Вступительная лекция теории драматического искусства..., Булгаков Александр Иванович, Год: 1835 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 12 минут(ы)

ВСТУПИТЕЛЬНАЯ ЛЕКЦІЯ ТЕОРІИ ДРАМАТИЧЕСКАГО ИСКУССТВА: О ЦЛИ ТЕАТРА И НЕОБХОДИМОСТИ ТЕОРІИ ДРАМАТИЧЕСКАГО ИСКУССТВА, ЧИТАННАЯ ВОСПИТАННИКАМЪ И ВОСПИТАННИЦАМЪ С. ПЕТЕРБУРГСКАГО ТЕАТРАЛЬНАГО УЧИЛИЩА, А. И. БУЛГАКОВЫМЪ.

Драматическое искусство требуетъ изученія долгаго и глубокаго.

Не довольно быть актеромъ по обязанности, двигаться по сцен, размахивать руками и читать роль по примру своихъ предшественниковъ, понимать характеры по навыку, или толкованію застнчиваго автора и режисера, — надо понять прежде самого себя, и вполн изучить свое искусство, чтобъ сдлаться въ послдствіи полнымъ властелиномъ его,

У насъ обыкновенно молодой актеръ начинаетъ свое драматическое поприще подражаніемъ: невольно увлекаясь блистательною игрою какого нибудь почтеннаго артиста, пріобртшаго уже любовь и уваженіе публики, юный питомецъ Таліи, — во всемъ рабски подражаетъ ему, онъ беретъ его за свой образецъ, за свой идеалъ, и внутренно сознавая безсиліе свое, — старается только сколько возможно боле приблизиться къ оригиналу. Подражатель всегда играетъ посредственно, въ игр его нельзя ничего ни порицать ни хвалить, артистъ съ природнымъ, съ самостоятельнымъ дарованіемъ нердко бываетъ нестерпимъ, но за то часто и восхитителенъ! Иногда пылкій и неопытный юноша принимаетъ ложную красоту за истинную, и подражаетъ тому, чего бы надобно остерегаться!.. Да и самое мнніе просвщенной публики не бываетъ ли иногда также своенравно какъ мнніе общественное, также причудливо и перемнчиво какъ мода?.. Не основывается ли оно иногда на мнніи какого нибудь журналиста, или авторитет какого нибудь самозванца-знатока? Часто не актеръ приноравливается къ публик, а публика къ актеру!

‘Мн до крайности обидно слышать, говоритъ знаменитый Шекспиръ, когда иной рослый, въ парикъ наряженный невжа терзаетъ страсть на части, на куски, и раздираетъ уши черни, способной утшаться только непонятнымъ кривляньемъ и крикомъ. Онъ стоитъ плети, бснуясь такъ хуже Термиганта, уродствуя пуще самого Ирода.— А публика все извиняетъ ему, если онъ ея любимецъ! Притомъ все ли хорошо и въ самыхъ лучшихъ образцахъ искусства?… Кто же остановитъ его, кто укажетъ ему на истинно высокое и прекрасное?… Безъ сомннія искусство предшествовало теоріи, но ученые образовали ее уже довольно поздно, изъ точныхъ и правильныхъ сужденій о самыхъ произведеніяхъ. Слдовательно теорія не есть что либо произвольное? она основана на долговременной опытности. Не лучше-ли же пользоваться намъ съ удобностію правилами уже отысканными, чмъ доискиваться ихъ самимъ съ большею трудностію, и съ меньшею, можетъ быть, увренностію въ качеств найденнаго?

Всякое искусство, говоритъ Монтескье, иметъ свои основныя правила, которыя могутъ руководствовать артиста, и которыхъ никогда не должно упускать изъ виду. Но часто теоретическіе законы, самые врные въ сущности своей, могутъ быть ошибочны и ложны въ примненіи. Для того искусство сообщаетъ намъ правила, а вкусъ длаетъ исключенія. Но мы обыкновенно учимся боле практически, нежели теоретически, не восходимъ къ основнымъ законамъ искуства, и потому машинально слдуя по стопамъ своихъ предшественниковъ, и рабски подражая имъ, повторяя и передлывая старое, — или стоимъ на одномъ и томъ же мст, или вертимся у одной и той же мысли, — что очевидно вредитъ и успхамъ самаго искусства.

Вс науки и искусства имютъ свои темныя стороны, на нихъ-то мы должны обратить свое вниманіе.

Для этого не худо знать исторію своей науки или искусства, гд бы показано было, что намъ уже извстно, что дурно извстно, и что вовсе неизвстно. Тогда, начиная дйствовать практически, мы уже будемъ знать — чего еще не знаемъ, и что слдовательно намъ остается еще изучить на опыт, въ практик, слдовательно не будемъ уже затрудняться въ мелочахъ и останавливаться на правилахъ, давно уже всмъ и каждому извстныхъ, а будемъ наблюдать только за тмъ, что вполн заслуживаетъ нашего наблюденія и размышленія.

Многіе думаютъ, что въ произведеніяхъ артиста, дйствующаго по правиламъ, всегда будетъ видна какая-то натянутость, принужденность и изысканность, но тутъ все зависить отъ того, какимъ образомъ правила сіи будутъ сообщены учащимся. Нкоторые, указывая намъ на педантизмъ ученыхъ теоретиковъ, доказываютъ тмъ самымъ зловредность началъ теоретическихъ.— Но если теоретическія истины не всмъ приносятъ желаемую пользу, то это частію зависитъ и отъ насъ самихъ. Такъ удаленіе ученыхъ отъ общества даетъ какое-то особенное направленіе всей умственной дятельности, ограничиваетъ и стсняетъ развитіе умственныхъ способностей, производя какую-то странную затвердлость понятій, не позволяющую судить здраво даже о самыхъ обыкновенныхъ предметахъ общежитія. Но человкъ рожденъ для общежитія. Къ чему послужить ему вся необъятность ученыхъ его познаній, если онъ не будетъ умть примнить ихъ къ жизни общественной, сохраняя ихъ въ памяти своей какъ въ запасномъ магазин свдній, необходимыхъ для земнаго его пропитанія! Не есть ли это мысль недостойная человка?… Человкъ долженъ совершенствовать свои свднія, обновляться, такъ сказать, жизнію наукъ, дабы удовлетворить своему высокому предназначенію, и оставишь посл себя рзкіе слды земнаго своего существованія!

Наука не можетъ оставаться въ одинаковомъ положеніи. Взаимныя отношенія людей, сближая ихъ между собою, заставляютъ обмниваться мыслями, знаніями, чувствованіями, и наука ежедневно совершенствуясь, длаетъ исполинскіе шаги, оставляя позади себя кропотливый умъ ученаго кабинета!

Въ человк, образовавшемся подъ вліяніемъ такой школы, мы видимъ что-то неоконченное, смшное, неестественное’, познанія остаются въ немъ мертвыми, хладными, тяжелыми, утомительными! По врожденной склонности рода человческаго къ пріумноженію своихъ понятій, — ученикъ съ жадностію хватается за все предлагаемое ему его наставниками, и не будучи еще въ состояніи взвсить и оцнить оное, заграждаетъ память свою множествомъ разнородныхъ свдній, и часто подавляетъ ими зародышь здраваго ума человческаго!…

Въ послдствіи идеи сіи укрпятся и возрастутъ вмст съ тлесными силами, но будучи только сборомъ однихъ голыхъ теоретическихъ истинъ, практически не примненныхъ къ жизни общественной, — не переработанныхъ въ лабораторіи своего собственнаго духа и не обратившихся въ плотъ и кровь его,— принесутъ боле вреда, нежели пользы, — произведя въ голов его ученый хаосъ и теоретическое броженіе!.. Тогда какъ правила, сообщаемыя разсудку ясно и занимательно, непримтнымъ образомъ, такъ сказать, прививаются къ душ учащагося, незамтно преобразовываются въ собственныя его идеи, онъ сознаетъ ихъ, усвоиваетъ, — и тогда только съ пользою можетъ примнять ихъ на практик и произвольно располагать ими какъ своею собственностію.— Короче, для достиженія совершенства въ какомъ бы ни было искусств нужна теорія, потребны правила, твердыя и постижныя, которыя бы могли облегчить артисту достиженіе его трудной цли.

Славный Французскій актеръ Лекенъ очень много хлопоталъ о томъ, чтобы составить теорію Драматическаго Искусства, хотя природа была главнйшимъ учителемъ его, — но онъ вполн чувствовалъ какъ шатки и недостаточны правила, пріобртенныя имъ только изъ одной опытности и размышленія! ‘Желательно, еслибъ было можно, пишетъ онъ, учредить между нами собраніе, посвященное на чтеніе полезныхъ записокъ о недостаткахъ и погршностяхъ нашихъ театральныхъ представленій, объ ошибкахъ въ язык и о средствахъ понимать и обдумывать роли, о неврностяхъ костюмовъ, декорацій и другихъ театральныхъ украшеній. Въ запискахъ сихъ надо умолчать о всемъ, что касается до обидъ, колкостей и оскорбительныхъ насмшекъ. Нравиться и научать — будетъ цлью сего учрежденія. Каждый изъ насъ ввритъ плоды своей опытности и разсужденій, и вс по рвенію своему, сколько похвальному, столько и полезному, могутъ такимъ образомъ споспшествовать къ усовершенствованію — искусства и благосостоянія общества.’

Многіе извстные актеры и актрисы издавали записки и замчанія о своемъ искусств, но въ нихъ нтъ цли, нтъ системы: жить и играть — значило у нихъ научиться своему искусству, разсказывать свою жизнь значило объяснять успхъ своего таланта. Молодой актеръ долженъ былъ теряться въ безконечномъ хаос догадокъ и недоразумній и часто принимать за истинное то, что только было кажущимся, ибо безъ системы строгой и правильной нельзя ожидать успха отъ сентенцій теоретическихъ. Наконецъ во всхъ просвщенныхъ государствахъ познали необходимость теоріи Драматическаго искусства, многіе изъ ученыхъ людей обратили на это вниманіе, и въ наше время теорія искусства сценическаго почти сравнялась съ теоріями другихъ изящныхъ искусствъ.

Вольтеръ утверждаетъ, что Искусство Драматическое есть превосходнйшее и труднйшее изъ всхъ изящныхъ искусствъ.

Людовикъ Рикобони говоритъ, что искусство сіе оковываетъ вс наши чувства, и потому называетъ его искусствомъ единственнымъ.

Нельзя не согласишься, что Искусство Драматическое требуетъ всхъ достоинствъ великаго Оратора и искуснйшаго живописца, но къ сожалнію часто избираютъ для своего поприща сцену, не извдавъ прежде собственныхъ силъ своихъ, упражняются въ немъ безъ изученія, — и остаются на сцен или по привычк, или по житейскимъ необходимостямъ.

Греки и Римляне весьма много заботились о физическомъ и нравственномъ образованіи актеровъ, курсъ образованія древнихъ актеровъ начинался обыкновенно съ самаго ихъ дтства и оканчивался не ране 30 лтняго возраста.

‘Я всегда удивлялся, пишетъ Волтеръ, что искусство, которое кажется столь простымъ’и естественнымъ, между тмъ — столь трудно. Скоре, кажется, найдется въ Париж боле молодыхъ людей, могущихъ написать Трагедіи, достойныя представленія,— нежели сколько отыщется актеровъ, достойныхъ ихъ представлять.’

Такое мнніе Вольтера очень остроумно, но едва ли справедливо. Можетъ быть, многія имена знаменитыхъ актеровъ были бы забыты и даже неизвстны для потомства, если бы другіе таланты имъ въ этомъ не способствовали. Быть можетъ, что имя славнаго Росціуса, древнйшаго и знаменитйшаго актера, не дожило бы до нашего времени, если бы великій Цезарь не удостоилъ его своею дружбою и если бы краснорчивый Цицеронъ не защищалъ его предъ судилищемъ. Можно также предполагать, что и Баронъ и двица Шанмеле были бы нами забыты, если бы таланты Расина, Мольера и Буало не оснили ихъ своими безсмертными страницами!.

Излагая основныя правила Драматическаго Искусства, Лкенъ говоритъ, что душа составляетъ первое условіе искусства,

Здравый смыслъ — составляетъ — второе,

Естественность и жарь разсказа — третіе.

Граціозность и живописность мстоположеній — четвертое.

Нердко случается, что какой нибудь актеръ, съ истиннымъ призваніемъ въ душ къ своему искусству, — достигаетъ славы только въ послдніе годы своего сценическаго поприща, именно отъ того, что собственный выборъ его, или игра случайныхъ обстоятельствъ заставляли его долгое время занимать амплуа, которое совершенно не соотвтствуетъ его природнымъ дарованіямъ. Изъ сего слдуетъ, что каждый начинающій свое сценическое поприще, долженъ прежде испытать силы свои во всхъ родахъ, и наконецъ избрать то амплуа, которое наиболе будетъ приличествовать ему по его нравственнымъ и физическимъ способностямъ: ибо природа даетъ каждому человку особенный даръ, не изключая изъ сего людей и самыхъ посредственныхъ.

Самый легкій и обильный источникъ для актера есть постоянное наблюденіе и изученіе оригиналовъ, — встрчающихся на каждомъ шагу въ обществ: онъ долженъ слдить за народомъ, всматриваться въ его причуды, странности и недостатки, вслушиваться въ его бесды, мннія и разговоры. Онъ долженъ ни чемъ не пренебрегать, ничего не упускать изъ виду: истинный талантъ можетъ изъ всего извлечь пользу для своего искусства, но какъ во всхъ сихъ образцахъ природы часто находится что-то грубое, безобразное, отвратительное, — то актеру надо быть очень осторожнымъ, копируя эти комическіе образцы природы, дабы не впасть въ тривіальность, и не возбудить къ себ презрнія — вмсто смха. Онъ долженъ непремнно нсколько — идеализировать матеріалы, найденные имъ въ природ, т. е. долженъ ихъ нсколько оживишь, облагородить, пересоздать въ лиц своемъ, и заимствовать изъ природы только т черты, которыя содержатъ въ себ нчто истинно комическое и чрезвычайно характеристическое. А для этого уже необходима нкоторая степень образованія.

Основательное знаніе языка своего и Словесности также весьма необходимо для хорошаго актера, если щедрая природа сообщила ему вншніе дары свои: ростъ, фигуру, органъ, здравый смыслъ, чувствительность и свтскость, то умственное образованіе, практика и размышленіе, — должны довершить и усовершенствовать эти неоцненные дары природы: тогда только онъ будетъ въ состояніи создавать роли, а не копировать ихъ.

Истинный артистъ долженъ быть постояннымъ и ревностнымъ наблюдателемъ человка и природы.

Рафаель, — говорятъ, распялъ своего натурщика, для того, чтобы живе и естественне изобразить страданія Искупителя.

Іосифъ Вернетъ веллъ привязать себя къ мачт корабля во время самой опасной бури, для того только, чтобы врне изобразить ее на картин.

Любознательный Плиній, желая ближе познакомишься съ огненными явленіями природы, пренебрегъ увщаніями друзей своихъ, и — былъ засыпанъ лавою Везувія!..

Театръ есть одна изъ необходимыхъ потребностей общества, именно потому, что онъ есть его врное зеркало. Но никогда, можетъ быть, такъ сильно не выражалась потребность театра, какъ въ наше время. Театръ въ наше время содлался пріятнйшимъ и любимымъ увеселеніемъ образованной публики, даже наши купцы и ремесленники стараются ныньче проводить свое свободное время въ театр. Но похвальна-ли такая любовь и привязанность вг’ народ къ театру?

‘Умъ человческій, говоритъ Волтеръ, ничего благородне и ничего полезне не изобрталъ театральныхъ зрлищъ, какъ для усовершенствованія, такъ и для очищенія нравовъ, потому, что когда ремесленные люди заняты своими трудами и время свое проводятъ скромно, тогда знатные богачи, — къ несчастію, на произволъ себ оставленные, въ скук, неразлучной съ праздностію, заняты карточною игрою, которая опасне самой скуки, или вымышляютъ разныя ухищренія, которыя опасне и самой игры и даже праздности…. Несравненно полезне смотрть Эдипа Софоклова, нежели проигрывать въ карты насущной хлбъ своихъ дтей, убивать время въ кофейныхъ домахъ, терять свой разсудокъ въ шинкахъ, и здоровье среди наемныхъ прелестницъ,— словомъ мнять спокойную жизнь свою на нужды и на лишеніе всхъ удовольствій ума.’

Извстная Французская Актриса Ипполита Клеронъ, говоритъ, что театръ есть изображеніе всего величественнаго въ мір. Чистота выраженій, употребляемыхъ въ слог трагическомъ, — важность и естественность происшествій, благородство дйствующихъ лицъ, — все это вмст иметъ чрезвычайно ощутительное вліяніе на образованіе ума и вкуса зрителей.

Лкенъ называетъ театръ школою людей и зеркаломъ общества.

Нельзя не согласиться, что Театръ, будучи пріятнйшею школою людей и врнымъ зеркаломъ общества, весьма много содйствуетъ къ народному образованію, бросая въ толпу любопытныхъ зрителей множество идей новыхъ, свтлыхъ и назидательныхъ. Это, можно сказать, единственное увеселеніе, которое забавляя насъ, приноситъ почти непримтную, но весьма ощутительную пользу. Только одно сценическое краснорчіе,— краснорчіе простое и искусное можетъ иногда разбудить уснувшую націю, — чего не во состояніи сдлать ни какія Ораторскія рчи. Въ театр, какая нибудь крылатая мысль одного человка, легко можетъ возжечь и воодушевить сердца холодныхъ зрителей какимъ-то дивнымъ электрическимъ сотрясеніемъ!

У древнихъ народовъ, образованныхъ и дикихъ, всегда существовали публичныя зрлища, везд человкъ чувствовалъ потребность въ учрежденіи такихъ игръ и представленій, которыя бы, занимая пріятнымъ образомъ умъ, сердце и воображеніе, служили бы въ то же самое время къ улучшенію нравовъ и внушенію доблестныхъ подвиговъ.

Греки и Римляне съ любовію къ зрлищамъ соединяли чрезвычайное великолпіе. Театръ ихъ составляла ограда, сопровождаемая портиками, галереями и правильными рощами. Зала эта могла вмщать боле 60 тысячь зрителей, для очищенія воздуха были придуманы водометы, которые, извиваясь вокругъ позолоченныхъ статуй, падали съ разныхъ сторонъ въ вид душистой и прохладной росы.

Весьма замчательно то, что чмъ боле государство было въ цвтущемъ состояніи, — тмъ боле уважалось древними искусство драматическое. Въ самые цвтущіе годы древнихъ республикъ оно являлось во всей красот своей и величіи, и когда золотому вку Августа наслдовали времена тмы и невжества, то и исскусство Драматическое упало вмст съ паденіемъ духа народнаго. Изъ сего слдуетъ, что любовь къ театру, замченная въ какомъ нибудь народ — есть признакъ народнаго благоденствія и богатства.

Впрочемъ изъ всего вышесказаннаго совсмъ не слдуетъ, чтобы театръ не имлъ и своихъ недостатковъ: всякая вещь иметъ свою хорошую и дурную сторону, но эти мелочныя частности ни сколько не уничтожаютъ общаго блага, и мы здсь упоминаемъ объ нихъ потому только, что исправлять недостатки свои никогда не можетъ быть поздно.

Можно, напримръ, замтить въ нкоторыхъ даже хорошихъ піесахъ, — покушеніе осмять нкоторые классы народа, тогда какъ истинная комедія должна преслдовать и бичевать пороки, невжество и предразсудки. Во многихъ піесахъ Князья, Графы, Бароны и Маркизы всегда безцвтны и однообразны, — въ то время какъ простой гражданинъ всегда глупъ и смшенъ!!! Во многихъ нашихъ Русскихъ народныхъ и (если смю сказать) національныхъ интермедіяхъ и водевиляхъ, помщикъ всегда выводится образцомъ совершенства, а крестьянина Авторъ заставляетъ говорить плоскости и глупости, прикрывая все это изношеннымъ именемъ — Филатки!

Многіе Драматическіе писатели наши, или лучше сказать — писаки, соединяютъ уже въ воображеніи своемъ съ именемъ крестьянина (мужика), имя Филатки, имъ кажется, будто вся наша чернь состоитъ изъ однихъ Филатокъ… Какъ будто въ нашихъ деревняхъ также много Филатокъ, какъ и на нашей сцен!

Завидные роли сладкихъ любовниковъ почти во всхъ комедіяхъ нашихъ занимаютъ кавалерійскіе офицерики съ усиками, скроенные по форм, — и вс на одинъ покрой! Авторъ обыкновенно окружаетъ ихъ оригиналами, смшилами и уродами, и въ нихъ-то сосредоточиваетъ вс свои идеальныя и общественныя качества. Отъ того въ нашей Драм военный классъ людей ршительно преобладаетъ надъ статскимъ’, вс же статскіе разжалованы въ Титулярные Совтники, и безжалостно осмяны во всхъ Водевильныхъ куплетахъ! Не спорю, — въ Титулярныхъ Совтникахъ скрыто еще очень много комическаго) надобно у насъ явиться новому Мольеру, чтобы вполн разгадать и исчерпать этотъ неисчерпаемый источникъ комизма!… Но все такое одностороннее направленіе Драматической Литературы, необходимо ведетъ за собою скучное однообразіе и уничтожаетъ всякую оригинальность, которая даетъ жизнь и составляетъ истинную красоту въ области Литературы и искусствъ изящныхъ! Часто въ комедіяхъ нашихъ смются не надъ нравственными недостатками, а надъ недостатками тлесными, забывая, что люди, обиженные уже самою природою, возбуждаютъ къ себ не смхъ, а сожалніе! Недостатки физическіе могутъ быть средствомъ къ осмянію, но не должны быть цлью его. Меня смшитъ только тотъ уродъ, который зная свое безобразіе, не хочетъ сознаться въ немъ, и забывши о горбахъ своихъ, иметъ дерзость любезничать съ дамами, весьма много занимается своею изрытою наружностію и нахально тщеславится своими романическими побдами! Тотъ только кривой достоинъ бичеванья Комедіи, который вмст съ кривизною зрнія, соединяетъ и кривизну души!

Въ нкоторыхъ Комедіяхъ осмиваются житейскія и семейственныя частности, которыя имютъ только относительную занимательность, касаются личности, — оскорбляютъ, и не достигаютъ истинной цли своей.

Иногда мы увлекаемся ложно понимаемою народностію и приторнымъ патріотизмомъ, отъ чего многія Трагедіи и Драмы наши бываютъ наполнены только одними лирическими возгласами и патріотическими восклицаніями! Во многихъ Водевиляхъ, желая пріятно занимать остроуміе зрителей и дйствовать на ихъ эстетическое чувство колкою остротою, легкою игрою словъ и забавною двусмысленностію, — мы почти всегда впадаемъ въ тривіальность, и выражаемся весьма не двусмысленно, — дорожа боле испорченнымъ вкусомъ многочисленнйшей публики, нежели дльнымъ и основательнымъ отзывомъ немногихъ цнителей!

‘Истинная Комедія, говоритъ Вольтеръ, состоитъ въ искусств научать добродтели и благопристойности дйствіемъ и разговоромъ. Какъ холодно въ сравненіи съ симъ витійство рчи! Помнятъ ли хотя одно мсто изъ тридцати или сорока тысячъ нравоучительныхъ рчей? Тогда какъ наизусть знаютъ вс превосходныя изрченія, съ искусствомъ помщенныя въ драматическихъ хорошихъ разговорахъ. Если богатые стали не такъ грубы, если знатные перестали быть пустыми щеголями, если врачи оставили свои Латинскіе споры, если нкоторые педанты — сдлались людьми,— то кому мы этимъ всмъ обязаны, какъ не одному театру!… Если бы чернь присутствовала при благородныхъ зрлищахъ, тогда бы было мене грубыхъ сердецъ!… Вотъ отъ чего Аиняне были во всемъ столь превосходны, у нихъ ремесленники истратили на вредныя игры денегъ, которыя должны быть употреблены на прокормленіе семейства. Аинскіе сановники, во вс знаменитые праздники сзывали весь народъ въ театръ, въ которомъ поучали добродтели и любви къ отечеству….’ Такое прекраснйшее воспитаніе можно дать даже и тмъ молодымъ людямъ, которые не терпятъ книгъ и имютъ отвращеніе ко всмъ теоріямъ и нравственнымъ сентенціямъ. Въ театр ихъ можно исправлять непримтно. Справедливо, замчаетъ Вольтеръ, что свирпый убійца длается въ театр человкомъ: здсь душа его покойна, чужда страстей — и онъ, видя на сцен убійство, — проливаетъ слезы состраданія.— Вотъ истинное достоинство, вотъ благо, происходящее отъ театральныхъ зрлищъ, и вотъ чего никогда не произведутъ холодныя рчи Оратора, нанявшагося на цлый часъ усыплять своихъ слушателей

Вообще театръ, по той услуг, которую онъ оказываетъ народному образованію, по непосредственному вліянію своему на нравы и духъ народа, по сбыту товаровъ, доставляемому имъ купечеству, по многочисленнымъ средствамъ къ народному прокормленію, и наконецъ по той важной услуг, которую онъ оказываетъ Литератур, — можно сказать ршительно, есть одно изъ необходимйшихъ и полезнйшихъ учрежденій Правительства.

‘Надо быть врагомъ своего отечества, говоритъ Вольтеръ, чтобы порицать учрежденіе театровъ.’

Званіе актера въ наше время пользуется всеобщимъ уваженіемъ, въ глазахъ просвщенныхъ людей онъ есть артистъ, подвизающійся на благородномъ поприщ искусствъ изящныхъ.— Благодтельные лучи просвщенія разогнали наконецъ тотъ постыдный сумракъ невжества, въ которомъ мы не могли отличить артиста отъ ремесленника пантера отъ шута и комедіанта!.. Театръ содлался наилучшимъ украшеніемъ нашего вка и однимъ изъ удобнйшихъ средствъ къ усиленію въ народ чувства патріотическаго и къ распространенію любви къ наукамъ и Словесности. А вмст съ усовершенствованіемъ и возвышеніемъ театра, — возвысилось и самое званіе актера.

Званіе актера весьма много уважалось древними: Греки, а особливо Аиняне, отдавали большое почтеніе талантамъ искусныхъ актеровъ, они пользовались всеобщимъ уваженіемъ своихъ согражданъ, порученія и посольства самыя важныя часто возлагаемы были на актеровъ, какъ на почетнйшихъ гражданъ республики. Аристодемъ находился въ числ десяти пословъ Афинскихъ, назначенныхъ для заключенія мира съ Филиппомъ, Царемъ Македонскимъ. Актеры Греческіе имли такія права и привиллегіи, которыя весьма рдко снискивали другіе граждане, Цари нердко изъ среды ихъ избирали себ Министровъ. Театръ имлъ такую важность для Грековъ, что даже въ религіозныхъ церемоніяхъ, актеры часто представляли собою божества Миологическія.

Аристофанъ и Еврипидъ играли въ своихъ піесахъ. Росціусъ былъ очень друженъ съ Цицерономъ.

Въ царствованіе Людовика XIV, знаменитый Люлли, одобренный Королемъ своимъ, не постыдился играть въ комедіи Мольера.

Лкень, ученикъ и другъ Вольтера, пользовался особеннымъ расположеніемъ Фридриха Великаго.

Гаррикъ, знаменитый актеръ Англійскій, пользовался Царскими почестями и былъ похороненъ съ великолпіемъ приличнымъ только однимъ коронованнымъ особамъ.

Наполеонъ уважалъ Тальму, и осыпалъ его милостями.

Мольеръ, Шекспиръ, Пфлайдъ, Пикары, и Александръ Дюваль, — были также актерами.

Имена: Волкова, Дмитревскаго, Плавильщикова и Яковлева не забыты въ Исторіи Русскаго образованія.

Если у насъ званіе актера еще не столько почтенно въ глазахъ общественнаго мннія, какъ въ другихъ Европейскихъ Государствахъ, то это мн кажется, происходитъ отъ трехъ главныхъ причинъ:

1-е, Отъ того, что мы еще сами (и наша публика) не сравнялись въ умственномъ образованіи съ народами Западной Европы.

2-е, Что еще не вс актеры наши понимаютъ истинное свое значеніе, не изучаютъ теоретически своего искусства, а увлекаются боле опытомъ и господствующимъ мнніемъ и вкусомъ, — безъ чего нельзя быть полнымъ властелиномъ и пламеннымъ фанатикомъ своего искусства. Ибо тотъ только будетъ всегда избгать всхъ неумстныхъ трагическихъ вскрикиваніи, хрипній и бснованій, — кто пойметъ разницу, находящуюся между ремесломъ и изящнымъ искусствомъ, тотъ комикъ будетъ избгать всхъ изысканныхъ кривляній и балаганныхъ фарсовъ, который пойметъ разницу, находящуюся между комикомъ,— представителемъ людскихъ странностей и шутомъ, выставленнымъ на потху народа.

3-е, Отъ того, что боле стараются объ усовершенствованіи вншнихъ своихъ способностей, нежели объ развитіи умственныхъ (интелектуалыіыхъ).

Изъ всего этого слдуетъ, что отъ грядущаго поколнія молодыхъ актеровъ зависитъ улучшить и возвысить свое званіе.

‘Сынъ Отечества и Сверный Архивъ’, No 30, 1835.

Читайте также: