‘Міръ Божій’, No 10, 1895
А. В. Круглов. Немудреное счастье. Роман в двух частях, Круглов Александр Васильевич, Год: 1895
Время на прочтение: 2 минут(ы)
А. В. Кругловъ. Немудреное счастье. Романъ въ двухъ частяхъ. Спб. 1895 г. Ц. 1 р.— Когда г. Кругловъ не выходитъ изъ сферы доступныхъ ему наблюденій, его читать безъ скуки можно. Эта сфера — жизнь мелкихъ, ничтожныхъ людей, въ которой нкогда Гоголь почерпнулъ матеріалъ для своихъ безсмертныхъ типовъ. Г. Кругловъ просто бытописатель, хорошо знающій среду, которую.описываетъ, и это оправдываетъ его право на наше вниманіе. Безъ особаго интереса, но и не безъ любопытства вы читаете ‘Немудреное счастье’, выпавшее на долю мелкаго провинціальнаго чиновника, исторію его женитьбы и послдующей жизни, въ которой все сначала и до конца сводится къ жалкому удовлетворенію не мене жалкихъ грубо-матеріальныхъ интересовъ. Предъ нами живутъ, или, врне, копошатся такіе маленькіе людишки, что каждый изъ нихъ въ отдльности даже и не замтенъ, но вс вмст они составляютъ своеобразную среду, типичную, рзко обособившуюся, и даже очень значительную. Это провинціальная чиновничья среда, которая въ провинціи, особенно въ уздныхъ городахъ представляетъ административную силу, все вдающую, заправляющую и направляющую. Это сила, и очень ощутительная, и даже боле существенная, чмъ можетъ подумать иной столичный читатель, засдающій въ ‘центр’, т. е. въ департамент, и мечтающій о себ, какъ о вершител судебъ любезнаго ему отечества. Но на дл онъ — только мечтатель, а вершитель-то — скромный его коллега въ провинціи. Столичный мечтатель, положимъ, задумалъ осчастливить отечество однимъ изъ своихъ безчисленныхъ проектовъ. Онъ теперь уже настолько просвщенъ, что безъ статистическихъ данныхъ не обходится, и требуетъ ихъ, какъ основу для своего зданія будущаго благополучія отечества, у своего провинціальнаго товарища. Тотъ ищетъ эти данныя, но, уступая столичному чиновнику въ просвщенности, превосходитъ его въ практичности и потому, не задумываясь, измышляетъ ему данныя, въ полной увренности, что все имъ представленное сойдетъ благополучно. И сходитъ, потому что проврять его будетъ онъ же въ конц концовъ, а кто себ врагъ? И онъ сочиняетъ данныя, смотря по вдохновенію и настроенію, а ‘центръ’ длаетъ выводы, которые потомъ упираются въ обывательскую спину. Какъ же не интересна посл этого чиновничья провинціальная среда? Она интересна и ужасна, потому что безжизненна и поражаетъ отсутствіемъ всякихъ интересовъ. Міръ можетъ гремть торжествомъ или пораженіемъ самыхъ насущныхъ интересовъ человчества, волноваться величайшими открытіями науки и изобртеніями искусства, пламенть восторгомъ, или холодть отъ отчаянія, а провинціальная чиновничья среда остается глуха и равнодушна, потому что вс ея интересы сводятся къ жалованью. Пока она твердо уврена, что двадцатаго числа казначей выдастъ слдуемое, она не шелохнется и не поинтересуется узнать, что тамъ происходитъ за предлами ея города. Эта неподвижность, равнодушіе, ничтожность жизни и ея грубый до животности матеріализмъ хорошо обрисованы въ ‘немудреномъ счастьи’ чиновника Кочерина, вс мечты котораго заключаются сначала въ обладаніи ‘предметомъ’, уязвившимъ его сердце,— ибо и у представителей этой разновидности рода homo sapiens есть сердце,— а затмъ въ достиженіи мста помощника столоначальника. Вокругъ этой парочки группируются остальные представители, столь же неинтересные и животные. Романъ не блещетъ художественными красотами, не претендуетъ на анализъ психики своихъ героевъ, по знакомые съ жизнью чиновниковъ уздныхъ, а пожалуй и губернскихъ городовъ, должны признать, что въ немъ много правды.