Н. Страховъ
Аполлонъ Александровичъ Григорьевъ.
Аполлонъ Александровичъ Григорьевъ.
(‘Кругозоръ’. 1876, 12).
Аполлон Александрович Григорьев, Страхов Николай Николаевич, Год: 1876
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Н. Страховъ. Критическія статьи. Томъ второй. (1861—1894).
Изданіе И. П. Матченко. Кіевъ, 1902.
Аполлонъ Александровичъ Григорьевъ, нашъ извстный критикъ, былъ москвичъ по рожденію и воспитанію. Учился сперва дома, а потомъ въ Московскомъ университет, изъ котораго вышелъ въ 1842 году первымъ кандидатомъ юридическаго факультета. Въ это время Московскій университетъ стоялъ очень высоко, молодые профессора, Грановскій, Крюковъ, Крыловъ и другіе, возбуждали энтузіазмъ въ слушателяхъ, и ни прежде, ни потомъ напряженіе умственной жизни не достигало такой высоты.
Ап. Григорьевъ, по окончаніи курса поступилъ на службу и до 1857 года занималъ разныя небольшія мста, то въ Москв, то въ Петербург, большею частью онъ былъ учителемъ. Но его служебное поприще не иметъ въ себ интереса, главное было для него и для насъ — его литературная дятельность. Ее можно раздлить на три періода: а) первый петербурскій, б) московскій, и в) второй петербургскій.
Въ конц 1843 года Григорьевъ переселился въ Петербургъ. Разсказываютъ, что причиною этого была несчастная любовь, слды которой остались во многихъ его произведеніяхъ и память о которой неоставляла его до конца жизни. Литературное поприще отъ началъ стихотвореніями, которыя въ 1846 году вышли особою маленькою книжкой. Кром того, въ журнал ‘Репертуаръ и Пантеонъ’ появлялись за эти годы его повсти, драмы, театральныя рецензіи и т. д. Вс эти произведенія онъ самъ впослдствіи называлъ напряженными, онъ былъ въ это время подъ сильнйшимъ вліяніемъ романтизма, ‘тревожнаго начала’, которому вообще заплатилъ дань въ своей жизни. Кром лирическихъ стихотвореній, эта полоса дятельности Ап. Григорьева носитъ на себ печать незрлости и представляетъ интересъ (впрочемъ не малый) только для изслдованія его развитія.
Въ 1847 году онъ вернулся въ Москву, весь 1848 г. работалъ въ ‘Московскомъ Городскомъ Листв’, еженедльной литературной газетъ, издававшейся только одинъ годъ, съ 1851 года сталъ работать въ ‘Москвитянин’. Вообще-же, въ Москв въ это время онъ сблизился съ кружкомъ людей, девизомъ которыхъ была народность и которые съ такимъ жаромъ исповдывали вру въ самобытность русскаго духа и его развитія, что увлекли за собою и Ап. Григорьева. Онъ, говоря его собственными словами, очнулся отъ обаятельныхъ сновъ, которыми грезилъ столько лтъ, и въ немъ живо воскресло все его чисто-русское, замоскворцкое воспитаніе, съ преданіями, пснями, сказками, со всми чертами народной жизни. Замтимъ кстати, что онъ съ дтства зналъ множество псенъ, дотомъ, когда онъ понялъ имъ цну, онъ собиралъ ихъ, писалъ объ нихъ, и самъ прекрасно плъ ихъ, аккомпанируя себ на гитар.
Съ 1851 по 1855 г. онъ постоянно писалъ критическія статьи въ ‘Москвитянин’ и здсь-то обнаружилъ свои критическія способности, пониманіе искусства въ его связи съ жизнью народа. Центромъ кружка и предметомъ нкотораго поклоненія былъ А. Н. Островскій, тогда только что выступившій со своими комедіями и драмами и составлявшій, дйствительно, ‘новое слово’ въ уразумніи нами нашей народности.
Въ 1856 году явилась только одна большая статья Ап. Григорьева О правд и искренности въ искусств, напечатанная въ ‘Русской Бесд’, орган славянофиловъ.
Въ 1857 году онъ ухалъ за границу, долго жилъ во Флоренціи, потомъ былъ въ Рим, въ Париж и въ конц 1858 года вернулся въ Петербургъ. Здсь начинается второй петербургскій періодъ его дятельности, самый плодотворный и зрлый. Съ 1859 года началъ выходить новый ежемсячный журналъ ‘Русское Слово’, основанный графомъ А. K Кушелевымъ-Безбородко и выходившій подъ совокупною редакціею самого графа, Я. П. Полонскаго и Ап. Григорьева. Тугъ явилось множество статей Ап. Григорьева, изъ которыхъ особенно важны дв статьи подъ заглавіемъ — Русская литература со смерти Пушкина и четыре подъ заглавіемъ — И. С. Тургеневъ и его дятельность, по поводу ‘Дворянскаго Гнзда’. Въ этихъ статьяхъ въ первый разъ высказанъ былъ тотъ особенный взглядъ на развитіе русской литературы и на центральное значеніе въ ней Пушкина, который составляетъ самую важную заслугу Григорьева, это единственный у насъ общій критическій взглядъ, одною широкою мыслью обнимающій и связывающій вс художественныя явленія нашей словесности, въ частности, истолкованіе Пушкина, образующее главный узелъ этой мысли, есть конечно лучшее, что у насъ было писано о Пушкин.
Уже въ конц 1859 года ‘Русское Слово’ попало въ другія руки, и Ап. Григорьевъ пересталъ въ немъ писать. Въ 1860 году онъ помщалъ статьи въ ‘Русскомъ Мір’, ‘Отечественныхъ Запискахъ’, ‘Сын Отечества’, ‘Драматическомъ Сборник’. Съ 1861 года сталъ выходить журналъ ‘Время’, подъ редакціею М. Достоевскаго, брата знаменитаго романиста. Здсь постоянно писалъ Ап. Григорьевъ. Но еще въ первый годъ журнала онъ вздумалъ по своимъ личнымъ обстоятельствамъ ухать изъ Петербурга и поступилъ на службу въ Оренбургъ, учителемъ словесности въ тамошній корпусъ. Не прошло года, однакоже, какъ онъ вернулся. Въ 1863 году стала выходить подъ его редакціею новая еженедльная газета ‘Якорь’ и при ней, въ вид приложенія, юмористическій листокъ съ каррикатурами ‘Оса’. Тутъ Ап. Григорьевъ писалъ очень много о театр. Въ томъ же 1863 году ‘Время’ было запрещено, но въ слдующемъ М. Достоевскому былъ разршенъ журналъ ‘Эпоха’, и въ немъ опять Ап. Григорьевъ принималъ постоянное участіе.
Вс знавшіе нашего критика, конечно, помнятъ и признаютъ, что это былъ человкъ съ возвышеннымъ душевнымъ настроеніемъ, весь преданный идеямъ, которыми онъ жилъ, младенчески-добродушный и незлобивый, впадавшій въ увлеченія и длавшій иногда глупости, но неспособный ни покривить душой, ни дйствовать по разсчету. Жизнь для него была очень трудна по его дтской небрежности и неумлости во всякихъ длахъ. Его истинную радость и его истинное дло составляли произведенія словеснаго художества. Искусство онъ считалъ лучшимъ изъ всхъ ‘земныхъ длъ человка’, видлъ въ немъ самаго зоркаго судью и пророка жизни, связывалъ съ нимъ вс свои понятія о красот души, о правд и добр. А такъ какъ искусство, по самому существу своему, національно, то онъ былъ ревностный поклонникъ народности въ литератур. Онъ доказалъ горячимъ и глубокимъ истолкованіемъ, что Пушкинъ, дйствительно, нашъ народный поэтъ, что въ немъ выразились въ широкомъ очерк вс черты нашей народной физіономіи, сказался нашъ душевный складъ, обозначились мра и свойство нашихъ сочувствій и ко всему, что мы нашли въ Европ, и ко всему своему, къ нашей исторіи и къ нашему быту. Съ этой точки зрнія разомъ освтилась и получила смыслъ и связь вся наша литература: она явилась, какъ подготовленіе или дальнйшее развитіе элементовъ, обнаружившихся въ Пушкин, каждое ея явленіе нашло себ, такъ сказать, мрку, посредствомъ которой можно было опредлить его значеніе въ общемъ идеал, лежащемъ въ глубин нашего народнаго характера.