Воспоминания о Тургеневе, Ладыженская Варвара Васильевна, Год: 1936 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 10 минут(ы)

Тургеневский сборник. Материалы к полному собранию сочинений и писем И. С. Тургенева

М.-Л., ‘Наука’, 1964

Е. А. Титлиц

ВОСПОМИНАНИЯ В. В. ЛАДЫЖЕНСКОЙ О ТУРГЕНЕВЕ

Воспоминания Варвары Васильевны Ладыженской о Тургеневе были записаны под ее диктовку научным сотрудником Государственного музея И. С. Тургенева в Орле Е. А. Ермак 30 мая 1936 г.¹ Ладыженской было тогда уже 82 года. Воспоминания не закончены, запись их обрывается на заглавии второй части.

Как сообщает автор воспоминаний, ее знакомство с Тургеневым состоялось летом 1880 г. в Спасском-Лутовинове.² Об этом пишет также в своих воспоминаниях С. Г. Щепкина. Неправильно указывая инициалы Ладыженской, она сообщает, что Тургенев назвал ее ‘маленькой писательницей’ и что ее ‘встретил как собрата по перу, обнял и поцеловал’.³Здесь она прочла свой небольшой рассказ ‘Неладовы’, который затем при содействии Тургенева в том же году появился под измененным названием ‘По разным дорогам’ в журнале ‘Слово’.⁴ В конце рассказа скромно стоит криптоним ‘В. Л.’.

Молодая девушка, представившая на суд Тургенева свою первую пробу пера, произвела на него самое благоприятное впечатление. Он не преминул тогда же восторженно написать о ней Л. Н. Толстому: ‘Я здесь на днях познакомился с Варварой Васильевной Ладыженской. Вы, кажется, встречали ее брата — он служит в Туле,— да и ее, вероятно, видали. Она тоже занимается литературой — и по-моему (не улыбайтесь!) у нее замечательный талант. Постарайтесь сблизиться с нею — я думаю, что она Вам понравится: уж очень мало она походит на обыкновенное литературное посестрие. Здоровья железного, кровь с молоком, сама управляет имением, весела, проста и умна — даже очень умна, хотя мало читала. — Может быть, именно оттого она и умна. Да и видывала всякие виды: у ней отец, мать и две сестры в монастыре,— сама она в монастыре живала,— но только не монастырская она натура. Бой девка, славная’.⁶

Двумя днями раньше и тоже из Спасского-Лутовинова Тургенев писал В. М. Гаршину, о котором много слышал, но не был лично знаком: ‘Каждый стареющий писатель, искренно любящий свое дело, радуется, когда он открывает себе наследников: вы из их числа. — Мне также много говорила о вас Варвара Васильевна Лодыженская,⁶ с которой я недавно познакомился и которая также одарена замечательным талантом’.⁷

Внимание и участие маститого писателя к первым ее литературным опытам не могли не окрылить Ладыженскую. Она продолжала поддерживать с ним письменную связь⁸ и время от времени посылала ему за границу рукописи своих новых повестей. Тургенев с неизменной своей доброжелательностью отвечал на письма своей новой знакомой. ‘Милая Варвара Васильевна,— обращается он к ней в письме из Буживаля от 20 августа (1 сентября) 1880 г.,— пишу сегодня Вам всего два слова — чтобы известить Вас, что обе половинки Вашего ‘Сфинкса’ благополучно прибыли — что я немедленно примусь за чтение — и что сообщу Вам мое мнение — тотчас же как кончу. В ответ на все Ваши добрые и хорошие слова — могу сказать Вам, что будущей весною я непременно (коли буду жив) — приеду в Спасское — и, конечно, буду часто с Вами видеться’.⁹ Было ли где-нибудь напечатано это новое произведение молодой дебютантки, нам не известно.

На следующий год, в июле, пользуясь любезным приглашением гостеприимного и радушного Тургенева, Ладыженская снова приезжала на несколько дней в Спасское-Лутовиново.¹⁰

В этот раз она ‘передала на суд Ивана Сергеевича новую свою повесть. Он высказал ей откровенно, что недоволен этим произведением, и потом излагал &lt,…&gt, подробно мотивы, какими он при этом руководился. Он очень одобрял сюжет, хвалил постановку отдельных мест, но его возмущала несоразмерность между сюжетом и объемом повести и затем полнейшая небрежность формы’.¹¹

Тургенев всегда охотно оказывал помощь молодым писателям как советом, так и содействием в напечатании их произведений. С неизменным вниманием относился он к женщинам-писательницам — к А. Н. Луканиной, Л. Я. Стечькиной, С. И. Лаврентьевой. Нередко, особенно на первых порах, его оценки их творчества носили преувеличенно хвалебный характер. Литературное дарование Ладыженской было им также сильно преувеличено. Она не оправдала его надежд и не заняла в русской литературе сколько-нибудь заметного места среди писателей своего времени.

Воспоминания Ладыженской представляют для нас интерес как дополнение к тем сведениям о Тургеневе и о его жизни в Спасском-Лутовинове в частности, которые уже известны из мемуарной литературы.

А. И. Понятовский

¹ Музей Тургенева, инв. No 2636. — Есть основание предполагать, что Ладыженская не только бывала, но и жила в 20—30-х годах нашего века в г. Орле. Об этом свидетельствует M. M. Клейнборт в письме в Тургеневский музей от 24 февраля 1965 г.: ‘В литературном архиве моего покойного брата писателя Клейнборта Льва Максимовича лежат две рукописи: ‘Рассказ о Тургеневе’ (из записок, которые не были напечатаны). Эта рукопись написана автором по рассказу Варвары Васильевны Ладыженской, которая жила в Орле, знала хорошо Тургенева, много встречалась с ним. Знала лично Толстого, Гаршина и других писателей. Лев Максимович, живя одно время е Орле, все время встречался с Ладыженской и с ее слов написал эту рукопись’.

² Ладыженская посетила Тургенева, очевидно, в один из дней между 10 (22) и 13 (25) июня 1880 г., так как 8 (20) июня Тургенев выступал на втором Пушкинском вечере в Москве, а 14 (26) июня в письме к В. М. Гаршину сообщал о состоявшемся ‘недавно’ знакомстве с Ладыженской.

³ С. Г. Щепкина. И. С. Тургенев в Спасском-Лутовинове. ‘Красный архив’, 1940, No 3, стр. 203.

⁴ В. Л. По разным дорогам. Рассказ. ‘Слово’, 1880, No 8, стр. 77—102.

⁵ См. письмо Тургенева к Л. Н. Толстому от 16 (28) июня 1880 г. (Письма, т. XII, кн. 2, печатается).

⁶ Здесь Тургенев ошибочно написал вместо ‘Ладыженская’ — ‘Лодыженская’.

⁷ См. письмо Тургенева к В. М. Гаршину от 14 (26) июня 1880 г. (Письма, т. XII, кн. 2, печатается).

⁸ Ладыженская ‘находилась в постоянной переписке с Тургеневым в течение трех последних лет. У нее писем Тургенева до 40’ (из письма неизвестного к В. П. Гаевскому от 18 января 1884 г.: ГПБ, архив В. П. Гаевского, No 339). В настоящее время известно одно письмо Тургенева к Ладыженской — от 20 августа (1 сентября) 1880 г.

⁹ Письма, т. XII, кн. 2, печатается (хранится: Музей Тургенева, инв. No 143).

¹⁰ Ладыженская провела в Спасском-Лутовинове около двух дней между 29 и 31 июля ст. ст. 1881 г. (см.: Я. П. Полонский. И. С. Тургенев у себя в его последний приезд на родину. ‘Нива’, 1884, No 7, стр. 158).

¹¹ В. М. Гаршин. Воспоминания о Тургеневе. ‘Исторический вестник’, 1883, No 11, стр. 384—385.

ВОСПОМИНАНИЯ СОВРЕМЕННИЦЫ И. С. ТУРГЕНЕВА ВАРВАРЫ ВАСИЛЬЕВНЫ ЛАДЫЖЕНСКОЙ

(ЗАПИСАНЫ СО СЛОВ В. В. ЛАДЫЖЕНСКОЙ)

Я, Ладыженская Варвара Васильевна,¹ впервые встретилась с И. С. Тургеневым в 1880 году. Это произошло при таких обстоятельствах. Я с братом² жила в имении своих родителей³ в сельце ‘Образцовке’⁴ Чернского уезда, Тульской губернии. Мы оба с братом очень любили литературу, и даже я сама начала пробовать свои силы на литературном поприще. Я написала повесть и назвала ее по фамилии героев этой повести ‘Неладовы’ и прочла ее брату. Он мою повесть одобрил и сделал такое предложение: поехать к И. С. Тургеневу в его имение Спасское-Лутовиново, так как он приходился нам соседом (наше сельцо ‘Образцовка’ отстояло от села Спасского — имения Тургенева — в 30 верстах), и показать ему мою повесть. Я стала энергично протестовать против этого предложения по тем мотивам, что много ходило всяких разговоров о том, что к Ивану Сергеевичу очень часто обращаются бездарные начинающие молодые писатели, докучают ему, и мне не хотелось быть одной из этих ‘начинающих’, так как я не верила в свои литературные силы и на написанную мою повесть смотрела как на нестоющую и недостойную обременять внимание такого большого писателя, как И. С. Тургенев. Но брат настоял на своем. Ему самому очень хотелось увидеть Тургенева, познакомиться и побеседовать с ним. Я поддалась настоянию брата, написала записку и послала ее с вестовым к И. С. Тургеневу.

Как я помню, записка⁵ моя гласила следующее:

‘Глубокоуважаемый Иван Сергеевич!

Зная Ваше доброе и сердечное отношение к людям, судя по Вашим произведениям, которые я все перечитала, я осмеливаюсь просить Вашего разрешения принять меня и прослушать мою недлинную повесть, которую я написала. Это займет немного Вашего внимания, так как она совсем небольшая’.

В ответ от И. С. Тургенева я получила короткую записку, в которой он выражал желание увидеться со мною и приглашал к себе в Спасское.

На следующий же день мы с братом воспользовались любезным предложением Тургенева и поехали на лошадях в Спасское. Я держала дрожащими руками свою повесть в ожидании суда над нею.

Мы остановились, не доезжая до самого дома И. С. Тургенева, обошли вокруг дома и вошли с балкона в первую комнату, которая называлась передней,⁶ где стоял диван ‘Самосон’. Нас встретил Захар ⁷ — камердинер Ивана Сергеевича. Он был среднего роста, блондин, с небольшой бородкой с рыжеватым оттенком дворовый, который пригласил нас в гостиную, просторную комнату, имеющую четыре окна в левой стене и в правой стене — дверь, ведущую, как я узнала после, в кабинет-спальню Тургенева. В комнате стояла самая обыкновенная мягкая мебель, покрытая белыми чехлами, в простенке висело небольшое, незначительное зеркало, а в другом простенке стоял диван. Комната производила впечатление такое, что убрана она на скорую руку, оттого довольно неряшливо, не чувствовалось любящей руки, которая бы позаботилась над убранством этой комнаты. В комнате, на шкафчике, прислонившись к стене, стоял портрет молодого отца Тургенева — Сергея Николаевича. На столе, кроме графина с водой, ничего не было.

Немного погодя мы услышали в соседней комнате голоса, из которых выделялся один голос, говоривший:

‘Вот это перепишите и приготовьте к моему отъезду’. Вскоре отворилась дверь и показался Иван Сергеевич. Он очень внимательно и пристально посмотрел на нас. ‘Это вы написали повесть?’ — спросил он меня.

Я Тургенева видела впервые. Это был человек высокого роста, сутуловатый, белые пушистые волосы обрамляли его голову, и прядь волос непокорно набегала на его чело. Вся фигура была большая, мощная. Глаза серовато-голубоватого цвета приветливо и мягко светились, но вместе с тем и недоверчиво, и вместе с тем ободряюще. Он сказал мне: ‘Ну-ну, будем слушать’. И указал мне на кресло, а сам поместился на диване и уютно разместился на нем. Брат сел на кресло сбоку меня. Голос у Тургенева был очень мягкий, вкрадчивый, приятный и задушевный, он не выкрикивал, а говорил ровно и спокойно. Я не знала, что мне делать. Чувствовала, что все лицо мое пылает и горит.

Иван Сергеевич налил мне стакан воды и пододвинул его ко мне. ‘Ну, читайте, читайте!’ — произнес Иван Сергеевич, откинувшись на диван. Я начала читать, стараясь читать внятно, но в начале моего чтения мне это не совсем удавалось, потом я справилась с собой и, прочитав уже довольно, остановилась и, взглянув на Ивана Сергеевича, встретила его одобрительный взгляд, и он промолвил: ‘Продолжайте, мне интересно!’. Это влило в меня бодрость, и я с новыми силами стала продолжать свое чтение.

После окончания повести Тургенев сказал: ‘Мне нравится Ваша повесть. Я возьму ее с собой и напечатаю’.⁸ Тут он позвал Захара и предложил ему накрывать обед, любезно пригласив нас отобедать вместе с ним. Затем наш разговор перешел на литературную тему. Одна из интересных мыслей, которую он не раз мне говорил теперь и после, это то, что писатель должен в своих произведениях меньше давать своих рассуждений, не выдумывать, а писать то, что действительно есть. Он говорил: ‘Вот, например, пишут ‘поют хоры птичек’, а где это видано, чтобы птички пели ‘хором’. Так раз этого нет, то и не надо об этом писать’.

Потом он перешел к своей любимой теме о значении, красоте и музыкальности русского языка. Он сравнивал русский язык с французским, и не в пользу последнего, и приводил несколько примеров фраз, означающих один смысл, но совершенно по-разному звучащих в оформлении одного и другого языка. И все продолжал восхищаться русским языком.

Потом он взял тут же под зеркалом лежащую книгу Толстого ‘Война и мир’ и, наобум открыв ее, начал читать отрывок, попавшийся ему, в котором говорилось, как Багратион пропускал мимо себя войска. Тургенев все восклицал: ‘Как прекрасно пользуется русским языком Толстой’,— и выражал большое удовлетворение и восхищение по поводу письма Толстого.⁹

Вскоре Захар пригласил нас к обеду. Мы вышли из гостиной и через переднюю прошли в столовую комнату. Стол уже был накрыт. Теперь точно не помню, из чего состоял обед, но точно помню, что к обеду было подано вино ‘Марсала’.

За обедом я узнала интересную бытовую мелочь — вкус Тургенева к воде. Иван Сергеевич очень любил пить воду из колодца,¹⁰ который когда-то принадлежал ему. Через некоторое время земля, на которой находился колодец с его любимой водой, была им подарена одному из своих любимцев-дворовых,¹¹ и после этого Ивану Сергеевичу затруднительно стало получать воду из этого колодца, так как людям Тургенева новые хозяева этой земли чинили всякие препятствия, и часто Тургенев не мог получить желаемой воды. Так было и на этот раз. За обедом Иван Сергеевич спросил у Захара: ‘А вода есть?’.

Захар смущенно ответил, что воды этой нет: посланных людей за водой не пустили. На это Тургенев с грустью заметил: ‘Вот видите, у себя, здесь дома, и распорядиться не могу’.

После обеда подали кофе на террасу дома. Выпив по чашке кофе, мы пошли в сад. Иван Сергеевич одел серую крылатку и шляпу, взял палку и пошел с нами. Сад уже был не тот, что раньше, он был заброшен, бурьян всюду господствовал, и дорожки поросли травой. Иван Сергеевич шел впереди, указывая нам путь. Вскоре мы пришли к заросшему пруду, около которого была протоптана небольшая дорожка, и мы пошли вдоль пруда. Вскоре мы остановились около одного места. Иван Сергеевич остановил нас и заговорил, показывая палочкой на траву:

‘Вчера я здесь был свидетелем отвратительной сцены: на этом месте выполз уж и глотал лягушку, было отвратительно смотреть, как лягушка пролезала в глотку ужа’. И на лице Ивана Сергеевича появилось отвращение, как будто он вновь видел эту сцену.

В разговоре Иван Сергеевич сказал мне, что я удачно приехала к нему, что застала его одного, так как обычно он редко бывает один в Спасском.

Кругом пруда нам обойти не удалось — он очень большой и весь зарос, и мы вернулись обратно. В разговоре у нас основная тема была только что прошедшие Пушкинские торжества.¹²

Точно не помню, что именно говорил он, но помню, что Иван Сергеевич весь был полон и насыщен этими днями и до сих пор воспоминания о них живо воскресали в его памяти.

Проходили мы мимо дерева, на которое он обратил наше внимание, на стволе которого были сделаны вырезки инициалов (вероятно, дерево ‘Два брата’).¹³

Вскоре мы собрались ехать домой. Иван Сергеевич обеспокоился, что нам ехать 30 верст, а с собой у нас ничего нет, и он сказал: ‘Эх, вы, русские, русские! Едете за 30 верст и нет с собой глотка вина, дорога пыльная, ну как не выпить глоток вина’,— и стал хлопотать, чтобы достать нам вина. Захар начал было сам доставать вино, но Иван Сергеевич сказал: ‘Нет, я сам, я сам’. И вскоре сам принес мне немного вина.

Мой брат был очень весело настроен: наша встреча с Тургеневым прошла очень удачно, а затея в этом была его,— и, в ожидании лошадей, он мурлыкал себе под нос, а Иван Сергеевич стал шутить над ним, говоря: ‘Ходит птичка весело по тропинке бедствий, не предвидя от сего никаких последствий’. Сам он был тоже весело настроен.

Перед самым отъездом Тургенев вдруг спросил: ‘А когда же мы теперь встретимся?’ И решили встретиться в Петербурге. Я сказала, что остановлюсь у Тенешевых на Миллионной улице. Тургенев подхватил, что это хорошо, так как на Миллионной улице живет Стасюлевич, у которого он часто бывает.

После он спросил меня: ‘Как Вы мою фамилию напишете, когда будете мне писать, так как мою фамилию, если пишут по-французски, то часто неправильно ее пишут, и поэтому письмо тогда не доходит’. Я сказала, как напишу его фамилию. Он засмеялся и сказал: ‘Ну, так будет правильно’. Он проводил нас до экипажа и пожелал нам доброго пути. Мы уехали от Тургенева радостные, веселые и ободренные. Повесть моя ‘Неладовы’ осталась у Ивана Сергеевича. После, когда моя повесть была напечатана в одном толстом журнале ‘Слово’, я узнала, что он назвал мою повесть ‘По разным дорогам’.

Сомова (Ладыженская)

30/V—1936 г.

МОЯ ВТОРАЯ ВСТРЕЧА С И. С. ТУРГЕНЕВЫМ В СПАССКОМ В 1881 ГОДУ
&lt,Рукопись на этом обрывается&gt,.

¹ В. В. Ладыженская (род. 1854 г.) была замужем за Виктором Флорентьевичем Сомовым. Ее муж был в дальнем родстве с Тургеневым.

² Брат В. В. Ладыженской, Митрофан Васильевич Ладыженский, служил старшим лесничим, в 1884—1886 гг. был начальником отделения Лесного департамента, в 1899 г. — семипалатинским вице-губернатором.

³ Родители ее —Василий Васильевич (род. 1816 г.) и Ольга Алексеевна (рожд. Чулкова, в иночестве Олимпиада, 1818—1895 гг.) Ладыженские.

⁴ Возможно, что здесь записано не совсем правильно наименование сельца ‘Образцовка’. Вероятно, следовало написать ‘Образцово’. В архивных документах Тульского Краеведческого музея значится, ‘что в 1900 г. Ладыженский М. В. и его жена Ольга Александровна, урожденная Воронина, имели 297 десятин земли в селе Большое Поддараево или Возне-сенское, в состав прихода которого входило и сельцо Образцово’.

⁵ Вероятно, об этой записке идет речь в письме Тургенева к Н. А. Щепкину от 24 июня ст. ст. 1880 г. из Петербурга: ‘А теперь, велите-ка поискать, не найдете ли Вы на письменном моем столе пакет, в котором были две записки от г-жи Виардо и д-цы Лодыженской…’ (Письма, т. XII, кн. 2, печатается).

⁶ Эта комната называлась в доме ‘Малой гостиной’. ‘Главным подъездом уцелевшего строения поневоле сделалась терраса, выходившая на цветник. Странно было видеть посетителей, подъезжающих к этой террасе и входящих прямо в маленькую гостиную’,— вспоминал М. А. Щепкин (‘Исторический вестник’, 1898, No 9, стр. 910).

⁷ Захар Федорович Балашов (см. о нем: Письма, т. II, стр. 652).

⁸ См. стр. 310, примеч. 4.

⁹ Скорее всего это чтение Тургеневым ‘Войны и мира’ имело место во время приезда В. В. Ладыженской летом 1881 г., об этом также пишет в своих воспоминаниях Я. П. Полонский (‘Нива’, 1884, No 7, стр. 158).

¹⁰ Варнавицкий колодец, находящийся примерно в полукилометре от усадьбы Тургенева.

¹¹ Возможно, что эта земля была подарена П. Т: Кудряшову, а после него перешла в чужие руки.

¹² Торжества по случаю открытия памятника Пушкину в Москве, в которых Тургенев принимал большое участие, происходили с 5 по 8 июня ст. ст. 1880 г.

¹³ ‘Недалеко от большого пруда высоко поднимается к небу ель ‘Два брата». По словам мемуариста, ‘приезжавшие в Спасское представители литературы и искусства вырезали на ‘Двух братьях’ свои инициалы’ (И. Ф. Рында. Черты из жизни Ивана Сергеевича Тургенева. СПб., 1903, стр. 72).

Е. А. Титлиц

ВОСПОМИНАНИЯ В. В. ЛАДЫЖЕНСКОЙ О ТУРГЕНЕВЕ

ВОСПОМИНАНИЯ СОВРЕМЕННИЦЫ И. С. ТУРГЕНЕВА ВАРВАРЫ ВАСИЛЬЕВНЫ ЛАДЫЖЕНСКОЙ

Читайте также: