Архив историко-юридических сведений, относящихся до России, издаваемый Николаем Калачовым, Афанасьев Александр Николаевич, Год: 1855 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 12 минут(ы)

АРХИВЪ историко-юридическихъ свдній, относящихся до Россіи, издаваемый Николаемъ Калачовымъ. Книги второй половина первая. Москва 1855.

Вышедшая теперь въ свтъ книжка ‘Архива’, согласно съ програмою, объявленною г. Калачовымъ, содержитъ въ себ, сверхъ предисловія, три отдла: изслдованія, матеріалы и приготовительныя свднія для ‘Историко-юридическаго Словаря’, и отличается тмъ же направленіемъ и тми же достоинствами, какъ и дв прежде изданныя книжки.

Въ предисловіи редакторъ говорить о научной польз рецензій на первую книгу своего сборника, приводитъ т указанія, поясненія, поправки и дополненія, какія были вызваны тми или другими статьями ‘Архива’ и высказаны въ различныхъ рецензіяхъ, и представляетъ подробное описаніе рукописи, изъ которой были имъ заимствованы новыя свидтельства объ изгойств. Рукопись эта, любопытная во многихъ отношеніяхъ, принадлежитъ библіотек Московскаго Главнаго Архива Министерства Иностранныхъ Длъ, и судя, по довольно-тщательному полууставному почерку, должна быть отнесена къ концу XV или, врне, къ XVI вку. ‘Что касается до ея содержанія, то это сборникъ ‘духовно-нравственныхъ статей, состоящихъ преимущественно изъ текстовъ Священнаго Писанія и разныхъ мстъ, выбранныхъ изъ сочиненій Отцевъ Церкви. Послднія предлагаются большею частію какъ толкованія къ первымъ. Но, кром такихъ выписокъ, которыя, очевидно, переведены прямо, или же посредственно съ греческаго, въ вид прибавленій къ нимъ, встрчаются вставки русскаго сочиненія, есть ‘также отдльныя самостоятельныя русскія статьи, извстныя отчасти ‘изъ древнихъ рукописей и напечатанныя въ разныхъ изданіяхъ’. Въ числ другихъ выписокъ, приведенныхъ г. Калачовымъ изъ этой рукописи, встрчаемъ свидтельства о древнихъ суевріяхъ, на разныхъ страницахъ памятника упоминается объ отметныхъ или отреченныхъ книгахъ, каковы: волховникъ, зелейникъ (травникъ), громникъ, колядникъ, мартолои, звздочетіе, астрологи, питчій, чарове, сновидецъ, метанга (жребій?), родопочитаніе. Но особенно-важнымъ почитаемъ мы свидтельство о древне-языческомъ божеств Род.

Въ первомъ и третьемъ отдленіяхъ разбираемой нами книжки ‘Архива историческо-юридическихъ свдній’ заключаются слдующія статьи.

а) Профессора Зернина: ‘Учрежденіе въ Россіи патріаршества’ и ‘Нифонтъ, епископъ Новгородскій’. Авторъ весьма-основательно доказываетъ, что учрежденіе московскаго патріаршества было результатомъ всего историческаго развитія нашей іерархіи, и выразило собой Фактъ окончательнаго достиженія самостоятельности нашею церковью. Такой выводъ основанъ г. Зернимымъ на изслдованіи внутренняго состоянія византійской церкви въ XVI столтіи, и историческаго развитія нашей іерархіи, особенно съ XIV вка, и на критическомъ разсмотрніи тхъ обстоятельствъ, которыми сопровождалось самое учрежденіе въ Москв патріаршества. Епископъ новгородскій Нифонтъ извстенъ въ исторіи нашей церкви смлымъ и энергичнымъ протестомъ противъ поставленія въ кіевскіе митрополиты, по вол великаго Князя Изяслава Мстиславича, и безъ благословенія константинопольскаго патріарха, смоленскаго уроженца Климента, такимъ образомъ онъ былъ ревностнымъ поборникомъ того греческаго вліянія на русскую іерархію, которому уже тогда начинали противодйствовать нкоторыя возникшія стремленія къ церковной самостоятельности. Для объясненія характера и дйствій Нифонта авторъ допускаетъ догадку, что, вроятно, онъ былъ родомъ Грекъ, но г. Калачовъ не безъ основанія тутъ же замтилъ, что догадку эту допустить трудно, ибо Нифонтъ былъ постриженъ въ монашество въ Кіевопечерской Лавр, а не въ Греціи. Объясненіе дйствій Нифонта можетъ крыться и въ личныхъ отношеніяхъ его къ Клименту и кіевскому князю, по кому не извстно, какъ скупы на подобныя данныя наши лтописи?

b) ‘О родовомъ быт у древнихъ Германцевъ’, сочиненіе г. Грановскаго. Статья эта, посвященная С. М. Соловьеву и К. Д. Кавелину, очевидно, вызвана новйшими трудами по отечественной исторіи. Вотъ что по поводу ея, замчаетъ издатель: ‘Изслдованія о родовомъ ‘быт у народовъ, стоящихъ на низшихъ ступеняхъ государственнаго ‘развитія, а въ частности о значеніи родовыхъ отношеній въ древнйшемъ період русской исторіи, мы никакъ не должны считать окончательными, а потому самому должны признать ихъ еще во многомъ ‘неудовлетворительными для науки. Вотъ почему порицанія, вызванныя ‘этими изслдованіями, имютъ свое значеніе и заслуживаютъ полное ‘вниманіе. Они ясно доказываютъ, что вопросъ о родовыхъ отношеніяхъ ‘или поставленъ не такъ, какъ слдуетъ, или разработанъ съ опущеніемъ тхъ или другихъ условій, подъ вліяніемъ коихъ развивались, ‘измнялись или ограничивались эти отношенія. Сами ученые, признающіе всю важность родоваго начала въ первобытномъ состояніи государствъ, не отрекаются выставлять ошибочные взгляды изслдователей, ‘смшивающихъ отношенія нравственныя съ юридическими… ‘Итакъ, для установленія истинныхъ мнній касательно вопроса о родовомъ быт и родовыхъ отношеніяхъ въ древней Россіи мы признаемъ ‘необходимыми новыя изслдованія. Но, чтобъ имть твердую опору въ такихъ разысканіяхъ, не безполезно призвать на помощь исторію и филологію вообще. Мы думаемъ исполнить первое изъ этихъ требованій, предлагая въ нашемъ сборник разысканія о родовомъ быт у разныхъ народовъ, преимущественно индоевропейскихъ… Въ слдующихъ книгахъ ‘Архива’ г. Грановскій общалъ намъ помстить статью о родовомъ быт у Кельтовъ, а г. Леонтьевъ — статьи о томъ же быт у Грековъ, Римлянъ и другихъ народовъ древности’.

Ограничиваясь разборомъ историческихъ свидтельствъ, которыми доказывается существованіе у германцевъ родоваго быта, г. Грановскій начинаетъ свое прекрасное, живо-изложенное изслдованіе съ вопроса о томъ, дйствительно ли у германскихъ племенъ въ то время, когда познакомились съ ними римляне, была настоящая поземельная собственность? Этотъ вопросъ, который дйствительно должно полагать въ основу ученыхъ разъисканій о родовомъ быт племенъ, связывается авторомъ съ другимъ, немене-важнымъ вопросомъ о внутреннемъ устройств общинъ. Цезарь и Тацитъ представляютъ германцевъ въ состояніи народа, переходящаго отъ кочевой жизни къ осдлой, еще незнакомаго съ настоящею поземельною собственностью и преданнаго патріархальнымъ преданіямъ. Древне-германская община есть не что иное, какъ родъ, члены котораго живутъ сосдями въ деревняхъ или отдльными дворами на общей земл, Марк, огражденной со всхъ сторонъ лсами, болотами и другими урочищами: это — граница рода, ее охраняютъ языческіе боги и суровыя постановленія исключительно родовой общины. Все, лежащее въ предлахъ Марки, принадлежитъ роду. При отсутствіи постоянной осдлости, ‘родина Германца заключалась не въ данной мстности, а въ род его. Она была подвижная, не мстность сообщала названіе роду, поселившемуся въ ней на боле или мене долгій срокъ и обратившему ее въ свою временную Марку, а наоборотъ, имя рода переносилось съ одного конца Германіи на другой’. Только тогда, какъ улеглось великое движеніе народовъ и германцамъ закрылась прежняя возможность переселеній, ихъ связь съ родною почвою сдлалась крпче, и значеніе Марки измнилось. ‘Она перестала быть мстомъ временнаго пребыванія рода. Прикованный къ отцовской почв, Германецъ требовалъ боле прочныхъ и опредленныхъ отношеній собственности. Ежегодный обмнъ пашенъ находился въ очевидномъ противорчіи съ выгодами и цлями отдльныхъ владльцевъ. Въ томъ же направленіи дйствовали римскія вліянія и христіанство, которое, усиливая значеніе семейства, тмъ самымъ ослабляло родовое начало’. Дале авторъ обратилъ вниманіе на соединеніе нсколькихъ родовъ въ одинъ общій союзъ, и на значеніе старшинъ, и привелъ нсколько указаній на т неизгладимыя слды давно-отжившаго родоваго быта, какіе сохранились въ германскихъ нарчіяхъ.

Изслдованія о родовомъ быт и его вліяніи на дальнйшее развитіе германскаго государства, но замчанію г. Грановскаго, еще далеко не замкнуты. Боле-полной и опредлительной разработк этихъ вопросовъ мшали и нкоторая односторонность ученыхъ воззрніи, и несовсмъ-правильно понятой патріотизмъ. ‘Нельзя не замтить, что національныя предубжденія и твердая увренность въ собственномъ превосходств надъ другими народами имли большое вліяніе на господствующія въ Германіи понятія о родной старин. Нмецкіе писатели ‘утверждаютъ, что въ эпоху ихъ первыхъ столкновеній съ Римлянами, Германцы уже далеко оставили за собою дикое состояніе и, вслдствіе особенныхъ свойствъ, которыми исключительно надлила ихъ природа, стояли несравненно выше прочихъ народовъ, проходившихъ чрезъ т же ступени развитія. Всякая попытка объяснить удльныя явленія древнегерманскаго характера или быта аналогіями, заимствованными извн, долгое время считалась признакомъ исторической тупости, неспособной оцнить германизмъ въ его самостоятельной красот. Остроумное сближеніе Вилькена германскихъ учрежденій съ афганскими не только не обратило на себя должнаго вниманія, но даже было дурно принято, Гизо подвергся самымъ рзкимъ нареканіямъ за то только, что привелъ для сравненія съ Германцами отзывы путешественниковъ о нравахъ дикикъ племенъ Америки’.

с) Загадочному преданію о ‘Род и Рожаницахъ’ въ разбираемой книжк ‘Архива’ посвящены дв статьи, одна принадлежитъ г. Срезневскому и названа: ‘Роженицы у Словянъ и у другихъ языческихъ народовъ’, другая статья, подъ заглавіемъ: ‘О значеніи Рода и Рожаницъ’, принадлежитъ намъ. Оба изслдованія, несмотря на нкоторыя различія и особенности, приводятъ почти къ одинаковому ршенію вопроса. До-сихъ-поръ мннія о древнеязыческомъ поклоненіи Роду и Рожаницамъ выказывались мимоходомъ и безъ должнаго сличенія съ аналогическими преданіями другихъ племенъ, позволяемъ себ думать, что въ этомъ кроется главная причина неврности досел-предложенныхъ объясненій. Такъ и г. Шевыревъ подъ врою въ Родъ и Рожаницъ несправедливо разумлъ поклоненіе беременнымъ женщинамъ, г. Соловьевъ, а прежде и мы, ошибочно видли въ этомъ преданіи поклоненіе умершимъ предкамъ, наконецъ баронъ Шейпингъ выразилъ во ‘Временник’ свой особенный взглядъ на ‘Родъ и Рожаницъ’, очень-замчательный (какъ скромно выразился г. Срезневскій) по оригинальности. Новый трудъ г. Срезневскаго, посвященный данному вопросу, представляетъ новые варіанты къ древнимъ свидтельствамъ о ‘Род и Рожаницахъ’, приводитъ любопытныя сближенія преданій славянскихъ, нмецкихъ, литовскихъ, греческихъ, римскихъ и кельтицескихъ, и сообщаетъ нсколько замчательныхъ филологическихъ указаній. ‘Врованіе въ ‘Роженицъ’ представляется въ старинныхъ памятникахъ не какимъ-нибудь мстнымъ отродіемъ древняго язычества, а однимъ изъ остатковъ древности обще-славянской’. Хорутанскіе словенцы до-сихъ-поръ въ преданіи о ‘Роженицахъ’ сохраняютъ нкоторыя подробности древняго врованія и обряда. Они остаются при увренности, ‘что всякій человкъ, какъ только родится, получаетъ ‘себ звзду на неб и свою Роженицу на земл, которая прорекаетъ ему судьбу. Вмст съ тмъ они разсказываютъ, что чуть родится дитя, три или дв Роженицы входятъ въ избу — Богъ знаетъ откуда ‘и какъ, и опредляютъ судьбу младенцу, ихъ видитъ иногда родильница, когда он ужь ходятъ, и если свтитъ сквозь окно мсяцъ, то въ луч мсячномъ видны ясно ихъ радужные покровы’.

Въ Каринтіи этихъ миологическихъ двъ называютъ желкине, желне жене, отъ желети — желать, заботиться, въ нкоторыхъ же хорутанскихъ краяхъ он слывутъ подъ именемъ живицъ — двъ жизни и содицъ (судицъ) — двъ судьбы. Г. Срезневскій весьма-основательно сближаетъ роженицъ съ парками, мирами, феями и норнами, и чрезъ то наглядно опредляетъ связь этихъ языческихъ представленій съ идеею судьбы. Но преданія о роженицахъ такъ знаменательны въ систем старинныхъ врованій, что многими своими сторонами они соприкасаются другихъ различныхъ поврій и обрядовъ, и необходимо вызываютъ новые вопросы. Выставимъ вниманію ученыхъ слдующіе два представившіеся намъ вопроса: вопервыхъ, чмъ условливалось происхожденіе того врованія, которое теченье жизни человческой уподобило пряденью нитки? Не иметъ ли это врованіе какой связи съ нашими суеврными преданіями о кикиморахъ и съ примтами, по которымъ прясть въ извстные дни почитается за непростительный грхъ? Вовторыхъ, какое отношеніе ‘Рода’ къ ‘Роженицамъ’, и почему имъ ставились вторыя трапезы? Опредлить древнее значеніе Рода весьма-важно, по до-сихъ-поръ мы имли слишкомъ-мало для того указаній памятниковъ. Недостатокъ этотъ пополненъ чрезвычайно-знаменательнымъ свидтельствомъ, занесеннымъ въ выше-упомянутую архивную рукопись: ‘Вседръжитель, иже единъ бесмертенъ и непогибающихъ творецъ, дуну бо ему (человку) на лице духъ жизни, и бысть человкъ въ душю живу: то ты не Родъ, сдя на вздус мечеть на землю груды и въ томъ ражаются дти‘, и проч.

d) Самимъ редакторомъ въ настоящей книжк ‘Архива’ помщены: ‘Замтки (статистическія и археологическія) объ Инсар и его узд’. По словамъ автора, статья эта — отрывокъ изъ наблюденій и разъисканіи, записанныхъ имъ во время археографическаго путешествія по Россіи, она состоитъ изъ нсколькихъ главъ, изъ которыхъ въ первой находимъ очеркъ новаго Инсара (небольшой городъ Пензенской Губерніи) и его узда, описаніе свадебнаго и похороннаго обрядовъ, нкоторыхъ обычаевъ и поврій русскихъ поселенцевъ и мордвы, наконецъ замтки о храмахъ, училищ и промышлености жителей, впрочемъ, статистическія свднія, собранныя здсь, скудны, а этнографическія не представляютъ ничего особенно-новаго и замчательнаго. Приступая къ описанію уздныхъ церквей, г. Калачовъ исчисляетъ имена преосвященныхъ, бывшихъ на пензинской каедр, и старается опредлить ихъ характеры, но характеристика эта слишкомъ-безцвтна: она ограничивается нсколькими эпитетами, напримръ: ‘Гній, ‘знаменитый происхожденіемъ (онъ былъ грузинскаго царскаго рода) и ‘отличавшійся нарчіемъ'(?) и такъ дале. Несравненно-занимательне остальныя дв главы сочиненія г. Калачова, въ которыхъ онъ, на основаніи найденныхъ въ архив Писарскаго Узднаго Суда актовъ и по остаткамъ досел уцлвшей старины, разсказываетъ объ устройств древняго Инсара и приписанной къ нему черты, съ ихъ укрпленіями: городками, острогами, острожками, завалами, валами, засками и рвами, и подробно объясняетъ, въ чемъ состояли разнообразныя обязанности писарскихъ воеводъ относительно городскаго и узднаго управленія до Петра Великаго. Сообщенныя авторомъ подробности составляютъ интересное дополненіе къ прекрасной стать г. Бляева ‘О станишной и сторожевой служб’, напечатанной въ ‘чтеніяхъ’ Московскаго Общества Исторіи и Древностей: он наглядно знакомятъ насъ съ устройствомъ древняго укрпленнаго города и живо рисуютъ тревожный бытъ народонаселенія, постоянно-стоящаго на страж и готоваго къ бою, чтобъ отражать набги кочевыхъ станицъ.

e) ‘Писатели русской исторіи XVIII вка’, сочиненіе профессора Соловьева. Подъ такимъ названіемъ профессоръ помстилъ въ ‘Архив’ свои замчанія о вліяніи на развитіе науки и о значеніи историческихъ трудовъ: Манкіева, Татищева, Ломоносова, Тредьяковскаго, Щербатаго, Болтина, Эмина, Елагина и митрополита Платона. Воздавая справедливую оцнку этимъ писателямъ, г. Соловьевъ прекрасно объяснилъ отношеніе историческихъ сочиненій Болтина къ современной эпох и высказалъ нсколько дльныхъ замтокъ въ защиту Татищева отъ ученыхъ нареканій и подозрній. Къ-сожалнію, статью г. Соловьева можно упрекнуть въ неполнот, авторъ пропустилъ даже ‘Записки касательно Россійской исторіи’, принадлежащія перу императрицы Екатерины -ой: такое опущеніе тмъ боле ощутительно, что въ стать г. Соловьева встрчаемъ имя Эмина, историческіе труды котораго даже въ свое время подвергались вполн-заслуженному неодобренію.

f) Самчевскаго: ‘Торки, Беренди и Черные Клобуки’.— ‘На страницахъ нашихъ лтописей, съ конца X вка до начала XIII постоянно встрчаются имена Торковъ, позже нсколько Берендевъ, и потомъ Черныхъ Клобуковъ. Первые изъ этихъ народцевъ являются сначала, какъ союзники Руси, впослдствіи времени — какъ враги, длающіе на нее набги, и, разбитые русскими князьями, исчезаютъ на нкоторое время, потомъ снова являются и, въ совокупности съ Берендями, не предпринимая ничего враждебнаго противъ Руси, служатъ ей своимъ оружіемъ, наконецъ, съ появленіемъ Черныхъ Клобуковъ, вс эти три народца постоянно помогаютъ нашимъ князьямъ ‘въ воинахъ противъ Половцевъ, опустошавшихъ тогда южные предлы наши, и участвуютъ въ междоусобіяхъ южной Руси, служа князьямъ одной исключительно Кіевской области’. Авторъ разсматриваетъ слдующіе четыре пункта: 1) Были ли торки, беренди и черные клобуки различные народцы, или вс они составляли одинъ и тотъ же народъ, получившій различныя названія въ разныя времена и по различнымъ причинамъ? 2) Къ какому племени принадлежали эти народцы, откуда и когда пришли, гд поселились? 3) Какое значеніе они имли въ отношеніи къ Руси? 4) Какими особенностями отличался ихъ внутренній бытъ? Эти вопросы г. Самчевскій разршаетъ довольно-удовлетворительно, длая свои заключенія изъ тщательнаго сличенія всхъ лтописныхъ по сему предмету свидтельствъ. Подобную разработку древнихъ историческихъ памятниковъ нельзя не признать самою полезною для науки.

g) Бляева: ‘Списки судные и докладные и грамоты правыя и безсудныя въ Московскомъ Государств’. Въ этой стать сочинитель изслдываетъ формы и значеніе сейчасъ-названныхъ списковъ и грамматъ и объясняетъ, чмъ они отличаются другъ отъ друга въ судебно-административномъ значеніи. ‘Изъ свидтельства дошедшихъ до насъ законодательныхъ памятниковъ, начиная отъ Двинской судной грамоты В. Кн. Василія Дмитріевича до Уложенія царя Алекся Михайловича, мы видимъ во 1-хъ, что разбираемыя нами формы судебныхъ бумагъ частію уже были извстны въ Московкомъ государств въ XIV столтіи, во 2-хъ, что къ нкоторымъ изъ сихъ формъ уже тогда прикладывались печати судей и взимались за печати и за написаніе пошлины, въ 3-хъ, изъ тхъ же свидтельствъ мы узнаемъ, что правыя и безсудныя грамоты выдавались оправданному въ доказательство или въ охраненіе его правъ, именно правыя грамоты выдавались ‘тогда, когда на суд были на лицо истецъ и отвтчикъ, и когда дло ршено но разсмотрніи всхъ доказательствъ, представленныхъ отъ обихъ тяжущихся сторонъ, безсудныя же грамоты давались ‘тогда, когда одна изъ тяжущихся сторонъ въ назначенный срокъ къ суду не явилась. Въ 4-хъ, судные списки записывались на суд со словъ истца и отвтчика и ихъ свидтелей и по представленнымъ ими письменнымъ документамъ… Судный списокъ, писанный земскимъ дьякомъ и подписанный судными мужами, представлялся отъ намстниковъ и волостелей въ докладъ боярамъ или Государю, причемъ посылались къ докладу и тяжущіеся, и бояре или Государь у доклада, по прочтеніи передъ тяжущимися суднаго списка, спрашивали ихъ — былъ ли имъ таковъ судъ? и если тяжущіеся отвчали, что имъ таковъ судъ былъ, то приказывали писать на судномъ списк свое ршеніе или приговоръ суда, а потомъ составлять и докладной списокъ. Послдній собственно состоялъ изъ суднаго списка и написаннаго на немъ приговора, сказаннаго боярами или Государемъ, къ нему ‘прикладывалась печать Государева или того боярина, у котораго былъ ‘докладъ’. Судные и докладные списки входили въ правыя грамматы, какъ ихъ составныя части, главное и единственное отличіе правой грамматы отъ докладнаго списка состоитъ въ послдней ея части, заключающей въ себ свидтельство о приведеніи ршенія или приговора въ исполненіе. Къ стать г. Бляева приложены: образцы списковъ докладныхъ и грамматъ правыхъ и безсудныхъ, заимствованные изъ Московскаго Архива старыхъ длъ, и ‘Дополнительное замчаніе’, сообщенное г. Д. С., о томъ, что правыя грамматы выдавались оправданной сторон и не иначе, какъ по особенной челобитной.

h) Калугина: ‘Окольничій’ — это тщательный сводъ извстій объ окольничемъ и его служебныхъ обязанностяхъ. Наконецъ, въ заключеніе настоящій! книжки ‘Архива’, сообщено филологическое замчаніе г. Соловьева о слов ‘Дума’, съ которымъ, впрочемъ, трудно согласиться и на которое тутъ же редакторъ присовокупилъ свои замчанія.

Историческіе матеріалы въ настоящей книжк сборника г. Калачова помщены слдующіе:

а) ‘Грамота Новгородскаго правительства къ Рижскому, начала XV вка’, заимствованная изъ архива Ревельскаго Магистрата. Граммата эта принадлежитъ къ числу тхъ немногихъ памятниковъ, которые остались намъ отъ снопіеній древняго Новгорода съ ганзейскими городами, изъ нея мы узнамъ, что ‘Новгородское правительство представляло себ репресалію, или, врне, реторсію въ томъ случа, если Русскіе купцы не получатъ въ Ревел удовлетворенія, присужденнаго имъ по судебному приговору. Отсюда же видно, что иностранцы, присутствовавшіе при ршеніи тяжбы между своими единоземцами и Русскими, имли значеніе консуловъ разныхъ городовъ, коихъ торговые люди проживали по дламъ своимъ въ Новгород: какъ консулы, они должны были защищать интересы этихъ послднихъ, а потому и принимать участіе во всхъ длахъ, какія до нихъ касались’.

b) ‘Акты, записанные въ Крпостной Книг XVI вка’. Эта Крпостная Книга заключаетъ въ себ опись актовъ, совершенныхъ въ новгородскихъ владніяхъ въ-теченіе XV и XVI-го столтій, именно: грамматъ данныхъ, рядныхъ, правыхъ, раздльныхъ, мировыхъ, духовныхъ и боле всего служилыхъ кабалъ. Впрочемъ, опись составлена подробно, такъ-что она даетъ полное понятіе не только о содержаніи каждаго отдльнаго акта, но и о его форм, и, за неимніемъ подлинныхъ образцовъ, можно очень удовольствоваться подобными извлеченіями. Вс акты, занесенные въ означенную Крпостную Книгу, имли цлью утвердить права на людей за тми лицами, въ пользу которыхъ они въ свое время были составлены и выданы, самая же книга — любопытный памятникъ въ исторіи русскаго законодательства, ‘представляющій переходное состояніе отъ частнаго составленія и письма крпостныхъ актовъ на людей къ офиціальному ихъ предъявленію и утвержденію, для дйствительности ихъ передъ правительствомъ’. Въ ней описаны акты, которые разными лицами новгородской области были представлены для записки вслдствіе указа 1597 года. Г. Калачовъ подробно развиваетъ эту послднюю мысль въ своемъ прекрасномъ предисловіи, основываясь на разсмотрніи законодательныхъ постановленій о крпостныхъ актахъ на людей. Тщательно разсмотрвъ новгородскую Крпостную Книгу, г. Калачовъ обратилъ вниманіе и на т немногія, сохраненныя ею черты, которыя характеризуютъ общественный бытъ того времени. Вотъ любопытныя его замчанія: ‘Помщики XVI-го столтія, сверхъ крестьянъ, имли у себя значительное число прислужниковъ, которые большею частью находились при нихъ и жили, какъ прямо говорится, въ источникахъ, у нихъ во двор, почему, вроятно, какъ и теперь, назывались дворовыми людьми. Эта дворня состояла какъ изъ холопей полныхъ и докладныхъ, такъ и изъ кабальныхъ, между коими были и ремесленники: сапожные мастера, чеботари, портные и проч., такъ-что главныя житейскія потребности помщика, конечно, удовлетворялись его же людьми. О томъ, какъ велика была такая прислуга, можно судить по двумъ примрамъ, относящимся къ помщикамъ, имвшимъ въ обществ скоре среднее, нежели высокое положеніе. Изъ актовъ, представленныхъ для записки Скобельцыными, видно, что въ это время, за исключеніемъ умершихъ, у нихъ на лице было, по актамъ, боле ста человкъ, которые вс находились при нихъ въ услуженіи. Точно также у Лодыгиныхъ, на основаніи представленныхъ ими крпостей, кром бглыхъ, было въ дворн слишкомъ шестьдесятъ человкъ. При всемъ томъ помщики всми мрами старались-увеличить число своихъ дворовыхъ людей. Самыми удобными къ тому средствами были: выдача въ заемъ денегъ вольнымъ, и соединеніе бракомъ какъ вольныхъ, такъ и кабальныхъ съ холопями. Для достиженія своей цли, первымъ изъ этихъ средствъ ‘помщики снабжали своихъ прикащиковъ, изъ крпостныхъ же людей, деньгами, которые давали ихъ, желающимъ закабалить себя, въ займы, подъ именемъ ‘государя своего денегъ’, посл чего тотчасъ и ‘составлялась кабала, по которой заимщикъ долженъ былъ поступить въ услуженіе къ заимодавцу по самую смерть этого послдняго. Тмъ ‘же самымъ прикащикамъ предоставлялось также право покупать у другихъ полныхъ холопей, равно какъ съ самими вольными заключать договоръ о поступленіи ихъ въ потомственное владніе къ своему господину, на основаніи грамотъ полныхъ и докладныхъ. Что и второй способъ обращенія въ холопи также былъ довольно часто въ употребленіи, подтверждается не только многими примрами, встрчающимися въ актахъ, но и дошедшими до насъ судебными ршеніями, гд Приговоръ сдланъ въ пользу помщиковъ на основаніи Царскаго Судебника. При поступленіи вольныхъ людей въ холопство, не обращалось ‘вниманія на то, кмъ давалась на себя такая крпость (за исключеніемъ лицъ, которыя числились въ государственной служб, неимвшихъ права поступать въ кабалу), равно и на то, кому давался такой актъ. Мужчины женатые (съ семействомъ) и холостое, вдовы, одн и съ дтьми, и наконецъ двицы — вс могли идти въ кабалу, и притомъ за самую незначительную сумму, которая въ актахъ опредляется рублями (новгородскими, московскими или просто рублями, начиная съ одного до пятнадцати), а иногда за хлбъ, взятый въ займы… Въ числ крпостныхъ людей, поступавшихъ въ приданое, упоминается двка къ ларцу, то-есть приданому сундуку, значеніе ея было конечно такое же, какъ и ныншнихъ горничныхъ, отпускаемыхъ съ невстою изъ родительскаго дома въ домъ жениха’.

c) ‘Дополнительныя статьи къ Судебнику царя оанна Васильевича’, изданныя впервые по списку эрмитажной библіотеки. Статьи эти чисто-юридическаго содержанія, он касаются главнымъ образомъ воровства, смертоубійства и другихъ преступленій, и должны быть отнесены къ источникамъ нашего древняго уголовнаго права. Кром-того, здсь же 1) напечатанъ перечень статей Царскаго Судебника и дополнительныхъ къ нему, въ томъ порядк, какъ он помщены въ эрмитажномъ сборник, съ указаніемъ на разныя изданія, гд он напечатаны, и 2) приведено указаніе на статьи, соотвтствующія въ древнихъ юридическихъ памятникахъ (Русской Правд, Литовскомъ Статут и Уложеніи) дополнительнымъ статьямъ къ Судебнику настоящаго изданія. Изъ напечатанныхъ въ ‘Архив’ дополнительныхъ статей къ Судебнику, особенно любопытна слдующая, совершенно-сходная съ постановленіемъ Литовскаго Статута: ‘Кто убьетъ до смерти отца или матерь, или ‘кто хоти сродича своего убьетъ, и тому дати сыну муку: въ торгу ‘его возити и тло клещами рвати, и по тому посадити на него собаку, куря и ужа и кота, и то все вмст собравши, съ нимъ въ вод затопить. А которая дочь отца убьетъ или матерь, и указъ тотъ же’.

d) ‘Списокъ бояръ, окольничихъ и другихъ чиновъ, съ 1578 года до царствованія еодора Алексевича’. Матеріалы, помщенные въ разбираемой нами книжк, изданы весьма-тщательно и вс сопровождаются объяснительными предисловіями, принадлежащими перу самого редактора. Важность историческихъ свдній, сообщаемыхъ этими матеріалами, вмст съ живымъ и разнообразнымъ интересомъ ученыхъ изслдованій, помщенныхъ въ ‘Архив’ г. Калачова, конечно, даетъ этому полезному изданію весьма-видное мсто въ современной отечественной литератур.

А. ААНАСЬЕВЪ.

‘Отчественныя Записки’, No 7, 1855

АРХИВЪ историко-юридическихъ свдній, относящихся до Россіи, издаваемый Николаемъ Калачовымъ. Книги второй половина первая. Москва 1855.

Читайте также: