Ден Татьяна Петровна.
Боборыкин
Ден Татьяна Петровна.
Боборыкин
1
1
 |
П. Д. Боборыкин.
Гравюра на стали с фотографии 1880-х годов.
2
2
3
3
4
4
Боборыкин, Ден Татьяна Петровна, Год: 1956
Время на прочтение: 15 минут(ы)
Боборыкин — самый плодовитый буржуазно-либеральный писатель в России конца XIX — начала XX века. Романист, новеллист, драматург, мемуарист, критик, литературовед, театральный рецензент, публицист и переводчик, Боборыкин свыше 60 лет занимался литературой. Несмотря на злободневность затронутых им тем, несмотря на несомненную эрудицию и бойкий язык писателя, его произведения не имели успеха в широких кругах русского общества. Критики самых различных направлений относились сурово к литературной продукции Боборыкина, и только его немногие произведения получили в той или иной степени положительную оценку. Причиной такого отношения к Боборыкину является его отход от основных путей развития русской литературы, от критического реализма. Объективизм и эмпиризм, неумение отражать типическое в жизни, торопливость и небрежность письма, натуралистические излишества резко ограничили возможности писателя.
Биография Боборыкина нашла широкое отражение в ряде его романов и в мемуарах.
Петр Дмитриевич Боборыкин родился 15 (27) августа 1836 года в Нижнем Новгороде, в состоятельной помещичьей семье. После окончания гимназии в 1853 году он поступил в Казанский университет на юридический факультет по камеральному отделению.
В 1855 году в начале третьего курса, побуждаемый интересом к химии, Боборыкин переводится в Дерптский университет на физико-математический факультет. В Дерпте он изучает также и медицину.
В 1860—1861 годах он выступает на литературном поприще с драматическими произведениями — пьесами ‘Фразеры’, ‘Однодворец’ и ‘Ребенок’, которые были приняты для постановки в императорских театрах. В конце 1860 года Боборыкин после окончания курса в Дерптском университете переезжает в Петербург. Он стоит на умеренных либеральных позициях, проявляя слабый интерес к социальным вопросам, держится в стороне от ‘Современника’ и становится сотрудником ‘Библиотеки для чтения’, которой руководил в то время Писемский. Здесь печатались фельетоны Боборыкина под псевдонимом ‘Петр Нескажусь’.
В своих фельетонах он сплошь да рядом высмеивает ‘нигилистов’ и восстает против демократических принципов Чернышевского, что вызвало соответствующую отповедь ‘Искры’.
В 1862 году Боборыкин начинает печатать свой автобиографический роман ‘В путь дорогу’. Около этого времени он получил от деда Григорьева большое наследство и в феврале 1862 года приобрел ‘Библиотеку для чтения’. Журнал, несмотря на то, что писатель привлек к сотрудничеству молодых демократических писателей — Левитова, Щапова и других, в целом пользовался плохой репутацией в прогрессивных кругах. В редакции журнала говорили о резком тоне ‘Современника’ и ‘Русского слова’, о походе ‘против очеркивателей’ [1]. В 1864 году на страницах журнала появился антинигилистический роман Лескова ‘Некуда’, и это окончательно опорочило Боборыкина в глазах прогрессивного читателя. В 1865 году подписка на журнал пала так низко, что Боборыкину пришлось его закрыть.
Ликвидировав ‘Библиотеку для чтения’, Боборыкин уехал за границу, где провел около пяти лет, лишь изредка приезжая в Россию. За границей, в обстановке резких социальных контрастов капиталистического общества, он начал проявлять более серьезный интерес к политическим и социальным вопросам. Будучи корреспондентом газет, Боборыкин стал бывать на митингах и политических конгрессах. В 1868 году он присутствовал на Брюссельском конгрессе I Интернационала. Впоследствии в своих воспоминаниях Боборыкин отмечал огромное значение этого конгресса для дальнейшего знакомства ‘с миром рабочей массы’ [2].
В Париже в этот период Боборыкин встречался с Герценом, Огаревым, Лавровым, Бакуниным. Интерес Боборыкина к общественным и политическим вопросам обратил внимание редакции ‘Отечественных записок’, и в апреле 1870 года он получил предложение от Некрасова написать роман для ‘Отечественных записок’. ‘Вы, конечно, избегнете того, — писал Некрасов, — что нам не совсем по вкусу и на что указание найдете в рецензии на одно из Ваших произведений, помещенной в ‘Отечественных записках» [3]. Некрасов намекал на суровую рецензию Салтыкова на роман ‘Жертва вечерняя’. В 1871 году Некрасов поручил Боборыкину заведование иностранным отделом ‘Отечественных записок’. В том же году Боборыкин по специальному поручению редакции журнала едет в Париж для составления корреспонденций о Парижской Коммуне. Он присутствует на версальском суде над коммунарами. В ‘Отечественных записках’ были напечатаны только две статьи Боборыкина о парижских событиях под названием ‘На развалинах Парижа’. ‘Первые две статьи содержали мои личные впечатления, — писал Боборыкин в своих воспоминаниях, — а третью — ‘Очерк истории Коммуны’ редакция не решалась пустить ‘страха ради цензорска’…‘ [4].
В редакции ‘Отечественных записок’ к Боборыкину благосклонно относился только Некрасов, повидимому, надеявшийся на возможность его разрыва с либерализмом. М. Е. Салтыков и Г. З. Елисеев открыто высказывали свое отрицательное отношение к Боборыкину. Салтыков писал: ‘Еще две-три статьи подобных… лекциям Боборыкина… и репутация журнала, конечно, пошатнется’ [5].
С 1876 по 1891 год Боборыкин живет преимущественно в России. Он пишет романы, рассказы, статьи, читает лекции, преподает теорию и практику театрального искусства. Печатается Боборыкин в эти годы главным образом в ‘Вестнике Европы’, ‘Русском вестнике’, ‘Северном вестнике’, ‘Русской мысли’, ‘Всемирном труде’ и других журналах.
Затем Боборыкин навсегда покидает Россию. Он резко эволюционирует вправо и порывает окончательно с теми весьма ограниченно демократическими настроениями, которые ранее делали возможным его сотрудничество в прогрессивных журналах. Характерен неопубликованный дневник Боборыкина за октябрьские дни 1905 года [6]. Писатель испытывает всё время ужас перед революцией и стоит на стороне правительства. ‘Жизнь только на студенческих сходках и рабочих митингах, но устремляться туда нет особенной охоты’. Писатель с восторгом встречает манифест 17 октября, утверждая: ‘…17 октября 1905 года такая же эра для России как бегство из Мекки в Медину для магометан’. В этих откровенных строчках дневника четко и определенно раскрывается реакционная сущность мировоззрения писателя.
После Великой Октябрьской революции писатель не вернулся в Россию и остался в Италии. К концу жизни он начал писать свои мемуары, но не довел их до конца. Умер он в 1921 году в Лугано.
Продукция Боборыкина колоссальна. По подсчету С. А. Венгерова, она только к 90-м годам выразилась в восьмидесяти увесистых томах. В 80-х и 90-х годах вышли два двенадцатитомных Собрания сочинений Боборыкина, в которые вошла незначительная часть произведений писателя, причем произведения Боборыкина в каждом собрании различны, не повторяют одно другое. Плодовитость писателя являлась мишенью насмешек и карикатур, и был даже создан термин ‘боборыкать’.
Преобладающим жанром в художественном творчестве писателя сделался роман. Писатель не только написал несколько десятков романов, но также был автором ряда работ по истории и теории этого жанра. В романах Боборыкин выступает в основном как бытописатель буржуазии.
В первом романе ‘В путь дорогу’ (1862—1864) обнаружились уже все основные особенности писателя как романиста. Сюжет беден и лишен выдумки. В романе нет композиционной четкости и собранности. Действие развивается вяло и однотонно. Характеры и портреты действующих лиц раскрыты поверхностно и небрежно. Главный герой романа — Борис Телепнев, которого автор хотел показать пылким и волевым юношей, изображен статично и схематично. Это трезвый, совершенно сложившийся эгоист, у него нет присущей его возрасту юношеской живости, отсутствует интерес к книгам и к общественной жизни. Главное в жизни Бориса — его любовные похождения. Безучастно и вскользь описаны крепостные и дворовые Телепневых. Изображая университет, писатель главным образом останавливается на пьяных пирушках и любовных похождениях студентов. Боборыкина не интересует та студенческая молодежь, которая была охвачена в эти дореформенные годы чувством протеста против деспотизма самодержавия и была полна сочувствия народу.
Роман ‘В путь дорогу’ имел незначительный успех в буржуазных кругах и вскоре был по справедливости забыт. В 60-х годах Боборыкин написал также небольшой роман ‘Жертва вечерняя’, который цензурой был вскоре изъят за порнографическое содержание. В этом романе Боборыкин изобразил светский разврат, афинские вечера и проституцию. Роман написан в форме исповеди молодой вдовы — Марии Михайловны, развращенной пожилым писателем Домбровичем, поклонником ‘чистого искусства’ и врагом ‘нигилизма, реализма и социализма’. Роман подвергся резкой критике Салтыкова и Ткачева. Салтыков в статье ‘Новаторы особого рода’ обрушился на писателя за то, что тот ‘взглянул на хлам совсем не так, как на признак известного общественного строя, а просто как на хлам, и в этом качестве нашел его достойным изучения’ [7].
В 70-е годы Боборыкин в своих произведениях вплотную подходит к вопросам современности и раскрывает свои позиции и общественные интересы. В романе ‘Солидные добродетели’, напечатанном в ‘Отечественных записках’ (1870), он изображает различные категории либеральной интеллигенции конца 60-х годов. К первой категории относится множество людей — профессор не у дел, корреспондент промышленной выставки в Париже Крутицын, его тетка — помещица Елена Петровна, врач Швецов, сапожник Филибер, человек без всякой профессии Ломов, студент Турусов и еще десятка два русских, праздношатающихся по Москве, Парижу и Вене. ‘Выкинуть их могло только море, — пишет Боборыкин, — чреватое болью, неурядицей, глухим напором сил, рвущихся к свету и шири, куску хлеба и мирской правде…‘ [8]. Крутицына Боборыкин изображает ‘народником’, который относится с любовью и уважением к трудовому народу и считает своим долгом трудиться для него, чтобы искупить грехи своего класса. Но трудиться для народа Крутицын не умеет и признается в этом сам. По мнению Крутицына, только наука и культура могут изжить противоречия и стать посредниками между трудом и капиталом. ‘Пузатый капитал’, не выпуская из рук ‘мошны’, обязан ‘быть человечнее’. Люди, прошедшие ‘долгий искус положительной науки’, должны научить батраков, как ‘сплотиться’ и ‘добыть в свои руки альфу и омегу коллективного труда — орудия’ (стр. 49).
Русский эмигрант — сапожник Филибер, бывший драгун и помещик, в Париже пытается создать трудовую общину и кооперацию, но терпит неудачу. Сапоги Филибер шьет прескверные, плохо работают и другие его русские ‘товарищи’, которые ‘любят больше лясы точить’ (стр. 291). Студент Турусов шатается по столицам Европы, стремясь ‘набраться идеологии’. Но в этом деле он совсем не преуспевает, так как ему мешают любовные дела. Вообще всех этих ‘шатунов’ в Париже несметное число. Целый ряд сцен, в которых они фигурируют, отличается грубым натурализмом.
К людям ‘солидных добродетелей’ Боборыкин относит земцев, кандидатов наук, буржуазных деятелей.
Особое место среди ‘солидных добродетелей’ занимает образ химика Прохорова. Прохоров — богатый землевладелец, живущий в Париже за счет ренты. Космополит, враг социализма, он пользуется большим уважением среди своих соотечественников, так как в несчастье оказывает им моральную помощь. По мнению многих ‘мечтателей’, ‘он единственный человек, который проживает деньги и тратит время не зря’ (стр. 309). Этот бесстрастный, бесцветный идеолог буржуазии является как бы двойником самого автора. Идеализируя этот образ, автор откровенно раскрывает свои позиции идеолога буржуазии.
Три больших романа Боборыкина — ‘Дельцы’ (1872—1873), ‘Китай-город’ (1882) и ‘Василий Теркин’ (1892) посвящены русской буржуазии.
Роман ‘Дельцы’, написанный в эпоху акционерной горячки и ажиотажа, показывает превращение русского дворянства в буржуазию. Действие романа происходит в Петербурге и сосредоточивается в деловых сферах. На первый план выдвинут финансовый туз из генералов — Саламатов, мастер добыть права на железнодорожные концессии и организовать дутые промышленные компании. Он глубоко уверен в своем могуществе и в тесном кругу других дельцов заявляет: ‘Все нам принадлежит в сей болотной столице, а, стало, и в остальном любезном отечестве…‘ (II, 379) [9]. Вторым представителем дельцов является адвокат Воротилин — совершенно беспринципный человек, который берется за любое дело раз оно выгодно. Третий образ дельца — публицист Малявский, который сумел себя так поставить, что ‘все тузы к нему обращаются, чуть что-нибудь надо публике представить в приличном мундире’ (I, 130). Четвертый тип дельца — Кучин, пожилой человек, деятель по филантропической части, особенное внимание уделявший устройству своих любовных дел. Боборыкин в этом романе относится к ‘дельцам’ резко отрицательно. Дельцы для него — хищники, ‘пройдохи’, эксплуататоры. Он противопоставляет им ‘честного дельного человека’ — Алексея Прядильникова, который не умеет брать кушей, за что его называют ‘идиотом’. Показывает писатель также и жертвы эксплуатации, не вскрывая при этом классовых противоречий.
В ‘Китай-городе’, написанном десять лет спустя после ‘Дельцов’, изображена широким планом капитализированная Москва конца 70-х — начала 80-х годов. Сквозь весь роман проходит глубоко реакционная идея необходимости единения дворянства и буржуазии. Буржуа в этом романе выступают как прогрессивные деятели и представители общенациональных интересов. Они изображены как преемники политической силы и культурных традиций дворянства.
Галерея дельцов в ‘Китай-городе’ многочисленна и разнообразна. Образы ‘дельцов’ распадаются на три категории — капитализированные дворяне, просвещенные купцы и купцы старого закала. Всем этим ‘дельцам’ противопоставляются оскудевшие дворяне, стоящие не у дел.
Оскудевшее дворянство, превратившееся в ‘мертвецов’ и паразитов, Боборыкин изображает довольно верно, прежде всего в лице семьи Долгушиных, родственников Палтусова. Старший сын Ники превратился в ‘шулера’ и ‘альфонса’, отец идет в надзиратели табачной фабрики, дочь Тася выходит замуж за купца. Дворянские кварталы напоминают ‘катакомбы’, в них ‘нет жизни. У подъездов хоть бы одна карета стояла. В комнатах темнота. Только где-нибудь в передней и угловой горит ‘экономическая’ лампочка’ [10].
Как отметил критик ‘Отечественных записок’, писатель в этом романе сам подчиняется обаянию изображаемых ‘дельцов’ и начинает думать совершенно так, как это прилично какому-нибудь замоскворецкому тузу. Так, характеризуя главу крупной фирмы Взломцева, он пишет с умилением: ‘…от него кормилось целое население в тридцать тысяч прядильщиков, ткачей и прочего фабричного люда’ (I, 100). ‘Воззрение, — едко замечает критик, — достойное самого Кит Китыча’ [11].
Образы героев романа разнообразны, но даны весьма поверхностно. Автор не выделяет типичных черт характера, не создает запоминающихся портретов.
Писатель вводит читателя во все цитадели капитала — биржу, банки, фабрики сукон, амбары, склады. С мельчайшими подробностями описано роскошное убранство хором буржуазии — спальни, будуары, кабинеты, столовые, залы, зимние сады. Весь тон описания сытой Москвы необычайно тенденциозен. Автор стремится показать, что капитализм осчастливил всё население в городе. В романе нет ни слова о жизни рабочих кварталов, о нищих и бездомных.
Но по сравнению с другими романами Боборыкина ‘Китай-город’ является наиболее удачным. Несмотря на обилие эпизодов, на пестроту зарисовок и натурализм метода, он имеет некоторое познавательное значение, особенно для характеристики нравов русской буржуазии. Этим и объясняется тот факт, что ‘Китай-город’ — единственное произведение Боборыкина, которое было переиздано в советское время.
К ‘Китай-городу’ примыкает роман ‘Василий Теркин’ (1892), рисующий капитализм в другом аспекте. В этом романе всё повествование развернуто вокруг личности одного ‘идеального’ купца Василия Теркина, образ которого автор пытается раскрыть во всей его психологической полноте.
По замыслу писателя, Василий Теркин — капиталист особой категории, сумевший совместить ‘делецкую карьеру’ с идеями ‘гуманности и братства’. ‘Он не для ‘кубышки’ работает, а для общенародного дела’ (XII, 225), потому что хочет ‘служит правде’ (XII, 182). Теркин, вышедший сам из народа, ‘даст полный ход всему, что в нем кроется ценного, на потребу родным угодьям и тому же трудовому и обездоленному люду’ (XII, 354). Боборыкин, рисуя образ Теркина, подчеркивает, что он — Теркин — приемыш крестьянина-‘смутьяна’. Но смутьянство приемного отца Василия Теркина особого рода. По словам его односельчан, он никогда не мог столковаться с крестьянской беднотой, мечтал быть скупщиком и метил в купцы. Проповедуя честность и обличая ‘распусту’, Василий Теркин сошелся с чужой женой и на украденные ею деньги купил свой первый пароход ‘Батрак’. С юных лет Теркин мечтает о дворянском привольном зажиточном житье. Крестьянскую массу он презирает. С ненавистью относится Теркин и к пролетариату: ‘Мастеровщина! Заводская голытьба, пьяная, ярыжная, франтоватая, развратная, оторванная от сохи и топора…, крестьянству надо сначала копейку сколотить, а потом уже о спасении души думать. Но разве мужик скопит ее фабричной лямкой?’ (XI, 295).
Несмотря на отдельные реалистические элементы воспроизведения купеческой психологии в образе Василия Теркина, в целом этот образ является ложным. Горький отметил, что Теркин похож не на купца, а на либерального интеллигента. ‘На мой же взгляд, — писал Горький, — герой Боборыкина размышлял так же, как размышляла часть интеллигенции в конце 80-х годов, та ее часть, которая была разбита и подавлена реакцией после разгрома самодержавием террористов-народовольцев. Настроение этой интеллигенции можно назвать ‘анархизмом побежденных’, философское оформление этого анархизма было взято частью из ‘Записок из подполья’ Достоевского, но больше из книг Фридриха Ницше, с философией которого интеллигенция ознакомилась по статьям в журнале ‘Вопросы философии и психологии’ в 1892 году’ [12].
Ряд других произведений Боборыкина — романы ‘Из новых’ (1887), ‘На ущербе’ (1890), ‘Перевал’ (1894), ‘Ходок’ (1895) и повесть ‘Поумнел’ (1890) — продолжают тематику романа ‘Солидные добродетели’ и ставят вопрос об ‘исторической миссии’ русской либеральной интеллигенции. Все эти романы не представляют даже познавательного интереса.
В конце 90-х годов Боборыкин касается в своем творчестве новой темы — пролетариата в России. В романах ‘По другому’ (1897) и ‘Тяга’ (1898) писатель поднимает самые жгучие вопросы современности, говорит о споре марксистов и народников, о жизни фабрики, о стачечной борьбе. Романы эти успеха не имели, так как автор обнаруживает в трактовке этих вопросов незнание изображаемых им явлений и враждебную тенденциозность.
Роман ‘По другому’, в котором писатель попытался отразить некоторые моменты спора марксистов с народниками, вызвал резкую критику В. Засулич, которая в своей статье назвала этот роман ‘плохой выдумкой’. Критикуя роман, она верно отметила плохое знакомство писателя с мировоззрением марксистов и народников и непонимание их спора. Замечания В. Засулич по этому поводу Ленин называет ‘прекрасными замечаниями’ [13] и цитирует их.
В. Засулич правильно отметила также небрежность и нехудожественность романа, который, по ее мнению, является ‘обозрением’. Образы действующих лиц бесцветны и нежизненны. Народник Рассудин, о котором автор говорит как о талантливом человеке и писателе, ‘умственном вожаке’, в спорах с марксистом Шемадуровым и в беседах с декаденткой Студенцовой проявляет свою ничтожность и ‘умственную беспомощность’. Образ ‘экономического материалиста’ Шемадурова сделан схематично и сухо, путем обработки ‘кратких характеристик’, ‘попадавшихся чуть ли не в каждой книжке ‘уважающего себя’ журнала’. Причем ‘г. Боборыкин не исчерпал имевшегося под руками материала — он взял из него лишь то, что было необходимо для роли’. Плохи и второстепенные персонажи. Создавая образы своих героев, Боборыкин ‘ограничивается почти одним только описанием наружности своих действующих лиц, а затем заставляет их разговаривать и размышлять о себе самих и друг друге’… [14] В этих образах и в содержании романа нет правды, а есть только ‘плохая выдумка’.
Роман ‘Тяга’ писался Боборыкиным в знаменательные дни в истории рабочего движения. Летом 1896 года под руководством ‘Союза борьбы за освобождение рабочего класса’ происходила забастовка. Бастовали 30 тысяч рабочих петербургских текстильных фабрик. Под напором этой забастовки царское правительство вынуждено было издать в 1897 году закон, ограничивающий рабочий день до 111/2 часов. До этого закона рабочий день не был вообще ограничен. Эти события повысили интерес общества к фабрике и в то же время изменили до некоторой степени отношение либеральной интеллигенции к классовой борьбе ‘…либерализм, — писал Ленин, — когда рабочее движение несколько окрепло, не решается уже отрицать классовой борьбы, но старается сузить, обкарнать, кастрировать понятие классовой борьбы’ [15].
Боборыкин, обладая способностью быстро откликаться на новые моменты в жизни общества, свой роман ‘Тяга’ написал с позиций указанной тенденции в либерализме.
Действие романа происходит на большой ткацкой фабрике в центральной России. На фабрике шесть тысяч рабочих, из них две тысячи ткачей. Хозяева — либеральные люди. При фабрике — ясли, приют, больница, родильный дом, читальня, библиотека, залы для концертов, спектаклей и танцев. В романе противопоставлены образы двух рабочих — ткача Ивана Спиридонова и рисовальщика Антоши Меньшова. На этом противопоставлении и основано развитие действия. Спиридонов написан автором живо и с заметной симпатией. Это и понятно, так как Спиридонов тесно связан с мелкобуржуазной стихией, которая близка Боборыкину. У Спиридонова сохранилась очень сильная тяга к деревне, и ему дорога, по собственному признанию, ‘власть земли’. К политической пропаганде, к революционным методам борьбы он относится отрицательно.
Спиридонов агитирует против стачечной борьбы и испытывает страх перед ‘тайными агентами’ и запретной литературой, стоит за либеральные формы протеста и уверен, что культурные начинания ведут к улучшению рабочей жизни. Он — председатель общества трезвости, религиозен. Меньшов — человек другого рода, это — пролетарий по сознанию, революционер. Он крепко связан со своей партией. Получает письма с инструкциями из Москвы и из Орехова-Зуева, накануне стачки с ним ведет переговоры приехавший из центра ‘тайный агент’. В Меньшове уже изжиты рабские инстинкты, он не разрешает себя ‘тыкать’, не терпит унижения. Его раздражают остатки мелкобуржуазного сознания в рабочей массе. Ивану Спиридонову он заявляет: ‘…мошна не перестанет заедать того, кому животы подвело от кислого кваса и прогорклой капусты, пока из вас та же фабрика не выест все мужицкое!’ [16]. Его не увлекают, как Спиридонова, филантропические затеи фабрикантов. Он знает им цену: ‘Все это — не то!… Общество трезвости! Чтения с туманными картинами! Танцы! Театр! Знаете…, как я все это называю? — ….Затычки!.. Как нынче газетчики выражаются — диверсия! Отвод глаз или предохранительный клапан!.. Все это конфетки, чтобы добропорядочность завести между нашим людом, совсем ручным его сделать. И чтоб он восчувствовал, как о нем заботятся’ [17]. Меньшов тверд в своих убеждениях и прямолинеен. Но наряду с изображением этих положительных черт автор, не чувствуя симпатии к рабочему-революционеру, отмечает в характере Меньшова много отрицательных сторон, которые делают образ непривлекательным. Автор показывает пренебрежение Меньшова и даже его нелюбовь к некультурной инертной рабочей массе. Меньшов заявляет, что ему ‘души своей не класть за тех баранов, которые дают себя стричь, и плетутся туда, куда их гонит один какой-нибудь гунявый подпасок с хворостиной в руках’ [18]. К фабрике Меньшов только ‘пристал’. Рабочие его недолюбливают, называют ‘аристократом’. Желая дискредитировать этого героя. Боборыкин вводит в роман эпизод о связи Меньшова с молоденькой, влюбленной швейкой Феничкой, которую он безжалостно бросает и, наконец, заставляет покончить жизнь самоубийством как раз накануне стачки. В итоге образ Меньшова получился неубедительным. Слабо и схематически раскрыт также образ Боброва, главного организатора стачки. Автор рассказывает, что это — энергичный, способный человек, ‘говорить мастак’, хорошо владеет собой, проницательно видит людей, разбирается в событиях, очень популярен в рабочей массе, особенно среди молодежи, но не показывает его в действии. Совершенно туманен образ ‘тайного агента’, приехавшего из центра на фабрику перед стачкой и арестованного ночью на глазах Спиридонова по наущению выследившего его ‘хожалого’.
В 1908 году Боборыкин снова ставит вопрос о пролетариате и интеллигенции в романе ‘Великая разруха’, посвященном революции 1905 года. Роман явно контрреволюционен. Уже само название романа показывает, что автор отрицательно относится к революции и трактует ее как разрушительную силу. Буржуазный либерал Боборыкин выступает здесь с критикой демократической интеллигенции совершенно в духе веховцев. Роман написан вяло и крайне небрежно.
В своих многочисленных романах Боборыкин пытается отразить, как мы видели, новейшие общественные события и течения общественной мысли. Подобно хроникеру буржуазной прессы, он ловил явления общественной жизни на лету и запечатлевал их бел глубокого анализа, без обобщения. Тургенев в письме к Салтыкову-Щедрину в 1882 году остроумно высмеял быстроту художественного освоения Боборыкиным актуальнейших тем: ‘Я легко могу себе представить его <,Боборыкина>, на развалинах мира, строчащего роман, в котором будут воспроизведены самые последние веяния погибающей земли. Такой торопливой плодовитости нет другого примера в истории всех литератур. Посмотрите, он кончит тем, что будет воссоздавать жизненные факты за пять минут до их нарождения’ [19].
Социальный идеал романов Боборыкина — это буржуазное благополучие, буржуазная цивилизация и буржуазное производство. Исключительное место в романе Боборыкина занимает бытопись. С большой кропотливостью и тщательностью описаны богатые квартиры с их отделкой и мебелью, роскошные мужские и дамские туалеты, обеды, завтраки и ужины, технические детали производства, архитектура городских зданий, движение на улицах и площадях мировых столиц. Эти описания занимают чрезмерно много места, они крайне поверхностно и слабо связаны с переживаниями людей, поэтому утомляют читателя, отвлекают от основной темы. Монотонность романа не оживляется почти никогда лиризмом, юмором и сатирой. Роман Боборыкина лишен всякого пафоса и вместе с тем грубо тенденциозен.
Боборыкин изменяет ведущей традиции в развитии русского классического романа критического реализма. В его романах немало заимствований из многих русских классических романов, но эти заимствования носят чисто внешний характер. Прежде всего в романах Боборыкина встречаются мотивы произведений Л. Толстого. В ‘Дельцах’ роман Борщова с Екатериной Николаевной Повалишиной, ее мучительные отношения с мужем внешне напоминают отношения Анны Карениной, Каренина и Вронского. Судебный деятель Повалишин — явный сколок Каренина, В ‘Ходоке’ граф Таманцев своим народолюбием, хозяйничанием в своем имении, поведением в светском обществе и, наконец, своим вначале неудачным романом с Кэт, увлеченной светским щеголем Лещовым, напоминает Левина и его роман с Кити. Образ роковой светской девушки Ксении в ‘Солидных добродетелях’, ее любовная игра с Крутицыным, ее надлом и перманентная скука являются снимком образа Ирины в ‘Дыме’ Тургенева. Гротескные сценки со спорами и руганью русских эмигрантов в Париже и Ницце, описанные в романах ‘Солидные добродетели’ и ‘На ущербе’, восходят к подобным сценам в ‘Дыме’. Много ситуаций, образов и мотивов взял Боборыкин у Достоевского. В ‘Дельцах’ образ проститутки Авдотьи Степановны похож на образ Настасьи Филипповны в ‘Идиоте’. Авдотья Степановна — деловая, умная, отзывчивая и в то же время взбалмошная женщина. Ее отношения с Алексеем Прядильниковым, чистым и искренним человеком, напоминают отношения Настасьи Филипповны с князем Мышкиным. Прядильникова друзья и недруги зовут ‘идиотом’. После отказа Авдотьи Степановны выйти за него замуж он попадает в дом умалишенных, а Авдотья Степановна идет странницей замаливать грехи. Образы детей в ‘Дельцах’ — Лиды и Саши — очень похожи на образы детей в ‘Идиоте’ и других произведениях Достоевского. Они, зрелые не по годам, живут только жизнью взрослых и играют активную роль в романе.
Значительные заимствования имеются в романе Боборыкина из Золя и других французских писателей. Сам Боборыкин, которого критика настойчиво обвиняла в ‘золяизме’, упорно опровергал утверждение о влиянии Золя на его творчество и заявлял, что знакомство его с французским писателем состоялось тогда, когда он был уже определившимся писателем.
Образы героев в рассказах и повестях Боборыкина, написанных главным образом в 80—90-х годах, несколько убедительнее, нежели в его романах. Это по большей части люди маленькие, придавленные противоречиями капиталистической жизни. Если в романах Боборыкина главной героиней была светская женщина, ‘жрица любви’, то в новеллах писателя выступает почти исключительно скромная труженица, хотя обрисовка этой героини дана без должной социальной остроты.
В рассказах ‘У плиты’ и ‘Голубой лиф’ — на первом плане старая кухарка и молоденькая горничная. Описывая их подневольную, полную унижения и духовного опустошения жизнь, писатель в какой-то степени пытается показать наличие противоречий в современном ему обществе. В центре рассказа ‘Проездом’ — милая, серьезная образованная русская девушка. Упорным трудом она содержит своих маленьких сестер и братьев, самоотверженно помогает воспитывать детей своему товарищу, у которого болеет жена. В рассказе ‘В отъезд’ показана полная трагических неожиданностей трудная жизнь молоденькой гувернантки. В рассказе ‘Морз и Юз’, едва ли не лучшем произведении Боборыкина, правдиво отражена нищенская жизнь юной телеграфистки. В рассказе ‘Вторая от воды’ Боборыкин повествует о трудностях и невзгодах маленькой балерины, вышедшей замуж за бессердечного развратного вдовца. Молодая женщина, изверившись в муже, решается на разрыв с ним и всецело отдается воспитанию пасынка. Ей приходится упорно работать и пополнять свое образование, чтобы содержать мальчика и оказывать ему помощь в учении. В повестях ‘Поумнел’ и ‘Изменил’ отражена трагедия умной, хорошей, передовой женщины, муж которой стал ренегатом и карьеристом. Повесть ‘Поумнел’ встретила широкий отклик у читателя, и словечко ‘поумнел’ даже стало крылатым. В новеллах и повестях Боборыкина убедительнее психологический анализ. Ему удается в этом жанре запечатлеть немало живых детских образов. Правдиво и тепло изображены подростки — брат и сестра в рассказе ‘Горленки’. Писатель воспроизводит их мучительные переживания в связи с ненормальными отношениями родителей. Удался писателю и образ вдумчивого мальчика в рассказе ‘Вторая от воды’. Психологически верно показаны образы подростков, искалеченных воспитанием в привилегированных закрытых учебных заведениях, в повести ‘Поумнел’.
Боборыкину принадлежат также свыше тридцати пьес. По своей тематике его комедии и драмы ближе к его рассказам и повестям. Злободневных пьес в драматургии Боборыкина мало. Писатель главным образом останавливается на личной и интимной жизни своих героев. Из пьес, написанных на социальные темы, следует назвать ‘Накипь’ (1912). В ‘Накипи’ антидемократическую декадентскую молодежь писатель противопоставляет земцам, работавшим по оказанию помощи голодающему населению. Пьеса, не отличавшаяся художественными достоинствами, была встречена публикой холодно. В ‘Смуте’ (1909) показана революционная молодежь, которая противопоставлена ренегату-либералу, последний твердит молодежи об ‘унизительности’ роли революционера и не хочет, чтобы ‘зря губили себя’. Вся пьеса, написанная с позиций либеральной буржуазии, по тону напоминает роман ‘Великая разруха’. Пьеса была запрещена