Путешествие лорда Байрона в Корсику и Сардинию, Бибикова Анна Ивановна, Год: 1853 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 38 минут(ы)

ПУТЕШЕСТВІЕ ЛОРДА БАЙРОНА ВЪ КОРСИКУ И САРДИНІЮ.

ИЗЪ НЕИЗДАННЫХЪ ЗАПИСОКЪ БЕНСОНА, ИЗВЛЕЧЕННОЕ А. И. БИБИКОВОЙ.

Есть существа, отмченныя судьбою, о которыхъ образованные народы говорятъ и пишутъ десятки, сотни лтъ, и слушать объ нихъ не устаетъ даже самое нетерпливое поколніе — поколніе нашего XIX вка. Какъ бы мы ни спшили жить и чувствовать, а есть струны къ которымъ стоитъ только прикоснуться, и мы останавливаемся на бгу, прислушиваемся къ давно извстнымъ звукамъ, возвращаемся даже вспять, мы, вчно бгущіе впередъ,— возвращаемся къ ощущеніямъ, давно нами перечувствованнымъ, но вчно въ насъ живущимъ.

Кто изъ насъ не остановится съ любопытствомъ на разсказ о подобныхъ существахъ, въ особенности, если намъ скажутъ, что подобный разсказъ не былъ въ печати?

Къ плеяд міровыхъ извстностей, вчно и живо интересующихъ мысль и сердце человка — безспорно принадлежитъ и Байронъ,— представитель поэзіи нашего вка въ высшемъ ея проявленіи.

Геній и творенія его извстны всему образованному міру, послднія составляютъ предметъ живыхъ восторговъ и удивленія столько же иноземцевъ, какъ и соотечественниковъ его.

Въ представляемомъ нын разсказ о знаменитомъ лорд, нигд еще не напечатанномъ, говорится о немъ, не какъ о гені, но какъ о человк. Мало было людей замчательныхъ, на которыхъ бы столько клеветали, какъ на геніальнаго англичанина, а между-тмъ вс знавшіе лорда Байрона лично, а не по однимъ только слухамъ, уважали высокую душу поэта, несмотря на нкоторые недостатки и странности его нрава. Многіе описывали уже Байрона въ колоссальныхъ размрахъ, въ какихъ онъ является въ области человческаго разума. Я же представляю читателямъ только нсколько легкихъ, но врныхъ очерковъ этой удивительной, поэтической личности. Извстно, что послднія восемь лтъ своей жизни, а именно съ 1816 года, лордъ Байронъ провелъ почти безвыздно въ Италіи. Въ-продолженіе этой эпохи, поэтъ подарилъ міру множество безсмертныхъ твореній, слдовавшихъ одно за другимъ съ неимоврною, поразительною быстротою. Нсколько чертъ его частной жизни ускользнули отъ наблюденій въ ту пору, когда образованный міръ и друзья поэта ослплены были этимъ потокомъ безпрерывно возобновляющихся метеоровъ ума и воображенія — метеоровъ, поражающихъ своимъ блескомъ!

Окруженный нсколькими друзьями, Байронъ предпринималъ маленькія путешествія, иногда моремъ, иногда сухимъ путемъ, и одно изъ нихъ послужило матеріаломъ для слдующаго разсказа. Это путешествіе предпринято было лордомъ Байрономъ съ священною цлію: выполнить общаніе, данное имъ умирающей матери, относительно оставленнаго ею сироты сына. Извлеченія изъ записокъ друзей, которые сопровождали лорда въ этой поздк, на яхт, подъ командой капитана Бенсона, собраны самимъ капитаномъ и составляютъ его дневникъ.

Капитанъ Бенсонъ велъ свой дневникъ регулярно день въ день, внося въ него все слышанное о знаменитомъ лорд и все виднное и подмченное имъ самимъ. Бенсонъ часто сопровождалъ Байрона и въ путешествіяхъ его по суш. Я имла необыкновенное счастіе добыть эти записки въ рукописи, и спшу подлиться ими съ русской публикой.

I.
Отплытіе изъ Венеціи.— Яхта лорда Байрона.— Замокъ Отрантскій.— Пріздъ въ Мессину.— Силла и Харибда.— Новыя и древнія сирены.— Вакханки.

То было въ прекрасный майскій вечеръ. Открытая гондола плыла но Адріатическому-морю, возвращаясь въ Венецію. Миновавши Бранхельскія горы, музыка замолкла. Всплескиваніе веселъ, тихо погружающихся въ море, едва вспнивало его зеркальную поверхность. Послдніе лучи заходящаго солнца, освящая колокольни Венеціи, скользили уже съ блыхъ дворцовъ, а окружающее насъ море, отсвчивало блестящій сводъ неба.

Вдали, влво отъ гондолы, Рагузскія горы, казались темными облаками на горизонт, измняющими безпрестанно свои очертанія, по мр усиленія или упадка втра.

Байронъ долго созерцалъ задумчиво эту величественную картину, наконецъ сказалъ: ‘Мн наскучило все плавать по водамъ Венеціанскаго залива, я располагаю пуститься въ боле широкое море. Я такъ давно сбираюсь побывать въ Корсик и Сардиніи, что не вспомню даже, когда впервые это желаніе пришло мн въ голову. Священный долгъ заставляетъ меня хать туда ныншнемъ же лтомъ: я далъ обтъ одной женщин, обтъ тмъ священнйшій, что онъ данъ былъ мною на смертномъ одр ея, и я скоре предпочту умереть, чмъ не исполнить его. Друзья мои! кто хочетъ сопровождать меня — скажите, моя яхта довольно помстительна, она приметъ всхъ васъ на свою гостепріимную палубу. Вс спутники единодушно приняли предложеніе лорда, благодаря его за приглашеніе. Положено было ровно черезъ недлю перебраться на яхту, и каждому позаботиться о самомъ себ, чтобы быть готовымъ къ отплытію.

Гондола подплыла къ яхт, все общество взошло на ея палубу, яхта снялась съ якоря и лавировала по заливу до полуночи. За ужиномъ Байронъ сдлался задумчивъ и сталъ стучать пальцами по столу подъ припвъ какой-то арія. Мы почли это сигналомъ, и тихо, одинъ за другимъ, удалились, оставя его совершенно одного. На другой день за завтракомъ, онъ прочиталъ намъ нсколько своихъ твореній. Нкоторые изъ нихъ были имъ исправлены и даже измнены въ короткія минуты его вчерашняго одиночества. Затмъ каждый изъ спутниковъ занялся устройствомъ своей каюты но своему усмотрнію и но собственной фантазіи. Яхта была въ сорокъ-пять тоновъ, съ двумя большими парусами какъ на фелукахъ, раздлена на каюты, кладовыя для провизіи и трюмы прислуги. Команда скрывалась ночью подъ большую палатку изъ крашеннаго полотна, которую днемъ скатывали жгутомъ и укладывали очень удобно и красиво на палуб. Средина яхты была искусно убрана шелковыми занавсами и колонками изъ краснаго дерева. Диваны, зеркала, буфетъ и вся прочая мебель отличались изящною простотою и особеннымъ вкусомъ въ подробностяхъ. Шканцы обращены были.въ общую гостинную и обставлены кожанными диванами. На палуб, устланной клеенкою, съ пестрымъ азіатскимъ узоромъ, разставлены были столы для книгъ, бутылки съ разными напитками, и стаканы, фрукты расположены были на стол, посредин этой фантастической гостинной. Руль устроенъ былъ такъ, что сидя на краю кормы, можно было управлять имъ безъ шума и суматохи.

Снаружи, яхта была выкрашена блдно-желтымъ цвтомъ съ двумя золотыми полосами, опоясывающими ее кругомъ. На корм красовалась фигура, искусно вырзанная венеціанскимъ художникомъ. Яхта эта была такъ быстра на ходу, что была признана самымъ красивымъ изъ всхъ судовъ и лучшимъ ходокомъ, какъ выражаются моряки, изъ всхъ сновавшихъ въ то время на водахъ Венеціанскаго залива. На ней же разввался венеціанскій флагъ, шелковый, вышитой графинею Гуичіоли и ея пріятельницами. Сорокъ другихъ флаговъ, которыми обладала яхта, служили только въ чрезвычайныхъ случаяхъ.

Яхту нагрузили провизіею на два мсяца, для двадцати человкъ, и кормомъ для коровы, четырехъ козъ, трехъ лошадей, мула и множества домашнихъ птицъ. Корова и козы назначены были для снабженія путниковъ молокомъ. Какъ (передовая часть палубы), легко могъ служить мстомъ для размщенія оркестра. Изъ числа команды шесть человкъ были хорошіе музыканты и почти вс члены нашего маленькаго общества владли какимъ-нибудь инструментомъ.

Дв небольшія мдныя пушки стояли на корм, точно такія же дв на шканцахъ, по одной съ каждой стороны яхты.

Въ названный день, въ двнадцать часовъ, вс путники были на яхт, и простившись съ знакомыми, стоявшими на берегу, мы снялись съ якоря и пустились внизъ по заливу. Какъ только мы обогнули Греческій мысъ погода приняла довольно мрачный видъ, и облака начали сбгаться въ густую массу, предвщая бурю. Капитанъ Бенсонъ хотлъ бросить якорь у мыса Отрантскаго, но лордъ Байронъ этому воспротивился, и въ досад даже топнулъ ногою.

Однако Бенсонъ стоялъ на своемъ и лордъ покорился доводамъ капитана. Яхта укрылась между двумя скалами, въ узкомъ проход, который привелъ ее въ небольшую бухту, гд, по увренію настойчиваго капитана, вс находились вн всякой опасности. Яхта бросила якорь и стала на немъ покачиваться беззаботно и граціозно. Спутники почли себя счастливыми, найдя такое спокойное убжище, потому-что буря все увеличивалась и до путешественниковъ долетали издали ея бшенные порывы. Команд была дана двойная порція вина, и вс сли ужинать съ тми же удобствами, какъ бы ужинали въ столовой палаццо лорда Байрона, на площади Сан-Марко, въ Венеціи. Каюта, назначенная для столовой, была расположена посредин яхты, имла 20 футовъ въ ширину и 36 въ длину. Буфетъ поставленъ былъ въ углу, мста для слугъ оставалось довольно, нсколько великолпныхъ картинъ, въ золоченыхъ рамахъ, висли на стнахъ, по обимъ сторонамъ судна. Вышина этой каюты была въ 7 футовъ, слдственно мы но могли быть помщены съ большимъ комфортомъ на англійскомъ фрегат.

Посл ужина лордъ Байронъ позвалъ капитана, который ужиналъ отдльно въ своей кают. Бенсонъ присоединился къ обществу и лордъ Байронъ, между разговоромъ, далъ ему общаніе не вмшиваться ни во что и не прекословить впередъ, во всемъ, что будетъ относится къ мореплаванію.

Къ восходу солнца вс вышли на верхъ, чтобы поклониться дневному свтилу посл бурной прошедшей ночи. Тихое и ясное утро манило и приглашало путешественниковъ позавтракать на шканцахъ. Морскіе берега представляли замчательное зрлище по ихъ дикости. Высокіе, безплодныя скалы, потоки, пробивающіеся сквозь безчисленныя разщелины, песчаный, неприступный берегъ представляли почти неодолимыя затрудненія къ тому, чтобы путешественникамъ можно было съхать на берегъ, но препятствія заставляли всхъ только пламенне желать этого. Капитанъ, хорошо знакомый съ мстностью, свезъ ихъ на довольно гладкую скалу, съ которой можно было подняться на значительную высоту.

Адріатическое море представляло съ этой точки мало утшительнаго для взора. За скалой возвышался надъ обрывомъ знаменитый замокъ Отрантъ, который, на такомъ близкомъ разстояніи, представлялъ только одн развалины. Замокъ этотъ, избранный мстомъ происшествія замчательнаго англійскаго романа, не былъ никогда обширенъ.

Дв башни еще сохранились довольно хорошо, иронія разрушены совершенно. Стны развалились, но въ уцлвшихъ мстахъ вышина ихъ простирается до 30-ти футовъ. Вс покои очень мрачны: въ нихъ только по одному окну. Внизу нсколько безобразныхъ башень, не стоющихъ того, чтобы заняться ихъ описаніемъ.

Одна изъ нихъ наполнена человческими оставами.

Пассажиры яхты поспшили оставить эту унылую обитель.

Поселяне продали имъ молока и апельсиновъ а рыбаки корзину свжей, превосходной, только что пойманой рыбы. Яхта снялась съ якоря и скользила попутнымъ втромъ къ мысу Реджіо, гд и пристала для обда. Байронъ, говоря о только что имъ виднномъ замк, сказалъ: Романъ, ‘Отрантскій замокъ’, лучшій романъ, написанный на англійскомъ язык, но посл него автору слдовало умереть.

Сильный втеръ, сопровождаемый невыносимымъ холодомъ, мшалъ намъ войти нсколько дней въ Мессинскій проливъ. Придя въ него и спустивъ шлюбку, лордъ Байронъ съ нсколькими лицами изъ своего общества, съхали на берегъ. Губернаторъ города встртилъ ихъ на набережной и пригласилъ къ себ. Посл обда Байронъ привезъ съ собою на яхту лоцмана, которому были знакомы берега Корсики.

Губернаторъ указалъ путешественникамъ нсколько пунктовъ, на которыхъ войско короля Іоахима дралось съ войсками англійскимъ и сицилійскомъ.

Байронъ высказалъ нсколько замчаній касательно преданія о Билл и Харибд, которое, по его мннію, основано на истинныхъ фактахъ. Невдалек отъ Мессины стоитъ небольшой городокъ Билла, построенный на возвышеніи. Изъ этого городка произошелъ княжескій домъ, находящійся въ родств съ неаполитанской королевской фамиліей. Харибдой называется цпь скалъ на противоположномъ берегу, которыя должны были быть гораздо страшне во времена младенчества мореплаванія. Впрочемъ и частыя землетрясенія много измнили видъ этого пролива, представляющаго нын гораздо меньше опасности, чмъ въ былыя времена.

Въ 1783 году, во-время ужаснаго землетрясенія, владтельный принцъ Силлы, вмст со всми своими подданными, погибъ въ волнахъ.

Серъ Вилліамъ Гамильтонъ, бывшій нсколько разъ въ Мессин до этой гибельной катастрофы, уврялъ, что мста эти такъ измнились, что онъ узнавалъ ихъ съ большимъ трудомъ.

Здсь вы встртите Сиренъ, которыя впрочемъ не имютъ ничего общаго съ подводными очаровательницами. Я говорю о молодыхъ пвицахъ, въ шелковыхъ платьяхъ, съ цвтами въ волосахъ, он катаются на катерахъ съ молодыми людьми въ фантастической одежд, пристаютъ къ судамъ, проходящимъ проливъ, желаютъ имъ счастливаго плаванія и распваютъ національныя псни. Вотъ мнніе лорда Байрона по поводу этого обыкновенія, высказанное имъ друзьямъ: ‘Матросы этому вообще очень рады, но он никогда Не входятъ на суда, что довольно странно, потому-что скромность не есть одно изъ непремнныхъ ихъ качествъ. Происхожденіе этихъ странствующихъ пвицъ опредлить не трудно. Нарядъ ихъ тотъ же, что носили Молодыя римлянки во-время ихъ плясокъ передъ храмами, въ дни празднествъ, называемыхъ Луперкаліями. Гребцы этихъ сиренъ, украшенные всегда лавровымъ внкомъ на голов, съ корзиной и кубкомъ висящими у пояса, напоминаютъ Вакханакъ, которыя во-время празднествъ Цереры плавали ночью по Тибру, въ особенно устроенныхъ лодкахъ.

II.
Отъздъ изъ Мессины.— Изверженіе Везувія.— Буря.— Липарскія острова.— Страданія герцога Регаліо и его супруги.— Пещера изгнанника.— Посщеніе турецкаго Фрегата.— Любопытная черта благодарности.

Въ пять часовъ посл обда, все общество возвратилось на яхту, съ большимъ запасомъ фруктовъ для команды, не смотря на то, что погода была не совсмъ благопріятная, яхта снялась съ якоря. Теченіе было очень сильно. При поворот, у мыса Санди, порывъ втра разорвалъ въ клочья парусъ бизань-мачты и яхта стала на мель, къ ужасу дамъ.

Вс пассажиры и команда принялись за дло и едва успли къ полуночи стащить яхту съ мели.

Въ это время Везувій извергалъ пламя, освщая море яркимъ свтомъ. При помощи такого маяка, поставленнаго въ облакамъ, яхта направила путь свой въ открытое море. Гора Стромболи также была вся въ огн, яркій свтъ, озарявшій ее, Составлялъ издали рзкую противуположность съ мракомъ, окружавшимъ нашихъ пловцовъ. Яхта вынуждена была убрать паруса и стать на якор, не доходя Липарскихъ острововъ. Громъ гремлъ, Дождь Лил ливмя, молнія пробгала по небосклону по всмъ направленіямъ. Море было довольно спокойно. Вс ушли спать, кром стоявшихъ на вахт и лорда Байрона, который завернувшись въ плащъ, ходилъ по палуб до самаго разсвта. Такъ какъ бурная погода все еще продолжалась, яхта вошла въ небольшую бухту одного изъ Липарскихъ острововъ, въ которой она совершенно скрылась отъ урагана и его ужасовъ.

Островъ этотъ былъ когда-то выбранъ Фердинандомъ и его министромъ Актономъ мстомъ ссылки для Неаполитанцевъ, перешедшихъ подъ французскія знамена. Почти вся поверхность острова покрыта лавою, выброшенною изверженіями Стромболи. Только на покатостяхъ горы дожди смыли ее, и помоему они тщательно обработываются. Вода здсь иметъ срный, затхлый вкусъ, воздухъ нездоровъ. Деревни населены рыбаками, которые продаютъ рыбу въ Мессин и Палермо, но вообще они находятся въ глубокой бдности и нищет.

Въ одной пещер, у которой яхта стояла на якор, герцогъ Регаліо, супруга и дочь его прожили три мсяца, спали на морской трав и питались рыбою, которую они успвали изловить сами.

Герцогиня умерла на этомъ остров, и похоронена у входа въ пещеру, подъ ясенью, растущею посреди скалъ. На обломк скалы, написано, вроятно, дружнею рукою:

‘Маргарита, герцогиня Регаліо, умерла здсь 10-го ноября 1799 года. Прохожій, не полагайся на блага земныя, молись за упокой души той, которая раздляла свои богатства съ несчастными и неимущими’.

Г-нъ Дензель перевелъ эту эпитафію, и записалъ подъ нею имена лорда Байрона и многихъ другихъ лицъ, съ нимъ тутъ бывшихъ. Прелестная графиня Гуичіоли пролила не мало слезъ надъ печальною участію герцогини, съ которой она была въ самыхъ дружескихъ отношеніяхъ.

Герцогъ Регаліо, спустя нсколько времени посл кончины герцогини, бжалъ на сардинскомъ корабл, вмст съ дочерью, но посл того онъ былъ помилованъ и вызванъ въ Неаполь, помстья и титла были ему возвращены.

Настало воскресенье. Погода была прелестная, свезли на берегъ палатку и раскинули ее у входа въ пещеру, гд и занялись приготовленіемъ обда, вся команда обдала также на берегу, графиня Гуичіоли сама занялась раздачею ей вина, музыка гремла, все общество оживилось, вс были въ самомъ веселомъ расположеніи духа. Дензель занялся снятіемъ вида горы Стромболи съ западной стороны Липарскихъ острововъ. Общество возвратилось на яхту съ захожденіемъ солнца, матросы гребли подъ звуки музыки, продолжавшей играть долго еще по захожденіи солнца.

Рано утромъ на слдующій день назначена была ловля рыбы, для чего и привязали за кормой большое бревно, къ которому прикрпили нсколько морскихъ растеній, что и привлекло множество лещей. Каждый изъ пассажировъ вооружился чмъ попало, чтобы принять участіе въ этой забав.

Графиня на свою долю наловила одна съ дюжину лещей, а лордъ Байронъ прозвалъ и упустилъ столько же. Смху, бготн и крикамъ не было конца, каждая изъ рыбъ всила немене 3 фунтовъ.

Длинный переходъ въ Корсику становился уже для всхъ скучнымъ. Какъ вдругъ въ одно прекрасное утро мы очутились вблизи турецкаго фрегата. Байронъ окликнулъ его по-арабски. На это отвтили ему приглашеніемъ взойти на фрегатъ. Когда лордъ поднимался по трапу, его привтствовали девятью пушечными выстрлами. Изъ уваженія къ турецкому флагу, Байронъ одлся въ восточный нарядъ. На немъ была турецкая синяя атласная шуба, узкая, шитая золотомъ куртка, блый, шелковый поясъ, за который онъ заткнулъ пару пистолетовъ и кинжалъ, обдланный въ золото. На голов красовалась чалма, убранная страусовымы перьями. Въ такомъ наряд, благородному лорду, не доставало только густой бороды, чтобы быть истиннымъ красавцемъ Востока. Графиня Гупчіоли помогла этому горю вполовину, она наклеила ему пару усовъ изъ собственныхъ волосъ своихъ.

Фрегатъ былъ сорокапушечный и назывался: ‘Омаръ’. Командиръ его оказался старымъ знакомымъ поэта, Это былъ М-удей Абдала, который за нсколько лтъ предъ тмъ перевезъ лорда Байрона на военномъ бриг изъ Тенедоса въ Абидосъ.

Вс знававшіе когда-либо Байрона были въ восторг съ нимъ снова встртиться. Сопровождавшіе его друзья были приглашены вс безъ исключенія на фрегатъ, гд графиня и ея пріятельница, госпожа В***, скоро были утомлены турецкою вжливостью. Обдъ былъ приготовленъ на самой задней части кормы, устланной коврами. Вс гости должны были ссть на подушки, лежавшія на полу. Имъ поданы были серебряныя вилки, что избавило ихъ отъ турецкаго обыкновенія сть пальцами. Шербетъ обносили въ прекрасныхъ хрустальныхъ бокалахъ.

Затмъ наступила очередь трубокъ, и какъ многіе изъ турецкихъ офицеровъ знали французскій языкъ, бесда стала почти общею.

Фрегатъ былъ уже въ мор три мсяца. Лордъ Байронъ сообразилъ, что нсколько фруктовъ будутъ истиннымъ подаркомъ для всего штаба офицеровъ фрегата, а потому и послалъ за ними на яхту. Онъ не забылъ и турецкой команды, ей было роздано апельсиновъ и лимоновъ въ изобиліи.

Турецкій фрегатъ представлялъ странную противуположность съ подобными англійскими судами, какъ въ отношеніи постройки, такъ и въ вооруженіи, въ порядк и во всемъ остальномъ. Напримръ, нельзя было не замтить, что пушки не стояли на лафетахъ, а прикрплялись просто веревками. Но зато, какъ бы въ замнъ, каютъ-компанія была убрана со всею роскошью востока.

Мулей Абдала первый сообщилъ европейскимъ гостямъ своимъ новости объ успхахъ грековъ. Его фрегатъ даже много пострадалъ въ Хіосскомъ пролив, и онъ признавался чистосердечно, что обязанъ спасеніемъ отъ врной гибели только быстрот хода своего фрегата. Онъ былъ посланъ крейсировать, съ цлію завладть фрегатомъ паши Египетскаго, который долженъ былъ возвратиться изъ Англіи въ Александрію. Мулей Абдала получилъ вмст съ тмъ приказаніе ввести египетскій фрегатъ въ Дарданеллы, предложить англійскимъ матросамъ, находящимся на немъ, Вступить въ турецкую службу, съ общаніемъ, выполнить вс условія, какія они потребуютъ.

При прощаніи съ капитаномъ турецкаго фрегата лордъ Байронъ предложилъ ему телескопъ Доланда, а тотъ, самымъ вжливымъ образомъ накинулъ на плеча графини дорогую шаль, въ ту минуту когда она начала спускаться съ траппа фрегата, возвращаясь на яхту. Два дня ‘Омаръ’ и наша яхта плавали въ виду другъ-друга, наконецъ фрегатъ сдлалъ поворотъ, съ той и съ другой стороны раздались по три прощальныхъ выстрла.

Когда фрегатъ скрылся изъ виду, лордъ Байронъ сказалъ друзьямъ своимъ: ‘Я не хотлъ возмущать спокойствіе и удовольствіе, которое какъ мн казалось, вы ощущали въ обществ Мулея Абдалы, но знайте, что это первый злодй и мерзавецъ во всемъ турецкомъ флот. Я познакомился съ нимъ въ первый разъ въ Тенедос. Островъ этотъ, нкогда цвтущій и красивый, былъ только что разоренъ капитанъ-нашею, истребившимъ все огнемъ и мечемъ. Онъ уничтожилъ даже вс произведенія земли, съ цлію подвергнуть неизбжному голоду тхъ изъ жителей, которые спаслись отъ оружія, или избгнули пламени. Мулей Абдала прибылъ въ Тенедосъ посл его разоренія, однако онъ не захотлъ отстать отъ своихъ предшественниковъ въ жестокости и мщеніи. Онъ веллъ разстрлять тридцать духовныхъ лицъ, чтобы только завладть ихъ одяніемъ. Онъ потребовалъ съ каждаго грека, уже ограбленнаго на чисто, новыя, значительныя контрибуціи, и когда т не могли выполнить этихъ жестокихъ требованій, Мулей Абдала приказалъ запереть въ храм сорокъ человкъ жителей, мужчинъ и женщинъ, подозрваемыхъ имъ въ томъ, Что они скрыли свои сокровища, выманилъ отъ этихъ несчастныхъ вс суммы, какія они были въ состояніи дать, и общалъ имъ возвратить свободу въ скоромъ времяни. Проморивъ ихъ голодомъ на столько, чтобы они не умерли, и когда общанный день освобожденія для нихъ Насталъ, онъ поджогъ храмъ, и вс въ немъ заключенные погибли въ пламени, а т, которые было вздумали искать спасенія, погибали отъ турецкой сабли’.

‘Корабль, на которомъ я прибылъ въ Тенедосъ, продолжалъ лордъ Байронъ, былъ сожженъ по приказанію капитана-паши. Что касается до меня, то я скрывался въ лсахъ во время всхъ этихъ ужасовъ и тамъ находилъ себ убжище и пищу въ хижинахъ до того бдныхъ и удаленныхъ, что он не обращали на себя кровожаднаго и корыстнаго вниманія турокъ. Но увренный, что рано или поздно, врная смерть ожидаетъ меня, если нападутъ на слдъ мой, я ршился наконецъ, явиться къ Мулею Абдал, показать ему фирманъ Великаго Визиря и просить его принять меня на фрегатъ, которымъ онъ командовалъ. Этотъ фирманъ, а еще боле подаренные мною часы, осыпанные брилліантами, расположили въ мою пользу злодя, и онъ перевезъ меня въ Абидосскій замокъ.’

‘Если, несмотря на мое отвращеніе къ этому извергу, я оказалъ ему въ настоящемъ, случа столько вниманія, то признаюсь, я длалъ это въ видахъ моего и вашего интереса. Малйшая прихоть, надежда на прибыль, безотчетная жажда длать зло, могли внушить ему мысль ограбить наше судно и пустить его ко дну со всми пассажирами, еслибы мы дали къ тому какой-нибудь самомалйшій поводъ. Знайте же, друзья мои, что я далъ ему значительную сумму денегъ, потомучто мн извстно его жадное корыстолюбіе! Если не дать ему денегъ, онъ захочетъ вашей крови.’

Спутники лорда Байрона были поражены ужасомъ, выслушавъ разсказъ его объ этихъ злодяніяхъ, и благодарили Провидніе за спасеніе отъ такихъ варваровъ.

Госпожа В***, которая постоянно страдала, боле или мене, морского болзнью, сдлалась наконецъ такъ больна, что слегла съ постель. Докторъ Него ухаживалъ за нею со всмъ стараніемъ, но несмотря на то болзнь ея усиливалась день это дня, такъ, что начали опасаться за ея жизнь.

Лордъ Байронъ понуждалъ капитана направить судно къ ближайшей гавани, чтобы свезти больную на берегъ и доставить ей вс удобства и пособія, которыхъ требовало ея положеніе, но другаго порта, ближе того, куда мы плыли, не было. Графиня не отходила отъ постели своей пріятельницы и предавалась совершенному отчаянію. Маленькое общество, до-сихъ-поръ веселое и счастливое, погружено было теперь въ уныніе и непритворную скорбь.

Вскор больная впала въ бредъ, и докторъ Пето объявилъ, что не лишнее было бы воспользоваться первыми минутами, когда больная придетъ въ память, чтобы исподволь приготовить ее къ смерти, и узнать, не желаетъ ли она сдлать какихъ-нибудь распоряженіи. Тогда лордъ Байронъ сказалъ ему: ‘Вы все сдлали, что могли, докторъ, я хотлъ бы съ своей стороны испытать, не могу ли я въ свою очередь сдлать чего-нибудь. Вы намекаете, что для нашей больной все кончено, а потому если она умретъ, то нельзя будетъ приписать ея смерть тмъ средствамъ, которыя я думаю употребить, съ цлію спасти ее.’

Лордъ Байронъ занялся приготовленіемъ большаго размра пластыря изъ шпанскихъ мухъ, веллъ обрить голову несчастной больной и облпилъ ей всю голову до самыхъ щекъ. Доктора же просилъ выпустить ей, посредствомъ банокъ, до тридцати унцій крови. Больная уснула. Лордъ Байронъ девять часовъ сряду не покидалъ ее ни на мгновеніе, наблюдая съ безпокойствомъ за дйствіемъ тхъ средствъ, которыя онъ употребилъ въ дло.

Больная проснулась въ совершенной памяти и съ помощью неусыпныхъ попеченій обоихъ своихъ врачей, черезъ три дня была вн всякой опасности.

Докторъ Пето долженъ былъ сознаться, что больная одолжена была лорду Байрону своимъ исцленіемъ.

Простое и ласковое обхожденіе г-жи В*** сдлало ее любимицей маленькаго общества и когда она въ первый разъ посл своего выздоровленія вышла На палубу, то въ честь ея была выпита не одна бутылка вина. Къ довершенію всеобщей радости, вдали показался давно желанный Корсиканскій мысъ.

При этомъ извстіи лордъ Байронъ веллъ роздать команд нсколько бутылокъ рому, а посл ужина угостилъ свою компанію старымъ, шестнадцатилтнимъ кипрскимъ виномъ. Въ заключеніе такого радостнаго дня графиня сдлала истинный сюрпризъ обществу свъ за давно оставленный рояль, а графъ П*** и Денцель спли нсколько прелестныхъ арій.

Не даромъ говорятъ матросы, что передъ бурею бываетъ штиль. Наши пассажиры испытали это на дл. Едва замтный и постоянно шедшій съ юго-востока втръ, на утро вдругъ перемнился и началъ дуть съ необычайною силою. Команда убрала паруса и стояла въ готовности на всякій случай. Капитанъ Бенсонъ и капитанъ Ф*** предварили общество, что яхт придется выдержать жестокій восточный втръ, который обратится въ штормъ, если яхта не успетъ обогнуть мысъ и войти въ заливъ Санто-Флоренцо. Вс попытки къ тому и старанія остались тщетными.

Цлыя сутки яхта лавировала по всмъ направленіямъ, но безполезно,— она не могла попасть въ гавань.

III.
Буря.— Крушеніе.— Хладнокровіе и покорность судьб лорда Байрона.— Гибель одного изъ пассажировъ.— Спасеніе яіты чудеснымъ образомъ.— Прибытіе въ Корсику.

Морская болзнь начинала мучить не только дамъ, но и мужчинъ. Графъ П***, Денцель и Сентъ-Ф***, самые крпчайшіе изъ пассажировъ, начали разнемогаться. Все веселое общество лежало по своимъ каютамъ. Солнце, при своемъ закат, бросало какіе-то мрачные, не утшительные проблески, а втеръ, боле и боле поворачивая къ востоку, постоянно прибивалъ яхту къ берегамъ. Положеніе ея становилось опасно. Спустили реи, укрпили паруса. Вспыхивающая по временамъ молнія открывала глазамъ небо въ вид необъятнаго пламени, которое тотчасъ же исчезало въ глубокомъ мрак. Громъ безпрерывно гремлъ надъ головами пловцовъ, казалось, буря должна была съ минуты на минуту разбить въ дребезги утлое судно и погрузить его въ разъяренныя волны, которыя жадно прыгали и бушевали вокругъ.

Сначала лордъ Байронъ, капитанъ К*… докторъ Пето и Шеллей оставались на палуб, остальное общество предпочло не покидать своихъ каютъ, но вдругъ необыкновенно сильный ударъ въ яхту, отворилъ пазы судна и вода хлынула въ него съ яростною быстротою со всхъ сторонъ. Бросились къ помпамъ, и лордъ Байронъ вмст съ другими участвовалъ въ этой тяжкой работ. Чтобы облегчить яхту, артиллерія ея была выброшена въ море, обрзаны, веревки, прикрплявшія шлюбку, и она была мгновенно поглощена волнами. Коровы, козы имли ту же участь, равно и одна изъ лошадей. За животными послдовали и два большіе якоря. Такимъ образомъ облегченная яхта стала подниматься на волнахъ, что и разбудило во всхъ сердцахъ надежду на спасеніе. Для подкрпленія силъ тла и духа команды, ей роздана была порція водки. Вдругъ изъ-за тучъ мелькнулъ огонекъ. То, вроятно, былъ огонекъ, свтящійся въ какой-нибудь прибрежной хижин рыбака. Буря давала ему какой-то кровавый отливъ. Матросы — итальянцы, со всею живостью ихъ южнаго, суеврнаго воображенія, стали уврять, что это свтится маякъ Св. Петра, который всегда является передъ гибелью, чтобы приготовить моряковъ къ смерти. Трудно было, въ-самомъ-дл, почесть этотъ огонь за путеводный, тмъ боле, что капитанъ Бенсонъ уврялъ, что ему не было извстно ни одного маяка по этой сторон берега, и что, вроятно, яхта находится въ гибельной близости къ земл, если можно простыми глазами видть огонь. Такъ оно къ несчастію и было. Вскор можно было разсмотрть абрисъ высокихъ горъ. Дорого дали-бы наши пловцы, чтобы быть на вершин ихъ и оттуда полюбоваться разъяренною стихіею — вмсто того, чтобы быть жертвою ея неистоваго бшенства. Капитанъ Бенсонъ, наблюдавшій съ безпокойствомъ за усиленіемъ бури, объявилъ пассажирамъ, но такъ, чтобы ни одинъ изъ матросовъ его не слыхалъ, что онъ удостоврился, что утесы въ очень близкомъ разстояніи отъ яхты, и что гибель ея неизбжна. Капитанъ Ф*… былъ того-же мннія.— ‘Ну что-жъ? сказалъ лордъ Байронъ, мы вс рождены съ тмъ, чтобъ умереть. Я прощусь съ жизнію не безъ сожалнія, но безъ страха’.

Яхта боле и боле приближалась къ прибрежнымъ скаламъ, которыя виднлись уже очень ясно. Лордъ Байронъ совтовалъ всмъ матросамъ привязать себя къ мачтамъ, что и было ими исполнено. Капитанъ Бенсонъ и капитанъ Ф*… стали у руля. Лррдъ Байронъ сошелъ въ каютъ-кампанію. Тамъ не знали степени опасности, угрожавшей всмъ, но не мене того всеобщій испугъ былъ невыразимъ. Байронъ старался всхъ успокоить, и взявши банку духовъ, онъ снова вышелъ наверхъ, слъ, и поставилъ ее возл себя. Помолчавши нсколько, онъ спросилъ капитана Бенсона — есть-ли хоть какая-нибудь надежда не быть выброшенными на берегъ, и получилъ отвтъ, что спасенья нтъ. Если такъ, сказалъ онъ, то долгъ каждаго изъ насъ сохранять всми способами жизнь, которую далъ ему Создатель. Совтую вамъ господа, всмъ снять съ себя одежду. Я знаю, что трудно намъ будетъ бороться съ такими разъяренными волнами. Черезъ нсколько часовъ, Божіею волею, мы вс успокоимся на вки. Я даже не желаю спастись, если суждено погибнуть всмъ пловцамъ яхты. Сказавъ это, лордъ Байронъ снялъ свою одежду, кром нижняго платья, которое перевязалъ у пояса шейнымъ платкомъ своимъ, какъ можно туже, и скрестивъ руки, слъ снова, спокойно ожидая своей участи. Шеллей лежалъ у ногъ его, безчувственъ, недвижимъ. Лордъ Байронъ, взглянувъ на него съ прискорбіемъ, сказалъ:— ‘Бдный человкъ!’ Докторъ Пето, завернувшись въ свой плащъ, легъ на палубу, предаваясь самому сильному отчаянію. Капитанъ Ф*… вынималъ деньги изъ снятаго имъ платья и перекладывалъ ихъ въ карманъ своихъ панталонъ. Лордъ Байронъ, увцдвши это, непритворно расхохотался, несмотря на всеобщее отчаянное положеніе. ‘Другъ мой, не берете-ли вы съ собою деньги въ вид груза, чтобъ скоре утонуть, сказалъ ему Байронъ.

Наконецъ солнце лниво, какъ-бы нехотя, взошло и бросало какіе-то мутные, кровавые лучи. Море сильно вздымалась, и волны съ шумомъ и пной разбивались о прибрежныя скалы, гулъ и ревъ не прерывался ни на мгновеніе.

Во все время, пока длилась опасность, лордъ Байронъ дйствовалъ и говорилъ съ хладнокровнымъ мужествомъ, свойственнымъ лишь возвышеннымъ и энергическимъ натурамъ. Утесы уже были неболе, какъ въ четверти мили отъ яхты: ‘Если, мы не успемъ удержаться до упадку втра, насъ неминуемо выброситъ на скалы и тогда гибель наша неотразима и несомннна’, сказалъ Бенсонъ. ‘Да будетъ воля Божья’, сказалъ лордъ Байронъ, поднялъ голову, чтобъ посмотрть, что длается въ воздух, и снова принялъ свое положеніе, устремивъ взоры на чернющіяся скалы. Въ это мгновеніе ужасной величины волна взлетла на корму яхты и пронеслась вдоль всего судна съ необычайною силой и ревомъ унеся съ собою доктора Пето, который и изчезъ въ волнахъ!…

— ‘Боже Милосердый!’ вскрикнулъ Байронъ, устрашенный въ первый разъ этимъ несчастнымъ случаемъ….. И вдругъ вторая волна, вдвое громадне первой возноситъ яхту, къ небесамъ и снова спускаетъ ее въ бездну….. Этимъ страшнымъ движеніемъ яхта отбрасывается на значительное разстояніе отъ берега.

— Мы спасены! кричитъ капитанъ Ф*…

— Парусъ отдать! скомандовалъ громовымъ голосомъ капитанъ Бенсонъ,— и матросы бросились исполнять приказаніе командира съ неистовыми криками радости. Лордъ Байронъ, желая смягчить ихъ выразительныя изъявленія восторга, кричалъ имъ:

— Молитесь лучше Богу, чмъ неистовствовать, благодарите, что Онъ спасъ васъ такимъ чуднымъ образомъ отъ врнйшей гибели. Самъ-же лордъ бросился внизъ успокоить дамъ, объявивъ имъ, что опасность миновала, и возвратился оттуда съ бутылкой рому, разливая его для всякаго встрчнаго, и не забывая себя. Шеллей все еще лежалъ въ безпамятств, такъ, что принуждены были перенести его въ каюту и уложить въ постели. Яхта могла наконецъ спуститься въ проливъ Санто-Фіоренцо, извстный капитану Бенсону, по своей мстности и стоянк для судовъ, и къ восьми часамъ утра все общество собралось пить кофе. Тутъ только вспомнили, что доктора Пето судьба вырвала изъ круга, такимъ несчастнымъ образомъ. О немъ жалли, хотя онъ и не оставилъ по себ достойной памяти. Родомъ венеціанецъ, Пето былъ эгоистъ и корыстенъ въ высшей степени. Онъ извстенъ былъ, какъ музыкантъ, но эта извстность была преувеличена. Шеллей тоже явился къ кофе, едва оправившись отъ страха. Онъ походилъ на мертвеца. Лордъ Байронъ, пожимая ему руку, сказалъ ему, вмсто привтствія, стихъ извстнаго драматическаго англійскаго писателя:

Cowards die many times befare their death

The valiant never taste of death but once.

— Трусъ умираетъ тысяча разъ, храбрый только разъ.

Выпитый стаканъ пуншу возвратилъ ему его обычную веселость, и въ-теченіе сутокъ онъ снова сталъ скептикомъ, какимъ былъ всю свою жизнь.

Туманъ еще не разсялся вполн, а потому капитанъ продолжалъ самъ управлять яхтою, а пассажиры стали хлопотать объ обд. Ночь, проведенная въ такихъ треволненіяхъ, морской, живительный воздухъ, движеніе и работа придали всмъ зврскій апетитъ. Только дамы, запертыя во все время опасности въ своихъ каютахъ, не изъявляли ни малйшаго желанія покушать. Къ сожалнію, вс свжіе запасы, говядина, гуси, индйки, куры и даже водоочистительные камни, которымъ лордъ Байронъ придавалъ особенное значеніе, все сдлалось жертвою волнъ. Уцлли впрочемъ солонина, сухіе фрукты и разныя соленья — и этимъ пренебрегать было-бы гршно, а потому и сдлано было на нихъ нападеніе, сообразное съ апетитомъ каждаго. Между этою импровизированною закускою и обдомъ, которымъ занялись съ особенною тщательностью, общество поочередно купалось въ двухъ марморныхъ ваннахъ яхты, прелестно устроенныхъ, а потомъ занялось приведеніемъ въ порядокъ своего туалета.

Здсь кстати сказать объ одной особенности, которая могла быть замчена всякимъ наблюдательнымъ глазомъ. Когда лордъ Байронъ, во время опасности, возвратился въ послдній разъ изъ каюты наверхъ, онъ принесъ съ собою маленькій ящичекъ, который заботливо поставилъ около себя. Говорили, что онъ не разлучался съ нимъ и запиралъ его тщательно, когда ложился спать. Ящичекъ былъ зашитъ, въ холстъ и прикрпленъ дномъ къ большому куску лубка, вроятно съ цлью, чтобы онъ могъ держаться на вод.— Никто не зналъ, что заключалось въ этомъ таинственномъ ящик, который былъ постояннымъ предметомъ его заботливости.

Врно только то, что въ немъ не было ни денегъ, ни драгоцнностей, потому-что лордъ Байронъ былъ на этотъ счетъ характера безпечнаго и никогда не занимался денежными разсчетами. Много было длано предположеній и догадокъ на счетъ этаго ящика, и вс он были забавны или нелпы до крайности. Можно сказать съ достоврностью одно, что лордъ Байронъ имлъ его при себ на яхт во все продолженіе его плаванія. Мы увидимъ скоро, что случилось съ этою вещицею въ-послдствіи.

Обдъ былъ веселый и шумный, пили много. Лордъ Байронъ, казалось, никогда еще не былъ въ такомъ веселомъ расположеніи духа. Онъ трунилъ надъ Шелеемъ, грозилъ написать элегію на смерть его, а графиня прибавила, что она напишетъ музыку на его послднее ‘Прости міру’, и посвятитъ ее генію бурь. Часы летли незамтно и пріятно. Общество воображало, что яхта еще въ мор, какъ вдругъ явился капитанъ Бенсонъ поздравить съ прибытіемъ. Яхта бросила якорь въ залив Мартелло, за пять миль отъ города Санто-Фіоренцо.

IV.
Мартельскія башни.— Санто-Фіоренцо.— Пріемъ, сдланный лорду Байрону.— Паскаль Паоло, эпископъ Корсика.

Корсика! Корсика! островъ, прославленный двумя именами! двумя противуположными міровыми событіями: Овидій и Наполеонъ! Страна изгнанія одного, рожденія другаго!— Недовольно-ли уже теб этихъ двухъ именъ, чтобы ты была извстна всмъ, хотя по слуху.

Яхта бросила якорь въ Корсик, въ солнечный великолпный, ослпительный день, путешественники могли наслаждаться вполн прелестнымъ видомъ, представившимся глазамъ ихъ. Горы, окружающія заливъ высоки и дики. Городъ издали очень красивъ. Его холмы покрыты деревьями и кустарниками различныхъ видовъ, между-ними отличались миртовыя и фиговыя деревья.

Въ 1773 году, во-время войны французовъ съ англичанами, французскій флотъ, крейсировавшій близъ Тулона, прибылъ въ заливъ Мартелло, для исправленія нкоторыхъ поврежденій своихъ судовъ. Славная мартельская башня, давшая свое названіе многимъ другимъ выстроеннымъ по берегамъ Великобританіи, была тогда уже полуразрушена, но даже и въ такомъ вид она считалась неприступне всхъ соименныхъ ей башень въ Англіи. Имя только дв пушки и двадцать человкъ гарнизона, она защищалась и даже разбила семидесяти-четырехъ-пушечный корабль ‘The Fortitude’ и тридцати-двухъ-пушечный фрегатъ ‘Юнона’.

Наконецъ, посл продолжительной осады, адмиралъ Нельсонъ завладлъ башнею, но не иначе, какъ предварительно и внезапно занявъ одну возвышенность, почитаемую дотол недосягаемою, а потому и неприступною.

Не успла яхта бросить якоря, какъ на нее явились нсколько греческихъ и генуэзскихъ купцовъ, стоявшихъ въ Мартелло на якор, въ ожиданіи попутнаго втра.

Отъ нихъ узнали наши путешественники, что комендантъ Санто-Фіоренцо былъ французъ, обходительный и любезный человкъ и что островъ наслаждался совершеннымъ спокойствіемъ, какого не запомнятъ во все время владычества англичанъ. Лордъ Байронъ сознался при этомъ, что французы, своимъ учтивымъ и вжливымъ обхожденіемъ, пріобртутъ довренность народовъ гораздо скоре и прочне, чмъ англичане сыпля деньгами, и что когда французы овладютъ какимъ-либо мстомъ, они уже Могутъ быть уврены, что сохранятъ его безъ особенныхъ трудовъ и наблюденій,

Яхта пріобрла отъ гостей-купцовъ шлюбку, два якоря и четыре пушки, въ замнъ тхъ, которыя она принуждена была выбросить въ море во-время бури. Пассажиры запаслись и прочими нужными вещами, и такимъ образомъ все снова было приведено въ порядокъ, какъ будто съ яхтой и съ пассажирами ничего особеннаго и не случались.

Посл завтрака, составленнаго изъ молока, свжихъ фигъ и другихъ фруктовъ, яхта снялась съ якоря и направила путь вверхъ по заливу, чтобы войти въ маленькую гавань. У входа яхта подняла два флага, венеціанскій на корм и англійскій на средней мачт. Музыка ея заиграла народную псню ‘Rule Britania’ ‘Владычествуй Британія’, яхта сдлала салютъ крпости семью выстрлами, и ей отвтили тмъ же числомъ выстрловъ. Такъ какъ принято, что крпости и порты отвчаютъ только военнымъ судамъ, то лордъ Байронъ при этомъ сдлалъ замчаніе, что похвалы купцовъ на счетъ вжливости коменданта не были преувеличены. Капитанъ Ф*… или, какъ называли его пассажиры, ‘молодой капитанъ’, въ отличіе отъ старшаго капитана, Бенсона, въ полной военной форм, съхалъ на берегъ съ нашими паспортами, чтобы просить пропуска для дальнйшаго плаванія. Комендантъ, полковникъ Мишо, встртилъ его на пристани, самъ вскочилъ къ нему въ шлюбку и вернулся съ нимъ на яхту. Полковникъ былъ среднихъ лтъ, высокаго роста и привлекательной наружности. Онъ изъявилъ большое удовольствіе, увидавъ знаменитаго лорда, который представилъ ему всхъ своихъ спутниковъ. Комендантъ засыпалъ дамъ любезностями, и привтствіями мужчинъ, выражая свою надежду, что они погостятъ нсколько времяни въ Санто-Фіоренцо, чтобы помочь жен его въ дл образованія жителей. Съ этой фразой онъ обратился предпочтительно къ нашей красавиц-графин. Дамы изъявили готовность съхать на берегъ тотчасъ же, и лордъ Байронъ принялъ предложеніе коменданта остановиться у него въ дом со всми своими спутниками. Сейчасъ же были сдланы распоряженія для перевозки на берегъ всего нужнаго, и положено было, что вс съдутъ съ яхты посл обда. Полковникъ остался, безъ лишнихъ церемоній, обдать на яхт, и даже послалъ на берегъ за своею супругою и дочерью, и тмъ доставилъ истинное удовольствіе всему обществу, потому что какъ та, такъ и другая были замчательны своимъ милымъ, утонченнымъ обхожденіемъ, которое возвышало ихъ миловидность. Обдали на палуб. Во все продолженіе обда музыка гремла, и лордъ Байронъ распорядился, чтобы преимущественно были играны французскія арш. За дессертомъ полковникъ Мишо подчивалъ всхъ фруктами изъ своего сада, а графиня Гуичіоли, какъ всегда, была душею всего маленькаго общества.

Лордъ Байронъ постигъ науку быть всегда и всюду хорошо принятымъ, по прибытіи своемъ на островъ Корсику, онъ послалъ епископу золотую вазу и денежное пожертвованіе въ пользу церкви въ Сантофіорепцо. Епископъ, по имени Паскаль Паоло, изъ роду генерала того-же имени, прибылъ на яхту благороднаго лорда и предложилъ отслужить благодарственный ‘Te Deum’ за спасеніе отъ врной смерти. Окончивъ молебенъ, почтенный епископъ, бесдовалъ въ общей кают, принимая въ разговор общества дятельное участіе.

Посл кофе, комендантъ съ своимъ семействомъ распрощался съ путешественниками, до скораго свиданія.

Чтобы избжать стеченія толпы любопытныхъ, жадной ко всему новому, ршено было съхать съ яхты, когда совершенно стемнетъ. Лордъ Байронъ и друзья его ночевали на берегу въ первый разъ съ самаго отплытія своего изъ Венеціи.

V.
Лордъ Байронъ въ Санто-Фіоренцо.— Охота на кабана.— Деревушка Казосъ.— Гостепріимство приходскаго священника.— Корсиканская красавица.— Древняя и новая Діаны.— Характеръ Лорда Байрона.— Пустынники.

На другой день путешественники были разбужены музыкою. Она играла подъ ихъ окнами народный англійскій гимнъ ‘Боже, храни короля’. Посл завтрака общество раздлилось. Дамы, не привыкшія переносить усталость, рады были случаю отдохнуть и полниться въ своихъ комнатахъ, капитанъ Бенсонъ занялся устройствомъ яхты, Шеллей и Денцель пошли снимать виды города, каждый съ своей избранной точки. Лордъ Байронъ съ прочими отправился на охоту, съ двумя прекрасными охотничьими собаками. Онъ надлъ для охоты маленькую, узкую курточку зеленаго цвта, подпоясанную шелковымъ кушакомъ, толстые башмаки и стиблеты.

Въ стран гористой и лсной, какъ Корсика, удовольствія охоты всегда бываютъ утомительны. Должно безпрестанно переходить черезъ ручьи и рчки, продираться сквозь чащу лсовъ, очень густыхъ, вскарабкиваться на крутыя горы и утесы. Охотники наши такъ углубились въ страну, что когда заходящее солнце напомнило о возврат, они очутились за шесть добрыхъ миль отъ города Санто-Фіоренцо. Они ршились направить путь свой къ деревушк Казосъ, престарлый священникъ которой принялъ ихъ самымъ радушнымъ образомъ, подчивалъ довольно хорошимъ виномъ, и Лордъ Байронъ изъявилъ согласіе переночевать у него, если только это не будетъ для него стснительно… Желаніе это принято съ готовностію. Молоденькая и хорошенькая племянница священника обмыли ноги гостей, по восточному обыкновенію, не смотря на вс ихъ сопротивленія.. Затмъ накрыла ужинъ, состоявшій, какъ всегда бываетъ въ этой стран, изъ рыбы, яицъ и грушъ. Бутылка водки, о которой вспомнили уже посл ужина, послужила для пунша, который всмъ показался восхитительнымъ.

Лордъ Байронъ и священникъ не ложились до поздней ночи, и, по обыкновенію своему, поэтъ такъ увлекъ хозяина своею бесдою, что тотъ, съ своей стороны, расказалъ ему вс подробности своей жизни. Деревенскій пастырь зналъ только Корсику и ни о чемъ боле говорить не могъ, но онъ былъ прекрасный человкъ, всегда ровнаго и веселаго нрава. Приходъ его приносилъ ему до 500 франковъ въ годъ, и онъ этимъ былъ совершенно доволенъ, тмъ боле, что огородъ его былъ всегда обработанъ, а также и маленькій виноградникъ, который вознаграждалъ съ избыткомъ за вс его попеченія. Кром-того, честный пасторъ самъ ловилъ рыбу и билъ дичь для своего продовольствія.

Приходская церковь стояла въ средин лса, окруженная тридцатью хижинами, населенными фермерами. Посреди этой деревушки протекла хорошенькая рчка, берега которой засажены были миртами. Тамъ и сямъ виднлись сваленныя въ рку деревья, служащія способомъ сообщенія между двумя берегами,— но жители, мужчины и женщины предпочитали переходить рку въ бродъ.

Лордъ Байронъ всталъ съ зарею, съ намреніемъ продолжать начатую охоту. Хозяинъ веллъ приготовить пирожковъ къ завтраку и сбить свжаго масла, а густыя сливки замнили неизвстный здсь чай. Хорошенькая племянница священника вызвалась сопровождать охотниковъ и указать луговище двухъ кабановъ, которое она знала. Кстати здсь описать нашу красавицу. Волосы ея свободно ниспадали до пояса, рубашка застегнутая у шеи, плотно къ ней прилегала, на плеча надта была голубая кофточка, короткая юбка, изъ срой шерстяной матеріи, едва достигала до колнъ, красные бумажные чулки, безъ носковъ, доходящія только до ладыжекъ, а на ногахъ ременная плетеная обувь, напоминающая древнія сандаліи. Двушка была очень смугла, имла черные глаза и черты римлянки. Высокая и гибкая, она перепрыгивала съ легкостью серны черезъ рвы, съ утеса на утесъ. Ей было около 16 лтъ, а она этого еще не замчала, и рзвилась и лепетала, какъ дитя. Она сдержала общаніе и вынудила кабановъ выйти изъ ихъ логовища. Пасторъ убилъ одного сразу, а за другимъ собаки рванулись и понеслись вдаль. Приблизившись къ утесамъ, кабанъ повернулся и сталъ передомъ, въ оборонительное положеніе, поджидая врагогъ своихъ. Сначала онъ боролся съ ними съ замтнымъ успхомъ, но пронзенный пулею, онъ бросился въ рку, куда собаки не послдовали за нимъ, потому-что кабанъ поранилъ ихъ не нашутку. Лордъ Байронъ очень досадовалъ, что онъ ускользнулъ отъ нихъ живой. Корсиканка развязала ремень, обхватывавшій ея талію, бросилась за кабаномъ въ рку и съ неимоврною ловкостью набросила на голову и переднія ноги звря петлю, которую уже она успла сдлать на середин ремня, одинъ конецъ котораго она бросила Байрону, а другой не выпускала изъ рукъ своихъ. Такимъ способомъ вытащили жертву на берегъ, безъ всякаго сопротивленія съ ея стороны, или опасности для кого бы то ни было. Молодая двушка смялась отъ души надъ страхомъ лорда за нее, особенно, когда онъ замтилъ ей, что она можетъ простудиться, оставаясь въ мокромъ плать. Хохотунья увряла, что это случается съ нею по десяти разъ на день, но что она не помнитъ, чтобы имла насморкъ хотя разъ во всю свою жизнь.

Эта сцена напомнила поэту охоту Діаны и нимфъ ея, и никогда эта богиня лсовъ не могла быть лучше изображена, какъ чертами молодой корсиканки, которая соединила въ себ гибкость стана съ отвагою и силою аркадскихъ пастушекъ. Настала минута разлуки. Двушка съ видимымъ сожалніемъ должна была проститься съ охотниками. Лордъ Байронъ подарилъ ей шелковый платокъ, она накинула его кокетливо на свою классическую, головку, кивнула, и исчезла съ быстротою серны.

Возвращеніе въ Санто-Фіорепцо совершилось безъ поворотовъ въ сторону, а потому довольно скоро. Друзья Байрона, оставшіеся въ город, нисколько не безпокоились на его счетъ, потому-что имъ была извстна отличительная черта характера поэта. Онъ никогда не назначалъ часа своего возвращенія, прибытія или отъзда. Во всемъ онъ любилъ неизвстность и непреодленность. Никогда не знали, гд его отыскать, никогда нельзя было угадать, чмъ онъ займется. Но если онъ что однажды ршалъ, то ничт не могло отвлечь его отъ цли. Онъ стремился къ ней быстре молніи, неукротиме бури. Зато никто не умлъ такъ, какъ онъ, наслаждаться жизнію, онъ умлъ извлекать для себя пользу даже изъ самыхъ неудачь. Когда случалось ему впадать въ мрачное расположеніе духа, онъ не походилъ на самого себя. Ему казалось, что все гало ему наперекоръ. Солнце теряло свой блескъ и теплоту, природа свою красоту, море, это божество поэта, казалось ему безобразною массою грязной жидкости, веселье другихъ ему было тягостно, а скорбь чужая — казалась смшною. Только совершенное уединеніе исцляло его отъ такого болзненнаго состоянія. Онъ и искалъ уединенія, пока эти припадки сплина исчезали совершенно. Къ счастію, они не были продолжительны и лордъ Байронъ старался заставить другихъ забыть ихъ, старался всми зависящими отъ него средствами.

Путешественники пробыли около мсяца въ Санто-Фіоренцо, къ ожиданіи писемъ, которыя лордъ Байронъ надялся тутъ получить. Между-тмъ, какъ графъ П*… госпожа В*… и прочія особы нашего маленькаго общества, составляли разныя празднества и пирушки, съ дятельною помощью коменданта, лордъ Байронъ отправился въ Кортб, городъ, лежащій въ средин острова. Дорожный дормезъ поэта былъ устроенъ такимъ-образомъ, что могъ переплывать черезъ рки. Для этого, нужно было только отпрячь лошадей и снять колеса, для которыхъ устроены были мста, на подобіе зимнихъ возковъ, которые капитанъ Ф*… видалъ въ Сибири, и по плану начертанному капитаномъ, эта карета и была заказана. Кром-того, внутри ея была устроена покойная, висячая постель, которая на день складывалась подъ подушки. Въ этомъ-то подвижномъ дом, Байронъ путешествовалъ, не длая боле двадцати миль въ день (около восьми ль) по каменистымъ дорогамъ, мстами совершенно не прозжимъ для такого громоздкаго экипажа. Случалось нердко, что надо было прибгать къ помощи силы и искусства корсиканцевъ, которые съ босыми ногами, по острымъ камнямъ несли карету на рукахъ, съ такою же легкостью, какъ индйскіе невольники носятъ паланкины, съ тою только разницею, что индйцы ходятъ по сыпучему песку, а не по кремнямъ. На вторую ночь этого романтическаго путешествія, дормезъ остановился на ночлегъ въ маленькой разоренной деревушк, жители которой, числомъ не боле пятидесяти, казалось, терпли крайнюю бдность. Лордъ Байронъ роздалъ имъ сорокъ штукъ разной дичи, которую онъ усплъ настрлять во-время своего двухдневнаго путешествія. Жители отблагодарили его козьимъ молокомъ и дикими фигами. Деревушка эта лежитъ у подошвы высокой горы, съ которой падаетъ каскадомъ ручей, пройдя шаговъ двсти, онъ теряется въ долин. На самой же оконечности этой горы виднются развалины нкогда укрпленнаго замка, построеннаго генуэзцами. Тремя сторонами своихъ стнъ онъ касается почти перпендикулярнымъ обрывамъ горы и только съ четвертаго его фаса, можно взобраться къ замку, узкою, крутою тропою. Путешественники съ большимъ трудомъ и часто съ помощью рукъ своихъ, взибрались на вершину, гд стоялъ замокъ. Онъ построенъ на трехъ стахъ саженяхъ и изъ него можно обнять взоромъ почти все пространство острова.

Изъ средины двора замка вытекаетъ ручей, о которомъ говорено выше, бросается внизъ и разбивается въ дребезги у подошвы горы. Въ былыя времена, замокъ этотъ былъ могучъ и неприступенъ. Вовремя своего владычества, Генуэзцы избрали его складочнымъ мстомъ своихъ военныхъ снарядовъ и продовольствія и центромъ своихъ дйствій, въ позднйшее время, Паоли пожертвовалъ жизнью двухъ тысячъ людей, чтобы овладть имъ. Въ этихъ дикихъ и необитаемыхъ мстахъ, несчастіе отыскало однако себ жертву. Какой-то, корсиканецъ, пятидесяти лтъ, поселился въ одной изъ полуразрушенныхъ башенъ, почти незащищавшей его отъ стужи и непогодъ. Ружье и собака были для него единственныя средства къ разсянію и къ существованію, не считая крошечнаго уголка земли, на которомъ красовались десятокъ яблонь и фиговыхъ деревъ, взрощенныхъ его руками, онъ продавалъ иногда, въ Корте и Санто-Фіоренцо, снятые съ нихъ плоды, вмст съ козьимъ молокомъ. Отецъ его умеръ въ этихъ же развалинахъ, и онъ показалъ намъ мсто, гд самъ зарылъ его въ могилу. При этомъ корсиканецъ прослезился. Длинная борода, до которой никогда еще не касалась сталь, падала ему до пояса и придавала ему видъ пустынника. Одинъ изъ проводниковъ лорда Байрона шепнулъ ему на ухо, чтобы онъ его остерегался, потому-что онъ знается съ нечистой силою. Лордъ Байронъ усмхнулся и сказалъ, что видитъ въ немъ только человка, привыкшаго къ своему образу жизни на столько, что еслибы вздумалъ измнить его, то сталъ-бы несчастливъ. Только-что корсиканецъ замтилъ путешественниковъ, онъ вынесъ имъ скамью, изюму, чашку молока и маленькій хлбъ. Вступивъ съ ними въ разговоръ, онъ выразилъ сожалніе, что англичане не владютъ больше Корсикой, не потому, чтобы онъ былъ имъ больше преданъ, въ его одиночеств для него вс люди были равны, но потому, что у нихъ дешевле можно было покупать свинецъ и порохъ. Услышавъ это, лордъ Байронъ подарилъ ему жестянку съ двумя фунтами пороху и мшокъ съ дробью. Байронъ, замтивъ, что его ружье находится въ неисправности, далъ ему записку къ капитану яхты, съ тмъ, чтобы Бенсонъ снабдилъ подателя хорошимъ ружьемъ, порохомъ, пулями и дробью, словомъ, всмъ охотничьимъ снарядомъ. Столько милостей тронули старика, онъ сказалъ намъ, что къ ночи же уйдетъ въ Санто-Фіоренцо. Байронъ, между-прочимъ, спрашивалъ о причин удаленія его отъ людей. И вотъ что сказалъ на это корсиканецъ: ‘У меня нтъ другаго пристанища, кром этихъ развалинъ, другаго друга, кром этой собаки, многіе принимаютъ меня за демона, потому-что я избгаю людей, я прожилъ здсь боле пятидесяти лтъ, я не оставлялъ отца моего живаго. не оставлю его и мертваго, когда я умру, то врно соединюсь съ нимъ. Нужды мои не велики. Я не имю надобности ни въ комъ. Вы меня осчастливили, и я буду за васъ молиться Богу’.

Старикъ провелъ своего покровителя до подошвы горы, гд лордъ Байронъ основалъ свое минутное кочевье. Всмъ жителямъ деревушки роздано было по пяти франковой монет, что привело ихъ въ такой восторгъ, что они стали воспвать хоромъ хвалу великодушію лорда Байрона, и чуть не оглушили его, въ знакъ своей благодарности.

Дорога въ городъ Корте лежитъ между двухъ горъ, самый же въздъ съуживается такъ, что едва есть проздъ для трехъ каретъ въ рядъ. Это дефиле тянется на восьми стахъ саженяхъ. Горсть людей можетъ защищать этотъ въздъ отъ многотысячной арміи, зато Кортб всегда принадлежалъ корсиканцамъ, несмотря на вс покушенія генуэзцовъ и французовъ Во многихъ мстахъ этого ущелья деревья съ обихъ сторонъ сплетаются втвями и составляютъ зеленый сводъ самаго привлекательнаго, вида. Тамъ-и-сямъ роскошныя грозды винограда спускаются къ самому рту путешественниковъ, и манятъ ихъ своимъ прелестнымъ видомъ и вкусомъ. При самомъ вход въ этотъ дефиле есть ручей. Надъ ручьемъ выстроенъ деревянный мостикъ самой неизящной архитектуры. Въ конц ущелья виднется одинъ изъ главныхъ городовъ острова Корсики, какъ орлиное гнздо лнится онъ на самой вершин утеса. Утесъ же стоитъ въ долин, окруженной высокими горами.

Лордъ Байронъ, говоря о Корте, вспомнилъ, что когда Наполеона просили учредить въ его родномъ остров, въ нкоторыхъ портахъ, портофранко, чтобы привлечь, къ нимъ торговлю, Наполеонъ спросилъ: пользовались-ли они когда-нибудь этимъ преимуществомъ?— И на отрицательный отвтъ, сказалъ, что не видитъ въ томъ необходимости, потомучто корсиканцы счастливы и покойны и безъ того, а если дать имъ новое преимущество, то они на немъ не остановятся и станутъ требовать наконецъ, какъ права, такихъ привилегіи, которыя не сдлаютъ ихъ счастливе, а только требовательне и взыскательне.

Съ перваго взгляда Корт кажется столько же красивымъ, какъ онъ живописенъ. Домы изъ благо камня, большею частію, не высоки и почти вс окружены зеленющими палисадниками. Нсколько колоколенъ вели чаво возносятся къ облакамъ.

День възда Лорда Байрона въ городъ былъ праздничный: французскія и корсикапскія знамена разввались на нкоторыхъ зданіяхъ. Со всхъ сторонъ виднются огромныя деревья, равняющіяся вышиною съ окружающими городъ горами. Фермы, монастыри, разбросанные тамъ-и-сямъ, разнообразятъ видъ и составляютъ привлекательный контрастъ съ томными окружающими ихъ лсами. Карета-дормезъ нашихъ путешествениковъ остановилась около хорошенькаго домика, близъ одной изъ заставъ города. Корсиканецъ, господинъ Сегаро, владлецъ дома, принялъ гостей съ особенною привтливостью и радушіемъ. Онъ былъ въ не по, цльномъ восторг, увидя лорда Байрона, котораго не видалъ около семи лтъ. Онъ питалъ къ поэту живйшую дружбу, и не могъ придти въ себя отъ радости, видя его своимъ гостемъ.

VI.
Корте.— Фалернское вино.— Привычки лорда Байрона.— Препятствіи къ браку.— Мнніе лорда Байрона о брак.— Черта благотворительности.— Байронъ соединяетъ любовниковъ.— Корсиканская благодарность.

Издали Корте можетъ напомнить воображенію счастливую долину Абиссинскихъ князей, такъ пріятно описанную Джонсономъ, въ его ‘Расселас.’ Подъзжая къ дому г. Сегаро, лордъ Байронъ, указавъ спутникамъ рукою на великолпный видъ города, сказалъ стихъ Балтеръ Скотта:

‘Giant mountains lake their stand,

‘Like sentinels raund fairy land.’

Къ счастію, очарованіе разрушается, какъ только възжаешь въ маленкій городишко, замчательный внутри только по чрезвычайной нечистот и безпорядку. Невымощенныя улицы наполнены стадами свиней, тощихъ собакъ и рогатымъ скотомъ. Часто взоръ встрчаетъ на улиц и падаль, издающую невыносимый смрадъ, особенно въ жаркое время, въ которое довелось нашимъ путешественникамъ постить Корт. Домы здсь имютъ дверь на улицу, а окна во дворъ или въ садъ, какъ въ Каир. Епископъ города предложилъ Байрону помщеніе въ своемъ дворц, но тотъ учтиво уклонился отъ его предложенія, предпочитая маленькій, почти загородный домикъ своего стараго друга г. Сегаро. Домикъ этотъ стоялъ у городскихъ воротъ, на берегу маленькой прозрачной рчки, окруженный миртами и алое и защищенный съ восточной стороны длинною, густою каштановою аллеею. Сегаро владлъ обширными виноградниками и велъ большую торговлю винами. Кром оптовой продажи, онъ имлъ много маленькихъ погребовъ въ город, гд вино продавалось разною мрою, и сверхъ-того онъ отпускалъ на вывозъ боле 300 бочекъ вина. Древніе римляне получали изъ Корсики свое славное фалернское вино. {Еслибы лордъ Байронъ зналъ, что говорится здсь о фалернскомъ вин, то онъ поправилъ бы ошибку капитана Бенсона. Римляне получали фалернское вино, не изъ Корсики, а изъ маленькой области, лежавшей въ древней Кампаніи.} Сегаро назвалъ этимъ имянемъ свое новое, непереигравшее еще вино, правильне сказать, только что выжатый виноградный сокъ. Виноградъ здсь не крупенъ, желтаго цвта, и молодое вино, которое изъ него выдлывается, бываетъ нжнаго, прекраснаго вкуса.

Лордъ Байронъ познакомился съ Сегаро въ Венеціи. Женившись на римлянк, г. Сегаро имлъ несчастіе потерять жену свою во-время первыхъ родовъ ея. Онъ поручилъ своего первенца лорду Байрону, и возложилъ на него вс попеченія, какъ о жизни такъ и о воспитаніи малютки. Лордъ Байронъ оправдалъ довріе отца, въ полномъ смысл слова. Онъ нарочно захалъ въ маленькій, ничтожный городишко Корте, чтобы изустно сообщить отцу подробности о воспитанія его сына, и только этою потребностью благородной, возвышенной души его, оправдывается путешествіе, сопряженное съ такими лишеніями и трудностями.

Во все время своего пребыванія въ Корте, лорду Байрону ни разу не пришла даже мысль о его любимомъ развлеченіи, онъ не вызжалъ на охоту. Привыкнувъ къ частымъ купаньямъ, онъ только всего три раза въ цлую недлю выкупался здсь, тогда какъ всюду, въ другихъ мстахъ, онъ это длалъ по два и по три раза на день. Иногда друзья замчали ему, что такія неумренныя купанья могутъ вредить здоровью, особенно въ слишкомъ жаркіе дни, но онъ никого не слушалъ, воображая себя Геркулесомъ.

Случалось, что поэтъ засыпалъ посл обда въ обществ и сердился если выходили изъ комнаты, и оставляли его одного, или даже замчали сонъ его. Видно было, что онъ утомлялъ себя сверхъ силъ своихъ, но онъ никогда не хотлъ въ томъ сознаться. Зато нельзя было удачне польстить ему, какъ удивляясь его физической сил. Гостя у своего друга, Байронъ сдлался усидчиве, чмъ когда-либо, почти не выходилъ изъ дому, и цлые вечера проводилъ въ бесд.

Лордъ Байронъ поручилъ капитану Ф*… раздачу милостыни и вспоможенія бднымъ жителямъ города, за что ‘молодой капитанъ’ сдлался всеобщимъ любимцемъ.

Корте бденъ обществомъ и увеселеніями, но путешественники наши успли устроить маленькія вечернія собранія и обды, куда мужчины лучшаго мстнаго общества являлись одтыми въ самыя простыя платья англійскихъ фермеровъ. Дамы, черноглазыя и живыя, къ-сожалнію, не отличались изяществомъ въ движеніяхъ и обращеніи, плодомъ воспитанія боле утонченнаго, чмъ то, которое он здсь получаютъ.

Между служанками, въ дом Сегаро была молоденькая двушка, которая любила одного молодаго работника и общала выйти за него замужъ уже пять лтъ тому назадъ, но обоюдная бдность препятствовала принятому ими намренію и, вроятно препятствовала бы еще долго, если не цлую жизнь. Не смотря на это, Анунціата не желала разлучаться съ любезнымъ Бенно, и ршилась умереть двушкой, если нельзя ей быть его женою.

Этотъ маленькій любовный эпизодъ очень понравился лорду Байрону, и онъ пожелалъ разъяснить его. Въ Корте существуетъ обычай, который запрещаетъ работнику жениться, пока онъ не пріобртетъ домика и нсколько земли, способныхъ прокормить его съ семьею. Цнность такого пріобртенія бываетъ отъ пяти сотъ франковъ до тысячи, сумма значительная въ стран, гд работникъ не можетъ выработать боле шести су въ день, а женщина служитъ только изъ того, чтобы ее кормили и одвали. Несмотря на такой стснительный обычай, нравы здсь чисты.

Лордъ Байронъ со свойственною ему энергіею возставалъ противъ этого обычая. ‘Лучшій способъ, говорилъ онъ, по этому поводу, пріучать человка къ трудолюбію состоитъ въ томъ, чтобы дать ему свободу любить и жениться, сердце научитъ его, какъ поддержать существованіе своей семьи.’

Уврившись въ чистомъ, безукоризненномъ поведеніи Анунціаты и Бенно, лордъ Байронъ купилъ имъ хижинку съ землею и сыгралъ ихъ свадьбу у г-на Сегаро, который взялъ на себя издержки по случаю этаго событія, чтобы участвовать хоть чмъ-нибудь въ такомъ благотворительномъ дл.

Никогда чета влюбленныхъ не была такъ счастлива.

Лордъ Байронъ находилъ наслажденіе въ томъ, чтобы расточать свои благодянія при всякомъ удобномъ случа, онъ не покидалъ ни одного мста, не оставивъ въ немъ слдовъ своего великодушія и знаковъ своей щедрости. Многіе изъ окружавшихъ его удивлялись его расточительности на тхъ, кого онъ никогда боле не увидитъ. Лордъ Байронъ отвтилъ на эти замчанія, что онъ жалетъ о тхъ нечувствительныхъ, черствыхъ душахъ, которыя не понимаютъ высокаго наслажденія счастливить ближнихъ.

Во-время пребыванія нашихъ путешественниковъ въ Корте, гарнизонъ его состоялъ только изъ ста человкъ французскихъ солдатъ и нсколькихъ ротъ корсиканской милиціи, одтой въ холстинныя куртки темнаго цвта и кожаные стиблеты. Каждый солдатъ эгаго войска снабженъ карабиномъ и кинжаломъ заткнутымъ за поясъ.

Вс часовые, полицейскіе и будочники не выпускаютъ трубокъ изо рта, какого бы роду службу они не отправляли. Привычка курить до того укоренилась въ этой стран, что мужчины и женщины всхъ возрастовъ, и даже дти восьми и десяти лтъ, не выходятъ на улицу безъ трубокъ. Въ тихіе, лтніе вечера, дымъ стоитъ на улицахъ, такъ, что встрчные съ трудомъ могутъ различать другъ друга. Лордъ Байронъ уврялъ, что этимъ постояннымъ окуриваніямъ жители обязаны своимъ здоровьемъ, чему можетъ служить доказательствомъ, что во всемъ город существовали только одинъ врачъ, три фельдшера и два аптекаря. Комендантомъ города былъ старый, заслуженный воинъ, котораго лордъ Байронъ посщалъ каждую недлю два раза. При разставань они обмнялись подарками въ знакъ памяти. Дворецъ, нкогда обитаемый потомками Паоли и королемъ Теодоромъ, представлялъ одн развалины.

Только нсколько старыхъ пушекъ напоминали о минувшемъ его величіи. Sic transit gloria luundi!

Посл шестинедльнаго пребыванія въ Корте, лордъ Байронъ распрощался съ городомъ и съ другомъ своимъ Сегаро и направилъ путь снова въ Санто-Фіоренцо. Молодые, соединенные бракомъ съ помощью щедротъ благороднаго лорда, провожали насъ верхомъ боле трехъ миль за городъ. Когда настала минута разставанья, молодые супруги плакали на взрыдъ, изъявляя, какъ умли, всю мру своей благодарности. Лордъ Байронъ далъ молодому нсколько серебряныхъ монетъ, но тотъ ршительно отъ нихъ отказался.

‘Какъ несправедливы были историки’ сказалъ при этомъ лордъ Байронъ, ‘говоря о корсиканцахъ, будто чувство благодарности имъ совершенно неизвстно. Вотъ эти, напримръ, вроятно, ни отъ кого никогда не получали благодяній, но доказываютъ, что умютъ быть благодарными. Я думаю, что нтъ такого дикаго, варварскаго племяни, которое бы оставалось нечувствительнымъ къ благодянію, ему оказанному. Наше пребываніе въ Корте уже тмъ будетъ памятно и не безполезно, что мы устроили счастіе двухъ любящихся существъ. Такіе случаи представляются не часто’.

Лордъ Байронъ снова раскинулъ свой походный лагерь въ разрушенной деревушк и снова увидлъ горнаго отшельника. Онъ съ видимымъ удовольствіемъ несъ на плеч свое новое ружье и разсказывалъ съ восторгомъ о пріем, сдланномъ ему на яхт. Ужинъ путешественниковъ состоялъ изъ рыбы и дичины, наловленной и настрленной пустынникомъ. Лордъ Байронъ и съ нимъ простился не безъ новыхъ знаковъ своей обычнй щедрости.

VII.
Новая опасность, которой подвергается лордъ Байронъ.— Возвращеніе въ Санто-Фіоренцо.— Гибель и спасеніе господъ Денцеля и Шеллея.

Утромъ того дня, въ которой путешественники выхали изъ Корте, они услышали ружейный выстрлъ, и пуля, пущенная изъ-за лсу, пробивши задъ кареты, остановилась въ подушк, подъ колнами лорда Байрона. Поздъ остановился, вс взялись за оружіе и стали въ оборонительное положеніе, ожидая нападенія. Въ Корсик такія нападенія на дорогахъ были тогда нердкостью. Никто однако не показывался, изъ Лсу, только слышенъ былъ въ отдаленіи лай собакъ. Байронъ заключилъ изъ этого, что происшествіе, котораго онъ могъ быть жертвою, должно отнести къ случайности, и тмъ достоврне, что корсиканцы охотятся на кабановъ съ пулями.

Путешественникамъ нашимъ предлагали въ Корте и въ Санто-Фіоренцо конвой, но лордъ Байронъ отъ него отказался, потому боле, что говорили, что на дорогахъ везд тихо и безопасно и что по всмъ направленіямъ острова можно путешествовать, не подвергаясь ни малйшей опасности. Поздъ останавливался предпочтительно въ тхъ мстахъ, гд можно было, кормить лошадей травою. Жители деревень, лежащихъ по дорог, по которой прозжалъ лордъ Байронъ съ своими спутниками, собирались поглазть на прозжихъ. Случалось, что въ иныхъ мстахъ карет нельзя было прохать, путешественники стрляли изъ ружья и жители ближайшей деревни сбгались во множеств на призывъ, отпрягали лошадей и поднимали на плеча карету и несли ее, пробираясь по каменистымъ тропинкамъ съ большею легкостью, чмъ остальные путешественники, которые вели лошадей подъ уздцы, многіе изъ носильщиковъ были уже знакомы лорду Байрону по первому его прозду въ этихъ мстахъ, вс они были рады снова увидть его и услужить ему, но нельзя было принудить ихъ взять.како-либо денежное вознагражденіе за трудъ. Лордъ Байронъ усплъ только подлиться съ ними табакомъ и порохомъ — отчего, какъ кажется, горные жители уже не въ силахъ отказаться.

Путешественники прибыли въ Санто-Фіоренцо здравы и невредимы посл пятидневнаго путешествія по стран самой романической. Оставшіеся друзья Байрона ожидали его съ живйшимъ нетерпніемъ. Денцель усплъ снять нсколько лучшихъ видовъ страны, а Шеллей восплъ городъ въ стихахъ, которые хотя были посредственны и не отличались чистотою французскаго языка, но очень польстили начальнику города.

Наканун дня, назначеннаго для отплытія путешественниковъ, Денцель и Шеллей похали покататься по заливу, порывъ втра опрокинулъ ихъ шлюбку, пловцы держались за нее въ-продолженіе четырехъ часовъ, пока ихъ замтили на одномъ плывшемъ подъ парусами судн. Имъ подана была помощь въ ту самую минуту, когда Шеллей, выбившись изъ силъ, уже сталъ тонуть. Этотъ случай произвелъ на него такое впечатлніе, что онъ вообразилъ, что если онъ останется на яхт, то ему придется неминуемо утонуть. Эта идея до того овладла его головой, что онъ ршился остаться въ Санто-Фіоренцо, и ожидать тамъ судна, которое перевезло-бы его прямо въ Венецію.

Лордъ Байронъ много трунилъ надъ суеврными опасеніями бднаго Шеллея, который досел хвасталъ своимъ легкомысліемъ, но не принудилъ его перемнить намренія. Шеллей былъ уменъ — но страшный оригиналъ. Преданный лорду Байрону, онъ былъ съ нимъ друженъ съ самыхъ юныхъ лтъ, что не заставило его однако уступать своимъ предчувствіямъ, и странно, они не обманули его, предчувствіе Шеллея, что онъ долженъ рано или поздно утонуть, сбылось на самомъ дл. Два дни спустя посл описываемыхъ нами событій, онъ погибъ вмст съ судномъ, на которомъ онъ плылъ, у тосканскихъ береговъ.

Яхта подняла якорь въ Санто-Фіаренцо, при шумныхъ изъявленіяхъ пріязни и сожалній новыхъ друзей и знакомыхъ лорда Байрона. Бдный Шеллей стоялъ на пристани въ нершимости, съ глазами, полными слезъ, и долго, долго провожалъ отплывающихъ, разввая платокъ свой въ воздух, пока яхта не скрылась изъ виду. Скоро посл того яхта бросила якорь на рейд Бастіи.

VIII.
Пріемъ, сдланный лорду Байрону въ Бастіи.— Онъ называетъ себя лордомъ Ньюштадскимъ.— Занимательный анекдотъ объ Нельсон.— Встрча съ утопленникомъ.— Аячіо.— Встрча лорда Байрона съ старымъ школьнымъ товарищемъ.— Байронъ устраняетъ дуэль.— Бракосочетаніе,— Прибытіе въ Каліари.— Покушеніе на убійство.— Графу Ф… возвращаютъ его права и земли.

Начальственныя лица Бастіи встртили лорда Байрона съ особеннымъ отличіемъ. Онъ принялъ здсь имя лорда Ньюштадскаго и просилъ друзей своихъ, не называть его иначе. Ньюштадтъ принадлежалъ съ давнихъ временъ предкамъ лорда Байрона. Разстроенныя дла заставили поэта продать старинное родовое помстье, и онъ всю жизнь скорблъ о томъ, что вынужденъ былъ силою обстоятельствъ на такую мру. Бастія — древняя столица Корсики. Городъ хорошо укрпленъ, иметъ хорошую пристань, театръ, въ немъ можно найти не только все необходимое для жизни, но много предметовъ, относящихся къ роскоши. Вовремя бытности своей въ этомъ город лордъ Байронъ былъ очень удивленъ, когда въ одно прекрасное утро явился къ нему на яхту молодой мулатъ, по прозванію Камбель, индецъ по рожденію, котораго лордъ Байронъ считалъ погибшимъ на судн, принадлежавшемъ отцу Байрона. Оказалось, что изъ цлаго экипажа, онъ одинъ спасся чудеснымъ образомъ. Простившись съ Бастіею, яхта, посл двухдневнаго плаванія, должна была зайти въ Кальви, нкогда бомбандированный и взятый лордомъ Нельсономъ. Капитанъ Ф!… указалъ спутникамъ утесы, на которыхъ Нельсонъ долженъ былъ поставить свою батарею для осады. Въ этомъ-то мст знаменитый адмиралъ лишился глаза. Лордъ Байронъ не изъявилъ желанія съхать на берегъ, потому-что онъ занятъ былъ перепискою. Молодой Камбель говорилъ по итальянски, а потому былъ полезенъ Байрону и взятъ имъ на яхту. Мулатъ занимался переводомъ разныхъ нужныхъ бумагъ, но когда яхта поравнялась съ утесами, на которыхъ разбилось судно, принадлежавшее отцу Байрона, мулатъ выбжалъ на верхъ, указать поэту даже мсто, гд онъ вмст съ другими претерплъ крушеніе и спасся чуднымъ образомъ. Посл кратковременнаго плаванія яхта взошла въ Аячіо. Едва она успла бросить якорь, какъ друзья лорда Байрона, давно ожидавшіе его прибытія, наполнили вс каюты. Между ними явился и одинъ изъ его школьныхъ товарищей, г. Форстеръ, изъ Ливерпуля. Лордъ Байронъ перебрался къ нему въ домъ. Сестра Форстера была замужемъ за начальникомъ города. Лордъ Байронъ поручилъ капитану Ф*** отправиться въ Сардинію съ нкоторыми важными бумагами. Какъ только поэтъ отправилъ бумаги, къ нему возвратилась его обычная веселость, его всегдашняя привтливость и любезность. Казалось, онъ переродился съ новыми друзьями своими и сдлался душею всхъ пирушекъ и празднествъ. Аячьо давно не былъ ‘свидтелемъ такихъ разнообразныхъ увеселеній, маскарады, балы, обды, катанья смняли другъ друга. Все пло, все ликовало.

Съ самаго прибытія путешественниковъ въ Аячіо, французскій офицеръ, капитанъ Сентъ П… всюду слдовалъ за госпожею В…. Дла шли обыкновеннымъ порядкомъ, какъ вдругъ въ одно утро капитанъ Сентъ ГГ получаетъ вызовъ на дуэль отъ графа Ф*… Вс были поражены этимъ происшествіемъ. Лордъ Байронъ усплъ однако устранить дуэль и поспшилъ соединить бракомъ графа Ф. и госпожу В… тмъ боле, что они были пара другъ другу во всхъ отношеніяхъ. Онъ подарилъ невст, вмсто свадебнаго подарка, 1,000 цхиновъ, съ тмъ, чтобы она ихъ употребила на приданое своему первенцу. Затвались новые празднества по случаю этого бракосочетанія, какъ вдругъ капитанъ Ф…. совсмъ неожиданно возвратился изъ Сардиніи съ письмами, по которымъ лордъ Байронъ долженъ былъ немедленно отправиться въ Каліари. Это непредвиднное препятствіе затваемымъ праздникамъ подошло очень кстати, надо было быть желзнымъ, чтобы выдержать еще нсколько дней такой образъ жизни.

Молодые супруги остались въ Аячіо, совершивъ обрядъ бракосочетанія, свидтелями котораго было все маленькое общество яхты. Лордъ Байронъ общалъ имъ возвратиться. Яхта снова подняла якорь, распустила вс паруса, и легкимъ попутнымъ втромъ проскользнула по проливу Бонифачіо, а на десятый день бросила якорь въ Каліари, не испытавъ во-время своего плаванія ни одного непріятнаго случая, почти неизбжныхъ при длинныхъ морскихъ переходахъ. Каліари, бывшая столица Сардиніи, нын только резиденція вице-короля.

Музыка на яхт грянула, а съ батареи отвчали ей выстрлами, въ ту минуту, какъ лордъ Байронъ спускался въ шлюбку. На берегу ожидала его почетная стража, которую онъ тотчасъ отослалъ и слъ въ приготовленный для него экипажъ, который и помчалъ его въ назначенный для него отель.

Мы уже говорили, что цль поздки лорда Байрона въ Сардинію состояла въ томъ, чтобы выполнить данное матери молодаго графа Сентъ Ф*… общаніе возстановить его права и возвратить ему оспариваемыя у него земли.

Все, что могли придумать сутяжничество самое ловкое и ябеда самая низкая, все было употреблено въ дл молодаго графа Сентъ Ф*… противъ ходатайства лорда Байрона, но не могло сломить желзной воли его. Онъ восторжествовалъ надъ затрудненіями настойчивостію, терпніемъ и умомъ.

Боле шести недль употреблено было на то, чтобы доказать неподложность молодаго графа. Кормилица его и старый слуга, находившіеся при немъ безотлучно, пропали безъ всти. Посл большихъ розысковъ и неимоврныхъ усилій, Байронъ отыскалъ ихъ, и осыпалъ милостями въ благодарность за ихъ попеченія о молодомъ граф.

Случившееся въ то время происшествіе доказало лорду Байрону, какъ долженъ былъ онъ охранять свою собственнуго жизнь, выходя вечеромъ изъ дому. Его противники были люди сильные и богатые, а извстно, что въ Сардиніи часто прибгаютъ къ убійству, какъ къ лучшему средству покончить длинные судебные процессы. Въ одинъ вечеръ капитанъ Ф*… съхалъ съ яхты на берегъ, съ нкоторыми нужными бумагами, которыя онъ и положилъ въ боковой карманъ, застегнувъ платье на груди, изъ предосторожности, чтобъ не обронить ихъ. Проходя одну узкую улицу, онъ получилъ ударъ стилета въ плечо, который прокололъ нсколько листовъ бумаги и пергаментъ въ который он были завернуты.

Вечеръ показался капитану Ф*… прохладнымъ и онъ накинулъ выходя первую попавшуюся ему шинель. Оказалась, что шинель эта была лорда Байрона… Очевидно, что ударъ былъ приготовленъ для него, онъ могъ быть гибеленъ для капитана, еслибы бумаги не отразили опасности.

Наконецъ молодой графъ совершенно выигралъ процессъ и водворенъ былъ въ правахъ и званіи своихъ предковъ.

Вскор посл того, какъ онъ былъ введенъ во владніе своихъ земель и помстьевъ, онъ поручилъ ихъ управленіе двумъ преданнымъ ему родственникамъ и предложилъ лорду Байрону возвратиться съ нимъ вмст въ Италію, имя въ виду похать въ Туринъ, чтобы представиться королю.

IX.
Таинственный ящикъ.— Предположеніе о томъ, что въ немъ заключается.— Графиня Сентъ Ф…— Прибытіе въ Неаполь.

Просимъ читателя вспомнимъ, что во-время бури, которую яхта испытала, плывя къ берегамъ Корсики, лордъ Байронъ предполагая, по словамъ капитана Бенсона, что крушеніе яхты неизбжно,— вынесъ на палубу маленькій ящичекъ, намреваясь взять его съ собою, еслибы даже пришлось спасаться вплавь. Онъ повидимому придавалъ большую цну этому сокровищу и охранялъ его неусыпно. По прибытіи въ Каліари, лордъ Байронъ перевезъ его на берегъ, въ сопровожденіи графа Сентъ Ф*… и мулата Камбеля. Вс трое не возвращались на яхту цлые четыре дни. Говорили, что таинственный ящикъ заключалъ бренные останки меньшаго брата графа Сентъ Ф*… умершаго въ Греціи, вскор посл своего рожденіи. Графиня, мать младенца, умирая поручила также лорду Байрону перевести прахъ своего младенца въ гробницу его предковъ, какъ поручила ему своего живаго сына. Поступки знаменитаго лорда доказываютъ, какъ свято было для него общаніе, данное умирающей.

Вотъ нсколько словъ о жизни графини Сентъ Ф*… Она была дочь достаточныхъ и достойныхъ родителей, но неблагороднаго происхожденія. Графъ Сентъ Ф*… обвнчался съ нею. тайно и имлъ сына, ныншняго молодаго графа. Этотъ тайный бракъ объяснялъ, почему супруги воспитывали своего первенца въ уединеніи до 9-ти-лтняго возраста. Въ это время графъ съ женою и малолтнимъ сыномъ перехали въ Венецію. Когда же умеръ отецъ графа, то онъ долженъ былъ похать, въ Сардинію и оставить жену и ребенка. Онъ поручилъ ихъ лорду Байрону, общая въ скоромъ времени пріхать за ними. Но онъ не сдержалъ слова, забылъ обязанности мужа и отца, вошелъ въ новыя сердечныя связи и тмъ убилъ жену свою. Несчастная не вынесла его неврности, и вскор заболла отъ сердечной тоски и печали. Самъ же графъ былъ убитъ на дуэли однимъ французскимъ офицеромъ. Покинутая жена, желая облегчить свои душевныя страданія, предположила сама похать въ Сардинію къ неврному. Она путешествовала въ сопровожденіи лорда Байрона, но не вынесла дороги и умерла на остров Кипр. Тамъ-то, умирая, она сдлала поэта своимъ душеприкащикомъ. Общанія лорда Байрона касательно ея сына облегчили несчастной послднія минуты разставанья съ жизнію. Три года хлопоталъ великодушный поэтъ, чтобы возвратить молодому графу права его, и успхъ его былъ сомнителенъ. Тогда-то онъ предпринялъ описываемое нами путешествіе, которое имло такую благородную цль и такой блистательный результатъ.

Все было готово къ отплытію. Двнадцать прощальныхъ выстрловъ посланы были яхтою крпости, и та отозвалась тмъ же числомъ выстрловъ.

Яхта распустила свои блые паруса и поплыла по направленію къ Каліари. Миновавъ проливъ Санто Бонифачіо, сильный порывъ втра принудилъ яхту повернуть къ Неаполю, гд она бросила якорь и гд кончилось это занимательное путешествіе знаменитаго поэта {Редакція приноситъ живйшую благодарность талантливой писательниц, А. И. Бибиковой, за доставленіе этихъ любопытныхъ записокъ, открывающихъ много замчательныхъ чертъ знаменитаго британскаго поэта, чертъ досел неизвстныхъ европейскимъ его біографамъ. Записки эти, являясь впервые въ печати въ ‘Пантеон’, вроятно обратятъ на себя вниманіе самыхъ англичанъ, которые поспшатъ подлиться ими съ соотечественниками Лорда Байрона. Редак.}.

‘Пантеонъ’, No 2, 1853

ПУТЕШЕСТВІЕ ЛОРДА БАЙРОНА ВЪ КОРСИКУ И САРДИНІЮ.

Читайте также: