской славилось издревле. Греческій писатель IV вка до Р. Хр. писалъ127), что это страна превосходная и плодороднйшая, такъ что скотъ тамъ рождаетъ двойни, не бываетъ ни снга ни зимы, но воздухъ постоянно влажный. Древній географъ Страбонъ точно также говоритъ о богатств венетскаго края, съ его удивительно плодородными холмами и обильными водою низовьями Пада, которые онъ сравниваетъ съ нижнимъ Египтомъ по множеству протоковъ и сдланныхъ рукою человческою канавъ и дамбъ, окаймляющихъ пахатныя поля 128). Въ такой стран могли скоро накопиться избытки, умножиться населеніе, преуспть вс матеріальныя стороны жизни. И дйствительно, за много вковъ до того времени, когда у другихъ славянъ начались первыя попытки гражданственности и образованія, венеты въ Италіи успли сдлаться народомъ богатымъ, торговымъ, промышленнымъ, успли поровняться съ наиболе образованными народами тогдашней Европы, но скоросплость этого развитія совершенно убила, какъ видно, ихъ народный духъ и во всемъ древнемъ, мір не оказалось народа мене самостоятельнаго въ политическомъ отношеніи, охотне склонившагося подъ чужую власть и легче утратившаго свое бытіе.

X.
Извстіе Геродота о венетахъ.

О первыхъ вкахъ пребыванія венетовъ въ Италіи не сохранилось историческихъ свдній, но въ эту первую пору, предшествовавшую 400-му году до Р. Хр. 129), должно было утвердиться между венетами вліяніе этрусской образованности, слдами котораго остаются надписи, находимыя въ стран венетовъ 130), и знатнйшія родовыя ихъ имена 131). Въ V-мъ столтіи до Р. Хр. они были уже настолько извстны, настолько занимали вниманіе грековъ, что великіе творцы греческой драмы старались, какъ мы знаемъ, связать происхожденіе этого народа съ знаменитою повстью Троянской войны. Римъ въ то время казался еще такъ ничтожнымъ, что тогдашній историкъ Геродотъ даже не упоминаетъ объ его существованіи: онъ приводитъ, какъ народы, которымъ принадлежала средняя и сверная Италія, только этрусковъ 132), умбровъ и венетовъ. Къ сожалнію, подробное описаніе этихъ народовъ не входило въ планъ его исторіи, сосредоточенной около борьбы грековъ съ персами и касающейся только тхъ племенъ, которыя имли къ ней прямое или косвенное отношеніе. На счетъ венетовъ Геродотъ упоминаетъ мимоходомъ лишь объ одномъ обыча, въ которомъ онъ замтилъ у нихъ сходство съ тмъ, что длали вавилоняне. Какъ онъ слышалъ по разсказамъ, у венетовъ въ каждомъ селеніи разъ въ году собирали и выводили вмст всхъ двушекъ, достигшихъ возраста, чтобы выходить замужъ, кругомъ становились мужчины, и встникъ, начиная съ самой красивой изъ двицъ, выкликалъ ея цну, когда нашелся охотникъ дать большія деньги, чтобы имть ее женою, глашатай переходилъ по очереди къ другой, занимавшей второе мсто въ ряду красавицъ, и такъ дале, а когда вс невсты, за которыхъ стоило дать деньги, были разобраны, наступала очередь безобразныхъ и калкъ, имъ обращались въ приданое деньги, полученныя за красавицъ, и глашатай, начиная въ этомъ случа съ самой непригожей, спрашивалъ, кто ее возьметъ съ самой меньшей приплатой. Такъ пишетъ Геродотъ. Не заключается ли въ его нсколько замысловатомъ разсказ та простая основа, что у венетовъ, какъ мы это находимъ и у нкоторыхъ другихъ славянскихъ народовъ въ древнее время, да какъ вообще длалось у многихъ первобытныхъ племенъ, за невсту давалъ вно женихъ, и что ихъ браки совершались въ одинъ день, при какомъ-нибудь праздник или игрищ? Таковъ былъ, мы знаемъ, первоначальный обычай и у разныхъ втвей славянскихъ на Руси, и замчательно, что потомки венетовъ, позднйшіе венеціанцы, долго наблюдали правило внчать вс свадьбы въ одинъ день въ году 133).

XI.
Вторженіе кельтовъ въ Сверную Италію.— Столкновеніе ихъ съ венетами.— Венеты способствуютъ спасенію Рима.

Вскор посл того времени, когда писалъ Геродотъ, венеты италійскіе были вдругъ подняты изъ бездйствія. Имъ пришлось обороняться отъ свирпаго завоевателя и вмст съ тмъ сослужить великую службу народу, которому суждено было сосредоточить въ своихъ рукахъ судьбы древняго человчества.
Кельты, которые, безъ сомннія, первые изъ арійцевъ двинулись на западъ и водворились въ Европ, первые тоже окрпли и размножились въ ней настолько, что могли начать обратное движеніе къ востоку и предпринять въ этомъ направленіи обширныя завоеванія 134). Это первое, завоевательное движеніе кельтовъ, и именно галльской ихъ отрасли, занимавшей ныншнюю Францію, произошло, какъ должно полагать, двумя путями: сверомъ, вдоль Дуная и обходя Альпы съ востока, къ восточнымъ берегамъ Адріатическаго моря и въ Иллирійскіе края, и югомъ — въ верхнюю Италію 135). Т галльскія дружины, которыя пошли этимъ послднимъ путемъ, однимъ натискомъ захватили ныншній Біемонтъ и Ломбардію, находившіеся во власти этрусковъ. Распространяясь и на югъ отъ р. По, они покорили большую часть страны умбровъ между этою ркою и Апеннинскимъ хребтомъ и до Адріатики. Такимъ образомъ они и съ запада и съ юга облегли венетовъ. Одновременно съ этими завоеваніями въ Италіи 136), галлы налетли на края въ сверу и востоку отъ Альпъ и съ этой стороны также овладли, какъ уже нами было упомянуто, ближайшими въ венетамъ странами, Карніей, Норикомъ, они водворились и между яподами въ сверо-восточномъ углу Адріатики 137). Отовсюду налегалъ на венетовъ ‘врагъ невиданный и неслыханный, поднявшійся войною отъ океана и съ оконечности земли’, какъ выражался Титъ Ливій о галльскихъ завоевателяхъ 138). Но венеты устояли 139). Дло не обошлось, конечно, безъ борьбы, и хотя ея ходъ и событія, ее ознаменовавшія, намъ совершенно неизвстны, однако мы можемъ судить, какого напряженія силъ она потребовала отъ венетовъ, по тому, что разсказываетъ тотъ же историкъ о жителяхъ главнаго венетскаго города Патавія, котораго онъ былъ уроженцемъ. ‘Постоянно держали ихъ подъ оружіемъ сосдніе галлы’ 140), говоритъ Титъ Ливій, и притомъ по поводу случившагося въ 303 г. до Р. Хр. нечаяннаго нападенія на венетскій край со стороны моря, нападенія, которое имъ удалось тотчасъ же отразить именно благодаря тому, что они всегда стояли во всеоружіи для отпора галламъ. Таково было ихъ положеніе, повторяемъ, въ 303 году, т. е. сто лтъ спустя посл занятія галлами верхней Италіи, а въ то время въ галлахъ уже усплъ остыть первый завоевательный пылъ, они успли расположиться какъ дома въ покоренной стран, да и силы ихъ были надломлены внутренними раздорами 141). Какова же была для венетовъ опасность въ начал, когда въ галлахъ была во всей сил стремительность перваго порыва, какою искони и до нашихъ дней отличалось кельтское племя! Какую стойкость нужно было имъ противоставить!
Въ 390 году, галлы, владя уже всею сверною Италіею, кром ‘угла венетовъ’142), предприняли походъ на югъ отъ Апеннинскихъ горъ и столкнулись съ войсками маленькой въ то время римской республики. Они разбили ихъ На-голову въ вчно памятный римлянамъ день 18 іюля, день аллійскаго пораженія, заняли городъ Римъ и осадили его крпость (Капитолій). Но тогда случилось нчто такое, что отвлекло ихъ въ другую сторону: венеты вторглись въ ихъ владнія 143).
Это побудило галловъ согласиться на миръ, за который они, какъ извстно, взяли съ римлянъ тысячу фунтовъ золота, и оставить ихъ городъ. Галлы удалились, пошли сражаться съ венетами, и Римъ могъ вновь собрать свои силы и возстановить свое первенство въ латинскомъ племени 144).
Таково свидтельство древнйшаго и наиболе достоврнаго изъ историковъ, писавшихъ объ этихъ событіяхъ, Полибія. Онъ прямо приписываетъ спасеніе Рима своевременному вмшательству венетовъ.
Хотя, впослдствіи, народная гордость римлянъ не позволяла имъ сознаваться въ такой услуг и они изобрли причины избавленія ихъ города, боле лестныя для ихъ славы 145), однако съ этого, повидимому, времени установился между Римомъ и венетами союзъ, который уже не прекращался 146). Галлы оставались врагомъ одинаково опаснымъ и для венетовъ и для Рима. Ихъ связывалъ общій интересъ. Венеты немало помогли Риму въ низложеніи галловъ, служившихъ главною опорою всмъ противникамъ его первенства и владычества въ Италіи, и сами поспшили признать это владычество.
Съ другой стороны, венеты, какъ народъ, по самому своему положенію призванный къ торговой дятельности, къ посредничеству между странами заальпійскими и юго-востокомъ Европы, зависли въ своемъ благосостояніи отъ безопасности плаванія по Адріатическому морю. По природ вещей, они становились друзьями всякаго, кто могъ ее обезпечить. Мы знаемъ, какимъ страшнымъ врагомъ для плавающихъ по Адріатик судовъ были прибрежныя племена на восточной сторон этого моря, отъ Истріи до границъ греческихъ, племена, которымъ морскіе разбои служили издревле главнымъ промысломъ и почти единственнымъ источникомъ обогащенія 147). Въ начал IV вка до Р. Хр. властитель (тираннъ) сиракузскій Діонисій попытался было освободить Адріатическое море отъ разбойниковъ: для этого онъ вмшался въ междоусобія иллирскихъ и эпиротскихъ племенъ и устроилъ (около 385 г.) греческія колоніи, Лиссъ на Иллирійскомъ берегу и Фаръ на одномъ изъ Далматинскихъ острововъ 148). Естественно предполагать, что для венетовъ это былъ желанный союзникъ, и мы дйствительно находимъ намекъ на сношенія ихъ съ сицилійскимъ тиранномъ 149). Впослдствіи Римъ, ставъ во глав Италіи, принялъ на себя очищеніе Адріатики отъ разбойниковъ и приложилъ къ этому длу свою систематическую государственную силу. Вотъ другой существенный интересъ, который, вмст съ общею опасностью отъ галловъ, привязывалъ венетовъ въ Риму. Политическій переворотъ, замнявшій на Италійскомъ полуостров раздробленную жизнь общинъ и колнъ крпкимъ единствомъ римской власти, былъ для венетовъ сопряженъ съ прямою торговою выгодою.

XII.
Нападеніе спартанцевъ.

Мы уже ссылались на разсказъ Ливія о событіи, случившемся въ 303 году и свидтельствующемъ о постоянной готовности венетовъ взяться за. оружіе для обороны отъ сосдей-галловъ. Случай этотъ былъ слдующій. Спартанецъ Клеонимъ, изъ царскаго рода, собравъ до 5000 человкъ, охотниковъ подраться и пограбить (въ ту пору упавшая нравственно и политически Греція выставляла немало такихъ дружинъ), переправился съ ними въ южную Италію, гд его хотли нанять противники Рима, дло не состоялось, съ римлянами Клеонимъ побоялся вступить въ бой, и отплылъ въ Адріатическое море. Но западный берегъ не представлялъ удобнаго пристанища, а на восточномъ пришлось бы встртиться съ иллирами, либурнами и истрами, народами дикими и которые сами, по большей части, промышляли морскимъ разбоемъ. Клеонимъ разсудилъ направиться въ берегу венетовъ. Онъ высадилъ нсколько человкъ, чтобы осмотрть мстность. Ему донесли, что за узкою полосою берега идутъ болота, наполняющіяся морского водою (лагуны). За ними тотчасъ видны воздланныя поля, въ отдаленіи холмы. Тутъ же увидали они устье большой рки, видли, какъ въ нее вводились корабли на безопасную стоянку. Рка эта была Медуакъ (нын Брента, что у Венеціи) 150). Сюда веллъ Клеонимъ грести. но какъ для большихъ его кораблей тутъ было слишкомъ мелко, то онъ остался съ ними поодаль отъ берега и отрядилъ впередъ суда мене тяжелыя, съ вооруженными людьми для высадки. Отрядъ этотъ направился къ населенному мсту, гд находились три приморскія селенія, принадлежавшія къ Патавію. Тутъ греки причалили, вышли на берегъ, оставивъ нсколько человкъ для охраненія судовъ, захватили селенія, зажгли дома, забрали скотъ и людей и, увлеченные поживою, стали отдаляться отъ своихъ кораблей. Какъ скоро извстіе объ этомъ пришло въ Патавій, тамошніе жители, которые, какъ приведено было выше, всегда готовы были въ отраженію непріятеля, раздлили свою молодежь на два отряда. Одинъ долженъ былъ идти на выручку въ мста, гд происходилъ грабежъ, другой направиться окольною дорогою къ стоянк кораблей, находившейся въ 14-ти миляхъ (около 20 верстъ) отъ города. Тутъ они легко справились, убили людей, оставленныхъ при корабляхъ, и заставили испуганныхъ гребцовъ переправить свои суда къ противоположному берегу рки. Другой отрядъ имлъ такой же успхъ. Убгая передъ нимъ къ кораблямъ, греки наткнулись на венетовъ, завладвшихъ ихъ судами. Окруженные отовсюду, они были убиты или забраны въ плнъ, плнные указали, гд находится Клеонимъ, стоявшій съ своими большими кораблями въ 3-хъ миляхъ (около 4 верстъ) отъ этого мста. Венеты, оставивъ плнныхъ подъ присмотромъ въ ближайшемъ селеніи, сли частью на плоскодонныя суда, нарочно приспособлявшіяся у нихъ къ плаванію по лагунамъ, частью на захваченныя у грековъ, и направились къ флоту спартанскаго царевича, окружили его корабли, которые стояли неподвижно, какъ отъ овладвшаго всми испуга, такъ еще боле отъ незнакомства съ мстностью. Не смя вступить въ битву, греки старались уйти въ открытое море, но венеты преслдовали ихъ, захватили и сожгли корабли, которые въ поспшности бгства сли на мель. Клеонимъ спасся едва съ пятою частью своихъ кораблей. Корабельные носы доставшихся венетамъ судовъ и доспхи спартанцевъ помстили въ Патавіи въ старинномъ храм богини, которую римляне означали именемъ Юноны: ‘еще въ живыхъ многіе, прибавляетъ Титъ Ливій, которые ихъ видли, а память морского сраженія ежегодно празднуется, въ день битвы, торжественнымъ состязаніемъ кораблей на рк среди города’151).
Таковъ первый обстоятельный разсказъ, въ которомъ славяне являются передъ нами какъ живыя дйствующія лица, гд мы видимъ въ живомъ образ славянскую страну съ ея пашнями, селами, городомъ, съ ея храмомъ и праздникомъ. Записанный Титомъ Ливіемъ разсказъ носитъ на себ явный отпечатокъ сочувствія, которое онъ, уроженецъ Патавія, хотя уже вполн римлянинъ по духу и образу мыслей, питалъ, къ своему родному племени. Къ сожалнію, разсказъ этотъ, какъ-то случайно внесенный имъ въ римскую исторію, остался единственнымъ, и свднія наши о внутреннемъ состояніи и быт этихъ древнихъ славянъ ограничиваются немногими отрывочными чертами и указаніями, которыя мы съ трудомъ отыскиваемъ въ сочиненіяхъ греческихъ и римскихъ писателей большею частію такого времени, когда венеты, войдя въ составъ римскаго государства, уже утрачивали свои народныя особенности.

XIII.
Бытъ венетовъ.— Развитіе городской жизни.— Судоходство.— Торговая дятельность.

Разсказъ Ливія, какъ бы ни стовали мы на его краткость и отрывочность, во всякомъ случа свидтельствуетъ о томъ, что у венетовъ общественная жизнь была довольно развита. Народъ, который въ своемъ город держитъ постоянно въ сбор готовую вооруженную силу, народъ, который способенъ на своихъ корабляхъ состязаться не безъ успха съ лучшими въ то время мореходцами, греками, и устраиваетъ регаты (гонки судовъ), подобно тому, какъ это длала потомъ Венеція въ лучшіе вка своего процвтанія,— такой народъ, очевидно, не былъ чуждъ гражданственнаго общежитія. Вообще древніе писатели, отзывающіеся о другихъ народахъ сверной Италіи, именно о кельтахъ и лигурахъ, какъ о грубыхъ дикаряхъ и разбойникахъ, ничмъ не намекаютъ, чтобы венеты въ образованности уступали этрускамъ, умбрамъ, латинамъ и прочимъ образованнымъ народамъ Италійскаго полуострова. Мы уже указывали на т вліянія, которыя должны были вызвать такъ рано развитіе гражданственности у этой древней отрасли славянъ. Жившій въ IV вк до Р. Хр. писатель греческій изображаетъ цвтущее состояніе венетовъ чертами, которыя кажутся даже преувеличенными. У венетовъ, по его словамъ, было пятьдесятъ городовъ 152), а населеніе страны, въ которой они жили, простиралось до полутора милліона 153). На это древнее процвтаніе венетовъ указываетъ и то, что говоритъ извстный географъ Страбонъ (жившій около времени Р. Хр.) о значеніи, какое имлъ въ прежнее время ихъ главный городъ Патавій. Но словамъ его, Патавій въ старину выставлялъ въ поле 120.000 человкъ войска154). Если и должно полагать, что въ этомъ извстіи Страбона разумлось войско не изъ одного города Патавія, но изо всей вообще страны венетской, которой Патавій былъ главою, то, во всякомъ случа, оно свидтельствуетъ объ огромномъ накопленіи силъ у этого народа: ибо и въ наше время Венеціанская область, совпадающая приблизительно съ землею древнихъ венетовъ, при самомъ большомъ напряженіи, едва ли могла бы ополчить боле многочисленную рать. А что извстіе о стотысячномъ войск венетовъ не могло быть выдумано и преувеличено, въ томъ удостовряютъ событія: не будь у нихъ дйствительно весьма большой вооруженной силы, разв бы они, въ своей плоской, открытой съ запада стран, могли отразить натискъ такихъ многочисленныхъ и стремительныхъ дружинъ, какъ галльскія, сокрушившія разомъ этрусковъ, а за ними и римлянъ, и перейти даже къ наступательнымъ дйствіямъ противъ этого страшнаго врага, когда онъ держалъ Римъ въ своихъ рукахъ?
Гражданское общежитіе у венетовъ, какъ и у этрусковъ, умбровъ, латиновъ, приняло преимущественно складъ городской. Городской бытъ преобладалъ въ венетскомъ кра, насколько мы можемъ судить, по крайней мр начиная съ IV в. до Р. Хр. Конечно, это не лежало въ коренномъ народномъ характер венетовъ, ибо славянское племя вообще отличалось всегда, сколько извстно, предпочтеніемъ къ земледлію и сельскому быту. Но могли ли они сохранить свой народный бытъ среди тхъ вліяній, которыя ихъ окружали? Притомъ, кром вліянія сосднихъ народовъ, нельзя сомнваться, что преобладаніе городской жизни вызывалось тутъ естественно развитіемъ торговли. Нтъ во всей Италіи края, по природ своей столь благопріятнаго для дятельности торговой, какъ сверо-восточный уголъ полуострова. Изрзанный рками, несущими въ море снга альпійскаго хребта, и многочисленными протоками, на которые раздляется р. Но въ своемъ низовьи и которые легко было превратить въ цлую сть каналовъ 155), венетскій край съ своею широкою полосою берега, наводненнаго морскими ‘лагунами’, долженъ былъ воспитать населеніе судостроителей и мореходцевъ. И тогда уже нкоторые изъ венетскихъ городовъ, подобно ныншней Венеціи, выстроились среди воды и стояли въ ней какъ острова156). Сообщенія шли по всей стран водою157). ‘Большая часть венетскаго края, мы читаемъ въ одномъ древнемъ извстіи 158), производитъ вс сношенія на лодкахъ, какъ напримръ Равенна и Альтинумъ, гд и звриная ловля и охота за птицами и хлбопашество производятся на лодкахъ’. Плиній дополняетъ это слдующею чертою, свидтельствующею, между прочимъ, и о развитіи между венетами пчеловодства: ‘Гостилія (Hostilia), говоритъ онъ, село, омываемое Падомъ. Его жители, когда въ окрестности недостанетъ корму (для пчелъ), ставятъ улья на суда и каждую ночь поднимаются съ ними вверхъ по рк тысячъ на 5 шаговъ. На разсвт пчелы вылетаютъ и потомъ возвращаются, ежедневно мняя мсто, пока грузъ судна покажетъ, что улья наполнены, тогда везутъ ихъ обратно и вынимаютъ медъ’159).
Суда строились частью скороходныя 160), для перевозки путешественниковъ, частью грузныя, для товаровъ. Суда эти носили разныя названія, которыя дошли до насъ только въ римской передлк: celoces, holcades, Untres, послднія были лодки, выдолбленныя изъ одного дерева161). Для рчного судоходства имлись сборныя мста, какъ-то Арилика (у ныншней Пескьеры) у выхода р. Минчія изъ Гардскаго озера, гд существовало братство лодочниковъ162), и въ вышеупомянутой Гостиліи ниже впаденія того же Минчія въ По163). Вепетскіе гребцы содержали сообщенія и вн своего края, напр. по Тичину въ ныншней Ломбардіи 164). Что у венетовъ, кром рчныхъ, были и большія мореходныя суда, приспособленныя къ плаванію по лагунамъ, мы видли изъ приведеннаго выше разсказа Тита Ливія.
Этотъ народъ судостроителей и мореходцевъ, владя краемъ, составляющимъ удобнйшій спускъ отъ альпійскаго хребта къ морю, былъ естественнымъ посредникомъ сверо-восточной Европы съ Италіею и вообще странами около Адріатики165). Тому же способствовала и родственная ихъ связь съ главнымъ племенемъ сверо-востока Европы. Мы уже говорили о торговл венетовъ янтаремъ.. Но торговая дятельность ихъ этимъ не ограничивалась. Ее изображаетъ намъ Страбонъ, но описаніе его относится къ тому времени, когда первенствующимъ складочнымъ мстомъ торговли между Адріатикой и сверо-восточной Европой усплъ сдлаться новый городъ, Аквилея, заложенный римлянами на восточномъ краю венетской земли, у самаго свернаго угла Адріатическаго моря. Аквилея, говоритъ Страбонъ, служитъ рынкомъ для иллирійскихъ народовъ около Дуная 166). Они снабжаются тамъ предметами морского привоза, а также виномъ, которое они въ деревянныхъ бочкахъ нагружаютъ на воза, и деревяннымъ масломъ, а сами доставляютъ рабовъ, скотъ и мха 167).
Чмъ стала Аквилея подъ римскимъ владычествомъ, тмъ былъ прежде, безъ сомннія, старинный городъ венетовъ, Патавій. Примыкая къ покрытымъ виноградниками холмамъ 168), Патавій сообщался съ моремъ нижнимъ теченіемъ р. Медуака (нын. Брента) и лагунами, въ которыя она впадаетъ 169). Что тутъ было нкогда главное средоточіе венетской торговли, на это указываетъ извстіе Страбона объ огромномъ значеніи этого города въ древнее время. Но еще и въ ту пору, когда писалъ Страбонъ, Патавій считался лучшимъ городомъ верхней Италіи 170) и велъ съ Римомъ обширную торговлю, поставляя туда множество разныхъ товаровъ и въ особенности предметы одежды 171). Въ самомъ Патавій, по словамъ Страбона, производились издлія изъ шерсти 172), драгоцнные ковры, мохнатыя съ одной и съ обихъ сторонъ сукна и разныя ткани. Этой промышленности, конечно, способствовало овцеводство, особенно процвтавшее въ венетскомъ кра173).
Посл Патавія, важнйшимъ городомъ у венетовъ былъ, кажется, Альтинумъ174) (такъ называли его римляне), лежавшій у лагуны при усть р. Плависъ (Piave), недалеко къ сверу отъ ныншней Венеціи 75), и имвшій важное торговое значеніе. Вся окрестность этого города славилась своимъ богатствомъ 176). Въ исход I вка по Р. Хр. римскій писатель уподоблялъ ее усяннымъ великолпными виллами берегамъ Неаполитанскаго залива177). Южне Альтинума, пристани въ лагунахъ были Эдронъ и Брундулумъ178).
Внутри страны венеты имли города: Атесте (нын. Este) — къ югу, Висетія (Veicetia, нын Vicenza) 179) и Атинумъ (Тіепе) къ сверо-западу, Акелумъ (Asolo) къ сверу отъ Патавія, дале къ востоку Опитергіумъ (Oderzo), на свер, подъ Альпами Белунумъ (Belluno), Клина или Цлина (Саеіша, нын Zelina, деревня въ Фріульскомъ кра) и др. 180). Наконецъ, въ составъ Венетскаго края входила также Адріа, древнйшая, какъ кажется, пристань на Адріатик, основанная еще этрусками на главномъ рукав Пада и сохранявшая, какъ кажется, этруское населеніе 181). Сосдніе города умбровъ на южной сторон Пада, Спина, Бутріумъ, Равенна, находились, по сообщенію каналами, въ тсной связи съ венетскимъ краемъ и имли, кажется, отчасти венетское населеніе 182).
Но какъ бы сильно ни развилась у венетовъ городская жизнь, мы можемъ полагать, что въ нихъ не совсмъ изгладились свойства первоначальнаго ихъ народнаго быта, что городъ, по крайней мр пока венеты не утратили своихъ племенныхъ особенностей подъ объединяющимъ дйствіемъ Рима, не пріобрлъ у нихъ такого полнаго преобладанія надъ селомъ, какъ у другихъ италійскихъ народовъ или у грековъ. Это замтилъ историкъ Полибій (жившій во II вк до Р. Хр.). Онъ говоритъ про венетовъ, что народъ этотъ обычаями и образомъ жизни мало отличается отъ кельтовъ, а что особенно поражало грека Полибія въ кельтахъ, было то, что они живутъ въ деревняхъ, не огороженныхъ стнами, и что, кром войны, главное ихъ занятіе составляетъ земледліе 183). Отъ писателя древне Полибія (еопомпа, жившаго въ IV в. до Р. Хр.) мы узнаемъ черту, относящуюся къ земледльческому быту венетовъ, а именно, что они, трижды перепахавъ поле и приступая къ посву, клали на землю какіе-то пироги и лепешки изъ муки, старательно умшенной184). Эти лепешки и пироги были, какъ уврялъ еопомпъ, приношенія галкамъ185), чтобы ихъ умилостивить — не выклевывать изъ земли посянныхъ зеренъ. Положивъ свое жертвоприношеніе на-земь, они отходили. Тогда птицы, которыхъ стаи уже собирались и поджидали по близости, высылали сперва впередъ двоихъ или троихъ, прилетвъ на мсто и осмотрвшись, эти соглядатаи возвращались къ своимъ и подавали всть. Венеты наблюдали, и если оказывалось, что галки вкушали ихъ дара, то они считали это предвстіемъ мирнаго года, въ противномъ случа, ожидали непріятельскаго нашествія.
Быть можетъ, привычкамъ сельскаго быта, столь свойственнаго всмъ славянамъ, венеты въ Италіи были обязаны тмъ, что они признавались лучшими въ древнемъ мір коневодами. Слава венетскихъ коней относится къ Y и IV вкамъ до Р. Хр., потомъ она стала исчезать, конечно, по мр того, какъ венеты, отдаваясь боле и боле городскимъ промысламъ, теряли охоту къ коневодству вмст съ другими преданіями сельской жизни186).
Впослдствіи, у другихъ славянъ, мы увидимъ, что разныя племена или колна, на которыя въ древности длились славяне, въ свою очередь подраздлялись на общества, состоявшія изъ боле или мене значительнаго числа селеній (такъ-назыв. верви или жупы). Каждое подобное общество, или, чтобы выразиться боле наглядно, волость, имло свое средоточіе, городъ, т. е., какъ это было въ начал, огороженное мсто, безъ постояннаго населенія, но гд жители составлявшихъ общество селеній сходились для общихъ длъ, для совщаній, богослуженія и торга, а въ случа непріятельскаго нападенія находили для себя и сталъ своихъ убжище и оборону. Съ теченіемъ времени, въ город, когда положеніе его было выгодное, водворялись постоянные жители, а гд особенно благопріятствовали обстоятельства, тамъ городъ получалъ значеніе преобладающее, длался не только средоточіемъ, но и господиномъ селеній своего округа. Такой ходъ длъ, примрами котораго изобилуетъ исторія славянъ, совершился, вроятно, и у венетовъ посл переселенія ихъ въ Италію, по мр развитія между ними городской жизни. Сколько можно судить по скуднымъ указаніямъ, до насъ дошедшимъ, деревни у нихъ считались какъ бы принадлежностью городовъ 187), города съ своими деревнями составляли отдльныя общества, такъ что, напримръ, городъ Атесте спорилъ о границахъ съ одной стороны съ Патавіемъ, съ другой — съ Вкетіей 188). Эти города находятся въ такомъ разстояніи другъ отъ друга, что тутъ не могло быть рчи о межахъ городской земли, а споръ шелъ, очевидно, о границахъ округовъ, принадлежавшихъ названнымъ городамъ. Но какая была форма правленія у этихъ венетскихъ обществъ — о томъ нтъ никакого извстія. Только можно, во всякомъ случа, предполагать, что общей государственной власти, а тмъ мене власти монархической, венеты не имли, иначе присоединеніе ихъ къ римской республик не могло бы совершиться, какъ это случилось, безъ всякаго сопротивленія и переворота.

XIV.
Религія венетовъ.— Ихъ семейный быть.

Врованія, которыя венеты принесли съ собою въ Италію, были, конечно, столь же неопредленны, столь же далеки отъ догматической системы, какъ и у другихъ славянъ въ древнюю языческую пору и у всхъ первобытныхъ арійцевъ вообще. Древняя религія славянъ, не чуждая понятія объ единомъ высшемъ Бог, заключалась, однако, во вседневной жизни, въ поклоненіи разнымъ. явленіямъ или силамъ природы. Он олицетворялись какъ особыя божества, но еще не изображались истуканами, имъ не воздвигали храмовъ. Славяне искали присутствія своихъ боговъ въ таинственной тни лса или у какого-нибудь родника и т. п. Явный отпечатокъ такого именно поклоненія носитъ на себ святилище венетовъ, описанное Страбономъ. Это замчательное, по словамъ Страбона, святилище называлось Тимавомъ 189). Въ самой глубин крайняго къ сверу залива, образуемаго Адріатическимъ моремъ, били изъ-подъ горы семь родниковъ, которые, сливаясь по близости, широкимъ и глубокимъ потокомъ несли свою воду въ море. Эти родники почитались у жителей источникомъ и матерью моря190). По близости было озеро и дв рощи, посвященныя богинямъ, которыхъ греки принимали одну за Геру (Юнону), какъ ее обожали въ Аргос, т. е. за олицетвореніе плодородной силы природы, другую — за Артемиду (Діану), какъ ей поклонялись въ Этоліи, гд она была представительницею холоднаго свта луны, богинею двственной чистоты и свободной жизни въ горахъ и лсахъ191). Въ этихъ рощахъ, увряли жители, и дикіе, зври становились смирными, волки собирались въ дружное стадо съ оленями и человкъ могъ подходить къ нимъ и ихъ трогать руками, собаки останавливались въ своей травл, когда зврь уходилъ въ священную рощу192). Съ этимъ таинственнымъ святилищемъ венетовъ греческій писатель соединяетъ имя Діомеда: ему, говоритъ Страбонъ, было посвящено Тимаво ( ), венеты воздавали ему почести и приносили въ жертву благо коня193). Діомедъ, вмст съ Улиссомъ, были, какъ извстно, т два греческіе героя Иліады, странствованія которыхъ связывались съ Италіей, какъ Улисса усвоили себ преимущественно жители западнаго побережья полуострова, такъ Діомедъ сдлался героемъ сказаній, относящихся къ восточнымъ берегамъ Италіи, и въ особенности къ Умбріи194). Въ понятіяхъ грековъ, ч а потомъ и римлянъ, имя Діомеда столь же тсно соединилось съ умбрами, какъ имя Антенора съ венетами. Отъ Умбріи легенда о Діомед легко могла быть перенесена на сосдній съ нею венетскій край. Венеты, по словамъ Страбона, утверждали, что Діомедъ у нихъ кончилъ жизнь свою и сдлался богомъ195). Очевидно, что въ этомъ подразумвался какой-нибудь народный герой или полубогъ венетовъ, которому они поклонялись въ своемъ тимавскомъ святилищ и приносили въ жертву коня (дйствительно, и у другихъ славянъ конь считался существомъ особенно любимымъ богами), а имя Діомеда также случайно приложено къ этому полубогу или герою тимавскаго святилища, какъ имя Антенора въ баснословному родоначальнику венетовъ и основателю Патавія196).
Скопившимся въ городъ людямъ уже негд поклоняться своимъ богамъ въ таинственныхъ лсахъ, обликъ каждаго божества становится опредленне и требуетъ себ изображенія. Сооружаются кумиры и имъ строятъ храмы. Это стали длать греки и народы италійскіе, венеты не могли не послдовать ихъ примру. Титъ Ливій, какъ читатель вспомнитъ, даетъ намъ положительное указаніе, что венеты еще во время своей независимости имли въ Патавіи старинный храмъ, и богиню, которой посвященъ былъ этотъ храмъ, отождествляетъ опять-таки съ Юноной 197), какъ Страбонъ именемъ той же Юноны, т. е. Геры Аргивской, означаетъ одну изъ богинь тимавскаго святилища. Есть также извстіе, что на ‘Янтарныхъ островахъ’ Адріатическаго моря, — подъ этимъ именемъ, какъ мы знаемъ, греки въ древнюю пору разумли острова венетскаго края, — находились два истукана, на подобіе лежачаго человка, одинъ мдный, другой оловяный. Работа ихъ была стариннаго образца или, по крайней мр, казалась такою грекамъ и поэтому, вроятно, греки приписывали ихъ происхожденіе Дедалу, родоначальнику художествъ въ эллинской миологіи.
Первобытная религія арійцевъ, а между ними и славянъ, не нуждалась въ особыхъ жрецахъ, старшій въ семь приносилъ жертву Богу или богамъ и возглашалъ слова молитвы. Но коль скоро возникалъ храмъ, ощущалась вмст съ тмъ и потребность въ богослуженіи боле опредленномъ и торжественномъ, и долженъ былъ явиться жрецъ. Жрецы были, безъ сомннія, и у венетовъ198), были прорицатели199) и даже открылся у нихъ оракулъ, пользовавшійся большою славою около времени Р. Хр. Оракулъ этотъ находился вблизи Патавія у знаменитыхъ минеральныхъ ключей апонскихъ, о которыхъ мы уже говорили. Гаданье состояло въ томъ, что въ воду Апона бросали игральныя кости 200). Бросали также въ Апонское озеро копья, для гаданья ли или въ вид жертвоприношенія 201). Свднія наши о существованіи оракула при Апонскомъ источник относятся только ко времени римскаго владычества, потому можно бы предполагать, что оракулъ образовался подъ вліяніемъ греческихъ и римскихъ понятій, когда венеты уже утратили свою независимость202), но нтъ сомннія, что само мстное населеніе, которое, какъ было упомянуто выше, связывало эти ключи съ сказаніями о низвергнутомъ сын Солнца, приписывало вод Апона какую-то таинственную силу и способность открывать людямъ загадочное. Если кто-нибудь обвинялся въ покраж скотины, то испытаніе производилось кипяткомъ Апонскаго источника: жители врили, что имъ не ошпаривалась шкура у краденаго животнаго 203). Вроятно, изъ какихъ-нибудь религіозныхъ представленій возникла также мысль не допускать женщинъ къ кунанью въ струяхъ Апона: думали, что это купанье, освжающее и крпительное для мужчинъ, напротивъ, жгло тло женщины 204).
О семейномъ быт венетовъ 205) мы, посл приведеннаго уже разсказа Геродота о способ заключенія ихъ браковъ, не находимъ никакихъ прямыхъ извстій 206). Слова Геродота мы объяснили себ въ томъ смысл, что невсты покупались женихами и что браки совершались одновременно, на какихъ-нибудь ‘игрищахъ между селами’, какъ это бывало и у другихъ славянскихъ племенъ въ древности. Но изъ этого не слдуетъ выводить, будто нравы венетовъ были распутны или семейный союзъ у нихъ слабъ. Нтъ, мы можемъ положительно сказать противное. Во времена римскихъ императоровъ, среди самаго глубокаго разврата, овладвшаго всми слоями общества въ Италіи, венетскій городъ Патавій славился чистотою своихъ нравовъ, патавинскія женщины почитались образцомъ строгости 207), застнчивость патавинскихъ двушекъ вошла въ пословицу 208). Конечно, не подъ римскими вліяніями могли образоваться такіе нравы. При Тиберіи, Нерон и Домиціан главный городъ венетовъ далъ Риму семейство, которое въ трехъ послдовательныхъ поколніяхъ олицетворяло собою святыню супружеской любви и самоотверженія. Дятельность этого доблестнаго патавинскаго209) семейства, Арріи старшей, умвшей простереть преданность своему мужу до героизма210), ея дочери, младшей Арріи, и зятя, знаменитаго мужествомъ гражданскимъ и добродтелью Трасеи Пэта211), наконецъ внучки Фанніи, ‘святой и цломудренной женщины, достойной своего отца Трасеи’, какъ выразился о ней современникъ212),— дятельность этихъ людей не относится къ нашему предмету, потому что жизнь ихъ протекла въ Рим, среди римскаго общества, въ состав котораго народность венетовъ въ ту пору уже исчезала. Но хотя это семейство жило въ Рим и дйствовало въ римскомъ обществ, однако по духу своему оно еще принадлежало своей провинціи213), своему старому венетскому корню. Конечно и самая развращенная среда (а въ тогдашнемъ Рим, растлніе нравовъ дошло до размровъ, едва-ли когда-либо виданныхъ въ мір) можетъ произвести какія-нибудь отдльныя исключительныя личности, которыя въ собственной сил духа находятъ точку опоры, чтобы устоять во всеобщемъ нравственномъ крушеніи. Но когда, въ такое время, образецъ нравственной чистоты и доблести представляется какъ бы наслдственно одной семьей въ трехъ поколніяхъ, то очевидно, что тутъ дйствовала не одна только личная энергія, но и сила семейнаго союза, семейнаго преданія. Только въ такой сред, гд еще живъ и свжъ былъ духъ семейный, могли выработаться преемственно въ трехъ поколніяхъ подобные характеры, и только такая среда могла уберечь, въ эпоху Нероновскаго разврата, чистоту нравовъ, которую прославляютъ въ патавинскихъ женщинахъ и двушкахъ римскіе писатели, подкрпляемые въ своемъ свидтельств живымъ примромъ Арріи старшей и ея дочери и внучки. Нтъ сомннія, семейная жизнь была чиста, семейная связь сильна у древнихъ венетовъ.
Рабство существовало у нихъ. Хотя это намъ извстно только по свидтельству, относящемуся до времени римскаго владычества, однако нельзя предполагать, чтобы и въ пору независимости своей венеты остались чужды учрежденія, которое было такъ сильно вкоренено у этрусковъ и другихъ народовъ въ ихъ сосдств. Развитіе городской жизни, накопленіе богатствъ, торговая дятельность, вс эти условія, при господствовавшихъ въ древнемъ мір понятіяхъ и привычкахъ, порождали спросъ на рабовъ и облегчали ихъ пріобртеніе. Но единственное дошедшее до насъ извстіе, въ которомъ идетъ рчь о рабахъ у венетовъ, вмст съ тмъ свидтельствуетъ о добрыхъ отношеніяхъ между ними и ихъ господами. Именно, одинъ римскій писатель разсказываетъ, что когда въ Италіи, посл убіенія Юлія Цезаря, кипла междоусобная война и одинъ изъ вождей республиканской партіи, Азиній Полліонъ, занялъ городъ Патавій (венеты были на сторон приверженцевъ Цезаря), то онъ сталъ требовать отъ жителей выдачи денегъ и оружія, а какъ хозяева вслдствіе этого попрятались, то Полліонъ общалъ свободу и награжденіе рабамъ, которые укажутъ своихъ господъ, и не нашлось между патавинскими рабами ни одного, который бы, польстясь на это, выдалъ своего господина214): — черта нравовъ, вполн согласная съ тмъ, что мы знаемъ о семейномъ быт венетовъ.

XV.
Связи венетовъ съ Риломъ.— Они добровольно подчиняются его государственной власти.

Римляне, посл долгой борьбы съ самнитами за обладаніе среднею Италіей), посл многихъ войнъ съ галлами, часто помогавшими самнитамъ, одолвъ тхъ и другихъ и упрочивъ свое господство на южной сторон Апенниновъ, въ начал III вка до Р. Хр. перенесли войну за этотъ хребетъ, въ самыя владнія галловъ. Они покорили ближайшіе ихъ края и, прогнавъ или истребивъ тутъ галльское населеніе, устроили на берегу Адріатическаго моря колоніи: Сеногаллію (ныншн. Синигалья) въ 283, Ариминумъ (Римини) въ 268 г. Такимъ образомъ границы римскаго государства приблизились къ венетской земл. Между венетами и владніями Рима оставался теперь только край галльскаго колна боіевъ, обнимавшій города Парму, Мутину (Модена), Бононію (Болонья). Начались съ ними столкновенія. За боіевъ вооружились другія галльскія колна и въ особенности сильнйшее изъ нихъ, инсубры, владвшіе ныншней Ломбардіей. Венеты помогали римлянамъ215), и замчательно, что въ этихъ войнахъ, вмст съ венетами сторону Рима принимали и ближайшіе сосди ихъ къ западу, кеноманы, галльское колно, водворившееся около Гардскаго озера и по обимъ сторонамъ Минчія: объясняется ли дружба эта тмъ, что кеноманы успли уже смшаться съ венетами, какъ полагаетъ историкъ Моммзенъ216), или какими-нибудь другими обстоятельствами, мы не знаемъ.
Въ 238 г. боіи, уже прежде испытавшіе на себ силу римскаго оружія, возобновили съ ними войну, призвавъ помощь отъ заальпійскихъ галловъ. Война велась нсколько лтъ, наконецъ, инсубры и боіи собрались нанести Риму ршительный ударъ. Римъ, заблаговременно отправивъ посольство къ венетамъ и киноманамъ, обезпечилъ себ ихъ содйствіе. Они собрали 20,000 человкъ войска, готоваго вступить въ предлы боіевъ, такъ что галлы принуждены были оставить дома часть своихъ силъ для защиты. Остальное, вторгнувшееся въ римскія владнія, войско потерпло совершенное пораженіе (225 г.). Римляне перенесли войну въ собственные предлы галловъ, утвердились въ земл боіевъ и за тмъ перешли и за р. По. Миланъ и Комо, главные города инсубровъ, были заняты (222 г.), венеты сдлались непосредственно сосдями римскаго государства. Въ то же время Римъ приступилъ къ дятельнымъ предпріятіямъ для уничтоженія пиратовъ, гнздившихся на берегахъ Далмаціи и Иллиріи (нын Албаніи) и состоявшихъ подъ покровительствомъ, часто даже на служб, тамошнихъ князей. Въ 229 г. римлянамъ удалось сломить силу значительнйшаго изъ этихъ разбойническихъ княжествъ, Скодрскаго (Скодра — нын Скадаръ или Скутари, въ сверной Албаніи). Условія мира, наложенныя Римомъ, отняли у владльцевъ Скодры средства вредить торговл на Адріатик. Вскор потомъ римляне предприняли (221 г.) походъ противъ петровъ 217), чтобы также положить конецъ ихъ разбоямъ. Мы уже указывали на то, какъ подобныя дйствія должны были привлекать венетовъ къ Риму. Походъ въ Истрію былъ бы невозможенъ, если бы римляне не имли точкою опоры землю венетовъ, и не распоряжались вполн ея средствами. Это первое предпріятіе противъ истровъ не повело еще однако къ завоеванію ихъ края. Въ то время надъ самимъ Римомъ скоплялась гроза. Ему приходилось защищать свое собственное бытіе отъ смлаго предпріятія Ганнибала. Инсубры, боіи, впослдствіи и самниты и вс недавніе соперники Рима въ Италіи, присоединились къ геніальному карагенскому вождю, венеты, а съ ними и кеноманы, остались непоколебимы. Они не только поддерживали дло Рима въ сверной Италіи, но венеты доставляли, какъ кажется, и вспомогательные отряды римскому войску 218).
Страшная борьба, называемая второю пуническою войною, кончилась, какъ извстно, полною побдою римлянъ (201 г.) и измненіемъ всхъ политическихъ отношеній. Римъ, поставлявшій себ цлію только обладаніе Италіей, сталъ теперь первенствующею державою міра219) и непреднамренно, нехотя, одною силой вещей, долженъ былъ подчинить себ поочередно вс страны вокругъ Средиземнаго моря.
При самомъ исход пунической войны, когда главное войско Рима сражалось въ Африк, галлы сверной Италіи, служившіе передъ тмъ точкою опоры Ганнибалу, сдлали новую попытку къ наступательнымъ дйствіямъ противъ Рима. Къ боіямъ и инсубрамъ присоединились въ этотъ разъ и кеноманы. Кровопролитная война (201—193) привела къ совершенному истребленію боіевъ и къ порабощенію всхъ кельтскихъ колнъ въ сверной Италіи. ‘Такъ кончилась,— повторимъ слова современника, грека Полибія,— война съ кельтами: война, по отваг и мужеству соперниковъ, по значительности битвъ и множеству людей въ нихъ сражавшихся и погибавшихъ, не уступающая ни одной изъ извстныхъ въ исторіи, но, что касается до задуманнаго плана и способа исполненія, совершенно безсмысленная, ибо не въ нкоторыхъ только случаяхъ, но постоянно и вообще все, что длаютъ галлы, внушается страстью боле чмъ разсудкомъ’ 220).
Какъ скоро владычество Рима, съ покореніемъ боіевъ и инсубровъ и другихъ галльскихъ колнъ, распространилось до р. По, Гардскаго озера и Альпъ, — венеты сами собою вошли въ составъ римскаго государства. Это совершилось такъ легко и, можно сказать, такъ естественно, что присоединеніе ихъ прошло вовсе незамченнымъ. Ни единымъ словомъ не упоминается о пріобртеніи Римомъ столь важной и богатой области, даже въ подробномъ и часто мелочномъ разсказ Тита Ливія. Если бы какая-нибудь борьба или какой-нибудь переворотъ ознаменовали паденіе независимости венетовъ, то мене всхъ патавинецъ Ливій оставилъ бы ихъ безъ вниманія. Изъ хода его разсказа очевидно, что распространеніе римской государственной власти на венетскій край не потребовало никакихъ особенныхъ распоряженій и усилій, и что въ 186 г., т. е. не боле какъ 7 лтъ спустя посл покоренія галльскихъ владній въ Италіи, венеты состояли уже подъ управленіемъ римскаго начальника. Вотъ случай, который это обнаруживаетъ. Въ 186 г., по извстію Ливія, галлы сдлали новую попытку перейти изъ-за Альпъ въ Италію. Въ этотъ разъ они шли черезъ восточную часть Альпъ (вроятно изъ Норика или Карніи) къ Адріатическому морю и шли уже не завоевателями, а мирными переселенцами. Никого не трогая, вступили они въ землю венетовъ и расположившись въ пустой мстности, гд потомъ возникла Аквилея, стали тутъ обстроиваться. Римскій сенатъ, при первомъ извстіи объ этомъ, отправилъ посольство, съ жалобою и угрозами, къ тому галльскому племени за альпами, отъ котораго вышли переселенцы. ‘Какъ смли они, говорили между прочимъ послы, прійти безъ спросу въ Италію, нарушивъ неприкосновенность альпійской границы, и безъ позволенія римскаго начальника, правившаго областью, строить городъ на чужой земл 221)!…’ Дло кончилось тмъ, что Римъ выпроводилъ мирнымъ образомъ непрошенныхъ колонистовъ обратно изъ венетскаго края за Альпы.
Итакъ, въ 186 году земля венетовъ была уже римскимъ владніемъ. Римляне были до того уврены въ добровольной покорности венетовъ, что не сочли даже нужнымъ обезпечить ихъ послушаніе устройствомъ колоній въ ихъ земл, подобно тому, какъ они это длали среди всхъ другихъ племенъ Италіи. Колонія, которую Римъ съ перваго же раза отправилъ въ эту сторону, не только не имла значенія угрозы для венетовъ, а напротивъ, могла существовать только при ихъ опор и предназначалась для дйствій противъ прилегавшихъ къ венетамъ съ востока и свера враждебныхъ племенъ истровъ и карновъ. Эта колонія была Аквилея, устроенная, Но выраженію Страбона, для обороны отъ жившихъ за венетскимъ краемъ варваровъ222), въ той самой мстности, гд хотли поселиться пришедшіе изъ-за восточныхъ Альпъ галлы. Она была основана тотчасъ посл ихъ удаленія, въ 183 году 223). За тмъ и вс дальнйшія извстія о венетскомъ кра подтверждаютъ полную зависимость его отъ Рима. Такъ, подъ 174 годомъ, разсказывается, что въ Патавіи произошелъ между жителями города раздоръ, дошедшій до кровопролитія. Патавинцы тотчасъ отправили посольство съ донесеніемъ объ этомъ въ Римъ, и сенатъ поручилъ консулу Марку Эмилію хать на мсто и разобрать дло 224). Были также у венетовъ, какъ нами упомянуто, споры между разными городами о границахъ ихъ округовъ: городъ Атесте спорилъ съ Патавіемъ и Вкетіей. Постановленія римскаго сената разршили эти тяжбы, и римскіе проконсулы (въ 141 и 135 гг.) утвердили межи и поставили граничные знаки: три такихъ камня, съ высченными на нихъ надписями на латинскомъ язык, уцлли понын226).

XVI.
Венеты исчезаютъ въ римской народности.

Ни одинъ, даже изъ незначительнйшихъ народовъ Италіи, не отказался отъ своей независимости, не покорился Риму такъ легко и просто, какъ это сдлали венеты. Вс, и этруски, и умбры, и самниты, и лигуры, и кельты, даже мелкія колна латинскія, упорно, а нкоторыя до совершеннаго истощенія силъ, защищали свою свободу, добровольно, какъ венеты, никто изъ нихъ ею не жертвовалъ. Изъ новйшихъ историковъ иные объясняли это малодушіемъ или изнженностью со стороны венетовъ, другіе, не допуская возможности, чтобы они безъ борьбы подчинились чужой власти, предполагаютъ, что извстія объ этой борьб какъ-нибудь пропущены древними писателями. Но такой пропускъ былъ бы слишкомъ невроятенъ, и особенно трудно ожидать его отъ патавинца Ливія 226). А что венеты, хотя природа и климатъ ихъ страны и считались располагающими къ нг 22 7), не были лишены мужества и, когда хотли, умли храбро защищаться, доказываетъ ихъ стойкость противъ галловъ, ихъ образъ дйствій противъ спартанца Клеонима. Дло тутъ не въ малодушіи, не въ отсутствіи личной доблести, а въ общественной неразвитости. Отдлившись отъ славянскаго племени въ такое время, когда его политическая жизнь еще не начиналась, венеты не могли принести съ собою въ Италію никакихъ задатковъ для самостоятельнаго устройства государственнаго. Отъ галловъ, отъ спартанскихъ пиратовъ они оборонялись, потому что т врывались къ нимъ какъ грабители, но когда они увидли передъ собою римлянъ, съ ихъ стройнымъ государственнымъ порядкомъ, съ ихъ твердыми правительственными учрежденіями, венеты поспшили къ нимъ на встрчу, добровольно къ нимъ пристали, безпрекословно поддались ихъ правленію.
Съ этого времени судьба италійскихъ венетовъ перестаетъ принадлежать славянскому міру. Бенеты весьма скоро усвоили себ и латинскій языкъ и вс признаки римской народности. Уже въ 141 г. латинскій языкъ, какъ показываютъ надписи о разграниченіи между венетскими обществами, былъ тамъ языкомъ правительственнымъ. И въ прежнее уже время, мы видли, городская жизнь начинала преобладать у венетов надъ сельскою. Венеты были, такимъ образомъ, совершенно подготовлены принять образъ жизни и учрежденія римлянъ. Наконецъ, и религіозныя представленія венетовъ легко было приладить къ миологіи римской или заимствованной римлянами греческой. Только главный народный богъ венетовъ, Блинъ, который, вроятно, подобно Блъ-богу у другихъ славянъ, былъ олицетвореніемъ свта,— сохранилъ до нкоторой степени значеніе отдльнаго мстнаго божества, хотя и его старались слить съ греческимъ и римскимъ Аполлономъ228), да кром того припоминались еще изрдка имена другихъ туземныхъ боговъ, какого-то ‘добраго бога Бронтона’, въ которомъ находили сходство съ Юпитеромъ 229), какого-то бога Гаута-отца 230), бога Огня и какой-то богини, которая называлась, кажется, Бая и соотвтствовала, быть можетъ, римской фортун231), но, за исключеніемъ этихъ немногихъ, теперь для насъ загадочныхъ, остатковъ народной миологіи, божествами венетской земли сдлались римскіе Юпитеръ, Янусъ, Плутонъ, Діана, Венера, Сильванъ, Нимфы и т. д.
Всего боле ускорило сліяніе венетовъ съ римскою народностью то, что они рано получили право римскаго гражданства. Извстно, какія огромныя преимущества связаны были въ римскомъ государств съ этимъ правомъ. Венеты заслужили его, конечно, своею преданностью Риму, но этой мры сталъ требовать Юлій Цезарь (въ 68 г.) изъ личныхъ видовъ, въ противодйствіе аристократической, консервативной партіи римскаго сената, и когда онъ достигъ господства, то осуществилъ это на дл (49 г.). За то венеты и ихъ сосди, потомки римскихъ колонистовъ, занявшихъ галльскія области верхней Италіи, и смшавшихся съ ними туземцевъ, были главною точкою опоры Цезаря какъ для покоренія Галліи за Альпами, такъ и для завоеванія верховной власти въ римскомъ государств, въ этой стран набиралъ онъ свои легіоны. И какая была преданность ему въ венетскихъ населеніяхъ! Вотъ тому примръ: въ начал войны съ Помпеемъ, отрядъ новобранцевъ изъ венетскаго города Опитергія (нын Одерцо), плывшихъ на плохомъ суденушк моремъ на соединеніе съ войсками Цезаря, случайно наткнулся на эскадру кораблей Помпеевыхъ, окруженные отовсюду непріятелемъ, они все-таки не хотли сдаться и оборонялись цлый день, падая одинъ за другимъ подъ непріятельскими копьями и стрлами, наконецъ, коіда наступила ночь, немногіе, оставшіеся въ живыхъ, наложили на себя руку, и такъ они погибли до единаго 232).
Послдствіемъ принятія венетовъ въ число гражданъ Рима было то, что знатнйшіе изъ нихъ длались членами римскаго сената 233) и чрезъ то вступали въ ряды римской аристократіи, другіе, мене знатные, но достаточно богатые, причислялись къ сословію римскихъ всадниковъ. Въ одномъ город Патавіи, при народосчисленіи, бывшемъ около времени Рождества Христова, было сочтено до 500 человкъ, имвшихъ по цензу право на званіе всадниковъ, т. е. имвшихъ состояніе не мене 400,000 сестерцій (около 20,000 р. на наши деньги) 234). Но, получая римское гражданство, ‘провинціалъ’ римскаго государства подчинялся всмъ условіямъ и обязательствамъ римскаго права, не только въ общественномъ, но и въ семейномъ быту, онъ обыкновенно принималъ римское имя и фамилію и считалъ бы для себя униженіемъ не быть вполн римляниномъ, сохранять какія-нибудь примты своего не-римскаго происхожденія 235). Конечно, въ низшихъ слояхъ населенія, народные обычаи, врованія и языкъ не могли скоро исчезнуть. Память о венетахъ, какъ особой народности, жила еще долго и долго еще проявлялись ея признаки подъ оболочкою римскихъ формъ 236). Вліяніе Рима шло сверху внизъ. Римъ всегда сманивалъ къ себ сначала мстную знать своихъ провинцій и вообще высшій классъ народа, и черезъ него держалъ въ рукахъ остальное населеніе, мало по малу распространяя и въ немъ латинскій языкъ и формы римской жизни. Коль скоро высшій классъ усплъ сдлаться римскимъ, вся страна была упрочена за Римомъ и казалась принадлежащею латинской народности. Такимъ образомъ, уже полтораста лтъ посл присоединенія венетскаго края къ римскому государству, географъ Страбонъ писалъ: ‘тамошніе жители называются венетами, но они римляне’ 237). Явились въ это время изъ среды венетовъ люди замчательные, знаменитые: великій поэтъ Виргилій, уроженецъ Мантуи, венетъ по происхожденію 238), историкъ Титъ Ливій, патавинскій уроженецъ, Трасеа Пэтъ, осмлившійся хранить честность свободнаго гражданина подъ правленіемъ Нерона и имъ умерщвленный, Трасеа, уроженецъ того же Патавія и о которомъ, также, какъ о доблестномъ его семейств, мы уже упоминали. Это семейство и самъ Трасеа, идеалъ мужества соединеннаго съ кротостью, и поэтъ Виргилій, и историкъ Титъ Ливій, вс они принадлежали римскому міру, ихъ мсто въ римской исторіи 239).
Наконецъ, когда, посл шестисотъ лтъ процвтанія и постепеннаго упадка въ состав римскаго государства, земля венетская сдлалась добычею сверной орды гунновъ и воинственныхъ дружинъ нмецкихъ, ругіевъ, готовъ, лангобардовъ, и потомки древнихъ венетовъ, спасаясь отъ насилія и истребленія, укрылись среди приморскихъ лагунъ и основали здсь общину рыбаковъ и мореходцевъ, которая превратилась со временемъ въ великолпную царицу Адріатики, — въ этомъ новомъ ростк венетскаго племени, въ этихъ венеціанцахъ не оставалось слда славянскаго происхожденія. Люди эти по языку, по духу, по всмъ преданіямъ и стремленіямъ стали уже въ полномъ смысл латинцами, и когда имъ впослдствіи приходилось имть дло съ славянскими народами, то они были имъ такіе же чужіе, какъ и прочіе жители Италіи 240).

А. Гильфердингъ.

ПРИМЧАНІЯ.

1) Были и другія второстепенныя видоизмненія этого названія, напр., гвиниды, винеды, венады, weonod и т. п. Исчисленіе ихъ можно найти въ ‘Славянскихъ Древностяхъ’ Шафарика.
2) Коренное t у германцевъ сперва переходило въ th (какъ въ готскомъ язык), а потомъ въ d (какъ въ древне-нмецкомъ), но очень часто уже и въ готскомъ язык являлось d. См. Grimm. Gesch. des deutsch. Spr. I, 289. Schleicher, Compendium der vergl. Gramm. 327 (2-е изд.). Въ названіи, насъ занимающемъ, встрчаются въ древнихъ памятникахъ и формы съ th, соотвтствующія готскому произношенію, напр. у Павла Діак. 1, 13: Anthaib, Banthaib, о которыхъ будетъ сказано впослдствіи.
3) Тас. Germ. 46. Во всхъ рукописяхъ читается, если же въ нкоторыхъ изданіяхъ печатается Venedig то это произвольная и неумстная поправка.
4) Другія сходныя финскія формы этого имени см. у Шафарика (Слав. Др., пер. Бодянскаго I, 1, 154).
5) Въ сосдств трибалловъ и дардановъ, народовъ ракійскаго поколнія, занимавшихъ ныншнюю Сербію. См. Appian. de hello Mithrid. 55. , , , . Eustath. ad Iliad, 852 . Въ греческихъ книгахъ имя это пишется двояко: и .
6) По Аристотелю, народъ додонскій назывался въ древности греками, но это имя употреблялось и съ боле общемъ смысл, . Steph. Byz. Евстаеій (ad II. XII. 20 р. 890 (указываетъ также, что Софоклъ, слдуя древнимъ, и Ликофронъ употребляли имя грековъ вмсто эллиновъ (геГу г) ( … , , ). Замтимъ, что это имя употребляется не только римлянами, нмцами, славянами, но и ближайшими сосдями эллиновъ, албанцами: гэркь или грек.
7) Ср. древнюю форму имени вятицкаго города Брянска (Орловской губерніи) — Дебрянскъ.
8) Вятичи, какъ видно изъ первыхъ русскихъ свидтельствъ, были единственное, въ древнюю пору, славянское племя, жилища котораго принадлежали вполн бассейну Волги (т. е. Ок и другимъ ея притокамъ). Медленность историческаго развитія вятичей выказывается, между прочимъ, въ томъ, что они доле всхъ другихъ славянскихъ племенъ на Руси оставались въ сторон отъ возникавшей въ ней государственной жизни, доле сохраняли свою мстную особенность и свое племенное имя и послдніе изъ русскихъ славянъ обратились въ христіанство.
9) Мы изумляемся тому, какъ до сихъ поръ даже самыми серьезными историками нашими (см. между прочимъ Соловьева) Исторія Россіи, т. I, пидан. 4-е, стран. 61) повторяется, какъ историческій фактъ, сказаніе древнйшаго русскаго лтописца о двухъ братьяхъ, Радим и Вятк, какъ родоначальникахъ радимичей и вятичей и о томъ, что племена эти пришли ‘отъ ляховъ’,— тогда какъ въ наше время никто уже не ршился бы выдать за историческій фактъ, легенду о происхожденіи греческихъ племенъ отъ братьевъ Дора и Эола, сыновей еессалійскаго царя Эллина, и племянника ихъ Іона. Г. Соловьевъ утверждаетъ даже, что ‘мы не имемъ никакого права заподозрить это преданіе’ — о происхожденіи радимичей и вятичей отъ ляховъ. Спрашивается только: есть ли какая-либо возможность, чтобы самое восточное изъ славянскихъ племенъ на Руси, какъ вятичи, происходили отъ одной изъ крайнихъ къ западу втвей славянскихъ, какъ ляхи? Есть ли малйшая вроятность въ передвиженіи двухъ славянскихъ втвей съ запада на дальній востокъ, когда, напротивъ, вся исторія показываетъ, что, по крайней мр, до IX вка переселеніе славянъ шло всегда съ востока на западъ? Наконецъ, даже если бы какая-нибудь втвь ляховъ предприняла движеніе въ обратномъ смысл, то не отодвинула ли бы она скоре другія, ближайшія къ ней племена, вмсто того, чтобы пройти вширь всю славянскую землю и поселиться на краю ея? Нельзя же вятичей и радимичей, племена, занимавшія своими жилищами столь обширныя пространства (нсколько ныншнихъ губерній), принять за какія-нибудь подвижныя дружины искателей приключеній.
10) Пока въ произношеніи восточныхъ славянъ еще удерживались носовые звуки (сохранившіеся досел у поляковъ и отчасти у болгаръ), слово вятичи выговаривалось, вроятно, какъ-нибудь въ род вантичи или унтичи, и въ этомъ вид мы находимъ это имя у баварскаго землеписца (см. Шафарикъ, Слав. Древи., прилож. стр. 70): Sebbirozi, Unlizi (читай Untizi), т. e. сверцы, вятичи. О вятичахъ землеписецъ прибавляетъ замчаніе, что это ‘народъ многочисленный’, populus mul tus. Впрочемъ, объ этомъ памятник, который Шафарикъ, повидимому, совершенно основательно относитъ къ концу IX вка, будетъ говорено впослдствіи.
11) Несмотря на близкое созвучіе, имя вяты и т. п. не иметъ ничего общаго съ словомъ вящшій. Въ первомъ коренная согласная т, въ послднемъ к. Вящшій замняетъ коренную форму вкьшій (въ глагольск. памятникахъ мы и читаемъ, напр., векше вм. вяще, сравн. польск. вкши), соотвтствующую точь-въ-точь древнеиндійскому бaнxjac, сравнит.степени слова бахула — густой, толстый, большой. Корень словъ вякьшій, вящшій и бaнxjac заключается въ древне-индійск. баху — обильный и, какъ нарчіе (очень, вполн), въ древне-болгарск. памятникахъ бъхъ: вполн, совершенно и др.
12) ракійцы звали свою землю Аріей. Steph. Byz. : , ). Что касается кельтовъ, то, по мннію Пикте, имя Эринъ (Ирландія), иры и т. д. происходитъ отъ корня apja.
13) Остатки его представляются еще въ нарчіи штирійскихъ словенцевъ, именно въ кра около ркъ Десницы, Щавницы и Дравы, въ юго-восточномъ углу Штиріи, словенцы употребляютъ выраженія: ‘на мой вамъ, на твой вамъ, на вамъ Божьи’, въ смысл: ради меня или любя меня, ради тебя, ‘на волю Божью’. (Novice 1859 г., No 14). Къ этому же корню относятся слова, сохранившіяся въ памятникахъ древнеболгарскихъ: оунити, оун — предпочитать, оуній, оуньши — лучшій (собств. предпочтительный), оуне — предпочтительно, оуньшина — лучшее.
14) Jord. 29. cuius (urbie Ravenn) dudum, ut tradunt majore, possessores Venetii (по другому чтенію Enetii), id est laudabiles, dicebantur. Въ нкоторыхъ изданіяхъ вмсто Venetii ставится греческое слово , но это произвольная поправка, неуклюжесть которой очевидна.
15) Тоже преданіе перешло къ Павлу Діакону (Hist. Langob. II, 14) и въ древнюю венеціанскую лтопись, извстную подъ названіемъ Chronicon Altinate (Archivio stomico italiano, appendice, V, 103): ‘Tote iste quae supra diximus civitates…. edificavernnt ipsi Troiani, qui cum Enea illorum princeps, quos antea gentiles fuerunt, venientes de ilia antique magna Troia. Que modo, ab Enea nomine, Andreati (читай: Adreati) Enetici nuncupantur. Enetici namque laudabiles dicuntur’.
16) Въ этомъ отношеніи сохранилось оно и у славянъ: чешское дясъ или дяселъ — злой духъ, чортъ (въ Mater. Verb, das: genius, въ старинныхъ чешскихъ памятникахъ дсъ — чудовищный змй, левіаанъ), откуда дсити — устрашать, ужасать и т. д. Замтимъ, что по форм своей чешское дясъ соотвтствуетъ древне-индйскому dacjy, съ переходомъ смягченія въ первый слогъ, а форма дясель (родит. дясла) представяетъ тоже слово дасjy въ расширенномъ вид,, при чемъ конечное и перешло въ л, какъ весьма часто бываетъ у славянъ.
17) Бродячими звроловами описываютъ финскія племена вс древнйшія свидтельства, см. въ особенности Тацита, Germ. 46.
18) Въ язык древне-индійскомъ, подл глагола чуд., погонять и т. п., стоитъ совершенно одиноко слово чдjам, изумленіе, удивленіе. Если это слово дйствительный обломокъ старины, а не какое-нибудь позднйшее книжное порожденіе, то можно бы подумать, что названіе чуди, какъ синонима турокъ или дасовъ, существовало уже въ азіятской родин арійцевъ и тамъ соединилось съ понятіемъ о сверхъестественной сил, и что славяне перенесли это, уже готовое, названіе на европейскихъ своихъ сосдей финскаго поколнія.
19) Таково было первое, матеріальное значеніе слова чудо, какъ показываетъ баснословное чудо-юдо, то есть, слово въ слово, ‘чудовище, водяное животное’: юдо соотвтствуетъ древне-индійскому jдас (средн. рода: родит. jдасас) водяное животное.
20) Не слдуетъ причислять сюда слова чужой и другихъ, принадлежащихъ къ одному съ ними корню. Корень слова чудо и нераздльнаго съ нимъ названія чудь есть куд, какъ показываетъ русское кудесникъ и присутствіе звука ч какъ въ древне-индійскомъ глагол чуд, такъ и въ формахъ древне-болгарской (чудо, чудитися, удивляться), сербской (чудо, чудитисе), и словацкой (чудъ, чудоватиса). Между тмъ, корень слова чужой — тюд, и ч тутъ свойственно только русской рчи, а въ древне-болгарскихъ памятникахъ это слово звучитъ штуждь, щуждь (форма чуждь есть позднйшій руссизмъ), по-сербски — тудь, по-словацки цуз, по-чешски циз (древне цюз, цуз). Поляки правильно по законамъ своего нарчія, образовавъ форму цудзы (чужой) изъ корня тюд, смшали съ нимъ и слово чудо, изъ котораго сдлали цудъ, но это исключительная и случайная неправильность. Къ тому же корню тюд, отъ котораго происходитъ слово чужой, относится и встрчаемое въ древне-болгарскихъ памятникахъ выраженіе штудъ, щудъ въ смысл исполинъ (), хотя иногда встрчается и форма чудъ, но это опять-таки позднйшій руссизмъ, и имя это не должно быть смшиваемо съ словами чудо и чудь, о происхожденіи его мы скажемъ впослдствіи.
21) Читай: Ванты.
22) Servius in Acn. I, 242: Antenor — urbem Patavium condidit, id enim responsi acceperat eo loco condere urbem, quo sagittis avem petisset, ideo ex avis petitae auspicio Patavium nomiuatum. Idem in Aen. I, 247: Patavium autem dictum vel а Padi vicinitatc, quasi Padavium (это этимологія, придуманная, какъ видно, самимъ комментаторомъ, и нелпая тмъ боле, что р. Надъ течетъ совсмъ не близко отъ Патавія), vel’ , quasi Petnvium, quod captato augur io dicitur condita, vel quod av e m telo petiissc dicitur et eo loco condidisse civitatem. Комментаторъ Виргилія, приводя сказанія о происхожденіи имени Патавія отъ птицы, старается подвести ихъ подъ какую-нибудь этимологію изъ греческаго или латинскаго языка и изобртаетъ названіе Petavium вмсто Pntavium, чтобы оно подходило подъ слово (летать) или petere (длить), но очевидно, что это искусственный оборотъ, данный народной легенд.
23) См. словарь Востокова подъ словомъ пъта. Что была и соотвтствующая форма въ мужескомъ род, патъ или пътъ, свидтельствуетъ, между прочимъ, производное пътишть, т. е. птенецъ: пътишти орьли, птенцы орлиные, въ Сборник 1073 года.
24) Въ язык древне-индійскомъ пат, патми, греч.
25) Во всхъ другихъ языкахъ мы находимъ производныя боле сложныя, напр. древне-пидійск. патага-е или патанга-е и паттрин, древне-бактр. (зендск.) перенин (вмсто патренин), греч. латышск. путис.
26) Другой ‘птичій’ городъ, Петовій (Petovium, Poetovium, Petoyio), находится въ Панноніи, на границ Норика, въ стран тоже издревле населенной славянами, какъ мы ниже увидимъ. Это ныншній Реttau въ Штиріи. Тамошніе словенцы называютъ этотъ городъ Птуй, сосдніе хорваты Оптуй (вмсто Птуй), сокративъ окончаніе овій точно также, какъ вмсто воловій мы читаемъ въ нкоторыхъ памятникахъ волуй.
27) Catull. Carm. 81. Peninsularum, Sirmio, insularumque
Ocelle…..
Salve, о venusta Sirmio, et bero gaude и т. д.
Другія свидтельства см. у Филіаси, Memorie storiche de’Veneti primi е secondi, 2-е изд. I, 165 и слд.
28) См. выше, прим. 5.
29) Извстно, что славяне перестановляли гласную, раздлявшую отъ предъидущей согласной въ начал словъ, и что перестановка эта происходила въ эпоху, относительно, довольно позднюю, такъ что ее въ нкоторыхъ случаяхъ можно прослдить по письменнымъ памятникамъ.
30) Не удивительно, что собственное имя Срмъ сохранило чистую форму безъ вставочнаго т, вкравшагося во вс принадлежащія къ этому корню слова. Имена собственныя медленне подвергаются звуковымъ измненіямъ, чмъ нарицательныя. Мы говоримъ теперь перенять вмсто переять, но городъ продолжаемъ называть Переяславомъ.
31) Въ язык древне-индійскомъ мы находимъ первоначальный, обще-арійскій корень cap въ смысл двигаться, итти, течь и т. под., и производное отъ него отвлеченное слово сарма — ходъ, движеніе. Это-то второобразное слово обращено, уже исключительно въ язык славянскомъ, въ новый корень, который нами здсь указанъ.
32) Аквилея была римская колонія, основанная въ 183 г. до Р. Хр. на восточномъ краю венетской земли и сдлавшаяся впослдствіи самымъ значительнымъ и многолюднымъ городомъ на Адріатическомъ поморь. Нын это Оглей (по-славянски) или Агларъ, мстечко на западъ отъ Тріеста.
33) Таковъ былъ обычай римскій, что прахъ вольноотпущенныхъ клали въ одну гробницу съ ихъ прежнимъ господиномъ или госпожею.
34) Около 1000 рублей на наши деньги.
35) Вотъ полный текстъ этой замчательной аквилейской надписи:
CERVONIA. ТІСНЕ.
V. F. SIBI. ET. LIB. LIBQ. POSTQ. EOR
SI. QVIS. IIANC. ARCAM. SIVE. HOC
MONVMENT. VENDERE. АVT. EMERE
AVT. EXACISCLARE. VOLET
TVM. POENAE. NOMINE. H. S. XX
REIP. AQVIL. HARE. DEBEBIT
36) Такъ и слово число въ этомъ нарчіи значитъ не только, какъ у насъ, но и уваженіе: корень чит — чтить, почитать и считать. Какъ примръ употребленія глагола числати въ словенскомъ нарчіи, приведемъ заглавіе статейки, напечатанной въ Люблянскихъ ‘Новицахъ* 1858 года No 9: ‘kako Slovenci kruh islajo’, т. e. ‘какъ словенцы чтутъ хлбъ’.
37) Текстъ надписи слдующій:
ATILIAE. ONESIMENI
СУМ. QVA.УІХІ. ANNIS. XV
CONIVGI. CARISSIMAE
С. IVI.IVS. EPICTETVS. QVI
ET. FATO. VIVVS POSVIT. ET. SIBI
SL QVI8, POST. DVA (sic). CORPORA
POSITA. HANC. ARCAM. APERVERIT
AVT. EXACISCLAVERIT. ET. ALIVT
CORPVS. POSVERIT. IN. F. L. EL. CO. NS. MN.
Въ конц послдней строки, но замчанію издателя, буквы стерты и неправильно прочтены, по его предположенію, было написано: ‘inferet роепае nomine’, и затмъ слдовало обозначеніе самой суммы пени, которое не уцлло. Издатель этотъ, напечатавшій въ первый разъ какъ эту надпись, такъ и другую, которая приведена выше, былъ монсиньоръ Филиппъ дель-Торре (въ Monumenta veteris Antii etc. Rom’, 1700, стр. 356). Въ то время, а также когда писалъ каноникъ Бертоли (Le antichit di Aquileja profane e sacre. Venezia, 1739), памятникъ Червовіи Тихи стоялъ на площади построеннаго на развалинахъ древней Аквилеи мстечка, а камень съ надписью Эпиктета служилъ покрышкою гробницы какихъ-то монахинь въ церкви монастыря близъ Аквилеи. Куда двался впослдствіи первый памятникъ, неизвстно, второго намъ также не удалось отыскать. Надпись Червоніи Тихи воспроизведена во многихъ изданіяхъ: у Муратори (МXXVIII, 2), Катанчича (Istri adcolaram Geogr. vtus I, 199), Зандонати (Guida storica dell’antica Aquileja, стр. 203). Слово exacisclare останавливало ученыхъ издателей, Филиппа дель-Торре и Муратори, они производили этотъ ‘варварскій’ глаголъ (barbaricum verbum: Муратори) отъ латинскаго ascia (топоръ, а также каменщичья лопатка), уменьшительное отъ котораго acsiola, будто бы, по глоссамъ Илидора, произносилось также acisculum или acisclum, откуда каменщикъ. То же объясненіе повторяетъ, но также бездоказательно, Фабретти въ своемъ новйшемъ Glossarium Italicnm, стр. 35 и 373. Переходъ asciola въ acisculum кажется слишкомъ неестественнымъ и самое существованіе подобной формы весьма сомнительно, во всякомъ же случа отъ слова, обозначающаго каменщичью лопату, не могъ бы произойти глаголъ, смыслъ котораго соотвтствовалъ бы выраженію exacisclare въ двухъ приведенныхъ надписяхъ.
38) Constant. Porphyrog. de themat. 7. Подробности объ этомъ укрпленномъ остров (Gradense castrum, Gradue, — altis moenibus decorata и т. п.) читатель найдетъ у Филіаси (Memorie de’Veneti т. Ill гл. II) и у Романина (Storia documentata di Venezia I, 33 и слд.), тамъ же помщены и выписки изъ источниковъ.
39) Напримръ Арonus, такъ назывался источникъ горячей минеральной воды близъ Падуи (нын Abano), древніе писатели называютъ его дымнымъ (Aponus fumifer. Lucan. VII, 139), клокочущимъ и извергающимъ густые пары (Cassiodor. Var. Ep. II, 39….. salutiferi Aponi….. caeruleum fontem vidimus concavis hiatibus aestuantem, et fomaces anhclantium aquarum, [quae calidae nebulosos vapores exhalant и проч.). Въ этомъ смысл, названіе Aponus есть ничто иное, какъ славянское слово апно, употребляемое нын, опять-таки у словенцевъ (хорутанъ), въ значеніи известь (сербск. япно или вапно, польск. вапно, древне-болг. вапьно и т. д.). Имена ркъ: Plavis (ныншняя Piave: замтимъ при этомъ названіе одной мстности у р. Плавы — Duplavilis: складъ этой формы, съ предлогомъ до въ начал и окончаніемъ на ил, совершенной славянскій), Timavas — сравн. древне-болг. тимно и тинние — грязь, болото. Тимавомъ называлась длая болотистая мстность, съ озеромъ, родниками и ркою, такъ что объясненіе этого имени изъ корня тимъ — древн.-инд. тим, быть мокрымъ, тманам, сырость, откуда Тимъ, мстное названіе въ Россіи, тимно и т. д., кажется наиболе вроятнымъ. Но венетскій Тима въ славился также двумя священными ротами, и потому можно бы связать его и съ словомъ тьма въ, темный, употребительнымъ ухорутанъ, чеховъ и др.— Города: Bekomm, сравн.: Велунь, Волынь, весьма древнее и распространенное названіе городовъ славянскихъ, Tergeste,— т. е. Тръгиште, Торжище, Osopus (имя города или селенія лежавшаго на скалистой гор, см. Филіасп. I, 404): названіе происходитъ очевидно отъ глагола осыпать, Ravenna, — Равьна, А teste, — сравн. корень от — отецъ, Соеіша,— сравн., хорутанск. цлина, terra non avata, въ одеой Кроадіи насчитываютъ пять мстностей съ названіемъ Цлине.— Одна изъ устроенныхъ римлянами, для перемны лошадей, станцій близъ Акиплеи носитъ названіе viam Belojo (Itiner. Anton.): не слышится ли въ этомъ слов, особенно въ окончаніи его оіо, славянская форма прилагательнаго, хотя трудно ршить, какъ слдуетъ возстановить эту форму: блою, или, согласуя съ винительнымъ падежомъ женскаго рода латинскаго viam, читать бл, съ опущеннымъ носовымъ звукомъ? Къ этимъ примрамъ, которыхъ можно бы набрать и больше, слдуетъ прибавить въ особенности Patavium, Sirmio и Gradue, упомянутые выше. Вообще нельзя не замтить, что число именъ городовъ и селеній, отзывающихся славянскимъ происхожденіемъ, сравнительно гораздо значительне въ венетскомъ кра, чмъ число такихъ же именъ ркъ, ручьевъ и протоковъ. Это совершенно понятно, такъ какъ венеты были здсь завоевателями, занявшими мсто прежнихъ жителей, а извстно, что за рками обыкновенно остаются названія, данныя имъ первоначальными обитателями страны, тогда какъ города или селенія, возникающія вновь, получаютъ имена отъ новыхъ поселенцевъ, а и т, которыя существовали прежде, нердко ими переименовываются. Тоже явленіе представляютъ намъ мстныя имена въ земляхъ задунайскихъ, которыми славяне овладли въ VI и VII столтіяхъ, также какъ и въ средней и сверной Россіи, гд славянское населеніе вытснило финское.
Возвращаясь къ венетскинъ именамъ, приведемъ еще нсколько собственныхъ именъ лицъ: Miline (женщина: падуанская надпись, Katancsicb, I, 179), Priata (тоже, тамъ же 191), Visena (женское имя, четыре раза повторяющееся въ одномъ семейств, аквилейская надпись, тамъ же 221), Не bd anus (мальчикъ, падуанская надпись, тамъ же 191), Licovius и Ipaius Venzoi filius (на аквилейской надписи, тамъ же 203) и мн. друг.— Замтимъ наконецъ, что до насъ дошло одно древневенетское названіе растенія, именно Плиній иншетъ: ‘Halos autem, quod Galli sil vocant: Veneti cotoneam (по другому чтенію cotonia или со ton i am), medetur lateri, item renibus convolsisque et ruptis, similis est cunilae bubulae, cacuminibus thymo, dulcis et sitim sedans, radicis alibi albae, alibi nigrae (Hist. Nat. XXVI, 7)’. Но это слово не прибавляетъ ничего опредленнаго къ нашимъ свдніямъ о древнихъ венетахъ, потому что не вполн извстно, о какомъ растеніи тутъ идетъ рчь. ‘Всего вроятне (извлекаемъ изъ замтки, обязательно доставленной намъ барономъ . Р. Остенъ-Сакеномъ), что cotonia есть губоцвтное растеніе (labiata), а именно Satureja pygmea (comiela по итальянски), но это растеніе не иметъ у славянъ особеннаго народнаго названія, всего ближе подходитъ къ нему Satureja hortensis, называемая въ южной Россіи чаберъ. Есть одно губоцвтное растеніе, Nepeta cataria, котораго народное русское названіе — котовикъ — казалось бы родственнымъ венетской cotonea, но его отличительные признаки не совсмъ сходятся съ растеніемъ, которое описываетъ Плиній’. Другое венетское слово есть teea, какъ названіе коровы: Columella de re rust. IV, 21. Melius etiam in hos usus (т. e. для вскормленія телятъ). Altinae массае parantur, quas eins regionis incolae Geuas (другое, какъ намъ кажется, мене правильное чтеніе Cevas) appelant. Eae sunt humilis staturae, lactis abundantes etc. Это слово впрочемъ не можетъ служитъ признакомъ для опредленія народности венетовъ, ибо оно, очевидно, есть ничто иное, какъ общее аріЕское названіе для рогатаго скота, гаи или to, къ которому принадлежитъ и славянская уменьшительная форма гов-адо и т. д.— Не изъ венетскаго ли языка заимствовано названіе тимавской рыбы lane us, которое приводитъ Марціалъ и надъ которымъ ломали себ голову коментаторы (XIII, 89)?
Laneus Euganei lupus excipit ora Timacri — aequo reo dulces cum sale pastas aquas. Изъ этихъ словъ видно, что laneus была рыба хищная, входившая изъ морской воды въ рчную. Не знаемъ, соотвтствуетъ ли она рыб линь, какъ называется у русскихъ и хорватовъ Cyprinus tinea.
По указанію Филіаси (III, 404), венеціанцы въ старину устроивали мельницы на особыхъ баркахъ, которыя могли передвигаться по каналамъ и ставиться тамъ, гд теченіе было довольно сильно, чтобы приводить въ дйствіе мельничное колесо. Эти барки имли особое названіе — sandoni. Не есть ли это — славянское слово сдъно, наше судно, въ которомъ у замняетъ первоначальный носовой звукъ ан?
Другое чисто-славянское слово мы находимъ въ названіи barene, которымъ, по свидтельству того же Филіаси (II, 232), означаются болота съ соляной водою, примыкающія къ лагун у окрестностей древняго Альтинума. До сихъ поръ въ нарчіи словенцевъ бара и барина значитъ болото, у чеховъ барина употребляется въ томъ же смысл, у сербовъ мы находимъ бара въ значеніи лужа, а также (въ Хорватіи) лугъ, такъ что слово это, очевидно, коренное славянское.
Въ немногихъ названіяхъ, сохраненныхъ древними изъ края венетовъ, можно замтить по крайней мр одно отличительное свойство славянской рчи, а именно склонность приставлять звукъ в къ словамъ, начинающимся съ гласныхъ: Плиній пишетъ: (ostium) Volane, quod ante Olane vocabatur, онъ же говоритъ: ‘portus qui Vatreni dicitur и Vatrenus amnis’, потомъ же продолжаетъ ‘Atrianorum paludes…. nobili portu oppidi Tuscorum Atriae a quo Atriaticum mare ante appellahatur, quod nunc Hadriaticum’.
40) Уже Шафарикъ предполагалъ славянство италійскихъ венетовъ (Слав. Древy. перев. Бодянск. I, 2, 138—140), хотя, къ сожалнію, не отвелъ имъ того мста въ древней исторіи славянъ, какого они заслуживаютъ. Большая же часть историковъ, и особенно нмецкіе, не давая себ труда вникнуть въ вопросъ, повторяютъ до сихъ поръ другъ за другомъ фразу, что ‘венеты были племя иллирійское’. Это основываютъ на одномъ слов Геродота, который, называя венетовъ, замчаетъ, что они ‘изъ иллирійцевъ’ ( . I, 196). Но нельзя винить Геродота въ этомъ ошибочномъ опредленіи, потому что онъ самъ же объясняетъ, что не имлъ никакихъ свдній о народахъ, обитавшихъ за ракійцами, что земля за Дунаемъ казалась ему ‘пустынною и безконечною’, и что онъ усплъ получить свднія объ одномъ только народ тамъ обитавшемъ, называвшемся сигиннами и простиравшемся до венетовъ на Адріатик (V. 9). Въ такомъ же мрак находились, для Геродота, сами иллирійцы, о которыхъ онъ упоминаетъ только мимоходомъ, не длая ямъ никакой характеристики, тогда какъ всякій разъ, когда рчь зайдетъ о народ ему сколько нибудь извстномъ, Геродотъ на немъ останавливается и старается изобразить его подробно. Удивительно ли, что при совершенномъ отсутствіи свдній и объ иллирійцахъ и обо всхъ вообще странахъ и народахъ, которые находились къ сверозападу отъ Греціи, онъ могъ причислить венетовъ въ иллирійцамъ, которые были ихъ сосдями? Но на этомъ одномъ выраженіи Геродота тмъ мене слдовало опираться, что никто другой изъ писателей древности его не подтверждаетъ и даже не повторяетъ.
41) Письмо папы св. Григорія I, іюля 600 г. ‘de Sclavornm gente conturbor, quia per Histriae aditum jam ad Italiam intrare coeperunt’ (Erben, Reg. Boh. 1).
42) Именно, въ долин Резіи, въ Венеціанской области ныншняго Итальянскаго королевства и долин Сочи (Isonzo) въ Горицкомъ кра, пограничномъ съ этою областью.
43) Полибій (умершій въ 122 году до Р. Хр.), разсказывая о завоеваніи галлами принадлежавшихъ этрускамъ земель въ сверной Италіи, замчаетъ, что край, прилегающій къ Адріатическому морю, занимало другое племя, весьма древнее, называемое венетами, обычаями и образомъ жизни они не много отличаются отъ кельтовъ, но употребляютъ другой языкъ: II, 17.
44) Иліада, II, 852:
, ,
.
Гомеръ упоминаетъ въ другомъ мст, что этотъ Пилеменъ былъ убитъ подъ Троей Менелаемъ, и что тотъ же Менелай, въ другомъ сраженіи, убилъ и сына его Гарпаліона. (Ил. V, 576. XIII, 643).
45) Страбонъ XII, 3, 8: .
46) Развалины эти называются Каруджачиле-бурунъ и принимаются учеными изслдователями за остатки г. Кромны.
47) Боле 100 стадій, по опредленію Страбона, XII, 3, 10. Относительно бывшей тутъ деревни Страбонъ замчаетъ, что вмсто ‘Эгіалъ’ иные читали у Гомера ‘Кобіалъ’ (или ‘Кробіалъ’). См. Eustath. ad. II. Il v. 855.
48) Гд нын Чакрасъ-кой. По другимъ извстіямъ, Эритины былъ городъ въ Пафлагоніи: Eustath. ad. II. II v. 855: , , , (т. e. Страбонъ) . .
49) См. Страбона XII, 3. 5. Западный, лвый берегъ Партенія Каллистенъ считалъ принадлежавшимъ другому племени, а именно кавконамъ, и хотлъ въ этомъ смысл исправить чтеніе вышеприведеннаго мста Иліады. Свидтельство Каллистена объ энетахъ на р. Партеніи особенно важно, потому что онъ, какъ участникъ походовъ Александра Великаго, который проходилъ черезъ эту страну, могъ имть о ней самыя точныя свднія.
50) Квинтъ Курцій (III, 1): Jamque ad urbem Ancyram (нын. Ангора) ventum erat, ubi numro copiarum inito, Paphlagoniam intrat, buic iuncti erant Eneti, nnde quidam Yenetos trahere originem credunt.
51) Страбонъ XII. 3. 5. . Хотя Корнелій Непотъ (современникъ императора Августа) называлъ энетами жителей г. Кромны (Plin. VI, 2), однако показаніе Страбона, что энетовъ въ его время уже не было въ Пафлагоніи, заслуживаетъ большаго вроятія, такъ какъ самъ онъ былъ уроженецъ сосдняго города Амасіи. Корнелій Непотъ, повидимому, основывался не на современныхъ данныхъ, а на словахъ Иліады.
52) Страбонъ XII, 3, 25. При этомъ Страбонъ замчаетъ (тамъ же и 8), что ученый Зенодотъ (умершій въ 245 г. до P. X.) въ приведенномъ мст Гомера вмсто ‘ (изъ Энетовъ) предлагалъ чтеніе: ‘ (изъ Энеты) и относилъ эти слова къ городу Амису. См. объ этомъ также комментаріи Евстаія къ Иліад, . 852.
53) Въ этой мстности былъ и Генетейскій мысъ: Страб. XII, 3 17. (нын Вона-бурунъ). О немъ упоминается два раза и въ Аргонавтикахъ Аполлонія: — (II 878), и (II, 1009—1010).
54) Plin. VI, 4: (oppida) Amazonium, Themiscyra, Sotira, Amasia, Comana, nunc Matium. Gentes Genetarum, Chalybnm, oppidum Cotyorum, gentes Tibareni etc. Впрочемъ, слдуетъ замтить, что по мннію Меандрія, приводимому Страбономъ, тамошніе энеты съ теченіемъ времени слились съ каппадоками. По этому можно заключить, что Плиній, писавшій нсколько десятковъ лтъ посл Страбона, заимствовалъ свдніе о тенетахъ въ этой стран изъ какого-нибудь стараго источника, въ дйствительности же они не составляли особаго народа въ его время.
55) Pomponius Mela I, 2. Medi, Armenii, Commagcni, Murrani, Veneti, Cappadoces, Gallograeci и проч. Судя по порядку этого исчисленія, венетовъ нужно помстить на верховьяхъ Галиса (Кизиль-Ирмака), гд былъ небольшой край Муріана и область Каппадокія.
56) Геродотъ, IV, 12.
57) Геродотъ увряетъ, что киммеріи шли въ Малую Азію берегомъ Чернаго моря, тогда какъ скиы, въ своихъ вторженіяхъ изъ черноморскихъ степей въ западную Азію, держались средиземнаго пути, ‘имя Кавказскія горы на правой рук’. Нкоторые ученые оспариваютъ первое изъ этихъ показаній, по причин естественныхъ преградъ на пути по черноморскому берегу, и полагаютъ, что киммеріи тоже должны были проходить такъ-называемыми Кавказскими воротами (см. Herodotus, by Rawlinson, I, 370. III, 11). Впрочемъ, этотъ вопросъ не иметъ существеннаго значенія.
58) Киммеріи нсколько разъ вторгались въ Малую Азію. Если, какъ это весьма вроятно и какъ утверждаетъ Геродотъ, эти вторженія были въ связи съ переходомъ скиовъ въ Европу, то они начались еще прежде времени Гомера. Это признавали и древніе. Страбонъ прямо говоритъ, что первыя вторженія киммеріевъ въ Малую Азію случились около времени Гомера или нсколько прежде (I, 2, 9. III 2, 12), а Евсевій полагаетъ первое нашествіе киммеріевъ въ Малую Азію за 300 лтъ до 1-ой олимпіады, что составляетъ 1076-й годъ до Р. Хр.
59) Страбонъ XII, 3 8: ( ) , ‘ .
60) Исторія Арменіи, Моисея Хоренскаго, переводъ Эмина, стр. 81: ‘Отпустивъ такимъ образомъ людей западныхъ странъ, (царь армянскій) Вахаршакъ (149—127 до Р. Хр.) спускается на пастбищныя мста близъ владній Шарая, называемыя древними Верхнимъ или Безлснымъ Басіаномъ, мста, которыя впослдствіи были заселены переселенцами Вехёндуръ (?) Булгара Венда, и по имени его (?) названы Ванандомъ. Селенія этихъ переселенцевъ до сихи пори называются именами братьевъ и потомковъ его (Венда).’ Г. Ланглуа (Collection des historiens de l’Armnie, I 45), который также признаетъ упоминаемыхъ армянскимъ историкомъ переселенцевъ за вендовъ или антовъ, т. е. славянъ, переводитъ это замчательное мсто слдующимъ Образомъ: ‘Ayant ainsi congdi les hommes de l’occident, (le roi Valnrsace) descend dans les prairies verdoyantes, p&egrave,es des domaines de Schara, que les anciens appelaient Pas&egrave,ne suprieure ou dboise. Plus tard, et par suite de l’tablissement dans ces lieux de la colonie de Veghentour Boulgar de Vount (Ventour Poulgar de Vent, selon quelques msc.), le pays fut appel de son nom Vanant, et les villages sont appels jusqu’ prsent du nom de ses fr&egrave,res et de ses descendants’.— Все это мсто заключается въ той (древнйшей) части исторіи Арменіи, которую Моисей Хоренскій, по его собственному показанію, заимствовалъ изъ сочиненія сирійца Маръ-Апасъ-Катина, получившаго отъ упоминаемаго здсь царя Вахаршака порученіе изложить происхожденіе и судьбы Армянскаго народа. Книга этого сирійскаго писателя относится ко второй половин II-го вка до Р. Хр. (она кончается царствованіемъ Аршака I, преемника Вахаршакова, 127—114 до Р. Хр.). Такимъ образомъ, если бы извстіе о переход колоніи вендовъ въ Араратскую область принадлежало самому Маръ-Апасъ-Катин, то событіе это относилось бы ко II-му в. до вашего лтосчисленія и могло бы быть въ связи съ образованіемъ тхъ поселеній венетовъ или генетовъ въ Каппадокія, о которыхъ упоминаютъ Страбонъ, Помпоній, Мела и Плиній. Но при чтеніи армянскаго историка нельзя, кажется, не прійти къ убжденію, что въ оригинал Маръ-Аласъ-Катины говорилось просто о прибытіи царя Вахаршака въ Басіану, слова же, что впослдствіи этотъ край занятъ былъ переселенцами Булгара-Венда и т. д., прибавлены Моисеемъ Хоренскимъ, ибо все это мсто иметъ вполн характеръ пояснительнаго примчанія, вставленнаго въ текстъ.
61) Cтраб. XII, 8 8: , …. , ‘ и проч. Изъ послднихъ словъ можно, кажется, заключить, что въ этой послдней деревн (см. выше, примч. 47) всего доле удерживалась память объ энетахъ.
62) Можно бы указать, въ тхъ мстностяхъ, гд жили эти энеты или венеты, нсколько именъ, напоминающихъ славянскіе звуки, какъ напр. гомеровскую, Загору (Z, ) въ Пафлагоніи (нын гора Загра на югъ отъ Кидроса), Блаэна, названіе плодородной мстности въ Пафлагоніи у подошвы горы Омассиса, Страб. XII, 3. 40, (сравн. слав. корен. блана, блна, равнина) и т. д., но нельзя ршить, не принадлежали ли эти слова и какому-либо изъ туземныхъ арійскихъ нарчій. Также слишкомъ опасно бы было относить къ славянскому корню т имена, которыя Страбонъ (тамъ же, 25) приводитъ въ подтвержденіе показанія Меандрія о каппадокійскихъ энетахъ (см. выше, примч. 53). ‘Съ этимъ обстоятельствомъ (т. е., что энеты нкогда жили въ Каппадокіи), говоритъ онъ, согласуется по видимому то, что вся Каппадокія близъ Галиса (ныншняго Кизиль-Ирмакъ), сопредльная съ Пафлагоніей, употребляетъ оба языка и полна пафлагонскихъ именъ, какъ-то Бага съ и Біасасъ и Айніатесъ, и Ратотесъ и Зардокесъ и Тибіосъ, и Гасисъ и Олигасисъ и Манесъ’. Здсь Страбонъ, очевидно, принималъ древнихъ жителей Пафлагоніи, энетовъ, за коренныхъ пафлагонцевъ и доказывалъ прежнее присутствіе энетовъ въ Каппадокіи тмъ, что тамъ, кром каппадокійскаго языка (принадлежавшаго, кажется, въ семитическому корню), употреблялся и пафлагонскій. Дйствительно, имена, которыя онъ приводитъ, большею частію сходны съ именами, встрчающимися у разныхъ народовъ ракійскаго племени, въ составъ котораго входили, безъ сомннія, и пафлагонцы, впрочемъ, въ нкоторыхъ изъ этихъ именъ, быть можетъ, слышится и славянскій звукъ.
63) Онъ написалъ, кром извстныхъ намъ его сочиненій о походахъ Александра Македонскаго и объ Индіи, книги о парянахъ (), объ аланахъ (), о Вииніи (). Самъ онъ былъ родомъ изъ Никомидіи и при император Адріан правилъ Каппадокіею.
64) Евстаій въ примчаніяхъ къ Діонисію Періегету (стих. 378): , , , …. , , , . и проч.
65) Онъ объзжалъ берега Чернаго моря и отдавалъ о своемъ плаваніи отчетъ императору Адріану, онъ старался между прочимъ собирать, въ видахъ политическихъ, свднія о Воспорскомъ царств по случаю кончины тамошняго царя Котиса (въ 132 г.). Вотъ, кажется, прямой источникъ свдній Арріана о венетахъ и о сказаніяхъ, существовавшихъ на счетъ перехода ихъ изъ Азіи въ Европу.
66) 1270 годъ считается началомъ, 744 годъ концомъ великаго завоевательнаго государства ассирійскаго: см. между прочимъ: Essay on the Chronology and history of the great Assyrian empire, въ приложеніяхъ къ І-му тому Раулинсонова изданія Геродота. Его же: The five great monarchies of the ancient eastern world.
67) Lucan. Pharsal. I…. Quotdes Romam fortnna lacessit,
Hac iter est bellis.
Западные Альпы, какъ извстно, считались непроходимыми до вторженія галловъ.
68) Объ изобиліи лсовъ въ венетскомъ кра еще во времена римскаго владычества см. Filiasi, Memorie storiche de’Veneti primi e secondi, т. II, стр. 30 и слд. У Филіаси приведены вс свидтельства о разныхъ древесныхъ породахъ, упоминаемыхъ древними авторами въ этой стран.
69) Serviue ad Aen. I, 242. Capto Ilio Menelaus memor se et Ulixen beneficio Antenoris servatos cum repetentes Helenam ab eo essent euscepti, ac pene а Paride aliisque iuvenibus interempti essent, parem gratiam reddens inviolatum dimisit, qui cum uxore Theano et filiis Helicaone et Polidamante ceterisque sociis in Illyricum pervenit et bell о exceptus ab Euganeis et rege Veleso, victor urbem Patavium condidit, id enim responsi acceperat и проч., (см. выше примч. 21) — Liv. I, 1. Casibus variis Antenorem cum multitudine Henetum, qui, seditione ex Paphlagonia pulsi, et sedes et ducem, rege Pylaemene ad Troiam amisso, quaerebant, venisse (constat) in intimum maris Hadriatici sinum, Euganeisque, qui inter mare Alpesque incolebant, pulsis, Henetos Troianosque eas ternisse terras, et in quern primum egressi sunt locum, Troia vocatur, pagoque inde Troiano nomen, est, gens uni versa Veneti appellati. Sil. Ital. VIII, 604—606: Turn Troiana manus, tellure antiquitus orti — Eugane profugique sacris Antenoris oris,— nec non cum Venetis Aquileia superfluit armis.
70) Въ этрусскихъ надписяхъ мы находимъ имя женское Меіева и родовое названіе Меіві, повторяющееся въ разныхъ формахъ: Velsi, Velsial, Velsis и т. д. (см. Fabretti 1918, 1919). Какой-то Velesus является и въ римской исторіи при цар Нум (Plutarch. Numa 5).
71) См. особенно: Liv. V. 83. (Tuscorum colonise) trans Padum omnia loca, excepto Venetorum angulo, qui sinum circumcolunt maris, usque ad Alpes tenuere. Alpinis quoque ea (т. e. отъ этрусковъ) gentibus haud dubie origo est, maxime Baetis,’ quos loca ipsa efferarunt, ne quid ex antiquo, praeter sonum lingu, nec eum incorruptum, retinerent.— Plin. III. 19. Baetorum et Euganebrum Verona… Baetos Tuscorum prolem arbitrantur a Gallis pulsoe duce Baeto. Verso deinde Italiam pectore Alpium Latini inris Euganese gentes, quarum oppida XXXIIII enumerat Cato. Ex iis Triumpilini, venalis cum agris suis populus, dein Camuni и т. д. Тамъ же слова альпійскаго трофея Августа. Gentes Alpinae devictў Triumpilini Camuni и проч. Имена этихъ эвганейскихъ колнъ сохраняются до сихъ поръ въ альпійскихъ долинахъ: val di Trompia и val Camonica.
71) Eu — ganei: eu соотвтствуетъ древне-арійскому предлогу ава, поздне сокращенному славянами въ у, во второй части слова мы предполагаемъ арійскій корень ган, слав. гон — ударять, гнать.
73) Птол. III, 1. 32. , . ,, ( ). Эти мста нын, какъ кажется, называются: Fane, Caravaggio, Brentonico и Borgo d’Egna,— первое недалеко отъ Вероны къ сверу, три послднія въ южной оконечности Тироля (Тріентскомъ кра). Сравн. о тождеств Птолемеевыхъ бехуновъ съ эвганеями, Forbiger, Handbuch der alten Geogr. III. 560.
74) Servius in Aen. I. 243. Antenor non Illyricum, non Liburniam, sed Venetiam tenuit. Ideo autem Virgilius dicit Illyricos sinus, quod inde venit quidam Henetus (по другимъ чтеніямъ: Enetus, Benetus) rex, qui Venetiam tenuit, а cuius nomine Henetiam dictam, posteri Venetiam nominaverunt. На этого же царя Венета указываетъ безъименный равеннскій космографъ, составлявшій въ IX в. свою книгу по разнымъ, большею частію древнимъ источникамъ: Bay. Cosmogr. IV, 30. Item in regione Veneciarum est civitae ipsa Venecia appellate, Bed veteri more Venecia nuncupate, eo quod ita a quodam rege nominata est, qum valde convicinatur cumAltino atque Tarbision civitatibus, nec non Petavio urbe vetustissima.
75) Иліада, 3, 148-164.
76) Этотъ характеръ выдерживается и въ другихъ мстахъ Иліады, а также въ эпическихъ поэмахъ, которыя потомъ писались въ ея дополненіе. См. также Euripid. fragm. apud Athen. XV, p. 665:
,
….
Здсь Антеноръ ставится на ряду не съ воинственными героями, а съ извстнымъ въ Иліад краснорчивымъ, но уже не владющимъ оружіемъ, старцемъ Несторомъ.
77) Полибій (II, 17), не придававшій еще особеннаго историческаго значенія сакванію о троянскомъ происхожденіи италійскихъ венетовъ, замчаетъ просто, говоря объ этихъ венетахъ, что ‘про нихъ составители трагедій сочинили много какихъ-то басенъ и разсказываютъ много диковиннаго’. Страбонъ (XIII, 1. 53) указываетъ на Софокла, какъ на того писателя, который въ своей (до васъ не дошедшей) трагедіи ‘Взятіе Иліона’ представилъ, что Антеноръ съ своими сыновьями сталъ во глав уцлвшихъ энетовъ и спасся съ ними во ракію, откуда онъ затмъ привелъ ихъ въ ‘такъ-называемую Энетику на Адріатическомъ мор’.
78) Сравни вышеприведенный презрительный отзывъ Полибія о ‘диковинахъ’, разсказанныхъ сочинителями трагедій про венетовъ. Страбонъ (XII, 3, 8) замчаетъ, что ‘по мннію, наиболе распространенному, признается’, что пафлагонскіе энеты, потерявъ своего вождя Пилемена подъ Троею, посл взятія этого города, перешли во ракію и, скитаясь, прибыли, наконецъ, въ Италію: ‘нкоторые же, прибавляетъ онъ, говорятъ, что и Антеноръ съ своими сыновьями участвовалъ въ этомъ поход и поселился въ углу Адріатики’. Самъ же Страбонъ (IV, 4. 1) не считалъ вообще происхожденіе венетовъ изъ Малой Азіи вроятнымъ, а Діонъ Хрисостомъ (Iliac.) положительно отвергалъ, какъ нелпость, мнніе о приход Автенора съ энетами изъ-подъ Трои въ Италію.
79) Какъ извстно, современные пуристы упрекали Ливія въ ‘патавинств’ (раtavinitas), т. е. въ оборотахъ рчи, не чисто-римскихъ, въ которыхъ отзывалось его ватавинское происхожденіе. Слдовало бы нашимъ ученымъ латинистамъ изучить слогъ Ливія: можно сказать наврно, что эти чуждые обороты, которые ставились ему въ упрекъ, носятъ на себ отпечатокъ славянскаго склада рчи, и ихъ могло бы почувствовать только славянское ухо.
80) Liv. I, 1. Судя по словамъ Плинія, Катонъ (умершій въ 149 г. до Р. Хр.) пустилъ въ ходъ между римлянами мнніе о троянскомъ происхожденіи венетовъ: Venetos Troiana etirpe ortos auctor est Cato (III, 19). Вслдъ за нимъ тоже утверждалъ Корнелій Непотъ (Plin. VI. 2). Cromna, quo loco Enetos adicit Nepos Cornelius, а quibus in Italia ortos cognomines eorum Venetos credere postulat. Затмъ сказанія объ Антенор повторяютъ: Виргилій (Aen. I, 242 и слд.), Силій Италикъ (VIII, 604), Юстинъ (XX, 1), Эліанъ (Nat. Anim. XIV, 8), Аврелій Викторъ (I, 1) и др. Что, впрочемъ, и римляне не совсмъ забыли, что Антеноромъ былъ замненъ вождь, называвшійся Венетомъ, показываютъ приведенныя выше слова комментатора къ Виргилію, Сервія. Замтимъ еще, что въ подтвержденіе сказки о прибытіи родоначальника венетовъ изъ-подъ Трои, указывали на мстность венстскаго побережья, называвшуюся ‘Троянскою волостью’, говорили, будто имя это она получила оттого, что мсто, гд Антеноръ ступилъ на берегъ, онъ назвалъ Троею (Ливій: in quem primum egressi sunt locum, Troia vocatur, pagoque inde Troiano nomen est). Если, какъ нтъ повода въ томъ сомнваться, была такая мстность на венетскомъ берегу, то имя это могло, конечно, считаться весьма убдительнымъ доказательствомъ троянскаго происхожденія венетовъ, между тмъ ‘трояне’ есть самое обыкновенное въ славянскихъ земляхъ названіе: въ одномъ Царств Польскомъ мы находимъ 8 мстности Трояновъ, 1 Трояново, 3 Трояны, 1 Трояновице, 1 Трояновэкъ, въ Чехіи тоже: Троя, Троянъ, Троянъ, Трояновъ и т. д.
81) Dio Cass. LXII, 26 () . Замчательно, что изъ христіанскихъ святыхъ Падуа усвоила себ Антонія, который считается покровителемъ этого города и пользуется тамъ необыкновеннымъ почитаніемъ. Въ день св. Антонія бываютъ въ Паду, на главной площади, конскія скачки, начало которыхъ, по разсказамъ жителей, восходитъ до глубокой древности. Нтъ ли въ этомъ Антоніи какого-нибудь отголоска прежняго Антенора?
82) Въ древне-болгарскихъ памятникахъ словомъ чета переводятся: , , , , (см. словари Востокова и Миклошича), хорутанск. чета — отрядъ войска, полкъ, сербск. чета — отрядъ и т. д. Корень въ древне-индійск. глагол чи, чи-нми — собираю, причастіе чита-с — собранный въ рядъ (gereiht, geBchaart).
83) Tacit. Ann. XVI, 21. Thrasea Patavi, nnde ortus erat, ludis cetastis a Troiano Antenore instituas habitu tragi со cecinerat. Это названіе ludi cetasti сильно мучило ученыхъ издателей и комментаторовъ Тацита, и они придумывали разныя чтенія, чтобы замнить это непонятное названіе. Обыкновенно вмсто ‘cetastis’ подлинника, поправляютъ ‘cesticis’, производя имя патавійскихъ игръ отъ кожаныхъ ‘цестовъ’, которыми обвивали себ руки для кулачнаго боя. Нелпость толкованія очевидна: такой человкъ, какъ Трасеа, едва ли выступилъ бы на кулачномъ бою, да еще съ пніемъ ‘въ трагическомъ образ’, какъ говоритъ Тацитъ. Гораздо проще объясняется дло, если, принявъ имя cetasti, какъ это и очевидно, за туземное венетское названіе, мы произведемъ его отъ слова чета, въ смысл собранія, отряда, дружины. Подлинность чтенія ‘cetasti’ подтверждается найденною у древняго Апона надписью, въ которой мы находимъ это слово въ сокращеніи: cetaes., и гд рчь идетъ, очевидно, объ играхъ, хотя не все въ этой надписи понятно.
q. magvrivs, g f. fab ferox
las. epidbdb. et. cetaes. I. II. III. in
greg. vetvrian quae. et. ivni
orvm. а. а. dicavit. evras. VIII
et. pertic. vncinor. XII. n. CCL. IX
(Eatanceich, Geogr. epigr. I. 171. Historia di Padova di Sertorio Orsato 100).
84) Ovid. Metam. I. 750 и слд., Hygin. 154, Nonnos 38, 108—435, Послдній эпизодъ обязанъ былъ, вроятно, своимъ происхожденіемъ необыкновенному обилію лебедей на р. Но и ея рукавахъ и вообще на водахъ венетскаго края. Сравн. Serv. ad Aen. XI, 457: Padusa, pars est Padi, nam Padus licet unus sit fluvius, habet tarnen fluenta plurima e quibus est Padusa, quae quibasdam locis facit paludem, quae plena est cygnorum. Claudian. epist. ad Sevnam: olor iferi ab amoe Padi.
85) У Гомера Фаэтонъ есть просто эпитетъ самого солнца. Гезіодъ, въ своей еогоніи, называетъ фаэтона сыномъ зари, похищеннымъ влюбленною въ него Афродитою, но въ другой, приписываемой тому же Гезіоду, поэм, судя по словамъ позднйшаго писателя Гигина, фаэтонъ является съ чертами сходными съ тмъ сказаніемъ’ которое потомъ установилось о немъ, но объ Эридан тогда еще не было рчи, какъ видно изъ замчанія того же Гигина, что первый изъ грековъ упомянулъ объ этой рк Ферекидъ (жившій отъ 600 до 516 г. до Р. Хр.).
86) Herod. III. 115. Геродотъ приводитъ это мнніе, но объявляетъ при этомъ, что онъ съ своей стороны ему не вритъ, такъ какъ имя Эриданъ ему кажется греческимъ, сочиненнымъ какимъ-нибудь поэтомъ, да и онъ не встрчалъ никого, кто могъ бы удостоврить, какъ очевидецъ, что въ той сторон Европы есть дйствительно море. Этотъ отзывъ Геродота объясняется тмъ, что онъ вообще не имлъ свдній о странахъ средней и западной Европы (ср. выше примч. 40).
87) Сложеніе словъ: ара или ари, являющагося въ славянскомъ ярый и сроднаго древне-индійскому ара, быстрый, ари, жадный (т. е., собственно, стремительный), враждебный, и дан въ смысл ‘рка’, слово, о которымъ было говорено выше (см. гл. L).
88) Древніе ставили янтарь на ряду съ драгоцнными камнями, которымъ, какъ извстно, приписывались разныя таинственныя и лечебныя свойства. Въ этомъ отношеніи янтаремъ особенно дорожили греки: у римлянъ (вроятно, вслдствіе ихъ близкихъ сношеній съ венетами, у которыхъ янтарь сдлался столь обыкновенною вещью, что янтарныя украшенія носили въ деревняхъ) онъ потерялъ значеніе и, по крайней мр во времена Плинія, въ I вк по Р. Хр., вышелъ изъ моды, въ силу янтаря врили тогда уже одн женщины: см. Plin. ХXXVII, 2.
89) Plin. XXXVII, 3. Adfertur (sucinum) a Germanis in Pannoniam maxume, etinde Veneti primum, quos Enetos Graeci vocaverunt, famam rei fecere proxumique Pannoniae et agentes circa mar e Hadriaticum. Обиліе янтаря, привозившагося къ венетамъ въ Италію, видно изъ того, что, по словамъ Плинія (тамъ же), въ его время поселянки края западомъ (т. е. венетской области и вообще верхней Италіи) носили янтарныя ожерелья преимущественно какъ украшеніе, но отчасти и какъ цлебное средство: янтарь считался лкарствомъ отъ желзъ и горловыхъ болзней, особенно распространенныхъ въ тхъ мстахъ.
90) Тождество русскаго баснословнаго камня латыря или алатыря съ янтаремъ и греческимъ , тождество, на которое первый, кажется, указалъ Надеждинъ, не подлежитъ ни малйшему сомннію. Нельзя однако считать славянскаго слова заимствованіемъ отъ грековъ. Оба произошли изъ общаго арійскаго корня радж (или ардж, арч), блестть, съ извстнымъ окончаніемъ тар, тра, означающимъ существо или предметъ, производящія какое-нибудь дйствіе. Въ греческомъ виденъ и префиксъ (древне-индійск. предлогъ ), который можно бы было признать и въ русскомъ алатырь, олатырь, если бы эта форма не казалась позднйшимъ искаженіемъ въ выговор слова, сдлавшагося непонятнымъ, такъ какъ въ стих о Голубиной книг и въ былинахъ является простая форма латырь (камень-латырь, латырь-море, о чемъ будетъ сказано въ другомъ мст). Разница между греческимъ и славянскимъ словомъ та, что въ греческомъ сохранилась гортанная согласная корня передъ приставкою тра (—, съ которымъ, замтимъ кстати, совпадаетъ слово блестящій, говоря о солнц), у славянъ-же эта согласная пропала: ла-тыръ вмсто лак-тырь, точно также какъ въ древне-индійскомъ ра-тпам вмсто рак-тнам, жемчугъ, драгоцнный камень (собств. блестящее). Что это слово латырь не было заимствовано отъ греческаго , а существовало у славянъ независимо, доказывается тмъ, что была и другая форма свалатырь (самосвтъ), сохраненная намъ Плиніемъ (ХXXVII, 2.), ссылающимся на греческаго писателя Филемона (III вка до Р. Хр.): ‘Philemon fossile esse (sucinum) et in Scythiа erui duobus locis, conditum atque cerei colons, quod vocaretur electrum, in alio fulvom quod appellaretur sualiternicum’. Такъ какъ собственно въ Скиіи, т. е. около Чернаго моря, янтаря нтъ, то нельзя сомнваться, что это послднее названіе sualiternicum заимствовано было отъ славянъ или литовцевъ.
91) Корень въ древне-инд. дах, жечь, литовское дегу, дегти, жгу, жечь. У славянъ корень дег измнялся въ жег, но звукъ д сохраняется еще въ слов деготь.
92) Эсхилъ посвятилъ басн о фаэтон трагедію ‘Геліады’, до насъ не дошедшую, Эврипидъ также пользовался этою басней для своей трагедіи ‘фаэтонъ’, равнымъ образомъ утраченной.
93) Эсхилъ отождествлялъ Эриданъ съ р. Роданомъ (Роной), но думалъ, что она впадаетъ въ Адріатику. Эврипидъ принималъ Эриданъ прямо за итальянскую рку (По). У Платона мы читаемъ имя рки Эридана (Critias III), но безъ всякихъ указаній на ея мстоположеніе. Еще боле двухъ сотъ лтъ посл Эврипида (около 200 г. до Р. Хр.) Аполлоній Родосскій опять-таки помщаетъ Эриданъ въ Италіи, а Роданъ (Рону) принимаетъ за притокъ этого Эридана (см. Argon. IV, 605—628). Аполлоній приводитъ при этомъ мимоходомъ, что кельты (безъ сомннія, въ Италія, гд они уже находились въ то время, когда писалъ Аполлоній, около 200 л. до Р. Хр.), считали янтарь за слезы Аполлона, несущіяся въ морской пучин, слезы, которыя онъ пролилъ безъ числа, когда, прогнвивъ своего отца (т. е. небеснаго бога Зевса), принужденъ былъ покинуть небо и удалиться къ гипербореямъ, т. е. Жителямъ Свера (Argon. IV, 611—617). И здсь мы видимъ ту же связь янтаря съ солнцемъ (Аполлонъ — богъ солнца), и съ народомъ Свера.
94) См. Полиб. II, 16: , …. , , , , — . Позднйшіе писатели иногда переносили Эриданъ въ область басни и отождествляли это имя съ самимъ фаэтономъ: Serv. ad Aen. VI, 659: Eridanum Aratus in coelo esse dixit, hand longe а coelo. Hic et in terris est, qui in Italia, id est in Venetia, Padns vocatun qnem alii etiam ad inferos volunt tenders, alii nasci apnd inferos et exire in terras…. Fabula haec est: Eridanus Solis filins fuit. Hic a patre impetrato curru agitare non potuit, et cum eins errore mandas arderet, fulminatus in fiuvium cecidit, et tune а lace ardoris soi Phaeton appellatus est et pristinum nomen fluvio ddit. Unde mixta haec duo nomina inter solis filium et fluvium invenimus. Къ баснословному характеру Эридана относится, кажется, пословица, вошедшая въ употребленіе у Римлянъ: ‘de Mincio in Eridanum emigrare’, въ смысл ‘перейти отъ врнаго къ неврному’ (Mincius, или Минчіо — притокъ р. Пада): см. Augustin, ad Dioscorum ер. 118 (Op. II, 250) Non enim sic te prohibemus in incerto famae finem ponere, ut tanquam do Mincio in Eridanum emigres.
95) См. объ этомъ Filiasi, I, 306 и слд. Между прочимъ, озеро минеральной воды, о которомъ единогласно твердятъ вс древніе писатели, уже не существуетъ. Изъ письма у Кассіодора (II, 89) видно, что уже въ то время (т. е. въ VI столтіи) Апонскія воды начинали засоряться, готскій король Теодорикъ хлопоталъ объ ихъ возстановленіи.
96) Догадка о значеніи этого имени приведена выше, примч. 89
97) Lucan, Pharsal.: Venetae ex ordine gentes — Atque Apono gaudens populue. Claudian. Idyll. Aponus:
Salve Paeoniae largitor nobilis undae,
Dardanii salve gloria magna soli,
Publica morborum requies, commune medentum
Auxilium, prsens numen, inempta salus.
98) Извстіе объ этихъ водахъ встрчается уже, какъ мы увидимъ ниже, въ книг Аристотеля (или ему приписываемой, и во всякомъ случа весьма древней) .
99) Вода эта была такъ горяча, что жители, по словамъ Плинія, употребляли ее какъ кипятокъ, чтобы варить зелень, и она сводила шерсть со шкуры ошпаренныхъ ею животныхъ (Cassiodor. II, 89).
100) Claudian, тамъ же: Alto colle minor, planis erectior arvis, etc. Сравни длинное описаніе этихъ минеральныхъ водъ у Кассіодора (II, 39) и поврку древнихъ показаній по ныншней мстности у Фидіаси (I, 290—329).
101) Plin. II, 102: Patavinorum aquis calidis berbae virentee innascuntur. Клавдіанъ упоминаетъ о томъ же.
102) Filiiisi I, 305.
103) Aristotel. de mirab. auscult. 82. (т. е. ) . , etc.
104) Орибасій (Collection mdicale V, 3, по парижск. изд.), выписывая изъ Руфа, жившаго около 100 л. по Р. Хр., говоритъ: , , , , . , , . Послднія выраженія явно намекаютъ на сказаніе общеизвстное.
105) Греки считали цыцарокъ за превращенныхъ въ птицъ сестеръ Мелеагра.
106) Plin. XXXVII, 2. Sophocles…. (sucinum) ultra Indiam fluere dixit e lacrimis meleagridum avium Mdeagrura deflentium.
107) Iordan. 29, см. выше. прим. 13.
108) Plin. III 16: nobili portu oppidi Tuscorum Atri, a quo Atriaticum mare ante appellabatur, nunc Hadriaticum.
109) По нкоторымъ указаніямъ, Венетскій край прикасался только съ востока къ Гардскому озеру, но иногда озеро это включалось въ землю венетовъ: Serv. ad Aen. X. 205. Benacus hicus est Venctiae, de quo fluvius nascitur Mincius.
110) Оттого граница эта опредляется новйшими писателями такъ различно. Форбигеръ (Handbuch der alt. Geogr. III, 577) и др. считаютъ западною границею венетовъ р. Адижь, Филіаси (Meraorie etoriche de’Veneti, 2 изд. I 74) распространяетъ ихъ до Минчія, Маффеи (Verona illustrata) — до Кьезія.
111) Рка Адижь, сохраняющая и въ равнин какъ бы характеръ горнаго потока, замчательна своимъ быстрымъ и шумнымъ теченіемъ, тогда какъ параллельный ей Минчій, выходящій изъ озера, течетъ совершенно тихо неспокойно. Эта противоположность двухъ сосднихъ ркъ замчена древними. См. въ особенности Claudian. Epithalam. Pallad. et Celerinae:
Undique concurrunt volucres, quaecumque frementem
Permulccnt Athesin cantu, quas Larius audit,
Quas Benacus alit, quas excipit amne quietjo
Mincius, ereptis obnuduit unda querelis
Eridani ripas, et raucae stagna Padusae
Diffugiens nudavit olor.
112) Эти три формы употребляются древними писателями безразлично. Мы не знаемъ, произошло ли несходство ихъ отъ неодинаковаго произношенія этого имени у разныхъ туземныхъ народовъ, да и самое имя это темное, но, во всякомъ случа, оно иметъ коренное сродство съ названіемъ другой рки въ Венетскомъ же кра, съ Натисономъ (нын Nadisone, по-словенски Надижа), протекающимъ къ востоку отъ Аквилеи.
113) Plin, III, 19. Raetorum et Enganeorum Verona.
114) Serv. ad Aen. X, 201. Origo Mantuanorum et a Tuscis venit, qui in Mantua regnabant, et а Venetis, nam in Venetia posita est.— Plin. III, 19. Mantua Tuscorum rana Padum sola reliqua. Sidon. Apoll. Epist. IX, 15. Venctam lacessat Mantuam. Вергилій, уроженецъ Мантуи, говоритъ, что населеніе ея составляли племени, вроятно венеты, этруски и кром того умбры. Его комментаторъ Сервій признавалъ, кажется, первенство за венетскою стихіею въ населеніи Мантуи, потому что предводителя мантуанской рати въ Энеид, Окна (Ocnus — fatidicae Mantus et Tueci filins amnis) онъ выдавалъ за венета. Въ примчаніи къ словамъ поэта: ‘quingentos — quos ptre Benaco velatus arundine glanca — Mincius infesta dncebat in aeqaora pinu’ (Aen. X, 204—206) Сервій пишетъ: Beaacus lacus est Venetiae, de quo fluvius nascitur Mincius. Jure ergo dux Venetus (рчь идетъ о вышеприведенномъ мантуанскомъ вожд Окн) fluv ium provinciae suae depinxit in navi, quern Benaci filium, quia ex ipso habet originem, dicit.
115) Macrob. Saturn V. 2. Unde enim Veneto, rusticis parentibus nato, inter eilvas et fvtices edruo, vel levis Graecarum notitia literarum.
116) Это слдуетъ заключить изъ теперешней разности нарчій, замчаемой между населеніемъ на востокъ отъ р. Минчіо, т. е. веронезцами, и брешіанцами, ихъ сосдями къ западу. ‘Есть поразительное различіе въ произношеніи между брешіанцами и веронезцами, пишетъ Филіаси, а также въ нарчіи тхъ и другихъ. Брешіанцы имютъ шероховатый и жесткій выговоръ, какъ и другіе жители Ломбардіи, а у веронезцевъ выговоръ мягкій и нжный, совершенно сходный съ нарчіемъ вичентинцевъ, падуанцевъ и остальныхъ венеціанцевъ’: Filiasi, I, 77 (сравни также Maffei, Ver. ill. I, 12). По замчанію того же автора, пограничную черту между обоими нарчіями, ломбардскимъ и венеціанскимъ, составляетъ Гардское озеро и р. Минчіо.
117) Восточная часть Альпійскаго хребта, тамъ, гд онъ ограничивалъ землю венетовъ, называлась въ древнйшее время венетскими Альпами и впослдствіи, подъ римскимъ владычествомъ, получила имя юлійскихъ (Amm. Marc. XXXI, 16: Alpium Juliarum, quas Venetas appellab at antiqaitas). Венеты, какъ видно по всему, заняли только равнину до подошвы этихъ горъ, приблизительно въ предлахъ ныншней Венеціанской области. Нагорная страна осталась въ рукахъ туземнаго племени, которое обнимали общимъ именемъ ретовъ и къ которому принадлежали и эвганеи. Самое подробное исчисленіе колнъ этого племени на Альпійскомъ трофе Августа (см. Plin. III, 20). О дикости альпійскихъ горцевъ въ древности мы имемъ множество свидтельствъ, которыя было бы лишнимъ помщать здсь. Приведемъ только одно, потому что въ немъ рчь идетъ о венетскомъ Антенор. Serv. ad Aen. I, 243 примч. къ стихамъ: ‘Antenor potuit, mediis elapsus Acbivis — Illyricos penetrare sinus atque intima tutus — regna liburnorum’: tutus: ideo tutus, quia Raeti Vindelici ipsi sunt Liburni, saeviesimi admodum populi.
118) Границу между землею венетовъ и петровъ составляла, по крайней мр во времена римскаго владычества, мстность, называвшаяся Тимавомъ (Страб. V, 1 9), между ныншнимъ г. Тержичемъ (а по-итал. Монфальконе) и станціей Набрежиной, о Тимав см. ниже.
119) Плин. III, 21. Conventum Scardonitanum petunt Japydes et Liburnorum civitates XIII, e quibus Lacinienses, Stlupinos, Burnistas, Olbonensis nominare non pigeat. Птолемей приводитъ въ числ городовъ Либурніи . Шафарикъ вполн справедливо отождествляетъ этотъ городъ съ Столпомъ, , въ приморской Хорватіи, упоминаемымъ у Константина Багрянороднаго между Хлвномъ (нын Ливно въ Босніи) и Тниномъ (нын Книнъ въ Далмаціи), но положеніе его можетъ быть опредлено только приблизительно по этимъ указаніямъ.
120) Это несомннно доказывается какъ всмъ, что намъ извстно о характер народовъ, обитавшихъ тамъ въ древности, такъ и совершенно не-славянскимъ типомъ именъ мстныхъ и личныхъ того края. Славяне, занявшіе его въ VI или VII столтіи по Р. Хр., передлали эти имена на свой ладъ, но и самая эта передлка показываетъ, что славяне имли тутъ дло съ словами изъ чужого языка. Наконецъ, и самыя племена, населившія этотъ край въ древности, носятъ названія совершенно чуждыя славянской рчи, кром приведенныхъ выше стлупиновъ.
121) Страб. VII, 5 4. ‘ .
122) Strab. VII. 5 X. Ливій (X, 2) говоритъ также, по поводу событій 301 г. до Р. Хр.: Ilyrii Libumique et Ietri, gentes ferae et magna ex parte latrociniie maritimis infames. Свидтельствъ объ этомъ историческомъ характер племенъ, владвшихъ восточнымъ берегомъ Адріатики, можно бы привести множество изъ всхъ писателей древности, которые только ихъ касались. См. въ особенности Polib. II, 8, Diodor. XV, 13, Appiav. Ilyrica.
123) Время кельтскихъ завоеваній къ сверу и югу отъ Альпъ опредляется съ одной стороны тмъ, что эти завоеванія совершились посл времени, когда писалъ Геродотъ (450 лтъ до Р. Хр.) и должны были предшествовать нападенію кельтовъ на Римъ (390 или 388 г.), а также ихъ сношеніямъ съ Александромъ Македонскимъ (335 г.), когда они являются обладателями страны на сверъ отъ Адріатическаго моря. См. Contzen, die Wanderungen der Kelten, 102—104, гд вполн доказана несостоятельность извстія Ливія, отдляющаго долгимъ срокомъ (200 л.) вторженіе галловъ въ Италію отъ ихъ нападенія на Римъ. По извстію, сохраненному Аппіаномъ, вторженіе въ Италію случилось въ 392 году до Р. Хр. (97-я олимпіада), показанія о нападеніи на Римъ колеблются между 390 и 386 годами.
124) О томъ, что карпы принадлежали въ кельтскому племени, мы имемъ свидтельства несомннныя (см. Contzen 54). Впрочемъ самое имя ихъ кельтское и значитъ до сихъ поръ у кельтовъ: скала.
125) Ныншнее населеніе альпійскаго предгорья и ближайшихъ къ Альпамъ раввинъ въ восточной части Венеціанской области (Удинскомъ или, по-славянски, Видемскомъ кра), отъ границъ славянскаго племени по р. Соч (Изонцо) до р. Ливенцы, говоритъ особымъ романскимъ нарчіемъ, рзко отличающимся своими шероховатыми звуками отъ мягкаго, плавнаго нарчія венеціанскаго. Это нарчіе такъ называемое фріульское или фурлянское. Весьма вроятно, что оно обозначаетъ собою потомковъ карновъ, также какъ нарчіе венеціанское — потомковъ венетовъ. Въ самой Краин кельтскіе карны исчезли подъ новою волною славянскою, захлынувшею эту страну въ VI вк по Р. Хр.
126) Вотъ слова, какими греческій историкъ Діодоръ (писавшій въ І-мъ вк до Р. Хр.) характеризуетъ этотъ народъ, бытъ котораго долженъ былъ имть самое ршительное вліяніе на венетовъ, вытснившихъ его изъ сверо-восточной Италіи: ‘Тиррены (такъ называли греки этрусковъ), въ древности отличавшіеся своимъ мужествомъ, владли обширною страною и построили много значительныхъ городовъ. Также обладали они большими морскими силами и долго властвовали на мор, давъ свое имя омывающему (западный) берегъ Италіи морю. Стараясь объ усовершенствованіи пшаго строя, они изобрли военную трубу…. чтобы возвысить власть военачальниковъ, окружили ихъ жезлоносцами (ликторами), дали имъ сдалище изъ слоновой кости и мантію, окаймленную пурпуромъ. Чтобы удалить отъ себя шумъ толпы служителей, придумали строить портики у домовъ…. Особенно занимались они письменностью, изученіемъ природы и боговъ (и боле всхъ людей выработали прорицаніе по молніи….. Обладая страною плодородною, они не только живутъ въ довольств, но имютъ даже излишки, позволяющіе наслажденія и роскошь. Два раза въ день изготовляютъ они себ обильную трапезу и, не говоря о другихъ предметахъ роскоши, у нихъ для возлежанія ковры съ рисунками цвтовъ, на столъ ставится множество серебряныхъ ковшей, прислуживаетъ не малое число рабовъ, изъ которыхъ одни отличаются красотою, другіе щеголяютъ богатствомъ одежды боле чмъ пристойно рабскому состоянію…’ (Diodor. V, 40).
127) Скимнъ Хіосскій, ст. 375—390.— Скимнъ (писавшій около 90 г. до Р. Хр.). самъ указываетъ, что онъ почерпнулъ свое описаніе Адріатическаго поморья у еопомпа (жившаго въ 374—80S г.), и потому его показанія относятся въ этомъ случа по времени сего послдняго. Онъ прибавляетъ, на счетъ климатическихъ особенностей венетскаго края, что страна эта замчательна внезапными перемнами въ воздух, особливо лтомъ, вихрями, грозами и смерчами. Справедливость этого наблюденія подтверждается и теперь: см. Филіаси, II, 8.
128) Страбонъ V, 1 4, 5.— Влажность и теплота климата имли конечно послдствіемъ и то, что венетскій край изобиловалъ наскомыми. Изобиліе это было таково, что существовало народное мнніе, будто сами деревья въ земл венетской порождали изъ себя червей. Augustinus contra Faustum VI (t. VIII, p. 150): animaliom corpora, quae non de concubitu oriuntur, sicut sunt innumerabilia genera vermium, quorum nonnullos vulgo edont quaedam Veneti regiones ex arboribus natos.
129) См. выше примч. 123. Вторженіемъ галловъ, совершившимся около 400 г., этруски были оттснены далеко отъ границъ венетовъ.
130) До сихъ поръ въ стран венетской, въ Патавіи, Виченц, Атесте, а также въ Адріи и Верон, найдено до 27 памятниковъ съ остатками письменъ неримскихъ (см. Fabretti, Glossarium italicum, inecr. Italiae superioris n.n. 13—40, и Mommsen, die nordetruekischen Alphabete). Но изъ нихъ только 7 или 8 представляютъ два или нсколько цлыхъ словъ. Слова эти писаны буквами, весьма похожими на этрусскія, и по звукамъ показываютъ, насколько можно судить при такомъ недостаточномъ матеріал, сходство съ надписями, найденными въ Тирол, Тессин и другихъ альпійскихъ странахъ. Это заставляетъ думать, что надписи венетскаго края принадлежатъ нарчію первоначальныхъ, сродныхъ этрускамъ и альпійскимъ ретамъ, жителей этой страны, или такъ называемыхъ эвганеевъ. Вроятно, что венеты, при завоеваніи сверо-восточнаго угла Италіи не обладавшіе знаніемъ письменъ и на той ступени развитія, на которой они остались, не ощущавшіе особенной потребности въ грамот, прибгали въ случаяхъ необходимости къ письменности туземцевъ. Извстна только одна, найденная близъ Гардскаго озера, надпись, которая вовсе отличается по характеру отъ эвганейскихъ. Первыя четыре строки представляютъ слова:

TETVMVS
SEXTI
DVGIAVA
SA X ADIS,

затмъ идутъ дв строки, писанныя совершенно оригинальными, непонятными письменами.— Подробности о всхъ этихъ надписяхъ см. въ вышеприведенномъ сочиненіи Моммзена.
131) Такъ извстныя въ исторіи имена Arriue, Paetus, Caecina происхожденія этрусскаго, какъ видно по сравненію этихъ именъ съ именами на этрусскихъ гробницахъ (см. эти имена въ словар Фабретти). Впрочемъ, нтъ причины полагать, что сами роды, носившіе ихъ, были изъ Этруріи. Имена могли быть заимствованы, какъ обычаи, наряды и т. под. Съ другой стороны замтимъ, что на нсколькихъ этрусскихъ гробницахъ встрчаются имена Venete, Venetia, Venetial.
132) Подъ греческимъ именемъ Тпрреновъ.
133) Романинъ, Storia documentata di Venezia I, 18.
134) Прежде кельтовъ начало такого движенія съ запада на востокъ было сдлано греческимъ племенемъ, но не сплошными массами, а отдльными колоніями, выселявшимися на берега Малой Азіи, на побережье Чернаго моря и т. д.
135) Liv. V, 34. Iustin. XXIV, 4. См. Contzen, die Wanderungen der Kelten.
136) На одновременность указываютъ какъ разсказъ Ливія и Трога Помпея (въ извлеченіи Юстина), такъ и приведенныя выше хронологическія данныя.
137) Страб. IV, 6 10.
138) Liv. V, 87. invisitato et inandito hoste ab Oceano terrarumque ultimis oris bellum dente. Нашествіе галловъ на Италію, Норикъ и Иллирійскія земли въ IV вк до Р. Хр. иметъ такъ много сходнаго съ позднйшимъ вторженіемъ кимбровъ и тевтоновъ, извстнымъ намъ по весьма подробнымъ и совершенно достоврнымъ описаніямъ, что всякое сомнніе насчетъ огромности и внезапности этого завоеванія устраняется.
139) Полибій, V, 17.
140) Liv. X, 2. semper autem cos in armis accolae Galli habebant.
141) Полибій, II, 18.
142) Excepto Venetornm angnlo, qui sinum circumcolunt maris, такъ выразился Ливій (V, 33) о владніяхъ этрусковъ въ верхней Италіи, доставшихся потомъ галламъ.
143) Полиб. II, 18. () , , ‘ , , , , .
144) Полибій, тамъ же. Посл вторженія венетовъ, по словамъ того же историка, произошли у галловъ междоусобныя войны, и сверхъ того ‘нкоторые изъ живущихъ у Альпъ народовъ вооружались на нихъ и часто собирались противъ нихъ общими силами’ (Polyb. II, 18). Въ виду того, что намъ говоритъ Ливій о постоянной вражд венетовъ противъ галловъ, нельзя сомнваться, что они принимали участіе въ этихъ предпріятіяхъ.
145) Какъ напр. побду Камилла надъ галлами, которая оказывается чистымъ вымысломъ: см. Mommsen, rm. Gesch. I, 306. Contzen, 117.
146) Память объ этой дружб высказывается, между прочимъ, и въ римской поэзіи, длающей венетовъ врными поборниками родоначальника римлянъ Энея въ его войнахъ съ вождями этрусковъ и другихъ племенъ Италіи. См. Serv. in Acn. VII, 715, IX, 505.
147) См. выше, IX.
148) Diodor. XV, 13.— Лиссъ, нын Алессіо или по-славянски Лешъ, въ сверной Албаніи, у впаденія въ море р. Дринъ (въ древи. Дрилонъ), Фаръ — на остров того же имени, что нын Лесина, по-славянски Хваръ.
149) Страбонъ, V, 1 4, сравн. ниже, примч. 186.
150) Рка эта и въ старину называлась также Brentesia (Messal. Aug. 10: Brentesin, idem ac Medoacus maior flumen Patavium urbem prmtervchens). Нкогда Брента текла черезъ самый городъ Патавій, находившійся, какъ) кажется, у сліянія ея съ рчкою Бакильоне (древн. Meduacns minor или Rctron). Въ настоящее время сліяніе это отошло ниже Патавія: теперешняя Падуа стоитъ на одномъ Бакильоне. См. топографическія подробности у Филіаси, т. II, гл. 7. По объясненію того же Филіаси, спартанцы въхали въ ныншнюю laguna di Chioggia и оттуда въ устье Бренты. Описаніе Ливія, по его словамъ, черта-въ-черту соотвтствуетъ этой мстности. Имя Медуака осталось за однимъ изъ въздовъ въ лагуну, въ которую втекаетъ Брента, въ форм Matamaucus или Mcdomaucus (въ средне-вковыхъ памятникахъ), нын Malamocco.
151) Ливій, X, 2.
152) еопомпъ, изъ котораго черпалъ Скимнъ Хіосскій, см. выше примч. 127.
153) Скимнъ Хіосскій, выписывающій и тутъ изъ еопомна, въ этомъ мст (ст. 375 и слд.) какъ будто говоритъ вообще о населеніи края при Адріатик, но тутъ же описываетъ его природу, его постоянно влажный климатъ и т. д., такими словами, которыя могутъ относиться только до венетской страны, и затмъ переходитъ къ извстію, что у венетовъ считается 50 городовъ.
154) Страб. V. 1, 7.
155) Главныхъ рукавовъ или протоковъ считали семь (Mela II, 4, Plin. Ш, 16, гд они исчислены). Лагуны въ мстности, гд сверный рукавъ Пада, fossae Philistinae, соединялся каналами съ низовьями Аднжи, т. е. около ныншней Венеціи, назывались ‘семью морями’ septem maria (Plin. тамъ же, Flerod. VIII, 7) Судя по словамъ Плинія, каналы въ этикъ мстахъ были сдланы еще этрусками, т. е. первоначальными обитателями края, предшествовавшими венетамъ: omnia ca Flavia fossa, quam primi а Sagi fecere Tusci egesto amnis impetu per transversnm in Atrianornm paludes quae septem maria appellantnr, nobili portu oppidi Tuscorum Atriae, а quo Atriaticum marc ante appellabatur quod nunc Hadriaticum. Подробную топографію низовьевъ Пада со всми его рукавами и каналами по древнимъ свидтельствамъ сравнительно съ настоящимъ положеніемъ края читатель найдетъ у Филіаси, томъ II, гл. 2, 3, 4.
156) Страб. V, 1 б.
157) Страбонъ, тамъ же.
158) Servius in Georg. I, 262 Lintres: fiuviatiles naviculas. Sane non sine ratione linrinm meminit, quia pleraque pars Venetiarum fiuminibus abundans, lintribus excrcet omne commercium, nt Ravenna, Altinum, ubi et venatio et aucupia et agrorum cultura lintribus excrcetur.
159) Plin. H. N. XXI, 12.
160) Sidon. Apollin. Ep. I, 5: cursoriam (sic navigio nomen) ascendi.
161) Virgil. Georg. I, 262: cavat arbore lintres.
162) Collegium nautarum ariliccnsium: надпись въ Веронскомъ музе.
163) См. обо всемъ этомъ подробности у Филіаси, I, 171. 202. II, 35.
164) Такъ было по крайней мр во время Римской имперіи. См. Сидонія Аполлинарія, который, отправляясь изъ Галліи въ Равенну, посл перезда черезъ Альпы, слъ на Тичин въ скороходку (cursoria) съ гребцомъ-венетомъ (venetus remex), этотъ гребецъ доставилъ его до Бриксиллы (Brixilla), гд смнился другимъ судохозяиномъ (Sidon. Apoll, ер. I, 15).
165) Veneti…. proxumique Pannoniae et agentes circa mare Hadriaticum, говоритъ Плиній (XXXVII, 2).
166) Страб. V, I 8. ‘ . Здсь имя иллирійцевъ принято, разумется, не въ смысл этнографическомъ, а какъ общее, употреблявшееся особенно тогдашнею римскою администраціею, обозначеніе народовъ между Альпами и среднимъ теченіемъ Дуная.
167) Страбонъ, тамъ же.— О цвтущемъ состояніи Аквилеи, которая въ эпоху римскихъ императоровъ сдлалась вторымъ посл Рима городомъ Италіи, объ ея обширной торговл мы имемъ много свидтельствъ. Такъ, между прочими, Геродіанъ, по случаю осады Аквилеи Максиминомъ въ 238 г., говоритъ, что это былъ ‘весьма большой и многолюдный городъ, который, находясь у моря, служилъ для Италіи и всхъ народовъ Иллирика рынкомъ, гд произведеніи материка, привозимыя сухимъ путемъ или по ркамъ, нагружались для отвоза за море, а къ народамъ материка отправлялись заморскіе товары и также вино, производившееся въ изобиліи окрестною страною’ (Herod. VIII, 2). См. также импер. Юліана (Orat. II, р. 71). Auson. Clar. urbes. Aquilea:
Nona inter clarae Aquilea cieberis urbes,
Itala ad Illyrios obiecta colonia montes,
Moenibus et portu celeberrima….
168) Martial. X, 93, говоритъ объ Эвганейскихъ берегахъ Геликаона (Геликаонъ былъ по Иліад одинъ изъ сыновей Антенора), т. е. о Патавинскомъ кра:
Si prior Euganeas, Clemens, Helicaonis oras
Pictaque pampineis viderie arva jngis,
Perfer Atestin nondum vulgata Sabines.
Carmina purpurea sed modo tuta toga etc. Окрестности Аквилеи доставляли много для вывоза вина къ свернымъ народамъ (см. прим. 167).
169) См. выше, примч. 147.— Переходъ центра Адріатической торговли изъ Патавія въ Аквилею точь-въ-точь соотвтствуетъ такому же переходу, совершившемуся въ новое время — изъ Венеціи, сосдки древняго Патавія, въ сосдство Акивлеи, Тріестъ.
170) Страб. V, 1. 7. , . Сравни Мелу II, 4: urbium opulentissim Fatavium etc.
171) Страбонъ, тамъ же.
172) Именно, онъ говоритъ, что употреблявшаяся въ Патавіи шерсть была средняго сорта, т. е. не самаго мягкаго и не самаго грубаго. О патавійскихъ тканяхъ упоминаетъ и Марціалъ (XIV, 148):
Vellcra cum sumant Patavin milita trilices,
Et pingues tunicas serra eecare potest (т. e.: ‘Хотя и много шерсти идетъ на патавійскія ткани, но пилой можно разсчь и самое толстое сукно’).
173) Columella de re rust. VII, 2. Nunc Gallic (oves) pretiosiores habentur, prcipue Altinatee. Martial. XIV, 155: Velleribus primis Apulia, Parma secundis — nobilis, Altinum tertia laudat ovis. Tertullian. de pallio, 3: nec de ovibus dico Milesiis et Selgicis et Altinis.
174) Альтино? Сравн. извстное въ древней Руси названіе рки Альта, Олтыня — деревня со старинными укрпленіями въ Чехіи (въ Таборскомъ кра).
175) Нын это деревня Altino. Бжавшіе передъ гуннами жители Альтинума составили зерно населенія Венеціи, точно также какъ ея дворцы строились въ начал преимущественно изъ мрамора и камня, привозившагося изъ развалинъ этого древняго города: поэтому можно судить о населенности Альтинума и великолпіи его зданій. См. Филіаси т. II, гл. 7 и 9.
176) Martial. IV, 25. Сравн. также Strab. V, 1. 7. Mela, VI, 4. Tacit. Histor. III, 6. Herodian, VIII, 6.
177) Martial. IV, 25. Aemula Baianis Altini litora villis.
178) Plin. III, 16. Эдронъ — нын Chioggia, Брундулумъ — Brondolo.
179) Городъ этотъ упоминается, между прочими, Эліаномъ (. Nat. Anim. XIV, 8), который подробно разсказываетъ о томъ, какъ ловили угрей въ протекающей у Вкетіи рк, называемой Эретеномъ (: у другихъ писателей рка эта, ныншній Бакильоне, носитъ названіе Retron или Meduacus minor). Для этой ловли бросались въ воду прикрпленные къ трости куски свжихъ бараньихъ кишекъ, въ которые эта рыба вцплялась. И въ настоящее время рки въ той мстности изобилуютъ угрями: см. Филіаси, II, 185.
180) Вс эти города приводятся Плиніемъ Ш, 19: in mediterraneo regionis decum…. Venetorum Ateste et oppida Acelum, Patavium, Opitergium, Vicetia…. dein (говоря о подгорь Альпъ)…. ex Venetis Atina et Caelina, Carnis Segeste et Ocra, Tauriscie Norcia.— Встрчаются также въ разныхъ памятникахъ и надписяхъ имена многихъ другихъ городовъ въ венетскомъ кра. Читатель найдетъ ихъ перечень, между прочимъ, у Форбитера, Handb. der alten Geographie, III, 582—584.
181) Plin. III, 16. Strab. V, I, 8. Plutarch. Camill. 16.
182) Strab. V, 1, 7. Plin. III, 16. Serv. in Georg. I, 262 (см. выше примч. 158). lord. 29. Городъ Спина, лежавшій нсколько сверне Равенны, гд нын сел. Spinazino, былъ нкогда морскою пристанью у одного изъ южныхъ рукавовъ Дада, называвшагося Ватреномъ (нын. Santemo), въ отдаленной древности жители Спины властвовали надъ моремъ. Но засореніе морского берега шло здсь такъ быстро, что уже во время Страбона Спина очутилась въ 90 стадіяхъ (10—18 верстъ) отъ моря и сошла до степени незначительной деревни. Основателемъ Спины почитался Діомедъ, т. е. конечно народный герой умбровъ, котораго греки отождествили съ Діомедомъ. Во время процвтанія этого города, онъ находился въ сношеніяхъ съ Греціею, какъ видно по богатымъ приношеніямъ спинетовъ, хранившимся въ Дельфійскомъ храм (Страбонъ V, 1, 7. IX, 3, 8). Этимъ, вроятно, объясняется существовавшее во время Страбона мнніе, будто Спина была греческою колоніею.
183) Polyb. II, 17.
184) Theopomp, fragm. 143. . Разсказъ еопомпа приводится Эліаномъ и другими писателями. Сходное съ еопомпомъ извстіе читаемъ въ приписываемой Аристотелю книг de mirab. auscult. (гл. 129), съ тою только разницею, что по этому извстію венеты клали галкамъ не пироги, а зерна разныхъ хлбовъ.— Въ настоящее время этотъ край изобилуетъ, если не галками, то воронами, которыя, по словамъ Филіаси (I, 239), живутъ огромными стаями около лагунъ и развалинъ Альтинтма, Конкордіи и Аквилеи.
185) .
186) Венетскія лошади вошли въ особенную славу въ Греціи съ того времени, какъ спартанецъ Леонъ, въ 440 г. до Р. Хр., выигралъ на нихъ призъ на Олимпійскихъ играхъ (Eustath. ad H. И, 852). Діонисій, тираннъ Сиракузскій, о которомъ мы упоминали выше (онъ властвовалъ съ 405 по 367 г. до Р. Хр.) выписалъ отъ венетовъ породу бговыхъ лошадей для завода ( (Strab. V, 1. 4). Особенно цнились венетскія кобылы для упряжи: Eutath. l. c. ( ) ). Страбонъ, свидтельствуя о слав, которою венетскія лошади встарину пользовались, утверждаетъ вмст съ тмъ, что въ его время ничего такого уже вовсе не было ( ). (V, 1, 4, см. также 9).
Впрочемъ и въ позднйшіе вка, даже при византійскихъ императорахъ, имя венетовъ играло большую роль на конскихъ ристалищахъ. Замтимъ, что у грековъ венетская порода лошадей называлась не только , но и : Hesych. , , . , , (объ этихъ двухъ послднихъ выраженіяхъ см. ниже, примч. 192). : . . Названіе ‘эндіи’ любопытно, какъ примръ, что и къ грекамъ доходила другая форма имени венетъ, Бендъ. Мы уже видли такой примръ тамъ, гд Софоклъ говоритъ объ Индахъ, у которыхъ рождается янтарь (см. выше, примч. 105).
187) Liv. X, 2. tribus maritimis Patavinorum vicie colentibus eam oram.
188) См. ниже примч. 225.
189) Страб., V, 1, 8. , . Хотя въ латинскомъ перевод Страбона слова ‘ ‘ передаются ‘templum memorabile’, однако, изъ дальнйшаго описанія ясно, что тутъ собственно храма никакого не было и что подъ словомъ Страбонъ разумлъ ‘святилище’ вообще, святилище, состоявшее, какъ онъ разсказываетъ, изъ двухъ священныхъ рощъ и священнаго родника.
190) Это сказаніе можно признать несомннно принадлежавшимъ венетамъ, потому что Страбонъ, приводя его, ссылается на Полибія, писателя весьма разборчиваго и, жившаго притомъ въ такое время, когда венеты еще сохраняли вполн свои народныя особенности, см. Страб. V, 1, 8: ( ) . ‘ , . Также Плиній (III, 30): clarae ante ostia Timavi calidorum fontium cum aestu maris concrescentium (insulae) Подъ именемъ Тимава разумли какъ всю вообще эту священную для венетовъ мстность, что видно изъ приведенныхъ словъ Страбона, такъ въ частности иногда родники, иногда рку, иногда озеро, тамъ находившіяся. См. Liv. XLI, 5, 6: ad lacum Timavi. Virgil. Aen. I, 242:
Antenor potuit, mediie elapsas Achivie
Wyricos penetrare sinus atque intima tutus
Regna diburnorum, et fontem superare Timavi,
Unde per ora novem vasto cum murmure montis
It mare prornptum et pelago premit arva sonanti.
Claudian. de III Consul. Honorii, v. 120: Phrygii numerantur stagnа Timavi. Plin. III, 18 amnis Timavos Auson. Clar urb. XIV aequoreo non plenior аmne Timavus. Клавдіанъ (de VI consul. Honorii, 196), исчисляя венетскія рки (Venetoa amnes) говоритъ: velox Athesis tard usque meatu Mincius inque novem consurgens ora Timavus.
Въ настоящее время не видно семи (или девяти) отдльныхъ родниковъ Тимава, они слились, такъ что осталось всего два, которые по-прежнему образуютъ широкій потокъ, имющій весьма короткое теченіе, но судоходный до самой своей вершины. Онъ находится въ 1/4 часа разстоянія отъ мстечка Двинъ (по-итальянски Дуино), лежащаго между г. Тержичемъ (по-итал. Монфальконе) и станціею желзной дороги Набрежиной. Мстность эта совпадаетъ, въ настоящее время, съ этнографическою границею словенцевъ и италіянцевъ, у свернаго угла Тріестскаго залива. У итальянцевъ, тутъ живущихъ, описанный нами потокъ сохраняетъ свое древнее наименованіе: Тимаво, словенцы обыкновенно называютъ его Штиванска вода, сокращенно вмсто Шентиванска вода, по церкви св. Іоанна, находящейся близъ источниковъ. Въ этой же мстности есть два озера, но неизвстно, которое изъ нихъ обозначалось у древнихъ подъ имевемъ Тимавскаго, одно, ближайшее въ потоку, но меньшее, называется теперь Езеро при Саблдругое, подальше, довольно большое — Езеро Добердобско, отъ имени деревни Доберъ-дбъ (т. е. Добрый-дубъ), лежащей у озера. Свднія эти сообщены намъ уроженцемъ той мстности, г. Маришичемъ, профессоромъ въ Гориц. Сравн. также Филіаси, I, 485 и слд. Объясненія Катанчича (Orb. antiq. I, 425), полагавшаго Тимавъ западне, близь устья Сочи (Isonzo), основаны на недоразумніи.
191) Страб., V, 1, 8. О значеніи Геры въ Аргос и Артемиды въ Этоліи, см. Preller, Griech. Mythologie, I, 125, 285. И, 303.
192) Приведемъ здсь сказаніе, сохраненное Страбономъ и относящееся къ священнымъ рощамъ венетовъ на Тимав. Былъ человкъ, изъ числа знатныхъ, отличавшійся своею самонадянностью и подсмивавшійся надъ врованьемъ въ священное значеніе этихъ рощъ. Онъ встртился случайно съ охотниками, державшими волка въ стяхъ. Они въ шутку предложили ему взять волка на поруки и общали выпустить его изъ стей, если онъ заплатитъ за убытки, которые волкъ сталъ бы причинять. Тотъ согласился. Тогда волкъ, получивъ свободу, загналъ къ своему избавителю на конюшню прекрасный табунъ лошадей, неимвшихъ тавра. Тотъ взялъ лошадей себ, наложилъ на нихъ тавро, изображавшее волка. Этихъ лошадей прозвали ‘волконосцами’ и он отличались не столько красотою, сколько быстротою. Наслдники человка, который ихъ такимъ образомъ пріобрлъ, сохраняли знакъ тавра и имя породы, сдлавшейся знаменитою, и, чтобы она велась только у нихъ, положили за правило никогда не отчуждать кобылъ этой породы.
193) Страб., V, 1, 8: см. выше примч. 185.
194) См. Scylax, 16. … . Есть объ этомъ и множество другихъ свидтельствъ.
195) Страб., VI, 3, 9, () .
196) Изъ намековъ Марціала видно, что съ Тимавомъ соединялось также какое-то сказаніе, относимое къ Кастору и къ его коню Киллару (1У, 26):
Aemula Baianis Altini litora villis
Et Phatontei conscia eylva rogi,
Quaeque Antenoreo Dryad um pulcherrima
Fanno Nupsit ad Eugaueos Sola puella lacus,
Et tu Ledaeo felix Aqaileia Timavo,
Hic nbi septenos Cyllarus bansit aqnae:
Vos eritis nostrae portas requiesqae senectae,
Si juris fuerint otia nostra sai.
Также въ другомъ стихотвореніи (VIII, 28) Марціалъ спрашиваетъ у своей тоги, ‘считали ли овцы, изъ шерсти которыхъ она соткана, многочисленныя русла Тимава, откуда нкогда пилъ звздоносецъ Килларъ?’.
An tua multifidum numeravit lana Timavum,
Quem pius astrifero Cyllarus ore Dibit?
Въ выписанномъ выше стихотвореніи, Марціалъ упоминаетъ также о какой-то Сол, повидимому, одной изъ нимфъ венетскаго края: ‘тамъ, гд у Эвганейскихъ озеръ, говоритъ онъ, прекраснйшая изъ дріадъ, два Сола сочеталась съ антеноровымъ (т. е. патавипскимъ) фавномъ’. Мы ничего больше не знаемъ объ этомъ ми.
197) Liv. X 2. Rostra navium spoliaque Laconum in aede Innonis veteri fixa, multi supersnnt qui videront Patavi.
198) См. ниже примч. 202. Жрецы упоминаются въ нсколькихъ латинскихъ надписяхъ, принадлежащихъ венетскому краю (см. Катанчича Istri adcol. geogr. I, 259, гд приведены эти надписи). Хотя встрчающіяся въ нихъ жреческія должности (pontifex, augur, quindecimriri sacris faciundis и т. д.) принадлежатъ іерархіи римлянъ, однако существованіе храма въ Патавіи еще задолго до римскаго владычества заставляетъ предполагать, что венеты и тогда уже имли своихъ жрецовъ, къ которымъ потомъ примнили употреблявшіеся въ Рим титулы.
199) Особенно прославился жрецъ и прорицатель Апонскаго оракула Корнелій, про котораго разсказывали, будто бы онъ въ день Фарсальской битвы между Цезаремъ и Помпеемъ, находясь въ Патавіи, видлъ передъ собою и объявлялъ народу ходъ сраженія и наконецъ провозгласилъ побду Цезаря. Aul. Gell. XV, 18. Quo С. Caesar et Cn. Pompeius die per civile bellum signis conlatis in Thessalia conflixcrant, res accidit Patavi in Transpadana Italia memorari digna. Cornelius quidam sacerdos, et nobilis et sacerdotii rcligionibus venerandus et castitate vitae sanctus, repente mota mente conspicere se procul dixit, pugnam acerrinam pugnari ac deinde alios cedere, alios urgere, caedem, fugam, tela volantia instaurationem pugnae, impressionem, gemitus, vulnera, proinde ut si ipse in proelio versaretur, coram videre sese vociferatus est ac postea subito exclamavit, Caesarem vicisse. О томъ же Луканъ, Pharsal. VII:
Euganeo, si vera tides memorautibus, augur
Colle sedeus, Aponus terris ubi fumifer exit
Atque Antenorei dispergitur unda Timavi:
‘Venit summa dies, geritur res maxima, dixit,
Impia concurront Pompeii et Cesaris arma’ etc.
200) Клавдіанъ говоритъ объ Апон:
Publica morborom requies, commune medentum
Auxilium, prsens numen, inempta salue.
Cp. также описаніе этого источника у Кассіодора Ер. II, 89.
201) Claudian. Idyll. VI (Aponus):
Turbidus impulsa venti quum spargitur ar,
Glaucaque fumiferae terga serenat aquae,
Tunc omnem liquid! vallem mirabere fundi:
Tunc veteres hastae, regia dona, micant.
202) Это видно изъ разсказа Светонія объ император Тибері, обращавшемся къ Апонскому оракулу: Suet in Tib. 14: mox, cum lllyrcium petens (Tiberius) iuxta Fatavium adisset Geryonis oraculum, sorte tracta, qua monebatur, ut de consultationibus in Aponi fontem talos aureos iaceret, evenit, nt summum numerum iacti ab eo ostendeгепц bodieque visuntur sub aqua bi tali. Мы должны упомянуть, что еще въ исход III вка во Р. Хр., императоръ Клавдій (268—270) спрашивалъ будущее у Апонскаго оракула и получилъ отъ него, по словамъ историка (Trebell. Follio с. 10), откровеніе о судьб своей, своего брата и потомства. Требеллій Полліонъ даже приводитъ эти изреченія. Другой историкъ того же времени упоминаетъ также объ ‘Апонскихъ жребіяхъ’ (Appeniae — читай Aponiae — sortes), служившихъ оракуломъ императору Авреліану (270—275): см. Flav. Vopiscus in Firmo с. 3.
Изъ выписанныхъ выше словъ Светонія видно, что Апонскій оракулъ соединялся съ именемъ Геріона. Геріономъ называли извстное въ греческой миологіи чудовище, крылатое, о трехъ головахъ, оберегавшее на дальнемъ запад стадо похищенное у Солнца, — словомъ, олицетвореніе темной и враждебной силы, существо, которое, можетъ быть, слдуетъ отождествить съ славянскимъ Змемъ-Горынычемъ. По греческимъ сказаніямъ, Геркулесъ пошелъ побороть это чудовище и освободить стадо Солнца. Къ странствованію Геркулеса, когда онъ черезъ землю кельтовъ и скиовъ возвращался домой съ освобожденнымъ стадомъ, греки привязали много мстныхъ сказаній (напр. о происхожденіи скискаго народа, о чемъ впослдствіи, и мн. друг. См. Preller Griecb. Myth. И, 202—216), такимъ образомъ можно объяснить сочетаніе имени Геріона съ оракуломъ въ Венетскомъ кра. Тамъ показывались какія-то борозды въ скалахъ и называли ихъ слдами Геркулесова плуга. Клавдіанъ (Idyll.) говоритъ объ Апон:
Prtere grandes effosso marmore sulci
Saucia longinquo limite заxa secant,
Hercule! (sic fama refert) monstrantur aratri
Semita, nec casus vomeris egit opus.
203) Cassiodor. Ep. И, 39. Sed non bis tantum benefciis Antenorea terra foecunda est. Infert et alia, quae multo grandius obstupescas. Corda ilia (nt ita dixerim) montium in vicemsecretarii, negotia contend osa distinguant. Nam si quis forte pecus furatum pilis nativis soli to more spoliare prsumpserit, undis ardentibus frequenter immersum, necesse est, ut antea decoquat, quam emundare prvaleat. O vere secretarium iure reverendum! quando in bis aquie non solum sensum, sed etiam verum constat esse iudicium, et quod humana nequit altercatione dissolvi, fontium datum est aequitate definiri.
204) Тамъ же. Sed ut ipsum quoque lavacrum mundius redderetnr, stupenda quaedam continenti disciplina in undam, qua viri recreantur, si mulier descendat, incenditur, Срав. Martial. VI, 48: fontes Aponi rudes puellis.
205) О томъ, какъ одвались венеты и о домашней обстановк ихъ быта почти ничего неизвстно. Историкъ Венеціи, Романинъ говоритъ, что, судя по изображеніямъ древнихъ памятниковъ, венеты носили шляпы и короткіе волосы, прочее, что разсказываетъ Романинъ (I, 16), будто ихъ костюмъ былъ похожъ на азіатскій, съ широкими шароварами и т. п., основано на чистомъ недоразумніи: Романинъ примнилъ къ венетамъ извстіе о сигиннахъ, втви персидскаго племени, которая не иметъ съ ними ничего общаго. Римскій сатирикъ Ювеналъ (Sat. VIII) упоминаетъ о ‘жестокомъ венетскомъ кукол или капишон’ (contentusque ille Veneto duroque cucullo). Такого рода головной уборъ, по словамъ Романнна, сохраняли и впослдствіи жители Венеціанскихъ острововъ, гд долгое время и знать и простой народъ носили капишоны. Тотъ же историкъ, ссылаясь на то, что у римлянъ слово venetus стало употребляться въ смысл голубого, полагаетъ, что голубой цвтъ былъ любимымъ у венетовъ и находитъ тому замчательное подтвержденіе въ томъ, что еще въ XII вк венеціанцы носили одежду преимущественно голубого цвта. Мы встрчаемъ у нкоторыхъ греческихъ писателей извстіе, будто жители прибрежья Эридана (р. Но) носили черное платье, въ знакъ траура по фаэтон (Polyb. И, 16. Seyran, у. 400. Plutarch. Moral, de numinis vindicte, 12), но трудно ршить, была ли это просто выдумка греческой фантазіи, или дйствительно венеты любили темный цвтъ въ одежд, и это послужило поводомъ къ басн объ ихъ траур. Полибій высказывается такъ, какъ будто самый фактъ ношенія черной одежды признавался имъ за вымыселъ: () , , , , ta , … .
Переходя отъ одежды къ пищ, мы можемъ указать только на самыя отрывочныя извстія. Если врить Марціалу, венеты даже при изысканномъ стол начинали обдъ съ мелкой рыбы, которой и теперь множество въ лагунахъ, въ род пискаря: XIII, 88:
In Venetis sint lau ta licet convivia terris,
Principium cocnae gohius esse soi et.
Сравн. Colnm. de re rust. VIII, 17: exiguus gobio. Рыбу венеты умли готовить какимъ-то особеннымъ способомъ, сохранявшимъ ея природный цвтъ: Lamprid. Heliogab. 23. Pisces semper quasi in marina aqua cum colore suo coctos conditura veneta comcdit.
206) Можно привести только одну отрывочную черту, именно, что венеты, или во крайней мр жители волости Andes близъ Мантуи (in pago qui Andes dicitur, qui est a Mantua non procul), гд родился Виргилій, венетъ по происхожденію, садила въ землю, при рожденіи младенца, ростокъ тополя. Donat, de Viigilii vita: virga populea, more regionis in puerperiis eodem statim loco depacta.
207) Plin. jun. Ep. I, 14. Habet Minucius aviam maternam Serranara Proculam e manicipio Patavino. Nosti loci mores. Seirana tarnen Patavinis quoque severitatis excmplum est.
208) Martial. XI, 17.
Tu quoque nequitias nostri lususque libelli
Uda paella leges, sis Patavina licet.
Erubuit, posuitquo meum Lucretia librum,
Sed coram Bruto: Brute, rec&egrave,de, — leget.
209) Патавинское происхожденіе этой семьи несомннно доказываютъ сохранившіеся надгробные памятники рода Пэтовъ и рода Арріевъ, которымъ она принадлежала съ мужской и женской стороны. Нсколько такихъ памятниковъ открыты въ Патавіи, одинъ въ венетскомъ же город Опитергіи (Historia di Padova di Scrtorio Orsato, 55, 56). О патавинскомъ происхожденіи Трасеи Пэта свидтельствуютъ также Тацитъ и Діонъ Кассій. Для наглядности представляемъ слдующую родословную таблицу:

0x01 graphic

210) Нсколько подробностей изъ жизни Арріи старшей сохранены Плиніемъ мл. (Ер. въ 16). Особенно знаменита ей смерть. Въ царствованіе императора Клавдіи (въ 41 г.) мужъ Арріи, Цецина Патъ, принадлежавшій къ числу высшихъ римскихъ сановниковъ, былъ приговоренъ къ смерти за участіе въ попытк возстановитъ республиканское правленіе и древнюю свободу. По обычаю того времени, ему, какъ знатному римлянину, было предоставлено исполнить надъ собою приговоръ. Онъ уже взялъ въ руки кинжалъ, но не доставало ршимости, онъ колебался. Видя это, Аррія выхватываетъ у него кинжалъ, ударяетъ себя въ грудь, выдергиваетъ кинжалъ и подаетъ мужу со словами: ‘Пэтъ, не больно!’ (Paete, non dolet). См. Plin. Ер. III, 16, Martial I, 14, Tac. Annal. XVI, 34, Dio Cass. LX, 16.
211) Тацитъ (Annal. XVI, 21) называетъ его ‘virtutem ipsam’. Martial IV, 54: Divitior Crispo, Thrasea constantior ipso. Плин. мл. (Ep. VIII, 22) говоритъ о немъ, тіг mitissimue et ob hoc quoque maximue. Его мужественная и честная оппозиція Нерону, кроткое спокойствіе, съ которымъ онъ принялъ приговоръ смерти, его прощаніе съ Арріей, его предсмертное возліяніе ‘Юпитеру-освободителю’, все это столь извстно изъ Тацита, что мы этого здсь не повторяемъ.
212) Plin. Ер. VII, 19. Тацитъ (Ann. XVI, 84) разсказываетъ, что жена Трасеи, Аррія младшая, пыталась послдовать примру своей матери и окончить жизнь вмст съ мужемъ, но Трасеа убдилъ ее пощадить себя для дочери, которой она оставалась единственною опорою. Дочь ея Фаннія была выдана за Гельвидія Ириска, человка достойнаго вступить въ родство съ Трасеей, который нашелъ въ немъ друга по своему сердцу и послдователя своихъ благородныхъ убжденій (Тас. Hist. IV, 5). Прекрасную характеристику Фанніи и ея матери мы находимъ въ вышеприведенномъ письм Плинія младшаго.
213) Какъ сильна была связь этого семейства съ родиной, видно уже изъ того, что Трасеа, уже римскій сенаторъ и притомъ одинъ изъ знатнйшихъ сенаторовъ Рима, не пренебрегъ явиться въ Патавій, чтобы принять участіе въ тамошнемъ старинномъ народномъ праздник (см. выше примч. 81, 83).
214) Macrob. Satumal. I, 11. Aeinio Pollione acerbe cogente Patavinos, ut peconiam et arma conferrent, dominisque ob hoc latentibus, prmio servis cum libertate proposito, qui dominos snos proderent, constat servorum nullum, victum prmio, dominum prodidisse.
215) Полибій II, 23, 24. Страб. V, 1 9.
216) Rm. Gesch. I. 527.
217) Въ ныншней Истріи.
218) Sil. Ital. Punic. VIII, 590, 606. XII. 212. Въ несчастной для Рима битв при Каннахъ (216 г.), съ особеннымъ геройствомъ сражался, по словамъ Силія Италика, венетскій вождь Педіанъ, ‘который велъ свой родъ отъ Антенора и съ которымъ среди родовъ венетскихъ (Venetae ex ordine gentes) не могъ сравниться никто, подымался ли онъ на войну или кротко предавался музамъ и уединенной жизни ученаго и пснопвца’.
219) См. Моммзена, Rm. Gesch. I. 637 и въ другихъ мстахъ.
220) Полибій II, 35. Этотъ характеристическій отзывъ помщенъ имъ при окончанія въ 225 г. первой войны съ боіями и инсубрами въ сверной Италіи.
221) Liv. XXXIX, 22, 54. ‘Neque illos recte fecisse, quum in Italiam venerint, oppidumque in alieno agro, nullius Romani magistratus, qui ei provinci praeesset, permissu, aedificare conati eint, neque senatui placere, deditos spoliari…. Alpes prope inexsnperabilem finem in medio esse’.
222) Strab. V, 1 8): . Cp. Liv. XLIII, I: Aquileiensium…. coloniam… novam et infirmam… inter infestas nationes Istrorum et Illyriorum. Пограничное положеніе Аквилеи было причиной, что ее причисляли то къ венетскому краю (Ливій XXXIX, 22), то къ Карніи (Плин. III, 18. Птол. III 1 29). Но что Аквилея принадлежала точно къ владніямъ венетовъ, явствуетъ изъ того, что Тимавское святилище, лежавшее отъ нея дальше къ востоку, по всмъ безъ исключенія свидтельствамъ, входило въ составъ венетской земли. Потому, когда Страбонъ, который совершенно справедливо называетъ Тимавъ пограничнымъ мстомъ венетовъ со стороны Истріи (V, 1 9), тутъ же говоритъ, что ‘Аквилея находится вн венетскихъ предловъ’ ( 8: ‘ ), то это или простое недоразумніе, или Страбонъ хотлъ выразитъ, что Аквилея въ административномъ отношеніи была отдлена отъ венетскаго края: послднее предложеніе весьма вроятно, какъ потому, что Аквилея составляла римскую колонію, такъ и потому, что ея значеніе, какъ большого складочнаго мста для торговли, могло требовать, чтобы этотъ городъ выдленъ былъ изъ общаго управленія венетской области.
223) Впослдствіи, тоже для обороны отъ истровъ и отъ заальпійскихъ племенъ, основаны были въ восточной полос венетскаго края, называвшейся также Карніею, новыя колоніи Конкордія и Forum Julii (нын. Чивидале, по-славянски Старо-мсто), но внутри страны венетовъ не было учреждено ни одной римской колоніи, и лишь въ царствованіе Нерона высланы почему-то римскіе поселенцы въ венетскій городъ Атину (Julii Frontini de coloniis: Atina, muro ducta, colonia: deduxit Nero Claudius Cear).
224) Ливій XLI, 27.
225) Mommsen, Corpus inscript. latin. I, 153, No 547, 548 и 549.
226) Часть исторіи Ливія, обнимающая періодъ съ 218 по 179 г., сохранилась въ цлости, а именно только въ продолженіи этого времени могло совершиться подчиненіе венетовъ Риму.
227) Hor. HI. 3. in Venetia, quo fere tractu Italia molissima est.
228) Herodian.VIII. 3: (рчь идетъ объ Аквиле) . , , . Нкоторые изъ новйшихъ ученыхъ, и въ томъ числ г. Георгіевскій въ своей книг: ‘Галлы въ эпоху Кайя Юлія Цезаря’ приняли этого Блина за кельтскаго бога. У кельтовъ Цезарь въ числ второстепенныхъ боговъ приводитъ и Аполлона, замчая только, что онъ ‘отгоняетъ болзни’ (В. G. VI, 17), но, какъ называли кельты этого бога, мы не знаемъ, въ извстныхъ намъ надписяхъ, принадлежащихъ кельтскому краю, имя Блина или Белена не встрчается. Напротивъ того, многочисленныя надписи, найденныя въ Аквиле, Град и около ныншней Венеціи показываютъ, что Блинъ былъ мстнымъ богомъ этой страны, но, конечно, никто не станетъ выдавать жителей Аквилеи, Града и венеціанскаго края за кельтовъ. Тертулліанъ называетъ Блина богомъ нориковъ (Apolog. с. 24) Unicuique etiam provinci’ et civitati suns deus est… ut Noricie Belenus etc. Ad Nation. II, 8. Belenum Noricum (deum). Это свидтельство указываетъ также не на галльское, а на славянское происхожденіе Блина, ибо главное населеніе Норика, какъ мы увидимъ впослдствіи, составляли славяне. Единственное указаніе на то, что Блинъ извстенъ былъ и галламъ, мы встрчаемъ у Авзонія, а именно: Profess. IV (Attius Patera):
Tu Baiocassis Stirpe Druidarum satus
Si fama non fallit fidem,
Beleni sacratum ducis e templo genus.
Idem, Profess. X.
Nec reticebo senem
Nomine Phoebicium,
Qui Beleni aedituue
Nil opts inde tulit,
Sed tarnen, ut placitum
Stirpe satus Druidum
Gentis Aremoric,
Burdigal cathcdram
Nati opera obtinuit.
Но эти слова Авзонія не опровергаютъ вышеприведенныхъ свидтельствъ, доказывающихъ, иго поклоненіе Блину принадлежало, собственно, венетскому краю и Норику. Можно предположить только, что галлы, владвшіе долгое время Норикомъ, заимствовали Блина отъ тамошнихъ коренныхъ жителей-славянъ и что этимъ путемъ Блинъ сдлался извстенъ и въ Галліи. Или, быть можетъ, колонія венетовъ, которая, какъ будетъ показано въ своемъ мст, переселилась въ галльскую Арморику, перенесла туда и своего бога? Храмъ Блина, о которомъ говоритъ Авзоній, находился именно въ Арморик (въ мстности, гд теперь Bayeux, городъ древняго колна Баіокассовъ, въ Нормандіи).
Что Бленъ или Блинъ былъ дйствительно главнымъ народнымъ божествомъ венетовъ въ Италіи, подтверждается тмъ, что ему, судя по уцлвшимъ остаткамъ, воздвигнуто было въ ихъ стран наибольшее число памятниковъ. На это же указываетъ и выраженіе Геродіана, что ему особенно (или ‘чрезвычайно’, ) поклоняются жители Аквилеи. Этому значенію Блина, какъ высокаго бога венетскаго, не противорчитъ то, что римляне отождествляли его съ Аполлономъ, т. е. съ богомъ второстепеннымъ, въ этомъ отношеніи древніе руководствовались преимущественно вншними признаками, аттрибутами боговъ, а не значеніемъ и степенью власти, которыя имъ приписывались. Такъ, напр., Цезарь называетъ главнаго бога, которому поклонялись галлы, Меркуріемъ, хотя Меркурій былъ весьма неважнымъ лицомъ въ римскомъ сонм боговъ, но потому, что Цезарь находилъ въ признакахъ высшаго галльскаго божества (Теутата) сходство съ представленіями римлянъ о Меркуріи (см. В. G. I, VI, 17). Такимъ же точно образомъ, безъ сомннія, и главный богъ венетовъ сдлался Аполлономъ. Самое названіе Блинъ или Бленъ указываетъ на то, что это было божество свтлое,— вроятно тотъ же представитель свтлаго начала, какъ Блъ-богъ, котораго мы находимъ у другихъ славянъ. Такъ какъ по основному, существенному своему значенію Аполлонъ былъ также богомъ солнца и свта (см. Preller, Griech. Myth. I. 182), то отождествленіе Блина съ Аполлономъ еще боле подтверждаетъ это предположеніе.— Кром приведеннаго извстія Геродіана, о поклоненіи Блину свидтельствуютъ, какъ замчено выше, надписи, найденныя въ венетскомъ кра. Вотъ т, которыя напечатаны Катанчичемъ (Istri adcolarum geographia vetus т. I). Belino sacr. (на остров Град, стр. 180), другая такая же (тамъ же стр. 208), Beleno aug. sacr. (т е. Beleno augusto sacravit, въ Аквиле, стр. 200), Beleno aug. (тамъ же), Belen. aug. (тамъ же), Belin. aug. sac. (тамъ же, стр. 203), Belino aug. sacrum (тамъ же, стр. 207), Belieno aug (въ Вспеціи, стр. 185), Beleno (въ Аквиле, стр. 199), другая то же Beleno (тамъ же, стр. 216), Belino (тамъ же, стр. 209), Apollini Beleno aug. (въ Венеціи, стр. 185), Apollini Beleno (въ Аквиле, стр. 201), Apollini Beleno aug. (тамъ же, стр. 213), Domno В. sacrum (чит. Domno Beleno, въ Аквиле, стр. 210), Funti Beleno (тамъ же, стр 208), Fonti В. (чит. Beleno, въ Венеціи, стр. 185) Замчательны эти дв послднія надписи, посвященныя ‘источнику Блену’. Имя Блена слышно до сихъ поръ въ названіи деревни у развалинъ Аквилеи, Белинья (Beligna).
229) Надпись въ Венеціи: bono (deo) Brontoni. Другая надпись, въ которой упоминается тоже божество, найдена въ Рим: Jovi sancto Brontonti (Катанч., стр. 185). Имя этого божества представляетъ нкоторое сходство съ албанскимъ словомъ Перенд или Дериди, Богъ, но ни то ни другое для насъ необъяснимы. Впрочемъ, названіе ‘Brontoni’ сравнивали съ греческимъ — гремлю и съ этрусскимъ словомъ fruntac, которое въ одной двуязычной этрусско-латинской надписи, соотвтствуетъ, повидимому, слову fulgarator (Fabretti n. 69, см. его же подъ сл. fruntac).
230) ‘Deo Gavto pat’ надпись въ Джемон, въ Венеціанской области. Катанч. стр. 215. Не есть ли имя это старинная форма причастія отъ корня гов-ть, чтить набожно, тождественнаго, кажется, съ древне-индійск. ху (вмсто гу) длать возліяніе, жертвоприношенія, откуда причастіе хута (вм. гута) тотъ, кому приносятъ жертвы, съ которымъ сравниваютъ готское Guth, древне-нмец. Cot, богъ? Совершенно загадочны для васъ еще два миологическія названія, встрчаемыя на надписяхъ венетскаго края, именно: Fonio въ двухъ аквилейскихъ надписяхъ (тамъ же, стр. 214: 1) Fonioni sacr Seia. Ionis mag d. d. и 2) Annia М. f. Magna, et Scialonis. et. Cbmeiia. Ephire Magistrae. b. d. porticvm. restitvervnt dicvlam. Fonionis), а также Cuslanus въ веронской надписи (тамъ же стр. 186 и Fabretti, Glossar. 974: Cvslano sac L. Octavivs C. f CrassvsL. C. Octavi L. f Martialis. et Macer. По звуку, имя Cuslanus напоминаетъ славянск. (чешск.) кwзло — чародйство, но этимологія слишкомъ сомнительна, тмъ боле, что надпись найдена у Вероны, стало быть въ мстности, населенной отчасти этрусками, и потому нельзя съ увренностью считать это божество за венетское.
231) Muratori II, р. 84, Vita S. Aureliani (въ AgncP.i, liber pontifical]s): De hoc denque viro (Aureliano) non potui aliqua facta reperire, nisi tantum res quas Ursiana ecclcsiainterritorio Comaclcnsi in loco qui dicitur Ignis et Bajas, idem idоlorum nomine, non longe ubi ecclesia b. Marias de Pado vetere sita est, ipse adquisivit Здсь мы видимъ прямое указаніе на дв мстности (лежавшія близъ устья По, гд нын Комакьо), которыя были названы по языческимъ божествамъ: имя Ignis здсь очевидно замнило славянское огнь (мы знаемъ, что римляне, при боготвореніи огня, никогда не давали ему этого простаго названія), Bajas, какъ кажется, объясняется сохранившимся досел въ славянскомъ (хорутанскомъ) нарчіи словомъ бая, въ смысл жребій, чары, обаяніе, словомъ, имющимъ обширное родство во всхъ втвяхъ языка славянскаго. Такимъ образомъ, можно бы полагать, что у венетовъ была богиня Бая, соотвтствовавшая римской фортун.— Памятникъ, въ которомъ мы читаемъ это любопытное извстіе, писанъ въ первой половин IX вка, а жизнь епископа Авреліана принадлежитъ VI вку (онъ былъ современникомъ паны Гормиздаса, 514 — 523 гг.).
232) Liv. Epit. СХ. Flor. Epit. IV. Lucan. Pharsal. IV, 402.
233) Сдлавшись полнымъ властителемъ Рима, Цезарь включилъ въ число сенаторовъ многихъ провинціаловъ даже изъ Испаніи и Галліи, нтъ сомннія, что вмст съ ними приняты были въ сенатъ и важнйшіе изъ гражданъ Венетскаго края. Тацитъ разсказываетъ, что когда (въ 48 г. по Р. Хр.) сдлано было предложеніе принять въ сенатъ знатнйшихъ лицъ Галліи, то римскіе консерваторы восклицали: ‘мало ли съ насъ еще, что венеты и инсубры вторглись въ сенатъ! Хотятъ ли насъ сдлать совсмъ плнниками въ толп иноземцевъ’ (an parum quod Veneti et Insubrcs curiam inruperint, nisi ctus alienigenarum, nisi captivitas inferatur?). Напротивъ того, императоръ Клавдій, защищая предложеніе, говорилъ сенату, между прочимъ: ‘съ тхъ поръ именно водворилось у насъ дома прочное спокойствіе и вншнія дла наши стали процвтать, когда транспаданцы (т. е жители края между По и Альпами, стало быть венеты и ихъ сосди) приняты въ число гражданъ’ (Tacit. Annal. XI, 23, 24).
234) Страб. V, 1 7.
235) Характеристиченъ въ этомъ отношеніи разсказъ Тацита о томъ, какъ жители городовъ около Пада были возмущены, когда одинъ изъ ихъ соотечественниковъ, уроженецъ венетскаго города Вицетіи (Vicenza), Цецина Аліенъ, полководецъ императора Вителлія, явился къ нимъ въ ‘варварскомъ’ одяніи, цвтномъ плащ и штанахъ, и какъ они обижались, что онъ въ этомъ вид осмливался держать рчь передъ людьми, облаченными въ римскую тогу (Hist II, 20).
236) Такъ мы замтили славянское слово въ латинской надписи, найденной въ Аквиле. Въ то время, когда писалъ свою географію Помпоній Мела (въ царствованіе императора Клавдія, 41—54 г.), венеты, вмст съ ихъ сосдями къ сверо-востоку карвами, еще не причислялись, какъ кажется, къ народамъ собственно италійскимъ: Mela II, 2: sinistra parte (Italise) Cami et Veneti colunt Togatam Galliam, tum Italici populi, Picentes Frentani, Dauni, Apuli, Calabri, Sallentini. Память о венетахъ, какъ имвшихъ нкогда особую народность и особый языкъ, можно найти еще въ IV в. по Р. Хр., въ сочиненіяхъ императора Юліана: Orat. II, р. 71.
237) Страб. V, 1, 10. Ср. Julian, imp. Orat. II, р. 72. (говоря о стран Приальпійской) , ( ) , .
238) См. выше примч. 92.
239) Подробное исчисленіе извстныхъ въ римской исторіи лицъ, уроженцевъ венетской земли, можно найти въ IV том сочиненія Филіаси, гд помщенъ рядъ главъ объ этихъ лицахъ, подъ заглавіемъ ‘Veneti celebri’,
240) Что славяне, въ начал среднихъ вковъ водворившіеся въ Венеціанскомъ кра, считались у туземцевъ за чужихъ, видно, между прочимъ, изъ мстныхъ названій какъ напр. riva dei Schiavoni въ Венеціи, деревня Sclavonia, нсколько на югъ отъ Эсте, древняго Атесте (означена на карт Патавинскаго края, приложенной къ книг Historia di Padova di Sertorio Orsato), villa de Slavoni, находившаяся близъ laguna di Caprula или Cacrlo, урочище Scbiavonia близъ лагуны по направленію къ Мольяно (Филіаси, V, 288), Pasian Scbiavonesco, станція желзной дорогина западъ отъ Удине, Sclaunico, деревня на югъ отъ Удине, Schie venin, деревня у р. Піаве на югъ отъ Фельтре и т. дал.

‘Встникъ Европы’, No 9, 1868

Гильфердинг Александр Фёдорович
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Изложение споров о банном строении, о котором повествует летописец Нестор, Мартос Иван Романович, Год: 1811
  2. Об Истории, Бейль Пьер, Год: 1812
  3. Наполеон Бонапарт, Тэн Ипполит Адольф, Год: 1887
  4. Ярлык Тохтамыша, Березин Илья Николаевич, Год: 1850
  5. Антонио Перес и Филипп II, Минье Франсуа, Год: 1845
  6. Ставрополь с открытия городового магистрата 15 февраля 1786 года до учреждения шестигласной думы 18 января 1808 года, Бентковский Иосиф Викентьевич, Год: 1890
  7. Столетие со дня кончины Суворова, Пименова Эмилия Кирилловна, Год: 1900
  8. Исследование о местничестве, Валуев Дмитрий Александрович, Год: 1845
Электронная библиотека