Бедность, как экономический принцип, Прудон Пьер-Жозеф, Год: 1861 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 27 минут(ы)

**БДНОСТЬ, КАКЪ ЭКОНОМИЧЕСКЙ ПРИНЦИПЪ (*).**

(Статья Прудона).

*) Въ третьемъ году, въ Брюссел, вышла, книга извстнаго французскаго экономическаго писателя Прудона: La guerre et la paix, recherches sur le principes et la constitution du droit des gens., 2 т. въ ней, какъ извстно, авторъ разсматриваетъ причины войнъ, преимущественно исторически, и старается доказать ихъ необходимость при извстномъ склад международныхъ отношеній. Вся первая часть и нсколько главъ второй посвящены изложенію политическихъ причинъ войны. Но авторъ съ самаго начала своего сочиненія не могъ не замтить, что кром этихъ, боле вншнихъ, политическихъ причинъ, каждая война, при боле глубокомъ ея изученіи, раскроетъ намъ свое гораздо важнйшее, внутреннее основаніе, съ чисто-экономическимъ характеромъ, общее для всхъ войнъ во всевозможныя историческія эпохи. Эта общая, глубокая причина — пауперизмъ. Во II и III главахъ IV книги II тома, переводъ которыхъ мы предлагаемъ читателямъ, Прудонъ, со свойственной ему горячей и увлекательной діалектикой, излагаетъ законы происхожденія пауперизма въ обществ и средства устранить его, разсматривая этотъ настоятельный современный вопросъ съ экономической, и преимущественно съ психологической точки зрнія. Эти главы, представляя въ книг отдльное, самостоятельное цлое, еще замчательне и тмъ, что сосредоточиваютъ въ себ всю экономическую теорію Прудона, о которой у насъ такъ часто упоминаютъ, къ сожалнію, не зная ея хорошенько и часто смшивая съ теоріями другихъ соціалистовъ. Поэтому мы полагали нелишнимъ познакомить русскую публику съ главными основаніями системы Прудона. Что же касается его книги О войн и мир вообще, то, какъ извстно, она гораздо слабе прежнихъ его сочиненій, полна нердко странныхъ парадоксовъ, софизмовъ и противорчій, непріятно поражаетъ многословіемъ и скудостью фактическихъ данныхъ. Объ этомъ у насъ было много говорено.

Ок. М—ій.

I.
Основныя начала политической экономіи, законы бдности и равновсія.

Первая, всеобщая и всегда настоятельная причина войны, какимъ бы образомъ и для чего бы она ни возгаралась — та же, которая побуждаетъ народы роиться, основывать отдаленныя поселенія, искать для излишка своего населенія земель и средствъ разселиться, это — недостатокъ продовольствія, говоря научнымъ языкомъ, нарушеніе экономическаго равновсія.

Цль и предметъ войны, съ этой новой точки зрнія, были бы для нападающаго — восполнить добычею мучительную бдность, для подвергшагося нападенію — защитить то, что онъ считаетъ своею собственностію, каковъ бы ни былъ способъ ея пріобртенія. Наконецъ, пауперизмъ — тутъ причина всякой войны. Вотъ изъ лучезарныхъ высотъ права мы низвержены въ бездну голода и зависти! Высокая по признанному за ней призванію творить правый судъ, война является безславной по тайной причин своего происхожденія. Выставляй, сколько угодно, свои трофеи, основанныя ею царства, освобожденные народы, эманцинированную совсть, завоеванныя льготы: дочь паутеризма, она иметъ мачихой сребролюбіе, а братомъ — преступленіе. Отгадываете ли теперь, почему война не можетъ осуществить своего идеала?

Тезисъ, который я предполагаю здсь развить, заключаетъ въ себ три вопроса:

1) Пауперизмъ, который я обвиняю во всхъ несчастныхъ послдствіяхъ войны, дйствительно ли можетъ быть по справедливости обвиненъ въ нихъ?

2) Въ чемъ и какъ обнаруживается вліяніе пауперизма на политику правительствъ?

3) Какая его роль въ международныхъ отношеніяхъ?

Я воздержусь отъ экономическихъ соображеній: понятно, что настоящія подтвержденія моего тезиса заключаются въ фактахъ, принадлежатъ исторіи.

Пусть не ослпляютъ насъ тщеславіе нашей роскошью и горячка нашихъ наслажденій: пауперизмъ столько же свирпствуетъ среди цивилизованныхъ народовъ, сколько и между полчищами варваровъ, а можетъ быть и сильне. Благосостояніе въ данномъ обществ не столько зависитъ отъ абсолютнаго количества накопленнаго богатства, всегда меньшаго, чмъ думаютъ, сколько отъ отношенія производства къ потребленію, а въ особенности — отъ распредленія продуктовъ. Теперь, такъ-какъ, по множеству причинъ, вычисленіе которыхъ здсь безполезно, ни у какого народа сила производства не можетъ сравниться съ силой потребленія, и такъ-какъ распредленіе продуктовъ производится еще гораздо неправильне ихъ произведенія и потребленія, то слдуетъ изъ этого всего, что неблагосостояніе повсемстно и постоянно, что общество, повидимому богатое, на самомъ дл бдно, словомъ, что вс страдаютъ отъ пауперизма: собственникъ, живущій рентою, такъ же какъ и пролетарій, который перебивается только трудомъ своихъ рукъ.

Это положеніе можетъ показаться парадоксальнымъ, и потому прошу позволенія еще на нсколько времени на немъ остановиться.

Изъ всхъ потребностей нашей природы, самая настоятельная — потребность въ пищ. Говорятъ, что есть нкоторые виды бабочекъ, непитающіеся: но он напитались въ состояніи личинки, да и ихъ существованіе недолговчно. Стоитъ ли брать ихъ символами жизни ангельской, свободной отъ ига тлеснаго? Пусть разршатъ это, если угодно, любители аналогій.

Какъ бы то ни было, человкъ раздляетъ общую участь животныхъ: онъ долженъ сть, т. е. потреблять, говоря экономически.

Вотъ нашъ первый законъ въ сфер экономической — грозный законъ, какъ Фурія преслдующій насъ, если мы не съумемъ съ умомъ выполнить его, точно такъ же, какъ если мы длаемся его рабами, жертвуя ему всми нашими прочими обязанностями. Этой-то необходимостью кормиться мы ближе всего подходимъ къ скоту, подъ ея вліяніемъ мы длаемся хуже скота, когда погрязаемъ въ разврат, или, застигнутые голодомъ, не боимся для его насыщенія прибгнуть къ обману, насилію, убійству. Однакожь, творецъ, избравшій для насъ этотъ образъ жизни, имлъ свои цли. Необходимость поддержанія жизни побуждаетъ насъ къ промышлености и труду: вотъ нашъ второй законъ. Но что же такое промышленость и трудъ? Дятельность, и физическая и умственная, существа, состоящаго изъ тла и духа. Не только трудъ нуженъ для сохраненія нашего тла, онъ еще необходимъ для развитія нашего духа. Все, чмъ владемъ мы, все что знаемъ, происходитъ отъ труда, ему обязаны мы всякой наукой, всякимъ искусствомъ, равно какъ и всякимъ богатствомъ. Философія есть только средство обобщать и возводить въ отвлеченность результаты нашего опыта, т. е. труда.

Сколько, повидимому, унижалъ насъ законъ потребленія, столько облагороживаетъ насъ законъ труда. Мы не живемъ исключительно жизнью духовною, потому что мы не исключительно существа духовныя, но трудомъ мы боле и боле одухотворяемъ (спиритуализируемъ) наше существованіе.

Здсь возникаетъ вопросъ, одинъ изъ самыхъ важныхъ — вопросъ, отъ разршенія котораго зависитъ и наше теперешнее благосостояніе и, если врить древнимъ миамъ — будущее.

Что нужно человку для потребленія? Слдовательно, сколько онъ долженъ, сколько можетъ производить? Сколько приходится ему трудиться?

Отвтъ на этотъ вопросъ будетъ нашимъ третьимъ закономъ.

Сперва замтимъ, что у человка способность потребленія безгранична, между тмъ, какъ произведенія — небезгранична. Это — въ природ вещей: потреблять, пожирать, разрушать — способность отрицательная, хаотическая, неопредленная, производить, создавать, организовать, давать бытіе или форму — способность положительная, которой законъ — число и мра, т. е. ограниченіе.

Осмотримся вокругъ: все иметъ свои предлы въ созданной природ, я хочу сказать — въ надленной формами. Обитаемый нами земной шаръ иметъ въ окружности 9,000 миль, вокругъ оси онъ вращается въ 24 часа, а вокругъ солнца — въ 365 дней съ четвертью. Вращаясь вокругъ своей оси, онъ поперемнно направляется обоими полюсами къ центральному свтилу. Его атмосфера не выше 20 миль, океанъ, покрывающій ⁴/₅ его поверхности, не достигаетъ, среднимъ числомъ, и 3,000 метровъ глубины. Свтъ, теплота, воздухъ и дождь отпускаются намъ въ достаточной!, количеств, безъ сомннія, по безъ излишка, даже скоре какъ будто ст, нкоторою бережливостью. Въ экономіи земнаго шара малйшее уклоненіе, въ ту или другую сторону, причиняетъ безпорядокъ. Такой же законъ управляетъ растеніями и животными. Обыкновенная продолжительность человческой жизни — не боле 70 лтъ. Быкъ ростетъ 6 лтъ, баранъ — два, устрица — три. Тополь 35 сантиметровъ въ діаметр бываетъ только въ 25 лтъ, дубъ такой же толщины — во сто лтъ. Хлбъ и большая часть воздлываемыхъ нами, идущихъ въ пищу, растеній, зрютъ въ одно время года. Во всемъ умренномъ пояс, наилучшемъ на земномъ шар, бываетъ ежегодно одна только жатва, а сколько пространствъ, на безводной части нашей планеты, недопускающихъ обработки, необитаемыхъ!

У человка же, пользующагося и распоряжающагося этими владніями, сила мускуловъ не достигаетъ, среднимъ числомъ, и десятой части одной паровой силы. Онъ не можетъ безъ истощенія себя дать въ день боле десяти часовъ полезнаго труда, а въ годъ боле 300 дней. Онъ дня не можетъ провести безъ пищи, онъ немогъ бы ограничиться половиной своего обыкновеннаго продовольствія. Въ начал, когда родъ человческій рдко населялъ землю, природа безъ труда удовлетворяла его нужды. Это былъ золотой вкъ, вкъ изобилія и мира, оплакиваемый поэтами съ тхъ поръ, какъ, вслдствіе размноженія человчества, стала боле и боле чувствоваться необходимость труда и бдность произвела раздоры. Теперь населенность во всхъ климатахъ сильно превышаетъ естественныя произведенія природы, и вполн справедливо можно сказать, что въ вк цивилизаціи, котораго достигъ человкъ съ незапамятныхъ временъ, онъ (т. е. человкъ) живетъ только тмъ, что удастся ему вырвать у земли упорнымъ трудомъ, in sudore vultus lui vesceris pane tuo (въ пот лица снси хлбъ твой). Вотъ это-то онъ называетъ производить, создавать богатство, такъ-какъ потребляемые имъ предметы имютъ для него цнность только но доставляемой ими польз и по затраченному на нихъ труду. Такъ что, въ этомъ развитіи условій благосостоянія изобиліе и богатство являются двумя противоположными полюсами, такъ-какъ изобиліе очень хорошо можетъ существовать безъ богатства, а богатство безъ изобилія, и такъ-какъ, слдовательно, оба эти условія выражаютъ именно противное тому, что они, повидимому, значатъ.

Стало быть, человкъ, въ состояніи цивилизаціи, получаетъ трудомъ то, что требуется для поддержанія его тла и развитія души, ни боле ни мене. Это строгое взаимоограниченіе нашего производства и потребленія есть то, что я называю бдностію, третій нашъ органическій законъ, данный природою и который не слдуетъ смшивать съ пауперизмомъ, о которомъ скажемъ ниже.

Здсь, я не долженъ скрывать, возстаетъ противъ меня общій предразсудокъ.

Природа, говорятъ, неисчерпаема, трудъ — все боле и боле производителенъ. Мы далеко еще не можемъ получить отъ земли, нашей старой кормилицы, всего, что она можетъ дать. Настанетъ день, когда изобиліе, ничего не теряя изъ своей цны, будетъ имть возможность назваться богатствомъ, слдовательно, когда богатство будетъ изобильно. Тогда у насъ будетъ разливанное море всякаго добра и мы будемъ жить въ мир и радости.

Значитъ, вашъ законъ о бдности ложенъ.

Человкъ любитъ обольщаться словами. Въ его философіи всего трудне будетъ ему всегда понимать собственный языкъ. Природа неисчерпаема въ томъ смысл, что мы въ ней безпрерывно открываемъ новыя полезности, но подъ условіемъ также безпрерывнаго возрастанія труда, что не противорчитъ правилу. Народы, самые промышленные, самые богатые — т, которые всего больше работаютъ.

Въ то же время, у нихъ же, по причинамъ, изложеннымъ ниже, нищета всего боле свирпствуетъ. Примръ этихъ народовъ нетолько не опровергаетъ закона, но именно подтверждаетъ его. Прогресъ же промышлености особенно явствененъ въ предметахъ непервой необходимости, для которыхъ намъ мене нужно прямое содйствіе природы. Но стоитъ только хоть чуть-чуть дойти до излишка этой категоріи произведеній, противъ пропорціи, опредленной для нихъ полученнымъ количествомъ продовольствій, тотчасъ они надаютъ въ цн, весь излишекъ считаемся за ничто. Здравый смыслъ, который сейчасъ, повидимому, гнался за богатствомъ, теперь противится тому, чтобы производство выходило за предлы бдности.

Изъ всего этого слдуетъ, что, въ видахъ безграничной силы потребленія и силы производства волею-неволею ограниченной, съ насъ требуется самая строгая экономія. Умренность, отсутствіе роскоши, хлбъ насущный, полученный насущнымъ же трудомъ, нищета, быстро наказывающая неумренность и лность — вотъ первый нашъ нравственный законъ.

Такимъ образомъ Творецъ, подчиняя насъ необходимости сть, чтобы жить, нетолько не позволяетъ намъ чревоугодія, какъ предполагаютъ гастрософы и эпикурейцы, но хотлъ довести насъ шагъ за шагомъ до жизни аскетической и духовной, онъ учитъ насъ умренности и порядку и заставляетъ любить ихъ. Наша участь — не наслажденіе, что бы ни говорилъ Аристиннъ: мы не получили отъ природы, да и не можемъ сами всмъ доставить ни промышленостью, ни искусствомъ, чмъ бы наслаждаться, въ той всеобъемлемости значенія, которую этому слову даетъ чувственная философія, полагающая въ наслажденіи наше высшее благо и конечную цль. У насъ нтъ другаго призванія, кром развитія нашего ума и сердца, и, чтобы въ этомъ помочь намъ, а въ случа необходимости, принудить, Провидніе предписало намъ законъ о бдности: Beati imaperes spiritu (блаженни нищіе духомъ). И вотъ также почему, по мннію древнихъ, умренность есть первая изъ четырехъ основныхъ добродтелей, почему, въ вк Августа, поэты и философы новаго духа времени, Горацій, Виргилій, Сенека прославляли золотую средину и проповдывали пренебреженіе роскоши, почему Христосъ, рчью еще боле трогательной, учитъ насъ просить у Бога, вмсто всякихъ богатствъ, хлбъ нашъ насущный.

Вс они поняли, что бдность есть принципъ общественнаго порядка и наше единственное земное счастье.

Фактъ, часто приводимый, но котораго настоящаго смысла, повидимому, не поняли, это — средній доходъ, на день и на человка, въ стран, напримръ, какъ Франція, находящейся въ самыхъ благопріятныхъ условіяхъ на земл. Лтъ тридцать тому назадъ, этотъ доходъ былъ опредленъ одними — въ 56 сант., другими — въ 69. Очень недавно одинъ изъ членовъ законодательнаго собранія, Авг. Шевалье, въ рчи о бюджет, опредлялъ весь доходъ народный въ 13 мильярдовъ, то-есть въ 98 сант. на день и человка. Но въ этомъ вычисленіи указали на ошибки въ разсчет и крупныя преувеличенія, такъ-что, повидимому, эту цифру 13 мильярдовъ нужно уменьшить, по крайней мр, на 1,500,000, что дастъ, на день и на человка, 87 сант. 5, а на семейство изъ 4-хъ лицъ 3 фр. 50 сант.

Допустимъ эту цифру. Семейство, состоящее изъ четырехъ лицъ, можетъ Лить на 3 фр. 50 сант. ежедневнаго дохода. Но, очевидно, роскоши не будетъ, мать и дочери не будутъ носить шелковыхъ платьевъ, отецъ не станетъ посщать трактировъ, въ случа недостатка работы, болзней, несчастныхъ случаевъ, въ случа если порокъ вкрадется въ семейную жизнь, окажется недочетъ и вскор нищета. Таковъ законъ, законъ строгій, котораго избгнуть никто, за исключеніемъ рдкихъ случаевъ, не въ силахъ иначе, какъ на счетъ другихъ — законъ, котораго приложеніе есть въ плат солдатамъ, морякамъ и вообще ремесленникамъ, и который, наконецъ, сдлалъ насъ тмъ, что мы теперь и что стоимъ. Бдность есть истинное провидніе человческаго рода.

Значитъ, доказано статистикой, что народъ, подобный французскому, поставленный въ самыя лучшія обстоятельства, производитъ, среднимъ числомъ, только то, что ему нужно. Можно сдлать т же выводы и для всякой другой страны: везд дойдемъ до заключенія, которымъ желательно было бы, чтобы вс прониклись, что условія существованія человка на земл — это трудъ и бдность, его призваніе — наука и справедливость, первая его добродтель — умренность. Жить немногимъ, работая много и безпрерывно учась — вотъ правило, примръ котораго подавать гражданамъ лежитъ на государств.

Не станутъ ли повторять, что этотъ доходъ 87 сант. 5 въ день и на человка не послднее вдь слово промышлености и что производство можетъ быть удвоено? Я возражу, что если производство удвоится, то и населеніе въ свою очередь не замедлитъ тоже удвоиться, что нисколько не измнитъ результата. Но разсмотримъ дло ближе.

Производство обусловливается и оправдывается потребностью. Слдовательно, есть естественное отношеніе между запросомъ на произведеніе и потребностью производителя. Чуть только уменьшись потребность — и трудъ уменьшится, и мы увидимъ, что уменьшится богатство: это неизбжно. Въ самомъ дл предположимъ, что при уменьшеніи потребности, производство останется то же: такъ-какъ тогда произведенія отъ меньшаго спроса понизятся въ цн, то выйдетъ, какъ будто часть этихъ продуктовъ вовсе не была произведена.

Потребности бываютъ двоякаго рода: первой необходимости и роскоши. Хотя невозможно провести между этими двумя категоріями потребностей никакого точнаго разграниченія, хотя ихъ границы не одинаковы для всхъ лицъ, все же разница между ними существенна, она узнается при сличеніи крайностей. Нтъ никого, кто бы, размышляя надъ обычнымъ ходомъ своей жизни, не могъ сказать, которыя изъ его потребностей составляютъ первую необходимость, а которыя роскошь.

Теперь, разсматривая существованіе, привычки и склонности, воспитаніе огромнаго большинства работниковъ, легко видть, что у нихъ трудъ бываетъ въ высшей степени напряженія, пока у него побудительной причиной служитъ необходимость, онъ быстро уменьшается и вскор совершенно прекращается, какъ только, удовлетворивъ требованіямъ первой необходимости, долженъ производить только для роскоши. Вообще, человкъ любитъ трудиться только надъ тмъ, что ему настоятельно полезно. Въ этомъ отношеніи онъ можетъ назваться представителемъ природы, которая ничего въ излишк не производитъ. Лаццарони, отказывающій во всякой услуг посл обда, представляетъ этому примръ. Черный, освобожденія котораго требуютъ, такъ же поступаетъ. Получивши необходимое, человкъ стремится къ покою, къ этому результату роскоши, первому и наиболе старательно оттискиваемому. Чтобы получить отъ него излишекъ труда, нужно бы удвоить, утроить его плату, платить ему за трудъ боле, чмъ онъ стоитъ, что противно даннымъ прибыльнаго производства, т. е. самимъ законамъ производства. И здсь тоже практика подтверждаетъ теорію. Производство развивается только тамъ, гд, вслдствіе увеличенія населенія, есть настоятельная потребность въ продовольствіи и, значитъ, постоянный запросъ на трудъ. Тогда плата за трудъ стремится больше понизиться, чмъ возвыситься, рабочій день удлинниться, чмъ укоротиться. Еслибы совершилось обратное движеніе, производство бы скоро остановилось.

Для увеличенія богатства, въ данномъ обществ, при той же цифр населенія, нужны три вещи: 1) дать массамъ работниковъ новыя потребности, чего можно достигнуть только развитіемъ вкуса и ума, иначе сказать — высшимъ образованіемъ, которое заставляетъ нечувствительно выйдти изъ положенія пролетарія, 2) боле и боле разумною организаціею труда и промышлености сберечь ихъ время и силы, и 3) съ той же цлью, прекратить паразитизмъ. Эти три условія развитія богатства приводятся къ слдующей формул: боле и боле равномрное распредленіе знанія, услугъ и произведеній. Это — законъ равновсія, наиважнйшій, можно сказать, единственный законъ политической экономіи, потому что вс другіе — только различныя его выраженія, и даже самый законъ бдности не боле, какъ его простое слдствіе.

Наука говоритъ, что въ этомъ план нтъ ничего неисполнимаго, напротивъ, только совокупному дйствію, хоть еще очень слабому, этихъ трехъ причинъ, воспитанія народа, совершенствованія промышлености и искорененія паразитизма, мы обязаны небольшимъ прогресомъ, совершившимся теченіе тридцати вковъ въ экономическомъ положеніи человчества.

Но кто же не видитъ, что если образованіемъ толпа рабочихъ поднимается на одну ступень въ цивилизаціи, въ томъ, что я назову умственною жизнію, если ея чувствительность длается впечатлительне, воображеніе утонченне, нужды многочисленне, нжне и живе (такъ-какъ потребленіе должно поставить себя въ соотношеніе съ этими новыми требованіями, слдовательно и трудъ на столько же увеличиться), положеніе длъ остается то же, т. е. человчество, развиваясь въ ум, добродтели и благодати, какъ говоритъ евангеліе, но всегда пріобртая только насущный хлбъ тла и духа, остается матеріально всегда бднымъ? Что происходитъ теперь во Франціи — служитъ этому доказательствомъ. Нтъ сомннія, что въ эти сорокъ лтъ производство очень усилилось, можетъ быть, оно относительно больше теперь, чмъ въ 1820. А между тмъ несомннно для всхъ, кто жилъ во время реставраціи, что вс сословія находятся въ гораздо большемъ матеріальномъ затрудненіи, чмъ при Лудовик XVIII. Отчего же это? Это оттого, что, какъ я сейчасъ сказалъ, нравы въ среднемъ и низшемъ сословіи утончились, и въ то же время, но причинамъ, которыя приведу ниже, вслдствіе большаго и большаго забвенія и нарушенія законовъ равновсія, пренебреженія законовъ умренности, бдность сдлалась обременительне и изъ благодтельной по природ своей сдлалась мучительной. Мы преувеличили излишекъ, теперь не имемъ и необходимаго. Еслибы нужно было подкрпить этотъ фактъ нкоторыми подробностями, я привелъ бы, въ паралель съ 60,000 патентами на изобртенія и усовершенствованія, выданными со времени изданія закона 1791, съ размноженіемъ паровыхъ машинъ, съ постройкой желзныхъ дорогъ, съ развитіемъ финансовой спекуляціи, удвоившійся государственный долгъ, бюджетъ государственный, дошедшій отъ одного мильярда до двухъ, цну квартиръ и всхъ предметовъ потребленія, отъ 50 процентовъ дошедшую до 100, стремленіе всего къ несомннной сухотк и къ вчному кризису.

Такимъ образомъ, по опредленію природы, всякій народъ, варварскій или цивилизованный, какія бы ни были его учрежденія и его правительство, бденъ и бденъ тмъ боле, чмъ боле удалился онъ отъ первобытнаго состоянія, то-есть изобилія, и подвинулся впередъ, посредствомъ труда, въ богатств. По мр того, какъ населеніе Соединенныхъ Штатовъ, въ настоящее время самое богатое землею, размножается и овладваетъ землей, при уменьшеніи естественныхъ произведеній, законъ труда длается боле настоятельнымъ и (безошибочный признакъ бдности) то, что давалось прежде даромъ, или почти даромъ, получаетъ цнность все боле и боле возвышенную, вслдствіе чего исчезаетъ первобытная безмездность, принципъ цнности беретъ верхъ, и уже начинаетъ образовываться пролетаріатъ… Подобное явленіе происходитъ въ Испаніи. Посл нсколькихъ вковъ оцпененія, Испанія вдругъ пробуждается на зовъ труда и свободы. Она принимается извлекать выгоды изъ своей земли, тотчасъ богатство бьетъ ключомъ отовсюду и для всхъ. Заработная плата возвышается очень просто, потому что платятъ земля и иностранцы. Но дайте населенію стать въ уровень съ этимъ богатствомъ — что можетъ случиться меньше, чмъ въ полвка — Испанія предстанетъ предъ вами, конечно, надо надяться, въ высшихъ условіяхъ нравственности, тмъ, чмъ она была отъ времени Изабеллы I до Изабеллы II, въ равновсіи, то-есть бдной.

Такимъ образомъ — замтитъ мн сейчасъ какой нибудь фанатическій поклонникъ Маммона — всякіе наши труды безполезны. Эти національныя предпріятія, эти исполинскія работы, эти дивныя машины, эти плодотворныя изобртенія, эта слава промышлености — все это служитъ только къ обнаруженію нашего безсилія, и мы умно сдлаемъ, если отъ нихъ откажемся.

Орудія нищеты, чистый обманъ! Къ чему потть и изъ кожи лзть, если мы нашимъ трудомъ можемъ достигнуть только необходимаго?

Мудрость заключается въ пошлости средствъ, въ узкости замысловъ, въ мелочной жизни, въ маленькомъ хозяйств. Право, благородно же ваше призваніе: отнимать бодрость духа, опошливать умы, охлаждать увлеченія, длать безплодными геніевъ — вотъ ваша нравственность, вотъ ваша цивилизація, вашъ миръ! А, если такимъ-то образомъ вы предполагаете освободить насъ отъ воины, мы лучше согласимся тысячу разъ подвергнуться ея невзгодамъ. Заплатимъ, если нужно, еще мильярдъ на бюджетъ, только бы намъ оставили очарованіе нашей промышлености, иллюзіи нашихъ предпріятій.

Тому, кто бы мн высказалъ подобныя вещи, я бы возразить: долой маску! Узнаютъ васъ по вашей реторик, шарлатанъ промышлености, биржевой пиратъ, финансовая язва, низкій тунеядецъ. Да, убирайтесь, освободите трудъ отъ вашего гнуснаго присутствія. Поэтому что вашему царствованію приходитъ конецъ, и если вы не умете ударить палецъ-о-палецъ, вы рискуете умереть съ голоду.

Простодушнымъ же, которыхъ всегда соблазняетъ краснорчіе протеста, я скажу: какъ же вы не понимаете, что если было время, когда земледлецъ требовалъ отъ заступа все ему необходимое, позже, когда человчество размножилось, онъ долженъ былъ съ тмъ же требованіемъ обратиться уже къ плугу и что, вслдствіе того же развитія, онъ въ наши дни поставленъ въ необходимость того же требовать отъ механики, кораблей и локомотивовъ? Разсчитали ли вы, сколько нужно богатства, чтобы содержать на поверхности 28,000 кв. миль 37 мильйоновъ людей? Работайте же, потому что чуть только залнитесь, впадете въ нищету, и вмсто мечтательной роскоши, не получите даже крайне необходимаго. Работайте, увеличивайте, развивайте ваши средства, изобртайте машины, отъискивайте удобреніе, аклиматизируйте животныхъ, воздлывайте новыя питательныя растенія, вводите дренажъ, разводите лса, обработывайте нови, поливайте, очищайте, разводите рыбу въ вашихъ ркахъ, ручьяхъ, прудахъ и даже болотахъ, открывайте копи каменнаго угля, очищайте золото, серебро, платину, плавьте желзо, мдь, сталь, свинецъ, олово, цинкъ, пеките, прядите, шейте, длайте мебель, посуду, въ-особенности бумагу, перестроивайте дома, открывайте новые рынки, производите обмны и революціи въ байкахъ. Все это вамъ нипочемъ. Но производить — это еще не все: нужно, какъ я уже указывалъ вамъ, чтобы услуги были распредлены между всми, смотря по способностямъ каждаго, и плата каждому работнику пропорціональна его производству. Безъ этого равновсія, вы останетесь въ нищет и ваша промышленость станетъ бдствіемъ. Вотъ, когда вы все сдлаете, и энергіей вашего производства и правильностью вашего распредленія, чтобы разбогатть, вы къ удивленію увидите, что въ дйствительности трудомъ только едва можете поддержать жизнь и что вамъ нечмъ даже отпраздновать двухдненую масляницу. Вы спрашиваете, не обусловливаетъ ли этотъ промышленный прогресъ, всегда подчиненный закону необходимости, рядомъ съ заботой о доставленіи продовольствія боле многочисленному населенію, улучшенія въ быт отдльныхъ личностей? Безъ сомннія, есть улучшеніе въ индивидуальной жизни: но въ чемъ оно состоитъ? Со стороны ума — въ развитіи знанія, справедливости, идеала, со стороны плоти — въ боле изысканномъ потребленіи, въ соотношеніи съ образованіемъ, даннымъ уму.

Лошадь стъ свой овесъ, волъ — свое сно, свинья — свои желуди, курица — свои зернышки. Они не мняютъ пищи и это ихъ нимало не безпокоитъ. Я видлъ, какъ деревенскій работникъ питался ежедневно все однимъ чернымъ хлбомъ, все тмъ же картофелемъ, тою ш полентою, не страдая, повидимому, отъ этого: онъ худлъ только отъ излишка труда. Но цивилизованный работникъ, первый получившій лучъ озаряющаго слова, нуждается въ разнообразіи пищи. Онъ потребляетъ хлбъ, рисъ, маисъ, овощи, говядину, рыбу, яица, плоды, молоко, иногда вино, пиво, квасъ, медъ, чай, кофе, солитъ свои питательныя вещества, приправляетъ ихъ, разнообразно приготовляетъ. Вмсто того, чтобы просто одваться въ баранью шкуру, или медвжью, высушенную на солнц, онъ употребляетъ одежду, вытканную изъ льна, пеньки, или бумаги, употребляетъ блье и фланель, одвается лтомъ такъ, а зимой иначе. Его тло, не мене крпкое, но образованное боле чистой кровью, выраженіемъ высшаго развитія его духа, требуетъ заботъ, безъ которыхъ обходится дикарь. Вотъ прогресъ: но это не мшаетъ человчеству оставаться бднымъ, потому что у него всегда есть только необходимое, и не имть возможности дня прогулять, безъ того, чтобы тотчасъ же не почувствовался голодъ.

Можете ли, стало быть, сдлать такъ, чтобы человкъ далъ среднимъ числомъ боле 10 или 12 часовъ работы въ сутки? Можете ли сдлать, чтобы 80 человкъ замнили 100, или чтобы семейство, получающее 3 фр. 50 сантимовъ дохода, издерживало 5 фр.? Вотъ вы точно такъ же не можете сдлать, чтобы ваши магазины, складочныя мста, доки, содержали товаровъ больше, чмъ сколько у нихъ спрашиваютъ, больше, чмъ могутъ купить 9 мил. семействъ, пользующихся среднимъ доходомъ отъ 11 до 12 мильярдовъ, произведеніемъ ихъ рукъ. Данте полдюжины рубашекъ, суконный кафтанъ, платье на перемну, пару башмаковъ всмъ нуждающимся, и увидите — много ли у васъ останется. Тогда вы мн скажете, пользуетесь ли изобиліемъ, плаваете ли въ богатств. Это городское щегольство, эти колоссальныя имущества, эти государственныя великолпія, этотъ бюджетъ ренты, войска, публичныхъ работъ, эти доходы поземельные, этотъ ‘liste civile’, этотъ шумъ и трескъ банковъ, биржи, мильйоновъ и мильярдовъ, эти упоительныя наслажденія, разсказы о которыхъ порою и до васъ доходятъ — все это васъ ослпляетъ, и заставляя васъ вровать въ богатство, печалитъ васъ вашей собственной бдностью. Но подумайте же, что это великолпіе есть вычетъ изъ скудной средней величины 3 фр. 50 сант. дохода семейства изъ 4-хъ лицъ въ день, что это — поборъ изъ произведенія работника, еще до опредленія заработанной платы. Бюджетъ арміи — поборъ съ труда, бюджетъ ренты — поборъ съ труда, бюджетъ собственности — поборъ съ труда, бюджета банкира, предпринимателя, негоціанта, чиновника — поборы съ труда, слдовательно: бюджета роскоши — поборъ съ необходимаго. Значитъ, не жалйте же, принимайте, какъ подобаетъ мужу, данное вамъ положеніе и скажите себ, что счастливйшій человкъ тотъ, который уметъ лучше всего быть бднымъ. Древняя мудрость предвидла эти истины. Христіанство опредлило первое, положительнымъ образомъ, законъ бдности, приводя его, однакожь, какъ вообще свойственно всякому религіозному ученію, въ соотношеніе съ духомъ своей теологіи. Противодйствуя языческимъ наслажденіямъ, оно не могло взглянуть на бдность съ настоящей точки зрнія, оно представило ее страдающею въ воздержаніи и постахъ, грязною въ монахахъ, проклятую небомъ въ покаяніяхъ. За исключеніемъ этого, бдность, превознесенная евангеліемъ, есть величайшая истина, которую проповдывалъ людямъ Христосъ.

Бдность прилична, ея одежда не изодрана, какъ плащъ циника, ея жилище чисто, здорово и покойно, уютно, она мняетъ блье покрайней мр разъ въ недлю, она ни блдна, ни проголодавшаяся. Подобно товарищамъ Даніила, она здорова, питаясь овощами, у нея есть насущный хлбъ, она счастлива.

Бдность не есть довольство: это было бы уже для работника порчею. Не годится человку наслаждаться довольствомъ, напротивъ, нужно, чтобъ онъ всегда чувствовалъ жало нужды. Довольство было бы боле, чмъ порчею: оно было бы рабствомъ, а важно, чтобы человкъ могъ, на всякій случай, стать выше нужды и даже, такъ сказать, обойтись безъ необходимаго. Но, несмотря на это, бдность иметъ таки и свои задушевныя радости, свои невинные праздники, свою семейную роскошь, роскошь трогательную, которую ярче обрисовываетъ обыкновенная умренность и простота въ хозяйств.

Ясно, что и думать нечего избгнуть этой бдности, закона нашей природы и нашего общества. Бдность есть добро, и мы должны разсматривать ее, какъ принципъ нашихъ радостей. Разсудокъ повелваетъ намъ соображать съ ней нашу жизнь, простотою нравовъ, умренностью въ наслажденіяхъ, прилежаніемъ въ труд, безусловнымъ подчиненіемъ нашихъ наклонностей и желаній справедливости.

Какъ же теперь случается, что эта же бдность, которой предметъ — возбужденіе въ насъ добродтели и упроченіе всеобщаго равновсія, возстановляетъ насъ другъ противъ друга и возжигаетъ войну между народами? Это мы постараемся раскрыть въ слдующей глав.

II.
Иллюзія богатства. Начало и всеобщность пауперизма.

Назначеніе человка на земл совершенно духовное и нравственное, это назначеніе требуетъ отъ него умреннаго образа жизни. Относительно силы потребленія, безконечности желаній, роскоши и великолпія идеала, средства человчества очень ограничены, оно бдно и должно быть бднымъ, потому-что безъ этого оно впадаетъ, вслдствіе обмана чувства^ и соблазна ума, въ животность, развращается тлесно и душевно, и теряетъ, вслдствіе самаго наслажденія, сокровища своей добродтели и своего генія. Вотъ законъ, который предписывается намъ нашимъ земнымъ положеніемъ, и который доказывается и политической экономіей, и статистикой, и исторіей, и нравственностью. Народы, преслдующіе, какъ высшее благо, матеріальное богатство и доставляемыя имъ наслажденія, принадлежатъ къ падающимъ народамъ. Прогресъ, или совершенствованіе нашего рода весь заключается въ справедливости и философіи.* ‘Увеличеніе благосостоянія занимаетъ въ немъ мсто не столько, какъ награда и средство къ счастью, сколько какъ выраженіе пріобртенной нами науки и символъ нашей добродтели. Предъ этой дйствительностью вещей навсегда распадается теорія сенсуалистовъ, уличенная въ противорчіи съ общественнымъ назначеніемъ.

Если бы мы жили, какъ совтуетъ евангеліе, въ дух радостной бдности, самый совершенный порядокъ царствовалъ бы на земл. Не было бы ни порока, ни преступленія, трудомъ, разумомъ и добродтелью люди образовали бы общество мудрецовъ, они наслаждались бы всмъ благоденствіемъ, на какое только способна ихъ природа. Но этого не можетъ быть въ настоящее время, этого не видно было ни въ какія времена, и именно вслдствіе нарушенія двухъ нашихъ величайшихъ законовъ — бдности и умренности.

Вышедшій изъ изобилія первыхъ временъ, принужденный работать, научившись опредлять цнность вещей потраченнымъ на нихъ трудомъ, человкъ поддался горячк богатствъ, это значило съ перваго же шагу сбиться съ дороги.

Человкъ вруетъ въ то, что онъ называетъ богатствомъ, также какъ онъ вруетъ въ наслажденіе и во вс иллюзіи идеала. Именно вслдствіе того, что онъ обязанъ производить то, что потребляетъ, онъ смотритъ на накопленіе богатствъ и на вытекающее изъ него наслажденіе, какъ на свою цль. Эту-то цль онъ преслдуетъ съ жаромъ: примръ нкоторыхъ обогатившихся увряетъ его, что доступное нкоторымъ, доступно всмъ, если бы это было иначе, онъ бы счелъ это противорчіемъ въ природ, ложью провиднія. Сильный этимъ заключеніемъ своего ума, онъ воображаетъ, что на сколько угодно можетъ увеличивать свое имущество и отъискать, посредствомъ закона цнностей, первобытное изобиліе. Онъ копитъ, собираетъ, наживается, его душа насыщается, упивается въ иде. Настоящій вкъ проникнутъ этимъ врованіемъ безумне всхъ тхъ, которыя оно иметъ притязаніе замнить. Изученіе политической экономіи, науки самой новой и еще очень мало понятой, доводитъ до него умы, школы соціалистовъ другъ передъ другомъ щеголяли въ этой оргіи сенсуализма, правительства, сколько могутъ, благопріятствуютъ полету и служенію матеріальнымъ интересамъ, сама религія, столь суровая нкогда въ своемъ язык, какъ будто тоже ихъ поддерживаетъ. Создавать богатство, копить деньги, обогащаться, окружать себя роскошью — сдлалось везд главнымъ правиломъ нравственности и правительства. Дошли до заявленія, что лучшее средство сдлать людей добродтельными, прекратить пороки и преступленіе — распространить везд комфортъ, утроить или учетверить богатство, тому, кто разсчитываетъ на бумаг — и мильйоны ни но чемъ! Наконецъ, этой покой этикой пріучились разжигать сребролюбіе, вопреки тому, что гласили древніе нравоучители, а именно: что прежде нужно сдлать людей умренными, цломудренными, скромными, научить ихъ жить немногимъ и довольствоваться своей долею и что уже тогда все пойдетъ хорошо въ обществ и государств. Можно сказать, что въ этомъ отношеніи общественное сознаніе было, такъ сказать, опрокинуто вверхъ дномъ: каждый теперь можетъ видть, какой получился результатъ отъ этого страннаго переворота. Между тмъ очевидно всякому, кто когда нибудь размышлялъ хоть немного надъ законами экономическаго порядка, что богатство, такъ же какъ и цнность, не столько означаетъ дйствительность, сколько отношеніе: отношеніе производства къ потребленію, предложенія къ спросу, труда къ капиталу, продукта къ заработной плат, нужды къ дйствію и пр.— отношеніе, имющее родовымъ, типическимъ выраженіемъ средній день работника, разсматриваемый съ двухъ сторонъ, издержекъ и продукта. Рабочій день — вотъ въ двухъ словахъ торговая книга общественнаго имущества, измняющаяся noвременамъ, но въ гораздо боле узкихъ предлахъ, чмъ обыкновенно думаютъ, въ актив открытіями и слдствіями промышленности, торговли, добыванія сырыхъ матеріаловъ, земледлія, колонизаціи и побды, въ пассив же повальными болзнями, дурными жатвами, революціями и войнами.

Изъ этого понятія о рабочемъ дн слдуетъ, что общее производство, выраженіе вмст взятаго, общаго труда, ни въ какомъ случа не можетъ сколько нибудь замтно превзойти общую необходимую потребность, то, что мы назвали хлбомь насущнымъ. Мысль удвоить, утроить производство страны, какъ удвоиваютъ и утроиваютъ заказъ у фабриканта холста или сукна, не обращая вниманія и не принимая въ разсчетъ пропорціональнаго увеличенія труда, капитала, населенія и рынка, въ особенности не принимая въ разсчетъ рука-объ-руку идущаго развитія ума и нравовъ, что требуетъ наиболе заботъ и всего дороже стоитъ — эта мысль, говорю, еще безразсудне квадратуры круга: это — противорчіе, безсмыслица. Но вотъ это именно массы отказываются понять, экономисты разъяснить, и объ этомъ правительства весьма благоразумно умалчиваютъ. Производите, обработывайте дла, обогащайтесь — это ваше единственное прибжище, теперь, когда вы не врите ни въ Бога, ни въ человчество.

Слдствія этой иллюзіи, и неотразимо слдующаго за ней горька, то разочарованія — раздраженіе желаній, пробужденіе въ бдномъ и въ богатомъ, въ работник и въ тунеядц, неумренности и алчности, потомъ, когда прійдетъ разочарованіе — возбужденіе въ немъ негодованія на свою злую долю, ненависти къ обществу и, наконецъ, доведеніе его до преступленія и войны. Но что доводитъ безпорядокъ до высочайшей степени, это — чрезмрное неравенство въ распредленіи продуктовъ.

Въ предъидущей глав мы видли, что по всей вроятности весь доходъ Франціи не превышаетъ 87 ¹/₂ сантимовъ въ день на человка. Восемьдесятъ-семь съ половиной сантимовъ въ день на человка — вотъ что ныньче позволительно считать доходомъ, то-есть среднимъ продуктомъ, слдовательно и среднимъ потребленіемъ Франціи, выраженіемъ ея точной потребности.

Еслибы этотъ доходъ, какъ онъ ни кажется незначительнымъ, былъ упроченъ за каждымъ гражданиномъ, другими словами — еслибы каждое французское семейство, состоящее изъ отца, матери и двухъ дтей, пользовалось доходомъ въ 3 фр. 50 сан., еслибы, по крайней мр, minimum не доходилъ, для бдныхъ семействъ, всегда очень многочисленныхъ, дале 1 фр. 75 сан., половины 3 фр. 50 с., и maximum не возвышался для богатыхъ, всегда гораздо малочисленнйшихъ, дале 15-ти или 20-ти фр., предполагая, что всякое семейство произвело то, что нужно для потребленія — нищеты нигд бы не было, народъ наслаждался бы неслыханнымъ благосостояніемъ, его богатство, совершенно правильно распредленное, было бы несравненно, и правительство имло бы полное право хвалиться постоянно возрастающимъ благосостояніемъ страны.

Но разница между имуществами въ дйствительности далеко не такъ мала, самыя бдныя семейства далеко не могутъ добиться до дохода даже въ 1 фр. 75 с., а самыя богатыя ршительно не желаютъ получать только вдесятеро столько. Но новйшимъ вычисленіямъ одного ученаго и добросовстнаго экономиста, большая часть бретонскаго населенія не можетъ издержать ежедневно и на человка боле 25 сант., а это населеніе, прибавляетъ онъ — не считается недостаточнымъ. Съ другой стороны извстно, что многія состоянія возвышаются нетолько до 10-ти, или до 15-ти фр. дохода на день и на семейство, но до 50-ти, 100, 200, 500, 1000, говорятъ и о такихъ, которыя имютъ дохода 10,000 въ день. Интересный фактъ, что со времени необыкновеннаго толчка, даннаго предпріятіямъ, нкоторые антрепренры, вроятно считая богатство для насъ всхъ уже упроченнымъ, и желая заране заплатить себ за свою иниціативу, начали присуждать себ кто одинъ мильйонъ, кто два, десять, двадцать, тридцать, пятьдесятъ и восемьдесятъ. Это значитъ, что суля намъ на будущее время золотыя горы навки вчные, они взимаютъ съ общества поборъ отъ ста до тысячи процентовъ. Что же касается до страны, безмолвно переносящей эти насилія, истощеніе финансовъ, застой въ длахъ, постоянное возрастаніе долговъ — все это показываетъ ей ясно, чего она должна ждать отъ этихъ мечтаній о золотыхъ горахъ.

Теперь, откуда же это столь поразительное неравенство?

Въ немъ можно бы обвинить алчность, которая не останавливается ни предъ какимъ мошенничествомъ, невжество въ законахъ цнности, торговый произволъ, и прочее. Конечно, и эти причины не безъ вліянія, но, въ нихъ нтъ ничего органическаго и он не могли бы долго противостоять общему порицанію, еслибы вс он не коренились въ одномъ принцип, боле глубокомъ, боле почтенномъ, приложеніе котораго и производитъ все зло.

Этотъ принципъ тотъ же, что побуждаетъ насъ искать богатства и роскоши и развиваетъ въ насъ славолюбіе, тотъ же, который порождаетъ право силы, впослдствіи право ума, и напослдокъ даже право труда: это — чувство нашего личнаго достоинства и значенія — чувство, производящее уваженіе къ ближнему и къ цлому человчеству и составляющее справедливость.

Слдствіе этого принципа человческаго достоинства, исходной точки всякой справедливости, но принципа, который даетъ дйствительно настоящую справедливость только при продолжительномъ изученіи совсти и разума — и такъ слдствіе его то, что прежде всего мы нетолько во всемъ предпочитаемъ себя другимъ: мы еще распространяемъ это произвольное предпочтеніе на тхъ, кто намъ нравится. и которыхъ мы называемъ своими друзьями.

У самаго справедливаго человка есть расположеніе цнить ближняго и помогать ему, не по его достоинствамъ, а по сочувствію, которое внушаетъ его личность. Это-то сочувствіе порождаетъ дружбу — дло такое святое, оно-то снискиваетъ намъ покровительственное расположеніе — дло по своей природ столь же свободное, какъ и довріе, и въ которомъ еще нтъ ничего несправедливаго, но которое вскор порождаетъ послабленія, лицепріятія, шарлатанство, общественныя различія и касты. Прогресъ труда и развитіе общественныхъ отношеній одни могли намъ указать, что во всемъ этомъ справедливо, а что — нтъ, одинъ жизненный опытъ могъ намъ показать, что если въ нашихъ отношеніяхъ къ ближнимъ можетъ быть допущено нкоторое значеніе дружественнаго сочувствія, то всякое лицепріятіе должно исчезнуть предъ экономической справедливостью, и что, если гд нибудь иметъ значеніе равенство предъ закономъ, такъ это — когда дло идетъ о вознагражденіи за трудъ, такъ это — въ распредленіи услугъ и продуктовъ.

Преувеличенно-высокое мнніе о насъ самихъ, злоупотребленіе личныхъ отношеній — вотъ отчего мы нарушаемъ законъ экономическаго распредленія, и это-то нарушеніе, соединяясь въ насъ съ стремленіемъ къ роскоши, порождаетъ пауперизмъ — явленіе еще плохо изслдованное, но котораго разрушительное вліяніе на общества и государства признаютъ вс экономисты.

Постараемся отдать себ въ немъ отчетъ.

Бдность есть законъ нашей природы, который, заставляя насъ производить то, что мы должны потребить, однакожь не даетъ намъ за трудъ ничего боле самаго необходимаго. Въ стран, подобной Франціи, это необходимое выражается среднимъ числомъ, по новйшимъ даннымъ, тремя фр. пятидесятью сан. на семейство и на день, причемъ можно предположить minimum въ 1 фр. 75 с., а maximum въ 15 фр. Понятно, что по мстностямъ и обстоятельствамъ эти величины могутъ измняться.

Отсюда слдующее положеніе, столько же врное, сколько и парадоксальное: нормальное состояніе человка, въ цивилизаціи, есть бдность. Сама но себ, бдность — не несчастье: можно бы назвать ее, по примру древнихъ, безбднымъ существованіемъ, еслибы подъ нимъ въ обыкновенномъ язык не понимали состояніе имущества, хотя и недоходящее до богатства, но тмъ не мене позволяющее воздерживаться отъ производительнаго труда.

Пауперизмъ есть бдность ненормальная, дйствующая разрушительно. Какой бы ни былъ частный случай, производящій его, онъ всегда состоитъ въ недостатк равновсія между продуктомъ человка и его доходомъ, между его издержками и потребностями, между мечтами его честолюбія и силою его способностей, стало быть, между положеніями гражданъ. Будь онъ ошибкой со стороны отдльныхъ лицъ, или учрежденій, порабощенія или предразсудка, онъ все-таки есть нарушеніе экономическаго закона, который, съ одной стороны, обязуетъ человка работать для поддержанія жизни, съ другой — соразмряетъ производство съ потребностями. Напримръ, работникъ, неполучающій въ обмнъ на свой трудъ наименьшаго общаго средняго дохода, положимъ, 1 фр. 75 сант. въ день для него и семейства, принадлежитъ къ пауперизму. Онъ не можетъ, съ помощью своей недостаточной платы, возстановить свои силы, поддержать свое хозяйство, воспитать своихъ дтей, а еще меньше — развить свои умственныя способности. Нечувствительно онъ впадаетъ въ сухотку, въ деморализацію, въ нищету. И это нарушеніе, повторяю, есть фактъ существенно-психологическій, оно иметъ источникъ, съ одной стороны, въ идеализм нашихъ желаній, съ другой — въ преувеличенномъ чувств нашего собственнаго достоинства и въ малой оцнк нами достоинства другихъ. Этотъ-то духъ роскоши и аристократизма, вчно живущій еще въ нашемъ такъ-называемомъ демократическомъ обществ, и длаетъ обмнъ продуктовъ и услугъ обманчивымъ, вводя въ него лицепріятіе, онъ, вопреки закону цнностей, даже вопреки праву силы, безпрерывно своей всеобщностью замышляетъ увеличить богатства своихъ избранниковъ безчисленными частичками, похищенными отъ платы всмъ.

Факты, которыми въ общей экономіи проявляется это ложное распредленіе, разнообразны, смотря но мстностямъ и обстоятельствамъ, но всегда они выражаются недостаточностью задльной платы, въ сравненіи съ потребностями работника. Упомянемъ только о главнйшихъ:

а) Развитіе тунеядства, размноженіе должностей и промысловъ роскоши. Это — состояніе, къ которому мы вс стремимся, всею силою нашей гордости и нашей чувственности. Каждый хочетъ жить на счетъ всхъ, занимать синекюру, не предаваться никакой промышлености, или получать за свои услуги вознагражденіе, несоразмрное съ общественною пользою, только такое, какое можетъ дать фантазія, преувеличенное мнніе о талант и прочее. Эти тунеядцы, работники роскоши, считаются сотнями тысячъ.

b) Непроизводительныя предпріятія, несущественныя, безъ отношенія къ сбереженію. Чмъ являются граждане въ частной жизни, необходимо, чтобы тмъ же было въ свою очередь и государство: это доказываетъ примръ древней Греціи, императорскаго Рима, Италіи посл возрожденія. Въ особенности слдуетъ здсь замтить, что расходы растутъ съ уменьшеніемъ доходовъ — что возбуждаетъ стованія моралистовъ на искусства, которыя принимаются ими за причины роскоши, между тмъ, какъ въ нихъ нужно видть только ея орудія.

c) Излишекъ правительственнаго элемента, въ свою очередь происшедшій отъ всхъ этихъ причинъ. Во Франціи бюджетъ, опредленный на 1862 годъ, достигаетъ 1,929 мильйоновъ. Это значитъ, что народъ, не умя управлять собою, платитъ за то, чтобъ имъ управляли, около шестой части своего дохода. Такъ-какъ жилище такъ же дорого стоитъ, какъ и управленіе, остаются только дв трети дохода на домашнюю утварь, одежду, отопленіе, воспитаніе и продовольствіе.

сі) Поглощеніе столицами и большими городами, которые, съ какой стороны ихъ не разсматривать, даже какъ центры производства, но въ особенности производства роскоши, никогда не возвращаютъ туземному труду всего, что у него похищаютъ, и работаютъ только для забавы праздныхъ и обогащенія нкоторыхъ мщанъ.

e) Преувеличеніе капитализма, который приводитъ все къ финансовымъ вопросамъ и доходитъ до преобразованія общественныхъ работъ въ коммерческія товарищества на вру, какъ банки, желзныя дороги, каналы и проч. Но этому случаю сдлаю замчаніе. Почтенный членъ законодательнаго корпуса говорилъ недавно, что есть въ нашихъ кредитныхъ установленіяхъ 500 мильйоновъ свободныхъ капиталовъ, ждущихъ только упроченія мира, чтобы начать обращеніе. Многіе склонны заключить изъ этой неисчерпаемой массы монеты, что такъ же неисчерпаемы и средства страны. Но не обращаютъ на то вниманія, что путемъ налоговъ,-банковъ, желзныхъ дорогъ, поземельной ренты и пр., монета совершаетъ круговращеніе, только проходя чрезъ руки рабочихъ, но всегда возвращаясь къ исходной своей точк, то-есть къ сундукамъ капиталиста. Хотя бы Франція десять разъ съла свои основные капиталы всевозможныхъ сортовъ, все-таки то же явленіе повторится. Относительно фабриканта и банкира деньги могутъ назваться капиталомъ, потому что они представляютъ извстное количество сырыхъ матеріаловъ, въ обмн же, гд деньги служатъ только орудіемъ мны, и разв только залогомъ банковымъ билетамъ, и не потребляются, они — капиталъ воображаемый, мнимый: только произведенія труда — дйствительные капиталы.

f) Измненія цнности монеты, происходящія или отъ дороговизны, или отъ дешевизны металловъ, или отъ вывоза денегъ, или отъ порчи монеты. Отъ этого происходитъ огромный ажіотажъ, въ убытокъ и производителямъ и потребителямъ. Такимъ образомъ, напримръ, открытіе калифорнскихъ рудниковъ произвело замшательство на рынкахъ и скрыло серебряную монету. Кром этого ажіотажа, который законъ имлъ право наказывать, пониженіе цнности золота, причиненное изобиліемъ его, было бы столько же причиною обнищанія, сколько, напримръ, пониженіе цны сахара, или хлопчатой бумаги, вслдствіе удвоеннаго производства этихъ товаровъ.

g) Наконецъ, вздорожаніе квартиръ и почти всхъ предметовъ потребленія. Оно показываетъ, что, вслдствіе развитія тунеядства и непроизводительныхъ предпріятій, увеличенія числа правительственныхъ лицъ, поглощенія столицами и большими городами силъ страны, финансовыхъ операцій, роскоши частныхъ лицъ и государства, полезному работнику остается только ³/₄, ¹/₃ или половина того, что онъ потреблялъ прежде, другими словами — его задльная плата, хоть оставаясь тою же въ монет, уменьшилась на 50, 60 или 80%.

Изложенные факты, дйствуя потомъ другъ на друга, увеличиваются своимъ взаимодйствіемъ. Такъ, напримръ, одна изъ побудительныхъ причинъ огромныхъ работъ, предпринятыхъ французскимъ правительствомъ — помочь рабочему классу. Намреніе превосходное: къ несчастно, результаты не могутъ ему соотвтствовать. Въ самомъ дл, изъ всего сказаннаго слдуетъ, что, желая побдить пауперизмъ искусственными средствами, правительство только его увеличиваетъ: изъ этого круга нтъ для него выхода. Капиталисты затмъ довершаютъ дйствіе. Когда страна не даетъ имъ боле приложеній для капиталовъ, они выселяются: они переносятъ въ другую сторону свою промышленость и свою нищету.

Стоитъ только разъ пауперизму, вслдствіе нарушенія равновсія въ распредленіи, разразиться надъ рабочимъ классомъ — онъ не замедлитъ везд распространиться, восходя отъ низшихъ сословій къ высшимъ, къ тмъ даже, которыя живутъ въ богатств.

У бдняковъ пауперизмъ характеризуется медленнымъ голодомъ, о которомъ говорилъ Фурье — голодомъ во вс мгновенія, круглый годъ, всю жизнь — голодомъ, неубивающимъ въ одинъ день, но слагающимся изъ всхъ лишеній и изъ всхъ сожалній, который безпрерывно разрушаетъ тло, притупляетъ умъ, развращаетъ совсть, уродуетъ поколнія, порождаетъ вс болзни и вс пороки, между прочимъ пьянство и зависть, отвращеніе отъ труда и бережливости, подлость души, грубость совсти и нравовъ, лность, нищенство, блудъ и воровство. Этотъ-то медленный голодъ поддерживаетъ глухую ненависть рабочаго класса къ классу достаточному, проявляющуюся во времена революцій порывами свирпости, надолго пугающими мирныя сословія — ненависть, возбуждающую тиранію, а въ обыкновенное время безпрерывно угрожающую существующей власти.

У тунеядца — иное проявленіе: уже не голодъ, а, напротивъ, ненасытная прожорливость. Дознано на опыт, что чмъ больше непроизводительный членъ общества потребляетъ, тмъ больше, вслдствіе возбужденія въ немъ апетита и бездйствія его членовъ и ума, онъ стремится потреблять. Басня объ Эрезихтон, въ Превращеніяхъ, есть эмблема этой истины. Овидій, вмсто миологическаго Эрезихтона, могъ представить благородныхъ римлянъ своего времени, съдающихъ за однимъ пиромъ доходъ съ цлой провинціи. По мр того, какъ богачъ поддается сожигающему его пламени наслажденія, пауперизмъ его сильне захватываетъ, что длаетъ его разомъ расточительнымъ, корыстолюбивымъ и скупымъ. А что врно для обжорства, врно для всхъ родовъ наслажденій, они длаются требовательне по мр насыщенія. Роскошь стола есть только частица непроизводительныхъ издержекъ. Вскор, какъ только примшаются прихоть и тщеславіе, никакія сокровища не достанутъ, среди наслажденій чувствуется нищета. Такой потребитель долженъ наполнить пустющіе сундуки: тогда-то пауперизмъ совершенно имъ овладваетъ, влечетъ его къ рискованымъ предпріятіямъ, шаткимъ спекуляціямъ, къ игр, плутнямъ, и наконецъ мститъ самымъ постыднымъ разореніемъ за оскорбленную умренность, справедливость, природу.

Вотъ насчетъ крайностей пауперизма. Но не слдуетъ воображать, что между этими крайностями, въ томъ среднемъ положеніи, гд трудъ и потребленіе правильне уравновшиваются, семейства находятся вн этого бича. Тонъ данъ богатымъ сословіемъ и вс силятся подражать ему. Предразсудокъ богатства, иллюзія, имъ навянная, тревожитъ души. Тревожимый въ своемъ дух искусственными потребностями, отецъ семейства мечтаетъ, какъ онъ говоритъ, объ улучшеніи своего положенія, что всего чаще обозначаетъ — объ увеличеніи своей роскоши и издержекъ. Пресыщаясь постоянно этимъ мысленно, доходятъ до пользованія насчетъ будущаго, тогда возвышается цна на продукты и услуги, слабетъ трудъ, сбереженія производятся не такъ строго, издержки самыхъ акуратныхъ непримтно для нихъ самихъ возрастаютъ, но примру вельможъ и государства и вслдствіе всего этого, везд доходятъ до дефицита, что сейчасъ обнаруживается въ запутанности въ длахъ, въ торговыхъ и финансовыхъ кризисахъ, банкротствахъ, въ увеличеніи налоговъ и долговъ.

Понимаете теперь, почему умренность, простота жизни, скромность во всемъ, для насъ нетолько добродтели такъ сказать сверхкомплектныя, но самыя положительно-необходимыя?

Таковъ ходъ пауперизма, общій всему человчеству и всмъ общественнымъ слоямъ. Въ нкоторыхъ странахъ, какъ напримръ, Россіи, Австріи, гд большая часть семейства, живутъ земледліемъ, производя почти все сами для себя, и имя только незначительныя вншнія сношенія — это зло мене чувствительно. Тутъ страдаютъ преимущественно отъ обдннія правительство безт, денегъ и кредита, и высшія сословія, которымъ земля даетъ только незначительную ренту, часто уплачиваемую натурой. Тутъ можно сказать относительно массъ народа, что обезпеченность ихъ жизни и всего необходимаго для нихъ находятся въ прямомъ отношеніи къ ихъ торговой и промышленной неразвитости.

Напротивъ у народовъ у которыхъ трудъ раздленъ и правильно сочленяется, само земледліе подчинено промышлености, вс имущества солидарны другъ за друга, задльная плата зависитъ отъ тысячи причинъ, неподчиненныхъ ея вол, малйшая случайность путаетъ эти шаткія отношенія, и въ одно мгновеніе можетъ разрушитъ существованіе мильйоновъ людей. Страшно, когда подумаешь, отъ какихъ пустяковъ зависитъ ежедневная жизнь народовъ, и какая бездна причинъ можетъ ее разрушить! Тогда-то замчаешь, что на сколько это прекрасное общественное устройство общало служить благосостоянію массъ, на столько же, при первомъ потрясеніи, оно можетъ повлечь _%за собою бдствій.

Но вотъ что слдуетъ замтить и что подтверждаетъ всю эту теорію: въ этой цпи недочетовъ, доводящей народы до враждебнаго столкновенія, не пауперизмъ толпы является самымъ нетерпливымъ. Первое мсто тутъ занимаетъ обднніе государей, за нимъ слдуетъ обнищаніе вельможъ и богачей. Здсь, какъ и во всемъ, массы народа стоятъ на послднемъ план. Бднякъ, въ общемъ нищенств, не иметъ даже почетнаго мста.

Богачи, большіе потребители, походятъ — если мн позволятъ это сравненіе — на огромныхъ четвероногихъ, подверженныхъ по своему росту и сил гораздо боле, чмъ кроликъ, блка, мышь, голодной смерти. Главная причина прекращенія подобныхъ родовъ — та, что имъ нечмъ жить. Это зло случается съ аристократическими сословіями, съ богатыми и зажиточными родами. Всегда нуждающіеся, среди черни, еще боле высасывающей изъ нихъ сокъ, чмъ имъ служащей, погрязшіе въ долгахъ, осажденные заимодавцами, обанкрутившіеся, они, изъ всхъ жертвъ пауперизма, если не самыя занимательныя, то, конечно, самыя раздраженныя…

Природа, во всемъ своемъ твореніи, приняла за правило: ничего лишняго, Ne quid nimis. Экономія средствъ, говорилъ Фурье — одинъ изъ ея главныхъ законовъ. Поэтому-то, не довольствуясь приговоромъ насъ къ труду, она намъ даетъ только необходимое, quod sufficit, и бдность намъ возводитъ въ законъ, опережая такимъ образомъ наставленія евангелія и вс уставы монашескіе. И если мы противимся ея закону, если соблазнъ идеала влечетъ насъ къ роскоши и наслажденіямъ, если преувеличенное самоуваженіе побуждаетъ за наши услуги требовать больше, чмъ сколько слдуетъ но экономическимъ соображеніямъ, природа, быстрая въ наказаніи насъ, обрекаетъ насъ на нищенство.

Вс, сколько насъ живетъ — подданные и цари, отдльныя личности и народы, семейства и сословія, ученые, артисты, промышленники, чиновники, получающіе ренту и задльную плату — мы вс, значитъ, подчинены закону бдности. Этого требуетъ наше совершенствованіе, самый законъ нашего труда. Не говоря о неравенств труда и способностей, которое можетъ произвести различіе въ доход — различіе, незамтное въ общей сложности, мы вообще производимъ только то, что намъ нужно для существованія. Если нкоторые изъ насъ получаютъ больше, или меньше, чмъ слдуетъ но правилу — наша общая вина: требуется реформа.

Пауперизмъ, разсмотрнный въ своихъ психологическихъ основаніяхъ, вытекаетъ изъ тхъ же источниковъ, что и война, т. е. изъ значенія человческой личности, не обращая вниманія на внутреннюю стоимость услугъ и продуктовъ. Это врожденное боготвореніе богатства и славы, эта плохо понятая вра въ неравенство, могли обольщать нкоторое время: они должны исчезнутъ предъ тмъ выводомъ изъ прямаго опыта, ичто человкъ, обреченный на ежедневный трудъ, на строгую умренность, долженъ искать достоинства своего существа и славы своей жизни гд нибудь въ другомъ мст, чмъ въ удовлетвореніи роскошью и въ тщеславіи повелній.

Но, такъ-какъ мы противодйствуемъ ученію о бдности и умренности, такъ-какъ мы нарушаемъ законъ распредленія, который не что иное, какъ сама справедливость — пауперизмъ поглощаетъ насъ всхъ, а вслдствіе пауперизма — раздоръ и война.

‘Отечественныя Записки’, No 6, 1863

БДНОСТЬ, КАКЪ ЭКОНОМИЧЕСКЙ ПРИНЦИПЪ (*).

I.Основныя начала политической экономіи, законы бдности и равновсія.

II.Иллюзія богатства. Начало и всеобщность пауперизма.

Читайте также:

**БДНОСТЬ, КАКЪ ЭКОНОМИЧЕСКЙ ПРИНЦИПЪ (*).**

I.
Основныя начала политической экономіи, законы бдности и равновсія.

II.
Иллюзія богатства. Начало и всеобщность пауперизма.