И. З. Суриковъ.
И. З. Суриковъ.
(къ двадцатилтію со дня его смерти).
Алексй Фалевъ.
‘Юный Читатель’ No 10, 1900.
И. З. Суриков, Фалеев Алексей, Год: 1900
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Поэтъ-самоучка Иванъ Захаровичъ Суриковъ родился 25 марта 1841 года въ деревн Новоселово Охтинской волости Углицкаго узда. Онъ происходилъ изъ крестьянъ. Первые дтскіе годы его окружало раздолье родныхъ лсовъ, нолей, луговъ, воспитавшее въ немъ любовь къ природ. Отецъ мало присматривалъ за сыномъ, жизнь крестьянина заставляла его всецло отдаваться заботамъ о дневномъ пропитаніи. Мать нжно любила Ваню, и поэтъ часто вспоминалъ ее въ минуты горя и тяжелыхъ мученій.
У отца Сурикова были еще дти, но, повидимому, не было тсной дружбы между ними и будущимъ поэтомъ. Зато Ваня сошелся съ сыномъ мстнаго дьячка — Сеней. Дти подходили другъ къ другу лтами, и ихъ связывала неразрывная дружба. Вмст притаившись гд-нибудь въ. уголк, они любили слушать любопытные разговоры зазжихъ семинаристовъ о город, объ ученьи въ семинаріи и о многомъ другомъ, что казалось имъ заманчивымъ, хотя иногда и непонятнымъ. Ходили Сеня съ Ваней на прогулки и часами просиживали около проходившей мимо деревни дороги въ городъ Угличъ, гд находится гробъ царевича Димитрія. Тутъ тоже встрчали они не малоинтереснаго и поучительнаго. По дорог массами шли разные странники и странницы, они останавливались передохнуть у живописной деревеньки. Дти завязывали съ ними разговоръ, и словоохотливые странники съ удовольствіемъ разсказывали имъ про то, что они видли во время странствованій. Воображеніе Вани наполнялось чудесными картинами, идя домой, онъ мечталъ посмотрть на невиданныя страны, рки и моря.
Ваня подросталъ и постепенно началъ помогать отцу въ незатйливомъ хозяйств: копалъ гряды въ пол и огород, съ чужою помощью запрягалъ Сивку и, подпрыгивая на скрипучей телг, вызжалъ на снокосъ… Лтомъ, рано на зар просыпался Ваня. На сел слышенъ рожокъ пастуха. Изъ разныхъ дворовъ ему отвчаетъ блеянье овецъ, мычанье коровъ, ржанье лошадей, и подъ эту-то музыку, мальчикъ бжалъ въ поле на помощь къ отцу. Ваня рано привыкъ трудиться. Онъ сжился съ деревней, съ ея заботами и радостями.
Такъ изо дня въ день тянулись дтскіе годы Сурикова. Мальчикъ свыкся съ деревенской жизнію и никогда не предполагалъ разлучаться съ ней, но судьба ршила иначе. Отецъ Сурикова перехалъ въ Москву и завелъ тамъ торговлю. До прошествіи нкотораго времени онъ вытребовалъ къ себ изъ деревни жену и сына Ивана. Горе ребенка не поддавалось описанію, когда ему объявили волю родителя. Ваня проплакалъ цлую ночь и, спустя нсколько дней, заболлъ отъ душевнаго волненія горячкой. Пролежалъ онъ въ постели три недли, однако, благодаря старательному уходу матери и бабушки, выздоровлъ и началъ свыкаться съ думой о неизбжной разлук.
Въ непріютныхъ стнахъ столицы зажилъ нашъ мальчуганъ, въ овощной лавочк отца. Невеселая это была жизнь посл деревенскаго приволья.
Единственнымъ свтлымъ событіемъ въ его тогдашней жизни было то, что онъ научился грамот. Его обучили дв старыя двицы, которыя жили недалеко отъ овощной лавочки, часто заходили въ нее за покупками и, узнавъ желаніе отца Сурикова имть грамотнаго помощника, предложили свои услуги. Такимъ образомъ научился Суриковъ сносно читать и писать.
Въ дальнйшемъ развитіи Сурикова имлъ значеніе неудачный чиновникъ Ксенофонтъ Силычъ, человкъ начитанный и, притомъ, поэтъ. Ваня узналъ его совершенно случайно. Ксенофонтъ Силычъ перезжалъ на квартиру въ домъ, гд жили Суриковы. Помогая при перевозк вещей, Ваня увидалъ въ его поклаж книги и тетрадку со стихами. Чиновникъ замтилъ изумленіе на лиц мальчугана, разговорился съ нимъ и, узнавъ его тяготніе къ наук и стихамъ, позвалъ къ себ. Ваня не заставилъ себя долго ждать: въ первый свободный вечеръ онъ сидлъ у своего покровителя и дружески болталъ съ нимъ объ интересовавшихъ его вопросахъ. Между ними очень скоро возникла тсная дружба, имвшая очень большое вліяніе на мальчика. Благодаря своему новому пріятелю, онъ получилъ теперь возможность читать книги и удовлетворять свою любознательность. Чтеніе расширяло его кругозоръ, заставляло забывать тяжелую обстановку овощной лавочки и длало его сердце, отъ природы нжное, еще боле воспріимчивымъ ко всякому человческому горю.
Ксенофонтъ Силычъ былъ и первымъ судьей его дтскихъ поэтическихъ трудовъ. Онъ нашелъ въ нихъ достоинства, ободрилъ автора для дальнйшихъ попытокъ и съ той поры внимательно просматривалъ каждую написанную имъ строчку стиховъ.
Спустя лтъ пять по прізд въ Москву установившаяся обычная жизнь поэта нарушилась неудачной торговлей отца. Лавка закрылась. Самъ старикъ ухалъ къ себ въ деревню, оставивъ Ивана Захаровича и мать на попеченіе дяди, имвшаго тоже небольшую мелочную лавочку, куда и перемстились Суриковы. Нельзя назвать веселыми днями пребываніе молодого поэта у самодура-дядюшки, всячески старавшагося выжать изъ него больше прибыли для торговаго дла. Наконецъ обстоятельства для Сурикова ухудшились до невозможности. Къ счастью отцу удалось тмъ временемъ сколотить кое-какія деньжонки. Онъ вернулся въ Москву и занялся продажей-желза, мди и тряпья. Дло наладилось, и семья Суриковыхъ вздохнула свободно посл долгихъ лтъ всякихъ невзгодъ и лишеній.
Въ 1860 году Суриковъ познакомился съ поэтомъ Плещеевымъ. Онъ внимательно прочелъ вслухъ нсколько стихотвореній начинающаго народнаго писателя, и они ему понравились. Онъ одобрилъ Ивана Захаровича и, прощаясь, сказалъ: ‘У васъ много задушевности, правды и чувства,— важныя черты въ поэзіи — работайте смло’!
Ободренный поэтъ съ жаромъ принялся за исправленье своихъ стихотворныхъ недостатковъ, и въ 1863 году на страницахъ журнала ‘Развлеченіе’ появилось первое его стихотвореніе. Съ этого времени Иванъ Захаровичъ Суриковъ сталъ признаннымъ поэтомъ. Суриковъ поднимался въ гору, какъ писатель, но совершенно иначе слагалась его повседневная жизнь. Прошло еще много лтъ самой тяжелой безвыходной нужды и всевозможныхъ житейскихъ невзгодъ, прежде чмъ Сурикову удалось выбиться на дорогу. Десятки лтъ, проведенные въ тяжкой борьб за существованіе, не прошли для него безслдно, онъ заболлъ чахоткой. Суриковъ боролся съ тяжелымъ недугомъ, здилъ по совту докторовъ въ самарскія степи, въ Крымъ… 24 апрля 1880 года онъ скончался…
Тяжелый гнетъ судьбы отразился и на произведеніяхъ Сурикова. Не шутя слагалась пснь его.
‘Мн достались нелегко
Моей души больные звуки.
Страдалъ я сердцемъ глубоко,
Когда слагалась псня муки’.
Въ ней отразилась скорбящая душа:
‘Я въ псн жилъ не головой,
А жилъ скорбящею душой
И оттого мой. стихъ больной
Звучитъ тяжелою тоскою’.
Думы поэта не хитры, онъ описывалъ, по большей пасти, долю городского и деревенскаго бдняка, его печали и радости. Поэтъ скорбитъ надъ тяжелою жизнію на земл и въ отчаяніи восклицаетъ:
‘Ужель и небо такъ угрюмо,
Такъ непривтно, какъ земля!’
Но вра въ трудъ подбадриваетъ его, будущее кажется ему лучше, свтлй:
‘Все одолетъ сила духа,
Все побдитъ упорный трудъ’.
Суриковъ самъ вышелъ изъ народа, хорошо зналъ его жизнь и описалъ ее, потому ему, по справедливости, можно дать названіе ‘народнаго пвца’.