Замчанія Англичанина о Русскихъ.
Замчанія Англичанина о Русскихъ.
——
——
——
——
——
Замечания англичанина о русских, Вильсон Роберт-Томас, Год: 1812
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Въ 1810 году издана въ Лондон Англійскимъ офицеромъ Серъ-Робертомъ Вилысономъ книга подъ слдующимъ, по Русскому переводу, названіемъ: Краткія замчанія о свойств и состав Россійскаго войска, и описаніе войны, бывшей въ Польш въ 1806-мъ и 1807-мъ годахъ, на 276 страницахъ, съ картами и планами. Благородномыслящій Англичанинъ, не смотря что дружественныя сношенія между Россійскимъ и Англійскимъ правительствами прекращены уже были, обнаруживаетъ ложь и клеветы нкоторыхъ злонамренныхъ писателей. Онъ смло говоритъ, что неблагоразумно отчуждать отъ себя дружбу великаго народа, а особливо когда войска его приобрли столько правъ на благодарность къ нимъ и удивленіе, безкорыстно проливая кровь свою для защиты общаго дла и выгод. Впрочемъ выхваляя добрыя качества Русскихъ, онъ неоставилъ безъ замчанія и нкоторыхъ недостатковъ. Изъ сей превосходной книги извлечена выписка {Выписка изъ книги: Краткія замчанія о свойств и проч. С. Петербург. Въ тип. Императорскаго Театра 1812. 27 страницъ въ 8ю долю.} на Россійскомъ язык и напечатана съ тмъ намреніемъ, чтобы возбудить охоту въ людяхъ, имющихъ способность и досугъ переложить на Русской языкъ все твореніе. Здсь помщаются нкоторыя замчанія изъ выписки.
‘Самыя дла Правительства ясно доказываютъ, какъ оно далеко отъ того, чтобъ налагать новыя цпи рабства, но что, напротивъ, оно всми мрами старается распространить благоразумную свободу. Съ чувствами и съ правилами, совсмъ противными продавцу невольниковъ, я утверждаю, что самое большое несчастіе, могущее постигнуть Россію, было бы внезапное и общее истребленье крностнаго права, никакое предпріятіе не могло бы возродить равныхъ бдствій и столь великаго негодованія. Что сдлалось съ больными, хворыми и престарлыми, еслибъ они вдругъ лишились прокормленія, (которое имъ нын обязаны давать помщики, прибавляешь переводившій)? Чтобы сдлалось даже съ здоровымъ, который, не имя никакой собственности, нигд въ скоромъ времени не нашелъ бы мста для своего промысла? Защитники революціи не устрашатся всхъ сихъ затрудненій, но человк государственный. добрый гражданинъ, разсматривая оныя, уважитъ послдствія, прежде нежели приметъ вс сіи умствованія. Отъ многихъ знатныхъ особъ въ Россіи можно удостовриться, сколько людей отпущенныхъ на волю и пришедшихъ въ старость просятъ убжища у своихъ прежнихъ помщиковъ…’
‘Храбрость Русскихъ въ пол безпримрна. Но движенія ихъ войска, не соотвтствующія Русскимъ правиламъ войны и тактик Суворова, даютъ предпріимчивому и даже слабйшему неприятелю вс выгоды, происходящія отъ разстройства свойственнаго имъ военнаго порядка, самое трудное дло для человческаго ума (въ 1807 году) состояло въ том, чтобъ управлять Русскими во время отступленія.
‘Когда Генерал Беннигсенъ, стараясь избгнуть нападенія непріятеля, ретировался отъ Янкова во время темных ночей Польской зимы, то не смотря на превосходство французскихъ силъ, простиравшихся до 90 тысячъ человк, негодованіе Русскихъ солдат было столь дерзко, требованіе сраженія столь Сильно и неотступно и начавшійся отъ того безпорядокъ сдлался столь великъ, что Генерал Беннигсенъ принужденъ былъ общать исполнишь ихъ требованіе..
‘Русскій, приученный съ самыхъ молодыхъ лтъ считать Русскихъ за народъ первый въ свт, почитаетъ самаго себя членомъ необходимо нужнымъ въ состав непреоборимаго Государства. Суворовъ зналъ сей образъ мыслей, и пользуясь онымъ, достигалъ съ самыми малыми способами блистательнйшихъ успховъ, и хотя онъ мене дорожилъ человческою кровью, чмъ его предшественники, но солдатами былъ любимъ какъ отецъ, и народная гордость, равно и личное къ нему удивленіе столь много его возвеличили, что Суворовъ понын признается божествомъ, присутствующимъ при ихъ сраженіяхъ {‘Пусть всякой помнитъ Суворова: онъ научалъ сносить голодъ и холодъ, когда дло шло о побд и о слав Русскаго народа’ — такъ взывалъ къ побдоноснымъ арміямъ Свтлйшій Князь, истребитель Наполеоновыхъ полчищъ. Приказъ 29 Ок. Изд.}. Извстный составъ его арміи, малозначущее число солдатъ ея, внутреннія препятствія всегда ему встрчавшіяся, въ самомъ дл возвышая достоинство подвиговъ его, даютъ ему все право на имя первйшаго военачальника, какой когда либо существовалъ въ свт’.
‘Высоко цнить свою землю свойственна Русскому офицеру, какъ и солдату. Онъ досадуетъ, если въ счет оной длается какое, либо замчаніе, или разсказывается происшествіе, которое по его мннію уменьшаетъ достоинство его Отечества.
‘Нкогда Англійскій офицеръ, удивляясь выраженію Русскаго Генерала, воскликнулъ въ восторг, что чувство его есть Римское. А что такое Римское чувство, спросилъ Генералъ? Но поелику онъ былъ человкъ весьма хорошо воспитанный, то Англичанинъ не могъ предполагать, чтобъ онъ не понималъ силы сего выраженія, однакожъ съ замшательствомъ началъ было толковать оное. Нтъ, любезный Другъ! прервалъ Генералъ его толкованіе: я знаю силу твоего уподобленія, но для чего намъ въ примръ приводить Римъ и недовольствоваться Россію, сказавъ просто — что это русское чувство. Въ любви къ Отечеству мы не уступаемъ ни древнимъ, ни новйшимъ народамъ, и лучше поймемъ тебя, если ты скажешь, что сіе чувство достойно Русскаго народа, ибо такое чувствованіе намъ природно и съ нами неразлучно, оно не подражаніе.— Многимъ бы людямъ рчь сія была неприлична, но въ устахъ Графа Остермана она была истинными изображеніемъ его характера и поведенія….
‘Высшіе воинскіе чиновники щедры, благосклонны, ласковы, честны въ ихъ поведеніи и весьма откровенны, хорошо и скоро говорятъ многими языками, а особливо пофранцузски, но они не довольны тмъ, что сей послдній язык часто у потребляютъ въ поход и даже при Двор. Когда одинъ Англичанинъ смялся надъ никоторыми ошибками своего товарища, говорившаго пофранцузски: то Графъ Остерманъ защищалъ его въ большомъ обществ, которое было одного съ нимъ мннія, замчая, что для каждаго народа похвальне знать иностранной языкъ только до того чтобы умть объяснишься на немъ, или говорить имъ обыкновенныя учтивости, но гораздо предосудительне говоришь имъ чисто единственно для того, чтобы смяться надъ незнающими всхъ отличныхъ свойствъ чужаго языка, и что ему, какъ Россіянину, стыдно и досадно видть, что, теперь Французской язык столько уважается, что его скоро предпочитать будутъ даже и природному языку.’
‘Воинскія достоинства козаковъ также отличительны какъ и всего Русскаго народа, но наслдственный навыкъ къ войн, а можетъ быть и врожденное дарованіе къ оной, умножаетъ и изощряетъ ихъ понятія и способности. По теченію звздъ, по направленію втровъ, посредствомъ соображенія самыхъ остроумныхъ наблюденій, козакъ проходитъ чрезъ незнакомыя ему земли и чрезъ непроходимые лса достигаетъ своего назначенія, преслдуя неприятеля съ такою же точностію и упорствомъ, какъ гончій песъ преслдуетъ зайца. Ничто не можетъ избжать его дятельности, сокрыться отъ его проницанія и обмануть его бдительность. Неумолимый гнвъ Начальства и вчное безчестіе навлекаетъ на себя козакъ, который небрежностію своею содйствовалъ успху неприятеля.— Вооруженный копьемъ, пистолетомъ и саблею, козакъ никогда не боится соперника въ единоборств, а въ послднюю войну нападеніе козаковъ на всякую конницу даже въ чистомъ пол было непреодолимо. Страху предшествовалъ ихъ натиску. Напрасно военное искусство старается противупоставить направленнымъ ихъ копьямъ какую либо преграду.’
‘Между простыми козаками часто встрчаются люди рыцарскаго духа и исполненные чувства чести: многіе изъ нихъ могли бы быть украшеніемъ даже рыцарскаго вка и были бы достойны памяти въ потомств по ихъ знаменитымъ подвигамъ врности и мужества.
Когда одинъ Англійской офицеръ смотрлъ въ зрительную трубу на отступленіе Маршала Нея изъ Гутштата, то непріятель, завидя его киверъ и телескопъ, навелъ на него пушку, первое ядро попало въ грязь близь ногъ лошади и только забрызгало ее и офицера, второй выстрлъ былъ столько же мтокъ. Тутъ провожавшій сего офицера козакъ прискакалъ къ нему съ сердитымъ лицемъ, и указывая на его киверъ, просилъ его надть вмсто кивера козачью шапку, но когда офицеръ на это не согласился, то козакъ хотлъ сорвать съ его головы киверъ и вмсто его насильно надть свою шапку. Во время сего спора ружейные выстрлы непріятеля испугали лошадей, и они разъхались въ разныя стороны. Посл того, когда Атаман съ притворнымъ гнвомъ выговаривалъ козаку за его неучтивость, то козакъ на сей выговор отвчалъ: ‘Я видлъ, какъ неприятель наводилъ пушку на Англійскаго офицера, примтивъ его по киверу и перу, — вы приказали мн беречь его, я зналъ, что нашей братьи козаковъ у васъ много, а чужихъ только одинъ человкъ, и такъ я подумалъ отвести отъ него бду на свою голову, дабы посл вамъ и всмъ козакамъ нашимъ не тужить, что гость погибъ въ нашей служб.’
Уилсон Р.Т. Замечания англичанина о русских / [Из кн. сэра Роберта Вильсона ‘Brief remarks on the character and composition of the Russian army, and a sketch of the campaigns in Poland in the years 1806 and 1807…’] // Вестн. Европы. — 1812. — Ч. 65, No 18. — С. 135-141.