‘Русская Мысль’, кн. II, 1887
Провинциальные корреспонденты. Повесть из губернской жизни. Александра Круглова, Круглов Александр Васильевич, Год: 1887
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Провинціальные корреспонденты. Повсть изъ губернской жизни. Александра Круглова. Изд. кн. магаз. Д. . едорова (сына). Спб., 1887 г. Цна 60 коп. Эта повсть была напечатана въ журн. Русская Рчь (1879 г.), издававшемся А. А. Навроцкимъ, и, по словамъ автора въ предисловіи, ‘обратила на себя вниманіе прессы и публики, какъ правдивая картина провинціальныхъ нравовъ’. Съ тхъ поръ прошло семь лтъ, а повсть г. Круглова остается все такою же ‘правдивою картиной’, изображающею весь ужасъ положенія провинціальныхъ корреспондентовъ, да и всякаго мало-мальски бодраго человка, неохотно мирящагося съ своеобразными требованіями губернскаго общества. Правдивость составляетъ главное достоинство повсти. Авторъ нисколько не идеализируетъ своихъ героевъ — корреспондентовъ. Самый лучшій изъ нихъ, Чугуновъ, извстный въ город подъ названіемъ ‘непріятнаго человка’, на самомъ дл человкъ рзкій и неуживчивый, а въ своихъ корреспонденціяхъ онъ ‘такъ подробно и удачно описывалъ вншность своихъ героевъ, что сомнваться было невозможно. Кто не узналъ Лебедкина или директора по ихъ дламъ, тотъ узналъ ихъ сразу по ихъ прическ, по одежд, по разговору, по нкоторымъ любимымъ словечкамъ’… Такъ говоритъ авторъ о корреспонденціяхъ Чугунова. Дло у насъ довольно заурядное, что ‘обличенія’ направляются не на дла, а на лица, и получаютъ характеръ пасквиля. Въ числ корреспондентовъ, изображенныхъ г. Кругловымъ, есть одинъ, такъ сказать, оффиціозный, чиновникъ, состоящій при губернатор или, врне, при губернаторш. Онъ воспваетъ въ своихъ корреспонденціяхъ ея филантропическіе подвиги и ея необыкновенный драматическій талантъ, который она проявила на любительскихъ спектакляхъ. Чугуновъ же въ своихъ сообщеніяхъ столичнымъ газетамъ даетъ боле врную оцнку таланту и добродтели всесильной въ губерніи барыни. Чугунова отовсюду выгоняютъ со службы, его травятъ, какъ звря, полиція запрещаетъ домохозяевамъ пускать его на квартиры, и онъ вынужденъ нсколько ночей провести подъ мостомъ. Ему грозитъ, наконецъ, высылка изъ губерніи. Но высылки не воспослдовало: учителя, озлобленные его писаніями, подкараулили его ночью на улиц и такъ избили, что онъ на другой день умеръ въ больниц. Въ повсти занимаетъ видное мсто еще одинъ корреспондентъ, недоучившійся семинаристъ Стрепкинъ, спившійся скругу человкъ, совсмъ погрязшій въ провинціальномъ болот, пишущій за деньги ‘обличенія’ и потомъ, за плату съ обличенныхъ, опроверженія на свое же писаніе. Тмъ не мене, Стрепкинъ — человкъ добрый, сердечный и умный, но только загнанный жизнью въ такія трущобы, изъ которыхъ нтъ выхода. Единственною свтлою личностью оказывается доктору Коробвинъ. За то онъ и не долго пожилъ въ провинціи и ухалъ за границу. Дурные люди въ повсти г. Круглова и хорошіе люди изображены совершенно правдиво, нтъ между ними ни злодевъ, ни добродтельныхъ, вс они — просто люди, боле или мене злые или добрые, иногда и добрые, и злые въ одно и то же время. Только ихъ злость и доброта одинаково безтолковы и диви, и проявляются он какъ-то особенно, по-провинціальному: доброта — неряшливо, злость — зврообразно. Докторъ Коробкинъ составляетъ исключеніе, да и то лишь потому, что во-время ушелъ, не давши себя захватить омуту губернскаго города. Повсть написана хорошимъ литературнымъ языкомъ и читается съ большимъ интересомъ, несмотря на то, что въ ней нтъ никакого любовнаго романа.