Записки русского морского офицера во время путешествия вокруг света в 1840, 1841 и 1842 гг, Бутаков Алексей Иванович, Год: 1844 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 34 минут(ы)

ЗАПИСКИ РУССКАГО МОРСКАГО ОФИЦЕРА ВО ВРЕМЯ ПУТЕШЕСТВІЯ ВОКРУГЪ СВТА ВЪ 1840, 1841 И 1842 ГОДАХЪ.

Отплытіе изъ Манилы.— Камчатка (*).

(*) Дв первыя статьи изъ записокъ русскаго морского офицера помщены были въ XXVII (мартъ 1843) и XXXIII (мартъ 1844) томахъ ‘Отечественныхъ Записокъ’.

22 іюля, въ исход пятаго часа утра, мы снялись съ якоря, пользуясь легкимъ береговымъ втеркомъ, который, однако, вскор перемнился, задулъ съ моря и заставилъ насъ лавировать, такъ-что мы вышли изъ Манильской-Губы только на слдующее утро.

До 9 августа, безвтрія смнялись легкими противными втерками и мы съ большимъ трудомъ миновали Башійскіе-Острова, нсколько голыхъ камней волканическаго происхожденія, только изрдка посщаемыхъ рыбаками. 9 числа задулъ крпкій втеръ, и хотя барометръ не показалъ значительной перемны, однако по всмъ признакамъ должно было ожидать шторма, почему мы спустили брам-стеньги на найтовы, закрпили марсели, нижніе паруса и остались подъ грот-триселемъ и штормовою бизанью. Вскор втръ превратился въ настоящій штормъ, развелъ огромное волненье, которымъ у насъ сорвало съ кормовыхъ боканцевъ гичку {Гичка — узкая и длинная шлюпка: въ нашемъ флот, он бываютъ шести- или четырех-весельныя, боканцы — брусья, служащіе для подъема гребныхъ судовъ съ воды.}, и продолжался съ равною жестокостью до 12 числа. Тогда стихло и опять начался длинный рядъ мертвыхъ штилей и маловтрій, сопровождаемыхъ нестерпимыми жарами, которые доходили до 40^о и 45^о на солнц. Потъ лился градомъ, вся кожа покрылась красною сыпью, такъ-что нельзя было ни сидть, ни облокотиться безъ того, чтобъ не чувствовать по всему тлу ощущенія, какъ-будто его кололи булавками. Купанье не могло освжать усталыхъ членовъ, потому-что вода рдко была холодне 27^о или 25^о, по той же причин, вода не могла утолять мучившей насъ нестерпимой жажды. Жары эти производили свое тягостное вліяніе не на одно тло — подъ ихъ гнетомъ изнемогали и духъ и умъ, вся физическая и нравственная бодрость подавлялась такимъ разслабленіемъ, что тяжело было не только длать что-нибудь, но даже о чемъ-нибудь думать. Не было отдыха ни днемъ ни ночью, потому-что хотя ночью температура и была нсколькими градусами прохладне дневной, но зато въ каютахъ было такъ душно, что сонъ, приходившій наконецъ, посл долгаго ожиданія, на нсколько часовъ, немогъ уже подкрплять силъ. Палуба, не смотря на то, что ее ежечасно окачивали водою, накалялась такъ, что въ башмакахъ больно было ходить по ней. Такимъ-образомъ, съ небольшими промежутками противныхъ втерковъ и включая четыре дня шторма, прошли сорокъ-два дня, въ-продолженіе которыхъ мы едва успли сдлать тысячу миль разстоянія по прямому пути.

Если въ аду есть наказаніе особеннаго рода для осужденныхъ на вчную муку моряковъ, то врядъ-ли найдется что-нибудь тягостне скуки и утомленія, отъ которыхъ мы страдали во время плаванія въ Малаккскомъ-Пролив и въ Тихомъ-Океан, отъ Манилы до широты 25^о сверной и долготы 143^о восточной отъ Гринвича. Паруса хлопали о рангоутъ и рвались, снасти перетирались и лопались, огромная зыбь не дозволяла судну слушать руля, такъ-что невозможно было править ни на томъ, ни на другомъ галсъ, а безпрестанный однообразный скрипъ блоковъ, рангоута и переборокъ наводилъ тоску неописанную.

Наконецъ, задулъ давно-желанный попутный втеръ, и въ скоромъ времени перенесъ насъ изъ-подъ вертикальныхъ лучей солнца въ боле-умренный климатъ. Быстрая перемна температуры была для насъ весьма-ощутительна: въ двадцать градусовъ тепла мы уже зябли и одвались тепле, но вмст съ тмъ тло и духъ бодрились, силы, растаявшія отъ зноя, возвращались, а вмст съ тмъ начали исчезать изъ каютъ и съ палубы тараканы и пауки, которыхъ въ-продолженіе жаровъ развелось невроятное множество. Попутный втеръ дулъ около недли, посл чего снова начались перемнные втры, которые, однако, не мшали намъ подаваться впередъ, хотя и не всегда по настоящему курсу.

15 сентября открылись вершины камчатскихъ сопокъ {Сопки, которыхъ названіе, вроятно, происходитъ отъ глагола сопть, суть волканы, большей частію потухшіе, которые тянутся грядою по всму полуострову Камчатк.}. Отъ мыса Лопатки, составляющаго южную оконечность Камчатки, до Авачи, находятся въ небольшомъ разстояніи одна отъ другой шесть сопокъ, изъ которыхъ каждая возвышается отъ 9 до 12 тысячъ футовъ надъ поверхностью океана. Названія ихъ, начиная съ юга: Первая, Вторая, Третья, Четвертая, Поворотная и Вилючинская, нкоторыя изъ нихъ курятся, другія потухли, а извергающая безпрестанно пламя Ключевская-Сопка гораздо-дале къ сверу. Видъ этихъ волкановъ, которыхъ верхи покрыты вчными снгами, а остроконечные пики выходятъ изъ облаковъ, исполненъ суровой важности.

Входъ въ Авачинскую-Губу находится въ обширномъ залив, образуемомъ Поворотнымъ и Шипунскимъ-Мысами. Къ сверу отъ входа, или устья, какъ его называютъ въ Камчатк, стоятъ рядомъ три сопки, извстныя подъ общимъ именемъ авачинскихъ сопокъ, названія ихъ: Карлцкая, Стрлочная и Горлая. Вершина послдней обвалилась въ 1827 году, паденіе столь огромной массы камня произвело сильное землетрясеніе, а изъ жерла изверглось столько золы, что улицы Петропавловскаго-Порта, отъ котораго сопка верстахъ въ пятидесяти, покрылись слоемъ золы на полфута толщины.

Долго боролись мы у входа съ противными штилями, сопровождаемыми огромною зыбью отъ NO, погода была прекрасная, киты играли въ отдаленіи, и Камчатка, какъ кладъ какой-нибудь, не давалась намъ въ руки. 20 сентября, втръ задулъ отъ NO, но вмст съ тмъ перемнилась и погода: проливной дождь съ самою зловщею пасмурностью замнилъ прекрасный сверный осенній день, берега скрылись совершенно, такъ — что мы нсколько часовъ шли по счисленію, но наконецъ открылся Поворотный-Мысъ, потомъ Вилючинская-Сопка, а вскор Старичковъ-Островъ и Дальній-Маячный-Мысъ. Миновавъ Старичка, о крутые, черные бока котораго разбивались огромные буруны, мы увидли Бабушкинъ-Камень, огромную массу гранита на южной сторон Авачинской-Губы, и Братьевъ — три вертикальные камня, выходящіе изъ воды рядомъ, на высоту трехъ или четырехъ саженъ, противъ Бабушки. По обимъ сторонамъ, возвышались исковерканные подземнымъ огнемъ берега, которыхъ вершины были уныло увнчаны безлиственными березами, а по скатамъ, мстами, разстилалась увядшая зелень. Нигд бы малйшаго признака существованія человка: одн только стаи морскихъ птицъ, вылетавшихъ съ каменистыхъ береговъ, оживляли мертвенность угрюмыхъ, дико-величественныхъ мстъ.

Не могши, за пасмурностью, разсмотрть входа въ Петропавловскую-Гавань, мы были принуждены положить якорь въ Авачинской-Губ, въ 6 часовъ вечера.

Къ ночи, нсколько стихло, и часовъ въ одиннадцать пріхали къ намъ изъ Порта г. помощникъ начальника Камчатки и мичманъ А. Л. X—въ, изъ которыхъ послдній остался на транспорт, чтобъ при первой возможности ввести его въ Малую-Губу.

Въ 6 часовъ слдующаго утра, мы снялись и перешли въ Петропавловскую-Гавань. Городокъ, или скоре деревушка, слывущая подъ пышнымъ названіемъ Петропавловскаго-Порта, расположена амфитеатромъ на скат горъ, окружающихъ Малую-Губу, Назади, въ отдаленіи, возвышается покрытая вчнымъ снгомъ Каряцкая-Сопка. Синеватый дымокъ курился изъ трубъ деревянныхъ домиковъ необшитыхъ тесомъ и крытыхъ по-большой-части травою, вой несметнаго множества собакъ громко встртилъ пришельцевъ съ другаго конца Россіи, все народонаселеніе городка выбжало посмотрть на ‘Кругошвтный-Слюпъ’ котораго приходъ составляетъ эпоху въ однообразной жизни Петропавловцевъ.

Замчательне всего, при вход въ гавань, длинная и узкая коса, протягивающаяся почти на-равн съ поверхностью воды черезъ всю губу и оставляющая только узкій проходъ для входящихъ въ гавань судовъ. По об стороны этой косы, или ‘Кошки’ {Вроятно, коски, отъ слова коса: по моимъ этимологическимъ догадкамъ, ее называютъ кошкою потому, что здшніе жители имютъ привычку говорить ш вмсто с, и обратно.}, глубина около трехъ и боль саженъ, длина ея саженъ 150, а ширина около десяти. Кошка эта совершенно защищаетъ Малую-Губу отъ волненія и кажется, какъ-будто она со дна морскаго выдвинута подземнымъ огнемъ нарочно для того, чтобъ образовать единственную въ міръ природную гавань. Во время посщенія Камчатки Кукомъ и Лаперузомъ, Петропавловскій Острожекъ былъ выстроенъ на Кошк, теперь, на ней видны только полуразвалившіеся шалаши, которые служатъ сушильнями для юколы (сушеной рыбы). Около полдня, мы прибуксировались къ своему мсту, положили якорь, а съ кормы завезли швартовы за врытые въ землю якоря.

А. Л. Х—въ, опытный и дошлый морякъ (такъ выражаются здсь), превосходно знающій вс особенности климата и мстности здшнихъ странъ, а что еще выше — человкъ истинно-добрый и благородный, не замедлилъ изъявить намъ опыты своего дружескаго расположенія, которымъ мы пользовались во все время стоянки и за которое всегда останемся ему благодарными. Въ день входа нашего въ Петропавловскую-Гавань, онъ привезъ намъ къ обду превосходной свжей рыбы, зелени, овощей, молока и даже чудеснйшей чистой воды, какой мы давно не пивали. Всю цну такого гостинца могутъ постичь только голодные моряки, которымъ, посл долгаго и утомительнаго перехода, каждый кусокъ свжей провизіи кажется величайшимъ лакомствомъ… Обязательность добраго А. Л. была тмъ драгоцнне, что въ Петропавловск, даже за всемогущія деньги, весьма-трудно, а часто и невозможно достать что-нибудь. Тамъ, волей или неволей, всякій долженъ хлопотать о своемъ хозяйств, и если кто упуститъ случай во время запастись чмъ нужно, то ужь, конечно, ему прійдется поститься. Черезъ день посл прихода, мы представились начальнику Камчатки, который принялъ насъ съ истинно-русскимъ радушіемъ я предложилъ вс средства для совершенія небольшаго путешествія вовнутрь Камчатки, въ тотъ же день, мы длали визиты главнымъ лицамъ Петропавловскаго-Порта и везд встртили самое искреннее гостепріимство.

Лишь-только очистили магазины, мы принялись выгружать привезенные нами для снабженія Камчатки и Охотска матеріалы и припасы.

Черезъ нсколько дней, пришелъ изъ Охотска бригъ ‘Охотскъ’ съ почтою, которая привезла намъ извстіе о радостномъ для всей Россіи обрученіи и бракосочетаніи Государя Наслдника, почему въ первое же воскресенье было въ здшнемъ собора молебствіе съ колнопреклоненіемъ. Соборъ деревянный и уже началъ-было склоняться къ паденію, но землетрясеніе 6 мая 1841 года возстановило его въ вертикальное положеніе. Иконостасъ и внутренняя отдлка чрезвычайно-просты, но во всемъ виднъ самый строгій порядокъ, церковные сосуды и облаченіе священнослужителей превосходны и сдлали бы честь многимъ изъ столичныхъ церквей, богослуженіе происходитъ съ должною торжественностью, жаль только, что хоръ пвчихъ, набранный изъ матросовъ и кантонистовъ, немножко не соотвтствуетъ всему остальному, — но вдь Петропавловскъ за 13,000 верстъ отъ Петербурга. Посл молебна, сопровожденнаго салютомъ со всхъ баттарей и военныхъ судовъ, отецъ-протоіерей сказалъ краткую, но превосходную проповдь по случаю обрученія Цесаренича. Здшній соборъ обязанъ своимъ теперешнимъ благолпіемъ усердію и неутомимымъ стараніямъ отца-благочиннаго камчатскихъ церквей, протоіерея Прокопія Васильевича Громова и купца Ивана Алексевича Бушуева, бывшаго въ немъ церковнымъ старостою въ-продолженіе десяти лтъ. Теперешній церковный староста, г. Сахаровъ, съ самою похвальною ревностью поддерживаетъ плоды трудовъ своего предшественника. Отецъ-протоіерей — человкъ просвщеннаго ума и глубокой учености, онъ пользуется неограниченнымъ довріемъ и полнымъ уваженіемъ своей паствы за отеческую заботливость о ея духовныхъ и житейскихъ нуждахъ. Никто не уходитъ отъ него безъ добраго совта и утшенія. Мы, въ особенности, люди, занесенные въ Камчатку съ другаго конца свти, будемъ ему всегда благодарны за его любезность, радушное гостепріимство и пріятную и умную бесду. Живя долгое время въ Сибири и посщая ежегодно вс острожки Камчатки, онъ превосходно знаетъ эти страны, вообще весьма-мало извстныя въ Европейской-Россіи. Время, проведенное нами въ кругу его любезнаго семейства, останется навсегда въ нашей памяти, и гд же пріятне искренняя и просвщенная бесда, какъ не на краю свита, въ стран, которая, по составленнымъ нами заране понятіямъ, населена одними медвдями!

Чтобъ дать понятіе объ И. А. Бушуев, достаточно разсказать одинъ его подвигъ, который говоритъ за себя громче всякихъ похвалъ. Нсколько лтъ тому назадъ, печь въ собор развалилась отъ времени и въ холодную зиму не было возможности производить священнодйствія, потому-что вино замерзало въ сосудахъ, Бушуевъ, зная, что нигд нельзя достать кирпичей, разломалъ печь въ своемъ собственномъ дом и исправилъ печи въ собор. Здравый разсудокъ, прямодушіе и благородство мыслей — вотъ отличительныя качества этого почтеннаго человка, по справедливости уважаемаго всьми, кто только уметъ цнить высокія душевныя свойства.

Въ день молебна, мы были приглашены на обдъ, данный г. Начальникомъ Камчатки по случаю обрученія Цесаревича. Все петропавловское общество — духовенство, чиновники и купцы со своими женами и дочерьми, собралось въ домъ духовнаго училища, гд посл обда былъ еще и балъ. Мы танцовали французскія кадрили, а мазурку подъ музыку шарманки и русскихъ псень, которыя лихо попиливалъ на скрипк казакъ Карандашевъ, полъ пошевеливался подъ ногами, музыка Карандашева съ припвомъ нсколько разнствовала отъ оркестровъ Лядова или Германа, но что до этого?— гости веселились отъ души — слдственно, главная цль была достигнута.

Холодное время приближалось, каютъ-компанейскій люкъ долженъ былъ всегда оставаться открытымъ для выгрузки матеріаловъ, такъ-что въ каютъ-компаніи не было возможности жить. Посему, по распоряженію г. начальника Камчатки, для офицеровъ отвели квартиру въ дом купца М. П. Сахарова, человка также замчательнаго въ своемъ род. Ему за 60 лтъ, но онъ бодръ и свжъ какъ сорокалтній мужчина, онъ считается лучшимъ охотникомъ и лучшимъ здокомъ на собакахъ во всемъ Петропавловск, да чуть-ли не въ цлой Камчатк. Отправляясь торговать во внутрь полуострова, онъ здитъ на своихъ собакахъ такими путями, по которымъ не всегда отваживаются пускаться даже Камчадалы, однажды, въ доказательство своего искусства, онъ въхалъ въ нарт на шести собакахъ въ комнату, которую мы занимали въ его дом. Многочисленное семейство его воспитывается въ страх Божіемъ и патріархальной простот нравовъ, старшіе сыновья помогаютъ отцу въ житейскихъ трудахъ, а младшіе будутъ со временемъ также полезными подпорами своей семьи.

На другой день посл празднества, запасшись провизіей и всмъ нужнымъ для предположеннаго путешествія, мы отправились изъ порта. Насъ было четверо, да еще похала съ нами медикъ камчатской экипажной роты Г. П — ій и чиновникъ сельскаго хозяйства, Е. М. Л—въ, живущій на горячихъ ключахъ близь рчки Паратунки. Странствіе наше началось перездомъ на шлюпк черезъ Авачинскую Губу въ Таргинскую. Входя съ транспортомъ въ Авачинскую-Губу вечеромъ, въ самую ужасную погоду, мы за пасмурностью не могли разсмотрть чудесныхъ картинъ, открывшихся намъ, когда мы отъхали на нкоторое разстояніе отъ входа въ Малую губу. Надъ окружающими се горами, казавшимися сначала довольно-высокими, потому-что мы стояли близко отъ нихъ, возвышалось во всей крас три авачинскія сопки, до половины покрытыя снгомъ, лве, тянутся горы Камчатскаго-Хребта, составляющія промежуточныя высоты между грядою волкановъ, выдвинутыхъ подземнымъ огнемъ вдоль полуострова. Деревья и кустарники, которыми поросли вершины этихъ горъ, были слегка посыпаны осеннимъ снгомъ, отъ-чего он издали казались какъ-будто прозрачными. Далье, въ лво, подымала свою блую вершину Вилючинская-Сопка, изъ застывшаго жерла которой выходитъ легкій дымокъ, наконецъ, еще лве, Бабушкинъ камень и крутые, черные утесы, угрюмо стоящіе по сторонамъ устья Авачинской-Губы.

Черезъ три часа грбли, мы въхали въ Таргинскую-Губу, образующую обширную и превосходную природную гавань. У входа ея, на правой сторонъ, камень Казачокъ, на которомъ сидло несметное множество уриловъ и чаекъ. Казачокъ какъ-будто отколотъ отъ гранитнаго мыса внезапнымъ подземнымъ ударомъ, между имъ и остальною массою камня не боле сажени пространства, котораго бока совершенно-отвсны. Здсь называютъ камни этого рода кекурами. Вообще, все здсь свидтельствуетъ о сильныхъ волканическихъ переворотахъ: пласты камня почти-нигд не лежатъ горизонтально, но расположены въ разныхъ мстахъ подъ различными наклоненіями, Бабушкинъ-Камень и Три-Брата, вроятно, были также отдлены отъ ближнихъ скаль ударами землетрясеній — огромное волненіе, идущее изъ Восточнаго-Океана, уже значительно подмыло ихъ, и не мудрено, если Братья упадутъ отъ какого-нибудь новаго подземнаго толчка.

Въ Таргинской-Губ было въ прежніе годы многолюдное селеніе Камчадаловъ — теперь тамъ одинокая лачужка стараго Якута ‘Микитки’. Мы пристали къ правому берегу губы и прошли пшкомъ боле полуторы верстъ до небольшаго озера прсной воды, называемаго Верхотуровскимъ или Ближнимъ-Озеромъ. Тамъ ожидалъ насъ паромъ, составленный изъ двухъ скрпленныхъ между собою битовъ (выдолбленныхъ изъ дерева челноковъ), съ Якутами, долженствовавшими переправить насъ черезъ озеро. На паром, мы расположились завтракать, грязный десятилтній Ваня, широколицый, румяный сынъ одного изъ Якутовъ, съ наслажденіемъ грызъ юколу, увлажая ее истекавшими изъ его носа ручьями, погода была прекрасная, живописные виды безпрестанно измнялись по мр того, какъ мы подавались впередъ, словомъ, мы незамтно перехали черезъ озеро, котораго наибольшая длина три версты. Лтомъ, мстоположеніе озера должно быть очаровательно, потому-что даже теперь, въ октябрь, не смотря на безлиственныя деревья и блеклую зелень, картины были прелестны.

Изъ озера вытекаетъ небольшая рчка, впадающая въ Паратунку, подл рчки, недалеко отъ озера, живутъ два старые отставные матроса съ своими семействами и тутъ же, около ихъ домиковъ, стоятъ сушильни для приготовленія юколы. Въ рчк сдланъ заколъ, куда набирается тьма рыбы, которую обыкновенно крючкуютъ, или просто берутъ руками. Рыбу крючкуютъ двояко: крючкомъ, насаженнымъ на шестъ, и марикомъ, крючкомъ достаютъ рыбу изъ закола, а марикомъ ловятъ ее, когда она идетъ по рк въ большомъ количеств противъ теченія,— въ обоихъ случаяхъ, разумется, только большую рыбу. Марикъ есть шестъ, на конц котораго маленькій жолобокъ, въ него вставляется крючокъ, востріемъ внизъ, привязанный къ короткому ремню. Когда рыба идетъ противъ теченія, ловецъ устанавливаетъ крючокъ и старается попасть остріемъ его въ бокъ рыбы, крючокъ, вонзившись въ тло, спадаетъ съ шеста и виснетъ на ремн вмст съ рыбою. Ловя рыбу крючкомъ или марикомъ, надобно имть большую сноровку, потому-что въ вод, преломляющей луча зрнія, древко марика кажется совершенно въ другомъ направленіи, нежели то, въ которомъ оно дйствительно находится. Количество рыбы въ этой рчк невроятно, ширина ея около двухъ, а мстами около полутора саженъ, а глубина часто не боле одного фута,— но рыбы набирается столько, что ей повернуться негд и вода кажется красною. Большею частію, здсь ловятся кижучъ, хайко, горбуша, голецъ или форель и красная рыба. Вообще, когда рыба идетъ съ моря, ея такъ много въ камчатскихъ ркахъ и рчкахъ, что Камчадалъ, которому мимоходомъ вздумается закусить, беретъ-себ рыбку просто руками, и, вырзавъ изъ нея пупочикъ, кушаетъ его сырой, а остальное бросаетъ.

Мы сли на коней и прохали верхомъ дв версты до Паратунка, черезъ которую лошадей переправили вплавь, а сами перехали на бат. Отъ Паратунки до горячихъ ключей разстилается пространная тундра, имющая около 20 верстъ въ окружности, она покрыта высокою травою, волнующеюся отъ втра, по всему пространству этой обширной равнины нтъ ни одного холмика, ни даже бугорка, а надъ окружающими ее высокими горами поднимаются, съ одной стороны, блыя вершины авачинскихъ сопокъ, а съ другой слегка-курящійся Вилючинскій-Пикъ.

Къ сумеркамъ, мы подъхали къ дому Е. М. Л—ва, природнаго Камчадала, выведеннаго Петромъ Ивановичемъ Рикордомъ и отданнаго на воспитаніе въ Московское Училище Сельскаго Хозяйства. Во время посщенія Камчатки Кукомъ и Лаперузомъ, здсь было многолюдное селеніе Камчадаловъ, отъ котораго, въ 1803 году, при Иван едорович Крузенштерн, оставалось еще 16 душъ обоего пола, теперь, кром Е. М. Л—ва съ семействомъ, живетъ здсь только шестидесяти-лтній холостякъ посельщикъ (т. е. сосланный на поселеніе) — человкъ исполинскихъ размровъ съ мрачною физіономіей. Г. Л—въ шепнулъ мн, что его скли кнутомъ двнадцать разъ за разные подвиги, совершенные имъ на большихъ дорогахъ Сибири.

Домъ г. Л—ва построенъ на небольшомъ возвышеніи, съ котораго открывается тундра во всей крась. Подл дома, маленькій огородикъ и нкоторыя хозяйственныя заведенія. Внизу холма, на которомъ выстроенъ домъ, находятся въ небольшомъ разстояніи одно отъ другаго два маленькія озера горячей воды, наполняемыя ключами, бьющими съ благо ихъ дна, отъ-чего одно изъ озеръ называется Молочнымъ. Температура большаго озера около +28^о Реомюра, а другаго около +20^о. Теплйшее озеро ближе къ дому г. Л—ва, и подл него протекаетъ ручеекъ холодной, какъ ледъ, воды, по обимъ сторонамъ котораго множество маленькихъ горячихъ ключей, имющихъ тепла около 30 градусовъ и боле. Маленькая ванна построена подл ближайшаго къ дому озера, изъ котораго впускается въ нее вода. Ключи здсь срные, и теплыя ванны весьма-полезны отъ накожныхъ болзней. Прежде, подл ванны былъ домикъ съ одной комнаткой, гд могли останавливаться и раздваться прізжавшіе для купанья, но, къ-сожалнію, онъ недавно сгорлъ, и уцлли только сама ванна и маленькія холодныя сни. Купанье въ здшней ванн чрезвычайно-пріятно, все тло ощущаетъ какос-то сладостное, исполненное нги разслабленіе, такъ-что, забравшись въ воду, не хочется выходить оттуда. Присутствіе горячихъ ключей длаетъ этотъ клочокъ земли чрезвычайно-плодороднымъ. Въ огородъ г. Л—ва, родятся превосходныя овощи, а подл самаго дома, на пространствъ около десяти или пятнадцати квадратныхъ саженъ, на которомъ когда-то, въ незапамятныя времена, былъ посянъ картофель, онъ родится и теперь зимою и лтомъ безъ всякаго воздлыванія, стоитъ только разъ въ годъ вскопать это мсто. Зимою, снгъ надъ нимъ стаиваетъ отъ внутренней теплоты земли и образуетъ родъ свода, изъ-подъ котораго можно во всякое время получать превосходнйшій свжій картофель. Кора земли должна быть здсь чрезвычайно-тонка, топнувъ ногою, слышишь какой-то глухой гулъ, какъ-будто подъ ногами пустота. Здсь, не только ‘когда конь бжитъ, земля дрожитъ’, но даже легкіе шаги четырех-лтняго сына Е. М. Л— ва производятъ сотрясеніе, ощущаемое на нсколько шаговъ. Разумется, что мы не замедлили воспользоваться купаньемъ, посл котораго добрая Марья Ивановна Л—ва угостила насъ чудеснымъ ужиномъ, за который мы имли случай воздать полную справедливость ея превосходному хозяйству.

Ночь мы провели по-военному, на сн, постланномъ на полу, а на другой день, выкупавшись нсколько разъ и пообдавъ какъ-нельзя лучше, мы простились съ нашими гостепріимными хозяевами и пустились въ дальнйшій путь, въ сопровожденіи одного Якута.

Зимою, вс путешествія по Камчатк совершаются на собакахъ, а лтомъ пшкомъ или верхомъ, потому-что здсь вовсе нтъ дорогъ, по которымъ могли бы здить экипажи, а еще и потому, что здсь почти вовсе нтъ лошадей. Лтнія дороги большею частію не что иное, какъ узкія, протоптанныя медвдями тропинки, по которымъ поздъ обыкновенно тянется гуськомъ. Впереди халъ Якутъ и отъ нечего длать затягивалъ однообразную пснь своей родины — ‘Эге-е мге-э-е-ахалъ-мапха… керемъ-кулу…’, не измняя голоса и тона и импровизируя что ему приходило въ голову. Путь пролегалъ по довольно-рдкому березовому и тополевому лсу, высокая трава, шаламайникъ, закрывала лошадей до половины, а мстами виднлась въ сторонъ мятая трава, и Якутъ, указывая туда, говорилъ, что тамъ рзвились медвди. Камчатскіе косматые мишки, не смотря на то, что между ними попадаются иногда весьма-большіе, рдко бываютъ опасны для людей, они большею частію питаются рыбой, а крейсируютъ за живымъ мясомъ только когда ходъ рыбы въ ркахъ остановится, тогда они ходятъ близко около острожковъ и даже около городовъ. Вообще же, не смотря на свою огромность, они трусливы и боятся человка. Бабы и двки, ходя за травою или ягодами, и встртясь съ медвдемъ, поднимаютъ фартуки выше головы и съ пронзительнымъ визгомъ идутъ прямо на мишку, который, испугавшись этой фаланги, всегда утекаетъ подальше.

Черезъ часъ, мы пріхали къ небольшой рьчкь Микижь, подл которой одинъ изъ прежнихъ начальниковъ Камчатки выстроилъ себ въ прекраснйшемъ мстоположеніи большой домъ со всми службами, садомъ, оранжереями, баней и флигелями для прізжающихъ. Во время пребыванія тамъ гостепріимнаго хозяина, все маленькое общество Петропавловска съзжалось къ нему цлыми семействами на собакахъ, на которыхъ онъ самъ былъ страстный охотникъ здить, У воротъ дома была надпись: ‘Самъ сытъ, собака голодны’, что означало, что каждый гость долженъ былъ привозить съ собою запасъ юколы для своихъ собакъ. Любезность хозяина, истиннаго русскаго хлбосола, оживляла это собранія, и гости веселились тамъ по нскольку дней сряду. А теперь, домъ запущенъ, садъ заросъ травою, флигеля, гд прізжихъ ожидали вс удобства, внушенныя самымъ радушнымъ гостепріимствомъ, и оранжереи — все разваливается, все представляетъ самую печальную картину пустоты и разрушенія. Отъ дома, иои, какъ его называютъ, отъ ‘Микижинскаго-Дворца’, прорублена широкая прямая дорога до рки Быстрой, находящейся въ полутор верст отъ Микижина и впадающей въ Паратунку. Мы переправились черезъ Быструю, которой названіе вполн по-шерсти качествамъ, верхомъ вплавь, весною, когда на горахъ таятъ снга, она разливается невроятно-широко, и переправа черезъ мое совершенно-невозможна. Вообще, весною всякое сообщеніе по Камчатк прекращается: ручейки и маленькія рчки, попадающіеся здсь на всякомъ шагу, бухнутъ отъ таящихъ снговъ и превращаются въ рки, а рки въ быстрые, всесокрушающіе потоки. Около сумерекъ, мы пріхали въ якутскую деревню Орловку, состоящую изъ трехъ юртъ и расположенную подл рки Тихой, впадающей въ р. Авачу.

Погода была ясная, чистая, какъ зеркало, рчка спокойно катилась между красивыми берегами, было уже темно, но блыя вершины авачинскихъ сопокъ все еще рдлись розовымъ отблескомъ вечерней зари, рисуясь на ясномъ Сверномъ неб…

Какъ истинные путешественники, мы пошли бродить по юртамъ Якутовъ. Снаружи он походятъ на усченныя четырехугольныя пирамиды, и раздляются на дв половины — зимнюю и лтнюю. Въ зимней, досчатый полъ, русская печь и вообще расположеніе какъ въ обыкновенной русской изб, въ лтнемъ отдленіи пола нтъ, а въ крыш сдлано отверстіе для дыма, потому-что лтняя часть юрты служитъ и кухней и кладовой, гд хранятся запасы на зиму. Якуты вообще отличаются своею безпечностью и неопрятностью. Они едва могутъ собраться запастись на зиму юколой для себя и своихъ собакъ и большую часть времени питаются кислою рыбой. Кислая или квашеная рыба въ большомъ употребленіи у жителей Камчатки. Вотъ какъ ее приготовляютъ: наловивъ рыбы, вырзываютъ у нея икру и вырывъ яму, обкладываютъ ее травою, наваливаютъ туда икры и потомъ кладутъ въ нее рыбу, накрывъ ее и сверху слоемъ икры и травою, яму зарываютъ, и рыба остается въ ней, пока не ‘закиснетъ’, т. е. не сгніетъ совершенно. Когда кислую рыбу вынимаютъ изъ ямы, по всей окрестности разносится отвратительнйшая вонь, но истинные лакомки не обращаютъ вниманія на подобную бездлицу, а также и на то, что въ рыбь множество червей. Для собакъ, Камчадалы просто зарываютъ рыбу большими количествами въ ямы, аршина на два въ землю, и оставляготъ ее, пока она не ‘заквасится’. Въ случа недостатка, рыба, приготовленная для собакъ, служитъ въ пищу людямъ. Квашеныя кижучьи головки считаются у любителей величайшимъ лакомствомъ. Начальники Камчатки не позволяютъ заготовлять кислую рыбу въ Петропавловск, потому-что отъ нея длается въ город нестерпимая вонь. Мн сказывали, что бывали, однакожъ, такіе охотники до этого лакомства, и между-прочимъ, одинъ священникъ изъ природныхъ Камчадаловъ, что они нарочно здили изъ Петропавловска въ ближайшіе камчадальскіе острожки для того только, чтобъ пость кислой рыбки, которая была для нихъ въ род необходимости и долговременное лишеніе которой разстроивало даже ихъ здоровье.

Одинъ изъ нашихъ проводниковъ-Якутовъ разсказывалъ, какъ онъ недавно боролся съ медвдемъ. Якутъ былъ въ лсу съ товарищемъ, какъ вдругъ вышелъ къ нему на встрчу медвдь, товарищъ убжалъ, а медвдь бросился на Якута и повалилъ его въ снгъ: къ счастію бдняка, онъ усплъ ухватиться за уши своего косматаго противника и всми силами старался не допустить его укусить себя. Между-тмъ, медвдь изодралъ его куклянку и бороздилъ его плечи своими ужасными когтями. Напрасно Якутъ кричалъ своему оробвшему товарищу, у котораго былъ топоръ, чтобъ онъ прибжалъ и убилъ медвдя, и что онъ держитъ его за уши — товарищъ не являлся. Къ счастію бднаго Якута, котораго медвдь уже начиналъ одолвать, крики его были услышаны находившимися по близости людьми, которые пришли и убили мишука. ‘Да посл’ прибавилъ Якутъ: ‘мн досадно было смотрть на звря — такой былъ паршивый, некорыстный, хоть бы медвдь былъ порядочный!..’

Путешественникъ по Камчатк непремнно долженъ запастись двумя необходимыми вещами: чаемъ и табакомъ, а въ-особенности чаемъ. Какъ прідешь куда-нибудь, первое дло велть ‘сварить самоваръ’, который можно найдти во всякомъ дом. Пока ставятъ самоваръ, гостепріимные хозяева изготовляютъ къ ужину или обду всего, что только въ дом найдется лучшаго, и никто никогда не подумаетъ требовать платы. Все семейство останется до крайности довольнымъ, если прозжій предоставитъ имъ свой чай и сахаръ, въ чемъ ему не прійдется раскаиваться, потому-что онъ никогда не потерпитъ убытка за свою доврчивость. Если же гость подаритъ хозяевамъ ‘папушку табака’, попотчуетъ водочкой или подаритъ ‘спорочку чайку’, то уваженіе къ нему будетъ безпредльно и ласковость его останется надолго предметомъ воспоминаній и разговоровъ.

Переночевавъ въ Орловк, мы сли на коней, и, прохавъ верстъ двнадцать по косогорамъ, тундрамъ, посл многихъ переправъ черезъ ручейки и рчки, прибыли въ мстечко Хуторъ, принадлежащее находящейся въ Петропавловск земледльческой компаніи. Одинъ изъ предшественниковъ теперешняго начальника Камчатки, г. Г—евъ, лтъ десять тому назадъ основалъ компанію на акціяхъ для заведенія въ Камчатк земледлія. Компанія принялась за дло усердно, устроила родъ образцоваго хутора со всми хозяйственными службами и начала разводить рожь, ячмень и проч. Но недостатокъ рукъ и нкоторыя независвшія отъ компаніи неудачи охладили ея дятельность, такъ-что теперь большая часть хозяйственныхъ заведеній Хутора запущена и тамъ живетъ только отставной матросъ съ своимъ семействомъ. Впрочемъ, капиталъ акціонеровъ существуетъ, и они не отчаиваются въ успх своего предпріятія, для удобнйшаго исполненія котораго въ-послдствіи прибылъ въ Камчатку агрономъ, посланный по требованію Иркутскаго Губернскаго Правленія, Отъ Хутора до Стараго-Острога, небольшой деревушки, находящейся при рк Авач, около четырехъ верстъ.

Такъ-какъ и везд, буквально исполнилась русская поговорка ‘что ни есть въ печи, то на столъ мячи’: а въ печи жарились гольцы съ картофелемъ и добрые хозяева такъ усердно упрашивали насъ сдлать честь ихъ гостепріимству — чему, par parenth&egrave,se, внутренній голосъ нашихъ желудковъ нисколько не противорчилъ, — что мы не обидли ихъ, и, предоставивъ имъ самоваръ, круто принялись за яства. Роздыхъ въ Старомъ-Острог былъ непродолжителенъ, насытившись, мы поспшили ссть на коней и отправиться къ любопытнйшему пункту нашего странствія-первому отъ Петропавловскаго-Порта камчадальскому острожку Каряки. Мы пріхали туда вскор посл захожденія солнца и остановились въ дом отставшаго матроса Хохлова, который, отслуживъ царю урочное время, женился и поселился въ Корякахъ. Старику около семидесяти лтъ, но онъ бодръ и веселъ, живетъ какъ патріархъ, окруженный дтьми и внуками, онъ много видлъ, много испыталъ, сужденія его здравы, и въ нихъ, подъ видомъ простодушія, замтно много сметливости и тонкой наблюдательности. Онъ родился въ Сибири и служилъ сначала въ сибирскихъ батальйонахъ, которые, въ царствованіе Императора Павла I, когда Россія была въ разрыв съ Англіей, были отправлены въ Камчатку для защиты ея отъ внезапнаго нападенія. Хохловъ хорошо помнить, что когда ихъ перевезли изъ Охотска въ Камчатку, населеніе ея было многочисленно, но при немъ начались злокачественныя болзни, а потомъ жители жестоко пострадали отъ оспы, унесшей множество изъ нихъ. Главная причина быстраго распространенія болзни и потомъ смертности, начавшейся еще на транспортахъ, заключалась въ тснот помщенія на судахъ, дурномъ присмотръ за больными, захворавшими еще въ Охотск, и дурной пищ.

Вскор прошелъ къ намъ ‘закащикъ’ Коряковъ, т. е. исправляющій должность тойона или старшины. Достоинство тойона избирательное, но выборъ падаетъ большею частію на потомковъ старинныхъ тайонскихъ фамилій, составляющихъ между Камчадалами родъ аристократіи весьма уважаемой. Прежде утвержденія въ званіе тайона, избранный долженъ прослужить нсколько лтъ закащикомъ, и если управленіе его оправдаетъ выборъ, то онъ утверждается въ званіи тайона начальникомъ Камчатки. Въ награду за хорошее управленіе, тайонамъ дарятся, по представленію начальниковъ Камчатки губернатору Восточной-Сибири, кортики и кафтаны изъ тонкаго алаго сукна, обшитые по всмъ швамъ золотыми галунами.

Въ острожк Каряки 30 душъ жителей обоего пола. Мы ходили по всмъ домамъ и везд находила величайшую опрятность и даже нкоторую степень роскоши. Чайный приборъ изъ англійскаго фаянса и самоваръ можно видть въ каждомъ дом, хозяйка ходитъ въ ситцевомъ плать, дти чисто одты, и вообще на всхъ лицахъ написано довольство. Такому благосостоянію много содйствовали благодтельныя мры начальниковъ Камчатки, которые строго запретили купцамъ, здящимъ ежегодно внутрь Камчатки для торговли, возить въ острожки крпкіе напитки, до которыхъ Камчадалы весьма-лакомы. Въ прежніе годы, дошлые купцы, отправллясь ‘по округ’, не обременяли себя множествомъ товаровъ, а только брали съ собою побольше водки. Многіе употребляли для этого деревянныя фляги съ двумя днами и двумя кранами. Въ одномъ отдленіи фляги была вода живая, а въ другомъ мертвая, т. е. въ одномъ спиртъ, а въ другомъ вода. Сторговавшись съ Камчадаломъ о числ чарокъ за соболя, торговецъ надавалъ ему чашку чистаго спирта, а потомъ другую и третью, когда Камчадалъ, одурманенный спиртомъ, уже терялъ способность различать предметы, а между-тмъ все еще просилъ водки, то цна соболей понижалась, а вмсто водки ему подносили воду, только слегка для вкуса разбавленную водкой. Такимъ-образомъ, при усердномъ потчиваньи, Камчадалъ отдавалъ за безцнокъ всхъ промышленныхъ въ зиму собольковъ. Теперь не то. Видя невозможность предаваться пьянству, пороку почти-извинительному жителямъ этихъ суровыхъ странъ, Камчадалы пристрастились къ чаю и промниваютъ пушной товаръ на чай, сахаръ и предметы, служащіе къ удобству жизни. Хотя многимъ и не нравятся такія попеченія о ихъ благ, но запрещеніе привоза крпкихъ напитковъ вовнутрь Камчатки оказало жителямъ существенныя благодянія. Продажа водки въ Камчатк на откупу, и казенные питейные домы находятся въ Петропавловск и Ключевскомъ-Селеніи. Въ послднемъ есть и церковь: замчено, что со времени учрежденія тамъ питейнаго дома, жители сдлались гораздо-набожне, нежели были прежде.

Вс Камчадалы христіане, но они и до-сихъ-поръ не могутъ совершенно отказаться отъ своихъ старинныхъ врованій. Отецъ-протоіерей, объзжая Камчатку въ прошломъ году, отъискалъ случайно двухъ деревянныхъ идоловъ, которые, не смотря на отнкиванья сосднихъ жителей, по-видимому, продолжали еще пользоваться частью стариннаго уваженія. Камчадалы скрытны, не смотря на распросы протоіерея, хотвшаго получить подробныя свднія о ихъ древней религіи, вс попытки о томъ были почти-безплодны. Онъ предполагаетъ, однако, что шаманы, хотя весьма-скрытно, но и до-сихъ-поръ продолжаютъ свои таинственныя заклинанія и леченія. Наибольшимъ уваженіемъ Камчадаловъ пользовался богъ Кутха, о длахъ его много преданій. Вотъ образчикъ камчадальской легенды: странствовалъ разъ Кутха по Камчатк и расположился отдохнуть въ лсу, недалеко отъ одного селенія. Захотлось ему сть. Онъ и сдлалъ маленькаго болванчика и говоритъ ему: ‘поди ты, болванчикъ, къ тайону — у него много рыбы, попроси у него нсколько рыбъ для меня, да смотри же, хорошихъ’. Вотъ и пошелъ болванчикъ, приходитъ къ тайону и говоритъ: ‘дай мн рыбы, да хорошей’. А тайонъ, посмотрвъ на болванчика, отвчалъ: ‘Экой ты какой болванчикъ, ну куда тебь рыбы? посмотри ты на себя, вдь теб, маленькому, одной рыбьей головки на годъ хватитъ. Ступай прочь, а не то я тебя самого заброшу въ рку.’ Болванчикъ явился къ Кутх съ отвтомъ тайона. Тогда Кутха жестоко разгнвался и веллъ болванчику возвратиться къ тайону и състь у него всю рыбу, а рыб не вслдъ посл того идти въ рку. Поздно замтилъ тайонъ свою ошибку, и видя, какъ проворно болванчикъ уничтожаетъ рыбу, онъ взмолился о помилованіи, но болванчикъ не пощадилъ его и сълъ всю рыбу. И много другихъ чудесъ приписываютъ Камчадалы Кутх,

Лтомъ Камчадалы заготовляютъ себ запасъ на зиму: солятъ, сушатъ и квасятъ рыбу, собираютъ сно для рогатаго скота, котораго число теперь увеличивается, запасаютъ и заквашиваютъ — черемшу родъ дикаго чеснока, весьма-полезнаго противъ цинготной болзни, собираютъ сарану — маленькій корень мучнистаго вкуса, и лебяжій корень. Осенью, когда выпадетъ снгъ, они ходятъ въ горы на охоту за каменными баранами, которые, не находя на высотахъ подножнаго корма, спускаются стадами съ вершинъ горъ и возвышенныхъ частей сопокъ, охота эта бываетъ часто сопряжена съ опасностью, и въ особенности на сопкахъ: бараны всегда ходятъ стадами, случается, что, гонимые съ тыла вьюгами, они стремятся внизъ по ущельямъ и тснинамъ горъ, и тогда, не находя другаго выхода, и не смотря на ружейные выстрлы охотниковъ, бросаются на нихъ, сминаютъ ихъ и нердко сталкиваютъ въ пропасти. Зимою Камчадалы ходятъ промышлять соболей, лисицъ, выдръ, медвдей, блыхъ песцовъ, котиковъ, и, когда не попадется ничего лучшаго, бьютъ горночковъ, т. е. горностаевъ, которыхъ они вообще рдко удостоиваютъ выстрла, полагая, что такіе маленькіе зврки не стоятъ пороха. Въ доказательство того, какъ мало цнятъ въ Камчатк горностаевъ, довольно, если скажу, что въ 1840 году жена одного купца продала капитану американскаго купеческаго судна пятьдесятъ горночковъ, по полтин за штуку!…

Осенью, у Камчадаловъ изобиліе во всемъ. Насъ угощали прекрасною дичью, мясомъ каменнаго барана, весьма-вкуснымъ, свжею рыбой, превосходнымъ творогомъ, сливками и сметаной: но хлбъ здсь въ диковину: въ Петропавловск, пудъ ржаной муки, привозимой изъ Охотска, стоитъ десять и даже двнадцать рублей. Камчадалъ не щадитъ ничего для угощенія прізжаго: онъ со всмъ семействомъ будетъ сть одну кислую рыбу, если узнаетъ, что въ его острожокъ прідетъ гость,— для того, чтобъ сберечь для него лучшіе куски. Гостепріимство здсь беззавтно, пороки, сопутствующіе просвщенію, и сосредоточивающіеся боле въ большихъ городахъ и около нихъ, сюда, слава Богу, не проникли. Строгая честность и совершенное безкорыстіе — вотъ добродтели, свойственныя всмъ Камчадаламъ, воровство неизвстно.

Число природныхъ Камчадаловъ безпрестанно уменьшается. Теперь ихъ насчитываютъ не боле 2500. Даже самый языкъ камчадальскій выходитъ изъ употребленія, и новое поколніе почти его не знаетъ: вс говорятъ по-русски, а по-камчадальски они только слышатъ, т. е. понимаютъ. Камчадальскій языкъ состоитъ изъ множества гортанныхъ и шипящихъ звуковъ, напримръ кхижухть— господинъ, кумхщь — хлбъ. Вообще, они любятъ прибавлять хечучь или хщь къ окончаніямъ даже русскихъ словъ. Я спрашивалъ въ Петропавловск одного олюторца, нюхаетъ ли онъ табакъ, онъ отвчалъ: ‘не нюхщь’, — пьешь ли ты водку?— ‘а пьюхечучь’. Камчадальскій языкъ раздляется на четыре отдльные, несходные между собою языка, такъ-что Камчадалъ, живущій на восточномъ берегу Камчатки, не понимаетъ языка жителя западнаго берега, въ сверной части полуострова, на противоположныхъ берегахъ его, говорятъ также на разныхъ языкахъ. Камчадаловъ хотли обратить къ земледлію, но это не удалось, да при теперешнимъ маломъ народонаселеніи едва-ли и возможно. Почва Камчатки благопріятна хлбопашеству, но для обработыванія земли нтъ рукъ и скота. Во время управленія Камчаткою премьер-майора Бема, отъ 1772 до 1779 годовъ, земледліе было здсь въ цвтущемъ состояніи: сдавая управленіе Камчаткою, онъ представилъ до тысячи пудовъ зернового хлба и пашню, засянную пятьюдесятью пудами ржи. Нын, въ одномъ только Ключевскомъ-Селеніи, населенномъ Русскими, занимаются хлбопашествомъ. Повальныя болзни истребили большую часть коренныхъ жителей, и теперь, при всхъ стараніяхъ, земледліе не подается впередъ. Камчадалы, живущіе почти-исключительно рыбною ловлею и охотою, такъ привыкли къ рыб, что и не чувствуютъ нужды въ хлб, кром того, они боятся заниматься земледліемъ, опасаясь, что имъ некогда будетъ заготовить рыбу для себя и своихъ собакъ, и тогда что имъ останется въ случая неурожая? Со стороны правительства Камчадалы пользуются многими важными пособіями. Подать — ясакъ по соболю съ души въ годъ, кром того, они несутъ нкоторыя повинности, возятъ почту и прозжихъ по казенной надобности — за послднихъ они получаютъ прогоны. Разные вещи и матеріалы, привозимые изъ Россіи на казенныхъ транспортахъ, а также и порохъ, продаются природнымъ жителямъ Камчатки по казенной цн, безъ платы за провозъ, тогда-какъ всякому другому, кром казенной цны, проходится платить еще по 12 руб. ассиг. съ пуда за провозъ, и часто цна провоза дороже самой вещи. Для Камчадаловъ есть въ Петропавловск особый, такъ называемый ‘инородческій капиталъ’, изъ котораго деньги имъ даются въ займы безъ процентовъ, а не-кореннымъ жителямъ Камчатки ссужаютъ изъ этого капитала не иначе, какъ съ платою по пяти процентовъ. Кром наличныхъ денегъ, природные жители пользуются еще такъ-называемымъ ‘инородческимъ скотомъ’, заведеннымъ изъ капитала. Всякій Камчадалъ можетъ просить себ на время нсколько скота, котораго потомство обращается въ его собственности Капиталъ этотъ существуетъ около двадцати лтъ и завелся вотъ какимъ образомъ, при вступленіи въ управленіе Камчаткою г. Г—ва, старшины острожковъ или тайоны, знавшіе его, когда онъ былъ еще помощникомъ начальника Камчатки, пришли къ нему для поздравленія съ подарками, съ дозволенія Иркутскаго Губернскаго Правленія, мха эти были проданы, а вырученныя деньги обращены въ неприкосновенный капиталъ для пособія Камчадаламъ.

Камчадалы вообще малорослы, по-видимому слабаго сложенія, смуглы, узколобы, и вс безъ исключенія съ прекрасными черными глазами, дышащими добродушіемъ. Они робки въ обращеніи съ посторонними и скрытны. Подъ личиною простоты они часто скрываютъ тонкую проницательность. Обыкновенный костюмъ Камчадаловъ — куклянка и торбасы. Куклянка — нчто въ род мховой блузы или, если угодно, рубашки, доходящей ниже колнъ, съ капюшономъ или кукулемъ, ихъ длаютъ изъ оленьяго мха, самыя щегольскія изъ молодыхъ оленей или выпоротковъ. Зимнія куклянки двойныя, т. е. изъ двухъ шкуръ, одна мхомъ во внутрь, другая мхомъ наружу, въ снжную погоду, кукуль накидывается на голову сверхъ шапки, а въ сильныя пурги лицо закрываютъ пихихичемъ, т. е. клапаномъ, узорчато-расшитымъ мхомъ, придланнымъ спереди, внизу — отверстія, куда просовывается голова. Подолъ щегольской куклянки обшивается упованомъ, т. е. поясомъ, на которомъ затйливые узоры вышиты разноцвтными трусами или мхами. Торбасы — длинные сапоги изъ тюленьей или оленьей шкуры, мхомъ вверхъ. Лтомъ, Камчадалы носятъ нанковыя или плисовыя куртки и такіе же шаровары. Въ суровую зиму, или отправляясь въ дальнее путешествіе на собакахъ, подъ кукланку надваютъ песцовыя и лисьи куртки безъ рукавовъ, и сверхъ кукляики парку — такую же куклянку безъ капюшона изъ собачьяго мха, и малахай. Женщины также ходятъ въ куклянкахъ и торбасахъ, но каждая иметъ въ запас ситцевыя и даже шелковыя платья и платки.

Переночевавъ въ Карякахъ, мы на слдующее утро пустились въ обратный путь водою на паром, составленномъ изъ двухъ ботовъ, а лошадей отправили берегомъ въ деревню Авачу, находящуюся при Авачинской-Губ, подл устья рки того же имени. Вс жители острожка, съ которыми мы разстались большими друзьями, провожали насъ и на прощанье закащикъ отсалютовалъ намъ тремя ружейными выстрлами, сопровождаемыми громкимъ ‘ура’ и желаніями всякаго благополучія, бывшіе на паром Камчадалы отвчали на салютъ изъ своихъ винтовокъ. Каряцкая-Рка, такъ называется эта часть Авачи, необыкновенно быстра отъ своихъ верховьевъ до Стараго-Острога и даже нсколько-ниже, тамъ она становится глубже и катится спокойно и величаво. Спускаясь по теченію рки, замчаете, какъ наклонна поверхность ея русла: отъ этого, быстрина во многихъ мстахъ необычайна. Надобно было удивляться ловкости, съ которою наши Камчадалы отталкивались шестами отъ безпрестанно-попадавшихся отмелей и накопившихся около нихъ деревьевъ и валежника, а въ особенности на изгибахъ рки, часто весьма-крутыхъ, гд вода кипла и крутилась какъ въ водоворот. Правый берегъ Авачи обрывистъ, а лвый низменъ, и оба покрыты небольшимъ лсомъ и кустарникомъ. На лвомъ берегу видны, мстами, протоптанныя къ вод тропинки, по которымъ медвди спускаются ловить рыбу, или просто думать, какъ выразился одинъ изъ нашихъ Камчадаловъ. Иванъ едоровичъ Крузенштернъ разсказываетъ, какъ медвди ухитряются ловить рыбу, и способъ ихъ длаетъ большую честь ихъ изобртательности. Извстно, что рыба идетъ всегда противъ теченія ркъ, медвдь спускается въ воду и становится противъ теченія, оставляя небольшое разстояніе между задними ногами и сжавъ переднія. Когда между задними ногами натснится достаточно рыбы, онъ вдругъ сжимаетъ ихъ и такимъ образомъ выпрыгиваетъ на берегъ, съ своею добычей. Множество воронъ и морскихъ и рчныхъ птицъ летало около насъ, нкоторыя садились на воду, надъ головами пролетло нсколько орловъ, но попытки застрлить ихъ были безуспшны, и намъ оставалось только любоваться на величавый полетъ царей-птицъ. Здшніе орлы, такъ-же какъ и медвди, почти-исключительно питаются рыбою, въ которой здсь, слава Богу, не бываетъ недостатка, а потому владычество ихъ, вроятно, не такъ обременительно для пернатаго племени, какъ въ другихъ мстахъ. Плаваніе до Стараго-Острога шло весьма быстро, но за нимъ оба берега рки большей частію низменны и насъ встртилъ на широкой части ея свжій противный втеръ, который значительно замедлилъ наше плаваніе. Теченіе отсюда до устья Авачи было гораздо-слабе, нежели въ верховьяхъ рки, усталые Камчадалы съ трудомъ давали парому ходъ своими шестами, мы продрогли до-нельзя отъ холоднаго пронзительнаго втра, и къ 7 часамъ вечера едва добрались до деревни Авачи, находящейся при усть рки и населенной по-большей-части посельщиками. Къ счастію нашему, лошади, посланныя впередъ изъ Каряковъ, успли прибыть въ Авачу какъ-разъ въ одно время съ нами, а потому мы, спша въ портъ, немедленно отправились дале. Путь нашъ пролегалъ по холмамъ, оврагамъ и косогорамъ, мстами, спуски были такъ круты, что приходилось слзать съ лошадей и вести ихъ въ-поводу, тропинки лпились иногда по краямъ обрывовъ, такъ-что еслибъ лошади случилось испугаться чего-нибудь и броситься въ сторону, то коню и всаднику предстояло бы летть съ высоты въ 300 или 400 футовъ внизъ, на камни взморья. Признаюсь, мн не разъ приходили на мысль медвди, которыхъ появленіе было бы тогда какъ-нельзя-больше не кстати. Но, благодаря Бога, за исключеніемъ нсколькихъ счастливыхъ паденій, по причин лопнувшихъ подпругъ, и тому подобныхъ неудачь, ночное путешествіе кончилось благополучно, и мы прибыли въ Петропавловскій-Портъ въ 10 часовъ вечера, посл четырехдневнаго отсутствія.

——

Населеніе Петропавловскаго-Порта, полагаемое до 500 человкъ обоего пола, состоитъ почти-исключительно изъ служащихъ. Духовенство съ причтомъ, военные и гражданскіе чиновники съ семействами, камчатская экипажная рота, 20 казаковъ безъ лошадей, трое камчатскихъ купцовъ, столько же прикащиковъ торгующихъ мхомъ сибирскихъ купцовъ, нсколько отставныхъ матросовъ и семейства всхъ ихъ — вотъ жители Порта. Они размщены въ небольшихъ деревянныхъ домикахъ, необшитыхъ тесомъ и крытыхъ по-большой-части шаламайникомъ. Домы строятся изъ тополеваго или березоваго дерева, доставляемаго изъ окрестностей Порта, рабочихъ чрезвычайно-мало, да и т служащіе, слдственно независящіе отъ себя, отъ-чего постройка домовъ идетъ весьма-медленно и обходится чрезвычайно-дорого. Изъ общественныхъ и казенныхъ зданій примчательнйшія: деревянный соборъ, крытый желзомъ — величина его соразмрна народонаселенію, новый домъ начальника Камчатки, выстроиваемый изъ сосноваго лса, привозимаго изъ Нижне-Камчатска на казенномъ палубномъ бот Алеутъ — домъ этотъ кроютъ желзомъ, военно-морская полугоспиталь, отличающаяся величайшимъ порядкомъ, чистотою и удобствами для больныхъ, тмъ боле драгоцнными, что средства Порта весьма-ограничены, при полугоспитали больница для бдныхъ жителей. Каменныхъ строеній здсь нтъ, причины этому разныя: вопервыхъ, недостатокъ въ кирпич, для котораго глина привозится изъ Таргинской-Губы {Въ прежніе годы, по словамъ жителей Порта, былъ недалеко отъ него небольшой кирпичной заводъ въ томъ мст, гд находили глину.}, а другая причина — частыя землетрясенія. 6 мая 1841 года, землетрясеніе было здсь такъ сильно, что самые древніе старожилы не запомнятъ на своемъ вку подобнаго. Колокола собора звонили сами собою, трубы и печи въ большей части домовъ развалились, вода нсколько разъ быстро уходила изъ Малой-Губы и потомъ вторгалась туда снова съ такою силою, что угрожала затопить Портъ, со стороны устья рчки Колохтырки, приливъ возвысился футовъ на 50, при чемъ утонула одна женщина и множество собакъ, бывшихъ тамъ на привязи, наконецъ, недалеко отъ Орловки, земля дала трещину, изъ которой била ключомъ горячая вода, — Якутъ, жившій около того мста, убжалъ, пораженный паническимъ страхомъ. Вс жители Петропавловска въ неописанномъ ужас ждали своего послдняго часа. Странно, что въ Камчатк жители не выходятъ изъ своихъ домовъ во время ‘трясенія’, полагая, что опасность вн ихъ больше. Посл 6 мая, ежедневно ощущались подземные удары, которые мало-по-малу ослабвали и наконецъ, около начала сентября, были весьма-рдки и слабы. При насъ было нсколько толчковъ, но, непривыкнувъ къ нимъ, я не могъ ихъ замтить, не смотря на все мое желаніе. Однажды только, это было около половины ноября, — катаясь на собакахъ на покрытомъ льдомъ Колохтырскомъ-Озер, я слышалъ въ окружныхъ горахъ какой-то странный, особаго рода гулъ, а вечеромъ, когда я сидлъ за чайнымъ столомъ у одного изъ моихъ знакомыхъ, чашки и стаканы вдругъ зазвенли, какъ-будто кто-нибудь толкнулъ столъ. Хозяинъ дома сказалъ, что это былъ ударъ землетрясенія, но я не чувствовалъ ничего.

Образъ жизни петропавловскаго общества, да и самое общество, значительно измнились посл преобразованій въ управленіи Камчатки и разныхъ преимуществъ, даваемыхъ отправляющимся туда на службу офицерамъ и чиновникамъ. Въ старинные годы, Камчатка была подъ управленіемъ сухопутнаго вдомства, котораго центръ былъ въ Нижне-Камчатск. Офицеры, служившіе тамъ, были большей частію люди, сосланные въ Камчатку за дурное поведеніе изъ армейскихъ полковъ, расположенныхъ въ Сибири и внутри Россіи. Но когда начальникомъ Камчатки былъ назначенъ Петръ Ивановичъ Ракордъ, знавшій этотъ край не по однимъ слухамъ,— потому-что онъ бывалъ уже тамъ во время своего путешествія вокругъ свта съ капитаномъ Головнинымъ, — тогда весьма-многое измнилось. Вникнувъ въ положеніе страны, онъ исходатайствовалъ для нея особыя постановленія, которыхъ большая часть существуетъ и понын. Офицеры и чиновники, отправляющіеся туда, избираются изъ охотниковъ, получаютъ передъ отъздомъ слдующій чинъ, и во все время службы ихъ въ Камчатк и Охотск имъ выдается двойное жалованье. Срокъ ихъ службы пять лтъ, по истеченіи которыхъ они имютъ право просить о перевод или остаться еще на пять лтъ. За пятилтнюю службу начальникъ Камчатки получаетъ пенсіонъ полнаго ординарнаго жалованья, а за десятилтнюю — двойнаго, на все остальное время своей службы, помощникъ начальника получаетъ за десятилтнюю службу пенсіонъ полнаго ординарнаго жалованья. Вмст съ тмъ, П. И. Ракордъ доставилъ Камчадаламъ много существенныхъ облегченій: главныя изъ нихъ — продажа пороха, свинца и всякихъ привозимыхъ моремъ изъ Россіи матеріаловъ, по казенной цн, безъ платы за провозъ и содержаніе магазиновъ.

Перемна въ образ жизни произошла не очень-давно отъ ежегоднаго прихода въ Петропавловскъ американскаго купеческаго судна. Все, что привозится въ Камчатку черезъ Охотскъ, необыкновенно-дорого, да, кром того, по малости мста на казенныхъ транспортахъ и трудности доставки товаровъ извнутри Сибири въ Охотскъ на вьючныхъ лошадяхъ, количество привоза весьма-ограничено. На-примръ, пудъ ячневой крупы, привозимой изъ Охотска, стоитъ здсь 12 руб. ассигн., фунтъ сахара, — 4 руб., фунтъ восьми-рублеваго чая — 17 руб., фунтъ двухрублеваго ‘Жукова’ табака стоитъ 8 руб., ведро пнника 56 руб., аршинъ простаго, узкаго рубашечнаго холста 1 руб., глиняныя курительныя трубки, продающіяся въ Петербург по 8 копеекъ мдью, стоятъ здсь по рублю, фунтъ дроби No 8 продается по 2 руб. 50 к. и проч. все въ тои же соразмрности. Нетрудно понять, что, при такой ужасной дороговизн, двойное жалованье не можетъ доставить и самыхъ простыхъ удобствъ жизни, а часто и деньги не могли ничему помочь. Теперь дло другое: восемь лтъ сряду, Американцы, ознакомившіеся какъ-нельзя-лучше съ потребностями края, привозятъ туда все, что нужно, и этимъ длаютъ истинное благодяніе. Разумется, при этомъ случа они больше всего заботятся о своихъ собственныхъ выгодахъ и пускаются на край свта недаромъ, но цны ихъ товаровъ, хотя и даютъ имъ барыша по 100 процентовъ и боле, все-таки кажутся умренными Петропавловцамъ, привыкшимъ къ чудовищнымъ цнамъ привозимыхъ изъ Охотска товаровъ.

Весною и въ начал лта, когда запасъ муки, сахара, вина, табака и проч. истощится, и только весьма-разсчетливые хозяева имютъ у себя эти рдкіе и лакомые припасы, физіономіи жителей Порта вытягиваются, уныніе распространяется всюду, и рыба почти-исключительно является на всхъ столахъ, во всякое время дня, въ разныхъ костюмахъ, а наиболе въ вид юколы. Счастливъ тотъ, кому удастся добыть дичинки! Отчаянные курильщики искрашиваютъ свои чубуки, чтобъ чмъ-нибудь утолить нестерпимую жажду ‘затянуться’. Взоры всхъ вопросительно смотрятъ въ ‘туманну даль’, не идетъ ли Американецъ, котораго прибытія ждутъ какъ пришествія Мессіи… Наконецъ, желанный гость пришелъ. Начальникъ Камчатки отводитъ ему мсто, гд онъ устроиваетъ свою временную лавку, и вдругъ вс лица, незадолго мрачныя и угрюмыя, расцвтаютъ, вс торопятся закупить что нужно, и Петропавловскій-Портъ пируетъ и радуется радостію веліею. Такъ-какъ звонкая монета извстна тамъ только по наслышк {Особенно внутри Камчатки, не всякій Камчадалъ возьметъ полуимперіалъ или Червонецъ, а дайте ему ‘пятитку’, т. е., пяти-рублевую ассигнацію, или ‘краснутку’, и онъ предпочтетъ ихъ всмъ золотымъ монетамъ въ свт. Изъ блыхъ ассигнацій, только 25-рублевыя пользуются уваженіемъ, а 50 и 100 рублевымъ Камчадалъ не вритъ.}, то купецъ продаетъ свой товаръ на ассигнаціи и потомъ, передъ отходомъ, отдастъ ихъ въ окружное казначейство, откуда получаетъ билетъ, по которому посл, вроятно, по сношеніямъ консуловъ, ему выдаются деньги. Какъ ни малъ Петропавловскъ, а не проходитъ ни одного года, чтобъ Американецъ не продалъ туда товаровъ на 100,000 руб. ассигнаціями. Тмъ, кто покупаетъ на звонкую монету, длается уступка пяти процентовъ. Да какъ не благодарить Американца, когда его приходъ даетъ возможность зачинить прорхи въ хозяйств, а ему какъ не ходить въ благодатную страну, гд все, что бъ онъ ни привезъ, будетъ у него расхватано, потому-что во всемъ нужда? Въ столовыхъ и чайныхъ сервизахъ, которые Янки везетъ сюда, рдко тарелки или чашки сходствуютъ между собою форматомъ и рисункомъ, у него есть и чашки безъ блюдечекъ, и блюдечки безъ чашекъ, разнохарактерные стулья, стаканы и рюмки — словомъ, всякая всячина. Тутъ нтъ ничего страннаго и смшнаго, надобно только вспомнитъ, что въ Камчатк бываетъ ршительно невозможно достать самыхъ обыкновенныхъ вещей. Что станете длать, если въ цломъ дом одна только рюмка, да и та безъ ножки? или если, въ случа прихода двухъ-трехъ гостей, надобно посылать просить у сосдей чашекъ и тарелокъ? Можно ли тутъ подбирать столовый сервизъ по рисунку, когда не гд купить тарелку въ замнъ разбитой, — а вдь Американецъ приходитъ только разъ въ годъ, и, упустивъ случай запастись, надобно ждать еще цлый годъ, потому-что на привозимое изъ Охотска плохая надежда.

Петропавловскій-Портъ пользуется правами вольнаго торговаго порта (porto franco). За исключеніемъ чая и крпкихъ напитковъ, позволяется привозить все, запрещеніе на чай произошло въ-слдствіе хлопотъ сибирскихъ купцовъ, торгующихъ съ Кяхтою, а ромъ и водка запрещены съ тою цлью, чтобъ дешевизна не увеличила пьянства, къ которому Камчадалы и вообще люди низшаго сословія имютъ большую наклонность. Послднее распоряженіе, конечно, благодтельно, но неуже-ли сибирскіе купцы обднеютъ, еслибъ они лишились монополіи продавать въ Камчатк чай? Между-тмъ, дешевизна чая была бы большимъ благодяніемъ для жителей, проводящихъ большую часть своего существованія на холоду, на охот, рыбной ловл и разныхъ тяжелыхъ работахъ.

Живущему въ Камчатк необходимо заниматься хозяйствомъ, потому-что тамъ нтъ ни сытныхъ рынковъ, ни даже благодтельныхъ мелочныхъ лавокъ, и часто даже всесильныя деньги бываютъ безполезны. У всякаго, кто живетъ домкомъ, есть корова, нсколько куръ, а у нкоторыхъ и свинки. Живность является здсь въ большемъ количеств противъ прежняго съ-тхъ-поръ, какъ ныншній начальникъ Камчатки принялъ строгія мры, чтобъ собаки жителей были на привязи круглый годъ. Прежде, они гуляли на-свобод и питались какъ могли выбрасываемою на берегъ рыбою, тогда нельзя было оставлять безъ самаго бдительнаго надзора куръ, свиней, телятъ и даже коровъ, собаки бросались на нихъ и загрызали ихъ.— Странне всего, что собака не съдаютъ своихъ жертвъ, а преспокойно оставляютъ ихъ на земл.

Кром огорода и миньятюрнаго скотнаго двора, мстныя пособія жителей Петропавловска состоятъ изъ рыбы, разнаго рода прекрасной дичины, топорковыхъ лицъ и нкоторыхъ весьма-скудныхъ произведеніи растительнаго царства. Добываніе топорковыхъ яицъ и уриловъ, для тхъ, кто хочетъ получить много этихъ птицъ, не тратя пороха, сопряжено съ опасностью. Топорки кладутъ свои яйца въ пропастяхъ, Въ мстахъ почти-неприступныхъ, въ родъ Старичкова-Острова, надобно, во-первыхъ, пристать туда въ бурное время года, потомъ подняться по закраинамъ камня наверхъ, а оттуда спускаться по веревк въ пропасть. Топорковыя яйца довольно-вкусны. Добываніе уриловъ также весьма-нелегко. Я разспрашивалъ объ этомъ извстнйшаго ловца уриловъ, матроса камчатской экипажной роты Блокопытова. Онъ отправляется на бот съ товарищемъ къ Старичкову-Острову, котораго берега весьма-обрывисты и почти-неприступпы. Урилы, топорки и старички, не опасаясь быть встревоженными, несутъ тамъ свои яйца и обыкновенно сидятъ въ несметномъ множеств на закраинахъ утесовъ. Ловецъ взбирается на эти самородные карнизы, съ опасностью сломать себ шею, запасшись петлею на палк или кулемкой и мшкомъ. Приблизясь къ уриламъ, онъ вжливо снимаетъ имъ шапку и кланяется, урилы, вроятно слдуя за движеніемъ его головы или шапки, отвчаютъ на его поклонъ. Посл этого взаимнаго привтствія, онъ протягиваетъ кулмку къ ближайшей птиц, и та, не воображая ничего, всовываетъ туда свою голову, ловецъ обмахиваетъ палку вмст съ птицей за спину, беретъ ее подъ мышку, свертываетъ шею, такъ чтобъ она не успла пикнуть, и опускаетъ свою добычу въ мшокъ. Потомъ онъ протягиваетъ кулмку другому, третьему, четвертому, и т. д. уриламъ, пока не наполнится мшокъ, тогда онъ передаетъ его товарищу, а отъ него получаетъ другой, который наполняетъ такимъ же образомъ, пока количество птицъ не покажется ему достаточнымъ. Странно, что урилы, видя, какъ убываютъ одинъ за однимъ ихъ сосди, не поднимаются, но это можно объяснить себ тмъ, что они, вроятно, воображаютъ, что попавшіе въ кулмку улетаютъ, кром того, они въ это время бываютъ такъ жирны, что едва въ состояніи тронуться съ мста. Рыбы, какъ я уже сказалъ, здсь несметное множество. Кром большихъ рыбъ, кижуча, горбуши и т. п., сюда приходятъ лтомъ въ огромномъ количеств сельди и вахня или навага. Сельдей солятъ: он превосходны и не уступятъ голландскимъ, вахня, или ‘вахнюшка’, чрезвычайно-нжная и вкусная рыба — она слишкомъ-нжна для соленія. Чтобъ составить себ понятіе о количествахъ, въ которыхъ она ходитъ, скажу только, что, закинувъ судовой неводъ, мы однажды вытащили за-разъ столько вахни, что она не умстилась въ двухъ шлюпкахъ, изъ которыхъ одна была десятивесельный катеръ. Ходъ сельдей тогда давно уже кончился, такъ-что намъ не удалось полакомиться свжими селедками.

Недостатокъ капиталовъ — отчасти и предпріимчивости, не во гнвъ будь сказано, и разныя мстныя обстоятельства, препятствуютъ камчатскимъ купцамъ завести свое судно и пользоваться выгодами, которыя теперь достаются Американцамъ. Еслибъ они ршились завести себ хоть порядочную грузовую шкуну или бригъ, то, нтъ сомннія, хозяева получили бы большіе барыши. Лтомъ это судно могло бы ходить въ Нижнетагильскъ за лсомъ, какъ для казны, такъ и для частныхъ людей, а на зиму въ Манилу за мукою, рисомъ и всякаго рода товарами, которые распространились бы не только но Камчатк, но и черезъ Охотскъ по всей Восточной-Сибири. Оно бы даже успло сходить въ Сингапуръ, гд вс англійскія мануфактурныя произведенія дешевле, нежели въ самой Англіи, стояло имъ только выйдти изъ Манилы въ послдній мсяцъ NO муссона и, переждавъ перемну муссоновъ въ Сингапур, возвратиться, когда настанетъ SW муссонъ, т. е. въ исход апрля. Къ началу іюля, судно могло бы прійдти въ Камчатку, выгрузиться и сходить за лсомъ. Выгоды камчатскихъ купцовъ были бы очевидны: пудъ ячневой крупы, привозимой изъ Охотска, стоитъ 12 руб. асс., а въ Манил пикуль (т. е. 3 ¹/₂ пуда) риса обходится въ два испанскіе піастра (10 рублей асс.). Тогда можно бы было несравненно-дешевле и лучше продовольствовавать Камчатку и Охотскъ провіантомъ, а вмст съ тмъ барышъ отъ этой торговли оставался бы въ рукахъ русскихъ купцовъ. Камчатскіе купцы приписываются къ третьей гильдіи, но пользуются правами всхъ трехъ гильдій: странно, что они не могутъ ршиться воспользоваться столь выгоднымъ положеніемъ!

——

8-го октября выпалъ первый снгъ, но онъ вскор стаялъ, однако, около исхода октября его выпало столько, что, при помощи морозовъ, въ нсколько дней установилась санная дорога, къ неописанной радости любителей катанья на собакахъ. Съ этой вождленной поры, большая часть разговоровъ начиналась и оканчивалась собаками. Каждый выхвалялъ достоинство своего пестряка, чернышки, или двоеглазки, спорили за нихъ и горячились не хуже всякихъ любителей лошадей. Г. Т—ій, страстный любитель собакъ, разумется, здовыхъ, клялся мн, что онъ предпочитаетъ собакъ лошадямъ, и что для него хорошая санка (т. е. шесть собакъ съ сайкою) иметъ несравненно-болье цны, нежели любой орловскій рысакъ. При этомъ не излишне замтить, что собаки стоятъ дешевле орловскихъ рысаковъ, а это обстоятельство, конечно, можетъ имть вліяніе на человческій вкусъ.

Ничмъ нельзя сильне задть записнаго здока или отчаяннаго любителя, хотя и не всегда отчаяннаго здока, какъ сказавъ ему, что онъ не уметъ здить, что собаки его никуда не годятся, что он не пословны, запалены, прлы, горлы и проч., или что онъ иметъ привычку, выхавъ на собакахъ, возвращаться пшкомъ съ ошталомъ въ рукахъ. Въ санку для катанья запрягаютъ обыкновенно шесть собакъ, по дв въ рядъ, упряжь — алыки, нчто въ род кожаныхъ хомутовъ съ одною постромкою: она привязывается къ среднему ремню, къ которому, на извстныхъ разстояніяхъ, немного-боле длины собаки, придланы коротенькія цпочки съ кляпышками. Алыкъ надвается такъ, чтобъ собака всегда была по вншнюю сторону постромки. Санка довольно-высока и весьма-легка, а слдовательно не слишкомъ остойчива, почему здокъ долженъ безпрестанно думать о сохраненіи своего равновсія. здокъ садится бокомъ — слабые здоки верхомъ, это легче — и беретъ въ руки ошталъ, согнутую палку съ острымъ желзнымъ наконечникомъ, которую онъ закладываетъ за передній или задній копылок санки, для того, чтобъ, упершись концомъ въ снгъ, забороздить и тмъ убавить скорость зды на спускахъ и косогорахъ, или чтобъ остановиться, когда понадобится. Передовыя собаки избираются изъ самыхъ умныхъ и непремнно должны быть пословныя, т. е. понимать и умть выполнять команду: чтобъ поворотить направо, говорится кахъ, кахъ, на лво — хуга, хуга, а чтобъ остановиться, надобно вдругъ сильно забороздить ошталомъ и сказать на, на! Возжей нтъ. здокъ долженъ быть особенно-остороженъ на спускахъ и косогорахъ, потому-что подъ гору собаки несутся во весь духъ {Бываютъ случаи, хотя и весьма-рдкіе, и не со всякимъ здокомъ, что собаки останавливаются на половин спуска, но это происходитъ отъ особенныхъ причинъ.}, и легко опрокинуться вмст съ санкой. Въ такомъ случа, здокъ старается схватиться за санку, чтобъ не упустить собакъ, которыя, урвавшись разъ, не дадутъ себя догнать и задержать, правда, ему прійдется влещись по снгу подобно Гектору, привязаиному къ торжественной колесниц Ахилла, но зато здокъ избавится отъ неудовольствія и посрамленія тащиться пшкомъ, съ ошталомъ въ рукахъ, всю остальную часть дороги. Въ случа неудачи, прійдя въ портъ, онъ старается укрыться отъ встрчъ съ знакомыми и незнакомыми, но это не спасаетъ: въ самомъ непродолжительномъ времени, вс узнаютъ, что такой-то прогулялся съ ошталомъ. Нарта гораздо-шире и ниже санки, на нартахъ возятъ дрова, рыбу, сно и проч.

Собакъ всегда держатъ на привязи около домовъ ихъ хозяевъ, ихъ кормятъ разъ въ сутки, всегда въ то же время дня, и обыкновенная порція — одна юкола, нкоторые даютъ и по полуторы, даже по дв юколы. Передъ отправленіемъ въ дальнее путешествіе, собакъ не кормятъ, чтобъ сдлать ихъ легче, да къ-тому же голодныя лучше везутъ. Собаки, запряженныя въ санку, рвутся впередъ и изъявляютъ свое нетерпніе громкимъ воемъ, которому вторятъ другія, находящіяся на привязи: стоитъ завыть одной собак, и часто случается, что вс собаки Петропавловскаго-Порта подхватываютъ и произведутъ такую гармонію, что непривычнымъ ушамъ приходится плохо.

Камчатскія собаки похожи видомъ на волковъ и не имютъ многихъ врожденныхъ собакамъ качествъ, между прочимъ главнаго — бдительности: дюжина собакъ, лежащихъ передъ домомъ на привязи, вовсе не сторожитъ его, и ни одна не тронется при вид чужаго человка. Къ-счастію, воровство здсь неизвстно, а потому всякій хозяинъ дома смло можетъ быть увренъ, что у него никогда ничего не украдутъ- Камчатскія собаки не лаютъ, а воютъ, что съ непривычки производитъ самое непріятное впечатлніе, тмъ боле, что въ Европейской-Россіи вой собаки иметъ зловщее значеніе.

Въ началь ноября мы задали вечорку, на которую созвали все петропавловское общество. Г. К—въ былъ такъ добръ, что ссудилъ насъ на этотъ вечеръ своимъ домомъ, лучшимъ въ город и единственнымъ, обшитымъ тесомъ. Многія изъ дамъ пріхали на собакахъ, и разумется, по примру маленькихъ городковъ, время прізда, соразмрялось съ степенью важности каждой:

Gens de ton se font toujours attendre (*)…

E. de Parny.

(*) Тонные люди всегда заставляютъ себя ждать.

Наконецъ, гости собрались, оркестръ грянулъ, и веселье началось. Оркестръ состоялъ изъ двухъ скрипокъ — казака Карандашова и слуги одного изъ нашихъ офицеровъ, французская кадриль была подобрана изъ русскихъ псень, и при каждой перемн фигуръ музыкантамъ командовалось, ‘чижика! перепелку! Татарина!’ и проч., потому-что они не знали порядка фигуръ. Ужинъ заключилъ балъ, которымъ вс гости остались до крайности довольны, были, правда, весьма-немногія исключенія, но гд же ихъ не бываетъ?— На другой день, вчерашніе наши гости, встрчаясь съ нами на улиц, посл обыкновеннаго привтствія, приговаривали: ‘за угощеніе’, намъ слдовало бы отвчать: ‘за посщеніе’ — но незнаніе принятыхъ обычаевъ заставляло насъ каждый разъ провиняться противъ правилъ сибирскаго этикета, за что, впрочемъ, на насъ никто не сердился.

Вскор посл вечорки, намъ привелось видть камчадальскую пляску — бахію. Въ ней заключается цлое драматическое представленіе: тайонъ, посл утомительной охоты, располагается въ лсу на отдыхъ вмст съ сопутствовавшими ему Камчадалами, съ нимъ, какъ водится, винтовка, лыжи и юкола, которую онъ, для развлеченія, погрызываетъ. Чтобъ усладить кратковременное отдохновеніе тайона, спутники его начинаютъ плясать и представляютъ ему волокитство медвдя за медвдицею и счастливое окончаніе ихъ любви. Припвъ: ‘бахія, бахи! бахія э-хо-хо! бахія э-цо-цо!..’ прерывался болзненными восклицаніями, выражавшими страстное нетерпніе косматаго обитателя лсовъ, которому сочувствовалъ тайонъ, вторя ему судорожными кривляньями и восклицаньями. Когда любовь медвдя начинала увнчеваться вождленнымъ успхомъ, плясуны разгорячились, а тайонъ пришелъ въ совершенное изступленіе и оглашалъ воздухъ испускаемыми изъ глубины груди тяжкими стонами. Подъ конецъ, въ самую минуту развязки, плясуны сбились съ толку, и тайонъ, отъ сильнаго негодованія вышелъ изъ своей роли, началъ ихъ бранить по-русски…

Добрые наши знакомые наперерывъ старались сдлать наше пребываніе въ Петропавловск какъ-можно-пріятне. Собаки всхъ были къ нашимъ услугамъ для катанья, во всхъ домахъ насъ ожидалъ самый ласковый пріемъ, нкоторыя домовитыя хозяйки, зная, что мы живемъ по-бивачному, простерли свою любезность до того, что всякій день то отъ той, то отъ другой присылались намъ пироги собственнаго печенія, или какія-нибудь диковниныя произведенія камчатской кухни. Незадолго до нашего отправленія, они задали намъ балъ, на которомъ мы протанцовали до упада до 6 часовъ утра, а посл того, какъ дамы разъхались, пиръ продолжался еще до 9 часовъ.

Между-тамъ, зима шла своимъ чередомъ, и морозы доходили до 13^о. Малая-Губа замерзла совершенно, и Авачинская начала покрываться льдомъ. Въ Петропавловск сильные морозы рдки, зимою, они доходятъ до 15^о, но 20^о уже большая рдкость, случающаяся не ежегодно. Зато, въ Камчатк ужасны пурги: слишкомъ-сильныхъ при насъ не было, но разсказываютъ, что иногда он заносятъ совершенно домы, такъ-что дорога идетъ наравн съ крышами. Бывали примры, что когда не успвали отгрести снга отъ дверей и оконъ, санки възжали со всми собаками въ слуховыя окна домовъ. Весною, снгъ, покрывающій горы, ослпительно отражаетъ солнечные лучи, что весьма-вредно для глазъ, бывали примры, что нкоторые теряли отъ-того зрніе.

Передъ отправленіемъ, мы сдлали на прощанье съ нашими добрыми хозяевами еще вечорку, и потомъ распростились съ ними — можетъ-быть навсегда!

21 ноября, отецъ-протоіерей отслужилъ намъ на транспорт напутный молебенъ.

23-го, приготовившись совершенно къ отправленію и выстрливъ штормовыя брамстеньги, мы начали пропиливать ледъ для выхода изъ Малой-Губы. Матросы камчатской роты, вооруженные пилами, работали такъ усердно и такъ успшно, что къ вечеру, при помощи попутнаго втра, мы уже бросили якорь въ Авачинской-Губ. Выходить изъ устья не было возможности, потому-что оно было загромождено льдомъ. Къ счастію нашему, великій Кутха сжалился надъ нами: онъ послалъ ночью своего болванчика разломать ледъ, и на слдующее утро, 24-го, выходъ былъ совершенно-чистъ. Погода была прекрасная, снгъ, отъ котораго ослпительно отражались солнечные лучи, покрывалъ высокіе берега гостепріимной Камчатки, и мы не разъ оглядывались назадъ.

Мало-по-малу берега уходили подъ горизонтъ, и только авачинскія сопки, Вилючинскій и Поворотный Пики возвышались надъ синимъ океаномъ. Заходящее солнце освщало ихъ розовымъ свтомъ, и он все-еще были видны, хотя мы и находились отъ нихъ уже миляхъ въ семидесяти. Наконецъ стемнло совершенно, и на другое утро мы могли бы отвчать на вопросъ:

…..Que vois-tu?— je vois l’immensit!… (*)

(*) C. Dolavigne: ‘Les trois journes de Christophe Colomb’

А. БУТАКОВЪ.

1840.

‘Отечественныя Записки’, No 7, 1844

ЗАПИСКИ РУССКАГО МОРСКАГО ОФИЦЕРА ВО ВРЕМЯ ПУТЕШЕСТВІЯ ВОКРУГЪ СВТА ВЪ 1840, 1841 И 1842 ГОДАХЪ.

Читайте также: