Битва при Березине и ее последствия, Леглер Томас, Год: 1830 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 14 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

КАЛЕНДАРЬ НАПОЛЕОНА

1812 г.

БОРОДИНО
по воспоминаніямъ кн. ВЯЗЕМСКАГО.

БЕРЕЗИНА
по воспоминаніямъ ЛЕГЛЕРА, И ДРУГІЕ МАТЕРІАЛЫ.

Изданіе Московскаго Товарищества
‘ОБРАЗОВАНІЕ’.

Битва при Березин и ея послдствія.

Записки Леглера.

Утромъ 28-го ноября выпало немного снгу. Было около половины 8-го часа утра, когда я прогуливался по дорог съ командиромъ Блатманомъ. Онъ напомнилъ мн о псн, которую я прежде пвалъ, и просилъ, чтобы я ее сплъ. Я исполнилъ его просьбу, и подъ конецъ онъ замтилъ, тяжело вздыхая: ‘Да, да, Леглеръ, это такъ, это чудныя слова!’ Скоро къ намъ подошли другіе офицеры, и мы провели утро въ разговорахъ и пніи. Было 9 часовъ, какъ пушечное ядро съ чертовскимъ шумомъ пролетло надъ нашими головами. Мы испугались, такъ какъ не думали, чтобы мы были безъ форпостовъ, такъ близко отъ непріятеля, чтобы слышать усиленную стрльбу, казалось, что гулъ отъ стрльбы изъ малыхъ орудій приближался къ намъ съ правой стороны. Вдругъ прискакалъ адъютантъ съ крикомъ: ‘На линію сдлано нападеніе’. Едва мы подвинулись впередъ на нсколько сотъ шаговъ, какъ къ нашему удивленію увидли непріятельскую колонну, приближавшуюся къ нашей правой сторон. Необходимо было, во что бы то ни стало, направиться дальше, стрлки наши, движеніями назадъ и въ сторону, быстро удлиннили свою линію и удерживали непріятеля, пока мы не соединились съ другими двумя бригадами, которыхъ мы прежде было упустили изъ виду. Отсюда огонь продолжался безпрерывно, артиллерія стояла по обимъ сторонамъ дороги, но, благодаря перекрестному непріятельскому огню, мы не разъ почувствовали дйствіе пуль.

Такъ какъ Кроатскій полкъ получилъ, 26-го, другое назначеніе, то къ четыремъ Швейцарскимъ полкамъ причисленъ былъ теперь лишь 123-й Французскій линейный полкъ. Эти пять корпусовъ имли вроятно не боле 2500 головъ. Вторая линія образовалась позади насъ изъ маленькихъ отрядовъ Польской пхоты, двухъ эскадроновъ кираспровъ, одного эскадрона егерей и одного эскадрона улановъ. Пріободренные этимъ и зная, что мы защищены второй линіей, мы по возможности живо поддержали огонь, при чемъ заняли позицію близъ стрлковъ. Съ обихъ сторонъ огонь былъ убійственный. Генералъ Амей и много штабъ-офицеровъ были ранены и многіе убиты, въ томъ числ нашъ командиръ Блатманъ, которому ружейная пуля пробила голову. Бригадный генералъ Канлерасъ и его адъютантъ также пали, сему послднему пушечная пуля сорвала голову.

Прислонившись къ дереву, я смотрлъ впередъ. У многихъ патроны были уже израсходованы, и число остававшихся безъ дла росло съ каждой минутой, такъ что минимумъ этого числа доходилъ по моему мннію до 300 человкъ. Вс эти господа стали въ офицерской линіи, и никто о нихъ не заботился. Чтобы убдиться въ этомъ, я спросилъ одного такого солдата о причин его бездятельности. ‘Дайте мн патроны!’ былъ его отвтъ. Кто могъ остаться спокойнымъ при такомъ отвт? Я тревожно глядлъ вокругъ себя, наконецъ я увидлъ дивизіоннаго генерала Мерл, бывшаго на лошади на 200 шаговъ позади меня. Я подбжалъ къ нему и сказалъ: ‘Господинъ генералъ, посмотрите на 300 человкъ, они стоятъ позади фронта и не имютъ патроновъ, непріятель пользуется этимъ обстоятельствомъ, приближаясь къ намъ, можемъ ли мы его встртить штыками?’ — ‘Конечно, мой другъ! Бгите и прикажите отъ. моего имени, чтобы пріостановленъ былъ огонь и чтобы непріятеля отбросили штыками. Я позабочусь о доставк патроновъ’. Какъ сказано, такъ и сдлано. Я кричалъ изо всхъ силъ, насколько могъ: ‘По приказанію генерала, въ схватку! впередъ штыками! барабанщики, бейте рукопашную!’ Мой крикъ былъ, нсколько разъ повторяемъ, и барабаны забили. При нашей кучк гренадеровъ я пожелалъ, чтобы барабанщики стояли впереди, такъ какъ пальбы не будетъ, но вс отказались выполнить это. Разсердившись, я схватилъ перваго встрчнаго барабанщика за шиворотъ, пригрозилъ ему смертной казнью, если онъ за мною не послдуетъ, и бгомъ потащилъ его за собою впереди фронта, при чемъ онъ одною рукою билъ ‘скорый шагъ’, однако, какъ только я его отпустилъ, пуля пробила ему челюсть. Этотъ барабанщикъ былъ изъ кантона Гларуса, изъ Рюти, именемъ Кундертъ, въ пылу волненій не замтилъ я, кто онъ и лишь въ. 1816 году узналъ о томъ отъ него самого, когда мы служили въ Десбург въ 31-омъ Швейцарскомъ полку на Голландской служб.

Боле многочисленный непріятель, ошеломленный нашими криками и быстрымъ наступленіемъ, пустился въ бгство, пробжавъ въ преслдованіи его около четверти часа, мы сразу были вовлечены въ бгство эскадрономъ улановъ, бывшихъ на правомъ крыл. Въ бгств мы замтили, глядя назадъ, Русскихъ драгуновъ, слдовавшихъ за нами по пятамъ, а также непріятельскую пхоту, подвигавшуюся впередъ. Я снова закричалъ, какъ могъ, чтобы сплотились и остановились. Услышавши меня, они сдлали то, чего я желалъ. Мтко направленные выстрлы на ближайшихъ драгуновъ, изъ которыхъ многіе попадали съ лошадей, имли хорошій успхъ, такъ какъ остальные бжали. При бгств драгуновъ непріятельская пхота снова остановилась. Патроны, розданные наконецъ, не были достаточны для поддержанія непрерывнаго огня, и поэтому мы два раза отбили непріятеля на нсколько сотъ шаговъ штыками.

Я, многіе мои товарищи, нсколько гренадеровъ вернулись, чтобы захватить патроны, но мы должны были бгать боле получаса, прежде чмъ добрались до телги съ порохомъ. Нагруженные кремнями и патронами, мы отправились назадъ. Вдругъ кто-то назвалъ меня по имени, оглянувшись, я увидлъ командира Цинга. Онъ кричалъ: ‘Подождите, идемъ вмст’. Я спросилъ его, знаетъ ли онъ о смерти Блатмана?— ‘Да, мн сообщили объ этомъ, и потому я иду, чтобы принять команду’.

Приближаясь по лсу къ нашимъ людямъ съ правой стороны, мы замтили въ 300 шагахъ влво отъ дороги непріятельскую колонну, которая могла напасть съ тылу на нашу линію, однако славные кирасиры 4-го и 7-го полковъ, стоявшіе на сто шаговъ впереди насъ, также узнали врага, и мы ясно разслышали команду: ‘Эскадроны! Влво, маршъ!’ Какъ только кирасиры прошли дорогу, началась стрльба, и непріятель пустился въ бгство.

Въ то же время мы сбросили на землю нашу поклажу и съ отчаяннымъ крикомъ побжали впередъ: ‘Кирасиры обстрливаютъ непріятеля влво отъ лса, впередъ со штыками!’ Нкоторые кричали: ‘Да здравствуетъ императоръ!’ а я: ‘Да здравствуютъ храбрецы изъ-подъ Полоцка!’ Атака сдлалась общей и была столь удачна, что мы взяли въ плнъ 2500 человкъ, изъ которыхъ дв трети были ранены, многіе убитые и тяжело раненые лежали на земл.

Посл этого настала тишина, продолжавшаяся около, часа. Мы раздавали патроны, прибывшіе наконецъ вмст съ Поляками.

Достойно удивленія, что при этой атак штыками мы почти ни одного человка не потеряли, за то было много убитыхъ и раненыхъ ружейными выстрлами.

Вторая непріятельская схватка продолжалась не доле получаса, какъ Поляки были отбиты и пододвинуты къ намъ, мы ихъ приняли въ нашу линію и снова открыли огонь. Мы удивлялись непріятельскимъ, хорошо направленнымъ, выстрламъ: лучшіе стрлки не могли бы намъ причинить больше вреда. Нашъ полкъ потерялъ въ этотъ день, кром двухъ начальниковъ, еще ю офицеровъ, другіе полки потеряли еще больше офицеровъ, чмъ мы. Несмотря на численный перевсъ непріятеля, мы сохранили нашу позицію до поздней ночи.

Число оставшихся въ живыхъ въ четырехъ Швейцарскихъ полкахъ равнялось къ вечеру (28-го числа) 300 человкамъ изъ 1300. Значитъ, тысяча нашихъ храбрецовъ и героевъ пали жертвами этого упорнаго сопротивленія. Какъ львы боролись они въ этотъ день, жизнь не имла для нихъ цны. Ангелъ смерти дйствовалъ безпощадно, смерть или спасеніе были лозунгомъ, и горды должны были быть эти храбрецы сознаніемъ, что они спасли большую армію отъ пораженія. Дивизіонный генералъ Мерл призналъ это самопожертвованіе въ словахъ, сказанныхъ вечеромъ посл битвы: ‘Храбрые Швейцарцы! Вы вс заслужили орденъ Почетнаго Легіона, я донесу объ этомъ императору’.

Потеря двухъ другихъ дивизій нашего второго армейскаго корпуса осталась мн неизвстною. Девятый армейскій корпусъ защищалъ на лвомъ берегу Березины отступленіе, перешелъ въ ту же ночь Березину, оставивъ дивизію Партоно (Parthoneaux), попавшуюся въ плнъ, и сломалъ мосты.

Непріятелю удалось занять на лвомъ берегу позицію, откуда онъ могъ направить разрушительный огонь на мосты, такъ что тысячи въ отчаянномъ безпорядк попадали въ Березину и таскали за собою другихъ. Тяжелая артиллерія, какъ и большая часть орудій средняго калибра наравн съ завоеванными орудіями, попала въ руки непріятеля. Только легчайшія полевыя орудія могли быть перетащены черезъ мосты. Безспорно, что наша дивизія имла въ этотъ день почетный постъ въ арміи, потому что если бы мы отдали непріятелю военную дорогу на правомъ берегу, то онъ черезъ полчаса стоялъ бы въ большомъ числ у мостовъ, такъ что вс оставшіеся еще на берегу попали бы въ плнъ. Я поэтому не могу понять дйствія Русскихъ въ этотъ день, тмъ боле, что генералъ Чичаговъ направилъ свой огонь на насъ только 28-го ноября, когда Витгенштейнъ и Московская армія въ Борисов уже гнали передъ собою маршала Виктора, и поэтому при Борисов нечего было бояться перехода. Онъ могъ бы направить весь свой армейскій корпусъ противъ насъ, чего онъ, насколько я знаю, не сдлалъ. Будь мы на ихъ мст, перехода не послдовало бы. Однимъ словомъ, мы спаслись сверхъ всякаго ожиданія.

Доказательствомъ, какъ опустошителенъ для насъ былъ непріятельскій огонь и какіе хорошіе стрлки были въ адмиральской арміи, можетъ служить слдующее. Посл послдней схватки, во время которой непріятельская линія большею частью попалась въ плнъ, я очутился позади нашей пордвшей линіи у одного дерева, обращенный спиной къ непріятелю. Командиръ Дингъ, капитанъ Гопфъ и гренадерскій лейтенантъ Герберъ (оба послдніе изъ второго полка) находились вблизи меня, такъ что мы попарно стояли другъ противъ друга на разстояніи нсколькихъ шаговъ. Мы были по поводу значительной потери въ очень дурномъ настроеніи духа, и такъ какъ не видно было боле ни одного генерала, то Цингъ думалъ, что намъ слдовало бы немного отойти, и сказалъ о томъ капитану Донатцу (изъ Граубюндена), стоявшему во глав третьяго полка, всего на 6 или 8 шаговъ отъ насъ. Однако я разслышалъ его отвтъ: ‘Я не имю приказа’. Такъ какъ Цингъ не хотлъ одинъ взять на себя отвтственность, то мы вс остались въ занятой позиціи. Испуганный ударомъ въ древесный стволъ, у котораго я стоялъ и который имлъ въ діаметр не боле половины фута, я оглянулся и увидлъ пулю, влетвшую въ самый стволъ, я разсмялся и замтилъ другимъ господамъ, что, не будь этого дерева, я лежалъ бы распростертымъ у ихъ ногъ. Не прошло пяти минутъ, какъ я снова сталъ въ прежней позиціи, и пуля пробила Гопфу правую ногу. Со словами: ‘Я получилъ свою долю’, онъ пытался уйти съ этого мста при помощи ружья. Не прошло посл этого четверти часа, какъ Герберъ сказалъ: ‘У меня пуля въ правой плечевой кости’, у него кровь начала сильно лить, и онъ, боле счастливый, нежели капитанъ Гопфъ, удалился. Теперь пришла очередь за командиромъ Цингомъ, ружейная пуля засла у него въ лвомъ плеч, такъ что онъ спиною упалъ на землю. Я подбжалъ къ нему, поднялъ его медленно на ноги, онъ былъ очень огорченъ, чувствуя, что его плечевая кость разстрляна. Цингъ просилъ, чтобы я его отвелъ и не оставлялъ. На это я ему отвтилъ: ‘Вы мой начальникъ, и ваши желанія для меня приказъ’. Я сообщилъ моимъ двумъ лейтенантамъ Тчуди и Швейцеру о случившемся и передалъ имъ присмотръ за нашими еще оставшимися гренадерами, посл чего съ Цингомъ удалился.

Не успли мы отойти сто шаговъ, какъ въ мой ранецъ сильно ударилась пуля. Когда мы удалились настолько, что пули не могли насъ достигать, командиръ Цингъ пожелалъ немного отдохнуть, и мы присли на дерев, лежавшемъ на земл. Вспомнивъ объ удар въ ранецъ, я немного былъ удивленъ, увидвъ въ немъ два отверстія отъ одной пули. Нсколько линій недоставало, чтобы я былъ раненъ.

По дорог въ амбулаторію мы встртились съ докторомъ-майоромъ Гейманомъ изъ перваго полка. Въ Цембин мы остановились въ большомъ амбар, въ которомъ нашли прислугу Цинга. Съ трудомъ я пробрался сквозь толпу людей къ штабъ-офицерской амбулаторіи, которую я нашелъ до того наполненной несчастными, что не было возможности еще кого-нибудь помстить. Оттуда я отправился въ императорскія конюшни, но и туда меня не пускали. Не въ состояніи найти крытое мсто, я возвратился разсерженный къ моему раненому съ непріятною встью, что онъ долженъ довольствоваться бивуакомъ подъ открытымъ небомъ, о завтрашнемъ же дн мы подумаемъ. При всемъ этомъ мы не были самыми несчастными: длинный амбаръ и значительная высота его спасали насъ отъ сильнаго свернаго втра. Въ амбар лежало больше двухъ сотъ раненыхъ унтеръ-офицеровъ и солдатъ, жалобные стоны которыхъ должны были выслушивать.

Холодъ съ каждымъ часомъ усиливался, нашъ огонь доставлялъ раненымъ мало тепла, и надо было позаботиться о дровахъ. Никто не считалъ возможнымъ пробраться чрезъ эту страшную массу и потомъ снова найти свое мсто. Вдругъ у меня блеснула мысль употребить въ дло крышку амбара. Тотчасъ дло довольно успшно выполнено, и у насъ оказались дрова’ конечно все это случилось при страшнйшихъ проклятіяхъ со стороны тяжело раненыхъ, однако я глухъ былъ къ ихъ крику, въ сознаніи, что только нужда заставила меня такъ поступить.

Въ ту же ночь и 29-го утромъ императоръ началъ отступленіе, 3000 труповъ покрывали наши бивуаки. Наставшіе холода и недостаточная медицинская помощь доконали многихъ раненыхъ.

Въ это утро я не могъ на разстояніи пяти шаговъ различить моихъ лучшихъ знакомыхъ, такъ какъ у меня въ глазахъ стало темно, и я долженъ былъ держаться за руку доктора-майора Геймана. Только но совершенно ровной дорог я могъ ходить безъ помощи. Гейманъ сказалъ мн, что эта слабость глазъ произошла оттого, что я четыре ночи не спалъ и на бивуакахъ слишкомъ долго смотрлъ на огонь, кром того вчерашній день, усиленное напряженіе и наступившій холодъ еще боле способствовали этому. Посл нсколько часового сна мн стало легче. Когда я дремалъ у огня, мн снилось, будто у второго лейтенанта Тчуди (изъ Гларуса) прострлена шея, что однако не мшало ему говорить. Не успли мы отойти отъ бивуака на полчаса, какъ Гейманъ сказалъ мн: ‘Вотъ Тчуди’. Мы очень обрадовались нашей встрч, и я, вспомнивъ о сн, спросилъ его, не раненъ ли онъ въ шею. Отвтъ былъ утвердительный, такъ что сонъ мой вполн подтвердился. Тчуди сказалъ намъ, что отъ послднихъ сдланныхъ выстрловъ онъ не чувствуетъ особенной боли. Мы должны были ему часто напоминать, чтобы онъ поменьше говорилъ.

——

Второй армейскій корпусъ, въ которомъ многіе съ 26-го оставались безъ пищи, все еще былъ въ авангард. Представьте себ несчастное положеніе этихъ въ живыхъ оставшихся. Несмотря на страшную нужду, они, какъ передавали, оказывали еще сильное сопротивленіе. Однако, когда съ каждымъ днемъ холодъ усиливался, и съ голодомъ становилась трудне борьба, наступили отчаяніе и неповиновеніе, оружіе было брошено, каждый отдльно заботился о своемъ пропитаніи. Кто имлъ деньги, тотъ могъ еще найти нкоторыхъ счастливцевъ, имвшихъ жизненные припасы и продававшихъ ихъ въ три-дорога, и покупать у нихъ необходимое. У кого денегъ не было, но была сила, тотъ отправлялся въ деревни на добычи. У кого силы не было, а тло было покрыто ранами, тотъ могъ питаться одной кониной. Сіи послдніе неизбжно подлежали смерти.

Несчастіе арміи, дошедшей съ императоромъ въ Москву, встртившей на пути туда деревни и города, частію сожженные Русскими, уничтожавшей все, что можно было найти, и теперь снова возвращавшейся по тому же пути, преслдуемой врагомъ и холодами, это несчастіе не поддается никакому описанію.

Гвардейцы, имвшіе полные кошельки золота, платили Наполеондоръ за полфунта черстваго хлба. Я лично нсколько разъ платилъ за ¹/₄ фунта плохоиспеченнаго хлба по 6 франковъ. За мсто у огня платили 4—6 франковъ, чему я и самъ

былъ свидтелемъ. Для этой цли уже въ первые дни разбирали дома, при чемъ дло не обходилось безъ кровавыхъ дракъ. Я часто видлъ враждующія партіи, державшіяся за оба конца длинныхъ дровъ, пока какая-нибудь партія не одолвала и захватывала ихъ, часто зажигались на половину разрушенные дома, и многочисленные толпы замерзшихъ отогрвались.

Не лучше поступали съ жилищами генераловъ, чаявшихъ найти хорошее убжище. Никакія сопротивленія и угрозы не могли справиться съ дикими, разъяренными толпами. Немногіе дома, уцлвшіе за ночь, длались утромъ жертвою пламени, доходило до того, что сознательно сжигали въ домахъ своихъ товарищей тяжелораненыхъ, не могшихъ въ силу тяжелыхъ ранъ и крайней слабости быстро спастись. Они еще добавляли: ‘Пусть горятъ, ихъ страданія скоро прекратятся смертью’. Многіе очень хорошіе люди не видли въ этомъ ничего безчеловчнаго, такъ какъ у нихъ ничего кром смерти не было впереди. Видли даже несчастныхъ, которые сами бросались добровольно въ огонь.

Мн и моимъ товарищамъ грозила въ третій вечеръ посл Березинской битвы такая же судьба. Въ тотъ же день мы посл восьмичасового пути пришли въ большую деревню, переполненную прибывшими до насъ толпами. На пути мы оставили много тысячъ народа. Я вошелъ въ залу помстья, наполненную офицерами 7-го кирасирскаго полка, замтилъ, что еще есть мсто для двухъ лицъ и просилъ присутствующихъ, чтобы они немного потснились, такъ какъ мн нужны два мста для раненыхъ. Мн отказали съ указаніемъ на то, что я могу раненыхъ уложить въ боковыхъ комнатахъ, а слугъ ихъ, кирасировъ, выслать. Случилось то, что я ожидалъ: слуги не хотли уступить намъ своего мста. На мои жалобы, что раненый полковникъ замерзнетъ на улиц, страшнымъ голосомъ кто-то закричалъ: ‘Кирасиры, выйдите или страшитесь моего гнва!’ Кирасиры конечно повиновались и прошли мимо насъ, посылая по нашему адресу страшныя проклятія. Въ комнат мы нашли немного брюквы, охотно нами съденной. Мы улеглись на покой. Глубокій сонъ овладлъ мною, однако какое страшное пробужденіе! Къ счастью я услышалъ крики: ‘Огонь, спасись, кто можетъ!’ Я быстро вскочилъ и бросился къ двери, въ которую ввалило пламя. Ползая на четверенькахъ вдоль стнъ залы, я усплъ выбраться наружу, на свжій воздухъ и, опомнившись, нигд не нашелъ моихъ товарищей. Немедленно хотлъ я броситься въ горящую залу, какъ на порог появился докторъ Гейманъ, вытаскивавшій раненыхъ за ноги. Такимъ образомъ мы вс спаслись.

Я былъ безъ чулокъ, башмаковъ, гамашъ, которые я снялъ, безъ шапки, въ снгу подъ открытымъ небомъ. Мой ранецъ, т.-е. все, что я еще имлъ, сгорлъ, только сабля осталась у меня. Это бдствіе заставило меня какъ ребенка плакать. Наши слуги были въ отсутствіи за провизіей и при возвращеніи нашли наше жилище сгорвшимъ. У доктора Геймана пропала лошадь, за которую ему предлагали раньше 6о дублоновъ, саней командира также не стало, остались только дв Русскія лошади. Въ моемъ бдственномъ костюм я провелъ полчаса, пока судьба не послала мн гренадера изъ гвардіи, имвшаго въ своемъ мшк пару башмаковъ, годныхъ на мои ноги и за которые онъ взялъ 6 франковъ. Другіе продали мн чулки, пару гамашъ и большой муслиновый шейный платокъ, которымъ я обвязалъ голову. Слуги скоро пришли съ санями, и мы могли продолжать нашъ путь.

Еще прежде, чмъ мы оставили это бдственное мсто, насъ увряли, что недостаетъ трхъ офицеровъ, бывшихъ въ зал, и что кирасиры, уступившіе намъ мсто, подожгли домъ. Этотъ случай можетъ служить достаточнымъ доказательствомъ, что за ужасы происходили на долгомъ 200 часовомъ пути. Я нсколько разъ былъ свидтелемъ, какъ варвары обирали своихъ товарищей, боровшихся со смертью. Въ первый разъ я съ саблей на-голо и угрожающими словами хотлъ прекратить это безчинство, но четыре буяна начали прицливаться въ меня, такъ что только бгствомъ мн удалось отъ нихъ спастись. По обимъ сторонамъ дороги лежали въ большомъ числ замерзшіе солдаты, испускавшіе духъ, имъ не оказано было состраданія и помощи. Этихъ несчастныхъ видли только фланговые, шедшіе посредин дороги должны были смотрть впередъ. Эта масса многихъ тысячъ людей, артиллеріи, телгъ, багажныхъ телгъ, саней, коней и т. н., сталкиваясь при узкомъ проход или на мосту, гибла безпощадно. Я знаю, что въ такихъ случаяхъ сотни и тысячи гибли, и по ихъ тламъ продолжался переходъ.

——

Черезъ Плешеницу и Вилику мы пришли въ Мднику. Между Мдникой и Вильной я оставилъ командира Цинга умирающимъ на рукахъ доктора Геймана. Посл полудня мы прибыли въ деревню, прилегавшую къ лсу. Здсь было не мене нсколькихъ тысячъ мародеровъ, нашедшихъ пищу, и казалось, что это мсто кормитъ голодающихъ. Наши слуги нашли въ одномъ мст спрятаннаго живого птуха, этотъ и нсколько картофелю были нашей пищей. Мы имли въ виду посл обда отправиться въ путь, но Цингъ заявилъ, что онъ не можетъ хать. Гейманъ сказалъ мн: ‘Съ Цингомъ плохо, также и съ Тчуди, который не говоритъ уже трое сутокъ’. Я выслушалъ это и прилегъ на три часа. Вдругъ я пробуждаюсь при страшныхъ крикахъ: ‘Казаки! Казаки!’ Въ первыя минуты испуга я выскочилъ изъ дома и вмст съ большой толпой побжалъ къ концу деревни. Такъ какъ казаковъ не видно было, то скоро все успокоилось. Оказалось, что другая партія мародеровъ завладла варочными котлами, при чемъ дло не обошлось безъ кулачнаго боя. Я снова возвратился въ свою квартиру и нашелъ тамъ всхъ, запаковавшихъ свои вещи, но изъ-за Цинга не пустившихся въ путь. Такъ какъ я ничмъ не могъ помочь, и другія обязанности ждали меня, то я заявилъ со слезами на глазахъ доктору майору Гейману, что я до сихъ поръ благополучно пробирался и что я не хотлъ бы быть пойманнымъ казаками, шныряющими въ окрестностяхъ, и быть отведеннымъ, и вообще, что я намренъ продолжать свой путь. Онъ отвчалъ мн, что я воленъ длать, что хочу и что докол Русскіе штыки не прогонятъ его, онъ не оставитъ Цинга. Довольный этимъ, я распрощался со всми. Цингъ и Тчуди подали мн руки, и я плакалъ объ ихъ печальной участи. Была ночь, луна свтила, когда я одинъ оставилъ домъ. Гейманъ провожалъ меня, мы обнялись, и я просилъ его, чтобы онъ остерегался плна.

Итакъ я былъ одинъ въ пути. Въ деревн кипла жизнь, вн ея царила гробовая тишина. Дорога была широка и ровна. Отъ времени до времени я встрчалъ знаки съ указаніемъ дороги, т.-е. еще не потухшіе огни, и только посл двухъ часового пути я издали увидлъ деревню, окруженную бивуачнымъ огнемъ, куда я прибылъ къ полуночи. Я тамъ нашелъ мсто у огня за 3 франка.

Признаюсь, что мн въ ночномъ пути было довольно жутко: я очень легко могъ попасться въ руки казаковъ или нашихъ армейскихъ оборванцевъ, обращеніе которыхъ со мною было бы вроятно незавидное. Желающимъ знать причину моего страха и удаленія отъ моего командира могу сообщить, что я имлъ при себ портретъ любимой невсты, портретъ, заставившій меня позаботиться о сохраненіи моей жизни, необходимой также другому дорогому существу.

——

Въ Вильн я снова встртился съ знакомыми, съ которыми, запасшись жизненными припасами, продолжалъ свой путь. Черезъ 1 ¹/₂ отъ Вильны по направленію къ Ковн мы встртили обозъ изъ 400 всевозможныхъ телгъ, который долженъ былъ остановиться изъ-за крутой и узкой дороги, всюду покрытой льдомъ, также изъ-за того, что нигд нельзя было пройти: начались здсь грабежи, и въ поджигательствахъ не было недостатка. Насъ было трое офицеровъ, мы имли хорошую Русскую лошадь, и на ней мшокъ съ припасами. Съ большимъ трудомъ удалось намъ привести лошадь на возвышеніе. Въ Ковн на Нман было много людей, и на улицахъ лежало много мертвыхъ, по которымъ приходилось шагать. Посл того какъ эти несчастные нигд не могли найти убжища, винные погреба доканали ихъ: толпами валили въ погреба, пили до опьяненія и засыпали на вки. Городъ средней величины и имлъ иныя красивыя зданія, которыя огонь пожралъ. Впослдствіи Русскіе захватили здсь въ плнъ 6—7000 оборванцевъ. Нашего полковника Рагусти видли въ послдній разъ въ отчаяннйшемъ положеніи въ этомъ город. Въ маленькой комнатк, въ которой я провелъ ночь, было немене сорока человкъ, простоявшихъ всю ночь на ногахъ, такъ какъ о лежаніи не могло быть рчи.

Казаки преслдовали насъ на дорог отъ Тильзита и Сталупенена, при чемъ вроятно многихъ забрали въ плнъ. 13-го декабря я оставилъ правый берегъ и продолжалъ свой путь по лвому берегу Нмана по направленію къ Тильзиту. 3—400 казаковъ помшали намъ переправиться черезъ рку, покрытую льдомъ на 6—10 футовъ.

Посл получаса ходьбы, мы пришли на дорогу, ведущую во внутреннюю Пруссію. Я и лейтенанты Абунди и Ширехеръ (изъ Граубюндена) избрали этотъ путь и повернулись спиной къ Нману. Черезъ 3 часа мы прибыли въ Пилкалленъ, гд бургомистръ насъ привтливо встртилъ и удержалъ у себя, такъ какъ мы были Швейцарцы. Отъ него мы узнали, что уже многіе изъ здшней арміи прошли мимо и что мы избрали лучшій путь, такъ какъ казаки на пути отъ Тильзита захватываютъ многихъ въ плнъ. Мы имли хорошія постели и на слдующее утро на саняхъ отправились въ Кенигсбергъ черезъ Червіентъ и Таппіанъ.

Хорошій пріемъ, оказанный намъ въ Пруссіи, какъ Швейцарцамъ, заставилъ насъ забыть наши бдствія. Въ Кенигсберг я былъ счастливъ при встрч съ гренадеромъ моей роты. Этотъ узналъ меня, несмотря на мое непрезентабельное одяніе и отсутствіе денегъ въ кошельк. Онъ меня тотчасъ спросилъ: ‘Господинъ лейтенантъ, нужны вамъ деньги?’ — ‘Конечно, если у васъ есть’. Я послдовалъ за нимъ въ его комнату, въ которой у него находился мшокъ, наполненный пятифранковыми монетами, награбленными имъ въ поход. ‘Ну, господинъ лейтенантъ, берите, сколько угодно’. Я предложилъ ему, чтобы онъ направился въ мою комнату и спряталъ деньги, такъ какъ я всмъ заявилъ, что онъ мой слуга, на что онъ тотчасъ согласился.

На 600 франковъ я обулся и одлся какъ слдуетъ и, спустя три дня, я, мой новый слуга и нашъ аудиторъ-лейтенантъ отправились на телгахъ сего послдняго въ Маріенбургъ, гд мы должны были, согласно приказу, собраться.

Мы тамъ дйствительно встртили майора Дюфрезна, который обрадовался, увидвъ насъ. Прежде чмъ пуститься въ дальнйшій путь, майоръ позволилъ мн отправиться въ Штеттинъ за моимъ чемоданомъ.

Я сдлалъ визитъ генералу Мерле и напомнилъ ему объ атак при Березин. ‘Да, мой другъ!’, сказалъ онъ, ‘вспоминаю объ этомъ, требуйте отъ меня, чего хотите, я вамъ не откажу’. На это я ему отвчалъ, что я уже 13 лтъ оберъ-лейтенантомъ. и что мн былъ бы пріятенъ капитанскій чинъ, хотя въ полку служатъ лейтенанты старшіе по лтамъ, нежели я. Онъ отвчалъ, что это не относится къ длу и что я получу желаемое и чтобъ я сказалъ майору немедленно ко мн явиться. 6 ноября 1813 года я получилъ эполеты капитанскіе, благодаря президенту Швейцаріи. Одновременно я былъ переведенъ во второй Швейцарскій полкъ.

Слдуетъ еще упомянуть о причин хорошаго пріема Швейцарцевъ Пруссаками на возвратномъ пути. При поход въ Россію расквартировка отъ Вислы до Нмана стала гражданамъ невыносимой, поэтому многіе корпуса вынуждены были ночью располагаться бивуаками, жизненные припасы должны были доставлять жители, не могшіе этого сдлать изъ-за бдности. Это вело къ насильственному грабежу осдлыхъ мирныхъ союзниковъ, въ которомъ Швейцарцы не принимали участія. Прійдя вечеромъ къ бивуакамъ, мы прежде всего разставляли часовыхъ. Отряды подъ предводительствомъ офицеровъ отправлялись къ начальнику мстности, и отъ него мы получали желаемое. Если бы Французы всегда такимъ же образомъ поступали, какъ мы, Швейцарцы, то не было бы постоянныхъ скандаловъ при расквартировкахъ, и ненависть Пруссаковъ къ Французамъ не была бы такъ сильна. Обстоятельства измнились и прежніе гордые Французы стали теперь бдными просителями. Непонятно, почему генералы допускали прежнія безчинства, я самъ былъ нсколько разъ свидтелемъ плача жителей, искавшихъ защиты у генерала, къ сожалнію только пожимавшаго плечами. Неудивительно поэтому, что Прусскіе народы впослдствіи возстали, какъ одинъ человкъ, противъ императора Наполеона и выказали немало мужества и храбрости въ дальнйшихъ походахъ.

КАЛЕНДАРЬ НАПОЛЕОНА

Битва при Березин и ея послдствія.

Записки Леглера.

Читайте также: