Девятая глава изъ Гиббоновой исторіи объ упадк и разрушеніи Римской Имперіи.
Состояніе Германіи до нашествія варваровъ при Император Деціи.
К.
‘Встникъ Европы’, No 8, 1811
Девятая глава из Гиббоновой истории об упадке и разрушении Римской Империи, Гиббон Эдуард, Год: 1811
Время на прочтение: 14 минут(ы)
Мы обязаны были предложить краткое извстіе о правительствъ и религіи Персовъ по связи ихъ съ упадкомъ и разрушеніемъ Римской Имперій. При случа упомянемъ о племенахъ Скискихъ или Сарматскихъ, которыя съ оружіемъ своимъ, съ коньми, со стадами скотины, съ женами и семействами скитались по неизмримымъ равнинамъ между моремъ Каспійскимъ и Вислою, между предлами Персіи и Германіи. Но воинственные Германцы, кои сперва сопротивлялись, потомъ нападали, а наконецъ разрушили западную Римскую. Имперію, должны занять важнйшее мсто въ сей исторіи: они имютъ большее и такъ сказать ближайшее право на нашу внимательность. Просвщеннейшіе народы ныншней Европы вышли изъ лсовъ Германскихъ, въ грубыхъ установленіяхъ варваровъ сихъ мы обртаемъ начало своихъ законовъ и обычаевъ. Германцы, при первобытномъ со стояніи простоты своей и независимости, были разсматриваемы наблюдательнымъ окомъ и описаны мастерскою кистію Taцита, перваго изъ историковъ, соединявшихъ науку философіи съ замчаніями событій. Многіе испытатели древностей не истощали прилжаніе свое надъ выразительною краткостію его описаній, многіе историки новйшихъ временъ, умомъ философическимъ одаренные, подвергали ихъ изслдованію проницательнаго своего любопытства. Предметъ сей, въ прочемъ разнообразный и важный, разсматриваемъ былъ столь часто, такъ хорошо и такъ успшно, что нын сдлался онъ обыкновеннымъ для читателя, оставаясь для писателя все еще труднымъ. И такъ мы удовольствуемся замчаніемъ, или лучше сказать повтореніемъ нкоторыхъ важнйшихъ обстоятельствъ климата, обычаевъ и установленій, которыя содлали дикихъ варваровъ Германіи столь страшными неприятелями Римскаго могущества.
Древняя Германія, кром отдленной отъ нея, покоренной Римлянами, провинціи на западномъ берег Рейна, составляла третью часть Европы. Почти все пpoстранство, занимаемое ныншнею Германіею, Даніею, Норвегіею и Швеціею, Финляндіею, Лифляндіею, Пруссіею и большею частію Польши, обитаемо было разными племенами того великаго народа, въ которомъ составъ тла, языкъ и обычаи заключаютъ въ себ признаки общаго происхожденія, и до нын сохраняютъ очевидное сходство. Древняя Германія отдлялась на запад Рейномъ отъ Галліи, а на юг Дунаемъ отъ Иллиріискихъ провинцій Римской Имперіи. Цпь горъ, названныхъ Карпатами, начинаясь отъ Дуная, закрывала Германію со стороны Дакіи и Панноніи. Восточные предлы едва замтны были по причин обоюднаго опасенія Германцовъ и Сарматъ, они часто перемнялисъ отъ смшенія враждующихъ и примиряющихся племенъ обоихъ народовъ. Во мракъ отдаленнаго свера древніе полагали Ледовитой океанъ за Балтійскимъ моремъ и за полуостровомъ или островомъ Скандинавскимъ.
Нкоторые остроумные писатели думали, что Европа была гораздо холодне прежде нежели нын, и древнйшія описанія климата Германіи сильно подтверждаютъ ихъ догадку. Общія жалобы на чрезвычайный холодъ и на безпрерывную зиму можетъ быть незаслуживаютъ особливаго вниманія, ибо мы не имемъ средства опредлить точную степень чувствительности или выраженій какого нибудь древняго писателя, родившагося въ счастливыхъ странахъ Греціи или Азіи. Но я упомяну о двухъ замчательныхъ обстоятельствахъ, мене подлежащихъ сомннію. 1. Большія рки протекавшія въ Римскихъ областяхъ, Рейнъ и Дунай, весьма часто замерзали, такъ что черезъ нихъ по льду можно было перевозить великія тяжести. Варвары нердко пользовались временемъ стужи при своихъ нашествіяхъ, безъ страха и опасности они переправляли черезъ обширную льдистую поверхность многочисленныя войска свои, конницу и тяжелые обозы. Ныншнія времена непредставляютъ намъ подобныхъ примровъ. 2. Лапландской олень, сіе полезное животное, доставляющее дикому обитателю свера немалыя выгоды въ печальной жизни его, по сложенію своему переносить можетъ жестокой холодъ и даже иметъ въ немъ необходимую нужду, Онъ найденъ на каменныхъ горахъ Шпицбергенскихъ въ десяти градусахъ отъ полюса, и повидимому любитъ снга Лапландіи и Сибири. Теперь онъ не можетъ жить, а и того боле плодиться ни въ одной стран, лежащей къ югу отъ Балтійскаго моря, но во время Юлія Цезаря сверной олень сей, равно какъ лось и дикой быкъ имли отечествомъ своимъ лсъ Герцинскій, оснявшій тогда большую часть Германіи и Польши. Успхами общежитія достаточно объясняются причины уменьшенія холода. Мало по малу вырублены сіи неизмримые и дремучіе лса, недопускавшіе до земли лучей солнечныхъ, высушены болота, и по мръ обработыванія почвы воздухъ становился тепле. Канада въ ныншнее время есть точное подобіе древней Германіи. Находясь подъ одною широтою съ лучшими провинціями Франціи и Англіи, страна сія подвержена чрезвычайной стуж. Тамъ сверные олени многочисленны, земля долго бываетъ покрыта глубокимъ снгомъ, а большая рка Св. Лаврентія льдомъ, въ такое время когда на водахъ Сены и Темзы плаваютъ лодки.
Легко сказать на угадъ, но трудно опредлить съ достоврностію, какое дйствіе имлъ климатъ древней Германіи надъ способностями души и тла тамошнихъ жителей. Многіе писатели предполагали, многіе приняли за истину, хотя въ прочемъ безъ очевидныхъ доказательствъ, что жестокая сверная стужа благоприятствовала долговчной жизни, что женщины были тамъ, плодовите и родъ человческій способне къ произведенію себ подобныхъ нежели въ жаркомъ или умренномъ климатахъ. Мы сказать можемъ съ большею вроятностію, что пронзительный воздухъ Германіи способствовалъ образованію мужественныхъ и дебелыхъ членовъ у тамошнихъ жителей, которые вообще были ростомъ выше нежели обитатели юга, что климатъ раздлялъ ихъ тлесною крпостію, боле способною къ порывистымъ усиліямъ нежели къ трудамъ постояннымъ, и что вдыхалъ въ нихъ то природное мужество, которое бываетъ необходимымъ слдствіемъ крпости нервъ и жизненной силы. Трудность зимнихъ походовъ охлаждавшая мужество въ Римскомъ войск, была едва примтною для сихъ приобыкшихъ ко стуж дтей свера, которые однакожъ въ свою очередь не способны были переносить лтній жаръ, и изнемогало подъ небомъ Италіи.
На всемъ земномъ шар нтъ ни одной обширной страны, которая была бы найдена лишенною жителей, или коея первое населеніе можно бы опредлить съ нкоторою историчесною достоврностію. Не смотря на то, разумъ философа рдко можетъ воздержаться отъ изслдованій о начал и произхожденіи великихъ народовъ, и любопытство наше истощается въ многотрудныхъ и тщетныхъ усиліяхъ. Тацитъ, разсуждая о чистот несмшанной съ постороннею Германской крови и о неприступномъ ихъ отечеств, убжденъ былъ назвать сихъ варваровъ природными, отъ земли родившимися жителями (indigenae). Мы можемъ смло принять за достоврность, что древняя Германія первоначально не была заселена чужестранными пришельцами, прежде нежели составилось въ ней политическое общество, и что имя и народъ получили бытіе свое отъ постепеннаго соединенія бродящихъ дикарей, обитателей лсовъ Германскихъ. Утверждать же, будто дикари сіи родились отъ земли своего отечества, значило бы то же, что поспшно предлагать необдуманное мнніе, отвергаемое врою и неодобряемое разумомъ.
Но такія сообразныя съ разсудкомъ сомннія не совмстны съ народнымъ тщеславхемъ. Для народовъ, приемлющихъ священныя Моисеевы преданія о міръ, Ноевъ ковчегъ служитъ тмъ, чмъ осада Трои нкогда была для Грековъ и Римлянъ. На основаніи извстной истины сооружено огромное и нелпое зданіе вымысловъ, отъ того происходитъ, что дитя Ирландецъ и дикій Татаринъ въ состояніи каждый представить по одному изъ сыновъ Афетовыхъ въ качеств своихъ родоначальниковъ. Особливо въ семьцадцатомъ столтіи: жили многіе испытатели древностей, люди весьма ученые и легковрные, при темномъ свтъ вымысловъ и преданія, догадокъ и словопроизводства они: водили Ноевыхъ правнуковъ отъ столпа Вавилонскаго до предловъ міра. Изъ числа сихъ остроумныхъ критиковъ особливаго достоинъ примчанія Олаусъ Рудбекъ, бывшій Профессоръ упсальскаго Университета. Что ни есть достопамятнаго въ исторіи и въ басняхъ, все то ревностный гражданинъ сей приписываетъ своему отечеству. Изъ Швеціи, которая въ старину составляла немалую часть Германі, самые Греки получили знаки алфавита, науку звздочетства и даже вру. Платонова Атлантида, страна Гипербореевъ, Гесперидсиіе сады, Счастливые Острова и самыя Поля Елисейскія суть не что иное какъ слабое и несовершенное подобіе прелестной Швеціи (прелестною казалась она тамошнему уроженцу). Не могло статься, чтобы страна, столь щедро облагодтельственная природою, оставалась долго ненаселенною посл потопа. Ученый Рудбекъ полагаетъ, что Ноево семейство изъ восьми человкъ въ немногіе годы размножилось до двадцати тысячь. Потомъ онъ разводитъ ихъ малыми отдленіями въ разныя мста для наполненія земли жителями и для разширенія человческаго рода. Германское или Шведское отдленіе, которое шествовало, если не ошибаюсь, подъ начальствомъ Аскенара, сына Гомерова, внука Афетова, отличилось необыкновеннымъ прилжаніемъ въ совершеніи великаго сего дла. Сверные ульи пустили рои по большей части Евроны, Африки и Азіи, и кровь (употреблю метафору сочинителя) текла отъ конечностей къ сердцу.
Однакожъ сія весьма тщательно обработанная система Германской древности уничтожается одною историческою истиною, по очевидности своей отвергающею всякое сомнніе и вс противные толки. Германцы въ Тацитово время незнали употребленія азбуки, а она есть главнйшей изъ обстоятельствъ, коими просвщенной народъ отличается отъ толпы дикарей, грубыхъ и неспособныхъ къ разсужденію. Безъ сего искусственнаго пособія человческая память скоро или теряетъ, или искажаетъ ввряемыя себ понятія, благороднйшія способности души не имя для себя пищи и подкрпленія, лишаются своей силы, разсудокъ становится тупымъ и лнивымъ, а воображеніе слабымъ и нестройнымъ. Для лучшаго уразумнія сей важной истины, измримъ разстояніе, въ просвщенномъ обществъ, между ученымъ человкомъ и безграмотнымъ поселяниномъ. Первой чтеніемъ и размышленіемъ распространяетъ кругъ своей опытности, и простираетъ бытіе свое до отдаленныхъ вковъ и до странъ далекихъ, между тмъ какъ послдній, приростшій къ малому пространству земли и живущій въ предлахъ немногихъ лтъ, дйствіями душевныхъ способностей едва превосходитъ вола, своего сотрудника. Такое же, или еще большее различіе находится между двумя народами, и мы смло сказать можемъ, что безъ письменныхъ знаковъ ни одинъ народъ не могъ сохранить достоврныхъ записокъ своей исторіи, ни приобрсти значительныхъ успховъ въ отвлеченныхъ наукахъ, ниже довести до нкотораго совершенства полезныя и приятныя искусства.
Искусствъ сихъ древніе Германцы вовсе не имли. Они провождали жизнь свою въ состояніи невжества и бдности, которые угодно нкоторымъ умникамъ называть состояніемъ простоты и добродтели. Сказываютъ, что ныншняя Германія содержитъ въ себ около двухъ тысячь трехъ сотъ городовъ, обведенныхъ стнами. На большемъ гораздо пространств Географъ Птолемей нашелъ только девяносто селеній, которыя онъ величаетъ городами, хотя они едва ли заслуживаютъ сіе названіе, ежели станемъ судить по ныншнему длъ порядку, Мы можемъ только предполагать, что они были не иное что какъ грубыя укрпленія, въ средин лсовъ построенныя и назначенныя для сохраненія женъ, дтей и скотины, когда воинамъ должно идти на отраженіе внезапнаго нападеній неприятельскаго племени. Но Taцитъ говоритъ ршительно какъ о дл весьма извстномъ, что Германцы въ его время городовъ не имли, и что они презирали сдланныя Римлянами крпости, почитая ихъ боле мстомъ заключенія нежели безопасности. У нихъ даже зданія не были смежны, и не составляли правильнаго селенія, каждой варваръ строилъ жилище свое на томъ мст, которое боле нравилось ему, или на равнин, или при потокъ свжей воды, или близь лса. Ни камень, ни кирпичъ, ни черепица не были употребляемы для сихъ тсныхъ обиталищъ. Сіи зданія были не иное, что какъ низшіе хижины круглаго вида, построенныя изъ простыхъ бревенъ, покрытыя соломою, имющія отверзтіе въ кровл для дыма. Въ самой жестокой холодъ грубой Германецъ прикрывалъ наготу свою короткою одеждою, сдланною изъ кожи какого нибудь животнаго. Народы, жившіе дале къ сверу, одвались въ звриные мхи, а женщины для своего употребленія длали родъ грубой холстины. Разная дичина, коею изобиловали лса Германіи, доставляла жителямъ и пищу и упражненіе. Многочисленныя стада рогатой скотины, боле замчательной по красивому виду нежели по своей польз, составляли главную часть ихъ богатства. Земля производила только весьма небольшое количество хлба: употребленіе плодовитыхъ садовъ и луговъ искуствомъ обработываемыхъ было вовсе неизвстно Германцамъ, нельзя также чаять какихъ-либо успховъ въ земледліи у такого народа, у котораго собственность ежегодно перемнялась для хозяевъ при новомъ раздленіи пахатныхъ полей, и гд для избжанія споровъ оставляли большую часть земли необработанною.
Золото, серебро и желзо были весьма рдки въ Германіи. Грубые жители ея не имли ни искусства, ни терпнія, необходимо нужныхъ для отыскиванія тхъ богатыхъ рудъ серебряныхъ, коими столь щедро награждено вниманіе государей Брауншвейгскихъ и Саксонскихъ. Швеція, нын снабжающая желзомъ Европу, равнымъ образомъ тогда невдала о своихъ богатствахъ, и судя по воинственному духу Германцевъ, заключать можно, что очень мало было бы для нихъ полезнымъ желзо, хотя бы и знали они благороднйшее употребленіе сего металла, посредствомъ военныхъ и мирныхъ сношеній нсколько Римской монеты, боле серебряной, вошло въ употребленіе между жителями береговъ Рейна и Дуная, но отдаленнйшія племена совсмъ не знали употребленія денегъ, производили торговлю свою посредствомъ взаимнаго размна вещей потребныхъ, и глинянымъ сосудамъ своимъ полагали цну равную серебрянымъ, предлагаемымъ отъ Римлянъ въ подарокъ государямъ ихъ и посланникамъ. Человку размышляющему сіи главныя обстоятельства откроютъ боле свдній нежели утомительное вычисленіе подробностей. Цна монеты установлена общимъ согласіемъ для означенія нашихъ нуждъ и нашей собственности, равно какъ буквы изобртены для выраженія нашихъ понятій, то и другое возбуждая большую дятельность въ силахъ и склонностяхъ человческой природы, содйствовало размноженію тхъ предметовъ, для означенія моихъ предназначены оныя изобртенія Употребленіе золота и серебра, можно сказать вообще, но совсмъ необходимо, но нельзя исчислить тхъ важныхъ и многоразличныхъ выгодъ, которыя землепашество и вс искусства получили отъ желза, обработаннаго силою огня и руки человческой. Монета, однимъ словомъ, служитъ всеобщимъ побужденіемъ, а желзо удобнйшимъ орудіемъ дятельности, и весьма трудно понять, какимъ образомъ народъ, не бывъ однимъ побуждаемый, а другимъ вспомоществуемый, могъ бы освободиться отъ самаго грубаго варварства.
Обративши вниманіе свое на дикихъ, въ какой бы части свта ни обитали: оные, находимъ, что лность и совершенная безпечность составляютъ главное ихъ свойство. Въ благоустроенномъ государств каждая способность человка разкрыта и находится въ дятельности, великая цпь взаимной зависимости соединяетъ всхъ членовъ общества. Большая часть ихъ занята постоянными и полезными трудами. Малое число избранныхъ людей поставлено фортуною выше потребностей житейскихъ, но и они по своему произволу могутъ употреблять время на стяжаніе выгодъ богатства или славы, на приведеніе, длъ своихъ въ лучшее состояніе, на приобртеніи новыхъ познаній, на исполненіе должностей, на забавы и даже на зати свтской жизни. Германцамъ неизвстны были сіи разнообразныя занятія. Заботы о немъ и семейств, попеченіe о поляхъ и скотинъ возложены были, нихъ на стариковъ и слабыхъ, на женщинъ и невольниковъ. Безпечный воинъ, незнающій какъ употребить праздное время свое, провождалъ дни и ночи въ удовольствіяхъ чувственныхъ, во сн и за яствами. И однакожъ, по чудесному разнообразію природы (какъ замчаетъ одинъ писатель, въ сокровеннйшія таинства ея проникнувшій), т же самые варвары, безпечные до чрезвычайности, боле всхъ бываютъ неутомимы. Они любятъ лность и ненавидятъ спокойства. Холодная душа, изнемогающая подъ собственною своею тяжестію, заботливо ищетъ новыхъ и сильныхъ ощущеній. Война и опасности служили единственными забавами, приличными даному ихъ свойству. Звукъ призывающій Германца ко брани казался приятнымъ его уху. Онъ пробуждалъ его отъ скучнаго бездйствія, давалъ ему работу, сильнымъ упражненіемъ тла и потрясеніемъ душевныхъ способностей обновлялъ въ немъ чувство существованія. Въ скучное время мира сіи варвары предавались опасной игр и непомрному пьянству: то и другое избавляло ихъ разными способами отъ заботы мыслить, игра, воспламенила въ нихъ страсти, а пьянство погашая разумъ. Они провождали за столомъ дни и ночи, и тмъ гордились, часто кровь друзей и родственниковъ проливалась въ многолюдныхъ и шумныхъ ихъ собраніяхъ. Долги на честное слово (то есть по игр, они и до насъ дошли подъ симъ названіемъ) были ими свято уважаемы и платимы съ невроятною точностію. Отчаянный игрокъ, поставивши себя самаго и свободу свою на послдній бросокъ костью, терпливо подвергался ршенію фортуны, и слабйшему по боле счастливому сопернику своему дозволялъ взять себя, наказывать и продать въ рабство на чужую сторону.
Крпкое пиво, напитокъ весьма не искусно приготовленный изъ пшеницы или ячменя и превращенный въ нкоторое подобіе вина, служило достаточнымъ удовлетвореніемъ грубыхъ затй Германскаго распутства. Нкоторые, отвдавши вкусныхъ винъ Италіи и потомъ Галліи, полюбили сіи приятные напитки, однакожъ они непомышляли, какъ то посл было сдлано съ успхомъ, развести виноградныя лозы на берегахъ Рейна и Дуная, и не старались трудолюбіемъ своимъ учредить выгодную торговлю. По ихъ образу мыслей, стыдно было доставать усиліями трудовъ то, что можно получить посредствомъ оружія. Желаніе утолять жажду крпкими напитками не рдко принуждало варваровъ нападать на области, изобилующіе сими завидными дарами натуры или промышленности. Такимъ образомъ Кельтическіе народы привлекаемы были въ Италію вкусными плодами и винами, произведеніемъ счастливйшаго климата. Нмцамъ, призваннымъ во Францію, какъ союзникамъ въ продолженіи междоусобной войны шестьнадцатаго вка, общаны были квартиры въ изобилующихъ виномъ провинціяхъ, въ Шампаньи и Бургундіи. Пьянство, почитаемое между нами постыднейшимъ, однакожъ не самымъ опаснйшимъ порокомъ, въ государствахъ мене просвщенныхъ иногда служило поводомъ иъ дракъ., войнъ и даже къ перемнамъ политическимъ.
Трудами десяти вковъ, со временъ Карла Великаго, климатъ Древней Германіи сдланъ боле сноснымъ, а земля плодотворною. Пространство, на которомъ нын живетъ выгодно и въ довольств цлой милліонъ земледльцевъ и ремесленниковъ, не могло снабдишь ста тысячь лнивыхъ воиновъ самыми необходимыми потребностями. Германцы неизмримые лса свои назначали для звриной ловли, большую часть полей опредляли на пастьбища для скотины, а достальной очень малой участокъ весьма нерадиво засвали хлбомъ — и жаловались на скудость и неплодіе земли своей, которая не могла довольствовать жителей! Частой голодъ напоминалъ имъ о потребности земледльческаго искусства, и въ такомъ случа третья или можетъ быть четвертая часть молодыхъ людей удалялась изъ отечества. Въ просвщенномъ государств обладаніе собственностію и ея употребленіе привязываетъ гражданъ къ родин, но Германцы, которые влачили за собою все драгоцннйшее, оружіе, скотину и женъ своихъ, охотно оставляли дремучіе лса для приобртенія добычи и для завоеваній. Безчисленныя толпы, въ самомъ длъ или только по мннію нкоторыхъ, вышедшія изъ сего обширнаго вмстилища народовъ, слишкомъ увеличены страхомъ побжденныхъ, и легковріемъ потомства. Такимъ, образомъ мало по малу утвердилось мнніе, принятое даже знаменитыми писателями, будто во времена Цезаря и Тацита сверъ имлъ гораздо боле жителей нежели нын. Прилжнйшее изслдованіе причинъ многолюдства, кажется, удостоврило новйшихъ философовъ въ несправедливости и даже въ несбыточности этаго предположенія. Именамъ Маріаны и Макіавеля можемъ противопоставить имена Робертсона и Гюма.
Народъ воинственный, какимъ были Германцы, неимвшій ни городовъ, ни письма, ни искусствъ, ни монеты, жившій въ дикомъ состояніи, находилъ вознагражденіе для себя въ свобод, охраняемой бдностію, не несовмстной ни съ желаніями нашими, ни съ обладаніемъ избытками. ‘Между, Свіонами: (пишетъ Тацитъ) и богатство уважается, по сей то причин, они управляются неограниченною властію одного начальника. У нихъ оружіе не ввряется всему народу, какъ то бываетъ и у прочихъ Германцовъ, но хранится подъ наблюденіемъ невольника, не гражданина. Ситоны, сосди Свіоновъ, унизились дале рабства: они повинуются . женщин.’ Симъ напоминаніемъ объ отличномъ отъ другихъ племени Римской Историкъ достаточно показываетъ общую еорію правительствъ. Намъ однакожъ трудно понять, какими средствами богатство и единовластіе проникло до отдаленныхъ краевъ свера, и тамъ погасило шаръ, сильно пылавшій близь предловъ Римскихъ провинцій, или какимъ образомъ предки Датчанъ и Норвежцовъ, отличившіеся въ послдовавшія времена неукротимымъ воинскимъ рвеніемъ, какъ легко могли отказаться отъ общей Германской свободы. Въ прочемъ нкоторыя племена береговъ Балтійскаго моря повиновались власти государей, сохраняя права гражданскія, но въ большей части Германіи правленіе было народное, руководимое не столько общими или положительными законами, сколько случайнымъ преимуществомъ породы, или мужества, или краснорчія, или дйствіемъ суеврія.
Гражданскія правительства первоначально возникли отъ добровольнаго соединенія людей для общей обороны. Дабы достигнуть желаемой цли, необходимо нужно, чтобы каждой членъ общества, мнніе и дйствія свои подчинилъ Суду большаго числа своихъ товарищей. Германскія племена слдовали сему простому правилу общежитія. Юноша, сынъ свободныхъ родителей, достигшій зрлаго возраста, вводимъ былъ въ общее собраніе согражданъ, ему торжественно вручали щитъ и копье, и признавали его достойнымъ членомъ воинственнаго сословія. Собраніе воиновъ сихъ было созываемо въ опредленное время и при нечаянныхъ случаяхъ. Разсмотрніе проступковъ, выборъ начальниковъ и важныя. дла, до войны и мира относящіяся, оканчивались непринужденными голосами. Иногда важнйшія дла предлагаемы были по предварительномъ разсмотрній: въ избранномъ совт начальниковъ. Судьи могли разбирать и убждать, но главное ршеніе длъ и исполненіе оныхъ принадлежало народу, и приговоры Германцевъ по большей части оканчивались шумно и поспшно. Варвары, привыкшіе полагать вольность въ угожденіи настоящей страсти, а мужество въ неуваженіи будущихъ слдствій, съ презрительнымъ негодованіемъ отвергали представленія справедливости и порядка, и обыкновенно глухимъ ропотомъ изъявляли неодобреніе свое противъ скромныхъ совтовъ. Но когда любимый ораторъ предлагалъ о защищеніи какого либо, даже малозначущаго гражданина отъ обиды вншняго или внутренняго неприятеля, когда онъ взывалъ къ согражданамъ своимъ о поддержаніи народной чести, или о произведеніи въ дйство опаснаго, но славнаго намренія: тогда громкіе звуки отъ щитовъ и копій показывали одобреніе и готовность слушателей. Германцы, всегда, собирались окруженные, и потому каждой разъ надлежало, опасаться, что шумная толпа, разгоряченная упорствомъ и крпкими, напитками, употребитъ оружіе или для подкрпленія или для поданія голоса. Вспомнимъ, какъ часто Польскіе сеймы обагряемы были кровію, и какъ часто большинство голосовъ уступало наглости и насильству.
Въ каждомъ племени избирали военачальника на случай войны, а когда угрожала опасность чрезвычайная, тогда изъ многихъ племенъ избираемъ былъ одинъ предводитель. Храбрйшій воинъ получалъ право вести на брань товарищей своихъ боле примромъ нежели повелніями. Власть его, въ прочемъ ограниченная, была завидна. Съ окончаніемъ войны она прекращалась, и въ мирное время племена Германскія не имли надъ собою верховнаго начальника. Назначенные общимъ собраніемъ князья должны были разбирать дла, или лучше сказать прекращать ссоры каждой въ своемъ округ. При выборъ своихъ судей не мене уважаема была порода какъ и личное достоинство. Каждой имлъ при себ стражу и совтъ изо ста мужей состоящій. Главный изъ князей, по видимому, отличался нкоторыми преимуществами въ сан и почестяхъ, и для того Римляне иногда въ привтствіяхъ своихъ давали ему царское титло.
Довольно представить два достопамятные примра о власти князей, чтобы дать свдніе вообще о цлой систем Германскихъ обычаевъ: Распоряженіе участками полей въ каждомъ округ зависло совершенно отъ князя, который ежегодно раздавалъ оные по новому назначенію. Но князь сей не имлъ права наказывать частнаго гражданина ни смертію, ни заключеніемъ, ниже побоями. Люди, столь ревностно заботившіеся о личныхъ правахъ своихъ и столь мало уважавшіе свое имущество, могли быть чужды искусствъ и промышленности, и въ то же время одушевлены высокимъ мнніемъ о чести и свобод.
Германцы уважали только т обязанности, кои сами на себя возлагали добровольно. Послдній войнъ дерзновенно сопротивлялся насильству начальника. ‘Знатнйшіе изъ молодыхъ людей (по словамъ Тацита) нестыдились быть въ сонм дружины какого-либо славнаго князя, которому посвящали оружіе свое и услуги. Каждой изъ товарищей, побуждаемый благороднымъ соревнованіемъ, старался заслужить высшую степень, а честолюбіе князей состояло въ приобртеніи большаго количества храброй дружины. Князья, одинъ передъ другимъ гордились числомъ избранныхъ воиновъ, во время мира бывшихъ украшеніемъ для нихъ, а во время войны обороною. Слава имени отличныхъ героевъ простиралась за предлы страны отечественной, окрестныя племена дарами и посольствами домогались ихъ дружества и часто одна слава ихъ давала побду сторон, ими покровительствуемой. Постыдно было для начальника, въ ршительной часъ опасности, храбростію не превзойти своей дружины, постыдно для дружины не сравниться съ начальникомъ. Пережить его въ сраженіи почиталось безчестіемъ незагладимымъ. Священнйшая обязанность товарищей состояла въ томъ, чтобы охранять особу его и своими подвигами увеличивать его славу. Благороднйшіе воины, когда отечественная страна ихъ изнемогала отъ мирнаго бездйствія, толпами отправлялись въ мста дальнія искать упражненій силамъ своимъ и для приобртенія славы: одолніемъ опасностей. Борзый конь, окровавленное при одержанной побд копье было наградою подвиговъ, и товарищи ничего боле не требовали отъ щедрости своего начальника. Гостепріимное угощеніе простою трапезою служило вмсто жалованья. Война, грабежи и добровольныя приношенія были къ тому достаточнымъ пособіемъ.’ Таковое учрежденіе, которое въ прочемъ могло бы ослабить другія общества, укрпляло свойства Германцовъ, и даже приводило въ зрлость между ними вс добродтели, возможныя для варварскаго народа, врность, мужество, гостепріимство и учтивство въ обхожденіи съ женскимъ поломъ, которое напослдокъ столько славилось во времена рыцарства…
‘Во дни рыцарства, или лучше сказать вымысловъ, вс мущины были храбры и вс женщины целомудренны.’ Хотя послдняя добродтель съ большимъ трудомъ приобртается и хранится нежели первая, однакожъ ее, почти безъ всякаго исключенія, приписываютъ женщинамъ древней Германіи. Тамъ многоженство было въ обыкновеніи только между князьями и единственно для умноженія родственныхъ связей. Разводы запрещались боле обычаями нежели законами. Прелюбодйство наказывалось какъ преступленіе рдкое и ничмъ незаглаждаемое, не льзя было вины своей оправдывать примромъ или обыкновеніемъ. Замтно, что Тацитъ съ удовольствіемъ выставляетъ противоположность варварской честности развратному поведенію Римскихъ женщинъ, однакожь нкоторыя особливыя обстоятельства подтверждаютъ истину сказанія о супружеской врности и цломудріи Германцовъ, или по крайней мр длаютъ оное весьма правдоподобнымъ.
Успхами гражданскаго общежитія конечно усмиряются порывистыя страсти, но т же успхи не столь благопріятствуютъ цломудрію, коего смертельной врагъ есть изнженный разумъ. вжливость вредитъ взаимному обхожденію двухъ половъ, длая оное боле приятнымъ. Грубыя вожделнія становятся опасне, когда они возвышены, или лучше сказать прикрыты нжностію страсти. Прелесть одежды, движеній, поступковъ увеличиваетъ красоту, и воспламеняетъ чувства посредствомъ воображенія. Роскошныя забавы, полуночные танцы, соблазнительныя зрлища вводятъ въ искушеніе слабость женскую и вмст даютъ удобные случаи. Грубыя жены варваровъ ограждены были отъ сихъ опасностей бдностію, уединеніемъ и заботами о домашнемъ хозяйств Германскія хижины, со всхъ сторонъ открытыя, для нескромности: или совмстничества, охраняли супружескую врность гораздо надежне нежели стны, замки и евнухи: Персидскихъ гарамовъ. Къ сей: причин прибавимъ еще и другую, благороднйшую. Германцы съ супругами своими обходились почтительно, являли къ нимъ довріе, совтовались съ ними при всхъ важныхъ случаяхъ, и искренно почитали ихъ вмстилищемъ святыни и мудрости, выше человческой. Нкоторыя изъ числа истолковательницъ судебъ, какъ на примръ Велледа во время войны Батавской, именемъ божества управляли храбрйшими племенами въ Германіи. Прочія женщины, не бывъ почитаемы въ качеств богинь, пользовались уваженіемъ какъ свободныя и равныя воинамъ подруги, обрядомъ супружества соединенныя съ ними, какъ участницы трудовъ, опасностей и славы. Въ походахъ станъ варварской былъ наполненъ женщинами, которыя съ непоколебимою твердостію оставались свидтельницами звука оружій, различныхъ видовъ разрушенія и почтенныхъ ранъ на сынахъ своихъ и супругахъ. Отступающее войско не одинъ разъ опять было обращаемо противъ непріятеля благороднымъ отчаяніемъ женъ, которыя боле страшились неволи нежели смерти. Посл несчастной битвы онъ собственными руками освобождали себя и дтей своихъ отъ оскорбленій гордаго побдителя. Такія героини имютъ полное право на удивленіе наше, но за то уже онъ, безъ сомннія не были ни любезны, ни способны къ любви истинной. Ставши ревнительницами суровыхъ доблестей другаго пола он должны были отказаться отъ той привлекательной нжности, которая состоитъ изъ прелестей и слабости женщины. Гордость заставляла Гермацовъ удерживать всякое нжное движеніе сердца, несовмстное съ чувствомъ чести, а главная честь женскаго пола всегда состояла въ цломудріи. Чувства и поступки сихъ высокихъ духомъ героинь должно принимать за причину, за дйствіе и за доказательство общаго свойства цлаго народа. Женское мужество, возбуждено ли оно изступленіемъ, или укрплено привычкою обыкновенно бываетъ только слабымъ и несовершеннымъ подражаніемъ храбрости мущинъ, которою ознаменованы вки и страны.