Воспоминания слепого. Том второй, Араго Жак, Год: 1843 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 16 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

0x01 graphic

ВОСПОМИНАНІЯ СЛПАГО.

ПУТЕШЕСТВІЕ ВОКРУГЪ СВТА

ЖАКА АРАГО.

ПЕРЕВОДЪ
П. А. Корсакова и др.

ИЗДАНІЕ В. МЕЖЕВИЧА И И. ПЕСОЦКАГО,
украшенной пятьюдесятью картинками, рисованными и литографированными въ Париж.

ТОМЪ ВТОРОЙ.

САНКТПЕТЕРБУРГЪ.
ВЪ ТИПОГРАФІИ ЭДУАРДА ПРАЦА.
1845.

ВОСПОМИНАНІЯ СЛПАГО.

ПУТЕШЕСТВІЕ ВОКРУГЪ СВТА.

ОГЛАВЛЕНІЕ ВТОРАГО ТОМА.

I. ГОСПОЖА ФРЕЙСИНЕ

II. КАРОЛИНСКІЕ ОСТРОВА

III. НА МОР.— Штиль

IV. САНДВИЧЕВЫ ОСТРОВА.— Полковникъ Бракъ и я. Человкъ упавшій въ море.— Смерть Кука

V. САНДВИЧЕВЫ ОСТРОВА.— Коокини.— Губа Каіякакоа. Камроа.— Посщеніе холма, гд убитъ Кукъ

VI. САНДВИЧЕВЫ ОСТРОВА. Джонъ Адамсъ. Нравы. Казнь

VII. САНДВИЧЕВЫ ОСТРОВА.— Противоположности.— Странности.— Нравы

VIII. САНДВИЧЕВЫ ОСТРОВА. Джакъ. Коіаи. Тамагама.— Г. Ривъ изъ Бордо

IX. САНДВИЧЕВЫ ОСТРОВА.— Коераии.— Казни.— Жены Г. Рива.— Визитъ королю.— Пёти и Ривъ.— Фапкуверъ.— Церемонія крещенія Краимуку, перваго министра Ріуріу

X. САНДВИЧЕВЫ ОСТРОВА.— Вдовы Тамагамы.— Жены Рива.— Обдъ у министровъ.— Юнгъ. Всеобщее собраніе.— Религія

XI. САНДВИЧЕВЫ ОСТРОВА.— Тамагама.— Ривъ изъ Бордо

XII. САНДВИЧЕВЫ ОСТРОВА. Прогулка съ Пёти по океану лавы.— Таурое.— Марокини.— Мовгэ.— Лагена.— Земной рай

XIII. САНДВИЧЕВЫ ОСТРОВА.— Вагоо.— Марини.— Бандитъ изъ шайки Пюіоля.— Казнь.— Опять Тамагама

XIV. САНДВИЧЕВЫ ОСТРОВА.— Вагоо.— Визитъ Губернатору.— Путешествіе на волканъ Ануруру.— Игры.— Увеселенія

XV. САНДВИЧЕВЫ ОСТРОВА.— Вагоо.— Пёти и я.— Жемчужная ловли въ Паг-агъ

XVI. САНДВИЧЕВЫ ОСТРОВА.— Вагоо.— Маршэ и Пёти.— Торговля.— Ловля раковинъ въ Ліаги.— Честность туземцевъ.— Общій взглядъ.— Опять Марини

XVII. МОРЕ.— Тоска.— Острова Пильстаръ.— Островъ Розы

XVIII. МОРЕ.— Начальники.— Правители.— Таморы.— Раи

XIX. МОРЕ.— Какая лучшая страна въ свт?

XX. МОРЕ.— Понентинцы.— Левантинцы

XXI. НОВАЯ ГОЛЛАНДІЯ.— Кумберландъ.— Южный Новый Валлисъ.— Шквалъ.— Сидней-Коу.— Особенности земли.— Колонизація

XXII. НОВАЯ-ГОЛЛАНДІЯ.— Портъ-Жаксонъ.— Поздка во внутреннія земли.— Битва между дикимъ и чорною змею.— Жилище г. Окслея

XXIII. Потокъ Кинхамъ.— Нападеніе на муравейникъ.— Я переправляюсь черезъ потокъ.— Пустыни.— Двое ссыльныхъ.— Наводненіе.— Игры и занятія дикихъ.— Возвращеніе въ Сидней

XXIV. НОВАЯ-ГОЛЛАНДІЯ.— Нравы дикихъ.— Дуэли.— Браки.— Любезности супруга.— Зврство туземцевъ.— Ихъ смерть

XXV. НОВАЯ-ГОЛЛАНДІЯ.— Г. Фильдъ.— Описаніе Сиднея.— Европейскіе праздники.— Маршэ, Пёти и я въ лсахъ.— Битва дикихъ

XXVI. НОВАЯ-ГОЛЛАНДІЯ.— Сутки ново-зеландскаго короля

XXVII. НОВАЯ-ГОЛЛАНДІЯ.— Метеорологическія явленія.— Жаркіе австральные втры.— Путешествія Окслея во внутренность Новаго-Южнаго-Валлиса

XXVIII. НОВАЯ-ГОЛЛАНДІЯ.— Моему брату

XXIX. МОРЕ

XXX. ВЪ МОР.— О языкахъ.— Какимъ образомъ населились архипелаги.— Экипажъ

XXXI. МЫСЪ ГОРНЪ. Ураганъ

XXXII. КОРАБЛЕКРУШЕНІЕ

XXXIII. МАЛУИНСКІЕ ОСТРОВА.— Охота за слономъ.— Сахаръ Г. Келена

XXXIV. МАЛУИНСКІЕ ОСТРОВА.— Охота за пингвинами.— Смерть кита.— Отъздъ.— Прибытіе въ Ріо-де-ла-Плата.— Памперо

XXXV. ПАРАГВАЙ.— Монте-Видео.— Генералъ Брейеръ.— Три ягуара и Гаучосъ

XXXVI. БРАЗИЛІЯ.— Гаучосы

XXXVII. БРАЗИЛІЯ. Ріо-Жанейро

XXXVIII. ВОЗВРАЩЕНІЕ.— Генералъ Гогендорпъ. Отъздъ изъ Бразиліи.— Народныя игры.— Возвращеніе во Францію

УЧЕНЫЯ ПРИМЧАНІЯ

— Высота вчныхъ снговъ въ тропической полос

Какъ усматриваются въ мор подводныя скалы

Радуга

Магнетизмъ земли

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЯ ПРИМЧАНІЯ

Высота горъ

О барометр

О зодіакальномъ свт

Сверное сіяніе

Цвтные круги около солнца и луны

Пониженіе видимаго горизонта

СЛОВАРЬ ЯЗЫКОВЪ НСКОЛЬКИХЪ ЮЖНО-АРХИПЕЛАЖСКИХЪ НАРОДОВЪ

Новая Голландія

Омбай въ четырехъ льё отъ сверной оконечности Тимора.— Жители Гебейскіе

Алифурусы, или островитяне Вэжжью

Напусы

Чаморры, или жители Маріанскихъ острововъ

Каролинскіе острова

Названіе созвздій и разныхъ вещей, составляющихъ каролинскую прою

Сандвичевы острова

I.
ГОСПОЖА ФРЕЙСИНЕ.

Однажды въ парижскихъ журналахъ было напечатано слдующее:

‘Корветтъ Уранія, подъ командою г. Фрейсине, отплылъ съ Тулонскаго рейда и отправился въ большое учоное путешествіе вокругъ свта. Офицеры и экипажъ воодушевлены какъ нельзя лучше, и Франція ожидаетъ счастливаго окончанія этой компаніи, которая должна продолжиться по-крайней-мр три или четыре года.’

Потомъ было прибавлено:

‘Довольно-странное приключеніе ознаменовало первый день сего плаванія. Въ минуту сильнаго шквала, который налетлъ на корветтъ въ открытомъ мор, близъ мыса Сепета, видна была на палуб небольшая фигура, которая, дрожа, сидла на вахтенной скамь, закрывъ лицо обими руками и ожидая, чтобы кто-нибудь, узнавъ ее, сжалился надъ ней и далъ-бы ей убжище, потому-что дождь лилъ ливмя и страшно дулъ втеръ. Эта молодая и хорошенькая особа, была госпожа Фрейсине, которая, въ матросской одежд, потихоньку прокралась на корветтъ, такъ что, волею или неволею, начальникъ экспедиціи долженъ былъ принять и помстить неустрашимую путешественницу, которую нжная любовь къ мужу не хотла допустить, чтобы онъ одинъ подвергался опасностямъ такого труднаго плаванія.’

На-канун также было напечатано: ‘Корветъ Уранія, готовый отплыть въ путешествіе вокругъ свта, былъ истребленъ пламенемъ въ Тулонскомъ арсенал, къ-счастію изъ экипажа никто не погибъ’.

И еще было напечатано:

‘Лейтенантъ корабля Лебланъ (Leblanc), назначенный участвовать въ экспедиціи Ураніи, былъ принужденъ, по причин болзни, просить о высадк его на берегъ.’

Такъ составляются журналы, такъ наполняются столбцы ихъ.

И что-же! ничего тутъ не было правды, или, по-крайней-мр, правда была здсь рядомъ съ ложью.

Уранія подняла паруса, сильная буря привтствовала ее при выход изъ Тулонскаго рейда, госпожа Фрейсине, превосходно укрытая подъ навсомъ юта, была на судн съ согласія своего мужа, почти вс это знали, прелестный фрегатъ, сгорвшій, какъ говорятъ, отъ неусмотрнія, былъ просто разснащонъ и потопленъ въ одномъ изъ бассейновъ арсенала, а болзнь вовсе не была предлогомъ, по которому лейтенантъ корабля Лебланъ, одинъ изъ храбрйшихъ, искуснйшихъ и учонйшихъ офицеровъ французскаго флота, не предпринялъ компаніи съ нами, привыкшими видть его и любить.

Лишь только прошла первая гроза, тяготвшая надъ судномъ, комендантъ потребовалъ къ себ экипажъ и представилъ всмъ намъ свою сопутницу.

Женщина, одна только женщина, прелестная, среди столькихъ мужчинъ, съ чувствами часто эксцентрическими, слабое и нжное созданіе, среди сихъ желзныхъ брусьевъ, долженствующихъ безпрестанно бороться съ разъяренными стихіями, самая странность этихъ противоположностей, нжный и робкій органъ, звучащій подобно струн арфы, заглушаемой грубыми и шумными голосами, которымъ надобно внимать, не-смотря на плескъ волнъ и свистъ снастей, очаровательный, граціозный силуетъ, являющійся среди всхъ маневровъ для воспрепятствованія боковой качк и еще боле тряскимъ килевымъ толчкамъ, — все это вмст наводило грустныя мечтанія на того, кто-бы осмлился остановить мысли свои на столь необыкновенномъ положеніи, къ тому-же, безпокойные взоры, обращенные съ молитвою на мрачную тучу, висящую на горизонт, въ противуположность этимъ грознымъ очамъ, вызывающимъ на бой бурю со всми ея ужасами, и потомъ, возможность кораблекрушенія близъ безплоднаго, дикаго острова, смерть капитана, подверженнаго здсь опасности вмст съ матросами, а можетъ-быть и боле ихъ, возмущеніе, битва, морскіе разбойники, людоды и Богъ знаетъ что еще! вс эти приключенія, необходимыя спутники въ плаваніи по всмъ поясамъ земнаго шара — сколько тутъ предметовъ, достойныхъ возбудить удивленіе къ женщин молодой, отважившейся изъ одной любви на такія опасности? При всемъ томъ, это было истинно такъ.

Въ наше первое посщеніе Гибралтарскаго губернатора мы были связаны, несмлы, комендантъ представилъ свою супругу милорду Дону, и какъ госпожа Фрейсине была еще въ своемъ мужскомъ костюм, то его превосходительство, казалось, былъ недоволенъ этимъ маскарадомъ, не совсмъ обыкновеннымъ на англійскихъ судахъ: по-крайней-мр, судя по словамъ одного изъ офицеровъ гарнизона, это было предлогомъ, если не побудительной причиной холоднаго пріема, который онъ намъ сдлалъ.

Какъ-бы то ни было, съ-тхъ-поръ, госпожа Фрейсине надла свое женское платье, и ея милое и скромное кокетство выиграло отъ этого очень-много. Она очень-рдко прогуливалась по палуб, но лишь только тамъ показывалась, весь экипажъ, исполненный къ ней величайшей вжливости и вниманія, отходилъ отъ подвтренной стороны и оставлялъ ей полную свободу прохаживаться, между-тмъ какъ по ту сторону гротъ-мачты, умолкнувшія гортани отдыхали отъ не-совсьмъ благочестивыхъ псней, и энергическія брани въ пятнадцать и восьмнадцать слоговъ, приводящія въ восторгъ дьяволовъ въ ихъ огненномъ жерл, умирали на устахъ неустрашимйшихъ марсовыхъ. Тогда госпожа Фрейсине улыбалась весело подъ своей хорошенькой шляпкой, глядя на эту строгую важность, наложившую печать на столько огненныхъ языковъ, и часто случалось, что эта-же самая улыбка, которая значила благодарю васъ, иначе истолкованная на бак, воодушевляла снова восторженныя сердца, такъ что бранное слова опять оглашало воздухъ и звучно и чисто долетало до юта, тогда надутый прелестный ротикъ сжималъ свои тонкія губки, два разсянные и смущенные глаза смотрли на пробгающій валъ, котораго они впрочемъ не видли, или изучали плаваніе отсутствующихъ моллюсковъ, и ухо, весьма-хорошо слышавшее, длало видъ будто внимаетъ плесканію волнъ. Вы легко поймете наше общее замшательство, оно въ одно и то-же время было жалко и смшно. Капитанъ не имлъ права сердиться, мы-же, принадлежавшіе къ свит, слишкомъ серьёзно были заняты нашими трудными дневными работами, для того, чтобы замчать все, что происходило вокругъ насъ, самые лихіе матросы говорили между собою такъ въ полголоса, что очень-легко было разслышать ихъ остроты отъ стема до кормы, урядники старались жестами, мене сильными, нежели ихъ свистки, заставить молчать болтливыхъ ораторовъ, и госпожа Фрейсине уходила въ свою каюту, не понявъ ничего изъ морскихъ маневровъ, давая себ общаніе приходить какъ можно рже наслаждаться, подобно намъ, величественнымъ зрлищемъ океана, зрлищемъ, отъ котораго не утомится ни одна свтлая душа.

Это еще не все. Въ экипаж, состоящемъ боле нежели изо ста матросовъ, вс характеры обрисовываются съ ихъ рзкими оттнками, съ ихъ грубыми шероховатостями. Тамъ нтъ ничего притворнаго, недостатки, добрыя качества, пороки проникаютъ сквозь поры, и человкъ на корабл вовсе не таковъ, какъ въ другомъ мст. Укажите мн пожалуста средство выворотить себя на-изнанку предъ глазами тхъ, съ кмъ мы никогда не разлучаемся? Это было-бы слишкомъ трудно, выгоднобы добиться до этого, а ршиться испробовать — стыдно и подло.

Между этими моряками, такъ бдно, такъ страдальчески живущими, я насчитаю намъ довольное число такихъ, которые примутъ отъ васъ услугу не иначе, какъ съ общаніемъ возмездія, или какъ заемное обязательство. Большая часть изъ нихъ откажетъ вамъ во всемъ съ грубостію, но никогда съ высокомріемъ, а нкоторые, безъ стыда, но и безъ уничиженія, готовые пожертвовать за васъ жизнію при первомъ случа, подойдутъ къ вамъ, съ возвышеннымъ челомъ, и ясно и коротко скажутъ вамъ: ‘Я пить хочу, дайте мн стаканъ вина’. Вы знаете Пёти, созданнаго какъ портретъ, который я изображаю, ну такъ знайте-же, что этотъ славный малой, въ этомъ отношеніи я былъ только вторымъ нумеромъ на Ураніи: Ріо былъ нумеръ первый. Итакъ этотъ Ріо, о которомъ мн пришлось-бы еще многое сказать вамъ, но котораго прахъ я не хочу тревожить, этотъ Ріо почиталъ за праздникъ тотъ день, когда госпожа Фрсейсине присутствовала на палуб, и лишь только щегольской блый атласный капотъ рисовался на свтло-зеленыхъ перилахъ юта, Ріо являлся тутъ, пощипывая большимъ и указательнымъ пальцами по клочку своихъ рдкихъ волосъ и начиналъ рчь:

— Вы прелестны сударыня! прелестны, какъ плавающая золотая рыбка, но этого недостаточно: съ такими прелестями надобно быть доброй, а это зависитъ отъ васъ. Сегодня день моего рожденія (всякій день былъ днемъ рожденія Ріо), я хочу пить, очень хочу пить, воздухъ тяжолъ, я только что съ салинга, гд я былъ посаженъ за наказаніе, а теперь явился сюда, я хочу пить, промочите мн горло, Богъ заплатитъ вамъ тмъ-же, а Ріо скажетъ вамъ спасибо.

— Но, милый мой, это для тебя нездорово, ты опьянешь.

— Фи! госпожа командирша, я никогда не былъ пьянъ.

— Никогда?

— Конечно, никогда! Бывалъ навесел, это дло другое! по что до прочаго касается… Фу, какой срамъ! это прилично только чурбану. Къ тому-же если не равно случится, что набжитъ волна: васъ вдругъ унесетъ, я буду на сторож, я юркну въ воду и спасу васъ, захвативъ за прелестные ваши волоса, не въ обиду вамъ будь сказано.

— Ну, быть по твоему, ты очень-краснорчивъ, и убдилъ меня, я дамъ теб бутылку, но надюсь, что ты половину спрячешь на завтра.

— Если-бъ я общалъ вамъ это, я-бы солгалъ, я выпью все и тогда буду правъ.

Тогда госпожа Фрейсине приносила общанный подарокъ, матросъ прыгалъ, и радость озаряла одну душу.

Увы! Дорого заплатилъ Ріо за свою страсть къ вину. Однажды, боле обыкновеннаго пьяный, онъ распвалъ на палуб свои вакхическія псни и, оступившись, упалъ въ люкъ и убился до смерти. Онъ еще хриплъ, когда Пёти, державшій его за руку, улыбнулся, полагая, что его благородный товарищъ бредитъ отъ хмля.

— Вотъ, каналья, до чего доводитъ пьянство, сказалъ я моему старому другу.

— Ахъ! сударь, не самая-ли это лучшая смерть на свт? Со мною даже и этого не случится, если только вы о томъ не постараетесь.

Когда бдный матросъ боролся на баттаре съ мученіями кроваваго поноса или цынги, госпожа Фрейсине всегда освдомлялась о состояніи больнаго, и маленькія баночки съ вареньемъ путешествовали тамъ и сямъ, съ докторскаго позволенія.

Вечеромъ, сидя на ют, въ дружеской бесд, напоминавшей намъ отечество, мы не одинъ разъ прерывали наши розсказни, чтобы насладиться нжными, звучными аккордами госпожи Фрейсине, аккомпанировавшей себ на гитар, и возсылали желаніе, чтобы мужъ ея, который плъ немного похуже Рубини и Дюпрё, позволилъ ей пропть соло. Но на этотъ счотъ справедливость требуетъ признаться съ сожалніемъ, что наши желанія не всегда исполнялись.

Когда погода предвщала грозу и вахтенный офицеръ видлъ необходимость убавить и убрать паруса, когда страшная команда Опускай и подбирай! пускай по втру! громко и отрывисто раздавалась въ воздух, и расторопный матросъ метался во вс стороны, путешественница, уставя глаза въ стекла своего маленькаго окошечка, слдила за чорной тучею, проходившею надъ нами, и вопрошала горизонтъ, желая увриться, что опасность миновалась. Это былъ страхъ, когда хотите, но страхъ женщины, страхъ безъ трусости, испугъ хорошаго тона, если смю такъ выразиться, не рдко мы видли слезу, блествшую въ бархатномъ взор, катившуюся по блдной щек, по эта слеза могла выказаться безъ стыда, могла обнаружить волненіе, но нисколько не заставляла подозрвать раскаянія, объ отъзд. Божусь вамъ, все это было чрезвычайно-трогательно.

Во время стоянокъ на якор, госпожа Фрейсине принимала почтительныя посщенія властей, какъ свтская женщина, умющая въ свою очередь отплатить за-вжливость, и добровольно отказывающаяся отъ первенства, въ пользу другихъ. У женщины скромность можно часто назвать героизмомъ.

Какой горестный день былъ для нея тотъ, когда она, узжая изъ Иль-де-Франса и проходя бортъ о бортъ съ судномъ, которое шло изъ Гавра, узнала, нсколько часовъ спустя, въ Бурбон, что это трехмачтовое судно, салютовавшее насъ но обыкновенію, везло въ Портъ-Луи ея сестру, которая хала туда занять мсто начальницы заведенія, и которой она не могла даже дружески пожать руку…

Само-собою разумется, что во-время трудныхъ стоянокъ, въ странахъ дикихъ, гд взоры часто устрашались при вид нкоторыхъ отвратительныхъ картинъ, госпожа Фрейсине безвыходно оставалась на корветт. Легко можно понять, какъ была-бы тяжела для нея эта затворническая жизнь, если-бъ она съ перваго дня отъзда не обрекла себя на вс пожертвованія, трудность которыхъ измрила она напередъ.

И за столько скуки, лишеніи и опасностей, за столько бдствіи, какую пріобрла она награду? какую славу?

Увы! что ей до того нужды, этой неустрашимой женщин, такъ рано похищенной у друзей и обожателей, что ей нужды, что ея именемъ назвали небольшой островокъ, съ милю въ поперечник, не боле, остроконечную скалу, окружонную рифами, открытыми нами среди Тихаго Океана?

Вотъ и все однакожъ — опасная скала, указанная мореплавателямъ. Не заключается-ли между-тмъ въ этомъ нравственная сторона путешествія госпожи Фрейсине? Не есть-ли это печальный и полезный урокъ для всякой отважной путешественницы, которая вздумала-бы попробовать пойдти по слдамъ ея?

Скала, увнчанная рдкой зеленью, носитъ имя святой покровительницы г-жи Фрейсине, нашего ангела, раздлявшаго съ нами вс опасности путешествія: эта скала означена на новйшихъ и полныхъ морскихъ картахъ: она называется островъ Розы, каждый изъ насъ окрестилъ ее этимъ именемъ, проходя мимо. Да привтствуютъ ее съ почтеніемъ вс мореходцы!

Наконецъ наступилъ роковой день для корветта, день, въ который, на всемъ быстромъ лету, онъ вдругъ остановился, врзавшись въ подводную скалу, раздробившую его мдный киль и опрокинувшую его совершенно, двнадцать часовъ спустя, на одинъ бокъ, посл чего корветтъ уже не вставалъ. Я опишу вамъ этотъ грустный, роковой день, посл того, какъ мы постимъ съ вами Сандвичевъ архипелагъ, Овгіее, (Owhye) Baroo, (Wahoo) Мовгее (Mowhee), Портъ-Жаксонъ, восточную сторону Новой-Голландіи, Синія-горы и Кинкгамскій водопадъ, я разскажу вамъ подробно этотъ несчастный эпизодъ нашего кораблекрушенія, переплывъ съ вами съ запада на востокъ, не переводя духу, весь Тихій Оксанъ, когда я покажу вамъ эти величественныя массы льдовъ, отторгаемыхъ южными бурями отъ вчныхъ полярныхъ горъ, когда я покажу ужаснйшій мысъ Горнъ, съ его разслиннами и исполинскими скалами, когда передамъ слуху вашему грозный ревъ бури, исторгнувшій насъ изъ залива Добраго-Успха (Bon-Succs), чтобы бросить на Малуинскіе острова, холодную могилу нашего раздробленнаго въ щепы корветта.

Но я долженъ теперь-же сказать вамъ, что этотъ роковой день былъ днёмъ испытанія для всхъ, и что госпожа Фрейсине закалилась въ опасностяхъ. Печальная, страждущая, но тихая и покорная, она, безъ малйшаго стона, ожидала смерти, охватившей насъ со всхъ сторонъ. Вода заливала насъ, напрасно работали помпы, мы могли сосчитать часы, которые оставалось прожить намъ. Я вошолъ въ маленькую каютъ-компанію, молодая женщина молилась и работала.

— Итакъ! сказала она мн, нтъ никакой надежды?

— Надежда, сударыня, есть единственное благо, котораго не теряемъ мы до послдняго вздоха.

— Какъ жестоко трудятся эти добрые люди!.. и какія ужасныя псни поютъ они, въ минуту общей гибели.

— Оставьте ихъ въ поко, сударыня, пусть ихъ работаютъ, псни эти ободряютъ ихъ: это не кощунство, это вызовъ моря на бой, пренебреженіе къ его угрозамъ, это угроза за угрозу, насмшка надъ судьбой. Но будьте покойны: если случится несчастіе, если рокъ опредлитъ вамъ пережить вашего супруга, эти славные люди, сударыня, будутъ почитать васъ, какъ должно почитать добродтельную женщину, они бросятся къ ногамъ вашимъ, какъ къ ногамъ ангела, ободритесь-же… Я понесу имъ помощь, то-есть водки.

И госпожа Фрейсине собирала въ своей комнат нкоторыя вещи, еще непоглощенныя океаномъ, она, какъ святыню сберегала для всхъ подмоченные сухари, которые вытаскивали изъ кладовой, она безтрепетно видла, какъ проносили мимо ее открытые бочонки съ порохомъ, возл которыхъ горли факелы, фонари, и она забывала свое собственное несчастіе при всеобщемъ бдствіи. Госпожа Фрейсине была истинно-неустрашимая женщина.

Увы! чего не сдлали бури, чего не сдлали опаснйшія болзни заразительныхъ климатовъ, то взяла на себя сдлать въ Париж холера, и бдная путешественница, энергическая женщина, врная супруга, любезная и добродтельная дама, оставила сей міръ, который она объхала съ одного конца до другаго!

Миръ праху ея!

II.
КАРОЛИНСКІЕ ОСТРОВА.

Я замтилъ, что, особенно въ путешествіяхъ, случай всегда подоспваетъ на помощь тому, кто хочетъ видть и научиться, и этотъ случай почти всегда бываетъ находкой. Если-бы я не бгалъ за проказою, то, наврное, не встртилъ-бы на пути своемъ эту юную, дивную Долориду, испустившую духъ среди благословеній цлаго народа. Такъ случалось и съ другими моими изысканіями. Объхать свтъ кругомъ, значитъ-ли это узнать его? Безъ сомннія нтъ. Казначей какого нибудь милліонщика можетъ быть бденъ, только тотъ богатъ, кто иметъ у себя въ рукахъ, а прогуливаться съ закрытыми глазами или вчно смотрть себ подъ ноги, не то-ли же, что оставаться на мст, не трогаться съ своихъ креселъ?

Если я, на свою долю, могу разсказать столько вещей, то это потому, что, отправляясь путешествовать, я сказалъ самому-себ: надобно смотрть на возвращеніе, какъ на сбыточное дло. Отъ-того-то я и постилъ много такихъ острововъ, къ которымъ судно не приставало. Лишь только входили мы въ гавань, я тотчасъ справлялся, сколько времени употребятъ на астрономическія наблюденія, потомъ, запасшись провизіей, бралъ проводника, или шолъ куда глаза глядятъ, на-удачу, полагаясь на свою счастливую звзду, я углублялся въ отдаленные края, гулялъ въ сопровожденіи дикихъ, которыхъ привязывалъ къ себ подарками, фокусами, а боле всего доврчивостію и веселымъ характеромъ, посщалъ сосдніе архипелаги, среди безчисленныхъ опасностей, отъ которыхъ не могли избжать столь многіе путешественники. Окончивъ то, что было предположено, я возвращался къ пристани, гд опять рылся то тамъ, то сямъ, чтобы какъ можно боле пополнить свои изслдованія.

Здсь, на-примръ, я съ жадностію слдилъ за всмъ, что только могло имть отношеніе къ добрымъ Каролинцамъ, а потому и старался не потерять ихъ изъ вида ни на минуту. Я зналъ мсто, гд они обдали, и потому часто приносилъ имъ състныхъ припасовъ и кое-какія бездлицы, домъ, въ которомъ они укрывались, вытащивъ на берегъ вс свои лодки, былъ мстомъ, гд я всякой вечеръ присутствовалъ при ихъ молитвахъ, съ такимъ благоговніемъ воспваемыхъ, ознакомившись съ ними еще ближе на ихъ архипелаг, я тмъ боле убдился въ справедливости всего того, что было прежде говорено мною на-счотъ ихъ характера: я ничего не преувеличилъ.

Ихъ честность и благородство души были въ то время такъ велики, что часто они бросали къ намъ на палубу предлагаемыя ими вещи въ обмнъ на наши ножички и гвозди, нисколько не опасаясь, что мы удемъ, обманемъ ихъ, увеземъ ихъ вещи, не заплативъ имъ ничего. Они бросали намъ на судно передники, раковины, крючки изъ рыбьихъ костей, которые они показывали издали намъ и которые мы желали имть. Разъ сдлавъ условіе насчотъ мны, они никогда уже не жаловались на неравенство цнности вещей, и когда мы длали видъ, будто ошибаемся и предлагали имъ предметъ лучше и дороже того, какой они требовали, то они тотчасъ спшили прибавить что-нибудь отъ себя, какъ-будто боясь, чтобы мы, въ свою очередь, не ошиблись, или опасаясь, чтобы мы не упрекнули ихъ въ безсовстности или въ обман.

Истинно душа радуется, при вид этихъ добрыхъ людей, чистыхъ сердцемъ, честныхъ, человколюбивыхъ, среди такой испорченности нравовъ, низости и жестокости.

Я сказалъ уже, что случай благопріятствовалъ мн въ моихъ изысканіяхъ, и въ этотъ разъ, какъ въ тысяч другихъ, послужилъ онъ мн какъ нельзя лучше. Вотъ вамъ любопытныя и достоврныя подробности:

Одинъ изъ самыхъ опытнйшихъ лоцмановъ Каролинскихъ-Острововъ, одинъ изъ искреннйшихъ друзей великодушнаго Тамора, который спасъ мн жизнь близь Ротты, поселился, около двухъ лтъ, въ Агань, съ единственною цлію — помогать тмъ изъ его соотечественниковъ, которые, вовремя каждаго муссона, прізжаютъ изъ Гухама, привлекаемые торговлею. Онъ порядочно говорилъ по-испански, и передалъ намъ самыя подробныя свденія объ его архипелаг и о нравахъ своихъ соотечественниковъ. Онъ говорилъ, я переводилъ на бумагу.

— Зачмъ вы такъ часто прізжаете на Маріанскіе острова?

— Чтобы торговать.

— Что привозите вы въ обмнъ на необходимыя вамъ вещи?

— Передники, веревки, плетенные изъ банановыхъ листьевъ, превосходныя раковины, которыя здсь продаютъ жителямъ другаго свта (Европейцамъ) и деревянные сосуды. Мы беремъ себ ножи, крючки, гвозди и топоры.

— И не боитесь вы заразиться пороками этой страны?

— А что мы будемъ съ ними длать?

— Поразмыслите-ка хорошенько надъ этимъ отвтомъ!

— А ваша земля, врно, очень-бдна?

— Трудно очень жить въ ней, но мы никогда не имемъ недостатка въ рыб.

— Есть ли у васъ птухи, куры, свиньи?

— Почти совсмъ нтъ.

— Зачмъ-же вы не попробуете разводить ихъ?

— Не знаю, мы впрочемъ пробовали, да намъ это не совсмъ удалось.

— Вы случайно попали на Маріанскіе острова?

— Разсказываютъ у насъ, что это произошло въ-слдствіе заклада между двумя лоцманами. Одна жена должна была принадлежать тому, кто дале другаго удетъ на своей летучей про, оба они приплыли въ Ротту и тамъ остановились.

— По возвращеніи ихъ, кому принадлежала жена?

— Обоимъ.

— Говоритъ-ли ваша исторія о томъ, легко-ли. потомъ нашли оба плаватели свое отечество?

— Весьма-легко, такъ какъ мы находимъ его теперь.

— Много-ли погибаетъ лодокъ въ этихъ частыхъ путешествіяхъ?

— Да, одна или дв, каждыя пять или шесть лтъ.

— Но вдь это неслыханное счастіе!

— Вы знаете, какъ мы плаваемъ въ лодкахъ, какъ мы плаваемъ сами, и какъ ставимъ опять на мсто наши прои, когда он перекувырнутся. Къ тому-же, у насъ есть молитвы къ облакамъ, которыя спасаютъ насъ.

— Ахъ да! это правда! я и забылъ объ этомъ.

Всегда религія въ ихъ жизни!…

— Какъ-же вы узнаете путь себ въ мор?

— Съ помощію звздъ.

— А разв вы знаете ихъ?

— Да, самыя главныя, которыя необходимы для насъ.

— Нтъ-ли у васъ такой, на которую вы въ особенности полагаетесь съ большею довренностью?

— Да есть, уэлеуэлъ, около которой вс другія обращаются.

Мы остолбнли отъ удивленія.

— Кто васъ этому научилъ?

— Опытность.

И за тмъ, съ помощію зеренъ маиса, которыя мы велли принести, учоный таморъ установилъ полярную звзду (уэлеуэлъ), заставилъ вертться вокругъ Большой-Медвдицы прочія звзды, гулялъ по столу съ такою врностію, которая заставила-бы закричать отъ удивленія и радости нкоего Французскаго астронома, котораго имя не совсмъ мн чуждо, и маневрировалъ этой арміей съ точностію и врностію удивительными, мы старались на-перерывъ другъ передъ другомъ оказывать ему знаки дружбы, на-перерывъ осыпали его ласками.

Но доказательствомъ того, что эти отважные лоцманы дйствуютъ не по навыку, а руководствуются одними вычисленіями, служитъ вотъ что: таморъ, означивъ одно свтило зерномъ маиса, большимъ, нежели прочія зерна, и давъ намъ понять безпрестанными ‘фтъ, фтъ, фтъ’, что оно было самое блестящее изъ всхъ, вдругъ остановился, подумалъ, и наконецъ сказалъ, что онъ забылъ Сиріуса, котораго онъ назвалъ сестрою Канапуса, вроятно, желая тмъ дать намъ понять, что это два созвздія соперничествуютъ въ сіяніи другъ съ другомъ.

— Но объясните намъ, пожалуста, продолжали мы спрашивать у него съ возрастающимъ любопытствомъ: когда облака скрываютъ отъ васъ звзды, какъ тогда вы не сбиваетесь съ дороги?

— Мы наблюдаемъ теченіе.

— Но теченіе измняется.

— Да, смотря, по наиболе постояннымъ втрамъ, и тогда мы обращаемъ вниманіе на втеръ, и втеръ показываетъ намъ теченіе моря.

— Мы не совсмъ хорошо понимаемъ, что вы говорите.

— Если-бы мы были на мор, я-бы объяснилъ-бы вамъ это.

— У васъ, врно, есть магнитная стрлка, компасъ?

— Есть одинъ или два на всемъ архипелаг, но мы неупотребляемъ компаса.

— Впрочемъ это самый надежный путеводитель.

— Не надежне насъ. Море стихія наша, мы живемъ на мор и моремъ, лучшія жилища наши — это наши летучія прои, съ ними идемъ мы на самыя высокія волны, мы проводимъ ихъ сквозь самые тсные, самые опасные рифы, и только, когда пристанемъ къ берегу, чувствуемъ себя какъ-то не совсмъ на свобод.

0x01 graphic

Настала ночь, добрый и любезный Каролинецъ попросилъ у насъ позволенія пойдти къ жен своей, разумется, прощаясь съ нимъ, мы оказали ему все уваженія, какого онъ заслуживалъ.

На другой день посл этого мореходнаго и астрономическаго засданія, мы снова пригласили умнаго Тамора на вечеръ къ губернатору, потому-что еще не кончили съ нимъ нашихъ учоныхъ преній. Онъ не заставилъ себя дожидаться, какъ добрый гражданинъ, дружески подслъ онъ къ намъ, и казалось, очень былъ радъ тому, что мы снова пожелали видть его.

Преуморительная вещь, увряю васъ, когда входитъ въ залу голый человкъ, голый король, совершенно голый, между-тмъ, какъ вс другіе одты въ европейское платье. Посмотрите, какъ онъ веселъ, какъ онъ прыгаетъ, какъ онъ свободенъ въ своихъ движеніяхъ! Онъ пожимаетъ намъ руки, треплетъ по плечу, ласкаетъ насъ, онъ не у васъ въ гостяхъ,— напротивъ, вы подумаете, что вы у него въ дом, и еслибы онъ замтилъ хоть одно малйшее движеніе ваше, которое выражало-бы чувство жалости или состраданія, гордость его вспыхнула-бы мгновенно: какъ человкъ независимый, онъ далъ-бы вамъ почувствовать, что иметъ право обидться вашимъ тщеславіемъ.

Когда онъ сълъ предложенные ему два ломтя арбуза, который, казалось, очень ему нравился, мы попросили его растолковать намъ, посредствомъ маиса, расположеніе различныхъ острововъ ихъ архипелага, какъ онъ длалъ это вчера со звздами, онъ вполн насъ понялъ, расположилъ группу Каролинскихъ острововъ, назвалъ каждый островъ по имени, указалъ на т, къ которымъ можно было приставать безъ труда, и т, которые были заграждены опасными рифами. Однимъ словомъ, онъ былъ удивительно-точенъ въ своихъ показаніяхъ, и если случалось ему сдлать ошибку нечаянно, онъ, подумавъ и сообразивъ немного, тотчасъ исправлялъ ее. Его мореходныя свднія не ограничивались этимъ, умный Таморъ разсуждалъ съ нами объ обширномъ Тихомъ-Океан, какъ человкъ, почерпнувшій свднія изъ достоврнйшихъ источниковъ, но я спшу прибавить, изъ опасенія, чтобы какой-нибудь мореплаватель не попался въпросакъ, что Каролинцы считаютъ архипелагъ свой до Филиппинскихъ острововъ, между-тмъ какъ въ Гухам Сандвичевы острова называютъ Сверными Каролинами. Среди этихъ самыхъ быстрыхъ описаній, изъ которыхъ мы не проронили ни одного слова, ни одного движенія, Таморъ вдругъ остановился и склонилъ голову, указывая намъ на Маниллу. Когда мы спросили у него о причин этого быстраго движенія, прервавшаго рчь его, онъ сказалъ намъ съ горестію, смшанною съ ужасомъ, что возл Маниллы находится небольшой островъ, называемый Инна, населенный людьми злыми, людодами, что одна изъ ихъ лодокъ пристала къ ихъ берегу, но это было уже очень-давно, что они изъ своихъ пакъ (ружей) убили множество людей и завладли даже всми женщинами и дтьми, которыхъ, безъ сомннія, съли. Такъ-какъ мы не совсмъ врили его разсказу, то и спросили у него, не ошибался-ли онъ и былъ-ли онъ совершенно увренъ въ томъ, что эти злые люди точно приплыли изъ Яппы.

— Да, да, отвчалъ онъ, сжимая кулаки, какъ-бы желая выразить тмъ угрозу.

— Не нападали-ли на васъ когда-нибудь Папусы?

— Да, да, Папусы злые.

— А Малайцы?

— Да, да, Малайцы злые, но они ни когда не доплывали до насъ.

— Когда на васъ нападутъ, какъ вы защищаетесь?

— Камнями и палками, потомъ мы бросаемся въ наши прои, плывемъ въ открытое море и просимъ втры и облака, чтобы они уничтожили нашихъ непріятелей.

— И вы думает

ВОСПОМИНАНІЯ СЛПАГО.

ПУТЕШЕСТВІЕ ВОКРУГЪ СВТА

ЖАКА АРАГО.

ТОМЪ ВТОРОЙ.

ВОСПОМИНАНІЯ СЛПАГО.

ПУТЕШЕСТВІЕ ВОКРУГЪ СВТА.

ОГЛАВЛЕНІЕ ВТОРАГО ТОМА.

I.ГОСПОЖА ФРЕЙСИНЕ.

II.КАРОЛИНСКІЕ ОСТРОВА.

Читайте также:

I.
ГОСПОЖА ФРЕЙСИНЕ.

II.
КАРОЛИНСКІЕ ОСТРОВА.