М. Ватсон. Алессандро Манцони. (Итальянская библиотека, No 4). Критико-биографический очерк с портретом Манцони. Спб. 1902, Ватсон Мария Валентиновна, Год: 1902

Время на прочтение: 2 минут(ы)

М. Ватсонъ. Алессандро Манцони. (Итальянская библіотека, No 4). Критико-біографическій очеркъ съ портретомъ Манцони. Спб. 1902.

Интересная коллекція критико-біографическихъ очерковъ, посвященныхъ г-жей Ватсонъ представителямъ итальянской литературы, получаетъ въ послднемъ выпуск ‘Итальянской библіотеки’, лежащемъ предъ нами, хорошее прибавленіе, въ лиц Ады Негри, Кардуччи, Джусти мы знакомились съ итальянской лирикой и публицистикой, въ Манцони мы имемъ представителя романа — одного изъ славнйшихъ дятелей освободительной литературы итальянцевъ.
Работа г-жи Ватсонъ раскрываетъ нкоторыя черты литературной дятельности Манцони, остававшіяся въ тни для громаднаго большинства русскихъ читателей. Онъ извстенъ намъ почти исключительно своимъ знаменитымъ романомъ, не такъ давно вышедшимъ въ новомъ русскомъ перевод и нашедшимъ тогда оцнку на страницахъ нашего журнала (‘Русск. Богат.’, 1899, No 5—9). Но ‘Обрученными’ не исчерпываются права итальянскаго классика на благодарное вниманіе потомства, онъ былъ также интереснымъ драматургомъ, критикомъ и лирикомъ — и ода ‘Marzo 1821’ можетъ быть отнесена къ величайшимъ по высот и сил паоса произведеніямъ политической лирики,— не только итальянской. Всепоглощающая, дятельная и самозабвенная любовь къ угнетенной родин, однако, свободная отъ эксцессовъ націонализма — вотъ настроеніе, не частое у патріотическихъ пвцовъ. ‘Это не марсельеза — говоритъ де-Санктисъ, извстный итальянскій критикъ,— и не стихотвореніе Берше, одного изъ самыхъ горячихъ нашихъ патріотическихъ поэтовъ. Въ поэзіи этого послдняго чувствуется устрашающая глубина ненависти, звучитъ горе изгнанія, нетерпніе увидть, наконецъ, день избавленія, и такое жгучее стремленіе дйствовать, что по временамъ кажется, будто ощущаешь запахъ порохового дыма и слышишь громъ выстрловъ,— въ этомъ сила таланта Берше. Ода же Мандони — не только военный итальянскій гимнъ, а призывъ ко всмъ цивилизованнымъ націямъ,— слова его одновременно обращены къ итальянцамъ и къ нмцамъ. Среди общаго возбужденнаго состоянія умовъ поэтъ не произноситъ ни единаго слова ненависти, злобы или мести, онъ одинаково далекъ отъ хвастовства и отъ разнузданнаго гнва, вся сила въ спокойной увренности мужественной души’. Эта великая сила сдлала по истин чудеса съ произведеніями Манцони — чудеса, которыя многіе — и у насъ — склонны были приписывать исключительно безсознательной правдивости его высокаго художественнаго дарованія. Правда, не разъ и въ ‘Обрученныхъ* образы автора говорятъ больше и энергичне, чмъ было въ его нравственно-политическихъ намреніяхъ. Но эти намренія были, были опредленны и ясны, хотя умренны. Манцони былъ изъ типа благожелательныхъ политическихъ квіетистовъ. Сильные въ критик существующаго, они иногда оказываютъ могучее вліяніе на т активныя силы, пристать къ которымъ не имютъ ршимости. Характерно, что такому же квіетисту на религіозной подкладк принадлежала вторая книга изъ двухъ, боле всего,— по утвержденію историковъ,— ‘возбудившихъ въ итальянскомъ обществ ненависть къ чужеземному игу’,— ‘Мои темницы’ Сильвіо Пеллико. И это не случайно: они были изъ тхъ немногихъ, кому удается не только въ теоріи этизировать догматъ. ‘Въ долгой жизни Манцони, его католицизмъ никогда не становился поперекъ дороги его патріотизму..’. Его религія согласовала гуманитарные принципы французской революціи съ гуманитарными принципами Евангелія… Никакіе уговоры и краснорчивые доводы графа Андреа Цитаделла и Александра Гумбольда не могли склонить его принять предложенные ему отъ имени австрійскаго императора и прусскаго короля ордена и знаки отличія’. Вотъ почему память его чтутъ и т, кому, на первый взглядъ, естественне было отграничиться отъ писателя, отдленнаго отъ нихъ пропастью міровоззрній.

‘Русское Богатство’, No 2, 1902

Прочитали? Поделиться с друзьями:
Электронная библиотека