ПУШКИНСКІЙ СБОРНИКЪ
(въ память столтія дня рожденія поэта)
С.-ПЕТЕРБУРГЪ
ТИПОГРАФІЯ А. С. СУВОРИНА. ЭРТЕЛЕВЪ ПЕР., Д. 13
1899
Кн. Д. П. Голицынъ-Муравлинъ.
Кн. Д. П. Голицынъ-Муравлинъ.
ЗАДАЧА.
ЗАДАЧА.
Задача, Голицын-Муравлин Дмитрий Петрович, Год: 1899
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Алеша придвигаетъ къ себ задачникъ и читаетъ, вполголоса:
‘Деньги, находящіяся въ двухъ кошелькахъ, составляютъ сумму тринадцать рублей шестьдесятъ пять копеекъ. Сколько денегъ въ каждомъ, если въ одномъ кошельк столько же пятіалтынныхъ, сколько въ другомъ двугривенныхъ?’
Ему очень скучно. Вообще, онъ знаетъ, что каждый разъ съ нимъ изъ-за ариметики случается бда. Его бранятъ, потому что онъ не понимаетъ. Онъ все понимаетъ: Ветхій и Новый Завтъ, географію, латинскія склоненія, а вотъ ариметику не понимаетъ. И ему кажется, что совсмъ разобраться въ ней нельзя. Тотъ, кто пишетъ задачи, нарочно такъ длаетъ, чтобы было очень трудно. Мама опять скажетъ: ‘стыдно теб. ты такой большой, теб одиннадцатый годъ’… Большой?
Старается Алеша сообразить, почему онъ иногда большой, а иногда маленькій. То ему говорятъ: ‘стыдно, ты большой, ты долженъ это сдлать’, то: ‘ты еще слишкомъ маленькій, чтобы это понять’… Значитъ, думаютъ, что для ариметики онъ большой, а въ самомъ дл онъ для нея маленькій. А для того, чтобы сказать неправду онъ тоже маленькій? Вчера онъ спросилъ дядю: ‘почему ты кузин Вав сказалъ, что ты былъ въ воскресенье у насъ, когда ты не былъ?’, и дядя отвтилъ: ‘не твое дло, ты еще слишкомъ малъ, чтобы разсуждать…’ Почему другіе ршаютъ, что онъ тогда-то малъ и тогда-то большой? Онъ вроятно всегда маленькій… и всегда ему хочется плакать, когда ариметику надо готовить… Вотъ теперь ему на завтра учитель задалъ только одну задачу… другимъ дв и три, а ему только одну… Вы, говоритъ, постоянно жалуетесь, что у васъ времени не хватаетъ приготовить, а я думаю, что вы просто лнитесь… Сдлайте эту задачу хорошо, а то я попрошу, чтобы васъ наказали, и откажусь васъ приготовить во второй классъ гимназіи… Другіе мальчики слушали. Имъ все равно. Они понимаютъ ариметику. Если бы еще хоть одинъ въ школ не понималъ, все бы легче было. Ему одному врить не хотятъ.
Алеша перечитываетъ снова задачу. Неясно. Онъ можетъ всякую цифру раздлить и помножить, но тутъ еще другое. Это, какъ говоритъ Вася, задача съ хитростью. Можетъ быть, Вася успетъ объяснить завтра, передъ уроками… Нтъ, Вася всегда отвчаетъ: ‘разберись самъ, хныкса скверная…’
У Алеши выступаютъ слезы… и такъ нехорошо длается у него на душ… Чувства въ его маленькой и наболвшей душ развиваются и переливаются одно въ другое гораздо скоре, чмъ мысли. Всего одиннадцатый годъ онъ на свт, а сердце у него уже болитъ… Онъ самъ не видитъ, какой онъ безпомощный и несчастный, по сравненію съ другими дтьми… Онъ думаетъ, что вся причина горя именно въ томъ, что онъ маленькій… Будь онъ смышленнй, мысли его выразились бы такъ: дти вс должны быть несчастными, потому что они рабы взрослыхъ… взрослые приказываютъ, запрещаютъ, грозятъ и наказываютъ, а дти должны повиноваться и даже не смютъ плакать.
Такъ въ чемъ же задача? Два кошелька… тринадцать рублей шестьдесятъ пять копеекъ… пятіалтынные и двугривенные…
Мальчикъ взглядываетъ на часы, прибитые къ стн надъ его столомъ… Пятый часъ… Ему бы такъ хотлось кончить задачу къ обду, чтобы вечеромъ прочитать хоть немного изъ книги ‘Въ восемьдесятъ дней вокругъ свта…’ Онъ началъ читать эту книгу и такъ ему интересно! Какъ хорошо! Если бы можно было ухать далеко, туда, гд пальмы и слоны… Хорошо. Весело. Какъ должно быть хорошо, когда весело! Ему никогда не весело, въ Петербург.
Отъ керосиновой лампы, на столъ падаетъ желтый кругъ свта. Остальное кругомъ темно. На улиц холодно и мокро. Ноябрь. На дачу — только въ ма. Тамъ отлично. Господи, почему нельзя, чтобы сейчасъ былъ май!
Тринадцать рублей шестьдесятъ пять копеекъ… пятіалтынные и двугривенные… два кошелька… Тутъ надо что-то сдлать… одна тысяча триста шестьдесятъ пять на два не длится…
Внезапная мысль озаряетъ Алешу. Онъ бросается къ ршенію, находитъ цифры: пять рублей восемьдесятъ пять копеекъ и семь рублей восемьдесятъ копеекъ. Слабая надежда заставляетъ его сложить эти суммы. Получается тринадцать рублей шестьдесятъ пять копеекъ. А потомъ?
Хоть бы кто нибудь объяснилъ! Никого дома нтъ. Папа на служб, вернется къ шести часамъ. Мама похала къ знакомымъ. Прежде — была гувернантка, но теперь, съ тхъ поръ, какъ онъ ходитъ въ приготовительную школу, гувернантки больше нтъ.
Алеша впивается глазами въ задачникъ, словно хочетъ разгадать тайну. Ему тяжело, и никакъ не увидть ему, съ чего начать. Въ сосдней комнат портниха Дарья Карповна стучитъ швейной машиной. Это ему мшаетъ.
Папа, когда онъ его спроситъ, разсердится. Мама тоже, потому что она забыла ариметику. Онъ тоже ее забудетъ.
Вдругъ, Алеша придумываетъ: я спрошу Дарью Карповну…
И онъ идетъ къ ней съ задачникомъ.
— Дарья Карповна, я совсмъ не понимаю задачу, которую мн задали…
Портниха, довольно курносая двушка съ бльмомъ на лвомъ глазу, пріостанавливаетъ работу и спрашиваетъ:
— А что теб задали? Про что?
Алеша читаетъ. Дарья Карповна слушаетъ и задумывается. Мальчикъ ждетъ ея ршенья.
— И когда это люди съ двумя кошельками ходятъ? замчаетъ она.— Съ чего они взяли.
— Да это, Дарья Карповна, все равно… Надо ршить…
— И почему двугривенные отдльно!.. Ежели пяти-рублевый золотой, то его надо держать отдльно, а то въ темнот за гривенникъ сунешь.
— Дарья Карповна, я знаю… Вы помогите…
— Да я, Алеша, не учена… Жидоморъ у васъ учитель.
Машина снова стучитъ. Мальчикъ вздыхаетъ и идетъ къ себ обратно.
Звонокъ. Мама пріхала! Вотъ, надо спросить маму.
Онъ бжитъ къ ней на встрчу.
— Мама! Я не могу ршить задачу.
Мама — это очень красивая дама, большая, съ обликомъ королевы. Въ настоящее время у нея видъ очень недовольный. Изо всхъ кармановъ мховой кофточки она вынимаетъ мелкіе свертки и бросаетъ ихъ на столъ.
— Ахъ! Господи! Какое мн дло… Я сама не могу… Я сама не знаю, куда у меня ушли восемнадцать рублей.
Забравъ вс свертки, она идетъ въ свою комнату. Алеша за ней. Онъ знаетъ, что гнвъ ея никогда не продолжителенъ. Успокоится и поможетъ она, можетъ быть.
— У меня задача не выходитъ, мрачно заявляетъ онъ, соображая, заплакать ли ему или еще подождать.
— У меня тоже, говоритъ мама озабоченно и рзко,— возьми карандашъ, пиши.
Карандашъ и бумага у Алеши въ рук. Онъ готовится писать и объясняетъ:
— Видишь ли, деньги въ двухъ кошелькахъ, въ обоихъ всего тринадцать рублей шестьдесятъ пять копеекъ. Сколько денегъ въ каждомъ, если…
— Господи! да разв я тебя объ этомъ спрашиваю… Пиши… Кружева двадцать два рубля… въ Гостиномъ двор, шесть рублей… у Треймана двнадцать рублей, у Флорана восемнадцать рублей, въ англійскомъ магазин семнадцать рублей… вотъ и все… да, все и больше ничего… сколько вышло? Считай… восемьдесятъ два рубля?
Алеша подсчитываетъ.
— Нтъ, семьдесятъ пять рублей.
— Какъ семьдесятъ пять рублей?! Значитъ у меня двадцать пять рублей пропало…
И вдругъ обрадовалась:
— Ахъ, вспомнила! восемнадцать рублей я заплатила Вейсу за ботинки и двнадцать рублей у Мелье за журналъ… Теперь наврно вс сто… Сколько?
— Сто пять рублей, отвчаетъ Алеша.
— Да откуда же сто пять, когда у меня было всего только сто рублей и осталось сорокъ копеекъ!
Мальчикъ начинаетъ находить, что задача о двухъ кошелькахъ все-таки лучше. Онъ видитъ, что отъ мамы никакого толка не будетъ.
— Два кошелька, въ нихъ тринадцать рублей шестьдесятъ пять копеекъ, напоминаетъ онъ.
— Господи! Разв я могу… Впрочемъ, миленькій, пойди спроси папу… Слышишь, онъ пришелъ.
Алеша отправляется къ пап въ кабинетъ. Слава Богу, папа въ дух. Съ нимъ пришелъ Иванъ Петровичъ, его большой другъ.
— А? Что? переспрашиваетъ папа и, взявъ у него задачникъ, читаетъ: ‘Деньги, находящіяся въ двухъ кошелькахъ, составляютъ сумму тринадцать рублей шестьдесятъ пять копеекъ. Сколько денегъ въ каждомъ, если въ одномъ кошельк столько же пятіалтынныхъ, сколько въ другомъ двугривенныхъ?’
Мгновенно, его хорошее настроеніе пропадаетъ, и онъ, ероша курчавые черные волосы, кричитъ:
— Иванъ Петровичъ, ты слышалъ? Разв это не безобразіе! Такія задачи задаютъ малымъ дтямъ! Что они изъ нихъ хотятъ сдлать? Разв въ наше время мы ршали такія задачи? Вдь тутъ нужна сообразительность взрослаго человка!
— А по ныншнему времени необходимо развивать сообразительность. Условія борьбы за существованіе этого требуютъ…
— Что ты выдумалъ! Такъ ребенка можно запугать на первыхъ же порахъ!
— Строгая программа, это сито, сквозь которое проходятъ только наиболе даровитые. А бездарные должны пропадать. Это справедливо. Я, конечно, говорю вообще, въ теоріи.
— Твоя теорія гроша не стоитъ! Она выдумана такъ же, какъ эта задача.
— А объясни мн, пожалуйста, зачмъ мы зубрили логаримы…
Споръ затягивается. Алеша опредленно чувствуетъ, что и здсь онъ толка не добьется.
Звонокъ. Хоть бы такой пришелъ, который просто ршаетъ задачи!
Вотъ счастье-то! Это Ваня, двоюродный братъ, гимназистъ. Ему шестнадцать лтъ и онъ знаетъ хорошо всю ариметику.
Едва Ваня поздоровался со старшими, Алеша тянетъ его за фалду.
— Ваня, голубчикъ, помоги.
И уводитъ его къ себ въ комнату. Ваня идетъ неохотно. Онъ чувствуетъ нжность къ тетк и хочетъ показаться ей взрослымъ человкомъ. Дружба же съ Алешей его дискредитируетъ.
— Ну, что? сумрачно спрашиваетъ онъ.— Опять ничего не понимаешь…
Алеша читаетъ ему задачу. Гимназистъ беретъ карандашъ, пишетъ нсколько цифръ и небрежно объявляетъ:
— Въ одномъ пять рублей восемьдесятъ пять копеекъ, въ другомъ семь рублей восемьдесятъ копеекъ.
Сказавъ это, онъ идетъ къ двери.
Со слезами, Алеша спрашиваетъ:
— А если я долженъ буду объяснить почему?
Но Ваня спшитъ въ кабинетъ. Туда пришла тетя и жалуется на то, что не можетъ досчитаться денегъ. Дядя и Иванъ Петровичъ добродушно смются. Имъ очень весело, что она не знаетъ ариметики и постоянно сбивается въ счет. Ван это тоже очень нравится.
А Алеша сидитъ у себя въ комнат, облокотился на столъ, схватилъ голову рученками и читаетъ:
‘Деньги, находящіяся въ двухъ кошелькахъ, составляютъ сумму тринадцать рублей шестьдесятъ пять копеекъ…’
Ему хочется плакать.