Черная неблагодарность, Крылов Виктор Александрович, Год: 1894 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 17 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

ДЛЯ СЦЕНЫ.

СБОРНИКЪ ПЬЕСЪ.

Томъ третій.

ИЗДАНІЕ ВИКТОРА АЛЕКСАНДРОВА.

Третье изданіе.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографія Шредера, Гороховая, 49.
1894.

ОТЪ ИЗДАТЕЛЯ.

2) Комедія ‘Черная неблагодарность’ — въ сущности, можетъ быть названа оригинальной и слова — ‘сюжетъ заимствованъ’ — поставлены только въ виду слишкомъ щепетильной критики, которая такъ боязлива на всякое проявленіе русскаго творчества, что всегда готова видть плажіатъ въ малйшемъ сходств съ чмъ-нибудь чужимъ. Есть нмецкая пьеса Мозера ‘Die Snderin’, въ которой тоже интрига вертится на подмн бальныхъ букетовъ и засунутомъ въ одномъ изъ нихъ любовномъ письм. Этимъ и ограничивается все сходство. Нмецкая пьеса и обычно осмиваетъ назойливость старой тещи, русская-же иметъ совсмъ иную цль, въ ней и иная постройка, иной разговоръ и лица. Русская пьеса вся, главнымъ образомъ, написана для одной роли: Чириковой, это — одна изъ тхъ дамъ, большею частью порождаемыхъ средою застарлыхъ гувернантокъ, втирающихся въ довріе молодыхъ семействъ, около которыхъ и живутъ разъдающей паразитной жизнью. Какая нибудь тайна и любовная интрига для нихъ лакомый кусокъ, потому что длаетъ ихъ нужными. Съ безцвтной, какъ-бы вылинявшей вншностью, быстро говорящая, льстивая, унижающаяся, Чирикова являетъ богатыя данныя для артистки съ дарованіемъ на характерныя роли. Имя хорошую артистку для роли Чириковой, пьесу поставить легко, такъ какъ остальныя роли второстепенны и весьма не сложны. Артистк, обладающей хорошимъ пніемъ, представляется здсь случай выказать это дарованіе въ роли молодой жены.

В. А.

ЧЕРНАЯ НЕБЛАГОДАРНОСТЬ.

КОМЕДІЯ ВЪ ОДНОМЪ ДЙСТВІИ.

Сюжетъ заимствованъ.

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.

Ипполитъ Григорьевичъ Страдинъ.

Антонина Петровна — его жена.

Софья Петровна — сестра Страдиной.

Любовь Марковна Чирикова.

Модестъ Андреичъ Ручински.

Артемій — лакей, Лева горничная, Страдиныхъ.

Дйствіе происходитъ у Страдиныхъ.

Комната роскошно убранная. Входная дверь въ середин. Двери по бокамъ. Въ числ прочаго: рояль и ваза съ букетомъ. По поднятіи занавса сцена пуста. Посл нкоторой паузы дверь справа стремительно отворяется и входитъ Лена, почти въ то-же время входитъ въ среднюю дверь Артемій, у него въ рукахъ подносъ съ приборомъ для питья шеколаду.

1.
АРТЕМІЙ, ЛЕНА.

Лена. Что-же ты не несешь?

Артемій. Несу, несу.

Лена. (Принимая отъ него подносъ.) Барыня ждетъ, ждетъ, не дождется, почти что совсмъ одлась, а ты мямлешь, мямлешь…

Артемій. Не десять рукъ, за всми не поспешь: барину кофе въ кабинетъ, барын шеколадъ въ спальню, а тутъ барышня вставать зачнетъ — и той самоваръ подай… а тамъ сейчасъ завтракъ… (Останавливаясь.) Что это? Кажись, позвонили… Кого богъ даетъ?

Уходитъ въ среднюю дверь.

ЛеНа. Кто тамъ еще?.. (Заглядываетъ въ щелку средней двери.) Ну, очень тебя нужно!.. Любовь Марковна пожаловали.

Идетъ къ двери направо, но едва успваетъ дойти до двери, какъ входитъ Любовь Марковна Чирикова въ среднюю дверь.

2.
ЛЕНА и ЧИРИКОВА. (Она въ шляп и шали, съ муфтой и кожанымъ мшечкомъ въ рукахъ. Все это достаточно потерто и поношено.)

Чирикова. Лена, Ленушка!.. Лена, погоди.

Лена. Здравствуйте, Любовь Марковна!— некогда-съ.

Чирикова. Погоди, душечка, на минуточку.

Лена. (Возвращаясь.) Барыня и такъ давно ждутъ, сердятся.

Чирикова. Антонина Петровна еще не вставала?

Лена. Встали-съ, почти что совсмъ одлись. Вотъ я имъ шеколадъ несу.

Чирикова. Залежалась, моя голубушка, устала отъ вчерашняго бала. Смотри, ужъ первый часъ… А Софья Петровна?

Лена. Барышня еще въ постели, — только что только глаза раскрыла.

Чирикова. Молодые годы, что имъ? спится! заботъ нтъ, тревоги нтъ…

Лена. Совсть чиста.

Чирикова. Ну, совсть,— что совсть?!. Совсть и у насъ чиста… а заботы вотъ спать не даютъ, такъ оно такъ… Ступай, душечка, скажи Антонин Петровн про меня. Пустятъ они меня къ себ, очень мн хочется ихъ видть.

Лена. Да он шеколаду напьются и сюда выйдутъ.

Чірккова. Я тебя, душечка, объ этомъ не спрашиваю, ты слуга, ты длай, что теб приказываютъ.

Лена рзко поворачивается и уходитъ въ дверь направо.

3.
ЧИРИКОВА — одна.

Чирикова. (Снимаетъ шляпу и кладетъ въ сторону муфту.) Вотъ оно, у молодыхъ-то людей, всегда прислуга непочтительна. Погодите, дайте мн здсь гнздо свить, я васъ къ рукамъ приберу. (Оглядываясь.) Вотъ порядокъ какой: какъ она царица — монархиня пріхала,— шваркъ, шваркъ, раскидала свои доспхи, такъ и о сю пору все лежитъ… вотъ они — перчатки… веръ… платокъ… Ахъ ты, богатство безпутное!.. вонъ букетъ хоть въ вазу поставили, объ цвтахъ позаботились, слава-богу… (Осматривая букетъ.) Вдь вотъ за него большія деньги заплачены, а что въ немъ? завтра завянетъ и въ печь его. (Вытаскивай изъ букета бумажку.) Это что?!. ай, ай… (Оглядывается и быстро развертываетъ бумажку.) Любовная записочка… Отъ кого это?.. вашъ рабъ! — не подписался… (Кладетъ записку опять въ букетъ.) Такъ у васъ, мадамъ, тоже головушка завертлась?.. Ну что-жъ? это намъ на руку. Гд въ дом шашни заведутся, тамъ жить хорошо. То того утшь, то этого обереги,— цны теб не будетъ… Кто-жъ-бы это за ней ухаживалъ?.. Смотрла я вчера, въ оба глаза смотрла… Ручинскій что-то очень около нея увивался… Хитры ужъ больно стали ноньче въ любовныхъ длахъ… Ручинскій, право… больше-то некому…

Задумывается. Входитъ Страдинъ.

4.
ЧИРИКОВА, СТРАДИНЪ, потомъ ЛЕНА.

Страдинъ. А! Любовь Марковна, здравствуйте…

Чирикова. (Испугавшись.) Нтъ-съ, нтъ, я такъ.

Страдинъ. Чего вы испугались?

Чирикова. Такъ-съ, въ мечтахъ своихъ забылась, такъ, отъ неожиданности. Ну, Ипполитъ Григорьичъ, вчера на балу про вашу супругу того я наслышалась, того я наслышалась, — ужасть.

Страдинъ. (Равнодушно.) Очень радъ.

Чирикова. Первыя дв красавицы только и были: она да сестрица ея, Антонина Петровна и Софья Петровна… и одлись, мои голубушки, совсмъ одинаково, и букетики въ рукакъ, и причесаны какъ одна, такъ и другая… Ну, дв душки, душки, ангелочки,— охи да ахи кругомъ… А ужъ мужчины такъ, кажется, васъ съ зависти състь готовы были… Одинъ тутъ особливо… ну, да ужъ не скажу кто,— сами догадайтесь… такъ глаза и таращилъ… Будь я на вашемъ мст, остерегаться-бы стала. Счастливецъ вы.

Страдинъ. А я, признаться, не замтилъ. Поскучалъ порядкомъ… вернулись мы такъ поздно, сегодня съ утра голова болитъ.

Чирикова. Ахъ, ахъ! Ипполитъ Григорьичъ… Что-жъ такое, что немножко голова поболитъ? за то она, наша красавица, веселилась, нельзя за это осуждать. Вы тамъ все въ кабинетъ уходили, а я на нее любовалась: то съ тмъ кавалеромъ, то съ другимъ, ту-ту-ту, да ту-ту-ту, — и улыбается-то, и глазками-то, — ахъ, моя прелесть!.. Нельзя ее осуждать, Ипполитъ Григорьичъ.

Страдинъ. Кто ее осуждаетъ?

Чирикова. Еще молода… скучно, вдь, ей все вдвоемъ только съ вами сидть, тоска возьметъ… хочется и показать себя, и другихъ видть…

Лена. (У двери справа.) Пожалуйте.

Чирикова. Иду, иду. Я къ моей красавиц, вы ужъ извините.

Страдинъ. Сдлайте одолженіе.

Чирикова уходитъ направо.

5.
СТРАДИНЪ, потомъ РУЧИНСКІЙ.

Страдинъ. Какая ехидная старушонка: и хвалитъ-то, точно мерзость какую-нибудь хочетъ сказать… Когда-же это Нина кокетничаетъ и шушукается?.. и когда же бывало, чтобъ она скучала, рставясь со мной вдвоемъ?..

Ручинскій. (Входитъ быстро и останавливается, увидя Страдина.) А!

Страдинъ. (Оборачиваясь.) Ты? Модестъ!.. Здравствуй.

Ручинскій. Разв ты дома?

Страдинъ. Какъ видишь. Что за вопросъ?

Ручинскій. Я думалъ, ты на служб.

Страдинъ. Сегодня воскресенье.

Ручинскій. Ахъ, чортъ! въ самомъ дл, я и не подумалъ.

Страдинъ. Такъ ты ко мн шелъ нарочно, чтобъ не застать меня дома?

Ручинскій. Нтъ… а такъ,— я, то есть, зашелъ случайно, потому что… я очень радъ, что засталъ тебя.

Страдинъ. Да что ты путаешься?.. и что это за смущеніе? словно глупость какую-то сдлалъ…

Ручинскій. Ахъ, что ты присталъ, право… Ничего, ршительно ничего… такъ, зашелъ провдать твоихъ дамъ, спросить ихъ, какъ он себя чувствуютъ посл вчерашняго бала… поздравить ихъ съ успхомъ.

Страдинъ. Съ какимъ успхомъ?

Ручинскій. То есть, какъ это сказать… ну, съ побдами, что-ли… то есть, не съ побдами, а такъ, — потому что он, какъ царицы праздника, вчера поражали всхъ, и женщин это всегда пріятно… Какъ-будто нельзя такъ просто…

Страдинъ. Да ты здоровъ-ли?

Ручинскій. Здоровъ.

Страдинъ. У тебя языкъ что-то заплетается, способность рчи потерялъ.

Ручинскій. Нисколько, — а я вижу, что ты привязываешься ко всякому моему слову. Теб непріятно, что я пришелъ… ну, я уйду…

Страдинъ. Да вдь ты къ дамамъ пришелъ, погоди, он сейчасъ выйдутъ.

Ручинскій. Зачмъ? не надо… я отъ тебя знаю, что он здоровы и веселы и спали превосходно… Чего-же мн?

Страдинъ. Христосъ съ тобой, да я теб о нихъ еще ни слова не сказалъ.

Ручинскій. Я вижу по твоему лицу, что он здоровы и веселы… Если-бъ этого не было, ты-бы самъ не былъ веселъ…

Страдинъ. Я-то ужъ совсмъ не веселъ,— у меня ужасно голова болитъ.

Ручинскій. Ну, вотъ! теперь все и разъясняется: у тебя голова болитъ, а я виноватъ… оттого я теб и кажусь страннымъ, что у тебя голова болитъ.

Страдинъ. Это мн вдь не мшаетъ видть…

Ручинскій. Не спорь, сдлай милость. Что тамъ спорить!— прощай!

Страдинъ. Такъ и не подождешь?

Ручинскій. Нтъ, зачмъ, въ другой разъ.

Страдинъ. А то жена сейчасъ выйдетъ.

Ручинскій. Когда-нибудь въ другой разъ. Прощай. (Идетъ и останавливается.) Ты сегодня такъ весь день и просидишь дома?

Страдинъ. А теб что за дло?

Ручинскій. Мн дла нтъ, я только думалъ, что при головной боли теб было-бы полезно выйти на воздухъ… освжиться…

Страдинъ. Ты докторъ?

Ручинскій. Я не докторъ… я… нтъ, ты такъ придирчивъ сегодня, что это просто невозможно… Прощай.

Страдинъ. Прощай, пожалуй… (Ручинскій идетъ и останавливается.) А?

Ручинскій. Что ты говоришь?

Страдинъ. Я — ничего… я думалъ, теб что-то хотлось сказать.

Ручинскій. Мн?.. да… нтъ, мн ничего. Прощай.

Уходитъ.

Страдинъ. Прощай… одурлъ человкъ.

Что съ нимъ такое? совсмъ

Входятъ слва Чирикова и Страдина.

6.
СТРАДИНЪ, СТРАДИНА и ЧИРИКОВА.

Страдина подходитъ къ нужу и довольно сухо подставляетъ ему щеку.

Страдинъ. (Поцловавъ жену.) Здравствуй.

Чирикова. Ипполитъ Григорьичъ, это кто у васъ сейчасъ былъ?

Страдинъ. Модестъ Ручинскій заходилъ.

Чирикова. Такъ и знала!!. Пари готова была держать хоть на милліонъ, что онъ сегодня здсь будетъ.

Страдинъ. Почему-жъ это?

Чирикова. Такъ, ни почему… предчувствіе у меня было.

Страдинъ. Странно!

Страдина. Что-жъ онъ такъ скоро ушелъ? отчего не остался?

Страдинъ. А кто его знаетъ? Онъ сегодня какой-то одурлый: смущается, путаетъ слова.

Чирикова. Ну, такъ и есть… когда сердце не на мст…

Страдинъ. То есть, какъ-же это не на мст?

Чирикова. Нтъ, вдь это такъ, — только одни мои предположенія.

Страдинъ. Однако, какого рода?

Чирикова. Ну что, бросимъ… Полноте…

Страдинъ. Это ваша тайна?

Чирикова. Ахъ, пожалуйста, не клевещите. Христосъ съ вами, — какія у меня тайны!? Моя жизнь вся какъ на ладоньк, а про чужую жизнь я судачить не люблю… Коли и вижу что, такъ про себя разумю. Моя хата съ краю, ничего не знаю.

Страдинъ. Оно и видно, что вы судачить не любите,— что ни слово, то пилюля.

Страдина. Ипполитъ! Soyez poli… Если ты сердитъ на меня, такъ за что-же говорить грубости Любовь Марковн.

Страдинъ. Кто теб сказлъ, что я на тебя сердитъ?

Страдина. Кто сказалъ?.. непремнно надо, чтобъ кто-нибудь сказалъ, а сама я такъ глупа, что этого замтить не могу.

Страдинъ. Да я совсмъ не сердитъ.

Страдина. И какъ это мило: въ кои-то вки соберешься выхать и потомъ цлую недлю за это встрчаешь кислую физіономію… Оттого, что я вчера была довольна и веселилась, сегодня надо отравить все удовольствіе… Лучше-бы сказалъ вчера, я-бы не похала на балъ.

Чирикова. Ахъ, ангелъ мой, ну что вы раздражаетесь? Ипполитъ Григорьичъ не сердятся, у нихъ головка болитъ.

Страдина. Пожалуйста, ужъ не заступайтесь… и зачмъ вы его щадите въ глаза? вы совершенно справедливо тамъ въ спальн говорили мн, что онъ терпть не можетъ видть, чтобъ со мной были любезны и предупредительны.

Страдинъ. Съ чего-же вы взяли?

Чирикова. Душечка, я не такъ говорила.

Страдина. Онъ-бы хотлъ меня запереть, чтобъ я лица человческаго не видала… Удивительная любовь: сдлать изъ человка вещь… отнять всякія желанія…

Страдинъ. Нина, я прошу тебя, перестань ворчать и капризничать… Я на это имю больше основаній, чмъ ты, и все-таки молчу: я терпть не могу вс эти балы и все-таки ду, теб въ угоду… Я вотъ не выспался сегодня и голова болитъ, а разв я теб сказалъ объ этомъ хоть единое слово? разв я упрекнулъ?

Страдина. А теперь что ты длаешь? не упрекаешь?

Чирикова. Да вдь и ревность! что-жъ такое? голубушка!.. вдь и ревнуютъ отъ любви.

Страдина. Какой я поводъ подала ему ревновать меня?

Чирикова. Поглядите-ка на себя, красавица моя… какъ васъ не ревновать то? этакій брилліантъ… дорогъ вдь онъ…

Страдина. А начнутъ такъ со мной обращаться, то, разумется, богъ знаетъ, до чего меня можно довести.

Страдинъ. (Понемножку раздражаясь.) Какъ обращаться? до чего довести?

Страдина. Разумется!— если я вижу, что другіе умютъ цнить меня и готовы, богъ знаетъ, что сдлать, чтобъ угодить мн, а ты длаешься взыскателенъ къ каждому шагу… когда ты въ грошъ не ставишь мою любовь,— разумется, я буду обращать вниманіе и на другихъ…

Страдинъ. Вотъ какъ?

Чирикова. Ну, скажите! до чего она васъ любитъ! на себя клеветать готова.

Страдинъ. А! вы хотите обращать вниманіе на другихъ,— сдлайте милость… посмотримъ, что изъ этого выйдетъ… Я жалю, что скоро отпустилъ Ручинскаго, вотъ-бы вамъ сейчасъ-же сдлать первую пробу.

Страдина. Ахъ, я была бы очень рада.

Чирикова. Ручинскому вы не врьте, вретъ онъ, все онъ вретъ… Онъ, можетъ быть, воображаетъ богъ знаетъ что, а это неправда… Ниночка на него и глядть-то не хочетъ, ей-богу!— ужъ это я вамъ говорю!

Страдинъ. Что вы, Любовь Марковна! Мн Ручинскій ничего такого не говорилъ, я и не подозрваю… и скажу вамъ откровеннно… конечно, если-бъ жена моя стала благосклонно относиться къ ухаживанію каждаго шелопая, я зналъ-бы, что длать… но пока я не имю никакихъ причинъ думать что нибудь подобное, — мн эти разговоры противны… и всякій, кто непрошенно суется въ мои отношенія къ жен — тоже. Замтьте это, Любовь Марковна.

Страдина. (Строго.) Ипполитъ!..

Страдинъ. И всякаго такого гостя я съумю такъ-же вышвырнуть за окно, какъ и непрошеннаго вздыхателя.

Чирикова. Господи! Силы небесныя!

Страдина. Ипполитъ Григорьичъ!!

Страдинъ уходитъ налво.

7.
СТРАДИНА и ЧИРИКОВА.

Чирикова. Матушка, красавица, ангелъ, оставьте, не заступайтесь… я стерплю, мн не въ диковину, я стерплю… (Страдина ходитъ по комнат раздраженная.) Я вдь знаю: была-бы я генеральша какая или графиня… или богатствомъ-бы обладала, горы-бы золотыя имла,— были-бы мн и почетъ, и уваженье, а такъ,— за что меня уважать?.. совсмъ я особа незначущая, что со мной церемониться?— не стоитъ… Я стерплю… Только за васъ мн, мой ангелъ, горько и обидно: какая-же это у него любовь къ вамъ, когда онъ вашихъ друзей, преданнаго вамъ человка, можетъ такъ обозвать… Я что? я уйду… а вамъ-то каково, милая? каждый-то день этакъ-то…

Страдина. Ну, Любовь Марковна, вдь не каждый-же день…

Чирикова. Еще-бы каждый день! тогда-бы отравиться можно.

Страдина. Онъ нездоровъ сегодня.

Чирикова. Да, болзнь, это дйствительно, но, какъ хотите, душечка, деликатный мужъ не далъ-бы вамъ этого почувствовать, — деликатный мужъ не сказалъ-бы, что онъ боленъ… Вдь онъ долженъ-же понимать, что это вамъ тяжело… вамъ и безъ того грустно видть, какъ онъ страдаетъ, а онъ еще хочетъ показать, что вы виноваты въ его болзни… что изъ-за васъ, изъ-за этого бала, изъ-за вашего веселья онъ хвораетъ,— это неделикатно.

Страдина. Кто-жъ его тащилъ на балъ? я моглабы и одна похать.

Чирикова. Разумется… но ужъ мужчины вс таковы, всегда свои вины на насъ сваливаютъ, потомъ упрекаютъ насъ въ неврности… Господи! вдь женщина тоже человкъ: когда всюду, куда являешься, внушаешь восторгъ, а дома видишь только кислыя физіономіи,— понятно, что будешь стремиться вонъ изъ дому.

Страдина. А! Любовь Марковна, вс они хороши.

Чирикова. Однако, съ одной стороны восторгъ, съ другой — пренебреженіе, тутъ поневол станешь выбирать… и если въ такомъ положеніи женщина увлекается, я ее никогда не осуждаю… Никогда! никогда!! Помилуйте, мужчины себ все позволяютъ, а мы не смй?.. Нтъ-съ, мы тоже жить хотимъ… Вотъ хоть-бы вы: здсь у васъ дрязги, тоска, а вчера… одинъ Ручинскій такъ просто совсмъ съума сошелъ… Ну, завертлся, завертлся, завертлся — и запылалъ… весь превратился въ одно пылающее сердце.

Страдина. Ужъ не ко мн-же.

Чарикова. А то къ кому?.. Это даже было немножко неловко смотрть,— такъ и не отходитъ отъ васъ, мой ангелъ, такъ и впивается въ васъ.

Страдина. Я не замтила.

Чирикова. Хитрите, ma ch&egrave,re, не замтила.

Страдина. Право… Онъ, правда, много танцовалъ со мной, но онъ такой неразговорчивый,— все конфузится, все какъ будто что-то хочетъ сказать, а съ языка не сходитъ.

Чирикова. Не удивительно, когда человкъ влюбленъ…

Страдина. Полноте!

Чирикова. Ахъ. ma ch&egrave,re, кого вы обманываете? съ кмъ вы хитрите? Я вдь сказала вамъ, я эти увлеченія не осуждаю, мн вы можете довриться во всемъ, я вамъ только сочувствую и не пророню ни слова.

Страдина. Въ чемъ довриться? вы ошибаетесь…

Чирикова. Ахъ, ахъ, а еще считаете меня своимъ другомъ… Голубчикъ мой, не вы первая, не вы послдняя… я не осуждаю,— ей богу, не осуждаю… вашъ мужъ самъ въ этомъ виноватъ, онъ самъ довелъ васъ… (Цлуетъ ее.) Душечка, я сочувствую вамъ…

Страдина. Да что вы такое говорите, я, ей богу…

Чирикова. Какъ? вы все-таки хотите скрывать отъ меня?

Страдина. Что?

Чирикова. Ваше маленькое… какъ-бы сказать… ну, кокетство, шалость…

Страдина. Не понимаю, на что вы намекаете.

Чирикова. (Мняя тонъ, нсколько обиженно) Хорошо-съ… Ну, ужъ коли вы до такой степени скрытны, что даже мн, другу, не хотите говорить, такъ ужъ надо быть и осторожной… а вы неосторожны.

Страдина. Какъ неосторожна?

Чирикова. Вы, можетъ быть, обидитесь, что я вмшиваюсь въ эту вашу тайну, но, любя васъ, я не могу не сказать вамъ… (Показывая на букетъ.) Это чей букетъ?

Страдина. Мой.

Чирикова. Поройтесь въ немъ.

Страдина. Что это значитъ?

Чирикова. Посмотрите хорошенько… пошарьте въ вашемъ букет.

Страдина. Что-жъ въ немъ такое?.. (Ищетъ въ букет.) Ба! записка!! (Читаетъ.) Любовное посланіе!?

Чирикова. Да-съ… и съ вашей стороны очень неосторожно забывать ее такъ здсь… а, впрочемъ, извините, что я васъ остерегаю.

Страдина. Милая Любовь Марковна, клянусь вамъ, что я вижу это письмо въ первый разъ.

Чирикова. Хорошо, хорошо.

Страдина. Я, ей-богу, и не замтила, когда и какъ мн его подсунули.

Чирикова. Другъ мой, это меня не касается, — что мн за дло?! Пожалуйста, не оправдывайтесь… Я вамъ сказала, что въ вашемъ положеніи я-бы васъ не осудила,— и меня бояться нечего, я умю скрывать тайны… но вдь къ букету могъ подойти всякій другой… даже вашъ мужъ.

Страдина. Въ самомъ дл, что, если онъ видлъ?..

Чирикова. Это, душечка, надо узнать.

Страдина. Можетъ быть, онъ отъ этого и раздраженъ сегодня, и дуется… Ахъ, господи! и подозрваетъ меня… Зачмъ-же прямо не сказать?..

Чирикова. Да не бойтесь, голубушка, дайте мн выказать вамъ мое участье.

Страдина. Я ничего не боюсь, но я терпть не могу этой неизвстности, этой скрытности. Онъ сейчасъ-же долженъ мн откровенно сказать все…

Чирикова. Что вы? что вы, милая… Можетъ быть, онъ еще ничего не знаетъ…

Страдина. Пускай узнаетъ, не скрывать-же мн…

Чирикова. Нтъ, нтъ, ради бога, вы этого не длайте… это у васъ самая фальшивая система, теперь этой откровенностью никого не обманешь.

Страдина. Да я и не хочу обманывать, мн и не въ чемъ обманывать.

Чирикова. На прошлой недл Катенька Закоржецкая тоже вздумала такъ откровенничать, чтобъ подозрніе отвести,— чмъ кончилось: поссорились, побранились, и теперь расходятся… Врьте мн, эти дла надо длать шито и крыто… Слушайте, милочка, вотъ что я вамъ посовтую… (Страдина идетъ налво.) Куда вы? ну, куда вы идете?

Страдина. Къ нему, чтобъ онъ зналъ, чтобъ кончить это…

Чирикова. Ахъ, Антонина Петровна, это даже обидно!.. Ну, сообразите сами, сообразите: тактично-ли вамъ теперь идти къ нему? вдь такъ онъ вправ подумать, что вы виноваты, что вы приходите прощенья просить… Надо, чтобы онъ самъ пришелъ къ вамъ… И зачмъ вы волнуетесь? вы выдаете себя.

Страдина. Это меня бситъ! это меня бситъ!.. Глупая ревность, богъ знаетъ, за что…

Чирикова. Ахъ, какъ вы еще молоды, дитя мое, сейчасъ и растерялась… Полно вамъ, во всемъ мір каждый день то-же длается… Покажите твердость характера чтобъ онъ не замтилъ и тни волненія… Спокойствіе, полное спокойствіе… Онъ придетъ, мы сторонкой изъ него и выпытаемъ, знаетъ онъ или не знаетъ, видлъ письмо или нтъ.

Страдина. Когда онъ придетъ? когда?— теперь онъ до обда не выйдетъ изъ своего кабинета.

Чирикова. А, ma ch&egrave,re, совсмъ это не такъ трудно заставить его выйти, слушайте только меня… Подите, подите сюда, садитесь за фортепьяно, и спойте мн что нибудь… Онъ услышитъ вашъ голосъ, онъ такъ любитъ, когда вы поете, и придетъ васъ послушать.

Страдина. Я никогда не пою по утрамъ.

Чирикова. Такъ что-жъ?.. теперь вы могли спть какъ будто для меня… а между тмъ, это ему покажетъ, что у васъ душа спокойна, что вы съ чистою совстью отдаетесь пнію… Садитесь-ка, садитесь…

Страдина. Пожалуй.

Чирикова. Спойте мн, да что нибудь повеселй…

Страдина. Ну, это ужъ я никакъ теперь не могу. (Перебирая ноты.) Вотъ разв это.

Чирикова. Ну, что хотите, душа моя, что хотите, я слушаю васъ… Начинайте, начинайте…

Страдина поетъ романсъ. Къ концу пнія Страдинъ выходитъ изъ кабинета. Дамы длаютъ видъ, что его не замчаютъ.

8.
Т-ЖЕ и СТРАДИНЪ.

Чирикова. (Тихо Страдиной.) Ага!! видите, вышелъ, самъ вышелъ… Вы увидите, какъ онъ теперь будетъ любезенъ съ вами… О! у васъ такой прелестный голосъ, онъ хоть кого очаруетъ.

Страдинъ. Милочка, Ниночка, сдлай мн милость…

Чирикова. Слышите, слышите.

Страдинъ. Перестань, пожалуйста, пть. У меня и такъ голова трещитъ, а тутъ эта музыка, господи!..

Страдина. (Злобно закрываетъ клавиши и съ негодованіемъ отходитъ отъ фортепьяно.) Это, наконецъ, нестерпимо глупо!..

Страдинъ. Что ты? что ты?

Страдина. Разв я виновата, что за мной ухаживаютъ? разв я виновата, что есть еще на свт люди, которые находятъ меня хоть немножно привлекательной?.. что не всмъ на свт я такъ опротивла, какъ теб?!.

Страдинъ. (Схватываясь за голову.) Господи, боже мой!

Хочетъ уйти.

Страдина. (Сердито.) Остантесь, остантесь… Погодите…

Страдинъ. Душенька, ради бога, посл… не могу я теперь тебя слушать.

Страдина. (Крикливо.) Остантесь, говорю я вамъ!.. вы должны меня выслушать, — сейчасъ-же…

Чирикова. Полноте, что вы хотите…

Страдинъ. Ради бога…

Страдина. Вы мн еще не отвтили, извольте отвчать: виновата-ли я, что еще могу нравиться?

Страдинъ. Ахъ, оставь меня въ поко!..

Страдина. (Топая ножкой.) Не оставлю, не оставлю, не оставлю!.. Это, по твоему, честно, это благородно такъ мучить меня цлое утро изъ-за какого-то дурацкаго письма, о которомъ я сама только сейчасъ узнала?!

Страдинъ. Какое письмо?

Чирикова. (Тихо ей.) Слышите, онъ ничего не зналъ,— ахъ, какъ вы неосторожны!

Страдина. Какъ хитро,— не зналъ!! изъ-за чего-жъ ты дуешься на меня все утро? Ты скажешь, что не былъ здсь безъ меня? не рылся вонъ тамъ въ моемъ букет? не прочиталъ любовное письмо, которое какой-то оселъ подсунулъ мн?!

Страдинъ. Что? любовное письмо?

Страдина. Если ты честный человкъ и довряешь мн, ты долженъ былъ сейчасъ-же прямо и откровенно мн сказать, — и я-бы объяснила теб.

Страдинъ. Для меня новость, что теб пишутъ любовныя письма… Какое письмо? позвольте полюбопытствовать?

Страдина. О! я и не была намрена скрывать его отъ тебя.

Страдинъ. Посмотримъ, кому это вздумалось шутить со мной такими шуточками? Я найду его… я покажу ему!..

Чирикова. (Отводя Страдину въ сторону, тихо.) Что вы длаете? онъ узнаетъ руку, вызоветъ на дуэль!!

Страдина. Мн все равно.

Страдинъ. Гд-же это таинственное письмо?

Страдина. (Подавая ему.) Вотъ оно.

Чирикова. (Перехвативъ письмо) Нтъ, ужъ я этого допустить не могу.

Страдинъ. Отдайте, что вы длаете?

Чирикова. Нтъ, нтъ, ни за что на свт!

Страдинъ. Любовь Марковна,— я совсмъ не намренъ шутить и потшаться.

Чирикова. Тмъ больше я должна беречь и васъ, и вашу жену, моего друга.

Страдинъ. Я васъ покорно прошу отдать мн письмо.

Чирикова. Я васъ покорно прошу не просите меня.

Страдинъ. Не выводите меня изъ терпнья!..

Страдина. Отдайте!

Чирикова. Не просите вы невозможнаго.

Страдинъ. Наконецъ, я требую!!

Чирикова. Вы вырвете у меня это письмо только вмст съ моей жизнью!! только съ жизнью!!

Страдинъ. Но позвольте, по какому праву вы позволяете себ?..

Страднаа. Отдайте, прошу васъ, Любовь Марковна!

Чирикова. (Тихо страдиноё.) Не бойтесь, я васъ выгорожу. Ипполитъ Григорьичъ, простите меня… я вижу, скрывать больше невозможно: я вамъ все скажу… успокойтесь и слушайте меня, я вамъ все скажу.

Страдинъ. Что вы мн скажете?

Чирикова. Это письмо… это я написала.

Страдинъ. Вы?!

Чирикова. Я… да съ… и сегодня утромъ, еще вы не выходили,— я вложила его сюда въ букетъ.

Страдинъ. Что за вздоръ! зачмъ вамъ нужно было?…

Чирикова. Вы знаете, какъ я люблю Ниночку, — въ послднее время, видя ваше охлажденіе къ ней…

Страдинъ. Съ чего вы взяли?

Чирикова. Ахъ! глаза друга все видятъ!.. Я ршилась возбудить въ васъ маленькую ревность, — вотъ для чего я написала это письмо. Я сама хотла, чтобъ оно попало вамъ въ руки, но теперь, когда я замчаю, что это васъ слишкомъ волнуетъ и можетъ имть дурныя послдствія… нтъ, теперь я не дамъ…

Страдинъ. Очень вамъ благодаренъ за ваши непрошенныя услуги.

Чирикова. (Тихо Страдиной, подойдя къ ней.) Пускай онъ бранитъ меня, но не васъ, мой другъ!.. видите, какъ я все это хорошо обдлала.

Страдинъ. Но я вамъ не врю, и все-таки настаиваю, чтобы вы мн отдали письмо.

Страдина. Отдайте, Любовь Марковна, отдайте! я этого совсмъ не хочу… Отдайте-же,— это письмо не ваше.

Чирикова. Ужъ если вы такъ непремнно требуете, съ ножомъ къ горлу,— извольте… читайте… но, разумется, знала-бы я, что вы такой горячій человкъ, никогда-бы я не написала, и прошу простить меня…

Страдинъ. (Прочитавъ письмо.) Какъ? вы утверждаете, что это письмо писали вы?— Позвольте,— эта рука мн слишкомъ хорошо знакома… Это писано Ручинскимъ.

Страдина. Почемъ я знаю, кмъ это писано?

Чирикова. Увряю-же васъ…

Страдинъ. А! перестанте, пожалуйста, и не раздражайте меня въ конецъ. Съ самаго утра вы вс тутъ сговорились обманывать меня… Теперь я понимаю, почему давеча этотъ болванъ Ручинскій растерялся, заставъ здсь меня, а не васъ. Теперь я поврю Любовь Марковн, что вы тамъ на балу шушукаетесь съ разными любезниками, кокетничаете… Понятно, что вамъ дома наедин со.мной и тоска, и скука.

Чирикова. Я совсмъ не то говорила.

Страдинъ. И теперь, чтобы скрыть эти подвиги, вы лжете! вы придумываете разныя уловки, будто Любовь Марковна писала это письмо, чтобъ мн отвести глаза.

Страдина. Разв я это сказала?.. Вотъ Любовь Марковна, теперь изъ-за васъ-же мн достается.

Чирикова. Это я, это все я!! Я одна во всемъ виновата.

Страдинъ. Пожалуйста, безъ великодушія, Любовь Марковна… къ чему это?

Страдина. Это ужасно! это ужасно!

Чирикова. Успокойтесь, мой другъ, я все улажу, я все улажу.

9.
Т-ЖЕ и РУЧИНСКІЙ.

Ручинскій. (Войдя, внезапно останавливается.) Ты все еще не ушелъ?

Страдинъ. А! Пожалуйте… васъ-то мн и надо!.. Я все еще не ушелъ и не уйду, не безпокойтесь.

Ручинскій. Что съ тобой? я, ей богу, тебя не узнаю… ты ршительно на себя не похожъ.

Страдинъ. Если вамъ угодно объясниться съ моей женой, такъ объясняйтесь при мн…Я, по крайней мр, послушаю: насколько она изощрилась въ этомъ дл.

Страдина. Ипполитъ, это безсовстно!

Ручинскій. Да что у тебя, отъ головной боли мозги совсмъ, что-ли, перевернулись? что ты мелешь?

Страдинъ. Извольте читать!.. Кто писалъ это письмо?

Ручинскій. А! теб ужъ его отдали.

Страдинъ. Кто писалъ это письмо?

Ручинскій. Ну, я писалъ,— что ты кричишь?!

Страдинъ. Любовь Марковна, слышите!..

Чирикова. Какой вы ничтожный! вы не достойны, чтобъ васъ любила женщина!

Ручинскій. Я по этому поводу и былъ сегодня утромъ и хотлъ говорить, но не съ тобой,— ты въ этихъ длахъ никуда не годишься.

Страдинъ. Прекрасно… ты хотлъ говорить съ моей женой?

Ручинскій. Разумется, — а ты весь день торчишь, не выходишь изъ дому.

Страдинъ. Это мило! это ужасно мило!.. Да какъ-же ты смешь?!

Ручинскій. Ну, что ты напустился?.. Ну, что-жъ тутъ такого? Ну, я люблю ее, какъ будто я не человкъ и не могу полюбить.

Страдинъ. Силъ нтъ!!

Чирикова. (Ручинскому тихо.) Вы нестерпимыя (Громко.) Кто вамъ позволилъ высказывать вашу любовь? разв вамъ подали къ тому какой-нибудь поводъ?

Ручинскій. Еще-бы не подали! Если-бъ я не разсчитывалъ на взаимность, разв-бы я ршился на такой шагъ?

Страдина. Да вы съ ума сошли!

Чирикова. Успокойтесь, успокойтесь… Тсс… Сонечка…

10.
Т-ЖЕ и СОНЯ.

СОНЯ. (Вбгая съ букетомъ въ рукахъ.) А! ужъ и гости у насъ… (Поочередно быстро цлуя всхъ, кром Ручинскаго.) Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте! (Длая церемонный реверансъ Ручинскому.) Здравствуйте! Ниночка, нтъ-съ, ужъ извините, возьмите назадъ вашъ букетъ и отдайте мн мной.

Страдинъ, Чирикова и Страдина. Что? что? что?

Соня. Разв ты не помнишь, когда я танцовала мазурку, я отдала теб подержать мой букетъ, а потомъ ты мн отдала свой, вмсто моего, мой и гуще, и свже.

Ставитъ принесенный букетъ въ вазу, откуда вынимаетъ стоявшій въ немъ букетъ и роется въ цвтахъ.

Чирикова. Какъ?.. Такъ это вашъ букетъ стоялъ здсь, въ ваз?

Соня. Конечно.

Страдинъ. (Тихо ей.) Не ищите,— вотъ оно.

Подаетъ ей письмо.

Соня. Ахъ! противный! какъ онъ меня сконфузилъ!.. Не стыдно-ли подсматривать чужія тайны!

Страдинъ. (Подойдя къ Ручинскому.) Ну, извини! извини! я не зналъ…

Ручинскій. Послушай, мой другъ, не свезти-ли тебя на девятую версту?.. У тебя сегодня весь день пароксизмы: то нюнишь, то бснуешься, то просишь прощенья…

Страдинъ. Это ничего, это пустяки. Что-же ты, чудакъ этакій, давеча мн…

Ручинскій. Ну вотъ, теперь бранишься!

Страдинъ. Отчего ты давеча не сказалъ, что любищъ Соню?

Ручинскій. Разв съ тобой можно говорить объ этихъ вещахъ?.. Я именно пришелъ, чтобъ объявить Антонин Петровн, что я хочу жениться на ея сестр.

Соня. И что сестра эта вчера на бат дала свое согласіе.

Ручинскій. А ты вонъ вдь какой громъ поднялъ.

Страдинъ. Я горячился, потому что этотъ проклятый букетъ…

Ручинскій. И онъ говоритъ, что не сумасшедшій… Теперь о букет приплелъ.

Страднъ. Довольно’, вы любите другъ друга — и будьте счастливы… Мы. таки, давно съ женой думали объ этой свадьб!.. А вы, милая Соня, впередъ не будьте такимъ ротоземъ,— не оставляйте записокъ въ букетахъ.

Ручинскій. Ахъ! такъ это моя записка была въ букет… и ты… Понимаю… ты думалъ, что я писалъ твоей жен, что я въ нее влюбленъ…

Страиднъ. Да, ужъ говорю извини, извини, виноватъ!

Чирикова. Не тамъ вамъ прощенья надо просить, не тамъ, а вотъ гд.. могли заподозрить такую святую женщину и оскорбить!.. Каяться вы должны, на колняхъ просить прощенья.

Страдинъ. (Подходя къ жен.) Съ женой мы сладимся, съ женой мы скоро помиримся, только-бы не совались между нами незванные гости, которыхъ хлбомъ не корми, только дай устроить какую-нибудь каверзу.

Цлуетъ жену.

Чирикова. Ахъ, господи!

Идетъ къ Сон и поздравляетъ.

Страдина. Ну, а твоя голова, Поля, болитъ?

Страдинъ. Голова!.. да постой… нтъ, кажется, не болитъ, прошла.

Чирикова. Вотъ видите, я знала, что пройдетъ… вдь это нервы… Ужъ меня извините, что васъ немножко подзадоривала… думаю, пускай погорячится, голов лучше будетъ.

Страдинъ. Благодарствуйте! только вы лучше ваши ветеринарныя средства гд-нибудь въ другомъ мст примняйте.

Чирикова. Какъ-съ? что такое?

Страдинъ. Постойте… (Ручинскому.) Сядь-ка ты вотъ тутъ съ невстой, а я здсь съ женой. (Садится.) Смотрите на насъ, Любовь Марковна: радуется ваше сердце видть, какъ мы тутъ вс вчетверомъ?

Чирикова. Ахъ, какъ радуется! такъ радуется!

Страдинъ. И чудесно побжитъ телга нашей жизни на четырехъ колесахъ. Пятое-то колесо, Любовь Марковна, какъ будто и лишнее, — только мшаетъ.

Чирикова. Какъ-съ это понимать?..

Страдинъ. Да такъ-съ. Кто въ чужія дла суется, чтобъ ссоритъ мужа съ женой, того вонъ! Такъ-ли, Модестъ?

Ручинскій. Вонъ, вонъ! Посмотрлъ-бы я, какъ меня стали-бы ссорить съ моей Соней… я бы такого задалъ…

Чирикова. Ахъ!!. Нина Петровна, другъ мой, слышите вы это?

Страдина. Слышу, Любовь Марковна.

Чирикова. И не заступитесь за друга-то?

Страдина. Любовь Марковна, простите… Я всего мсяцъ съ вами знакома, а ужъ вы меня три раза съ мужемъ ссорили. Сегодня вы намъ обоимъ весь день такъ отравили…

Чирикова. Довольно!! довольно-съ!! Понимаю. Посл этого, когда я все сердце мое здсь положила — и такъ со мной… нога моя здсь никогда не будетъ… Нтъ, нтъ, и не просите… ни за что! Потому что видала я на своемъ вку и зло, и брань, и оскорбленія, терпла я, какъ христіанская душа, но такой черной неблагодарности — никогда не встрчала!

Уходитъ въ негодованіи.

ОТЪ ИЗДАТЕЛЯ.

ЧЕРНАЯ НЕБЛАГОДАРНОСТЬ.

Читайте также: