Денщик, Кукольник Нестор Васильевич, Год: 1852

Время на прочтение: 74 минут(ы)

СОЧИНЕНІЯ
НЕСТОРА КУКОЛЬНИКА.

Сочиненія Драматическія.
III

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Печатано въ типографіи И. Фишона.
1852.

ДЕНЩИКЪ,

ИСТОРИЧЕСКАЯ ДРАМА ВЪ ПЯТИ АКТАХЪ,
въ стихахъ.

ПЕЧАТАТЬ ПОЗВОЛЯЕТСЯ,

съ тмъ, чтобы по напечатаніи представлено было въ Ценсурный Комитетъ узаконенное число экземпляровъ. С.-Петербургъ, 27 Октября 1852 года.

Ценсоръ Н. Елагинъ,

ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЫСОЧЕСТВУ
ГОСУДАРЮ НАСЛДНИКУ, ЦЕСАРЕВИЧУ
И ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ
АЛЕКСАНДРУ НИКОЛАЕВИЧУ
СЪ БЛАГОГОВНІЕМЪ ПОСВЯЩАЕТЪ

Врнопреданнйшій
Несторъ Кукольникъ

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА

ПАВЕЛЪ ИВАНОВИЧЪ, Генералъ.
АЛЕКСАНДРЪ ИВАНОВИЧЪ, Генералъ.
БОДЕВИНЪ, полковникъ отъ драгунъ.
САКСЕ, капитанъ отъ инфантеріи.
ЛЕОНТІЙ СИЛЫЧЪ ТУЗЛОВЪ, бояринъ не у длъ.
МАРА ВЛАСЬЕВНА, его жена.
ТИМОЕЙ ЛЕОНТЬЕВИЧЪ, ихъ сынъ.
ЕРМОЛАЙ АНТОНЫЧЪ ГРЕГОРІУСЪ, аптекарь.
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА, вторая его жена.
АГАТА, ДОРОТЕЯ, дочери аптекаря отъ перваго брака.
КАРРЕ, ФАНЪ-ГОBE, полковые хирурги.
ТРОФИМЪ СТЕПАНЫЧЪ, АБРАМЪ, Арапъ, Денщики.
ЕДЬКА, слуга Тузловыхъ.
САВИШНА, няня, ЖУКЪ, дуракъ, БУКАШКА, карлица, у нихъ же.
ЛУКИЧЪ, купецъ.
БУРДЮЛУ, портной.
ЕЛИСЕИЧЪ, купецъ.
КУЗЬМИНИШНА, его жена.
КУЛИНОЧКА, ихъ дочь.
СОЛДАТЪ, изъ дворянъ.
ФЕРДИНАНДЪ, аптекарскій лаборантъ.

Музыканты, дуры, карлы, гости на Ассамбле, народъ.

Дйствіе въ Москв въ 1722 году.

АКТЪ ПЕРВЫЙ

Гостинная въ квартир аптекаря. Прямо противъ зрителя стекляная дверь въ аптеку. Направо окно. Налво дверь въ спальню, и столикъ, на которомъ, подъ стеклянымъ колпакомъ, Грамота съ Государственною печатью. Столъ, стулья, стнные часы.

ДОРОТЕЯ. Одна, читаетъ книгу у окна, въ которое безпрестанно поглядываетъ. ПЛАКИДА ЛЬВОВНА въ аптек.

Нтъ, то не онъ!… Вчерашній разговоръ
Ночь на пролетъ сномъ непрерывнымъ снился.

(Опять читаетъ:)

Какая скука! Все слова, слова…
Я ничего не помню, что читаю.

(Облокотясь на окно:)

Два года я голубила мечту!
Вчера она сбылась на ассамбле…
Мы познакомились… разговорились…
Вдругъ десять пробило… мы испугались…
Въ устахъ застыли рчи…. мы разстались…
Когда теперь увидимся!… Богъ знаетъ!…
Сюда его не пустятъ…
АГАТА, (выбгая изо спальни.)
Доротея,
Что батюшка?
ДОРОТЕЯ. Ушелъ въ гостинный дворъ.
АГАТА. А мачиха?
ДОРОТЕЯ. Сидитъ одна въ Аптек.
АГАТА. Одна? Такъ видно толстый Липсъ, берейтеръ,
Спитъ посл ассамблеи сладкимъ сномъ,
Или на кордъ лошадей гоняетъ.
ДОРОТЕЯ. Агата, какъ не стыдно…
АГАТА. Я сердита
Сегодня, зла…
ДОРОТЕЯ. На что же?
АГАТА. На тебя!
Два года такъ секретно ты вздыхала,
Водила за носъ капитана Саксе…
ДОРОТЕЯ. Агата!…
АГАТА. Чтожъ, неправда? Каждый день
По улицъ онъ проходилъ разъ десять,
За сердце правою рукой держался,
Въ любви на пантомимахъ объяснялся.
Ты обронила какъ-то незабудку…
И долго незабудка красовалась
На треугольной шляпъ капитана.
ДОРОТЕЯ. Агата, ты готова сочинить…
АГАТА. Ахъ душечка! что тутъ за сочиненье!
Обидно!… Обманула ты меня
Я думала ты шутишь, Доротея,
Играешь сердцемъ капитана Саксе,
Какъ мячикомъ, и, право, любовалась
Твоимъ искусствомъ. Вдругъ, счастливый случай…
Плакида Львовна мастерствомъ какимъ-то
Уговорила батюшку пустить насъ
Къ полковниц Генау на ассамблею.
Не понимаю, какъ онъ согласился…
Положимъ я… Хирургъ КАРРЕ давно
Отцу и матери знакомъ… Съ Карлушей
Мы обмнялись словомъ и сердцами,
Намъ только случая не доставало
Наедин финально объясниться,
Ты жъ Саксе видла черезъ окошко, —
И вдругъ въ толп отборныхъ кавалеровъ
Неосмотрительно, неосторожно,
Такъ рзко отличила капитана!
Ты что угодно чувствовать могла,
Но такъ не ловко чувство обнаружить…
ДОРОТЕЯ. Агата, ты меня пугаешь!… я,
Мн кажется, и слова не сказала… *
АГАТА. Въ томъ и бда! И ничего — и много!..
Вы встртились, какъ старые знакомцы,
Онъ отъ тебя почти не отходилъ,
Ты только съ нимъ однимъ и танцовала,
Ты только капитану отвчала…
И наконецъ, въ послднемъ менуэт,
Забыла, перепутала фигуры,
Заслушалась…
ДОРОТЕЯ. О перестань, Агата!
Я въ первый разъ была на ассамбле,
Меня смущали…
АГАТА. Рчи капитана!
Спасибо, что еще Плакида Львовна
Усердно куры строила съ Тузловымъ,
То съ толстымъ Липсомъ, то съ веселымъ Краузе,
И не могла твоихъ рчей подслушать…
ДОРОТЕЯ. О Боже мой! Да чтожъ я говорила?
АГАТА. Э, полно, Доротея, притворяться!
Вотъ я люблю Карлушу, такъ люблю.
Я стала въ пару съ нимъ и говорю:
‘Вотъ случай объясниться!’ Онъ растаялъ,
Развсилъ уши… Любишь ты не въ шутку?
Разсыпался Карлуша въ комплиментахъ,
А я давай смяться… Комплименты!
Спрячь ихъ Карре, а говори мн дло…
Тутъ мы съ нимъ стали толковать серьозно.
Мшалъ намъ неотвязный Бодевинъ
Любезностью и приторной и пошлой,
А мы таки успли между прочимъ
Условиться, планъ врный сочинили,
А между тмъ шутили и смялись,
Никто не могъ подмтить ни улыбки,
Ни взгляда лишняго, не только слова…
ДОРОТЕЯ. Но, ради Бога, что же я сказала?
АГАТА. Я не въ тебя, я ничего не скрыла!
Ты слышала мой первый вздохъ любви
И тайны не было отъ Доротеи.
ДОРОТЕЯ. О! не сердись! Характеръ мой несчастный..
АГАТА. Такъ ты безъ шутокъ любишь капитана?
ДОРОТЕЯ. Агата, больше, чмъ люблю!.. Два года
Я счастлива была моей любовью!
АГАТА. Чудесная любовь! черезъ окошко!
ДОРОТЕЯ. Представь, Агата, я въ мечтахъ моихъ
И умъ, и голосъ угадала Саксе!
Когда онъ подошелъ на ассамбле
И рчь завелъ, — я отвчала, будто
Мы съ нимъ ужь цлый вкъ знакомы были.
О, въ чувствахъ нашихъ есть родное что-то!
АГАТА. Такъ, значитъ, церемонились не долго?
Онъ съ разу повинился и признался?
ДОРОТЕЯ. Нтъ, онъ не смлъ.
АГАТА. А ты не ободрила,
Не помогла?…
ДОРОТЕЯ. Въ испуг я старалась
Скрыть отъ него души моей волненье…
АГАТА. Ну, это плохо удалось теб.
Вчера и про него тамъ толковали.
Онъ говорятъ, уменъ и благороденъ,
Но твердъ, ршителенъ и даже дерзокъ.
Боюсь я, онъ пойдетъ прямой дорогой,
А батюшка не любитъ этихъ хватовъ,
Они ему ужъ видно насолили,
Когда онъ въ арміи былъ маркитантомъ…
Съ тихъ норъ онъ на мундиръ смотритъ не можетъ…
ДОРОТЕЯ. О знаю, знаю и дрожу отъ страха!
Любовь моя не только опечалитъ,
Но — оскорбитъ его. Моя надежда,
Что если батюшка узнаетъ Саксе,
Его достоинства, характеръ, разумъ…
АГАТА. Такъ прежде надо-бы ихъ познакомить,
А ты объ этомъ врно не сказала…
ДОРОТЕЯ. Какъ можно! Я и такъ проговорилась,
Что батюшка уходитъ но утрамъ
На рынокъ, а въ аптекъ провизоршей
Сидитъ Плакида Львовна. И теперь
Я у окна сижу, какъ на иголкахъ.
агата. Да, нашъ заборъ его не остановитъ
Оказіи такой онъ не пропустить.
Онъ будетъ объясненья добиваться,
А къ намъ пути другаго нтъ…
ДОРОТЕЯ. Агата!
АГАТА. Чего ты испугалась, Доротея?
ДОРОТЕЯ. О Господи! Сидитъ ужъ на заборъ…
АГАТА. Ты отвори нечаянно окно…
ДОРОТЕЯ. Да этакъ цлый региментъ узнаетъ!…
И я такихъ визитовъ не люблю.
АГАТА. Такъ отойди скоре отъ окна,
Онъ догадается…
ДОРОТЕЯ. Окно отворитъ
И влезетъ къ намъ. Я отъ стыда умру!
Уйдите капитанъ, я умоляю!
Прошу васъ, пощадите Доротею!
— Не слушаетъ!
АГАТА. Ты топни строго ножкой,
Жестъ повелительный рукою сдлай,
Вотъ такъ!…
ДОРОТЕЯ. О, нтъ, прошу и умоляю!…
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА (выходитъ изъ аптеки.)
ДОРОТЕЯ, (бросаясь къ окну.)
Ахъ, Боже мой, онъ потерялъ балансъ…
Упалъ, ушибся!…
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Кто упалъ, ушибся?…
ДОРОТЕЯ (оторопвъ.)
Должно быть трубочистъ…
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Такъ трубочисту
Ты длала и книксены и буськи?…
ДОРОТЕЯ. Я? Никогда!…
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Да я сама видала.
ДОРОТЕЯ. А можетъ быть со страха, въ торопяхъ,
Я умоляла слезть скорй съ забора,
ПЛ. ЛЬВОВНА. Не ври, а признавайся, кто тутъ былъ?
АГАТА. Кто? Я скажу. Вы помните, маманъ,
На ассамбле полковой берейтеръ,
Липсъ или Кипсъ, не помню…
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА (съ досадою.) И не надо!
АГАТА. Конечно, мн онъ не женихъ, женатъ,
Но, кажется къ амурамъ очень склоненъ,
ПЛ. ЛЬВОВНА. Ты перестанешь врать?
АГАТА. Онъ по забору
Впервые балансировать изволилъ,
Не удивительно, что оступился,
ПЛ. ЛЬВОВ. Эй замолчи! Изъ рукъ вонъ, что за двка!
АГАТА. Къ кому онъ шелъ, задача, тутъ въ сосдяхъ
Нтъ, кажется…
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Такой, какъ ты, сороки!
Когда ты замужъ выйдешь, въ этотъ день,
Я радоваться буду отъ души!
АГАТА. Богъ милостивъ! Я свата поджидаю…
ПЛ. ЛЬВ. Дождешься! Твой языкъ всхъ жениховъ
Отбилъ отъ дому.
АГАТА. Нтъ-съ, одинъ остался.
А мн и одного, маманъ, довольно.
А вашихъ жениховъ мы не видали…
ПЛАК. ЛЬВ. Ты,— такъ! А вотъ для доброй Доротеи
Я постаралась…
ДОРОТЕЯ. О! зачмъ трудились!
ПЛАК. ЛЬВ. Что за женихъ! Боярскаго онъ рода,
Домъ на Москв, дв тысячи дворовъ,
А онъ всему единственный наслдникъ.
Былъ въ иностраніи и папу видлъ,
Вс города и страны разсмотрлъ,
И, — если онъ не вретъ, — по морю здилъ.
Какого тонкостнаго обхожденья!
Решпектъ отдать, — танцмистера не надо,
Подать ли руку, — такъ дугой согнется,
Такъ вывернетъ онъ руку, — элегантски,
Что и не знаешь какъ свою подать,
И рожица всегда съ умильной миной,
Что на верб машкара восковая.
Ну, словомъ, точно польскій шамбелянъ,
Какихъ я тутъ встрчала при посольствахъ.
….Одинъ ходилъ въ аптеку каждый день,
Я у него училась политесу
И дрезденскимъ манирамъ.— Ермолай
Антонычъ…

(Входитъ Аптекарь — бросаетъ шинель на стулъ, въ рук трость.)

АПТЕКАРЬ. Да! я — Ермолай Антонычъ!
Я тотъ несчастный Ермолай Антонычъ,
Что, какъ Фортеція, сижу въ осадъ!
Мой привиллегіумъ всему причина!
Аптеку снялъ въ Нмецкой Слободъ,
Гд пропасть разнаго живетъ народа,
Гд каждый день попойка или драка…

(Въ аптек звонятъ. Жен:)

Извольте посмотрть, Плакида Львовна!

(Плакида Львовна уходитъ.)

И вислицу коммисаръ поставилъ
На Слобод. Кто выйдетъ на дуель:
Убьютъ — прощай! А не убьютъ, — изволь
На перекладин болтаться.

(Плакида Львовна подаетъ рецептъ.)

Что тамъ?
Летучей мази на одинъ алтынъ.
Извольте отпускать, Плакида Львовна!
Указъ тотъ никакой эффектъ не сдлалъ.
Не только офицеры, Липсъ, берейтеръ,
Портнаго Краузе вызвалъ на дуель
За старую какую-то кокетку!
АГАТА. А, понимаемъ! Это интересно,
Кто побдитъ: портной или берейтеръ?
АПТЕКАРЬ. Пускай! Расходъ на пластыри и мази,
Но насъ не тронь, по улиц пассажу
Мн не даютъ.

(Плакида Львовна возвращается и подаетъ два рецепта.)

АПТЕКАРЬ (читаетъ )
Микстура! Черезъ часъ
Пускай приходитъ. Мн не до того…
А впрочемъ медицина дорогая.
Кто записалъ?— КАРРЕ. Весьма пріятно.
А эту мазь?— Карре.— Хирургъ отличный!
Вотъ человкъ, такъ человкъ!

(Плакида Львовна уходитъ.)

АГАТА (сестр,)
Голубчикъ,
Карлуша мой! Вотъ, дйствовать какъ надо!
АПТЕКАРЬ. А все Плакида Львовна съ ассамблеей!
Какъ будто вс въ курантахъ прочитали,
Что у меня есть дочери невсты.
Иду по улиц сегодня… Стой!…
— ‘Здорова ли у васъ Плакида Львовна?’
— Покорнйше мы васъ благодаримъ.
— ‘Агата Ермолаевпа?’ — Здорова!
— ‘А Доротея?’ — Вс, вс, вс здоровы!
Прощайте, некогда!
Пошелъ и стой!
Драгонъ, какъ будто башня подвижная,
Ботфортами загородилъ дорогу.
‘Позвольте васъ спросить: Чей это домъ?’
Который?— ‘Вотъ, что подъ окномъ три душки,
Красавицы сидятъ?’ Не ваше дло.
— ‘Ну, это мы увидимъ. Не сдадутся,
Мы все свое возьмемъ!’ Шкандалъ и только!
Тутъ капитанъ какой-то проходилъ,
Должно быть, падалъ, разорвалъ колнко,
Подхрамывалъ…
ДОРОТЕЯ. (Ахъ, это бдный Саксе!)
АПТЕК. Онъ поругалъ драгона, какъ въ казернахъ
Ругаются. Драгонъ ушелъ. И я
Хотлъ идти. Не тутъ-то было. Стой!
Самъ капитанъ схватилъ мн об руки,
И очень фамильярно объявилъ,
Какъ будто кушалъ съ масломъ хлбъ, что онъ
На дочери моей жениться хочетъ!
АГАТА (Дороте.)
Ты слышишь, Доротея.
ДОРОТЕЯ. Все пропало!
АПТЕКАРЬ. Со страху я прислъ. Мн стало тошно
Какъ будто я ребарбарумъ покушалъ.
— Людей я буйныхъ не могу терпть!
И на войн, и на квартирахъ зимнихъ,
И дома, и въ гостяхъ всегда дерутся.
Въ баталіи уйдетъ отъ глупой пули,
Такъ за дуель его весьма повсятъ.
Тесть у него — съ ефимками шкатулка,
Слуга, денщикъ! Решпекту никакого!
Жена — что амуниція.— Пока
Еще нова, онъ гладитъ и ласкаетъ,
Привыкнетъ, — и пошелъ по сторонамъ
Амуры и альянсы заводить…
Мняетъ амуницію безъ счету…
АГАТА. Не вс жъ, папа!
АПТЕКАРЬ. Всю армію я знаю,
Я былъ лтъ десять оберъ-маркитантомъ,
Довольно этихъ франтовъ навидался
И всхъ ихъ знаю, какъ свои пять пальцевъ…
Проклятый привиллегіумъ! Я могъ
Аптеку снять въ Москв — въ восьми мстахъ.
— Въ Новонмецкой Слобод, подумалъ,
Мн будетъ больше выгодъ. На Москв
Все Русскіе. Чуть захвораетъ — въ баню.
Не стъ съ недлю — и здоровъ. И то
Черезъ два года въ третій прихворнетъ
На пять минутъ.— А Нмецъ? Штей покушалъ —
И боленъ, выпьетъ квасу — умираетъ,
На карнавалъ, отъ гречневыхъ блиновъ
Вся Слобода лежала въ лазарет.

——

И климатъ для аптекъ благопріятный!
Морозъ трещитъ, — а Русскій очень радъ,
Какъ будто онъ на ледник родился.—
А бдный Нмецъ?— Чуть туманъ, — захрипъ,
Чуть дождикъ, ноги промочилъ, морозъ,
Вс Нмцы хоромъ кашляютъ въ аптек.
На слобод, по просьб слобожанъ,
Запрещена продажа табаку,
Вина и водки. Нтъ вина и водки,
Такъ есть въ аптек разные бальзамы,
Цлительные спирты и настойки
И вина медицинскія.— Табакъ —
Наркотикумъ, — и долженъ быть въ аптек.
Разсчетъ былъ вренъ, кажется?… Что жъ вышло?
— Охъ, Ермолай Антонычъ, обсчитался!
Того и жду…

(Звонятъ въ аптек, сквозь стеклянную дверь виднъ входящій капитанъ Саксе.)

Ну, такъ и есть! Аттака!
Тотъ капитанъ съ разорваннымъ колнномъ!
ДОРОТЕЯ. (Ахъ милый Саксе! онъ не унываетъ!)
АПТЕКАРЬ (дочерямъ.)
А вы тутъ что? Вамъ тутъ какое дло?
Маршъ въ спальню и не смйте шевельнуться!
Не то въ лабораторіумъ запру!

(Дочери уходятъ. Жен, показывая на дверь въ спальню:)

А вамъ, Плакида Львовна, не угодно?…
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Я думала…
АПТЕКАРЬ. Совсмъ не ваше дло!
Не думать, а смотрите за дтьми,
А на драгонъ довольно насмотрлись!
Я такъ и жду еще отъ васъ шкандалу.
Маршъ въ спальню, а не то я самъ воинскій,
И тростью артикулъ довольно знаю!

(Плакида Львовна уходитъ, а капитанъ Саксе входитъ.)

САКСЕ. Я, Ермолай Антонычъ, за отвтомъ…
АПТЕК. Пойдемъ въ аптеку,тамъ свободнй будетъ…
САКСЕ. Тамъ могутъ помшать, скажите слово:
Да или нтъ?
АПТЕКАРЬ. Нтъ, сорокъ тысячъ разъ!
САКСЕ. Что я вамъ сдлалъ, Ермолай Антонычъ?..
АПТЕКАРЬ. Что я вамъ сдлалъ, капитанъ, что вы
На домъ мой нападаете съ азартомъ?
САКСЕ. Я полюбилъ дочь вашу Доротею…
АПТЕКАРЬ (отводя Саксе въ противоположную спальн сторону и понизивъ голосъ:)
Имйте милость, тише говорите…
Такъ посторонніе подслушать могутъ.
САКСЕ. Какъ честному прилично офицеру,
Я свахи не послалъ, а самъ, пришелъ
Просить ея руки…
АПТЕКАРЬ. Вы опоздали.
САКСЕ. О нтъ! Простите, Ермолай Антонычъ!
Два года я испытывалъ себя —
И Доротею…
АПТЕКАРЬ. Какъ! уже два года?
САКСЕ. Вчера на ассамбле я ршился
Узнать мой жребій…
АПТЕКАРЬ. Вотъ вамъ ассамблея!
САКСЕ. Я не ошибся…
АПТЕКАРЬ. Какъ! Она посмла?..
САКСЕ. Мы о любви не смли говорить.
Да и къ чему? Любовь такое чувство,
Что и безъ словъ живой языкъ иметъ.
Я убдился, и съ меня довольно.
АПТЕКАРЬ. А для меня ужь больше чмъ довольно!
САКСЕ. О! умоляю васъ…
АПТЕКАРЬ. Но, согласитесь,
Я не имю гонору васъ знать…
САКСЕ. Я Людвигъ Фридрихъ Саксе, капитанъ
Отъ инфантеріи, курляндецъ родомъ,
Пришелъ въ Москву Великому Петру
Служить и удивляться…
АПТЕКАРЬ. И я тоже!
САК. Я счастливъ, что могу быть въ русской службъ.
Когда же я увидлъ Доротею, —
Тогда мн Русь еще дороже стала.
Въ Москв, въ Москв я встртилъ образецъ,
И красоты и всхъ душевныхъ качествъ.
Я понимаю ваше положенье
Вы, можетъ быть, не знаете меня…
АПТЕКАРЬ. Не знаю…
CAKCE. Можетъ быть и не слыхали…
АПТЕКАРЬ. И не слыхалъ.
САКСЕ. И потому то я,
Вступивъ въ вашъ домъ, намреніе мое
Не обинуясь объяснилъ. Извольте
Спросить полковника Генау, знакомыхъ,
Извольте сами испытать…
АПТЕКАРЬ. Зачмъ?…
САКСЕ. Затмъ, что я, безъ чудной Доротеи,
На этомъ свт не жилецъ. Поврьте,
Что такъ любить ее никто не можетъ!
Я на распутій стою: на право
Дорога къ неисходному блаженству,
На лво — смерть! Рука моя не дрогнетъ.
АПТЕКАРЬ. Кто не былъ молодъ капитанъ?— И я
За женщину хотлъ стрлять себя,
И аркебузъ ужь пулей зарядилъ,
Но… обошлось. Іоганна вышла замужъ,
И я на зло ей черезъ годъ женился.
Когда на сватьб намъ vivat кричали,
Я выстрлилъ изъ аркебуза пулю
И съ ней воспоминанье объ Іоганн.
Безъ Доротеи много есть невстъ.
Къ тому же, извините, Доротея
Засватана.
САКСЕ. Не можетъ-быть, неправда!…
Она не согласится…
АПТЕКАРЬ. Согласилась!
САКСЕ. Когда-жъ она могла?…
АПТЕКАРЬ. Сегодня утромъ…
САКСЕ. Вы шутите, а я съ ума сойду.
Скажите, кто женихъ?

(Въ аптек звонятъ.)

АПТЕКАРЬ. Пойдемъ въ аптеку,
Тамъ гости…
БОДЕВИНЪ. Дома Ермолай Антонычъ
Грегоріусъ?
САКСЕ. Полковникъ Бодевинъ!
АПТЕКАРЬ (про себя.)
Извстный забіяка, дуэлистъ!
Ну, врно, безъ меня, Плакида Львовна
Ему не той настойки отпустила…
БОДЕВИНЪ.Ты, чтоль, аптекарь Ермолай Антонычъ?
АПТ. Къ услугамъ вашимъ господинъ полковникъ…
БОДЕВИНЪ. Ба! Кажется, ты мн знакомъ.
АПТЕКАРЬ. Не знаю.
БОДЕВИНЪ. Ты въ арміи у насъ былъ маркитантомъ.
Подъ Калишемъ за трубку табаку,
По дружески, по талеру съ насъ бралъ,
За бутербродъ съ копченымъ языкомъ
Бралъ, но знакомству только, по два злотыхъ.
АПТЕКАРЬ. Война, полковникъ, есть такое дло…
БОДЕВИНЪ. Что можно грабить, какъ душ угодно?
И я поколотить тебя сбирался,
Да вдругъ позицію перемнили.
Все къ лучшему! Ну, а теперь товаромъ
Какимъ торгуешь?
АПТЕКАРЬ. Вотъ моя аптека!
БОДЕВИНЪ, (показывая на спальню.)
А тутъ что?
АПТЕКАРЬ. Тутъ фамилія моя.
БОДЕВИНЪ. Фамилію твою хочу я видть,
И то не всю. Подай сюда Агату!
Вчера на ассамбле у Генау
Понравилась мн очень эта двка.
Я самъ драгунъ, она драгунъ такой же,
Лихая баба. Подавай Агату!
Я самъ ее въ полковницы назначилъ.
Стой! Погоди!— Я человкъ военный,
На чистоту люблю вести дла.
Теб мое извстно состоянье:
Полковникъ отъ драгунъ изъ иноземцевъ
Шесть сотъ рублей, шесть денщиковъ, квартира,
Къ тому жъ и посторонпіе доходцы…
А за Агатой сколько денегъ дашь?
АПТ. (Онъ ganz fidel!— такъ трезвые не шутятъ!)
БОДЕВИНЪ. Ну, отвчай же на прямикъ: что дашь
Ты за Агатой? Тряпокъ мн не надо,
А деньги фундаментъ фамильной жизни.

(Аптекарь хочетъ уйти въ аптеку.)

Куда ты?
АПТЕКАРЬ. Дверь вы запереть забыли…
Въ аптеку гость незваный можетъ влезть…
БОДЕВИНЪ, (взявъ аптекаря за руку.)
Самъ отперъ, самъ запру. А ты останься!
Намъ надобно ршить когда быть сватьбъ,
И прочая! Ну, тестюшка, лтъ тридцать
Ты на Руси спокойно промышляешь
Лекарствами, и живностью, и деньгой,
И табакомъ, и водкой, и виномъ…
АПТЕКАРЬ. Неправда, господинъ полковникъ! Вотъ
Мой привиллегіумъ, Царемъ мн данный,
За государственной большой печатью,
Но этой грамотъ имю право
Табакъ и опіумъ держать въ аптекъ’
‘А для скорбящихъ и въ болзняхъ сущихъ’,
Такъ слово въ слово писано въ указъ:
Цлительные спирты и настойки,
Лекарственные водки и напитки
И ренское и всякое вино…
БОДЕВИНЪ. Въ пропорціи, потребной для аптеки.
Я не фискалъ и доносить не стану,
Я самъ пью водку изъ твоей аптеки,
Прескверная… Да рчь тутъ не объ водк,
А сколько дать приданаго за дочкой?
Мн нуженъ нумеръ, понимаешь, нумеръ!..
АПТЕКАРЬ. На что вамъ это?
БОДЕВИНЪ. Глупъ ты, Ермолашка!
Я чортъ на правду. Все теб скажу:
Вотъ видишь ли: пріхалъ я на Русь
Съ разсчетомъ. Новая держава, люди
Тутъ молоды, новы, а денегъ пропасть.
Отечество тамъ, гд намъ хорошо,
Мн все-равно, въ Америку, въ Россію,
Да лишь бы certurn quantum зашибить!
Я бросилъ Францію, мн надоло
Шататься по нмецкимъ государствамъ.
Пять разъ у нихъ перемнялъ я службу,
Все не везло. Тутъ кстати подвернулись
Вербовщики, я заключилъ контрактъ
Съ Москвою на семь лтъ. Семь лтъ не вчность.
Шесть лтъ я прослужилъ и не замтилъ,
Командовалъ три года региментомъ
И сколотилъ на черный день копйку…
Но кажется пора ужь на покой,
Не захотятъ возобновить контракта,
Такъ лучше заключить его съ женой.
Москвитяне примтно просвтились,
Потеряна Колхида — и Язонъ
Желаетъ успокоиться на лаврахъ.
САКСЕ. Полковникъ правъ! Теперь уже Москва
Учителей научитъ и проучитъ.
Кто служитъ Русскимъ изъ одной корысти,
Кто кровь свою рублями только вситъ,
Кто славы русской и любви къ Царю
Душ своей продажной не усвоилъ
И къ своему наемному контракту
Печати подвиговъ не приложилъ…
Тотъ уходи, не то хозяинъ сгонитъ
Какъ мастеръ негодяя подмастерью!
БОДЕВИНЪ. Что этимъ капитанъ сказать хотите?
АПТЕКАРЬ. О! кажется понятно…
БОДЕВИНЪ. Ты молчи,
А вы мн, капитанъ, отвтъ дадите!
САКСЕ. Какой угодно и на чемъ угодно!
Боготворя Великаго Петра
И насъ усыновившую отчизну,
Вс благомыслящіе иноземцы
Должны о томъ заботиться, чтобъ насъ
Не смшивали съ кочевою чернью
Искателей монетъ и приключеній.
БОДЕВИНЪ. Не остроумно, а остроязычно!
Мы сдлаемъ языкъ вашъ потупе…

Входитъ ДЕНЩИКЪ ТРОФИМЪ, но останавливается въ дверяхъ аптеки.

САКСЕ. Большая разница — убить врага
Подъ снію знаменъ, на пол чести,
Или, подмтивъ труса иль больнаго,
Затять ссору, вызвать на дуэль
И гд нибудь зарзать подъ заборомъ…
Такихъ героевъ нечего бояться!
АПТЕКАРЬ. Помилуйте! Вы крупно говорите
Въ моемъ дому.
БОДЕВИНЪ. Мы посл объяснимся!
А ты, братъ, объявляй, что дашь за дочкой?
АПТЕКАРЬ. Вы извините, господинъ полковникъ,
Одинъ ея женихъ объ этомъ знаетъ.
БОДЕВИНЪ. Женихъ, ого! Такъ есть ужь и женихъ!
Ну, это мн подъ руку, Ермолашка!
Я очень радъ, давай мн жениха!
Я вызову его на поединокъ,
Ухлопаю, какъ муху, и женюсь!
АПТЕКАРЬ. А вислица, господинъ полковникъ,
Что коммисаръ на слобод поставилъ?
БОДЕВИНЪ. Кто за дуель повситъ иноземца?
Контрактъ насъ къ этому не обязуетъ,
У насъ свои домашніе законы…
АПТЕКАРЬ. Но господинъ…
БОДЕВИНЪ. Тьфу къ черту! Надолъ!
Давай мн жениха или невсту!
Не то, я за тебя примусь по-свойски…

(Схвативъ аптекаря.)

Я вызову тебя на поединокъ,
Безъ носа и ушей пущу по свту!
АПТЕКАРЬ. Мой капитанъ, вступитесь за меня!
САКСЕ. Полковникъ!
БОДЕВИНЪ. Капитанъ!
ДЕНЩИКЪ. Ну, сватовство!
Какъ будто къ намъ Татаре воротились!

(Вс оглядываются.)

БОДЕВ. (Денщикъ Трофимъ! Попался, чортъ возьми!)
САКСЕ. Чтожъ вы не продолжаете, полковникъ?
Вамъ помшали свататься…
БОДЕВИНЪ. Отстаньте!
Неловко! Надо какъ нибудь замять
Исторію… (Денщику). А, здравствуйте, любезный!
Вы тоже за лекарствомъ къ Ермолашк?
За тминной иль анисовкой?..
ДЕНЩИКЪ. Нтъ, Ваше
Высокоблагородіе! За тайнымъ
И нужнымъ дломъ.
БОДЕВИНЪ. Что жъ вы не сказали?
Мы такъ зашли и вамъ мшать не будемъ.

(Аптекарю).

Ты не забудь: Агату, или уши
И носъ долой!.. Я черезъ часъ зайду.

(Уходитъ).

САКСЕ, (аптекарю.)
При немъ и я не смю здсь остаться..
О, умоляю! руку Доротеи,
И я вступлюсь за васъ, не дамъ въ обиду.

(Уходитъ).

АПТЕКАРЬ. Меня какъ будто волки разорвали!
Я самъ не знаю: кто, куда, зачмъ?
Дрожатъ колнки, лихорадка бьетъ,
А вмсто медика, драбантъ огромный,
Какъ говорятъ по русски: притча въ лицахъ!
Простой солдатъ,— а между тмъ персона.
Полковникъ съ нимъ на ‘вы’, такъ политично…
Другой при немъ не сметъ тутъ остаться…
Должно быть генералъ переодтый,
А, можетъ быть, фискалъ… Я самъ не знаю,
Какъ долженъ я титуловать драбанта,
Какъ рчь съ нимъ завести прилично…

(Собравшись съ духомъ и махнувъ рукой).

Ваше Превосходительство!
ДЕНЩИКЪ. Я гвардіи сержантъ.
АПТЕКАРЬ, (поклонясь про себя.)
(Онъ вретъ, да мн не легче). Господинъ,
Позвольте васъ спросить, какъ я васъ долженъ
Титуловать?
ДЕНЩИКЪ. Зови меня Трофимомъ.
АПТЕКАРЬ. А отчество?
ДЕНЩИКЪ. По отчеству? Изволь!
Степанычемъ.
АПТЕКАРЬ. Зачмъ, Трофимъ Степанычъ,
Изволили пожаловать въ аптеку?
ДЕНЩИКЪ. Къ Аптекарю. Ты Ермолай Антонычъ
Григорьевъ?
АПТЕКАРЬ. Да, я Гермапъ Іоганъ Готфридъ
Грегоріусъ, отецъ мой былъ Карлъ Фридрихъ,
А почему я Ермолай Антонычъ,
Не вдаю.
ДЕНЩИКЪ. Дочь вашу Доротеей
Зовутъ?
АПТЕКАРЬ. Ого! Не хочетъ ли и онъ
Посвататься?— А все мадамъ Гепау!
Я не хотлъ пускать на ассамблею,
Предчувствовалъ… А тутъ Плакида Львовна
Расплакалась, хворать ужь начинала…
Не устоялъ. И вотъ вамъ ассамблея!
Полковники, солдаты, капитаны…
Того гляди, какой нибудь денщикъ
На дочь мою претензію объявитъ!
ДЕНЩИКЪ. Полковника имть не хочетъ зятемъ.
Онъ прочитъ Доротею, въ генеральши.
Кощей безсмертный, не одну красотку
Ты задушилъ костлявыми руками!
Пускай еще богатство!.. Хоть для рукъ
Игрушка есть, красивая златница,
И есть на что хоть лакомства купить,
Чтобы засть семейную кручину…
Но чинъ, — моральный знакъ заслуги трудной
И многолтней, — въ чемъ его соблазнъ?
Чмъ выше чинъ, тмъ старе чиновникъ.
Превосходительство щекочетъ уши,
По отъ него шестымъ десяткомъ пахнетъ!
АПТЕКАРЬ. Драбантъ съ фантазіей! Онъ разсуждаетъ,
Какъ разсуждаютъ знатные бояре,
Белухъ, про себя… Ну, чтожъ, Трофимъ Степанычъ?
денщикъ. Отецъ не промахъ. Дочери красу
Исчислилъ и измрилъ аккуратно.
Что, если и она того-же мннья?!..
И вдругъ женихъ! Чинъ унтеръ-офицерскій,
Въ годъ жалованья шесть рублей, въ недлю
На порцію мясную восемь денегъ,
Да не въ примръ армейскимъ денщикамъ,
Мундиръ казенный, да на антресоляхъ
Съ полуокномъ конурка. Ну, женихъ!
И лта!.. Сорокъ стукнуло въ апрл.
Дуракъ Трофимъ! зачмъ сюда пришелъ?
Языкъ на сватовство не повернется,
Какъ шута засмютъ и опозорятъ.
АПТЕКАРЬ. До завтра такъ отсюда онъ не выйдетъ…
Трофимъ Степанычъ!..
ДЕНЩИКЪ. Ермолай Антонычъ,
Прощай, да извини за безпокойство…

(Отходитъ).

АПТЕК. Такъ вотъ зачмъ онъ приходить изволилъ!
Онъ врно тоже что нибудь такое
Не доброе въ намреньи имлъ,
ДЕНЩИКЪ (возвращается.)
Недоброе?— Я родомъ дворянинъ,
Я русскій дворянинъ! Но русски гоноръ
Есть честь и честность вмст… Понимаешь?
АПТЕКАРЬ, (кланяясь )
А, понимаю!.. Ваше благородье!
(Насилу до титула я добился…).
ДЕНЩ. Съ намреньемъ я приходилъ въ твой домъ.

(Указывая на грудь).

Оно вотъ здсь засло, какъ заноза.
Я боленъ… Ночь промучился безъ сна,
Все перечувствовалъ и передумалъ,
И наконецъ идти къ теб ршился.
Мн душно! Грудь моя не сноситъ вздоховъ,
Я слышу какъ исходитъ сердце кровью…
АПТЕКАРЬ. Вы знаете Карре? Хирургъ отличный.
ДЕНЩИКЪ.Не смйся, Ермолай! Мн не до шутокъ.
Пеняй, братъ, на себя! Ты растревожилъ
Змю, что заползла мн въ сердце… Больно!
Невыносимо!— Вынуть ту змю
Изъ сердца можетъ только Доротея,
Меньшая дочь твоя.
АПТЕКАРЬ. Мое почтенье!
Договорились!.. Ваше благородье,
Позвольте васъ спросить, гд вы видали…
ДЕНЩИКЪ. На ассамбле у мадамъ Гена у.
АПТЕКАРЬ. Ну, такъ и есть!
ДЕНЩИКЪ. Покойно я сидлъ
Въ моей передней, чистилъ башмаки…
АПТЕК. (Сидлъ въ передней! Чистилъ башмаки?.)
ДЕНЩИКЪ. Въ душ моей: Москва и Петербургъ,
Азовъ и Таганрогъ, Сенатъ, Суподъ,
Коллегіи, войска и корабли,
И бороды старинныя, и платье
Венгерское, каналы и дороги…
Ну, словомъ, новые вс интересы,
Которыми такъ полно наше время,
Какъ облака надъ озеромъ недвижнымъ,—
Не слышно, легкой тнью пролетали…
Я видлъ сонъ, любимый, сладкій сонъ,
Что я живу за двсти лтъ впередъ,
Петровскою Имперіей любуюсь…
Вдругъ двери брякъ… Князь Николай Григорьичъ
Вошелъ и шепчетъ: я, братъ, за тобой!
Сегодня у полковника Генау
Большая ассамблея, именины…
Тутъ только вспомнилъ, что забылъ поздравить
Полковника. Невжливо. Взялъ шляпу,
Трость, и пошли. Приходимъ. Полонъ домъ.
Хозяинъ издали меня увидлъ,
Бжитъ на встрчу…
АПТЕКАРЬ. Что за чудеса!
Князья, полковники за панибрата!
ДЕНЩИКЪ. Отдавъ решпектъ воинскій, я поздравилъ
Съ днемъ ангела, а онъ меня схватилъ
Безъ церемоніи и потащилъ
Въ салонъ, гд дамскій полъ и молодежь
Прилежно въ комплиментахъ упражнялись,
Презентовалъ меня своей хозяйк
И самъ пропалъ.— На этихъ ассамблеяхъ
Я какъ медвдь. Не разъ мн было жаль,
Что, вмсто школы Греческо-латинской,
Я не учился въ университет,
Иль въ академіи какой заморской.
Я отошелъ въ сторонку и въ раздумьи
Разсянно на публику смотрлъ.
Тутъ флейты и фаготы заиграли,
И молодежь засуетилась, стройно
Открылся алеманъ, прижавшись къ стнк,
Я любовался этимъ плавнымъ танцемъ
И разсуждалъ о польз новыхъ нравовъ.
Вдругъ отъ меня въ пяти, шести шагахъ,
Плыветъ какъ лебедь, стройно и роскошно,
Не двушка, Богъ знаетъ, что такое,
Случайно черные глаза блеснули…
Я обезпамятлъ, впередъ рванулся,
И, кажется, я испугалъ ее…
То была — Доротея Ермолавна!
АПТЕКАРЬ. Но Доротея не одна на свт.
ДЕНЩИКЪ. Я не ошибся, Ермолай Антонычъ!
Я обо всемъ подробно разспросилъ,
За нею слдомъ я ходилъ весь вечеръ,
Мстечко подбиралъ, чтобъ лучше видть,
Грхъ, а подслушивалъ ея слова
И двичьимъ умомъ ея плнялся.
Смяться будешь… признаваться стыдно…
А только подойдетъ къ ней кто нибудь,
Кипящей завистью зальется сердце!
А прежде, — у меня другая ревность
И днемъ и ночью волновали кровь:
Моя служебная, святая ревность!
АПТЕКАРЬ. Что это право? кто онъ за такой!
Я долженъ отказать ему, а страшно…
Пойдемъ лавирами… Трофимъ Степанычъ!..

(Въ аптек звонокъ. Аптекарь оглядывается и смотритъ на часы…)

Неужто полдень? Гове лезетъ…
ГОВЕ (входитъ.) Германнъ.
Поздравь меня! Я полковымъ хирургомъ
Сегодня утвержденъ.
АПТЕКАРЬ. Мы поздравляемъ!
ГОВЕ. Я вс мои рецепты буду къ вамъ
Адрессовать.
АПТЕКАРЬ. Благодаримъ покорно!
ГОВЕ. Не дурно бы и мн лекарства выпить.
АПТЕКАРЬ. Сейчасъ.

(Подойдя къ дверямъ спальни).

Пожалуйте, Плакида Львовна!
Нашъ региментъ-хирургъ передъ обдомъ,
Пришелъ лекарства выпить.
ГОВЕ. Я присяду,
Набгался. Москва что королевство.
По ней бы надо станціи устроить
И здить на почтовыхъ лошадяхъ.

(Садится къ столику).

АПТЕКАРЬ (Денщику.)
Трофимъ Степанычъ, мн васъ очень жаль,
Такъ вы меня совсмъ заколдовали.
Я откровенно и партикулярно
Секретъ домашній долженъ вамъ сказать,
Вы понимаете: пароль-д’онръ?
ГОВЕ. Что это ни одной сестры не видно?
Не проболтался ли Карре?.. Позвольте
Мн трубочку.
АПТЕКАРЬ. Сейчасъ! Плакида Львовна!..

(Отведя денщика подальше отъ спальни, тихо).

Вотъ я и дочь пароль-д’онръ мы дали
Недальніе, какъ сегодня поутру.
Ждемъ жениха сейчасъ, сію минуту…
Мн совстно, досадно…
ДЕНЩИКЪ. О, довольно!
Все совершилось! объ одномъ прошу:
Не смйтесь надъ моею простотою!
Что, ежели узнаетъ Доротея!
АПТЕКАРЬ (поглядывая на спальню.)
О, женскій слухъ все слышитъ за версту!
ДЕНЩИКЪ. Нтъ, пусть узнаетъ! Ермолай Антонычъ
Ты ей скажи, что у нея есть другъ,
Который ей до гроба не измнитъ!

(Съ принужденною улыбкой).

Въ баталіяхъ ни разу не былъ раненъ.
Теперь штиль-штандъ, а я съ смертельной раной
Иду въ мою переднюю лечиться.
Прощай!
АПТЕКАРЬ. Мое нижайшее почтенье!

(Денщикъ медленно идетъ къ аптек. Въ это время ПЛАКИДА ЛЬВОВНА, поставивъ передъ Гове табакъ, трубку я свчу, идетъ въ аптеку за водкой, оттуда входятъ Т. ТУЗЛОВЪ и ЕДЬКА раскланиваются съ Плакидой Львовной и, не видя Денщика, заграждаютъ ему дорогу).

Т. Л. ТУЗЛОВЪ. Мадамъ!
ПЛАКИДА ЛЬВОВ. Мосье! Насилу васъ дождались..
Пожалуйте! Вотъ Ермолай Антонычъ!

(Съ остановками идутъ впередъ и шепчутся).

ДЕНЩИКЪ. Неужто?! Я глазамъ моимъ не врю.
Такъ вотъ женихъ? Нтъ, Тимоей Тузловъ,
Ты не составишь счастья Доротеи!
Одинъ я знаю: кто ты и каковъ ты.

(Бросается впередъ).

Вотъ я тебя!

(Останавливается).

Не здсь Трофимъ, не здсь!

(Уходитъ).

АПТЕКАРЬ (схвативъ жену.)
Плакида Львовна, а Плакида Львовна,
Не стыдно вамъ шептаться съ незнакомцемъ?
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА (тихо мужу.)
Мы копесансъ свели на ассамбле
Я общала съ вами познакомить.

(Громко).

Рекомендую вамъ и презентую:
Вотъ Тимоей Леонтьевичъ Тузловъ,
Онъ изъ бояръ, недавно возвратился
Изъ иностраніи…
АПТЕКАРЬ. Я очень радъ!

(Взявъ себя за горло).

Вотъ гд сидитъ мн эта ассамблея!
Т. Л. ТУЗЛОВЪ. Monsieur! Je suis charm…
АПТЕКАРЬ (отрывисто.) Не понимаю!
Т. Л.ТУЗЛОВЪ. Вы по французскому не говорите?
АПТЕКАРЬ. Нтъ, не учился,
Т. Л. ТУЗЛОВЪ. О, большой defaut!
По русски конверсировать нельзя:
Я самъ съ трудомъ по русски экспликуюсь.
АПТЕКАРЬ. А по Нмецки вы не говорите?
Т. Л. ТУЗЛОВЪ. Fi donc! Въ Берлин, Дрезден и Вн
Никто не говоритъ ужь по нмецки.
Я конверсировалъ и съ Папой Римскимъ,
И тотъ отлично знаетъ по Французски.

(Указывая на Гове, курящаго покойно трубку).

Что это за уродъ у васъ сидитъ.
АПТЕКАРЬ. Нашъ региментъ-хирургъ.
Т. Л. ТУЗЛОВЪ. Что онъ тутъ долго
Сидть намренъ?
АПТЕКАРЬ (съ удивленіемъ.) Разв онъ мшаетъ?
Т. Л. ТУЗЛОВЪ. Я, признаюсь, не жалую плебеевъ,
Они аристократа женируютъ.
Je suis dans l’embarras! Гей! Теодоръ!

(Аптекарю).

Mon confident.
АПТЕКАРЬ (съ улыбкой.) А это что по русски?
ТУЗЛОВЪ. Вы знаете, въ войскахъ есть адъютанты?
А конфидань есть — штатскій адъютантъ.
Теперь у дамъ на нихъ большая мода,
Въ Париж вс маркизы и контессы
Безъ конфидана ни на шагъ. Вотъ я
Былъ у пяти маркизъ и трехъ контессъ
Въ одно и тоже время конфиданомъ…
Тамъ русскихъ конфидановъ очень любятъ.
ЕДЬКА (тихо.) Какъ русскіе арабченокъ и карлицъ.
АПТЕКАРЬ. Да, русскіе — должны быть тамъ забавны!
Притомъ вс женщины ужасно любятъ
Воспитывать богатыхъ новичковъ… (Звонокъ).
Вотъ и Карре!

(КАРРЕ входитъ).

ТУЗЛОВЪ (оглядываясь, едьк:)
Encore de ce monde!
C’est impossible! При этихъ коновалахъ
Аптекарь ни за что не согласится…

(Планид Львовн).

Nous reviendrons chez vous une autre fois.
Adieu, ma ch&egrave,re!
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Куда вы такъ спшите!
ТУЗЛОВЪ. Я общалъ одной моей кузин
Захать посмотрть ея собачку.
(Аптекарю:) Я очень радъ пріятному знакомству.
Надюсь, вы заглянете ко мн,
Такъ, sans faons, по дружески. Живу
Я на Петровк въ собственныхъ хоромахъ.
АПТЕКАРЬ. Мой долгъ отдать визиту и решпектъ.
ТУЗЛОВЪ. И такъ, adieu!.. (уходитъ съ едькой).
АПТЕКАРЬ (Планид Львовн, которая хочетъ провожать).
Куда, Плакида Львовна?
Останьтесь тутъ!
КАРРЕ. Что это за вельможа?
аптекарь. Какой вельможа! Просто караулъ!
Скорй аптеку на замокъ! Заприте
Ворота, двери, окна, ставни, трубы!
Пока я дочерей не выдамъ за-мужъ,
Комаръ въ мою не залетитъ аптеку!
ПЛ. ЛЬВОВНА. На васъ не угодишь! Вотъ не военный
Женихъ, богатъ, боярское отродье…
АПТЕКАРЬ. Не ваши дочери, Плакида Львовна!
Вамъ все равно. Лишь бы скорй спихнуть
Ихъ съ рукъ долой. Опъ, какъ я, мщанки.
Собой не дурны, по лице не родъ.
Он въ боярств будутъ что вороны
Въ павлиньихъ перьяхъ. Есть шприхвортъ, что каждый
Сверчокъ, знай свой шестокъ! Плакида Львовна,
Я имъ ищу не знатности, а счастья!
ПЛ. ЛЬВОВНА.Такъ ихъ бы не мшало вамъ спросить.
КАРРЕ. Что дтскій умъ въ марьяжахъ понимаетъ?
Распудренная кукла въ галунахъ,
И имъ и вамъ понравится скоре,
Чмъ зрлый и солидный человкъ.
Имъ партія не баре, не драгоны,
Имъ нуженъ мужъ, чтобъ былъ ни старъ, ни молодъ,
Чтобы имлъ кусокъ насущный хлба,

(Показывая на голову )

Притомъ немножко здсь,

(Показывая на сердце.)

Немножко тутъ,
И съ нимъ довольно.
КАРРЕ. Германннъ, для Агаты
Есть у меня такой женихъ.
АПТЕКАРЬ. А кто?
КАРРЕ. Кто? (Затрудняясь, робко) Регимептъ-хирургъ Карлъ Эрнстъ Карре.
АПТЕКАРЬ (радостно.)
Не правда!… Я не врю!… Быть не можетъ!
Хирургъ — аптекарю — зять натуральный!
Наука, интерессъ и паціенты
И безъ родства ихъ длаютъ родными.
Одинъ запишетъ, а другой отпуститъ…
Не врю, нтъ! Карлъ лечитъ всю Москву,
Протекторовъ Иметъ въ сенаторахъ.
КАРРЕ. А что важне, и сама Агата
Отъ счастья моего не прочь.
АПТЕКАРЬ. Агата?
А ей какое дло? Я ей дамъ
Въ отцевскія дла мшаться!
КАРРЕ. Германнъ!
АПТЕКАРЬ. Я ей прощаю, но въ послдній разъ!
И только для тебя. Ну, по рукамъ,
Пристроена и спасена Агата!
Теперь одна забота: съ Доротеей
Что длать?
КАРРЕ. Тоже выдать за хирурга.

(Вс смотрятъ на Гове, онъ краснетъ, отираетъ потъ и встаетъ.)

ГОВЕ. Уйти! не то, они ко мн пристанутъ!
АПТЕКАРЬ. Куда вы?
ГОВЕ (оторопвъ.)
Я?… такъ… никуда… домой..
КАРРЕ (взявъ его за руку.)
Какъ въ хирургіи, такъ и въ жизни, другъ мой,
Застнчивость къ добру не приведетъ.
Я знаю твой прекрасный правъ, искусство
И пассію къ прелестной Доротеи.
ГОВЕ (закрывается платкомъ.)
КАРРЕ.Онъ каждый день въ аптеку къ вамъ заходитъ,
То трубку выкурить, то выпить водки,
Не правда ли?
АПТЕКАРЬ. Случается.
КАРРЕ. За тмъ,
Чтобъ въ щелку посмотрть на Доротею.
Онъ практику обширную иметъ.
Одна застнчивость всему помхой.—
Вотъ Царь пріхалъ, архіатеръ съ нимъ.
Что-жъ Гове? Самъ не смлъ. Я къ Блюмептросту
Ходилъ. Тотъ мсто далъ и отозвался
О немъ съ большою похвалой.— Ну Гове,
Не будь дитя!
ГОВЕ. Не смю, Доротея…
АПТЕКАРЬ. Я — Доротея! Я весьма согласенъ
И кончено!..

(Уходитъ въ спальню.)

ГОВЕ. Ну, я совсмъ пропалъ!
Потъ такъ и льетъ. Какъ будто куропатку
Руками взяли.
КАРРЕ (Плакид Львовн.)
Вы, Плакида Львовна,
Какъ будто нашимъ счастьемъ недовольны?
ПЛ. ЛЬВОВНА. Хорошъ сюрпризъ! Завидное родство!
Не думала я падчерицъ увидть
За людорзами…

(Агата тащитъ за руку отца, а тотъ Доротею.)

АПТЕКАРЬ. Фуй, Доротея!
Ты не стыдись, возьми примръ съ Агаты:
Она идетъ какъ на парадъ гвардеецъ!
ДОРОТЕЯ. О, пощадите вашу Доротею!
Агата любитъ своего Карре…
АПТЕКАРЬ. И ты люби! Я запрещать не стану.
ДОРОТЕЯ. Да я ихъ милости совсмъ не знаю…
АПТЕК. Какъ выйдешь за-мужъ, коротко узнаешь…
ДОРОТЕЯ (ршительно.)
Но я любить его не буду.
АПТЕКАРЬ (грозно. ) Будешь!…
Отецъ сказалъ и кончено, ни слова!
(Ласково.) Ну, дурочка… (тащитъ ее къ Гове.) Вотъ это твой женихъ…
(Агат.) А это твой!
АГАТА. (бросаясь въ объятіи Карре.)
Мой милый Карлъ!
КАРРЕ. Агата!
ДОР. (отворотясь отъ Гове и закрывая руками лице.)
Несчастная!
ГОВЕ (тоже отворотясь, зажмурясь и отирая потъ.)
О Боже мой! какъ стыдно!

(Занавсъ надаетъ )

АКТЪ ВТОРОЙ.

ЯВЛЕНІЕ ПЕРВОЕ.

Спальня въ хоромахъ Тузлова, въ глубин театра альковъ, на право и на лво двери, Окно.

едька (приподнимаетъ пологъ алькова, за которымъ видна голова спящаго Тузлова.)
Мосье Ле Контъ!— одиннадцать часовъ,
Двнадцатый!

(Опускаетъ пологъ и выходитъ на аванъ сцену.)

Хоть ты пали изъ пушекъ!
Графъ спитъ себ, а тутъ бда съ Тузловки
Того гляди нагрянетъ! Онъ обманетъ
И тятеньку, и маменьку, и всхъ,
А едька лишь одинъ за все отвтитъ.
Вотъ такъ и чешется!… Левонтій Силычъ
Самъ на крыльце пожаловать изволитъ,
Онъ экзекуціи до смерти любитъ
Какъ волчью травлю и птушьи драки…
Тутъ на конюшн жарятъ, — мочи нить!
А онъ, по милости своей боярской,
Съ крыльца читаетъ сидя поученье.
Пропалъ я, если графъ не ухитрится…
Охрипъ кричать, а онъ не слышитъ!

(Подымая пологъ, кричитъ и отскакиваетъ.)

Ваше Сіятельство!
ТУЗЛОВЪ (сквозь сонъ.)
Allez-vous-en, poltron!
ЕДЬКА, (приподнявъ пологъ.)
Вотръ Екселансъ! пріхали подводы,
По всмъ по службамъ челядь размстилась,
А повара на кухн барабанятъ,
Дуняшка мыльню барын готовить,
А барину Сидорка топитъ баню!
Сейчасъ пожалуютъ Леонтій Силычъ
И Марфа Власьевна.

(Опускаетъ пологъ.)

Не туть-то было!
Да и резонъ. Пришелъ часу въ седьмомъ,
Къ постели, будто къ берегу, причалилъ,
Да на баграхъ не удержался… Бухъ!
Я раздвалъ, а онъ уже храплъ…
И какъ еще его не обобрали!
Карманы были золотомъ набиты.
Насилу повезло хоть на Москв,
За то въ Париж стригли какъ овцу.
Вс физики картежные, за нимъ,
Какъ за красавицей какой ходили,
Намъ карты да актерки…

(Прислушивается и подходитъ къ окну.)

Кто-то детъ…
Телга. Мн и снится колымага!
Графъ запретилъ по имени ихъ кликать,
Что длать? хватимъ!

(Во все горло.)

Тимоей Левонтьичъ!
ТУЗЛОВЪ (потягиваясь.)
Которую? ты больно глупъ! Обихъ!
И Доротею и Планиду Львовну!…
ЕДЬКА (подойдя къ окну.)
Ужь разв этимъ мы его подымемъ.
Плакида Львовна!
ТУЗЛОВЪ. Гд Плакида Львовна?
ЕДЬКА. Сюда идетъ.
ТУЗЛОВЪ. Скоре одваться!
Ты задержи ее въ гостинной…
ЕДЬКА, (взглянувъ въ окно.) Нтъ!
То не Плакида Львовна, а похожа.
ТУЗЛОВЪ (въ дезабилье.)
Ну, такъ и есть! Я былъ у ней вчера,
Въ аптекъ битый часъ сидлъ, добился
Съ ней рандеву и сунулъ ей задатокъ.
Преаппетитная бабенка! Сдастся!
Черезъ нее возьмемъ и мужа въ руки.
Упрямый нмчура, по отъ упрямства
Фортуна мн послала медицину…
Всесильный опіумъ сидитъ въ червонцахъ.

(Садится.)

Да! Павильонъ въ саду, что противъ спальни,
Тамъ гд жила француженка Алина,
Вели скорй почистить и убрать!
Онъ isol, тамъ будетъ Доротея,
Подъ тнью липъ отъ дерзкихъ глазъ скрываться…
ЕДЬКА. Никакъ нельзя! То мыльня. Тамъ Дуняша
Для Марфы Власьевны готовитъ ванну,
А барину Сидорка топитъ баню…
ТУЗЛОВЪ. Ты пьянъ съ утра?
ЕДЬКА. Нтъ, хуже: умираю
Отъ страха.
Вс эти сувениры прежнихъ лтъ
Гуляютъ лихорадкой по спин…
ТУЗЛОВЪ. Ты, Теодоръ, не выспался съ похмлья,
ЕДЬКА. Какой тутъ сонъ, когда пришли подводы,
На кухн повара обдъ готовятъ.

(Показывая на правую дверь.)

А въ двичьихъ, что въ этомъ корридор,
Шьютъ, штопаютъ, стираютъ, вяжутъ, гладятъ…
ТУЗЛОВЪ, (вставъ.)
Хорошенькія есть, ты не замтилъ?
ЕДЬКА. Графъ, вы не замчаете, что баринъ
И барыня сейчасъ сюда прідутъ
ТУЗ. Tant mieux, tant mieux! Пора ихъ взять въ опеку,
Провтрить деревенщину немножко,
И европейскую дать политуру.
C’est mon affaire! Вели обдъ готовить
A la Fouqu, блюдъ въ десять иль въ двнадцать!
Ступай и приготовь все къ туалету,
А я пойду осматривать хозяйство.

(Идетъ къ правой двери.)

ЕДЬКА (въ испуг.)
Графъ, не туда!
ТУЗЛОВЪ. Пошелъ болванъ, на мсто!
Пойдешь ли наконецъ ты, къ туалету?…
ЕДЬКА. Ж’и куръ, бгу! (Вотъ вамъ и конфидэнъ!
Ужь только гд до женщины коснется,
Тутъ и друзьямъ въ затылокъ достается.)
ТУЗЛОВЪ (держась за ручку правой двери.)
Я изрдка идиліи люблю,
Особенно хорошенькихъ пастушекъ,

(Уходитъ въ правую дверь.)

ЯВЛЕНІЕ ВТОРОЕ.

Пріемная Палата въ хоромахъ Тузлова. Лукичъ, Бурдюлу, и еще нсколько купцевъ.

ЛУКИЧЪ. Я на царицъ глазеты отпускаю,
Такъ я найду управу. Не заплотитъ,
Такъ на Москв теперь есть полицмистеръ
И всякому чинится судъ по правд.
БУРДЮЛУ, (садясь на софу.)
Хоть ночевать, а я отсель не выйду!
ЛУКИЧЪ. Да этакъ безъ обда и безъ денегъ
Останешься. Изволитъ почивать!
БУРДЮЛУ. Давайте пть, авось шалунъ проснется.
ЛУКИЧЪ. Да онъ не спитъ, а прячется отъ насъ.
Пойдемте господа въ опочивальню!

ЕДЬКА входитъ, вс бросаются къ нему. ДЕНЩИКЪ входитъ и медленно приближается къ аван-сцен.

ЛУКИЧЪ. Вотъ и дворецкій! Видно всталъ боярычъ.
Изволилъ ты докладывать о насъ?
ЕДЬКА. Пустите! Графъ давно сидитъ въ уборной.
Когда онъ кончитъ туалетъ, тогда
И васъ на аудіенцію допустить.
ЛУКИЧЪ. Да лицезрть его намъ пть охоты,
Намъ деньги нужны.
ЕДЬКА. Дурачье! Сегодня
Левонтій Силычъ на Москву прідутъ.
Сынъ не отдастъ, такъ батюшка заплотитъ.
ЛУКИЧЪ. Подай намъ деньги! Намъ какое дло!
Мы не боярину товаръ давали!
Кто бралъ, тотъ и плати!
ДЕНЩИКЪ (съ улыбкой.)
Не то заплотятъ
По оберъ-полицмейстерской поврк.
ЛУКИЧЪ (и вс почтительнйше кланяясь.)
Денщикъ Трофимъ!
ДЕНЩИКЪ. Глазеты перемрятъ
А счеты переварятъ. Мн случалось
И самому пули снимать со счетовъ
И тысячи переводить на сотни,
А батоги — итоги подводили.
Ты, чай, Лукичъ, про то докладно знаешь…

(Лукичъ, кланяясь, отступаетъ. Прочіе одинъ за другимъ изчезаютъ.)

ЕДЬКА. Здоровъ на правду!
ДЕНЩИКЪ (оглянувшись, едьк.)
Дома баринъ твой?
ЕДЬКА. Его сіятельство за туалетомъ.
ДЕНЩИКЪ. Давно ли онъ пожалованъ въ князья?..
ЕД. Нтъ, въ графы онъ произведенъ въ Парижъ.
ДЕНЩИКЪ. Парижскій графъ!…
Картежники, актрисы и лакеи
Сіятельствомъ уважили Тимоху!

(На авансцен.)

Когда съ депешей здилъ я въ Парижъ,
Въ гостинниц, гд я остановился,
Дв дюжины нашелъ я русскихъ графовъ.
Въ Голландіи, въ земл Нмецкой, всюду,
Гд ни случалось быть, отъ русскихъ графовъ
Проходу нтъ. И нашимъ чудакамъ
Титулъ тотъ графскій, что твоя малина!
(едьк.) Такъ гд жъ твой графъ!
ЕДЬКА (глядя во замочную скважину.)
Кончаетъ туалетъ.
ДЕНЩИКЪ. Прощается съ своими париками,
Приходится швырнуть ихъ за окно.
ЕДЬКА (отскакивая отъ дверей.)
Силансъ! Его сіятельство выходитъ.
ТУЗЛОВЪ (нарядно разодтый, выходитъ съ трубкою въ рук, взглянувъ на Денщика.)
Мн эта рожа, кажется, знакома,
Какой-то непріятной сувениръ
Напоминаетъ. (Денщику:)Что, служивый, скажешь?
ДЕНЩИКЪ. Что и теб, Тузловъ, пора служить.
ТУЗЛОВЪ (отворачиваясь едьк.)
Quelle insolence! Faites-le sortir d’ici!
ДЕНЩ. Нтъ завтра! я пришелъ за важнымъ дломъ,
Прихвостникъ твой въ бесд будетъ лишній.

(едька хочетъ уйти.)

ТУЗЛОВЪ (едьк.)
Rester, cocquin!
ДЕНЩИКЪ. По мн пускай, пожалуй,
Но только, чтобъ теб не затрудниться,
Когда у насъ трактація пойдетъ.
ТУЗЛОВЪ. C’est un brigand!
ДЕНЩИКЪ. Да перестань языкъ
Ломать! Францущиной насъ не удивишь!
Кто языка родимаго стыдится,
Тотъ и родителей стыдиться будетъ.
Похвально знать, полезно, должно знать
Чужіе языки, чтобъ изучать
Обычаи и правы зрлыхъ націй,
Усвоивать хорошее, дурнаго
Остерегаться.— Про себя скажу:
Я по французски говорю не дурно.
Не хуже по нмецки и голландски.
Но съ русскимъ унизительно и стыдно
Болтать на чужестранномъ язык.
По моему такъ это хвастовство
У тхъ, что сами разсуждать не могутъ,
И обезьянамъ я еще прощаю.
Но т, которые способны думать,
А съ умысломъ не говорятъ по русски…
То тутъ уже не хвастовство, а значитъ,
Что т и чувствуютъ ужь не по русски!
Такіе, что деревья безъ корней,
Засохшая смоковница изъ притчи…
Вотъ если я наткнусь на иноземца,
Я буду съ нимъ охотно говорить,
Ему же стыдно. Я, хоть что нибудь
По ихнему, да знаю. Онъ но русски
Не знаетъ ни бельмеса.
ТУЗЛОВЪ. Государь…
ДЕНЩИКЪ. Что Государь? Иной разъ, для забавы,
Изволитъ по голландски говорить?
О племя близорукое! Царю
Будь время, онъ бы зналъ вс языки,
Чтобъ въ подлинник цлый міръ прочесть
И все полезное и все честное,
Пересадить въ любимую державу!
Онъ любитъ иностранные слова,
Какъ форму, какъ станокъ, чтобы скоре
Татарскую кору съ насъ сострогать,
Уча словамъ, онъ учитъ и понятьямъ,
Не хочетъ онъ въ насъ видть ни французовъ,
Ни Нмцевъ. Нтъ, но обновленныхъ Русскихъ,
Съ ихъ чистою и православной врой,
Съ ихъ знаменитой честностью Славянской,
Съ ихъ доблестью воинской Свягославлей,
Неподражающихъ языкамъ дряхлымъ,
Но первенствующихъ въ семь державъ
Великихъ.
ТУЗЛОВЪ (тихо едьк.)
Кто онъ?
ЕДЬКА (тихо Тузлову.)
Долженъ быть растрига,
За пашквили написанный въ солдаты.
ДЕНЩИКЪ. Когда вы по французски говорите,
Все кажется, что соловей охрипъ
И чижикомъ пищитъ… Когда въ собраньяхъ
Кривляетесь и корчите французовъ,
Мн кажется, что я попалъ въ звринецъ
Къ сорокамъ и мартышкамъ въ ассамблею.
Французъ, Германецъ, Англичанинъ, Шведъ,
Всегда, везд, свой образъ сохраняютъ,
А мы, кого ни есть карикатуримъ,
Мы слпо, раболпно подражаемъ
Пріемамъ и обычаямъ наружнымъ,
За то въ кругу ученыхъ иноземцевъ
Невжество насъ ярко отличаетъ…
Зачмъ вы здите въ чужіе край?…
ТУЗЛОВЪ. Самъ государь въ вояжи посылаетъ…
ДЕНЩ. Затмъ, чтобъ вы художествамъ, наукамъ,
Мануфактурамъ, ремесламъ учились,
А воротясь, своихъ тому жъ учили.
Посланники Великаго Царя,
Почетно, лестно ваше назначенье!
Васъ посылаютъ за границу, учатъ
Для величайшихъ подвиговъ гражданскихъ!
И вс почти исполнили достойно
Высокій долгъ и привезли съ собой
Сокровища художествъ и наукъ,
Царю на радость, и на пользу Царству.
Въ семь не безъ урода. Есть, къ несчастью,
Межь нихъ и вашей стати тунеядцы.
Исколесили почитай Европу,
Не въ аудиторіяхъ, не въ мастерскихъ
Они мняли время на познанья.
Нтъ! тратили и время и червонцы
На карты, на актрисъ и на вино.
Ни одного ученаго въ Европ
По имени не назовутъ, — за то
Игорные дома, трактиры, клубы,
Актрисъ, танцорокъ, баядеръ, модистокъ,
Портныхъ, кухмистеровъ, хоть по регистру
На перекличку вызывай! всхъ знаютъ!
Зачмъ вы здите въ чужіе край?!.
Домой прідутъ, къ длу неспособны.
Скучаютъ. Такъ и тянетъ ихъ, какъ пьяницъ
Въ Пале-ройяль…
ТУЗЛОВЪ. А ты и тамъ бывалъ?
ДЕНЩИКЪ (помолчавъ.)
(Я мысль мою на опыт поврю.)
Бывалъ, я тоже правы изучалъ
И признаюсь, я у мадамъ Розье
Пріятно время проводилъ.
ТУЗЛОВЪ. Ага!
ДЕНЩИКЪ. Кто безъ грха? Я былъ тогда моложе,
Къ одной, признаться, былъ неравнодушенъ…
ТУЗЛОВЪ. Къ которой? У Розье на вечеринкахъ
Всхъ дамъ я зналъ. Пари, что Целестина,
Жена портнаго, плотная такая,
Теб подъ пару…
ДЕНЩИКЪ. Нтъ, то козырь баба,
А тихая, наивная Алина…
ТУЗЛОВЪ (тихо едьк.)
Вотъ онъ зачмъ сюда пришелъ!
(Съ лукавой улыбкой денщику:)
Алина?
ДЕНЩИКЪ. Не знаю, кто меня предупредилъ,
Не знаю, съ кмъ бжала изъ Парижа…
ТУЗЛОВЪ. Ну, я тебя, mon cher, могу утшить!
Алину — я привезъ съ собой въ Москву,
Да надола, я ей далъ отставку.
Притомъ же мн понадобилось мсто…
Зврь на охотника бжитъ. Въ Москв
Я и не думалъ встртить что-нибудь
Достойное вниманья, а нашелъ
Кусочикъ аппетитный…
ДЕНЩИКЪ (тревожно)
Неужели?
А кто она?
ТУЗЛОВЪ. Ce n’est pas ton affaire!…
Ступай, ищи себ свою Алану,
А мн пора. Гей, Теодоръ, карету!

(едька убгаетъ.)

ДЕНЩИКЪ (взявъ его за руку.)
Ты не подешь! Нтъ, ты не подешь…
Стой!
ТУЗЛОВЪ. Au secours!
ДЕНЩИКЪ. Молчать! Ты Дороте
Безчестную судьбу Алины строишь!
Ты мать купилъ, отца, быть можетъ купишь,
Но ты меня, Трофима, не подкупишь,
Не хватитъ вотчинъ, ддовской казны!
ТУЗЛОВЪ. Да ты женихъ ей, что ли?
ДЕНЩИКЪ (схвативъ его обими руками.)
Такъ и есть!
Стукъ по столу и ножницы звенятъ.
Ну, слава Господу! Я не ошибся!
ТУЗЛОВЪ (вырываясь)
Послушай ты, солдатъ!
ДЕНЩИКЪ. Потише, рекрутъ!
Я въ полковой изб парикъ твой сдерну,
Сорву съ тебя кафтанъ, жабо, маншеты,
Два мсяца ты здсь, а не явился
Къ полковнику, какъ сказано въ указ…
ТУЗЛОВЪ (испуганный.)
Diable il sait tout…
ДЕНЩИКЪ. Все знаю, Тимоей
ТУЗЛОВЪ (бодрясь.)
Mais dites moi, de quel droit…
ДЕНЩИКЪ. А помнишь,
Когда ты воротился въ Петербургъ…
Ты помнишь ли, у Троицы низкій домикъ,
Хозяинъ принялъ ласково тебя
И сталъ тебя разспрашивать…
ТУЗЛОВЪ. Je tremble!
ДЕНЩИКЪ. Экзаменъ былъ короткій, по подробный.
Тогда ни по французски, ни по русски
Ты ни гугу. Дрожа игралъ въ молчанку,
Да утиралъ рукой холодный потъ
Невжества. Хозяинъ всталъ и взялъ
Тотъ гибкій и спасительный камышъ,
Которымъ онъ горбатымъ спину правитъ…
Все видлъ я, все слышалъ изъ передней.
ТУЗЛОВЪ. Je suis perdu!
ЕДЬКА (сбгая въ попыхахъ Тузлову.)
Мосье, ну сомъ пердю!
Леперъ, ламеръ, лабонъ, лепенъ, лефу,
Тутъ ла фамиль!…
ДЕНЩИКЪ. Ты помнишь?
ТУЗЛОВЪ. О довольно!
Чего ты хочешь отъ меня?
ДЕНЩИКЪ. Клянись,
Что ты не посягнешь на Доротею…
МАРА ВЛАСЬЕВНА (вбгаетъ.)
Гд ненаглядный мой Тимоша, гд онъ!
ТУЗЛОВЪ (вырывается изъ рукъ денщика, который, отойдя въ сторону, садится.)
Maman!
МАРА ВЛАСЬЕВНА. Мой сынъ, сокровищ мое!
ТУЗЛОВЪ (вырываясь.)
Tout doucement, maman! Жабо измяли!
НЯНЯ (принимая Тузлова въ объятія.)
Тимоша мой, Тимошинька, Тимоня!
Не думала, а довелось увидть!
Голубчикъ, золотой, алмазный, всякій!
ТУЗЛОВЪ (вырываясь у няни.)
Tr&egrave,s bien, tr&egrave,s bien!— Разъерзали парикъ!
МАРА ВЛАСЬЕВНА. Похорошелъ, поправился!…
НЯНЯ. Какое!
Я отпустила, словно растягайчикъ.
Былъ гладкій, кругленькій, румяный блый,
А погляди какой теперь поджарый,
Ни дать ни взять копеечный сухарь.
Злоди засушили мн Тимоню.
БОЯРИНЪ (входитъ и останавливается по средин.)
Гд Тимоей?
ТУЗЛОВЪ (протягивая къ нему руку.)
Mon p&egrave,re, je vous salue…
БОЯРИНЪ. Неужто сынъ мой эта обезьяна?
Кто это шутомъ нарядилъ тебя?
Точь въ точь птухъ индйскій! Ну! Ученье!
Я не хотлъ Тимохи отдавать,
Оборонялся это всхъ указовъ,
На сновал подъ трухою пряталъ,
Двухъ сыщиковъ я закормилъ до смерти,
А воевода съ причтомъ что мн стоилъ?!
Не помогло. Провдали фискалы.
На чердакъ нашли въ домашнемъ хламъ
И силой увезли.— Бду я чуялъ,
И едьку спальника къ нему приставилъ…
Все втун. Вонъ, жаръ-птицей воротился!
А гд мошенникъ едька?

(едька, выступивъ, кланяется въ землю.)

Вотъ-те разъ!
Ахъ ты холопъ! Ты по какому праву
Такимъ же глупымъ чучеломъ одлся?
ЕДЬКА (кланяясь земнымъ поклономъ.)
Челомъ бью милости твоей боярской!
БОЯРИН. Такъ ты наказъ боярскій нашъ исполнилъ,
Вотъ я васъ! Ты бы долженъ у воротъ,
Какъ водится, боярскій поздъ встртить,
Тимоха насъ принять изъ колымаги,
А онъ и на крыльцо не соизволилъ.
Вошелъ я, онъ мни руку протянулъ
За панибрата! Я тебя, щенокъ!
Ступай къ рукъ! (Протягиваетъ сыну руку.)
ТУЗЛОВЪ. Ce n’est pas dans les moeurs!
БОЯРИНЪ. Что?
ТУЗЛОВЪ. Это ужь не въ модъ.
БОЯРИНЪ. Что такое?
ТУЗЛОВ. Не водится въ порядочныхъ семействахъ…
Я былъ въ гостяхъ у королей и принцевъ!
МАРА ВЛАС. Тимоша нашъ у королей и принцевъ!
Слышь, Савишна, у королей и принцевъ!
НЯНЯ. Охъ, бдненькой! Чай умиралъ со страха.
бояринъ. У королей! На кухн гд нибудь,
Чай съ челядью игралъ въ носки аль въ бабки.

(Букашка, Жукъ, дуры, карлы, толпой бросаются на Тузлова.)

ЖУКЪ. Гд нашъ Полканъ?…
БУКАШКА. Бова нашъ, королевичъ!
ТУЗЛОВЪ (съ досадою ихъ отталкивая.)
Прочь! (Они обходятъ кругомъ и осматриваютъ его.)
ЖУКЪ. У! Какой! Какъ будто намалеванъ.
БУКАШКА (показывая на парикъ.)
Жукъ, погляди на головъ стогъ сна.
ЖУКЪ (осматривая сзади.)
А сзади хвостъ!

(Показывая на башмаки.)

Букашка! Онъ на лыжахъ
БУКАШКА (подбгая къ Тузлову и отскакивая.)
Тьфу! какъ несетъ поганымъ табачищемъ!
НЯНЯ. Табакъ курить заставили злоди!
Бояринъ (въ ужас.)
Табакъ! въ моихъ хоромахъ! Тимоей!
Ты домъ мой опозорилъ, грховодникъ,
Проклятымъ зельемъ! Гд я буду жить
Пока мой домъ какъ слдуетъ очистятъ!
ТУЗЛОВЪ. Да что вы батюшка…
И платье неклейменое у васъ!
Велите искупить костюмъ венгерскій.
И борода! Вамъ надобно обриться.
БОЯРИНЪ. Сгинь, пропади, ты, святочная харя!
МАРА ВЛ. Пошелъ ругаться! Онъ ужь лучше знаетъ
И больше насъ съ тобою свта видлъ.
НЯНЯ. Всего онъ тамъ несчастный насмотрлся!
ТУЗЛОВЪ. За бороду вы пошлину внесли?
Имете медаль? Не то васъ схватятъ
И отведутъ въ приказъ Преображенскій.
БОЯРИНЪ. Я самъ пойду и буду бить челомъ,
Чтобъ выдали тебя мн головою,
Я дурь заморскую дубиной выбью!
Я…
МАРА ВЛАС. Перестанешь ты, Леонтій Силычъ?
Пришло другое время и конецъ!
БОЯР. Коротокъ бабій умъ, хоть волосъ длиненъ.
ТУЗЛОВЪ. Плебейская пословица! Теперь
Жена и мужъ во всемъ равны…
МАРА ВЛАСЬЕВНА (мужу.)
Ты слышишь?
ТУЗЛОВЪ. Цивилизація не позволяетъ
Съ женою обращаться по татарски,
Какъ будто съ вещію какой.
МАРА ВЛАСЬЕВНА (мужу.)
Что, слышишь?
ТУЗЛОВЪ. Какъ будто женщина не единица!
Напротивъ, дамы, то есть женскій полъ
Теперь вс преимущества имютъ,
МАРА ВЛАСЬЕВНА. Ну, слава теб Господи, пора!
ТУЗЛОВЪ. Въ театры, въ сосьете, на променады,
Съ мужьями ходятъ лишь одн мщанки,
А знатныя?.. Какъ можно! На бульварахъ
Контессы даже ходятъ безъ лакеевъ,
НЯНЯ. Охъ Господи, несчастныя сиротки!
МАРА ВЛАС. Нтъ, это Божіе благословенье
За наше многое долготеришье!
Вдь это бдныхъ женщинъ, словно курицъ,
Въ курятникъ на жердочки посадятъ
И съ теремовъ, какъ будто съ голубятни,
Гляди на черный дворъ и птицъ домашнихъ!
Лица самъ Богъ не указалъ намъ прятать,
Такъ нтъ! Къ обдни ли, къ гостямъ ли выйдти,
Мшки на насъ накинутъ и ступай!
ТУЗЛОВЪ. C’est de la Chine!— Китай!
МАРА ВЛАСЬЕВНА. Зачмъ Китай,
Зачмъ теб Москва! Въ дрянной деревн
По улонк не ходятъ безъ фаты,
Безъ няни и безъ дюжины холопства.
НЯНЯ. Ужь разв судомойки-босоножки,
Да и за тми конюхъ съ хворостиной.
ТУЗЛОВЪ. Une belle escorte! Да это презабавно!
Ну, и костюмъ: мужицкій сарафанъ,
На лбу — une lor te кандитерской работы,
На плечахъ — душегря на мху,
Ни дать, ни взять — турецкая попона…
Да это уморительно, ей Богу!
БОЯРИНЪ. Не выдержу, поколочу!
МАРА ВЛАСЬЕВНА (мужу). Потиш!
Теперь ужь я не что, а единица!..
Теперь ужь я не женщина, а дама!..
ТУЗЛОВЪ.Bravissimo! Elle fait des grands progr&egrave,s!
МАРА ВЛАСЬЕВНА (сыну).
Огрю!— пусть-ка сунется, огрю!
Не дамъ роднаго дтища въ обиду!
Довольно я мирволила, довольно
Повольничалъ и бдныхъ насъ помучалъ.
БОЯРИНЪ. Охъ, кто кого?..
МАРА ВЛАСЬЕВНА (сыну).
Оставимъ мы его!
Пускай грызется съ едькой на здоровье!
БОЯРИНЪ. И едьк даромъ не пройдетъ. За все
Отвтитъ онъ…
ЕДЬКА (съ земнымъ поклономъ).
Я милости боярской бью челомъ.
МАР. ВЛ. Пускай ихъ! Ну, такъ какъ же ты пріхалъ!
ТУЗЛОВЪ. По морю.
МАРА ВЛАС. На Москву? Такъ и въ Москв
Ужь море завели?
ТУЗЛОВЪ. Еще копаютъ.
Есть нація такая: Инжениры,
Я видлъ ихъ подъ Вышнимъ Волочкомъ,
И говорятъ, что скоро воду пустятъ.
МАРА ВЛАСЬЕВНА. Затопятъ, Савишна, Москву!
САВИШНА. Затопятъ!
ТУЗЛОВЪ. Не бойтесь! Нынче воду взяли въ руки.
Въ Берсаліи я видлъ, par exemple,
Фонтаны ростомъ въ версту…
МАРА ВЛАСЬЕВНА. Что такое?
ТУЗЛОВЪ. Рка бжитъ не по земл, а вверхъ.
МАРА ВЛАСЬЕВНА. Ахъ, Господи, какія страсти!
НЯНЯ. Чай
Блье тамъ несподручно полоскать,
И баркамъ бднымъ вверхъ ходить не ладно.
ТУЗЛОВЪ. Эхъ, Савишна, вдь это не для барокъ!
Рка себ такъ скачетъ, для плезиру.
МАРА ВЛАС. Что, что такое? Растолкуй докладно!
ТУЗЛОВЪ. Да этого пересказать нельзя,
Вамъ надо-бы самимъ въ Парижъ похать.
МАРА ВЛ. Тьфу, страхъ какой! Тамъ дикіе народы,
Того гляди съдятъ еще живую.
БОЯРИНЪ. Подавятся!
ТУЗЛОВЪ. Fi donc! Какія басни!
Тамъ люди и умне и учтивй.
Мы — просто дрянь, холопья передъ ними,
А дикіе совсмъ перевелись.
Въ Европ дикихъ только и осталось:
Мы, да Китайцы. Что тутъ за сравненье!
Вотъ напримръ: въ Москв, вы что такое?
Боярыня и больше ничего.
МАРА ВЛАСЬЕВНА. А тамъ?
ТУЗЛОВЪ. Графиня.
МАРА ВЛАСЬЕВНА. Это что за чинъ?
ТУЗЛОВЪ. Княгиня и графиня — все одно.
МАР. ВЛ. Слышь, Савишна! Вотъ, что за государство,
Тамъ за моремъ разумное такое!
Разсказывай, Тимошинька, голубчикъ!
Разсказывай! Такъ слюнки и текутъ.
ТУЗЛ. Басъ Марой Власьевной никто не кликнетъ,
Какъ будто попадью или купчиху.
МАРА ВЛАСЬЕВНА. А какъ же?
ТУЗЛОВЪ. Какъ пристойно знатнымъ: Вашимъ
Сіятельствомъ.
МАРА ВЛАСЬЕВНА. Слышь, Савишна, какъ тамъ
Боярскій знатный родъ цнить умютъ!
А дорого они берутъ за это?
ТУЗЛОВЪ. Еі donc! Парижъ вдь не гостиный дворъ!
Столица главная Европы, тамъ
Сіятельство не стоитъ ни копйки.
Вотъ вамъ еще: въ Москвъ вы ужь старуха,
А что вамъ? Будетъ сорокъ съ небольшимъ!
МАРА ВЛАСЬЕВНА. Да что за счеты!
ТУЗЛОВЪ. Нтъ, скажите, сколько?
МАРА ВЛАСЬЕВНА (тихо).
Четвертаго іюля сорокъ первый.
БОЯРИНЪ. Пять проглотила,— и не поперхнулась!
ТУЗЛОВЪ. Вотъ видите! А все костюмъ татарскій!
Къ тому-жъ вы размалеваны прескверно,
Ненатурально, краски слишкомъ ярки…
МАРА ВЛАСЬЕВ. На постояломъ душенька, дворъ
Сама и красилась и одвалась.
ТУЗЛОВЪ. А вотъ когда васъ Пьеръ подштукатуритъ,
На голову напялитъ вамъ парикъ,
Мадамъ Драбра вамъ талію затянетъ.
Такъ, что изъ толстой и дородной бабы,
Вы сдлаетесь тоненькою спичкой,
А ваши юбки пышно и помпозпо,
Раздуются кругомъ на ловкихъ Фижмахъ
Вы будете красавица, beaut!..
МАРА ВЛАСЬЕВНА (кобенясь).
Шалунъ, Тимоша, ты большой проказникъ!
Мн весело съ тобой точить балясы…
бояринъ. Да мн-то каково! Постой, разбойникъ!
ТУЗЛОВЪ. Когда я васъ одну по-парижски,
Всхъ очаруетъ русская графиня,
На первой ассамбле или бал,
Къ вамъ бросится поклонниковъ толпа,
Васъ будутъ уважать маркизы, графы…
БОЯРИНЪ. Ахъ ты безстыдникъ этакой! Плетей!
МАРА ВЛАСЬЕВНА (мужу).
Ахъ ты чурбанъ! Не понимаетъ шутокъ…
БОЯРИНЪ. Какія Мара Власьевна, тутъ шутки!
Пожалуй онъ заговоритъ такое…
МАР. ВЛАС. Вдь не съ тобою говорятъ! Не стоишь!
Не обтесать намъ этого медвдя!
Вишь лается, какъ-будто на покос…
Ну, душенька, разсказывай, Тимоша!
ТУЗЛОВЪ. И воротясь въ Москву иль въ Петербургъ,
Какой почетъ! Бывала за границей!
Объ вашихъ знаньяхъ, объ ум не спросятъ.
Болтаетъ по-французски, носитъ моды,
Была въ Париж и — мое почтенье!
МАРА ВЛАС. Да какъ по ихнему болтать я стану?
Вдь я и русской грамот не знаю.
ТУЗЛОВЪ. И я не зналъ, а духомъ научили,
Какъ попугая. Вотъ пришелъ профессоръ:
‘Bonjour!’ и я: bonjour!— ‘Adieu!’ и я:
Adieu! Такъ и пошло себъ день-за-день,
Словъ больше сотни затвердилъ нужнйшихъ,
И перешелъ на практику. Я нанялъ
Себ мамзель, а вы себ возьмите
Служанку или лучше компаньона,
Онъ будетъ за одно домашнимъ другомъ,
Наемныя друзья теперь же въ мод.
БОЯРИНЪ (поднявъ трость).
Суди меня Господь и Государь,
А я ему переломаю ребра!
МАРА ВЛАСЬЕВНА (вырвавъ трость).
Не будь я Мара Власьевна Тузлова,
Когда я не вцплюсь теб въ загривокъ!
Неблагодарный! Тотъ насъ просвщаетъ,
А этотъ лезетъ драться…
БОЯРИНЪ. Мать моя…
МАРА ВЛАСЬЕВНА (мужу).
Цыцъ! Смирно! (сыну). Ну, Тимошинька, теб
Чай въ Петербург вс мое почтенье!
ТУЗЛОВЪ. Вс дамы, генералы на расхватъ
Къ себ просили въ гости.
МАРА ВЛАСЬЕВНА. Ай да наши!
А Государю чай тебя, Тимоша,
Показывали?
ТУЗЛОВЪ. Какъ же! Звать изволилъ,
Раскрашивалъ…
МАРА ВЛАСЬЕВНА. Пожаловалъ тебя
Чай въ Воеводы?
ТУЗЛОВЪ (затрудняясь). Нтъ то впереди…
Матеріи вы этой не поймете,
А я не знаю какъ вамъ передать.
ДЕНЩИКЪ (встаетъ).
Я помогу.
ТУЗЛОВЪ (перепуганный).
Il est encore ici…
Tout est fini!
БОЯРИНЪ (указывая на Денщика).
Что это за гайдукъ?
ТУЗЛОВЪ (въ попыхахъ).
Pardon!— Я не усплъ презентовать…
Пріятель мой…
ДЕНЩИКЪ (выходя впередъ).
Пріятель, не пріятель.
Но въ трудномъ случа готовъ помочь!
ТУЗЛОВЪ (тихо Денщику).
Je vous supplie…
ДЕНЩИКЪ (показывая на отца и сына).
Дв крайности сошлись!
Упрямство неподвижной старины
И горькій плодъ непонятой реформы!
Одежда только зло перемнила.
Но если выбирать изъ двухъ невжествъ,
Такъ лучше сгнить въ татарской старин,
Задохнуться въ пуховикахъ отцевскихъ,
Безъ пользы, но за то и безъ вреда, —
Чмъ съ цвту европейской политуры
Ядъ высосать и разливать въ отчизн!..
Такимъ до воеводства далеко,
Такіе, что горбатые…
ТУЗЛОВЪ (тихо Денщику). Помилуй!
ДЕНЩИКЪ. Ихъ надо выправить, а не удастся,
Такъ изломать и выкинуть но дальше.
Нтъ лучше выправки какъ въ нашей служб.
Воинскій артикулъ,— всемощный прессъ,
Не только физику, и душу править.
И — Тимоей Леонтьевичъ Тузловъ
Въ Московскій полкъ пожалованъ въ солдаты.
МАРА ВЛАСЬЕВНА. Въ солдаты!
НЯНЯ. Кто въ солдаты!
БОЯРИНЪ. Ну, спасибо!
Что, грховодникъ далеко ушелъ?
Заморщину твою поразобрали.
Ты книгу родословную унизилъ,
Боярской родъ солдатствомъ опозорилъ!
ТУЗЛОВЪ.Ну да, въ солдаты! Чтоже тутъ такого?
Вс наши генералы и министры
Съ солдата службу начинали. Такъ
Во всехъ цивилизованныхъ державахъ.
МАР. ВЛ. Такъ что-жъ ты не сказалъ объ этомъ прежде?
ДЕНЩИКЪ. Онъ не усплъ еще вамъ передать
Всхъ милостей, которыми онъ взысканъ.
МАРА ВЛАС. Разсказывай, Тимошинька, порадуй?
ТУЗЛОВЪ (тихо Денщику).
Послушай! Сто ефимковъ, Доротею,
Коня, деревню…
ДЕНЩИКЪ. Ничего не надо!
Я глубину души твоей разслушалъ.
Клянись,— теперь и клятв не поврю.
АПТЕКАРЬ (за сценой).
Что, дома Тимоей Леонтьичъ?

(ГОЛОСЪ за сценой.)

Дома.
ДЕНЩИКЪ. Ну, такъ и есть! Корысть свое взяла,
Онъ сдался…
ТУЗЛОВЪ (тихо Денщику.)
Нтъ, ей-Богу нтъ! Онъ такъ…
Онъ мимоходомъ… побожусь…
ДЕНЩИКЪ. Не врю!
БОЯРИНЪ (указывая на вошедшаго и раскланивающагося Аптекаря, котораго окружаютъ и разсматриваютъ шуты.)
А это что за чучело такое?
Пріятель тоже?
АПТЕКАРЬ (раскланиваясь.)
Нтъ! А я есть Германнъ
Грегоріусъ на слобод нмецкой
Привилегированный апотекерь,
Пришелъ отдать визиту и репшектъ.
БОЯРИНЪ (вынимая мошну.)
Знать боленъ былъ, долги завелъ въ аптек.
Эй, едька! На-те деньги, заплати,
И вытолкай!

(едька, взявъ деньги, уходитъ )

АПТЕКАРЬ (Тузлоеу.)
Вашъ папенька, должно быть!…
ТУЗЛОВЪ (Аптекарю, тихо.)
Отецъ мой, съ позволенія сказать…
(Отцу, тихо же.) Леонтій Силычъ, вы меня срамите!
Вдь это очень важная персона.
Онъ длаетъ намъ честь своимъ приходомъ.
МАРА ВЛАСЬЕВНА (тихо мужу.)
Ботъ только пикни, я не дамъ ужь спуску.
(Аптекарю.) Намъ оченно пріятно видитъ васъ…
Вы знахаремъ у нашего Тимоши?
АПТЕК. Въ томъ никакая надобность не есть.
И такъ здоровъ, благодаренье Богу!
Но, зная регулы придворной жизни,
Пришелъ платить визитой за визиту,
А какъ меня вашъ Тимоей Леонтьичъ
Анкуражировалъ своимъ знакомствомъ,
То я пришелъ просить мн сдлать гоноръ
Сегодня, въ домъ портнихи Лины Книксенъ,
Пожаловать ко мн на ассамблею.
ДЕНЩИКЪ (Тузлову.)
Ты не пойдешь!
АПТЕКАРЬ (увидавъ Денщика.)
А! ваше благородье,
Трофимъ Степанычъ, очень радъ васъ видть!
Мн фонъ-Генуа все сказывалъ подробно,
И я за счастіе почту, когда
Вы не откажете мн сдлать гоноръ
Пожаловать ко мн на ассамблею.
ДЕНЩИК. Мы съ Тимоей Леонтьичемъ — не будемъ.
АПТЕКАРЬ (обидясь.)
Не будете? Какъ это вамъ угодно.
А очень жаль! Я нанялъ залъ у Книксенъ,
Пріятель вашъ, полковникъ фонъ-Генау,
Мн общалъ дв флейты, два фагота
И небольшой одинъ тамбуръ. На съзжей
Взялъ на прокатъ я шкальчики и плошки,
Хочу люминовать балконъ и окна.
Разъ въ жизни радости такой дождешься.
ДЕНЩИКЪ. А что случилось?
АПТЕКАРЬ. Какъ? вы не слыхали?
ДЕНЩИКЪ. Не знаю ничего.
АПТЕКАРЬ. Вамъ не извстно?
Да вся Москва, со всми слободами,
Наврно знаютъ, что моя Агата
И Доротея, съ Божьимъ позволеньемъ,
За нашихъ первыхъ региментъ-хирурговъ,
Выходятъ замужъ об дв. Сегодня
У насъ сговоръ, а въ воскресенье сватьба.
ДЕНЩИКЪ (обнявъ Аптекаря, съ чувствомъ.)
Ахъ, Ермолай Антонычъ, поздравляю!
ТУЗЛОВЪ (съ досадой, про себя.)
Постой же, хитрая Плакида Львовна!
Задатокъ взять, взяла, а сплутовала.
АПТЕК. Я не ошибся въ васъ, Трофимъ Степанычъ!
Какъ честный человкъ, какъ братъ родной,
Вы радуетесь счастью Доротеи.
ДЕНЩИКЪ (отирая слезу.)
Отъ всей души! Не я, пускай другой,
Да лишь бы счастіе ея устроилъ.
АПТЕКАРЬ. Такъ будете на ассамбле?
ДЕНЩИКЪ. Первый!
АПТЕКАРЬ. А Тимоей Леонтьичъ?
ДЕНЩИКЪ (взявъ шляпу и уходя.)
Будетъ, будетъ!
И съ маменькой и съ тятинькой, и съ едькой,
Съ шутами, съ карлами, со всемъ приборомъ!
АПТЕКАРЬ (Тузловымъ.)
Вы будете?
ТУЗЛОВЪ. Почтемъ за честь!
МАРА ВЛАСЬЕВНА. Почтемъ за честь!
АПТЕКАРЬ. Я поспшу готовить угощенье.
Прошу васъ принимать мое почтенье!

(Откланивается. Шуты и карлы его передразниваютъ.)

ЕДЬКА (съ салфеткой.)
Мосье! Вузитъ серви!
ТУЗЛОВЪ (подаетъ руку матери.)
Пойдемъ обдать!

(Проходя по авансцен.)

Есть у меня и дамскіе костюмы.
Я вамъ привезъ гостинцевъ изъ Парижа.
МАРА ВЛАС. Спасибо, мой Тимошинька, спасибо!
ТУЗЛОВЪ. Корсеты, фижмы, платья, парики,
Весь туалетъ отъ головы до пятокъ,
Какъ куклу васъ по мод разоднемъ.
Не опоздать бы намъ. Пойдемъ обдать!
МАРА ВЛАС. Пойдемъ! Я за тобой готова всюду.
ТУЗЛОВЪ (на ходу, оборачиваетъ голову и небрежно:)
Et tous, mon p&egrave,re?…

(Уходитъ съ матерью.)

БОЯРИНЪ. Ты задалъ мн закуску!
Я съ грховодникомъ и есть не стану.
На едьк гнвъ мой вымщу пока.
(едьк.) Эй чучело! Веди въ опочивальню.
ЕДЬКА (отворивъ двери опочивальни и пропустивъ боярина, запираетъ дверь.)
Нтъ, я съ тобой глазъ на глазъ не останусь.
Наслушался ты вдоволь разныхъ сказокъ,
И такъ заснешь.
БОЯРИНЪ (изъ опочивальни.)
Эй, едька?
ТУЗЛОВЪ (изъ столовой.)
Теодоръ!
ЕДЬКА (указываетъ на дверь спальни )
Здсь сонъ и гнвъ…

(На столовую.)

Тамъ жизнь и сытный столъ.
Тутъ въ выбор слпой не ошибется!

(Уходитъ въ столовую )

АКТЪ ТРЕТІЙ.

ЯВЛЕНІЕ ТРЕТІЙ.

Декорація перваго акта.

ДОРОТЕЯ (выходитъ изъ спальни, одтая по-бальному.)
Что, хороша я? Очень авантажна?
Плакида Львовна блдность Доротеи
Румянами хотла затереть!

(Отирая румяны.)

Прочь, маска ненавистная! Слезами
Умоюсь я! Плясать я буду, буду…
Неистово… подъ тактъ больнаго сердца!
Я непритворно буду, весела,
Когда надъ женихомъ смяться стану,
Измучу я его насмшкой лютой,
Двусмысленною рчью растерзаю…
Отъ ревности твой скудный мозгъ вскипитъ!…
За жизнь свою не скажешь мн: спасибо!
О, научите, какъ мн не любить?
Какъ душу выпрямить, больное сердце
Въ безстрастныя оковы заковать?…
Я — кукла, банка изъ его аптеки!
Куда поставитъ, тамъ мн и стоять!
На ярлык напишетъ: ‘крпкій ядъ’
И я всю жизнь — носи его отраву!
О, мать моя, гд ты теперь? Зачмъ
Ты не взяла съ собой и Доротеи?!
О, я съ крестомъ твоимъ не разстаюся!
Взгляну я на твое благословенье,
И станетъ легче!… Помню, помню, помню!
‘Молись, терпи и слушайся отца!’
Умру, родная, но завтъ исполню!

(Звонокъ въ аптек.)

Звонятъ! Ужь не за нами-ль? (Входитъ Саксе.) Боже мой!
Что вамъ угодно! Батюшки нтъ дома,
Плакида Львовна и Агата — въ спальн
Кончаютъ туалетъ…
САКСЕ. Къ вамъ, Доротея,
Я къ вамъ однимъ пришелъ, и очень радъ,
Что намъ теперь никто не помшаетъ.
Нешуточное дло, жизнь иль смерть
Отъ этого свиданія зависитъ.
Вы вздрогнули? Я нехочу пугать,
Чувствительность испытывать угрозой.
Нтъ, Богомъ вамъ клянусь, я васъ люблю,
И никому не уступлю на свт!
ДОР. (О! Еслибъ эту мысль онъ могъ исполнить!..)
САКСЕ. Но если эти слухи справедливы,
И вы на бракъ вашъ съ Гове согласились…
Тогда…
ДОРОТЕЯ. Тогда?
САКСЕ. Такъ это не обманъ?
Не злыя сплетни встовщицъ московскихъ?…
ДОРОТЕЯ, (дрожащимъ голосомъ.)
Во вторникъ насъ засватали, сегодня
Четвергъ… сговоръ… а въ воскресенье свадьба…
Я упаду… Полъ подъ ногами ходитъ. (Опираясь на Саксе.)
Не плачьте, Людвигъ! Такъ угодно Богу!
Мн жаль васъ! Но въ себ я не хозяйка…
Не я себя на свтъ произвела…
Вотъ это сердце только и мое,
А я сама, какъ мой парикъ, какъ платье,
Отцевскія… Теперь я все сказала!
САКСЕ. Все!… Именно!’ Все!… Молніей созженъ
Воздушный замокъ Саксе!… Все!… Свершилось!…
Пустой мертвецъ, одинъ, какъ втръ въ пустын,
Ступай на вс четыре страны свта!
Тебя кругомъ ограбили! Ты нищій,
Но для тебя и милостыни нтъ…
ДОРОТЕЯ. Молю васъ…
САКСЕ. Все! Ни слова не скажу!
Уста мои горятъ, не для упрека.
Я знаю васъ, я слишкомъ знаю васъ!
И если я въ душ моей ропщу,
Такъ я ропщу на ваши совершенства.
Способны-ль люди оцпить вашъ подвигъ?
Объ этомъ вы и думать не хотли,
Вы справились съ своимъ великимъ сердцемъ.
ДОРОТЕЯ. И съ тнью матери моей…
САКСЕ. Аминъ,!

(Протягивая руку.)

Простите, Доротея Ермолавна!…
ДОРОТЕЯ. Простите, капитанъ!… (Также протягивая руку. ПЛАКИДА ЛЬВОВНА съ Агатой входятъ подъ шелковыми мантильями.)
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА, (набрасывая такую же мантилью на Доротею.)
Ну, Доротея!
Пора, пора! Три раза присылали!…
А, капитанъ! Наврно вы ошиблись,
У Книксенъ мы справляемъ ассамблею,
У насъ тсненько. Ермолай Антонычъ
Объ этомъ васъ забылъ предупредить.
Надюсь видть васъ на ассамбле.

(Идетъ съ Агатой въ аптеку.)

ДОРОТЕЯ, (подбгая къ Саксе.)
О, ради Бога, нтъ! Не приходите!
Изъ состраданья къ бдной…
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА, (изъ аптеки.)
Доротея!
ДОРОТЕЯ, (громко.)
Иду, иду! (Саксе тихо) Молю: не приходите!

(Убгаетъ въ аптеку.)

САКСЕ, (одинъ.)
Нтъ! Не могу! Чтобъ примириться съ смертью,
Чтобы душа моя не пошатнулась,
Я долженъ видть гибель Доротеи,
Живой — торжественное погребенье…
Тогда покину свтъ безъ сожалнья.

Пространная зала въ дом портнихи Л. Книксенъ. Въ задней декораціи главныя двери, четыре боковыя двери, правыя, ближайшія къ зрителю, на галлерею. На стнахъ кое-гд жестяные подсвчники, въ сторон мсто для музыкантовъ, стулья уставлены кругомъ, такъ-что около мста для танцевъ можно ходить. Справа и слва, отъ входа въ танцовальный кругъ, по четыре кресла. Аптекарь на небольшой лсенк, ставитъ въ подсвчникъ послднюю свчку. Лаборантъ Фердинандъ подметаетъ полъ но средин круга.— Часы.

АПТЕКАРЬ (сходитъ съ лсенки.)
Ну, слава Богу, что никто не видлъ!
Собственноручно насадилъ вс свчи,
Одна сломалась, подвязалъ бумажкой,
И незамтно. А оффиціанты —
Грабители. Незнаю, какъ умютъ
Въ одинъ подсвчникъ три свчи поставить?!

(Смотритъ на часы )

Что это, право, за Плакида Львовна!
Четвертый часъ, пора ужь одваться,
Въ четыре гости станутъ приходить…—

——

А дльце обработалъ я проворно:
Засваталъ, сговорилъ и обвнчаю
Въ одну недлю. Офицеры съ носомъ.
Дай Богъ скорй дождаться воскресенья…
Теперь пора готовить лимонаду
И кальте-шале… А, Плакида Львовна!
Пожалуйте въ уборную, сюда!
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА, (съ Агатой и Доротеей.)

(Осматривая залъ.)

Темненько будетъ, Ермолай Антонычъ!…
АПТЕК. Двнадцать фунтовъ, пять на фунтъ, довольно,
Чтобъ лица и костюмы разсмотрть.
Вамъ захотлось этой ассамблеи,
А я сговоръ инкогнито-бы сдлалъ,
И было-бъ дешево и безопасно.
ПЛ. ЛЬВОВНА. И такъ боюсь, что многіе не будутъ:
Грязь страшная и дождикъ ливмя льетъ.
АПТЕКАРЬ. Обидно! Люминація пропала…
ПЛ. ЛЬВ. Ну что-жъ? Сегодня справимъ ассамблею,
А завтра люминацію созжемъ.
АПТЕКАРЬ. Одинъ сговоръ торжествовать два дня!
А что аптека скажетъ? Паши дамы
Всю жизнь готовы въ праздникъ обращать.
Былъ на Москв Царь Алексй Михайлычъ,
Онъ очень остроумно говорилъ,
Что: ‘длу время, а потх — часъ’!
И веселиться должно человку,
Смотря по рангу и по состоянью:
Мужикъ — сивуху пьетъ, мщане — пиво,
Приказный — медъ, а дворянинъ — наливку,
Мальвазію — бояринъ, а князья —
Венгерское, рейнвенъ и гермитажъ…
А вы, Плакида Львовна — одвайтесь!

(Плакида Львовна съ дочерьми уходитъ налво въ уборную.)

Гей, Фердинандъ, какъ будешь подавать
Бакалею, орхи и цукаты,
Не стой ты долго предъ одной персоной,
Чтобъ меньше брали. Лимонады можно
Давать имъ въ волю: тамъ лимонъ для вкуса,
А кремортартаръ насъ не раззоритъ.
АГАТА, (въ дверяхъ уборной.)
Мама забыла бусы на комод.
АПТЕК. Сейчасъ! (Фердинанду.) Для экономіи попозже
Ты свчи зажигай. И не бда,
Когда немножко посидятъ въ потемкахъ,
За то имъ посл будетъ веселе…
Все, кажется! Теперь за кальте-шале!
ДОРОТЕЯ, (входитъ.)
Мама забыла…
АПТЕКАРЬ. Что опять забыла?
ДОРОТЕЯ. Китайскій веръ…
АПТЕКАРЬ. Господи помилуй!
О чемъ же думала Плакида Львовна?
Домой вдь будетъ добрая верста,
А длать нечего, бжать придется…
Ты, Фердинандъ, ужь длай кальте-шале!
Но сахару клади какъ можно меньше,
Не будетъ сладко, каждый самъ попроситъ.

(Взявъ шляпу и уходя.)

Китайскій веръ! Бусы! На, женись!
Иной разъ, право, радъ бы разжениться…
ДОРОТЕЯ, (одна.)
Зачмъ же ты меня насильно тащишь
Въ тотъ омутъ, гд ты самъ, какъ рыба, бьешься?
Зачмъ я не твоя Плакида Львовна?
Мн было бъ легче… Бдный, бдный Саксе!..

(Бросается въ кресла.)

ДЕНЩИКЪ, (входитъ.)
Исправно слово я сдержалъ. Я первый!
Зачмъ я въ молодости не влюбился?
Привыкъ бы я, освоился съ любовью,
А то теперь не знаю, что съ ней длать.
Перо чиню — она за ножикъ держитъ,
Читаю книгу — буквы закрываетъ,
Я чищу пуговку — и въ мдной бляшк,
Какъ въ зеркал, сидитъ моя колдунья!
О Доротея, Доротея!…
ДОРОТЕЯ. Боже!
То дивный и загадочный Трофимъ,
Что за-глаза клялся моимъ быть другомъ…
ДЕНЩИКЪ. Рцы слово твердо… Азбука честна,
Но мертвецу — легко давать совты…
Вотъ я пришелъ! Зачмъ пришелъ? Поздравить,
Порадоваться счастью Доротеи?…
Неправда, другъ Трофимъ! Не притворяйся!
Лжетъ твой языкъ на раненное сердце.
Какъ на подмостки ни мостись, а все
Быть человку — только человкомъ.
ДОРОТЕЯ. О правда, правда! Мн не перенесть
Моей торжественной, публичной пытки!…
ДЕНЩИКЪ. Да изъ чего страдать мн добровольно?
Былъ, слово данное сдержалъ, и — полно!
Уйду я лучше. (Увидвъ Доротею.) Боже, Доротея!..
ДОРОТЕЯ, (вставъ.)
Трофимъ Степанычъ!
ДЕНЩИКЪ. (Что за чудеса!
Откуда имя бднаго Трофима
Она могла узнать? Мн такъ пеловко,
Такъ совстно… Я долженъ быть смшонъ…)
Простите, Доротея Ермолавна!
Немного рано я сюда пришелъ…
Но… (Что за диво! Не могу солгать
И не умю.) Ермолай Антонычъ
Пріятною обрадовалъ насъ встью…
Да, въ тотъ моментъ, та всть была пріятна.
Я не солгалъ. Я искренно былъ радъ,
Что вы нашли достойнаго по сердцу,
А не попались въ лапы сластолюбцу.
ДОРОТЕЯ. Я васъ не понимаю…
ДЕНЩИКЪ. (И я тоже!…
Скоре кончить, а не то заврусь.)
Дай Богъ вамъ, Доротея Ермолавна,
Въ супружеств и долгихъ дней и счастья!
ДОРОТЕЯ. Не мн, не мн! (Отираетъ слезу.)
ДЕНЩИКЪ. Что это значитъ? Слезы?..
ДОРОТ. Невольныя! (Съ улыбкой.) Я васъ благодарю
За доброе въ моей судьб участье,
Но вамъ желаю — истиннаго счастья,
Но выбору сердечному подруги…
денщикъ. Я васъ не понимаю. Сердце сжалось…
Неужто умный Ермолай Антонычъ
Могъ сдлать непростительную глупость?
ДОРОТЕЯ. Не обвиняйте никого! Богъ знаетъ,
Кому, что и за что Онъ посылаетъ.
Будь и со мной Его святая воля!
Простите!… Мн пора…
ДЕНЩИКЪ. Нтъ, Доротея!
Я не имю права… такъ… по если
Чистйшее желанье вамъ добра
Чего-нибудь да стоитъ, умоляю,
Откройтесь: вы не любите фанъ-Гове?
ДОРОТЕЯ. Онъ добрый, честный, умный человкъ,
Онъ любитъ Доротею… Уживемся!
ДЕНЩИКЪ. И только?
ДОРОТЕЯ, (помолчавъ.)
Нтъ! Простите! Я боюсь,
Что я вамъ много лишняго сказала,
Но я надюсь, что Трофимъ Степанычъ
Долгъ дочери уважитъ… До свиданья!.. (Убгаетъ.)
ДЕНЩИКЪ. Долгъ дочери?— Загадка разршилась!
Я могъ тебя спасти изъ рукъ Тузлова,
Но какъ тебя изъ этой бездны вырвать?
АПТЕКАРЬ, (бгомъ.)
(Вотъ вамъ китайскій Веръ, вотъ вамъ бусы!
Повсьтесь вы на нихъ, Плакида Львовна!…)
Плакида Львовна, веръ вашъ и бусы…
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА, (протянувъ въ двери руку.)
Благодарю васъ, Ермолай Антонычъ!
АПТЕКАРЬ. О, не за что… (Увидвъ Денщика). А!
Вы, Трофимъ Степанычъ,
И въ правду первый! Я за то сказалъ бы
Вамъ комплиментъ, по очень твердо помню
Законъ объ ассамблеяхъ. Разъ одинъ…
Я разскажу вамъ анекдотъ…
ДЕНЩИКЪ, (взявъ его за руку, тихо.)
А я
Вамъ разскажу исторію живую,
Сегодняшній и очень важный случай:
Мн, кажется, съ замужствомъ Доротеи
Вы поспшили.
АПТЕКАРЬ. Это кто сказалъ?
ДЕНЩИКЪ. Я говорю.
АПТЕКАРЬ. Ей девятнадцать годъ…
ДЕНЩИКЪ. Не то, почтенный Ермолай Антонычъ!

(Карре и фанъ-Гове входятъ.)

АПТЕКАРЬ, (тихо.)
А, женихи? Смотрть извольте сами? (Громко.)
Позвольте вамъ презентовать: Карре,
Женихъ Агаты, Гове — Доротеи…
Займитесь конверсаціей, а я
Сейчасъ вернусь! (Уходитъ на галлерею.)
КАРРЕ, (оглядываясь.)
На славу будетъ праздникъ!
Я одного боюсь…
ГОВЕ. И я…
КАРРЕ. Чего же?
ГОВЕ. Того-же, что и ты…
КАРРЕ. О, мой Пиладъ!
Ты пьешь вино, такъ для тебя не страшно,
А я боюсь безъ шутокъ. Я разсянъ,
Могу кого-нибудь обезпокоить
Учтивостью излишней — и попался
Подъ штрафъ Великаго Орла. Ты, Гове,
Напоминай мн!
ГОВЕ. Очень хорошо.
КАРРЕ. Ну, вотъ и позабылъ! Побудь ты съ гостемъ..
ГОВЕ. А ты куда, Карре?…
КАРРЕ. Взгляну на плошки.
Того гляди въ сара отсырютъ,
А тутъ мои и деньги и забота (Уходитъ.)
ДЕНЩИКЪ, (приближаясь къ Гове, про себя.)
Мн совстно! Я знаю, неприлично
Сопернику соперника стращать,
Но, можетъ-быть, и онъ ея не любить,
Состряпалъ дло Ермолай Антонычъ,
Чтобъ дочерей своихъ скорей устроить,
Ихъ и себя уволить отъ искательствъ…
ГОВЕ, (поглядывая косо на денщика.)
Какой неразговорчивый солдат!
ДЕНЩИКЪ, (взглянувъ на Гове.)
Понятно, что не могъ такой теленокъ
Понравиться прелестной Дороте.
ГОВЕ. Какая рожа! Точно тотъ разбойникъ,
Что я въ харчевняхъ видлъ на картинахъ.
ДЕНЩИКЪ, (взявъ его за руку.)
Послушайте!
ГОВЕ, (оторвавъ руку.)
Я слушаю-съ! Извольте!
ДЕНЩИКЪ. Мн надо съ вами говорить серьезно.
Оставимъ шутки!
ГОВЕ. (Это что такое?
Не хочетъ-ли онъ вызвать на дуэль?
Теперь же поединки въ самой мод.)
ДЕНЩИКЪ. Скажите мн, вы любите невсту?
ГОВЕ. (Ему какое дло?) Да-съ! Люблю-съ!
ДЕНЩИКЪ. Не правда! Васъ уврили другіе,
Признайтесь, васъ уговорили…
ГОВЕ. Да-съ!
Мой другъ Карре и Ермолай Антонычъ
Совтовали мн на ней жениться,
А самъ-бы я никакъ не смлъ, какъ можно!
ДЕНЩИКЪ. И вы на то охотно согласились?
ГОВЕ. Охотно.
ДЕНЩИКЪ. Не спросясь у Доротеи:
Питаетъ ли она и къ вамъ взаимность?
ГОВЕ. Питаетъ!
ДЕНЩИКЪ. Точно?
ГОВЕ. Ермолай Антонычъ
Самъ мн сказалъ.
ДЕНЩИКЪ. Сказала ли невста?
ГОВЕ. Мн стыдно было спрашивать объ этомъ….
Матерья деликатная такая…
ДЕНЩИКЪ. Да вы съ ней говорили?…
ГОВЕ. Разъ всего…
(У, Господи! Я весь вспотлъ, какъ мышь!
Какъ трудно онъ меня экзаменуетъ!)
ДЕНЩИКЪ. Ну, что-жъ вы говорили?
ГОВЕ. Ничего съ
Такого… О хозяйств, о квартир…
ДЕНЩИКЪ. Ну, что-же Доротея?
ГОВЕ. Ничего-съ!
Молчали, или тихо отвчали:
‘Да, нтъ…’ А больше, право, ничего-съ…
ДЕНЩИКЪ (схвативъ его за руку.)
Такъ я теб скажу, несчастный Гове!
Тутъ нтъ грха, я правдой напугаю,
Авось — спасти удастся Доротею…
ГЕНЕРАЛЪ (входитъ.)
Трофимъ Степанычъ!
ДЕНЩИКЪ (онянувшись и не выпуская изъ рукъ Гове.)
Александръ Иванычъ,
Что скажешь?
ГЕНЕРАЛЪ. Государь, на Слободъ,
Смотрлъ запасъ къ персидскому походу,
Да, вспомня, что ты здсь, сказать изволилъ:
‘Трофима кликни на одну минуту.
‘Успетъ наплясаться, вечеръ дологъ,
‘А мн теперь зло онъ нуженъ’!… (Уходитъ.)
ДЕНЩИКЪ (взглянувъ на дверь, куда ушла Доротея и оттолкнувъ Гове, поспшно уходитъ.)
Маршъ!
ГОВЕ (одинъ.)
Мн что-то дурно… Карлъ смяться будетъ,
А я бы отъ женитьбы отступился…
До сватьбы штурмъ какой! А посл сватьбы,
Минеры эти поведутъ подкопы,
Какъ бастіонъ взорвутъ меня на воздухъ.
Я слышу, какъ куражъ уходитъ въ пятки.
Нтъ силъ ршиться, а… уйти-бы лучше…
КАРРЕ (входитъ.)
Ну, слава Богу! Дождикъ пересталъ,
Погода разгуляется подъ вечеръ.
АПТЕКАРЬ (входитъ съ музыкантами и устанавливаетъ ихъ на мсто.)
Ну, вотъ и музыканты! Становитесь
Сюда! Вотъ такъ! А гд жъ Трофимъ Степанычъ?
ГОВЕ. Тутъ приходилъ какой-то генералъ…
АПТЕКАРЬ. Какой такой? Зачмъ мн не сказали?
ГОВЕ. Онъ приходилъ сюда отъ Государя.
АПТЕКАРЬ. Ну, такъ и есть! Онъ важная персона!
Трофимъ, Его Величества денщикъ,
Его Петровскаго Величества
Денщикъ! Онъ скоро будетъ генераломъ…
Вотъ Александръ Ивановичъ Румянцевъ,
Былъ денщикомъ, теперь ужь генералъ.
Трофимъ Степанычъ слишкомъ двадцать лтъ
Всегда при Государ неотлучно…
Онъ вдругъ взбжитъ по табели о рангахъ!

(Понизивъ голосъ, про себя.)

Воинскій… такъ..’, но еслибъ зналъ я прежде…
Но еслибъ не далъ Ермолай Антонычъ

(Взглянувъ на Гове.)

И промаха и своего пароля…

(Часы бьютъ.)

Четыре бьетъ… (.Взглянувъ въ окно.) Ого! Валятъ ужь гости…
Всмъ нравится чужое угощенье,
Признаться, я и самъ его люблю.

(Женихамъ.)

Я долженъ вамъ напомнить, господа,
Что въ ассамблеяхъ есть законъ особый:
Словесныхъ комплиментовъ никакихъ!
Такъ головой привтствуйте — и баста.
Не то, подъ штрафъ Великаго Орла
Вы попадетесь. Это непріятно
И для хозяина, да и для гостя,
Въ Великаго Орла идетъ дв кварты,
Онъ формой — кубокъ, а нутромъ кувшинъ.
А согласитесь, выпить дв бутылки
За разъ, какого ни-на-есть вина,
И раззорительно, и нездорово!
Да, господа, вы — женихи, извольте
Запрятаться покуда хоть сюда,

(Пропуская ихъ на галлерею.)

Васъ надо показать оффиціально,
Съ невстами совмстно. Какъ три раза
Захлопаю, такъ вы и выходите!

(Заперевъ двери и проходя мимо музыкантовъ.)

Свистать извольте тріумфальный маршъ!

Музыка играетъ маршъ, аптекарь встрчаетъ гостей, сухо съ ними раскланивается, нкоторымъ пожимаетъ руки, гости длаютъ тоже между собою. Залъ наполняется гостями. На третьемъ стул, по лвую руку отъ зрителя, садится дама нарядно одтая по-нмецки. ТУЗЛОВЪ ведетъ подъ руку МАРУ ВЛАСЬЕВНУ, одтую въ парикъ и фижмы, примтно короткія.

ТУЗЛОВЪ (матери.)
Ну, публика! Какіе-то уроды!
Все рожи запрещенныя такія!
Ни одного дворянскаго лица…
МАРА ВЛАСЬЕВНА, (сыну.)
Туда-ли мы, Тимошинька, попали?
Вдь это, право, пахнетъ кабакомъ…
И — графа тутъ ни одного невидно…
Напрасно только мучали меня
едотъ съ Дуняіней. Я едва дышу,
Такъ на-смерть мн животъ перетянули…
ТУЗЛОВЪ. Вотъ, кажется, порядочная дама,
Съ которой конверсировать не стыдно,
Вы сядьте возл.
МАРА ВЛАСЬЕВНА. Кто она такая?
ТУЗЛОВЪ. Гвардейская, должно быть, а не то,
Придворная.
МАРА ВЛАСЬЕВНА (пятясь.)
У, Господи, какъ страшно!
ТУЗЛ. Courage! Смлй! Все страшно съ непривычки.
Глядите, какъ я заведу дискурсъ,
Какъ будто мы ужь двадцать лтъ знакомы.

Гости садятся: на первомъ стул Тузловъ, на второмъ Мара Власьевна, на третьемъ уже сидитъ дама, на четвертомъ купчиха Кузьминишна: дочь ея, за неимніемъ стула, торчитъ возл нея. Но правую руку отъ зрителя, четыре почетные стула закрыты простыней, прочіе гости размшаются въ кругу и около. Тузловъ, взявъ свой стулъ, садится за спиною матери и дамы.

ТУЗЛОВЪ (дам.)
Madame, vous tes pare, comme une princese!

(Дама отъ него отворачивается.)

МАРА ВЛАСЬЕВНА (сыну.)
Тимошинька, не стыдно ли ругаться?
Ты, почитай, ее совсмъ не знаешь…
Вишь, отъ тебя она воротитъ рыло.
ТУЗЛОВЪ. Жеманится! А не дурна собой…
МАРА ВЛАСЬЕВ. Фуй, что ты? Сухопарая такая!
ТУЗЛОВЪ (дам съ другой стороны.)
Vous permettrez!… (Дама отворачивается.)
Не знаетъ по-французски!
Жаль! Все очарованіе пропало!

(Опять дам.)

Я смю васъ просить на аллеманъ?

(Дама встаетъ и уходитъ въ кругъ.)

Да это просто дурища, колода!
КУЗЬМИНИШНА (проворно пересвъ на третій стулъ, на четвертый усаживаетъ дочку.)
Кулиночка, садись! (Мар Вл.) Прощенья просимъ!
МАРА ВЛАСЬЕВНА (громко.)
Ну, вотъ-те и съ толкучаго сосдка!
ТУЗЛОВЪ. Ну, ассамблея! Глупая Москва,
И перенять толково не уметъ!
ЕЛИСИЧЪ (за кресломъ жены.)
Кузьминишна! Что вечеринка? Важно?
КУЗЬМИНИШНА. Да что за важно?! Ничего състнаго
Не подаютъ.
ЕЛИСИЧЪ. Теб бы только чрево
дою тшить. Горло пересохло,
Не дурно-бы хоть пивомъ промочить,
Да, видно, Нмцы вечеромъ не пьютъ,
И мы потерпимъ.
КУЗЬМИНИШНА. Скучно, Елисичъ!
Хоть бы оршковъ дали для забавы…
ЕЛИСИЧЪ. Знать нтъ у нихъ такого поведенья.
КУЗЬМ. Да намъ-то изъ-за нихъ не голодать-стать!
АПТЕКАРЬ (ставъ посреди круга, и сдлавъ поклонъ на каждую сторону.)
Почтенный публикумъ! Позвольте мн
Презентовать невстъ и жениховъ!

Хлопаетъ три раза. Изъ уборной выходятъ: Плакида Львовна, Агата и Доротея, съ галлереи: Карре, который за собою тащитъ блднаго Гове… Фердинандъ снимаетъ со стульевъ простыню.

ПЛАКИДА ЛЬВОВНА (про себя.)
Насилу вырвались изъ подъ арешта!…
ГОВЕ (отираясь.)
Ршительно, вс смотрятъ на меня!
Точь-въ-точь на ярмарк морская кошка!
АПТЕКАРЬ (беретъ за руки и соединяетъ Карре съ Агатой.)
Вотъ регимеитъ-хирургъ Карлъ Эрнстъ Карре,
Женихъ Агаты! (Тмъ же порядкомъ соединяетъ Гове съ Доротеей.) Региментъ-хирургъ
Фанъ-Гове, нареченный Доротеи…
ГОВЕ. (Съдятъ глазами…)
ДОРОТЕЯ (поправляя локоны.)
Мать моя, любуйся
На мертвую покорность Доротеи!
АПТЕКАРЬ. Садитесь на почетныя мста!

(Женихи и невсты садятся. Аптекарь беретъ за руку

Планиду Львовну и подводитъ къ боярын.)
Моя супружница, Плакида Львовна…

(Жен.)

А это Мара Власьевна Тузлова… (Боярыня привстаетъ )
ТУЗЛОВЪ (подаетъ ей свой стулъ, надувшись, аптекарь обходитъ гостей.)
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА (Тузлову.)
Mersi. (Боярын) Мадамъ!
МАРА ВЛАСЬЕВНА. Что-жъ ты молчишь, Тимоша?
Ругается!… Что, разв ты не слышишь?
ТУЗЛОВЪ (лорнируя Планиду Львовну взблизи, небрежно.)
Maman!
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА (показывая ей на стулъ, какъ будто приглашая садиться.)
Madame!…
МАРА ВЛАСЬЕВНА (вспыхнувъ.)
Сама ты размадамъ!…
ТУЗЛОВЪ (заботливо)
Maman!…
МАРА ВЛАСЬЕВНА (въ-сердцахъ.)
Боярыню мадамой кликать!
Нтъ, я сейчасъ отселева отъду…
ТУЗЛОВЪ (тихо матери.)
Да что вы это? Вы меня страмите!
Мадамъ и Королевамъ говорится…
МАРА ВЛАСЬЕВНА (сыну.)
Неужто?
ТУЗЛОВЪ. Право.
МАРА ВЛАСЬЕВНА . Вотъ-те разъ! провралась!
ТУЗЛОВЪ (тихо матери.)
Вы отвчайте ей: мадамъ!
МАРА ВЛАСЬЕВНА (присдая.)
Мадамъ,
Что вамъ угодно?
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА (смущенная и тоже присдая.)
Ничего-съ… я… такъ…
Хотла васъ салютоватъ по мод…
МАР. ВЛ. Присядемъ, матушка, мадамъ, присядемъ!

(Садятся и тихо разговариваютъ.)

АПТЕКАРЬ (возвратясь на авансцену, про себя.)
Я самъ себ немножко удивляюсь,
Какъ у меня идетъ все, какъ по маслу!
Какъ будто я на ассамблеяхъ выросъ.
Теперь пора сортировать гостей…

(Громко указывая на разныя двери.)

Имющій желаніе курить,
Сюда извольте! Тутъ табакъ и трубки,
Тамъ шашки, карты и другія игры,
А здсь для прохладительныхъ напитковъ.
ЕЛИСИЧ. Вотъ и для насъ мстечко отыскалось…
АПТЕКАРЬ. Имйте милость, гд кому угодно,
Безъ всякой церемоніи, какъ дома!…
Играйте менуетъ! (Входитъ Саксе.) Ай, что я вижу?
Тотъ капитанъ, съ разорваннымъ колнномъ!
Я не звалъ ни его, ни Бодевина.
Насильно влезъ!… Надлаетъ шкандала!

(Музыка играетъ менуетъ, женихи съ невстами входятъ въ кругъ, пары строятся. Саксе медленно приближается къ Дороте.)

САКСЕ (про себя.)
Я здсь… но въ ужасъ благоговйномъ!
Пришелъ просить: на смерть благослови!
Будь счастлива, но въ счастіи семейномъ
Ты помяни и о моей любви!…
На гршную преступную могилу
Ты не придешь. Такъ дай мн унести
На память вчную — твой образъ милый,
Прощальный взоръ, послднее прости!…

(Танцующей Дороте, на ухо.)

Я здсь, но на одно мгновенье…
ДОРОТЕЯ (вскрикнувъ.)
Саксе!…

(Выбгаетъ въ ужас на аванъ-сцену. Музыка и пляска останавливаются.)

ТУЗЛОВЪ (бросаясь къ Дороте.)
Кто это испугалъ васъ такъ ужасно?
АПТЕКАРЬ (схвативъ за руку Саксе.)
А, капитанъ! Законъ объ ассамблеяхъ
Не дозволяетъ двушекъ пугать.
Вы провинились…
ТУЗЛОВЪ. И повинны штрафу
Великаго Орла…
АПТЕКАРЬ (обрадовавшись)
Такъ, такъ и есть!
(Я дамъ ему мадеры съ алькермесомъ,
Еще чего-нибудь туда подсыплю.
Проспитъ себ покойно до утра.)
Гей, Фердинандъ, Великаго Орла!
САКСЕ. Простите! Я нечаянно…
ТУЗЛОВЪ. Нельзя!
АПТЕКАРЬ. Нельзя!
ТУЗЛОВЪ. Законъ!
АПТЕКАРЬ. Законъ объ ассамблеяхъ!
Не то, хозяинъ будетъ оштрафованъ.
Позвольте, я сейчасъ… (Уходить поспшно.)
САКСЕ. О, Доротея!
Когда бы не вина, а чару яда
Вашъ батюшка поднесъ мн по ошибк —
Я радостно бы выпилъ смерть мою…
ДОРОТЕЯ. А я такъ убдительно просила!
САКСЕ. Не упрекайте! Я не самъ пришелъ.
Кто звалъ меня, не знаю, только звалъ…
Какъ околдованный, я шелъ на голосъ…
АПТЕКАРЬ (обими руками тащить огромную чару.)
Извольте кушать, капитанъ! Готово!
САКСЕ (взявъ чару.)
За здравье Доротеи Ермолавны
И нареченнаго ей жениха! (Пьетъ и останавливается.)
ГОСТИ. Вивать!
ТУЗЛОВЪ (Саксе.)
Душкомъ!
АПТЕКАРЬ (ему же.)
Душкомъ, безъ остановки!…
САКСЕ. За здравіе Агаты Ермолавны
И нарченнаго ей жениха! (Пьетъ до конца.)
ГОСТИ. Виватъ!
САКСЕ (перевернувъ чару.)
А ваше, Ермолай Антонычъ,
Мн не чмъ выпить.
ГОСТИ. Браво!
АПТЕКАРЬ. И не нужно,
И некогда! Играйте менуетъ! (Музыка начинается.)
Мы такъ до десяти часовъ не кончимъ,
А отъ указа я не отступлю.
ГОВЕ (подходя.)
Позвольте вашу руку, Доротея!

(Танецъ начинается. Аптекарь уходитъ на галлерею. Тузловъ становится за стуломъ матери. Саксе на аванъ-сцен, въ сторон.)

ТУЗЛОВЪ (лорнируя танцующихъ.)
Charmant! C’est dlicieux! А что, мамапъ?
МАРА ВЛ. Что говорить тутъ, кланяются важно,
Посмотримъ, какъ выплясывать пойдутъ…
КУЗЬМИНИШ. Э! Матушка! Да это плясъ заморскій!
Вотъ тутъ и все! Ни плечикомъ не вздернетъ,
Ногой не топнетъ! Плаваютъ, что гуси,
На лужиц. Ну, точно мертвецы
Толкутся на кладбищъ!…
ТУЗЛОВЪ. Admirable!
Чертовски хороша моя канашка!
И — coute qui coute — а я ее добуду…
САКСЕ. Нтъ, Доротея, ты его не любишь!
Не можешь ты его любить! Не ревность,
О, нтъ, во мн кипитъ другая злоба…
Я растерзалъ бы этого хирурга…
Кому я долженъ уступить невсту?!
Я весь горю! И совстно и стыдно!

(Фердинандъ выходитъ съ галлереи съ подносомъ, за нимъ Аптекарь.)

АПТЕКАРЬ. Ну, Фердинандъ, на цппочкахъ ступай,
А трактаментъ держи въ рукахъ покрпче!

(Фердинандъ подноситъ трактаментъ дамамъ: Плакида Львовна предлагаетъ Мар Власьевн.)

ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Мадамъ, что вамъ угодно?
МАРА ВЛАСЬЕВНА. Нтъ, спасибо!
Я отъ сластей вс зубы потеряла.
ПЛАКИД. ЛЬВОВ. Хоть эту золоченую коврижку…
МАРА ВЛАС. Ужь разв карлиц моей, Букашк,
Свезти гостинца… (Фердинандъ подаетъ Кузьминишн. )
КУЗЬМИНИШНА (ухватясь за подносъ.)
Погоди, голубчикъ!
Довольно ждали, надо запастись,
Не досидишься до второй подачки.
На, Елисичъ, спрячь въ карманъ (Фердинанду.) Постой,
Куда спшишь? Кулипочка, платокъ!

(Накладываетъ въ платокъ сладостей.)

Ну, вотъ теперь, отваливай! Довольно!

(Менуетъ кончается. Фердинандъ входитъ въ кругъ. Гости окружаютъ его.)

АПТЕКАРЬ (посмотрвъ на часы.)
Играйте аллеманъ! (Музыка играетъ.)
КАРРЕ (Гове.)
На аллеманъ
Мы, Гове, помняемся мстами,
Я съ Доротеей, ты съ моей Агатой…

(Танецъ начинается.)

ПЛАКИДА ЛЬВОВНА (Тузлову)
Что-жъ это вы не пляшете сегодня?
ТУЗЛОВЪ. Какъ нтъ? Давно пляшу по вашей дудк.
По вашей милости, я въ дуракахъ,
Но я вамъ не прощу моей обиды,
Найду управу…
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Тимоей Леонтьичъ,
Могла-ль я ожидать, что мой старикъ
Такъ круто дло повернетъ?…
ТУЗЛОВЪ. Сочтемся!
Помиримся! Позвольте вашу ручку…
ПЛАК. ЛЬВ. Нельзя! Увидитъ Ермолай Антонычъ,
Онъ глазъ съ меня сегодня не спускаетъ,
Ужь не подмтилъ-ли чего такого?
ТУЗЛОВЪ. Я лучше отойду отъ насъ подальше,
А мы старайтесь матушку занять…

(Переходитъ на ту сторону, гд Саксе.)

Что, капитанъ? А Гове молодецъ?
Какъ цапля въ аллеманъ выступаетъ.
Любовь слпа, на опытъ я вижу…
Не правда-ли?
САКСЕ (отворачиваясь.)
Не знаю, не видалъ!
ТУЗЛОВЪ. Товарища сыскалъ себ Карре!
Теперь уже съ обими танцуетъ!
САКСЕ (потирая лобъ.)
Не выдержу! Зажму я дерзкій ротъ!
ТУЗЛ. Амурится! Постой! Пусть выйдетъ замужъ,
И мужа и любовника отвадимъ!
САКСЕ (про себя.)
О Боже! Кровь кипитъ и крови проситъ…
Я пламенемъ дышу, какъ Саламандра…
О Доротея! Не смотри сюда!
Не умоляй! Терпніе сгорло…
БОДЕВИНЪ (остановясъ въ главныхъ дверяхъ.)
Да это не простая ассамблея!
Балъ съ танцами и съ музыкой! Каковъ?
Нтъ, это не годится, Ермолашка!
АПТЕКАРЬ (въ ужас.)
Полковникъ Бодевинъ! Ну, будетъ каша!
БОДЕВИНЪ (пробираясь на аванъ-сцену.)
Не ожидалъ такого я афронта!
АПТЕК. Какъ онъ рычитъ! Какъ будто на тромпет!
БОДЕВИНЪ. Въ аптекъ у него беру я водку,
На лошадей лекарства забираю,
Визитомъ удостоилъ я чухонца,
А онъ затялъ ассамблею, съ пляской,
И съ музыкой и съ бальнымъ трактаментомъ,
А насъ не приглашаетъ!…
АПТЕКАРЬ. Господинъ
Полковникъ!
БОДЕВИНЪ. Погоди! Я научу,
Какъ надо мной смяться. У тебя
Сговоръ сегодня? Мы, и безъ инвита,
Потшимся! Балъ будетъ съ фейерверкомъ.
Пусть трусы стонутъ по угламъ и плачутъ,
А мы всегда все приступомъ беремъ…
САКСЕ (про себя.)
Я, что ли, трусъ? Безъ боя, Доротею
Я уступилъ ничтожному Фанъ-Гове!
БОДЕВИНЪ. Что-жъ ты мн, Ермолашка, жениховъ
Непрезентуешь?…
АПТЕКАРЬ. Но они танцуютъ
Съ невстами…
БОДЕВИНЪ (взглянувъ на танцующихъ.)
Какъ? Эти коновалы?

(Хохочетъ.)

И пляшутъ, точно лошади въ манежъ!
АПТЕКАРЬ.Имйте милость, господинъ полковникъ!
БОДЕВИНЪ. Не подходи, а то щелчка получишь!
АПТЕКАРЬ. Вы возвышаете ужасно голосъ!
БОДЕВИНЪ. Смотри, чтобъ не возвысилъ я руки!..
АПТЕКАРЬ. Приходится полицію позвать.

(Скороговоркой.)

Гей, Фердинандъ, къ объзжему ступай!
Возьми съ собой бутылокъ шесть наливокъ,
И сахару головку небольшую,
Да кланяйся объзжему: пусть дастъ,
На всякій случай, отъ солдатъ команду..
Но поскорй! Полковникъ очень золъ,
И можетъ намъ надлать амбарассовъ!
БОДЕВИНЪ. Умора! У смазливой Доротеи
Женихъ еще похожъ на человка…
А у моей Агаты… Чортъ возьми!
Да это просто пугало въ горох!…
Я больше танцовать имъ не позволю!
Morbleu!… Агату я ангажирую
На цлый вечеръ.
ТУЗЛОВЪ. Доротею мн,
Пожалуйста, полковникъ, уступите!
САКСЕ. А я на что? Я хладнокровный зритель,
Бездушная, презрительная пшка!!
Я самъ теперь готовъ на все ршиться!
ТУЗЛОВЪ, (Саксе.)
Куда вамъ! Васъ Орелъ подшибъ крыломъ,
Сидите, и вздыхайте пастушкомъ!
А я за васъ ей буду строить куры.
САКСЕ, (Тузлову.)
Я не забуду этихъ дерзкихъ словъ!
На смерть! До завтра! А теперь пустите!

(Отталкиваетъ Тузлова. Полковникъ и капитанъ выходятъ на средину круга.)

КАРРЕ. Посторонитесь! Мсто, мсто дамамъ!
ГОВЕ, (въ пар съ Агатой.)
Прошу васъ, господа, посторонитесь!
БОДЕВИНЪ, (оттолкнувъ Гове.)
Ступай, братъ! Не теб плясать съ Агатой!
САКСЕ, (отталкивая Карре.)
И не теб съ прелестной Доротеей!…

(Музыка останавливается, танцующіе и нетанцующіе толпятся и путаются.)

ДОРОТЕЯ. О, ради Бога, капитанъ, что съ вами?
КАРРЕ, (Гове.)
Не уступать ни шага! Наша честь
Оскорблена!
ГОВЕ. Да, господинъ полковникъ!
БОДЕВИНЪ. И онъ туда-же, съ честью, коновалъ!
Карре, (стараясь оторвать Саксе отъ Доротеи.)
Позвольте, капитанъ!
САКСЕ, (вн себя.) Прочь!
ГОВЕ. Мы не дти,
Мы съ вами можемъ посл разсчитаться!
БОДЕВИНЪ, (вынувъ сабмо.)
Ахъ ты, цырюльникъ! Нашъ разсчетъ коротокъ!
Обріо я теб и носъ и уши!

(Бросается на Гове, тотъ лавируетъ между гостями и стульями, гости разступаются и убгаютъ.)

АПТЕКАРЬ, (убгая.)
Въ полицію! Полковникъ вынулъ саблю!
ГОВЕ, (уходя на галлерею.)
На помощь, господа! Вступитесь!
БОДЕВИНЪ, (размахивая саблей и уходя за Гове.)
Прочь!
Ты не уйдешь! (Уходитъ за Гове)
КАРРЕ, (въ борьб съ Саксе.)
Опомнись, бдный Саксе!
САКСЕ, (вынимая шпагу.)
Молчать! Дерись! Смерть или Доротея!
КАРРЕ. Я безъ оружья!
САКСЕ, (нападая. )
Трусъ! Дерись на-смерть!
КАРРЕ, (ретируясь.)
Я трусъ? О, дайте шпагу!

(Лавируетъ также, какъ и Гове.)

САКСЕ, (преслдуя его. )
Крови! Крови!
КАРРЕ, (въ дверяхъ на галлерею.)
О, нтъ ли у кого несчастной шпаги?

(Уходитъ, за минъ Саксе.)

АГАТА, (бжитъ за ними.)
Карре, спасайся!
ДОРОТЕЯ, (также уходя за ними.)
Саксе, заклинаю!

(Гости и музыканты разбгаются.)

МАРА ВЛАС. Тимошинька! неужь-то и въ Парижъ
Такія страсти на балахъ бываютъ?
ТУЗЛОВЪ, (потирая руки.)
Маманъ, молчите! Все идетъ прекрасно,
Отлично, превосходно, какъ по маслу…
Куда двался Ермолай Антонычъ?
ПЛАК. ЛЬВОВНА. Въ полицію пошелъ.
ТУЗЛОВЪ. И то недурно,
Разсадятъ всхъ, а намъ просторнй будетъ.
МАРА ВЛАС. И такъ просторно! Гости разбжались,
И намъ пора. Я чуть дышу отъ страха
И твоего хваленаго корсета!
ТУЗЛОВЪ. Сейчасъ, маманъ! Минуточку одну,
И мы конецъ комедіи увидимъ.
АПТЕКАРЬ, (вбгая и оглядываясь.)
Нтъ никого? А гд-жъ бунтовщики?
ПЛАК. ЛЬВОВНА. Вс бросились на эту галлерею…
Какой тамъ шумъ!
АПТЕКАРЬ. Уймутъ! Сейчасъ уймутъ!
Я выбжалъ и передъ самымъ домомъ
Гляжу: самъ Царь, съ какимъ-то генераломъ,
На одноколк дутъ тихимъ шагомъ,
А возл пшій нашъ Трофимъ Степанычъ
Идетъ и съ Государемъ говоритъ.
Вдругъ вс остановились. Государь
Меня спросилъ: ‘Что тамъ у васъ за шумъ?’ —
Я разсказалъ. Царь очень разсердился,
И къ намъ Трофимъ Степаныча послалъ,
ПЛ. ЛЬВОВНА. Да гд-же твой Трофимъ Степанычъ?
АПТЕКАРЬ. Онъ
За войскомъ въ кордегардію пошелъ.
Тутъ три шага, пожалуетъ сейчасъ.

(Доротея съ галлереи тащитъ Саксе, Агата его не пускаетъ.)

АГАТА. Чудовище! Я не пущу тебя!
ДОРОТЕЯ. Спасайтесь, капитанъ! Еще есть время!
Неумолимы строгіе законы…
АГАТА. И не уйдетъ отъ нихъ убійца низкій!

(Увидвъ отца, тащитъ къ нему Саксе.)

Держите изверга! Мой бдный Карлъ
Смертельно раненъ. Я къ нему на помощь!

( бгаетъ на галлерею.)

ДОРОТЕЯ, (Саксе.)
Несчастный! Если любишь Доротею,
Послднюю ея исполни волю:
Бги, пока еще пути свободны!
САКСЕ. Нтъ, безъ тебя, и жизнь мн ненужна!
Тобой я жилъ и — за тебя погибну!
АПТЕКАРЬ. Вотъ, какъ у нихъ!
ДОРОТЕЯ. Спасайся, милый Людвигъ!
Бги!
АПТЕКАРЬ. Трофимъ Степанычъ!
ДОРОТЕЯ. Все погибло!

(Денщикъ съ командой входитъ и длаетъ распоряженія въ глубин сцены.)

БОДЕВИНЪ,(входитъ съ галлереи, опуская въ ножны саблю. Не видя Денщика.)
Трусишка, а хитеръ! Залезъ за бочку,
И думалъ, что оттуда не достану,
Давай ругаться. Той же самой бочкой
Я придавилъ, какъ таракана, къ стнк,
И прикололъ. Чай, спитъ теперь за бочкой,
И не проснется.
ДЕНЩИКЪ. Господинъ полковникъ!
БОДЕВИНЪ. А, здравствуйте!
ДЕНЩИКЪ. Полковникъ, вашу саблю!
БОДЕВИНЪ. Какъ? Это что? Кто сметъ?
ДЕНЩИКЪ. По Указу
Его Величества, вы подъ арештомъ.
БОДЕВИНЪ. Я повинуюсь вол Государя.

(Отдаетъ денщику саблю.)

ДЕНЩИКЪ. Капитанъ!
ДОРОТЕЯ, (выбгая впередъ.)
Мой другъ, Трофимъ Степанычъ!
Вы мн клялися неизмнной дружбой!
Вы помните, Трофимъ Степанычъ!
ДЕНЩИКЪ. Помню!
ДОРОТЕЯ. Такъ на колняхъ другъ вашъ умоляетъ:
Помилуйте и пощадите Саксе!
ДЕНЩИКЪ (Такъ вотъ избранникъ сердца Доротеи!)
АПТЕКАРЬ. (жен, показывая на Доротею.)
Плакида Львовна!
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Ермолай Антонычъ!
АПТЕКАРЬ Нестыдно вамъ?Такъ вы за ней смотрли!
Я говорилъ: шкандалъ публичный будетъ…
САКСЕ, (поднимая Доротею.)
Ни милости не стою, ни пощады!
Проснулся я! О, страшно пробужденье!
Я волю Государя моего
Нарушилъ низкимъ и постыднымъ дломъ,
Я нравы оскорбилъ поступкомъ наглымъ,
Я могъ любить безумно Доротею,
Но страсть безумная не оправданье…
Извольте шпагу — и пойдемъ въ темницу.

(Отдаетъ шпагу.)

АПТЕКАРЬ. Логически! А между тмъ досадно!
Я бдствію причина. Онъ попался
Немножко отъ Великаго Орла!
ДОРОТЕЯ. Трофимъ Степанычъ! Что же вы молчите?
ДЕНЩИКЪ. На служб, Доротея Ермолавна,
И о себ самомъ не смю думать.
САКСЕ, (почтительно. )
Простите, Доротея Ермолавна!
ДОРОТЕЯ. Прости, мой другъ!

(Бросается въ его объятія.)

АПТЕКАРЬ, (жен тихо.)
Ай, ай, Плакида Львовна!
Вы видите, другъ друга обнимаютъ!
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Прощаются!
ДОРОТЕЯ. О, съ этимъ поцлуемъ
Возьми и душу бдной Доротеи!
Неси ее съ собой, въ твою темницу!
Съ тобой моя горячая молитва!
Прости!
АПТЕКАРЬ, (жен тихо)
Цлуются, Плакида Львовна!!
ДОРОТЕЯ. Прости! (Бросаясь отцу на руки.) Теперь
опять я ваша жертва!

(По знаку Денщика, солдаты окружаютъ арестованныхъ и тихо ведутъ.)

ТУЗЛОВЪ. Bravissimo! Опаснйшихъ убрали…
Теперь, маманъ, пожалуй, можно хать.
ДЕНЩИКЪ, (оглянувшись, возвращается.)
И ты тутъ! Ну, спасибо, что напомнилъ!
Чуть не забылъ другаго приказанья.
Ступай за мной!
ТУЗЛОВЪ, (оторопвъ )
Куда?
МАРА ВЛАСЬЕВНА. Да онъ не дрался!
Онъ пальцемъ даже никого не тронулъ…
ДЕНЩИКЪ. Онъ дезертиръ и подлежитъ суду.
Возьмите дезертира! (Тузлова берутъ и отводятъ.)
ТУЗЛОВЪ. C’en est fait!

(Денщикъ, съ арестованными и съ командой, уходитъ)

МАРА ВЛАСЬЕВНА, (въ отчаяніи, уходя за ними.)
Сидорка! едька! Савишна! едотъ!
Леонтій Силычъ! Караулъ! Разбой!
АПТЕКАРЬ. Плакида Львовна, вотъ вамъ ассамблея!
Навербовали много жениховъ?
Убили двухъ, а трехъ на съъзжу взяли!…
Пропала репутація! Въ курантахъ
Про насъ печатнымъ образомъ напишутъ…
Вотъ вамъ, Плакида Львовна, ассамблея!

АКТЪ ЧЕТВЕРТЫЙ.

Театръ представляетъ переднюю въ новомъ Преображенскомъ дворц. Отъ перваго угла выступъ съ окномъ, у этого окна письменный столъ, на которомъ множество бумагъ и свертковъ, съ бумагами. Платяной шкафъ, вшалка, простые стулья, обитые кожей, съ мдными пуговками, съ высокими спинками. По передней разбросано нсколько сундуковъ и чемодановъ. На одной скамь спитъ Трофимъ, на другой Абрамъ.

ДЕНЩИКЪ (просыпаясь.)
Пора вставать. Свтаетъ. Государь
Будить себя пораньше приказалъ.
Три пробило. Вставай, Абрамъ, пора!
Подитка, ставни отвори, да мыться
Неси Его Величеству скоре…

(Уходитъ во внутренніе покои.)

АБРАМЪ (поднимаясь.)
Сегодня, раньше солнца!…

(Уходитъ дверьми въ садъ, которыя и остаются во все продолженіе акта открытыми, чрезъ нсколько мгновеній возвратись, беретъ умывальный приборъ.)

ДЕНЩИКЪ (выходя изъ внутреннихъ покоевъ.)
Никого
Не принимать! (Абрамъ ходитъ во внутренніе покои.)
Сегодня Государь
Коллегіи для иностранныхъ длъ
Инструкцію писать благоизволитъ,
Да приказалъ текущія дла
Очистить… Вонъ ихъ сколько набралось!
АБРАМЪ (возвращаясь.)
Трофимъ, къ Его Величеству пожалуй!

(Трофимъ уходитъ.)

АБРАМЪ (садясь къ столу.)
А я займусь черченіемъ канала!
Мы тихій Донъ на бурной Волгъ женимъ,
Отъ брака этого приплодъ богатый
Пойдетъ. Царьградъ почешется въ затылк…

(Чертитъ.)

ДЕНЩИКЪ (выходя съ бумагой.)
Ршенъ и день персидскому походу
И утвержденъ всему церемоньялъ:
Молебствіе отслужатъ посл-завтра,
Пятнадцатаго мая! Изъ собора
Вс сядутъ на суда, и по Москв
Военная флотилія пойдетъ,
При пушечной пальб и трубныхъ звукахъ.

(Садясь за свой столъ.)

Скорй за дло, времени немного…
Теперь корреспонденцію отправимъ…

(Перебирая письма.)

Когда Его Величество изволилъ
Вчера такую пропасть написать?
Весь день былъ, кажется, длами занятъ!
Ну, благо, что усплъ ихъ запечатать,
И записать! Кудрявцеву въ Казань,
Волынскому Артем въ Астрахань,
Въ Санктпетербургъ: Воейкову, — Дивьеру..
АБРАМЪ. Что Царь Воейкову писать изволитъ?
ДЕНЩ. Не первый день съ тобой мы вмст служимъ,
Не спрашивай! Не мы, не къ намъ писали.
Чужой секретъ священне, чмъ свой.
Змаевичу и Вильстеру въ Кронштатъ,
Евреинову съ Лужинымъ въ Камчатку,
Владык Питириму въ Нижній, въ Кіевъ
Румянцеву, Потемкину въ Царицынъ,
Въ Митаву, Кейзерлингу, въ Копенгагенъ
Бестужеву, въ Варшаву князь-Григорью,
Поручику Лопухину въ Воронежъ,
Абрамову едоту, въ Испагань,
Ученику механики Словцову
И астроному Геррнсену въ Лондонъ,
Въ Пермь Генингу. Всего семнадцать писемъ.
Вези ты ихъ Шафирову, Абрамъ!
Пускай по адрессамъ отправитъ съ почтой,
А, ежели куда нельзя, съ нарочнымъ.

(Абрамъ съ письмами уходитъ.)

ДЕНЩИКЪ (одинъ, отворивъ окно.)
Восходитъ солнце. Брюссовъ календарь
Показываетъ врно. Чудеса!
Наука солнцу длаетъ маршрутъ
И солнце измнить его не сметъ!

(Садится за столъ.)

Теперь скоре перебрать длишки.
‘О должности Сената!’ — Къ подписанью…
‘Коллегія малороссійскихъ длъ…
Готово! ‘О цехахъ.’ Готово! ‘О храненьи
Лсовъ.’ Кудрявцева спросить въ Казан.
Такъ значитъ, это дло взять въ вояжъ.
‘Статуты Академіи Наукъ…’
Два года съ нами здятъ, и теперь
Наврно съ нами въ Персію подутъ.
Великое, Божественное дло!
Надъ нашимъ темнымъ государствомъ — Петръ
Искуственное солнце зажигаетъ!
‘Желзные и мдные заводы…’
Ну, Генинга послалъ Богъ Государю,
Какъ-будто онъ подземный нкій геній,
Нутро земли подробно разсмотрлъ…
Къ докладу… ‘О раздач частнымъ людямъ
Овецъ заводскихъ…’ Тоже къ подписанью.
‘Судебный приговоръ о Бодевини,
Полковник и капитан Саксе…’

(Съ волненіи встаетъ.)

Я не молился, кажется, сегодня?
Душа моя слаба… Боюсь читать,
Боюсь, чтобъ гршная моя душенка
Несчастью не порадовалась Сакса.
Вина его случайна, но законъ
Не знаетъ милосердія. Затмъ
И Государь поставленъ надъ закономъ.

——

Зачмъ я думаю о Дороте?…
Все кончилось давно. Законъ, положимъ,
Всхъ жениховъ ея казнитъ нещадно,
Да что мн въ сердц, любящемъ другаго?

——

Садись, Трофимъ, какъ истуканъ, садись!
Читай безстрастно приговоръ Кригсрехта!

(Ермолай Антоновичъ показывается въ цвтникахъ, за окномъ, и кланяется.)

Скира справедливости верховной
Тебя не пощадила, Бодевинъ,
И сниметъ голову твою на плах…

(Читаетъ.)

‘…А какъ хирургъ Карре отъ ранъ не умеръ,
‘То капитану Саксе объявить
‘Прощеніе на плах…’ Онъ прощенъ!
Не можетъ быть! Ужь такъ ли я прочелъ?

(Опять читаетъ.)

‘…А какъ хирургъ Карре отъ ранъ не умеръ,
‘То капитану Саксе объявить
‘Прощеніе на плах — и сослать
‘Въ Сибирь…’ Вотъ это такъ! Въ Сибирь!
АПТЕКАРЬ (въ самомъ окн.)
Въ Сибирь!
ДЕНЩИКЪ. Кто тутъ!
АПТЕКАРЬ (черезъ окно.)
Трофимъ Степанычъ, это я!
Я, Ермолай Антонычъ! Не узнали?
ДЕНЩИКЪ (оглядываясь.)
Узналъ, и вотъ ищу кого-нибудь,
Чтобы тебя въ полицію спровадить…
АПТЕКАРЬ. За что, Трофимъ Степановичъ?
ДЕНЩИКЪ. За то,
Что ты дерзнулъ въ дворцовыхъ цвтникахъ
Шататься и подслушивать.
АПТЕКАРЬ. Ей Богу
Я не подслушивалъ, а приговоръ
Я прежде васъ читалъ, Трофимъ Степанычъ!
Не важность! Вдь и мы не безъ знакомыхъ,
Доброжелательныхъ и доброхотныхъ
Мы на Москв протекторовъ имемъ.
ДЕНЩИКЪ. За чмъ же ты пожаловалъ сюда?
АПТЕКАРЬ. Я вояжирую по цвтникамъ
Съ другою цлью. Васъ нигд не видно,
А у меня есть небольшое дло…
ДЕНЩИКЪ. Зачмъ же прямо не войти ко мн?
АПТЕКАРЬ. Я знаю, что нигд нтъ часовыхъ,
Что двери настежъ отперты весь день,
Но если, не скажу, самъ Императоръ,
А тнь Его Величества мелькнетъ…
Прощай, любезный Ермолай Антонычъ!…
ДЕНЩИКЪ. Заплутовался…
АПТЕКАРЬ. Фуй, Трофимъ Степанычъ!
Какъ это вамъ нестыдно говорить?
Я вамъ, Трофимъ Степановичъ, признаюсь:
Слаба моя мщанская натура,
Чтобъ чувствовать вполн благоговнье
Къ особ Величайшаго Монарха,
Какого не было на этомъ свт!
Всему, Трофимъ Степановичъ, есть доза!
На свчку — и комаръ не жмурясь смотритъ,
На солнце человкъ глядитъ — и слпнетъ…
Поврьте, весь Имперіумъ Россійскій
Такимъ же страхомъ Божіимъ проникнутъ!
ДЕНЩИКЪ. Ты правъ! Чего? Мы кажется привыкли,
А между тмъ, чуть позоветъ меня,
Душа священнымъ трепетомъ займется.
Ну, въ чемъ же дло, Ермолай Антонычъ?
АПТЕК. Не знаю, какъ вамъ изъяснить докладно…
Сентенцію конечно апробуютъ
И голову отрубятъ Бодевину,
А Саксе — соболей пошлютъ ловить.
Все это справедливо и прекрасно.
Но что же будетъ съ нашей Доротеей?
ДЕНЩ. Что будетъ? Выйдетъ за мужъ за другаго.
АПТЕКАРЬ. А за кого, позвольте васъ спросить?
Не знаете вы, видно, Доротеи…
ДЕНЩИКЪ. Простите, виноватъ, я позабылъ,
Что въ этихъ душахъ, чистыхъ и высокихъ,
Любовь живетъ не на бивакахъ. Вчный
Души жилецъ, какъ-будто маіоратомъ,
Владетъ сердцемъ двы, это сердце
Не перейдетъ къ помщику другому…
АПТЕК. Не то, совсмъ не то, Трофимъ Степанычъ!
ДЕНЩИКЪ. А, понимаю! Мало, слишкомъ мало
Для Доротеи ординарной страсти…
Позора Саксе ей не перенеси,,
Не пережить ей тяжкой съ нимъ разлуки!…
Преступникъ! Я завидую теб!…
АПТЕКАРЬ. Опять не то!
ДЕНЩИКЪ. Не угадалъ! Неужто?…
О, ужасомъ повяло отъ мысли…
А это станется отъ Доротеи.
Она пойдетъ за нимъ, за ссыльнымъ другомъ,
Въ трудахъ пути развеселитъ, утшитъ,
И цпь его съ улыбкой понесетъ!…
АПТЕКАРЬ. Нтъ! Этого, надюсь, не случится!
Не такъ эдуковалъ я Доротею…
Все время, какъ преступниковъ судили,
Я съ ней имлъ нарочно разсужденье.
Весьма благоразумная двчонка…
Я говорю ей: — Слушай, Доротея!
Повсятъ Саксе, что ты будешь длать?—
— ‘Я буду за него молиться Богу!’ —
— ‘А за-мужъ выйдешь?— ‘Если вамъ угодно…’
— ‘Ну, мн угодно, за кого-жъ ты выйдешь?—
— ‘Папа, вы дозволяете мн выборъ?’
Опасно было, впрочемъ я рискнулъ,
Позволилъ.— ‘Если такъ…’ и заикнулась…
Немножко закраснлась и сказала:
— ‘Воинскій… Можетъ быть противно будетъ…’
Я сдлалъ очень кислую гримасу,
Но слово далъ и отвчалъ: ‘Что длать?’
Тутъ Доротея стала веселье,
Поцловала руку и сказала:
— ‘Папа! Я кажется въ себ ошиблась,
‘Мой суженый не Саксе, а другой,
‘Одинъ онъ счастіе мое устроитъ,
‘Я одного его такъ уважаю,
‘Какъ васъ, папа.’ — Ну, это слишкомъ много…
Но кто же онъ?…’ Она опять запнулась…
И закраснвъ, въ полголоса сказала…
Какъ думаете вы, Трофимъ Степанычъ,
Кого она осмлилась назвать!
денщикъ. Не знаю, право…
АПТЕКАРЬ. Васъ, Трофимъ Степанычъ!
ДЕНЩИКЪ (въ волненіи.)
Меня?
АПТЕКАРЬ (присвъ за окномъ.)
Ай, генералъ идетъ какой-то!
Я спрячусь за кустами…
ДЕНЩИКЪ. Нтъ, нельзя!
Ступайте съ Богомъ, Ермолай Антонычъ!
Я самъ зайду, когда смнюсь съ дежурства.
Прошу отдать поклонъ моей Дороте…

(Аптекарь уходитъ.)

Забавно! Я какъ-будто ожидалъ
Отрадной всти, все мн говорило:
Пройдетъ ребяческое увлеченье,
Любовь мою оцнитъ Доротея.
Высокая душа, ты поняла
Безумную любовь Трофима!…

(Павелъ Ивановичъ входитъ. Денщикъ почтительно кланяясь.)

Павелъ
Ивановичъ!
ПАВЕЛЪ ИВАНОВИЧЪ (подавая ему руку.)
Трофинъ
Степанычъ, здравствуй!
Товарищъ, перестань чиниться!
ДЕНЩИКЪ. Ваше
Превосходительство!
ПАВЕЛЪ ИВАНОВИЧЪ. Мы денщиками
Служили дружно, а теперь быть ссор!
Любезный другъ, ты будто-бы встревоженъ?
ДЕНЩИКЪ. Маленько!
ПАВЕЛЪ ИВАНОВИЧЪ. Что случилось?
ДЕНЩИКЪ. Странный случай,
А ежедневный! Я хочу жениться.
ПАВ. ИВ. Ты истину сказалъ: престранный случай!
Затялъ ты женой обзавестись,
А я пришелъ челомъ бить Государю,
Чтобъ развели меня съ моею вдьмой…
Адъ, а не жизнь. Дня яснаго не знаю,
Жить дома не могу. Сидитъ, какъ туча,
Градъ брани сыплется съ утра до ночи,
Не рдко и удары громовые
Не только падаютъ на домочадцевъ,
Но попадаютъ, къ общему соблазну,
На спину генерала-прокурора.
Супружество не испытанье, пытка…
Жену, какъ неудобный домъ, не бросишь,
А вздумаешь перемнить квартиру,
Такъ вызжай ужь прямо на кладбище.
Я нехочу стращать тебя, товарищъ!
И мой примръ еще не аксіома:
Одинъ блаженствуетъ, другой страдаетъ,
Такъ нужно для всемірнаго баланса.
Ты женишься не но любви, конечно?
ДЕНЩИКЪ. Какъ, генералъ?
ПАВЕЛЪ ИВАНОВИЧЪ. Трудненько въ наши лта
Влюбиться страстно съ юношескимъ жаромъ.
Ты женишься, конечно, по разсчету?…
ДЕНЩИКЪ. Охъ, генералъ, ты ужъ забылъ Трофима!
Ты осудилъ меня со всми вмст —
И правъ! Нашъ вкъ похожъ теперь на рынокъ,
Гд торгъ идетъ подлогомъ и обманомъ,
Кругомъ все интересъ да эгоизмъ.
Ты врно самъ, да и не разъ, замтилъ,
Что въ безкорыстіе и безпристрастье
Никто малйшей Вры не иметъ.
И видятъ подвигъ честности высокой,
А головой сомнительно качаютъ.
За чмъ же и любви искать въ женитьбахъ?…
Теперь не женятся, теперь торгуютъ
Супружествомъ. Невстамъ аукціонъ,
Которая богаче, та и лучше…
Теперь жена, не жизни цль, а средство…
Что жизнь теперь сама?— Толкучій рынокъ,
Гд руки всхъ въ чужихъ карманахъ шарятъ.

——

Богъ съ вами, съ вашимъ вкомъ, съ вашей жизнью!
Блаженъ, кто можетъ разумть возможность:
Пустынникомъ жить посреди людей…

——

Прости мни, Павелъ! Я погорячился!
Но ты меня сомнніемъ обидлъ…
Женюсь я по разсчету, если хочешь,,
Но по разсчету чудныхъ свойствъ и начесть,
Моей невсты несравненной… Служба!
Подумаю и станетъ страшно… Служба!…
П. ИВАНОВ. Чудакъ! Тебя и старость не измнитъ!
Ну, стоитъ ли теб объ этомъ думать?
Ударь Его Величеству челомъ
И скоро генераломъ-адъютантомъ
Мы вс Трофимъ Степаныча поздравимъ…
Антонъ Дивьеръ, Румянцевъ, я, Древникъ,
Мы вс съ тобой служили денщиками,
И вс давно ужь вышли въ генералы,
Одинъ Трофимъ…
ДЕНЩИКЪ. Остался денщикомъ,
Съ двадцатилтнихмъ старшинствомъ,— но чинъ мой
На чинъ фельдмаршала не промняю!

——

Въ баталіяхъ морскихъ и сухопутныхъ
Трофимъ не отставалъ отъ Государя!
Съ нимъ — мы неслись передъ полтавскимъ фронтомъ,
Съ Нимъ — штурмъ вели плотины Фридрихштатской,
На шведскихъ палубахъ, въ рук съ гранатой,
Вслдъ за Петромъ — денщикъ Трофимъ являлся…
И въ черный день для нашихъ войскъ, подъ Прутомъ,
Когда министры съ Туркой хлопотали,
А мы сбирались въ десператный путь:
Идти сквозь тучи Турокъ на-проломъ,—
Трофимъ острилъ палашъ для Государя…
Въ двадцатилтнихъ подвигахъ воинскихъ,
Не рдко ночь насъ въ нол заставала,
Трудами утомленному Петру
Спина моя служила изголовьемъ,
А я не спалъ! Глаза, какъ часовые,
Ходили но окрестности пустынной,
И жукъ въ травъ не смялъ пошевельнуться!..

——

Не знали мы, что значитъ жить на мст.
Хозяинъ — у Себя былъ только гостемъ.
Москва-ли, Петербургъ, вс города,
Село, деревня, одинокій хуторъ,
Везд Онъ былъ Заботливый Хозяинъ!
Дворецъ Петра — безмрная Россія,
Европа — палисадникъ съ цвтниками,
Гд, какъ пчела, Петръ собираетъ соты.

——

Въ вояжахъ, на ночлегахъ и привалахъ,
Писались, подъ диктовку Государя,
Инструкціи, Указы, Регламенты…
Я видлъ, какъ Великій Анатомъ
Разскъ Россіи одряхлвшей тло,
Перемнилъ ей внутренность гнилую,
Сложилъ ея очищенные члены,
Искусно всю перевязалъ порядкомъ,
За плеча поднялъ, на ноги поставилъ,
И — Степь Московская, Китай Европы,
За дивныя заслуги Государя,
Въ Имперію возведена соборне!

——

Свидтель изумительныхъ трудовъ,
Я видлъ, какъ въ безмрномъ государств
По жиламъ ходитъ кровь, какъ врачеванья
Т слдствія приносятъ неизмнно,
Которыя задумалъ Врачъ Безсмертный.
О! Въ эти двадцать незабвенныхъ лтъ,
Собственноручныхъ писемъ Государя
Я тысячъ семьдесятъ, по малой мр,
Прочелъ, и запечаталъ и отправилъ.
Исторія Великаго Петра,
Подробная, правдивая, живая,
Какъ въ зеркало алмазной чистоты,
Впилась въ мою ликующую память…

——

Охъ, и у насъ дни черные бывали,
Несчастія, смертельныя утраты,
И Государь въ Рабочей запирался,
И никого къ Себ не допускалъ:
Ни Государыни Императрицы,
Ни Ихъ Высочествъ… У дубовой двери
Стоялъ Трофимъ, хранилъ печаль Цареву,
И вздохъ, и стопъ, и вопль души Великой
Сбиралъ своей растерзанной душенкой, —
И за Петра — всмъ существомъ молился!

——

Какой же чинъ на мой я промняю?
П. ИВАН. Все такъ, дружище! Служба въ денщикахъ
И мн не рдко сномъ пріятнымъ снится…
Но кончить жизнь отъ гвардіи сержантомъ?…
ДЕНЩИКЪ. Червь честолюбія вамъ сердце гложетъ!
Самостоятельность васъ соблазняетъ!
А что вы въ сущности?— Петровы мысли,
Одтыя въ различные мундиры.
На шахматной доск Петра, вы — пшки,
И движетесь, по вол государя,
Къ великой цли: благу государства!
У каждаго изъ васъ своя есть клтка,
А у меня вc клтки на глазахъ…

——

Вашъ каждый шагъ сосчитанъ и заплаченъ:
Чины, титулы, ордена, помстья…
Исторія про васъ напишетъ книги,
Потомство васъ признательно вспомянетъ…
Вы мзду пріяли за заслуги ваши,
Награждены… Я не хочу награды,
Я не хочу извстности почетной
Исторія Трофима не отыщетъ…
Я соглашусь быть лучше паукомъ,
Чтобы висть на потолк, но видть,
Какъ Зодчій мой Свою державу строитъ,
Какъ не по днямъ, а по часамъ растетъ
Его перерожденная Россія,
И страхомъ озабоченной Европы
Ростъ Русскаго величья измряетъ.

——

О, сладко, весело, отрадно, любо
Смотрть вблизи, смотрть со всхъ сторонъ,
Какъ, дивными длами человка,
Исторія поставлена въ тупикъ!
И, побжденная, благоговйно
Титулъ Великаго, даетъ живому…
Ей-Богу, сказки!
Въ золот купайтесь!
Возьмите почести, вс блага міра,
Въ истопники разжалуйте Трофима,
Но отъ Петра меня не отлучайте!
О, дайте умереть въ моей передней!
П. ИВАН. Зачмъ-же ты, Трофинъ, жениться хочешь
ДЕНЩИКЪ. Я человкъ. О томъ-то я и плачу,
Что Богъ меня взыскалъ несчастной страстью!
Я платье чищу какъ-то неохотно,
Гляжу въ бумагу, и не понимаю.
Что тамъ написано. Какъ будто духи
Валандаются по моей передней,
Смются, шепчутся и упрекаютъ:
Какъ смлъ, Трофимъ, ты женщиной увлечься!
А я — люблю ее все пуще, пуще…
П. ИВАНОВИЧЪ. Охъ, нтъ любезный! Добрая жена
И въ служб не помха, а подспорье.
Устанешь, отдохнешь въ семь привтной,
Мозгъ утомишь — въ бесд съ милымъ другомъ,
Домашнимъ дломъ, шуткой освжишься…
Новорожденный, ты пойдешь на службу!…
Свжъ, бодръ, за четверыхъ трудиться станешь…
ДЕНЩИКЪ. Не такъ давно ты иначе судилъ?…
П. ИВАН. Мн дома плохо. Оттого, быть можетъ,
Я понимаю рай семейной жизни.
ДЕНЩИКЪ. Ты льешь елей въ пылающую рану.
Я точно также разсуждалъ, а все
Боюсь: любовь моя ужь не измна-ль?
П. ИВАНОВИЧЪ. Брось недостойные теб скрупулы!
Женись, Трофимъ! И служба и жена
Въ наклад не останутся! Женись!
Но объ одномъ совтую подумать:
Чмъ будешь жить съ женою и дтьми?
Приданое большое за невстой?
ДЕНЩИКЪ. Приданое есть собственность жены.
По-моему, жениться на приданомъ,
Все то-же, что продать себя на рынк,
Какъ птицу пвчую иль обезьяну.
Тогда ужь жизнь, не жизнь, а богадльня,
П. ИВАНОВИЧЪ. Но ты безъ состоянія…
ДЕНЩИКЪ. А служба?
О, въ двадцать лтъ я собралъ капиталъ,
П. ИВАНОВИЧЪ. Но гд-жъ твой капиталъ?
ДЕНЩИКЪ. У Государя!
Онъ врнаго Трофима не забудетъ.
Пожалуетъ на свадьбу сто рублевъ,
Да жалованье противъ офицера —
И съ насъ довольно…
П. ИВАНОВИЧЪ. Но мы заговорились… Пять часовъ,
Пора въ Сенатъ. Въ шесть будутъ Сенаторы
Въ присутствіе, а я еще не видлъ
Его Величества…
ДЕНЩИКЪ. Не принимаетъ.
Павелъ Ивановичъ, (тревожно.)
Не боленъ ли?…
ДЕНЩИКЪ. Нтъ, въ вожделенномъ здравьи,
Но занятъ резидентскими длами
Передъ походомъ въ Персію… Ты знаешь,
Что нашимъ господамъ нельзя позволить
И шагу сдлать безъ маршрута: тотчасъ
Напутаютъ. Царь азбуку имъ пишетъ,
П. ИВАНОВ. Такъ если спрашивать меня изволитъ,
Пришли въ Сенатъ. Теперь тамъ пропасть дла,
Придется провозиться до вечерень…
Прощай, мой другъ, Трофимъ!…
ДЕНЩИКЪ. Прощайте, Павелъ
Ивановичъ!

(Проводивъ Павла Ивановича, возвращается.)

Спасибо, что ушелъ!
Мн сладостно теперь быть одному,
Какъ будто жилъ я круглымъ сиротой —
И вдругъ явилась у меня семья:
Отецъ и мать, жена и дти, дворъ,
Хоромы, огородъ, поля и челядь…
Теперь я гражданинъ, я человкъ!
Въ безцвтномъ дн моей служебной жизни
Теперь явились краски и оттнки…

——

Въ семь или восемь Государь удетъ,
Я побгу къ себ на антресоли,
И на порог встрчу Доротею
Съ улыбкой, какъ зарю на майскомъ неб.

(Взглянувъ на окно.)

А солнце, какъ нарочно, такъ лниво
Восходитъ… Господи, спаси, помилуй!!…

(Протирая глаза.)

Пригрезилось?… Нтъ! Стройный станъ, походка…
Какъ тнь плыветъ въ раздумь по дорожк…
Вотъ повернется… Боже! Доротея!!…

(Бросается къ дверямъ и останавливается.)

Неужели ко мн?… Я растерялся…
Навстрчу къ ней не смю выдти… Страхъ
И радость сердце жмутъ…
ДОРОТЕЯ,(остановясъ на порог, осматривается.)
Нтъ никого?…
Я къ вамъ, Трофимъ Степановичъ! Простите!
ДЕНЩИКЪ. Что слышу?… Доротея Ермолавна,
Войдите!…
ДОРОТЕЯ, (входитъ.)
Я дрожу.
ДЕНЩИКЪ. Не безпокойтесь!
Моя передняя храмъ безопасный,
Теперь мой храмъ, какъ будто передъ свадьбой
Цвтами убранъ, весь въ огняхъ сіяетъ.
Въ него вступила дивная невста…
О, какъ я счастливъ! голова кружится…
ДОРОТЕЯ. А я какъ рада! Сердце не солгало.
Не знаю, что шепнуло мн: сегодня
При Государ нашъ Трофимъ Степанычъ!
ДЕНЩИКЪ. Вашъ! О, вы не ошиблись, Доротея!
До гробовой доски — я вашъ! За гробомъ,
И тамъ, — я вашъ! Я клясться не умю,
Честное слово — вотъ моя присяга,
На этомъ слов можно Кремль построить.
Все, все для васъ я сдлаю! Велите!
ДОРОТЕЯ. О врю! Добрый нашъ Трофимъ Степанычъ
Несчастной не отвергнетъ Доротеи…
Но Государь…
ДЕНЩИКЪ. Не боитесь! Государю
Мы въ ноги бросимся, челомъ ударимъ,
Отецъ Отечества благословитъ
Дтей Своихъ. Кто знаетъ, можетъ быть,
Онъ не откажется отца роднаго
Намъ заступить… Но Императоръ занятъ
Длами. Надо обождать маленько…
Пока Онъ выйдетъ, дайте мн услышать:
Какими непонятными судьбами
Я вижу васъ…
ДОРОТЕЯ. Мн совстно, мн стыдно…
Незнаю, какъ вамъ разсказать? Незнаю
Какъ вы, Трофимъ Степанычъ, какъ другіе
Поступокъ мой осудятъ… Будь, что будетъ,
Но я ршилась… Я не понимала
Людей, себя, любви моей безумной…
Опомнилась — и все перемнилось!
Прямая страсть не пылъ двчонки глупой,
Изъ слезъ и вздоховъ вышитый узоръ,
Для книжекъ — годный, безполезный въ жизни!…
Любовь прямая, — таже добродтель,
Какъ доблесть ратная, какъ сила вры,
Безъ подвиговъ, — пустое хвастовство.
Любви высокой — нечего стыдиться!…

——

Я помолилась Богу и ршилась!
Теперь ни что меня не остановить,
Судьб моей иду навстрчу твердо,
Предъ Императоромъ, предъ цлымъ свтомъ,
Въ любви моей торжественно сознаюсь…
денщикъ. О, Доротея, обними меня!
И твой Трофимъ любви своей безумной
Не понималъ. Въ жару горячки страстной,
Онъ съ призраками ложными боролся…

——

Что смотришь изумленными очами?
Поврь, когда мн Ермолай Антонычъ
О счастіи нежданномъ объявилъ,
Я не умлъ, немогъ ему поврить…
Еще сомннья потрясали душу,
Но ты явилась, ты мн объяснила
Значеніе любви, мое блаженство…
Я понялъ рчи твоего отца…
ДОРОТЕЯ. Какія?
ДЕНЩИКЪ, (схвативъ ее за руку.)
Повтори ихъ, Доротея!
Дай руку мн! Ты слышишь, какъ тамъ бьется
Тобой одной пылающее сердце.

(Она хочетъ вырвать руку и отворачивается.)

О, не стыдитесь! Я непущу тебя!
Въ объятіяхъ счастливаго Трофима,
Ты скажешь слово моего спасенья:
‘Люблю’, союза душъ глаголъ внчальной…

(Страстно обнимаетъ ее.)

ДОРОТЕЯ, (вырываясь изъ объятій.)
Умилосердитесь, Трофимъ Степанычъ!
ДЕНЩИКЪ. Не вырывайся! Ты сама сказала:
‘Любви высокой нечего стыдиться!’
Брось дтскій стыдъ и жаркимъ поцлуемъ
Ты докажи, какъ пламенно ты любишь…
ДОРОТЕЯ. Не васъ, Трофимъ Степанычъ!
ДЕНЩИКЪ, (выпустивъ Доротею изъ рукъ въ ужас.)
Не меня!

(Молчаніе.)

ДОРОТЕЯ, (приходя въ себя.)
О, какъ я непростительно ошиблась!
Поврила я дружб — и попалась!

——

Нтъ, онъ проститъ меня, когда узнаетъ…
И онъ ошибся… Можетъ быть, обманутъ…
Отецъ мои намкалъ мн… Такъ и есть!…
Онъ врно былъ ужь здсь и обольстилъ
Надежды благороднаго Трофима…
Невольно я обидла его,
Убила. Нтъ! Онъ мн проститъ, проститъ!

——

Трофимъ Степапычъ… Онъ молчитъ, какъ мертвый!
Простите! Васъ безбожно обманули…
ДЕНЩИКЪ. Да, обманули…
ДОРОТЕЯ. Такъ же, какъ и вы…
ДЕНЩИКЪ. Я? Сказки!
ДОРОТЕЯ. Дружб вашей довряя,
Я на отчаянный ршилась подвигъ!
Я полюбила Саксе не изъ шутки,
Не изъ забавы двичьей…
ДЕНЩИКЪ. Незнаю!
ДОРОТЕЯ. Два года мы любовь таили нашу,
Два года мы видались съ нимъ въ окошко,
И каждый день! Безъ словъ, мы объяснились,
Безъ словъ, мы поклялись любить другъ друга,
Но разв клятва тайная не клятва?
Вы помните, въ ужасный день сговора,
Несчастье тайну вывело наружу…
Онъ самъ незналъ…
ДЕНЩИКЪ. Да мн какое дло?
ДОРОТЕЯ. На васъ моя послдняя надежда
ДЕНЩИКЪ, (про себя.)
(Плохая!…)
ДОРОТЕЯ. Саксе мой вполн невиненъ,
Большой Орелъ лишилъ его разсудка,
Насильно пить заставили его.
Онъ не убилъ Карре, а только ранилъ,
И то совсмъ безъ умысла, случайно…
И судъ несмлъ признать его убійцей,
Но и несмлъ помиловать вполн.
Карре здоровъ, Карре ему прощаетъ…
За что же площадная казнь, Сибирь?!…
ДЕНЩИКЪ. И это дло не мое, незнаю!
ДОРОТЕЯ. Незнаешь? Ну, такъ знай, что Императоръ
Законъ не писанный, законъ Господній,
Ущедрится Господнимъ милосердьемъ,

(Вынимаетъ бумагу.)

Когда прочтетъ прошенье Доротеи…
ДЕНЩИКЪ, (про себя.)
О, Боже мой, какъ чудно хороша!
Во весь соблазнъ свой облачился дьяволъ
И страждущимъ очамъ моимъ предсталъ!
Нтъ, ты моя, во что бы то ни стало!
ДОРОТ. Вотъ я за чмъ пришла, Трофимъ Степанычъ!
Я думала: ты облегчишь мн доступъ
Къ Его Величеству, укажешь время
И мсто, гд увидть Государя…
ДЕНЩИКЪ. И не ошиблись! Я почту за гоноръ
Его Величеству прошенье ваше
Подать собственноручно, персонально.
Пожалуйте бумагу роковую!
Его Величество теперь Одинъ.
Сейчасъ, быть можетъ, прочитаетъ просьбу
И резолюцію Свою положитъ.
ДОРОТЕЯ, (отдавая просьбу.)
О, поддержи меня, Трофимъ Степанычъ!
Ты въ этомъ дл былъ и самъ свидтель,
Ты можешь пояснить и подкрпить
Мои слова…
ДЕНЩИКЪ, (выхватывая просьбу.)
Я радъ стараться!

(Уходить во внутренніе покои.)

ДОРОТЕЯ, (опускаясь на колни,)
Боже
Всевидящій! Словъ несыщу молиться!
Но на-сердц кровавыми чертами
Написано моленье Доротеи…
Воззри, умилосердись и помилуй!

(Падаетъ ницъ.)

АБРАМЪ (входить.)
Проклятая курьирская тележка!…
Да и дорога отъ Москвы подъ стать…
Бока болятъ, какъ будто былъ подъ палкой…

(Увидавъ Доротею.)

А это кто? Просительница, что ли?
Сударыня, позвольте вамъ помочь…

(Доротея, съ помощію Абрама, поднимается.)

ДЕНЩИКЪ, (выходя изъ внутреннихъ покоевъ.)
Абрамка! Одваться Государю!

(Абрамъ беретъ приготовленное платье и уноситъ.)

ДОРОТЕЯ. Трофимъ Степанычъ!
ДЕНЩИКЪ. Тише, Доротея!
Богъ милостивъ! Я подалъ вашу просьбу.
Его Величество прочтетъ все вмст
Съ судебнымъ приговоромъ.— До свиданья!
ДОРОТЕЯ. О, добрый другъ! Цлую ваши руки,
Колни обнимаю, помогите!
ДЕНЩИКЪ. Оставьте, Доротея Ермолавна!
ДОРОТЕЯ. Вы сердитесь, Трофимъ Степанычъ!
ДЕНЩИКЪ. Нтъ?
ДОРОТЕЯ. И не за что! Конечно, посл Саксе,
Нтъ человка… Больше, чмъ отца,
Я уважаю васъ, Трофимъ Степанычъ!
Я удивляюсь вамъ, благоговю…
Но — двухъ любить — пока я не умю,
Лукавить — тоже. Я сказала правду!
Незнаю, что вамъ говорилъ отецъ мой…
Я, можетъ-быть, невольно оскорбила
Святое чувство… Я горжусь тмъ чувствомъ:
Оно мое… Оно меня поддержитъ…
Великодушіе внецъ мужчины…
ДЕНЩИКЪ. Пора вамъ, Доротея Ермолавна,
Идти домой… Застанутъ васъ въ передней,
Въ дурную сторону перетолкуютъ,
Предайтесь милосердью Государя…
ДОРОТЕЯ. Простите! Я иду…
ДЕНЩИКЪ. Простите, съ Богомъ!
ДОРОТЕЯ.Вы навстите насъ, Трофимъ Степанычъ?!.
ДЕНЩИКЪ. Придетъ пора… зайду…
ДОРОТЕЯ. Такъ до свиданья!
ДЕНЩИКЪ, (проводивъ Доротею глазами, предается смху.)
О, какъ хитро аптекарское племя!
Какъ сатана, и ластится и вьется,
Сквозь слезъ блеститъ лукавая улыбка
И глазки мечутъ пламенные взоры!

——

Искусно сочинили заговоръ:
Какъ простяка Трофима одурачить!
Какъ въ басн обезьяна, ты хотла
Моими лапами таскать каштаны!…
Удастся, хорошо, а не удастся —
Держать меня въ резервъ, кандидатомъ…

——

Лукавая! Искусно въ челобитной
Исторію ты прописала Саксе,
И если бы прочли твое прошенье,
Кругомъ бы оправдали капитана.

——

Нтъ, завтра!… Саксе твой на плахъ ляжетъ,
Въ Сибирь пойдетъ, — а кандидатъ запасный,
Трофимъ, недастъ глазамъ твоимъ обсохнуть,
Къ внцу тебя, какъ плнницу, потащитъ!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Я буду мстить, я буду мстить жестоко!

——

И я не промахъ! Ловко вырвалъ просьбу,

(Вынимаетъ бумагу.)

Вотъ, вотъ оно коварное писанье!
Не допустилъ я хитрой Доротеи
Къ Его Величеству! Не отдалъ просьбы!
Я обманулъ тебя…

(Смшавшись.)

Но, Боже мой,
Не обманулъ ли я и Государя?!…

(Въ ужас отираясь.)

Холодный потъ… Что это такъ темно?…
Докликаться я немогу разсудка…
Любовь и месть, какъ зайцы, разбжались…
Сплю, что ли я?

——

Увы! Нтъ, то не сонъ.
Нтъ никого, а я, какъ ракъ, красню,
И волосъ по лбу ходитъ ходуномъ,
И слиткомъ олова упало сердце…

——

Гд тотъ Трофимъ, что въ шутку не божился,
Честное слово чтилъ своей присягой,
На этомъ слов Кремль сулилъ построить?!

——

Желчь лжи въ устахъ… Уподленное сердце
Въ пустой груди шелохнуться несметъ…
Гд двадцать лтъ моей отрадной службы?
Въ одно мгновеніе, какъ прахъ, сгорли…
Ихъ оставы торчатъ на пепелищ.

——

Я захотлъ насильно быть любимымъ!
Я собственнаго чувства не уважилъ
Въ скудельномъ сердце двушки невинной…
Я мстить хотлъ!… За что я мстить хотлъ?…
Смшно и стыдно!…

——

О, зачмъ такъ чудно
Такъ соблазнительно она прекрасна,
Очаровательная Доротея?
Отдать ее?… Разстаться съ цлью жизни?…
На вки овдовть?…

(Съ насмшкой.)

Вотъ тутъ и жертва!
Вотъ тутъ надъ страстью торжество разсудка…
Все это слышалъ я, читалъ и въ книгахъ,
Но не могу ршиться, хоть заржьте!
Ужь разв вылечатъ меня лекарствомъ,
А Блументростъ ножемъ мн сердце выйметъ…
Ужь разв мн самъ Государь прикажетъ…

——

Что? Государь? Глаза Его на мн!
Вонзились въ душу огненные взоры…
Читаетъ душу… я пропалъ… Читаетъ!…

——

‘А гд Трофимъ довріе мое?’
Ухъ, лихорадка!
Слухъ Мой для несчастныхъ
‘Всегда отверзть. Ты заслонилъ Мой слухъ!
Ты двадцать лтъ, бездльникъ, притворялся
Ты двадцать лтъ обманывалъ Меня!’

——

Я помшаюсь! Пытка не допросъ!
‘Ты спряталъ челобитную какъ воръ!
Трофимъ! Поди сюда! Подай бумагу!…’

(Бжитъ къ лверямъ.)

Вотъ, вотъ она, Великій Государь!

(Абрамъ отворяетъ дверь и остановясь почтительно.)

Его Величество сейчасъ выходитъ…
ДЕНЩИКЪ (у самыхъ дверей, упавъ на колни, подавая просьбу навстрчу Государя и опустивъ голову:)
Помилуй недостойнаго Трофима!

АКТЪ ПЯТЫЙ.

Декорація перваго акта.

АПТЕКАРЬ, ЖЕНА ЕГО и ДОЧЕРИ.

АПТЕКАРЬ (съ шейнымъ платкомъ въ рукахъ.)
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА! Вы плохая прачка!
Не мыломъ вымыли, а гуммигутомъ…
Пожалуйте, другой подайте галстухъ!
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Тотъ весь въ дырахъ!
АПТЕКАРЬ. Такъ можно бы заштопать,
А въ этомъ, право, совстно явиться
Предъ публикумъ порядочный… Булавку!—

(Надвая галстухъ.)

Агата! Дай парикъ съ большимъ тупеемъ!
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА (подавая булавку.)
Куда вы это, Ермолай Антонычъ,
Парадно такъ сбираетесь?….
АПТЕКАРЬ. Куда?
Вы очень знать хотите?…
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Все равно.
АПТЕКАРЬ. А если все равно, такъ потрудитесь,
Пожалуйте мн бархатный камзолъ
И съ лацканами черную венгерку…
Что жъ, Доротея, ты не помагаешь?…
ДОРОТЕЯ. А я все жду, что батюшка прикажетъ?..
АПТЕКАРЬ. А ты подай мн шляпу, парассоль,
Сморкательный платокъ и табакерку.

(Одваясь.)

Что, не бывалъ еще Трофимъ Степанычъ?
ДОРОТЕЯ. Нтъ, не бывалъ! Я жду его сама…
АПТЕКАРЬ. Ты разв инвитацію послала?
ДОРОТЕЯ. И безъ меня, услужливые люди
Уже нашлись…
АПТЕКАРЬ. Извольте помолчать!
ДОРОТЕЯ. Извольте, я молчу.
АПТЕКАРЬ. Ты, Доротея,
Еще глупа. И дло доказало,
Что въ женихахъ ты ничего не смыслишь…
Влюбилась въ дуэлиста, въ мародера!
Вчера Трофимъ Степаныча хвалила,
А ужь сегодня ты опять бунтуешь?…
Ну что-жъ, Трофимъ Степанычъ не. хорошъ?
Изволь мн отвчать!…
ДОРОТЕЯ. Хорошъ…
АПТЕКАРЬ. Ну, то-то!
Какіе-жъ ты нашла въ немъ недостатки?
Извольте отвчать мн!…
ДОРОТЕЯ. Ни какихъ.
АПТ. Ну, то-то же!… Зачмъ ты въ черномъ плать?
ДОРОТЕЯ. Цвтъ горести — мой Саксе осужденъ…
АПТЕКАРЬ. Твой Саксе? Это по какому праву?
ДОРОТЕЯ. По праву сердца. Исполняя волю
Родителя, я за мужъ шла за Гове,
Прикажете, пойду за Фердинанда, —
Но ужь любить я никого не буду…
АПТЕКАРЬ. Ну, это мы увидимся! А трауръ
Мн непріятенъ.
ДОРОТЕЯ. Я переоднусь!
На голову я приколю цвты…
А двушекъ въ цвтахъ вдь и хоронятъ…
АПТЕКАРЬ (нжне.)
Ты, кажется, ужь хочешь умирать,
ДОРОТЕЯ. Мн, право, все равно. И лучше смерть,
Чмъ мучиться съ немилымъ человкомъ.
АПТЕКАРЬ (нжно.)
Фи, Доротея, какъ теб не стыдно!
Я вашу матушку любилъ ужасно,
Какъ умерла, я цлый день проплакалъ,
Грустилъ съ полгода… Но благоразумье
Свое взяло… И вотъ съ Планидой Львовной
Лтъ десять мы въ супружескомъ альянс,
И, кажется, живемъ себ согласно…
И, ты мой другъ любезный, Доротея,
Не унывай!
ДОРОТЕЯ. Нтъ, я не унываю:
Есть Богъ, есть справедливый Государь!
Помилуетъ невиннаго и Саксе…
АПТЕКАРЬ. Ну, это… отложите попеченье…
Спасибо, что напомнили. Пора!

(Взглянувъ на часы.)

Шесть, меньше пять минутъ… Я опоздаю!

(Отводитъ Плакиду Львовну въ сторону, тихо.)

ПЛАКИДА ЛЬВОВНА! Я въ послдній разъ
Напоминаю вамъ о дисциплин!
Все это ваши балы, ассамблеи,
Визиты, моды, свтскіе дискурсы…
Прошу васъ никакихъ такихъ зигзаговъ!…
Пожалуйте, ученій шамбелланскихъ
Вы въ голову двчонкамъ не вбивайте,
Не то, толочь ребарбарумъ заставлю!

——

(Громко.)

Прощайте, милый другъ, Плакида Львовна!
ПЛАК. ЛЬВ. Дай Богъ успха, Ермолай Антонычъ!
АПТЕКАРЬ. Прощайте, дти! Будьте веселе!
Все кончится сегодня… До свиданья!…

(Уходитъ.)

ДОРОТЕЯ. Все кончится сегодня! Онъ спшитъ,
Боится опоздать, куда такъ рано?
ПЛАК. ЛЬВ. Чуть свтъ сегодня аудиторскій писарь
Въ аптеку приходилъ и съ нимъ шептался.
‘Сегодня?’ — ‘Да, сегодня, въ шесть часовъ…’
Вотъ только, что мн удалось подслушать.

(Часы играютъ.)

ДОР. Шесть бьетъ! Пойдемъ за нимъ! Мы опоздаемъ!
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Куда?
ДОРОТЕЯ. На площадь? Мы найдемъ! Не знаю,
Куда…
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. О, Доротея, успокойся!
Нашъ Ермолай Антонычъ очень часто
Уходитъ въ шесть часовъ, и даже раньше,
Изъ любопытства или по дламъ…
Сегодня же молебствіе въ Кремл…
Полки въ походъ персидскій выступаютъ.
ДОРОТЕЯ. Изъ любопытства! Очень любопытно
Взглянуть, какъ двухъ враговъ его казнятъ…
Пускай глядитъ, но я должна, мн надо…
Тамъ ровно никого при немъ не будетъ…
Кто отъ стыда его собой закроетъ?
Кто слово утшенія шепнетъ?
Заплакать и молиться — кто поможетъ?!…
ПЛАК. ЛЬВ. Ужь это черезъ чуръ! Ты опозоришь
Семейство наше пассіей публичной!
Пусть дома! Плачь и въ обмороки падай!
Что можно здсь, того нельзя при всхъ.
Пожалуй, ты еще, — какъ Агриппина,
Невста Фильки, Кашинскаго вора, —
Махнешь за нимъ въ тележку и въ Сибирь!…
ДОРОТ. Какъ это можно! Нтъ, Плакида Львовна!
Я до любви такой не доросла!
Завидую великой Агриппин,
А подвигу дивлюсь и покланяюсь.
Я думаю, вся площадь хохотала
И сумасшедшей звала Агриппину?
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Извстно, сумасшедшая!
ДОРОТЕЯ. Напрасно!
Она не вора, жениха любила,
Она клялась судьбу съ нимъ раздлить,
И словно, героиней раздлила!
Богатство, радости семейной жизни
Длить легко, но холодъ, голодъ, жажду…
Потъ отирать, тихонько кандалы
Приподнимать заботливой рукою,
Когда кругомъ стыдъ горькій, словно ливень,
Бьетъ даже и виновнаго страдальца, —
Есть хоть одно живое существо,
Кому въ глаза смотрть онъ смло можетъ,
И передъ кмъ трепещущая совсть
Хоть на минуту можетъ отдохнуть…
Зачмъ я не могу быть Агриппиной!
ПЛАКИДА ЛЬВ. По глупости, пожалуй, ты готова…
ДОРОТЕЯ. Куда мн, бабочк, взлтть орлицей!
Да и до этого еще далече…
Есть Богъ, есть справедливый Государь…

(Оглядываясь, тихо.)

Несчастіе какъ будто преступленье!
И отъ несчастнаго, какъ отъ чумы,
Друзья подальше, сторонятъ родные…
Трофимъ Степанычъ не идетъ, Карре
Самъ вызвался подробно разузнать
И разсказать, — и вотъ пропалъ безъ всти!…
Сестра молчитъ… Плакида Львовна ходитъ,
Какъ няня за ребенкомъ… Что нибудь
Тутъ есть… Боятся мн сказать… Узнаемъ?
Агата!

(Протягиваетъ ей руку, Агата бросается къ ней и заливается слезами.)

А теб чего же плакать?
И мн ужь эти слезы надоли…
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА (лаская ее.)
Вотъ умница! Съ твоею красотой,
Съ твоимъ умомъ найдешь ты жениха,
Не твоему чета! Сказать примрно,
Вотъ Тимоей Леонтьевичъ Тузловъ…
Амуровъ книжныхъ я не понимаю,
По-моему, такого жениха
Со свчкой не найдешь, дворецъ, не домъ…
АГАТА. А вы, мамань, видали?
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА (грубо Агат.)
Не съ тобой
Я говорю (Дороте.) Ты заживешь по-царски:
Сегодня въ бархатъ, въ атласъ завтра!
Въ брабантскихъ кружевахъ, въ брильянтахъ, камняхъ
И жемчугахъ не будетъ недостатка…
ДОРОТЕЯ. Да самъ онъ, кажется, меня не любитъ…
ПЛ. ЛЬВ. О, что ты! Безъ ума въ тебя влюбленъ.
Теперь бдняжку выгнали на службу,
Не можетъ самъ, такъ каждый Божій день
Все засылаетъ тайно конфидана…
ДОРОТЕЯ. Зачмъ?
ПЛАКИДА ЛЬВ. За справкой о твоемъ здоровь…
ДОРОТЕЯ. А я объ этомъ ничего не знала.
ПЛАКИДА ЛЬВ. Ну, извини! Я подойти боялась…
Ты въ пассіи могла бы разсердиться,
Дуракъ бы мой услышалъ — и бда…
ДОРОТЕЯ. Нтъ, тайны я скрывать давно умю,
А тутъ еще есть личный интересъ…
Такъ передайте-жъ мн, Плакида Львовна,
Что конфиданъ вамъ сказывалъ?…
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Вотъ видишь,
Мой ангелъ… Нтъ, ты очень непокойна!…
ДОРОТЕЯ. О, нтъ, напротивъ! Правда, жребій Саксе
Меня тревожитъ. Если жъ я узнаю,
Что я ршительно его лишилась,
Что онъ ужь сосланъ…
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Кажется, сегодня
Его сошлютъ… Сосдка присылала
Просить платка взаймы… Зачмъ? Хотятъ
На экзекуцію сходить… Какую?…

(Барабанный бой, Доротея съ крикомъ бросается впередъ.)

ДОР. Бьютъ сборъ! Зовутъ! Народъ на казнь скликаютъ!
Да перестаньте! Слышу, слышу, слышу!

(Бжитъ и встрчается съ Карре, схвативъ его за руки.)

Ну, говори, не мучь меня!… Сослали?…
Я не успю, что-ли? Говори же!
КАРРЕ. Наврное не знаю. Говорятъ…
ДОРОТЕЯ. Не лги, не надо! Я сама все знаю…

(Убгаетъ въ спальню.)

АГАТА. Сестра!…
ПЛАК. ЛЬВ. Не тронь! Пусть выплачется въ спальн,
Пусть даже захвораетъ, не бда,
Страсть двичья, что оспа, поломаетъ,
Пройдетъ:за то ужь посл не пристанетъ… (Карре.)
А что же тамъ такое говорятъ?

(Доротея выходитъ въ мантиль и прислушивается къ словамъ Карре.)

КАРРЕ. Что приговоръ судебный утвержденъ,
И будто бы сегодня поутру,
Въ Нмецкой слобод, за южнымъ валомъ…
ДОР. Въ Нмецкой слобод, за южнымъ валомъ?..
О, это не далече, я успю… (Хочетъ идти.)
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА. Куда ты, Доротея?
АГАТА. Доротея,
Одумайся!
ДОРОТЕЯ (возвращается, и взявъ за руку Агату.)
Одумайся, Агата!
Припомни, какъ любовь тебя терзала
Надъ оцарапаннымъ Карре! Припомни,
Какъ ты спастись не позволяла Саксе…
Ты помнишь? Такъ прости же Дороте,
Когда я отдаюсь на волю сердца…
Онъ за меня несчастный пострадалъ…
Любовь ко мн разсудокъ побдила,
Онъ честь принесъ на жертву Дороте…
За что въ Сибирь идетъ онъ? За меня!
Онъ, можетъ быть, преступникъ предъ закономъ,
Но предо мной, его вина — заслуга…
Законъ пускай казнитъ, но Доротея
Свой счетъ должна свести — и заплатить
Любовью за любовь, за жертву жертвой!
Прости, сестра и нареченный братецъ!
Дай Богъ вамъ счастія!
Плакида Львовна,
Какъ васъ благодарить за Агриппину?
Вы дали крылья сердцу моему…
Я вспомню васъ на роковой тележк,
Въ Сибири — я за васъ молиться буду!…

(Взявъ Плакиду Льновну и сестру за руки.)

Ну, смйтесь же надъ счастьемъ Доротеи!
Кричите: сумасшедшая!… Прощайте!

(Убгаетъ.)

ПЛАКИДА ЛЬВ. И въ правду сумасшедшая! За ней!
Не то, убьетъ насъ Ермолай Антонычъ…

(Вс поспшно уходятъ, декорація перемняется.)

ЯВЛЕНІЕ ВТОРОЕ.

Театръ представляетъ улицу въ Нмецкой слобод, которая упирается въ земляной валъ временнаго укрпленія съ воротами. У воротъ двое часовыхъ, Тузловъ и другой.

ТУЗЛОВЪ. Да, это, чортъ возьми, не аркебузъ,
А пушка, я руки совсмъ не слышу,
А на плеч, я думаю, синякъ…
ЧАСОВОЙ. Э, ничего, товарищъ! Оботрется
Плечо, присохнетъ и къ ружью привыкнетъ.
ТУЗЛОВЪ. Молчи, холопъ!
ЧАСОВОЙ. Не будь я на часахъ,
На служб Царской, я тебя, пшеничникъ,
За валъ бы этотъ вышвырнулъ, какъ кошку!
Вотъ только дай, придетъ капралъ со смной,
Такъ я тебя по-своему начну
Политикъ учить… Болтай съ оглядкой!..
На службъ и холопу не груби,
А ужь дворянъ я научу какъ трогать…
ТУЗЛОВЪ. Ты разв дворянинъ!
ЧАСОВОЙ. Теперь солдатъ,
А вотъ придемъ въ казармы, разочтемся…
ТУЗЛОВЪ. Ей-Богу я не зналъ, что дворянинъ…
Пожалуй не сердись! Съ досады молвилъ…
Дай руку…
ЧАСОВОЙ. Тутъ не балъ, не ассамблея,
Тутъ руки для ружья, не для привтствій.
Держалъ бы ты ружье по артикулу!
Тутъ улица, въ окошко офицеры
Увидть могутъ, попадешь подъ штрафъ,
Не въ очередь заставятъ муштроваться…
ТУЗЛОВЪ. Ахъ, Господи! Итакъ довольно мучатъ…
Такъ мы съ тобой товарищи въ несчастьи?
ЧАСОВОЙ. Въ какомъ несчастьи? Развъ ты родня
Полковнику иль капитану?
ТУЗЛОВЪ. Нтъ!
Я очень радъ, что этихъ забіякъ
Сегодня поршатъ…
ЧАСОВОЙ. А мн такъ жаль,
Не Бодевина, нтъ! Полковникъ много
Извелъ людей и такъ, и на дуэляхъ…
Охотникъ драться! Вс въ полку довольны.
Но капитанъ… Никто не понимаетъ,
Какъ этотъ благородный человкъ,
Отличный офицеръ, любезный, кроткій,
Въ исторію зазорную попалъ…
ТУЗЛОВЪ. Ужъ врно безъ причины не засудятъ.
ЧАСОВОЙ. Конечно! Все сегодня объяснится,
Когда прочтутъ сентенцію виновнымъ.
ТУЗЛОВЪ. А разв приговоръ еще не гласенъ?
ЧАСОВОЙ. У Государя. Все готово къ казни,
Преступниковъ ужъ привезли сюда,
И батальонъ съ разсвта подъ ружьемъ…
Ждутъ конфирмаціи.
ТУЗЛОВЪ. Скажи, товарищъ,
За что, братъ, ты разжалованъ въ солдаты?
ЧАСОВОЙ (съ изумленіемъ.)
Разжалованъ? Я не былъ офицеромъ…
Мн отъ роду невступно двадцать лтъ,
Вотъ пятый мсяцъ я уже солдатомъ,
Вчера на муштрахъ говорилъ полковникъ,
Что по шестому мсяцу въ капралы
Произведутъ. Я круглый сирота,
Всмъ дядя заправляетъ, онъ хотлъ,
Чтобъ я по канцеляріямъ служилъ.
— ‘Отъ глупой пули, говоритъ, подальше…’
Я разсердился и ему отвтилъ:
‘По вол Божіей летаетъ пуля,
‘Ну, а перомъ подьяческая воля,
‘Да хитрая просителева деньга,
‘Крючки выводятъ. Кровь, а не чернилы,
‘Хочу за Государя проливать!
‘Послдней капли я не пожалю!’
Тутъ дядюшк я низко поклонился,
Пошелъ, какъ подобаетъ дворянипу,
Въ Коллегію, въ солдаты записался,
И вотъ служу, дай Богъ Царю здоровье!
Произведутъ потомъ и въ офицеры,
А тамъ и въ капитаны. Не убьютъ,
Такъ мы и въ генералы заберемся…
Тутъ кстати подвернулась и война,
Я подалъ ужь и просьбу въ волонтиры…
ТУЗЛОВЪ. По мн перо и штыкъ для дворянина
Не по натуръ, надо ли сражаться, —
Я за себя могу другихъ поставить,
Писать — могу нанять Секретаря…
ЧАСОВОЙ. Ну, этотъ гусь для службы не годится!

(Мара Власьевна съ Савишной и едькой входятъ, за ними толпа народа.)

МАРА ВЛАСЬЕВ. Ну, знатные московскіе порядки!
По улицамъ драгуны и рогатки…
Изъ колымаги высадили всхъ,
Изволь пшкомъ!— Да вдь боярамъ грхъ
Ходить пшкомъ!…— ‘Намъ до бояръ нтъ дла!— ‘
Я и ругнуть порядкомъ не успла.
Куда! Смотрю: парадный шестерикъ
За полверсты драгуны отогнали,
Ни мой, ни Савишпы не помогаетъ крикъ,
Напрасно мы имъ хоромъ прокричали
Всю родословную Тузловыхъ, не беретъ!
Какъ будто омутомъ насъ потащилъ народъ…
Измяли фижмы, шлейфъ мн оборвали…

——

Чай, головы безъ насъ ужь поснимали,
Вся церемонія, чай, отошла…
Гд Савишна?…
САВИШНА (осмотрвъ часовыхъ, съ удивленіемъ тихо боярын.)
Тимошу я нашла!
Когда не онъ, такъ ужь похожъ дв капли…
МАРА ВЛАС. Ей-Богу онъ! Боюсь не обознаться’
Не ужто онъ? Эй, едька, подойди!
Взгляни ты въ рыло этому солдату…
ЕДЬКА (почесываясь, тихо.)
Хорошъ сурпризъ! Напрасно мы скрывали,
И хвастали, что, только для проформы,
Живемъ въ казармахъ, впредь до производства…
МАРА ВЛАСЬЕВНА. Ну, что-жъ ты не идешь?
ЕДЬКА. Я пораженъ
Ужаснымъ сходствомъ этого солдата
Съ Его Сіятельствомъ.
МАРА ВЛАСЬЕВНА. Ступай, болванъ,
Да разузнай, какъ слдуетъ, докладно…

(едька подходитъ къ Тузлову, шепчутся.)

Подумаю, такъ жалость и беретъ,
Стоитъ бдняга подъ открытымъ небомъ,
Ненастье, втеръ, дождикъ… Чай, не лъ
Еще сегодня… Савишна, взяла ты
Слоеныхъ пирожковъ?…
САВИШНА. Есть, въ колымаг…
МАРА ВЛ. Проклятые драгуны!… Безъ състнаго
И безъ питейнаго мы вс остались!

(едьк.)

Ну, что, ты разузналъ?
ЕДЬКА (возвращаясь, тихо )
Нтъ, то не графъ!
МАРА ВЛ. Ну, слава теб Господи! Спасибо!
АПТЕКАРЬ (входитъ.)
Ну вотъ и валъ! Что это, не пускаютъ?
Ворота заперты и часовые
Стоятъ?… Позвольте, господинъ солдатъ!
ЧАСОВОЙ. Невлено!…
АПТЕКАРЬ. Я Ермолай Антонычъ
Грегоріусъ…
ЧАСОВОЙ. Съ чмъ насъ и поздравляемъ.
АПТЕКАРЬ. На экзекуцію иду…
ЧАСОВОЙ. Поздненько…
АПТЕКАРЬ. Какъ? Все ужь кончилось?…
ЧАСОВОЙ. Не начиналось!
Да черезъ-чуръ прошло народу много,
Такъ оберъ-полиц-мистеръ приказалъ
Ворота запереть…
АПТЕКАРЬ (вынимая деньги.)
Вотъ три алтына,
На водку пригодится…
ЧАСОВОЙ. А теб
На пиво. Спрячь! Да отойди подальше!
Не то, чтобы ружьемъ не оцарапать…
МАРА ВЛАСЬЕВ. Такъ церемоній мы не увидимъ?
АПТЕКАРЬ. А, Мара Власьевна, мое почтенье!…
М. ВЛАС. И мой репшектъ вамъ, Ермолай Антонычъ!
Вотъ вы съ моимъ Тимошинькой друзья,
Взгляните-ка на этого солдата…
АПТЕКАРЬ. А, Тимоей Леонтьичъ на часахъ!
Какое счастье! Онъ меня пропуститъ…
МАРА ВЛАСЬЕВНА. Тимоша на часахъ!

(Бросается къ нему.)

ТУЗЛОВЪ. Не подходите!
МАРА ВЛАСЬЕВНА. Поди ко мн, Тимошинька!
ТУЗЛОВЪ. Нельзя!
МАРА ВЛАСЬЕВНА. Ты эту пушку едькъ передай!
Пускай стоитъ онъ на часахъ, покуда.
ТУЗЛОВЪ, (съ важностью.)
Нельзя! Не онъ, а я — почетный стражъ,
Для церемоніи сюда поставленъ!…
МАРА ВЛАСЬЕВНА. Вотъ видишь что! А я непоняла.
Ну подойди-жъ, Тимошинька, ко мн!
ТУЗЛОВЪ. Нельзя, маманъ! На служб…
МАРА ВЛАСЬЕВНА. Ну, ужь служба!
И къ матери родной не подходи…
САВИШНА. Тимошинька!
ТУЗЛОВЪ. Пошла ты, баба, прочь!
САВИШНА. Какъ бднаго Тимоху развратили!
И няни-то своей признать не хочетъ.
АПТЕКАРЬ Что вижу? Доротея!…
ДОРОТЕЯ (выбгаетъ и, оторопвъ, останавливается.)
Мой отецъ!
АПТЕКАРЬ. Какъ вы, сударыня, сюда попали?
ДОРОТЕЯ, (про себя.)
Что длать? Притворится или правду
Сказать ему?
АПТЕКАРЬ. Извольте отвчать!…
ДОРОТЕЯ. Не принуждайте, батюшка, къ отвту!
Я немогу вамъ истины сказать,
И некогда… И такъ ужь опоздала…
АПТЕКАРЬ, (схвативъ ее за руку, тихо.)
Куда?
ДОРОТЕЯ. Къ нему!
АПТЕКАРЬ. На плаху?…
ДОРОТЕЯ. Нтъ, въ тележку!..
АПТЕКАРЬ. Ну, а потомъ?…
ДОРОТЕЯ. Ну, а потомъ… въ Сибирь!..
АПТЕКАРЬ. Которая въ Нмецкой-слобод,
У Ермолай Антоныча въ подвал…

(Таща ее въ сторону.)

Теперь изволь отцу повиноваться!
Стой возл смирно, и благопристойно!
Рукой ни шагу! На меня смотри!
ДОРОТЕЯ, (вырываясь.)
Пустите!
АПТЕКАРЬ. Цыцъ!
ДОРОТЕЯ. Хоть дайте мн проститься,
Взглянуть, благословить и умереть!
АПТЕКАРЬ. Ты капитану ни отецъ, ни мать,
Благословятъ его и безъ тебя,
А умереть потомъ еще успешь…
ПЛАКИДА ЛЬВОВНА вбгаетъ съ Агатой и Карре.)
Ловите! Вотъ она! Уже поймали!
Не далеко-жъ ухала ты съ Саксе!
АПТЕКАРЬ. Плакида Львовна, глотку на замокъ!
Предъ публикумъ шкандалъ не оглашайте!

(Денщикъ, со свиткомъ бумаги и шпагой въ рук проходитъ въ ворота.)

ДОРОТЕЯ. Трофимъ Степанычъ!
АПТЕКАРЬ. Смирно!
ДОРОТЕЯ. Помогите!
Ушелъ и этотъ!… Вс противъ меня!
Ножа, веревки, яду не дадите,
Я съ голода умру…

(Раздается за воротами тихій барабанный бой.)

Что это?
АПТЕКАРЬ. Тише!
Сентенцію читаютъ! Не шумите,
Авось услышимъ.

(Вс слушаютъ. Молчаніе.)

МАРА ВЛАСЬЕВНА, прислушиваясь.
Ничего не слышу!
ДОРОТЕЯ. А я такъ слышу… (Вырывается.) Вотъ теперь прощайте!

(Бжитъ къ воротамъ, они отворяются, оттуда выбгаетъ Саксе.)

Га! Здравствуй Саксе! Я совсмъ готова!
Эй! Гд тележка! демъ поскоре!
САКСЕ. О, дайте мн опомниться! Я слпъ!
Отъ радости я никого невижу…
Я не ослышался? Нтъ! Я прощенъ!
ДОРОТЕЯ. Прощенъ!

(Падаетъ безъ чувствъ на руки Плакиды Львовны и Агаты.)

ВС. Прощенъ!
АПТЕКАРЬ. Совсмъ? О, быть не можетъ!
САКСЕ, обнимая Аптекаря.
И вы здсь, добрый Ермолай Антонычъ?
АПТЕКАРЬ. И я здсь. Мы васъ очень поздравляемъ..
САКСЕ, обнимая Карре.
Ты живъ, Карре, здоровъ? Ты мн простилъ?…
КАРРЕ. Не стыдно-ль, капитанъ?
САКСЕ. Но гд же та, кому
Я честью, волей, жизнію обазанъ?
Гд Доротея?
АПТЕКАРЬ, Планид Львовн.
Что онъ тамъ болтаетъ?
ПЛАК. ЛЬВ. Отстаньте! Тутъ раскрашивать не мсто…
САКСЕ, обратясь къ Дороте.
Спасительница, ангелъ мой хранитель!
ДОРОТЕЯ, приходя въ себя, плачетъ и смется.
Не я… не я… Васъ спасъ… Трофимъ Степанычъ!
АПТЕКАРЬ.Трофимъ Степанычъ!.. Вс съ ума сошли!
Я ничего со всмъ не понимаю!
ДОРОТЕЯ. Что-жъ мы не молимся! Въ избытк счастья
Мы забываемъ Бога… На колни!

(Вся семья Ермолая Антоныча, кром его самого, преклоняетъ колна.)

АПТЕКАРЬ, про себя.
Держу пари на шесть бутылокъ пива,
Тутъ что-нибудь не такъ… Онъ, можетъ-быть,
Помилованъ, но не совсмъ прощенъ,
Куда ни есть въ солдаты, въ гарнизонъ,
Иль штрафъ другой… Ну, вотъ Трофимъ Степанычъ!
Онъ объяснитъ…

(Вс встаютъ )

ДЕНЩИКЪ, входитъ.
Полковникъ Бодевинъ
За буйство головою заплатилъ
И смертію за смерть онъ разсчитался.
Невинность капитана всмъ извстна.
Любовь, вино, дурной примръ и ревность
Разсудокъ на мгновенье помутили,
По Провиднье, въ страшную минуту,
Направило безвредно руку Саксе,
И жизнь Карре чудесно сохранило, —
И — капитанъ прощенъ. Я, по Указу
Его Величества, имю счастье
Вамъ возвратить оружье и свободу.
Великій Государь нашъ Императоръ
Изволилъ приказать вручить вамъ шпагу
И передать отцовскій Свой совтъ:
Оружіе употреблять извольте
Не противъ подданныхъ, а противу
Враговъ Его Величества.
ВС. Ура!
САКСЕ. Клянусь же этой шпагой, освященной
Безсмертными словами Государя,
Я смою кровь невинную съ нея
Ркою вражьей крови, — или самъ
На пол Русской чести честно лягу!…
АПТЕКАРЬ. Изрядно сказано и по-шляхетски!
Пускай себ лежитъ на пол чести,
А намъ пора домой.— Плакида Львовна,
Агата, Доротея, маршъ домой!..
ДОРОТЕЯ, подбгая къ Денщику.
Трофимъ Степанычъ!
ДЕНЩИКЪ. Господи помилуй!
ДОРОТЕЯ. Вотъ этой просьбы, высказать нтъ силы…
ДЕНЩИКЪ. О! Я теперь читать умю въ сердц!

(Про себя.)

Ну, другъ Трофимъ! Не урони себя!
Вообрази, что у тебя была
Прекрасная, любимая жена…
Казалось, безъ нея, ты жить не будешь…
Вдругъ… Божій громъ… Жена твоя скончалась..
Ты овдовлъ!

(Рыдая.)

Трофимъ! Ты овдовлъ!

(вс окружаютъ его.)

АПТЕК. Что съ вами, господинъ Трофимъ Степанычъ?
ДЕНЩИКЪ. Приходится разстаться, — жду сигнала…
Теперь молебствіе къ концу приходитъ,
Вотъ — колоколъ торжественный раздастся,
На службу кликнетъ пушка вистовая,
Сегодня флотъ подымется московскій,
И на Востокъ пойдетъ войной Россія…
Такъ, какъ же я друзей моихъ оставлю?…
АПТЕКАРЬ. Пойдемъ ко мн! Закусимъ и простимся..
ДЕНЩИКЪ. А Доротея?
АПТЕКАРЬ. Я на все согласенъ!
Какъ вы прикажете, Трофимъ Степанычъ,
Я все беспрекословно аппробую…
ДЕНЩИКЪ. Честное слово?
АПТЕКАРЬ. Да, пароль я оперъ!
ДЕНЩИКЪ. Она моя?
АПТЕКАРЬ. Твоя, Трофимъ Степанычъ!
САКСЕ, въ отчаяніи.
Погибъ я!…
ДОРОТЕЯ, Саксе.
Нтъ! Не знаешь ты Трофима!
ДЕНЩИКЪ беретъ Доротею за руку и, весь дрожа, медленно ведетъ впередъ.
Не дай Богъ и врагу то испытать,
Что на душъ моей теперь творится…

(Постоянно боле и боле измняющимся голосомъ.)

Гд капитанъ? Возьмите Доротею!
Я уступаю вамъ — мою невсту…
АПТЕКАРЬ, про себя.
Какъ?… Что?… Попался Ермолай Антонычъ!
И то сказать… Исторія такъ гласна,
Москва, и безъ того, на трубахъ трубитъ,
Политика велитъ мн согласиться…
ЕДЬКА, тихо Тузлову.
Мосье Леконтъ! Геласъ!
ТУЗЛОВЪ. Утшься, едька!
Да матушку веди отсель скоре!
А о потеръ нечего тужить,
Была бы деньга, а товару много…

(Раздается пушечный выстрлъ и вслдъ за тмъ трезвонъ, весьма отдаленный.)

ДЕНЩИКЪ, какъ-будто просыпаясь.
Вставай, Трофимъ, вставай съ одра болзни!
Ужасная горячка миновалась.
Въ походъ! Въ походъ! Бездомный сирота,
Нтъ матери, нтъ у тебя сестры,
Кто дастъ теб на путь благословенье?…

——

О, заступи сестру мн, Доротея!

(Падаетъ предъ нею на колни.)

ДОРОТЕЯ, срывая съ шеи крестикъ.
Крестъ матери, единственный клейнодъ,
Моя единственная драгоцнность…

(Поцловавъ крестикъ, надваетъ его на Денщика.)

Напутствуй незабвеннаго Трофима!

Конецъ.

Прочитали? Поделиться с друзьями:
Электронная библиотека