Американская демократия, Виноградов Павел Гаврилович, Год: 1890 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 26 минут(ы)

Американская демократія.

(The American Commonwealth by J. Brice, 3 volumes. London, 1888.— Американская республика, Джемса Брайса. Переводъ В. Н. Невдомскаго. Москва, 1889—90 г., 3 тома).

Между Соединенными Штатами Сверной Америки и Западною Европой издавна установились своеобразныя взаимодйствія. Штаты являются не только отпрыскомъ политическаго и общественнаго развитія Англіи, во только главнымъ выходомъ для колонизаціоннаго движенія изъ Стараго Свта: вотъ уже боле ста лтъ они съ своей стороны оказываютъ могущественное вліяніе на страны, которыя ихъ населили. Вліяніе это сказывается, быть можетъ, еще сильне въ сфер политическихъ идей и отношеній, нежели въ области матеріальныхъ интересовъ. Если промышленная дятельность Америки является однимъ изъ важнйшихъ факторовъ въ міровой торговл, то политическій бытъ ея главной республики оказываетъ своего рода притяженіе на организацію европейскихъ странъ и программы европейскихъ партій. Можно указать нсколько условій, которыя въ своемъ совокупномъ дйствіи вызвали отмченный фактъ. Для Европы XVIII в., стремившейся выйти изъ стараго порядка и обновить окостенлыя историческія формы, борьба Америки за независимость и сознательно установленная въ ней республиканская конституція представляли прекрасный примръ устройства, достигнутаго свободною ршимостью народа и мудростью вышедшихъ изъ общества руководителей. И не только для Лафайетта и его единомышленниковъ имла силу эта идея: она сохраняетъ свое значеніе въ борьб направленій посл французской революціи. Вопросы о томъ, насколько устройство штатовъ искусственно или традиціонно, насколько искусственный элементъ въ немъ выдержалъ критику исторіи, насколько своеобразность мстныхъ условій объясняетъ успхъ попытки создать государственный строй путемъ обдуманнаго и за одинъ разъ записаннаго соглашенія,— все это вопросы, которые обсуждались и ршались въ разныхъ формахъ въ теченіе всего девятнадцатаго вка. Аргументація отъ американской конституціи и отводы противъ нея несомннно составляли одинъ изъ главныхъ пунктовъ въ спор между приверженцами раціональной реформы и поклонниками исторической косности {Мэнъ съ удареніемъ указываетъ на это въ своемъ Народномъ правленіи (стр. 277 и 263 французскаго перевода. Paris, 1887).}.

Другое основное свойство американскаго строя, федерализмъ, оказало не мене замтное вліяніе на политическую мысль и законодательство Европы. Не въ Америк, конечно, федерализмъ осуществился впервые. Древніе городскіе союзы, феодальные порядки среднихъ вковъ, швейцарская и нидерландская конфедерація въ новое время представляли богатый матеріалъ для изученія государствъ, какъ совокупности отдльныхъ и соединенныхъ государствъ. Юридическія и историческія изслдованія касались различныхъ сторонъ федерализма {Особенно любопытно изложеніе Вайда въ Grundzge der Politik (Kiel, 1862).}. Но только въ XIX вк, и именно въ связи съ изученіемъ Америки, вопросъ о федерализм выдвинулся и занялъ одно изъ главныхъ мстъ въ государственномъ прав и исторіи учрежденій. Нельзя отрицать, что во второй половин вка объединеніе Германіи и необходимость найти среднюю норму между самостоятельностью ея частей и правами цлаго много содйствовали оживленному разбору теорій Bundesstaat и Staatenbund {Cp. Treitschke: ‘Historische und politische Aufstze, II Bundestaat und Einheits-Staat’.}. Но и въ этой нмецкой литератур ссылки на Америку играли чрезвычайно важную роль, а главное начало дятельной разработки идей федерализма надо считать съ боле ранней эпохи, по крайней мр, съ появленія работы Токвилля въ начал тридцатыхъ годовъ {Первое изданіе Демократіи въ Америк вышло въ 1838 году.}. Въ этой работ вопросъ ставился очень широко: дло шло не только о разверстк верховныхъ правъ между штатами и союзомъ, а вообще объ отношеніи между государственнымъ цлымъ и его частями. Жизненность областныхъ и мстныхъ дленій въ Соединенныхъ Штатахъ была поставлена въ рзкую протувуположность государству централизованнаго чиновничества во Франціи и уяснена связь между американскими мстными учрежденіями и англійскимъ самоуправленіемъ. Такимъ образомъ, ученіе о децентрализаціи было впервые формулировано какъ одна изъ существенныхъ частей либеральной программы подъ вліяніемъ наблюденій надъ американскимъ порядкомъ.

Наконецъ, третьимъ и, можетъ быть, наиважнйшимъ условіемъ воздйствія Соединенныхъ Штатовъ на Европу является безусловное проведеніе демократическаго принципа въ ихъ жизнь {‘Dmocratie en Amrique’, I, 19: ‘les migrants qui vinrent se fixer en Amrique au commencement du dix-septi&egrave,me si&egrave,cle, dgag&egrave,rent en quelque faon le principe de la dmocratie de tous ceux contre lesquels il luttait dans le sein des milles socits de l’Europe, et le transplant&egrave,rent seul sur les rivages du nouveau mond’.}. Изъ соціальнаго строя устранены вс, т привилегіи и градаціи, которыя до сихъ поръ боле или мене ограничиваютъ въ различныхъ европейскихъ странахъ примненіе гражданскаго равенства. Въ политик вс учрежденія сформированы для одной главной цли — служить органами общественнаго мннія, т.-е. сознательно высказавшагося большинства гражданъ. Въ упрощенныхъ формахъ и въ громадныхъ размрахъ производится въ Америк опытъ практическаго народовластія, и немудрено, что результаты опыта съ величайшимъ интересомъ обсуждаются и тми, кто вритъ въ будущность демократіи и считаетъ ея развитіе факторомъ прогресса, и тми, кто стремится ее задержать и ограничить, и тни, наконецъ, кто не сочувствуетъ самой общественной форм, признаетъ ея слабость и, въ то же время, считаетъ несомнннымъ, что такъ или иначе міровое развитіе въ ближайшемъ будущемъ поставлено въ зависимость именно отъ этой формы.

Нигд непосредственный практическій интересъ ознакомленія съ Америкой не чувствуется такъ, какъ въ Англіи, которая посл парламентской реформы 1832 года вступила на путь послдовательной демократизаціи своихъ учрежденій. Уже хотя бы одно преобразованіе мстнаго управленія, проведенное ныншнимъ консервативнымъ кабинетомъ, существенно приближаетъ англійскій порядокъ къ американскому, который, такъ сказать, выдлился изъ англійской исторіи въ тотъ моментъ, когда она стала рзко отклоняться въ сторону аристократіи. Колоши какъ бы возродили и усилили старый демократическій складъ мстныхъ учрежденій какъ вслдствіе соціальнаго состава переселенцевъ, не благопріятствовавшаго, въ большинств случаевъ, аристократическому расчлененію общества, такъ и вслдствіе вліянія религіозной и политической организаціи кальвинизма. Какъ бы то ни было, по странному стеченію обстоятельствъ, въ XIX вк для метрополіи наступила эпоха реформъ, которыя мало-по-малу приближаютъ ее къ положенію, давно занятому колоніей.

Сочиненіе Брайса, которому посвящена настоящая статья, представляетъ самую замчательную попытку оріентироваться въ американскихъ учрежденіяхъ съ англійской точки зрнія. Коренное родство двухъ народовъ и ихъ политическихъ формъ постоянно подчеркивается въ этомъ сочиненіи. Но упомянутая книга даетъ больше, чмъ одностороннюю характеристику, прилаженную исключительно къ англійскимъ потребностямъ. Она разсматриваетъ вс важнйшія стороны политическаго быта Соединенныхъ Штатовъ и боле или мене отвчаетъ на вс т общіе вопросы, которые рождались въ Европ при изученіи Америки. Въ настоящее время мы имемъ хорошее средство, чтобы судить о томъ, насколько примръ Соединенныхъ Штатовъ говоритъ за или противъ искусственной конституціи, федерализма и децентрализаціи, наконецъ, демократіи. Средство это — познакомиться съ капитальнымъ сочиненіемъ Брайса. И, несмотря на его значительный объемъ, важность задачи такъ велика, что едва ли ршится остранить ее отъ себя какой-либо мыслящій и образованный человкъ.

Личность автора значительно выдвинулась за послднее врекя на политической сцен, хотя еще не фигурируетъ въ первомъ ряду ея дятелей. Брайсъ особенно извстенъ, какъ энергическій второй секретарь по постраннымъ ддамъ въ послднемъ министерств Гладстона, т.-е. какъ бывшій оффиціальный представитель министерства иностранныхъ длъ въ палат общинъ. Его рчи по поводу турецкихъ злоупотребленій въ Крит и Арменіи свидтельствовали о томъ, что и въ ‘оппозиціи правительству Сольсбюри онъ ближайшимъ образомъ слдилъ за вншними отношеніями и обязательствами Англіи. Но и въ агитаціи въ пользу home rule’я {Интересно вышедшее недавно собраніе его статей подъ заглавіемъ: How we became home—rulers (какъ мы стали гомрулерами).} Брайсъ выдлился какъ одинъ изъ главныхъ бойцовъ, и не можетъ быть сомннія, что, въ случа побды либераловъ на выборахъ, ему будетъ предоставлено мсто въ кабинет. Въ Англіи извстность Брайса началась еще въ то время, когда онъ не былъ вліятельнымъ членомъ парламента, именно въ университетской сфер. Сочиненіе на тему о Священной Римской имперіи, поставленную Оксфордскимъ университетомъ, впервые обратило на него вниманіе. Посл необходимой переработки оно вышло въ форм книги, которая была оцнена высоко и за предлами Англіи и, дйствительно, представляетъ чрезвычайно живой и содержательный очеркъ историческаго развитія Германіи {The Holy Roman Empire. Надняхъ долженъ появиться русскій переводъ этой напг, сдланный Д. М. Петрушевскимъ.}. Блистательному началу университетской карьеры Брайса не совсмъ соотвтствовало ея продолженіе. Онъ, правда, занялъ одну изъ самыхъ почетныхъ каедръ въ Оксфорд — каедру гражданскаго, т.-е. римскаго, права, ведущую свое легендарное начало, по крайней мр, отъ XIII вка и преобразованную въ ея настоящемъ вид Генрихомъ VIII. По, несмотря на солидныя занятія въ нмецкихъ университетахъ, въ особенности подъ руководствомъ Вангерова, несмотря на живость ума и слова, на энергію характера, Брайсъ не въ силахъ былъ выбиться изъ обычной рутины профессорскаго преподаванія въ англійскихъ университетахъ. Онъ не смогъ создать себ аудиторію вопреки формализму экзаменныхъ требованій, которыя гонятъ студентовъ отъ научнаго изложенія предметовъ къ катехизическому усвоенію ихъ обрывковъ подъ скромнымъ руководствомъ преподавателей отдльныхъ колледжей. Немногимъ профессорамъ съ особеннымъ даромъ изложенія и умньемъ дйствовать на молодежь удавалось одолть это общее теченіе: ‘то удавалось въ Оксфорд Гольдтину Смиту по исторіи, Грину по философіи, Мэну по сравнительному правовднію. Преподаваніе Брайса заглохло подобно преподаванію множества другихъ выдающихся ученыхъ. Онъ принужденъ былъ, подобно Стёббсу, Фриману, Поллоку, изъ года въ годъ довольствоваться десяткомъ слушателей. Найти удовлетвореніе въ чистоученой работ тоже не удавалось: практическая натура не умла сосредоточиться на научномъ матеріал, послдовательно разработать отвлеченную систему мысли. Занятія римскимъ правомъ поэтому не привели и, вроятно, не приведутъ ни къ чему крупному: планъ Исторіи Юстиніана и его законодательства едва ли когда осуществится. Во всякомъ случа, уже въ этой наимене спшной сторон дятельности Брайса сказывается одна существенная черта въ его умственномъ склад. Несмотря на свое юридидическое воспитаніе и юридическую каедру, онъ сталъ историкомъ. Право и учрежденія разсматривались имъ въ связи съ тою историческою средой, которая ихъ породила, и Интересъ къ общему историческому процессу даже перевшивалъ для него спеціально юридическія цли. Эта широта постановки вполн отдлила Брайса какъ отъ его собратій по каедр, нмецкихъ пандектистовъ, прежде всего, занятыхъ отвлеченною догмой и систематическими конструкціями, такъ и отъ сродниковъ по національности — англійскихъ судей и адвокатовъ, великихъ казуистовъ и мастеровъ юридическаго анализа, часто утрачивающихъ въ прав сознаніе цлаго и пониманіе историческаго происхожденія этого цлаго.

Другая черта, проходящая черезъ всю дятельность Брайса и выгодно отличающая его отъ большинства его соотечественниковъ, это — его обширное и космополитическое образованіе. Брайсъ — великій путешественникъ, но не на манеръ тхъ англичанъ, которые надодаютъ за границей всмъ остальнымъ націямъ. Для него путешествіе не исчерпывается перездами изъ одного отеля съ вышколенною по-англійски прислугой въ другой, восхожденіями по альпійскимъ ледникамъ и вершинамъ, провркой нумераціи каталоговъ по картиннымъ галлереямъ. Онъ хорошо знакомъ съ иностранными языками, внимательно изучаетъ бытовыя условія мстностей, которыя посщаетъ, уметъ наблюдать характерныя вншнія проявленія ихъ жизни. Именно такого рода отношеніе къ природ и людямъ отразилось и въ его Путешествіяхъ по Малой Азіи и Арменіи, и въ его описаніи Соединенныхъ Штатовъ. Въ данномъ случа сказалось, быть можетъ, кром личныхъ особенностей автора, его продолжительное пребываніе на континент и вліяніе нмецкихъ университетовъ въ лучшую пору ихъ развитія. По крайней мр, помимо космополитическихъ интересовъ и образованія, въ Брайс чувствуется нкоторое германофильство. Оно особенно рзко проявилось въ его книг о Священной Римской имперіи и отчасти объясняетъ его успхъ среди многочисленныхъ нмецкихъ избирателей въ восточномъ Лондон, которымъ онъ говорилъ рчи на ихъ родномъ язык. Въ послднее время, впрочемъ, черта эта, какъ пришлось замтить пишущему эти строки, значительно ослабла въ виду неумренно развившагося посл побдъ нмецкаго шовинизма.

Во всякомъ случа, до своего сочиненія о Соединенныхъ Штатахъ Брайсъ производилъ впечатлніе человка и способнаго, и успшнаго, но какъ-то не вполн высказавшагося, не совсмъ оправдывающаго ожиданія, которыя на него возлагались. Несмотря на исключительное образованіе, литературный и ораторскій талантъ, научную подготовку, запасъ теоретіческихъ знаній и жизненныхъ наблюденій, онъ, все таки, оставался во второмъ ряду и въ наук, и въ политик. Самое впечатлніе его личности на людей, приходившихъ съ нимъ въ соприкосновеніе, было какое-то противорчивое: не то онъ горячій приверженецъ извстнаго политическаго направленія, готовый вс дла и помышленія отдать на служеніе его задачамъ, не то разсчетливый, холодный и твердый шотландецъ, прежде всего, честолюбивый и, такъ сказать, сосредоченный на своихъ заднихъ мысляхъ, не то проводникъ широкихъ идеаловъ міровой связи и европейской цивилизаціи, не то представитель чисто-англійской университетской аристократіи, съ ея пріятною обезпеченностью и литературнымъ эпикурействомъ. Не всегда, вроятно, подобные люди находятъ лучшій выходъ для своей дятельности, слишкомъ часто они остаются на промежуточныхъ ступеняхъ, не удовлетворяя вполн ни другихъ, ни себя, а иногда спускаются ниже — въ разрядъ неудачниковъ. Брайсъ блестящимъ и, можно сказать, неожиданнымъ образомъ вышелъ изъ этого положенія своею работой объ Американской республик. Книга эта несомннно первоклассная, какъ бы ни думали о подробностяхъ. Въ ней выгоднйшимъ образомъ нашли примненіе вс сильныя стороны писателя. Съ первыхъ же словъ видно, что современный политическій бытъ Соединенныхъ Штатовъ разсматривается въ ней человкомъ, вполн искусившимся въ политической практик, близко знакомымъ со всми техническими пріемами партійной борьбы, административнаго длопроизводства и судебныхъ порядковъ, наблюдателемъ, который не удовлетворяется общими фразами и знаетъ, гд искать недостатковъ и какъ цнить достоинства. При такихъ условіяхъ естественно ожидать дловитаго и обстоятельнаго описанія и, пожалуй, можно опасаться нкоторой мелочности и узкости взгляда, нкоторой сухости изложенія. Недостатки эти отстраняются тмъ, что работа служитъ общимъ цлямъ и на частномъ примр раскрываетъ дйствіе общихъ политическихъ силъ нашего времени. Она задумана и приведена въ исполненіе ученымъ съ космополитическимъ образованіемъ, который, правда, не навязываетъ постоянно читателю сопоставленій съ тми или другими аналогичными фактами изъ быта Англіи, Франціи, Швейцаріи, не старается помстить въ своемъ текст вс возможныя иллюстраціи изъ сочиненій Платона или Аристотеля, но который, видимо, хорошо знакомъ съ этими параллелями и подчеркиваетъ въ своемъ матеріал все то, что можетъ дать поводъ къ сравненію разнородныхъ политическихъ комбинацій, выходившихъ изъ демократіи. Опредленная, строго-либеральная точка зрнія дала единство и импульсъ всей работ, но сами партійные противники Брайса признали, что изученіе фактовъ нисколько не пострадало отъ этого. Безпристрастіе нашего автора полное и даже удивительное: какъ разъ въ его сочиненіи можно найти при желаніи наилучшее оружіе для партійныхъ нападокъ противъ того демократическаго порядка, которому симпатизируетъ авторъ. Въ нашихъ глазахъ это одно изъ важнйшихъ достоинствъ работы. Много нужно для того, чтобы практическому дятелю возвыситься до подобнаго научнаго отношенія къ длу: нужна, прежде всего, настолько твердая вра въ право принципа, которому служишь, чтобы исчезла всякая боязнь повредить ему разоблаченіемъ его слабыхъ сторонъ, нужно сознаніе, что только правда ведетъ, въ конц-концовъ, къ цли и что потворство дурнымъ инстинктамъ и извращающимъ вліяніямъ, неразлучнымъ съ каждымъ человческимъ устроеніемъ, есть, въ сущности, содйствіе врагамъ этого устроенія. Все это, нижетъ быть, и прописныя истины, и, однако, большинство политическихъ писателей отъ нихъ уклоняются, между тмъ какъ книга Брайса служитъ лучшимъ примромъ возможности ихъ примненія по поводу самыхъ современныхъ сюжетовъ и въ разгар самой ожесточенной борьбы.

Изложеніе соотвтствуетъ содержанію. Оно просто и дльно и, при полномъ почти отсутствіи вншнихъ эффектовъ, производитъ впечатлніе яснымъ развитіемъ мыслей и ихъ естественною послдовательностью. Авторъ избгъ очень обыкновеннаго недостатка въ сочиненіяхъ подобнаго рода: онъ равномрно слдитъ за всми частями своего предмета и не старается или непремнно выдвигать повсюду новыя точки зрнія, или обходить т пункты, по которымъ нельзя высказать ничего особенно новаго. Онъ даже съ нкоторымъ излишествомъ останавливается на фактахъ, повидимому, достаточно извстныхъ англійской и европейской публик. Въ то же время, въ сочиненіи сказывается своеобразная недостаточность англійскихъ литературныхъ произведеній. Мы увидимъ, что планъ цлаго не симметриченъ, да и отдльныя части не отличаются правильностью построенія: аи торъ часто возвращается къ фактамъ, затронутымъ раньше, не затрудняется говорить много по нкоторымъ подраздленіямъ предмета и мало по другимъ, если такъ подсказываетъ содержаніе. Вообще нтъ той формальной ясности въ группировк матеріала, которая такъ поражаетъ во французскихъ работахъ.

Есть и боле серьезные недостатки, которые скажутся при изложеніи самаго труда. Пока я только отмчаю общее, чрезвычайно благопріятное впечатлніе, производимое книгой, интересную и удачную постановку вопроса, которая до извстной степени предршаетъ успхъ исполненія. Въ общей оцнк результатовъ мы еще вернемся въ конц статьи, но такъ какъ не можетъ быть сомннія въ томъ, что мы въ данномъ случа имемъ дло съ весьма крупнымъ литературнымъ явленіемъ, то необходимо теперь же выяснить отношеніе, въ которомъ оно стоитъ къ другимъ капитальнымъ произведеніямъ по предмету.

Нечего и говорить, что Брайсъ усердно пользовался американскими сочиненіями, посвященными учрежденіямъ, праву и быту Соединенныхъ Штатовъ. Ему хорошо извстны какъ знаменитыя старыя работы Стори, Кента, такъ и современныя книги и статьи Кули, Розевельта, ученыхъ изслдователей Балтиморскаго университета и т. д. Но вся эта литература иметъ слишкомъ спеціальный и мстный характеръ, чтобы дать нашему автору руководящія идеи для его обработки. Какъ уже было сказано, онъ нисколько не старается непремнно отыскивать самостоятельныя точки зрнія по каждому вопросу, но его положеніе настолько своеобразно, что онъ какъ бы невольно получаетъ возможность быть самостоятельнымъ. Фактическое содержаніе не всегда результатъ личныхъ наблюденій, иногда оно почерпнуто изъ американскихъ книгъ, но освщеніе предмета иное и боле удачное, чмъ у американцевъ. Точно также нтъ идейной связи между сочиненіемъ Брайса и лучшею обработкой исторіи Соединенныхъ Штатовъ, книгой Гольста {Первый томъ вышелъ подъ заглавіемъ: Verfassung und Demokratie der Vereinigten Staaten. Затмъ появились второй, третій, четвертый и начало пятаго подъ названіемъ Verfassungsgeschichte der Vereinigten Staaten. Изложеніе доведено пока до 1869 года.}. Хотя послдняя посвящена преимущественно событіямъ XIX вка, а Брайсъ не одинъ разъ длаетъ экскурсіи въ историческій матеріалъ, но, все-таки, англійскій авторъ сознательно держится въ сторон отъ сколько-нибудь послдовательнаго и полнаго анализа этого матеріала. Его область — современность, и исторія играетъ въ ней только вспомогательную роль. Другой вопросъ, насколько правъ Брайсъ въ такомъ ограниченіи своей задачи. Современность понимается имъ, пожалуй, въ слишкомъ узкомъ смысл, и мы увидимъ на изложеніи отдльныхъ вопросовъ, что иногда Брайсу недостаетъ для врнаго сужденія какъ разъ историческаго фона {Брайса сильно упрекаетъ за это лордъ Актонъ въ интересной рецензіи, помщенной въ Englishe Historical Review.}. Во всякомъ случа, связь между сочиненіями Брайса и Гольста слабая: многотомное произведеніе нмецкаго писателя можетъ служить хорошимъ дополненіемъ къ тремъ томамъ англійскаго автора, но оно оказало на нихъ воздйствіе только въ подробностяхъ.

Иное дло Демократія въ Америк Токвилля: это — какъ разъ то литературное произведеніе, которое всего естественне сравнить съ Американскою республикой и которое, повидимому, самъ Брайсъ всего чаще сравнивалъ съ результатами своихъ изысканій. Пятьдесятъ слишкомъ лтъ, конечно, многое измнили, но основы порядка остались т же, и интересно прослдить, насколько движеніе исторической и политической литературы исправило оцнки и характеристики знаменитаго французскаго публициста. Вліяніе его книги было несомннно громадное, и положительныя достоинства ея, быть можетъ, даже преувеличивались въ теченіе сороковыхъ, пятидесятыхъ и шестидесятыхъ годовъ. Впослдствіи наступила реакція, пошедшая опять-таки слишкомъ далеко. Нтъ основанія безусловно противуполагать, подобно Гольсту, образцовую работу по Старому порядку легкомысленной и поверхностной Демократіи въ Америк {Verfassung und Demokratie, 59: ‘Auch Tocqueville’s vielgepriesenes Werk trgt diesen Charakter (des allgemeinen Raisonnement ober einzelne Verfassungsbeetimmungen). Und durch das Ganze geht ein Zug des Doktrinarismus und der Vagheit, der etwas ungemein Verfhrerisches fr alle oberflchlichen Beobachter hat. Das ganze Werk liefert den Beweis, dass Tocqueville niemals die amerikanische Geschichte eingehend studirt hat, und daran trgt es ein so durchaus verchiedenes Geprge von Beinen meisterhaften Schriften ber die franzsische Geschichte’.} или говорятъ вмст съ лордомъ Актономъ о ‘холодной сентенціозности’ Тоівилдя. Но Брайсъ несомннно раскрылъ многія слабыя стороны своего предшественника и не безъ удовлетворенія подчеркнулъ ихъ. Помимо ряда частныхъ поправокъ и возраженій, онъ считаетъ неудачною общую постановку задачи, вслдствіе которой получилось не изображеніе американскаго порядка, а рядъ апріорныхъ дедукцій на тему о свойствахъ и послдствіяхъ демократіи, для которыхъ американскій матеріалъ является запасомъ иллюстрацій. Не отвергая необходимости въ конечныхъ выводахъ, Брайсъ отыскиваетъ ихъ путемъ осторожнаго обобщенія отъ дйствительности и считаетъ невозможнымъ упростить эту дйствительность до такой степени, чтобы она служила только для анализа демократіи. Вс осложненія этой дйствительности имютъ право на разсмотрніе, хотя бы отъ этого и страдала схематическая правильность изложенія. Нечего и говорить, однако, что по многимъ пунктамъ англійскій изслдователь подтверждаетъ и расширяетъ наблюденія своего французскаго предшественника. Какъ это часто бываетъ въ случаяхъ систематическихъ поправокъ со стороны боле поздняго писателя, работа послдняго хотя и даетъ новые результаты, но въ установленіи ихъ слдуетъ за всми извилинами стараго пути.

Вообще, было бы не совсмъ справедливо сравнивать сочиненія Токвилля и Брайса, ставя ихъ какъ бы на одинъ планъ. Такого рода сравненіе было бы невыгодно для Токвидля въ томъ отношеніи, что боле подробная и современная работа англичанина чрезмрно выиграла бы, благодаря обилію и точности фактическихъ свдній. Но еще меде выгодно было бы оно для Брайса по соображеніямъ высшаго порядка: какъ ни полезна и ни интересна его книга, она никакъ не можетъ разсчитывать на то значеніе въ литератур, которое выпало на долю Демократіи въ Америк, Даже если оставить въ сторон вопросъ о вліяніи, разсужденія Токвидля, хотя и мене документально обоснованныя, хотя иногда искусственныя, всегда сохранятъ славу глубокомысленнаго анализа одной изъ важнйшихъ политическихъ формъ. Задача и средства Брайса много проще, и т улучшенія, которыя ему удалось провести въ обработк предмета, еще не даютъ ему права мряться съ Токвиллемъ по роли въ общественной наук.

Совершенно въ иномъ отношеніи стоитъ нашъ авторъ къ своему товарищу по Оксфордскому университету А. В. Дайси, одному изъ самыхъ блестящихъ современныхъ публицистовъ Англіи. Несмотря на серьезную разницу точекъ зрнія — Дайси либералъ-уніонистъ и ревностный противникъ home-rule’я — оба писателя совершенно сошлись въ своихъ сужденіяхъ относительно весьма важныхъ сторонъ американской системы. Дайси два раза касался ея въ стать о федерализм, помщенной въ Law Quarterly Review за 1885 годъ и въ своихъ прекрасныхъ лекціяхъ по англійскому государственному праву {Introduction to the study of the Law of the Constitution, London, 3 edition. 1889. Русскій переводъ этого сочиненія появится вскор подъ моею редакціей.}. И въ томъ, и въ другомъ случа онъ изучалъ американскій строй въ виду матеріала для сопоставленій съ англійскими условіями. И сходство, и различіе одинаково поучительны, только при сравненіи обоихъ порядковъ выясняются должнымъ образомъ ихъ характерныя черты. На двухъ пунктахъ Дайси особенно настаивалъ. Въ организаціи власти такія существенныя разницы, какъ противуположность федерализма и единства, раздленія политическаго вліянія между равноправными учрежденіями въ Америк и сосредоточенія его вокругъ палаты общинъ въ Англіи, стоятъ въ тсной связи съ мене замченнымъ, но мене важнымъ различіемъ: въ Америк конституція утверждена и неподвижна, измненія въ ней проводятся исключительными и затрудненными способами, въ Англіи высшимъ принципомъ государственнаго строя является верховенство парламента, который всегда можетъ произвести какое угодно измненіе въ основныхъ закоyахъ, какъ и во второстепенныхъ. Въ противуположность этому глубокому различію между Америкой и Англіей выступаетъ общій фундаментъ ихъ публичнаго права, который Дайси характеризуетъ словами — ‘господство закона’. Въ силу принципа, одинаково примнимаго въ обихъ странахъ, область управленія подчинена, дйствію общаго права, не существуетъ особой административной подсудности и отвтственности, вс акты, совершаемые должностными лицами, подлежатъ вднію судебной власти, и никто не можетъ избжать отвтственности за незаконный поступокъ ссылкою на чье бы то ни было административное распоряженіе. Мы увидимъ, что Брайсъ также настаиваетъ на этихъ положеніяхъ и развиваетъ ихъ указаніями на цлый рядъ частныхъ фактовъ, къ которымъ они примняются. Онъ при этомъ оговаривается, что сходство его ученія съ взглядами Дайси объясняется не заимствованіемъ, а совпаденіемъ, и что соотвтствующія главы его Американской республики были написаны еще до появленія въ свтъ работъ Дайси. Вопросъ о томъ, кому принадлежитъ въ данномъ случа литературное первенство, иметъ для насъ второстепенное значеніе, несомннная близость взглядовъ между двумя писателями, принадлежащими къ разнымъ политическимъ партіямъ, свидтельствуетъ до извстной степени о характерности самыхъ наблюденій.

При обзор литературныхъ произведеній, которыя представляютъ матеріалъ для оцнки книги Брайса, нельзя упускать изъ вида послднее крупное изданіе Мэна — собраніе его этюдовъ о Народномъ правленіи {Popular government. 1886. Кембриджскія лекціи Меня по международному праву изданы уже посл его смерти Гаррисономъ и Поллокомъ.}. Для многихъ континентальныхъ поклонниковъ Мэна оно было непріятною неожиданностью. Писатель, шедшій во глав передоваго направленія въ изученіи права, много содйствовавшій разрушенію старыхъ догматическихъ воззрній и распространенію взгляда на право, какъ на форму, постоянно измняющуюся въ зависимости отъ историческихъ обстоятельствъ, выступилъ въ политической области съ рзкимъ осужденіемъ либеральныхъ теорій, противъ демократическаго теченія и въ защиту исторической косности. Для англичанъ, ближе знакомыхъ съ положеніемъ и личностью Мана, въ этомъ раскрытіи его политическихъ воззрній не было ничего страннаго. Во-первыхъ, онъ всецло принадлежалъ къ умственной и Должностной аристократіи и не могъ примириться съ мыслью о неизбжномъ пониженіи привилегированныхъ лицъ и классовъ въ демократическомъ развитіи, во-вторыхъ, его историческое направленіе длало его скептикомъ какъ относительно догматовъ, добытыхъ путемъ возведенія въ вчный принципъ основъ существующаго порядка, такъ и относительно увлеченій реформаторовъ будущимъ и ихъ легендарныхъ представленій о прошедшемъ. Протестъ Борка вновь слышится въ этихъ размышленіяхъ, хотя уже далеко не съ прежнею силой и страстностью. Критика направляется при этомъ не столько противъ революціоннаго элемента, сколько противъ общаго вліянія демократіи. Мэнъ старается показать, что политическое равенство, къ которому она стремится, есть, въ сущности, раздробленіе власти, что ея соціальныя тенденціи грозятъ ниспроверженіемъ гражданскому порядку и что въ духовномъ отношеніи полное воцареніе демократіи равнялось бы установленію обскурантизма. Относительно Америки Мэнъ признаетъ, что ея примръ до извстной степени доказываетъ осуществимость демократической программы въ государственномъ быт, но, по его мннію, успхъ американскаго эксперимента объясняется, главнымъ образомъ, условіями, не имющими ничего общаго съ демократіей, именно вліяніемъ англійскихъ традицій и мудрыми ограниченіями демократическаго принципа, внесенными въ федеральную конституцію. Нечего распространяться о томъ, что по духу не можетъ быть ничего общаго между Мэномъ и Брайсомъ, бглая характеристика американскихъ учрежденій въ четвертомъ этюд Мэна не обязывала автора Американской республики къ подробному разбору или опроверженію. И, все-таки, сближеніе обихъ работъ любопытно въ двухъ отношеніяхъ. Впечатлніе, произведенное статьями Мэна при ихъ появленіи, было довольно значительное, особенно въ Англіи. Он не только послужили выраженіемъ все боле распространяющагося въ наше время политическаго скептицизма, защищающаго старыя формы изъ недоврія къ новымъ, но он, кром того, совпали съ кризисомъ, деморализовавшимъ часть англійской либеральной партіи и вызвавшимъ въ ней расколъ. Ирландскій вопросъ былъ для многихъ представителей англійскаго либерализма самымъ рзкимъ примненіемъ необдуманнаго вмшательства государства въ область пріобртенныхъ правъ и въ свободу договорныхъ отношеній. Планы форсированнаго выкупа землевладльцевъ, опредленіе ренты судебными ршеніями, политика аграрнаго покровительства низшимъ земледльческимъ классамъ наперекоръ формальнымъ правамъ землевладльцевъ,— все это признаки движенія, можетъ быть, боле страшнаго для сторонниковъ политическаго индивидуализма, нежели даже перспектива ирландской самостоятельности въ управленіи. Насколько опыты Мэна отвчали хмурому настроенію и тревожнымъ ожиданіямъ, вызваннымъ отмченными условіями, настолько работа Брайса, несмотря на безпристрастное изложеніе и строгую критику дйствительности, проводитъ въ общемъ убжденіе въ положительной роли демократическаго порядка и въ открытомъ передъ нимъ широкомъ будущемъ.

И, тмъ не мене, Брайсъ, подобно Мону, охотно подчеркиваетъ преемственную связь между англійскими и американскими учрежденіями и отказывается объяснять послднія исключительно какъ приложеніе чистой демократіи. Поэтому, несмотря на радикальную противуположность общаго направленія, по отдльнымъ пунктамъ, имющимъ отношеніе къ историческому развитію учрежденій, оба писателя высказываются довольно сходно.

Кром упомянутыхъ работъ, есть, конечно, много другихъ, которыя любопытно сопоставить съ книгой Брайса, но мн кажется, что перечисленныя можно считать главнйшими и по характерности точекъ зрнія, и по, вліянію въ литератур {Знаменитый опытъ Милля о Представительномъ правленіи (Representative government) слишкомъ элементаренъ и его положенія слишкомъ вошли въ плоть и кровь либеральной партіи, если можно такъ выразиться, чтобы можно было говорить о немъ шъ объ отдльной литературной оцнк. Сочиненія Нмецкаго американца Ф. Лидера (особенно Civil Libert and Self—goverument) богаты оригинальными наблюденіями глубокими мыслями, но Брайсъ, повидимому, не пользовался ими.}.

II.

Переходя къ характеристик главныхъ результатовъ работы Брайса я буду держаться послдовательности его изложенія. Оно распадается на четыре части: въ первой — дло идетъ о національномъ или союзномъ правительств, второй тонъ содержитъ въ себ два самостоятельные отдла: объ управленіи штатовъ и мстностей и о политическихъ партіяхъ, третій томъ занятъ рядомъ довольно разнородныхъ этюдовъ, посвященныхъ общественному мннію, мстнымъ разновидностямъ партій, задачамъ территоріальной и экономической политики, женскому вопросу, сословію юристовъ, вліянію желзныхъ дорогъ, университетамъ, религіи и церкви, наконецъ, общей оцнк демократіи. Уже изъ этого перечисленія вопросовъ видно, что третій томъ составленъ, пожалуй, довольно случайно. Но хотя относительно подробностей такое замчаніе вполн справедливо, кое-что могло бы быть устранено, а многое прибавлено, общее единство есть и въ этомъ третьемъ том: онъ представляетъ характеристику американской демократіи въ ея общественныхъ проявленіяхъ такъ же, какъ первые два сосредоточиваются на ея политической организаціи. Само собою разумется, что въ настоящей стать я могу отмтить только весьма немногое изъ богатаго матеріала, собраннаго Брайсомъ. При этомъ я постараюсь остановить вниманіе читателей на тхъ пунктахъ, которые представляются наиболе новыми, по крайней мр, для русскихъ.

Сравнительно наимене даетъ въ этомъ смысл первый томъ, такъ какъ федеральныя учрежденія давно привлекали и привлекаютъ вниманіе изслдователей. Всмъ извстно, что американская конституція, дйствительно, основана на принцип раздленія властей, который Монтескьё отыскивалъ въ англійской систем. Мэнъ безъ достаточныхъ основаній утверждаетъ, что въ XVIII в., и именно при Георг Ш, исполнительная власть въ Англіи была на самомъ дл независима отъ законодательной, король имлъ область дйствій, независимую отъ вліянія палаты общинъ, такъ что и Монтескьё былъ въ свое время правъ, и американцы установили свое президентство, какъ сколокъ съ власти англійскаго короля, Эта мысль кажется мн боле остроумной, нежели основательной: хотя Георгъ 111, безъ сомннія, не былъ еще доведенъ до чисто-церемоніальнаго положенія современнаго англійскаго монарха и, какъ извстно, давалъ чувствовать свое вліяніе въ политик, тмъ не мене, при немъ не можетъ быть рчи о принципіальной самостоятельности исполнительной власти: уже одна связь его министровъ съ парламентомъ показываетъ, что въ тогдашнемъ англійскомъ стро не было мста для раздленія властей. Брайсъ обращаетъ все вниманіе на контрастъ между англійской и американской системами,— контрастъ глубокій, первоначальный, а не выработавшійся за послднее время. Конституція Соединенныхъ Штатовъ, дйствительно, отводитъ президенту строго-отмежеванный кругъ дятельности, мало значительный въ обыкновенное время, но развивающійся почти до диктатуры въ случа серьезныхъ національныхъ затрудненій. Министры являются не представителями большинства въ парламент или, точне, въ палат общинъ, а личными помощниками президента, которыхъ онъ покрываетъ своимъ авторитетомъ и отвтственностью. Такъ какъ власть дается президенту на опредленный срокъ, а не въ зависимости отъ перемщеній большинства въ конгресс, то между президентомъ и конгрессомъ возможны конфликты, и, притомъ, безъисходные, если враждебное президенту большинство недостаточно многочисленно, чтобы переломить его veto {Если билль вновь пройдетъ большинствомъ двухъ третей, то veto прецедентъ теряетъ силу.}. Интересне всего то значеніе, которое Брайсъ придаетъ этому veto. Онъ указываетъ на популярность и частое употребленіе этого средства, которое, повидимому, ограничиваетъ дятельность представителей націи въ конгресс. Президенты постоянно ‘уничтожаютъ’ билли, прошедшіе черезъ конгрессъ, и такое пользованіе прерогативой не только не возбуждаетъ противъ нихъ массу населенія, а, напротивъ, вызываетъ обыкновенно ея сочувствіе. Въ этомъ характерномъ факт сказывается одно важное условіе: президентъ самъ является представителемъ народа, хотя и единоличнымъ въ своей области, власть его не иметъ самостоятельнаго корня, подобно власти какого-нибудь короля, и потому сопротивленіе представительнымъ учрежденіямъ понимается какъ проявленіе усердія и дятельности, а не какъ попытка тормазить общественное мнніе. Подобное отношеніе къ президенту тмъ боле любопытно, что онъ рдко избирается за выдающійся талантъ или заслуги: въ немъ ищутъ, главнымъ образомъ, человка, на которомъ могли бы сойтись различныя группы извстной партіи. Не бда, если онъ окажется посредственностью, это, пожалуй, даже лучше, потому что у посредственныхъ людей обыкновенно меньше враговъ, чмъ у личностей выдающихся.

Главы, посвященныя сенату, производятъ не совсмъ благопріятное впечатлніе въ томъ отношеніи, что Брайсъ, видимо, старается въ нихъ представить поправки къ ходячимъ мнніямъ и при этомъ самъ теряетъ иногда равновсіе. Въ данномъ случа онъ отчасти заслуживаетъ упрека, котораго вообще избжалъ,— упрека въ искусственномъ подновленіи предмета. Издавна вс привыкли считать сенатъ самымъ успшнымъ созданіемъ учредителей американской конституціи, указывали на его достоинство и политическую опытность въ контрастъ низкопробному значенію палаты представителей, выставляли, какъ существенную особенность и гарантію согласнаго дйствія различныхъ органовъ государства, участіе сената въ ясполнительной власти, его вліяніе на заключеніе договоровъ и административныя назначенія, подчеркивали, наконецъ, умряющую роль этой немногочисленной верхней палаты, избираемой штатами, а не народомъ, среди учрежденій, зависящихъ отъ всеобщей подачи голосовъ и внимательныхъ ко всмъ случайнымъ колебаніямъ общественнаго мннія. Въ высокой оцнк сената сходятся такіе разнородные умы, какъ Токвилдь я Мэнъ. Брайсъ расположенъ поотбавить значительно отъ этой оцнки. Онъ съ удареніемъ указываетъ, что американскій сенатъ никакъ не представляетъ авторитетнаго собранія, поставленнаго въ совершенно иныя условія и набраннаго изъ совершенно иныхъ людей, нежели вс остальныя коллегіальныя учрежденія штатовъ.

Въ этомъ отношеніи Брайсъ передаетъ наблюденіе, повидимому, совершенно основательное. Интересно также замчаніе, что роль сената’въ исполнительной области едва ли иметъ особенное значеніе въ настоящее время. Уже въ этомъ пункт, однако, изложеніе нашего автора представляетъ само матеріалъ для возраженій ему. Въ результат вмшательства сената въ эту область выработался обычай такъ называемой ‘вжливости по отношенію къ сенату’, въ силу котораго отдльные члены этой корпораціи, принадлежащіе къ господствующей партіи, имютъ почти ршающій голосъ по вопросамъ о федеральныхъ назначеніяхъ въ штатахъ, избравшихъ ихъ. Это очень стсняетъ президента и иногда приводитъ къ столкновеніямъ, въ общемъ обычай крпко держится и обезпечиваетъ сенаторамъ обширную кліентелу въ ихъ партіяхъ. Главное, нельзя не протестовать противъ утвержденія Брайса, что сенатъ является счастливою случайностью среди американскихъ учрежденій. Нашъ авторъ указываетъ на то, что составители конституціи не имли съ самаго напала въ виду созданіе верхней палаты именно въ такой форм, что она выработалась въ результат компромисса между крупными и мелкими штатами подъ вліяніемъ традиціи исполнительныхъ совтовъ, стоявшихъ рядомъ съ губернаторами въ колоніяхъ. Но разв первоначальная неясность плана въ умахъ составителей исключаетъ возможность его происхожденія подъ вліяніемъ условій существенныхъ и необходимыхъ? И разв такіе факты, какъ сильное развитіе индивидуальности отдльныхъ штатовъ, какъ значеніе традиціи англійскаго управленія, какъ исканіе посредствующаго звена между единичнымъ представителемъ исполнительной власти и коллегіальнымъ представительствомъ народа могутъ быть названы случайными, а не существенными? Во всякомъ случа, любопытна общая оцнка, которую Брайсъ длаетъ сенату, какъ учрежденію, удавшемуся въ особенности въ отрицательномъ отношеніи.

‘На чемъ же основано мнніе, что учрежденіе сената увнчалось успхомъ? На томъ, что сенатъ достигъ главной цли, которую имли въ виду составители конституціи: онъ сдлался центромъ тяжести американскаго правительства и пріобрлъ достаточный авторитетъ для того, чтобы сдерживать, съ одной стороны, ‘демократическую опрометчивость’ палаты представителей, а съ другой стороны — ‘монархическое честолюбіе’ президента республики. Поставленный промежъ этихъ двухъ властей, онъ сдлался соперникомъ и противникомъ для обихъ. Палата представителей не можетъ ничего довести до конца безъ его содйствія. Президента республики онъ можетъ обречь своимъ сопротивленіемъ на бездйствіе. Успшная дятельность этого рода иметъ отрицательный или запретительный характеръ’ {Цитирую по русскому переводу Американской республики (стр. 123). Онъ сдланъ г. Невдомскимъ и хотя не свободенъ отъ погршностей, но читается легко вг общемъ удовлетворителенъ.}.

Именно этимъ отрицательнымъ успхомъ особенно и дорожитъ, по мннію автора, американская демократія.

‘Вся система американской конституціи иметъ цлью преимущественно устойчивость государственныхъ учрежденій, а не ихъ способность къ полезной дятельности, поэтому она создаетъ такія коллегіальныя учрежденія, которыя способны не столько къ производительной дятельности сколько къ противодйствію всякимъ перемнамъ въ общемъ механизм государственнаго управленія’.

Если и президентъ, и сенатъ во всякомъ случа съ достоинствомъ представляютъ государственную власть Соединенныхъ Штатовъ, то нельзя сказать того же про палату депутатовъ, избираемую на короткій срокъ (2 года) всеобщимъ голосованіемъ. Составъ ея значительно ниже состава европейскихъ законодательныхъ собраній, особенно англійской палаты общинъ. Въ ней, правда, нтъ ‘ни тхъ умственно неразвитыхъ богачей, которые деньгами пріобртаютъ право вступить на политическое поприще, ни молодыхъ любителей спорта или свтскихъ людей,’ но общій уровень образованія въ ней не особенно высокъ и въ ней не мало людей неразборчивыхъ въ нравственномъ отношеніи. Американскіе избиратели не считаютъ нужнымъ посылать въ конгрессъ людей, хорошо знакомыхъ съ государственными длами или, по крайней мр, привыкшихъ къ ихъ обсужденію. Для политики, по ихъ мннію, не нужно никакой спеціальной подготовки. При каждой смн палаты половина депутатовъ избирается заново, и едва эти новые члены успютъ за два года нсколько ознакомиться съ своимъ положеніемъ и обязанностями, какъ ихъ уже вытсняетъ слдующая очередь. Избиратели Западныхъ Штатовъ вообще смотрятъ на мсто въ палат какъ на хорошую командировку, которой никто не иметъ права пользоваться подолгу въ ущербъ товарищамъ. Къ этому присоединяется мстный патріотизмъ, исключающій возможность избранія самыхъ выдающихся людей вн предловъ того общества, въ которомъ они проживаютъ. Если въ одномъ избирательномъ округ, въ крупномъ городскомъ центр, наприм., живетъ десять человкъ, способныхъ съ честью занять мста въ конгресс, а рядомъ въ глухой области нтъ никого подходящаго, то, все-таки, избиратели послдней и не подумаютъ обратиться къ сосдямъ, а пошлютъ своего человка, хотя бы и совсмъ плохаго, а гд есть излишекъ годныхъ людей, тамъ онъ пропадетъ даромъ. При этихъ условіяхъ члены палаты депутатовъ въ общемъ пользуются очень невысокою репутаціей.

Характеръ совщаній нижней палаты конгресса соотвтствуетъ ея невыгодному составу. Въ ней господствуютъ безпорядокъ и вульгарность. Чтобы сколько-нибудь сдержать членовъ, въ нкоторыхъ случаяхъ каждому предоставляется говорить не боле пяти минутъ. Обсужденіе и разработка мръ вообще перенесена изъ полнаго собранія въ комитеты, которыхъ насчитывается до шестидесяти. Вся палата обращается, въ сущности, въ матеріалъ для избранія этихъ комитетовъ, которые составляются спикеромъ, т.-е. предсдателемъ, по его усмотрнію. Власть послдняго, именно вслдствіе неудовлетворительнаго состава собранія, громадная и онъ беззастнчиво пользуется ею въ интересахъ своей партіи. Результаты подобнаго устройства не могутъ быть блестящи. И дйствительно, какъ въ законодательномъ, такъ и въ финансовомъ отношеніи дятельность конгресса не выдерживаетъ самой снисходительной критики. Биллей вносится множество, составлены они кое-какъ и по содержанію, и по форм, девятнадцать двадцатыхъ общаго числа благополучно уничтожаются въ комитетахъ, т, которые проходятъ, представляютъ обыкновенно нескладный компромиссъ между различными оттнками мнній, высказывавшихся въ стран и представленныхъ въ палат, общее собраніе иметъ среднимъ числомъ два часа для окончательнаго обсужденія мръ, въ сумм получается случайное, сбивчивое, противорчивое законодательство, которое скоре затрудняетъ практику, чмъ руководитъ ею. Надо прибавить, что во множеств случаевъ законодательнымъ аппаратомъ злоупотребляютъ для эгоистическихъ цлей. Мры за и противъ желзныхъ дорогъ, городскихъ корпорацій, государственныхъ имуществъ постоянно стоятъ въ программ дйствій конгресса, я каждая является поводомъ къ ожесточенной борьб частныхъ интересовъ 8 къ попыткамъ эксплуататоровъ. Что касается финансовъ, то никакой послдовательной политики въ данномъ случа не существуетъ, нтъ даже самаго элементарнаго стремленія свести концы съ концами. Доходы и расходы развиваются сами по себ, и только неисчерпаемое богатство штатовъ и незначительность предъявляемыхъ государствомъ требованій длаетъ выносимымъ, такое анархическое хозяйство.

Во всхъ этихъ отношеніяхъ есть, конечно, значительная разница между веденіемъ дла въ сенат и въ палат представителей, хотя разница эта больше указана Брайсомъ въ общихъ чертахъ, чмъ прослжена въ подробностяхъ. Отъ характеристики крайней неудовлетворительности палаты онъ какъ-то незамтно переходитъ къ осужденію мропріятій конгресса вообще, и, повидимому, мысль его сводится въ данномъ случа къ признанію именно отрицательнаго вліянія сената, который достаточно самостоятеленъ и опытенъ, чтобы воспрепятствовать множеству злоупотребленій, но не достаточно силенъ, чтобы вывести дятельность конгресса на иной путь въ положительномъ смысл.

Переходя къ юридическимъ гарантіямъ государственнаго строя Америки, Брайсъ, прежде всего, возражаетъ противъ восхваленія порядка политическаго обвиненія. Токвилль доказывалъ, что право, предоставленное нижней палат возбуждать передъ сенатомъ политическое преслдованіе противъ должностныхъ лицъ и даже самого президента, служитъ весьма существенною гарантіей свободы и предохраняетъ отъ революцій. При этомъ онъ особенно подчеркиваетъ неопредленныя выраженія конституціи относительно злоупотребленій, подающихъ поводъ къ преслдованію {Dmocratie en Amrique I, 182.}. Всякое политическое недовольство можетъ, по его мннію, высказаться такимъ преслдованіемъ, которое не иметъ ничего позорящаго и не приводить обязательно къ тяжелымъ карамъ, а, въ то же время, даетъ возможность устранить неугоднаго правителя. Брайсъ замчаетъ, что этотъ прославляемый порядокъ на практик иметъ весьма мало значенія. По его выраженію, это ‘орудіе слишкомъ большаго калибра, чтобы имъ пользоваться’. Примняется этотъ способъ дйствій весьма рдко и, какъ показалъ процессъ президента Джонсона, самые ожесточенные противники находятъ затруднительнымъ преслдовать юридически за столкновенія въ политик. Тмъ съ большимъ вниманіемъ останавливается Брайсъ на организаціи судебной власти въ штатахъ и на ея государственной роли. Извстно, что роль эта громадная. Федеральные суды призваны не только разршать тяжбы и преслдовать правонарушенія частныхъ лицъ, они постоянно имютъ дло съ конституціонными вопросами и интересами какъ союза, такъ и отдльныхъ штатовъ. Эту конституціонную роль — право высказываться о значеніи закона, степени и случаяхъ его примненія, право тмъ самымъ косвенно проврять и сдерживать дятельность законодательной власти,— и европейцы, и американцы слишкомъ часто разсматриваютъ какъ нчто нарочно придуманное для Соединенныхъ Штатовъ и какъ коренное отличіе ихъ строя. Въ сущности же, конституціонное вліяніе судовъ въ Америк является не хитрымъ измышленіемъ, а простымъ приложеніемъ широкаго общеанглійскаго принципа, которое Брайсъ, подобно Дайси, называетъ ‘господствомъ права’. Фундаментъ, на которомъ держится дятельность федеральныхъ судовъ, есть правило, что должностное лицо отвчаетъ за свои поступай передъ общими судами по общему праву.

Это основное положеніе примняется въ Англіи такъ же, какъ и въ Америк, и въ силу него англійскій судъ можетъ быть призванъ ршать политическіе вопросы, подобно американскому, можетъ, наприм., приговорить въ вознагражденію за нанесенный убытокъ чиновника, взыскавшаго подать по распоряженію начальства, но безъ основанія въ парламентскомъ акт, или признать недйствительнымъ постановленіе какого-нибудь законодательнаго учрежденія колоніи, если оно противорчитъ закону, установленному англійскимъ парламентомъ. Существенная разница между Англіей и Америкой состоитъ въ томъ, что въ Англіи суды не призваны высказываться объ актахъ самаго англійскаго парламента и не могутъ опорочить ихъ,.такъ какъ парламентъ въ совокупности своихъ трехъ составныхъ элементовъ — короля, палаты лордовъ и палаты общинъ — обладаетъ верховенствомъ и выше его ршенія ничего нтъ въ законодательной области. Въ суча прямаго противорчія между двумя актами этого верховнаго учрежденія, позднйшій актъ всегда долженъ считаться отмняющимъ боле ранній. Иное дло въ Америк, гд есть утвержденная конституція. Конституція эта есть основной законъ, добытый особымъ способомъ, подлежащій Измненію только въ особомъ порядк и потому возвышающійся надъ всдя актами отдльныхъ штатовъ, какъ бы они ни были торжественны, и ладъ всми актами обычнаго законодательства въ самомъ Союз. Въ случа противорчія между конституціей отдльнаго штата и конституціей ‘юза, предпочтеніе остается за постановленіемъ послдней. То же самое въ случа противорчія съ актомъ федеральнаго конгресса. Въвидунердраго достоинства этихъ политическихъ постановленій, американскій судъ, естественно, призванъ при исполненіи своихъ общихъ юридическихъ обязанностей и безъ всякой делегаціи особаго политическаго права объявить установленіе или распоряженіе меньшаго достоинства недйствительнымъ. Любопытный примръ осуществленія этой компетенціи представляетъ дло китайца Го-А-Коу противъ Мэтью Ньюнана. Штатъ Калифорнія издалъ законъ, на основаніи котораго всмъ заключеннымъ въ тюрьму стали стричь Волосы такъ, чтобъ они были длиной не боле дюйма. Китайцу Го-А-Коу въ силу этого постановленія обстригли косу. Онъ предъявилъ въ областвоіъ федеральномъ трибунал искъ къ шерифу, и судъ призналъ, что дйствіе смотрителя, основанное на акт штата Калифорніи, нарушило 14-ю поправку къ конституціи Соединенныхъ Штатовъ. Поправка эта воспрещаетъ налагать взысканія и издавать распоряженія, спеціально направленныя къ уменьшенію гражданскихъ правъ одной части населенія, и судъ нашелъ, что такъ какъ лишеніе косы для китайца иметъ особое религіозное и общественное значеніе, несоизмримо большее, чмъ для другихъ національностей, то общее, повидимому, распоряженіе штата было въ дйствительности неравномрнымъ и направленнымъ противъ одного элемента населенія. Федеральный судъ косвенно парализовалъ, такимъ образомъ, дйствіе закона, установленнаго штатомъ Калифорніей. Но его дйствіе въ данномъ случа опиралось не на право контролировать или проврять вообще законы Калифорніи, а на опредленное столкновеніе между однимъ изъ нихъ и поправкой къ конституціи Соединенныхъ Штатовъ. Кассиро ваше закона всегда косвенное и всегда есть результатъ обычнаго юридическаго толкованія. Надо замтить, что роль федеральныхъ судовъ потому такъ важна и замтна, что, во-первыхъ, конституція Соединенныхъ Штатовъ, при всей своей краткости, проводитъ принципы, чрезвычайно удобные для широкаго вмшательства Союза,— она гарантируетъ, наприм., ненарушимость договоровъ, во-вторыхъ, безпорядочная и поспшная законодательная дятельность конгресса порождаетъ массу спорныхъ вопросовъ и вызываетъ на поправки, въ-третьихъ, самое существованіе цлаго ряда подчиненныхъ Союзу государственныхъ тлъ, такъ называемыхъ Штатовъ и Территорій, съ разнообразными конституціями и учредительными актами осложняетъ государственную жизнь и порождаетъ пререканія. Въ общемъ федеральные суды стояли на высот своей задачи,— безпристрастно и умло примняли и толковали конституцію. Исключительные случаи врод знаменитаго ршенія по длу Дреда Скотта, {Негръ Дредъ Скоттъ былъ перевезенъ своимъ владльцемъ изъ невольническаго штата въ свободный,а затмъ опять возвращенъ на невольническую почву и проданъ. Онъ предъявилъ искъ противъ покупщика, основываясь на пребываніи въ свободной мстности. Большинство главнаго федеральнаго суда, къ которому въ апелляціонномъ порядк перешелъ процессъ, высказалось въ томъ смысл, что суды Соединенныхъ Штатовъ не могутъ вмшаться въ дло, и, при этомъ, такъ какъ негры не граждане, не имютъ право иска въ этихъ судахъ.} не могутъ подорвать общаго правила. Самое это ршеніе, освятившее невольничество незадолго до войны за освобожденіе, какъ оно ни противно нашему нравственному чувству и какъ ни рзко оно было исправлено исторіей, имло за себя нкоторыя юридическія соображенія.

Еще боле замчательно, что американцы, несмотря на свое демократическое правительство и нетерпливое отношеніе къ тому, что ограничиваетъ общественное мнніе, всегда преклонялись передъ авторитетомъ судовъ {Гольстъ рзко критикуетъ ршеніе, но признаетъ, что оно опиралось на пре цеденты. Verfassungsgeschickte, IV, 27, 28.}. Есть одна черта верховнаго федеральнаго суда, которая, вслдствіе упущенія составителей конституціи, открываетъ возможность политическимъ партіямъ по произволу играть этимъ учрежденіемъ: число судей не опредлено. Поэтому хотя назначенные уже судьи не могутъ быть смщены иначе, какъ въ силу судебнаго преслдованія, представлялась бы полная возможность побдоносной политической партіи назначать столько новыхъ членовъ трибунала, сколько нужно, чтобъ овладть имъ. Однако, только разъ произведена была попытка въ этомъ смысл, и попытка эта вызвала неодобреніе въ обществ {Въ 1866 году конгрессъ законодательствовалъ относительно числа судей съ явною цлью стснить президента. Запрещено было назначать новыхъ судей, пока число ихъ будетъ боле семи. Въ 1869 году число это было доведено до 10.}. Здравый смыслъ и политическое пониманіе достаточно сильны въ штатахъ, чтобы сдержать въ данномъ случа партійные интересы. Составъ верховнаго суда поэтому большею частью отражаетъ скоре прошедшій распорядокъ партій, чмъ современное ихъ отношеніе,— онъ, такъ сказать, опаздываетъ сравнительно съ текущею политикой, и верховный судъ является съ своими широкими полномочіями и испытанною компетентностью консервативнымъ учрежденіемъ въ лучшемъ смысл этого слова.

Общее сужденіе, высказываемое Брайсомъ о федеральныхъ учрежденіяхъ, довольно строгое. И президентъ, и конгрессъ никакъ не могутъ быть признаны носителями особой политической мудрости или опытности. Правительственная машина дйствуетъ далеко не гладко и во многихъ отношеніяхъ прямо неудовлетворительно. Ея техническое несовершенство несомннно стоитъ въ связи съ нсколькими условіями, характерными для демократіи и ея американской формы. Сократъ и Платонъ удивлялись, какимъ образомъ ихъ аинскіе современники не могли взять въ толкъ простаго соображенія, что если нужны обученіе и сноровка для сапожника или музыканта, то нужны они и для политическаго дятеля. Американская демократія вновь иллюстрируетъ ту же наклонность властвующаго народа пренебрегать спеціальною подготовкой и способностями. Предполагается, что всякій можетъ быть членомъ конгресса и что нтъ надобности въ особыхъ талантахъ даже для президента. Если присмотрться ближе, то это очень грубое заблужденіе оказывается, однако, связаннымъ съ условіемъ положительнымъ: масса потому мало предполагаетъ и мало требуетъ отъ своихъ правителей, что иметъ въ виду сама ими управлять. Они только слуги общественнаго мннія, которымъ предписаны опредленные уроки и порученія. Лучше пусть слуги эти будутъ не особенно умлые и смлые, чмъ если они будутъ держать себя самостоятельно и опираться на лично принадлежащія имъ преимущества образованія или таланта. Эта подначальная роль правительства вполн сознана его представителями. Одной изъ слабыхъ сторонъ конгресса является робость передъ общественнымъ мнніемъ, неспособность сколько-нибудь самостоятельно относиться къ задачамъ политики, постоянное стремленіе опредлить, откуда дуетъ втеръ, и подчиняться его измнчивымъ теченіямъ. Другой серьезный недостатокъ системы опять-таки является обратною стороной ея достоинства. Власти раздлены, раздленіе это вытекаетъ изъ конституціи и не можетъ быть устранено какими-нибудь маневрами или фикціями. Нечего говорить, что это условіе крайне существенное для обезпеченія свободы, для развитія политическихъ гарантій. Президентъ, конгрессъ и судъ настолько сильны каждый въ своей области, что ни одинъ не можетъ перетянуть къ себ главную роль въ государств и подчинить другихъ. Но такъ какъ вс три власти раздлены и независимы, то он могутъ легко попасть въ несогласіе между собою. Нтъ никакихъ вншнихъ средствъ для того, чтобы заставить ихъ дйствовать въ одномъ направленіи. Система противовсовъ всегда предполагаетъ возможность парализаціи одного органа другимъ въ той хе степени, въ какой исключаетъ подчиненіе одного другимъ. Надъ всми стоитъ общественное мнніе, и случаи открытой и упорной борьбы рзки, но антагонизмъ въ подробностяхъ — явленіе и естественное, и обыкновенное. Американскому правительству недостаетъ единства, сосредоточенности, активности. Это серьезный недостатокъ, но едва ли нужно повторять, что онъ иметъ и хорошую сторону. Такое правительство не можетъ сдлаться деспотическимъ. Оно мало окажетъ помощи обществу, но общество и не стремится къ такой стснительной помощи. Оно предпочитаетъ двигаться, самостоятельно, мирится съ несовершенствомъ своего политическаго строя, чтобы сохранить за нимъ его подчиненное значеніе. Американцы смотрятъ на государство не какъ на могущественное средство совершенствованія отдльныхъ лицъ, организаціи общественныхъ силъ, направленія общественныхъ интересовъ. Они оставляютъ за нимъ ограниченную роль по охраненію необходимаго закона и порядка. Оно въ лучшемъ случа необходимое зло, которое должно быть сведено на minimum, и нтъ ничего удивительнаго, что изъ основной печальной необходимости, вытекаетъ цлый рядъ отдльныхъ несовершенствъ и недостатковъ. Брайсъ готовъ видть въ такомъ пониманіи слды пуританизма съ его осужденіемъ человческой природы. Онъ противуполагаетъ его оптимизму, проникавшему первое поколніе французской революціи. Едва ли, однако, дло восходитъ къ этимъ религіозно-нравственнымъ основаніямъ и, во всякомъ случа, трудно усмотрть радикальный контрастъ между конституціями Соединенныхъ Штатовъ и французской монархіи 1789 года: к та, и другая смотрятъ съ оптимизмомъ на общество или народъ, и та,’ другая съ недовріемъ относятся къ правительству, и та, и другая получаютъ свое характерное направленіе не столько отъ взгляда на природу человка и его исконную грховность или добродтель, сколько изъ стремленія обезпечить возможно свободное развитіе отдльной индивидуальности. Со стороны французскихъ революціонеровъ такое стремленіе было, можетъ быть, преждевременно, американская исторія показала, что оно иметъ не только отвлеченное значеніе, а можетъ воплотиться въ жизненныхъ учрежденіяхъ и послужить основаніемъ могучаго общественнаго развитія.

Павелъ Виноградовъ.

(Окончаніе слдуетъ).

‘Русская Мысль’, кн.XI, 1890

Американская демократія.

Читайте также: