Андрей Степанович Бука или кто не плясал по женской дудке, Григорьев Петр Иванович, Год: 1869

Время на прочтение: 37 минут(ы)

ТЕАТРЪ П. И. ГРИГОРЬЕВА.

ТОМЪ III.

ИЗДАНЕ КНИГОПРОДАВЦА М. О. ВОЛЬФА

ТИПОГРАФА ИМПЕРАТОРСКИХЪ С.-ПЕТЕРБУРГСКИХЪ ТЕАТРОВЪ.

С. ПЕТЕРБУРГЪ
Гостинный Дворъ No 18, 19 и 20.

МОСКВА
Кузнецкій мостъ, домъ Рудакова.

1869.

АНДРЕЙ СТЕПАНОВИЧЪ БУКА
или
КТО НЕ ПЛЯСАЛЪ ПО ЖЕНСКОЙ ДУДК.

КОМЕДЯ-ВОДЕВИЛЬ ВЪ ДВУХЪ ДЙСТВЯХЪ.

ДЙСТВУЮЩЯ ЛИЦА:

АНДРЕЙ СТЕПАНОВИЧЪ БУКА.
ВЛАДИМРЪ ПЕТРОВИЧЪ ПЕРСКЙ, его племянникъ.
ЗАХАРЪ ЗАХАРОВИЧЪ ЧИСТЯКОВЪ, двоюродный братъ Буки.
АННА ЛЬВОВНА ЕЛАГИНСКАЯ, молодая, богатая вдова.
ВАРВАРА АНДРЕЕВНА, жена Чистякова.
ПИСАРЕВЪ, пріхавшій изъ города чиновникъ.
СЛУГА.

Дйствіе происходитъ на дач Чистякова.

ДЙСТВЕ I.

СЛУЖБА — ПРЕЖДЕ ВСЕГО.

1.

Г. и г-жа Чистяковы сидитъ за чаемъ, Елагинская, изящно одтая, сидитъ на маленькомъ модномъ диван, передъ нею столикъ, заваленный газетами и журналами, которые она небрежно проглядываетъ.

Чистяковъ (прихлебывая чай). Эхъ, голубушка, Варвара Андреевна, ты такъ принаровилась къ моему вкусу, что я нигд не могу пить чаю такъ аппетитно, какъ дома! Право! (прихлебывая) Просто сласть!— а какъ еще чмокну тебя въ уста сахарныя… (цалуетъ жену) такъ еще слаще! Ха, ха, ха! Что, Анна Львовна, согласитесь, что вамъ завидно смотрть на наши супружескія нжности!
Елагинская (вздыхая). Ахъ, да! Впрочемъ, вы стоите, Захаръ Захарычъ, чтобы жена любила васъ отъ души. У васъ прелюбезный, преочаровательный характеръ! Вы всегда добры, веселы, снисходительны къ людскимъ слабостямъ, и ничего не жалете для удовольствій семейной жизни. Вы просто — мужъ, какихъ мало.
Чистяковъ. Неужели? Слышишь, Варя?
Г-жа Чистякова. Ахъ, Анна Львовна, пожалуйста, не очень хвалите его, а то онъ, пожалуй, заберетъ въ голову, что онъ во сто разъ лучше меня и чего добраго…
Чистяковъ. Ха, ха, ха! какъ-разъ испорчусь? Ахъ ты дряннушка! какъ ты смешь обо мн такъ думать? да я тебя зацалую до полусмерти! (цалуетъ се). Липа Львовна, удержите пеня! Я ее съмъ! Какъ ты могла подумать, чтобы я былъ лучше тебя? Нтъ, дружочикъ, если пошло на откровенность, такъ я просто мужъ очень обыкновенный, а въ отношеніи личности, просто дрянь передъ тобою. Не такъ ли, Анна Львовна?
Елагинская. Неправда, Захаръ Захарычъ! вы въ десять разъ всмъ лучше вашего двоюроднаго братца, Андрея Степановича, и помоложе его.
Чистяковъ. Ахъ, да! мы про брата-то и забыли. Что-то тамъ у него заслъ нашъ бдный Володя?… Охъ, я увренъ, что братъ, какъ философъ, только разругаетъ вашего бднаго жениха, и вс наши надежды лопнутъ, какъ мыльный пузырь.
Елагинская. Я также полагаю, а потому составляю такой ршительный планъ въ голов, который, при вашей помощи, врно приведетъ наше дло къ благополучному концу.
Чистяковъ. О, что до насъ, мы съ женой рады сдлать все, чтобы только устроить вашу свадьбу.
Г-жа Чистякова. Да, хорошо, еслибъ теперь Володя выманилъ сюда Андрея Степановича, такъ мы бы общими силами напали на этого Тартюфа.
Чистяковъ. И все-таки, я думаю, не заставили бы его любить и уважать женскій родъ. Онъ на этотъ счетъ самый упрямый и отчаянный оригиналъ.
Въ служб только свтъ онъ видитъ,
Здсь — отшельникомъ живетъ.
Родъ весь женскій ненавидитъ,
И пренабожно клянетъ!
Всмъ вамъ страшно достается,
При жен — какъ листъ дрожитъ,
Скорчитъ рожу, отвернется,
Или лыжи навостритъ!
Бдной женщин онъ гроша
Не подастъ, хоть вкъ проси,
Между тмъ, такой святоша,
Что и Боже упаси!
Про соблазнъ, пороки трубитъ
Свято чтитъ посты весь вкъ…
А чины и деньги любитъ
Ужъ какъ гршный человкъ!
Но, вообразите, Анна Львовна, когда ему было 30 и 35 лтъ, онъ вдь былъ прелюбезный малый: любилъ всхъ хорошенькихъ, со многими даже затвалъ интрижки, разъзжалъ по баламъ, волочился…
Елагинская. А! этого я прежде не слыхала! Это важное обстоятельство, я приму его къ свднію.
Чистяковъ. А когда жъ нимъ разстался, лтъ семь тому назадъ, онъ даже хлопоталъ жениться. Теперь же, какъ вошелъ въ лта и въ чины,— чортъ знаетъ!— ршительно измнился, а что всего досадне, хочетъ еще на бду и бднаго племянника заразить своей философіей. Эхъ, терпть я не могу этихъ ханжей, этихъ криводушныхъ и надутыхъ философовъ, которые только хитрятъ, умничаютъ, а пользы молодому поколенію не длаютъ никакой.
Г-жа Чистякова. Ахъ, какъ бы я желала отомститъ ему за всхъ бдныхъ женщинъ!
Елагинская (вставая). А! такъ онъ не всегда былъ такимъ эгоистомъ! Хорошо же! посмотримъ, съ какими встями придетъ отъ него Владиміръ Петровичъ…. Ежели нашъ общій врагъ не позволитъ племяннику жениться на мн — конечно! Я, какъ обиженная, вооружусь смлостью и докажу философу, что нашъ полъ гораздо лучше, нежели объ немъ думаютъ.
Чистяковъ. Ха, ха, ха! хорошенько его! Я съ женой перехожу на вашу сторону! Что, съ самомъ дл, за дьявольщина такая! ему подъ 50 лтъ, такъ, пожалуй, можно убгать отъ женщинъ, но за что же губить молодца-племянника? Жаль, право, что Володя всмъ обязанъ моему брату и далъ покойной матери клятву не выходить изъ его воли, а то бы мы, просто, плюнули на почтеннаго Андрея Степановича.
Елагинская. Нтъ, знаете ли что, друзья мои? Я бы теперь даже желала, чтобы Вольдемаръ получилъ отказъ, если ужъ онъ просилъ согласія на нашу свадьбу.
Чистяковъ. Ну, вотъ еще новое! что вы!
Г-жа Чистякова. Какъ отказъ? мы васъ не понимаемъ!
Елагинская (постепенно одушевляясь). Да, да, я хочу одна имть удовольствіе вступиться за честь всхъ благородныхъ женщинъ и отомстить страшно лицемрному святош! О, погодите! у женщины, съ хорошенькимъ лицомъ, съ умомъ ршительнымъ и смлымъ, найдутся тысячи средствъ передлать гордаго мужчину на свой ладъ! Конечно, бывши полгода замужемъ за хворымъ старикомъ, я не имла надобности щеголять ни умомъ, ни кокетствомъ… но теперь, когда я истинно любима, когда я могу осчастливить своею рукой благороднаго, прекраснаго молода то человка, когда полное счастіе такъ близко отъ насъ… и вдругъ, что же? Какой-то жалкій, смшной и устарвшій уродецъ сметъ вооружаться на насъ?… О, это обидно! я такъ огорчена! такъ взволнована… что готова теперь истощить весь свой умъ, вс таланты… и напередъ уврена, что буду съ вами торжествовать полную побду.
Чистяковъ. Браво! такъ! такъ! ужъ если женская натура заговорила, такъ нашъ братъ поневол крылья опуститъ, какъ мокрая курица.
Елагинская. А! да вотъ идетъ Вольдемаръ! Ну, что мой другъ, какія всти? (идетъ къ нему на встрчу).

II.

Т ЖЕ и ПЕРСКЙ (на цыпочкахъ и въ страх, одтый по лтнему, очень изысканно и пестро).

Перскій. О, Господи! ровно никакихъ! Я, какъ дуракъ, совсмъ растерялся!
Вс. Такъ у васъ о женитьб и рчи не было?
Перскій. Помилуйте! я его засталъ за чтеніемъ какой-то великолпной премудрости, о гршной сует мірской, потомъ смотрю, онъ началъ вздыхать, молиться, а меня заставилъ читать эту премудрость! Я не зналъ, что длать! читалъ, читалъ, и ровно ничего не понялъ. Потомъ онъ преважно подошелъ ко мн и спросилъ: ‘Что? а? разбери же теперь и скажи мн: изъ чего мы вс бьемся въ этой гршной юдоли?’ — Я вертлся на стул, хотлъ было сказать ему многое… что, конечно, дядюшка, если ужъ кто чувствуетъ себя способнымъ бжать отъ свта и его соблазновъ, это хорошо, однако, зачмъ же вы сами-то добиваетесь быть дйствительнымъ статскимъ? и проч. и проч.
Елагинская. И что же?
Перскій. Ну, и ровно ничего этого я не смлъ сказать!
Чистяковъ. Ахъ, ты несчастный! Экъ онъ тебя запугалъ!
Перскій. Да, смйтесь! а онъ сегодня какъ-то особенно страшно настроенъ къ душеспасительнымъ идеямъ. И я, вотъ теперь только, передъ уходомъ, ршился сказать ему: однако, дядюшка, я полагаю, что человкъ истинно честный, живя, молъ, въ свт, можетъ быть христіаниномъ, помогать ближнимъ, доставлять счастіе окружающимъ, особливо въ добромъ семейномъ кругу, съ прекрасною женою… и указалъ на васъ, Захаръ Захарычъ…
Вс. Что же онъ?
Перскій. Охъ! какъ онъ вдругъ вскочитъ, да взглянетъ на меня такимъ звремъ, что я не зналъ, какъ унести ноги! Весь поблднлъ отъ злости и началъ ворчать, бгая по комнат. ‘А! вотъ что! понимаю! братецъ мой хочетъ развратить твою слабую душу! втянуть въ омутъ! хорошо! узнаетъ онъ семейный кругъ! я ему докажу что съ нимъ сдлаетъ его прекрасная жена! Ступай, и скажи, что я хочу съ нимъ объясниться наедин, да смотри, чтобы тутъ не лзла въ глаза его домашняя змя’.
Г-жа Чистякова. Скажите, пожалуйста! да за что же онъ меня такъ безсовстно обижаетъ?
Чистяковъ. Полно, мой другъ, успокойся… я его за тебя также отдлаю по-своему.
Елагинская. Нтъ, друзья мои! ужъ предоставьте лучше мн начать войну съ нашимъ злодемъ! (смотря налво.) Что это? кажется онъ! Пойдемте въ садъ, я вамъ объясню вс мои зати.
Перскій. О! изъ любви къ вамъ, я заране на все готовъ, только, пожалуйста, избавьте меня отъ деспотизма дяди! (уходитъ съ Елагинскою).
Чистяковъ. Ступай и ты, дружочикъ мой, но теперь нарочно, не говоря ничего, посмотри ему прямо въ глаза и поцалуй меня при немъ, да хорошенько. (Отходитъ къ сторон).
Г-жа Чистякова. Хорошо, хорошо. У! лицемръ! (остается на мст и, сложа рука, гордо смотритъ).

III.

Т ЖЕ и АНДРЕЙ СТЕПАНОВИЧЪ БУКА.

(Блдная, отчасти каррикатурная фигура, въ просторномъ сюртук, голова подъ парикомъ, идетъ, читая какую-то книгу и неожиданно столкнувшись съ г-жею Чистяковой, быстро отворачивается съ испугомъ).

Бука. О, Господи! (про себя) Тьфу! тьфу! какая противная встрча! тьфу! ничего нтъ для меня хуже, какъ неожиданно повернется передъ носомъ чудовище въ юбк! бррръ! такъ даже… морозъ пройметъ! тьфу! не знаешь, что длать… (стоитъ отвернувшись и какъ будто дрожитъ). Гд же мой счастливый братецъ? Что это? она, кажется, стоитъ, грховодница и все смотритъ на меня?… чего ей отъ меня хочется? не думаетъ ли, что я обращу смиренныя очи на ея зминыя прелести? О, Господи! Тьфу! тьфу! (громко) Захаръ Захарычъ, гд же вы?
Чистяковъ, (подходя весело). Здсь, братецъ, здсь! А! Варинька, да ты здсь, мое сокровище! Что ты такъ засмотрлась на моего братца? Ступай-ка въ садъ, къ намъ гости пріхали… милая Анна Львовна здсь.
Г-жа Чистякова. Иду, мой другъ, только позволь еще взглянуть на любезнаго Андрея Степановича! Я такъ рдко имю счастіе видть его, что рада отъ души… (про себя) вкъ бы не видаться! (вслухъ) До свиданія, мой добрый, мои милый другъ (цалуетъ его громко нсколько разъ и убгаетъ).
Бука, (про ведя) О, Господи! какіе предательскіе поцалуи. Тьфу! развратъ! омерзеніе! О, проклятыя женщины! (закрываетъ лицо книгой) и цалуютъ мужей, и надуваютъ въ одно время! а мужья-то радехоньки, болваны!
Чистяковъ. Ну, что братецъ? здоровъ ли ты?
Бука. А что?
Чистяковъ. Да тебя какъ будто ломаетъ, или трясетъ лихорадка…
Бука (съ досадою). Это пройдетъ… а надъ тобой, я бы желалъ, чтобы отнын тряслось всякое горе, всякая злая немочь… всякая…
Чистяковъ (смясь). Спасибо! спасибо! вотъ истинно братское желаніе! Ха, ха, ха! только я не знаю, за какіе грхи ты такъ христіански клянешь меня? растолкуй…
Бука. Гмъ! несчастный! и ты еще можешь спрашивать?
Чистяковъ. Какъ же я, братецъ, всегда спрашиваю, когда не понимаю въ чемъ дло.
Бука. Знаешь ли съ кмъ ты теперь такъ сладко цаловался?
Чистяковъ. Какъ съ кмъ? съ моею доброю, милою женою.
Бука. Тьфу! Ошибаешься, заблудшій, легковрный слпецъ. Это злйшій твой врагъ! твое наказаніе! это ходячее вроломство въ образ женщины! это демонъ, гремучая змя, крокодилъ въ юбк!
Чистяковъ. Постой! постой! переведи духъ, а то тебя кашель схватитъ. Ха, ха, ха! что теб сдлала моя добрая Варинька?
Бука. Гмъ! еще смется, несчастный! Гмъ! перестань смяться.
Чистяковъ. Ха, ха, ха! Не могу! Ты, душа моя, такія гримасы корчишь, что, кажется, и мертвый лопнетъ со смху. Ха, ха, ха!
Бука (топнувъ ногою). Да перестань же! или я такъ взбшусь, что забуду наше родство и разругаю тебя на чемъ свтъ стоитъ.
Чистяковъ. А христіанское-то смиреніе?
Бука (опомнясь). О, Господи! прости и помилуй слабаго гршника! Тьфу! тьфу! Послушай, бдный братъ! неужели ты не понялъ, что сказало, уходя отсюда, это коварное созданіе?
Чистяковъ. Кто? моя добрая Варинька?
Бука (со злостью). Да кто теб сказалъ, несчастный, что она добрая? вдь она женщина!!! а всякая женщина создана именно только на зло и пагубу нашу! Да, она добра, только наружно, а внутренно всегда коварна, какъ злая фурія! Отъ кого мы страдаемъ, отъ кого часто происходятъ вс наши несчастія? Отъ чего мы часто бываемъ вовсе на себя не похожи? забываемъ всякое благочестіе, утопаемъ въ грхахъ и разврат? а?— Оттого, что вокругъ насъ вчно эти женщины, жены, эти двицы, все это адское чудовищное племя, которое насъ гнететъ коварными, опутываетъ стями, влечетъ отъ глупости къ пороку, раззоряетъ, дурачитъ, не даетъ опомниться… (приходя въ себя). О, Боже милостивый! какъ только вспомню о женщинахъ, такъ дьявольская злость и кипитъ въ каждой жилк! Тьфу! (сквозь зубы) такъ бы вотъ взялъ, да и передушилъ всхъ!!
Чистяковъ. Полно, братъ, Андрей Степановичъ, опомнись! Право, вдь ты гршишь больше нашего! Можно ли такъ страшно осуждать самое лучшее созданіе въ мір? Да и съ чего ты забралъ въ голову, что сами-то мы лучше и безпорочне женщинъ? Полно! во-первыхъ, проклинать безъ разбору весь нжный полъ и гршно, и крайне несправедливо. Во-вторыхъ, ты читаешь душеспасительныя книги, а вовсе не слдуешь христіанскому благочестію. Конечно, есть женщины, не стоющія ни любви, ни уваженія, но за то, братъ, сколько есть такихъ, что, просто, во всхъ отношеніяхъ, объяденье! Да вотъ хоть моя милая Варинька…
Бука. Погоди! отдлаетъ тебя эта милая. Погоди сдлаетъ изъ тебя такого милаго, что посл не мило будетъ и на свтъ глядть!
Чистяковъ. Ха, ха, ха! Да ты цны ей не знаешь!
Вдь это чудо, не жена!
Бука (про себя).
Нтъ, это аспидъ! сатана!
Чистяковъ.
Ее нельзя не полюбить…
Бука (также).
А я веллъ бы задушить!
Чистяковъ.
Со мной привтлива, мила…
Бука (ему).
Пока другого не нашла!
Чистяковъ.
А какъ цалуется со мной!
Бука (особо).
Лобзаетъ, какъ уда злой!
Чистяковъ.
Что за безцнная душа!
Бука (также),
А я бы не далъ ни гроша!
Чистяковъ.
Мной дорожитъ, какъ на заказъ…
Бука.
Продастъ и выкупитъ какъ-разъ!
Чистяковъ.
Ни въ чемъ со мною не хитритъ.
Бука.
А на душ-то чортъ сидитъ!
Чистяковъ.
Мила, прелестна, молода…
Бука.
Он подмазаны всегда!
Чистяковъ.
Хозяйство — страхъ умно ведетъ.
Бука.
И вчно мужа обочтетъ!
Чистяковъ.
Итоги врны чудо какъ!
Бука.
А мужъ въ итог — все дуракъ!
Бука. Но, впрочемъ, ты можешь врить своей жен, жить и длать въ жизни всевозможныя глупости, какъ мужъ, ты имешь на это привиллегію, и мн все равно. Но вотъ въ чемъ дло: я требую отъ тебя отнын навсегда, чтобы ни ты, ни жена твоя, не совращали съ пути истиннаго моего Владиміра! Слышишь? Я хочу быть одинъ его наставникомъ.
Чистяковъ. Помилуй! да съ чего жъ ты это взялъ? Мы его не совращаемъ, а напротивъ, желаемъ навести молодаго человка на путь истинный.
Бука. Вы? хе, хе, хе! а чмъ это? какими благими совтами?
Чистяковъ. Желаемъ ему, чтобы онъ вполн походилъ на человка, то есть, чтобы не былъ такимъ, какъ его дядя Андрей Степанычъ Бука, чтобы онъ началъ жить такъ, какъ вс порядочные люди. Онъ хорошо служитъ, на отличномъ счету у высшаго начальства, и теперь ему надо только полюбить и жениться.
Бука (отскакивая). Жениться! о позоръ! тьфу! да я и тебя, и его, и всхъ васъ со свта сживу, если племянникъ только подумаетъ о женитьб! а этой, которая, можетъ быть ужъ ловитъ его, я то сдлаю, что она у меня…
Чистяковъ. Полно! ничего не сдлаешь, не сладишь.
Бука. Божусь теб всмъ, что сдлаю ей всякое несчастіе, всякое зло! изуродую своими руками!
Чистяковъ. Полно! какая еще женщина попадется… иная скорй тебя самого изуродуетъ.
Бука. Меня? да я однимъ взглядомъ уничтожу въ прахъ всякую, которая осмлится только покуситься на мою особу.
Чистяковъ. А!, такъ ты все-таки очень золъ на нихъ?
Бука. Какъ челов… нтъ! какъ тигръ! какъ гіена!
Чистяковъ. И племянника хочешь сдлать такимъ же?
Бука. Еще хуже!
Чистяковъ. Да вдь это, ей-Богу, гршно! Ну, такъ ли поступаютъ благонамренные люди? Къ чему же ты читаешь духовныя книги?
Бука. Ну, не теб, братъ, разсуждать объ этомъ. Племянникъ подъ моимъ надзоромъ будетъ уменъ, остороженъ, и никогда не будетъ раскаиваться.

(Елагинская показывается у входа).

Чистяковъ. А жаль! право жаль! ему предстоитъ прекрасная партія! онъ былъ бы вполн счастливъ.
Бука. То есть, такъ, какъ ты! Есть о чемъ жалть: эти прекрасныя партіи и мн когда-то представлялись, но я на нихъ плюнулъ.

(Елагинская, приближаясь, длаетъ знаки Чистякову).

Чистяковъ. Нтъ, ужъ извини! Это, просто, братецъ, чудная женщина! Умна, мила, добра, богата, просто, прелесть! которая также чрезвычайно и тобой интересуется.
Бука. Что?!
Чистяковъ. Она какъ-то тебя видла, и ты, несмотря на свою суровость, невольно обратилъ на себя ея вниманіе. Она преочаровательная особа! И, кажется, горитъ желаніемъ заслужить твое расположеніе.
Бука. Что? Что? Тьфу! Тьфу!

IV.

Т ЖЕ и ЕЛАГИНСКАЯ.

Елагинская. Прощайте, добрый Захаръ Захарычъ. Я ду въ городъ…

(Бука отскакиваетъ назадъ въ испуг и съ крикомъ).

Елагигская. Ахъ!!! Я, кажется, васъ перепугала? простите, я такъ тороплюсь… (быстро проходитъ впереди Буки и беретъ шляпку со стола).
Бука, (про себя, отворачиваясь въ другую сторону). О, Господи!
Елагинская. Это, кажется, вашъ почтенный братецъ, котораго вы мн такъ хвалили? (кокетливо присдаетъ передъ Букой).
Чистяковъ. Точно такъ, Анна Львовна… прелюбезный, предобрый человкъ!
Елагинская. Ахъ, я очень буду счастлива, если намъ удастся покороче познакомиться… Я такъ много слышала объ васъ хорошаго.
Бука, (растерявшись совершенно). Ммм. гмъ! Ее… ммм… (въ сторону) Тьфу! Тьфу!
Елагинская. Очень пріятно… но теперь я ду…

(Елагинская опять быстро проходитъ впереди его къ Чистякову, даже нсколько задваетъ Буку вуалью, или платьемъ).

Бука (снова отскакиваетъ въ противную сторону). О, Господи! Что это?
Чистяковъ. Послушайте: да неужели вы насъ оставляете? а мы сейчасъ только съ братомъ объ васъ говорили.
Бука (про себя). Что онъ? съума сошелъ?
Елагинская. Благодарю васъ за дружбу и ласковый пріемъ, я бы очень рада была побесдовать съ вами, но у меня есть священныя обязанности… у меня братъ очень боленъ, а я его лучшій другъ… Впрочемъ, мы еще увидимся… до свиданія. (тихо ему) Уйдите вмст со мною! (ласково Бук) До пріятнаго свиданія, любезный Андрей Степановичъ!
Бука (также). Гм!… до сви… до свид… (про себя). О, Владыко! помилуй мя гршнаго!
Чистяковъ. Такъ позвольте же мн проводить васъ, прелестная Анна Львовна! (Уходятъ въ садъ).

V.

БУКА одинъ, потомъ вскор ЕЛАГИНСКАЯ.

Бука (стоя на одномъ мст). О! Бо… Бо… Боже милостивый!… что… это? что это?… Я совсмъ отороплъ… ст…с…странно, чего я такъ испугался? Впрочемъ, она вдругъ влетла, такъ, фу! какъ бсъ какой!… Тьфу! тьфу! даже задла меня своимъ раздушеннымъ платьемъ… Тьфу!
Елагинская (бистро пробгая мимо Буки къ столу, беретъ зонтикъ). Ахъ, я не знаю, что со мной сдлалось сегодня?.. Извините, милый Андрей Степановичъ.
Бука (когда она пробгаетъ мимо, опять сильно пугается, вскрикнувъ). О, о, Господи!
Елагинская. Бгу, бгу! друзья мои! (скрывается)

VI.

БУКА одинъ, но вскор ЕЛАГИНСКАЯ снова показывается въ дверяхъ.

Бука. Ой! ой! ой! опять она меня задла!.. Я… не знаю… что это со мной? У меня какъ будто ноги отнялись! боюсь тронуться съ мста… Го-го-господи, Боже мой! неужели Ты караешь меня искушеніемъ? Сколько разъ она мимо меня шмыгнула. да такъ, передъ самымъ носомъ, скоро, Фу! фу! охъ, я чувствую, что это… дьяволъ въ фалборкахъ! (задумывается). Впрочемъ, сколько я замтилъ… она… того… (улыбаясь самодовольно) дьяволъ этакой… ммм… ма! даже, можетъ быть… дьяволъ и не настоящій, а… пополамъ съ женщиной! (опомнясь) Охъ! что я! Тьфу, тьфу! согршилъ, окаянный!
Елагинская (громко говоритъ, показываясь въ дверяхъ). Ахъ! это ужасно! Я совсмъ потеряла голову!
Бука (вспрыгнувъ на мст). Опять!!!
Елагинская. Милый Андрей Степановичъ, будьте такъ добры, потрудитесь подать мой платокъ и перчатки.
Бука. Но… но… сударыня… я не знаю…
Елагинская. Вонъ тамъ, на стол, ради Бога, поскорй!…
Бука (бросаясь съ неловкостію и подаетъ ей перчатки). Во-во-вотъ-съ… вотъ-съ… извольте…
Елагинская. Ахъ, какъ вы милы! Благодарю!— А гд же платокъ?
Бука (снова бросаясь къ столу за платкомъ). А! сейчасъ… сейчасъ… О, Господи! что я творю! прости меня! Вотъ-съ… (подаетъ).
Елагинская. О! да вы преобязательный кавалеръ! И такъ, до радостнаго свиданія! Да, не правда ли: мы еще увидимся?
Бука. О! ко…ко…конечно… я… я…
Елагинская (кокетливо жметъ ею руку). Такъ ждите меня! (скрывается).

VII.

Бука (одинъ, бросаясь на колни). О, Творецъ! согршилъ я, подлый рабъ! Избавь меня отъ мрака искушенія? (закрываетъ лицо обими руками, и потомъ начинаетъ ихъ обнюхивать). Что это? А, я держалъ ея платокъ… ммм! Какъ пріятно пахнетъ!… А если она нечистый духъ? (вскакивая) Нтъ! мн бы этого не хотлось, потому что она… Какъ видно… она… Я еще не знаю… что она, но, покрайней мр, братъ… Какъ она… то есть, какъ онъ говоритъ… что она… то есть, въ ней того… Нтъ этого… А она просто того… Какъ мн кажется…

(На мотивъ Венеціанскаго Карнавала.)

Мила и добродушна!…
Чуть-чуть не обняла!
Быстра, легка, воздушна…
Чортъ знаетъ, какъ мила!
Да что жъ это за мука?
Стою и жду всхъ золъ…
Андрей Степанычъ Бука,
Васъ лшій обошелъ!

VIII

БУКА и ЧИСТЯКОВЪ (входитъ веселый).

Чистяковъ (за кулисами). Это ангелъ!
Бука (испугавшись). Ай! опять!… Нтъ, это братъ Захаръ. (Начинаетъ важно ходитъ по комнат).
Чистяковъ. Ну, Андрей Степанычъ, милая Анна Львовна отъ тебя въ восхищеніи! Не правда ли: чудная женщина, а?
Бука (сердито самъ съ собою). Чортъ!!!
Чистяковъ. Обворожительна, какъ…
Бука. Дьяволъ!
Чистяковъ. А ужъ добра какъ!…
Бука. Сатана!
Чистяковъ. На кого взглянетъ, такъ просто…
Бука. Въ омутъ тянетъ!
Чистяковъ. Ты ей чрезвычайно понравился.
Бука (оплевываясъ). Тьфу! тьфу! тьфу!
Чистяковъ (про себя). Она велла мн его подготовить, чтобы ловче было начать мщеніе. (Ему). Она говоритъ, что ты на ея глаза очень интересенъ.
Бука. Тьфу! тьфу! перестань! Я ничего не слышу.
Чистяковъ. Что у тебя на лиц и въ глазахъ есть, по мннію ея, что-то такое… пріятное…
Бука (затыкая уши). Захаръ! перестань, говорятъ теб!
Чистяковъ. Только она жалетъ, что ты, кажется, очень опустился, мало говоришь, небрежно одваешься…
Бука. Ей-Богу, я ничего не слышу! Господи! избавь меня отъ всякаго совта коварнаго, мужа лукаваго…
Чистяковъ. Но я сказалъ ей, что ты у насъ философъ, который на все смотритъ сентябремъ и проклинаетъ всхъ женщинъ.
Бука (обидясь). А кто тебя просилъ? то есть, есть ли въ теб Богъ, хотлъ я сказать? Что теб за дло до меня?
Чистяковъ. А что? вдь я сказалъ правду.
Бука. Правду! Да провалитесь вы, пожалуйста, сквозь землю! Кто васъ проситъ безпокоиться обо мн? Какое вамъ дло болтать, описывать всмъ, что я говорю, что длаю? Вы, кажется, хотите, чтобы на меня всякій чепчикъ указывалъ пальцами! Вдь я васъ не трогаю! Оставьте же меня въ поко и убирайтесь ко всмъ чертямъ!
Чистяковъ. Э! нтъ, братецъ, какъ не трогаешь? а ты про мою бдную жену что говоришь? но я, ты видишь, не сержусь нисколько.
Бука. Эхъ, да вдь и я не сержусь… только мн досадно, что вы, какъ нарочно, всмъ рекомендуете меня съ самой черной стороны! это… это гршно, это очень гршно. Конечно, я презираю женщинъ, и буду ихъ презирать всегда, потому что он меня всегда обманывали, дурачили… но все-таки я… чортъ возьми! и въ служб… и у знакомыхъ поневол сталкиваюсь… не въ лсу же мн жить! а изъ этого слдуетъ, что… что мой образъ мыслей и… ваша болтовня… (про себя, съ досадою топнувъ ногой) самъ не знаю, что я вру ему! (смотритъ на часы) Ахъ, Боже мой! пора мн въ городъ, надо непремнно быть въ департамент… Скажи, пожалуйста, Владиміру, что я пошелъ одваться, чтобы сейчасъ и онъ былъ готовъ хать со мною. (Про себя) Проклятые глаза, шляпка и зонтикъ этой вдовушки такъ меня разстроили, что я сегодня въ департамент ни за что переругаю всхъ чиновниковъ! (Уходитъ).

IX.

Чистяковъ (одинъ). Ха, ха, ха! погоди же, любезный братецъ, мы тебя, наконецъ, возьмемъ въ руки и отдлаемъ на славу! Кажется, что ужъ прелестная вдовушка его нсколько озадачила, заинтересовала, тмъ лучше. Теперь надо ее попросить, чтобы она его не пустила въ департаментъ: это было бы чудесно! А, вотъ и наши вс.

X.

ЧИСТЯКОВЪ, ЕЛАГИНСКАЯ, Г-жа ЧИСТЯКОВА и ПЕРСКЙ.

Елагинская. Что Захаръ Захарычъ, гд нашъ злодй?
Чистяковъ. Ушелъ одваться. Ну, Анна Львовна, теперь вамъ предстоитъ показать всю силу вашего ума и ловкости.
Елагинская. Постараюсь, сколько возможно. Что, какъ вы его нашли?
Чистяковъ. Какъ будто не въ своей тарелк. Хоть и злится по прежнему, но ужъ больше за то, что мы его вамъ дурно рекомендуемъ.
Елагинская. А! такъ это доброе начало. Теперь я знаю, какъ принятая за этого Буку.
Чистяковъ. Но, вотъ бда: онъ сейчасъ детъ въ городъ торопится въ департаментъ, вмст съ тобой, Володя.
Невскій. Вотъ теб разъ!— Анна Львовна! что вы на это скажете?
Елагинская. Не бойтесь, если у васъ только нтъ необходимыхъ длъ по служб…
Перскій. О, у меня сегодня нтъ ничего важнаго, но ему какъ начальнику, необходимо хать,— а если ужъ онъ детъ, такъ и я долженъ…
Г-жа Чистякова. Анна Львовна! душечка! удержите его нарочно…
Чистяковъ. Да и я уже прошу васъ… Хотя, кажется, это невозможно вамъ сдлать, потому что онъ самый строгій служака.
Елагинская (подумавъ). Вы думаете? (Ршительно). Такъ онъ не подетъ!
Вс. Неужели?.. вы надетесь?
Елагинская. Не подетъ! Только ужъ вы, Вольдемаръ, если хотите быть моимъ мужемъ, то позвольте на время измнить вамъ.
Перскій. О, Боже мой! Мы такъ хорошо знаемъ другъ друга, что на этотъ счетъ я совершенно спокоенъ.
Чистяковъ (смотря на лво). Э! ужъ онъ, кажется, готовъ. Смотрите поймаетъ насъ.
Все (кром Елагинской). Ай! ай! что жъ намъ длать?
Елагинская. Ступайте опять въ садъ, и будьте готовы на помощь по первому моему знаку, изъ этого окна.
Вс. Хорошо, хорошо! Пожалуйста, хорошенько его!
Сражайтесь съ нимъ и не щадите!
И какъ у васъ талантовъ тьма,
Такъ вы намъ нынче докажите
Всю силу женскаго ума!
Чистяковъ.
Да, мы вамъ поле оставляемъ.
Мы силой хвалимся подчасъ,
Васъ слабымъ поломъ называемъ.
А, право, сила-то вся въ васъ.

(Уходятъ).

XI.

ЕЛАГИНСКАЯ одна, потомъ БУКА, переодтый въ форму важнаго чиновника.

Елагинская (въ волненіи). Да, онъ правъ. Теперь мн точно надо вооружиться всею твердостію и не забывать, что я веду интригу противъ такого человка, который изъ ненависти къ женщинамъ, мшаетъ даже счастію своего племянника. О, негодный старичишка! посмотримъ, такъ ли ты твердъ и благочестивъ, какъ всмъ кажешься?… А! вотъ онъ! (Идетъ къ нему навстрчу непринужденно).
Бука (неожиданно сталкиваясь съ нею). Фу!! (про себя). Го-Го-Господи! опять она подвернулась!
Елагинская (съ притворнымъ смущеніемъ). Ахъ!… это вы… милый Андрей Степановичъ… право, мн кажется, сама судьба старается сблизить насъ.
Бука (про себя). Сблизить!… ой, какое грховное начало!
Елагинская (продолжая). Впрочемъ, это мн очень пріятно… я такъ много слышала о вашихъ рдкихъ, отличныхъ достоинствахъ… (какъ будто вспоминая) Ахъ, да! позвольте мн еще разъ поблагодарить васъ, Андрей Степановичъ…
Бука (переминаясь). За-за что-съ?
Елагинская. Какъ за что? вы давича такъ мило, съ такою любезностью услужили мн… а я, какъ съ умасшедшая, убжала, и вы врно обо мн подумали…
Бука (не глядя на нее). ничего-съ!… (про себя) О, Господи! Тьфу! тьфу!
Елагинская (про себя). Настоящій Бука! даже и не взглянетъ на меня хорошенько. (Ему) Впрочемъ, когда вы узнаете меня покороче, то вроятно…
Бука (про себя). Какой у нея голосъ! такъ и язвитъ, какъ піявка!
Елагинская. Конечно, я немножко втрена, какъ вс молодыя женщины, но за то, поврьте, умю цнить дружбу и расположеніе такихъ людей, какъ вы.
Бука (про себя). То есть, просто гршно слушать, что она глаголетъ! (Ей) Гмъ!… су-да-ры-ня… я, конечно… гмъ… но я… въ департаментъ…
Елагинская. Какъ?… что такое?… въ какой департаментъ? Я васъ не понимаю…
Бука. А — то есть — если для васъ что угодно… я здсь не занимаюсь… пожалуйте для свиданія прямо въ департаментъ…
Елагинская. Ха, ха, ха!… вотъ это мило! Да вы, кажется, думаете…
Бука. Да-съ!… Тамъ я, тамъ я разсмотрю… что вы… то есть, какъ вы намрены на счетъ этого… и прочее… и прочее… На дл будетъ видне…
Елагинская. Помилуйте, Андрей Степановичъ! мы, кажется, не поняли другъ друга. Я говорю, что я весьма буду рада, если найду въ васъ истиннаго, добраго друга, потому что я теперь въ одиночеств грущу и страдаю… Ахъ, пожалйте меня!— Конечно, дружба Захара Захарыча и его доброй жены нсколько утшаютъ меня… но, они не вполн понимаютъ мое положеніе… они больше заняты своимъ семейнымъ счастіемъ… а я… если бы вы знали, какъ иногда я страдаю!…
Бука. Гмъ!… Сударыня, чтобы понять васъ вполн, т. е. обнять, какъ слдуетъ, то… во всякомъ случа, пожалуйте въ департаментъ…
Елагинская. Какой вы странный! у васъ, какъ кажется, все служба въ голов?
Бука. Да-съ!… служба, служба и — больше ничего!
Нашъ братъ всегда трудится, тужитъ,
Безъ службы пагубенъ нашъ вкъ!
А кто живетъ здсь — и не служитъ,
Тотъ язва, нуль,— не человкъ!
На служб я — вполн мужчина:
Безмолвенъ, холоденъ и строгъ,
Трудолюбивая машина…
Чиновникъ — съ головы до ногъ!
Елагинская. Ахъ, Боже мой! да вы посл этого ужасный человкъ!
Бука. Гмъ! я ничего больше, какъ только Андрей Степанычъ Бука. (Особо). Охъ! она меня пугаетъ… (Ей, не смотря и пятясь назадъ). За симъ, съ совершеннымъ почтеніемъ, и проч. и проч…
Елагинская. Какъ! вы узжаете? Куда же? Пожалуйста, останьтесь…
Бука. Ни… ни для отца роднаго! Служба святое дло.
Елагинская. Помилуйте, вы давича общали мн вашу пріятную бесду, я торопилась, была въ полной увренности, а вы…
Бука. Я… я… ничего… я не гожусь… ей Богу! я даже трепещу взглянуть на васъ…
Елагинская. Почему же?… разв я такъ страшна?
Бука. Не знаю-съ… я не справлялся… я даже удивляюсь, какъ могъ позволить себ такія отношенія? Впрочемъ, вроятно здсь дйствуетъ сила преисподняя!… искушеніе по грхамъ моимъ..
Елагинская (нжно). По крайней мр, хоть взгляните на меня поласкове — и вы увидите, что я самое доброе и простое существо, которое не способно измнить ваши правила и мысли. (Еще нжне) Андрей Степанычъ!…
Бука (про себя). Ммм!… Голосъ!… голосъ!… точно у моего зяблика! Если я взгляну на нее… можетъ произойти страшное грхопаденіе…
Елагинская (еще нжне). Послушайте: я сирота въ этомъ мір, я надялась найдти въ васъ истиннаго друга, который бы своей откровенной, душеспасительной бесдой просвтилъ мой умъ, остерегъ отъ заблужденій… однимъ словомъ, указалъ бы мн прямой путь въ этой жизни, а вы… о, Боже мой!…
Бука (разстроганный). Ахъ! она не лжетъ! я, кажется, слышу голосъ святой истины… (Ршительно). Да, ужъ такъ и быть! (при взгляд на нее дрожитъ невольно). Господи! что это? Ай, глаза! глаза! у васъ въ глазахъ… бррр!… огонь ада!… Позвольте ухать въ департаментъ… (хочетъ уйдти).
Елагинская (удерживаетъ ею). Полноте! вы, кажется, сметесь, надо мною. Пожалуйста, будьте снисходительны! Сядьте здсь, подл меня, и побесдуемъ откровенно (садится на кривой диванъ). Вотъ я здсь, чтобы не конфузить васъ своими страшными взорами, а вы вотъ сядете здсь. Неправда ли? Ну, что же?… я васъ жду.
Бука. Какъ вамъ угодно, не могу: служба ждетъ…
Елагинская. Ахъ! да бросьте, пожалуйста, вашу службу!
Бука. Не могу! ей-Богу! служба — прежде всего!
Елагинская. Ну, ну, хорошо, я васъ не задержу. Я такъ рада, такъ довольна, что познакомилась съ вами, и прошу у васъ только десять минутъ, больше ни секунды! много ли это? (томнымъ голосомъ и протягивая руку, приглашаетъ ссть) Андрей Степановичъ! только десять минутъ…
Бука (про себя, начинаетъ понемногу подходить). Боже милостивый! чувствую… сознаю свои прегршенія… впрочемъ десять минутъ! что это значитъ передъ вчностью?… особливо при моемъ смиреніи! (ей, продолжая подвигаться). Но, сударыня, если меня увидитъ братъ, или племянникъ… я прокляну и себя… даже не пощажу и васъ!
Елагинская. О, не бойтесь! они вс отправились гулять на сосднюю дачу, а притомъ десять минутъ такъ мало времени, что…
Бука. Гмъ!… Конечно… пожертвовать можно… Богъ меня проститъ… (оглядываясь во вс стороны и посматривая на часы) Но, какъ вамъ угодно, а я замчу,— и черезъ десять минутъ, прощайте на вкъ! Теперь четверть одиннадцатаго, помните! (садится къ ней спиною). Уфъ!… (роняетъ шляпу и портфель на полъ). Чувствую, какъ я глубоко упалъ… Какъ будто погрузился въ бездну грховную! (сидитъ вытянувшись).
Елагинская. Ну вотъ такъ! Благодарю васъ… Ахъ! мн нужно съ вами о многомъ поговорить…
Бука (про себя). Господи! Какая, подумаешь, человкъ слабая тварь! О, женщины! въ васъ сидитъ демонская сила!
Елагинская. Что такое? Однако… Позвольте: ловко ли вамъ сидть?
Бука. Гмъ! чрезвычайно неловко, но за то, какъ кажется, это совершенно не мод. Для женатыхъ людей это придумано, понимаете… по мод: мужъ въ сторону, жена въ другую.
Елагинская. Андрей Степановичъ! Правда ли, я слышала, что вы презираете весь нашъ полъ? Я что-то этому не совсмъ врю (кладетъ руку на его плечо).
Бука (въ сторону, съ трепетомъ). Батюшки! она ужъ за меня уцпилась! Охъ! давно, давно я не чувствовалъ такого блаженства!…
Елагинская. Андрей Степановичъ! да отвчайте же мн! Неужели правда, что мн говорилъ про васъ Захаръ Захарычъ?
Бука (разнживаясь). Ахъ, да, да. Когда я увижу женщину… чувствую какое-то отвращеніе… я… я врагъ всхъ женщинъ (поворотивъ голову, цалуетъ руку, которая у него на плеч, Кончено! (про себя) Не утерплъ! согршилъ я, слабая тварь!
Елагинская (продолжая кокетливо бить его по плечу). Врагъ всхъ женщинъ!… возможно ли?… Да за что же вы насъ презираете?
Бука. За то… что вы вс… коварны… соблазнительны! (опять покосившись на ея руку, цалуетъ) Еще согршилъ!… (Eй, продолжая), что вы отъ одного грха влечете насъ къ другому и такъ дале (цалуетъ еще). У! какая ручка!
Елагинская (взявъ книгу). Ахъ, Боже мой! такъ неужели и я въ вашихъ глазахъ также достойна презрнія! разв я вамъ сдлала что-нибудь злое? (дотрогиваетея книгой до его плеча).
Бука. О нтъ! вы совсмъ другое… вашъ нжный голосъ, мягкая ручка… (цалуетъ книгу) Ой! я попалъ на что-то жесткое… (продолжая сердито). Впрочемъ, я и за васъ не ручаюсь,— вы также, какъ и вс женщины, въ состояніи пуститься на всякое зло…
Елагинская. О, нтъ! поврьте, я не похожа на другихъ, и вотъ вамъ въ доказательство моя рука! (протягиваетъ къ нему руку).
Бука (схватываетъ ее съ жаромъ) А! ну… это другое дло! Какъ человкъ вполн благочестивый, я принимаю ваше оправданіе… (цалуетъ ея руку) Ммм!!!
Елагинская. Ахъ! какъ вы крпко жмете руку! Позвольте, вдь это больно!… посмотрите, это ужасъ!
Бука (быстро поворачивается къ ней лицомъ). Ангелъ мой! А каково же мн-то, мн! разв намъ иногда не крпко достается отъ васъ?… Ахъ! не глядите такъ сладко, ей-Богу, гршно!— Впрочемъ, такъ ужъ и быть, Богъ проститъ! глядите! глядите…
Елагинская. Полноте шутить… однако, знаете что: сыщите, пожалуйста, тамъ гд-то есть, на стол, альбомъ и карандашъ, я общала Варвар Андреевн кончить маленькій рисунокъ.. (Бука вскакиваетъ и съ любезностью отправляется искать альбомъ. Елагинская про себя) А! попался, негодный старичишка! Надо увдомить нашихъ, какъ они должны теперь атаковать его.
Бука (недослышавъ). Что такое вы (сказали, прелесть моя (отыскавъ, подастъ ей вещи, стараясь молодиться).
Елагинская. Ничего… я удивляюсь вашей ловкости. О, да вы хоть и въ лтахъ, но все еще премилый, преинтересный мужчина! (Пишетъ нсколько строкъ на листочк альбома, отрываетъ незамтно скидываетъ, потомъ нсколько разъ смотритъ въ окно).
Бука (самодовольно). А! такъ я вамъ нравлюсь?— О! нкогда я былъ злодйски обворожителенъ! (садится) Впрочемъ, когда вы тоже узнаете меня покороче, то сознаетесь, что я еще не устарлъ (хочетъ взятъ ее за руку).
Елагинская. Ахъ! подвиньте мн, пожалуйста, вотъ ту скамеечку, мн неловко…
Бука. Сейчасъ!
Ахъ! съ вами я въ компаніи
Не то, что прежде былъ!
О служб, воздержаніи
И о грхахъ забылъ.
Елагинская (почти съ крикомъ). Скамеечку!
Бука. Бгу! (Пока онъ ей подаетъ скамеечку, Елагинская длаетъ знаки въ окно и бросаетъ записку).
Елагинская, (бросая нжный взоръ) Ахъ, благодарю!
Бука (хватаясь за сердц). Ахъ, какой взглядъ! такъ сердце и загорлось! (Съ большимъ чувствомъ)
Зажгли глаза коварные
Такъ эту часть, ей-ей!
Что не зальютъ пожарные
Тринадцати частей!!!
Елагинская. О, да вы, какъ я вижу, только притворялись строгимъ и холоднымъ, а? зачмъ это вы надвали на себя такую маску?
Бука (быстро). Ахъ! за тмъ, что съ людьми, которые меня окружаютъ, не стоитъ быть никогда откровеннымъ! Но, за то, передъ вами, передъ вашими прелестями, я снимаю маску притворства! я весь на лицо — смотрите: я въ восторг! въ жару молодости (дотрогиваясь слегка до ея плеча). Ахъ, какъ это у васъ обворожительно! Господи! какая дивная натура!
Елагинская (отодвигаясь отъ нею). А ужь десять минутъ, я думаю, прошло?
Бука. Не знаю, (любуясь ею). Какъ счастливъ этотъ розанчикъ невольно позавидуешь, какъ посмотришь…
Елагинская. Однако, вотъ что: вы лучше посмотрите-ка на часы.
Бука. Зачмъ! ‘счастливые часовъ не наблюдаютъ!’
Елагинская. Конечно… но вдь вы сами строго назначили для нашей бесды только — десять минутъ. Посмотрите-ка!
Бука (любуясь ею). Ахъ! отнын я, кром васъ, ни на что смотрть не хочу! все это вздоръ и суета!
Елагинская. Нтъ, помилуйте! для васъ служба — прежде всего…
Бука. Нтъ! ужъ отнын вы для меня — прежде всего! а служба сама по себ… на служб никогда не найдешь вотъ этихъ прелестей!… (Опять трогаетъ ее за плечо).
Елагинская. Андрей Степановичъ! это не хорошо.
Бука (заигрыватя). Напротивъ, такъ хорошо, что можно съума сойдти! можно такъ одурть, что хоть ложись да умирай!
Елагинская. О, да вамъ врно совсмъ не надо идти на службу.
Бука (скороговоркой). Необходимо надо подписывать серьезныя бумаги. (Взявъ ее за руку, съ жаромъ). Ахъ! какая блая, бархатная кожица! какіе тоненькіе пальчики! какая форма! (цалуетъ). Анна Львовна, знаете ли что?
Елагинская (очень нжно). Что такое, мой другъ?
Бука (ея голосомъ). Мой другъ! Батюшки! въ какомъ это вы тон сказали? такъ вотъ все гршное сердце и обдало!… Анна Львовна!
Елагинская. Боже мой! да что же?
Бука. Да ужъ что вы хотите, а я отъ васъ превращаюсь въ отптаго дурака!

XII.

ТО ЖЕ и Г-жа ЧИСТЯКОВА (въ дверяхъ).

Чистякова. Андрей Степановичъ!
Бука (опрометью отскакиваетъ въ другую сторону). Батюшки! осрамился…
Чистякова. Что жъ вы не дете въ должность? лошадь давно подана и Владиміръ Петровичъ васъ ждетъ.
Бука (строго). Я… я… сейчасъ!… оставьте меня!… я… самъ знаю безъ васъ! вы вчно только путаете меня!
Чистякова. Да я только такъ… прибжала вамъ напомнить… Впрочемъ, извините… мы опять идемъ гулять.
Елагинская. Останься, Варинька, побесдуй съ нами.
Чистякова. Нтъ, мой другъ, погода такъ хороша, что гршно сидть въ комнат. Пойдемъ съ нами. (Уходитъ.)

XIII.

Т ЖЕ, кром ЧИСТЯКОВОЙ.

Бука (снова бросается къ дивану и садится). Ушла!… Какое счастіе!…
Елагинская (томно). Ну, такъ вы дете, мой другъ?
Бука. Боже мой! да можно ли отъ васъ ухать? и куда же? въ департаментскую атмосферу! Да что я тамъ забылъ? Нтъ! божество мое! ваша дружба, ваше расположеніе перевернули вверхъ дномъ вс мои правила и мысли! Ужъ я въ департамент буду теперь, кажется, не на своемъ мст! я перехожу — и хочу вчно остаться на этомъ мст.

XIV.

Т ЖЕ и ПЕРСКЙ.

(въ вицъ-мундир, въ шляп съ бумагами).

Перскій (громко). Дядюшка!
Бука (снова вскакиваетъ и принимаетъ строгій видъ). Ай! ай! Опять!
Невскій. Дядюшка, я совсмъ готовъ: подемте.
Бука. Пошелъ вонъ! Позжай одинъ, я пріду посл, на извощик!… Завтра!… ужо!… пошелъ!
Невскій. Да вдь вы опоздаете — ужь 11-ть часовъ.
Бука. Не твое дло! я знаю свои обязанности лучше тебя. Пошелъ! вели тамъ вс бумаги приготовить къ подписанію. Пошелъ!
Невскій. Очень хорошо-съ!… Не извольте сердиться, дядюшка, я поду одинъ. До свиданья, Анна Львовна! (тихо) Браво! браво! (Уходитъ).
Елагинская. Adieu, Вольдемаръ!

XV.

Т ЖЕ, потомъ вскор незамтно подходитъ ЧИСТЯКОВЪ.

Бука. Слава Богу! теперь ужъ намъ никто не помшаетъ.
Елагинская. Ахъ, Андрей Степанычъ, хоть мн и очень будетъ скучно безъ васъ, однако, право, позжайте, вы же знаете свои обязанности лучше всхъ… служба прежде всего… служба дло святое — позжайте!
Бука (съ энергіей). Ахъ, Анна Львовна! да изъ какихъ доходовъ я буду мучиться на служб! да при вашемъ упоительномъ взгляд какая служба не выскочитъ изъ головы?… да для меня теперь пропадай все на свт, ей-богу! да на какой служб я обрту такое блаженство? Анна Львовна! Ангелъ, не въ службу, а въ дружбу — одинъ поцалуй, только одинъ! (Бросается на колна, Чистяковъ входитъ, крадучись).
Елагинская. Ахъ, Андрей Степанычъ, что вы!… побойтесь Бога!…
Бука. Богъ милостивъ, прелесть моя! будьте только вы добры и милостивы.
Елагинская. Ну, ну, перестаньте, успокойтесь! Подите на свое мсто и сидите смирно, а не то я разсержусь.
Бука (отбгая отъ нее, садится на прежнее мсто). Сижу, сижу,— и буду сидть до тхъ поръ, пока вы сжалитесь надо мною и скажите: другъ мой! хорошо! поди сюда ты стоишь этого поцалуя.
Елагинская (говоритъ его голосомъ, перемигиваясь съ Чистяковымъ). О, мужчины, мужчины! Другъ мой, хорошо! ты стоишь…
Чистяковъ (въ это время слъ на ея мсто и наклонился къ уху Буки).
Бука (въ восторг). Что я слышу!… согласна!… ангелъ мой… (забывшись, цалуетъ Чистякова и ужасается. Елагинская переходитъ сцену).
Чистяковъ. Братъ, что за нжности?… Андрей Степановичъ Бука! вдь это грхъ! служба прежде всего! пора въ департаментъ. Ха, ха, ха!…
Бука (вытянувъ лицо, смотритъ на брата, потомъ отчаянно произноситъ). Не-по-ду!!! Пошелъ вонъ! вонъ! (почти силой выталкиваетъ изъ комнаты Чистякова, потомъ опрометью бжитъ къ Елагинской, схватываетъ ея руку и кричитъ). Женщина ты, или демонъ? Смотри… и торжествуй! (Бросается передъ нею на оба колна).

ДЙСТВЕ ВТОРОЕ.

Изъ одной крайности въ другую.

Театръ представляетъ садъ. Посредин — красивый лтній одноэтажный домъ, съ мезониномъ, перилами и терассою, на которую выходятъ изъ дома. Передъ домомъ кусты съ разными цвтами. Направо красивыя качели въ род колесницы, веревки обтянуты краснымъ сукномъ. Налво разбросаны воланы, кольца, веревочки для игры и проч., въ разныхъ мстахъ дачная легкая мебель.

I.

ЕЛАГИНСКАЯ (сидитъ передъ столикомъ и связываетъ букетъ цвтовъ), ЧИСТЯКОВЪ, ЧИСТЯКОВА и ПЕРСКЙ (выбгая изъ дома, хохочутъ и аплодируютъ ей).

Вс. Ха, ха, ха!… браво, Анна Львовна! браво! чудесно! превосходно!
Чистяковъ. Ну, вы то сдлали съ братомъ, что онъ теперь забылъ обо всемъ и ничего знать не хочетъ, кром васъ!
Елагинская. О, постойте! я изъ него не то еще сдлаю! я его заставлю уважать всхъ женщинъ, отниму у него всю власть, отучу умничать, браниться, повелвать окружающими и принужу нехотя согласиться на нашу свадьбу.
Перскій. О! да ужь если вы не пустили его на службу, такъ теперь онъ готовъ, я думаю, для васъ на всякія жертвы. А главное: онъ ужасно старается, чтобы вы его поцаловали. Я давича помшалъ ему.
Чистякова. Пожалуйста, мой другъ, заставь его извиниться передо мною,— это меня потшитъ.
Елагинская. Изволь, душа моя, изволь! Даже, если Захаръ Захарычъ позволитъ, заставлю этого Буку и въ тебя также влюбиться.
Чистяковъ. Ну, нтъ, ужь это будетъ лишнее. (Перскому). Однако, Володя, я думаю, вдь его до сихъ поръ ждутъ въ департамент.
Невскій. Какже, непремнно! Тамъ, я увренъ, вс удивляются его неаккуратности, онъ даже больной иногда, а все-таки прізжаетъ непремнно.
Елагинская. А вотъ сегодня и не похалъ!
Чистяковъ. Да куда же онъ скрылся?
Перскій. Ахъ, и не спрашивайте! смшно сказать!
Вс. Нтъ, нтъ! пожалуйста, не скрывайте ничего.
Перскій. Представьте: онъ у меня въ комнат, роется въ моемъ гардероб: помада, щетки, духи такъ и прыгаютъ по столамъ.
Вс. Неужели?… ха, ха, ха!…
Невскій. Безчеловчно, варварски тормошитъ все! Я тайкомъ хохоталъ, какъ дуракъ!… То наднетъ мой модный фракъ, то сюртукъ, то схватитъ пальто… а теперь нарядился въ мой лтній костюмъ, который я нынче поутру надвалъ, и передъ зеркаломъ такія сталъ длать гримасы, что я убжалъ скорй.

(Вс хохочутъ).

Чистяковъ. Браво, Анна Львовна! это онъ добивается вашего поцалуя.
Елагинская. О! онъ ему не дешево достанется…

II.

Т ЖЕ и ПИСАРЕВЪ (съ портфелемъ, оглядываясь боязливо).

Чистякова (мужу). Мой другъ, посмотри, кто-то пріхалъ.
Чистяковъ. Къ намъ? очень радъ.
Перскій. Ахъ, Боже мой, точно… это Писаревъ изъ департамента.
Чистяковъ. Вотъ теб разъ!
Писаревъ (униженно и робко кланяясь). Съ истинныхъ почтеніемъ честь имю кланяться… прошу прощенія…
Перскій. Здравствуйте, Ксенофонтъ Ермолаичъ! За чмъ вы? къ дядюшк?
Писаревъ. Точно такъ-съ. Прошу прощенія… я, ей-Богу, не виноватъ, но, его сіятельство ждутъ Андрея Степаныча… и въ такомъ, знаете, недоумніи… и удивляются, и какъ-то особенно сердятся, всмъ сдлалось страшно такъ… но я прошу прощенія, я не виноватъ. Надо сегодня подписать многія бумаги… Здоровы ли? живы ли Андрей Степанычъ?
Чистяковъ. Живъ, только не совсмъ здоровъ, и ужъ сегодня, кажется, не подетъ въ должность.
Писаревъ. Ахъ. Господи! да какъ же его-то сіятельство? Прошу прощенія, но я, ей-Богу, не виноватъ!
Перскій. Да пойдемте къ нему, Ксенофонтъ Ермолаичъ, онъ у меня.
Чистякова. Нтъ, постойте, постойте!… кажется, онъ самъ сюда идетъ.
Елагинская (взявъ букетъ), А я ужъ покуда уйду и спрячусь гд-нибудь, пусть онъ меня поищетъ немножко. Уходитъ,

III.

Т ЖЕ, кром Елагинской, и АНДРЕЙ СТЕПАНОВИЧЪ БУКА (входитъ торопливо, од&#1123,тый совершенно по дачному въ платье племянника. На голов феска, во рту папироска, страшно молодится, и все поетъ).

Чистяковъ (смется). Браво! Какимъ козыремъ разодлся!…
Чистякова. Умора, да и только!
Писаревъ (къ Перскому, тихо). Батюшка! Владиміръ Петровичъ! кто это-съ?
Перскій. Дядюшка Андрей Степанычъ, вашъ начальникъ.
Писаревъ. Что вы! Нтъ-съ, прошу прощенія,— я не виноватъ… но это совсмъ другая особа.
Бука (не замчая окружающихъ, ищетъ глазами кого-то и поетъ про себя).
‘Она моя! она моя!
‘Мн сердце говоритъ!…’
Чистяковъ (подойдя). А! здравствуй, братъ!
Бука (разсянно и отрывисто). Здравствуй! (Оттолкнувъ Чистякова, ходитъ по сцен). Гд Анна Львовна? а? гд? гд она?
Перскій (подойдя). Дядюшка, я къ вамъ…
Бука (также). Хорошо, здравствуй! (Оглядываясь во вс стороны). Что, хорошо все это сидитъ на мн, а? красиво? ловко, а?
Перскій. Отлично!
Бука (отходя отъ него). Гд Анна Львовна, а?
Перскій. Дядюшка! къ вамъ съ бумагами…
Бука. Хорошо… посл… завтра!… Гд Анна Львовна?
Чистякова (подходя). Здравствуйте, Андрей Степанычъ!… Фу! какой вы bel homme!
Бука (также). Здравствуйте! А гд Анна Львовна? (идетъ и натыкается на Писарева). Тьфу! что это за уродъ?
Писаревъ (про себя). Онъ! онъ и есть! (Ему) Прошу прощенія… но я, ей-Богу, не виноватъ, Андрей Степанычъ…
Бука. Хорошо, хорошо, прощаю!… Пошелъ! ничего!… (поетъ про себя) ‘Прости, что я тобой сгараю!…’
Писаревъ. Его сіятельство сами изволили…
Бука. Ну, хорошо, я и его прощаю. А гд Анна Львовна, а?
Писаревъ. Анна Львовна-съ?… я, право, не виноватъ, но его сіятельство сами велли, чтобы я…
Бука. Что? что? а разв ты знаешь ее?
Писаревъ. Да съ, могу сказать, что службу знаю и повинуюсь…
Бука. А?… что ты братецъ, врешь?… Фу! какъ ты глупъ!
Писаревъ. Я, право, не виноватъ…
Бука. Знаю… хорошо… убирайся къ чорту! Странно! гд же это Анна Львовна?… (ищетъ по сцен и все поетъ) ‘Гд ты, о рай моихъ очей?…’
Писаревъ. Какъ же это, Владиміръ Петровичъ?… что я буду длать съ бумагами-то?
Пирскій. Видите, онъ теперь совершенно разстроенъ. Пойдемте въ домъ, подождите, мы уговоримъ его заняться.
Писаревъ. Помилуйте, да я не смю ждать, вдь бда будетъ!
Чистяковъ. Да что же длать, ужъ онъ самъ будетъ отвчать за все. Ступайте! (Перскій и Писаревъ уходятъ въ домъ).
Чистякова (снова подходя). Андрей Степанычъ! да вы сегодня чудо какъ интересны!
Бука (не смотря на нее). Ха! да я это и безъ васъ знаю. Гд же Анна Львовна?
Чистякова. Ахъ, Боже мой! да ищите — она здсь. (Особо). Какой уморительный! совсмъ помшался!… (Уходитъ въ домъ).

IV.

ЧИСТЯКОВЪ и БУКА.,

Чистяковъ. Братъ! да полно теб шмыгать изъ угла въ уголъ! ступай, подпиши бумаги. Ты, кажется, совсмъ забылъ и разлюбилъ службу.
Бука (схвативъ его крпко за руку). Ее забыть? разлюбить? Нтъ! (поетъ)
‘Я ль виноватъ, что ее, черноокую,
‘Больше, чмъ душу, люблю!…’
Чистяковъ. Что?… черноокую службу?…
Бука (посмотрвъ ему въ глаза). Что?… Убирайся ты съ своей службой! Подайте вы мн Анну Львовну! (ищетъ въ кустахъ, ломаетъ цвты и кличетъ) Анна Львовна! гд вы, мой ангелъ? Анна Львовна! да полноте прятаться…
Чистяковъ (свиснувъ). Совсмъ одурлъ, бдняга! вотъ ужъ именно: изъ одной крайности, да въ другую! Фанфаронитъ, поетъ, мечется, какъ угорлый! (Увидя, что Бука забрался въ куртину). Да полно, братецъ! ты переломаешь у насъ вс цвты!… Куда ты это залзъ?
Бука (спрятанный въ куртин, поетъ):
‘Мой другъ! хранитель, ангелъ мой!
‘О ты, съ которой нтъ сравненья!…’ и проч.
Анна Львовна! гд вы?… ой!… оцарапалъ носъ… (Вылзая, смотритъ на лво за кулисы). Ахъ! вонъ она кажется… тамъ! тамъ! (Напваетъ изъ Волшебнаго Стрлка):
‘Спшимъ привтствовать тебя,
‘Любезная подруга!…’ (убгаетъ, приплясывая).
Чистяковъ. Ха, ха, ха!… (Увидя Елагинскую, выходящую украдкой изъ дома). Подите сюда, пожалуйста!

V.
ЧИСТЯКОВЪ и ЕЛАГИНСКАЯ.

Чистяковъ. Ну, Анна Львовна, посмотрите, какъ онъ уродски нарядился!… и везд ищетъ васъ, какъ съумасшедшій.
Елагинская. И все видла изъ окна и хохотала отъ души. Между тмъ, научила Вольдемара, какъ и когда просить согласія на женитьбу: надо теперь пользоваться обстоятельствами. Жаль только этого бднаго господина, который пріхалъ съ бумагами, онъ все проситъ прощенія и — чуть не плачетъ!
Чистяковъ. Что мудренаго, человкъ маленькій. Я пойду его успокоить, а вы, однакожъ, хоть какъ-нибудь заставьте брата подписать бумаги! (Уходитъ).

VI.
Елагинская садится на качели, потомъ вб&#1123,гаетъ Бука.

Елагинская. Посмотримъ. Андрей Степанычъ, посмотримъ, какъ-то вы не позволите племяннику жениться?… Нтъ, теперь вы въ моихъ рукахъ!… (Кличетъ) Андрей Степановичъ! гд вы?… Андрей Степановичъ!
Бука (за кулисами) Ау! (вб&#1123,гая) Творецъ мой! да вы здсь. Фу! измучился!… (подбгая и стараясь скорчить молодца).
Ахъ, Аннета!
Что же это?
Я усталъ искать!
А вы сли
На качели!…
Дайте покачать!

(Начинаетъ осторожно качать и нжничать).

Ангелъ! душка!
Вы игрушка!
Право, не шутя…
Я же прямо,
Точно мама,
Няньчаю дитя!
Спи родная,
Золотая.
Ангелъ надъ тобой!
Мой амурчикъ,
Мой огурчикъ,
Персикъ дорогой!
Спи, жизненокъ!
Мой ребенокъ…
Псню я спою.
Покачаю,
Баю, баю…
Баюшки баю!

(Во время куплета, другіе дйствующіе смотрятъ въ окна и смются надъ Букой, но Писаревъ въ отчаяніи).

Елагинская. Хорошо, Бука, очень хорошо! Однако, надо сказать, оставя вс ваши шутки, что ужъ, кажется, я вышла изъ дтей, а вы, мои почтенный другъ, и подавно!
Бука. Ахъ, нтъ, напротивъ: съ вами я часъ отъ часу все молодю, перехожу въ тотъ счастливый, беззаботный возрастъ, когда человкъ вчно веселъ, доволенъ, проказитъ напропалую любитъ, ждетъ поцалуя и готовъ для него на всевозможныя глупости.
Елагинская. Это я вижу. Какъ вы нынче изящно, фантастически одты! чудо!
Бука (самодовольно). А! вы замтили?… я этого ожидалъ! О! какъ я примусь дурачиться, такъ бываю чудовищно хорошъ, зврски обольстителенъ! Впрочемъ, узнавши васъ, нельзя не сдлаться львомъ перваго разряда!
Елагинская (сходя съ качель). Вы ошибаетесь! Во-первыхъ: я васъ увряю, что Варинька ничмъ не хуже меня во всхъ отношеніяхъ, и если вы хотите всегда пользоваться моей дружбой, то отнын не должны оскорблять ее ни желчной вашей бранью, ни насмшками, однимъ словомъ: уважать ее также, какъ меня, потому что она премилая женщина, добрая, прекрасная хозяйка и рдкая жена!
Бука. Что я слышу!… да вы, я не знаю, что-то сверхъестественное! вы меня поражаете! Молодая женщина защищаетъ и хвалитъ себ подобную!… Анна Львовна! да въ васъ душа совсмъ не ХX-го вка!
Можно ль слушать хладнокровно?
Какъ не врить чудесамъ!
Да вы, просто, Анна Львовна,
Родились не здсь, а тамъ!
Вамъ гршно водиться съ нами,
Вдь теперь, какъ посравнишь:
Что же я-то передъ вами?
Въ человчьемъ плать — мышь!
Елагинская. Вотъ и это неправда! Я думаю объ васъ гораздо лучше, и хочу, чтобы вы были только по фамиліи Бука, а жили бы и вели себя, какъ вс порядочные люди. Хотите играть въ кольца?… или въ воланъ?
Бука. О! во что вамъ угодно! я ужъ вижу, что я теперь пропащая, отптая душа! (Беретъ кольцо и палку).
Елагинская. Такъ будемъ играть въ троемъ. Позовите Варвару Андреевну, помиритесь съ нею торжественно, попросите прощенія и начнемъ!
Бука. Ахъ, не могу! она будетъ смяться надо мною…
Елагинская (съ сердцемъ). А! такъ хорошо же! я уду отсюда, вы не получите поцалуя и больше меня не увидите никогда.
Бука (передразнивая, шутя). Ти-ти-ти!… разсердились! Боже правосудный! она и сердится-то упоительно!… (видя ея движеніе), Ню, ню, ню, все сдлаю, только останьтесь. (Декламируя):
‘Возьми вс лавры и трофеи
‘3а свой отрадной поцалуй!…’

(Кричитъ ршительно, обращаясь къ дому).

Варвара Андреевна! madame! Veut-elle faire une partie? Je vous en prie!

XII.
Т ЖЕ и ВАРВАРА Андревна ЧИСТЯКОВА (въ окн).

Чистякова. Сейчасъ! сейчасъ! бгу!
Елагинская. Смотрите же, помиритесь совершенно съ нею, это и вашему брату будетъ пріятно.
Бука. Готовъ на все!
Чистякова (вбгая). Что такое? вы хотите играть вмст со мною?
Бука (разшаркиваясь). Хочу-съ!… Варвара Андреевна… гмъ!.. сдлавшись человкомъ, на себя не похожимъ, я извиняюсь передъ вами. (Показывая на Елагинскую) Эта прелестная дама сдлала изъ моей философской головы такую огромную пустышь, что вы не должны ничему удивляться. Миръ и дружба! (Елагинской тихо). Что еще прикажете?
Елагинская (тихо). Возьмите за руку и обнимитесь, какъ друзья.
Бука (Чистяковой). Дайте вашу руку и… обнимите Буку!
Чистякова. О, съ удовольствіемъ! (Дастъ руку и обнимаетъ ею).
Чистяковъ (кричитъ изъ окна дома). Братъ! что ты! съума сошелъ!
Бука. Молчи! не твое дло! О! я теперь, право, похожъ на Синдика въ Эсмеральд, и скажу также, какъ онъ: ‘Слабая горлица, ты въ когтяхъ у коршуна!’ Ну, теперь давайте играть въ кольца!
Елагинская. Да, да, теперь можно.
Бука (подбгая). Ахъ! а поцалуй-то вашъ?
Елагинская. Посл игры.
Бука. Смотрите же! (Начинаютъ играть въ кольца, стоя въ трехъ углахъ сцены).
Чистякова (играя). Анна Львовна, вы, просто, чудеса длаете.
Елагинская (бросая кольцо). О, надюсь! Ловите Андрей Степановичъ!
Бука (прыгая). Ля-ля-ля!… (Поетъ) ‘Лови, лови
‘Часы любви!…’
Писаревъ (громко изъ дому, показывая бумаги). Батюшки! что жъ мн длать съ бумагами-то?… Скажите! меня выгонятъ изъ службы! а я, ей-Богу, не виноватъ!
Перскій (ему оттуда же). Да вы видите, что онъ и безъ того очень занятъ.
Чистяковъ (изъ другаго окна). Да, да, теперь ужъ ему не до бумагъ! (Кричитъ играющимъ): Господа! а что жъ вы насъ не пригласите?
Бука (занимаясь игрой). Пошелъ ты! Тутъ надо имть ловкость, граціозность… Надо, братецъ, такъ сказать, хватать, ловить на лету… Эхъ, не попалъ!… Да вы слишкомъ высоко подбрасываете, надо вотъ такъ, понимаете? (Бросаетъ кольцо) Вотъ!
Елагинская. Хорошо, ужъ вы насъ не учите. Однако, Андреи Степанычъ, скажите: вы вдь все еще на служб? не въ отставк?…
Бука (также). Ля-ля-ля!… Какъ-же, на служб!…
Чистякова. И, кажется, большой окладъ получаете?
Бука (также). Да… таки довольно… Но за то у меня и работы пропасть!… Поврите ли: минуты нтъ свободной… (бросаетъ кольцо). Ловите! Ловите! Служба меня измучила!.. безъ меня ничего не длается… Ля-ля-ля!..
Писаревъ (оттуда же, умоляющимъ голосомъ). Андрей Степановичъ! Батюшка!
Перскій. Дядюшка!
Бука (не оборачиваясь). Что такое?… Отстаньте, пожалуйста!
Писаревъ. Ради Бога, отпустите меня!
Перскій. Дядюшка, да вы хоть только подпишите бумаги.
Бука. Убирайтесь вы, пожалуйста! Ля-ля-ля!… есть мн время заниматься такими-то пустяками… Ля-ля-ля!…
Чистяковъ (насмшливо). Въ самомъ дл, господа, не мшайте! У человка и безъ того дла по горло, сами видите.
Бука (вслушавшись въ послднія его слова, продолжаетъ). Да, много, они видятъ!… Имъ все мало… Они тамъ въ департамент думаютъ, что у меня десять рукъ и… дв головы… Ловите! ловите!
Елагинская. Ужъ не довольно ли? Я начинаю уставать.
Бука. Нтъ, нтъ! займемтесь еще немножко… Я набилъ руку, размахался… Ля-ля-ля!… Препріятное занятіе!
Елагинская. Нтъ, нтъ, довольно! Я устала, въ самомъ дл.
Чистякова. Да и я немножко устала.
Бука. Устали!… О, слабыя созданія! То ли дло мы, молодежь! Хоть всю ночь проиграемъ — ничего! все ни почемъ!
‘Юность, юность, веселися!
‘Веселись, пока цвтешь…’
Елагинская. Гд же намъ за вами гоняться! Ахъ, милая Варинька, пожалуйста, пока мы будемъ отдыхать, прикажите намъ приготовить мороженаго.
Бука. Ахъ, да! Это хорошо! Сегодня что-то особенно жарко.
Чистякова. Изволь, извольте, сколько угодно. (Уходитъ въ домъ).
Елагипская. Благодарю. Да не уходите на долго.
Бука (хватая ее за руку). Merci!

VIII.

ЕЛАГИНСКАЯ и БУКА.

Бука (Елагинской). А она, въ самомъ дл, порядочная бабочка.
Елагинская. Да вдь я вамъ говорила! Ну, теперь вы займетесь покуда длами.
Бука. Ни за что на свт! Я жду отъ васъ общаннаго поцалуя.
Елагинская. Нтъ, погодите еще.
Бука. Ангелъ мой! Да вдь вы сами общали посл игры.
Елагинская. Да, но игра еще не кончена.
Бука. А! такъ мы, значитъ, весь вечеръ будемъ играть и дурачиться?… Очень радъ! Мн нужно развлеченіе… Я такъ заваленъ работой… Во что же мы будемъ играть?
Елагинская. Но, послушайте: можно два дла длать вдругъ, на это, я думаю, васъ достанетъ. Вотъ, попрыгайте черезъ веревочку, но не забывайте, что васъ давно тамъ ждутъ, видите?
Бука. Ахъ, Боже мой, да я сегодня отдыхаю. Я, просто, не хочу ничего длать! У меня праздникъ?… Такъ вамъ угодно посмотрть на мою легкость?
Елагинская. Да, да, пожалуйста! Но, не забывайте и службы.
Бука (прыгая черезъ веревку). Ахъ! сегодня служба — сама по себ, и я — самъ по себ… А? посмотрите, какъ я легокъ.

XI

Т ЖЕ, ПИСАРЕВЪ и ПЕРСКЙ.

Писаревъ (Перскому, съ отчаяніемъ). Нтъ! Владиміръ Петровичъ, пусть они хоть прибьютъ меня, а ждать больше нельзя! Посмотрите: они забыли и думать о длахъ. У меня вся душа изныла отъ страха, а они себ — прыгаютъ?
Перскій. Ну, хорошо, аттакуемъ его вмст. Я вдь тоже имю до него очень важное дло. Дядюшка!
Бука (продолжая). Я? Зачмъ ты пришелъ, повса? Что ты у меня ничмъ не занимаешься?… Володя, смотри! Этакъ, братъ, здсь нынче ничего не выслужишь.
Перскій. Дядюшка… Я вамъ давно сбираюсь объявить… Выслушайте только.
Бука (продолжая). Убирайся къ чорту! (Ей) Я вамъ очень нравится эта забава?
Елагинская. Чрезвычайно! Только вы хорошенько!… Прыгайте выше, выше!
Бука. Извольте, мой ангелъ! не смю ослушаться.
Елагинская. Еще бы! Иначе я могу такъ разсердиться, что бда вамъ!
Бука. О нтъ! Все сдлаю, только не сердитесь.
Хоть будьте вдвое вы капризнй,
Для васъ мн жизнь не дорога!
Я не слуга моей отчизн,
А вашъ покорнйшій слуга!
И всмъ скажу, оставя шутки,
Что родъ мужской — предъ вами пасъ!
И что у насъ по женской дудк
Такъ пляшутъ многіе подъ-часъ!
Писаревъ. Да что же это? (Ему) Батюшка! Андрей Степанычъ! Спасите хоть мою голову!

Перскій въ это время мигаетъ Елагинской, чтобы она ушла.

Бука. А? Кто тамъ еще меня безпокоитъ? Убирайтесь къ чорту! (Ей) Что? ловко? хорошо? а?
Елагинская. Прелесть! (Незамтно скрывается въ домъ).
Перскій. Дядюшка! Да вдь онъ съ длами.
Бука. Ботъ большое мн дло! зачмъ навязывать на шею
‘Дла давно минувшихъ дней,
‘Преданья старины глубокой!’
Мало у меня безъ того дла! завтра приди!.. Скажи, что я боленъ… не могу пошевелиться…
Писаревъ. Да чмъ же вы нездоровы? его сіятельство требуетъ, чтобы сегодня же бумаги были отосланы… Да вы же и сами посл зададите мн гонку…
Бука. Ахъ! подл милой Анны Львовны я ничего не хочу знать! (не видя ее) Ахъ, она ушла!.. Анна Львовна!.. Гд Анна Львовна?.. Анна Львовна!.. (Скрывается въ глубину сада, продолжая скакать черезъ веревочку).
Писаревъ (бжитъ вслдъ за нимъ и кричитъ). Батюшка, Андрей Степанычъ! отпустите меня!.. я не виноватъ.
Перскій. Дядюшка! постойте, ради Бога! дядюшка! выслушайте хоть меня… (также уходитъ за нимъ).

(За кулисами слышенъ громкій крикъ Буки: гд Анна Львовна?)

X.

ЧИСТЯКОВЪ (выходя изъ дома, хохочетъ во все горло) и ЕЛАГИНСКАЯ (выходитъ за нимъ же).

Чистяковъ (ей). Ха, ха, ха!.. Посмотрите! посмотрите! пустился прыгать, какъ старый козелъ!.. Ну, Анна Львовна, мщеніе ваше доведетъ брата до того, что онъ завтра не шутя сляжетъ въ постель. (Смотря въ глубину). Посмотрите, вдь т оба и догнать не могутъ!.. Ахъ, батюшки! бдный Писаревъ запнулся и покатился вверхъ ногами!.. ха, ха, ха!..
Елагинская. Ахъ, какъ мн жаль его! а пуще бднаго Вольдемара, если онъ сегодня не осмлится ршительно объясниться съ старикомъ и объявить о нашей свадьб.
Чистяковъ. Нтъ, видно, что ужъ онъ теперь не боится его и ловитъ удобную минуту… однако, вы прячтесь всячески отъ стараго сумасброда, особливо, если онъ будетъ упрямиться.
Елагинская. О! да ужъ не безпокоитесь! я знаю, что старикъ съ нетерпніемъ добивается моего поцалуя: но онъ его не получитъ, пока Вольдемаръ не выпроситъ позволенія жениться, только вы, пожалуйста, поддержите Вольдемара, если онъ струситъ. (Смотря въ глубину) Ахъ! вотъ они опять сюда!.. старикъ все еще меня ищетъ. Хорошо же, пусть его! (Прячется за куртину. За кулисами, передъ выходомъ Буки, слышны голоса: ‘Дядюшка, Андрей Степанычъ!..’)

XI.

ЧИСТЯКОВЪ, БУКА (продолжаетъ скакать черезъ веревочку), ПЕРСКЙ и ПИСАРЕВЪ (догоняютъ его), г-жа ЧИСТЯКОВА (смотритъ изъ дома и смется).

Бук а. Анна Львовна! Гд Анна Львовна?
Чистяковъ. Братъ! постой!
Писаревъ и Перскій. Постойте, ради Бога!
Бука. Подайте мн Анну Львовну! (Бжитъ въ домъ, Писаревъ за нимъ). Варвара Андреевна, куда скрылась Анна Львовна?
Пирскій. Нтъ, съ нимъ сегодня не сладишь, онъ ничего слушать не хочетъ!.. А бдный Писаревъ, бжавши за нимъ, такъ шлепнулся, что чуть не вывихнулъ ноги. Однако, въ самомъ дл, гд Анна Львовна?..
Чистяковъ. Молчи! она спряталась, чтобы дать теб время объясниться съ дядей. Смотри же, не робй! покажи свой характеръ! Завтра, можетъ быть, онъ опять перемнится — тогда все пропало!
Перскій. Да, я ужъ ршился, я знаю, что надо ему сказать, только надо, чтобъ онъ хоть усталъ, по крайней мр, и услся на мст.
Чистяковъ. А вотъ погоди, я его такъ озадачу, что онъ у меня перестанетъ бгать.

(Въ дом слышенъ голосъ Буки: ‘Отстань, дуракъ! сиди, жди — у меня теперь свое дло’).

XII.

Т ЖЕ и БУКа (вбгая усталый и разстроенный).

Бука. Анна Львовна! куда скрылась Анна Львовна?.. братъ! племянникъ! что случилось съ Анной Львовной?.. мн надо бы того… сказать Анн Львовн…
Чистяковъ. Да не ищи ее, она, братъ, ухала… (уходитъ за Елагинской, мигая племяннику, чтобъ онъ началъ говоритъ).
Бука. Что?.. какъ?.. Анна Львовна ухала? неправда! ты шутишь — она здсь! ей Богу, здсь! (садится) Отдохну немножко — и опять побгу искать…
Перскій (про себя). А! уходился! хорошо же, теперь надо ему показать въ настоящемъ вид, до чего можетъ довести его такое сумазбродное поведеніе. (Подходя) Дядюшка!
Бука. Ну, что ты опять?.. Что теб?..
Перскій (говоритъ почтительно). Вамъ… очень нравится Анна Львовна?
Бука. Ахъ, братецъ, чрезвычайно! дивная, обворожительная женщина!.. общала меня поцаловать… ахъ!.. я, просто околдованъ ею!..
Перскій. Я тоже-съ.
Бука. Что?! ты тоже?
Невскій. Тоже, дядюшка!.. да мн это и простительно.
Бука. Простительно!.. ахъ ты молокососъ! а служба?.. служба?..
Невскій (съ намреніемъ). Да служба, дядюшка, сама по себ, а Анна Львовна сама по себ.
Бука. Гмъ!.. вотъ что! это мои слова… понимаю… Но такъ что же мой другъ?.. Ну? ну?
Перскій. Да больше ничего, дядюшка, какъ то, что я такъ же влюбленъ страстно въ Анну Львовну, полагая, что когда вы это узнаете, то…
Бука. Да… да… такъ чего же ты надешься?.. (Особо) Вотъ отъ нея еще одинъ съ умасшедшій! (Ему) Ну? ну?
Перскій. Да, я въ полной надежд, что любимъ ею взаимно, и что вы, какъ истинный благодтель мой, окажете мн милость…
Бука. Какую милость…
Перскій (съ достоинствомъ). То есть, не станете сами за нею ухаживать: видите ли, дядюшка, это мн чрезвычайно не нравится! это поведеніе вамъ… извините, кажется, не къ лицу. Она прекрасная женщина, но не для васъ! вамъ надо думать о другомъ.
Бука. Ну, братецъ, мн жаль тебя, а ужъ это невозможно! ужъ извини! ужъ видно твое несчастіе такое!
Перскій (серьезно и холодно). Да вы, дядинька, обо мн не безпокоитесь, я-то собственно тутъ нисколько не страдаю… но мн больно за васъ! Видите ли, вы теперь дошли до такого состоянія, что я, какъ благородный человкъ, считаю долгомъ спасти васъ отъ большой опасности. Послушайте: до сихъ поръ и я, и вс наши знакомые, почитали васъ примрнымъ и строгимъ человкомъ на служб, вс другіе — благочестивымъ христіаниномъ, такъ, каково мн будетъ слышать, если вдругъ начнутъ теперь вс говорить, что мой дядюшка только прикидывался благочестивымъ, что это все ложь и обманъ, что напротивъ, онъ и ханжа, и самый отчаянный волокита! что онъ, для своей прихоти, даже отбиваетъ теперь у племянника невсту и проч.— Понимаете ли, какъ это не хорошо будетъ! мн какъ молодому человку, это такъ будетъ больно, стыдно слышать, что я буду краснть и за васъ, и за себя. Нтъ, дядюшка, бывши въ вашихъ лтахъ и званіи, я бы не сталъ бросаться изъ одной крайности въ другую для того, чтобы сдлаться предметомъ всеобщихъ насмшекъ! Во всякомъ случа, что бы вы теперь ни длали, но я однажды и навсегда скажу вамъ: что если вы будете такъ продолжать, то я оставлю васъ навсегда я потеряю къ вамъ всякое уваженіе. Извините!
Я сталъ служить подъ вашимъ руководствомъ,
Чрезъ васъ вполн долгъ службы я узналъ,
И что досталъ трудомъ и благородствомъ,
То не отдамъ за весь вашъ капиталъ!
Скорй лишусь невсты и имнья.
Скорй готовъ я жизнь свою отдать,
Но не хочу лишиться уваженья
И честь свою предъ свтомъ замарать!
Бука (вслушавшись, крпко задумывается, потомъ начинаетъ понемногу снимать съ себя феску, платочекъ, даже хочетъ снять куртку). Гмъ!… да… да… оно… ко-неч-но… Анна Львов… т. е. департам… т. е. проповдыв… Володя! другъ мой! вели подать мое старое платье!…
Перскій (обрадовавшись). Что я слышу!… Ахъ, нтъ, дядюшка! зачмъ же вы раздваетесь?… Это не нужно!
Бука (слабымъ, кроткимъ голосомъ). Нтъ, вдь, это все твое… я, пожалуй, еще истаскаю, замараю… зачмъ быть вороной въ чужихъ перьяхъ?.. Во-ло-дя, поцалуй меня гршнаго!.. Знаешь ли что?
Перскій. Что, дядюшка? что съ вами?
Бука. Такъ… что-то… какъ будто вотъ тутъ… (показавъ на сердце) вдругъ оборвалось!.. Но ты не бойся, я еще успю представить тебя къ наград.
Перскій. Помилуйте, дядюшка, я совсмъ не для этого…
Бука. Нтъ, нтъ, ты все-таки стоишь! у тебя точно благородное сердце. Ты любишь меня, я вижу: ты въ прекрасныхъ, благородныхъ формахъ закатилъ мн такую нравственную оплеуху…
Перскій. Ахъ, дядюшка, извините… поврьте, что я…
Бука (перебивая его): Ничего, братецъ! спасибо!.. мн это полезно. Да, я точно, какъ дуракъ забылся!.. Спасибо, что ты во время остановилъ. О! я вижу теперь, что и въ молодомъ поколніи есть кое-что истинно доброе. Да! я крайне глупо повелъ себя! это все вышло оттого, что я молодость-то свою провелъ немножко того… подленько! такъ это во мн и вспыхнули, ужъ знаешь, остатки глупой молодости. Впрочемъ, ты не бойся: я твоей Анн Львовн не сдлалъ еще зла ли сколько! ей-Богу, я еще не цаловалъ ее, только ручку, Володя, ручку…
Перскій. Да ничего, дядюшка, если вы позволите мн жениться на ней, такъ цалуйте, сколько угодно!
Бука (быстро]. Нтъ! нтъ! женись скоре и ужъ лучше не подпускай меня къ ней! Я вдь слабая, испорченная тварь, ты самъ видишь, что я въ состояніи отважиться на всякое волокитство. Охъ! стыдно на людей смотрть! Пожалуйста стащи съ меня все это фанфаронство, дай мн влзть опять въ свой достопочтенный вицъ-мундиръ. Охъ! я думаю, какъ братъ и его жена хохочутъ надъ Букой!..
Перскій. Помилуйте, Захаръ Захарычъ вамъ все простилъ, какъ вы помирились съ его супругой.
Бука (жалобнымъ тономъ). И, это еще слава Богу… Охъ!.. Володинька, такъ провели меня дурака какъ-нибудь незамтно на мою половину, я переоднусь, помолюсь Богу и поду съ Писаревымъ въ городъ кончить дла. Охъ! стыдно! (Уходитъ въ домъ).

XIII.

ЧИСТЯКОВЪ и ЕЛАГИНСКАЯ (выходятъ осторожно, смотрятъ на уходящаго Буку. Перскій, провожая дядю, оборачивается къ Елагинской съ торжествующимъ лицомъ, и какъ только Бука скрывается за двери, Перскій возвращается на аванъ-сцену).

Чистяковъ. Браво, Владиміръ! молодецъ! ты довершилъ побду и разбилъ врага на голову!
Перскій. Анна Львовна! теперь я смло могу сказать, что вы — моя!
Елагинская (даетъ ему руку). Да, да, мой другъ. Я слышала все и отъ души радовалась, что вы умли воспользоваться обстоятельствами.
Чистяковъ. А все-гаки мы больше всего обязаны вамъ, Анна Львовна!— Бдный братъ! Какъ онъ присмирлъ!… Умора, да и только!…

XIV.

Т ЖЕ, ЧИСТЯКОВА (и потомъ) БУКА.

Чистякова. Ну, господа, Андрей Степанычъ теперь опять кажется въ своемъ вид, переодвается, бранитъ вслухъ самъ себя, торопится въ городъ на службу, извиняется передъ Писаревымъ, что задержалъ его, а Писаревъ отъ радости у него проситъ прощенія… Чуть не цалуются!… Что все это значитъ?
Чистяковъ. А то, что онъ, наконецъ, образумился и далъ свое согласіе на ихъ свадьбу.
Чистякова. Неужели? Слава Богу! И очень рада!…
Перскій. Ахъ! еслибъ вы видли, какъ ему совстно стало! даже сталъ просить, чтобъ я не давалъ ему ни разу цаловать мою невсту…
Елагинская. Что за вздоръ! Да я теперь обязана сама поцаловать его.
Перскій. Позвольте, вотъ и онъ съ Писаревымъ детъ въ городъ! Ого! какъ живо переодлся!
Бука (въ вицъ-мундир, застегнутомъ наглухо, на голов шляпа, въ рукахъ портфель и палка. Идетъ, опустивъ глаза, за намъ идетъ Писаревъ). Скорй, скорй, Писаревъ, я тамъ лучше самъ объяснюсь и поправлю все дло.
Елагинская. Андрей Степанычъ! Теперь я, какъ ваша добрая родственница, при всхъ должна сама поцаловать васъ, въ знакъ дружбы и примиренія. (Бросается къ нему на шею и цалуетъ).
Бука (съ крикомъ роняя портфель и палку). Батюшки, сама поцаловала! Сама! О, искушеніе! Друзья мои! Чмъ я это заслужилъ?
Елагинская. А этотъ поцалуй, за ваше согласіе!
Бука (обнявъ Елагинскую, сквозь слезы). Еще!!— Володька! я теб не отдамъ ее!
Вс. Какъ, Андрей Степанычъ! такъ вы опять за старое?…
Бука (съ отчаяніемъ). Нтъ, не за старое, я ухватился за молодое! Господи! какая талія! какія формы! Володька! вдь я говорилъ теб, что я слабая тварь!
Чистяковъ. Братъ! опомнись!
Бука (громко). Не въ состояніи!!
Елагинская. Андрей Степанычъ! что вы? а благоразуміе?…
Перскій. Дядюшка! а служба?
Чистякова. А г. Писаревъ.
Чистяковъ. Вдь онъ все видлъ и пожалуй всему департаменту разскажетъ.
Бука (опомнившись). Ахъ, я старый уродъ! виноватъ, виноватъ,— опять забылся. О, Господи!.. грозя строго Писареву). Смй ты у меня разсказывать, я тебя съмъ!
Писаревъ (кланяясь). Да я, ей Богу, не виноватъ!
Бука. Ну-ну! ни гу-гу! Подемъ! прощайте друзья! служба — святое дло! (Елагинской) Благодарю за два поцалуйчика!… Но только пожалуйста, если хотите, чтобы я васъ любилъ, то говорите всмъ, что Андрей Степанычъ самая безгршная душа.
Вс. Хорошо! хорошо!
Бука (къ публик).
Чуть не выкинулъ я штуку,
Но опомнился опять,
Такъ прошу покорно Буку
За грхи не осуждать.
Въ судъ и авторъ дло вноситъ,
Проситъ кстати доложить…
И Андрей Степанычъ проситъ
Въ пользу автора ршить.
Прочитали? Поделиться с друзьями:
Электронная библиотека