ЖИТЕЛИ ПЛАНЕТЪ
ОЧЕРКЪ
Камилла Фламаріона
ЖИТЕЛИ ПЛАНЕТЪ
ОЧЕРКЪ
Камилла Фламаріона
——
——
‘Труд’, No 8, 1892
Жители Планет, Фламмарион Камиль, Год: 1892
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Яркій блескъ Венеры, каждый вечеръ мерцающей надъ нами, новыя наблюденія, сдланныя надъ продолжительностью кругообращенія этой прекрасной планеты, неожиданныя открытія, предметомъ которыхъ сталъ нашъ другой сосдъ — Марсъ, приготовленія, совершаемыя въ настоящее время по поводу его скораго приближенія къ намъ, успхи, достигнутые спектральнымъ анализомъ и небесной фотографіей — все, повидимому, способствуетъ напряженію вниманія астрономовъ, философовъ, натуралистовъ, наконецъ, поэтовъ въ разршеніи верховнаго вопроса, возникающаго въ человческомъ ум при созерцаніи вселенной. Что такое на тхъ отдаленныхъ свтилахъ? Имются ли достаточныя основанія предполагать, что и другіе міры населены подобно нашему, и если жизнь есть на тхъ небесныхъ земляхъ, какъ на нашей подлунной, то похожа ли она на нашу жизнь? Однимъ словомъ, обитаемы ли другіе міры, и, если обитаемы, жители ихъ похожими на насъ?
Вопросъ гораздо серьезне, шире и сложне, чмъ думаютъ нкоторые ученые. Конечно, можно совсмъ не интересоваться имъ, потому что нтъ въ разршеніи его практической пользы, и современное поколніе, воспитанное въ культ преклоненія предъ матеріальными выгодами и сосредоточенное на изобртеніи средствъ, какъ добывать деньги, вроятно, того мннія, что человчество можетъ существовать, не заботясь о чудесахъ творенія. Зачмъ поднимать глаза къ небесамъ? Зачмъ приходить въ восторгъ отъ солнечнаго заката? Зачмъ созерцать пейзажъ, дремлющій въ бломъ сіяніи луннаго свта? Зачмъ внимать втру, шумящему среди деревьевъ? Зачмъ очаровываться полночной тишиной? Зачмъ вдыхать ароматъ розъ?.. Все это пустяки. Время — деньги! Дла! Дла! Люди, братья мои, для васъ это все.
Но существуетъ развитое меньшинство, для котораго мало прирожденнаго невжества. Есть люди, которыхъ привлекаетъ къ себ неизвстное. Есть души, которыя мыслятъ, волнуются, ищутъ. Это духовное меньшинство составляетъ всю славу человчества, ему обязаны мы успхами наукъ, изящной словесности и искусствъ, его усиліямъ, его трудамъ, его вдохновеніямъ, его побдамъ обязаны мы тмъ, что въ настоящее время не вс люди похожи на гориллъ и на чимпандзе, и что такіе города, какъ Парижъ, возвышаются на мст первобытныхъ, третичныхъ лсовъ.
Однако, мыслящіе люди мыслятъ не всегда одинаково — даже въ такомъ спеціальномъ вопрос, какъ тотъ, которому посвящена наша настоящая статья. Большинство относится въ нему даже поверхностно. Мы хотли бы показать здсь, что послдніе успхи науки приводятъ насъ къ распространенію на вселенную во всей ея безконечности принципа жизни, приложеніе котораго на земл есть только одна изъ безчисленныхъ его формъ — кром существующихъ на земл видовъ жизни могутъ быть еще всевозможные другіе, и, наконецъ, наша эпоха не что иное, какъ единичная волна въ океан вковъ. Мы ужъ не говоримъ о томъ, что нашъ вопросъ столь же заслуживаетъ вниманія, какъ и другіе не лишенные интереса предметы, обсуждаемые въ литератур — о томъ, какая наружность была у Аспазіи, у Фрины, у Клеопатры, у Агнесы Сорель, у Діаны Пуатье и у Лукреціи Борджіа.
Наблюдая другіе міры, мы прежде всего стремимся узнать — похожи ли они на нашъ. Когда мы смотримъ на луну и Венеру, на Марса и Юпитеру въ телескопъ, мы инстинктивно и какъ бы естественно отыскиваемъ аналогіи между ними и обитаемымъ нами міромъ. Усилія наши направляются къ тому, чтобы опредлить условія обитаемости каждаго міра, его климатъ, времена года, состояніе атмосферы, его плотность, всъ, продолжительность дня и ночи, его метеорологію — съ тою предвзятою мыслею, что степень вроятности въ пользу существованія на немъ жизни параллельно степени сходства его съ обитаемой нами планетой.
Конечно, мы имемъ кое какое право такъ разсуждать, потому что мы не знаемъ другой жизни, кром всего существующаго вокругъ насъ. Непосредственное наблюденіе земныхъ фактовъ приводитъ насъ къ заключенію, что для жизни необходима атмосфера такая же, какъ наша, такая же точно вода, температура не очень холодная и не очень высокая, вещество не крайне плотное, но и не черезчуръ легкое, годы не очень долгіе, но и не очень короткіе, однимъ словомъ, мы ставимъ жизнь въ зависимость отъ условій, схожихъ съ нашими. Міръ, лишенный, напримръ, кислорода, намъ кажется совершенно необитаемымъ по той простой причин, что еслибы кислородъ исчезъ изъ земной атмосферы, все человчество внезапно погибло бы. Точно также міръ, лишенный воды — я разумю нашу химическую воду, состоящую изъ двухъ объемовъ водорода и одного кислорода — объявляется учеными земли необитаемымъ. То же самое прилагается и къ міру, на которомъ нтъ углерода и т. п.
Эхъ! Эти разсужденія ученыхъ — разсужденія рыбъ. Вообразите на минуту, что дв серебристыя рыбки бесдуютъ вмст на дн рки, освщаемой солнцемъ (рыбы отлично понимаютъ другъ друга, несмотря на свою нмоту). Та изъ нихъ, которая не разъ готова была соблазниться предательскимъ крючкомъ, но которая, будучи одарена извстной долей наблюдательности, узнавала рыбаковъ при ихъ приближеніи, увряетъ свою подругу, что вн воды живутъ. Эта послдняя, прекрасно изучившая условія рыбьей жизни и физіологію жабръ, легко разбиваетъ свою ослпленную противницу и подавляетъ ее тяжестью научныхъ доказательствъ. ‘Жить вн воды! Какая здравомыслящая рыба можетъ хладнокровно выслушивать подобныя глупости! Какъ же, даже устрица не повритъ подобнымъ сказкамъ! Тни, движущіяся на берегу, вовсе не живыя — это оптическая иллюзія. Жить безъ воды! Что за шутка! Чтобы жить, нужна вода, и хорошая прсная вода, хотя когда-то почтенный осетръ уврялъ, что онъ путешествовалъ до самаго океана и видлъ настоящихъ рыбъ, живущихъ въ соленой вод! Фи!’
Докторъ изъ Сорбонны не бываетъ ни логичне, ни уже въ своей аргументаціи, хотя и выражается боле возвышеннымъ языкомъ. Впрочемъ, справедливость требуетъ сказать, что насъ можно за это извинить. Мы изучаемъ условія жизни на земл въ ея границахъ, и намъ трудно догадаться, какая можетъ быть жизнь при другихъ условіяхъ.
Однако, взглядъ, брошенный на земную жизнь въ ея цломъ, позволяетъ намъ не заключать нашъ горизонтъ въ слишкомъ узкій кругъ. Уже громадная разница между жизнью въ вод и жизнью въ воздух указываетъ на безконечные рессурсы природы. Еще недавно близорукіе натуралисты учили, что глубины океана не могутъ быть обитаемы по причин страшнаго давленія, господствующаго въ этихъ безднахъ и способнаго, какъ увряли, раздавить въ дребезги пушку, а также по причин вчной тьмы препятствующей тамъ какой бы то ни было молекулярной работ. Любопытный изслдователь, въ погон за истиной, погружаетъ зонтъ на тысячу, на дв тысячи, на три тысячи метровъ глубины и вытаскиваетъ оттуда живыя чудеса, восхитительныхъ моллюсковъ необыкновенной нжности, созданія граціозныя, какъ мотыльки, которые жили тамъ, находясь въ совершенномъ равновсіи съ плотной средой и наслаждаясь бытіемъ въ лучахъ свта, творимаго ими самими… Какое разочарованіе! И какой урокъ!
Жизнь! жизнь! Но она мерцаетъ по всему земному шару, отъ самыхъ мрачныхъ глубинъ океана до блыхъ вершинъ вчныхъ снговъ. Она дрожитъ въ луч солнца. Она кипитъ въ котл воды, она населяетъ воздухъ микробами, она размножается, разрушаясь. Она облекаетъ всю землю безконечными стями, вчно возникающими изъ самихъ себя. Она проявляется въ почв, въ вод, въ воздух, въ растеніи, въ животномъ, она пожираетъ себя, но не перестаетъ быть. Она льется съ переполненныхъ краевъ земной чаши, черезчуръ тсной для нея, а мы хотимъ начертать ей границы? Рыбы мы!
По какому праву осмливаются говорить жизненной энергіи, разлитой во вселенной: ‘до сихъ поръ дойдешь, но дальше этого предла не пойдешь!’ По праву науки? Ошибочное заключеніе. Извстное — это только крошечный островокъ посреди огромнаго океана неизвданнаго. Морскія бездны, казавшіяся предльной гранью, обнаружила свои ндра, населенныя своеобразной жизнью. Возразятъ: но въ конц концовъ тамъ есть воздухъ — есть кислородъ. Кислородъ необходимъ. Міръ безъ кислорода обреченъ смерти, это вчно безплодная пустыня. Почему? Только потому, что мы еще не наблюдали организмовъ, дышащихъ безъ воздуха, живущихъ безъ кислорода? Новая ошибка. Даже тогда, когда въ этомъ дл не были извстны такія существа, нельзя было доказать, что ихъ и не можетъ быть. Но они есть, ихъ знаютъ. Это — анаэробіи. Ов живутъ безъ воздуха, безъ кислорода. Еще лучше: кислородъ ихъ убиваетъ!
Очевидно, что истолковывая какъ слдуетъ зрлище земной жизни и положительныя данныя, пріобртенныя изученіемъ, мы должны расширить кругъ нашихъ понятій и сужденій и не преурочивать планетарныхъ существованій къ рабскому образу, что существуетъ здсь. Земныя органическія формы обязаны мстнымъ причинамъ: химическій составъ воды и воздуха, температура, свтъ, удльный всъ, плотность — вотъ элементы, изъ которыхъ и подъ вліяніемъ которыхъ сложилось наше тло (въ отдаленный моментъ его творческаго созданія). Углеродъ, азотъ, водородъ и кислородъ въ вид воды, и нкоторые другіе элементы — ихъ немного — входятъ въ составъ нашей тлесной оболочки. Тло животныхъ химически не рознится отъ нашего. Все берется у воды и воздуха и туда же возвращается. Одни и т же элементы образуютъ живыя тла. Быкъ, глотая траву, обрастаетъ такимъ же мясомъ, какъ человкъ, подая быка. Вся земная организованная матерія есть ни что иное, какъ углеродъ, соединяющійся въ различныхъ пропорціяхъ съ водородомъ, азотомъ, кислородомъ и т. п.
Но мы не имемъ никакого права запрещать природ дйствовать иначе на тхъ мірахъ, гд, положимъ, нтъ углерода. Міръ, гд углеродъ замняется кремніемъ и кремневая кислота играетъ роль угольной кислоты, неужели не обладаетъ организмами, совершенно отличными отъ нашихъ не только по форм, но и по составу? Міръ, на которомъ господствуетъ хлоръ и соляная кислота, не долженъ ли представить совсмъ другую картину жизни? И точно также бромъ не видоизмнитъ ли ея формъ? Да зачмъ ограничиваться одной земной химіей? Кто докажетъ намъ, что наши простыя тла или элементы дйствительно просты? Водородъ, углеродъ, кислородъ, азотъ, сра — не сложныя ли это тла? Ихъ эквиваленты суть производныя перваго: 1, 6, 8, 14, 16. А что если водородъ не самый простой изъ элементовъ? Его молекула состоитъ вдь изъ атомовъ — что если существуетъ одинъ видъ первичныхъ атомовъ, разнообразныя геометрическія сочетанія и группы которыхъ составляютъ частицы элементовъ, считающихся простыми?
Во всякомъ случа не подлежитъ сомннію, что чудесныя откровенія спектральнаго анализа не говорятъ въ пользу, какъ утверждаютъ обыкновенно, единства химическаго состава различныхъ небесныхъ тлъ — абсолютнаго единства далеко нтъ. Въ нашей собственной солнечной систем открыты существенныя различія между нкоторыми планетами. Въ спектр Юпитера, напр., обнаружено дйствіе неизвстнаго тла, выражающееся въ сильномъ поглощеніи нкоторыхъ красныхъ лучей. Этотъ газъ, не существующій на земл, еще рзче даетъ себя знать въ атмосфер Сатурна и Урана. На Уран атмосфера не иметъ ничего общаго съ нашей, за исключеніемъ водяныхъ паровъ. Наконецъ на самомъ солнц открыто присутствіе простаго тла, названнаго геліемъ и еще никогда не встрчавшагося на земл.
Родство планетъ между собою неоспоримо — вс он дочери одного отца. Но он не похожи другъ на друга не только въ отношеніи положенія, объема, массы, плотности, температуры, но и въ химическомъ отношеніи. Просимъ обратить вниманіе на это обстоятельство, въ которомъ мы видимъ не препятствіе, не помху жизненнымъ явленіямъ, а напротивъ — новое поле, открытое безконечной плодовитости вселенной.
Итакъ, когда мысль наша уносится не только къ сосдямъ нашимъ — Марсу, Юпитеру, Венер, Лун или Сатурну,— но и къ миріадамъ неизвстныхъ міровъ, тяготющихъ вокругъ солнцъ, разсянныхъ въ пространств, мы не имемъ ни малйшаго повода воображать, что жители этихъ другихъ земель похожи на насъ въ чемъ бы то ни было, ни формой, ни даже органическимъ составомъ. Вещество земнаго человческаго тла обязано элементамъ нашей планеты — преимущественно углероду. Форма наша находится въ соотвтствіи съ условіями нашего происхожденія, анатомическаго и физіологическаго развитія, и поэтому походитъ на формы другихъ земныхъ животныхъ. Человкъ — это вершина громаднаго генеалогическаго дерева, втви котораго братья, а корни погружены въ массу зачаточныхъ простйшихъ животныхъ. Вс формы жизни, которыя можно вообразить и нельзя вообразить, должны населять множество міровъ. Земной человкъ одаренъ пятью чувствами или, врне, шестью… Съ какой стати природа остановится на этомъ? Почему бы ей не одарить нкоторыя существа чувствомъ электричества? магнетизма? чувствомъ мстности? Чувствомъ, уловляющимъ колебанія эира въ лучахъ ультра-красныхъ или ультра-фіолетовыхъ? позволяющимъ слышать на далекія разстоянія и видть сквозь стны? Мы димъ и перевариваемъ пищу, какъ грубыя животныя: можетъ быть, есть міры, на которыхъ питаются воздухомъ? Ничтожный воробей, даже летучая мышь иметъ преимущество надъ нами, носясь въ воздух. Разв нашъ міръ не низшій, если на немъ самый геніальный человкъ и самая прекрасная женщина прикованы къ земл, какъ улитки? И разв дуренъ міръ, гд люди летаютъ, когда захотятъ? Міръ благоуханій и сладострастія, гд, можетъ быть, цвты одухотворены? Гд втры неспособны бушевать, гд солнца различныхъ цвтовъ — бриліантовое вмст съ рубиновымъ или гранатовое съ изумруднымъ и сапфирнымъ — горятъ днемъ и ночью, гд ночи голубыя, дни пурпурные, гд вчная весна и многоцвтныя луны отражаются въ зеркальныхъ водахъ, гд свтятся горы, гд мужчины и женщины или другіе полы, боле совершенные, одаренные многообразною чувствительностью и высшей красотою, парятъ въ воздух, распространяя вокругъ себя сіяніе, гд все несгораемо, все безсмертно и гд можно только убить себя изъ любопытства? Жалкіе атомы, убдимся, наконецъ, что наше воображеніе безсильно посреди безконечности, едва созерцаемой при помощи телескопа.
И когда Венера сверкнетъ во всемъ своемъ блеск, и мы, глядя на величіе звздной ночи, думаемъ о неизвстныхъ мірахъ, населяющихъ пространство — будемъ твердо врить, что они обитаемы, были обитаемы или будутъ — ихъ жизненный циклъ не обязательно современенъ нашему, но это безконечное разнообразіе царствуетъ на небесахъ, какъ и въ садахъ земныхъ. Тамъ есть расы, несравненно дальше насъ ушедшія на пути усовершенствованія. Наша земля со всею ея политическою и соціальною исторіею есть только крошечный муравейникъ.