Закон 3-го мая 1883 года, Арсеньев Константин Константинович, Год: 1883 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 22 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Библіотека ‘Общественной Пользы’

К. К. Арсеньевъ.

Свобода совсти и вротерпимость

Сборникъ статей

С.-ПЕТЕРБУРГЪ
Типографія Товарищества ‘Общественная Польза’. Б. Подъяческая 39, с. д.

ЗАКОНЪ 3-го МАЯ 1883 года.

Эпоха великихъ реформъ Императора Александра ІІ-го принесла съ собою постановку, но не разршеніе вопроса о раскольникахъ. Въ 1864 г. были Высочайше одобрены предположенія особаго комитета о разныхъ облегчительныхъ мрахъ по отношенію къ раскольникамъ, но осуществлена была изъ нихъ, десять лтъ спустя, только одна: 19-го апрля 1874-го года состоялся законъ о метрической записи браковъ, рожденія и смерти раскольниковъ. Когда, въ 1880 г., возобновилось, на короткое время, преобразовательное движеніе, сенаторамъ, командированнымъ, по мысли графа Лорисъ-Меликова, въ разныя губерніи, поручено было, между прочимъ, привести въ ясность положеніе раскола и раскольниковъ. Особенный интересъ представляли въ этомъ отношеніи губерніи Саратовская и Самарская, въ которыхъ представлены почти вс раскольническіе толки и секты. Свднія, собранныя здсь во время ревизіи, касались какъ способовъ борьбы противъ раскола, такъ и результатовъ примненія закона 19-го апрля 1874 г. Оказалось, что уголовныхъ длъ противъ раскольниковъ было возбуждено сравнительно немного, такъ напримръ, въ округ Саратовскаго окружнаго суда, за послднія пять лтъ передъ ревизіей, длъ объ устройств раскольническихъ моленныхъ производилось четырнадцать, а обвинительный приговоръ состоялся только одинъ. Объясняется это тмъ, что зданія, въ которыхъ раскольники собирались для молитвы, были, большею частью, весьма невелики и не носили никакихъ видимыхъ признаковъ своего назначенія. Въ город Вольск, напримръ, молельня имла видъ сарая, входъ въ который былъ со второго двора, вышина сарая была зу₂ аршина, ширина б7₄ аршинъ. Объясненіе хозяина сарая, что зимою онъ служитъ помщеніемъ для пчелъ и что богослуженіе въ немъ совершается изрдка, причемъ приносится священникомъ походный иконостасъ, подтвердилось свидтельскими показаніями. Въ сел Самодуровк, Хвалынскаго узда, молельня въ дом Голодовкина имла, по словамъ акта осмотра, видъ обыкновеннаго дома. Въ сел Чернавк, Вольскаго узда, молельня была устроена на заднемъ двор и часть ея была занята жилымъ помщеніемъ, раскольники, по словамъ мстнаго священника, сходились туда для молитвы тайкомъ, задними ходами. Въ сел Безсучномъ Сарбулак, Саратовскаго узда, молельня помщалась въ задней сторон сада, въ зданіи, которое, по удостовренію акта осмотра, вполн походило на обыкновенную избу. Тоже самое установлено окружнымъ судомъ относительно молельни, устроенной въ сел Кряжим, Вольскаго узда. Ничмъ, впрочемъ, не отличалась отъ этого типа и та молельня — въ сел Адоевщин, Хвалынскаго узда, — открытіе которой послужило поводомъ къ обвинительному приговору:она была устроена на заднемъ двор, въ зданіи, сколоченномъ изъ досокъ и покрытомъ соломою, совершенно незамтномъ для проходящихъ, длиною въ 8 ¹/₄ и шириною въ 4 ¹/₂ арш. Преслдованія за устройство моленныхъ носили, въ сущности, случайный характеръ. Моленныя, въ смысл помщеній, приспособленныхъ для общественной молитвы, существовали почти везд, гд было раскольническое населеніе. Въ большихъ городахъ и нкоторыхъ большихъ селахъ каждое согласіе имло свою моленную, а иногда (напр. поморское согласіе въ Саратов) — и нсколько моленныхъ. Вывали случаи запечатанія моленныхъ безъ судебной власти, вслдствіе распоряженія консисторіи. Крестьянинъ с. Саполги, Петровскаго узда, Сергй Казимировъ, въ жалоб на имя Саратовскаго губернатора объяснилъ, что выстроенная имъ во двор вторая изба, куда иногда сходились его родственники для чтенія евангелія и бесдъ Св. Іоанна Златоуста, запечатана приставомъ 1-го стана на томъ основаніи, что она принадлежитъ, будто бы, не ему, Казимирову, а цлому обществу поморцевъ. По справк оказалось, что приставъ поступилъ такимъ образомъ по предписанію полицейскаго управленія, которое дйствовало, въ свою очередь, на основаніи сообщенія консисторіи. Консисторія увдомила губернатора, что дло о сборищахъ у крестьянина Казимирова ею производствомъ прекращено, такъ какъ молельня, согласно просьб консисторіи, опечатана, а отобранныя у Казимирова книги переданы въ совтъ Саратовскаго братства Св. Креста для храненія въ его библіотек. Въ другомъ случа сотскій села Мловаго, Камышинскаго узда, сообщилъ причту этого села, 1-го апрля 1879 г., объ открытомъ имъ сборищ раскольниковъ. Дьяконъ и псаломщикъ отправились, вмст съ сотскимъ, въ указанный послднимъ домъ, произвели тамъ обыскъ и найденныя книги послали, черезъ становаго пристава, въ консисторію, которая въ свою очередь препроводила ихъ въ совтъ братства Св. Креста, для опредленія, принадлежатъ ли он къ числу дозволенныхъ. Въ конц 1880-го года книги находились еще въ братств Св. Креста.

Духовное начальство обращалось къ содйствію свтской власти еще по дламъ о такъ называемомъ купножительств, т. е. о сожитіи, безъ внчанія по православному обряду, лицъ, числящихся православными, о не-крещеніи такими лицами своихъ дтей по обряду православной церкви и о погребеніи ими умершихъ родственниковъ также безъ соблюденія установленныхъ церковью правилъ. Въ длахъ перваго рода консисторія, независимо отъ пастырскаго увщанія, предписывала полиціи развести незаконно сошедшихся на купножительство и водворить женщинъ обратно къ ихъ родителямъ. Полиція иногда брала подписки о прекращеніи купножительства, иногда доносила консисторіи о дйствительномъ разлученіи купножившихъ. Въ длахъ второго рода консисторія предписывала полиціи побудить отца къ представленію ребенка въ церковь для совершенія надъ нимъ таинства крещенія. Въ этихъ случаяхъ, при отказ отца исполнить требованіе, дло препровождалось полиціею къ судебной власти, которою эти дла прекращались по ст. 309 уст. угол. судопр., за отсутствіемъ основанія къ производству слдствія. По дламъ о погребеніи умершихъ безъ соблюденія обрядовъ православной церкви дознанія, произведенныя полиціею вслдствіе сообщеній консисторіи, препровождались къ мировымъ судьямъ для постановленія приговора по ст. 107 уст. о наказ., налаг. миров. суд., предусматривающей погребеніе мертвыхъ не въ установленныхъ для того мстахъ или безъ соблюденія установленныхъ правилъ. Число такихъ длъ въ нкоторыхъ мстностяхъ достигало весьма значительной цифры, такъ напримръ, приставъ 2-го стана Хвалынскаго узда произвелъ, въ декабр 1880 года, дознаніе о всхъ случаяхъ самовольнаго погребенія, бывшихъ въ Покурлеевскомъ приход въ 1878 и 1879 гг., и привлекъ къ этому дознанію сто двадцать три лица. Мировые судьи иногда не постановляли по дламъ этого рода обвинительныхъ приговоровъ, такъ какъ погребеніе раскольниками умершихъ родственниковъ своихъ не въ установленныхъ мстахъ зависло отъ отсутствія особаго для раскольниковъ кладбища или отъ недостаточности того, которое было отведено имъ нсколько десятковъ лтъ тому назадъ.

Въ 1877 г. раскольниками города Вольска было возбуждено ходатайство объ устройств богадльни въ зданіи, служившемъ прежде раскольническою моленною. Ходатайство это было отклонено министерствомъ внутреннихъ длъ, на томъ основаніи, что исправленіе стараго раскольническаго зданія воспрещено уставомъ о предупрежденіи и пресченіи преступленій, а приспособленіе его подъ богадльню не вызывается настоятельной нуждою. Въ 1879 г. Саратовская городская дума разршила двумъ купцамъ, принадлежащимъ къ бглопоповской сект, расширить устроенную ими раньше богадльню. По донесенію о томъ миссіонера братства Св. Креста консисторія обратилась къ губернатору съ просьбою остановить исполненіе постановленія городской думы и снестись предварительно съ консисторіей. Губернаторъ на это отвтилъ, что въ настоящемъ случа не устраивается новая богадльня, а поправляется уже существующая, пришедшая въ ветхость, и что на принятіе пожертвованія воспослдовало Высочайшее соизволеніе.

Живя, въ большинств случаевъ, не отдльными селеніями, а рядомъ съ православными, саратовскіе раскольники, говоря вообще, не избгали сближенія съ ними. Раскольники начинали посылать’ дтей своихъ въ учебныя заведенія, посщаемыя дтьми православныхъ родителей. Въ начальныхъ школахъ тхъ городовъ, селъ и деревень, гд населеніе состоитъ изъ православныхъ и раскольниковъ, почти всегда можно было найти раскольническихъ дтей, и притомъ различныхъ сектъ и толковъ. Въ Саратовскихъ начальныхъ городскихъ училищахъ обучались, напр., дти поморцевъ, бглопоповцевъ, пріемлющихъ австрійское священство, молоканъ-субботниковъ, молоканъ-воскресниковъ. Число поморцевъ, посщавшихъ эти училища, доходило до двадцати пяти, не смотря на то, что въ Саратов существовало особое старообрядческое училище, основанное богатыми раскольниками поморской секты. Въ Хвалынскомъ городскомъ начальномъ женскомъ училищ училось до сорока дочерей раскольниковъ, Въ Хвалынскомъ узд были земскія школы, въ которыхъ преобладалъ раскольничій элементъ (напримръ школа въ сел Покурле). Дти раскольниковъ часто учились закону Божію наравн съ дтьми православныхъ родителей, у православныхъ священниковъ. По отзыву учителей и учительницъ Саратовскихъ городскихъ начальныхъ школъ, нкоторые родители изъ числа раскольниковъ не только позволяли своимъ дтямъ учиться закону Божію у православныхъ священниковъ, но и требовали отъ нихъ такого ученія, говоря: ‘если чему-нибудь васъ научатъ не по нашему, мы переучимъ’. Иногда дти раскольниковъ обучались молитвамъ съ тми видоизмненіями, которыя допускаются раскольниками (напримръ, въ молитв Божіей Матери слово ‘Благодатная’ замняется словомъ ‘Обрадованная’, въ символ вры, въ восьмомъ член, прибавляется слово: ‘истиннаго’), иногда — изучали ихъ по тексту, принятому православною церковью. И тамъ, впрочемъ, гд молитвы изучались по раскольническому тексту, дти привыкали иногда къ концу ученія читать ихъ по православному тексту. Въ пніи и чтеніи молитвъ передъ началомъ ученья и по окончаніи его иныя дти изъ числа раскольниковъ участвовали, иныя не участвовали. Иногда дти раскольниковъ держали себя въ сторон отъ другихъ, но это было скоре исключеніемъ, чмъ общимъ правиломъ. Пніе свтскихъ псенъ и недостаточное, будто бы, сосредоточеніе школьныхъ занятій на чтеніи по церковнымъ книгамъ удерживало иногда раскольниковъ отъ посылки своихъ дтей въ общія начальныя училища, но съ теченіемъ времени они все больше и больше освобождались отъ всякаго предубжденія противъ этихъ училищъ, даже въ тхъ селахъ, гд расколъ имлъ преобладающее значеніе (напримръ въ с. Черкасскомъ, Вольскаго узда). Раскольники отдавали своихъ дтей не въ одни только начальныя училища, въ Саратовскомъ трехклассномъ городскомъ училищ былъ одинъ раскольникъ, въ Вольскомъ двухклассномъ городскомъ училищ — четыре, въ Саратовскомъ реальномъ училищ — семь, въ Вольскомъ реальномъ училищ — одинъ, въ Самарскомъ реальномъ училищ — одиннадцать, въ Вольской классической прогимназіи — четыре, въ Вольской женской прогимназіи — одна, въ Самарской мужской гимназіи — три. Раскольники, посщавшіе въ Самар реальное училище и мужскую гимназію, ходили на уроки закона Божія. Пнію и танцамъ раскольники въ Саратовскомъ реальномъ училищ обучались, въ Самарской мужской гимназіи — не обучались, въ Самарскомъ реальномъ училищ они пли вмст съ другими.

Сближеніе между раскольниками и православными проявлялось и въ другихъ формахъ. Тамъ, гд не было давленія на раскольниковъ ни со стороны полиціи, ни со стороны духовенства, они соглашались иногда добровольно раздлить съ православными заботу о содержаніи православнаго духовенства и православнаго храма. Такъ напримръ, въ с. Поселк, Хвалынскаго узда, раскольники и православные одинаково участвовали въ платеж священнику, добровольно, безъ всякаго оффиціальнаго акта, опредленной суммы, въ с. Акатной Маз, того же узда, раскольники несли вмст съ православными расходъ по постройк и починк церкви и часовни. На оборотъ, тамъ, гд пособіе духовенству или церкви принимало понудительный характеръ, раскольники отказывались отъ участія въ немъ. Въ особенности склоннымъ къ сближенію съ православными оказывалось молодое поколніе раскольниковъ, не въ томъ смысл, чтобы оно готово было присоединиться къ православію, а въ томъ, что оно не такъ упорно держалось за обычаи старины и не придавало имъ господствующаго значенія въ обыденной жизни. Вообще говоря, везд, гд мстное духовенство относилось къ раскольникамъ мягко, кротко, безъ притсненій, расколъ становился мене упорнымъ, мене враждебнымъ православію.

Свднія о числ записей, сдланныхъ въ установленныя закономъ 19 апрля 1874 г. метрическія книги, показали, что законъ этотъ иметъ самое ограниченное примненіе и что случаи пользованія имъ становятся съ теченіемъ времени не чаще, а рже. Въ Саратовской губерніи всхъ записей въ метрическихъ книгахъ полицейскихъ управленій сдлано съ 1875 по 1879 годъ 750. По годамъ он распредляются слдующимъ образомъ: въ 1875-мъ году ихъ было 257, въ 1876—242, въ 1877—100, въ 1878—95, въ 1879—56. Въ полицейскихъ управленіяхъ двухъ уздовъ — Камышинскаго и Аткарскаго — записей въ продолженіе пяти лтъ сдлано вовсе не было. Въ трехъ существующихъ въ Саратовской губерніи городскихъ полицейскихъ управленіяхъ — въ Саратов, Вольск и посад Дубовк, Царицынскаго узда — сдлана 441 запись (въ Саратовскомъ — 234, въ Вольскомъ — 30, въ Дубовскомъ — 177), т. е. боле 7? общаго числа записей. На восемь уздныхъ полицейскихъ управленій приходится, затмъ, 309 записей. Что касается до книгъ, которыя ведутся волостными правленіями, то записи въ нихъ оказались сдланными, въ періодъ времени съ 1875 по 1879 годъ, только по тремъ уздамъ: Вольскому, Хралынскому и Балашовскому. Изъ числа 173 записей, сдланныхъ въ книгахъ волостныхъ правленій, къ 1875-му году относятся 50, къ 1876—56, къ 1877—49, къ 1878—11, къ 1879—7. Въ Самарской губерніи всхъ записей въ метрическихъ книгахъ полицейскихъ управленій сдлано съ 1875 по 1879 годъ 259: въ 1875-мъ году — 82, въ 1876—58, въ 1877—62, въ 1878—36, въ 1879—21. Въ книгахъ волостныхъ правленій съ 1875 по 1880 годъ сдлано 312 записей. Чтобы оцнить значеніе этихъ цифръ, достаточно замтить, что въ Саратовской губерніи одно рожденіе вообще, по свдніямъ за 1878 г., приходилось на 19 жителей, отписныхъ раскольниковъ, т. е. такихъ, которые большею частью подходятъ подъ дйствіе закона 19 апрля, въ томъ же 1878 г. числилось въ Саратовской губерніи около 43 тысячъ. Изъ сравненія этихъ чиселъ слдуетъ, что въ продолженіе пяти лтъ у этихъ раскольниковъ должно было родиться около одиннадцати тысячъ дтей, а между тмъ въ метрическихъ книгахъ записано только 237 рожденій. Правда, не вс раскольническія секты допускаютъ и, слдовательно, заботятся объ узаконеніи дтей, но бракъ особенною многочисленностью отличаются въ Саратовской ^губерніи именно секты, пріемлющія бракъ — австрійцы, бглопоповцы, поморцы. Между рожденіями, записанными въ раскольническія книги, были, притомъ, такія, которыя воспослдовали до 1875 года. Къ числу уздовъ Саратовской губерніи, гд за пять лтъ не сдлано было въ метрическихъ книгахъ ни одной записи или сдлана только одна, принадлежатъ узды Петровскій, Сердобскій, Кузнецкій и Аткарскій, въ которыхъ даже по оффиціальнымъ свдніямъ числится отъ 1100 до 4400 раскольниковъ.

Для опредленія причинъ, по которымъ законъ 19 апрля 1874 г. явился съ самаго начала почти мертвой буквой и съ каждымъ годомъ становился ею все больше и больше, при ревизіи имлись въ виду съ одной стороны заявленія самихъ раскольниковъ, съ другой,— отзывы должностныхъ лицъ, которымъ было поручено примненіе закона. Между тми и другими оказалось весьма много общаго. И тамъ, и тутъ шла рчь о неудобствахъ, съ которыми сопряжены поздки въ городъ для записи браковъ, о затрудненіяхъ въ пріисканіи большого числа поручителей, о нежеланіи раскольниковъ называть себя этимъ именемъ или говорить о принадлежности своей къ расколу, о непримнимости закона ко всмъ тмъ, которые, издавна принадлежа къ расколу, крещены по обряду православной церкви или вообще по той или другой причин числятся православными. Въ отзывахъ полицейскихъ управленій указывалось, сверхъ того, на противодйствіе новому закону со стороны расколоучителей, на опасеніе раскольниковъ, что записавшихся будутъ понуждать къ обращенію въ православіе, на боязнь неудовольствія со стороны единоврцевъ, въ заявленіяхъ раскольниковъ упоминалось о нежеланіи ихъ имть дло съ полиціей и объ оскорбительности формъ подписки, ставящихъ расколъ какъ бы ниже всхъ иноврныхъ и даже нехристіанскихъ исповданій.

Главнымъ предметомъ ходатайствъ, заявленныхъ во время ревизіи раскольниками Саратовской и Самарской губерній, служило,— кром устраненія причинъ, препятствующихъ пользованію закономъ 19 апрля 1874 года,— дарованіе закономъ обезпеченнаго права имть молитвенные дома и отправлять въ нихъ богослуженіе. Къ полному уравненію раскола съ инославными исповданіями просители, повидимому, вовсе не стремились, они не ходатайствовали о разршеніи строить такія молитвенныя зданія, которыя носили бы на себ явные признаки своего назначенія. Многіе изъ нихъ прямо заявляли, что вовсе не претендуютъ на гласность, пышность и торжественность богослужебныхъ церемоній, а желали бы только получить право собираться для общей молитвы.

Вслдъ за окончаніемъ сенаторскихъ ревизій 1880—1881 гг. и представленіемъ ревизіонныхъ отчетовъ, вопросъ о льготахъ, которыя могутъ быть дарованы раскольникамъ, былъ поставленъ на очередь въ законодательныхъ сферахъ. Тогда же намъ пришлось въ первый разъ коснуться его въ ‘Встник Европы’. Говоря, въ апрл 1883 г., объ ожидаемой перемн къ лучшему въ положеніи раскольниковъ, мы выразили желаніе, чтобы она коснулась, между прочимъ, и закона 19 апрля 1874 года. Девятилтній періодъ времени, истекшій со времени изданія этого закона, казался намъ достаточнымъ для того, чтобы можно было судить о цлесообразности или нецлесообразности, практичности или непрактичности его постановленій. Необходимо — говорили мы — привести въ ясность, широко ли пользуются раскольники дарованною имъ льготой, соотвтствуетъ ли число браковъ и рожденій, записанныхъ въ полицейскія метрики, числу оффиціально признанныхъ раскольниковъ. Въ случа отрицательнаго результата, необходимо опредлить, что именно мшаетъ раскольникамъ прибгать къ открытому для нихъ пути узаконенія браковъ и рожденій. Законъ 19 апрля былъ вызванъ не только снисхожденіемъ къ раскольникамъ, но и государственными соображеніями, требующими упорядоченія семейнаго быта, твердости и опредленности семейныхъ отношеній. Если цль, съ которою онъ былъ изданъ, не достигается почти вовсе, то это свидтельствуетъ объ ошибк въ выбор средствъ — ошибк, исправленіе которой и возможно, и необходимо. Главнымъ препятствіемъ къ широкому примненію на практик закона 19 апрля служитъ распространеніе его исключительно на тхъ, кто съ самаго рожденія считался состоящимъ въ раскол. Вн дйствія закона остаются, вслдствіе этого, не только вс перешедшіе въ расколъ, хотя бы и весьма давно, но и многіе воспитанные въ немъ съ дтства, если они, по той или другой причин, были показаны православными въ церковныхъ книгахъ. Этого мало: при той солидарности, которая существуетъ, вообще говоря, между раскольниками одной и той же секты, лица, подходящія подъ дйствіе закона 19 апрля, могутъ считать себя нравственно не въ прав пользоваться льготой, не принадлежащей ихъ единоврцамъ. Общимъ правиломъ, а не исключеніемъ, записка браковъ и рожденій въ метрическія книги, установленныя закономъ 1874 г., сдлается, по всей вроятности, только тогда, когда она станетъ доступной для всхъ раскольниковъ, независимо отъ времени принадлежности ихъ къ расколу… Свобода богослуженія иметъ для раскольниковъ, можетъ быть, еще большую важность, чмъ возможность доказывать, запиской въ метрическія книги, права по происхожденію и имуществу. Эта свобода должна быть основана исключительно на закон, а не на административномъ распоряженіи. Право, обусловленное предварительнымъ разршеніемъ — разршеніемъ, которое можетъ быть дано или не дано, по усмотрнію администраціи — вовсе, въ сущности, не можетъ быть разсматриваемо какъ право. Раскольническія моленныя существовали всегда — но существовали подъ Дамокловымъ мечемъ, подъ постоянной угрозой закрытія. Въ одномъ мст эта угроза переходила въ совершившійся фактъ,— въ другомъ, при тхъ же обстоятельствахъ, оставалась только угрозой, поддерживая въ раскольникахъ сознаніе зависимости отъ случая, воспитывая въ нихъ недовріе къ закону и его исполнителямъ. Господству случая будетъ положенъ конецъ только тогда, когда условія устройства и открытія моленныхъ или вообще мстъ раскольническаго богослуженія будутъ опредлены положительнымъ закономъ. Достаточной санкціей этихъ условій можетъ служить судебное преслдованіе за каждое явное ихъ нарушеніе. Всего меньше соотвтствовалъ бы цли такой порядокъ, при которомъ разршеніе просьбъ объ открытіи раскольническихъ моленныхъ было бы предоставлено соглашенію свтской власти съ духовнымъ вдомствомъ. Мнніе православнаго духовенства, привыкшаго бороться съ расколомъ преимущественно путемъ преслдованій и запрещеній, было бы почти всегда неблагопріятно для просителей. Въ случа принятія его администраціей, право, дарованное раскольникамъ, являлось бы мертвой буквой, въ случа непринятія — страдалъ бы нравственный авторитетъ православной церкви. Чмъ полне, наоборотъ, будетъ освобожденіе православнаго духовенства отъ участія въ административно-полицейскихъ мрахъ, касающихся раскола, въ возбужденіи судебныхъ длъ, направленныхъ противъ раскольниковъ, тмъ легче можетъ совершиться сближеніе послднихъ съ церковью, тмъ успшне можетъ расти въ ширину и глубину мирная церковная пропаганда. Окончательный разрывъ съ традиціями, отъ которыхъ такъ много пострадали раскольники и такъ мало, въ послднемъ счет, пріобрла православная церковь, можетъ совершиться только тогда, когда на мсто произвола будетъ поставлено во всемъ и везд точное и вмст съ тмъ широкое, гуманное постановленіе закона.

Законъ 3 мая 1883 г. далеко не оправдалъ возлагавшихся на него ожиданій, тмъ не мене, разбирая его въ іюльскомъ внутреннемъ обозрніи ‘Встника Европы’, мы не могли не признать за нимъ серьезнаго значенія. Весьма важно то, что. за раскольниками утверждено, въ принцип, право собираться для общественной молитвы не только въ частныхъ домахъ, но и въ особо предназначенныхъ для того зданіяхъ — моленныхъ, часовняхъ и т. п. Пользованіе этимъ правомъ обставлено, однако, такими условіями, которыя могутъ до крайности уменьшить или даже парализовать его значеніе. Если раскольническая моленная перестаетъ быть чмъ-то безусловно запрещеннымъ и противозаконнымъ, то къ чему обусловливать всякое исправленіе или возобновленіе ея разршеніемъ губернатора? Можно ли вообразить себ такія обстоятельства, которыя представлялись бы законнымъ, справедливымъ поводомъ къ отказу въ разршеніи? Раскольническія моленныя сохранились только тамъ, гд потребность въ нихъ была велика и неотразима. Нелегко было найти мсто для общественной молитвы, когда она составляла преступленіе, когда хозяинъ дома, въ которомъ она совершалась, въ каждую данную минуту могъ быть привлеченъ къ суду, богослужебныя принадлежности — подвергнуты конфискаціи. Преодолть вс эти препятствія,— значило доказать наглядно, какъ дорога, какъ необходима моленная для окружающаго ее раскольническаго населенія. Эта необходимость, повидимому, признается и закономъ — но вмст съ тмъ администраціи дается власть отрицать или игнорировать ее. Исправленіе или возобновленіе моленной ничего не измняетъ въ положеніи длъ, фактически существовавшемъ даже при дйствіи прежнихъ узаконеній, не слдуетъ ли отсюда, что оно должно совершаться безпрепятственно и свободно? Ремонтныя работы въ моленной могутъ быть такого рода, что до исполненія ихъ должно быть пріостановлено богослуженіе, иногда необходимо приступить къ ремонту безъ малйшаго замедленія, подъ опасеніемъ трудно поправимыхъ или вовсе непоправимыхъ поврежденій. Понятно, съ какими неудобствами будетъ сопряжена, въ томъ и въ другомъ случа, всякая задержка въ разршеніи, испрашиваемомъ изъ губернскаго города. А если разршеніе не только запоздаетъ, но не придетъ вовсе? Губернатору стоитъ только воспользоваться дискреціоннымъ правомъ отказа — и раскольническое населеніе мстности, въ которой находится моленная, очутится въ томъ же положеніи, въ какомъ оно находилось до изданія закона 3-го мая. Для достиженія тхъ цлей, къ которымъ, повидимому, стремился законодатель, вполн достаточно было бы обязать раскольниковъ увдомлять губернатора о всякомъ предпринимаемомъ ими исправленіи или возобновленіи моленной. Это дало бы администраціи возможность наблюдать, чтобы при исправленіи моленной ей не былъ данъ вншній видъ православнаго храма ( 8 закона 3-мая).

Исправленіе или возобновленіе моленной разршается губернаторомъ подъ тмъ условіемъ, чтобы общій видъ исправляемаго или возобновляемаго строенія не былъ измняемъ. Для такой перемны, равно какъ и для открытія новой моленной, должно быть испрошено разршеніе министра внутреннихъ длъ. Открытіе новой моленной разршается въ тхъ мстностяхъ, гд значительное населеніе раскольниковъ не иметъ ни часовенъ, ни другихъ молитвенныхъ зданій, съ тмъ, чтобы подъ моленную было обращаемо существующее уже строеніе. И здсь, слдовательно, все зависитъ отъ усмотрнія администраціи: разршеніе измнить вншній видъ существующей моленной или открыть новую моленную _ можетъ быть дано или не дано, смотря по заключенію, къ которому придетъ министръ внутреннихъ длъ. Къ этому существенному недостатку закона присоединяются и другіе. Неужели расширеніе существующаго уже молитвеннаго зданія, надстройка или пристройка къ нему новаго помщенія, увеличеніе числа или размра дверей или иконъ, замна плоской крыши высокою или наоборотъ — дло настолько важное, что оно не можетъ быть допущено безъ разршенія высшаго представителя административной власти? Неужели моленная, устроенная на пятьсотъ человкъ, должна оставаться неизмнной и тогда, когда раскольническое населеніе данной мстности увеличилось вдвое или втрое? Неужели незначительное раскольническое населеніе, не успвшее обзавестись моленною до изданія новаго закона, должно быть навсегда лишено молитвеннаго зданія? На какомъ основаніи, дале, моленная можетъ быть открываема вновь только въ существующемъ уже строеніи, а не въ строеніи, спеціально для нея возведенномъ? Какъ поступить, если зданіе моленной пришло въ окончательную ветхость, и раскольническое населеніе желаетъ замнить его другимъ, на другой улиц того же города? Законъ этого случая вовсе не предвидитъ, перенесеніе моленной изъ одного зданія въ другое не подходитъ ни подъ одно изъ его постановленій. Можетъ ли быть открыто въ одномъ и томъ же город нсколько раскольническихъ моленныхъ одного и того же толка? По буквальному смыслу закона, этотъ вопросъ долженъ быть разршенъ отрицательно, а между тмъ, такое разршеніе его было бы явною несправедливостью по отношенію къ городамъ, въ которыхъ раскольническое населеніе считается тысячами или десятками тысячъ (назовемъ, для примра, Саратовъ, Вольскъ, Хвалынскъ). Несмотря на стснительный характеръ дйствовавшаго до сихъ поръ законодательства о раскол, существованіе нсколькихъ моленныхъ одного и того же толка въ одномъ и томъ же город было явленіемъ довольно обыкновеннымъ, равно какъ и перенесеніе моленной изъ одного помщенія въ другое. Строгое примненіе новыхъ правилъ можетъ привести, такимъ образомъ, къ ограниченію фактически, существовавшей свободы раскольническаго богослуженія.

Въ случаяхъ, до сихъ поръ перечисленныхъ, администрація дйствуетъ самостоятельно, безъ обязательнаго соглашенія съ духовнымъ вдомствомъ — и это, безъ сомннія, составляетъ существенное достоинство закона, такъ какъ въ длахъ, касающихся раскола, духовное вдомство является стороною, для которой безпристрастіе невозможно. Трудно объяснить себ исключеніе изъ общаго правила, допущенное закономъ. Распечатаніе раскольническихъ моленныхъ разршается министромъ внутреннихъ длъ не иначе, какъ по предварительномъ сношеніи съ синодальнымъ оберъ-прокуроромъ. Можно сказать заране, что мнніе этого должностного лица не часто будетъ въ пользу распечатанія моленной, въ виду традиціонной политики двухъ столтій, представитель духовнаго вдомства не можетъ легко соглашаться на такую мру, которую издавна принято считать соблазномъ для правоврныхъ и поощреніемъ отступниковъ. Всего правильне было бы, конечно, дозволить повсемстное открытіе запечатанныхъ моленныхъ, или по крайней мр опредлить разъ навсегда условія, при которыхъ оно возможно, но если это признано неудобнымъ, то къ установленію различія между порядкомъ разршенія новой моленной и порядкомъ распечатанія старой во всякомъ случа не представлялось никакихъ основаній. Распечатаніе раскольническихъ скитовъ и монастырей законъ 3-го мая запрещаетъ безусловно. Фактически скиты и монастыри существуютъ у раскольниковъ даже въ настоящее время, само собою разумется, что они будутъ существовать и при дйствіи новаго закона. Они удовлетворяютъ потребности, сильно распространенной между раскольниками нкоторыхъ толковъ, переживъ эпоху преслдованій и стсненій, они не могутъ исчезнуть въ эпоху сравнительной терпимости къ расколу. Разъ что это такъ, запрещеніе распечатывать скиты и монастыри очевидно не достигаетъ своей цли и способствуетъ только поддержанію воспоминаній, далеко не благопріятныхъ для сближенія раскольниковъ съ православною церковью — напр. воспоминаній о событіяхъ, сопровождавшихъ закрытіе скитовъ на Иргиз (въ Николаевскомъ узд теперешней Самарской губерніи), въ 30-хъ гг. ХІХ-го в.

Полнйшаго сочувствія заслуживаютъ т постановленія закона 3 мая, которыя даютъ раскольникамъ свободу передвиженія, свободу торговли и равное съ православными право на занятіе, по выбору, общественныхъ должностей. Весьма важно и то, что въ закон не длается различія между сектами боле и мене вредными, — различія по необходимости произвольнаго и въ значительной степени основаннаго на предубжденіяхъ и предразсудкахъ. Отголосокъ его мы находимъ только въ ст. 12-ой закона, по которой министръ внутреннихъ длъ — въ тхъ случаяхъ, когда требуется у его разршеніе — сообразуется, между прочимъ, ‘съ нравственнымъ характеромъ ученія и другими свойствами каждой секты’. Большого значенія эта статья, въ нашихъ глазахъ, не иметъ, съ одной стороны потому, что она пытается регламентировать дискреціонное право министра, т. е. нчто не подлежащее регламентаціи, съ другой стороны — потому, что систематическое отклоненіе всхъ ходатайствъ, исходящихъ отъ извстной секты, слишкомъ рзко шло бы въ разрзъ съ яснымъ смысломъ закона. Еслибы законъ имлъ въ виду вовсе устранить т или другія секты отъ пользованія вновь даруемыми льготами, онъ, конечно, выразилъ бы это прямо и открыто, отсутствіе такого ограниченія заставляетъ думать, что дйствіе закона распространяется безразлично на вс толки и ученія, соединяемые (не совсмъ точно) подъ именемъ раскола и сектантства {Оговорка, сдланная въ ст. 1-й относительно выдачи паспортовъ скопцамъ, подтверждаетъ наше заключеніе, въ силу извстнаго принципа: ‘l’exception confirme la r&egrave,gle’.}. Ближайшее прошедшее представляетъ уже одинъ примръ подобнаго отношенія къ расколу: законъ 19 апрля 1874 г. о доказательств раскольниками правъ по происхожденію и имуществу также не знаетъ различія между сектами боле и мене вредными.

Послднимъ словомъ законодательства о раскол правила 3 мая нельзя признать уже потому, что они не касаются вовсе многихъ, существенно важныхъ сторонъ вопроса. Необходимо пересмотрть законъ 19 апрля 1874 г., почти вовсе остающійся безъ примненія на практик, необходимо регулировать положеніе раскольническихъ школъ, пріютовъ, богадленъ. Вс эти учрежденія существуютъ какъ бы контрабандой, постоянно борясь съ преградами и затрудненіями всякаго рода. Подойти подъ дйствіе положенія 25 мая 1874 г. раскольническая начальная школа не можетъ, такъ какъ въ ней немыслимо преподаваніе закона Божія по ученію православной церкви. Узаконить раскольническія школы,— не значило бы создать нчто новое, а только оградить существующее отъ вреднаго во всхъ отношеніямъ произвола. То же самое слдуетъ сказать и о раскольническихъ богадльняхъ.

До изданія закона 19 апрля 1874 г. отношеніе нашего законодательства къ расколу было безусловно-отрицательное. За расколомъ вовсе не признавалось права на существованіе, законъ упоминалъ о немъ только для того, чтобы запретить то или другое его проявленіе, чтобы подвергнуть послдователей его тому или другому стсненію, угрожать имъ той или другой карой. Ненормальность такого положенія вещей была сознана уже давно, даже въ правительственныхъ сферахъ, проектъ реформы, для тогдашняго времени весьма широкій, былъ составленъ уже въ 1864 г.— но для осуществленія ея, и то неполнаго, понадобилось почти двадцать лтъ. Колебанія и противодйствія, такъ долго задерживавшія ходъ преобразованія, отразились и на содержаніи обоихъ законовъ, измнившихъ юридическій и церковный бытъ раскольниковъ. Нельзя сказать, чтобы на мсто одного принципа прямо и ршительно былъ поставленъ другой, противоположный. Полная нетерпимость замнена условною, ограниченною терпимостью, предлы которой не опредлены, размры — до крайности эластичны. Покровительство закона дано раскольникамъ не какъ право, а какъ милость, о которой они должны каждый разъ просить, безъ всякой гарантіи въ томъ, что ходатайство ихъ будетъ уважено. Боле чмъ страннымъ, въ виду всего этого, представлялось намъ увреніе одной газеты, что ‘о притсненіи раскольниковъ не можетъ быть отнын и рчи, а разв о возможности случаевъ проявленія нетерпимости со стороны раскольниковъ и ихъ давленія на православныхъ’. Нетерпимость со стороны раскольниковъ, давленіе на православныхъ! Гд та статья новыхъ правилъ, которая даетъ поводъ говорить о чемъ-либо подобномъ? Мыслима ли нетерпимость со стороны тхъ, которые, въ сущности, по прежнему остаются малоправными (не какъ граждане, а какъ послдователи извстнаго вроученія), которые не могутъ сдлать шага безъ разршенія высшей власти, не могутъ громко высказать своихъ врованій безъ опасности навлечь на себя уголовное преслдованіе? Если называть нетерпимостью со стороны раскольниковъ нерасположеніе къ православнымъ, уклоненіе отъ общенія съ ними, то подобная нетерпимость существуетъ издавна, и новый законъ можетъ только уменьшить ее, а отнюдь не увеличить. ‘Раскольникамъ’, утверждаетъ та же газета, ‘дозволено общественное богослуженіе съ возбраненіемъ лишь того, что могло бы стать явнымъ соблазномъ для православныхъ’. Не особенно лестенъ для православныхъ взглядъ, выраженный въ этихъ словахъ, нетверда та вра, камнемъ преткновенія для которой могла бы послужить риза, надтая на раскольническаго наставника (выраженіе: ‘раскольническій священникъ ‘также принадлежитъ, повидимому, къ категоріи соблазновъ), или крестъ, водруженный на раскольнической моленной! Почему же, притомъ, не соблазняетъ православныхъ куполъ католической или протестантской церкви, чалма муллы, минаретъ мечети? Мы встрчаемся здсь съ предразсудкомъ, служившимъ и служащимъ до сихъ поръ однимъ изъ главнымъ препятствій къ правильному разршенію вопроса о раскол. Съ точки зрнія, противъ которой мы возражаемъ, расколъ, во всхъ своихъ разнообразныхъ формахъ, разсматривается не какъ вроученіе, удовлетворяющее религіознымъ потребностямъ своихъ приверженцевъ, а какъ отступничество отъ православія. Происхожденіе его заставляетъ забывать о томъ значеніи, какое онъ иметъ въ настоящее время. Для убжденнаго, врующаго раскольника, въ особенности если онъ принадлежитъ къ расколу отъ рожденія, врованія его секты такъ же дороги, такъ же священны, какъ для врующаго католика — католицизмъ, для врующаго еврея — іудаизмъ. Происхожденіе, исторія этихъ врованій — для него вопросъ сравнительно неважный. Не его вина, что они сложились не такъ давно, путемъ отдленія отъ церкви. Борьба католицизма противъ протестантскихъ ученій была понятна въ свое время, но что сказали бы мы объ ограниченіи религіозной свободы протестантовъ въ современномъ католическомъ государств — ограниченіи, основанномъ только на томъ, что протестантизмъ возникъ въ сред католической церкви?…

Однажды признавъ за своими подданными свободу вроисповданія, государство не должно стснять ее для однихъ больше, чмъ для другихъ, только потому, что предки первыхъ принадлежали нкогда къ господствующей въ государств церкви. Уравненіе раскола съ другими иноврными ученіями было бы первымъ шагомъ къ истинной вротерпимости, полною же свободою совсти можно было бы назвать только признаніе за всми и каждымъ безусловнаго права переходить изъ одного вроисповданія въ другое. Религію нельзя предписывать, нельзя охранять уголовными карами. Примръ государствъ, опередившихъ Россію на пути религіозной свободы, показываетъ съ полною ясностью, что вра громадной массы остается неизмнной и при отсутствіи вншнихъ стсненій. Всякое уменьшеніе этихъ стсненій приближаетъ къ полной ихъ отмн, на полу-дорог возможны остановки, иногда весьма продолжительныя, но невозможно окончательное успокоеніе.

Дальнйшее измненіе въ области преступленій противъ вры состоялось 10-го января 1889-го года. По стать 1009 устава уголовнаго судопроизводства, въ разршеніи длъ о преступленіяхъ противъ православной вры могутъ участвовать, въ качеств присяжныхъ засдателей, только лица православнаго исповданія. Въ проект примненія судебной реформы къ Остзейскому краю это правило было распространено и на коронныхъ судей. Цлесообразность такой поправки возбудила въ насъ большія сомннія, хотя мы и думали, что она предположена только по отношенію къ прибалтійскимъ губерніямъ. ‘Отъ присяжныхъ,— замтили мы тогда {См. Внутр. Обозрніе въ No 6 ‘Встн. Европы за 1888 г.},— отъ присяжныхъ, призываемыхъ къ отправленію правосудія лишь на короткое время, скоре можно ожидать увлеченія посторонними соображеніями, чмъ отъ судей профессіональныхъ, назначенныхъ правительствомъ и мотивирующихъ свои ршенія. Коронные судьи не могутъ не понимать, что въ функціяхъ суда нтъ мста для вроисповдныхъ симпатій и антипатій, они не могутъ не понимать, что преступленіе противъ православной вры должно быть караемо ими не какъ оскорбленіе личныхъ ихъ врованій, а какъ нарушеніе государственнаго закона. Судить о немъ, поэтому, они вс одинаково компетентнымъ какому бы вроисповданію они ни принадлежали’. Такъ относились къ вопросу не только судебные уставы, но и прежніе законы судопроизводства, они не установляли никакихъ ограничительныхъ правилъ для состава суда, призваннаго постановить приговоръ по обвиненію въ религіозномъ преступленіи. Законъ 10-го января 1889 г. представляется, съ этой точки зрнія, нововведеніемъ вполн радикальнымъ. Правило, первоначально проектированное только для одной изъ окраинъ, получило силу для всей имперіи, обняло собою вс суды, новые и старые — и не только суды, но и прокурорскій надзоръ (а въ судахъ прежняго устройства — и секретарей). На одинъ уровень съ длами о преступленіяхъ противъ православной вры поставлены, притомъ, дла опреступленіяхъ противъ церковныхъ установленій. Не думаемъ, чтобы основаніемъ для такой мры послужили данныя уголовной статистики, процентъ обвинительныхъ приговоровъ по религіознымъ преступленіями никогда, сколько намъ извстно, не падалъ особенно низко. Правда, присяжные оказывались, въ длахъ этого рода, боле строгими, чмъ коронные судьи, но едвали можно приписать это дйствію ст. 1009-ой. Преступленія противъ вры, подсудныя присяжнымъ засдателямъ, принадлежатъ къ числу наиболе важныхъ. Нкоторыя изъ нихъ (напр. принадлежность къ скопческой сект) доказываются сравнительно легко и возмущаютъ нравственное чувство. Неудивительно, что по отношенію къ такимъ преступленіямъ оправданіе встрчается лишь какъ рдкое исключеніе… Какъ бы то ни было, между коронными судьями едва ли слдовало установлять различія, основанныя на вроисповдномъ начал. Каждый судья, назначенный правительственною властью, предполагается заслуживающимъ ея доврія — а довріе не подлежитъ дробленію на части, разграниченію по категоріямъ обязанностей или функцій. Кому довряютъ въ одномъ, тому едва ли есть поводъ не доврять въ другомъ, совершенно однородномъ. Руководящія начала дятельности судьи не должны зависть отъ свойства длъ, подлежащихъ его ршенію, безпристрастіе обязательно для него всегда, въ одной и той же мр. Если онъ способенъ нарушить свой долгъ подъ вліяніемъ вроисповдныхъ воззрній, то нтъ никакого ручательства въ томъ, что его не увлечетъ въ сторону какое-либо другое чувство.

О примненіи закона 3-го мая 1883 г. и о его результатахъ, какими они представляются съ точки зрнія вдомства православнаго исповданія, подробныя свднія даютъ отчеты оберъ-прокурора св. синода, содержаніе которыхъ, по мр ихъ опубликованія, постоянно, за однимъ лишь исключеніемъ, {Это исключеніе касается отчета за 1896 и 1897 г. г.} передавалось и разсматривалось нами во внутреннихъ обозрніяхъ ‘Встника Европы’. Прежде чмъ перейти къ изложенію этихъ свдній, остановимся на общей картин ‘религіозно-нравственнаго состоянія православной паствы’, данной въ отчет оберъ-прокурора св. синода за 1888 и 1889 г.г. ‘Наша народная масса — читаемъ мы здсь,— въ земныхъ своихъ заботахъ въ пот лица пріобртаетъ себ хлбъ, и такимъ образомъ слдуетъ первоначальной заповди Божіей, а со стороны духовной стремится къ высшимъ идеаламъ жизни, убжденная въ томъ, что цль ея земного существованія находится по ту сторону гроба… Навязываемое русскому народу просвщеніе, съ его современными европейскими воззрніями и задачами, далекими отъ Бога, народъ воспринимаетъ неохотно, ища въ наук или школ только одного, что близко къ его религіознымъ идеаламъ и стремленіямъ… Но, являясь великимъ народомъ вообще, и особенно въ важныя и тяжелыя минуты государственной жизни, народъ нашъ, по свойству своего характера, въ обычной своей жизни предается нердко и немало то лности, праздности и сонливости, то шумному разгулу, пьянству и нераздльнымъ съ нимъ буйству, сквернословію и т. п., увлекается онъ, особенно вн земледльческой среды, и легкой наживой, прибгая при этомъ немало къ обману и воровству. Эта нравственная порча, при распространеніи въ нашемъ отечеств отхожихъ промысловъ, легко переносится въ села и деревни извн, особенно изъ столицъ. Въ сихъ случаяхъ русскій человкъ самъ по себ, по преданію и привычк, предается слабостямъ и порокамъ, противнымъ христіанской нравственности, будучи способенъ, однакожъ, возрождаться нравственно при первомъ сильномъ вліяніи на него божественной благодати. Опасне для него увлеченіе со стороны лжеученій всякаго рода, противныхъ евангельскому ученію вообще и православію въ частности… Не говоря уже о раскол, отторгшемъ издавна значительную часть отъ православной церкви, вслдствіе невжества народнаго, новыя лжеученія въ современномъ безбожномъ дух стремятся сбить русскій народъ съ его истиннаго пути. Для сей цли усиливается нын распространеніе книжныхъ издлій, проповдывающихъ невріе и соціализмъ… Что касается до среднихъ и высшихъ классовъ русскаго общества, западнически образованныхъ, то въ сред ихъ немало замчаются отсутствіе высокихъ нравственныхъ идеаловъ, холодность къ вр и пренебреженіе къ церковнымъ постановленіямъ. Прискорбно, что примръ старшихъ братьевъ русскаго народа, въ холодномъ отношеніи ихъ ко всему церковному, не можетъ не дйствовать соблазнительно въ извстной степени и на простыхъ врующихъ людей. Но печальне всего то, что изъ этой интеллигентной среды ведется въ народъ положительная пропаганда всякихъ идей, враждебныхъ св. церкви Божіей. Впрочемъ, въ послдніе годы совершился и въ этой сред поворотъ къ лучшему’.

Двойственная оцнка русскаго народа, выразившаяся въ этихъ словахъ, выступаетъ на сцену далеко не впервые. Идеализація народа, какъ цлаго, и развнчиванье его, какъ суммы отдльныхъ единицъ — это характерная черта вообще славянофильскаго ученія, особенно въ позднйшемъ его вид. Вопреки основнымъ правиламъ логики, эпигоны славянофильства — а иногда и соприкасавшіеся съ ними, на нкоторыхъ пунктахъ, теоретики ‘властной руки’ и ‘желзной рукавицы’ — приписывали одному и тому же субъекту прямо противоположные, взаимно исключающіе другъ друга аттрибуты: трудолюбіе — и лность, нравственность — и развратъ, чистую, высокую вру — и грубое суевріе.

Идеальныя качества народа, существующія in potentia или in statu latente, служили для обоснованія теорій, построенныхъ на мнимомъ родств съ ‘народнымъ духомъ’, нкоторыя изъ реальныхъ свойствъ народа, преувеличенныя и поспшно обобщенныя, являлись аргументомъ въ пользу практическихъ мръ, направленныхъ къ его ограниченію и обузданію. Превознесеніе не по заслугамъ шло рука объ руку съ чрезмрнымъ униженіемъ, народъ могъ бы отвтить своимъ цнителямъ и судьямъ: je n’ai pas mrit ni cet exc&egrave,s d’honnenr, ni cette indignit! До извстной степени этотъ отвтъ примнимъ и къ картин, нарисованной въ разбираемомъ нами отчет. ‘Пріобртеніе хлба въ пот лица’ столь же несовмстно съ лностью, какъ ‘стремленіе къ высшимъ идеаламъ жизни’ — съ погруженіемъ въ пьянство и разгулъ, ведущій къ воровству и обману. На самомъ дл русскій средній человкъ не слишкомъ блъ и не слишкомъ черенъ. Изъ того, что многіе, въ Россіи лнятся и пьянствуютъ, нкоторые — обманываютъ и воруютъ, еще не слдуетъ, чтобы лнился, пьянствовалъ и увлекался легкой наживой, ‘по свойству своего характера’, русскій народъ. Если изъ среды русскаго народа выходили и выходятъ подвижники, самоотверженные искатели правды, то это еще не значитъ, что всему народу — въ большей степени, чмъ какому бы то ни было другому — свойственно стремленіе къ ‘высшимъ идеаламъ жизни’… Характеристика среднихъ и высшихъ классовъ русскаго ‘общества’, противопоставляемыхъ ‘народной масс’, страдаетъ другимъ недостаткомъ — явною неполнотою. Неужели единственная ихъ слабая сторона — холодность къ вр и пренебреженіе къ церковнымъ постановленіямъ? Неужели ‘лность, праздность и сонливость’ распространены въ ихъ сред меньше, чмъ въ ‘простомъ народ’? Неужели имъ чужды ‘пьянство и разгулъ’, чуждо ‘увлеченіе легкой наживой’? Разв различіе между общественными классами не сводится, съ этой точки зрнія, къ разниц формъ, въ одномъ случа боле простыхъ и грубыхъ, въ другомъ — боле сложныхъ и утонченныхъ?.. Мы далеки отъ мысли, чтобы все русское общество состояло поголовно изъ людей порочныхъ, мы думаемъ только, что, говоря о порокахъ, нтъ основанія отграничивать общество отъ народа, освобождать первое отъ обвиненій, взводимыхъ на послдній.

Если нравственное паденіе одинаково возможно на всхъ ступеняхъ общественной лстницы, а нравственное возрожденіе — везд одинаково трудно, то едва-ли можно считать наибольшей опасностью для народа увлеченіе доктринами, противными православію. Въ Россіи живутъ милліоны не-православныхъ, нравственный уровень которыхъ, въ среднемъ, едва-ли ниже того, на которомъ стоитъ большинство народа. Можно исповдывать любое вроученіе (за исключеніемъ, конечно, тхъ немногихъ, въ основаніи которыхъ лежитъ человконенавистничество или явная безнравственность) — и быть полезнымъ, честнымъ гражданиномъ, наоборотъ, можно принадлежать къ господствующей церкви и быть совершенно лишнимъ или вреднымъ членомъ общества. Едва-ли, съ другой стороны, такъ велики и такъ настойчивы усилія, клонящіяся къ потрясенію православной вры. Мы затрудняемся понять, что это за ‘книжныя издлія, проповдывающія невріе и соціализмъ’, объ усиливающемся распространеніи которыхъ говорится въ отчет? Объ изданіяхъ, оффиціально допущенныхъ къ обращенію, здсь, очевидно, не можетъ быть и рчи, проповдь неврія и соціализма, конечно, не можетъ ускользнуть отъ бдительности цензуры. Для многихъ книгъ, вовсе непричастныхъ къ такой проповди, но почему-нибудь не внушающихъ доврія, возможность широкаго распространенія устранена правилами о разносной торговл и о библіотекахъ для чтенія. Что касается до изданій запрещенныхъ, то кругъ читателей ихъ всегда былъ и продолжаетъ быть весьма ограниченнымъ, далеко, притомъ не доходя до народной массы. Народъ, по словамъ отчета, ищетъ въ наук ‘только того, что близко къ его религіознымъ идеаламъ и стремленіямъ’, меньше всего, слдовательно, можетъ дйствовать на него проповдь неврія. Не совсмъ ясно и то, кмъ именно и какимъ образомъ навязывается, народу просвщеніе, съ его ‘современными европейскими воззрніями и задачами’? Если здсь имется въ виду земская или вообще свтская школа, то вдь посщеніе ея ни для кого не обязательно, громадными, постоянно растущими массами крестьянскія дти устремляются туда по доброй вол родителей, успвшихъ оцнить по достоинству заслуги свтской школы. Задачи просвщенія везд одн и т же, различны только средства къ достиженію цли, и ни одно изъ нихъ не иметъ безусловнаго преимущества передъ другими.

К. К. Арсеньевъ.

Свобода совсти и вротерпимость

ЗАКОНЪ 3-го МАЯ 1883 года.

Читайте также: