ВОСПОМИНАНІЯ АРТИСТА ОБЪ ИМПЕРАТОР НИКОЛАЕ ПАВЛОВИЧ.
ВОСПОМИНАНІЯ АРТИСТА ОБЪ ИМПЕРАТОР НИКОЛАЕ ПАВЛОВИЧ.
——
——
. А. Бурдинъ.
‘Историческій Встникъ’, No 1, 1886
Воспоминания артиста об Императоре Николае Павловиче, Бурдин Федор Алексеевич, Год: 1883
Время на прочтение: 11 минут(ы)
Государь Николай Павловичъ страстно любилъ театръ. По обилію талантовъ русскій театръ тогда былъ въ блестящемъ состояніи. Каратыгины, Сосницкіе, Брянскіе, Рязанцевъ, Дюръ, Мартыновъ, Самойловы, Максимовъ, Асенкова, не говоря уже о второстепенныхъ артистахъ, могли быть украшеніемъ любой европейской сцены.
Вотъ что мн разсказывалъ извстный французскій актеръ Верне о русскихъ артистахъ того времени.
‘Когда мы пріхали,— говорилъ Верне,— въ Петербургъ въ начал тридцатыхъ годовъ, намъ сказали, что на русской сцен играютъ ‘Свадьбу Фигаро’, намъ это показалось забавнымъ, и мы, ради курьза, пошли посмотрть.
‘Посмотрли да и ахнули: такое прекрасное исполненіе произведенія Бомарше сдлало бы честь французской комедіи. Каратыгины, Рязанцевъ, Сосницкая и Асенкова были безукоризненны, но боле всхъ насъ поразилъ Сосницкій въ роли Фигаро. Это было олицетвореніе живаго, плутоватаго испанца, какая ловкость, какая мимика! ‘Онъ былъ легче пуха и неуловимй втра’,— выразился Верне. Почти сконфуженные мы вышли изъ театра, видя, что не учить варваровъ, а самимъ намъ можно было у нихъ поучиться’.
Вотъ въ какомъ положеніи была тогда русская труппа, по словамъ чужеземнаго спеціалиста.
Этому блестящему состоянію русскаго театра, кром высочайшаго вниманія, искусство было обязано также извстнымъ любителямъ сцены: князю Шаховскому, Грибодову, Катенину, Гндичу, Кокошкину, которые сердечно относились къ артистамъ, давали имъ возможность развиваться въ своемъ кружк и въ то же время писали для сцены.
Валетъ тоже отличался блескомъ, имя во глав первоклассныхъ европейскихъ балеринъ: Тальони, Фанни Эльснеръ, Черито, Карлоту Гризи и друг. {Изъ русскихъ Андреянова, Смирнова и Шлефохтъ.}, а французскій театръ по своему составу могъ соперничать съ Comedie Franaise, довольно назвать супруговъ Алланъ, Брессана, Дюфура, Плесси, Вольнисъ, Мейеръ, Бертонъ, Руже, Готи, Верне, поздне Лемениль и другіе.
Очень понятно, какую пользу могли извлекать русскіе артисты, видя такіе примры.
Русская опера только что зарождалась, не имя еще родныхъ композиторовъ до появленія Глинки, хотя и въ ней были выходящіе изъ ряда таланты, какъ, напримръ, Петровъ и его жена. Петровъ какъ пвецъ и актеръ исполнялъ Бертрама въ ‘Роберт’ въ такомъ совершенств, до котораго, по мннію знатоковъ, не достигалъ никто изъ иностранныхъ артистовъ, появлявшихся на петербургской сцен.
Театръ былъ любимымъ удовольствіемъ государя Николая Павловича, и онъ на вс его отрасли обращалъ одинаковое вниманіе, скабрезныхъ пьесъ и фарсовъ не терплъ, прекрасно понималъ искусство и особенно любилъ liante comedie, а русскими любимыми пьесами были’. ‘Горе отъ ума’ и ‘Ревизоръ’.
Пьесы ставились тщательно, какъ того требовало достоинство императорскаго театра, на декораціи и костюмы денегъ не жалли, чмъ и пользовались чиновники, наживая большія состоянія, постановка балетовъ, по ихъ смт, обходилась отъ 30 до 40 тысячъ.
За малйшій безпорядокъ государь взыскивалъ съ распорядителей строго и однажды приказалъ посадить подъ арестъ на три дня извстнаго декоратора и машиниста Роллера за то, что, при перемн, одна декорація запуталась за другую.
Онъ былъ не повиненъ въ цензурныхъ безобразіяхъ того времени, гд чиновники, стараясь выказать свое усердіе, были les royalistes phis que le roi. Лучшимъ доказательствомъ тому служитъ, что онъ лично пропустилъ для сцены ‘Горе отъ ума’ и ‘Ревизора’.
Вотъ какъ былъ пропущенъ ‘Ревизоръ’. Жуковскій, покровительствовавшій Гоголю, однажды сообщилъ государю, что молодой талантливый писатель Гоголь написалъ замчательную комедію, въ которой съ безпощаднымъ юморомъ клеймитъ провинціальную администрацію и съ рдкой правдой и комизмомъ рисуетъ провинціальные нравы и общество. Государь заинтересовался.
— Если вашему величеству въ минуты досуга будетъ угодно ее прослушать, то я ее прочелъ бы вамъ.
Государь охотно согласился. Съ удовольствіемъ выслушалъ комедію, смялся отъ души и приказалъ поставить на сцен. Впослдствіи онъ говаривалъ: ‘Въ этой пьес досталось всмъ, а мн въ особенности’. Разсказъ этотъ я слышалъ неоднократно отъ М. С. Щепкина, которому, въ свою очередь, онъ былъ переданъ самимъ Гоголемъ.
Во вниманіе къ таланту В. А. Каратыгина, онъ ему дозволилъ исключительно одинъ разъ въ свой бенефисъ дать ‘Вильгельма Телля’, такъ какъ Каратыгинъ страстно желалъ сыграть эту роль.
Какъ онъ здраво и глубоко понималъ искусство, можетъ служить примромъ слдующій разсказъ. Въ Москв, въ 1851 году, съ огромнымъ успхомъ была сыграна въ первый разъ комедія Островскаго ‘Не въ свои сани не садись’. Простотой, безыскусственностью, глубокой любовью къ русскому человку, она поразила всхъ и произвела потрясающее впечатлніе. Появленіе этой пьесы было событіемъ въ русскомъ театр. Вслдствіе огромнаго успха въ Москв, въ томъ же году, въ конц сезона ее поставили въ Петербург.
Государь, страстно любя театръ, смотрлъ каждую оригинальную пьесу, хотя бы она была въ одномъ дйствіи. Зная это, при постановк комедіи Островскаго, чиновники ужасно перетрусились. ‘Что скажетъ государь,— говорили они,— увидя на сцен безнравственнаго дворянина и рядомъ съ нимъ честнаго купчишку!… Всмъ — и намъ, и автору, и цензору, будетъ бда!’… Въ виду этого хотли положить комедію подъ сукно, но говоръ о пьес въ обществ усиливался боле и боле, и дирекція, предавши себя на волю Божью, ршилась поставить ее.
Комедія имла громадный успхъ. На второе представленіе пріхалъ государь. Начальство трепетало… Просмотрвъ комедію, государь остался отмнно доволенъ и соизволилъ такъ выразиться: ‘Очень мало пьесъ, которыя бы мн доставляли такое удовольствіе, какъ эта. Ce n’est pas une piè,ce, c’est une leon!’ Въ слдующее же представленіе опять пріхалъ смотрть пьесу и привезъ съ собой всю августйшую семью’, государыню и наслдника цесаревича съ супругой, и потомъ прізжалъ еще разъ смотрть ее весной посл Святой недли, а между тмъ усердные чиновники въ то же время держали автора, А. И. Островскаго, подъ надзоромъ полиціи за его комедію ‘Свои люди — сочтемся’.
Впрочемъ, тогда подобныя аномаліи у насъ были не рдкость. Государь Александръ Николаевичъ соизволилъ пожаловать А. Н. Островскому брилліантовый перстень за пьесу ‘Мининъ’, гд авторъ такъ сильно выразилъ народное патріотическое чувство, а цензура вь то же время запретила эту пьесу, находя ея представленіе несвоевременнымъ.
Безумно было бы обвинять монарха стомилліоннаго народа за то, что онъ не знаетъ мелкихъ злоупотребленій чиновника.
Государь желалъ успха русской драматической литератур, поощрялъ литераторовъ, доказательствомъ тому служатъ неоднократныя пособія Гоголю, драгоцнные подарки всмъ авторамъ, писавшимъ тогда для сцены: Кукольнику, Полевому, Каратыгину, Григорьеву, а Полевому онъ, въ виду его стсненнаго положенія, пожаловалъ пенсію.
Государь, очень часто приходившій во время представленій на сцену, удостоивалъ милостивой бесды артистовъ и однажды, встртивъ Каратыгина и Григорьева, поклонился имъ въ поясъ, сказавши: ‘Напишите, пожалуйста, что нибудь порядочное’ {Слышалъ отъ П. И. Григорьева.}.
Его милости къ артистамъ были не исчерпаемы. Во время болзни Дюра онъ прислалъ къ нему своего доктора. Узнавъ о плохомъ здоровь Максимова, приказалъ его отправить лчиться на счетъ дирекціи за границу.
Въ Красномъ Сел спектакли были четыре раза въ недлю, и онъ приказалъ выстроить дачи для артистовъ, чтобы меньше затруднять ихъ перездомъ.
Сосницкому по интригамъ отказали въ заключеніи съ нимъ контракта, и онъ вышелъ въ отставку. Государь не зналъ объ этомъ. Однажды, съ нимъ встртившись, онъ спросилъ его: ‘Отчего я тебя давно не видалъ на сцен?’.
— Я въ отставк, ваше величество,— отвчалъ Сосницкій.
— Это отчего?
— Вроятно, находятъ, что я уже старъ и не могу работать, поэтому со мной не возобновили контракта.
— Что за вздоръ, — я хочу, чтобы ты служилъ! Передай директору, что я лично ему приказываю немедленно принять тебя на службу.
Разумется, Сосницкій былъ принятъ, и не только директору, но и министру двора {Передано мн самимъ И. И. Сосницкимъ.} было выражено сильное неудовольствіе государя.
Любовь артистовъ къ государю доходила до обожанія. Трудно передать тотъ восторгъ, который онъ вселялъ своимъ ласковымъ словомъ, въ которомъ равно выражалась и привтливость, и величіе.
Посл представленія каждой новой пьесы, имвшей мало-мальски порядочный успхъ, вс главные исполнители получали подарки и были лично обласканы государемъ.
Посл красносельскихъ лагерей государь со всмъ семействомъ перезжалъ на жительство въ Царское Село, гд и оставался до 8-го ноября, дня именинъ великаго князя Михаила Павловича.
Во время пребыванія въ Царскомъ Сел, при двор, постоянно были два раза въ недлю спектакли, состоявшіе изъ одной русской и изъ одной французской пьесы.
Артисты прізжали съ утра, завтракали во дворц, обдали, посл обда, если кому угодно, катались по парку въ придворныхъ линейкахъ, предоставленныхъ имъ но приказанію государя, посл спектакля ужинали и возвращались въ Петербургъ, за эти спектакли вс артисты были награждаемы высочайшими подарками.
Желая возвысить званіе артиста въ обществ, государь императоръ предоставилъ актерамъ перваго разряда, по прослуженіи десяти лтъ, званіе личнаго почетнаго гражданина, а по прослуженіи 15-ти — потомственнаго.
А. М. Максимовъ разсказывалъ мн, до какой степени онъ сочувствовалъ молодымъ артистамъ. ‘Я всегда волнуюсь и робю за молодаго человка, — говорилъ императоръ, — безпрестанно боюсь, чтобъ онъ не сдлалъ какой нибудь неловкости или промаха, и только смотря на опытныхъ артистовъ, не испытываю этого чувства, за тебя я всегда спокоенъ!’
Государь Николай Павловичъ такъ хорошо былъ знакомъ съ составомъ труппы, что безъ афиши зналъ фамилію каждаго маленькаго актера.
Что же мудренаго, что при такой любви и вниманіи къ театру могущественнаго монарха, передъ которымъ трепетали распорядители, зная, что малйшая небрежность и упущеніе не пройдутъ безнаказанно, — театръ стоялъ такъ высоко.
Подобное блестящее положеніе искусства не возобновится.
Проведите параллель между артистами того и ныншняго времени, и будетъ видно, далеко ли ушла русская сцена.
Одно слишкомъ высокопоставленное лицо, въ семидесятыхъ тогахъ. спросило меня:
— Отчего такъ мало хорошихъ русскихъ пьесъ?
— Оттого, что вы рдко насъ посщаете, — отвчалъ я.
— Но я таланта, сдлать не могу.
— Это врно, ваше … ство, но, когда увидятъ, что вы интересуетесь нашимъ дломъ, тогда т, которые управляютъ имъ, чтобы угодить вамъ, приложатъ вс старанія къ русской сцен, чтобы пріохотить авторовъ трудиться для театра, — а кому же охота работать теперь, встрчая затрудненія въ цензур, въ постановк и получая за вс непріятности грошевое вознагражденіе.
Взаключеніе разскажу нсколько характерныхъ случаевъ, бывшихъ при встрч государя съ артистами.
Государь очень жаловалъ французскаго актера Верне, который былъ очень остроуменъ. Однажды, государь, гуляя пшкомъ, встртилъ его въ Большой Морской, остановилъ и нсколько минутъ съ нимъ разговаривалъ. Едва государь удалился, какъ будто изъ-подъ земли выросъ квартальный и потребовалъ у Верне объясненія, что ему говорилъ государь. Верне, не зная порусски, не могъ ему отвтить, квартальный арестовалъ его и доставилъ въ канцелярію оберъ-полицеймейстера, которымъ тогда былъ Кокошкинъ. Кокошкина въ то время не было дома, когда онъ возвратился, то, разумется, Верне былъ освобожденъ съ извиненіемъ.
Вскор посл этого, государь, бывши въ Михайловскомъ театр, пришелъ на сцену и, увидя Верне, подозвалъ его къ себ. Верне, вмсто отвта, замахалъ руками и опрометью бросился бжать… Это удивило государя. Когда но его приказанію явился къ нему Верне, онъ спросилъ его:
— Что это значитъ, вы отъ меня бгаете и не хотите со мной разговаривать?
— Разговаривать съ вами, государь, честь слишкомъ велика, но и опасна — это значитъ отправляться въ полицію, за разговоры съ вами, я уже просидлъ полдня подъ арестомъ!
— Какимъ образомъ?
Верне разсказалъ, какъ это случилось.
Государь очень смялся, но Кокошкину досталось.
П. А. Каратыгинъ отличался необыкновенной находчивостью и остроуміемъ. Однажды, лтомъ, въ Петергоф былъ спектакль. За неимніемъ мста, пріхавшіе для спектакля артисты были помщены тамъ, гд моютъ блье. Государь, встртивъ Каратыгина, спросилъ его: всмъ ли они довольны?
— Всмъ, ваше величество, насъ хотли поласкать и помстили въ прачешной.
Однажды, государь пришелъ на сцену съ великимъ княземъ Михаиломъ Павловичемъ. Великій князь былъ въ очень веселомъ расположеніи духа и острилъ безпрерывно. Государь, обратясь къ Каратыгину, сказалъ:
— У тебя братъ отбиваетъ хлбъ!
— У меня останется соль, ваше величество, — отвчалъ Каратыгинъ.
Актеръ Григорьевъ 2-й, играя апраксинскаго купца въ ньес ‘Ложа 3-го яруса на бенефисъ Тальони’, разсказывая о представленіи балета, позволилъ себ въ. присутствіи государя остроумную импровизацію, не находящуюся въ пьес.
Государю эта выходка очень понравилась, и онъ разршилъ Григорьеву говорить въ этой пьеск все, что онъ захочетъ. Григорьевъ, будучи человкомъ талантливымъ и острымъ, очень ловко этимъ воспользовался. Онъ говорилъ въ шуточной форм обо всемъ, что тогда интересовало петербургское общество. Вся столица сбгалась слушать остроты Григорьева, успхъ былъ громадный, и на эту маленькую пьеску съ трудомъ доставали билеты.
Въ особенности отъ Григорьева доставалось Гречу и Булгарину. Тогда Гречъ читалъ публичныя лекціи русскаго языка, а Григорьевъ говорилъ на сцен, что нмецъ въ Большой Мщанской (гд читалъ Гречъ) русскимъ языкъ показываетъ.
Булгаринъ написалъ пьесу ‘Шкуна Нюкарлеби’.
Григорьева спрашиваютъ на сцен, что такое ‘Шкуна Нюкарлеби?’
— Шкуна? это судно, — отвчаетъ онъ.
— А Нюкарлеби?
— А это то, что въ судн!
Булгаринъ и Гречъ выходили изъ себя, здили жаловаться къ директору А. М. Гедеонову, просили, чтобы онъ запретилъ Григорьеву глумиться надъ ними… но Гедеоновъ отвчалъ, что не иметъ на это права, а пусть обратятся къ государю императору, который дозволилъ шутить Григорьеву.
В. А. Каратыгинъ былъ очень большаго роста. Однажды, государь сказалъ ему:
— Однако, ты выше меня, Каратыгинъ!
— Длинне, ваше величество, — отвчалъ ему знаменитый трагикъ.
Государь очень любилъ Максимова и часто удостоивалъ съ нимъ бесдовать. Однажды, пользуясь благосклоннымъ разговоромъ государя, Максимовъ спросилъ его: можно ли на сцен надвать настоящую военную форму? Государь отвтилъ:
— Если ты играешь честнаго офицера, то, конечно, можно, представляя же человка порочнаго, ты порочишь и мундиръ, и тогда этого нельзя!
Максимова уже давно соблазнялъ гвардейскій мундиръ, воспользовавшись дозволеніемъ государя, онъ на свой счетъ сдлалъ себ гвардейскую конно-піонерную форму и надлъ ее, играя офицера въ водевил ‘Путаница’. Какъ нарочно въ это представленіе пріхалъ государь.
Въ антракт передъ началомъ водевиля, выходя изъ ложи на сцену, онъ увидлъ въ полуосвщенной кулис Максимова и принялъ его за настоящаго офицера.
— Зачмъ вы здсь?— строго спросилъ его императоръ.
Максимовъ ороблъ и не отвчалъ ни слова.
— Зачмъ вы здсь?— еще строже повторилъ государь.
Максимовъ, за нсколько времени передъ этимъ кутившій, не
являлся къ исполненію своихъ обязанностей. Ему показалось, что за это государь гнвается, и растерялся окончательно.
— Зачмъ вы здсь? Кто вы такой? Какъ ваша фамилія?— И, взявъ его за рукавъ, подвелъ къ ламп, посмотрлъ въ лице и увидалъ, что это Максимовъ.
— Фу, братецъ, я тебя совсмъ не узналъ въ этомъ мундир.
У Максимова отлегло отъ сердца. Посл онъ говорилъ, что натерплся такого страха, что не только бы оберъ-офицерскій мундиръ не надлъ, а даже и фельдмаршальскій!
Государь очень интересовался постановкой балета ‘Возстаніе въ серал’, гд женщины должны были представлять различныя военныя эволюціи. Для обученія всмъ пріемамъ были присланы хорошіе гвардейскіе унтеръ-офицеры. Сначала это занимало танцовщицъ, а потомъ надоло, и он стали лниться. Узнавъ объ этомъ, государь пріхалъ на репетицію и строго объявилъ театральнымъ амазонкамъ: ‘Если он не будутъ заниматься какъ слдуетъ, то онъ прикажетъ поставить ихъ на два часа на морозъ съ ружьями, въ танцовальныхъ башмачкахъ’. Надобно было видть, съ какимъ жаромъ перепуганные рекруты въ юбкахъ принялись за дло, успхъ превзошелъ ожиданія, и балетъ произвелъ фуроръ,
Однажды, присутствуя на представленіи оперы ‘Жизнь за царя’, государь остался особенно доволенъ игрой О. А. Петрова и, придя на сцену, сказалъ ему: ‘Ты такъ хорошо, такъ горячо выразилъ любовь къ отечеству, что у меня на голов приподнялась накладка!’. Продолжая съ нимъ милостиво разговаривать, онъ выразилъ свое удовольствіе, что русская опера длаетъ большіе успхи.
Восхищенный Петровъ сказалъ ему, — Вотъ, ваше величество, если бы намъ пріобрсти тенора Иванова, тогда бы опера поднялась еще выше.
Государь сердито взглянулъ на Петрова и быстро отъ него отвернулся.
Наступила мертвая тишина. Петровъ растерялся, начальство тоже смотрло испуганно на государя, который стоялъ нахмурившись. Такъ прошли дв-три минуты, лице государя прояснилось, онъ подошелъ къ Петрову, положилъ ему руку на плечо и сказалъ: ‘Любезный Петровъ, какими бы достоинствами человкъ ни обладалъ, но если онъ измнилъ своему отечеству, онъ въ моихъ глазахъ не иметъ никакой цны. Иванову никогда не бывать въ Россіи’! Это мн передано О. А. Петровымъ.
Скажу нсколько словъ объ Иванов. Онъ былъ придворнымъ пвчимъ. Чтобы обработать прекрасный голосъ, онъ былъ отправленъ на казенный счетъ за границу. Зная ограниченные оклады русскихъ артистовъ, по окончаніи ученія онъ остался за границей, имя громадный успхъ на сцен и получая большія деньги. Государь потребовалъ, чтобы онъ возвратился. Ивановъ плъ тогда въ Неапол, боясь, что его выдадутъ, онъ слъ на англійскій пароходъ и тихонько ухалъ. Впослдствіи онъ принялъ иностранное подданство и умеръ за границей. Онъ былъ большой любимецъ Россини, а Донизетти написалъ для него оперу, ‘Elisir d’amore’. Онъ плъ съ громаднымъ успхомъ въ Италіи, въ Лондон я Париж вмст съ знаменитымъ Рубини.
М. С. Щепкинъ передалъ мн слдующій любопытный разсказъ изъ его жизни. Когда онъ уже былъ въ преклонныхъ лтахъ, то въ одинъ изъ своихъ отпусковъ пріхалъ въ Кіевъ. Тогда генералъ-губернаторомъ былъ извстный своимъ крутымъ характеромъ и мрами Бибиковъ. Узнавъ о прізд Щепкина, онъ прислалъ къ нему своего адъютанта съ просьбою играть въ тотъ же день. Старикъ отказался вслдствіе усталости съ дороги, а какія дороги были въ то время,— извстно всмъ. Бибиковъ оскорбился его отказомъ. Вскор посл этого, Бибиковъ пригласилъ къ себ Щепкина на обдъ, гд собралось все высшее кіевское общество.
Желая кольнуть Щепкина, за обдомъ Бибиковъ сказалъ, что наши артисты очень много о себ думаютъ, поэтому очень часто забываются даже передъ высокопоставленными лицами и отвчаютъ дерзкими отказами, если ихъ удостоиваютъ какой нибудь ничтожной просьбой.
— Это имъ чести не длаетъ, не правда ли, г. Щепкинъ?
— Вы, в. п., строги и несправедливы къ артистамъ,— отвчалъ f: ему Михаилъ Семеновичъ: проживши съ ними весь вкъ, я знаю, моихъ товарищей и не думаю, чтобы кто нибудь изъ нихъ могъ,, поступить такъ грубо и невжливо. Если же кто либо ршился отказать вашему превосходительству въ исполненіи вашего желанія, то онъ, вроятно, на это имлъ уважительныя причины. Нашъ всемилостивйшій государь смотритъ на артистовъ снисходительне: однажды я имлъ счастіе получить приглашеніе къ государю императору на маленькій семейный вечеръ, на которомъ читалъ драматическія сцены и мои разсказы, особенно эти разсказы понравились маленькимъ великимъ князьямъ, они забрались ко мн: на колни и говорили:
— Дядя, разскажи еще что нибудь!
— Не безпокойте его, — строго сказалъ имъ государь:— вы видите, онъ усталъ, дайте же ему отдохнуть!
— Такъ если самъ государь такъ относится къ артистамъ, то другіе-то уже, я полагаю, не имютъ права заявлять невозможныя требованія.
Бибиковъ нахмурился и не отвтилъ ни слова.
Нигд такъ не выразилась снисходительность и любовь къ артистамъ государя, какъ въ слдующемъ происшествіи. Однажды, посл спектакля во дворц въ Царскомъ Сел, во время ужина два маленькихъ артиста Годуновъ и Беккеръ выпили лишнее и поссорились между собою. Ссора дошла до того, что Годуновъ пустилъ въ Беккера бутылкой, бутылка пролетла мимо, разбилась объ стну и попортила ее. Ужинали въ янтарной зал, отъ удара бутылки отскочилъ отъ стны кусокъ янтаря. Вс страшно перепугались, узнавъ это, въ страх прибжали: директоръ, министръ двора князь Волконскій, вс ужасались при мысли, что будетъ, когда государь узнаетъ объ этомъ. Ни поправить скоро, ни скрыть этого нельзя. Государь, проходя ежедневно по этой зал, долженъ былъ непремнно увидть попорченную стну. Виновныхъ посадили подъ арестъ, но это не исправляло дла, и министръ и директоръ ожидали грозы. Такой проступокъ не могъ пройдти безнаказанно и не у такого строгаго государя. Министръ боялся рзкаго выговора, директоръ — отставки, а виновнымъ вс предсказывали красную шапку.
Дйствительно, черезъ нсколько дней государь, увидя испорченную стну, спросилъ у князя Волконскаго: ‘что это значитъ?’. Министръ со страхомъ отвтилъ ему, что это испортили артисты, выпивши лишній стаканъ вина.
— Такъ на будущее время давай имъ больше воды,— сказалъ государь, тмъ дло и кончилось.
Да будетъ благословенна память незабвеннаго монарха, покровителя роднаго искусства и артистовъ.