Александр Беляев
Александр Беляев
Высокий штиль
Высокий штиль
———————————————————
Высокий штиль, Беляев Александр Романович, Год: 1926
Время на прочтение: 2 минут(ы)
В газетах как-то сообщалось, что один из иностранных товарищей, посетивший Москву, попав на одно наше деловое собрание, был поражен тем, как мы много говорили. Если бы этот товарищ заглянул в нашу переписку, в наши деловые бумаги, он мог бы убедиться, что мы любим не только много говорить, но и много писать, писать с чувством, смаком, в самом высоком ‘штиле’.
Для примера привожу текстуально одно ‘отношение’, полученное Статотделом НКПТ.
‘Сообщается, что присланная НСТ форма анкеты по обследованию социального состава почтовой клиентуры У. рассмотрена.
По рассмотрении анкеты и соображении обстоятельств дела обследования У. пришло к заключению: выработка формы означенной анкеты произведена вполне удовлетворительно, изменений и дополнений каких-либо для себя анкета не требует.
Разделяя мнение Статотдела С.[еверо]-З.[ападного] Областного Управления по выработке анкеты, в смысле ее удовлетворительности, У., в целях достижения желаемых результатов по изучению вопроса о почтовой клиентуре — высказывается за целесообразность применения таковой в деле обследования в том виде, в каком она есть’.
Написав эту бумагу, составитель ее, вероятно, с горделивым чувством прочитывал свое художественное произведение. Слова так и льются у этого Наркомпочтелевского златоуста…
Этакую бумагу с маху не напишешь, — вероятно, с полчаса фразы округлял и высокий штиль до точки доводил.
Потом дал машинистке. На осьмушке и даже на четвертушке такое стихотворение в прозе не уберешь, — пятьсот семьдесят семь знаков в нем! Стучала машинистка… испортила лист бумаги, — не считая копий, и отправилось произведение за номером 9699-м, — вслед девяти тысяч шестьсот девяносто восьми листов, написанных таким же штилем, вслед девяти тысячам казенных копеечек, оплативших бумагу для этого творчества…
А что человек написал? Целого ничего. По существу — простая отписка. По тому же вопросу многие округа прислали очень существенные критические замечания. Но дело не в этом. Дело в приказном стиле. Разве нельзя было написать очень коротко и ясно: ‘Приемлемо’, ‘Возражений нет’. А к чему это ‘приемлемо’ относится, понять не трудно, имея на бумаге: ‘на No……’.
Отдел Рационализации уже ввел упрощения в наименования адресатов. ‘НКПТ НСТ’. Это гораздо экономнее старого: ‘В Народный Комиссариат Почт и Телеграфов, в Статистический Отдел’. Восемь букв вместо длинных, громоздких слов. Но до содержания, до канцелярской, закостенелой стилистики рационализация еще не добралась. А надо бы…
Говорит, в Москве некоторые наркоматы пригласили на службу безработных телеграфистов для наиболее краткого, экономного составления телеграмм. И ‘спецы’ вполне окупили свое содержание и дали большую экономию в средствах. Вот бы пригласить таких спецов для ‘переобучения’ наших канцелярских любителей высокого штиля, — научить их писать с телеграфной сжатостью.
Мы уже ведем усиленную борьбу за сокращение длины служебной телеграммы. Но длина служебных бумаг приносит едва ли меньший вред и убыток ведомству.
Надо повести широкую кампанию за краткость, лаконичность, телеграфичность стиля наших деловых бумаг. Надо пустить в ход как поощрительные, так и карательные средства. Следует, где можно, стандартизировать формы служебной переписки… Надо заняться учетом и подсчетом стоимости приказного красноречия…
Мы не указываем, не предрешаем средств и путей борьбы с этой истинно русской болезнью — ‘недержанием речи’. Мы только хотим привлечь к этому вопросу общественное внимание, — теперь тем более необходимое, что борьба с ‘высоким штилем’ должна войти составной частью борьбы за режим экономии.
Впервые — журнал ‘Жизнь и техника связи’, 1926, No 8-9, стр. 70—71, под псевдонимом А. Б.