Я. В. Войналович. М. А. Кармазинская
Жемчужников А. М.: биобиблиографическая справка, Жемчужников Алексей Михайлович, Год: 1990
Время на прочтение: 6 минут(ы)
ЖЕМЧУЖНИКОВ, Алексей Михайлович [11(23).II.1821, местечко Почеп Мглинского у. Черниговской губ.— 25.III(7.IV).1908, Тамбов, похоронен в Москве] — поэт, драматург, публицист. Из старинного дворянского рода. Сын сенатора. Племянник А. Перовского (известного под литературным псевдонимом А. Погорельский). До 14 лет воспитывался дома. В 1835 г., недолго проучившись в 1-й Петербургской гимназии, перевелся в училище правоведения, опекун которого принц П. Г. Ольденбургский, по словам Ж., ‘своим личным характером и обращением’ с воспитанниками ‘способствовал к развитию’ у них ‘чувства собственного достоинства, человечности и уважения к справедливости, законности, знаниям и просвещению’ (Автобиографический очерк // Избр. произв.— М., 1963.— С. 63). Обретенный в училище ‘запас возвышенных идеалов и честных стремлений’ (Там же), как считал Ж., стал основой его мировоззрения и жизненной позиции. Окончив училище, в 1841 г. Ж. начал службу в Сенате, но через год освободился от канцелярских работ благодаря участию в ревизиях совместно с Д. Н. Бегичевым и своим ‘лучшим другом’ В. А. Арцимовичем, позднее — с отцом. В 1846 г., получив отпуск, выезжал за границу. В 1847 г. Ж. переходит на службу в министерство юстиции, в 1849 г.— в Государственную канцелярию. Он неуклонно поднимается по служебной лестнице и в то же время, по его признанию, тяготится ‘бессознательней, механической работой’ и ‘исполнением многочисленных внешних обрядностей’ (Переходное время // Русский вестник.— 1861.— No 2.— С. 763), из которых складывалась государственная служба. В известной мере рассеянный, светский образ жизни, который в это время ведет Ж., компенсирует утомительное однообразие чиновничьих обязанностей. Но прежде всего казенному существованию Ж. противопоставляет литературное творчество и участие в общественной жизни. В середине 40 гг. он посещает ‘пятиницы’ М. В. Петрашевского, где бывали Ф. М. Достоевский, М. Е. Салтыков-Щедрин, А. Н. и В. Н. Майковы, А. Н. Плещеев и др. На рубеже 40—50 гг. вместе с бр. В. М. и Александром М. Жемчужниковыми и двоюродным братом А. К. Толстым, своими единомышленниками, создает знаменитый тип Козьмы Пруткова. В 1850 г. состоялся литературный дебют Ж.: в журнале ‘Современник’ он опубликовал комедию ‘Странная ночь’ (No 2). В нач. 50 гг. Ж. особенно охотно сотрудничает в ‘Современнике’, в частности печатает там комедию ‘Сумасшедший’ (1852.— No 11), участвует в ‘Свистке’, но помещает лирические стихи и сочинения Козьмы Пруткова также в ‘Отечественных записках’, ‘Библиотеке для чтения’, ‘Искре’ и др. журналах.
С 1 января 1858 г. на пороге блестящей карьеры Ж. демонстративно оставляет службу — событие, переломное в его биографии. Теперь каждый его жизненный шаг определяется только внутренней целесообразностью. Он обретает ‘полную свободу частной жизни’ (Автобиографический очерк.— С. 63). Конец 50 — нач. 60 гг. остался в памяти Ж- ‘светлым праздником’. Он с воодушевлением наблюдает введение реформ 60 гг. и их будоражащее влияние на общество, дружески сближается со многими писателями, среди которых — С. Т. Аксаков, И. С. Тургенев, В. Ф. Одоевский, Ф И. Тютчев и др. В 1858 г. Ж. женится на Е. А. Дьяковой.
Однако в это время Ж. переживает творческий кризис и оставляет поэзию из опасения, как он объяснял впоследствии, стать ‘подголоском’ Н. А. Некрасова. Покинув Петербург, живет в Калуге, Москве, а с середины 60 гг.— за границей, преимущественно в Германии, Швейцарии, Италии и на юге Франции. В конце 60 гг. Ж. возвращается к литературной работе: возобновляет сотрудничество в ‘Отечественных записках’, обдумывает выпуск сборника стихов. Счастливую жизнь Ж-, наполненную творческой деятельностью и духовно насыщенную, нарушает в нач. 70 гг. болезнь жены, и он практически прекращает все литературные занятия. После ее смерти (1875), пережив тяжелый душевный кризис, Ж. вновь начинает печататься — в журналах ‘Северный вестник’, ‘Русская мысль’ и др., отдавая предпочтение ‘Вестнику Европы’, с редакцией которого был дружески связан. В 1892 г. наконец выходит первый сборник Ж. ‘Стихотворения’ (Спб.— Т. 1—2), вызвавший поток восторженных откликов. В 1900 г. поэт выпускает сборник ‘Песни старости’ (Спб.). Ж. становится одним из самых почитаемых литераторов эпохи (см. отзывы о нем И. Бунина, А. Волынского, А. В. Амфитеатрова, Я. Г. Полонского и др.). В 1899 г. ему присвоено звание почетного члена Общества любителей российской словесности, а в 1900 г.— почетного академика Петербургской Академии наук. Возвратившись в Россию в 1884 г., Ж. почти безвыездно живет в своей дер. Павловка Елецкого у. Орловской губ. и иногда у родственников в Рязанской и Тамбовской губ., а с 1890 г.— преимущественно в Тамбове и в дер. Ильиновка — имении старшей дочери О. А. Баратынской.
Драматургические произведения Ж., с которых он начал свою литературную деятельность, критика встретила недоуменными отзывами. Остроумные стихотворные психологические этюды ‘Странная ночь’ и ‘Сумасшедший’, в которых автор иронизирует над героями и ситуациями, возможно, были рассчитаны на эпатаж шаблонно мыслящего читателя. Критика осудила их с традиционной точки зрения. Автора ‘Странной ночи’ рецензенты упрекали в подражании А. Мюссе (<А. А. Григорьев> // Москвитянин.— 1850.— No 13.— Отд. IV.— С. 27), ‘натяжках действия и прозаичности стиха’ (Отечественные записки.— 1850.— No 12.— Отд. VI.— С. 135). Комедия ‘Фантазия’, написанная Ж. в соавторстве с А. К. Толстым, 8 января 1851 г. с треском провалилась на сцене и была запрещена после первого представления, которое демонстративно покинул Николай I, возмущенный ‘абсурдностью’ происходящего на сцене. Б. Н. Алмазов заявил, что комедия ‘Сумасшедший’ лишена ‘всякого смысла’, а изображение высшего света в ней неправдиво и социально неконкретно (Москвитянин.— 1852.— No 22.— Ноябрь.— Кн. 2.— Отд. V.— С. 38—39). Упреки критики бр. Жемчужниковы высмеяли в комедии ‘Блонды’, вошедшей, как и ‘Фантазия’, в прутковский фонд.
Гражданственная направленность, идеологичность и публицистичность определили своеобразие лирики Ж. Его ранняя гражданская лирика часто аллегорична, причем функции аллегории иногда выполняют зарисовки с натуры (‘Нищая’, 1857, ‘Верста на старой дороге’, 1854, ‘Дорожная встреча’, 1856).
В ряде стихотворений прочитывается сюжет духовной биографии Ж., звучат мотивы гражданского самоосуждения (‘Раскаяние’, 1859, ‘Тяжелое признание’, 1859). В этих стихотворениях Ж. оценивает свою причастность к бюрократии и свету как нравственное падение, выразившееся, в частности, в утрате внутренней свободы и унижении человеческого достоинства. Духовное обновление, возвращение к внутренней независимости и самостоятельности Ж. связывает с освобождением от тягостного ярма чиновной жизни (‘Септуор Бетховена’, 1856, ‘Когда очнусь душою праздной…’, 1857, ‘Возрождение’, 1859). Гражданскими эмоциями насыщена и пейзажная лирика Ж., в которой деревенской свободе противопоставлена суетная жизнь света и бюрократии.
Возобновив литературную работу после творческих пауз 60 и 70 гг., Ж. стал ‘знаменоносцем поневоле’ гражданского направления в поэзии (стихотворение ‘Завещание’, 1897). Гражданская позиция Ж. и ее поэтическое воплощение отличались самостоятельностью и оригинальностью. В отличие от творчества Некрасова в поэзии Ж. нет преимущественного интереса к доле народной. Как отмечал Н. Аммон, поэт ‘лишь изредка и как бы мимоходом является живописцем народной жизни’ (Русская мысль.— 1901.— No 9.— С. 191). Социальный идеал Ж.— просвещенное демократическое общество, он отстаивает свободу личности, независимость мысли и вместе с тем требует гражданской активности. По точному определению М. А. Протопопова, идеал Ж. ‘чисто нравственный, но покоится он не на почве личной морали, а на почве общественности’ (Там же.— 1892.— No 7.— С. 99). Анализируя психологию и умонастроения общества в эпоху пореформенной реакционной смуты, Ж. приходит к мысли, что причины возрождения реакции — в нестойкости, дряблости позиции современного гражданина: ‘Хотели ль мы порядок стройный / От смутных оградить тревог, / Взнуздать мы думали ль порок / И дерзость мысли беспокойной,— / Но в страшный мы вступили бой, / Все средства в помощь призывая, / И по земле своей родной / Прошли как язва моровая’ (стихотворение ‘Современному гражданину’, 1870). Поэт наблюдает, как выхолащиваются демократические идеи, лозунги, как умиление косностью, неподвижностью общественного быта выдается за патриотизм (‘Думы оптимиста’, 1871, ‘О, скоро ль минет это время…’, 1870).
К сатирическим стихотворениям, проникнутым пафосом гражданского негодования, примыкают статьи, в которых проявился темперамент Ж.-публициста. В циклах антимилитаристских заметок ‘Письма из немецкого захолустья’ (Санкт-Петербургские ведомости.— 1870.— 22, 26, 29 авг.) и ‘Письма из немецкого города’ (Там же.— 1871.— 12 янв., 14 февр., 10 и 20 марта) Ж. осудил ‘национальную хвастливость и шовинизм’, бездумное ‘поклонение мнению большинства’. Ж. скептически отнесся и к подъему в русском обществе в связи с поддержкой балканских славян (статья ‘Русское общественное движение (Письмо к редактору)’ // Голос.— 1876.— 20 окт., ср. стихотворение ‘В Европе’, 1871: ‘Боюсь я, что мы, опорожнив свой лоб / От всех невоенных вопросов, / Чрез год не поймем, что за зверь — филантроп, / И спросим: что значит философ?’). Для Ж. очевидно, что мракобесие и милитаризм непосредственно связаны, что противоядие реакции — в культуре, в независимости мнений, в преодолении внутренней цензуры, сковывающей русское общество. Об этом он пишет, в частности, в стихотворении ‘Литераторы-гасильники’ (1870): ‘Но есть великая препона / Свободе слова — в нас самих!’
В последние десятилетия жизни в творчестве Ж. нарастают философские мотивы. Мироощущение человека с никогда не угасающим интересом к жизни выражено во многих его интимных и пейзажных стихотворениях. Ж. поэтизирует обычное частное существование. Он фиксирует известные, привычные, но всегда изумляющие приметы времен года, естественного неспешного движения времени. Всматриваясь и вслушиваясь в окружающий мир, поэт пишет своеобразный поэтический дневник природы, в который заносит фенологические наблюдения, отмечает слитые с пейзажем черты быта, стенографирует движение чувств и мыслей, подсказанных погодой (циклы ‘Сельские впечатления и картинки’, серия первая, 1886—1889, серия вторая — 1888—1892, ‘Лесок при усадьбе’, 1897). Ж. создает самобытную поэзию старости, один из значительных мотивов которой — мужественное и мудрое приятие смерти и предшествующего ей старческого одиночества. Но постепенное выпадение из жизни новых поколений, закономерное в старости, ослабление человеческих связей у поэта соседствует со все более тесным общением с природой, в которую суждено вернуться человеку (‘Старая ракита’, 1898, и др.). Здоровое нравственное начало делает лирику Ж. оптимистичной. По словам В. Я. Брюсова, оставившего о Ж. один из самых проницательных отзывов, ‘в своих старческих стихотворениях’ поэт ‘сумел взять совершенно самостоятельный тон, смог показать всю самобытность своей души и поэзии’ (Брюсов В. Я. Собр. соч.— М., 1975.— Т. 6.— С. 322).
Соч.: Избранное.— Тамбов, 1959, Избр. произв.— М., Л.. 1963, Стихотворения.— М., 1988.
Лит.: Мостовская Н. И. С. Тургенев и А. М. Жемчужников (по материалам неопубликованной переписки 1806—1869 гг. // Второй межвузовский тургеневский сборник.— Орел, 1958, Л. Н. Толстой и А. М. Жемчужников // Л. Н. Толстой. Переписка с русскими писателями.— М., 1978.— Т. 2, Переписка Н. А. Некрасова, В 2 т.— М., 1987.
Источник: ‘Русские писатели’. Биобиблиографический словарь.
Том 1. А—Л. Под редакцией П. А. Николаева.