Журналистика, Чернышевский Николай Гаврилович, Год: 1854 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 10 минут(ы)

H. Г. Чернышевский. Полное собрание сочинений в пятнадцати томах

Том XVI (Дополнительный). Статьи, рецензии, письма и другие материалы (1843—1889)

ГИХЛ, ‘Москва’, 1953

ЖУРНАЛИСТИКА

<ИЗ No 9 ЖУРНАЛА 'ОТЕЧЕСТВЕННЫЕ ЗАПИСКИ', 1854>

<...> Алексей Михайлович, историческая характеристика, г. Зернина. — Исторические материалы, напечатанные в NoNo 13 и 14 ‘Москвитянина’.— Письма г. Ключникова о кавказских минеральных водах. — Еще биография Россини. — Башкирцы г. Железнова и Киргизы купца Жаркова. — Загадки, предлагаемые читателям ‘Библиотеки для чтения’. — Статья г. Сенюткина Военные действия донцов против Девлет-Гирея и Пугачева. — Труды по части русской словесности в 1853 году, и пр.

Статья Алексей Михайлович, историческая характеристика из внутренней истории XVII века, которую поместил г. Зернин в No 14 ‘Москвитянина’, обманула надежды, возбужденные в нас ее заманчивым заглавием ¹. История царствования Алексея Михайловича до сих пор еще так мало разработана, что, при небольшом трудолюбии, легко было автору дать нам в своей статье что-нибудь более новое. Но г. Зернин предпочел ограничиться теми немногими фактами, которые всякому известны из отрывков Карамзина о некоторых событиях первых годов царствования Алексея Михайловича, и из статьи ‘Словаря’ преосвященного Евгения о Никоне, ² прибавив к этому две-три выписки из ‘Актов Археографической комиссии’ о соколиной охоте. Краткий учебник г. Устрялова ³ представляет гораздо более полную характеристику личности царя Алексея Михайловича, нежели статья г. Зернина, занимающая, однакож, довольно много страниц. Не представляя фактов, автор думает придать важность своей компиляции новыми соображениями о характере Бориса Ивановича Морозова, которого Карамзин и все последующие историки представляли человеком своекорыстным и главным виновником беспорядков, возникших во время молодости Алексея Михайловича. Г. Зернину хочется видеть в нем великого и благонамеренного государственного человека, но все факты и известия говорят против такого предположения, и автор принужден, без всякого основания, предпочитать историческим свидетельствам современников и официальным документам реторические фразы ‘Жития милостивого мужа Федора Ртищева’, где Морозов называется ‘мужь, исполнь разсуждения’. При помощи эти трех слов г. Зернин открывает в Морозове нечто похожее на Сюлли ⁴. Если уж непременно должно верить всякому слову велеречивого ‘Жития’, то г. Зернин был бы должен заметить, что на той же странице его говорится об опрометчивости распоряжений (скоростности деяний) Морозова и о том, что Ртищев должен был поправлять его ошибки. Страннее всего соображения, на основании которых г. Зернин отвергает рассказы о том, что Морозов присоветовал своему воспитаннику вступить в брак с Мариею Ильиничною Милославскою для того, чтоб самому породниться с царем, женившись на сестре Марии Ильиничны. ‘Положительно можно заключить, — говорит г. Зернин, — что Морозов при своей женитьбе, если и рассчитывал на что-нибудь, то отнюдь не на усиление своего влияния с помощью родства с царем. По родству всегда ближе его были к царю Алексею Михайловичу Стрешнев и Илья Данилович Милославский, сделавшийся царским тестем’. Морозов не рассчитывал выиграть, породнившись посредством женитьбы, потому что у невесты был отец, делавшийся также родственником! Он не искал опоры в родстве, потому что у царя были и другие родственники, кроме его!.. Соображения чрезвычайно неловкие. Не представляя ни одного интересного факта н отличаясь недостатком критического такта, статья г. Зернина лишена всякого значения ⁵.

В отделе ‘Исторических материалов’ No 13 ‘Москвитянина’ помещено Донесение в Сенат А. П. Волынского о распоряжениях, какие он считает нужными сделать относительно дел Астраханской губернии. Эта бумага, писанная в 1719 году, далеко не так важная для характеристики Волынского, как недавно напечатанная в ‘Москвитянине’ же ‘Инструкция’ его управляющему, не имеет и особенной важности для истории Астрахани ⁶. Главнейшие предположения Волынского состоят в том, чтоб усилить астраханский гарнизон на случай нападений от кубанцев или калмыков, устроить для этой же цели несколько городков между Астраханью и Саратовом и сделать в Астрахани новую гавань, по неудобности старой.

Рапорт В. М. Долгорукому ⁷ (там же) от секретаря при крымском посольстве Семена Дементьева о том, как при разрыве с Россией (около 1774 г.) крымцы коварным образом задержали в плену нашего резидента, имеет некоторое значение потому, что доселе еще не было найдено других бумаг, относящихся к этому делу. Кроме того, в той же книжке ‘Москвитянина’ помещено Письмо императрицы Екатерины II к князю В. М. Долгорукову по взятии Керчи и Еникале. Интереснее всего ответ императрицы Екатерины на письмо Потемкина, в котором он просит пожаловать его генерал-адъютантом: ‘Господин генерал-поручик!.. Я просьбу вашу нашла столь умеренну в рассуждении заслуг ваших, мне и отечеству учиненных, что я приказала заготовить указ о пожаловании Вас генерал-адъютантом. Признаюсь, что и сие мне весьма приятно, что доверенность ваша ко мне была такова, что вы просьбу вашу адресовали прямо письмом ко мне, а не искали побочными дорогами. Впрочем, пребываю к вам доброжелательница, Екатерина’. За письмом помещены в ‘Москвитянине’ и стихи, написанные Потемкину по этому случаю каким-то современным поэтом:

Терпение во всех болезнях лучший врач,

И каждый своего есть счастия ковач,

Монарши милости, коль были бы ни многи,

Но чрез побочные стяжаемы дороги

Стяжателю не толь приятны могут быть,

Как кто собою то возможет получить… и т. д. ⁸

Отрывки из писем о кавказских минеральных водах г. доктора медицины Ключникова (‘Москвит.’ No 13) очень справедливо доказывают, что слава кавказских целебных источников возросла бы еще больше, если б точнее было исследовано, каким именно источником должны лечиться какие болезни. ‘В настоящее время (говорит г. Ключников) невозможно понять, почему, напр., г. А. с завалом печени пользовался елисаветинской водой, а г. С. с тою же болезнью — Михайловской? Почему параличные больные лечимы были без всякого разбора: одни холодными, другие горячими водами?’ Такому неточному знанию свойств различных источников г. Ключников приписывает большую часть неудачных лечений и советует местным врачам заняться ученым исследованием вод, не довольствуясь поверхностными описаниями.

В прошлом месяце, сказав свое мнение о начале исследования г. Гильфердинга О балтийских славянах ⁹, мы должны только прибавить, что продолжение этой статьи, помещенное в No 13 ‘Москвитянина’, попрежнему не совсем свободно от односторонности. Так, например, автор не может простить саксонцам тех же самых подвигов, за которые удивляется ваграм и ретарям. Но с тем вместе она представляет два-три новые соображения о значении разных племенных прозваний западных ветвей балтийских славян.

Россини, его жизнь и сочинения, статья первая (‘Москвит.’ No 13), переведенная или скомпилированная, действует на читателя очень неприятным образом, потому что говорит о великом композиторе, как о прислужнике содержателя неаполитанского театра, и говорит таким тоном, как будто бы всему этому так и следует быть, как будто бы Россини нисколько не унижал своего достоинства, позволяя, чтоб невежа спекулятор говорил ему ‘ты’, обещал ему в награду за хорошую оперу сажать за один стол с собою и т. д. Одно из двух: или все эти анекдоты об отношениях Россини к Барбайа ¹⁰ — выдумка досужих фельетонистов, подобная нелепым рассказам о Паганини и недостойная упоминания в серьезной статье, или, если Россини действительно позволял Барбайа запирать себя на замок, морить голодом, называть глупцом и т. д., то об этом жалком забвении собственного достоинства и уважения к своему таланту надобно рассказывать с грустью, а не веселым тоном. Статья написана с большими претензиями на глубокомыслие и легкость. Ни того, ни другого в ней, однакож, не заметно. — Очерк истории семиструнной гитары, г. Стаховича ¹¹ (‘Москвит.’ No 13) представляет несколько известий о московских гитаристах Аксенове и Высотском. Г. Стахович не мог представить ясной характеристики их сочинений, но сообщил две-три новые черты для будущего историка музыки в России.

Башкирцы (‘Москвит.’ No 14) г. И. Железнова, очерк столь же интересный, как и его ‘Картины аханного рыболовства’, о которых мы говорили недавно. В новой своей статье г. Железное подражает — и довольно удачно — прекрасным рассказам г. Небольсина об этом племени и его соседях ¹². Как почти всегда случается с писателями, чувствующими, что они находятся под чьим-нибудь влиянием, г. Железнов старается доказать свою самостоятельность, противореча своему предшественнику: г. Небольсин находит, что башкирцы вообще славный народ — г. Железнов ярче выставляет на вид их недостатки и пр.

Для нас чрезвычайно приятно, что четвертая и последняя часть Записок купца Жаркова (‘Библ. для чт.’ No

почти совершенно свободна от того недостатка, в котором упрекали мы три первые их части ¹³. Г. Жарков на прощанье решился, наконец, рассказывать своим читателям о житье-бытье киргизов, а не об екатерингофском гулянье и венских колясках, он рассказывает о своих новых знакомцах, как года два тому назад рассказывал о их братьях калмыках, очень живо, занимательно и вместе дельно. Желаем поскорее дождаться от почтенного автора нового сочинения о каких-нибудь других инородцах, только покорнейше просим его держаться методы, по которой написана последняя, а не другая какая-нибудь часть его нынешних очерков киргизского быта. Есть писатели, которым критика должна напоминать о живости рассказа: г. Жарков одарен способностью писать живо и может опасаться только другой крайности — обременения рассказа эпизодами, которых у него всегда богатый запас. Если он будет строже наблюдать за тем, чтоб не слишком часто и далеко уклоняться от своего настоящего предмета, статьи его всегда будут иметь большой интерес.

‘Библиотека для чтения’ любит озадачивать читателей загадками. Так, в оглавлении сто двадцать шестого тома, заключающего в себе нумера за июль и август месяцы нынешнего года, мы прочли: ‘VI. Литературная летопись. ‘Новые книги — стр. 22. Старые книги. М. Михайлова, стран. 1′. Не говорим уж об извращении законов математики, по которому 22-я страница поставлена прежде первой — дело в том, что в августовской книжке нет статьи г. Михайлова, следовательно, она помещена в июльской. Представьте же удивление и сожаление наше о том, что мы в прошедшем месяце пропустили без внимания одну из статей г. Михайлова о старых книгах! Берем июльскую книжку ‘Библиотеки’ — оказывается, что статьи г. Михайлова нет в ней, в августовской книжке также нет ее… Где же она? Неужели она существует только в оглавлении? Но сюрпризы, приготовленные для читателей августовскою (8-ю) книжкою ‘Библиотеки’, не ограничиваются внесением в оглавление не помещенных в ней статей: вслед за оглавлением помещены, с особенною нумерацией), довольно большие статьи г. Мея: Абиссиния и г. Мамышева: Абобиернеборгская губерния, напечатанные в формате, совершенно отличном от обыкновенного формата ‘Библиотеки для чтения’. Напрасно мы искали объяснения такой иррегулярности: его нет, и мы можем только предполагать, что ‘Библиотека’, по примеру ‘Маяка’, хочет печататься в двух форматах: в одном, прежнем, пойдут статьи в прежнем, случайном порядке, для другого формата будут составляться другие статьи по азбучному порядку. Если так, то интересно знать, через сколько веков ‘Библиотека для чтения’, помещая по две статьи в нумер, дойдет до конца алфавита, и в pendant {В соответствие. — Ред.} к ‘Абобиернеборгской губернии’ даст ‘Улеаборгскую губернию’? По всей вероятности тогда, когда о 1854 годе будут говорить, как о времени отдаленной древности, и Або вместо 13 000 будет иметь уж 130 000 жителей. Так долго ждать статей, пополняющих одна другую, — неприятно. Потому-то, вероятно, чтоб скорее удовлетворить ожиданиям читателей, ‘Абобиернеборгская губерния’ и наполнена, более нежели наполовину, подробностями, относящимися к статье ‘Финляндия’, а не к описанию одной из финляндских губерний: она очень длинно описывает происхождение, нравы, поверья финнов и т. п., если так, то в статье ‘Австрия’ мы найдем подробную географию Европы, а в статье ‘Азия’ будут описаны все сорок планет солнечной системы. Это, может быть, и хорошо, но едва ли удобно для справок, для которых пособием ‘Библиотека для чтения’, по всей вероятности, назначает свой новообразовавшийся этот отдел свой. Если она намерена продолжать помещение конверсационс-лексиконных статей {То есть статей энциклопедического словаря. — Ред.}, то читатели были бы ей очень благодарны, когда бы эти статьи не были, с одной стороны, переполнены сухими, никому не нужными исчислениями всех неважных холмов и рек, находящихся в Абиссинии или Финляндии, хронологическими данными о ничтожнейших событиях и т. д., а с другой стороны, представляли более живой очерк важнейших фактов.

Нисколько не выходит из обыкновенного порядка и духа статей ‘Библиотеки для чтения’ Сейденгэмский дворец (статья вторая, в которой оканчивается перевод писем из английского ‘Атенея’ об историко-архитектурных палатах) и статья о физиологии растений, написанная г. О. С. ¹⁴ по поводу издания Дюбрейлева ‘Курса древоводства’ на русском языке.

‘Военные действия донцов против крымского хана Девлет-Гирея и самозванца Пугачева’ (‘Соврем.’ No 8), статья, представляющая довольно много материалов, переработанных не совсем опытною рукою. Автор (г. Сенюткин) объясняет, что пишет с целью показать несправедливость рассказов Пушкина в ‘Истории пугачевского бунта’ о том, будто бы Пугачев находил себе много сподвижников между казаками. Поэтому он чрезвычайно усердно старается доказывать, что войсковые старшины все были вернейшими слугами императрицы Екатерины II в эту смутную годину и всеми силами заботились об отражении, а потом и о поимке самозванца. Тут есть недоразумение. Все, что говорит автор статьи — справедливо, тем не менее остается справедливо и все то, что говорит Пушкин. Наказный атаман и полковники Донского Войска оставались верными присяге — в этом никто никогда не сомневался, и всего менее Пушкин: поэтому напрасно защищать неподозреваемых. Что иногда простые казаки и урядники присоединялись к толпам Пугачева — это во многих местах признает и сам г. Сенюткин, а только об измене некоторых простых казаков и говорит Пушкин. Следовательно, полемика г. Сенюткина совершенно бесполезна. Точно так же советовали бы мы автору воздерживаться от громких похвал, не имеющих особенного основания. Все старшины Войска Донского в описываемую эпоху выставляются им идеалами каких-то мудрецов, совершивших беспримерные подвиги и придумавших удивительные меры. Что у них всех было много усердия к престолу, что все они были люди храбрые, многие были люди умные — это совершенно справедливо. Но к чему увлекаться до того, чтоб восхищаться предусмотрительностью и благоразумием даже таких мер, которые оказались недостаточными? К чему удивляться мудрости людей, которые сами понимали, что не могут справиться с обстоятельствами, и потому были заменены другими, достойнейшими? Превозносить всех без разбора — значит только внушать недоверие читателю и к справедливым похвалам. Несмотря на эти недостатки, несмотря и на то, что не совсем удачное отражение разбитого и поспешно бегущего Пугачева от вторжения в земли Войска Донского напрасно представляется автору делом слишком трудным, статья г. Сенюткина имеет некоторую цену, представляя, как мы сказали, несколько новых материалов. Дела донцов против Девлет-Гирея описываются в ней потому, что мешали донцам выслать против самозванца более войск. Начало статьи было напечатано уже в ‘Донских губернских ведомостях’ и, кроме того, если не ошибаемся, в газете ‘Кавказ’ за нынешний год.

Воспоминания кавалерийского офицера о Турецкой войне 1828 года (‘Соврем.’ No 8), не имея никакой важности для истории, читаются довольно легко: это рассказ о личных приключениях автора и других его полковых сослуживцев. Одно из приключений, именно спасение поручика Щ., который был принужден броситься в болотистый овраг, спасаясь от турков, перехвативших ему дорогу, когда он один без депеши ехал в главную квартиру, не совсем лишено мелодраматической занимательности.

О сходстве узаконений Восточной и Западной Руси г. А. С—ва (там же) —статья в пять или шесть страничек, представляющая, в подтверждение мысли г. Строева об одинаковости многих постановлений Московского статута и Уложения, несколько сличений сходных мест в Литовских и Московских судебниках.

Труды по части русской словесности в 1853 году (‘Соврем.’ No

— обзор нескольких сочинений и статей по истории и теории словесности, написанный чрезвычайно сухо и без большого и, может быть, даже без малого знакомства с делом ¹⁵. К числу замечательнейших исследований отнесена статья г. Тихменева ‘О важности изучения народности вообще и саратовской в особенности’, напечатанная в ‘Саратовских ведомостях’, и ‘Вассиан, современник Иоанна III’, и ‘Замечания о сборниках, известных под названием ‘Пчел’. Подобных диковинок в ‘Трудах по части русской словесности в 1853 году’ найдется очень много.

ПРИМЕЧАНИЯ

Впервые напечатано в ‘Отечественных записках’, 1854, No 9, отдел ‘Библиографическая хроника’, стр. 78—80. Обоснование принадлежности настоящего обзора Чернышевскому см. на стр. 676—678.

¹ Зернин Александр Петрович (1820—1866) — историк, профессор Харьковского университета. См. также рецензию Чернышевского на книгу Зернина ‘Жизнь и литературные труды императора Константина Багрянородного’ (наст. изд., том V, стр. 792—803).

² Евгений (Болховитинов Евфимий Алексеевич, 1767—1837) — русский историк, археолог, библиограф. Чернышевский имеет в виду его ‘Словарь светских писателей, соотечественников и чужестранцев, писавших о России’ (Спб. 1827), пользовавшийся большой популярностью.

³ Устрялов Николай Герасимович (1805—1870) — историк, профессор Петербургского университета, автор русской истории, написанной в монархическом духе.

⁴ Речь идет об одном из крупнейших феодалов и ближайших советников Алексея Михайловича, Б. И. Морозове (1590—1651), и французском политическом деятеле Сюлли (1560—1651). — Ртищев Федор Михайлович (1625—1673) — окольничий царя Алексея Михайловича, сторонник просвещения, упоминаемое Чернышевским ‘Житие’ Ртищева было напечатано Н. И. Новиковым в XVIII томе ‘Древней российской вивлиофики’.

⁵ Ср. также с рецензией Чернышевского на аналогичную тему ‘Историческое значение царствования Алексея Михайловича, Соч. П. Медовикова’ (наст. изд., т. II, стр. 405—412).

⁶ Отзыв Чернышевского об ‘Инструкции’ Волынского см. в настоящем томе, стр. 28—29.

⁷ Долгоруков-Крымский Василий Михайлович (1722—1782) — генерал, в 1774 году командовал второй русской армией, освободившей Крым от турецкого господства.

⁸ Из стихотворения В. Г. Рубана (1742—1795) ‘Стихи генералу Г. А. Потемкину’.

⁹ Чернышевский имеет в виду свой предыдущий отзыв (наст. том, стр. 48—50).

¹⁰ Барбайя Доменико — директор королевского театра Сан-Карло в Неаполе.

¹¹ Стахович Михаил Александрович (ум. в 1858 г.) — писатель, член ‘молодой редакции’ ‘Москвитянина’.

¹² Рассказы Небольсина о башкирах были изданы отдельной книгой (‘Рассказы проезжего’, Спб. 1854).

¹³ Предыдущие отзывы Чернышевского см. в настоящем томе на стр. 38—39, 45 и 56.

¹⁴ О. С. — О. И. Сенковский.

¹⁵ Неподписанная статья ‘Труды по части русской словесности в 1858 году’ принадлежит В. П. Гаевскому.

ЖУРНАЛИСТИКА

<ИЗ No 9 ЖУРНАЛА 'ОТЕЧЕСТВЕННЫЕ ЗАПИСКИ', 1854>

ПРИМЕЧАНИЯ

Читайте также: