Жизнь на море, Бибикова Анна Ивановна, Год: 1853 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 34 минут(ы)

ЖИЗНЬ НА МОР *).

Человкъ и море.— Начало мореплаванія.— Вліяніе его на судьбу народовъ.— Преобладаніе морскихъ державъ.— Рчь Фемистокла.— Пиза и Венеція.— Флотъ Англіи.— Значеніе Франціи въ ряду морскихъ державъ.— Мореплаваніе, какъ источникъ просвщенія.— Разные виды судовъ,— Корабль.— Краткій очеркъ кораблестроенія.— Вмстительность, вооруженіе и оснастка корабля.— Поэтическая сторона его.— Снятіе корабля съ якоря.— Путевая и боевая жизнь корабля,— Первый линейный корабль во Франціи — Значеніе флага.— Флаги древнихъ.— Флаги общіе, частные, военные, коммерческіе, сигнальные.— Система Павильона.— Языкъ флаговъ.— Общіе сигналы.— Расположеніе цвтовъ и правила поднятія флаговъ.— Флаги пиратовъ.— Морскія постановленія 1830 года во Франціи.— Вымпела.— Исторія благо и трехцвтнаго флаговъ.— Національное собраніе и конвентъ,— Происхожденіе краснаго, благо и годубаго цвтовъ въ герб и флаг Франціи.— Галлы и Франки.— Старость корабля.— Англійскіе понтоны и французскіе плнники.— Попытка къ бгству.— Ларивьеръ.— Дуели на понтонахъ.— Les franais sont des farceurs.— Жизнь на понтонахъ.

* Подъ этимъ названіемъ мы помщаемъ нсколько сценъ, очерковъ и разсказовъ, заимствованныхъ изъ сочиненій: Корбьера, Жаля, Грегана, Шевалье, Жюрьенъ-де-ла Гравьера, относящихся къ мореплаванію и его исторіи. Думаемъ, что эти легкіе-морскіе очерки будутъ имть интересъ для того, въ комъ одно названіе моря пробуждаетъ рядъ поэтическихъ, картинъ. Жизнь на мор такъ различна отъ жизни на сухомъ пути, что разсказы о первой могутъ показаться многимъ новыми и любопытными. Надемся совреыенемъ представить и еще нсколько извлеченій изъ писателей, посвятившихъ свои труды изученію и описанію морской жизни съ ея разнообразными явленіями. А. Б—а.

Человкъ, одаренный способностью заимствовать матеріалы для своего существованія изъ окружающей его сферы, покорялся необходимости своей организаціи, воздлывая землю, оплодотворяя ее и покрывая жилищами, которыя распространяясь все боле и боле, превращались въ деревни и города.

Нужды открыли ему его силы и способности. Человкъ былъ окруженъ элементами, производительная сила которыхъ требовала его содйствія. Міръ былъ царствомъ человка, но царствомъ еще не вполн доступнымъ. Такъ какъ природа дала человку вс способы для порабощенія этого міра, то, покоривъ производительную силу земли своему произволу, онъ слдовалъ только первоначальному закону своего существованія. Изъ необходимости поддерживать его возникло земледліе и промышленность.

Но море казалось поставлено было границею, за предлы которой физическое сложеніе человка запрещало ему проникать. Берега его были предломъ для человка. Казалось, природа начертала на нихъ слова: ‘ты не пойдешь дале’.

Вс земныя существа, покорствуя закону, вращались искони въ сфер, назначенной имъ Природою по свойству ихъ организаціи. Значеніе ихъ въ цпи созданій не измнилось, они вс и всегда будутъ чмъ были прежде, ни одно изъ существъ не нарушило закона, которому покорны вс прочія породы. Только одинъ человкъ могъ освободиться отъ общаго предназначенія. Человку данъ былъ разумъ.

Предъ этимъ разумомъ разступились физическія преграды.

Скрпивъ вмст нсколько древесныхъ втвей, человкъ переплывалъ на нихъ черезъ рки, или сначала спускался съ помощью ихъ только внизъ по теченію. Но способы его плаванія мало-по-малу улучшались, и онъ ршился плыть уже не по однмъ ркамъ, но и по морю, осторожно придерживаясь его береговъ. Наконецъ открытъ компасъ — и человкъ смло пустился въ водныя пустыни, безъ начертанныхъ путей, повряя свой путь по теченію свтилъ небесныхъ. Тогда рки, озера и моря уже перестали быть преградами между обитателями земли, напротивъ, они стали средствами боле удобными для сообщенія. Цивилизація перестала быть исключительнымъ благомъ нкоторыхъ привилегированныхъ народовъ. Мореходы тирскіе, египетскіе и греческіе въ древнія времена, Колумбъ, Магелланъ, Бугенвиль, Кукъ, Лаперузъ и другіе въ новйшія,— подвинули впередъ просвщеніе гораздо быстре многихъ философовъ и мыслителей.

Отъ столкновенія народовъ, въ-слдствіе обмна ихъ произведеній, произошелъ обмнъ идей, и благодаря мореплаванію, вс народы слились въ одну общую человческую семью.

Но такъ-какъ нтъ блага въ природ, какъ бы оно ни было велико, котораго бы человкъ не употребилъ во зло, то и мореплаваніе послужило ему средствомъ къ злоупотребленіямъ.

Суда, перевозившія изъ края въ край плоды промышленности и торговли, паукъ и просвщенія, стали перевозить изъ страны въ страну вооруженныхъ воиновъ, и моря стали для враждующаго человчества новыми полями счи и битвъ, гд средства уничтоженія естественнымъ образомъ увеличились. Вскор за сооруженіемъ торговыхъ судовъ послдовало сооруженіе судовъ военныхъ, и народы поспшили примнить средства торговли къ преобладанію.

й точно, стоитъ только бглымъ взглядомъ окинуть исторію, чтобы убдиться въ сильномъ вліяніи мореплаванія на судьбу народовъ. Процвтаетъ-ли гд флотъ,— тамъ процвтаетъ и страна, торговля народа увеличивается, промышленность распространяется, совершенствуется, богатство разливается во всхъ классахъ, земледліе улучшается, науки и художества преуспваютъ. Изъ такого общаго благоденствія возникаетъ величіе страны, и истина эта такъ очевидна, что для ея доказательства достаточно представить лишь нсколько примровъ:

Такъ Мемфисъ, Тиръ и Карфагенъ, благодаря своимъ флотамъ, сдлались, каждый въ свое время, обладателями окружныхъ странъ.

Такъ Массилійская колонія (Марсель) одолжена была своимъ кораблямъ всмъ ея величіемъ и блескомъ.

‘Граждане’, говорилъ Фемистоклъ своимъ соотечественникамъ, бгущимъ отъ Персовъ, ‘садитесь на суда, на галеры, тамъ ваша отчизна, пусть сожгутъ Афины, вы ихъ выстроите краше прежняго, вашими судами вы снова овладете Греціей’

Римъ только посл морской побды, одержанной Дуиліемъ, утвердилъ свое могущество, и когда Римская Имперія пала предъ сверными варварами, приморскія страны Италіи, захвативъ обломки падающаго царства, владли ими долго, среди новыхъ могущественныхъ народовъ,— лишь силою своихъ флотовъ. Въ эти невжественныя времена, Пиза получила первая значеніе, благодаря счастливымъ соображеніямъ своихъ мореходовъ.

За нею Венеція, посреди своихъ лагунъ, обогатила западъ своею торговлею.

Наконецъ возвысилась Генуа, корабли которой были источникомъ ея успховъ и богатства.

Не говоримъ о Родос, хотя ему принадлежитъ слава основанія морскихъ наукъ, принятыхъ всми народами за руководство.

Не будемъ говорить и объ Испаніи, Португаліи и Голландіи, богатыхъ и цвтущихъ въ свое время своею торговлею, могущественныхъ своими флотами

Англія и Америка не флотамъ-ли обязаны тому значенію, которое он имютъ въ политическомъ быту народовъ?

Флотъ составляетъ одно изъ главныхъ основаній благоденствія и величія страны. Какъ бы ни велика и сильна была страна,— безъ флота могущество ея не полно.

Наполеонъ собиралъ лавры побдъ во всхъ странахъ Европы, а между-тмъ, въ то самое время, Франція, ливіенная произведеній своихъ колоній, терпла крайнія нужды посреди самихъ побдъ. Распространяя свои прибрежья, государство умножаетъ свое могущество и силу. У насъ передъ глазами Англія. Съ 20-го милліонами своего народонаселенія, она владетъ странами, которыя обширне всего, что можетъ намъ представить исторія. Сверъ Америки принадлежитъ ей, вс африканскіе берега покрыты ея конторами, агенты которыхъ распространены на триста миль въ страну Кафровъ. Восточная Индія, ея 50 милліоновъ жителей, ежедневно возрастающихъ отъ сліянія съ бирманскими и марратскими племенами, составляетъ два полуострова, уже слившихся въ одну англійскую колонію.

Океанія почти вся принадлежитъ ей, а результатъ недавней войны съ Китаемъ открылъ ей нсколько портовъ Небесной-Имперіи, досел бывшихъ негостепріимными.

Итакъ корабли, обогащая страну сбытомъ произведеній и обмномъ на произведенія иноземныя, содлывая самыя отдаленныя племена данниками своей промышлености, создаютъ элементы самые врные и самые положительные для величія страны.

Хотя Франція всегда сознавала и понимала значеніе и силу флота, надо однако сознаться, что мореходство имло въ ней эпохи неподвижности и даже застоя. По отдаленію Парижа отъ моря, вопросы о значеніи флота были часто оставляемы на второмъ план въ мнніи общественномъ.

Морскіе начальники и офицеры, находившіеся въ отдаленныхъ портахъ, не могли обратить вниманія и заботливости властей на нужды и потребности флота. Высшее управленіе морскими силами долго считалось доходною должностью и отдавалось лицамъ, совершенно чуждымъ всмъ понятіямъ о морскомъ дл.

Правительственный геній Кольберта предвидлъ всю силу, какую могъ пріобрсть Людовикъ XIV отъ флота, и выгоды, какія можно было изъ него извлечь для страны. Великій администраторъ захотлъ положить широкое и прочное основаніе флоту. Были устроены заводы, съ цлію наполнять морскіе арсеналы, созданные его морскими уставами. Заложены новые корабли подъ вдніемъ кораблестроительныхъ комитетовъ, устроенныхъ во всхъ большихъ портахъ. Матросы раздлены на разряды, морская администрація получила правильное распредленіе. Законы, разумно задуманные и исполняемые, опредлили порядокъ службы, обязанности подчиненныхъ и ихъ права. Судопроизводство и морскіе регламенты приведены въ ясность и точность съ такимъ искусствомъ, что вс торговыя страны поспшили воспользоваться полною системою новаго моренаго уложенія. Спустя десять лтъ посл того, корабли, украшенные французскими побдоносными флагами, разввались на всхъ моряхъ.

Позже, Людовикъ XVI старался всми мрами возстановить значеніе французскаго флота, которое было утрачено имъ во-время регентства. Восемь лтъ мира укрпили, упрочили морскія силы Франціи, и принесли счастливые плоды въ новомъ період морскихъ событій,— въ послдней войн. Ламотъ-Пике въ Атлантическомъ океан, командоръ Сюффренъ въ Индйскомъ-мор возвеличили французскій флагъ и утвердили его славу и могущество.

Нельзя приписать реставраціи особенной заботливости о мореходств, однако, несмотря на то, сколько богатствъ разлито во Франціи мореною торговлею, которой помогалъ только одинъ вншній миръ! Какое значительное вліяніе имла Франція, въ-продолженіе шестнадцати лтъ, во всхъ политическихъ вопросахъ, благодаря своимъ кораблямъ!

Значеніе Франціи между приморскими странами опредляется уже географическимъ ея положеніемъ. Лежащая у двухъ морей, омывающихъ большую часть ея границъ, она противопоставляетъ западу Азіи и сверу Африки южные берега свои, а материку Америки свою западную береговую часть. Характеръ самаго народа значительно увеличиваетъ выгоды ея положенія, будущность которыхъ опирается на многочисленные рейды, доки, бассейны и порты, которыми полна вся страна. Вс предпріятія, требующія отвага и энергіи, найдутъ всегда сочувствіе въ душахъ нормандцевъ и бретанцевъ, равно-какъ вс спекулятивныя экспедиціи, самыя отдаленныя и опасныя, жадно будутъ приняты жирондистами и провансалами.

Неразрывная цпь, скрпляющая морскія силы съ прочими силами страны, естественныя отношенія мореходства къ процвтанію ея, и богатства, какія оно разливаетъ повсемстно, очевидны и неоспоримы. Жажда любопытства, устремленная на все, касающееся морскихъ знаній, морскихъ открытій, морскихъ картинъ, литература и искусства, стремящіяся удовлетворять ей, выказываютъ достаточно направленіе общественныхъ понятій и стремленіи.

Значеніе вншняго могущества, возрастающаго съ каждымъ днемъ для страны, опирающейся на морскія силы, есть причина такого сильнаго развитія общественныхъ стремленій ко всему, что касается морской науки. Есть элементы въ обществ, которые уничтожаются съ теченіемъ времени. Есть другіе, которые время развиваетъ и распространяетъ до крайнихъ предловъ. Къ послднимъ принадлежитъ мореплаваніе.

Однимъ изъ важнйшихъ результатовъ цивилизаціи было соединеніе людей въ общества. Изъ семействъ возникли племена, изъ племенъ селенія, города. Изъ соединенія городовъ возникли народы, народамъ предназначено было составить государства. Прогрессъ ведетъ человка къ новому прогрессу. Прогрессъ обобщенія и соединенія не можетъ остановиться въ пути своемъ, его влечетъ впередъ общій законъ совершенствованія. Но такъ-какъ для своего дйствія процессъ обобщенія долженъ быть перенесенъ на народы, отдленные морями, океанами, корабли будутъ его естественнымъ и необходимымъ средствомъ сообщенія. Поэтому будущность флотовъ, силою обстоятельствъ и законовъ цивилизаціи, будетъ цпью, которая скрпитъ въ одно цлое разрозненныя части огромнаго человческаго общества.

Корабль! Сколько людей на свт знаютъ корабль только но наслышк! Сколько такихъ, которые, не стряхнувъ еще школьныхъ впечатлній, воображаютъ себ корабль по описаніямъ какой-нибудь галеры! Многіе судитъ о судахъ вообще по пароходамъ, на которыхъ они длали лтнюю морскую компанію въ загородныя экспедиціи!

Разсмотримъ въ его подробностяхъ и въ цломъ, въ его неподвижности и въ его дйствіяхъ, это любопытное пловучее зданіе.

Говоря о корабляхъ, обративъ вниманіе только на т изъ нихъ, въ которыхъ морская архитектура является во всей своей крас, во всемъ своемъ значеніи. Умолчимъ о тхъ, которымъ потребность перевозки дала формы тяжелыя и неуклюжія. Умолчимъ объ англійскихъ пакетботахъ и транспортныхъ судахъ, тяжелыхъ и широкихъ коробахъ, выстроенныхъ безъ всякаго соблюденія размровъ и вншней красоты, этихъ пловучихъ возовъ, ползущихъ изъ порта въ портъ, треща и вздрагивая отъ всякаго всплеска волны. Не станемъ говорить и о голландскомъ галіот курносомъ, грузномъ, съ плоскими и широкими боками, объ этой несчастной барк, которая едва двигается только при помощи сильнаго втра и широкихъ парусовъ, сидитъ по шею въ вод, крехтитъ и захлебывается, какъ неискусный пловецъ. Оставимъ въ поко неуклюжія подражанія югерамъ, транспорты прусскіе, датскіе, австрійскіе, турецкіе, снующіе но всмъ портамъ и выказывающіе всему свту, одинъ передъ другимъ, свой безобразный, неопрятный корпусъ, испачканный смолою!

Обратимъ вниманіе на шкуну, легкую, нарядную, какъ-бы выточенную изъ одного куска дерева,— такъ искусно округлены ея прекрасныя формы!

Взгляните на изгибъ ея борта, слегка спускающагося отъ носовой части къ средин и приподнятаго къ корм. Не напоминаетъ-ли этотъ абрисъ роскошный контуръ кокетливо лежащей женщины? Какъ вс очертанія ея правильны, чисты и художественны! Какая гармонія частей въ цломъ! Какъ граціозно качается она на волнахъ!… Летитъ-ли она свободно по влажной стихіи, не оставляя на ней слда, скользитъ-ли она между подводными отмелями, шкуна всегда, во всякомъ положеніи — любимица моряка. Она для него олицетвореніе красоты и игривости прелестной двушки!

Вотъ предъ глазами вашими бригъ. Онъ не такъ красивъ, какъ шкуна, онъ мене изященъ, мене- кокетливъ, но онъ сильне, онъ плечисте, онъ тверже сидитъ на волн. Это юноша въ полномъ развитіи и сознаніи своихъ силъ.

Вотъ еще предъ вами американскій пароходный пакетботъ, онъ предлагаетъ вамъ убжище и спокойствіе въ своихъ раззолоченныхъ салонахъ и будуарахъ, и презирая бури и волны, врно стремится къ своей цли.

Вотъ трехмачтовый купеческій корабль — верблюдъ пустыни океана! Плавно, спокойно онъ несетъ на хребт, съ сознаніемъ своей силы, тысячу тоннъ груза.

Вотъ корветъ! Онъ не уступитъ въ красот шкун, въ горделивости бригу, и превзойдетъ ихъ отвагою и смлостью, потому-что сильне ихъ вооруженъ, и разверстыя пасти его пушекъ грозятъ смертью.

Потъ фрегатъ,— могучій и сильный властитель морей! Вотъ, наконецъ. корабль, пловучій городъ, цлая область на водахъ!

Чтобы понять эту гигантскую постройку во всемъ ея объем, во всей сил и значеніи ея механизма, мало сказать: ‘Приглядитесь: вотъ какъ строится корабль, вотъ какъ онъ вооружается, вотъ какъ онъ дйствуетъ, вотъ какъ онъ плыветъ!’ Нтъ! нагляднаго вниманія уже на готовый корабль недостаточно, всякое описаніе безсильно, всякій анализъ неполонъ. Надо побывать въ какомъ-нибудь значительномъ порт, выйти на его набережную въ ту минуту, когда входитъ на рейдъ эскадра, видть, какъ она втягивается въ бухты, надо побывать не разъ на верфи, гд закладываются и строятся эти пловучія зданія, надо испытать самому морское сраженіе, надо выдержать сильную, величественную бурю. Тогда только вы будете въ состояніи понять, чего никакое искусство писателя никогда не изобразитъ въ точности.

Корабль представляетъ глазамъ два вида, дв стороны своего бытія. Неподвижность, или покой и дйствіе. Въ первомъ случа онъ мертвое произведеніе плотника-строителя и такелажнаго мастера. Во второмъ случа, онъ созданіе одушевленное, онъ боецъ, a man of war, какъ его назвали Англичане.

Чтобы вполн понять значеніе корабля въ его двойственномъ вид, чтобы не ускользнула отъ анатомическаго обзора ни одна часть его, ни одна мельчайшая подробность, чтобы вы могли слдить неостановочно за всми случайностями его подвижной жизни,— начните изслдованія ваши съ самой верфи, гд онъ закладывается, не упускайте его изъ вида въ этой пустын океана, которую онъ будетъ пробгать, не находя и не оставляя за собой слда. Слдуйте за нимъ до той минуты, когда онъ придетъ въ портъ посл своихъ безчисленныхъ странствій, состарвшись и полуизгнившій,— придетъ для своего конечнаго разрушенія, если только подводный утесъ, вихрь или битва не раскроютъ ему преждевременной могилы въ ндрахъ холодной, вчно шумящей влаги.

Длинное, толстое, мачтовое бревно, на концахъ котораго воздвигаются два другихъ нсколько меньшаго объема, составляютъ киль, форштевень и ахтерштевень корабля. На этомъ-то ничтожномъ основаніи воздвигается все зданіе. Несмотря на это, нтъ на земл постройки, которая могла бы поспорить съ нимъ въ крпости и твердости, такъ сила каждой отдльной части направлена къ поддержанію цлаго, такъ все цлое приспособлено къ поддержанію и скрпленію всхъ частей. На кил, который можно назвать спиннымъ хребтомъ судна, прикрпляются выпуклыя и уравненныя ребра, такимъ-образомъ, что ихъ выпуклость, довольно явственная на средин подводной части, чтобы дать округлость судну, постепенно уменьшается къ форштевеню. Эти же ре бра идутъ къ ахтерштевеню расширяясь, для того чтобы дать больше твердости судну.

Для успшнаго сочетанія, нужно, чтобы постепенность округлости была разсчитана на столько, чтобы твердое сидніе судна на вод не вредило его ходу и чтобы быстрота хода не произвела опасной валкости. Изумительное сочетаніе двухъ совершенныхъ протипуположностей: устойчивости и быстроты хода.

Остовъ этотъ одвается и связывается досками, которыя составятъ его внутреннюю обшивку и окружатъ его во всю длину сплошными поясами. Когда обошьютъ такимъ-образомъ весь его корпусъ, когда кузовъ судна будетъ готовъ и сдлается похожъ на длинный овальный ящикъ, этотъ ящикъ раздляютъ нсколькими настилками (палубами) и они составятъ деки, то-есть этажи зданія, какъ трюмъ или подводная часть корабля, кубрикъ, батареи и проч. Каждый изъ этихъ ярусовъ раздлится на множество отдленій. Здсь помстится вода, тугъ смола, здсь пороховая камера. Вотъ капитанское помщеніе, подъ нимъ офицерскія каюты, тутъ повсятся койки, сюда поставятся пушки, здсь устроится лазаретъ, тамъ церковь, тамъ отдленіе для оружія и амуниціи, тутъ канаты и веревки, дале задымятся кухни, здсь камбузъ, гд раздается ежедневно провизія, тамъ помстятся помпы, запасные паруса,— однимъ-словомъ, все, въ чемъ можетъ встртиться необходимость въ путешествіи, все, что нужно для борьбы съ отмелями и цодводными утесами, для борьбы съ океаномъ, втрами, съ теченіями и водоворотами, все, что нужно для борьбы съ враждебными флотами, чтобъ помстить, кормить, одть, вооружить, защитить сотни людей въ продолженіе нсколькихъ лтъ.

Безчисленное множество разныхъ матеріаловъ, снастей, провизіи, амуниціи, оружія, необходимыхъ кораблю,— поразительно. Если сложить все это на площади, оно составитъ гору едвали не выше самого корабля, а между-тмъ всему есть мсто и все расположено такъ уютно и кстати, что вс ходы свободны и остается еще довольно пространства для роскошныхъ салоновъ, будуаровъ, купаленъ и галерей для прогулки нижнимъ чинамъ.

Если насъ удивляетъ корпусъ корабля и вмстительность его внутренности, то что же сказать объ изумительной гармоніи его вооруженія и оснастки, этомъ образц искуснаго и смлаго примненія? Нтъ въ мір ничего сложне корабля, а между-тмъ казалось бы, что стоило только подражать лебедю, когда онъ раскидываетъ по втру крылья на зеркальномъ кристал озера. Съ перваго взгляда точно можетъ показаться, что вся эта путаница веревокъ, парусовъ, продольныхъ и поперечныхъ кусковъ дерева представляетъ взору значеніе боле художественное, чмъ полезное, А между-тмъ въ кажущемся изобиліи снастей, нтъ ни одного болтика, кольца или блока, ни кусочка парусины или кончика веревочки, которые не имли-бы значенія и отъ которыхъ, въ данную минуту, не могли бы зависть гибель или спасеніе судна.

Искусство мореплаванія не состоитъ боле, какъ во времена его младенчества, въ томъ только, чтобы идти по втру, выкинувши четырехугольный парусъ, и взяться за весла, при упадк или поворот втра. Наука, мореходства самая усовершенствованная и самая трудная изъ наукъ, нашла способъ подчинить себ море, и перемнчивости втра противупоставить искусство и средства, отысканныя для этого изученіемъ.

Корабль, спустясь съ верфи, сходитъ обнаженный на колеблющуюся арену. Едва онъ всплываетъ на воду, какъ его принимаются оснащивать. Начинаютъ тмъ, что глубоко, до самаго киля, вставляютъ въ него три мачты,— три основанія его будущаго воздушнаго зданія. Бизань-мачта ставится на передней его части, гротъ-мачта на средин и фокъ—мачта на корм. Каждая изъ мачтъ заканчивается изельгофтомъ, то-есть брускомъ, который однимъ концомъ надвается на вершину (тонъ) мачты, а черезъ отверзтіе другаго пропускаетъ вторую мачту (стенгу) нсколько тоне первой, поставленную нижнимъ концомъ (шпоромъ) на два бруска (лонга-саленги), прикрпленные съ обихъ сторонъ къ мачт по килю судна, то-есть въ горизонтальномъ положеніи. Надъ стенгой возвышается такимъ же образомъ еще колно мачты (брамъ-стенга), тоне второй, а надъ этой еще тоне (бомъ-брамъ-стенга) съ шлокштокомъ — послднею ступенью воздушной лстницы, остріе которой врзывается въ тучи. Три послднія мачты называются, кром-того, общимъ именемъ той мачты, которая служитъ имъ базисомъ, поднимаются и опускаются по произволу, какъ колна составной зрительной трубы, съ тою только разницею, что мачты спускаются одна на другую, слабйшія на сильнйшія, тогда какъ въ зрительной труб узкіе стволы входятъ въ широкіе.

Съ носовой или передней части корабля выходитъ въ наклонномъ положеніи еще мачта (бушпритъ), которая подобно другимъ, увеличивается въ длин своей нсколькими колнами (утлегаремъ и бомъ-утлегаремъ).

Поперечныя бревна на мачтахъ, къ которымъ прившиваются паруса, называются реями. Они спускаются и поднимаются вдоль мачтъ. Но чтобъ укрпить мачты, распустить, поставить, подобрать паруса и дать реямъ надлежащее направленіе, тысячу веревокъ сбгаютъ съ рангоута въ разныхъ направленіяхъ, точно гигантскій паукъ заткалъ его воздушною стью.

Мы уже говорили, что каждая частица этого общаго цлаго иметъ свое назначеніе. Но взгляните,-до чего въ цломъ и частяхъ красивость соединяется съ полезнымъ. По первому брошенному взгляду, вамъ можетъ показаться, что только одна художественность отдлки присутствовала при оснащеніи корабля, такъ кокетливо онъ выказываетъ свой пышный нарядъ, а между-тмъ вс подробности глубоко обдуманы и примнены къ польз, къ- сохраненію и защит его. Несмотря на крпость, мачты легки и отчетливо округлены, он высятся въ воздух одна надъ другою въ гармонической прогрессіи. Реи перекрещаютъ ихъ въ нсколькихъ мстахъ, и поднимаясь, тоже длаются все тоньше и короче, до самыхъ гибкихъ вершинъ. Ршетчатые марсы отдляются такъ рзко своею близною отъ черной сти вантовъ, точно опрокинутыя арфы. Узорчато переплетенная сть такелажа, нити которой бгутъ по всмъ направленіямъ, сверху книзу, со стороны въ сторону, отъ носа къ корд, то сбгаясь вмст, то разсыпаясь параллельно, перпендикулярно, прямо, косвенно, перекрещаясь на тысячу ладовъ, вс эти нити, чистыя и лоснящіяся, дрожащія отъ малйшаго колыханія втра,— все это составляетъ такое полное, изящное, гармоническое цлое, такъ изумительно обдуманное въ мельчайшихъ подробностяхъ, что съ этою обдуманностью не сравнится никакой трудъ искусной щеголихи, когда она явится на балъ въ давно задуманномъ, обдуманномъ и приведенномъ въ исполненіе бальномъ наряд. А еще вся эта красота не одушевлена жизнію, предъ вами только еще бездушная масса! Посмотрите на нее, когда она воодушевится подъ дыханіемъ океана! Бгите скорй на пристань, глядите, какъ корабль станетъ сниматься съ якоря! Вотъ, жизнь пробжала по всмъ его частямъ! Вся команда разсыпалась по палубамъ, побжала по марсамъ, повисла на реяхъ, закачалась на вантахъ. Блоки заскрипли, реи ровно, величественно стали подниматься, паруса заполоскали. Національный флагъ торжественно возносится и разввается на золоченной корм, между-тмъ какъ вымпелъ полощется и хлопаетъ на средней мачт.

Но вотъ новое движенье сообщилось всему корпусу корабля: поднимаютъ якорь, вонзившійся въ дно морское. Вспорхнули встники кливера (косые паруса на бушприт), возвщая, что якорь отдлился и корабль получилъ свободу, шумно заиграли они, и корабль покатился подъ втеръ,— паруса затрепетали, наполнились… корабль радостно задрожалъ на волнахъ и — поплылъ!

Посмотрите, какъ передняя часть его, украшенная скульптурными украшеніями, мрно разрзываетъ воздухъ и воду! Какъ скользитъ онъ по пнистому пути, между прыгающихъ кругомъ него волнъ! Но вотъ кормчій повернулъ штурвалъ, руль сдлалъ движеніе. Замтили-ли вы, какъ послушенъ исполинъ вліянію ничтожнаго куска дерева? Трепетавшіе сначала паруса мгновенно наполнились и склоненный, какъ-будто для отдыха, на лвый бокъ, корабль вдругъ величаво и спокойно перевернулся, чтобы лечь на правый. Онъ удаляется, онъ оставляетъ портъ, бросивъ ему, въ знакъ прощанія, пушечный выстрлъ. И ты скрылся, ты покинулъ насъ на нсколько лтъ! ты поплылъ въ другую часть Свта! Что-то будетъ-съ тобою, пловецъ по пустынямъ океана? Какія случайности, событія, опасности, несчастія, побды ожидаютъ тебя? О, еслибы можно было слдовать за всми превратностями судьбы твоей, судьбы, измнчивой какъ видъ небесъ, непостоянной какъ волна, которая колышетъ тебя.

Вы видли — онъ былъ горделивъ и спокоенъ, отплывая при блещущемъ солнц, качаясь на тихой волн, подъ голубыми небесами. Онъ Красовался позолотою и блестящими красками, волны играли съ нимъ, втеръ колыхалъ его паруса, радость разносилась въ тысячахъ отголосковъ его пловучаго народонаселенія, веселыя псни раздавались всюду: на палуб, на снастяхъ, во всхъ ярусахъ его исполинскаго корпуса. И что-жъ? Не дале, быть-можетъ, какъ завтра, все на немъ измнится: небо развернетъ передъ нимъ свою облачную завсу, море возстанетъ на него, втры бросятъ ему въ лицо яростные шквалы. Мужайся, отважный исполинъ! убери, сложи крылья — паруса, смирись предъ порывами втровъ, чтобы посл удобне заставить ихъ служить, теб. Но боле всего остерегайся невидимыхъ враговъ, подводныхъ скалъ и отмелей!

И тогда, если корабль устоитъ противъ разъяренной стихіи и втра, если не затретъ его между утесами или льдами, если не поглотитъ его морская пучина,— вы увидите его во-время затишья, отдыхающаго отъ бури, приводящаго въ порядокъ, въ ожиданіи новыхъ схватокъ съ враждебными стихіями, оборванныя и перепуганныя снасти, разорванные въ клочья паруса, члены, пострадавшіе отъ бури.

Вотъ путевая жизнь корабля. Но есть для него иная жизнь.

Вотъ летитъ онъ между непріятельскими огнями, вотъ онъ окруженъ дымомъ своихъ собственныхъ пушекъ, или погружается въ волны, прострленный непріятельскими ядрами, или вотъ онъ, наконецъ, торжествуя побду, заставляетъ непріятеля спустить флагъ. Такая жизнь полна для него иного значенія, иной отваги, то славная, боевая жизнь корабля!

Посл этого страницы исторіи корабля наполнены. Остаются только очерки вншней его жизни, драматическія сцены юта, романическія приключенія обитателей каютъ, дечныя похожденія, юмористическіе очерки бака, описаніе чувствъ дружбы, вражды, мести, преданности, которыя онъ равнодушно носитъ и качаетъ на волнахъ океана.

Въ безчисленныхъ памятникахъ, оставленныхъ хроникою и мемуарами объ отдаленныхъ вкахъ исторіи первыхъ плаваній, былъ значительный пропускъ подробностей и самыхъ точныхъ описаній, которыя только одн могутъ оживить въ воображеніи характеръ данной эпохи.

Ученые, посвятившіе себ разработк изысканій эпохи среднихъ временъ и временъ возрожденія, т, которые должны были отыскивать краски для своихъ произведеній, т, наконецъ, которые, подобно Вальтеръ-Скотту и Жакобу Библіофилу, должны быть антикваріями, прежде чмъ сдлаться романистами, т только могутъ понять, какихъ трудовъ и долгихъ изысканій стоило имъ врное изображеніе какой-нибудь одежды, какого-нибудь разрушеннаго зданія, какого-нибудь забытаго судна. А потому думаемъ, что любопытно будетъ прочесть свднія, отысканныя въ старинныхъ лтописяхъ сверной Франціи, о первомъ линйномъ корабл этой страны.

Простой діеппскій мастеръ, по имени Моренъ, построилъ первый линйный корабль Франціи. Эта громадная работа была предпринята по подряду, и подрядчикъ, по словамъ хроники, исполнилъ свое дло къ полному удовольствію короля. Верфь устроена была на лвомъ берегу рки Вилены, подъ Бернардской скалой, въ 1637 году. Корабль, былъ 76-ти пушечный.

Размры, данные строителемъ этой водяной крпости, подходятъ такъ близко къ размрамъ 74-хъ пушечнаго корабля ныншней постройки, что надо удивляться точности математическихъ выводовъ и исчисленій, по которымъ приведена въ исполненіе такая значительная работа. Корабль назывался ‘La couronne’ (Держава). Вс пушки его были мдныя. Вотъ его размры:

Киль — 120 фут.

Длина — 135 —

Ширина — 46 —

Глубина — 50 —

Вышина средней мачты до флагштока — 117 —

Полотна подъ парусами — 36,000 —

Канатный якорь имлъ окружности — 24 дюйм.

Длина каната — 600 фут.

Всу — 14,000 фунт.

Главный якорь всу — 5,000 —

Составъ экипажа:

Капитанъ Лоне Розиль получалъ ежемсячно — 300 франк.

Лейтенантъ Коке — 100 —

Мичманъ Прево (изъ Орлеана) — 50 —

Эти три офицера получили назначеніе отъ самого короля, капитану же предоставлено было пополнять нужный штатъ офицеровъ, составлять команду по своему усмотрнію, и доставлять имъ продовольствіе, за что онъ получалъ отъ правительства извстную сумму. Вотъ остальной составъ экипажа:

1 священникъ.

1 дьяконъ.

3 артиллериста.

2 сержанта.

6 капраловъ.

6 анспесадовъ (солдаты съ значительнымъ жалованьемъ, названіе ихъ происходитъ отъ слова anspect, аншпугъ).

1 шкиперъ.

4 подшкипера.

46 боцмановъ.

1 тимерманъ.

14 парусныхъ мастеровъ.

2 купора.

8 конопатныхъ мастеровъ.

3 кухмистера.

88 канонеровъ.

11 пушкарей.

3 оружейныхъ мастера.

500 матросовъ, имющихъ свидтельства о давнишней служб.

——

630.

Корабль стоилъ, по тогдашнему курсу — 500,000 ливровъ.

Порохъ стоилъ фунтъ — 14 су.

Свинецъ — 2 —

Канатъ — 4—6 денье (денегъ)

Полотно англійское аршинъ — 14 су.

Сухари, фунтъ — 5 — ліардовъ (полуш.)

Сало — 2 су 6 денье.

Горохъ —1 су.

Масло — 4 су.

Такъ-какъ монета только условное значеніе стоимости, то легко можно отыскать аналогію, существующую между цнами той эпохи, и ныншними, и вывести по даннымъ здсь цыфрамъ сравненіе издержекъ того времени съ ныншними.

Скажемъ теперь нсколько словъ о флагахъ вообще и о нкоторыхъ изъ нихъ въ особенности.

Флагъ для моряка то же, что для солдата знамя. То и другое слово имютъ для нихъ одинаковый смыслъ, одинаковое значеніе — честь. Осненные ими, матросъ и солдатъ клянутся скоре умереть, чмъ отдать одно или спустить другой передъ непріятелемъ.

Положеніе моряка требуетъ имть не одинъ, а нсколько флаговъ, но значеніе, о которомъ мы сейчасъ говорили, принадлежитъ только одному изъ нихъ. Надемся, что нсколько замтокъ, изложенныхъ нами, будутъ имть интересъ для тхъ изъ читателей, которые незнакомы съ моремъ и морскими постановленіями.

Флагъ длается изъ особенной легкой шерстяной, нсколько прозрачной матеріи, называемой флагдукъ. Его прикрпляютъ къ древку, называемому флагштокъ, поднимаютъ на судн и распускаютъ по втру. Флаги бываютъ разныхъ цвтовъ и съ изображеніями разныхъ знаковъ, нумеровъ, гербовъ, націй, провинцій, городовъ, имени капитана, хозяина судна, и наконецъ, названія самого судна.

Хотя исторія не сохранила ничего положительнаго объ отличительныхъ знакахъ финикійскихъ судовъ, однако несомннно то, что они имли эти знаки. Жители Эгины первые изъ Грековъ прославились въ морскихъ битвахъ. Они отличались въ войнахъ противъ Персовъ, и вроятно, какой бы ни были постройки ихъ суда, на нихъ должны были существовать отличительные знаки. Морскія битвы Грековъ съ Персами предполагаютъ возможность судамъ быть отдленными другъ отъ друга бурей или непріятелемъ, естественно, что они тогда должны были отыскивать своихъ, встрчаться между-собою, преслдовать вмст врага, вступать съ нимъ въ бой. Для всхъ этихъ дйствій необходимы сигналы, по которымъ можно было бы различать свои суда отъ вражескихъ. Историки и поэты не объяснили намъ положительно этихъ отличительныхъ знаковъ древнихъ судовъ, хотя Гомеръ, Геродотъ, Страбонъ, Діодоръ, Фукидидъ очень часто упоминаютъ о нихъ. Посмотримъ на флаги новйшихъ временъ.

Флаги бываютъ общіе и частные. Первые неизмнны. Но если, по какому-нибудь случаю, длается въ нихъ перемна, о ней сообщается между морскими націями, посредствомъ дипломатическихъ лотъ. Перемны въ такихъ случаяхъ касаются всхъ морскихъ націй и должны быть извстны каждой изъ нихъ.

Есть флаги, исключительно принадлежащіе военнымъ судамъ, подобныхъ флаговъ не могутъ поднимать суда коммерческія. Они поднимаются на флагшток, устроенномъ на ют судна, на кормовой его части. Эта маленькая мачта, въ наклоненномъ положеніи, позволяетъ различать флагъ даже при совершенномъ безвтріи.

Необходимость переговариваться на большомъ разстояніи создала сигналы. Мы будемъ говорить здсь лишь о дневныхъ сигналахъ въ мор. Сигналы эти — тотъ же языкъ, они имютъ свою грамматику, свои правила, свой словарь.

Сигнальные флаги бываютъ произвольные, хотя всегда длаются изъ обыкновенной флажной матеріи. Обыкновенно избираютъ для нихъ цвта, рзко между-собою отдляющіеся, для того, чтобы легче было ихъ различать даже невооруженному глазу. Блый, красный, желтый, зеленый и голубой — вотъ цвта, принятые для сигнальныхъ флаговъ. Голубой и зеленый никогда не помщаются вмст, такъ же какъ блый съ желтымъ, для того, чтобы нельзя было принять одинъ цвтъ за другой, особенно въ тхъ случаяхъ, когда флаги уже неновы и отъ долгаго употребленія утратили первоначальную яркость цвтовъ.

Сигнальные флаги бываютъ одного цвта или разныхъ цвтовъ, расположенныхъ горизонтальными или вертикальными полосами, квадратами или въ шахматъ. Часто на средин флага помщается кругъ другаго рзкаго цвта. Часто нсколько сигнальныхъ флаговъ поднимаются вдругъ, или же отдльно на концахъ мачтъ или реи, но всегда на самыхъ видныхъ мстахъ.

Есть сигнальные флаги общіе всмъ націямъ. Напримръ, красный флагъ на мачт или на корм лодки, означаетъ, что судно нагружено порохомъ. Желтый флагъ означаетъ, что на судн существуетъ эпидемія. Желтый флагъ называется карантиннымъ флагомъ.

Два судна враждующихъ между-собою націй, желающія вести переговоры, или судно, желающее вести переговоры съ непріятельскимъ портомъ, поднимаютъ парламентерскій флагъ. Въ такомъ-случа принято всми націями, кром французской, поднимать блый парламентерскій флагъ на фокъ-мачт.

Чтобы показать, что судно отнято у непріятеля, поднимаютъ на флагшток два флага на одномъ флагъ-фал, то-есть на одной веревк, но такъ, что флагъ побдителя разввается выше, а флагъ побжденнаго подъ нимъ.

Если судно претерпваетъ крушеніе и требуетъ помощи, если оно требуетъ лоцмана, то оно подбираетъ флагъ, то-есть національный флагъ на корм свертывается и прикрпляется такимъ-образомъ, что не можетъ развваться по втру.

Въ знакъ печали и траура, флагъ поднимается только до половины мачты. Во-время сраженія флагъ спускается въ знакъ того, что признаютъ себя побжденнымъ или сдаются непріятелю на капитуляцію.

Перейдемъ теперь къ частнымъ флагамъ.

Долго отыскивали способъ сочетанія цвтовъ, посредствомъ котораго при маломъ числ извлекалось бы возможно большее число знаковъ. Все вниманіе было устремлено на то, чтобы облегчить способъ переговоровъ посредствомъ сигналовъ, и избжать неясности и сбивчивости. Павильонъ, капитанъ корабля ‘Triomphant’ (Побдоносный), убитый на немъ же въ 1782 году, на 52-мъ году отъ рожденія, оставилъ замчательную методу, по простот и малосложности, при огромномъ числ знаковъ, которые еще могутъ быть распространены и умножены. Употребляя три флага для одного сигнала, а именно: первый для единицъ, второй для десятковъ и третій для сотенъ, достаточно только тринадцати флаговъ, чтобы выразить 999 знаковъ. Если каждому изъ этихъ знаковъ дать цлую рчь, идею, какое-нибудь значеніе, получится обширное поле для обмна рчей.

Самые употребительные сигнальные флаги во французскомъ флот слдующіе:

1. Голубой.

2. Красный.

3. Жолтый.

4. Половина краснаго и половина благо.

5. Половина голубаго и половина благо.

6. Красный съ блымъ въ шахматъ.

7. Голубой съ блымъ въ шахматъ.

8. Красный кругъ въ бломъ пол.

9. Голубой кругъ въ бломъ пол.

10. Блый кругъ въ красномъ пол.

11. Блый кругъ въ голубомъ пол.

12. Красный кругъ въ голубомъ пол.

13. Голубой кругъ въ красномъ пол.

Чисто блый цвтъ иначе не употребляется, какъ для парламентерскихъ флаговъ.

Девять этихъ флаговъ означаютъ девять первыхъ цифръ, два послдніе изображаютъ нули и два изображаютъ повторительныя цифры.

Сигнальныя рчи раздляются обыкновенно на девять таблицъ. Первая заключаетъ въ себ вс числа, начинающіяся единицею: 1, 10, 11, 12, 13, и проч., до 199. Вторая заключаетъ вс цифры, начинающіяся съ цифры 2, какъ-то: 2, 20,21, 22, 23, 200, 210, итакъ дале, до 299. Третья — вс числа, начинающіяся съ цифры 3, и т.д.

Приспособивъ эти же таблицы къ разнымъ предметамъ, какъ-то: якорнымъ сигналамъ, паруснымъ, боевымъ, и прочее, получается безчисленное множество разныхъ знаковъ, увеличивающихъ сигнальный словарь. Всякій предметъ или отдлъ иметъ свой отличительный флагъ или мсто на судн, гд флагъ поднимается.

Но такъ-какъ приказанія, отдаваемыя посредствомъ, сигнальныхъ флаговъ, могутъ быть понятны и непріятелямъ, еслибы они имъ сдлались извстны, то для избжанія подобнаго неудобства перемняютъ нумера сигнальныхъ флаговъ. Первая забота каждаго главнокомандующаго флотомъ, во-время военныхъ дйствій, состоитъ въ томъ, чтобы составить свои таблицы сигналовъ, которыя и раздаются всмъ капитанамъ судовъ.

Если возникнетъ малйшее сомнніе насчетъ секрета сигнальныхъ таблицъ, стоитъ только перемнить снова нумера и тмъ совершенно собьешь съ толку. Такъ-напримръ, перенеся на 9-й нумеръ нумеръ 1-й, вс таблицы измнятся и флаги перемнятъ свое значеніе.

Предположимъ напримръ, что голубой флагъ означаетъ No 1-й, шахматный флагъ блый съ краснымъ No 7-й, и красный кругъ въ бломъ пол No 9-й, что составитъ 179 нумеръ, означающій, положимъ, приказаніе идти въ три колонны, ближе къ втру. Перемстите цифру 9, и чтобъ означенный флагъ означалъ No 1-й, голубой означаетъ тогда No 2-й, а шахматный красный флагъ означитъ No 8-й, что составитъ 281, подъ этими цифрами будетъ приказаніе выстроиться въ боевую линію и идти въ аттаку, что совершенно различно отъ приказанія подъ No 179-мъ.

Суда очень часто бываютъ похожи другъ на друга, а потому легко поднять чужой флагъ и не быть узнаннымъ. Въ военное время вся кая хитрость позволена. Для того придуманы особенные сигналы. Они то же для моряка, что пароль для солдата, раздаются капитанами судовъ, сохраняются ими въ тайн, и открываются только, когда въ нихъ встртится надобность. Всякій капитанъ обязанъ даже бросать ихъ въ море, если предвидитъ, что они могутъ достаться въ руки непріятеля. Для подобныхъ сигнальныхъ знаковъ часто употребляютъ вмсто флаговъ пушечные выстрлы, ракеты и фальшфейеры. Часто употребляютъ все это вмст, потому-что для нихъ нтъ и не можетъ быть положительныхъ правилъ.

Два брата англичанина, по фамиліи Люскомбъ, изобрли общіе сигнальные флаги, посредствомъ которыхъ суда, принадлежащія разнымъ націямъ, могутъ переговариваться между-собою, не зная сигнальныхъ знаковъ другъ-друга.

Арматоры и шкипера коммерческихъ судовъ пользуются во Франціи правомъ составлять флаги по своему произволу. Флаги ихъ поднимаются на фокъ-мачт. Цвта перемшиваются и сочетаются по прихоти каждаго. Вы часто увидите имя владльца или имя судна, написанное на флаг, или на брейдъ-вымпел, большими черными буквами но блому полю, или блыми буквами по голубому полю. Это очень просто и прямо достигаетъ цли, но иметъ то неудобство, что разсмотрть его на дальнемъ разстояніи невозможно даже вооруженнымъ глазомъ. Часто втеръ и даже самое положеніе судна представляютъ взору наблюдателя надпись навыворотъ, и потому расположеніе флаговъ по цвтамъ остается досел лучшимъ и удобнйшимъ способомъ для отличія судовъ, одного отъ другаго.

Въ торжественные дни суда убираются флагами. Мачты, реи покрываются ими во множеств, и разнообразіе ихъ представляетъ самое пріятное зрлище. Есть нкоторое искусство въ расположеніи цвтовъ, и для этого, большею частію, употребляютъ сигнальные флаги. Если поднимаютъ національный флагъ, то всегда на корм, за нимъ слдуютъ національные флаги союзныхъ государствъ въ слдующемъ порядк. No 1-му принадлежитъ мсто на нижнемъ ре, по правую сторону судна. No 2 му, на нижнемъ ре, по лвую сторону. No 3-му на фокъ-ре или среднемъ ре, съ правой стороны. No 4-му тамъ же, съ лвой. No 5-му, на третьемъ ре, съ правой стороны. No 6-му тамъ же, съ лвой стороны. Еслибы нашлось боле флаговъ союзныхъ державъ, то ихъ поднимаютъ на четвертомъ ре, въ томъ же порядк. Никакой національный флагъ не поднимается на конц мачтъ. Это мсто предоставлено сигнальнымъ флагамъ, также запрещается подымать его на бушприт.

Въ торжественные дни, во-французскихъ портахъ, французскіе суда распредляютъ флаги иностранныхъ державъ въ слдующемъ порядк: Первое мсто принадлежитъ флагу государства, судномъ котораго командуетъ находящійся въ порт старшій но чину капитанъ, если же случится, что находятся въ порт два капитана одинаковыхъ чиновъ, но разныхъ государствъ, то предпочтеніе отдается первому прибывшему въ портъ Въ такомъ же порядк распредляются мста и всмъ находящимся въ порт иностраннымъ флагамъ.

Въ чужихъ портахъ, на французскихъ судахъ первое мсто отдается флагу того государства, въ чьемъ порт находится французское судно, за нимъ уже слдуютъ флаги государствъ, которыхъ суда находятся въ порт, по чину капитановъ и въ томъ самомъ порядк, какъ мы описали, потомъ слдуютъ флаги тхъ государствъ, консулы которыхъ находятся въ порт, и за ними наконецъ флаги прочихъ державъ.

Законъ требуетъ, чтобы каждое входящее въ портъ или вступающее въ бой судно поднимало свой національный флагъ. Въ военное время, всякое военное судно, поднимающее національный флагъ, обязано отдать ему честь пушечнымъ выстрломъ.

Два военныя судна, встртившіяся въ мор, не желая быть узнанными, или но какой-либо другой причин, могутъ поднять флагъ, имъ не принадлежащій, но въ такомъ случа онъ поднимается безъ выстрла. Поступить иначе считается противно законамъ чести и общественнаго доврія. Это правило, установленное 17-го марта 1696 года Людовикомъ XIV, для французскихъ судовъ, и именно для корсаровъ, принято было всми націями.

Естественно и очевидно, что всякое судно должно имть только одинъ національный флагъ, а кто поднималъ вдругъ два, тотъ почитался за пирата. Пираты не только поднимали два флага, по и утверждали ихъ двумя выстрлами. Часто они поднимали черный флагъ, на которомъ изображалась Адамова голова, кости или шпаги, положенныя накрестъ.

Рдко пираты принуждаемы были скрываться, и часто должно было противъ нихъ принимать вс мры защиты. Вотъ что говорится во-французскихъ морскихъ постановленіяхъ 1830 года:

‘Если на корабл будетъ находиться король лично, то корабль поднимаетъ національный флагъ на средней мачт, на корм и бушприт. Присутствіе генералъ-адмирала означается четыреугольнымъ, трехцвтнымъ флагомъ съ гербомъ Франціи и двумя якорями, положенными накресть. Присутствіе адмирала означается трехцвтнымъ четыреугольнымъ флагомъ на средней мачт. Начальникъ эскадры поднимаетъ трехцвтный брейдъ-вымпелъ на средней мачт. Во-время военныхъ дйствій ихъ брендъ-вымпелъ будетъ цвта той эскадры, къ которой они приписаны. Если два дивизіонные начальника будутъ находиться въ одной эскадр, то старшій поднимаетъ свой брейдъ-вымпелъ на средней мачт, а меньшій на фокъ-мачт. Командующіе однимъ только судномъ поднимаютъ вымпелъ’.

Флаги французскихъ коммерческихъ судовъ бываютъ трехъ родовъ: національный флагъ, вымпела и сигналы.

236-ю — статьею регламента 1765 года дозволялось шкиперамъ французскихъ коммерческихъ судовъ поднимать въ виду порта, въ который они входили, свой отличительный флагъ. Видъ и цвтъ этихъ флаговъ предоставлялся полному произволу шкиперовъ и негоціантовъ, правительство не входило въ эти распоряженія. Такъ было до 1817 года. Но тутъ политика стала примшиваться ко всему. Смерть Людовика XVI, двойное заключеніе Наполеона и дв послдовательныя реставраціи во многомъ измнили Францію. Появлялись кокарды и знамена всхъ возможныхъ цвтовъ. Тогда-то нкоторые изъ мореходовъ, пользуясь правомъ, даннымъ имъ упомянутымъ регламентомъ 1765 года, разцвтились трехцвтными флагами, состоящими изъ красной, голубой и блой полосъ.

Тогда въ вдомств моренаго управленія составлено было уложеніе о флагахъ для купеческихъ судовъ, и представлено Людовику XVIII морскимъ министромъ графомъ Моло. Уложеніе было подписано королемъ 3 декабря 1817 года, и тотчасъ же разослано но всмъ портамъ и приморскимъ городамъ, съ повелніемъ наблюдать его въ точности и безотлагательно. Статьею -ю этого уложенія хотя и предоставлялось шкиперамъ присоединять къ національному флагу отличительный флагъ судна, но слова: ‘цвтомъ и видомъ по произволу каждаго’ были выброшены, а въ стать 6-й сказано было безъ дальняго объясненія: ‘Повелвается всмъ арматорамъ и шкиперамъ давать знать въ морское министерство о вид и цвт, избранныхъ ими для флага на своихъ судахъ, и воспрещается употреблять его до-тхъ-поръ, пока не будетъ онъ внесенъ въ списки коммерческихъ судовъ вмст, со списками людей, составляющихъ команду судна’.

Зло, котораго опасалось правительство, было пресчено VI статьею уложенія. Однако, не желая выказать всхъ своихъ опасеній, правительство не установило наказанія для ослушниковъ противъ новаго уложенія.

До-сихъ-поръ, коммерческія суда слдуютъ уложенію 1817 года, что же касается до національнаго флага, то купеческія суда Франціи пользуются позволеніемъ носить его только съ 1765 года. За сто лтъ до этой эпохи, имъ предоставлено было носить флаги, исключительно для нихъ назначенные, въ-слдствіе причинъ, сопряженныхъ съ достоинствомъ самаго національнаго флага.

Когда установленъ былъ для французскаго флага блый цвтъ, тогда одни королевскіе корабли имли привилегію украшать имъ свою корму, и тогда же установленъ для частныхъ судовъ голубой флагъ съ блымъ крестомъ, котораго не обязаны были защищать ни сухопутныя войска королевства, ни королевскія суда. Подобное различіе влекло за собою большія невыгоды для негоціантовъ.

Блый флагъ, отличающій королевскія суда, былъ всюду предметомъ особенныхъ почестей и уваженія, которое умлъ ему доставить Людовикъ XIV,- никто не осмливался оскорбить его, какимъ-бы то ни было образомъ. Подъ прикрытіемъ благо флага, вс коммерческія сношенія и обороты могли совершаться съ полнымъ довріемъ, потому-что остерегались быть несостоятельными въ тхъ торговыхъ сдлкахъ, въ которыхъ предполагалось участіе французскаго правительства. Вс издержки въ слдствіе поврежденія, нанесенныя судамъ отъ случайной неосторожности или умысла, легче и удобне могли быть взысканы и пополнены. Вотъ почему арматоры и шкипера коммерческихъ судовъ, въ дальнихъ плаваніяхъ, позволяли себ поднимать королевскій флагъ.

Многія суда, несмотря на поднятый блый флагъ, были однако оскорбляемы, другіе подъ эгидой этого знамени совершали сдлки, покрывавшія флагъ безчестіемъ, многимъ изъ этихъ судовъ не отдавали должныхъ почестей, къ которымъ королевскія суда могли принудить, покрайней-мр, силою оружія и тмъ держать въ почтительныхъ отношеніяхъ къ королевскому флагу флаги враговъ и союзныхъ народовъ. Объ этомъ дошли слухи и до короля. По представленію Ломени, Людовикъ XIV подписалъ повелніе, 9-го октября 1661 года, слдующаго содержанія:

‘Его величество, узнавъ, что многіе капитаны, шкипера, негоціанты, судохозяева и арматоры коммерческихъ судовъ, въ дальнихъ странствіяхъ по морямъ, вмсто того, чтобы носить установленный для нихъ національный флагъ, осмливаются поднимать на судахъ своихъ блый королевскій штандартъ, пользуясь имъ для выгодъ своего плаванія и торговли, часто въ ущербъ его достоинства, не зная, какъ поступать въ тхъ случаяхъ, когда они не имютъ средствъ отстоять права королевскаго флага, чтобы принудить къ должнымъ почестямъ тхъ, которые не захотли бы ихъ отдать флагу,— запрещаетъ въ-слдствіе этого всмъ шкиперамъ, капитанамъ и проч. поднимать блый флагъ, предоставленный только однимъ королевскимъ судамъ. Его величество повелваетъ, чтобы впредь они поднимали только прежде установленный національный флагъ, съ блымъ крестомъ но голубому полю и съ королевскимъ гербомъ на средин’.

Правительство выслало нсколько военныхъ судовъ въ крейсерство, а именно къ африканскимъ берегамъ два корабля подъ командою Боль и Палласа, чтобы наблюдать за исполненіемъ устава.

Въ 1670 году 12 іюля Кольбертъ объявилъ новый морской уставъ, въ которомъ подтверждается запрещеніе 1661 года употреблять королевскій флагъ на коммерческихъ судахъ. Въ 1689, геніальный министръ издалъ извстное уложеніе, во многомъ заимствованное изъ морскихъ уложеніи Голландіи и Англіи. Замчательное уложеніе Кольберта понын служитъ основаніемъ французскому морскому кодексу и тоже сохранило статью, которая предписываетъ коммерческимъ судамъ носить голубой флагъ съ крестомъ, но къ стать прибавлено слдующее: ‘Предписывается коммерческимъ судамъ носить флагъ съ блымъ крестомъ на голубомъ пол, или, по своему произволу, всякій другой флагъ, для отличія судовъ между-собою, лишь бы онъ не былъ совершенно благо цвта’..

Тогда-то появились тысячи разнообразныхъ флаговъ, на которыхъ голубой и блый цвтъ были перемшаны въ разныхъ видахъ, по прихоти и фантазіи арматоровъ, но всегда такъ, что блый цвтъ видимо первенствовалъ. Было ли то въ-слдствіе тщеславія или выгоды, неизвстно, желало ли правительство наградить нкоторыхъ арматоровъ за оказанныя ему услуги, или имло намреніе заставить ихъ носить общій флагъ,— только въ 1765 году, какъ мы уже говорили, коммерческія суда получили позволеніе носить блый флагъ, тмъ боле, что о голубомъ флаг съ блымъ крестомъ исчезло даже самое воспоминаніе. Такимъ-образомъ, блый флагъ сталъ развваться на всхъ рейдахъ, въ портахъ и въ моряхъ до 1790 года, пока не былъ созданъ новый флагъ, которому назначено мсто на бушприт. Это нововведеніе иметъ свою исторію, она любопытна.

Въ Брест, въ 1790 году, 16 сентября, въ эскадр подъ начальствомъ Дальберъ-де-Ріома возникли безпорядки. Дальберъ поспшилъ донести о нихъ морскому министру де-ла-Люзерну, тотъ сообщилъ донесеніе начальника эскадры въ національное собраніе, а національное собраніе при копіи съ донесенія разослало увдомленія по всмъ морскимъ комитетамъ. Нюръ, главный докладчикъ и секретарь морскихъ комитетовъ, предложилъ декретъ, которымъ повелвалось разсмотрть дло, отъискать главныхъ зачинщиковъ безпорядковъ и предать суду, а равно и виновныхъ въ оскорбленіи, сдланномъ конгръ-адмиралу Бернару де-Мариньи Декретъ былъ принятъ и подписанъ, но остался безъ исполненія, потому-что безпорядки возрастали въ Брест съ каждымъ днемъ и событія смнялись новыми событіями. Безпокойный духъ, занесенный изъ Санъ-Доминга на корабл ‘Леопардъ’, нашелъ пищу во французскомъ порт и поддерживался сходками, виновные стремились дать безпорядкамъ т же размры, въ какихъ дйствовали ихъ сообщники въ столиц Франціи, и вотъ по какому поводу: морское уложеніе о наказаніяхъ было измнено въ національномъ собраніи. Многія статьи не понравились морякамъ или врне тмъ изъ нихъ, которые приняли на себя названіе ‘Защитниковъ брестскаго уловленія’.

Комитеты морскаго управленія дятельно трудились для прекращенія безпорядковъ. Вотъ что было положено: ‘Комитетъ находитъ необходимымъ поспшить сдлать извстными правила о повышеніи морскихъ чиновъ, и замнить блый флагъ трехцвтнымъ. Но между-прочимъ, комитетъ полагаетъ, что подобныя измненія могутъ быть приведены въ дйствіе только по совершенномъ прекращеніи безпорядковъ’.

Національное собраніе, основываясь на заключеніи рапорта, приняло этотъ проектъ. По этому поводу возникли жаркія пренія. Правая сторона національнаго собранія защищала преимущества благо флага. Мирабо и лвая сторона защищали новые цвта.

Вандрйль, желая отклонить исполненіе проекта, который, повидимому, долженъ быть принятъ большинствомъ голосовъ, сказалъ: ‘Прошу обратить вниманіе, что предлагаемые цвта для новаго флага неудобны уже тмъ, что приняты голландцами для своихъ судовъ’.

Галлиссоньеръ прибавилъ:

‘Необходимо удержать, блый цвтъ, для нашего флага уже потому, что голландцы и англичане имютъ трехцвтные флаги. Къ-тому же мра эта ведетъ къ большимъ издержкамъ…’

Вирье заключилъ пренія слдующею рчью:

‘Предлагаютъ замнить новымъ тотъ флагъ, которому Франція обязана съ-давнихъ-поръ славою и значеніемъ. Вс истинные патріоты ужаснутся этой перемны. Не ему-ли обязаны Сверо-Американскіе Штаты своимъ политическимъ существованіемъ? Подобная перемна осуждаетъ на забвеніе и наши подвиги. Я раздляю побужденіе, подавшее мысль нашимъ морскимъ комитетамъ предложить собранію утвердить видимый знакъ нашихъ преобразованій, а потому предлагаю, чтобы къ цвту перьевъ на шлем Генриха IV присоединены были новые цвта, то-есть, говоря безъ аллегорій, чтобы къ прежнему блому флагу прибавлена была полоса изъ національныхъ цвтовъ’.

Мирабо опровергалъ это предложеніе, какъ и прочія. Посл долгихъ и горячихъ преній, національное собраніе отослало въ морской комитетъ вопросъ о составленіи морскаго знамени, и декретомъ 21 октября 1790 года положено было слдующее:

‘Статья первая. Флагъ, поднимаемый на бушприт, состоитъ изъ трехъ равныхъ полосъ, расположенныхъ вертикально, въ слдующемъ порядк: Первая полоса около древка красная, вторая или средняя блая, третья голубая’.

Вертикальное расположеніе полосъ установлено было для отличія отъ голландскаго флага.

‘Статья вторая. Флагъ, поднимаемый на корм, слдующій: Верхняя его половина совершенно схожа съ вышеописаннымъ флагомъ бушприта, только въ четвертую часть его величины и окружена узкою полосою, половина длины которой будетъ красною и половина голубою. Нижняя часть флага будетъ вся благо цвта. Флагъ этотъ установленъ какъ для военныхъ, такъ и для коммерческихъ судовъ’.

Морской комитетъ послалъ по этому случаю де-Флрь, новому морскому министру, нарисованный снимокъ установленныхъ флаговъ. Дефлсрь былъ только-что назначенъ въ должность морскаго министра, на мсто ла-Лгозерна, оставившаго службу. Этотъ снимокъ хранится въ историческомъ отдленіи министерства. На немъ существуетъ слдующая надпись. ‘Установлено декретомъ національнаго собранія, И ноября 1790. За подписью Номпера, президента морскаго комитета’.

Долго спустя посл смерти Людовика XVI, 27 плювіоза XI года, Жанъ-Бои — Сент-Андре, во-имя комитета общественнаго спокойствія, предложилъ декретъ, которымъ совершенно уничтожался блый цвтъ и перемнялся порядокъ цвтовъ. Декретъ былъ принятъ, и вотъ его содержаніе:

‘Статья первая. Установленный для судовъ флагъ на корм декретомъ національнаго собранія симъ уничтожается’.

‘Статья вторая. Національный флагъ будетъ имть отнын три національныхъ цвта, расположенныхъ вертикально, тремя равными полосами, такъ, чтобы голубой цвтъ былъ первый къ древку, блый въ средин и красный на разввающейся сторон’.

Въ 1814 году снова установленъ былъ блый флагъ, совершенно забытый во-время революціи и имперіи.

1815 года, марта 20, трехцвтное знамя было снова принято, съ тмъ, чтобы сто дней спустя, уступить снова блому, и блый флагъ снова взвился на корабляхъ. Блому флагу принадлежатъ славные дни въ пятнадцатилтнее его владычество: Наваринскій день и взятіе Алжира. Въ 1830 году, въ іюл, снова возстановленъ трехцвтный флагъ, существующій и понын.

Скажемъ теперь о происхожденіи этихъ трехъ цвтовъ.

Людовикъ XIII замнилъ солдатскій шарфъ, связывавшій движенія воиновъ, блою кокардою.

Временный избирательный парижскій комитетъ прокламировалъ 13-го іюля 1789 года о необходимости приступить безотлагательно къ составленію парижской полиціи. Къ этому были приняты вс мры: положено дать кокарду милиціонерамъ, цвта городскаго герба признаны самыми приличными, а потому въ стать Х-й прокламаціи сказано:

‘Такъ-какъ необходимо, чтобы каждый членъ установляемой милиціи носилъ отличительный знакъ, то члены временнаго избирательна то парижскаго комитета постановили носить каждому милиціонеру кокарду изъ двухъ городскихъ цвтовъ-голубаго и краснаго. Тотъ, кто будетъ носить кокарду, установленную для милиціи, не бывъ въ нее записанъ, подвергается суду временнаго комитета’.

Голубое поле и по немъ золотыя лиліи, въ парижскомъ герб, и красное поле и на немъ корабль, въ герб древней столицы Ильдефранса, объясняютъ намъ достаточно установленные два цвта, голубой и красный. Мы видли, что голубой цвтъ уступилъ первенство красному въ флаг, изобртенномъ Номперомъ, что красный цвтъ уступилъ первенство голубому во флаг Жакъ-Бои — Сент-Андре и конвента, но когда и по какому случаю блый цвтъ вошелъ въ трехцвтную кокарду — этого розыскать до-сихъ-поръ не могли. На этотъ счетъ было много толковъ, но они ни на чемъ не основаны.

Думали, что три цвта-олицетвореніе трехъ классовъ: красный — дворянства, голубой — гражданъ, и блый — духовенства. Но доказательствъ этому предположенію нигд нтъ.

И почему красный цвтъ былъ цвтомъ дворянства? Почему голубой цвтъ — цвтъ огромной массы народа — не-дворянъ? Не потому-ли, что онъ, по словамъ знатоковъ герольдіи, напоминаетъ происхожденіе первыхъ франковъ, потомковъ Сикаморовъ, жившихъ во фрижскихъ болотахъ? Геральдики, составляя гербъ Франціи, приняли для ноля цвтъ воды, которая становится голубою по отраженію въ ней голубаго неба, и испестрили, поле герба маленькими желтыми лиліями, которыя растутъ на фрижскихъ болотахъ.

Еще до 1789-го года королевскія галеры украшались трехцвтнымъ флагомъ, съ тою только разницею, что онъ былъ раздленъ на три полосы, горизонтально расположенныя: верхняя была красная, средняя блая и нижняя голубая. На блой полос изображался гербъ Франціи по голубому полю.

Гербъ королевской фамиліи съ давнихъ временъ имлъ т же три цвта, голубой, блый и красный. Въ У том сочиненія подъ-названіемъ: ‘Monuments de la monarchie’, мы находимъ слдующее: ‘Гвардейскіе швейцарцы Генриха III носили блую одежду, между разрзами на швахъ проглядывала красная и голубая шелковая матерія. Чулки носили они разныхъ цвтовъ, голубаго и благо, шапки красныя. Гайдуки и скороходы его величества носили голубое платье, украшенное красными лентами, и блые чулки’.

Бренетонъ де-Моранжъ, въ книг своей: ‘Trait des marques nationales’, подробно описываетъ все, что принадлежало къ дворцовому этикету. Вотъ что онъ говоритъ между прочимъ: ‘Филиппъ французскій герцогъ Орлеанскій, единственный братъ Людовика XIV, принялъ для своей ливреи, красный цвтъ съ голубымъ подбоемъ, украшенія изъ двухъ галуновъ, положенныхъ рядомъ, голубаго и благо цвтовъ, и вышитыя по краямъ краснымъ цвтомъ въ шахматъ. Эти цвта были приняты всми его потомками мужескаго пола’

Только королевская прислуга имла право носить голубое платье съ блыми и красными галунами. Ливрея, принятая герцогомъ Орлеанскимъ, уже прежде него была принята Гастономъ, младшимъ братомъ Людовика XIII, но наслдству отъ герцоговъ Тосканскихъ изъ дому Медичи, потомковъ его по материнской сторон.

Что касается до Людовика XIV. то до его брака, галуны на его ливре были тоже трехцвтные. Картины Вандермелена и королевскія обои служатъ доказательствомъ этому. Посл же брака короля, галуны были двухцвтные на голубомъ пол.

Итакъ, несомннно то, что національные французскіе цвта были издревле цвтами королей. Жанъ-Бои — Сент-Андре, Мирабо и вс т, которые стремились уничтожить блый цвтъ, создавали новыя знамена, новые флаги и кокарды изъ древнихъ королевскихъ цвтовъ, и вооружались противъ благо, забывая, что Генрихъ IV принялъ его для перьевъ своего шлема, потому-что такого цвта перья носились гугенотами въ противорчіе красной кокард и красному шарфу католиковъ.

Въ религіозныхъ воинахъ, враждующія стороны принимали поперемнно то французскіе, то англійскіе цвта. Эти цвта установились посл крестовыхъ походовъ. Англичане носили блый крестъ, французы — красный. Въ царствованіе Филиппа Валуа, об націи обмнялись цвтами. Объ этомъ говоритъ почтенный Августинъ Галланъ, въ своемъ: ‘Trait des enseignes et etendarts de France’, напечатанномъ въ Париж, въ 1836 году.

Первое французское знамя было голубого цвта. Его замнила орифламма огненнаго цвта. Во-время Карла VII было введено блое знамя. Въ-послдствіи вс три цвта соединены вмст и приняты французскими королями. Галланъ и Бренетонъ де-Моранжъ согласны въ этомъ.

Александръ Дюма, въ своей ‘Gaule et France’, слдуетъ тому же мннію, которое, кажется, въ тысячу разъ правдоподобне и основательне всхъ поэтическихъ и баснословныхъ вымысловъ, которые хотятъ уврить насъ, что блый цвтъ перешелъ къ французамъ отъ галловъ, красный отъ франковъ и голубой отъ королевскаго герба.

Положимъ, что лазурный цвтъ — цвтъ французскихъ королей, но почему же красный принадлежность франковъ? На чемъ это основано? Что касается до благо цвта, то за неимніемъ лучшаго, намъ, пожалуй, придется согласиться съ опредленіемъ Августина Галлана: ‘Блый цвтъ, говорилъ онъ, давно припятъ французами, потому-что чистота его отвчаетъ ихъ нравамъ’.

Корабль не украшается флагомъ тогда, какъ придетъ въ ветхость, и за негодностью осуждается для водяныхъ тюремъ, извстныхъ подъ-названіемъ блокшифовъ, а у англичанъ подъ именемъ понтоновъ.

Англичанамъ принадлежитъ мысль, обратить военный корабль, негодный уже къ плаванію, въ обширную тюрьму для плнныхъ. Огромные остроги, окруженные тремя рядами стнъ, выстроенные на суш, казались не довольно надежнымъ заключеніемъ и представляли еще нкоторыя средства къ побгу плнниковъ, несмотря на многочисленный гарнизонъ и неусыпный надзоръ.

На корабл же, совершенно разоруженномъ, но съ ршетками во всхъ портахъ (окнахъ), окруженномъ днемъ и ночью неусыпною стражею, средства охранять плнниковъ были врне и удобне:

Тамъ, безъ большихъ издержекъ, можно было помстить до 800 человкъ плнныхъ, дотого тсно помщенныхъ, что найти средства къ побгу становилось ршительно невозможно. Плнные находились постоянно на глазахъ стражи, и всякое движеніе, клонящееся къ побгу или ослушанію, тотчасъ же останавливалось и было жестоко наказываемо. Достаточно было взглянуть на эти пловучія могилы, чтобы представились воображенію, во всей ужасающей нагот ихъ, вс страданія и лишенія, вся пытка тягостнаго заключенія.

Разоруженный корабль, безъ мачтъ и парусовъ, безъ артиллеріи, но зато съ желзными, крпкими ршетками во всхъ отверстіяхъ, за ршетками блдныя, худыя, изнуренныя лица, вдыхающія испаренія стоячей воды — вотъ зрлище, которое представлялъ каждый чатемскій, портсмутскій или плимутскій понтонъ!

Сверхъ шканцевъ и палубы этихъ пловучихъ тюремъ, устроены были крыши. Тамъ узники могли дышать дневнымъ воздухомъ и подкрпить легкія, ослабвшія отъ ночной духоты и тснаго помщенія во внутренности корабля.

Безпрестанныя переклички длались начальникомъ понтона въ предупрежденіе замысловъ къ побгу плнниковъ, всегда готовыхъ жертвовать жизнью малйшей надежд на побгъ. Ршетки въ окнахъ осматривались по нскольку разъ въ день. Ихъ потрясали во вс стороны, какъ кольца на ногахъ каторжниковъ, вчно занятыхъ тмъ, какъ бы сбить или перепилить оковы, какимъ бы то ни было образомъ, и убжать.

Но несмотря на самый внимательный и предусмотрительный надзоръ англійской стражи, ловкость французскихъ плнниковъ превосходила бдительность и присмотръ ея, что и доказывается тмъ, что несмотря на вс мры англичанъ, чтобы сдлать побгъ невозможнымъ, французамъ, неразъ удавалось бжать.

Люди пользующіеся свободой, не испытавшіе никогда долгой и тяжкой неволи, не могутъ понять, къ какимъ нечеловческимъ усиліямъ были готовы французскіе узники, чтобы освободиться, хотя на мигъ, изъ заточенія.

Нато, чтобы продолбить отверзтіе въ судн, надо употребить огромную сумму хитрости, терпнія и ловкости. А подобная работа удавалась почти каждому изъ плнниковъ на понтонахъ, хотя часто тмъ и оканчивалась.

По бокамъ понтона обыкновенно устроиваются, на восьмнадцать дюймовъ выше воды, деревянныя настилки. По нимъ день и ночь ходили часовые, которымъ слышно было все, что длалось за стнами корабля. Ни одинъ вздохъ, ни одно движеніе, ни одинъ звукъ не могли ускользнуть отъ нихъ Когда ночь окружала понтонъ тишиною, увеличенною безмолвіемъ спящихъ плнниковъ, когда она распространяла мракъ по берегу, охраняемому безчисленною стражею, и по дремлющей вод, едва колыхающейся отъ ночнаго втра, тогда нельзя было крикнуть, произнести слова, пропть сквозь зубы какую-нибудь псню, чтобы не быть услышаннымъ всми часовыми, всею окружающей понтонъ стражею.

А между-тмъ, подъ этими самыми деревянными досками, на которыхъ стояли внимательные часовые, мало-по-малу долбилось отверзтіе, черезъ него бглецы погружались въ воду и выплывали на берегъ съ кожаною котомкою за плечами, заключавшею все ихъ достояніе.

Взгляните на линйный корабль, приглядитесь къ толщин его стнъ, составленныхъ изъ нсколькихъ слоевъ досокъ и брусьевъ, и вы поймете, чего стоитъ вырубить и просверлить всю толщину корабельной стны, не пилою и топоромъ, но простымъ ножемъ, часто даже перочиннымъ, единственнымъ оружіемъ, оставляемымъ въ рукахъ плнниковъ. Посл неимоврныхъ усилій, терпнія и неисчислимыхъ предосторожностей просверлить отверзтіе, оставалось еще пробить мдную обшивку корабля. Новое препятствіе, надъ которымъ надо было еще сильне трудиться. Пробить мдь безъ стуку невозможно, оставалось уничтожить металлическій листъ посредствомъ тихаго скобленія. Сдлавъ отверзтіе близко отъ воды, можно потопить понтонъ, пробивъ его высоко, оно придется къ видному мсту и неминуемо возбудитъ вниманіе часовыхъ. Надо было избжать двухъ крайностей. Сколько же надо вычисленій и удачи только для того, чтобы удалось нырнуть въ воду и поплыть подъ градомъ пуль неусыпной англійской стражи!

Отверзтіе, пробитое такимъ-образомъ многими участниками въ работ, доставляло имъ возможность воспользоваться побгомъ.

По если часовой замчалъ отверзтіе, суматоха длалась общею. Извстіе передавалось отъ стражи къ страж. Гребныя суда, въ готовности всегда стоящія по берегу, спускались мгновенно на воду и начинали свои объзды кругомъ понтона. Огни зажигались, плнныхъ будили и длали имъ нсколько перекличекъ, и если во-время всей этой сумятицы открывали въ волнахъ нырнувшаго бглеца, въ него стрляли со всхъ судовъ, и часто, вмсто бжавшаго, привозили на понтонъ мертвое тло его.

Средства къ побгу черезъ подпиленныя въ окнахъ ршетки сначала удавались нкоторымъ плннымъ, но обратили вниманіе надсмотрщиковъ, и за ршетками стали наблюдать такъ, что должно было искать другихъ, боле надежныхъ способовъ. Тогда-то придумали пробивать отверзтіе въ стнахъ корабля…

Ничто не сдружаетъ такъ людей между-собою, какъ общія горести и страданія. Англичане употребляли вс возможныя средства, чтобы подкупить нкоторыхъ плнныхъ быть измнниками и предателями своихъ собратій, и выдавать вс ихъ покушенія къ побгу. Но ни золото, ни общанія не могли вынудить подобнаго предательства, особенно когда дло шло о готовящемся уже отверзтіи. Въ этомъ случа каждый сохранялъ тайну собратій и соотечественниковъ, какъ свою собственную. Притомъ же страхъ возмездія за подобную измну удерживалъ слабодушныхъ. Жестокое наказаніе неминуемо слдовало за такимъ поступкомъ.

Въ исторіяхъ понтоновъ существуетъ нсколько примровъ ловкихъ, искусныхъ, освобожденій. Приведемъ въ примръ одинъ побгъ, въ которомъ удача равняется отваг и искусству.

Куттеръ, нагруженный порохомъ, въ ожиданіи разсвта, бросаетъ якорь подл одного изъ плимутскихъ понтоновъ, съ тмъ, чтобы свезти порохъ на корабль ‘Эгмонтъ’, стоящій въ порт и готовый уже къ отплытію.

Въ-теченіе ночи пробивается на понтон уже давно заготовленное отверзтіе. Ларивіеръ, которому слдовало первому имъ воспользоваться, нырнулъ въ воду и за нимъ пять или шесть другихъ плнниковъ.

Вс они достигаютъ куттера благополучно, влзаютъ на него и находятъ спящую команду въ двухъ каютахъ. Смльчаки запираютъ за собою двери той и другой каюты, связываютъ спящихъ англичанъ, душатъ проснувшихся, одваются въ ихъ платья и выходятъ къ разсвту на палубу судна. Ларивіеръ принимаетъ командованіе и исполняетъ его на англійскомъ язык, поднимаетъ якорь, распускаетъ паруса и отплываетъ отъ понтона. Часовые и понтонная стража не замчаютъ подлога и совершенно новыхъ лицъ команды, чему помогаетъ еще не совершенно разсвтшее утро. Находясь на средин рейда, куттеръ проходитъ подл корабля ‘Эгмонтъ’, на которомъ готовятся принять плывущихъ, но съ помощью довольно сильнаго втра, совершенно попутнаго, плыветъ дальше, не останавливаясь. Команда кораблія, уже готовая къ нагрузк пороха, ожидаемаго съ куттера, смотритъ въ изумленіи на летящій на всхъ парусахъ куттеръ. Наконецъ ‘Эгмонтъ’? понимаетъ, въ чемъ дло, и подаетъ сигналы на берегъ, но ихъ долго не понимаютъ.

Много прошло времени, пока сдланы были распоряженія послать нсколько легкихъ судовъ въ погоню за бглецами. Погоня продолжалась до самой ночи. Ночью куттеръ скрылся отъ преслдованій, и на другое утро своего плаванія, Ларивіеръ торжественно влетлъ во французскую гавань, со своими связанными англичанами и съ грузомъ пороха, назначеннаго для непріятеля. Такимъ-образомъ, счастливо освобожденные плнники, нетолько завоевали у врага свою свободу, но и добычу, обогатившую ихъ.

Англичане имли обыкновеніе вознаграждать тхъ плнныхъ, которымъ удавалось оказать услугу ихъ соотечественникамъ — англичанамъ. Одинъ изъ плнныхъ французовъ на чатамскомъ понтон, желая воспользоваться великодушіемъ своихъ враговъ, усплъ какъ-то подкупить одного англійскаго часоваго, чтобы тотъ упалъ въ воду и тмъ доставилъ французскому плнному средство снасти своего врага. Устроенная такимъ-образомъ комитрагическая сцена была разыграна обоими актерами. Часовой надаетъ въ воду, будто нечаянно. Плнный устремляется вслдъ за нимъ, плаваетъ какъ моржъ, съ отважностью схватываетъ часоваго и выноситъ его на берегъ.

Спустя восемь дней посл такого человколюбиваго подвига, спаситель плнникъ былъ уже во Франціи, расхваленный во всхъ англійскихъ журналахъ, онъ отъ души хохоталъ, разсказывая своимъ соотечественникамъ о своей чисто французской продлк. Les franais sont des farceurs!…

Плнные спали на понтонахъ въ висячихъ койкахъ, которыя на день снимались съ крючьевъ по звонку. Четыре унціи сыраго, непропеченнаго хлба, нсколько дурной говядины или протухшей трески, нсколько унцій сухихъ овощей или картофеля, составляли дневную пищу плнныхъ.

Каждый изъ нихъ увеличивалъ скудную порцію своими трудами. Одни нлели соломенныя корзинки или обувь изъ покромокъ сукна, другіе вырзывали кораблики изъ дерева и кости, клеили ящички и картонки, длали пуговицы и даже плели кружева. Вс эти издлія продавались англійскими солдатами на берегу за безцнокъ для плнныхъ, за хорошія деньги для выгодъ продавцевъ, которые, не трудясь, наживались отъ работъ своихъ плнниковъ.

Соединенные въ одно общество неволею и управляемые силою, обитатели понтоновъ, какъ и всякое другое общество, имли свои страсти и слабости: гордость и зависть, встрчающіяся и въ свт. На понтонахъ были свои богачи, бдняки, велись разныя сдлки и договоры.

Богачи, нажившіеся торговлею плетеной обуви изъ кромокъ и соломенными корзинками, откупали одно — два мста у неимущихъ, и тмъ избгали общей тсноты, и располагались въ своихъ салонахъ отдленныхъ рогожею. Гордость проникла и сюда, хотя и прикрытая рогожею, на пяти-шести футахъ понтонной палубы! Неимущіе, за условленную плату, нанимались къ богачамъ и исполняли вс ихъ приказанія, какъ слуги.

Между плнными были ученые, которые обучали молодыхъ людей писать и читать, рисованью и арифметик. Были на понтонахъ поэты и авторы, псенники, драматурги и даже актеры. На иныхъ разыгрывались комедіи и водевили, созданные мстнымъ вдохновеніемъ. Утонченность цивилизаціи пріютилась даже въ притон нуждъ и горестей заточенія!

Нужды и горести озлобляли нравъ и разгорячали воображеніе. Ссоры были часты. Они ршались дуэлью. Дуэли были ужасны. Свидтелями ихъ было цлое народонаселеніе понтона. Злоба и жажда мести хитры на выдумки! У сражающихся не было оружія, его замняли циркули и бритвы. Одна изъ ножекъ циркуля, прикрпленная къ палк, замняла шпагу. Бритва, воткнутая въ оконечность той же палки, замняла саблю. Такою выдумкою давалось обиженному средство выбирать оружіе.

Боле ничего и не требовалось. Несмотря на то, что плнные французы, вступая на англійскіе понтоны, лишались всхъ радостей, всхъ утшеній жизни, однако они не могли забыть вкоренившагося въ сердцахъ ихъ предразсудка, что запятнанная честь смывается только кровью.

Но довольно! Не станемъ возобновлять тягостныхъ воспоминаній, сопряженныхъ съ однимъ именемъ ‘англійскихъ понтоновъ’.

А. Б-А.

‘Пантеонъ’, No 8, 1853

ЖИЗНЬ НА МОР *).

Читайте также: