Замтка по вншнимъ дламъ.
Замтка по вншнимъ дламъ.
А. Майковъ.
‘Русская Мысль’, No 3, 1882
Заметки по внешним делам, Майков Аполлон Александрович, Год: 1882
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Journal de St.-Ptrsbourg продолжаетъ выписывать изъ австрйскихъ газетъ лишь одни успокоительныя извстя о герцеговинско-бокезскомъ возстани. Между прочимъ, она первая изъ издающихся въ Росси газетъ поспшила перепечатать изъ Politische Correspondons корреспонденцю изъ Мостара, въ которой говорится слдующее: ‘Съ тхъ поръ, какъ черногорская стража, выставленная на границ Герцеговины и Далмати, усилена и получаетъ припасы я деньги въ вид скромнаго вознагражденя за непрятную для нея службу противъ своихъ ‘сражающихся собратй’,— охрана границъ совершается боле дйствительнымъ и правильнымъ образомъ. Она раздляется на семь отрядовъ съ особыми начальниками, при каждомъ состоитъ письмоводитель, обязанный представлять ежедневно черногорскому правительству донесеня о всхъ сдланныхъ имъ въ течене дня наблюденяхъ. Для боле строгой поврки назначено двадцать перяниковъ (княжескихъ тлохранителей), которые ежедневно обходятъ стражу и также доносятъ правительству о своихъ наблюденяхъ. Вотъ инструкця, данная страж: ‘Никто безъ паспорта не пропускается изъ Герцеговины въ Черногорю, будетъ ли то отдльное лицо или цлое семейство. Черногорцы не могутъ переходить въ Герцеговину или Кривоше иначе, какъ съ письменнаго дозволеня своего правительства, выданнаго нигд боле какъ въ Цетинь. черногорскимъ властямъ воспрещается подъ угрозою личнаго задержаня выдавать пропускные билеты лицамъ неблагонадежнымъ или подозрительнымъ. Всякое пособничество возставшимъ герцеговинцамъ и кривошянамъ, какъ-то: доставлене оружя, военныхъ снарядовъ и състнихъ припасовъ, укрыване перебжчиковъ или посылка добровольцевъ — строго воспрещается и подлежитъ судебному преслдованю’.Одинъ начальникъ, пропустившй черезъ границу толпу бглецовъ, былъ наказанъ тюремнымъ заключенемъ и денежнымъ штрафомъ. Съ тхъ поръ бглецы неоднократно прогонялись отъ черногорской границы. Успвше проникнуть въ Черногорю лишены государственнаго содержаня’.
Замчательно, что помстившй на другой день ту же корреспонденцю Правительственный Встникъ опустилъ изъ нея т мста, которыя выше напечатаны съ разбивкою шпацями буквъ. Оффицозный дипломатическй органъ не затруднился преподнести своимъ читателямъ весь цинизмъ нмецкой высоко-оффицозной газеты, заключающйся въ томъ, что бдная черногорская стража, за скромное денежное вознаграждене, отталкиваетъ отъ границъ своей земли несчастныя семейства, ищущя убжища отъ голода и насиля австрйскихъ солдатъ, а эти семейства связаны съ Черногорей узами кровнаго родства, единовря, постоянныхъ близкихъ сношенй и живыми воспоминанями о взаимной помощи въ борьб съ общими врагами. Тяжела такая жертва се стороны черногорцевъ, но тяжесть ея еще чувствительне, когда нмецъ съ своей точки зрня разглашаетъ по всей Европ, что она покупается за деньги. Черногорцы обыкновенно несутъ военную службу каждый на свой счетъ: съ своимъ оружемъ, боевыми припасами, провантомъ и одеждою, а тутъ имъ даютъ деньги,— ихъ покупаютъ для того, чтобъ они ‘энергично и добросовстно’ отталкивали своихъ кровныхъ, женщинъ, дтей, стариковъ! Что ждетъ этихъ несчастныхъ, безжалостно отталкиваемыхъ въ руки врага, извстно черногорцамъ боле чмъ намъ, состоящимъ, чрезъ безцеремонное нарушене почтовой конвенци, подъ строгимъ надзоромъ австрйской цензуры, вскрывающей и уничтожающей письма и не допускающей телеграммъ на общеизвстныхъ языкахъ. Но и намъ извстно изъ печатныхъ извстй, что австрйске воины жгутъ живыхъ людей, насилуютъ женщинъ, прикалываютъ раненыхъ, стрляютъ въ бглецовъ. Такъ одинъ изъ Чонгичей, принадлежащй къ самому сильному въ Герцеговин магометанскому роду, получившй дв пули въ грудь, былъ приколотъ штыкомъ посл того, какъ онъ далъ таке отвты на предложенные ему вопросы: ‘Много ли васъ?— ‘Сочтите сами’.— ‘Гд твоя чета?’ — ‘Тамъ, гд долженъ быть каждый сербскй ишакъ’, и т. д. Опуская вышеприведенное мсто изъ нмецкой корреспонденци, Правительственный Встникъ, конечно, выказалъ боле уваженя къ народному чувству.
Онъ также опустилъ то мсто въ корреспонденци, гд говорится о воспрещени пропуска въ Черногорю отдльнымъ бглецамъ и цлымъ семействамъ. Ясно, что тутъ идетъ рчь о женщинахъ, старикахъ и малолткахъ, ищущихъ безопаснаго прюта отъ жестокостей войны и спасеня отъ голодной смерти. Такое распоряжене князя Николая, очевидно, не согласуется съ международнымъ правомъ и тми гуманными началами, которыя оно защищаетъ. Не только безоружныя семейства, но и вооруженные отряды могутъ переходить въ нейтральное государство, которое обязано принять ихъ, обезоружить и водворить (интернировать) у себя до окончаня войны. Какъ представитель независимаго государства, князь Николай причиняетъ тмъ оскорблене международному праву, подчиняясь — разумется, по невол давленю Австри. Гд же противовсъ г. онина? Желательно бы услыхать отъ самого профессора Мартенса, этого горячаго проповдника общеевропейскаго соглася на общечеловческихъ началахъ, разумное объяснене такому распоряженю черногорскаго правительства.
Впрочемъ, ему и всмъ, кто сочувствуетъ мысли ‘Краснаго Креста’, должно быть утшительно извсте изъ Котора, сообщаемое тою же дипломатическою газетою, что, съ прибытемъ въ этотъ городъ первыхъ раненыхъ австрйскихъ солдатъ, которская община сдлала воззване къ населеню, приглашая его придти на помощь раненымъ, попеченями о нихъ и денежными пожертвованями. Безусловно-прекрасное дло возбуждаетъ однако одностороннее утшене. А что длается съ ранеными подданными султана, возставшими потому только, что ихъ управители не оправдали довря и не исполнили полномочя Европы, обнаруживши притомъ такя стремленя и такя посягательства на истреблене всего туземнаго народнаго, при которыхъ никогда никакое управлене въ рукахъ Австри невозможно?
Этотъ вопросъ истекаетъ изъ самаго существа дла и есть чисто фактическй, безъ всякой примси чувства, высказывать которое въ данномъ случа даже и не представляется надобности. Если герцеговинцы и бокезы сражаются, то между ними непремнно есть раненые. Что же эти несчастные — умираютъ ли среди своихъ ущелй отъ голода и жажды, мучимые жгучими ранами, или плетутся къ родной черногорской границ, догоняемые сзади пулею солдата-хорвата и отталкиваемые спереди родною рукой черногорскаго стражника, или гибнутъ на пол битвы, прикалываемые штыкомъ изуврнаго мадьяра? Эти вопросы ставитъ сама дйствительность въ ея неопровержимой истин. Здсь не нужно вовсе пристрастнаго сочувствя къ людямъ, отстаивающимъ лишь то, что дано имъ было Россей по Санъ-Стефанскому договору,— людямъ, которыхъ, по свидтельству петербургскаго корреспондента одной внской гавоты, высшя петербургскя сферы называютъ ‘мятежниками’, а газета Journal de St.-Ptrsbourg не перестаетъ еще признавать за ‘разбойниковъ’. Здсь является общая мысль, для разршеня которой настоящй случай представляется совершенно удобнымъ поводомъ. Вчное, общечеловческое, освященное христанствомъ, чувство любви и состраданя должно ли умолкнуть и сложить свои спасительныя орудя помощи передъ нечистыми, своекорыстными, иногда исключительно личными похотнями дипломати? Что выше: Евангеле ли съ притчею о добромъ Самарянин и съ ученемъ о христанскомъ самоотверженя, или дипломатическое представлене о фарисейскомъ невмшательств съ подкладкою самоуспокоеня? Пусть ршаетъ этотъ вопросъ та же дипломатическая газета Journal de St.-Ptrsbourg, которая, помнится, единственная изъ всхъ издающихся въ Росси газетъ, когда-то напечатала у себя приглашене къ пожертвованямъ въ пользу жителей мадьярскаго города Сегедина, пострадавшихъ отъ наводненя, и… воздержалась должнымъ образомъ отъ русскаго увлеченя пожертвованями въ пользу южныхъ славянъ въ 1875 и послдующихъ годахъ.
Въ самомъ дл, было бы весьма любопытно услышать отъ г. Мартенса точное и вполн научное опредлене положеня герцеговинцевъ относительно Австри, призвавшей, какъ извстю, по договору съ Турцей 9 апрля 1879 года,.верховную власть султана надъ Босней и Герцеговиной, а также его мнне: иметъ ли право какой-либо изъ европейскихъ отрядовъ Краснаго Креста безъ благоволительнаго разршеня Австри придти на помощь раненымъ герцеговинцамъ и бокезамъ? Мы знаемъ, что великобританское правительство дозволяетъ своимъ подданнымъ безпрепятственно выражать дйствемъ присущя всему человчеству чувства любви и состраданя къ ближнему и оказывать страждущимъ помощь, когда бы и гд бы то ни было. Подъ защитою представителей Великобритани, ея подданные не были никогда ни тронуты, ни тмъ мене выпровожены съ жандармами за свои человколюбивые подвиги. Они свободно дйствовали въ 1876—1878 годахъ въ Босни и Герцеговин, когда русскимъ возбранено было проникать туда.
‘Въ европейской международной политик не можетъ быть двоякаго вса, ни двоякой мры’, глубокомысленно замтила на дняхъ русская газета одного пошиба съ г. Мартенсомъ и петербургскимъ оффицозомъ дипломатическаго вдомства. Развязность и самомнне этой газеты достаточны для того, чтобы, наведя справку гд слдуетъ, преподать русской публик свой взглядъ по поводу воплей австрйскихъ газетъ о томъ, что русске доктора проникли въ Герцеговину. Хотя эти вопли оказались напрасными, потому что только одинъ русскй врачъ прохалъ черезъ Рущукъ, да и то по направленю въ Болгарю, однако какъ бы газета эта и та частица общественной среды, съ которою она соумышленна, поставила вопросъ международнаго права о безотносительной и дятельной христанской любви, еслибы дйствительно европейскй Красный Крестъ водрузился на мстахъ человческой бойни, на которую европейская дипломатя предписываетъ взирать хладнокровно и недвижимо?