Э. Пименова.
‘Юный Читатель’, No 10, 1900
Столетие со дня кончины Суворова, Пименова Эмилия Кирилловна, Год: 1900
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Въ этомъ году, 6 мая, исполнилось сто лтъ со дня смерти знаменитаго русскаго полководца Суворова, имя котораго извстно каждому русскому человку. Вся Россія отпраздновала эту годовщину и, конечно, главное участіе въ этомъ всероссійскомъ празднеств принимала наша русская армія, наши солдаты, для которыхъ Суворовъ всегда былъ настоящимъ ‘отцомъ-командиромъ’, любившимъ ихъ и заботившимся обо всхъ ихъ нуждахъ.
Суворовъ зналъ по опыту, что значитъ солдатская жизнь, поэтому онъ такъ и заботился о своихъ солдатахъ. Онъ родился въ семь, хотя и небогатой, но зажиточной. Отецъ его хотя былъ полковникъ, но не любилъ военной службы и только числился въ ней. Своего сына Сашу онъ также не хотлъ отдать въ военную службу, тмъ боле, что будущій знаменитый полководецъ въ дтств былъ очень хилый и болзненный ребенокъ, и отецъ боялся, что его здоровье не вынесетъ тогдашней суровой обстановки военной службы. Но мальчикъ питалъ большое пристрастіе къ военной служб. Онъ уже въ дтств мечталъ о военныхъ подвигахъ, военной слав и зачитывался книгами, въ которыхъ описывались войны.
На пятнадцатомъ году Суворовъ сталъ умолять своего отца, чтобы онъ его отдалъ въ военную службу, но отецъ ни за что не соглашался, и, быть можетъ, Суворову такъ и не удалось бы сломить его упрямство, еслибъ не вмшался одинъ старый генералъ, товарищъ его отца, который посовтовалъ ему не идти наперекоръ желаніямъ сына. Мальчикъ къ великой своей радости былъ зачисленъ въ полкъ. Въ т времена дворянамъ служить было не трудно. Обыкновенно родители записывали ихъ въ какой: нибудь полкъ въ то время, когда они еще находились на рукахъ у няньки. Они Считались на служб, получали чины и, по большей части, безъ труда выходили, въ люди. Когда они достигали извстнаго возраста, то поступали на дйствительную службу, уже имя чинъ, и поэтому имъ никогда не приходилось тянуть солдатскую лямку.
Но не такъ было дло съ Суворовымъ. Не желая, чтобы его сынъ поступалъ на военную службу, онъ и не зачислилъ его съ малолтства въ-полкъ, а когда, наконецъ, согласился, то уже было поздно и поправить дло было нельзя. Старикъ. Суворовъ могъ бы, конечно, похлопотать за своего сына и, можетъ быть, усплъ бы въ этомъ, такъ какъ лично былъ извстенъ императриц Елизавет Петровн, но онъ былъ врагъ всякой поблажки и покровительства и никогда не искалъ его ни для себя, ни для своихъ дтей. Впрочемъ, и сынъ въ этомъ отношеніи былъ въ отца и хотлъ всего добиться самъ. Онъ хотлъ изучить военную службу на самомъ дл, а не только получать чины и ордена, ничего не длая.
И вотъ онъ поступилъ солдатомъ въ Семеновскій полкъ. Девять лтъ прослужилъ онъ въ этомъ полку, сначала рядовымъ, потомъ капраломъ и, наконецъ, сержантомъ и не только безропотно, но съ величайшимъ усердіемъ и готовностью несъ на себ вс обязанности простого солдата. Онъ служилъ съ солдатами наравн, и жизнь велъ вполн солдатскую, нисколько не тяготясь ею. За эти девять лтъ будущій фельдмаршалъ усплъ хорошо изучить русскаго солдата, узнать вс его особенности, потребности и нужды.
Несмотря на строгое исполненіе солдатскихъ обязанностей, Суворовъ все-таки находилъ время пополнять свое образованіе. Онъ много читалъ и даже ходилъ въ корпусъ слушать уроки. Въ дтств мать научила его иностраннымъ языкамъ, и это знаніе много помогло ему впослдствіи.
Суворову было уже около двадцати пяти лтъ, когда онъ былъ, наконецъ, произведенъ въ офицеры.
Начальство благоволило къ Суворову еще тогда, когда онъ былъ солдатомъ, убдившись, что онъ серьезно смотрлъ на службу. Однажды онъ стоялъ на часахъ въ саду у дворца, императрица Елизавета Петровна проходила мимо, и Суворовъ отдалъ ей честь. Императрица спросила его имя и, узнавъ, что онъ сынъ старика Суворова, котораго она знала лично, вынула изъ.кармана серебряный рубль и подала его молодому солдату, но Суворовъ не взялъ, объявивъ, что по уставу солдатъ на часахъ не иметъ права брать денегъ. ‘Молодецъ!’ сказала ему императрица и ласково потрепала его по щек.— ‘Ты видно знаешь службу. Ну, я положу рубль здсь, на землю, когда смнишься, то возьми его’.
Первая война, въ которой Суворову пришлось участвовать, была такъ называемая Семилтняя, названная такъ именно потому, что она тянулась семь лтъ. Во время этой войны русскія войска дйствовали противъ арміи прусскаго короля Фридриха Великаго и занимали восточную Пруссію, но какъ только умерла императрица Елизавета и на престолъ вступилъ императоръ Петръ III, то онъ поторопился заключить миръ съ Фридрихомъ Великимъ. Тогда войска вернулись назадъ, на родину. Вернулся съ ними и Суворовъ, уже успвшій покрыть себя военною славой. Хотя онъ еще былъ не въ большихъ чинахъ, но вся армія уже знала и почитала его.
Назначенный посл этого командовать Суздальскимъ полкомъ, Суворовъ усердно занялся обученіемъ солдатъ. Онъ заботился не только о томъ, чтобы солдатъ хорошо зналъ военную службу, а также и о его развитіи. Онъ самъ устроилъ дв школы, самъ обучалъ въ нихъ и составилъ для нихъ руководства по ариметик и закону Божію. При одной изъ школъ онъ устраивалъ даже театральныя представленія. Все это было необычайно для того времени, и, вообще, всю эту возню Суворова съ солдатами вс считали чудачествомъ. Его заботливость о солдатахъ, его необычайное безкорыстіе удивляли всхъ и въ тоже время пріобрли ему всеобщее уваженіе.
Почти вся жизнь Суворова прошла въ безпрерывныхъ военныхъ подвигахъ. Тогда войны были особенно часты, не такъ какъ теперь, и Суворову пришлось на своемъ вку принять участіе въ нсколькихъ походахъ. Везд онъ выходилъ побдителемъ, такъ что скоро его великая слава затмила славу всхъ его современниковъ военныхъ генераловъ.
Въ Швейцарскихъ Альпахъ, у Сенъ-Готардскаго прохода, надъ глубокимъ ущельемъ, на дн котораго струится быстрый потокъ, можно видть огромный крестъ, высченный въ скал. Этотъ крестъ поставленъ здсь въ память перехода Суворова со своимъ отрядомъ черезъ Чортовъ мостъ, который былъ перекинутъ въ этомъ мст надъ пропастью, на высот 75 футъ надъ водой. Суворовъ былъ посланъ на помощь Австріи и Неаполитанскому королевству, которыя вели войну съ Франціей. Французы уже успли занять Италію, и соединенныя войска австрійцевъ и русскихъ должны были прогнать ихъ оттуда. По опредленію австрійскаго генеральнаго штаба Суворовъ долженъ былъ занять Швейцарію со своимъ войскомъ, и ему пришлось перейти Альпы. Это былъ огромный подвигъ, тмъ боле, что погода была очень дурная, дождь лилъ ливмя, и къ тому же Суворовъ не зналъ совсмъ мстности. Но онъ не унывалъ, и солдаты, ободренные его примромъ, также бодро шли впередъ, не отставая отъ своего любимаго командира. Врядъ-ли какому-нибудь войску приходилось когда-либо пробираться по такимъ крутымъ утесамъ. Наконецъ, они добрались до скалы, въ которой было продлано узкое отверстіе, называвшееся ‘Урнерлохъ’ (урнерская дыра), и сейчасъ за этой скалой находился Чортовъ мостъ. Едва русскіе успли показаться, какъ началась перестрлка. Французы, засвшіе въ этомъ мст, открыли огонь. Суворовъ приказалъ своимъ солдатамъ обойти французовъ и, несмотря на невроятныя трудности, это было выполнено. Карабкаясь на страшную крутизну, солдаты Суворова обошли французовъ съ тыла. Французы отступили, но при этомъ попортили Чортовъ мостъ. Однако русскіе солдаты и тутъ нашлись. Они разобрали стоявшій подл сарай, связали бревна офицерскими шарфами и починили мостъ, черезъ который и совершили свой славный переходъ.
Итальянскій походъ не завершился этимъ подвигомъ Суворова, онъ вернулся въ Россію лишь посл цлаго ряда кровопролитныхъ битвъ, происходившихъ въ Швейцаріи. Сами швейцарцы, съ дтства привыкшіе къ своимъ горамъ, были поражены его необыкновенною смлостью и изумительными переходами по крутымъ, почти неприступнымъ скаламъ и горнымъ проходамъ, гд могли пробираться лишь опытные альпійскіе охотники. И съ тхъ поръ среди швейцарцевъ существуетъ легенда, будто призракъ Суворова, верхомъ на срой лошади, показывается на вершин Сенъ-Готарда, а въ бурное время, по горнымъ тснинамъ и ущельямъ рки Рейссы, надъ которою былъ перекинутъ Чортовъ мостъ, бродитъ тнь сдого старика, который ходитъ и осматриваетъ вс мста, обагренныя русскою кровью.
На обратномъ пути изъ Швейцаріи, продолжавшемся около трехъ мсяцевъ, Суворовъ заболлъ и такъ съ тхъ поръ и не могъ оправиться. Ему шелъ семидесятый годъ, но онъ ни за что не хотлъ считать себя ни старымъ, ни больнымъ. Лчиться онъ также не хотлъ и больше врилъ своему фельдшеру Науму, нежели лейбъ-медику, нмцу Вейкарту, котораго прислалъ къ нему государь, какъ только узналъ о его болзни. Онъ уврялъ Вейкарта, что ему нужны ‘кашица да квасъ, да еще баня и молитва’.— ‘Вдь я солдатъ!’ прибавлялъ онъ. На замчаніе Вейкарта, что онъ не солдатъ, а фельдмаршалъ, онъ возражалъ:
— ‘Да, но вдь солдатъ-то съ меня примръ беретъ!’
Суворовъ былъ извстенъ своими чудачествами и причудами. О немъ много разсказывалось разныхъ анекдотовъ. Многіе его боялись и даже не долюбливали, потому что онъ всмъ и всегда говорилъ правду въ глаза, терпть не могъ лести и никогда не измнялъ своихъ привычекъ и обращенія, даже во дворц. Императрица Екатерина II очень любила его и была съ нимъ всегда крайне предупредительна. Когда онъ являлся во дворецъ, то она приказывала завшивать вс зеркала, такъ какъ Суворовъ’, терпть ихъ не могъ и они его смущали. Узнавъ, что онъ здитъ въ одномъ мундир, она подарила ему богатую соболью шубу, и Суворовъ, отправляясь во дворецъ, всегда бралъ съ собою эту шубу, но только везъ ее на колняхъ и на себя не надвалъ.
Больше всего любили Суворова и почитали его солдаты, и смерть его была для нихъ истиннымъ горемъ. Но и для всего русскаго народа, видвшаго въ Суворов своего народнаго Тероя, его кончина была большою утратой. Сто лтъ прошло со дня его смерти, но его- память жива до сихъ поръ. Много солдатскихъ псенъ, сложенныхъ про Суворова, и по сію пору еще сохранились и распваются нашими солдатами.