Жизнь, труды и странствия Николая Каразина, писателя, художника, путешественника, Шумков В., Год: 1975 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 16 минут(ы)

В. Шумков

Жизнь, труды и странствия Николая Каразина, писателя, художника, путешественника

Несколько слов вместо предисловия

Николай Николаевич Каразин — популярнейший человек своего времени. Один из лучших в России рисовальщиков, самобытный, неподражаемый художник, один из учредителей Общества русских акварелистов, академик живописи, талантливый писатель, путешественник, первый в России военный корреспондент-иллюстратор, первый иллюстратор Ф. М. Достоевского, создатель первых отечественных художественных открыток, неутомимый общественный деятель. И. Е. Репин называл его в числе ‘запевал’ русской художественной интеллигенции. О его творчестве, где все было ‘запечатлено вкусом, талантом, ярким колоритом, любовью к Родине’, писал молодой И. Грабарь. ‘Русским Густавом Доре’ нарекли его современники-критики. Его любил и почитал наш знаменитый баталист Митрофан Греков.

Слова ‘первый’, ‘в числе первых’ или ‘один из первых’ на каждом шагу встречаются в творческой биографии Н. Н. Каразина.

‘Даже посредственный художник создает за свою жизнь хотя бы одну хорошую вещь, один шедевр, — сказал как-то наш старейший искусствовед, член-корреспондент АН СССР А. А. Сидоров. — У Каразина таких шедевров много. Каразина не забыли, его у нас просто не знают…’

Начало

Однажды, путешествуя по Подмосковью, я забрел в деревню Федоровское, к своим дальним родственникам. Зашел с тайной мыслью. Люблю старые книги, а дед моего родственника был когда-то единственным грамотеем в этой деревеньке и имел богатую по тем понятиям библиотеку. Поговорили, как водится, о том о сем. Наконец завел я разговор о книгах, ‘Что-то кажется, есть, — говорит хозяин, — сейчас посмотрим’, — и полез на чердак. ‘Держи’, — раздалось вскоре оттуда. И полетели вниз книги — в основном духовного содержания. ‘Забирай и это, если хочешь, — протянул мне хозяин остатки старой книги большого формата, — бабка этой книгой самовар разжигала, бумага горит хорошо очень…’

Так попал мне в руки один из двенадцати томов великолепного издания ‘Живописная Россия’, выпущенного М. О. Вольфом и ставшего ныне библиографической редкостью. Вернувшись домой, я вычистил пылесосом застарелую пыль и паутину из жалких остатков когда-то роскошной книги, формата ‘ин-фолио’, отпечатанной на прекрасной веленевой бумаге. Издание было богато иллюстрировано.

Тогда и обратил я внимание на рисунки в тексте и эффектные заставки в начале каждой главы. Запомнилась и размашистая характерная подпись на этих рисунках: ‘Н. Каразинъ’. Так состоялось мое первое знакомство с этим человеком и его творчеством.

Прошли годы. Простой интерес к неизвестному художнику перерос в увлечение, а последнее, пожалуй, во вторую профессию. Пришлось перерыть массу литературного, научного и художественного материала, вести переписку со всеми художественными музеями и галереями страны, работать во всех наших главных архивах в Москве и Ленинграде.

Не всегда легко и гладко шла эта работа. Бывали у меня и тяжелые минуты, разочарования. Но много было и радостных встреч, открытий. Добрые советы и помощь заслуженного деятеля искусств РСФСР А. А. Сидорова, известного московского собирателя живописи и графики Ю. В. Невзорова, доброжелательное отношение сотрудников Русского музея И. П. Лапиной, Л. П. Рыбаковой, Г. В. Смирнова, заместителя директора Саратовского художественного музея им. А. Н. Радищева — Э. Н. Арбитмана, главного хранителя музея изобразительных искусств Киргизской ССР Д. Орешкина и других, теплые письма В. Ф. Пановой и переписка с бывшим директором картинной галереи им. И.К. Айвазовского в Феодосии Н. С. Барсамовым, поддержка корреспондента газеты ‘Советская культура’ Ю. А. Бычкова и, наконец, сотрудничество с редактором газеты ‘Московский художник Г. М. Кустовым, — все это знаменательные вехи в многолетней работе, в результате которой удалось поднять и систематизировать материал о художнике и писателе Н. Н. Каразине.

Перо и кисть — веление души

В 70-х годах прошлого столетия в России появилась целая плеяда писателей, специализировавшихся ‘на описании жизни тех или других малоизвестных местностей нашего обширного отечества’. П. И. Мельников-Печерский — знаток русского раскола, Д. Н. Мамин-Сибиряк, В. Г. Короленко, Г. А. Мачтет — певец сибирской деревни открыли читателям далекие Урал и Сибирь. Вас. Иванович Немирович-Данченко, К. К. Случевский писали о русском Севере. Средняя Азия, эта terra incognita, нашла также целый ряд своих бытописателей, среди которых первое место, несомненно, принадлежало Н. Н. Каразину. По его рисункам, картинам и рассказам не одно поколение изучало загадочный Восток. Его карандаш и перо первыми сблизили ‘русское общество с неведомой, дикой, богатой страной’.

Родился Н. Н. Каразин в ноябре 1842 года в слободе Ново-Борисоглебской, Богодуховского уезда, Харьковской губернии. Родился он в тот самый день, когда на юге России, в городе Николаеве, умер его знаменитый дед — Василий Назарович Каразин — передовой общественный и государственный деятель конца XVIII — первой половины XIX вв., учредитель в России министерства народного просвещения, многогранный ученый и изобретатель, основатель украинского филотехнического общества, Харьковского университета — первого на Украине и второго в России, друг А. Н. Радищева и В. А. Жуковского. ‘Неутомимая деятельность Каразина и глубокое, научное образование его были поразительны: он был астроном и химик, агроном, статистик, не ритор, как Карамзин, не доктринер, как Сперанский, а живой человек, вносивший во всякий вопрос совершенно новый взгляд и совершенно верные требования’, — говорил об этом человеке А. И. Герцен. […]

Многие черты характера своего неугомонного деда унаследовал и Н. Н. Каразин, Детские годы он провел в имении бабки — в селе Анашкино Звенигородского уезда Московской губернии. Отец его — отставной штабс-ротмистр — занимал должность участкового мирового судьи. Мать его — простая, добрая женщина, всячески поощряла проявлявшееся в сыне с ранних лет незаурядное художественное дарование. Образование Н. Н. Каразин получил во 2-м Московском кадетском корпусе, из которого в 1862 году был выпущен офицером в Казанский драгунский полк.

Но военная карьера не привлекла Н. Н. Каразина. В 1865 году он выходит в отставку с чином штабс-капитана и подает прошение о зачислении его в императорскую Академию художеств в Петербурге. 6 октября 1865 года он был принят в число вольноприходящих учеников академии.

Проучившись всего год под руководством известного баталиста Б. П. Виллевальде, Н. Н. Каразин после конфликта с ректоратом академии был исключен из нее. Впоследствии он часто рассказывал об этом эпизоде. До нас он дошел в воспоминаниях Александры Петровны Шнейдер — художницы, с которой Каразина связывала многолетняя дружба. Этот рассказ весьма интересен, и имеет смысл привести его полностью.

‘На их курсе была задана тема из Библии: ‘Посещение Авраама тремя ангелами’. Каразин трактовал ее реально: нарисовал палатку, трех странников, сидящих у стола, Сарру прислуживающую и Авраама, беседующего с ними. За такую трактовку темы он получил от жюри следующее замечание, написанное на самом рисунке (он уже издали увидел эту надпись, проходя по выставке к своему рисунку): ‘Отчего Вы лишили ангелов подобающего им украшения — крыльев?’, Каразин немедленно схватил карандаш и написал: ‘Потому что считал Авраама догадливее академиков и что если бы он увидел ангелов с крыльями, то тотчас же догадался бы, кто они такие’. За что и был немедленно в 24 часа исключен из академии. Маленький набросок этой картины долго у нас сохранялся…’.

Расставшись с Академией художеств, Н. Н. Каразин вновь определяется в армию поручиком и отправляется в далекий Туркестан. ‘Этот совершенно неизвестный тогда мир и его изучение было постоянной моей мечтой, и вот эта мечта осуществилась’, — писал он в своих воспоминаниях.

На три долгих десятилетия растянулось присоединение Средней Азии к России. Объективно оценивая последствия присоединения, Ф. Энгельс отмечал: ‘…Россия действительно играет прогрессивную роль по отношению к Востоку… Господство России играет цивилизаторскую роль для Черного и Каспийского морей и Центральной Азии’.

В самый разгар этих событий попал в Туркестан Н. Н. Каразин. Командуя ротой в пятом Туркестанском линейном батальоне, он участвовал во многих сражениях с регулярными войсками правителей Хивы, Бухары и Коканда. Он был солдатом, воспитывался солдатом и честно исполнял свой долг. Его друзьями по Туркестану были художник В. В. Верещагин, герои русско-турецкой войны 1877—1878 годов, национальные герои Болгарии.

Следует особо отметить, что, участвуя в присоединении Туркестана к России — этой колониальной экспедиции царизма, — Каразин не запятнал себя ни единым расистским высказыванием или жестокостью. Ему была свойственна общая черта передовых людей того времени: уважение к другим народам, их культуре, нравам и обычаям, даже если приходилось встречаться с этими народами на полях сражений. Оружием в многотрудных военных походах были у Н. Н. Каразина по большей части перо и карандаш, с которыми он не расставался никогда. Трофеи его умещались в альбомах и многочисленных записных книжках.

Русским географическим обществом была составлена и передана в действующие войска специальная инструкция по организации научной работы в крае. В эту инструкцию были, кроме вопросов географических, этнографических и т. п., включены и вопросы изучения культурного наследия Востока, отыскания и сохранения древних рукописей и трудов великих мыслителей Средней Азии. Во многих научных мероприятиях этих лет принимал деятельное участие и Н. Н. Каразин. Он много путешествовал, делал зарисовки, участвовал в топографических съемках по всему Семиречью. Каразин бывал в Верном (с 1921 г. — Алма-Ата), посещал все его окрестности, проводил целые годы в диких, мало еще известных горах, окружающих озеро Иссык-Куль…

В 1870 году, почувствовав ухудшение здоровья после нескольких ранений, одно из которых затронуло легкие, Н. Н. Каразин вышел в отставку в чине капитана и поселился в Петербурге. Вместе с боевыми наградами привез он в столицу множество рисунков, записок, впечатлений — богатый материал, послуживший основой всей его дальнейшей творческой деятельности.

Н. Н. Каразин впервые выступил как художник и писатель в 1871 году. ‘Я в совершенно одинаковой степени люблю как то, так и другое (т. е. литературу и живопись), — писал он позднее, — ни малейшей разницы, ни малейшего предпочтения’. Его первые работы появились почти одновременно: в конце 1871 года в журналах ‘Всемирная иллюстрация’ и ‘Нива’, где были помещены его первые рисунки, и в сентябрьской книжке ‘Дела’ за 1872 год, где он выступил в качестве литератора, были помещены первые двенадцать глав романа ‘На далеких окраинах’.

Рисунки Н. Н. Каразина сразу привлекли к себе внимание публики. Да это и не удивительно. Не было, наверное, такого уголка в России, где не выписывали бы ‘Ниву’. И вот на ее страницах — среди амуров, психей, детских головок, цветов и эротических сценок — появились вдруг эффектные и необычные по сюжету и названиям картинки. Они поначалу как-то даже не вязались с тихим патриархальным укладом журнала. ‘Охота на тигра’, ‘Защита Самаркандской цитадели’, ‘Защитники Зеравшанских гор’, ‘Лазаретный верблюд’, ‘Катастрофа на Кастекском перевале’ — эти первые рисунки, не всегда еще достаточно квалифицированно выполненные, все же сразу сделали имя их автора известным. День ото дня совершенствовалось мастерство художника, вырабатывался его стиль, который позднее назовут ‘каразинским’. В это же самое время во ‘Всемирной иллюстрации’ он помещает, целую серию рисунков, многие из которых живо перекликаются по своим мотивам и идейной направленности с работами В. В. Верещагина. Эти рисунки, объединенные общим названием ‘Туркестанские виды и типы’, позволяют судить о средневековой отсталости Востока, участи местных бедняков и бедных русских переселенцев.

‘Караван плотничьей артели в степи, направляющейся в Ташкент’ — название рисунка говорит само за себя. Гонимые нуждой и надеждой, из глубины России потянулись на Восток рабочие артели со своими семействами и немудреным хозяйством — попытать счастья в незнакомой стороне. Медленно движутся по песчаной дороге впряженные в русские повозки верблюды, непривычные к конской упряжи. Многие беды и лишения ждут переселенцев на ‘скорбном пути’ — как тогда называли дорогу в Среднюю Азию. ‘Найдут ли они на чужбине тот кусок хлеба, ради которого покинули свою родную землю’.

Откровенным протестом художника против дикого изуверства, возмущением против принижения человеческого достоинства является небольшой рисунок Каразина ‘Казнь преступников в Бухаре’. Для бесправного, задавленного религиозным фанатизмом населения насильственная смерть человека была столь же обычным явлением, как ежедневная молитва. ‘Не проходит ни одного базарного дня, чтобы на площадях, преимущественно в местах, отведенных для убоя скота, кровь несчастных, провинившихся перед шариатом, не смешивалась бы с кровью волов и баранов’, — писал Н. Н. Каразин.

Эту же тему продолжает и рисунок ‘Подземные тюрьмы в Бухарском ханстве’. ‘Все ужасы заточения, — писал Каразин, — соединены в страшных подземных тюрьмах, которые находятся в большом употреблении у местных деспотов’. Яма грушевидной формы с отверстием около метра в диаметре у поверхности земли. В этот адский кувшин опускают на веревке осужденного и… забывают о нем. Разве какая-то сердобольная душа бросит туда кусок черствой лепешки. Сырость, смрад, нечистоты (эти ямы никогда не очищались), ‘мириады клопов, наполняющих все щели этой живой могилы, не дают страдальцу ни одного мгновения покоя’. Мучения довершают крысы, проникающие в ямы с целью поживиться. На местном наречии тюрьмы эти так и зовут ‘клоповниками’.

Жестокие последствия Зарабулакского сражения изобразил художник на рисунке ‘Колодцы Кара-Куду после Зарабулакского сражения’. Несколько дней по безводной пустыне пробирались к ним измученные жаждой, бежавшие с поля боя воины эмира Музаффара. Вот и колодцы, но на дне их ничего нет, ‘кроме клейкой, зеленовато-черной густой грязи’. Сжатые кулаки подняты к небу не с молитвой, но с проклятием аллаху и эмиру, бросившему людей на произвол судьбы. ‘Пастухи говорили, — пишет Каразин, — что у колодцев погибло больше, чем на поле боя’.

Эти ранние рисунки Каразина, в которых явно прослеживается их гуманистическая направленность, явились первой — и довольно успешной — пробой сил перед долгой и трудной дорогой служения искусству.

И все же в начальный период своей деятельности Н. Н. Каразин был более известен как писатель. Он сразу же сумел приобрести себе на этом поприще известность: у него появился обширный круг читателей. В первые же годы своей литературной деятельности он смог выделиться из безликой массы беллетристов-ремесленников того времени и обнаружить свою собственную индивидуальность в такой мере, что его произведения легко узнавались читателем. ‘Он может теперь хоть не подписывать своих произведений, и мы все-таки их узнаем’, — писали журналы того времени. Он начал с того, что отказался об общепринятых правил и излюбленных тем тогдашней беллетристики. Он стал писать о жизни — неизвестной и экзотичной для петербуржцев, о том, что он видел в своих долгих странствиях по горячим пескам Туркестана, о необозримых камышовых зарослях в дельте Амударьи, о нравах и быте местных жителей. Из его первых романов и повестей мы узнаем о жизни приехавших ‘осваивать’ Туркестанский край любителей легкой наживы, аферистов, продажных чиновников и представителей администрации — целая галерея подобных ‘цивилизаторов’ предстает перед нами со страниц его книг. Подобно стае голодных воронов, слетелись они на новые места — явление почти неизбежное при обживании новых краев. Все эти типы ‘списаны с натуры’, поэтому-то они для нас и интересны теперь, так как дают представление о некоторых чертах жизни ‘на далеких окраинах’.

Годы военной службы дали возможность Н. Н. Каразину близко познакомиться с бытом русского солдата — этой ‘безответной, все выносящей серой шинели’, прозванного в Туркестане ‘белой рубахой’. Участие в походах позволило Каразину хорошо изучить специфику будней воинской службы. Как в своих литературных трудах, так и во множестве живописных произведений Н. Н. Каразин, изображая солдатские массы, показывает их безграничную выносливость, стойкость, неодолимую силу духа и вместе с тем глубокую человечность…

Современники говорили: Н. Н. Каразин ‘пишет картинно, так же как и рисует, и дает понятие о тамошнем крае и быте совершенно верное’.

Не случайно X том ‘Живописной России’, посвященный Средней Азии (изд. в 1885 году), почти полностью иллюстрирован Каразиным. Его рисунки прекрасно дополняют содержание книги. В данном случае, по-видимому, важнее оказалась историческая сторона вопроса.

Его романы, повести, рассказы не были банальными или тенденциозными — это предопределило их успех. Они не отличались особой глубиной психологического анализа, да это и не обязательно для произведений такого жанра. ‘…Романов г. Каразина нельзя, разумеется, причислить к так называемой идейной беллетристике, но они все-таки своеобразны и составляют целую специальность, которой не было ни в 60-х, ни в 40-х годах. Они принадлежат к декоративной повествовательной литературе и действуют на читателя внешне, не заставляя его думать или серьезно уходить своим сочувствием в душевную жизнь героев. На них следует смотреть, как на известный род произведений, находящий себе читателей и в той публике, для которой издаются у нас журналы с передовым направлением’, — это, пожалуй, наиболее верная характеристика литературного творчества Каразина, данная современной ему критикой.

Характеры его героев не примитивны, но отличаются некоторой односложностью. Определяющими в них являются лишь те черты, которые в данной натуре проявляются особенно ярко, бросаясь в глаза, заслоняя все остальное. Это или звериная страсть к наживе, или фанатическое стремление к свободе, или что-то другое — все остальное гасится этой доминирующей чертой. В этой односложности внутреннего мира героев — слабая сторона каразинской беллетристики. Зато зарисовки его отличаются наблюдательностью, реалистичны, живописны и документальны. Он живо передавал пером и карандашом наиболее характерные черты окружающей действительности. ‘Сущность его таланта в том именно и состоит, что он умеет схватывать и запоминать внешние черты предмета и создавать из них картину’, — писала пресса тех лет. Интерес, с которым читаются произведения Каразина, в значительной степени обязан неиссякаемой творческой фантазии автора, умению его облечь рассказ в занимательную фабулу. Среди лучших и наиболее известных литературных работ Н. Н. Каразина можно отметить романы ‘На далеких окраинах’, ‘Погоня за наживой’, ‘Двуногий волк’, ‘С севера на юг’, ‘Наль’, повести ‘В камышах’, ‘Актомак’, сборники очерков и рассказав ‘В огне’, ‘У костра’, ‘Недавнее былое’, ‘В песках’, замечательные сказки для детей. Многие из своих литературных произведений Каразин сам иллюстрировал. Дважды издававшееся двадцатитомное собрание сочинений и масса не вошедших в него газетных и журнальных статей, очерков, рассказов — таково литературное наследие Н. Н. Каразина.

В низовьях Аму

‘Аму-Дарья — река легенд и преданий, река, имеющая первостепенное значение для жизни целого обширного края, река, тем не менее, едва намеченная в изысканиях ученых путешественников’, — писал когда-то Н. Н. Каразин. И лишь в 70-х годах прошлого столетия началось ее систематическое исследование. В начале 1874 года Русское географическое общество организовало специальную комиссию для разработки программы исследования района дельты Амударьи. Было получено разрешение на снаряжение Амударьинской научной экспедиции. В состав ее вошли видные русские ученые. Руководить экспедицией было поручено полковнику Н. Г. Столетову.

Уроженец города Владимира, старший брат физика А. Г. Столетова, Николай Григорьевич окончил физический факультет Московского университета. В 1853—1856 годах он добровольцем участвовал в Крымской войне. Будучи участником Туркестанских походов, в 1869 году он основал город Красноводск. В 1874 году в чине полковника руководит Амударьинской научной экспедицией.

Начальником этнографо-статистического отдела экспедиции был полковник Л. Н. Соболев, уже знаменитый своими статистическими исследованиями Туркестана, автор большой работы по географии и статистике Зеравшанского округа.

В состав отдела экспедиции, руководимого Л. Н. Соболевым, входили: Риза-Кули-Мирза, помогавший всем членам экспедиции знанием восточных языков, преподаватель персидского языка оренбургской военной прогимназии Александров и художник Н. Н. Каразин. […]

В декабре 1874 года Русское географическое общество организовало выставку рисунков Н. Н. Каразина, сделанных им во время Амударьинской экспедиции. В большинстве своем отклики прессы были доброжелательными. Отмечались новизна тематики, дарование художника, выражавшееся, по мнению критики, ‘в чувстве живописности при составлении целого картинного эффекта, в умении распоряжаться красками так, чтобы соблюсти гармонию в тонах и пятнах’. Отмечалось и то, что ‘в акварелях г. Каразина проявляется иногда поэтическое чувство’. ‘Одна из самых прискорбных сторон русского путешественника, — справедливо писал журнал ‘Пчела’, — даже самого образованного, заключается в том, что он, не умея рисовать или литературно выражать свои впечатления, — делает свое путешествие бесследным, бесполезным для публики’. Н. Н. Миклухо-Маклай, исследователь Африки В. В. Юнкер, знаменитый В. В. Верещагин, живописец А. А. Борисов и Н. Н. Каразин — вот те немногие люди, чьи путешествия не легли только научными отчетами на полки архивов, но стали широко известны массам.

Экспозиция выставки рисунков Н. Н. Каразина состояла из трех разделов: Аральское море и его побережье, дельта Амударьи и сцены из Хивинского похода. К выставке был приурочен небольшой каталог. Представленные работы были выполнены пером и акварелью. ‘Флора Дельты’, ‘Рыбачьи стоянки в камышах озера Сары-Куль’, ‘Почтовый киргиз’, ‘Минарет близ Шабас-Вали’, ‘Амударьинские бурлаки — каикчи’, — вот названия некоторых акварелей, представленных на выставке.

Каразинская выставка 1874 года — его творческий отчет об участии в Амударьинской экспедиции — была тепло принята публикой, а на выставках в Париже и Лондоне в 1880 году работы художника были награждены золотыми медалями и почетными дипломами парижского и лондонского географических обществ.

В начале 1874 года ‘первое в Европе по количеству и тщательности исполнения выпускаемых им картин’ печатное заведение ‘Винкельман и Штейнбок’ в Берлине предприняло издание альбома рисунков Н. Н. Каразина, посвященных Хивинскому походу. В начале 1875 года альбом вышел в свет. Это явилось большим событием в художественной жизни России. Ни одно, пожалуй, периодическое издание тех дней не обошло молчанием появление этого альбома. ‘Первостепенные хромолитографы в Германии дивились таланту и мастерству Каразина при исполнении его произведений на камне для альбома ‘Хивинский поход’, — писали газеты.

Альбом состоит из двенадцати рисунков: 4 маленьких, 4 в пол-листа и 4 больших в полный лист (45х29 см). Акварели, выполненные с большим приближением к оригиналам, знакомят нас с трудностями походной жизни, отдельными боевыми эпизодами, природой Средней Азии, ее архитектурой. На четырех рисунках представлены ночные пейзажи и события.

Интересны акварели ‘Переход Туркестанского отряда через Мертвые пески Адам-Крылган’ и ‘Ночной бой под Чандыром’. Обе акварели явились прообразами одноименных полотен, выполненных художником в 1888 и 1891 годах. Первая из работ неоднократно репродуцировалась при жизни художника и в наше время. На ней изображен труднейший момент Хивинского похода 1873 года. По раскаленным пескам в слепящем солнечном мареве движется измученный походом, истомленный жаждой отряд. На переднем плане несколько павших животных — верблюдов и лошадей, с которых солдаты снимают вьюки. Адам-Крылган — погибель человека — так звучит в переводе название этой местности. Но ‘белые рубахи’ — простые русские солдаты, мужественно выполняющие свой долг, упорно продвигаются по непривычным для них местам. ‘Корабли пустыни’ — верблюды не выдерживают тяжести пути, но люди идут. Огромное напряжение сил чувствуется в изображенном художником моменте…

Альбом был издан в красивой папке с объяснительными подписями на русском, немецком и английском языках: листы хромолитографий переложены папиросной бумагой.

Самарская экспедиция

В 1877 году Русским географическим обществом была организована научная экспедиция для исследования бассейна реки Амударьи и возможной трассы Среднеазиатской железной дороги. Экспедиция эта более известна под названием Самарской по той причине, что в Самаре в то время постоянно находился ее сборный пункт и резиденция ее начальника.

Разнообразной и обширной была программа экспедиции. В состав ее вошли полковник Н. Я. Ростовцев — астроном и топограф, гидрограф капитан-лейтенант Н. Н. Зубов, профессор ботаники Н. В. Сорокин, профессор геологии И. В. Мушкетов, зоолог А. Пельцам, инженеры-путейцы Ляпунов, Соколовский, Яковлев, этнограф Н. А. Маев, фотограф Бухгольц, художники действительный член географического общества Н. Н. Каразин (бытовая живопись) и Н. Е. Симакова (археология и история искусства).

Работы экспедиции, начавшись в 1877 году, продолжались в течение трех лет. Первые два года проводились изыскания различных путей через приаральские Каракумы от Оренбурга до Кара-Тургая.

Большой интерес представляет участие в этой экспедиции известных тогда художников Н. Н. Каразина и Н. Е. Симакова — талантливых мастеров и добросовестных исследователей.

Жизнь и творчество Н. Е. Симакова — тема отдельного повествования. Многое в его биографии пока неизвестно: предстоит кропотливая работа по исследованию его творчества. Друг и помощник Д. В. Григоровича, он внес заметный вклад в историю искусства нашей Родины.

Н. Н. Каразин хорошо знал Н. Е. Симакова. Они встречались в Петербурге в Обществе поощрения художеств. Н. Е. Симаков был желанным гостем на ‘воскресениях’ у Н. Н. Каразина, где собирались многие известные представители петербургского общества. Возможно, увлекательные рассказы Каразина, на которые последний был большой мастер, о годах, проведенных им в Средней Азии, повлияли на решение Н. Е. Симакова участвовать в Самарской экспедиции. […]

Одним ‘из самых выдающихся явлений в отношении к исследованию Средней Азии’ названа Самарская экспедиция в докладах Российского географического общества. И не только научные результаты — рабочие дневники, отчеты и коллекции — хранят память о ней. Двое русских художников — Каразин и Симаков — своим участием в ней вписали несколько интересных страниц в историю нашей страны, нашего искусства.

1885 год был знаменательным для Н. Н. Каразина: в августе этого года ‘за известность и труды на художественном поприще’ совет Академии художеств присвоил ему звание ‘почетного вольного общника’.

В том же году Н. Н. Каразин получил заказ на исполнение восьми картин для Военной галереи Зимнего дворца.

Н. Н. Каразин всегда стремился к тому, чтобы его произведения ‘возможно ближе подходили к природе’: в этом он был продолжателем реалистических традиций русской батальной живописи. Общеизвестны были старание и добросовестность художника, с которыми он выполнял все свои работы — и большие, и маленькие.

Для сбора материалов Каразин весной 1885 года совершил поездку в Среднюю Азию, чтобы сделать натурные зарисовки местностей, этюды типов и аксессуаров для картин. Художнику были выданы документы на право беспрепятственного передвижения по всему Туркестанскому краю.

Впечатления об этой поездке Каразин изложил в путевом очерке ‘От Оренбурга до Ташкента’, напечатанном в приложении к журналу ‘Всемирная иллюстрация’. Очерк прекрасно дополняют семь отдельных листов иллюстраций и 22 рисунка в тексте. В этом своеобразном отчете о своей творческой командировке художник с большим мастерством передал своеобразие и колорит увиденных им мест на всем протяжении долгого пути.

Летом 1885 года Н. Н. Каразин начал работу над заказом. История создания картин этого цикла — тема отдельного интересного рассказа. Работа продолжалась до 1891 года, Художник написал восемь полотен, размерам около 1 м 80 см х 3 м 20 см. Три картины находятся сейчас в Русском музее, три другие — в фондах Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи в Ленинграде. Первую картину из этой серии — ‘Бой под Зарабулаком’ (1886) — в 1970 году удалось обнаружить в запасниках художественного музея Таллина, где она хранится снятой с подрамника и намотанной на барабан. Местонахождение последней из восьми картин — ‘Ночной бой под Чандыром’ (1891) — пока не установлено.

Еще в 1880 году была начата постройка Закаспийской железной дороги. Проложили всего четыре сотни верст пути от гавани Узун-Ада на Каспии до Кзыл-Арвата. Весь строительный материал для железнодорожного полотна и других сооружений, все оборудование, от локомотивов до последнего гвоздя, изготовлялось в России и доставлялось в Астрахань. Затем морем груз перевозился в Узун-Ада и по уже отстроенному участку дороги доставлялся к месту работ. […]

После перерыва постройка дороги продолжалась в 1885 году по маршрутам: Геок-Тепе — Теджен — Мерв (Мары) — Чарджоу — Бухара — Катта-Курган — Самарканд, — всего 1943 версты по горячим, безводным, безлюдным пескам.

15 мая 1888 года в Самарканде состоялось торжественное открытие последнего участка дороги. Вся линия была выстроена менее чем за три года — с невиданной для того времени быстротой. 43 миллиона рублей составила стоимость работ: каждая верста дороги обошлась казне в 32 000 золотых рублей. Однако это было весьма дешево, если учесть громадную трудность перевозок и строительства в пустыне.

Н. Н. Каразин ездил в качестве гостя на открытие Закаспийской железной дороги и проехал ее из конца в конец. Художник составил большой альбом рисунков, который был издан в Париже фирмой Буассонад. На этот альбом было ассигновано 100 000 франков. Альбом состоял из двадцати листов большого формата. На каждом листе помещено по нескольку прекрасно выполненных литографий, изображающих местности, бытовые сцены, железнодорожные постройки, различные моменты строительства дороги и т. д. Эти рисунки являются для нас теперь интереснейшей живописной летописью трудовой героической эпопеи тех дней. Некоторые из рисунков были помещены в журнале ‘Всемирная иллюстрация’ за 1888 год. В художественном музее города Лебедин Сумской области находится акварель Н. Н. Каразина из этого цикла под названием ‘Постройка Закаспийской железной дороги’.

Все рисунки для альбома художник исполнил акварелью. Они были изданы а точных хромолитографических копиях. Этот альбом был, пожалуй, последним из дореволюционных литографированных художественных изданий, посвященных Средней Азии. А поездка эта была и последней поездкой Н. Н. Каразина в Среднюю Азию.

Имя, достойное жить

Несмотря на то, что Средняя Азия всегда была главной темой творчества Н. Н. Каразина, среднеазиатские сюжеты далеко на исчерпывали всей его деятельности как художника. Он рисовал Петербург и Сибирь, Молдавию и Украину, Кавказ и Памир, Египет и Индию, Японию и Дальний Восток, Финляндию и суровый Север.

Художественная деятельность его была столь обширной, что потребуется, по-видимому, еще немало времени, чтобы разыскать, разобрать и изучить его богатое творческое наследие.

Трудную и интересную жизнь прожил Николай Николаевич Каразин. У него были обширные творческие планы и по части литературной, и по части художественной. Тяжелый недуг, в течение многих лет подтачивавший его здоровье, не дал ему возможности осуществить эти планы. Последствия военных ранений и многотрудных лет, проведенных в Средней Азии, рано стали давать знать о себе. Летом 1898 года Каразин перенес жесточайшее двустороннее воспаление легких. С каждым годом организм Николая Николаевича слабел. Стала исчезать его необыкновенная трудоспособность, и это он переносил особенно тяжело. Пос