Вильгельм Телль, Шиллер Фридрих, Год: 1804 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 43 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Собраніе сочиненій Шиллера въ перевод русскихъ писателей. Подъ ред. С. А. Венгерова. Томъ III. С.-Пб., 1901

Переводъ . Б. Миллера

0x01 graphic

ВИЛЬГЕЛЬМЪ ТЕЛЛЬ.

ДРАМАТИЧЕСКОЕ ПРЕДСТАВЛЕНЕ.

Дйствующія лица:

Германъ Геснеръ, имперскій намстникъ (ландфохтъ) въ Швиц и въ Ури.

Вернеръ фонъ-Аттингаузенъ, владтельный баронъ.

Ульрихъ фонъ-Руденцъ, его племянникъ.

Вернеръ Штауффахеръ, Конрадъ Хунъ, Ишелъ Редингъ, Гансъ Мауеръ, оргъ Гофъ, Ульрихъ Шмидъ, остъ Вейлеръ, поселяне изъ Швица.

Вальтеръ Фюрстъ, Вильгельмъ Телль, Рессельманъ Петерман, кистеръ, Куони, пастухъ, Верни, охотникъ, Руоди, рыбакъ, изъ Ури.

Арнольдъ Мельхталь, Конрадъ Баумгартенъ, Мейеръ Сарненъ, Струтъ Винкельридъ, Клаусъ фонъ-деръ-Флюе, Буркгардъ Бюхель, Арнольдъ Сева, изъ Ундервальдена.

Пфейферъ изъ Люцерна.

Кунцъ изъ Герзау.

Женни, мальчикъ рыбака.

Сеппи, мальчикъ пастуха.

Гертруда, жена Штауффахера.

Гедвига, жена Телля, дочь Вальтера Фюрста.

Берта фонъ-Брунекъ, богатая наслдница.

Армгарта, Мехтильда, Эльсбета, Гильдегарда, поселянки.

Вальтеръ, Вильгельмъ, дти Телля.

Фрисгардъ, Лейтгольдъ, солдаты.

Рудольфъ Гаррасъ шталмейстеръ Геслера.

оаннъ Паррицида, герцогъ швабскій.

Штюсси, стрлокъ.

Встникъ.

Смотритель надъ постройками.

Каменщикъ, его подмастерья и работники.

Глашатай.

Братья милосердія.

Стражи Геслера и Ланденбергера.

Поселяне и поселянки изъ лсныхъ кантоновъ.

0x01 graphic

ДЙСТВЕ ПЕРВОЕ.

ПЕРВАЯ СЦЕНА.

Высокій скалистый берегъ озера Четырехъ Кантоновъ, противоположный Швицу.

Озеро образуетъ небольшой заливъ. Недалеко отъ берега стоитъ хижина. Женни плыветъ на челнок. На другой сторон озера видны зеленыя долины и деревни Швица, освщенныя солнцемъ. Налво отъ зрителей видны скалы, покрытыя облаками, направо-снжныя горы, которыхъ цпь теряется въ отдаленіи. До поднятія занавса слышны звуки свирли, блеяніе стадъ и звонъ колокольчиковъ.

ЖЕННИ (поетъ въ лодк).

Прохладныя воды спокойны и ясны.

На брег зеленомъ спитъ мальчикъ прекрасный,

Вдругъ сладкіе звуки

Онъ слышитъ во сн,

Какъ будто святые *

Поютъ въ вышин.

И онъ пробудился отъ сладкаго сна,

У ногъ его рзво играетъ волна.

И слышитъ онъ голосъ:

‘Малютка, ты мой!—

Сонливца возьму я

Въ пучину съ собой!’

КУОНИ (поетъ на гор).

Простите луга!

Зима наступаетъ,

Пастухъ угоняетъ

Въ деревню стада.

Мы васъ оставляемъ, но свидимся съ вами

Когда намъ кукушки весну пропоютъ,

Когда вы украситесь снова цвтами,

Когда по долинамъ ручьи потекутъ.

Простите луга!

Зима наступаетъ,

Пастухъ угоняетъ

Въ деревню стада.

ВЕРНИ
(является на вершин противоположной скалы).

Вершины гремятъ, стонетъ эхо въ горахъ.

Стрлокъ не робетъ на зыбкихъ стезяхъ:

Тамъ скалы покрыты

Корой ледяной,

По нимъ онъ ступаетъ

Безстрашной стопой.

Внизу подъ ногами, какъ море, туманъ

Предъ нимъ застилаетъ жилище селянъ,

И только въ разрывы

Сдыхъ облаковъ

Виднются нивы

И зелень луговъ.

(Картина перемняется, глухой ревъ слышенъ въ горахъ, тни облаковъ покрываютъ окрестности).

Руоди, рыбакъ, выходитъ изъ хижины. Верни, охотникъ, сходитъ со скалы. Куони, пастухъ, идетъ съ котомкою на плечахъ, Сеппи, его мальчикъ, слдуетъ за нимъ).

РУОДИ.

Скоре, Женни, сти собери!

Нахмурилося небо, втеръ воетъ,

Нашъ вковой сосдъ принарядился

Въ свой облачный колпакъ: и не увидишь,

Какъ Богъ нашлетъ грозу.

КУОНИ.

Спшишь, землякъ?

Ужъ дождь пошелъ, смотри, какъ жадно овцы

дятъ траву, собака роетъ землю.

ВЕРНИ.

Не даромъ скачетъ рыба, и лысуха

Ныряетъ то и дло: быть гроз!

КУОНИ (мальчику).

Что, Cеппи, все ли стадо?

СЕППИ.

Все, хозяинъ —

И наша Лизли тутъ: я по звонку

Ее узналъ.

КУОНИ.

Такъ и другія дома:

Она одна заходитъ дальше всхъ.

РУОДИ.

Звонки твои чудесные, пріятель.

ВЕРНИ.

И скотъ хорошъ. Что, весь онъ твой, землякъ?

КУОНИ.

Нтъ, я не такъ богатъ: его хозяинъ,

Мой господинъ, почтенный Аттингаузенъ.

РУОДИ.

А, вотъ корова съ лентою на ше,

Какъ ей она пристала!

КУОНИ.

Да, про то

Она сама смекаетъ и гордится!

Сними я ленту — сть не станетъ.

РУОДИ.

Вздоръ!

Какъ-будто бы она что понимаетъ.

ВЕРНИ.

Не говори!— и зврь иметъ разумъ.

То знаемъ мы. Какъ на горахъ, бывало,

Гоняешься за сернами — такъ что жъ?—

У нихъ всегда одна стоитъ на страж.

Чуть подошелъ охотникъ — какъ засвищетъ —

И мигомъ вс укроются въ ущельяхъ.

РУОДИ (пастуху).

Что, ты домой ихъ, видно, гонишь?

КУОНИ.

Да!

Ужъ на горахъ имъ корму больше нтъ.

ВЕРНИ.

Счастливый путь!

КУОНИ.

Теб того жъ желаю:

Вашъ не всегда бываетъ безопасенъ.

РУОДИ.

Кто это къ намъ бжитъ? да какъ поспшно!

ВЕРНИ.

А это нашъ Баумгартенъ изъ Альцельна.

Конрадъ Баумгартенъ вбгаетъ, запыхавшись.

БАУМГАРТЕНЪ.

Рыбакъ! скоре лодку! ради Бога!

РУОДИ.

Ну, ну, куда такъ скоро?

БАУМГАРТЕНЪ.

Отвяжи!…

Спаси меня! перевези!…

КУОНИ.

Землякъ,

Что сдлалось съ тобою?

ВЕРНИ.

Кто тебя

Преслдуетъ?

БАУМГАРТЕНЪ (рыбаку).

Ахъ! по слдамъ за мною

Бгутъ ландфогтомъ посланные стражи.

О, я погибъ, когда меня поймаютъ!

КУОНИ.

За что жъ они преслдуютъ тебя?

БАУМГАРТЕНЪ.

Сперва спаси — тогда все разскажу.

ВЕРНИ.

Но ты обрызганъ кровью — что случилось?

БАУМГАРТЕНЪ.

Тотъ цесарскій намстникъ, что въ Росберг…

КУОНИ.

Кто? Вольфеншисенъ? Гонитъ онъ тебя?

БАУМГАРТЕНЪ.

Онъ боле не страшенъ: онъ убитъ

Моей рукой.

ВС (отступая въ ужас).

Несчастный! что ты сдлалъ?

БАУМГАРТЕНЪ.

Что сдлалъ я!— что каждый бы изъ васъ

Ршился сдлать: я отмстилъ ему

За поношенье дома моего,

За честь жены.

КУОНИ.

Онъ оскорбилъ ее?

БАУМГАРТЕНЪ.

Да, если бъ Богъ и острый мой топоръ

Въ томъ не были помхою злодю.

ВЕРНИ.

Ты топоромъ его?…

КУОНИ.

О, разскажи,

Какъ это было?— ты еще успешь,

Пока рыбакъ отвязываетъ лодку.

0x01 graphic

БАУМГАРТЕНЪ.

Я былъ въ лсу, рубилъ дрова — и вдругъ

Ко мн жена въ испуг прибгаетъ:

Намстникъ въ нашемъ дом, онъ веллъ

Ей баню приготовить для него,

Потомъ хотлъ онъ учинить надъ нею

Насиліе, но, вырвавшись, она

Пришла ко мн просить защиты. Я,

Какъ былъ, пошелъ домой, засталъ злодя —

И черепъ топоромъ ему разскъ.

ВЕРНИ.

Ты правъ, тебя никто не обвинитъ.

КУОНИ.

Тиранъ! теперь наказанъ онъ достойно!

Ты отомстилъ ему за Унтервальденъ.

БАУМГАРТЕНЪ.

Объ этомъ тотчасъ въ город узнали —

И нашъ судья послалъ -за мной погоню.

Часы летятъ… пока мы говоримъ…

(Слышенъ громъ).

КУОНИ.

Скорй, рыбакъ, перевези его!

РУОДИ.

Нельзя теперь. Гроза ужъ началась.

Намъ должно обождать.

БАУМГАРТЕНЪ.

О, Боже мой!

Я не могу… Меня убьетъ отсрочка!

КУОНИ (рыбаку).

Э! съ Богомъ, братъ! Исполни долгъ священный:

Спаси его отъ смерти! Вдь и съ нами

Случиться можетъ то же.

(Громъ и вихрь).

РУОДИ.

Но, смотрите,

Какъ озеро волнуется и стонетъ:

Я противъ бури не могу грести.

БАУМГАРТЕНЪ.
(обнимаетъ его колни).

Спаси меня! Господь теб воздастъ!

ВЕРНИ.

Ты жизнь ему спасешь!

КУОНИ.

Вдь онъ отецъ

Семейства: у него жена и дти!

(Удары грома повторяются).

РУОДИ.

Но вдь и мн жизнь также дорога:

И у меня есть и жена, и дти.

Смотрите, какъ свирпая пучина

Клокочетъ и крутитъ водоворотомъ.

Охотно бы спасти его готовъ.

Но видите, что это невозможно.

БАУМГАРТЕНЪ (все еще на колняхъ).

Итакъ, мн нтъ надежды на спасенье!

Не избжать мн плна и оковъ!

Передо мною берегъ избавленья…

Онъ отъ меня такъ близко: до него

Мой вопль достигнуть можетъ. Вотъ и лодка!

Она меня помчала бы къ нему —

А я, одинъ, безъ помощи покинутъ!

КУОНИ.

Кто это къ намъ идетъ сюда, смотрите?

ВЕРНИ.

А! это Телль изъ Бюрглена.

Телль входитъ, вооруженный лукомъ.

ТЕЛЛЬ.

О чемъ

Васъ умоляетъ этотъ человкъ?

Кто онъ таковъ? откуда?

КУОНИ.

Изъ Альцельна:

Онъ, защищая честь свою, убилъ

Имперскаго намстника въ Росберг.

За нимъ ландфогтомъ послана погоня.

Онъ проситъ рыбака о перевоз,

Но тотъ, бояся бури, отказался.

РУОДИ.

Ну вотъ вамъ Телль,— и онъ весломъ владетъ:

Пусть онъ мн скажетъ, можно ль плыть теперь.

(Сильные удары грома. Озеро волнуется).

Не кинусь я на видимую смерть —

Нтъ, я еще не потерялъ разсудка!

ТЕЛЛЬ.

Мужъ храбрый мыслитъ о себ въ послднихъ.

Спаси его съ надеждою на Бога!

РУОДИ.

На суш хорошо давать совты!

Вотъ озеро, вотъ лодка — испытай!

ТЕЛЛЬ.

Но озеро затихнетъ, а ландфогтъ

Неумолимъ. Спаси его, рыбакъ!

КУОНИ и ВЕРНИ.

Спаси его! спаси, спаси!

РУОДИ.

Нтъ! если бъ

Онъ былъ мн братъ, дитя мое родное,

Такъ и тогда бъ я отказался! Нынче

День Симона-уды — потому

Обычной жертвы требуетъ пучина.

0x01 graphic

ТЕЛЛЬ.

Оставь свою пустую болтовню,

Часы летятъ, ему нужна защита.

Ты хочешь ли съ нимъ плыть?

РУОДИ.

Нтъ, не могу!

ТЕЛЛЬ.

Ну такъ — на Божью волю! Дай мн лодку!

Попробую, коль силы мн позволятъ.

КУОНИ.

О, храбрый Телль!

ВЕРНИ.

И видно молодца!

БАУМГАРТЕНЪ.

О, добрый Телль! ты ангелъ мой хранитель!

ТЕЛЛЬ.

Отъ рукъ судьи могу тебя спасти я,

Отъ бури же спасетъ тебя Другой!

Но возложи на Бога упованье,

Не на людей. (Пастуху). Землякъ, утшь жену,

Когда со мной случится что дурное.

Я сдлалъ то, чего не могъ не сдлать.

(Спрыгиваетъ въ лодку).

КУОНИ (рыбаку).

Хорошъ же ты!— не смлъ на то ршиться,

На что ршился Телль.

РУОДИ.

Никто того

Не сдлалъ бы: у насъ въ горахъ ему

Подобнаго другого не найдется.

ВЕРНИ (входитъ на скалу).

Вотъ онъ плыветъ. Богъ помочь, храбрый мужъ!

Смотрите, какъ челнокъ скользитъ по волнамъ.

КУОНИ (у берега).

Но онъ исчезъ — его волной залило!

А, вотъ опять мелькнулъ онъ! Молодецъ!

Какъ славно онъ весломъ владть уметъ.

СЕППИ.

Къ намъ рейтары спшатъ!

КУОНИ.

Да, въ самомъ дл,

Они и есть! Да поздно!

Толпа рейтаровъ Ланденбергера.

ПЕРВЫЙ.

Гд убійца?

Отдайте намъ его!

ВТОРОЙ.

Онъ здсь, мы знаемъ!

Напрасно вы хотите скрыть его.

КУОНИ и РУОДИ.

Кого вамъ нужно, господа?

ПЕРВЫЙ (увидя лодку).

А, дьяволъ!

Смотри-ка!

ВЕРНИ (на скал).

Не за тмъ ли вы гнались,

Кто въ лодк тамъ плыветъ? Ну что жъ, друзья,

Скачите — вы догоните его.

ВТОРОЙ.

Онъ ускользнулъ отъ насъ, проклятый!

ПЕРВЫЙ (пастуху и рыбаку).

Вы,

Вы помогли спастись ему!— такъ знайте,

За это мы стада разгонимъ ваши,

Сожжемъ дома, и пепелъ ихъ развемъ!

(Уходитъ).

СЕППИ (убгая).

Ахъ, бдныя овечки!

КУОНИ (слдуя за нимъ).

Горе мн!

Мои стада!

ВЕРНИ.

Злоди!

РУОДИ (ломая руки).

О, Всевышній!

Когда придетъ отчизны избавитель?

(Уходитъ за ними).

ВТОРАЯ СЦЕНА.

Въ Швиц, противъ дома Штауффахера. У большой дороги, возл моста, стоитъ липа. Вернеръ Штауффахеръ и Пфейферъ изъ Люцерна входятъ, разговаривая.

ПФЕЙФЕРЪ.

Да, Штауффахеръ, какъ я вамъ говорилъ.

Не присягайте Австріи. Коль можно,

Пребудьте врны, тверды, какъ и были.

Да подкрпитъ васъ Богъ во всхъ длахъ!

(Съ чувствомъ жметъ ему руку и хочетъ удалиться).

ШТАУФФАХЕРЪ.

Останьтесь, другъ! сейчасъ придетъ хозяйка!

Вы гость мой въ Швиц, въ Люцерн — я вашъ.

ПФЕЙФЕРЪ.

Благодарю. Мн должно еще нынче

Дойти до Герзау. Объ одномъ прошу:

Съ терпніемъ сносите оскорбленья

Неистовыхъ намстниковъ своихъ.

Все можетъ скоро измниться, другъ:

На тронъ имперскій можетъ императоръ

Взойти другой. Но Австріи отдавшись,

Рабомъ ея останетесь навкъ.

(Уходитъ. Штауффахеръ садится на скамь подъ липою и погружается въ задумчивость).
Входитъ Гертруда, жена Штауффахера, садится подл мужа и молча смотритъ на него нсколько времени.

ГЕРТРУДА.

Такъ мраченъ, другъ мой? Что съ тобой, скажи мн?

Ужъ много дней я молча примчаю,

Что у тебя на сердц что-то есть:

Какая-то печаль тебя сндаетъ.

Откройся мн, своей подруг врной,

И подлись со мной своей печалью.

(Штауффахеръ безмолвно жметъ ея руку).

Скажи мн, чмъ душа твоя страдаетъ?

Благословилъ Господь твои труды,

Ты всмъ богатъ, мой другъ, твои стада

И статные, откормленные кони

Благополучно возвратились съ горъ

Въ покойныя конюшни, на зимовье,

Твой домъ красивъ, какъ замокъ величавый:

Онъ выстроенъ, какъ слдуетъ по плану,

Изъ лучшаго бревенчатаго лса,

И окна въ немъ блестятъ, какъ зеркала,

И пестрыми гербами онъ расписанъ

И мудрыми реченьями — и странникъ

Читаетъ ихъ, и смыслу ихъ дивится.

ШТАУФФАХЕРЪ.

Красивъ мой домъ, по плану онъ построенъ.

Но, ахъ, подъ нимъ не твердо основанье!

ГЕРТРУДА.

Что хочешь этимъ ты сказать, мой другъ?

ШТАУФФАХЕРЪ.

Недавно я сидлъ подъ этой липой

И радостно смотрлъ на новый домъ:

Вдругъ, вижу, детъ ландфогтъ изъ Кюснахта

Со свитою — и тутъ остановился,

И посмотрлъ на домъ мой съ удивленьемъ.

Я тотчасъ всталъ, и съ должнымъ уваженьемъ

Приблизился къ тому, кого монархъ

Надъ сей страной поставилъ властелиномъ.

‘Чей это домъ?’ коварно онъ спросилъ,

Какъ-будто самъ не знаетъ. Я поспшно

Ему сказалъ: ‘домъ, господинъ ландфогтъ,

Принадлежитъ монарху моему

И вамъ, мн-жъ отданъ въ ленное владнье’.

Тогда сказалъ онъ:, я, какъ повелитель

Страны, не потерплю чтобъ селянинъ,

Себ дома здсь произвольно строилъ,

И жилъ, какъ господинъ. Я постараюсь

Искоренить такое своевольство’.

Такъ говоря, похалъ онъ надменно.

А я остался съ грустью на душ,

Въ раздумьи о словахъ его зловщихъ..

ГЕРТРУДА.

Мой добрый мужъ и господинъ! позволь мн

Подать теб совтъ чистосердечный.

Я мудраго Иберга дочь родная —

И я горжуся тмъ! Когда съ сестрами,

Бывало, мы по вечерамъ сидли

За пряжею, тогда къ отцу сбирались

Старйшины народа и грамоты

Имперскія читали, размышляя

О счастіи страны своей родной.

Я пристально внимала ихъ словамъ

И сохранила глубоко на сердц

Вс мудрыя ихъ рчи и желанья.

И такъ послушай, что теперь скажу я!

Давно я знала, что тебя печалитъ.

Мой другъ, тебя намстникъ ненавидитъ:

Ты былъ ему помхою, что Швицъ

Не покорился новому правленью,

Но, съ твердостью, подобно древнимъ предкамъ,

Имперіи своей не измнилъ.

Не такъ ли, Вернеръ? Правду-ль я сказала?

ШТАУФФАХЕРЪ.

Такъ, онъ меня за это ненавидитъ!

ГЕРТРУДА.

Ему досадно, что, свободный, ты

Живешь себ на собственномъ наслдьи,

Какого нтъ и у него. Свой домъ

Ты получилъ отъ самаго монарха въ ленъ,

Ты можешь показать свое имнье,

Какъ князь свои помстья, надъ собой

Монарха лишь владыкой ты имешь,

Тогда, какъ онъ, вассалъ его ничтожный,

Лишь рыцарскимъ плащемъ своимъ владетъ,

И потому на счастіе людей

Взираетъ онъ со злобой ядовитой.

Онъ погубить давно тебя поклялся,

Ты невредимъ еще-ужели будешь

Спокойно ждать, чтобъ мщеніе злодя

Тебя постигло? Нтъ!— благоразумный

Самъ долженъ дйствовать.

ШТАУФФАХЕРЪ.

Но что жъ мн длать?

ГЕРТРУДА (подходитъ ближе).

Вотъ мой совтъ: я думаю, ты знаешь,

Какъ нашъ кантонъ ландфогта ненавидитъ

За скупость и злодйства, такъ поврь,

Что въ Унтервальден и въ Ури — тоже

Найдется очень много недовольныхъ.

Что Геслеръ здсь, то Ланденбергеръ тамъ,

За озеромъ. Оттуда съ каждой лодкой

Приходятъ къ намъ печальныя извстья

О новыхъ притсненіяхъ ландфогтовъ.

Такъ хорошо, когда бы собралось

Васъ нсколько мужей благоразумныхъ,

И тайно бы сошлись на совщанье,

Какъ сбросить это тяжкое ярмо.

И я надюсь — Богъ васъ не оставитъ

И правое Онъ дло защититъ.

Скажи, нтъ въ Ури друга у тебя,

Которому бъ сердечно могъ открыться?

ШТАУФФАХЕРЪ.

Мужей достойныхъ много тамъ я знаю,

И сильныхъ, и значительныхъ, они

Меня вс любятъ — имъ могу открыться.

(Встаетъ).

Жена, ты бурю страшныхъ, черныхъ думъ

Въ груди моей спокойной разбудила!

Ты свтомъ дня мн мысли озарила!

О чемъ мечтать не смлъ мой робкій умъ,

О томъ ты мн такъ смло говорила!

Но свой совтъ обдумала ли ты?

И звукъ мечей и громы боевые

Ты призываешь на поля родныя.

И намъ ли, мирнымъ пастырямъ, вступить

Въ неравный бой съ владыкою вселенной?

Поврь, они предлога только ждутъ,

Чтобъ въ эти бдныя долины

Послать свои свирпыя дружины,

Чтобъ, пользуясь правами сильныхъ, здсь

Они могли, подъ видомъ наказанья,

Всхъ прежнихъ льготъ, свободы насъ лишить.

ГЕРТРУДА.

И вы владть умете скирой,

А смлыми Господь владетъ Самъ.

ШТАУФФАХЕ РЪ.

Жена! ужасна, гибельна война:

Она стада и пастырей караетъ.

ГЕРТРУДА.

Сносить должны мы Божье наказанье,

Но притсненья не должны сносить!

ШТАУФФАХЕРЪ.

Жена! нашъ новый домъ теб любезенъ:

Войной онъ будетъ въ пепелъ обращенъ.

ГЕРТРУДА.

Когда бъ къ нему привязана была я —

Своей рукой сожгла бы я его!

ШТАУФФАХЕРЪ.

Но грозный бичъ войны не пощадитъ

И слабаго младенца въ колыбели.

ГЕРТРУДА.

Невинность въ небесахъ найдетъ защиту!

Смотри впередъ, мой другъ, а не назадъ!

ШТАУФФАХЕРЪ.

Мы умереть на пол битвы можемъ,

Но васъ, но васъ какая ждетъ судьба?

ГЕРТРУДА.

И слабому открытъ послдній выборъ:

Скачекъ съ утеса — и свободна я!

ШТАУФФАХЕРЪ (бросаясь въ ея объятія).

О, кто такимъ, владетъ сердцемъ, тотъ

Сразится радостно за кровъ родимый,

Тому не страшны силы королей!

Немедленно отправлюсь въ Ури. Тамъ

Есть у меня пріятель, Вальтеръ Фюрстъ:

Онъ обо всемъ со мною сходныхъ мыслей,

Притомъ же тамъ барона Аттингауза

Увижу я: хоть знатнаго онъ рода,

Но любитъ онъ народъ и чтитъ его права,

Я посовтуюсь съ обоими о томъ,

Какъ защитить себя намъ отъ злодевъ

Страны родной. Прощай! Пока меня

Не будетъ дома, ты займись хозяйствомъ,

Чтобъ идущій на богомолье странникъ,

Монахъ, сбирающій для церкви — вс

Нашли бы здсь пріютъ и подаянье.

Отъ взора ихъ не скроется мой домъ:

Онъ на большой дорог — въ немъ готовъ

Для путника гостепріимный кровъ.

Между тмъ, какъ они удаляются въ глубину сцены, входятъ Вильгельмъ Телль и Баумгартенъ.

ТЕЛЛЬ (Баумгартену).

Теперь теб я боле не нуженъ.

Вотъ въ этотъ домъ войди: въ немъ обитаетъ

Штауффахеръ, покровитель угнетенныхъ.

Но вотъ онъ самъ! Ступай къ нему за мной!

(Они идутъ. Сцена перемняется).

0x01 graphic

ТРЕТЬЯ СЦЕНА.

Открытое мсто въ Альторф.

На возвышеніи, въ глубин сцены, строится крпость, которая уже представляетъ одно цлое, задняя часть окончена, спереди еще лса, по нимъ ходятъ вверхъ и внизъ работники, вверху, на крыш, сидитъ кровельщикъ. Все въ движеніи, занято работою.

Смотритель. Каменьщикъ. Его подмастерья и работники.

СМОТРИТЕЛЬ (съ палкою, къ работникамъ).

Ну, ну, не праздновать! таскайте камни!

Скорй! мшайте известь: чтобъ намстникъ,

Прибывъ сюда, увидлъ, что работа

Идетъ впередъ. Экъ, ходятъ — какъ улитки!

(Къ двумъ работникамъ, которые несутъ камни).

Что? такъ ли носятъ? Подложить еще!

Лнтяи, вамъ отъ дла бъ лишь отлынуть!

ПЕРВЫЙ ПОДМАСТЕРЬЕ.

Да, признаюсь, куда какъ намъ пріятно

Таскать каменья для своей темницы!

СМОТРИТЕЛЬ.

Что тамъ еще ворчишь? Народъ поганый!

Онъ только что коровъ доить способенъ,

Да лнь свою провтривать въ горахъ.

СТАРИКЪ (садясь отдыхать).

Нтъ, не могу.

СМОТРИТЕЛЬ (дергаетъ его).

Ну, ну, старикъ, за дло!

ПЕРВЫЙ ПОДМАСТЕРЬЕ.

Ужель въ теб нтъ сердца, что къ работ

Ты гонишь старика, который самъ

Едва таскаетъ ноги?

КАМЕНЬЩИКЪ и ПОДМАСТЕРЬЯ.

О, безбожно!

СМОТРИТЕЛЬ.

Молчать! Я длаю, что мн велятъ.

ВТОРОЙ’ПОДМАСТЕРЬЕ.

А что, смотритель, какъ бишь назовется

Темница, что мы строимъ?

СМОТРИТЕЛЬ.

Игомъ Ури.

И это иго васъ сожметъ, друзья!

ПОДМАСТЕРЬЯ.

Какъ? Игомъ Ури?

СМОТРИТЕЛЬ.

Что же тутъ смшного?

ВТОРОЙ ПОДМАСТЕРЬЕ

Домишкомъ этимъ Ури сжать хотятъ?

ПЕРВЫЙ ПОДМАСТЕРЬЕ.

Посмотримъ, сколько гнздъ такихъ придется

Нагородить имъ, чтобъ они сравнялись

Хотя съ меньшой изъ нашихъ горъ родныхъ.

(Смотритель уходитъ въ глубину сцены).

КАМЕНЬЩИКЪ.

Свой молотокъ я въ озеро закину

За то, что онъ работалъ въ этомъ зданьи.

Телль и Штауффахеръ входятъ.

ШТАУФФАХЕРЪ.

О, лучше бъ мн не жить, чмъ видть это!

ТЕЛЛЪ.

Пойдемте дальше. Здсь не безопасно.

ШТАУФФАХЕРЪ.

Ужели въ Ури я, въ стран свободы?

КАМЕНЬЩИКЪ.

О, если бы вы видли подвалы

Подъ башнями! Кто будетъ жить въ нихъ, тотъ

Не скоро крикъ услышитъ птушиный.

ШТАУФФАХЕРЪ.

О, Боже!

КАМЕНЬЩИКЪ.

Поглядите-ка на своды,

Для вчности воздвигнуты они!

ТЕЛЛЬ.

Что руки строятъ, то разрушатъ руки!

(Указывая на горы).

Господь для насъ воздвигъ свободы зданья!

Слышенъ барабанъ, входятъ люди, неся на шест шляпу, за ними слдуетъ глашатай, сцена наполняется женщинами и дтьми.

ПЕРВЫЙ ПОДМАСТЕРЬЕ.

Что значитъ этотъ барабанъ? Смотрите!

ВТОРОЙ ПОДМАСТЕРЬЕ.

Что за потха? Шляпа-то къ чему?

ГЛАШАТАЙ.

Во имя императора: внимайте!

ПОДМАСТЕРЬЯ.

Тсъ! тише! Слушайте!

ГЛАШАТАЙ.

Граждане Ури!

Вотъ эта шляпа на шест высокомъ

Воздвигнется на площади въ Альторф —

И вотъ о чемъ намстника приказъ:

Онъ хочетъ, чтобы шляп воздавалось

Такое же почтенье, какъ ему:

Чтобъ вс предъ ней съ открытой головою

Колни преклоняли. Черезъ это

Король узнать желаетъ всхъ покорныхъ.

Имнья и свободы тотъ лишится,

Кто не исполнитъ этого приказа.

(Народъ смется. Бьютъ въ барабанъ. Толпа расходится).

ПЕРВЫЙ ПОДМАСТЕРЬЕ.

Вотъ выдумалъ еще какую новость

Намстникъ нашъ! чтобъ кланялись мы шляп!

Слыхалъ ли кто подобное, скажите?

KAМЕНЬЩИКЪ.

Намъ преклонять колни передъ шляпой!

Морочить что ль честныхъ людей онъ хочетъ?

ПЕРВЫЙ ПОДМАСТЕРЬЕ.

Будь императорская то корона —

А то простая шляпа, что виситъ

Надъ стуломъ, гд всмъ лены раздаютъ.

КАМЕНЬЩИКЪ.

Австрійская она!— тутъ есть ловушка,

Чтобъ Австріи позорно насъ предать.

ПОДМАСТЕРЬЯ.

Никто сносить не будетъ поруганья!

КАМЕНЬЩИКЪ.

Пойдемъ и спросимъ у другихъ совта.

(Уходитъ въ глубину театра).

ТЕЛЛЬ (Штауффахеру).

Теперь вы знаете. Прощайте, Вернеръ.

ШТАУФФАХЕРЪ.

Куда же ты? О, не спши отсюда!

ТЕЛЛЬ.

Нельзя! мн должно дома быть. Прощайте!

ШТАУФФАХЕРЪ.

Когда бъ ты зналъ, какъ тяжело на сердц!

Желалъ бы я поговорить съ тобой.

ТЕЛЛЬ.

Слова не облегчатъ тоски сердечной,

ШТАУФФАХЕРЪ.

Но къ длу могутъ повести слова.

ТЕЛЛЬ.

Терпнье и молчанье — наше дло.

ШТАУФФАХЕРЪ.

Ужели то сносить, что нестерпимо?

ТЕЛЛЬ.

Временщики господствуютъ не долго.

Когда надъ бездной буря забушуетъ,

То гасятся огни — и корабли

Спшатъ скоре въ пристань и гроза

Проносится безвредно надъ землею.

Пусть каждый тихо у себя живетъ:

Для мирнаго найдется миръ повсюду.

ШТАУФФАХЕРЪ.

Ты думаешь?

ТЕЛЛЬ.

Не трогайте зми —

Она васъ не ужалитъ. Врь, что сами

Они смирятся, видя общій миръ.

ШТАУФФАХЕРЪ.

Соединясь, мы сдлали бы много.

ТЕЛЛЬ.

Въ крушеньи лучше одному спастись.

ШТАУФФАХЕРЪ.

Ты холоденъ къ общественному длу.

ТЕЛЛЬ.

Надйся каждый самъ лишь на себя.

ШТАУФФАХЕРЪ.

Въ союз дружномъ слабые могучи.

ТЕЛЛЬ.

Но сильный лишь одинъ всегда могучъ.

ШТАУФФАХЕРЪ.

Такъ на тебя отчизн нтъ надежды,

Когда она возстанетъ на враговъ?

ТЕЛЛЬ (подаетъ ему руку).

Ягненка Телль изъ пропасти спасаетъ,

Ужель оставитъ онъ своихъ друзей?

Но на совтъ меня вы не зовите:

Я не могу вамъ помогать словами,

Но будетъ вамъ нужна рука моя —

Скажите слово: Телль придетъ за вами!

(Они расходятся въ разныя стороны. На лсахъ внезапно раздается крикъ).

КАМЕНЬЩИКЪ (прибгая).

Что тамъ случилось?

ПЕРВЫЙ ПОДМАСТЕРЬЕ (вбгаетъ, крича).

Кровельщикъ свалился

Сію минуту съ кровли.

Входитъ Берта со свитой.

БЕРТА.

Онъ разбился?

Спасите! помогите, если можно!

Вотъ золото — спасите лишь его!

(Бросаетъ ожерелье).

КАМЕНЬЩИКЪ.

Вы съ золотомъ… Для васъ подкупно все:

Отнявъ отца у малыхъ ребятишекъ,

Лишивъ жену любимаго супруга

И міръ исполнивъ горя и стенаній,

Вы золотомъ все мыслите поправить!

До васъ мы были веселы, довольны,

Но вы пришли — и мы узнали горе.

БЕРТА (смотрителю, который пришелъ).

Что, живъ ли онъ?

(Смотритель знакомъ показываетъ, что нтъ).

О, стны! вы съ проклятьемъ

Построены — въ васъ будетъ жить проклятье!

(Уходитъ).

ЧЕТБЕРТАЯ СЦЕНА.

Жилище Вальтера Фюрста.

Вальтеръ Фюрстъ и Арнольдъ Мельхталь входятъ съ разныхъ сторонъ.

МЕЛЬХТАЛЬ.

А! Вальтеръ Фюрстъ!

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Чтобъ не застали насъ!

Останься тамъ. Со всхъ сторонъ шпіоны.

МЕЛЬХТАЛЬ.

Что, нтъ изъ Унтервальдена извстій?

Что мой отецъ? Наскучило ужъ мн

Здсь плнникомъ сидть. И что жъ я сдлалъ,

Чтобъ мн отъ всхъ скрываться, какъ убійц?

Я только палецъ перешибъ мерзавцу,

За то, что дерзкій, на моихъ глазахъ,

Хотлъ увесть воловъ моихъ прекрасныхъ,

По приказанью нашего ландфогта.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Самъ виноватъ! зачмъ погорячился?

Его послалъ начальникъ твой, ландфогтъ.

Теперь сноси безмолвно наказанье,

Хоть тяжело оно — что жъ длать, другъ?

МЕЛЬХТАЛЬ.

Но могъ ли я снести, чтобъ негодяй

Мн говорилъ: ‘коль хочетъ поселянинъ

сть хлбъ, такъ пусть онъ самъ и возитъ плугъ’.

Онъ какъ ножомъ въ грудь поразилъ меня,

Когда моихъ воловъ сталъ выпрягать.

Они ревли глухо, будто чуя,.

Что онъ мн врагъ, и уперлись рогами.

Тогда не могъ собой владть я больше,

И въ гнв палкой началъ бить его.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

О, если мы едва крпиться можемъ,

Гд жъ юности обуздывать себя?

МЕЛЬХТАЛЬ.

Мн только жаль отца: ему подпора

Нужна, а сынъ далеко отъ него.

Его ландфогтъ не терпитъ, потому,

Что онъ всегда свободу защищаетъ.

Теперь стснитъ онъ старика, я знаю,

И некому вступиться за него.

Пойду туда, что бъ ни было со мною.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Нтъ, подожди, возьми терпнье, скоро,

Быть можетъ, къ намъ придутъ оттуда всти.

Но чу! стучатъ. Не посланный ли то

Отъ ландфогта? Скоре спрячься! Въ Ури

Ты не спасенъ отъ гнва Ланденберга:

Одинъ тиранъ другому помогаетъ.

МЕЛЬХТАЛЬ.

Они собой примръ намъ подаютъ.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Ступай! я посл позову тебя.

(Мельхталь уходитъ).

Несчастный! я открыть ему не смю

Своихъ ужасныхъ подозрній. Кто

Стучится тамъ? Чуть только скрипнетъ дверь,

Я жду бды. Везд измна, злоба,

Насиліе врывается въ дома.

Ахъ, скоро намъ придетъ нужда привсить

Желзные запоры у дверей!

(Онъ отворяетъ двери и отступаетъ съ удивленіемъ, увидвъ Вернера Штауффахера).

Кого я вижу? Вернеръ, вы ли это?

Мой дорогой, почтенный гость!— давно

Я лучшаго не видлъ человка.

Душевно радъ подъ кровлею моею

Васъ встртить. Что же привело васъ къ намъ?

ШТАУФФАХЕРЪ (подавая ему руку).

Швейцарію былыхъ временъ ищу я.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

При васъ она! Увидвъ только васъ,

Я чувствую на сердц облегченье.

Садитесь, Вернеръ, разскажите мн,

Здорова ль ваша умная супруга,

Гертруда, мудраго Иберга дочь?

Вс странники, которые идутъ

Въ Италію, черезъ долину Мейнрадъ,

Вашъ домъ гостепріимный выхваляютъ.

Но вы теперь изъ Флюельна: скажите,

Не видли ль дорогой вы чего,

Когда вы нашимъ краемъ проходили?

ШТАУФФАХЕРЪ (садясь).

Да, видлъ я строеніе большое,

Но на него смотрть мн грустно было.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

О, другъ! взглянувъ, вы врно догадались?

ШТАУФФАХЕРЪ.

Такихъ домовъ не знали прежде въ Ури!

Никто, никто здсь не видалъ темницъ:

Темницею была одна могила.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Но вдь и это вольности могила.

ШТАУФФАХЕРЪ.

Нтъ, Вальтеръ Фюрстъ, не скрою я отъ васъ,

Что я пришелъ сюда не по пустому:

Меня тревожатъ думы. Притсненья

Оставилъ дома я, и здсь ихъ вижу.

И долго ли намъ ихъ переносить,

Когда имъ нтъ конца? Швейцарецъ былъ

Всегда свободенъ, къ кротости привыкъ онъ.

Съ тхъ поръ, какъ пастухи узнали горы,

Здсь не было подобныхъ притсненій.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Да, безпримрно своевольство ихъ!

И даже благородный Аттингаузенъ,

Который помнитъ прежніе года,

Самъ говоритъ, что тяжко это бремя.

ШТАУФФАХЕРЪ.

И въ Унтервальден творятся также

Кровавыя дла. Тамъ Вольфеншисенъ,

Намстникъ Росбергскій, хотлъ недавно

Отъ запрещеннаго вкусить плода:

Въ Альцельн онъ Баумгартена жен

Хотлъ безчестье нанести, но мужъ

Ея убилъ злодя топоромъ.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

О, правосудный Боже! Что жъ Баумгартенъ?

Скажите мн, усплъ ли онъ спастись?

Нашелъ ли онъ убжище?

ШТАУФФАХЕРЪ.

Вашъ зять

Его ко мн чрезъ озеро привезъ,

И у меня теперь живетъ онъ тайно.

Но онъ мн разсказалъ такое дло,

Случившееся въ Сарнен, что сердце

У каждаго должно облиться кровью.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ (внимательно).

Какое жъ это дло?

ШТАУФФАХЕРЪ.

Тамъ, въ Мельхтал,

Живетъ близъ Керна нкто Генрихъ Гальденъ,

Правдивый мужъ, котораго слова

Имютъ всъ у поселянъ окружныхъ.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Да кто его не знаетъ? Что же съ нимъ?

ШТАУФФАХЕРЪ.

За небольшой проступокъ, совершенный

Его достойнымъ сыномъ, Ланденбергеръ

Веллъ изъ плуга выпрячь у него

Двухъ лучшихъ и красивйшихъ воловъ,

Но тотъ прибилъ разбойника и скрылся.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ (съ нетерпніемъ).

Но что жъ отецъ? Скажите, съ нимъ что сталось?

ШТАУФФАХЕРЪ.

Его къ себ потребовалъ намстникъ

И приказалъ ему, чтобъ выдалъ сына,

Но старецъ поклялся, что онъ не знаетъ,

Куда бглецъ укрылся — и тогда

Тиранъ веллъ явиться палачамъ…

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ
(вскакиваетъ и хочетъ увлечь его на другую сторону).

О, тише, ради Бога!

ШТАУФФАХЕРЪ (возвышая голосъ).

И сказалъ:

Коль сына нтъ, такъ ты въ моихъ рукахъ!’

И приказалъ его на землю бросить

И острой сталью выколоть глаза.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

О, небо!

МЕЛЬХТАЛЬ (выбгая).

Выколоть глаза, вы говорите?

ШТАУФФАХЕРЪ
(удивленный, къ Вальтеру Фюрсту),

Кто этотъ юноша?

МЕЛЬХТАЛЬ (хватаетъ его судорожно).

Глаза его? скажите!

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

О, злополучный!

ШТАУФФАХЕРЪ.

Кто же это? сынъ?

(Вальтеръ Фюрстъ утвердительно киваетъ головою).

Возможно ли? О, Боже правосудный!

МЕЛЬХТАЛЬ.

А я былъ далеко, отецъ несчастный!

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Владй собой! какъ мужъ, снеси бду!

МЕЛЬХТАЛЬ.

За мой проступокъ, за мою вину!…

Такъ онъ ослпъ? такъ онъ ослпъ навки?

ШТАУФФАХЕРЪ.

Да, онъ ослпъ! изсякъ источникъ свта:

Онъ никогда не узритъ солнца вновь.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Щади его!

МЕЛЬХТАЛЬ.

Не узритъ солнца вновь!

(Онъ закрываетъ руками лицо и молчитъ нсколько времени, потомъ, обращаясь къ обоимъ, говоритъ тихимъ, заглушаемымъ рыданіями, голосомъ).

О, свтъ очей — даръ неба драгоцнный!

Вс существа тобою лишь живутъ,

И каждое счастливое созданье —

Цвтокъ — и тотъ любуется на свтъ,

А для него повсюду вчный мракъ,

Повсюду ночь! Его не усладятъ

Зеленыя, цвтущія долины!

Онъ не увидитъ боле зари!

Что смерть?— ничто! но жить, не видя свта,

Не значитъ жить! Зачмъ же на меня

Вы смотрите съ участьемъ? Я не слпъ,

Но — ахъ — ни капли изъ потока свта,

Блестящаго, что въ очи мн струится,

Я не могу несчастному отдать!

ШТАУФФАХЕРЪ.

Не уменьшить мн должно скорбь твою,

Но увеличить. Знай, что у него

Намстникъ отнялъ все: ему остался

Одинъ лишь посохъ — и несчастный старецъ —

И нагъ, и слпъ — теперь скитаться долженъ.

МЕЛЬХТАЛЬ.

Одинъ лишь посохъ бдному слпцу!

Лишенъ всего и даже свта солнца,

Которымъ и бднякъ богатъ! Никто

Ни слова мн о томъ, чтобъ я скрывался!

Презрнный, я лишь думалъ о себ,

Не о теб, несчастный мой отецъ,

Тебя въ залогъ оставилъ я тирану!

Все кончено! Теперь я буду думать

О мщеньи лишь одномъ. Пойду къ нему —

Никто, никто меня не остановитъ —

И у намстника потребую назадъ

Родительскихъ очей. Я отыщу

Его въ толп клевретовъ, отъ меня

Онъ не уйдетъ, мн жизнь теперь ничто!

Я лишь хочу души моей страданье

Его злодйской кровью утолить!

(Хочетъ итти).

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Остановись! теб ли съ нимъ бороться?

Онъ въ Сарнен, въ своемъ высокомъ замк —

Ему не страшенъ гнвъ безсильный твой.

МЕЛЬХТАЛЬ.

Хотя бъ онъ жилъ на ледяной вершин

Шрекгорна, или выше, тамъ, гд Юнгфрау

Покрыта вчнымъ снгомъ — и тогда

Къ нему дорогу проложилъ бы я.

Лишь двадцать юношей такихъ, какъ я —

И мы его разрушимъ замокъ. Если жъ

За мною не послдуетъ никто

И если вс вы, за стада и домы

Страшась, преклонитесь подъ иго власти,

Тогда въ горахъ сзову я пастуховъ,

И тамъ подъ вольнымъ сводомъ неба, гд

Духъ бодръ и свжъ и сердце въ чистот,

Имъ разскажу объ ужасахъ злодйства.

ШТАУФФАХЕРЪ (Вальтеру Фюрсту),

Созрло зло, мы подождемъ еще,

Коль будетъ хуже…

МЕЛЬХТАЛЬ.

Хуже? да чего же,

Чего жъ еще намъ ждать, когда глаза —

И т у насъ самихъ не безопасны?

Мы ль беззащитны? Для чего жъ насъ учатъ

Натягивать тугую тетиву,

Тяжелою скирою владть?

Не каждому ль животному дано

Въ отчаяньи орудье для защиты?

Измученный олень, остервенясь,

Грозитъ собакамъ страшными рогами,

Коза охотника срываетъ въ бездну,

И даже волъ, смиренный рабъ людей,

Что выю гнетъ послушно подъ ярмо,

Разсвирпвъ, могучими рогами

Кидаетъ въ воздухъ своего врага.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Когда бы наши три кантона съ нами

Согласныхъ были мыслей, о, тогда бы

Мы, можетъ быть, свершили что нибудь.

ШТАУФФАХЕРЪ.

На Ури зовъ возстанетъ Унтервальденъ,

Возстанетъ Швицъ въ союз тсномъ съ ними.

МЕЛЬХТАЛЬ.

Есть въ Унтервальдн много у меня

Такихъ друзей, которые охотно

Прольютъ и кровь свою, была бы только

Подмога имъ. О, мудрые отцы

Страны родной!— я юноша межъ вами,

И мн при васъ молчать бы надлежало.

Пусть молодъ я и опытностью бденъ,

Но вы моихъ рчей не отвергайте.

Не молодая кровь кипитъ во мн —

Меня влечетъ отчаянье, оно

И въ камняхъ скалъ отыщетъ состраданье.

И вы, отцы, главы своихъ семействъ,

И вы себ желаете сыновъ

Достойныхъ, чтобъ власы сдые ваши

Отъ поруганья защитить могли.

О, если васъ еще не разорили,

И не теряли вы своихъ очей,

То не чуждайтеся и нашихъ бдъ:

Вдь и надъ вами мечъ виситъ тирана,

И вы, какъ мой отецъ, всегда старались

У Австріи владычество отнять,

А потому и вамъ страшиться должно.

ШТАУФФАХЕРЪ (Вальтеру Фюрсту).

Ршитесь вы — я слдую за вами.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Послушаемъ, что скажутъ рыцари,

Силлинена владльцы, Аттингауза:

Ихъ имя намъ друзей доставить можетъ.

МЕЛЬХТАЛЬ.

Но чье, скажите, чье почтеннй имя,

Чмъ ваши имена въ горахъ у насъ?

Народъ привыкъ ихъ слушать съ уваженьемъ.

Они въ стран имютъ всъ большой.

Вы доблестью отцовъ своихъ богаты

И собственною. Такъ зачмъ же намъ

Звать рыцарей? Мы справимся одни,

Я думаю, безъ помощи другихъ

Себя мы храбро защитить съумемъ.

ШТАУФФАХЕРЪ.

Хоть рыцарямъ и чужды наши нужды —

Потокъ, бушуя въ низменныхъ мстахъ,

Еще пока не досягалъ вершины —

Но въ помощи они намъ не откажутъ,

Когда мы вс возьмемся за оружье.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Когда бъ межъ Австріей и нами былъ посредникъ,

Тогда бъ законъ и право мы нашли,

Но притснитель нашъ — нашъ императоръ,

Онъ нашъ судья — такъ пусть Всевышній Самъ

Защитникомъ намъ будетъ. Вы друзей

Сберите въ Швиц, въ Ури я сберу!

Но въ Унтервальденъ намъ кого бъ отправить?

МЕЛЬХТАЛЬ.

Кого жъ, какъ не меня?— мн ближе всхъ.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Я не хочу: ты гость мой, за твою

Свободу я отвтчикъ.

МЕЛЬХТАЛЬ.

О, пустите!

Я знаю вс ущелья, вс тропинки,

Да и друзей найду я тамъ довольно:

Они меня укроютъ отъ враговъ.

ШТАУФФАХЕРЪ.

Пусть съ Богомъ онъ идетъ туда. Тамъ нтъ

Предателей: тамъ ненависть къ тирану

Такъ велика, что нтъ ему клевретовъ.

Да и альцельнца мы пошлемъ туда же —

Собрать друзей и возмутить страну.

МЕЛЬХТАЛЬ.

Но какъ намъ другъ другу всть подать,

Чтобъ подозрнье обмануть тирана?

ШТАУФФАХЕРЪ.

Сойтись мы можемъ въ Бруннен, иль въ Трейб,

Гд пристаютъ торговыя суда.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Такъ дйствовать открыто намъ не должно!

Вотъ что я думаю: отъ озера

Налво, гд идетъ дорога въ Брунненъ,

Есть скрытая въ густомъ лсу долина,

У пастуховъ она зовется Рютли.

(Мельхталю).

На этомъ мст сходятся границы

Кантоновъ нашихъ.

(Штауффахеру).

Въ легкомъ челнок

Изъ Швица вы какъ разъ туда домчитесь.

А мы ночной порой туда придемъ

На совщанье скрытою тропинкой.

Туда жъ мы можемъ привести съ собою

По десяти товарищей надежныхъ,

И, сговорившись, съ помощію Божьей

Немедленно начнемъ свои дла.

ШТАУФФАХЕРЪ.

Пусть будетъ такъ. Теперь, друзья мои,

Соединимъ взаимно наши руки,

И какъ теперь мы трое здсь стоимъ,

Сплетясь руками въ дружескомъ союз,

Такъ съединимъ на общую защиту

Мы наши три земли — на жизнь и смерть!

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ И МЕЛЬХТАЛЬ.

На жизнь и смерть!

(Они, соединясь руками, молча стоятъ нсколько времени).

МЕЛЬХТАЛЬ.

Отецъ, лишенный зрнья!

Ты не увидишь дня освобожденья,

Но ты услышишь, какъ съ вершинъ нагорныхъ

Подымутся сигнальные огни

И съ грохотомъ падутъ твердыни гордыхъ,

Настанутъ намъ свободы вчной дни!

И всть о томъ стрлой къ теб домчится,

И ночь твоя днемъ яснымъ озарится!

(Они расходятся).

0x01 graphic

ДЙСТВЕ ВТОРОЕ.

ПЕРВАЯ СЦЕНА.

(Замокъ барона Аттингаузена).

Готическая зала, украшенная трофеями и шлемами. Баронъ, восьмидесятипятилтній старецъ, высокаго роста и благородной осанки, одтый въ теплую одежду на мху, опирается на посохъ, съ рогомъ серны, вмсто набалдашника. Куони и шесть работниковъ стоятъ вокругъ съ граблями и косами. Ульрихъ фонъ-Руденцъ входитъ въ рыцарскомъ одяніи.

РУДЕНЦЪ.

Что вамъ угодно, дядюшка? я здсь.

АТТИНГАУЗЕНЪ.

Позволь сперва по древнему обычью

Съ рабочими напитокъ раздлить.

(Онъ пьетъ изъ кубка и потомъ передаетъ его другимъ).

Бывало, въ поле самъ ходилъ я съ ними

И самъ за ихъ работами смотрлъ,

Со знаменемъ на брань леталъ я съ ними,

Теперь мн лишь дворецкимъ быть осталось.

И если солнце не придетъ ко мн,

То не могу итти за нимъ на горы.

И такъ, что день, то кругъ тсне мой,

Я движусь въ немъ все медленнй и тише.

Теперь я тнью сталъ своей, а скоро

Отъ тни той останется лишь имя.

КУОНИ (подавая Руденцу кубокъ).

Возьмите, рыцарь.

(Руденцъ медлитъ).

Пейте! Пусть у насъ

Одинъ сосудъ, одно и сердце будетъ

АТТИНГАУЗЕНЪ.

Ступайте, дти, вечеромъ придете —

О родины длахъ поговоримъ мы.

(Вассалы уходятъ).

АТТИНГАУЗЕНЪ.

Я вижу, ты совсмъ ужъ снарядился:

Въ Альторфскій ты желаешь хать замокъ?

РУДЕНЦЪ.

Да, дядюшка, и медлить мн нельзя.

АТТИНГАУЗЕНЪ (садясь).

Куда же ты спшишь? Ужели юность

Твоя такъ временемъ скудна, что дяд

Не можешь ты минуты удлить?

РУДЕНЦЪ.

Я вижу, что вамъ нужды нтъ во мн,

Что въ этомъ дом я, какъ отчужденный.

АТТИНГАУЗЕНЪ
(пристально смотритъ на него нсколько времени).

Да, къ сожалнью, правда! Край родной

Теб давно сталъ чуждымъ! Ульрихъ! Ульрихъ!

Не узнаю тебя я. Весь въ шелку,

На голов павлиньи вютъ перья,

Пурпурный плащъ накинутъ на плечо,

А на крестьянина глядишь съ презрньемъ,

Тебя стыдитъ его привтъ радушный.

РУДЕНЦЪ.

Почетъ, котораго достоинъ онъ,

Всегда ему воздамъ, но не признаю

Я ни за что и никогда за нимъ

Тхъ правъ, что онъ себ присвоить хочетъ.

АТТИНГАУЗЕНЪ.

Вся сторона теперь подъ королевскимъ

Тяжкимъ гнвомъ, у всхъ сердца печалью

Исполнены отъ злобнаго тиранства,

Что мы несемъ — тебя лишь одного

Не трогаетъ общественное горе,

Лишь ты одинъ чуждаешься своихъ,

На сторон враговъ земли родимой

Смешься надъ несчастіемъ народа.

Ты ищешь только легкихъ наслажденій,

Да милость короля, тогда какъ здсь

Твоя отчизна страждетъ подъ ярмомъ.

РУДЕНЦЪ.

Отчизна подъ ярмомъ? Но отчего же?

Кто ввергъ ее въ подобное несчастье?

Одно лишь слово стоило сказать,

Чтобъ положить конецъ такому горю

И гнвъ монарха измнить на милость.

Но горе тмъ, кто ослпилъ народъ

И отвратилъ его отъ лучшей доли!

Изъ собственной лишь выгоды своей,

Когда вокругъ вс земли присягнули,

Лснымъ кантонамъ не даютъ они

На врность Австріи принесть присягу.

Имъ хорошо теперь, здсь наравн

Они съ дворянствомъ… Признаютъ своимъ

Лишь императора здсь государемъ,

Чтобъ государя не имть совсмъ.

АТТИНГАУЗЕНЪ.

И отъ тебя ль я долженъ это слышать?

РУДЕНЦЪ.

Вы начали — позвольте кончить мн.

Какую жъ роль играете вы сами?

Ужели въ васъ нтъ гордости, что вы

Хотите здсь владтельнымъ барономъ

Сидть и пастухами управлять?

Не лучше ль, не славне ль будетъ выборъ

Державному властителю служить

И при его двор блестящемъ жить,

Чмъ засдать въ совт и въ суд

Съ своимъ крестьяниномъ, какъ пэръ, какъ равный?

АТТИНГАУЗЕНЪ.

Ахъ, Ульрихъ, Ульрихъ! Голосъ искушенья,

Ужъ вижу я, твой слухъ обворожилъ,

Твое онъ -сердце ядомъ отравилъ.

РУДЕНЦЪ.

Да, я не скрою: горько было мн

Сносить насмшки гордыхъ чужеземцевъ,

Дворянами мужицкими прозвавшихъ

По праву насъ. Мн видть тяжело,

Какъ юноши со всхъ сторонъ стремятся

За славою къ габсбургскимъ знаменамъ,

Я-жъ, праздный, здсь сижу въ своемъ наслдьи,

Въ занятіяхъ простыхъ теряю дни

Моей весны.. Въ другихъ мстахъ дла

Великія свершаются, міръ славы

Тамъ движется, блистая, за горами,

А у меня заржавлъ шлемъ и щитъ.

Ни стукъ мечей, ни звукъ трубы военной,

Ни зовъ герольдовъ на турниръ блестящій

Не долетаютъ къ намъ въ долины! Здсь

Я слышу лишь пастушечьи напвы,

Да стадъ однообразные звонки.

АТТИНГАУЗЕНЪ.

Такъ! презирай отчизну, презирай,

Слпецъ, мишурнымъ блескомъ увлеченный!

Стыдись ея обычаевъ священныхъ!

Но будетъ время — съ горькими слезами

Къ роднымъ горамъ стремиться будешь ты,

И самые напвы пастуховъ,

Которыми теперь пренебрегаешь,

Твой гордый духъ страданьемъ возмутятъ,

Когда ты ихъ услышишь на чужбин.

О, въ насъ сильна любовь къ родному краю!

Не для тебя обманчивый тотъ міръ!

Тамъ, при двор блестящемъ государя,

Ты будешь чуждымъ самому себ.

Въ томъ мір нужны доблести не т,

Какими здсь въ горахъ ты отличался.

Иди туда, продай свою свободу,

Возьми помстье въ ленъ и стань рабомъ,

Когда не хочешь самъ быть господиномъ

И собственнымъ наслдьемъ управлять!

Ахъ, Ульрихъ! нтъ! останься лучше съ нами

И не ходи въ Альторфъ! Не покидай

Отечества въ опасности его!

Бездтенъ я, со мною пресчется

Мой древній родъ. Вотъ этотъ шлемъ и щитъ

Вы положить должны ко мн въ могилу..

Ужели думать мн въ послдній часъ,

Что ты лишь только ждешь моей кончины,

Чтобъ вс мои свободныя помстья,

Что Богъ мн далъ, отъ Австріи принять?

РУДЕНЦЪ.

Мы королю противимся напрасно!

Ему покоренъ свтъ: ужели мы

Одни съ своимъ упорствомъ своевольнымъ

Возможемъ перервать ту цпь земель,

Которую вкругъ насъ обвелъ могучій?

Суды, дороги, рынки — все ему

Принадлежитъ, и даже табуны

Готтардскіе — и съ тхъ беретъ онъ подать’

Мы заперты, опутаны, какъ стью,

Со всхъ сторонъ владньями его.

И защититъ имперія-ли насъ?

Сама себя оборонить не можетъ

Она отъ Австріи. Когда самъ Богъ

Намъ помощь не пошлетъ, тогда, поврь,

И императоръ никакой не въ силахъ

Помочь намъ. Разв можно полагаться

На императорское слово намъ,

Когда, мы видимъ, каждый императоръ

И при безденежьи, и для войны

Достать чтобъ денегъ, можетъ прибгать

Къ залогу и продаж городовъ,

Что покровительства себ искали

Подъ имперскимъ орломъ.— Нтъ, дядя, нтъ!

Во времена тяжелыхъ смутъ, раздоровъ,

Благоразуміе велитъ искать

Защиты намъ у сильнаго владыки.

Имперская корона переходитъ

Отъ дома къ дому, и для службы врной

Нтъ памяти у ней. Когда-жъ монарху

Наслдственному станемъ мы служить,

Для будущности смена посемъ.

АТТИНГАУЗЕНЪ,

Разсудилъ!

Ты хочешь быть умнй своихъ отцовъ,

Которые свободу дорогую

Готовы были кровью искупить.

Ступай-ка въ Люцернъ, разспроси-ка тамъ,

Какъ тягостно владычество австрійцевъ!

Они къ намъ придутъ, овецъ и скотъ

Пересчитаютъ, Альпы размежуютъ,

Въ лсахъ свободныхъ запретятъ охоту,

Къ воротамъ нашимъ и къ мостамъ приставятъ

Свои шлагбаумы съ пошлиной и будутъ

Обогащаться нашей нищетой,

И покупать сраженья нашей кровью.

Нтъ! если кровь свою намъ проливать,

Такъ лучше за себя: сходнй тогда

Придется намъ свобода, чмъ неволя.

РУДЕНЦЪ.

Но что жъ мы, пастухи, что можемъ сдлать

Альбертовымъ войскамъ?

АТТИНГАУЗЕНЪ.

Дитя, узнай сперва

Ты этихъ пастуховъ, тогда суди!

Я знаю ихъ: я ихъ водилъ на битвы,

Они при мн сражались подъ Фавенцемъ.

Пусть ихъ придутъ, на насъ ярмо наложатъ —

Увидишь, какъ его мы понесемъ!

О, научись свой родъ и племя чтить!

Не отдавай за блескъ пустой, мишурный

Своей неложной, драгоцнной чести —

Главою быть свободнаго народа,

Который съ искренней къ теб любовью

Доврчиво съ тобой пойдетъ на смерть.

Вотъ чмъ гордись! Вотъ истинная слава!

Не расторгай родныхъ, священныхъ узъ,

Не оставляй своей отчизны милой:

Всмъ сердцемъ, всей душой къ ней прилпись!

Въ ней твердый корень силъ твоихъ хранится,

Но тамъ, въ стран чужой, ты одинокъ,

Какъ тонкій прутъ, сломаешься отъ бури.

О, возвратись въ объятія своихъ!

Одинъ лишь день намъ подари, лишь нынче

Не зди въ Альторфъ! слышишь? Только нынче,

Останься съ нами только въ этотъ день!

(Беретъ его за руку).

РУДЕНЦЪ.

Я слово далъ… пустите… я имъ связанъ.

АТТИНГАУЗЕНЪ (оставляетъ его руку).

Ты связанъ? Да, ты связанъ, злополучный!

Не словомъ даннымъ и не клятвой — нтъ!

Любовныя тебя связали узы.

(Руденцъ отворачивается).

Скрывай свое лицо. Я знаю все:

Тебя плнила Берта фонъ-Брунекъ,

Она тебя влечетъ къ имперской служб.

Достать себ невсту хочешь ты

Измною отчизн? Ты обманутъ,

Невстою они тебя желаютъ

Лишь приманить, она жъ не для тебя.

РУДЕНЦЪ.

Я слышалъ ужъ довольно. До свиданья!

(Уходитъ).

АТТИНГАУЗЕНЪ.

Остановись, безумецъ! Онъ ушелъ!

И удержать, спасти его нельзя мн!

Вотъ такъ отпалъ отъ насъ и Вольфеншисенъ,

Такъ и другіе отпадутъ: ихъ всхъ

Могучее влечетъ очарованье —

Туда, за горы, въ незнакомый край.

О, злополучный часъ, когда чужіе

Пришли въ сіи счастливыя долины

Нарушить мирныхъ нравовъ простоту!

Все новое втсняется сильнй,

Все древнее, почтенное отходитъ:

И времени, и мысли — все другое!

Зачмъ же я живу? Давно въ могил

Вс т, съ которыми я вмст жилъ.

Мой вкъ земля покрыла, счастливъ тотъ,

Кто жить не долженъ съ новымъ поколньемъ!

(Уходитъ).

0x01 graphic

ВТОРАЯ СЦЕНА.

Долина, окруженная высокими скалами и лсомъ.

По скаламъ проложены тропинки со ступенями, по которымъ сходятъ поселяне. Въ глубин сцены видно озеро, надъ нимъ лунная радуга. Далъ представляетъ перспективу высокихъ горъ, изъ-за которыхъ видны еще боле высокія снжныя горы. Темная ночь, только озеро и ледники блестятъ, освщенные луною Мельхталь, Баумгартенъ, Винкельридъ, Мейеръ изъ Сарнена, Бургардъ-амъ-Бюхель, Арнольдъ Сева, Клаусъ Фонъ-деръ-Флюе и еще четыре поселянина, вс вооружены.

МЕЛЬХТАЛЬ (за сценой).

Вотъ горная тропа! за мной ступаете!

Теперь узналъ и скалы я, и крестъ.

На мст мы, здсь Рютли.

(Входятъ съ факелами).

ВИНКЕЛЬРИДЪ.

Чу! послушай!

СЕВА.

Все тихо.

МЕЙЕРЪ.

Ни души. Мы прежде всхъ

Сюда пришли — мы, унтервальденцы.

МЕЛЬХТАЛЬ.

Что, чай ужъ поздно?

БАУМГАРТЕНЪ,

Сторожъ въ Селисберг

Два прокричалъ еще не такъ давно.

(Вдали слышенъ звонъ).

МЕЙЕРЪ.

Чу! слышите?

АМЪ-БЮХЕЛЬ.

Въ лсной часовн въ Швиц,

За озеромъ, къ заутрени звонятъ.

ФОНЪ-ДЕРЪ-ФЛ ЮЕ.

Да, воздухъ чистъ — и звукъ несетъ далеко.

МЕЛЬХТАЛЬ.

Подите кто-нибудь зажгите хворостъ,

Чтобъ онъ горлъ, когда придутъ друзья.

(Двое поселянъ уходятъ).

СЕВА.

Ночь лунная прекрасна, неподвижно,

Какъ зеркало, тамъ озеро лежитъ.

АМЪ-БЮХЕЛЬ.

Тмъ легче будетъ плыть имъ.

ВИНКЕЛЬРИДЪ (показывая на озеро).

Ахъ, смотрите!

Смотрите-ка туда!

МЕЙЕРЪ.

Ну, что же тамъ?

Ахъ, въ самомъ дл, радуга!— и ночью!

МЕЛЬХТАЛЬ.

Свтъ мсяца ее образовалъ.

ФОНЪ-ДЕРЪ-Ф ЛЮЕ.

Вотъ рдкое чудесное явленье!

Иной умретъ, такого не видавъ.

СЕВА.

Надъ ней еще другая, поблдне.

БАУМГАРТЕНЪ.

Но вотъ теперь вдали видна ладья.

МЕЛЬХТАЛЬ.

То Штауффахеръ плыветъ. Старикъ почтенный,

Онъ не заставилъ долго ждать себя!

(Идетъ съ Бауміартеномъ къ берегу).

МЕЙЕРЪ.

Да вотъ изъ Ури только что-то медлятъ.

АМЪ-БЮХЕЛЬ.

Чтобъ не сойтись съ разъздами ландфогта

Имъ обходить далеко по горамъ.

(Между тмъ два поселянина разложили посредин мста дйствія огонь).

МЕЛЬХТАЛЬ (у берега).

Кто тамъ? Скажите!

ШТАУФФАХЕРЪ (снизу).

Все друзья страны.

(Вс идутъ навстрчу прибывшимъ).

Изъ лодки выходятъ: Штауффахеръ, Итель Редингъ, Гансъ Мауеръ, оргъ Гофъ, Конрадъ Хунъ, Ульрихъ Шмидъ, остъ Вейлеръ и еще при поселянина, также вооруженные.

ВС (громко).

Привтъ всмъ!

(Между тмъ какъ другіе остаются въ глубин сцены и привтствуютъ другъ друга, Мельхталь и Штауффахеръ выходятъ впередъ).

О, Штауффахеръ! я видлъ

Того, кто на меня глядть не можетъ!

Къ его очамъ прикладывалъ я руку —

И изъ его лишенныхъ свта взоровъ

Я жгучей мести жажду почерпнулъ.

ШТАУФФАХЕРЪ.

Не говори о мщеньи. Не отмщать,

Но встртить зло грозящее должны мы.

Скажи теперь, какъ въ Унтервальдн ты

Устроилъ все? Нашелъ ли тамъ друзей?

Что думаютъ объ этомъ поселяне?

Какъ самъ предательства стей избгъ ты?

МЕЛЬХТАЛЬ.

Черезъ Суренна грозныя вершины

По ледянымъ полямъ необозримымъ,

Гд только слышенъ хриплый крикъ орловъ,

Дошелъ я до альпійскихъ паствъ, куда

Изъ Ури пастухи и съ Энгельберта

Свои стада гоняютъ совокупно.

Я жажду утолялъ свою водой,

Струящейся изъ ледниковъ въ лощины,

Я въ хижины пустыя заходилъ

Хозяиномъ и гостемъ, наконецъ,

Достигъ жилищъ людей гостепріимныхъ.

Ужъ разнеслась въ долинахъ этихъ всть

О новомъ здсь свершившемся злодйств.

Мое несчастье доставляло мн

У всхъ дверей привтъ и состраданье,

И я нашелъ, что вс и здсь равно

На новое правленье негодуютъ.

Какъ Альпы ихъ всегда, изъ года въ годъ,

Одни и т жъ растенія питаютъ,

Какъ ихъ ручьи текутъ однообразно,

Какъ облака и даже втры ихъ

Летятъ своей стезею неизмнной,

Такъ неизмнно нравы старины

Отъ предковъ здсь къ потомкамъ перешли.

Они не терпятъ дерзкой новизны

Въ ходу своей однообразной жизни.

Они съ радушіемъ мн жали руки,

Со стнъ снимали ржавые мечи,

И въ ихъ глазахъ горлъ огонь отваги,

Когда я произнесъ имъ имена,

Священныя для нашихъ поселянъ,

Твое и Вальтеръ Фюрста, и они

Клялись исполнить все, что вы велите:

Клялись за вами слдовать на смерть.

Такъ я, изъ дома въ домъ, ходилъ подъ кровомъ

Священнаго гостепріимства правъ,

И такъ пришелъ въ родимую долину,

Гд много у меня живетъ родныхъ,

Нашелъ отца, слпого, въ нищет

И на чужой солом, что ему

Изъ состраданья подослали…

ШТАУФФАХЕРЪ.

Боже!

МЕЛЬХТАЛЬ.

Но я не плакалъ, не хотлъ въ ничтожныхъ

Слезахъ излить тоски моей ужасной,

Ее въ груди своей, какъ драгоцнность,

Я схоронилъ, и думалъ лишь о дл.

Я проникалъ во вс ущелья горъ,

Я проходилъ вс скрытыя долины,

И у подошвы вчныхъ ледниковъ

Я постилъ смиренныя жилища.

Куда свои стопы ни направлялъ,

Везд я видлъ ненависть къ тиранству,

Вдь даже тамъ, гд край жилья людей,

Гд ничего земля не производитъ,

Вдь даже тамъ царитъ грабежъ ландфогтовъ…

Я возбудилъ къ возстанію народъ.

Онъ нашъ теперь и сердцемъ, и душою.

ШТАУФФАХЕРЪ.

Ты много сдлалъ въ столь короткій срокъ.

МЕЛЬХТАЛЬ.

Я сдлалъ больше. Эти дв твердыни,

Росбергъ и Сарненъ, страшныя для всхъ,

Гд, скрытые за стнами, враги

Сидятъ, для насъ выдумывая ковы,

Хотлъ своими видть я глазами:

И въ Сарненъ удалося мн проникнуть

И замокъ этотъ весь я осмотрлъ.

ШТАУФФАХЕРЪ.

И ты посмлъ войти въ пещеру тигра?

МЕЛЬХТАЛЬ.

Въ одежд пилигрима я тамъ былъ,

Я видлъ тамъ ландфогта за пирушкой.

Судите же, могу ль собой владть я:

Врага я видлъ тамъ — и не убилъ!

ШТАУФФАХЕРЪ.

Ну, счастье помогло твоей отваг!

(Между тмъ прочіе поселяне приближаются).

Теперь скажи мн, кто твои друзья,

Которыхъ ты сюда привелъ съ собою?

Дай ихъ узнать, чтобъ мы могли другъ другу

Доврчиво сердца свои открыть.

МЕЙЕРЪ.

Кто васъ не знаетъ въ нашихъ трехъ кантонахъ?

Я называюсь Мейеромъ изъ Сарна,

А вотъ племянникъ мой, Струтъ Винкельридъ.

Ты имя мн знакомое сказалъ:

Былъ Винкельридъ, который умертвилъ

Дракона въ вейлерскихъ болотахъ — и

Самъ палъ въ бою.

ВИНКЕЛЬРИДЪ.

То былъ мой предокъ, Вернеръ.

МЕЛЬХТАЛЬ (показывая на двухъ поселянъ).

Вотъ эти унтервальденцы живутъ

За лсомъ при аббатств Энгельберга,

Хотя они крестьяне крпостные,

А не свободные землевладльцы,

Но вы не презирайте ихъ за то,

Они отчизну любятъ.

ШТАУФФАХЕРЪ (обоимъ).

Дайте руку!

Счастливъ, что независимъ отъ другого,

Свободенъ на своей земл, но честность

Во всякомъ званіи иметъ цну.

КОНРАДЪ ХУНЪ.

Вотъ Редингъ, нашъ старинный ландамманнъ.

МЕЙЕРЪ.

Его я знаю. Онъ противникъ мой:

У насъ съ нимъ тяжба объ одномъ участк.

Да, Редингъ, мы враги передъ судомъ.

Но здсь друзья.

Жметъ его руку).

ШТАУФФАХЕРЪ.

Отлично сказано!

ВИНКЕЛЬРИДЪ.

Они идутъ! Чу! слышите рогъ Ури?

(Справа и слва по скаламъ входятъ вооруженные люди, съ факелами въ рукахъ).

МЕЙЕРЪ.

Вонъ съ ними и служитель алтаря,

Почтенный ихъ священникъ, несмотря

На трудный путь и ночи мракъ, идетъ онъ,

Какъ врный пастырь, стадо сохранять.

БАУМГАРТЕНЪ.

Съ нимъ Петерманъ идетъ и Вальтеръ Фюрстъ,

Но Телля я не вижу между ними.

Вальтеръ Фюрстъ, Рессельманъ, священникъ, Петерманъ, кистеру, Куони, пастухъ, Верни, охотникъ, Руоди, рыбакъ и еще пятеро поселянъ. Вс числомъ тридцать три, становятся вокругъ огня.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Итакъ на собственномъ своемъ наслдьи,

На отческой земл должны мы тайно

Сходиться здсь, какъ-будто бы убійцы,

И въ ночь, подъ черной мрака пеленой,

Который лишь преступникамъ пріятенъ,

Должны свои права мы защищать,

Когда они и чисты, и свтлы,

Какъ солнца свтъ въ безоблачной лазури.

МЕЛЬХТАЛЬ.

О, нужды нтъ! Что ночи мракъ посетъ,

То днемъ къ свобод, къ радости созретъ.

РЕССЕЛЬМАНЪ.

Послушайте, что мн внушилъ Господь:

Мы общины собой здсь представляемъ

И можемъ говорить за весь народъ.

Приступимъ же теперь мы къ совщанью,

По древнему обычаю земли,

А если въ чемъ отступимъ отъ законовъ,

То обстоятельства намъ извинятъ.

Господь везд, гд защищаютъ право!

Не подъ его ли небомъ мы стоимъ?

ШТАУФФАХЕРЪ.

Такъ мы поступимъ, какъ велитъ обычай:

Хоть ночь теперь, но свтло наше право.

МЕЛЬХТАЛЬ.

Не полны мы числомъ, да сердце здсь

Всего народа: лучшіе при насъ.

КОНРАДЪ ХУНЪ.

Хоть нтъ при насъ старинныхъ нашихъ книгъ,

Но мы въ сердцахъ хранимъ ихъ начертанье.

РЕССЕЛЬМАНЪ.

Итакъ, друзья, составимъ кругъ теперь.

Вонзите въ землю мечъ — орудье власти!

МАУЕРЪ.

Пусть ландамманъ займетъ въ средин мсто,

А по бокамъ товарищи его.

ПЕТЕРМАНЪ.

Здсь три народа, такъ кого жъ изъ нихъ

Мы изберемъ главоію быть надъ нами?

МЕЙЕРЪ.

Пусть съ Ури Швицъ объ этомъ соревнуетъ:

Имъ Унтервальденъ уступить готовъ.

МЕЛЬХТАЛЬ.

Да, онъ готовъ имъ уступить: онъ проситъ

О помощи друзей своихъ могучихъ.

ШТАУФФАХЕРЪ.

Такъ пусть же Ури мечъ возьметъ: въ походахъ

Его хоругвь несется впереди.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Нтъ, этой чести Швицъ одинъ достоинъ:

Мы вс гордимся племенемъ его.

РЕССЕЛЬМАНЪ.

Я разршу вашъ благородный споръ:

Въ совт Швицъ, въ войн пусть Ури правитъ.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ
(подаетъ Штауффахеру мечъ).

Возьмите!

ШТАУФФАХЕРЪ.

Нтъ! здсь старше есть меня.

ГОФЪ.

Здсь старше всхъ годами Ульрихъ Шмидъ.

МАУЕРЪ.

Достойный мужъ, но крпостной и въ Швиц

Поэтому не можетъ быть судьей.

ШТАУФФАХЕРЪ.

Но вотъ нашъ Редингъ, ландамманнъ старинный:

Кого же лучше намъ еще искать?

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Пусть будетъ онъ амманномъ, главой совта!

Согласенъ кто, тотъ руку подыми.

(Вс подымаютъ правую руку).

РЕДИНГЪ.

Нельзя руки мн положить на книги,

Но вчными свтилами-клянусь,

Что никогда не удалюсь отъ правды!

(Передъ нимъ вонзаютъ два меча, вс составляютъ кругъ, Швицъ занимаетъ средину, Ури правую, а Унтервалденъ — лвую сторону. Онъ стоитъ, оперились на мечъ).

Скажите мн, зачмъ, покинувъ горы,

Три племени въ полночный часъ пришли

Сюда, на берегъ озера пустынный?

Въ чемъ содержанье новаго союза,

Подъ этимъ звзднымъ небомъ заключаютъ?

ШТАУФФАХЕРЪ (входитъ въ кругъ).

Союзъ не новый заключаемъ мы,

Но древній, нашихъ предковъ, мы теперь

Возобновить желаемъ. Знайте, братья,

Хоть воды насъ и горы раздляютъ,

И хоть у насъ и разное правленье,

Но родъ у насъ одинъ и кровь одна,

И насъ одно отечество вскормило.

ВИНКЕЛЬРИДЪ.

Такъ правда, что поется въ нашихъ псняхъ,

Что мы сюда издалека пришли?

О, разскажите намъ, какъ это было,

Чтобъ старымъ новый подкрпить союзъ.

ШТАУФФАХЕРЪ.

Вотъ какъ о томъ разсказываютъ старцы:

Жилъ нкогда на свер далекомъ

Большой народъ, насталъ тяжелый годъ,

Все вздорожало, и ршились люди.

Чтобы изъ нихъ, по жребію десятый

Оставилъ край родной. Такъ и сбылось.

И вотъ печально побрела толпа

Мужчинъ и женъ на полдень, пробивая

Себ мечомъ средь землю нмцевъ путь,

Пока достигла этихъ горъ лсистыхъ.

Все шли они впередъ и, наконецъ,

Пришли къ долин дикой, гд теперь

Течетъ Муотта въ берегахъ зеленыхъ.

Тутъ не было и слда человка,

Лишь хижина у берега стояла,

Да лодочникъ сидлъ для перевоза.

Но озеро такъ сильно волновалось,

Что плыть нельзя имъ было. Осмотрвъ

Весь этотъ край, замтили они,

Что онъ богатъ и лсомъ и водою,

И имъ казалось, что они нашли

Опять свою отчизну дорогую.

Тогда ршились здсь они остаться.

Построили селенье Швицъ, и много

Тяжелыхъ дней трудились, вырывая

Деревья съ ихъ втвистыми корнями.

Потомъ, когда размножилось число ихъ,

И тсно стало имъ, тогда они

Подвинулись до Черныхъ горъ и даже

До Вейсланда, гд за громадой льдовъ

Живетъ другой народъ съ другою рчью.

Мстечко Станцъ построили въ Керивальд,

Мстечко Альторфъ на долин Рейсъ.

Но памятенъ ихъ родъ навкъ остался,

Отъ всхъ чужихъ племенъ,-которымъ посл

Пришлось у нихъ въ долинахъ поселиться,

Мужей изъ Швица можно отличить какъ разъ:

Въ нихъ благородны и сердца, и кровь!

(Подаетъ руку направо и налво).

МАУЕРЪ.

Да, въ насъ одна и кровь, одно и сердце!

ВС
(подавая другъ другу руки).

Мы, какъ одинъ народъ, согласны будемъ!

ШТАУФФАХЕРЪ.

Другіе чуждое несутъ ярмо,

Они вс сами сильнымъ покорились

Такихъ рабовъ и въ нашей сторон

Найдется много: вс они въ невол,

И рабство ихъ наслдуютъ ихъ дти.

Но мы, потомки славнаго народа,

Мы навсегда свободу сохранили.

Ни передъ кмъ колнъ мы не склонили,

А добровольно стали подъ покровъ

Имперіи.

РЕССЕЛЬМАНЪ.

Да, сами мы себ

Ея покровъ избрали. Такъ въ грамот

Стоитъ, что далъ намъ императоръ Фридрихъ.

ШТАУФФАХЕРЪ.

Но и свободные не безначальны.

Начальникъ долженъ быть, судья верховный,

Къ кому бъ мы въ распряхъ прибгать могли,

И потому-то предки наши сами

За землю, на которой поселились,

Просили цезаря, какъ властелина

Всхъ италійскихъ и германскихъ странъ,

Чтобы онъ ихъ подъ свой покровъ принялъ,

И общались быть ему за то

Союзниками въ войнахъ: это долгъ

Единственный свободныхъ — защищать

Имперію, защитницу свою.

МЕЛЬХТАЛЬ.

Другое все ужъ будетъ признакъ рабства.

ШТАУФФАХЕРЪ.

Когда къ нимъ приходилъ призывъ къ войн,

Подъ знаменемъ имперіи сражались,

Въ Италію ходили добывать

Для императора корону Рима,

А дома сами правили собой

По собственнымъ законамъ и обрядамъ.

Самъ императоръ лишь убійцъ судилъ,

И для того назначенъ былъ имъ графъ,

Который жилъ однако жъ не у насъ:

Онъ прізжалъ лишь въ случа убійства —

И просто, ясно, подъ открытымъ небомъ,

Судъ изрекалъ правдивый, безъ боязни.

Ну, есть ли тутъ слды какого рабства?

Кто думаетъ иначе, тотъ скажи!

ГОФЪ.

Нтъ, все то правда, что сказали вы:

Мы никогда насилія не знали.

ШТАУФФАХЕРЪ.

Мы и монарху даже отказали

Въ правахъ, имъ данныхъ въ пользу духовенства,

Когда Эйнзидельнъ овладть задумалъ

Горами, на которыхъ мы издавна

Пасемъ свои стада, когда аббатъ

Прислалъ сюда имперское письмо,

По коему ему дарились земли,

Гд не было владтелей (какъ-будто

Никто не зналъ, что мы здсь обитаемъ) —

Тогда сказали мы: ‘Путемъ подлога

Добыта грамота. Не можетъ кесарь

Дарить того, что наше издавна,

А если намъ въ признань нашихъ правъ

Имперія откажетъ, мы тогда

И безъ нея въ горахъ прожить съумемъ’.

Вотъ какъ сказали предки наши! Намъ ли

Терпть безчестье новаго ярма?

Отъ чуждаго вассала то сносить,

Къ чему не принудилъ самъ императоръ?

Мы сами землю создали себ,

Своей рукой мы древнія дубравы,

Съ пустынными берлогами зврей,

Въ жилища человка превратили,

Мы извели драконовъ хищныхъ племя,

Которыхъ ядъ болота заражалъ,

Мы разогнали облака тумановъ,

Висвшія надъ этою пустыней,

Разбили скалы, провели надъ бездной

Для путниковъ удобныя дороги…

Нашъ этотъ край. Мы имъ вка владемъ —

И чтобъ посмлъ чужой вассалъ явиться

Сюда и намъ оковами грозить,

И насъ позорить на родной земл!

Да разв мы не можемъ защищаться?

(Сильное волненіе между поселянами).

Нтъ, есть граница и тирановъ сил!

Коль угнетенный права не находитъ,

Коль для него несносно стало бремя,

Тогда онъ смло къ небу обратись:

Тамъ вс свои права отыщетъ онъ,

Тамъ вс они, какъ вчныя свтила,

Ненарушимы, тверды, неизмнны!

Вернется первобытная пора,

Пора борьбы людей между собой.

Когда ничто помочь ему не можетъ,

Тогда ему остался острый мечъ.

Свое добро должны мы защищать,

Мы возстаемъ за милую отчизну,

Мы возстаемъ за женъ и за дтей!

ВС (ударяя по мечамъ).

Мы возстаемъ за женъ и за дтей!

РЕССЕЛЬМАНЪ (входитъ въ кругъ).

Но прежде, чмъ возьметесь за мечи,

Подумайте, быть можетъ, мирно можно

Намъ съ императоромъ окончить дло.

Одно лишь слово,— насъ не притснять,

А угождать ужъ станутъ намъ тираны,

Исполните, что требуютъ отъ васъ,

И отъ имперіи вы отдлитесь,

Главенство Австріи признайте вы…

МАУЕРЪ.

Что говорить онъ? Австріи присягу?…

АМЪ-БЮХЕЛЬ.

Не слушайте его!

ВИНКЕЛЬРИДЪ.

Такъ говоритъ

Измнникъ, врагъ страны!

РЕДИНГЪ.

Спокойне,

Друзья мои!…

СЕВА.

Чтобъ мы, за весь позоръ,

Австрійцамъ присягнули? Никогда!

ФОНЪ-ДЕРЪ-ФЛЮЕ.

Ужели мы насилью то уступимъ,

Въ чемъ ласк отказали?

МЕЙЕРЪ.

О, тогда

Намъ подломъ рабами быть навки!

МАУЕРЪ.

Пусть потеряетъ вс права швейцарца

Кто подчиниться Австріи предложитъ!

Ландамманнъ, я стою на томъ, чтобъ это

Закономъ первымъ было между нами.

МЕЛЬХТАЛЬ.

Да будетъ такъ. Пусть кто заговоритъ

О подчиненьи Австріи, лишится

Всхъ правъ и почестей, и пусть никто

Ему въ дому своемъ не дастъ пріюта.

ВС (подымая правую руку).

Да! мы хотимъ, чтобъ было то закономъ!

РЕДИНГЪ (посл краткаго молчанія)

Да будетъ такъ!

РЕСCЕЛЬМАНЪ

И вотъ, друзья, теперь

Свободны вы — чрезъ этотъ лишь законъ.

Да не получитъ Австрія то силой,

Чего не получила дружелюбно!

ОСТЪ ВЕЙЛЕРЪ.

Теперь приступимъ къ длу!

РЕДИНГЪ.

Но скажите,

Союзники, испытаны ль вс средства?

Быть можетъ, самъ король того не знаетъ,

Что терпимъ мы отъ имени его!

Мы все должны узнать и испытать.

Сперва пошлемъ мы жалобу къ нему:

Откажетъ онъ — тогда за мечъ возьмемся.

Хоть право наше дло, но всегда

Насиліе ужасно, и Господь

Тогда лишь намъ защиту посылаетъ,

Когда защиты нтъ отъ человка.

ШТАУФФАХЕРЪ (Конраду Хуму).

Теперь скажи намъ, что теб извстно.

КОНРАДЪ ХУНЪ.

Я здилъ въ Рейнфельдъ, въ замокъ королевскій,

Чтобъ на ланфогтовъ жалобу принесть

И испросить у новаго монарха

Возобновленья древнихъ нашихъ льготъ.

Тамъ депутатовъ много я увидлъ

Изъ Швабіи и съ рейнскихъ береговъ,

И вс они свои добыли льготы,

И весело въ отчизну возвратились.

А я, вашъ депутатъ, въ совтъ былъ призванъ,

И тамъ сказали мн: ‘Нашъ императоръ

Теперь длами занятъ: но онъ вспомнитъ

Объ васъ когда-нибудь, въ другое время’,

Тогда печальный, я пошелъ отъ нихъ,

И, проходя по заламъ королевскимъ,

Вдругъ вижу: герцогъ оаннъ стоитъ —

И слезы на глазахъ его. При немъ

Тутъ были Вартъ и Тегерфельдъ. Они,

Позвавъ меня, сказали мн: ‘Надйтесь

Лишь сами на себя, а отъ монарха

Не ждите справедливости: не онъ ли

У своего племянника родного

Отцовское наслдье отнимаетъ?

Вотъ герцогъ ужъ теперь въ годахъ, и самъ

Своей землей законно можетъ править.

Онъ сталъ просить родительскихъ владній

У короля — и что же онъ отвтилъ?

Онъ на него внокъ надлъ, сказавъ:

‘Пусть будетъ это юности уборомъ’.

МАУЕРЪ.

Слыхали? Правъ своихъ не отыскать вамъ

У короля. Надйтесь на себя!

РЕДИНГЪ.

Намъ больше ничего не остается.

Ршимъ теперь, какъ дло намъ вести.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ (входитъ въ кругъ).

Мы наше иго сбросить лишь хотимъ

И сохранить старинныя права,

Которыя намъ предки завщали,

Но новыхъ правъ искать мы не должны.

Вы кесарево кесарю воздайте,

Пусть каждый обязательства свои

И впредь предъ сюзереномъ исполняетъ.

МЕЙЕРЪ.

Отъ Австріи свой ленъ я получилъ.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Такъ продолжай платить ей, что обязанъ.

ОСТЪ ВЕЙЛЕРЪ.

Я Рапперсвейлю подати плачу.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Такъ продолжай платить ихъ, какъ и прежде.

РЕССЕЛЬМАНЪ.

Обители я цюрихской былъ ленникъ.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Церковное ты церкви отдавай.

ШТАУФФАХЕРЪ.

Свой ленъ я отъ имперіи имю.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Все длайте, что должно, но не больше.

Ландфогтовъ только мы хотимъ изгнать

И замки ихъ разрушить, однакоже,

Безъ крови, если можно. Пусть увидитъ

Нашъ императоръ, что одна нужда

Заставила къ насилію прибгнуть,

И если мы останемся въ границахъ —

Онъ укротитъ свой гнвъ благоразумно:

Тотъ страшенъ боле народъ, который

Смиряется съ оружіемъ въ рукахъ.

РЕДИНГЪ.

Но какъ же мы начатое покончимъ?

Враги не безоружны, и наврно

Не захотятъ безъ боя уступить.

ШТАУФФАХЕРЪ.

Они уступятъ, если насъ увидятъ

Съ оружіемъ: мы ихъ врасплохъ застанемъ.

МЕЙЕРЪ.

Сказать легко, да сдлать это трудно.

У насъ въ земл дв крпости стоятъ:

Въ нихъ безопасенъ врагъ, и намъ не взять ихъ,

Когда король сюда прибудетъ съ войскомъ.

Росбергъ и Сарненъ взять намъ должно прежде,

Пока нигд мечей не обнажили.

ШТАУФФАХЕРЪ.

Не медлите, чтобъ врагъ не остерегся,

Участниковъ такъ много въ нашей тайн.

МЕЙЕРЪ.

Предателей въ лсныхъ кантонахъ нтъ.

РЕССЕЛЬМАНЪ.

Но и усердье лишнее вредитъ.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Но если будемъ медлить, то въ Альторф

Отстроится твердыня и ландфогтъ нашъ

Въ ней укрпится.

МЕЙЕРЪ.

Вы лишь о себ

Хотите думать.

ПЕТЕРМАНЪ.

Вы не справедливы.

МЕЙЕРЪ (вспыльчиво).

Несправедливы? мы? и Ури ль можетъ

Такъ говорить намъ!

РЕДИНГЪ.

Тише, замолчите,

Во имя вашей клятвы!

МЕЙЕРЪ.

Да, придется,

Намъ замолчать, когда и Швицъ за Ури!

РЕДИНГЪ.

Тебя я долженъ обвинить предъ всми.

Ты вспыльчивостью нарушаешь миръ.

Мы разв вс не за одно стоимъ?

ВИНКЕЛЬРИДЪ.

Не отложить ли намъ до Рождества,

Когда мы по обычаю должны вс

Къ ландфогту отнести подарки въ замокъ?

Такъ десять иль двнадцать человкъ

Могли-бы, не внушая подозрній,

Туда пройти. А такъ какъ въ замокъ входъ

Съ оружьемъ воспрещенъ, они могли-бы

Съ собою тайно острія пронесть,

И къ посохамъ затмъ ужъ ихъ приладить.

Другой отрядъ въ лсу засаду-бъ сдлалъ.

Когда же первымъ завладть удастся

Воротами, тогда затрубятъ въ рогъ,

И эти къ нимъ нахлынутъ изъ засады,

И замокъ покорится намъ легко.

МЕЛЬХТАЛЬ.

А въ Росбергъ я могу проникнуть, тамъ

Есть двушка, которая со мною

Дружна и согласится безъ хлопотъ

Мн для свиданья лстницу спустить,

Взберусь по ней — друзья во слдъ за мною!

РЕДИНГЪ.

Что, вс ль хотятъ отстрочки — отвчайте?

(Большая часть поднимаетъ руки).

ШТАУФФАХЕРЪ (считая голоса).

Двнадцать-противъ, двадцать — за отсрочку

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

И если въ день назначенный падутъ

Вс замки — мы огнями на горахъ

Къ возстанію сигналы подадимъ —

И вся страна возьмется за оружье.

Тогда ландфогты, видя, что взялись

Мы за оружье не шутя, поврьте,

И сами въ бой вступить не захотятъ,

А поспшатъ отсюда удалиться.

ШТАУФФАХЕРЪ.

Меня страшитъ лишь Геслера упорство:

Онъ окруженъ своимъ отрядомъ грознымъ,

И не уступитъ безъ кровопролитья.

Онъ даже изгнанный ужасенъ будетъ.

Щадить его и трудно и опасно.

БАУМГАРТЕНЪ.

Гд боле опасности — тамъ я!

Я жизнь свою, спасенную мн Теллемъ,

Съ охотою за родину отдамъ,

За честь я отомстилъ и сердце успокоилъ.

РЕДИНГЪ.

Свершится все. Съ терпньемъ ожидайте!

Что быть должно, то будетъ непремнно.

Но вотъ, межъ тмъ какъ ночь мы здсь проводимъ,

На высотахъ ужъ утро занялось

Блестящее. Теперь мы разойдемся,

Чтобъ не застало насъ свтило дня.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Нтъ, изть долинъ ночь медленно уходитъ.

(Вс невольно снимаютъ шляпы и въ молчаливомъ волненіи смотрятъ на зарю).

PECCEЛЬМАНЪ.

Теперь, друзья, при первомъ свт дня,

Который насъ привтствуетъ, когда

Еще во мрак дремлютъ горожане,

Мы клятвою нашъ, подтвердимъ союзъ.

Отнын будемъ мы народомъ братьевъ,

Ни въ гор, ни въ бд не разлучимся.

(Вс повторяютъ поднявъ три перста).

Свободны будемъ мы, какъ наши дды!

Ужъ лучше умереть, чмъ жить въ невол!

(Вс повторяютъ).

На Господа возложимъ упованье —

И силы мы людей не убоимся.

(Вс повторяютъ. Поселяне обнимаются).

ШТАУФФАХЕРЪ.

Теперь пусть каждый мирно возвратится

Своей дорогой къ ближнимъ и друзьямъ.

Пастухъ свои стада пусть выгоняетъ

И въ тишин для нашего союза

Товарищей сбираетъ. Мы потерпимъ

До времени: пусть наростаетъ нашъ

Разсчетъ съ тираномъ, но настанетъ день,

И мы за-разъ весь долгъ ему отплатимъ.

Смиряйте же правдивый гнвъ въ себ,

Для главнаго свое храните мщенье:

Грабитель тотъ общественнаго блага,

Кто о своемъ заботится лишь дл.

(Между тмъ, какъ они тихо расходятся въ разныя стороны, торжественно играетъ оркестръ: пустая сцена остается нсколько времени открытою, видны первые лучи солнца, позлащающіе снжныя вершины горъ).

0x01 graphic

ДЙСТВЕ ТРЕТЬЕ.

ПЕРВАЯ СЦЕНА.

Дворъ дома Телля.

Телль плотничаетъ, Гедвига занята домашнею работою, Вальтеръ и Вильгельмъ въ глубин сцены играютъ маленькимъ лукомъ.

ВАЛЬТЕРЪ (поетъ).

Съ лукомъ гибкимъ, со стрлою,

Чуть зардется востокъ,

Скользкой горною стезею

Ходитъ весело стрлокъ.

Какъ въ заоблачныхъ вершинахъ

Коршунъ царствуетъ одинъ,

Такъ и онъ въ горахъ, въ долинахъ

Самовластный господинъ.

Далью онъ лишь обладаетъ,

Мтокъ стрлъ его полетъ,

Все, что скачетъ и летаетъ,

Онъ добычею беретъ.

(Подбгаетъ къ отцу).

Ахъ! у меня порвалась тетива,

Поправь ее мн, батюшка.

ТЕЛЛЬ.

Ну, нтъ!

Стрлокъ искусный самъ поправить долженъ.

(Дти убгаютъ).

ГЕДВИГА.

Раненько дти начали стрлять.

ТЕЛЛЬ.

Пускай учатся, чтобъ знать свое искусство.

ГЕДВИГА.

Дай, Господи, имъ ввкъ его не знать!

ТЕЛЛЬ.

Все нужно знать имъ, все! Кому должно

Въ мятежномъ мір жить, пусть тотъ себя

Къ защит и къ обид приготовитъ.

ГЕДВИГА.

Ахъ! кто жъ тогда найдетъ покой въ семь

Своей?

ТЕЛЛЬ.

Мой другъ, и я его не знаю!

Не въ пастухи назначенъ я природой:

Безъ отдыха стремиться долженъ я

Къ безвстной цли! Я тогда лишь жизнью

Своею наслаждаюсь въ полной мр,

Когда — что день, то новое боренье.

ГЕДВИГА.

А между тмъ печальная жена

Тебя домой со страхомъ ожидаетъ.

Я съ ужасомъ внимала всмъ разсказамъ

О вашихъ смлыхъ подвигахъ въ горахъ.

Мн чудится при каждомъ разставаньи,

Что я съ тобой ужъ больше не увижусь:

Что будто ты межъ ледяныхъ громадъ,

Дорогу потерявъ, скользишь по скаламъ,

И падаешь… Я вижу, какъ тебя

Съ собою въ бездну серна увлекаетъ,

Иль снжная лавина на тебя

Съ вершины катится, иль подъ тобою

Вдругъ треснулъ ледъ — и ты летишь стремглавъ,

И заживо скрываешься въ могил…

Ахъ, въ тысяч разнообразныхъ видовъ

Стрлку отвсюду угрожаетъ смерть!

Опасенъ, жалокъ промыселъ несчастный,

Который въ бездну можетъ лишь увлечь!

ТЕЛЛЬ.

Кто остороженъ, силенъ и проворенъ,

Кто Господу душою преданъ, тотъ

Опасности вс превозможетъ: горы

Тому не страшны, кто на нихъ родился.

(Окончивъ свою работу, онъ кладетъ топоръ въ сторону).

Теперь надолго дверь послужитъ намъ.

Коль есть топоръ, такъ плотника не нужно.

(Беретъ шляпу).

0x01 graphic

ГЕДВИГА.

Куда идешь ты?

ТЕЛЛЪ.

Къ батюшк, въ Альторфъ.

ГЕДВИГА.

Опасное затялъ ты — признайся.

ТЕЛЛЬ.

Что вздумалось спросить теб, жена?

ГЕДВИГА.

Есть заговоръ противъ ландфогтовъ, въ Рютли

Сбирались на совтъ, и ты тамъ былъ.

ТЕЛЛЪ.

Я не былъ тамъ, но я не отдлюсь

Отъ родины, коль позоветъ она.

ГЕДВИГА.

Тебя пошлютъ туда, гд есть опасность,

Что потруднй, то взвалятъ на тебя.

ТЕЛЛЬ.

Исполнить каждый долженъ то, что въ силахъ.

ГЕДВИГА.

Намедни ты съ Баумгартеномъ, въ грозу,

По озеру ршился плыть. Вдь диво,

Что вы спаслись. Ужели ты не думалъ

О дтяхъ, о жен?

ТЕЛЛЬ.

Мой другъ, я думалъ —

И потому я дтямъ спасъ отца.

ГЕДВИГА.

Плыть въ этакую бурю! Это значитъ

Испытывать Творца.

ТЕЛЛЬ.

Кто любитъ медлить,

Не много тотъ полезнаго свершитъ.

ГЕДВИГА.

Ты всмъ готовъ служить и помогать…

Будь самъ въ нужд, такъ вс тебя оставятъ.

ТЕЛЛЬ.

Дай, Господи, не знать такой нужды!

(Беретъ лукъ и стрлы).

ГЕДВИГА.

Зачмъ же ты съ собою лукъ берешь?

ТЕЛЛЬ.

Я безъ него какъ-будто безъ руки.

(Дти возвращаются).

ВАЛЬТЕРЪ.

Отецъ, куда ты?

ТЕЛЛЬ.

Я къ ддушк въ Альторфъ.

Не хочешь ли со мной?

ВАЛЬТЕРЪ.

Хочу, пойдемъ.

ГЕДВИГА.

Теперь ландфогтъ вдь тамъ: останься дома.

ТЕЛЛЬ.

Сегодня онъ удетъ.

ГЕДВИГА.

Потому-то

И обожди, чтобъ съ нимъ не повстрчаться.

Ты знаешь самъ, что онъ на насъ сердитъ.

ТЕЛЛЬ.

Мн гнвъ его не можетъ повредить,

Живу я честно — мн враги не страшны.

ГЕДВИГА.

Но честныхъ-то онъ больше ненавидитъ.

ТЕЛЛЬ.

За то, что къ нимъ нельзя придраться, такъ,

Меня-же, думаю, ландфогтъ не тронетъ.

ГЕДВИГА.

Ты думаешь. А почему?

ТЕЛЛЬ.

Недавно

Охотился я въ Шехенской долин.

Въ безлюдномъ, дикомъ захолустьи. Тамъ

Я проходилъ пустынною тропинкой,

Гд не было другой дороги мн

Надъ головой моей висли скалы,

А подо мной киплъ сердитый Шехенъ…

(Дти подходятъ къ нему и съ напряженнымъ любопытствомъ слушаютъ его разсказъ).

И вдругъ со мною встртился ландфогтъ,

Который той же проходилъ дорогой.

Одни мы были съ нимъ, лицомъ къ лицу,

А подл насъ зіяла пропасть. Онъ,

Узнавъ меня, смутился: врно вспомнилъ,

Что я недавно былъ обиженъ имъ.

И вотъ теперь я встртился ему,

Съ оружіемъ, въ пустынной сторон.

Онъ поблднлъ, колни задрожали,

Еще минута — и отъ страха онъ

Наврное свалился бы съ утеса.

Но жалокъ онъ мн сталъ, и я къ нему

Съ покорностью приблизился и молвилъ:

‘Вдь это я, мой господинъ’. Но онъ

Ни слова мн на это, лишь рукою

Махнулъ, чтобъ я прошелъ своей дорогой.

И я ушелъ, и слугъ къ нему прислалъ.

0x01 graphic

ГЕДВИГА.

Онъ предъ тобой смутился! Берегись!

Онъ этого вовкъ не позабудетъ.

ТЕЛЛЬ.

Не буду съ нимъ сходиться, такъ и онъ

Искать меня не станетъ.

ГЕДВИГА.

Но хоть нынче,

Мой другъ, ты не ходи туда, а лучше

Ступай стрлять.

ТЕЛЛЬ.

Чего же ты боишься?

ГЕДВИГА.

Мн нынче что-то грустно. Не ходи!

ТЕЛЛЬ.

Но отчего же? Разв есть причина?

ГЕДВИГА.

Нтъ никакой, но, Телль, останься дома!

ТЕЛЛЬ.

Нельзя, мой другъ! я слово далъ прійти.

ГЕДВИГА.

Ну такъ ступай — оставь мн только сына.

ВАЛЬТЕРЪ.

Нтъ, матушка. Пусти меня съ отцомъ.

ГЕДВИГА.

И Вельти хочетъ мать свою оставить?

ВАЛЬТЕРЪ.

Смотри, я принесу теб гостинца

Отъ ддушки.

(Уходитъ съ отцомъ).

ВИЛЬГЕЛЬМЪ.

А я съ тобой останусь.

ГЕДВИГА (обнимаетъ его).

Да, ты мое любезное дитя:

Одинъ ты у меня теперь остался!

(Она идетъ къ воротамъ и долю провожаетъ глазами уходящихъ).

СЦЕНА ВТОРАЯ.

Дикое, пустынное мсто въ лсу, съ горъ ниспадаютъ каскады.

Входитъ Берта, въ охотничьемъ плать, вслдъ за нею Руденцъ.

БЕРТА.

Онъ здсь, и я могу съ нимъ объясниться

РУДЕНЦЪ (быстро подходитъ къ ней).

Вотъ, наконецъ, я васъ нашелъ одну.

Здсь заперты мы пропастями вкругъ,

Я не страшусь свидтелей межъ нихъ

И съ сердца тяжкій гнетъ сниму молчнья

БЕРТА.

Но, можетъ быть, мы близко отъ своихъ?

РУДЕНЦЪ.

Они вс тамъ. Теперь иль никогда!

Мн каждая минута дорога,

Я знать хочу судьбы моей ршенье,

Хотя бъ чрезъ то и васъ лишился я.

О, для чего такъ строго на меня

Вы смотрите? Но нтъ, я знаю самъ,

Я заслужилъ отъ васъ одно презрнье:

Я, дерзкій, я посмлъ о васъ мечтать!

Еще ничмъ себя я не прославилъ,

Такъ мн ль себя съ героями равнять,

Покрытыми блестящей, громкой славой?

Они достойны васъ, а я ничтоженъ.

Все, чмъ богатъ,— лишь врность и любовь.

БЕРТА (важно и строю).

Но сметъ ли объ нихъ тотъ говорить,

Кто измнить готовъ святому долгу —

Рабъ Австріи, продавшійся врагамъ

И притснителямъ его народа?

РУДЕНЦЪ (отступая въ удивленіи).

Отъ васъ ли, Берта, слышу я упрекъ?

Кого же, какъ не васъ, у нихъ искалъ я?

БЕРТА.

Вы думали на сторон измны

Меня найти? Скоре Геслеръ будетъ

Супругомъ мн, чмъ недостойный сынъ

Швейцаріи, который для него,

Для притснителя, орудьемъ служитъ!

РУДЕНЦЪ.

О, Боже, что я слышу!

БЕРТА.

Что для сердца

Дороже счастья ближнихъ можетъ быть?

Скажите, что прекрасне названья

Защитника невинности гонимой,

Хранителя родныхъ, священныхъ правъ?

За вашъ народъ душа моя страдаетъ,

Да, я люблю его за то, что онъ

Такъ кротокъ и притомъ такъ полонъ силы,

И съ каждымъ днемъ въ душ моей растетъ

Привязанность къ нему и уваженье.

А вы, кого долгъ чести и природа

Назначили въ защитники ему,

Вы бросили его, ушли къ врагамъ

И съ ними для него куете цпи!

Поврьте, я должна себя принудить,

Чтобъ васъ за то не презирать.

РУДЕНЦЪ.

Но я

Ему желаю лучшее, доставить —

Спокойствіе подъ скипетромъ австрійскимъ.

БЕРТА.

Неволю вы готовите ему!

Изъ своего послдняго пріюта,

Что ей теперь остался на земл,

Свободу вы изгнать хотите. Нтъ,

Въ чемъ счастіе его — народъ самъ знаетъ,

И не обманетъ ложный блескъ его.

Въ тенета вы попали съ головой.

РУДЕНЦЪ.

О, какъ должны меня вы презирать!

БЕРТА.

Да, лучше бъ презирать мн васъ, но видть

Того достойнымъ одного презрнья,

Кого любить желала…

РУДЕНЦЪ.

Берта! Берта!

Вы кажете мн высшее блаженство,

И въ тотъ же мигъ свергаете съ вершины.

БЕРТА.

Нтъ, въ васъ еще живетъ духъ благородства,

Онъ дремлетъ лишь: я разбужу его.

Вы силою хотли заглушить

Въ себ къ добру врожденную наклонность.

Но, къ счастію, она сильне васъ,

И вы остались добрымъ, благороднымъ.

РУДЕНЦЪ.

Вы на меня надетесь?… О, Берта!

Чмъ стать я не могу съ любовью вашей!

БЕРТА.

Послдуйте велнію природы,

Исполните назначенный вамъ долгъ:

За свой народъ, за родину свою

И за права священныя возстаньте!

РУДЕНЦЪ.

Но я тогда навки васъ лишусь,

Когда противъ имперіи возстану.

Вы отъ родныхъ зависите, они

Располагаютъ вашею рукою.

БЕРТА.

Но вс мои владнья здсь лежатъ:

Когда освободите вы швейцарцевъ,

Тогда и я свободна буду.

РУДЕНЦЪ.

Берта,

Какую мысль вы мн открыли!

БЕРТА

Вамъ

Отъ Австріи меня не получить:

Тамъ вс моимъ прельщаются наслдствомъ.

И каждый пріобрсть его желаетъ.

Корысть ихъ хочетъ васъ поработить,

Она и мн неволей угрожаетъ.

О, другъ! моя рука должна служить

Наградою любимцу властелина:

Въ придворный кругъ хотятъ меня втянуть.

И тамъ, гд ложь, гд кознями все полно —

Межъ тмъ людей я жить обречена,

Позорный бракъ тамъ цпи мн наложитъ,

Спасти меня любовь лишь ваша можетъ.

РУДЕНЦЪ.

И вы бъ ршились здсь остаться, Берта,

Въ моей отчизн быть моей женой?

О, вс мои надежды, вс желанья

Къ кому жъ стремились, какъ не къ вамъ одной?

Не васъ ли я искалъ на пол славы?

Одна любовь тогда владла мной!

И вы бъ могли покинуть свтъ блестящій

И удалиться въ мирный этотъ край?

О, такъ и я достигъ желанной цли,

И свтъ ужъ не прельститъ меня. Шуми

Потокъ его игривый, ударяй

Въ надежный берегъ нашихъ горъ завтныхъ!

Теперь я чуждъ желаній мимолетныхъ

И не помчусь туда своей мечтой.

Пусть эти скалы, твердою стной

Насъ оградивъ въ долин безмятежной,

Оставятъ намъ лишь неба ясный сводъ

Открытымъ для очей!

БЕРТА.

Теперь ты тотъ,

Какимъ тебя желала я найти,

Предчувствіе меня не обмануло!

РУДЕНЦЪ.

Прочь отъ меня ничтожныя мечты!

Я счастіе найду въ горахъ родимыхъ,

Гд весело младенцемъ я расцвлъ,

Гд тысячу предметовъ мной любимыхъ —

Ручьи, деревья — взоръ плняли мой,

И гд женой ты хочешь быть моею!

О, я всегда любилъ ее: она

Для полнаго блаженства мн нужна.

БЕРТА.

Гд жъ, какъ не здсь, тотъ островъ благодатный,

Прелестный край невинности святой,

Гд никогда не вдали измны,

Гд сохранилась врность старины?

Здсь потекутъ счастливо наши годы,

Средь безмятежной, сладкой тишины.

Тебя я вижу, мощью одареннымъ,

Какъ перваго межъ равными себ,

Свободнымъ уваженьемъ окруженнымъ.

Какъ короля на собственной земл.

РУДЕНЦЪ.

И вижу я тебя, внецъ всхъ женъ,

Заботливой подругою моею,

И, счастливый любовію твоею,

Блаженствомъ я небеснымъ окруженъ!

Тобою все живетъ и процвтаетъ,

И все вокругъ тебя благословляетъ!

БЕРТА.

Мой милый другъ, могла ль я не грустить.

Когда ты самъ свое земное счастье

Попрать хотлъ. Что было бы со мной,

Когда бъ меня тиранъ властолюбивый

Увлекъ съ собою въ мрачный замокъ свой?

Здсь замковъ нтъ, и отъ меня стною

Не отдаленъ народъ, любимый мною.

РУДЕНЦЪ.

Но какъ спастись, какъ разорвать мн сти,

Въ которыя запуталъ я себя?

БЕРТА.

Расторгни ихъ могучею рукою!

Что бъ ни было, вступись за свой народъ!

То твой природный долгъ!

(Вдали слышенъ звукъ роговъ).

Но вотъ трубятъ.

Охотники, разстанемся. Сразясь

За родину, ты за любовь сразишься!

Одинъ и тотъ же врагъ намъ угрожаетъ.

Одна свобода насъ освободитъ.

(Уходитъ).

СЦЕНА ТРЕТЬЯ.

Лугъ въ Альторф.

Впереди сцены деревья) въ глубин на шест виситъ шляпа. Перспектива замыкается, покрытыми заповдными лсами, горами, за которыми возвышается цпь снговыхъ горъ. Фрисгардъ и Лейтгольдъ на часахъ.

ФРИСГАРДЪ.

Напрасно, братъ, мы стережемъ. Никто

Нейдетъ сюда отдать почтенье шляп.

А вдь, бывало, здсь, какъ на торгу,

Киплъ народъ, вотъ чучело на шестъ

Повсили — и площадь запустла.

ЛЕЙТГОЛЬДЪ.

Одна лишь сволочь лзетъ на глаза

И скидаетъ истертыя шляпенки,

А кто почище — вс кругомъ обходятъ

Другой дорогой, нужды нтъ, что дальше,

Лишь только бы не поклониться шляп.

ФРИСГАРДЪ.

А давеча-то, въ полдень, мимо насъ

Изъ ратуши итти имъ должно было.

Вотъ, думалъ я, кого-нибудь поймаю:

Я зналъ, что не поклонится никто.

Анъ тутъ явился попъ ихъ, Рессельманъ,

Который шелъ съ дарами отъ больного.

Онъ, какъ нарочно, сталъ передъ шестомъ,

А кистеръ въ колокольчикъ зазвенлъ —

И тотчасъ вс упали на колни

Передъ святынею — не передъ шляпой.

ЛЕЙТГОЛЬДЪ.

Послушай, другъ, вотъ если такъ подумать,

Мы здсь съ тобой стоимъ, какъ дураки,

Обидно для солдата быть на страж,

И передъ чмъ?— передъ пустою шляпой!

Вдь всякій, братъ, надъ нами посмется.

Вотъ вздумали, чтобъ шляп поклонились!

По мн такой приказъ — куда какъ глупъ.

ФРИСГАРДЪ.

Какое дло, что пустая шляпа!

Ты жъ кланяешься голов пустой.

Гильдегарда, Мехтильда и Эльсбета приходятъ съ дтьми и становятся вокругъ шеста.

ЛЕЙТГОЛЬДЪ.

Ну ужъ и ты, услужливый бездльникъ,

Радъ ни за что обидть человка.

Пусть тамъ кто хочетъ, тотъ идетъ,

Зажмурюсь и глядть не стану.

МЕХТИЛЬДА.

Дти,

Вотъ нашъ намстникъ!— кланяйтесь ему!

ЭЛЬС

Дай Богъ, чтобъ онъ ушелъ, оставивъ намъ

Одну лишь шляпу: это было бъ лучше.

ФРИСГАРДЪ (отгоняетъ ихъ).

Эй вы, бабье! что стали! Прочь отсюда!

Не васъ намъ нужно. Вы мужей пришлите:

Посмотримъ, какъ они храбриться будутъ.

(женщины уходятъ).

Телль идетъ вооруженный лукомъ, ведя за руку сына, они, не замчая шляпы, проходятъ мимо.

ВАЛЬТЕРЪ (показывая на покрытыя заповдными лсами горы).

А правда ли, что тамъ въ горахъ такія

Есть дерева, коль топоромъ ударить,

То кровь пойдетъ?

ТЕЛЛЬ.

А кто теб сказалъ?

ВАЛЬТЕРЪ.

Да нашъ пастухъ. Вишь, будто бы они

Священныя, а кто ихъ повредитъ,

Тому рука изъ гроба выростаетъ.

ТЕЛЛЬ.

Они священны,— это справедливо.

Вонъ видишь ли т горы снговыя,

Которыя ушли подъ облака?

ВАЛЬТЕРЪ.

Тамъ ледники, они гремятъ ужасно,

Когда съ нихъ ночью катятся лавины.

ТЕЛЛЬ.

Такъ вотъ, мой другъ, они бъ давно-давно

Засыпали снгами нашъ Альторфъ,

Когда бы этотъ лсъ, тамъ въ вышин,

Не охранялъ его, какъ врный сторожъ.

ВАЛЬТЕРЪ (немного подумавъ).

А есть такія земли, гд нтъ горъ?

ТЕЛЛЬ.

Когда, оставивъ за собой вершины,

Пойдешь все дал по теченью ркъ,

Тогда придешь въ обширныя долины,

Гд водные потоки не шумятъ,

Не лнятся, но медленно текутъ,

Тамъ глазъ не можетъ обозрть окрестность,

Поля богатой жатвою цвтутъ,

А вся страна, какъ садъ разнообразный.

ВАЛЬТЕРЪ.

Что жъ, батюшка, зачмъ же мы скоре

Не перейдемъ въ ту чудную страну,

А здсь живемъ въ опасности и страх?

ТЕЛЛЬ.

Хорошъ тотъ край, богатъ и плодоносенъ,

Но пахарь тамъ не пользуется плодомъ

Своихъ трудовъ.

ВАЛЬТЕРЪ.

А разв нтъ у нихъ

Своихъ полей, какъ у тебя, свободныхъ?

ТЕЛЛЬ.

Тамъ вся земля иль короля, иль церкви.

ВАЛЬТЕРЪ.

Ну, такъ въ лсахъ охотиться имъ можно?

ТЕЛЛЬ.

Вся дичь принадлежитъ тамъ королю.

ВАЛЬТЕРЪ.

Но рыбу имъ въ ркахъ ловить вдь можно?

ТЕЛЛЬ.

Моря, озера, рки — все его.

ВАЛЬТЕРЪ.

Да кто-же этотъ страшный всмъ король?

ТЕЛЛЬ.

Лишь онъ одинъ ихъ кормитъ, защищаетъ.

ВАЛЬТЕРЪ.

А защитить себя не могутъ сами?

ТЕЛЛЬ.

Тамъ ближнему довриться нельзя.

ВАЛЬТЕРЪ.

Нтъ, батюшка, мн бъ тсно стало тамъ’

Я лучше здсь въ горахъ своихъ останусь*

ТЕЛЛЬ.

Да, правда, сынъ мой, лучше за спиною

Имть ужъ ледники, чмъ злыхъ людей.

(Хотятъ идти дальше).

ВАЛЬТЕРЪ.

Ахъ, посмотри-ка — шляпа на шест!

ТЕЛЛЬ.

Пойдемъ, пора. Намъ до нея нтъ дла.

(Между тмъ, какъ онъ хочетъ итти, Фрисгардъ копьемъ заграждаетъ ему дорогу).

ФРИСГАРДЪ.

Во имя императора! Извольте

Остановиться! Стойте!

ТЕЛЛЬ (хватаясь за копье).

Зачмъ ты пропустить меня не хочешь?

ФРИСГАРДЪ.

Приказъ нарушили. Ступайте съ нами.

ЛЕЙТГОЛЬДЪ.

Затмъ, что ты не поклонился шляп.

ТЕЛЛЪ.

Пусти, пріятель!

ФРИСГАРДЪ.

Нтъ! ступай въ тюрьму!

ВАЛЬТЕРЪ.

Какъ! батюшку въ тюрьму? О, помогите?

(Кричитъ за сцену).

Эй! кто тамъ есть?… сюда, сюда, скорй?

Насиліе! Его ведутъ въ тюрьму!

Рессельманъ, священникъ, Петерманъ кистеръ, прибгаютъ съ тремя поселянами.

ПЕТЕРМАНЪ.

Что тутъ у васъ?

РЕССЕЛЬМАНЪ.

Зачмъ ты взялъ его?

ФРИСГАРДЪ.

Врагъ императора, измнникъ онъ!

ТЕЛЛЬ (хватая его съ сердцемъ).

Кто? я измнникъ?

PECCEЛЬМАНЪ.

Ты ошибся, другъ.

Вдь это Телль, нашъ честный гражданинъ.

ВАЛЬТЕРЪ
(увидя Вальтера Фюрста, бжитъ къ нему навстрчу).

Ахъ, ддушка! съ отцомъ бда случилась,

ФРИСГАРДЪ.

Въ тюрьму, въ тюрьму!

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ (прибгая).

Стой! я ему порука!

Телль, ради Бога, что съ тобой, скажи мн?

Мельхталь и Штауффахеръ входятъ.

ФРИСГАРДЪ.

Прямой ландфогта онъ приказъ

Ни уважать, ни исполнять не хочетъ.

ШТАУФФАХЕ РЪ.

Какъ, Телль? не можетъ быть.

МЕЛЬХТАЛЬ.

Ты лжешь, бездльникъ!

0x01 graphic

ЛЕЙТГОЛЬДЪ.

Онъ проходя, не поклонился шляп.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

За-то его въ тюрьму? Послушай, другъ,

Пусти его: я за него порука.

ФРИСГАРДЪ.

Ты за себя ручайся, если можешь,

Мы длаемъ, что намъ велятъ. Пойдемъ!

МЕЛЬХТАЛЬ (поселянамъ).

Нтъ, это ужъ насиліе! Снесемъ ли.

Чтобъ онъ былъ взятъ у насъ передъ глазами!

ПEТЕРМАНЪ.

Вдь мы сильнй. Друзья, не выдавайте!

Мы защищать обязаны своихъ.

ФРИСГАРДЪ.

Кто сметъ здсь возстать противъ указа?

ТРИ ПОСЕЛЯНИНА (прибгая).

Мы вамъ поможемъ! Бейте ихъ! смле!

(Гилmдегарда, Мехтилда и Эльсбета возвращаются).

0x01 graphic

ТЕЛЛЬ.

Оставьте насъ, друзья. Я самъ бы могъ

Управиться, когда бы захотлъ:

Меня бы копья ихъ не испугали.

МЕЛЬХТАЛЬ (Фрисгарду).

Попробуй-ка увесть его отъ насъ.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ и ШТАУФФАХЕРЪ.

Друзья, спокойнй!

ФРИСГАРДЪ (кричитъ).

Измна! возмущенье!

(Слышны охотничьи рога).

ЖЕНЩИНЫ.

Ландфогтъ къ намъ детъ!

ФРИСГАРДЪ (возвышая голосъ).

Бунтъ! мятежъ! измна!

ШТАУФФАХЕРЪ.

Дери, мерзавецъ, глотку, чтобъ ей лопнуть!

РЕССЕЛЬМАНЪ и МЕЛЬХТАЛЬ.

Да замолчишь ли ты?

ФРИСГАРДЪ (еще пуще).

Эй! помогите

Служителямъ закона! Помогите!

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Вотъ и ландфогтъ! Бда намъ! что-то будетъ!

Геслеръ на лошади, съ соколомъ на рук, Рудольфъ Гаррасъ, Берта и Руденцъ, за ними многочисленная вооруженная свита, которая занимаетъ всю сцену.

РУДОЛЬФЪ ГАРРАСЪ.

Ландфогтъ! Ландфогтъ! дорогу!

ГЕСНЕРЪ.

Разгони ихъ!

Зачмъ сюда народъ сбжался? Кто

На помощь звалъ? я знать хочу…

(Всеобщее молчаніе, Фрисгарду).

Сюда!

Кто ты таковъ? зачмъ его ты держишь?

(Отдаетъ сокола ловчему).

0x01 graphic

ФРИСГАРДЪ.

Мой господинъ! я врный твой служитель

И часовой, поставленный у шляпы.

А вотъ его на томъ я изловилъ,

Что шляп онъ твоей не поклонился.

Ну, я было и взялъ его, да вотъ

Народъ-то мн отдать его не хочетъ.

ГЕСЛЕРЪ (по краткомъ молчаніи).

Ужели, Телль, такъ мало почитаешь

Ты императора, да и меня,

Его намстника, что отказался

Ты должное воздать почтенье шляп?

Она виситъ, чтобъ узнавать покорныхъ,

Ты первый дерзко презрлъ мой указъ.

ТЕЛЛЬ.

Прости мн, господинъ! Не изъ презрнья,

По невниманью провинился я.

Клянусь теб, я не хотлъ нарушить

Указа твоего. Прости меня!

ГЕСЛЕРЪ (помолчавъ немного).

Ты мастерски владешь лукомъ, Телль —

Тебя равняютъ съ лучшими стрлками.

ВАЛЬТЕРЪ.

И это правда, сударь: мой отецъ

На ста шагахъ отъ дерева сшибаетъ

Любое яблоко своей стрлой.

ГЕСЛЕРЪ.

Что, это сынъ твой, Телль?

ТЕЛЛЬ.

Да, господинъ.

ГЕСЛЕРЪ.

А есть еще?

ТЕЛЛЬ.

Ихъ двое у меня!

ГЕСЛЕРЪ.

Котораго жъ изъ нихъ ты больше любишь?

ТЕЛЛЬ.

Я, господинъ, равно люблю обоихъ.

ГЕСЛЕРЪ.

Такъ вотъ что, Телль, когда ты такъ искусно

Сшибать умешь яблоки съ деревьевъ,

Ты мн теперь на дл то покажешь.

Возьми стрлу и лукъ свой и сшиби

Мн яблоко съ сыновней головы.

Но, мой совтъ: прицлься хорошенько.

Коль яблока ты сразу не сшибешь,

Такъ голова твоя не уцлетъ,

(Вс поражены ужасомъ).

ТЕЛЛЬ.

О, господинъ, ужасенъ твой приказъ!

Я, съ головы родного сына, долженъ…

Не можетъ быть! Нтъ, я не такъ разслышалъ!

Всевышній милосердъ! Ты отъ отца

Подобной жертвы требовать не можешь.

ГЕСЛЕРЪ.

Нтъ, я хочу, чтобъ ты, безъ отговорокъ’

Сшибъ яблоко съ сыновней головы.

ТЕЛЛЬ.

Какъ! цлью мн послужитъ голова

Родного сына? Нтъ — умру скоре!

ГЕСЛЕРЪ.

Стрляй! не то — погибнете вы оба.

ТЕЛЛЬ.

Мн быть убійцей своего дитяти!

О, господинъ! ты не отецъ — не знаешь,

Что чувствуетъ родительское сердце!

ГЕСЛЕРЪ.

Э, Телль, какъ сталъ ты вдругъ благоразуменъ!

А я слыхалъ, что ты большой мечтатель,

Чуждаешься обычаевъ людскихъ!

Все любишь странное — и потому то

Я для тебя такой и подвигъ выбралъ.

Иной поостерегся бы, а ты,

Закрывъ глаза, на все готовъ ршиться.

БЕРТА.

О, не шутите, господинъ намстникъ!

Вы видите — трепещущи и блдны

Стоятъ они, такъ мало ваши шутки

Они привыкли слышать.

ГЕСЛЕРЪ.

Кто сказалъ вамъ,

Что я шучу?

(Сбиваетъ яблоко съ ближняго дерева).

Вотъ яблоко. Раздвиньтесь!

Отмряйте, какъ слдуетъ, шаги…

Осьмидесятый пусть границей будетъ,

Не боле, не меньше: онъ хвалился,

Что можетъ въ цль попасть и въ ста шагахъ.

Теперь, стрлокъ, смотри, не промахнись!

РУДОЛЬФЪ ГАРРАСЪ.

Ахъ, Господи! онъ хочетъ въ самомъ дл…

Дитя, скорй пади къ ногамъ ландфогта,

Моли его помиловать тебя.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ
(тихо Мельхталю, который едва можетъ удержатъ свое возбужденіе).

О, успокойся, другъ мой! удержись!

БЕРТА (Геслеру).

Довольно, господинъ!— безчеловчно

Такъ чувствами родителя играть.

Да если бъ онъ и точно смертной казни

Достоинъ былъ за малый свой поступокъ,

То ужъ постигъ теперь ея мученья.

Пусть возвратится онъ въ свое жилище:

Теперь онъ васъ узналъ — и этотъ часъ

И онъ, и правнуки его запомнятъ.

ГЕСЛЕРЪ.

Раздвиньтесь! Ну, скоре! что жъ ты медлишь?

Виновенъ ты: тебя казнить я могъ бы,

Но вотъ твою судьбу великодушно

Твоей рук искусной я ввряю.

Тотъ на меня не можетъ возроптать,

Кому я волю далъ располагать

Своей судьбой. Ты мткостью хвалился,

Ну, такъ теперь ее докажешь мн.

Достойна цль и велика награда!

Стрлой попасть въ назначенный кружокъ

Съуметъ и другой, но тотъ стрлокъ,

Кто никогда въ себ не усомнится,

Кто глазомъ и рукой всегда владетъ.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ
(падаетъ предъ нимъ на колни).

О, господинъ! мы чтимъ твой санъ высокій,

Но будь великодушенъ! Половину

Имнья моего отдамъ охотно,

Возьми хоть все, но пощади отца!

ВАЛЬТЕРЪ ТЕЛЛЬ.

Нтъ, ддушка, не падай передъ нимъ,

Передъ такимъ жестокимъ человкомъ!

Скажите, гд мн стать. Я не боюсь,

Отецъ мой птицъ стрляетъ на лету,

Такъ въ сердце сына онъ попасть не можетъ.

ШТАУФФАХЕРЪ.

О, тронься хоть невинностью малютки!

РЕССЕЛЬМАНЪ.

Но вспомни — есть Господь на небесахъ:

Ты дашь Ему отчетъ въ своихъ длахъ!

ГЕСЛЕРЪ (показывая на мальчика).

Его къ той лип привязать!

ВАЛЬТЕРЪ ТЕЛЛЬ.

Меня

Привязывать? Нтъ, не хочу! Я буду

Тихъ, какъ ягненокъ: не дохну, не двинусь,

Но если вы привяжете меня,

То я кричать и биться буду въ узахъ.

РУДОЛЬФЪ ГАРРАСЪ.

Дай, завяжу глаза теб я, мальчикъ.

ВАЛЬТЕРЪ ТЕЛЛЬ.

Зачмъ глаза? Не думаешь ли ты,

Что я боюсь стрлы изъ рукъ отцовскихъ?

Я смло жду ее, и не смигну.

Ну, батюшка, скоре! Докажи,

Что ты стрлокъ-хорошій — онъ не вритъ.

Злодй насъ погубить съ тобою хочетъ —

На зло ему, стрляй и попади!

(Онъ идетъ къ лип, ему на голову кладутъ яблоко).

МЕЛЬХТАЛЬ (поселянамъ).

Какъ! намъ, друзья, смотрть, чтобъ здсь свершилось

Злодянье? Зачмъ же мы клялись?

ШТАУФФАХЕРЪ.

Но что же длать намъ?— мы безоружны,

А посмотри — тамъ копій цлый лсъ.

МЕЛЬХТАЛЬ.

О, если бъ мы тотчасъ за дло взялись!

Богъ тмъ прости, кто предложилъ отсрочку!

ГЕСЛЕРЪ (Теллю).

Ну, къ длу! Вдь, оружье не игрушка!

Всегда съ собой носить его опасно:

Стрлой и самъ стрлокъ сраженъ бываетъ.

Такая вольность поселянъ обидна

Для главнаго начальника страны:

Оружіе носить иметъ право

Лишь тотъ, кто самъ повелваетъ. Если-жъ

Теб пріятно лукъ носить съ собой —

Ну такъ теб и цль я назначаю.

ТЕЛЛЬ (натягиваетъ лукъ и кладетъ стрлу).

Посторонитесь! дайте мсто!

ШТАУФФАХЕРЪ.

Телль!

Ты хочешь?… Нтъ, помедли! Ты въ волненьи,

Рука твоя дрожитъ, колни гнутся…

ТЕЛЛЬ (роняя лукъ).

Въ глазахъ темнетъ!

ЖЕНЩИНЫ.

Боже милосердный!

0x01 graphic

ТЕЛЛЬ (лангдфогту).

Позволь мн не стрлять. Вотъ грудь моя —

Вели пронзить ее оруженосцамъ.

ГЕСЛЕРЪ.

Не смерти, но стрльбы твоей хочу я.

Вдь ты всегда такъ смлъ и предпріимчивъ,

Рулемъ владешь ты не хуже лука,

И никакой грозы не побоишься,

Когда спасти кого-нибудь захочешь.

Теперь — спаситель всхъ — себя спаси-ка!

(Телль стоитъ въ страшномъ бореніи, руки его дрожатъ: взоры съ отчаяніемъ обращаются то на ландфогта, то къ небесамъ. Вдругъ онъ выхватываетъ изъ колчана еще стрлу и прячетъ ее на грудъ. Гсслеръ замчаетъ вс его движенія).

ВАЛЬТЕРЪ ТЕЛЛЬ (подъ липою).

Отецъ, стрляй! я не боюсь!

ТЕЛЛЬ.

Стрляю.

(Овладваетъ собою и натягиваетъ лукъ).

РУДЕНЦЪ
(который досел едва удерживалъ свое негодованіе, подходитъ къ Геслеру).

Довольно, господинъ ландфогтъ! довольно!

Ужъ опытъ былъ — и цли вы достигли.

Излишняя жестокость повредитъ,

Ломаетъ лукъ тугая тетива.

ГЕСЛЕРЪ.

Прошу молчать! Не съ вами говорятъ!

РУДЕНЦЪ.

Но я хочу… я долженъ говорить!

Честь короля священна для меня,

Но этакъ можно злобу возбудить.

Того король не хочетъ, я увренъ,

И мой народъ жестокости такой

Не заслужилъ. У васъ на то нтъ права.

ГЕСЛЕРЪ.

Вы смете?…

РУДЕНЦЪ.

Я до сихъ поръ ни слова

Не говорилъ, я закрывалъ глаза,

Чтобъ не смотрть на ваши притсненья,

Я заглушалъ въ груди своей страданья

Тоскующаго сердца, но теперь

Все кончено: мое молчанье будетъ

Измна государю и отчизн.

0x01 graphic

БЕРТА (бросаясь между ними).

Ахъ, ты его лишь больше раздражишь!

РУДЕНЦЪ.

Я свой народъ забылъ, родныхъ покинулъ,

Я разорвалъ вс близкія мн связи

Лишь для того, чтобъ съединиться съ вами.

Я полагалъ, что лучше будетъ, если

Здсь утвержу, владычество Монарха.

И вотъ — повязка съ глазъ моихъ упала,

И я себя у пропасти увидлъ.

Доврчивость мою вы обманули,

Вы завлекли меня… Я былъ готовъ

Лишить народъ мой лучшей доли.

ГЕСЛЕРЪ.

Дерзкій,

Такъ говорить ты смешь господину?

РУДЕНЦЪ.

Мой господинъ не вы, а императоръ!

Какъ вы свободенъ я, и состязаться

Готовъ я съ вами въ рыцарскихъ длахъ.

Не будь вы здсь отъ имени монарха,

Котораго всегда я уважалъ,

Тогда бъ я вамъ перчатку бросилъ,

И вы, какъ рыцарь, дали-бъ мн отвтъ.

Ну что-жъ, солдатъ своихъ скорй зовите…

Не безоруженъ я, какъ эти люди!

(Доказывая на народъ).

Нтъ! мечъ со мной, и кто лишь подойти

Ко мн посметъ…

ШТАУФФАХЕРЪ (вскрикивая).

Яблоко упало!

(Между тмъ, какъ вс обратили вниманіе на разговоръ Руденца съ ландфогтомъ, Телль пустилъ стрлу).

РЕССЕЛЬМАНЪ.

И мальчикъ живъ!

МНОГЕ ГОЛОСА.

Онъ въ яблоко попалъ!

(Вальтеръ Фюрстъ шатается и готовъ упасть, Берта поддерживаетъ его).

ГЕСЛЕРЪ (пораженный).

Какъ! онъ стрлялъ? Неистовый! Неужто?

БЕРТА.

Ребенокъ живъ! Отецъ, приди въ себя!

ВАЛЬТЕРЪ ТЕЛЛЬ (прибгаетъ съ яблокомъ).

Вотъ, папа, яблоко! Вдь зналъ я,

Что сына своего ты не поранишь.

ТЕЛЛЬ
(стоявшій нагнувшись, какъ бы слдуя за полетомъ стрлы, видя приближающагося сына, роняетъ лукъ и съ распростертыми объятіями бжитъ къ нему навстрчу, съ восторгомъ прижимаетъ его къ сердцу и, ослабвъ, падаетъ на колни. Вс тронуты).

БЕРТА.

О, Боже милосердный!

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ (отцу и сыну).

Дти, дти!

ШТАУФФАХЕРЪ.

Хвала Творцу!

ЛЕЙТГОЛЬДЪ.

Вотъ это выстрлъ былъ!

Вка о немъ разсказы не умолкнутъ.

РУДОЛЬФЪ ГАРАССЪ.

Пока стоятъ твердыни этихъ горъ,

Разсказъ про Телля вчно не умолкнетъ.

(Подаетъ яблоко ландфогту).

ГЕСЛЕРЪ.

Смотри, пожалуй, яблоко насквозь!

Ну, выстрлъ славный, нечего сказать!

РЕССЕЛЬМАНЪ.

Да, онъ хорошъ, но горе же тому,

Кто вынудилъ его, пытая небо.

ШТАУФФАХЕРЪ.

Опомнись, Телль! теперь свободенъ ты

И можешь въ домъ спокойно возвратиться.

РЕССЕЛЬМАНЪ,

Идите-жъ, сына матери верните.

(Хотятъ увести Телля).

ГЕСЛЕРЪ.

Послушай, Телль!

ТЕЛЛЬ (возвращаясь).

Что повелишь?

ГЕСЛЕРЪ.

Ты спряталъ

Еще одну стрлу. Я это видлъ.

Скажи мн, для чего ты это сдлалъ?

ТЕЛЛЬ (въ смущеніи).

У насъ таковъ обычай, господинъ.

ГЕСЛЕРЪ.

Нтъ, Телль, мн мало этого отвта:

Ты что-нибудь другое замышлялъ.

Скажи мн правду смло, откровенно.

Что бъ ни было, я жизнь теб дарую.

Зачмъ ты взялъ себ стрлу другую?

ТЕЛЛЬ.

Коль жизнь мн безопасна, господинъ,

То я скажу всю правду откровенно.

(Вынимаетъ изъ-за пазухи стрлу и устремляетъ на ландфогта ужасные взоры).

Стрлою этой я тебя пронзилъ бы,

Когда бъ случайно въ сына я попалъ,

И врно я тогда бъ не промахнулся.

ГЕСЛЕРЪ.

Ну, Телль, за жизнь страшиться ты не долженъ,

Давъ слово, я сдержу его, какъ рыцарь,

Но, злобныя намренья твои

Узнавъ, тебя возьму я и упрячу,

Гд не узришь ни солнца ты во вкъ,

Ни мсяца. Принять мн надо мры,

Чтобы отъ стрлъ избавиться твоихъ.

Эй, воины, сюда! Связать его!

(Телля связываютъ).

ШТАУФФАХЕРЪ.

Какъ, господинъ?— его рука Господня

Такъ видимо избавила, а ты

Его теперь въ оковы заключаешь!

ГЕСЛЕРЪ.

Посмотримъ, кто спасетъ его вторично.

Отвесть его сейчасъ ко мн на лодку:

Я самъ хочу въ Кюснахтъ его отправить.

РЕССЕЛЬМАНЪ.

Такъ кесарь самъ не можетъ поступать:

То нашимъ граматамъ противорчитъ.

ГЕСЛЕРЪ.

А гд он? Ихъ утвердилъ ли кесарь?

Онъ ихъ не утвердилъ. Такую милость

Покорностью лишь должно заслужить.

Бунтовщики вы противъ государя,

У васъ въ ум одно лишь возмущенье.

Я знаю васъ, я вижу васъ насквозь!

Теперь его беру отъ васъ, но вс

Вы столько же виновны, какъ и онъ.

Кто поумнй — учись молчать и гнуться!

(Онъ удаляется, Берта, Гуденцъ, Гаррасъ и воины слдуютъ за нимъ, Фрисгардъ и Лейтголдъ остаются).

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ (въ отчаяніи).

Пропало все, онъ въ злоб замышляетъ

Меня со всмъ семействомъ погубить!

ШТАУФФАХЕРЪ (Теллю).

О, для чего ты раздражалъ тирана!

ТЕЛЛЬ.

Кто понимаетъ, что я испыталъ,

Пусть тотъ попробуетъ владть собою.

ШТАУФФАХЕРЪ.

О, такъ теперь пропало все! Съ тобою,

Телль, и мы закованы вс въ цпи!

ПОСЕЛЯНЕ (окружаютъ Телля).

Съ тобою вся надежда прочь отъ насъ!

ЛЕЙТГОЛЬДЪ (приближаясь къ Теллю).

Жаль мн тебя!— но повинуюсь долгу!

ТЕЛЛЬ.

Прощайте!

ВАЛЬТЕРЪ ТЕЛЛЬ (въ сильной горести).

Отецъ, о милый мой отецъ!

ТЕЛЛЬ (показывая на небо).

Тамъ твой отецъ! Ему молись, мой другъ!

ШТАУФФАХЕРЪ.

Что мн сказать жен твоей, Вильгельмъ?

ТЕЛЛЬ (съ нжностью обнимаетъ сына).

Ребенокъ цлъ, а мн Господь поможетъ.

(Быстро оставляетъ ихъ и удаляется, окруженный стражей).

0x01 graphic

ДЙСТВЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

СЦЕНА ПЕРВАЯ.

Восточный берегъ озера Четырехъ Кантоновъ.

Дикія, отвсныя скалы въ глубин сцены. Озеро волнуется, слышенъ ревъ бушующихъ волну, по временамъ сверкаетъ молнія и гремитъ громъ).

Кунцъ изъ Герзау, рыбакъ и мальчикъ.

КУНЦЪ.

Поврьте мн, я самъ все это видлъ,

Все было такъ, какъ я вамъ разсказалъ.

РЫБАКЪ.

Подъ стражей Телль и отвезенъ въ Кюснахтъ!

Онъ лучшею опорой былъ бы намъ,

Когда бъ пришлось возстать намъ за свободу.

КУНЦЪ.

Съ нимъ самъ ландфогтъ по озеру похалъ.

Они готовы были ужъ отплыть,

Какъ вышелъ я изъ Флюлена, но буря.

Которая сбирается теперь,

Принудила меня сюда причалить.

Она и ихъ, быть можетъ задержала.

РЫБАКЪ.

Въ оковахъ Телль, во власти у ландфогта!

О, врьте мн, онъ такъ его укроетъ,

Что свта дня онъ больше не увидитъ!

Телль мужъ свободный, а его ландфогтъ

Такъ кровно оскорбилъ, теперь боится

Онъ мщенья справедливаго его.

КУНЦЪ.

Да говорятъ еще, что Аттингаузенъ,

Нашъ добрый ландамманнъ, лежитъ при смерти.

РЫБАКЪ.

И такъ послдній якорь нашъ сломился!

Лишь онъ одинъ могъ голосъ возвышать

За родину и за права народа.

КУНЦЪ.

Гроза сильнй становится. Прощайте!

Въ деревн я ночую, вдь сегодня

О переправ страшно и подумать.

(Уходитъ).

РЫБАКЪ.

Въ темниц Телль! баронъ нашъ умираетъ!

Теперь возвысь чело свое, тиранство!

Прочь всякій стыдъ! Правдивыя уста

Замолкли, очи зоркія смежились,

Могучая рука теперь въ оковахъ.

МАЛЬЧИКЪ.

Ну, градъ посыпалъ! Батюшка, уйдемъ

Домой, пока гроза насъ не застала.

РЫБАКЪ.

Крутися, вихрь! гори, небесный сводъ!

Бушуй, гроза! вы, тучи громовыя,

Залейте все потокомъ бурныхъ водъ!

Разбейте въ прахъ грядущій новый родъ!

Вы царствуйте, свирпыя стихіи!

Сюда, сюда, жильцы лсные! вамъ,

Вамъ отданы опять сіи пустыни.

Безъ воли жить здсь невозможно намъ!

МАЛЬЧИКЪ.

Послушай, какъ реветъ водоворотъ,

Онъ никогда такъ страшно не крутился.

РЫБАКЪ.

Пустить стрлу въ главу родного сына!

Какой отецъ къ тому былъ принужденъ?

И какъ на то не возставать стихіямъ?

О, для меня не дивно будетъ видть,

Коль въ озеро обрушатся утесы,

Коль эти скалы, башни ледяныя,

Которыя отъ вка здсь стоятъ,

Растаютъ вдругъ и потекутъ ркою,

Коль рухнутъ горы, коль второй потопъ

Зальетъ и уничтожитъ все живое!

(Слышенъ колокольный звонъ).

МАЛЬЧИКЪ.

Чу, слышишь ли, тамъ на гор звонятъ.

Должно быть лодка тонетъ: этотъ звонъ

Сзываеть всхъ къ молитв о несчастныхъ.

(Влзаетъ на утесъ).

РЫБАКЪ.

Бда ладь, которая теперь

Качается въ ужасной колыбели!

Ни руль, ни кормчій не помогутъ ей,

Волна и вихрь теперь играютъ ею,

Какъ мячикомъ, а нтъ вблизи нигд

Надежнаго залива: тамъ повсюду

Одн лишь скалы острыя торчатъ,

Крутыя неприступныя, и гордо

Утесистую грудь ей выставляютъ.

МАЛЬЧИКЪ (показывая налво).

Ахъ, батюшка, изъ Флюельна ладья!

РЫБАКЪ.

Спаси Господь несчастныхъ! Если буря

Загонитъ ихъ въ проливъ, тогда бда:

Какъ въ клтк хищный зврь, объятый страхомъ,

Въ желзную ршетку бьется дико,

И съ ревомъ разломать ее стремится,

Такъ тамъ пучина яростно клокочетъ.

Тамъ узко ей, тамъ скалы по бокамъ

Тснятъ ее и путь ей заграждаютъ.

(Взлзаетъ на утесъ).

МАЛЬЧИКЪ.

Отецъ, ландфогта Ури это лодка:

Я узнаю ея пунцовый флагъ.

РЫБАКЪ.

О, Боже правосудный! Въ самомъ дл,

Она и есть, и Геслеръ въ ней плыветъ,

А вмст съ нимъ его гоненій жертва.

Такъ скоро же постигла казнь его!

Узнай, тиранъ, владыку надъ собою!

Твоихъ угрозъ не слушаетъ волна,

Не склонятся гранитные утесы

Предъ шляпою твоею. Не молись,

Мой сынъ! Пусть Божій судъ надъ нимъ свершится!

МАЛЬЧИКЪ.

Не за ландфогта я молюсь — за Телля,

Онъ въ лодк съ нимъ.

РЫБАКЪ.

О, рокъ непостижимый!

Чтобъ одного злодя покарать,

Ты съ лодкой губишь всхъ пловцовъ!

МАЛЬЧИКЪ.

Смотри, смотри, они ужъ Бугисгратъ

Счастливо миновали, но волною

Отъ Тейфельсмюнстера отбило ихъ

И отнесло къ большому Аксенбергу.

Я ихъ не вижу бол.

РЫБАКЪ.

Тамъ Гакмессеръ,

И не одна ладья ужъ тамъ разбилась.

Когда они его не обойдутъ,

То лодка ихъ ударится о скалы —

И вс они погибнутъ неизбжно.

Но вдь у нихъ хорошій кормчій — Телль.

Одинъ лишь онъ теперь спасти ихъ могъ бы,

Да у него оковы на рукахъ.

ВильгельмъТелль, вооруженный лукомъ. Онъ идетъ скорыми шагами, съ удивленіемъ смотритъ вокругъ и страшно возбужденъ. Посреди сцены падаетъ на колни, кладетъ руки на землю и потомъ подымаетъ ихъ къ небу.

МАЛЬЧИКЪ (увидя его).

Отецъ, смотри!— тамъ кто-то на колняхъ.

РЫБАКЪ.

Вотъ онъ на землю руки положилъ

И точно вн себя.

МАЛЬЧИКЪ (подходитъ ближе).

Кого я вижу!

Отецъ, отецъ! поди-ка, посмотри!

РЫБАКЪ (приближается).

Кто это? Боже! ты ли это, Телль?

Какъ ты сюда попалъ?

МАЛЬЧИКЪ.

Ты разв не былъ

На лодк тамъ, закованный въ цпяхъ?

РЫБАКЪ.

Ты разв не отправленъ былъ въ Кюснахтъ?

ТЕЛЛЬ (встаетъ).

Свободенъ я!

РЫБАКЪ и МАЛЬЧИКЪ.

Свободенъ? Какъ же это?

МАЛЬЧИКЪ.

Откуда жъ ты?

ТЕЛЛЬ.

Изъ лодки.

РЫБАКЪ.

Какъ, изъ лодки?

МАЛЬЧИКЪ.

А гд жъ ландфогтъ?

ТЕЛЛЬ.

По озеру несется.

РЫБАКЪ.

Возможно ли? Но отчего жъ ты здсь?

Какъ ты ушелъ отъ узъ своихъ и бури?

ТЕЛЛЬ.

Мн Богъ помогъ — и вотъ какъ это было…

РЫБАКЪ И МАЛЬЧИКЪ.

Ахъ, разскажи!

ТЕЛЛЬ.

Что въ Альторф случилось,

Вы знаете?

РЫБАКЪ.

Все знаемъ, говори!

ТЕЛЛЬ.

И такъ ландфогтъ веллъ меня связать

И въ замокъ свой, Кюснахтъ, хотлъ отправить!

РЫБАКЪ.

Потомъ съ тобой изъ Флюельна похалъ.

Все знаемъ мы. Скажи намъ, какъ ты спасся?

ТЕЛЛЬ.

Я, связанный лежалъ на дн ладьи,

Защиты нтъ, враги кругомъ меня,

Я мысленно прощался съ свтомъ дня,

Съ женой, съ дтьми, и взоръ мой безнадежный

Бродилъ съ тоской по влаг безмятежной.

РЫБАКЪ.

Бднякъ!

ТЕЛЛЬ.

Такъ плыли мы туда: ландфогтъ,

Его шталмейстеръ Гаррассъ и гребцы.

Колчанъ и лукъ мой у руля лежали.

И вотъ, едва успли малый Аксенъ

Мы обогнуть, какъ вдругъ Господь на насъ

Послалъ такую бурю отъ Готгарда,

Что у гребцовъ отъ страха замеръ духъ:

Вс думали погибнуть неизбжно.

Тогда одинъ изъ нихъ сказалъ ландфогту:

‘Не миновать бды намъ, господинъ,

Мы вс теперь на волосокъ отъ смерти,

Отъ ужаса ни кормчій, ни гребцы

Не знаютъ, что начать, притомъ и путь

Имъ вовсе незнакомъ. Но съ нами Телль,

Онъ силенъ и рулемъ владть уметъ.

Что, если бъ вы ему велли править?’

Тогда ландфогтъ сказалъ мн: ‘Телль, послушай,

Коль можешь ты отъ бури насъ спасти,

То я тебя освобожу отъ узъ’.

И я сказалъ: ‘Да, господинъ, надюсь

Спасти ладью при помощи Господней’.

Тогда меня освободили, я

За руль взялся и началъ править,

Украдкою смотрю, гд лукъ лежитъ мой.

И выбираю пристально утесъ,

Удобный для скачка съ ладьи. Вдругъ вижу

Скалу крутую съ плоскою верхушкой,

Висящую надъ волнами…

РЫБАКЪ.

Я знаю,

Она лежитъ у Аксена большого,

Но вдь она крута: едва ли можно

Кому вскочить изъ лодки на нее.

ТЕЛЛЬ.

Кричу гребцамъ:’Дружнй! сильне, братцы!

Вотъ этой бы скалы достигнуть только,

Тогда ужъ намъ не такъ опасно будетъ’,

И вотъ мы наконецъ примчались къ ней.

Тогда, на помощь Господа призвавъ,

Вс силы я свои собралъ, и, лодку

Примкнувъ кормой къ скал, схватилъ скоре

Оружіе и на нее скачкомъ

Высокимъ прыгнулъ, а ладью ногою

Отъ берега въ пучину оттолкнулъ.

Пусть будетъ съ нею, что угодно Богу!

И вотъ я здсь, спасенъ отъ власти бури

И отъ тиранской власти человка.

РЫБАКЪ.

Телль, видимое чудо надъ тобой

Явилъ Господь: едва могу я врить

Своимъ глазамъ. Скажи, куда итти

Ты думаешь? Теб укрыться должно.

Вдь, можетъ быть, ландфогтъ отъ бури спасся?…

ТЕЛЛЬ.

Онъ говорилъ, когда я былъ на лодк,

Что онъ хочетъ у Брунена пристать

И черезъ Швйцъ отправиться въ свой замокъ.

РЫБАКЪ.

Сухимъ путемъ?

ТЕЛЛЬ.

Такъ думалъ онъ тогда.

РЫБАКЪ.

О, такъ теб, немедля, должно скрыться!

Ты отъ него въ другой разъ не спасешься.

ТЕЛЛЬ.

Скажи, какъ ближе мн пройти въ Кюснахтъ и въ Артъ?

РЫБАКЪ.

Прямой дорогой можно черезъ Штейненъ,

Но ближе и скрытне черезъ Ловерцъ.

Да вотъ мой сынъ тебя туда проводитъ.

ТЕЛЛЬ (жметъ его руку.)

Да наградитъ тебя Господь! Прощай!

(Идетъ и опятъ возвращается).

Мн кажется, ты въ Рютли далъ присягу?

Я слышалъ про тебя.

РЫБАКЪ.

Да, я тамъ былъ

И нашему союзу присягалъ.

ТЕЛЛЬ.

Ну такъ, прошу тебя, отправься въ Бюргленъ!

Тамъ обо мн жена моя тоскуетъ!

Скажи ей, другъ, что я спасенъ и скрытъ.

РЫБАКЪ.

Но какъ сказать, куда ты удалился?

ТЕЛЛЬ.

Ты тестя моего увидишь тамъ,

Да и другихъ, которыхъ въ Рютли видлъ.

Скажи имъ, чтобъ они не унывали,

Что Телль спасенъ, рука его свободна

И что объ немъ они услышатъ скоро.

РЫБАКЪ.

Открой мн смло, что задумалъ ты?

ТЕЛЛЬ.

Когда исполню — вс про то узнаютъ.

(Уходитъ).

РЫБАКЪ.

Ну, мальчикъ, проводи его, Господь съ нимъ!

Онъ врно то исполнитъ, что задумалъ.

(Уходитъ).

ВТОРАЯ СЦЕНА.

Зала въ замк барона Аттингаузена.

Баронъ, умирающій въ креслахъ. Вальтеръ Фюрстъ, Штауффахеръ, Мельхталь и Баумгартенъ стоятъ вокругъ него. Вальтеръ Телль передъ нимъ на колняхъ.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Все кончено теперь! скончался онъ!

ШТАУФФАХЕРЪ.

Не умеръ онъ, смотри, вотъ отъ дыханья

У губъ его шевелится перо!

Тихъ сонъ его, улыбка на лиц.

(Баумгартенъ идетъ къ дверямъ и говоритъ съ кмъ-то).

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ (Баумгартену).

Кто тамъ пришелъ?

БАУМГАРТЕНЪ (возвращается).

Гедвига, ваша дочь,

Она желаетъ васъ и сына видть.

(Вальтеръ Телль встаетъ).

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Могу ль ее утшить?— Самъ тоскую!

Вс горести надъ, головой моей!

ГЕДВИГА (входитъ насильно).

Гд, гд мой сынъ? Пусти меня къ нему!

ШТАУФФАХЕРЪ.

Гедвига, тише! здсь жилище смерти!

ГЕДВИГА (бросаясь къ сыну).

Мой Вельти! о, ты живъ!

ВАЛЬТЕРЪ ТЕЛЛЬ (бросаясь въ ея объятія).

Я живъ, родная!

ГЕДВИГА.

Но точно ли? не раненъ ли ты гд?

(Осматриваетъ его съ безпокойствомъ).

Возможно ли? И онъ въ тебя стрлялъ?

О, у него нтъ сердца! Какъ онъ могъ

Пустить стрлу въ дитя свое родное?

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Съ растерзанной душой онъ это сдлалъ,

Былъ вынужденъ къ тому подъ страхомъ смерти.

ГЕДВИГА.

Когда бъ онъ былъ отецъ чадолюбивый,

Сто разъ бы умеръ онъ, а не стрлялъ.

ШТАУФФАХЕРЪ.

Теб должно благодарить Творца,

Который спасъ его.

ГЕДВИГА.

Но какъ забыть мн,

Чмъ кончиться могло бы это? Боже!

Вкъ проживу — и вкъ я буду видть,

Какъ въ сына цлится отецъ, и въ сердце

Стрла летть мн вчно, вчно будетъ.

МЕЛЬХТАЛЬ.

Но знаете ль, какъ онъ обиженъ былъ?

ГЕДВИГА.

Суровыя сердца! Коль ваша гордость

Обижена, такъ все для васъ ничто,

Сыновней жизнью, материнскимъ сердцемъ

Играете вы въ ярости слпой!

БАУМГАРТЕНЪ.

Бда постигла вашего супруга.

А вы его еще винить хотите!

Ужели вамъ не жаль его?

ГЕДВИГА
(обращается къ нему и смотритъ на него сурово).

Не ты ли

Чувствителенъ одинъ къ несчастью друга?

Гд были вы, когда его при васъ

Въ оковы заключали? Кто помогъ

Ему? Кто спасъ его? Вы вс смотрли

Съ холодностью, какъ онъ былъ взятъ и связанъ,

И уведенъ отъ васъ. Скажите, такъ ли

Онъ съ вами поступалъ? Явилъ ли онъ

Тогда одно нмое состраданье,

Какъ за тобой ландфогтъ послалъ погоню,

А предъ тобой пучина бушевала?

Нтъ, онъ не плакалъ: онъ вскочилъ въ ладью,

Забывъ жену, дтей — и спасъ тебя!

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Но можно ль было намъ его спасти,

Когда мы вс стояли безоружны!

ГЕДВИГА (бросаясь въ его объятія).

Родитель мой! и ты его лишился!

И мы, и вся страна его лишились!

Но, вдь, и онъ насъ также потерялъ!

Ахъ, отъ отчаянья спаси его,

Господь! Въ его подземный, мрачный сводъ,

Не долетитъ отъ друга утшенье.

Онъ занеможетъ тамъ! Въ сырой тюрьм

Онъ долженъ занемочь!.. Какъ роза Альпъ

Отъ воздуха болотъ тускнетъ, вянетъ,

Ахъ, такъ и онъ увянетъ тамъ безъ солнца

Безъ воздуха душистаго полей!

Въ оковахъ онъ! его душа — свобода:

Ему нежить подъ душнымъ мракомъ сводовъ!

ШТАУФФАХЕРЪ.

О, успокойся! Мы употребимъ

Вс силы отворить его темницу.

ГЕДВИГА.

Что можете вы сдлать безъ него?

Когда онъ съ вами былъ — была надежда.

Тогда имлъ защитника невинный,

Надежнаго спасителя гонимый.

Онъ всхъ бы спасъ одинъ, а вы, вс вмст,

Не можете оковъ его расторгнуть!

(Баронъ просыпается).

0x01 graphic

БАУМГАРТЕНЪ.

Вотъ онъ пошевелился! Тише, тише!

АТТИНГАУЗЕНЪ (приподнимается).

Но гд жъ онъ?

ШТАУФФАХЕРЪ.

Кто?

АТТИНГАУЗЕНЪ.

Его здсь нтъ: меня

Оставилъ онъ въ послднія минуты!

ШТАУФФАХЕРЪ.

Онъ вспомнилъ о племянник. За нимъ

Послали ль вы?

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Послали. Успокойтесь:

Онъ нашъ теперь и сердцемъ и душой.

АТТИНГАУЗЕНЪ.

Стоитъ ли онъ за родину свою?

ШТАУФФАХЕРЪ.

Какъ истинный герой.

АТТИНГАУЗЕНЪ

Зачмъ же онъ

Нейдетъ принять мое благословенье?

Я чувствую, что близокъ мой конецъ.

ШТАУФФАХЕРЪ.

О, нтъ, мой господинъ! Короткій сонъ

Васъ подкрпилъ, и взоры ваши ясны.

АТТИНГАУЗЕНЪ.

Я живъ, пока страдаю, боли нтъ —

Страданья и надежда отлетли.

(Увидя мальчика).

Кто это?

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Онъ мн внукъ. Благословите

Его, онъ сирота.

(Гедвига съ сыномъ упадаютъ на колни предъ умирающимъ).

АТТИНГАУЗЕНЪ.

И васъ, друзья,

И васъ я оставляю сиротами!

О, горе мн, что гаснущій мой взоръ

Паденіе отчизны долженъ видть,

Что я достигъ такихъ преклонныхъ лтъ,

Чтобъ унести въ могилу вс надежды!

ШТАУФФАХЕРЪ (Вальтеру Фюрсту).

И онъ умретъ въ печали безутшной?

Нтъ, озаримъ его послдній часъ

Лучомъ надежды! Благородный рыцарь,

Разсйте вашу скорбь! Мы не совсмъ

Покинуты, не вовсе беззащитны.

АТТИНГАУЗЕНЪ.

Но кто же васъ спасетъ теперь?

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Мы сами.

Послушайте: недавно три земли

Вошли въ союзъ — изгнать своихъ тирановъ.

Онъ заключенъ — и клятвою священной

Былъ утвержденъ. Исполнимъ предпріятье —

И прежде, чмъ родится новый годъ,

Вашъ прахъ лежать въ земл свободной будетъ.

АТТИНГАУЗЕНЪ.

О, повтори! Союзъ ихъ заключенъ?

МЕЛЬХТАЛЬ.

Да, господинъ, въ одинъ и тотъ же день

Возстанутъ три кантона. Все готово,

Но до сихъ поръ хранилась наша тайна,

Хоть много сотъ участниковъ въ ней есть.

Тираны ужъ надъ пропастью стоятъ,

Часы ихъ гордой власти сочтены,

И скоро здсь и ихъ слда не будетъ.

АТТИНГАУЗЕНЪ.

А крпкіе ихъ замки въ городахъ?

МЕЛЬХТАЛЬ.

Они падутъ въ одинъ и тотъ же день.

АТТИНГАУЗЕНЪ.

А рыцари участвуютъ въ союз?

МЕЛЬХТАЛЬ.

Мы помощи ихъ ждемъ: но до сихъ поръ

Крестьяне лишь союзу присягнули.

АТТИНГАУЗЕНЪ
(медленно привстаетъ въ величайшемъ удивленіи).

И селянинъ идетъ на этотъ подвигъ,

Самъ отъ себя, безъ помощи вельможъ?

И онъ вполн въ своихъ увренъ силахъ’

Тогда ему мы боле не нужны:

Утшенный въ могилу я сойду:

Здсь будетъ жить народъ — иною силой

Величіе свое сохранитъ.

(Онъ кладетъ руку на голову мальчика, который стоитъ передъ нимъ на колняхъ).

Отъ сей главы, гд яблоко лежало,

Для васъ свобода лучшая взойдетъ!

Все старое падетъ — и изъ развалинъ

Вкъ новый и блестящій, оживетъ!

ШТАУФФАХЕРЪ (Вальтеру Фюрсту).

Какимъ огнемъ его сверкаютъ взоры!

Не смерти духъ надъ нимъ теперь витаетъ,

А свтлый лучъ прекрасной новой жизни.

АТТИНГАУЗЕНЪ.

Владтели изъ замковъ вызжаютъ,

Чтобъ городамъ присягу принести,

Въ Ухтланд ихъ, въ Тургау принимаютъ,

Вотъ поднялъ Бернъ державную главу

И Фрейбургъ сталъ защитникомъ свободы,

Богатый Цюрихъ снарядилъ къ войн

Своихъ гражданъ — и силы королей

У крпкихъ стнъ его поколебались…

(Онъ продолжаетъ голосомъ прорицателя,рчь его возрастаетъ до вдохновенія).

И вижу я монарховъ горделивыхъ

И рыцарей въ доспхахъ золотыхъ:

Они идутъ сражаться съ пастухами.

Борьба на смерть — и громкими длами

Прославятся ущелья горъ родныхъ.

Тамъ поселянинъ, съ грудью обнаженной,

На копій лсъ, какъ жертва полетитъ,

Захватитъ ихъ, пройдетъ, насквозь пронзенный,

Но вмст съ нимъ падетъ враговъ оплотъ

И знамена свободы разовьются.

(Беретъ руку Штауффахера и Вальтера Фюрста).

Такъ будьте же во вки нераздльны —

Рука съ рукой, какъ братья и друзья!

Въ опасности немедленно летите

На первый зовъ союзниковъ своихъ…

Живите дружно… дружно… дружно…

(Онъ упадаетъ на подушки и испускаетъ духъ, но, умирая, еще держитъ ихъ руки. Фюрстъ и Штауффахеръ взираютъ на нею въ молчаніи, потомъ удаляются и предаются печали. Между тмъ вокругъ бездыханнаго барона собираются его слуги, вс изъявляютъ глубокую горесть, нкоторые падаютъ передъ нимъ на колни и обливаютъ слезами его руки. Въ продолженіе этой нмой сцены слышенъ въ замк звонъ колокола).

Руденцъ и прежніе.

РУДЕНЦЪ (вбгая).

Что, живъ ли онъ, услышитъ ли меня?

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ (печально).

Вы нашъ теперь владлецъ и защитникъ,

Другое имя замокъ получилъ.

РУДЕНЦЪ
(въ глубокой горести смотритъ на тло барона).

О, Боже, Боже мой! ужели поздно

Раскаянье мое? Ужель не могъ онъ

Прожить еще хоть нсколько мгновеній,

Чтобы мою увидть перемну?

Я не внималъ его благимъ совтамъ!

Я презирать ихъ смлъ! Теперь онъ тамъ!

А я остался здсь, обремененный

Виною незаглаженной! Скажите,

Онъ умеръ, негодуя на меня?

ШТАУФФАХЕРЪ.

Въ послдній часъ онъ все узналъ объ васъ

И ваше мужество благословилъ.

РУДЕНЦЪ (становится на колни у трупа).

Достойнаго священные останки,

Бездушный, милый прахъ! Даю обтъ

Здсь, надъ твоей рукою охладлой,

Что я расторгъ навкъ съ врагами связи

И моему народу отдался,

Швейцарецъ я — и всей душой желаю

Остаться имъ. (Встаетъ). Оплакивайте друга

И нжнаго отца, но будьте бодры:

Онъ не одно богатство мн оставилъ —

Онъ духъ мн свой и сердце передалъ:

Что старецъ вамъ маститый завщалъ

И юноша клянется то исполнить!

Дай руку мн свою, отецъ почтенный,

И ты мн дай свою, и ты, Мельхталь!

Не отвращайтесь отъ меня, друзья!

Мои примите клятвы и обты!

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Дадимъ ему мы руки: онъ достоинъ

Доврія!

МЕЛЬХТАЛЬ.

Вы презирали насъ,

Скажите же, чего жъ намъ ждать отъ васъ?

РУДЕНЦЪ.

О, позабудьте юности ошибки!

ШТАУФФАХЕРЪ (Мельхталю).

Живите дружно — такъ отецъ сказалъ намъ

Припомни это.

МЕЛЬХТАЛЬ.

Вотъ моя рука!

Я селянинъ, какъ рыцарь, вренъ слову!

Что вы безъ насъ? Вдь званье земледльца

Древне вашего.

РУДЕНЦЪ.

Я чту его

И буду защищать своимъ мечомъ.

МЕЛЬХТАЛЬ.

Рука того, кто землю подчинилъ

Себ и взрылъ ее тяжелымъ плугомъ,

И грудь его съуметъ защитить.

РУДЕНЦЪ.

Вы мн, а я — я буду вамъ защитой,

Тогда сильнй въ союз будемъ мы.

Но для чего слова, когда отчизну

Еще гнететъ тирановъ чуждыхъ власть?

Сперва страну освободимъ отъ ига,

Тогда свои права уравновсимъ.

(Помолчавъ нсколько времени).

Молчите вы? Вамъ нечего сказать мн?

Такъ я не заслужилъ еще, чтобъ вы

Доврчиво открылись мн! Насильно

Войти я долженъ въ тайный вашъ союзъ.

Я знаю все!— вы присягали въ Рютли,

И знаю, что тамъ было, хоть не вы

Открыли тайну мн свою, но я

Хранилъ ее, какъ дорогой залогъ.

Я никогда врагомъ отчизны не былъ,

И не ршился бъ на нее возстать.

Но медлить вамъ не должно, время мчится…

Ужъ Телль былъ жертвой медленности вашей.

ШТАУФФАХЕРЪ.

Мы поклялись дождаться Рождества.

РУДЕНЦЪ.

Я не былъ тамъ и клятвы не давалъ.

Не вы, такъ я начну.

МЕЛЬХТАЛЬ.

Какъ! вы хотите…

РУДЕНЦЪ.

Однимъ изъ главарей страны я сталъ,

И первый долгъ мой взять васъ подъ защиту.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Предать земл сей драгоцнный прахъ:

Вотъ долгъ для васъ первйшій и священный.

РУДЕНЦЪ.

Освободивъ страну, возложимъ мы

На одръ его внокъ побды свжій.

Друзья мои, ахъ, не за васъ однихъ

Сразиться я съ тиранами намренъ —

И за себя! Узнайте: скрылась Берта:

Она тайкомъ отъ насъ похищена!

ШТАУФФАХЕРЪ.

Тиранъ дошелъ до дерзости такой!

Злодйски покусился на свободу

Онъ двушки изъ рыцарскаго званья!

РУДЕНЦЪ.

Друзья мои, я общалъ вамъ помощь —

И долженъ васъ о помощи просить.

Ахъ, у меня похитили невсту!

Кто знаетъ, гд сокрылъ ее злодй!

И, можетъ быть, онъ силою принудитъ

Съ собою въ ненавистный бракъ вступить.

О, помогите мн ее избавить!

Поврьте мн, она вполн достойна,

Чтобъ за нее вооружились вы.

МЕЛЬХТАЛЬ.

На что же вы ршились?

РУДЕНЦЪ.

Самъ не знаю!

Ахъ, этотъ мракъ, который окружаетъ

Ея судьбу, сомннье, безпокойство,

Которыми терзаюсь я теперь,

Одну лишь мысль мн ясную внушаютъ,

Что должно намъ извлечь ее насильно

Изъ подъ развалинъ вражескихъ твердынь,

И потому ихъ должно вс разрушить,

Чтобъ отыскать, открыть ея темницу.

МЕЛЬХТАЛЬ.

Ведите насъ, мы слдуемъ за вами!

Къ чему намъ то откладывать до завтра,

Что можемъ мы сегодня кончить? Телль

Свободенъ былъ, когда клялись мы въ Рютли,

Тогда еще не накопилось столько

Ужасныхъ длъ. Несетъ другой законъ

Пора другая, и низкій трусъ тотъ,

Кто и теперь считаетъ нужнымъ медлить!

РУДЕНЦЪ
(Штауффахеру и Вальтеру Фюрсту).

И такъ, вооружитесь — и за дло!

И ожидайте на горахъ огней:

Побды всть къ вамъ долетитъ стрлою,

И, увидавъ желанный свтъ, быстрй

Вы на враговъ грозою налетите

И зданіе тиранства сокрушите.

(Уходитъ).

ТРЕТЬЯ СЦЕНА.

Утесистая дорога въ Кюснахтъ.

На нее сходятъ по тропинк между скалъ, и путникъ, прежде нежели сойдетъ на авансцену, виденъ бываетъ наверху. Скалы окружаютъ всю сцену: одна изъ нихъ, обросшая кустарникомъ, выдалась впередъ. Входитъ Телль, вооруженный лукомъ.

Вотъ этою дорогою онъ подетъ:

Въ Кюснахтъ другой дороги нтъ. Я здсь

Исполню то, что случай мн доставилъ.

Отсюда я, кустарникомъ прикрытый,

Могу достать его моей стрлой

И между скалъ спастися отъ погони.

Спши, ландфогтъ, разсчетъ свой кончить съ небомъ!

Твой часъ пробилъ — ты долженъ умереть!

Я прежде жилъ спокойно, безмятежно:

Лишь на зврей стрлу я направлялъ,

Убійство мн и въ мысль не приходило.

Но ты меня изгналъ изъ мирной жизни,

Ты въ сердце мн излилъ зминый ядъ.

Ты пріучилъ меня и къ злодянью:

кто въ голову сыновнюю стрлялъ,

Съуметъ тотъ, попасть и въ вражескую грудь.

Моихъ дтей, малютокъ непорочныхъ,

Жену мою я долженъ защитить

Отъ ярости твоей. Когда я лукъ

Дрожащею натягивалъ рукою,

Когда, моимъ страданьемъ веселясь,

Ты принуждалъ меня въ родного сына

Пустить стрлу, когда тебя, злодй,

Я тщетно умолялъ, тогда въ душ

Далъ клятву я ужасную — лишь небо

Внимало ей — 4jo первой цлью будетъ

Мн грудь твоя при выстрл второмъ.

Въ чемъ я клялся въ минуту адской муки,

То долгъ святой: исполненъ будетъ онъ!

Ты властелинъ, намстникъ государя,

Но и монархъ не сдлалъ бы того,

Что ты, тиранъ. Тебя сюда послалъ онъ,

Чтобъ судъ творить, хоть строгій, но правдивый,

А не за тмъ, чтобъ въ ярости слпой

Терзать народъ подъ игомъ притсненья.

Знай: есть Господь для кары и для мщенья!

Приди на помощь бдъ моихъ виновникъ,

Ты, лучшее сокровище мое!

Тебя ждетъ цль, которая была

Для просьбъ, для всхъ моленій недоступна,

Но предъ тобой не устоитъ она.

О ты, мой лукъ надежный! ты бывалъ

Товарищемъ мн въ играхъ и забавахъ,

Стрлу мою ты часто окрылялъ:

Не измни же мн и въ часъ опасный!

Будь вренъ мн, мой лукъ, и въ этотъ разъ!

Когда теперь я промахъ дамъ несчастный,

Нтъ у меня другой стрлы запасной.

(Путники проходятъ черезъ сцену).

Здсь сяду я на каменной скамь,

Устроенной для путниковъ усталыхъ.

Здсь, чуждые одинъ другому, вс

Они проходятъ мимо, въ ихъ сердцахъ

Участья нтъ къ страданью. Здсь идетъ

Заботливый купецъ, и богомолецъ

Съ котомкою, и набожный монахъ,

И мрачный воръ, и псенникъ веселый,

И перевозчикъ со своимъ конемъ,

Навьюченнымъ товаромъ странъ далекихъ.

Ихъ всхъ сюда ведутъ свои дла —

Меня же мысль убійства привела!

(Садится).

Малютки милые! когда, бывало,

Я возвращался къ вамъ, съ какимъ востортомъ

Встрчали вы отца: всегда ужъ онъ

Вамъ приносилъ иль пукъ цвтовъ альпійскихъ,

Иль птицу рдкую, иль аммонитъ,

Что странники находятъ на горахъ.

Теперь идетъ онъ за другой добычей:

Въ ущеліи сидитъ онъ для убійства

И ждетъ врага, чтобъ жизнь его отнять.

Но и теперь онъ думаетъ объ васъ,

Любезные, невинные малютки!

Чтобъ васъ спасти отъ мщенія тирана,

Свою стрлу извлекъ онъ изъ колчана.

(Встаетъ).

Я стерегу достойную добычу.

Иной стрлокъ весь день неутомимо

Зимой, въ морозъ, скитается въ горахъ,

Съ одной скалы онъ скачетъ на другую,

И до крови себ подошвы ржетъ,

Чтобъ устоять на скользкой высот

И застрлить ничтожную козу.

Моя жъ добыча — злобный мой гонитель,

Который погубить меня хотлъ.

(Вдали слышна веселая музыка, которая приближается).

Всю жизнь свою я лукъ въ рукахъ имлъ,

Съ младенчества въ стрляньи упражнялся,

И въ цль стрлялъ, и часто получалъ

Прекрасныя награды за искусство,

Но нынче я пущу стрлу на славу —

И вся страна меня превознесетъ!

(Чрезъ сцену вверхъ по дорог идетъ свадебная процессія. Телль смотритъ на нее, опершись на лукъ).

Штюсси, полевой сторожъ, подходитъ къ нему.

ШТЮССИ.

Вотъ женится нашъ мызникъ монастырскій

Изъ Мерлишахена, богатый человкъ:

Премного стадъ на Альпахъ у него.

Невсту онъ беретъ изъ Имизея,—

И въ эту ночь въ Кюснахт будетъ пиръ.

Пойдемъ туда со мной: тамъ рады всмъ.

0x01 graphic

ТЕЛЛЬ.

Печальный гость для свадьбы не годится,

ШТЮССИ.

Забудь печаль, такъ сердцу будетъ легче.

Притомъ теперь плохія времена.

Такъ убгать веселія не должно.

Тутъ свадьба, тамъ, быть можетъ, погребенье.

ТЕЛЛЬ.

А иногда бываютъ оба вмст.

ШТЮССИ.

Да, видно свтъ идетъ ужъ такъ. Везд

Случается довольно бдъ и горя.

Вотъ въ Гларис обрушилась скала

И часть его засыпала.

ТЕЛЛЬ.

И горы

Здсь валятся, что жъ прочно на земл?

ШТЮССИ.

Да вотъ еще какія чудеса!

Мн разсказалъ изъ Бадена прізжій:

Какой-то рыцарь халъ къ королю,

И вдругъ дорогой встртилъ цлый рой

Слпней: они напали на него

И до смерти коня его зали —

И рыцарь къ королю пришелъ пшкомъ.

ТЕЛЛЬ.

И слабому дала природа жало.

Армгарта приходитъ съ дтьми и становится на дорог.

ШТЮССИ.

Вс говорятъ, что это предвщаетъ

Несчастіе иль страшное злодйство.

ТЕЛЛЬ.

Ужасныя злодйства каждый день

Свершаются безъ всякихъ предвщаній.

ШТЮССИ.

Да. счастливъ тотъ, кто въ тишин живетъ,

Кто дома своего не покидаетъ

И мирно пашетъ на земл своей.

ТЕЛЛЬ.

И кроткому спокойно не прожить,

Коль онъ недоброму сосду неугоденъ.

(Съ безпокойнымъ ожиданіемъ смотритъ на дорогу).

ШТЮССИ.

Прощай! Ты врно ждешь кого-нибудь?

ТЕЛЛЬ.

Я жду.

ШТЮССИ.

Ну, такъ счастливо возвратиться!

Изъ Ури ты? Оттуда къ намъ сегодня

Пожалуетъ почтенный нашъ ландфогтъ.

ПУТНИКЪ (проходя).

Ландфогта вы не ждите. Рки вышли

Отъ ливня страшнаго изъ береговъ,

И вс мосты водою снесены.

(Геллъ встаетъ).

АРМГАРТА (подходитъ ближе).

Такъ онъ сюда не будетъ?

ШТЮССИ.

Вы къ нему?

АРМГАРТА.

Да, какъ же.

ШТЮССИ.

Для чего жъ вы стали тутъ,

Среди дороги?

АРМГАРТА.

Для того, чтобъ онъ

Здсь не ушелъ, не выслушавъ меня.

ФРИСГАРДЪ
(входитъ поспшно и кричитъ издали).

Эй, прочь съ дороги! Господинъ ландфогтъ

За мною детъ слдомъ. Прочь съ дороги!

(Телль скрывается).

АРМГАРТА (съ живостью).

Ландфогтъ слдомъ!

(Она становится съ дтьми на авансцен. Геслеръ и Рудольфъ Гаррасъ показываются вдали на лошадяхъ).

ШТЮССИ (Фрисгарду).

Какъ перешли вы воды?

Вдь, говорятъ, рка снесла мосты.

ФРИСГАРДЪ.

Мы съ бурею на озер сражались —

Что намъ теперь альпійскіе потоки!

ШТЮССИ.

И вы на лодк были въ эту бурю?

ФРИСГАРДЪ.

Ну да, и ввкъ того я не забуду.

ШТЮССИ.

Ахъ, разскажи!

ФРИСГАРДЪ.

Пусти, я долженъ въ замокъ

Дать знать, что детъ господинъ ландфогтъ.

(Уходитъ).

ШТЮССИ.

Будь въ лодк люди честные, такъ врно бъ

Пошли ко дну, а этакой народъ

Пройдетъ счастливо сквозь огонь и воду.

(Оглядывается).

А гд жъ стрлокъ, съ которымъ говорилъ я?

(Уходитъ).

Геслеръ и Рудольфъ Гаррасъ верхомъ.

ГЕСЛЕРЪ.

Что хочешь говори — я, какъ слуга,

Стараться долженъ угодить монарху.

Сюда послалъ меня онъ не затмъ,

Чтобъ баловать народъ, повиновенья

Онъ требуетъ. Вопросъ: кто господиномъ

Здсь долженъ быть, мужикъ иль императоръ?

АРМГАРТА.

Теперь пора! я подойду къ нему.

(Робко приближается).

ГЕСЛЕРЪ.

Въ Альторф я свою повсилъ шляпу,

Но не для шутки, не для испытанья

Народа — знаю я его давно —

А для того, чтобъ пріучить его

Сгибать свои чрезъ чуръ прямыя спины,

Повсилъ шляпу я нарочно такъ

На площади, чтобъ всмъ въ глаза бросалась

И господина имъ напоминала,

Котораго они совсмъ забыли.

РУДОЛЬФЪ.

Но и народъ свои права иметъ.

ГЕСЛЕРЪ.

Ихъ разбирать теперь не время намъ.

Великое готово совершиться!

Имперскій домъ растетъ: что началъ славно

Отецъ, то сынъ намренъ довершить.

Ему народъ ничтожный сталъ преградой,

Такъ иль не такъ — онъ долженъ покориться.

(Хочетъ хать дальше. Армгарта бросается передъ нимъ на колни).

АРМГАРТА.

Умилосердись, господинъ, помилуй!

ГЕСЛЕРЪ.

Зачмъ ты мн тутъ стала на дорог?

Пошла назадъ!

АРМГАРТА.

Мой мужъ сидитъ въ тюрьм,

А сироты безъ хлба. Господинъ,

Умилосердись надъ моимъ несчастьемъ!

РУДОЛЬФЪ.

Кто ты и кто твой мужъ?

АРМГАРТА.

Съ горы онъ Риги,

Тмъ только и живетъ, что ходитъ въ горы

И сно коситъ тамъ на крутизнахъ,

Надъ бездною, куда стада не ходятъ.

РУДОЛЬФЪ (ландфогту).

О, Боже, что за горестная жизнь!

Я васъ прошу, отдайте мужа ей!

Какъ ни великъ его проступокъ былъ бы,

Ужаснымъ онъ наказанъ ремесламъ.

(Армгарт).

Твою исполнятъ просьбу. Приходи

Въ Кюснахтъ, а здсь теперь не мсто.

АРМГАРТА.

Нтъ, нтъ! я ни на шагъ не отступлю,

Пока ландфогтъ не возвратитъ мн мужа!

Шесть мсяцевъ томится въ башн онъ,

Его суда напрасно ожидая.

ГЕСЛЕРЪ.

Съ дороги прочь! Оставь меня въ поко!

АРМГАРТА.

О, будь же правосуденъ, умоляю!

Ты нашъ судья на мсто государя,

Твой долгъ — судить. Коль милости желаешь

Отъ Господа, такъ намъ ее воздай.

ГЕСЛЕРЪ.

Прочь! Отгоните дерзкую отсюда!

АРМГАРТА (хватаетъ коня за поводья).

Нтъ, нтъ! теперь мн нечего терять!

Ландфогтъ, ты съ мста не сойдешь, пока

Меня не поршишь! Я не боюсь —

Сверкай себ глазами, сколько хочешь.

Такъ безгранично мы несчастны вс,

Что мн и гнвъ не страшенъ твой.

ГЕСЛЕРЪ.

Пусти,

Не то конемъ тебя я затопчу!

АРМГАРТА.

Ну что жъ? топчи! вотъ — на!

(Толкаетъ дтей и повергается съ ними на дорог).

Вотъ — я лежу,

И дти тутъ. Дави сиротъ несчастныхъ,—

И не такія ты злодйства длалъ!

РУДОЛЬФЪ.

Она съ ума сошла!

АРМГАРТА (вн себя).

Ты ужъ и такъ

Страну всю затопталъ. О, если бъ я

Мужчиною была, тогда бъ я знала,

Что мн начать — и предъ тобою здсь

Во прах бъ не лежала.

(Вдали снова слышна свадебная музыка).

ГЕСПЕРЪ.

Гд же слуги?

Пусть прочь ее отгонятъ, иль, забывшись,

Свершу я то, въ чемъ каяться придется.

РУДОЛЬФЪ.

Имъ, господинъ, никакъ нельзя пробраться:

Тамъ свадьба весь проходъ загородила.

ГЕСЛЕРЪ.

Я слишкомъ тихъ для этого народа,

Здсь рчи ихъ границъ еще не знаютъ,

Нтъ, все еще не такъ, какъ должно быть.

Но я клянусь, что все пойдетъ иначе:

Да, я смирю ихъ дерзкое упорство

И подавлю надменный духъ свободы.

Законъ издамъ я новый — и введу…

(Стрла пронзаетъ его, онъ схватывается рукою за сердце и, качаясь, продолжаетъ слабымъ голосомъ).

О, Господи! прости мн…

РУДОЛЬФЪ.

Господинъ

Ландфогтъ! О Боже мой, стрла!

АРМГАРТА (вскакивая).

Убитъ, убитъ! Стрла его пронзила!

РУДОЛЬФЪ (соскакиваетъ съ лошади).

Ужасно! Рыцарь, призовите Бога:

Надъ вами смерть!

ГЕСЛЕРЪ.

О, это выстрлъ Телля!

(Упадаетъ съ лошади на руки Рудольфа, онъ опускаетъ его на скамью).

ТЕЛЛЬ (появляясь на вершить скалы).

Узналъ стрлка! Теперь конецъ невол,

Ограждена невинность отъ тебя:

Вредить стран ты боле не будешь!

(Исчезаетъ между скалъ. Сбгается народъ).

ШТЮССИ (впереди).

Что здсь у васъ такое приключилось?

АРМГАРТА.

Ландфогтъ убитъ стрлою.

НАРОДЪ (вбгая).

Кто убитъ?

(Между тмъ, какъ передовые изъ свадебной процессіи выходятъ на сцену, остальные остаются на высот — и музыка продолжается).

РУДОЛЬФЪ.

Онъ кровью изойдетъ. Эй, помогите!

Скорй, скорй! Преслдуйте убійцу!

Несчастный, вотъ какой теб конецъ!

Ахъ, для чего меня ты не послушалъ!

ШТЮССИ.

Ахъ, Господи! онъ точно умираетъ!

НСКОЛЬКО ГОЛОСОВЪ.

Да кто жъ его убилъ?

РУДОЛЬФЪ.

Народъ негодный!

Съ ума сошли вы, что ли? Здсь убійство,

А музыка играетъ. Замолчите!

(Музыка умолкаетъ, сцена наполняется народомъ).

Ландфогтъ, скажите, если только можно,

Что вамъ угодно приказать?

(Геслеръ даетъ знакъ рукою и съ сердцемъ повторяетъ его, замтивъ, что его не поняли).

Куда?

Въ Кюснахтъ? Я васъ не понялъ! Ради Бога,

Не гнвайтесь. Оставьте все земное!

Подумайте, какъ съ небомъ примириться!

(Вся свадебная толпа съ безучастнымъ ужасомъ окружаетъ умирающаго).

ШТЮССИ.

Смотрите, какъ онъ блденъ сталъ!

Хладетъ онъ, глаза его закрылись.

АРМГАРТА (поднимая ребенка).

Дитя, смотри, какъ извергъ умираетъ!

РУДОЛЬФЪ.

Безумная! ужель въ теб нтъ чувства,

Что можешь ты еще смотрть на это?

Зачмъ же мн никто помочь не хочетъ

Стрлу изъ груди вынуть роковую?

ЖЕНЩИНЫ (отступая).

Спасать того, кого убилъ самъ Богъ!

РУДОЛЬФЪ.

Да поразитъ проклятье васъ!..

(Хватается за мечъ).

ШТЮССИ (взявъ его за руку).

Потише!

Господство ваше кончилось. Тиранъ

Страны погибъ. Мы больше не потерпимъ

Насилія. Мы вс теперь свободны.

ВС (шумно).

Свободны мы!

РУДОЛЬФЪ.

Вотъ какъ заговорили!

Покорность ихъ и страхъ ужъ миновались.

(Вошедшимъ оруженосцамъ).

Вы видли ужасное убійство,

Теперь помочь нельзя, напрасно будемъ

Отыскивать убійцу. Намъ заботы

Другія предстоятъ. Скорй въ Кюснахтъ!

Спасти намъ должно замокъ этотъ крпкій.

Теперь народъ, въ слпомъ остервенньи,

Забылъ свой долгъ и чуждъ повиновенья.

Въ то время, какъ онъ удаляется съ оруженосцами, входятъ братья милосердія/

АРМГАРТА.

Посторонитесь! братья къ намъ идутъ,

ШТЮССИ.

Будь жертва лишь, а вороны какъ тутъ.

БРАТЬЯ МИЛОСЕРДЯ
(становятся вокругъ умершаго и поютъ протяжно).

Внезапно, быстро часъ кончины

Отъ жизни смертнаго беретъ,

Среди утхъ, среди заботъ,

Отсрочки нтъ на мигъ единый.

Готовъ иль нтъ на судъ предстать.

Но долгъ велитъ отчетъ отдать.

(При повтореніи послднихъ стиховъ занавсъ опускается).

0x01 graphic

ДЙСТВЕ ПЯТОЕ.

ПЕРВАЯ СЦЕНА.

Площадь около Альторфа.

Въ глубин сцены, направо, стоитъ крпость Иго Ури съ лсами, какъ въ 3-й сцен 1-го дйствія, налво — тянется цпъ горъ, на которыхъ горятъ сигнальные огни. Разсвтаетъ. Въ разныхъ мстахъ слышенъ колокольный звонъ.

Руоди, Куони, Верни, каменьщикъ и множество другихъ поселянъ, женщины и дти.

РУОДИ.

Вы видите сигналы на горахъ?

КАМЕНЬЩИКЪ.

Чу! слышите, звонятъ въ колокола?

РУОДИ.

Враговъ прогнали.

КАМЕНЬЩИКЪ.

Замки взяты вс.

РУОДИ.

Чего-же въ Ури здсь еще мы ждемъ,

Что-жъ этотъ замокъ мы не разрушаемъ?

Ужель послдніе провозгласимъ

Свободу Ури?

КАМЕНЬЩИКЪ.

Оставимъ ли тюрьму въ стран свободной?

Долой ее!

ВС.

Долой! долой! долой!

РУОДИ.

Гд нашъ трубачъ?

ТРУБАЧЪ,

Я здсь. Что нужно вамъ?

РУОДИ.

Взойди на башню, братъ, и затруби,

Чтобъ далеко въ горахъ разнесся звукъ

Твоей трубы, чтобъ эхо повторило

Его въ ущельяхъ скалъ и созвало

Сюда всхъ поселянъ.

(Трубачъ уходитъ).

Вальтеръ Фюрстъ входитъ.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Постойте, други!

Еще къ намъ всти не пришли изъ Швица

И Унтервальдена. Пождемъ сперва оттуда

Гонцовъ.

РУОДИ.

Чего намъ ждать? Тиранъ убитъ,

Насталъ желанный день освобожденья.

KAМЕНЬЩИКЪ.

Вонъ на горахъ костры горятъ кругомъ,

Какихъ гонцовъ вы ждать еще хотите?

РУОДИ.

Пойдемте вс, ломать лса идемте!

Обрушимъ своды, стны разобьемъ!

Чтобъ камня тамъ на камн не осталось!

КАМЕНЬЩИКЪ.

Товарищи, мы строили ее,

Такъ знаемъ, какъ ее ломать.

ВС.

Пойдемте!

(Бросаются со всхъ сторонъ къ строенію).

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Теперь нельзя ихъ больше удержать.

Мельхталь и Баумгартенъ входятъ.

МЕЛЬХТАЛЬ.

Какъ! замокъ цлъ еще, тогда какъ Сарненъ

Весь въ пепелъ обращенъ, разрушенъ Росбергъ?

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Скажи, Мельхталь, несешь ли намъ свободу?

Избавлена ль отчизна отъ враговъ?

МЕЛЬХТАЛЬ (обнимаетъ его).

Избавлена! порадуйся, отецъ!

Свободны мы: въ Швейцаріи теперь

Ни одного тирана не осталось.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

О, разскажи, какъ взяли вы твердыни?

МЕЛЬХТАЛЬ.

Нашъ Руденцъ храбро взялъ упорный Сарнемъ,

А въ Росбергъ я предъ тмъ пробрался ночью.

Но слушай, что случилось тамъ. Когда,

Очистивъ отъ враговъ, зажгли мы замокъ

И пламя къ небесамъ взвилось столбомъ,

Вдругъ прибжалъ Дитгельмъ, ландфогтовъ пажъ,

И закричалъ, что Берта въ немъ сгоритъ.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

О, Боже правосудный!

(Слышенъ трескъ падающихъ лсовъ).

МЕЛЬХТАЛЪ.

Тамъ она

Была сокрыта Геслеромъ въ темниц.

Нашъ Руденцъ, какъ ужаленный, вскочилъ,

А въ замк ужъ вс своды потолковъ

Обрушились и вопль несчастной къ намъ

Изъ дыма долетлъ.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Спасли ль ее?

МЕЛЬХТАЛЬ.

Нужна была ршимость и проворство.

Когда бъ онъ нашъ владтель только былъ,

Мы бъ для него не жертвовали жизнью,

Но онъ былъ нашъ союзникъ, весь народъ

Былъ преданъ Берт — потому за нимъ

Мы бросились въ огонь единодушно.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Спасли ль ее?

МЕЛЬХТАЛЬ.

Спасли! Баронъ и я,

Мы вынесли изъ пламени ее —

Едва мы вышли, рухнули стропила.

Но вотъ, когда она пришла въ себя

И къ небесамъ свой устремила взоръ,

Баронъ ко мн на грудь упалъ съ восторгомъ.

Такъ нашъ союзъ, пожаромъ закаленный,

Былъ клятвою безмолвной подтвержденъ,

И устоитъ при всхъ ударахъ рока.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Гд жъ Ланденбергъ?

МЕЛЬХТАЛЬ.

За Брюнигомъ теперь.

Не я виной, что тотъ, кмъ ослпленъ

Отецъ мой былъ, ушелъ безъ наказанья.

Я вслдъ за нимъ гнался, достигъ его,

Схватилъ, повергъ къ родительскимъ стопамъ,

Уже надъ нимъ вислъ мой острый мечъ,

Но состраданію слпого старца

Обязанъ онъ, что вымолилъ пощаду.

Онъ клятву далъ, что къ намъ не возвратится…

И не придетъ: онъ насъ теперь узналъ.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Хвала теб, что ты побды чистой

Не запятналъ убійствомъ.

ДТИ (съ обломками лсовъ).

Мы свободны!

(Раздаются мощные звуки рога Уpu).

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Смотри какое празднество! Они

И въ старости его не позабудутъ.

(Двушки несутъ на шест шляпу, вся сцена наполняется народомъ).

Вотъ шляпа, предъ которою мы гнулись!

БАУМГАРТЕНЪ.

Скажите, что намъ длать съ ней теперь?

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Ахъ, Господи! мой внукъ стоялъ подъ нею!

МНОГЕ ГОЛОСА.

Прочь этотъ гнусный памятникъ тиранства!

Въ огонь ее!

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Нтъ, лучше сохранимъ.

Она была орудіемъ тиранства —

Да будетъ же теперь свободы знакомъ!

(Поселяне — мужчины, женщины и дти — стоятъ и сидятъ на бревнахъ разрушенныхъ лсовъ, образуя большой живописный полукругъ).

МЕЛЬХТАЛЬ.

Союзники, какъ радостно теперь

Мы стали на развалинахъ тиранства!

Исполнилось, въ чемъ поклялись мы въ

Рютли!

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Начало есть, но нтъ еще конца.

Теперь намъ должно быть въ союз дружномъ:

Поврьте мн, король не будетъ медлить

Отмстить за смерть ландфогта своего

И прогнанныхъ къ намъ снова возвратить.

МЕЛЬХТАЛЬ.

Пусть онъ сюда съ войсками къ намъ приходитъ!

Коль изнутри врага прогнали мы,

Такъ встртить вншняго врага съумемъ.

РУОДИ.

Въ горахъ у насъ проходовъ мало: мы

Ихъ заградимъ своими же тлами.

БАУМГАРТЕНЪ.

Въ союз вчномъ поклялися мы —

И насъ враги не устрашатъ войсками.

Рессельманъ и Штауффахеръ входятъ.

РЕССЕЛЬМАНЪ.

Вотъ грозный судъ разгнванныхъ небесъ!

ПОСЕЛЯНЕ.

А что случилось тамъ?

РЕССЕЛЬМАНЪ.

Какихъ временъ

Мы дожили!

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Скажите, что случилось?

А, Вернеръ, это вы! Какія всти

Несете намъ?

ПОСЕЛЯНЕ.

Что сдлалось такое?

РЕССЕЛЬМАНЪ.

Узнайте и дивитесь!

ШТАУФФАХЕРЪ.

Мы теперь

Свободны отъ того, что такъ страшило.

РЕССЕЛЬМАНЪ.

Убитъ нашъ императоръ.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

О, Боже!

(Поселяне окружаютъ Штауффахера).

ВС.

Убитъ! Какъ? Императоръ? Императоръ?

МЕЛЬХТАЛЬ.

Не можетъ быть! Откуда эти всти?

ШТАУФФАХЕРЪ.

Все — истинная правда. Король Альбрехтъ

При Брук палъ отъ рукъ убійцъ. Мн всть

О томъ достойный вры человкъ,

Гансъ Мюллеръ, изъ Шафгаузена привезъ.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Но кто жъ свершилъ ужасное злодйство?

ШТАУФФАХЕРЪ.

Отъ имени виновника оно

Еще ужасне. Убійцей былъ —

Его племянникъ, герцогъ оаннъ.

МЕЛЬХТАЛЬ.

Какъ онъ ршился стать отцеубійцей?

ШТАУФФАХЕРЪ.

Король его отцовское наслдье

Удерживалъ насильно за собой

И, говорятъ, хотлъ совсмъ отнять,

Надвъ клобукъ епископа на принца.

И юноша послдовалъ совтамъ

Своихъ друзей. Съ нимъ Эшенбахъ, фонъ-Вартъ,

Фонъ-Тегерфельдъ и Пальмъ вошли въ союзъ,

И онъ ршился собственной рукою

Отмстить за вс обиды королю.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Скажите, какъ свершилось злодянье?

ШТАУФФАХЕРЪ.

Король изъ Штейна халъ въ Баденъ, внизъ

Къ Рейнфельду, съ нимъ вмст были принцы

оаннъ и Леопольдъ и свита знатныхъ.

И вотъ, когда дохали до Рейсы,

Гд чрезъ рку была имъ переправа,

Тогда убійцы въ лодку вс взошли

И короля отъ свиты отдлили.

Потомъ похалъ онъ обширнымъ полемъ,

Гд нкогда, какъ говоритъ преданье,

Языческій былъ городъ, а теперь

Стоитъ высокій древній замокъ Габсбургъ,

Откуда знатный родъ его идетъ.

Тутъ оаннъ ударъ кинжаломъ въ горло

Ему нанесъ, а Пальмъ пронзилъ копьемъ,

Фонъ-Эшенбахъ его мечемъ ударилъ

По голов и раскроилъ ее.

Король въ крови навзничь упалъ, сраженный

Рукой своихъ и на земл своей.

Съ другого берега смотрла свита,

Но, раздленная ркой, могла лишь

Безсильнымъ воплемъ берегъ оглашать.

Старушка тутъ сидла у дороги —

И на ея рукахъ король скончался.

0x01 graphic

МЕЛЬХТАЛЬ.

Такъ самъ себ могилу ископалъ,

Кто, ненасытный, все имть желалъ.

ШТАУФФАХЕРЪ.

И ужасомъ объята вся страна:

Заграждены вс горные проходы,

Свои границы каждый стережетъ,

И древній Цюрихъ затворилъ ворота,

Которыхъ тридцать лтъ не затворялъ,

Боясь убійцъ и мстителей за кровь.

Ужъ грозная Агнеса, королева

Венгерская, идетъ оттуда съ войскомъ.

Забывши нжность пола своего,

Она за кровь отца его убійцамъ

Клялась отмстить на всемъ ихъ поколньи,

На ихъ рабахъ, на дтяхъ и на внукахъ,

На самыхъ даже камняхъ ихъ домовъ.

Она клялась, что цлыя семейства

Низвергнетъ въ гробъ родительскій и кровью

Омоется, какъ майскою росой.

МЕЛЬХТАЛЬ.

А знаютъ ли, куда ушли убійцы?

ШТАУФФАХЕРЪ.

Они, свершивъ убійство, разбжались

На пять сторонъ различныхъ, чтобъ вовки

Не свидться, а герцогъ оаннъ,

Какъ думаютъ, скитается въ горахъ.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Такъ не дало плода имъ преступленье!

Плодовъ отъ мести нтъ, она всегда

Ужасна, ей убійство — наслажденье,

А слдствіе — отчаянье одно.

ШТАУФФАХЕРЪ.

Убійцамъ пользы нтъ отъ злодянья,

А мы сберемъ невинною рукой

Блаженный плодъ съ кроваваго поступка

Избавились мы гибельнаго страха,

Сильнйшій врагъ свободы низложенъ,

И говорятъ, что скиптръ въ домъ другой

Изъ габсбургскаго дома перейдетъ:

Имперія желаетъ удержать

Свободный выборъ.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ и МНОГЕ.

О комъ-же говорятъ?

ШТАУФФАХЕРЪ..

Графъ Люксембургъ намченъ большинствомъ.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Вотъ хорошо, что мы остались врны

Имперіи: теперь на справедливость

Разсчитывать мы можемъ.

ШТАУФФАХЕРЪ.

Да, несомннно

Друзей искать властитель новый будетъ

И насъ австрійцамъ въ жертву не отдастъ.

(Поселяне обнимаются).

Петерманъ и Имперскій встникъ.

ПЕТЕРМАНЪ.

Вотъ главари почтенные народа.

РЕССЕЛЬМАНЪ и МНОГЕ.

Что тамъ у васъ?

ПЕТЕРМАНЪ.

Вотъ грамоту принесъ

Имперскій встникъ намъ.

ВС (обращаясь къ Вальтеру Фюрсту).

Прочти ее!

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ (читаетъ).

‘Всмъ скромнымъ гражданамъ изъ Ури, Швица

И Унтервальдена симъ королева

Елисавета милости даруетъ’.

МНОГЕ ГОЛОСА.

Что нужно ей? Мы ей ужъ не подвластны.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ (читаетъ).

Въ печали безутшной и вдовств,

Въ которое повержена кровавой

Кончиною супруга своего,

Она любовь и врность помнитъ ихъ’.

МЕЛЬХТАЛЬ.

А въ счастіи не помнила она.

РЕССЕЛЬМАНЪ.

Потише, выслушаемъ все!

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ (читаетъ).

‘И, обращаясь къ врному народу,

Надется, что онъ обрушитъ свой

Правдивый гнвъ на дерзостныхъ убійцъ,

Что онъ не дастъ убжища злодямъ,

Но будетъ самъ усердно помогать

Ихъ отыскать и выдать правосудью,

Любовь къ нему и милость вспоминая

Рудольфова увнчаннаго дома’.

(Ропотъ неудовольствія между поселянами).

МНОГЕ ГОЛОСА.

Любовь и милость!

ШТАУФФАХЕРЪ.

Милости намъ были

Дарованы отцомъ его достойнымъ,

Отъ сына же намъ нечмъ похвалиться.

Да, подтвердилъ ли наши льготы онъ,

Какъ до него вс прежніе монархи?

Творилъ ли онъ надъ нами судъ правдивый?

Давалъ ли онъ защиту угнетеннымъ?

И выслушалъ-ли нашихъ онъ пословъ,

Которыхъ мы отправили къ нему?

Нтъ, ничего для насъ не сдлалъ онъ,

И если бъ мы отважною рукою

Не защитили правъ своихъ, то онъ бы

Намъ не помогъ. Ему ли благодарность?

Не благодарность онъ посялъ здсь.

Онъ быть бы могъ отцомъ своихъ народовъ:

Но онъ любилъ лишь близкимъ помогать,

Такъ имъ объ немъ и слезы должно лить.

ВАЛЬТЕРЪ ФЮРСТЪ.

Не веселимся мы его паденьемъ,

И не хотимъ теперь припоминать

Его обидъ, но мстить за смерть того,

Кто никогда не длалъ намъ добра,

И гнать людей, намъ вовсе не вредившихъ —

Нтъ, это намъ нейдетъ и не годится.

Любовь должна быть жертвою свободной!

Кончиной вс долги разршены:

Ему теперь ничмъ мы не должны.

МЕЛЬХТАЛЬ.

Пусть во дворц рыдаетъ королева

И шлетъ свои стенанья къ небесамъ —

Ты видишь здсь народъ освобожденный

Отъ бремени. Онъ къ тмъ же небесамъ

Воздлъ сердца съ мольбой благодаренья.

Тотъ сй любовь, кто хочетъ сожалнья!

(Встникъ уходитъ).

ШТАУФФАХЕРЪ (народу).

Но гд же Телль? Зачмъ же нтъ его

Межъ нами? Свободу онъ намъ далъ,

Онъ больше всхъ свершилъ и претерплъ.

Пойдемъ къ нему, друзья! снесемъ привтъ

Тому, кто насъ освободилъ отъ бдъ!

(Вс уходятъ).

СЦЕНА ВТОРАЯ.

Жилище Телля. На очаг горитъ огонь. Сквозь отворенныя двери видна далъ.

Гедвига, Вальтеръ и Вильгельмъ,

ГЕДВИГА.

Сегодня къ намъ придетъ отецъ. Ахъ, дти!

Онъ живъ, свободенъ, и мы вс свободны —

И вашъ отецъ свою отчизну спасъ!

ВАЛЬТЕРЪ.

Но вдь -и я при этомъ былъ: меня

Не позабудь, Отцовская стрла

По голов моей скользнула близко —

И я не вздрогнулъ.

ГЕДВИГА (обнимаетъ ею).

Да, ты мой опять!

Тебя на свтъ я дважды родила

И дважды я страданья претерпла?

Все кончено!— теперь мои вы оба,

И нын къ вамъ придетъ отецъ любимый!

Монахъ показывается въ дверяхъ.

ВИЛЬГЕЛЬМЪ.

Ахъ, матушка, смотри — пришелъ монахъ:

Не будетъ ли просить онъ подаянья?

ГЕДВИГА.

Введи его и накорми: пусть видитъ,

Что онъ въ жилище радости пришелъ.

(Уходитъ въ хижину и вскор возвращается съ кружкою).

ВИЛЬГЕЛЬМЪ (монаху).

Войди сюда, честной отецъ! напейся.

ВАЛЬТЕРЪ.

Войди, войди — и отдохни съ дороги.

МОНАХЪ (робко озирается).

Гд я, скажите, гд? въ какой земл?

ВАЛЬТЕРЪ.

Ты заблудился, коль того не знаешь.

Ты въ Бюрглен, въ кантон Ури. Здсь

Лежитъ дорога къ Шехенской долин.

МОНАХЪ (воротившейся Гедвиг).

Одн ли вы? А дома ли вашъ мужъ?

ГЕДВИГА.

Я скоро жду его. Отецъ, что съ вами?

Вашъ видъ меня невольно устрашаетъ.

Но — нужды нтъ — напейтесь: вы устали.

(Подаетъ ему кружку’).

МОНАХЪ.

Какъ ни томится жаждой грудь моя,

Но ни къ чему не прикоснуся я,

Пока не общаете вы сами…

ГЕДВИГА.

Останьтесь тамъ, не подходите близко,

Коль слушать васъ должна я.

МОНАХЪ.

Симъ огнемъ,

Который здсь горитъ гостепріимно,

И жизнію дтей вамъ дорогихъ,

Молю я васъ…

(Хочетъ обнять дтей).

ГЕДВИГА.

Что нужно вамъ? Оставьте

Моихъ дтей. Вы не монахъ! Я вижу!

Смиренья знакъ всегда одежда эта,

Но не смиренье на лиц у васъ.

МОНАХЪ.

О, Боже! я несчастнйшій изъ смертныхъ!

ГЕДВИГА.

Несчастья видъ внушаетъ состраданье,

Но вашъ — меня приводитъ въ содроганье.

ВАЛЬТЕРЪ (вскакиваетъ).

Ахъ, матушка, отецъ!

(Убгаетъ).

ГЕДВИГА.

О, Боже мой!

(Хочетъ итти, дрожитъ и останавливается).

ВИЛЬГЕЛЬМЪ (убгая).

Родитель!

ВАЛЬТЕРЪ (за сценою).

Ты снова съ нами!

ВИЛЬГЕЛЬМЪ (за сценою).

Папа, милый папа!

ТЕЛЛЬ (за сценою).

Да, я пришелъ. Но гд же ваша мать?

(Входитъ).

ВАЛЬТЕРЪ.

Вонъ, у дверей — сойти не можетъ съ мста:

Она дрожитъ отъ радости и страха.

ТЕЛЛЬ.

Гедвига, мать моихъ дтей! намъ Богъ

Помогъ — тиранъ насъ больше не разлучитъ.

ГЕДВИГА (бросается къ нему на грудъ).

О, Телль, какъ за тебя я трепетала!

(Монахъ прислушивается).

ТЕЛЛЬ.

Забудь печаль, для радости живи!

Я снова здсь, въ семь своей любимой,

Подъ мирнымъ кровомъ хижины родной.

ВИЛЬГЕЛЬМЪ.

Родитель, гд же лукъ ты свой оставилъ?

Его не вижу я.

ТЕЛЛЬ.

И не увидишь.

Я положилъ его въ святое мсто:

Не будетъ ужъ служить онъ на охот.

ГЕДВИГА.

О, Телль мой! Телль!

(Оставляетъ его руку и отступаетъ).

ТЕЛЛЬ.

Чего жъ ты испугалась?

ГЕДВИГА.

Скажи, какимъ ты возвратился? Боже!

Могу ли руку сжать твою? Ту руку…

ТЕЛЛЬ (твердо и съ достоинствомъ).

Она страну спасла и защитила!

Ее могу поднять я къ небесамъ.

(Монахъ длаетъ порывистое движеніе. Телль замчаетъ его).

Кто этотъ братъ?

ГЕДВИГА.

Ахъ, я объ немъ забыла!

Ты съ нимъ поговори: мн страшенъ онъ.

МОНАХЪ (приближается).

Ты Телль, убившій Геслера, не такъ ли?

0x01 graphic

ТЕЛЛЬ.

Я Телль — и ни предъ кмъ того не скрою.

МОНАХЪ.

Ты Телль! Такъ значитъ, Вышняго десница

Меня къ теб въ жилище привела!

ТЕЛЛЬ (всматривается въ него).

Ты не монахъ! Но кто жъ ты?

МОНАХЪ.

Телль! тобою

Сраженъ ландфогтъ, гонитель твой, я также

Убилъ врага, который гналъ меня.

Онъ былъ твоимъ, какъ и моимъ врагомъ.

Я отъ него страну теперь избавилъ.

ТЕЛЛЬ (отступая).

Такъ это ты? Ужасно! Дти, дти,

Прочь, прочь скорй! Жена, уйди и ты!

Несчастный!

ГЕДВИГА.

Боже! кто же онъ?

ТЕЛЛЬ.

Молчи,

Не спрашивай! Чтобъ дти не слыхали.

Уйди скорй отсюда, дальше, дальше,

Ты подъ одной съ нимъ кровлей быть не можешь.

ГЕДВИГА.

Великій Боже! О, уйдемте, дти!

(Уходитъ съ дтьми).

ТЕЛЛЬ (монаху).

Ты герцогъ оаннъ. Тобой убитъ

Законный императоръ твой и дядя!

ОАННЪ ПАРРИЦИДА.

Онъ хищникъ былъ наслдства моего.

ТЕЛЛЬ.

Тобой убитъ твой дядя и властитель!

И подъ тобой тверда еще земля?

И солнца лучъ убійцу освщаетъ?

ПАРРИЦИДА.

Телль, выслушай!

ТЕЛЛЬ.

Ты, обагренный кровью

Отцеубійства и цареубійства,

Осмлился войти въ мой честный домъ?

Посмлъ предстать передъ лицо невинныхъ

И о гостепріимств умолять?

ПАРРИЦИДА.

Здсь думалъ я участіе найти:

И ты, какъ я, врагу отмстилъ.

ТЕЛЛЬ.

Несчастный!

Кровавое исканіе короны

Ты смлъ сравнить съ отцовскимъ чувствомъ!

Спасалъ ли ты главу дтей любимыхъ?

Святыню дома охранялъ ли ты?

Избавилъ ли семейство отъ гоненья?

Рука моя чиста: я безъ боязни

Ее подъемлю къ небу. Проклинаю

Тебя и твой проступокъ. Я отмстилъ

Священныя права природы — ты же

Ихъ посрамилъ. Мн ничего съ тобой

Нельзя длить: убійца — ты одинъ,

Я защищалъ, что мн всего дороже.

ПАРРИЦИДА.

Тобой отвергнутъ я безъ утшенья,

Съ проклятіемъ, съ отчаяньемъ въ душ!

ТЕЛЛЬ.

Твой голосъ мн ужасенъ. Прочь отсюда!

Иди своею страшною стезей!

Не оскверняй обители невинныхъ!

ПАРРИЦИДА (хочетъ удалиться).

Такъ мн нельзя, не должно больше жить!

ТЕЛЛЬ.

Но все мн жаль тебя. Творецъ небесный!

Такъ молодъ онъ, такъ родомъ знаменитъ,

Внукъ Рудольфа, монарха моего —

Теперь убійца, изгнанный, печально

Здсь у порога бдняка стоитъ!

(Закрываетъ лицо).

ПАРРИЦИДА.

О, если можешь плакать, тронься, тронься

Моей судьбой!— она ужасна, Телль!

Я князь — имъ былъ и могъ бы счастливъ быть,

Когда бъ умлъ смирять свои желанья.

Но зависть грызла сердце мн. Я видлъ,

Какъ счастливая юность Леопольда,

Увнчанная почестьми, цвла,

А я, его ровесникъ, все считался

Несовершеннолтнимъ…

ТЕЛЛЬ.

Да, видимо,

Твой дядя зналъ тебя, что не хотлъ

Отдать теб владнья и вассаловъ!

Ты самъ теперь, своимъ ужаснымъ дломъ,

Его поступокъ мудрый оправдалъ.

А гд твои сообщники убійства?

ПАРРИЦИДА.

Куда ихъ всхъ загнали духи мести —

Не знаю. Я съ тхъ поръ ихъ не видалъ.

ТЕЛЛЬ.

Но знаешь ли, что вн законовъ ты,

Что другъ тебя не защититъ, а врагъ

Съ тобою можетъ длать все, что хочетъ?

ПАРРИЦИДА.

Затмъ большихъ дорогъ я избгаю,

Не смя постучаться у дверей,

Свои шаги въ пустыни направляю,

Брожу въ горахъ страшилищемъ людей,

И съ трепетомъ отскакивая прочь,

Когда въ ручь лицо свое увижу.

О, если ты доступенъ состраданью…

(Упадаетъ передъ нимъ на колни).

ТЕЛЛЬ (отвернувшись).

Встань, встань, несчастный!

ПАРРИЦИДА.

Нтъ, не встану я,

Пока ты мн не общаешь помощь.

ТЕЛЛЬ.

Могу ль теб помочь я, слабый смертный?

Но встань, какъ ни ужасенъ твой проступокъ,

Ты человкъ, я также. Отъ меня

Не отходилъ никто безъ утшенья.

Что я могу, то сдлаю.

ПАРРИЦИДА
(вскакиваетъ и съ живостью хватаетъ его руку)

О, Телль,

Меня ты отъ отчаянья спасаешь.

ТЕЛЛЬ.

Оставь меня! Ты долженъ удалиться.

У насъ теб надежнаго пріюта

Не сыщется, ты здсь не безопасенъ

Отъ поисковъ. Гд думаешь найти

Себ покой?

ПАРРИЦИДА.

Ахъ, я и самъ не знаю!

ТЕЛЛЬ.

Послушай, что внушилъ мн Богъ: ступай

Въ Италію въ священный градъ Петра,

Предъ папою пади и покаяньемъ

Очисти душу гршную свою.

ПАРРИЦИДА.

Не выдастъ ли онъ мстителямъ меня?

ТЕЛЛЬ.

Чтобъ ни было, Всевышнему доврься.

ПАРРИЦИДА.

Но какъ пройду въ безвстную страну?

Я не знакомъ съ дорогой и не смю

Къ кому нибудь изъ странниковъ пристать.

ТЕЛЛЬ.

Пройти туда я научу, запомни:

Ступай все вверхъ, все противъ быстрой Рейсы,

Что съ горъ катитъ сердитыя струи.

ПАРРИЦИДА (вздрогнувъ).

Ахъ, эта Рейса видла убійство!

ТЕЛЛЬ.

По краю бездны тамъ идетъ дорога,

По ней стоятъ кресты на память тхъ,

Которые погибли подъ снгами.

ПАРРИЦИДА.

Не страшны мн вс ужасы природы,

Когда борюсь я съ муками души!

ТЕЛЛЬ.

Съ горячими раскаянья слезами

Предъ каждымъ изъ крестовъ ты упадай,

И если той ужасною дорогой

Пройдешь благополучно, если горы

Своихъ снговъ не сбросятъ на тебя,

То ты придешь къ мосту, одтъ всегда,

Онъ пылью водяной, и если мостъ

Подъ страшнымъ бременемъ вины твоей не рухнетъ,

И ты-его оставишь за собой,

Тогда въ скал увидишь мрачный ходъ,

Гд свта дня отъ вка не бывало.

Ступай по немъ: тебя онъ приведетъ

Въ веселую, цвтущую долину,

Но ты спши все дал: ты не долженъ

Тамъ оставаться, гд живетъ покой.

ПАРРИЦИДА.

Рудольфъ, Рудольфъ, державный предокъ мой!

Такъ я, твой внукъ, въ земл твоей скитаюсь!

ТЕЛЛЬ.

Такъ, восходя, дойдешь ты до вершинъ

Готтарда, гд озера вковыя

Наполнены потоками небесъ.

Тамъ ты простись съ нмецкою землей,

Рка другая путь теб покажетъ

Въ Италію, въ твой край обтованный.

(Слышны звуки альпійскихъ рожковъ).

Но удались — я слышу голоса.

ГЕДВИГА (вбгая).

Ахъ Телль, гд-жъ ты? Отецъ идетъ сюда

И съ нимъ союзники толпой.

ПАРРИЦИДА (закрываетъ лицо).

О, горе!

Я не могу остаться у счастливыхъ!

ТЕЛЛЬ.

Жена, ступай и накорми его,

Снабди его запасомъ на дорогу,

Его далекъ и труденъ путь — нигд

Онъ не найдетъ пристанища себ.

Спши! Идутъ.

ГЕДВИГА.

Кто онъ?

ТЕЛЛЬ.

Не узнавай!

Когда жъ пойдетъ, ты отвратися взоромъ,

Чтобъ не видать, какой онъ путь избралъ.

(Паррицида, тронутый, быстро подходитъ къ еллю, но тотъ даетъ ему знакъ рукою и удаляется).
Когда они оба уходятъ въ разныя стороны, декорація перемняется и

СЦЕНА ПОСЛДНЯЯ

представляетъ долину передъ домомъ Телля, на которой толпятся поселяне. Нкоторые изъ нихъ сходятъ по горной тропинк, ведущей черезъ Шехенъ. Вальтеръ Фюрстъ съ обоими мальчиками, Мельхталь и Штауффахеръ идутъ впереди, другіе за ними. Когда выходитъ Телль, вс встрчаютъ его громкими восклицаніями.

ВС.

Да здравствуетъ нашъ Телль, нашъ избавитель!

(Между тмъ какъ передовые толпятся вокругъ Телля и обнимаютъ его, приходятъ Руденцъ и Берта. Онъ привтствуетъ поселянъ, она обнимаетъ Гедвигу. Музыка играетъ на горахъ. Когда она умолкаетъ, Берта входитъ въ толпу).

БЕРТА.

Союзники, друзья! прошу, примите

Меня въ свой кругъ! Я первая нашла

Себ защиту здсь, въ стран свободы.

Ввряю вамъ права свои. Хотите ль

Считать меня гражданкою своей?

ПОСЕЛЯНЕ.

Хотимъ — и защищать тебя готовы

Своею кровію!

БЕРТА.

Благодарю!

(Указывая на Руденца).

Ему свою я руку отдаю —

Свободному свободная швейцарка!

РУДЕНЦЪ.

Я-жъ крпостнымъ моимъ даю свободу!

(Музыка снова играетъ. Занавсъ опускается).

. Миллеръ *).

*) Около 300 (не точно переведенныхъ) стиховъ внесено редакціею изъ перевода А. А. Крилля.

0x01 graphic

Примчанія къ III тому А. Горнфельда..

ВИЛЬГЕЛЬМЪ ТЕЛЛЬ.

О дйствующихъ лицахъ надо замтить слдующее. Дйствительно историческими являются изъ никъ только Вернеръ фонъ-Аттинггаузенъ и оаннъ Паррицида, о которыхъ см. въ т. IV, въ словар. Остальныя взяты поэтомъ у Чуди или созданы его фантазіей, причемъ и въ послднемъ случа онъ почти всегда бралъ имена нат имещарскихъ историковъ. Германнъ Гесслеръ фонъ-Брунекъ указанъ у Чуди, но фогта по имени Геослеръ никогда не было въ Швиц и Ури, Вернеръ Штауффахеръ упоминается у Чуди, который причисляетъ его къ швейцарскому дворянству, Валь теръ Фюрстъ, по Чудя, живетъ въ замк Аттингаузена. Рессельманъ, Петерманъ, Куони (швейцарское уменьшительное отъ Конрадъ), Верни (Вернеръ), Руоди (пишется Ruodi, но читается Руди, уменыи. отъ Рудольфъ), енни (въ перевод ошибочно Женни) — швейцарское уменьшительное отъ оганнъ). Сеппи (осифъ) Штюсси (собственно не ‘стрлокъ’, какъ указано въ списк дйствующихъ лицъ, но Flurschutz — долевой сторожъ), крестьянки Армгарда. Мехтильда, Эльсбета а Гильдегарда, солдаты Госслера Фрясгардъ и Лейтгольдъ — вольныя созданія фантазіи поэта, равно какъ влюбленная пара Руденцъ и Берта фонъ-Брунекъ. Имя свое Стругъ фонъ-Винкельридъ заимствовалъ у того своего предка, о которомъ Штауффахеръ упоминаетъ на стр. 103 (см. въ словар). Клаусъ фонъ-деръ Флюэ жилъ въ XV вк и былъ благочестивымъ отшельникомъ. Буркгартъ Амъ-Бюхель получилъ свое имя отъ одного изъ предшественниковъ Шиллера, швейцарскаго поэта Людвига Амъ-Бюля, драматизировавшаго въ XVIII вк преданіе о выстрл Телля, Пфейферъ изъ Люцерна названъ такъ въ честь извстнаго современника Шиллера, швейцарскаго генерала Пфейфера, умершаго въ Люцерн въ 1802 г. Гертруда, жена Штауффахера, въ дйствительности звалась Маргарита, урожденная Герлобихъ, Шиллеръ сдлалъ ее дочерью ‘благороднаго Иберга’, котораго — въ качеств швейцарскаго ландаммана — онъ нашелъ у швейцарскихъ историковъ. Арнольдъ фонъ Мельхталь, Конрадъ Баумгартенъ, Мейеръ фонъ-Сарненъ (собственно, Арнольдъ изъ Мельхталя, Мейеръ изъ Сарнена) взяты у Чуди, имена Конрадъ Хунъ, Итель Редингъ. Гансъ ауфъ деръ-Мауэръ, оргъ имъ-Гофе, Ульрихъ деръ-Шмидъ, остъ фонъ-Вейлеръ найдены поэтомъ у разныхъ историковъ. Въ списк дйствующихъ лицъ въ перевод пропущенъ Stier von Uri — трубачъ Ури, о которомъ см. въ текст драмы и ниже въ примчаніяхъ.

ДЙСТВЕ ПЕРВОЕ.

ПЕРВАЯ СЦЕНА.

Сцена происходитъ въ кантон Ури, такъ какъ рыбакъ, пастухъ и охотникъ — уроженцы Ури.

Стр. 81.— Женни, какъ уже сказано, ошибочно вмсто енни (оганнъ). Налво отъ зрителей видны скалы, въ оригинал вершины Гакена, утесистаго кряжа на сверо-восток отъ Швица. Направо снжныя горы — цпь Глерниша, объ обвал котораго говорится ниже.

Женни (поетъ въ лодк). Въ подлинник прибавлено: ‘напвъ пастушьей псни’ (Kuhreihen). Это, собственно, даже не псня, такъ какъ поется безъ словъ, это простой, мелодичный напвъ, главный элементъ котораго составляютъ особые переливы горловыхъ звуковъ. Первоначально этими напвами альпійскіе пастухи вызывали коровъ къ доенію, теперь они имютъ самостоятельное музыкальное значеніе и часто оглашаютъ швейцарскія горы, долины и озера. Въ подлинник указано, что Руоди и Верви также поютъ ста псни на мотивъ Kuhreihen (во французомъ Швейцаріи — ranz des vaches), но варіируютъ его. Содержаніе псни рыбака енна одинъ изъ многочисленныхъ перепвовъ преданія о притягательной сил воды (миы о русалкахъ, завлекающихъ въ воду, и т. п.). Шшжперъ нашелъ этотъ мотивъ у Шейхцера (‘Katargeschichten des Schweizerlandes’, 1706—170SJ, который передаетъ разсказъ пастора Монитора объ одномъ маленькомъ, но глубокомъ швейцарскомъ озер: ‘Старожилы увряли меня, будто одна женщина уснувшая довольно далеко отъ озера, была затянута и поглощена имъ… Многіе люди, заснувъ у озера, просыпались съ ногами въ вод’.

Куони: Зима наступаетъ. Дйствіе происходить въ конц октября.

Верни: Вершины гремятъ — когда съ нихъ катятся лавины — гигантскія массы свжаго и мягкаго (Windlawinen) или твердаго, смерзшагося (Schlaglawinen) снга.

Руоди: Скоре, Женни, сти собери, нахмурилося небо, втеръ воетъ. Въ подлинник, пестрящемъ вообще терминами швейцарскаго діалекта, говорится: ‘Zieh die Naue ein, der graue Thalvogt kommt, dumpf brllt der Firn’, то есть: ‘Убери челнъ, надвигается срый фогтъ долинъ (грозовыя тучи), глухо гремитъ ледникъ’.

Нашъ вковой сосдъ — въ подлинник ошибочно — Митенштейнъ, но имются въ виду Миы — дв скалистыя вершины, возвышающіяся надъ Брунненомъ. Дюнцеръ. однако, полагаетъ, что здсь нтъ ошибки.— Принарядился въ свой облачный колпакъ, обычная въ Швейцаріи примта непогоды — форма облаковъ, лежащихъ на горахъ, на другихъ вершинахъ облачный колпакъ предвщаетъ, наоборотъ, хорошую погоду.

Стр. 82. Куони: Ужъ дождь пошелъ. Въ подлинник: »skommt Regen, т. е. приближается дождь. Примты взяты поэтомъ у Шейхцера, изъ котораго сохранилась въ его бумагахъ выписка: ‘предшественники дождя: ласточки летаютъ низко, водяныя птицы ныряютъ, овцы жадно дятъ траву, собаки роются въ земл, рыбы выскакиваютъ изъ воды. Срый фогтъ надвигается. Если какая нибудь гора одла капюшонъ, брось косу и возьми грабли. Ледникъ грохочетъ, серны спускаются съ вершинъ’.

Верни: Лысуха ныряетъ — болотная птица (Fulica) изъ семейства водяныхъ пастушковъ.

Сеппи: И наша Лизли тутъ: я по звонку ее узналъ. Эбель (‘Schilderung der Gebirgsvlker der Schweiz’ 1798—1802) говоритъ: ‘Коров, заходящей дальше другихъ, пастухъ одваетъ на шею колоколъ, если она возвратилась, то онъ ужъ знаетъ, что и другія неподалеку’.

Куони: Сними я ленту — стъ не станетъ. Эбель разсказываетъ:

‘Поразительно, съ какой гордостью и самосознаніемъ выступаетъ украшенная колоколомъ корова, и кто повритъ, что эти животныя чувствуютъ свой санъ и испытываютъ терзанія честолюбія и зависти. Если у предводитльницы стада отнять ея украшеніе, то ея печаль отъ обиды находитъ явное выраженіе. Она реветъ, не стъ, худетъ и иногда мститъ своей счастливой соперниц’.

Верни: У нихъ всегда одна сгноитъ на страж. Въ приготовительныхъ выпискахъ Шиллера изъ Фези (‘Staats und Erdbeschreibung der Helvetiasehen Eidgenossenschaft’, Zrich, 1796) говорится: ‘Серны пасутся обществомъ. Если есть опасность, вожакъ свищетъ, ихъ убжище — подъ скалами

Баумгартенъ: Объ этомъ тотчасъ въ город узнали и т. д. Здсь мы имемъ первое историческое событіе въ драм. У Шиллера событія отъ мести Баумгартена до злодянія Паррициды занимаютъ десять недль, въ преданіи они длятся съ осени 1306 года по 1 мая 1308. Это художественное концентрированіе событій — обычный пріемъ Шиллера, уже отмченный въ примчаніяхъ къ ‘Валленштейну’.

Руоди: Нынче день Симона-уды — 28 октября. Несмотря на это указаніе, что на двор осень, равно какъ на дальнйшее ршеніе на Рютли отложить возстаніе до близкаго Рождества, Шиллеръ не считается съ естественными слдствіями времени года. Телль съ семьей работаетъ во двор, двери въ дом его раскрыты настежь, косари и жнецы идутъ на работу, Гесслеръ срываетъ съ дерева яблоко. Все это мало стсняетъ поэта.

Стр. 86. Первый (пастуху и рыбаку): Такъ, знайте -за это мы стада разгонимъ ваши и т. д. Въ подлинник не отдаленная угроза, а прямое приказаніе: ‘Нападай на ихъ стада, ломай дома’ и т. д.

ВТОРАЯ СЦЕНА.

Въ Швиц. Въ подлинник точне: ‘въ Штейнен, въ Швиц’.

Пфейферъ: Не присягайте Австріи. Пфейферъ, люцернскій гражданинъ, говоритъ по опыту: Люцернъ съ 1291 года принадлежитъ Австріи.— Съ терпніемъ сносите оскорбленія неистовыхъ намстниковъ своихъ. Въ 1305 г., какъ сообщаетъ Чуди, кантоны Швицъ и Ури и Унтервальденъ жаловались королю на притсненія фогтовъ, во его совтники въ отвтъ указали имъ на покорное поведеніе Люцерна.

Стр. 87. Гертруда: И окна въ немъ блестятъ какъ зеркала. Анахронизмъ: въ XIV вк въ Швейцаріи не было стеколъ въ окнахъ.— И пестрыми гербами онъ расписанъ и мудрыми реченьями. Дома, росписанные снаружи картинами и девизами, сохранились въ Швейцаріи до нашихъ дней.— Надъ собой монарха лишь владыкой ты имешь. Въ оригинал: ‘лишь высшаго въ христіанств’, т. е. императора.— Тогда какъ онъ вассаль его ничтожный. Въ подлинник вмсто этого: ‘онъ — лишь младшій сынъ въ своемъ род’.

Стр. 88. Штауффахеръ: Барона Аттингауза увижу я. Здсь Штауффахеръ называетъ Аттингаузена — Bannerher — хоругвеносецъ: предводитель на войн, несшій въ бою государственное знамя области.— Я посовтуюсь съ обоими. По отношенію къ Аттингаузеуу, онъ впослдствіи, по настоянію Мельхталя (стр. 95), отказывается отъ своего намренія.

ТРЕТЬЯ СЦЕНА.

Стр. 90. Телль и Штауффахеръ входятъ. Отъ Штейнена до Альтдорфа меньше трехъ миль пути.

Тель: Господъ для насъ воздвигъ свободы зданья. Навяно словами швейцарца Шейхцера: ‘Наши крпости, въ стнахъ которыхъ мы спимъ спокойно, это наши горы, воздвигнутыя не хитроуміемъ и руками людскими, но всемогущей мудростію Божьей, он охраняютъ наши вольности духовныя и тлесныя какъ отъ внутренней вражды, такъ и отъ иноземныхъ державъ’ и т. д.

Глашатай: Король узнать желаетъ всхъ покорныхъ. До сихъ поръ Шиллеръ называлъ Альбрехта императоромъ: дале онъ иногда называется королемъ Короной Священной Римской имперіи Альбрехтъ коронованъ не былъ.

Стр. 91. Первый подмастерье. А то простая шляпа, что виситъ надъ стуломъ, гд всмъ лены раздаютъ: герцогская австрійская шляпа, знакъ герцогскаго сана, висящій въ качеств такового надъ трономъ герцога, когда онъ жалуетъ своимъ вассаламъ лены.

Телль: Терпнье и молчане — наше дло. ‘Заставивъ своего Телля сопровождать Штауффахера изъ Альтдорфа въ Швицъ, гд они видятъ постройку крпости,— говоритъ Дюнцеръ,— Шиллеръ далъ ему возможность высказать свою любовь къ свобод и къ родин, но также и отчужденіе отъ всякаго союза, имющаго цлью ея насильственное освобожденіе’.— Когда надъ бездной буря забушуетъ, то гасятся огни: обязательное правило, до сихъ поръ, соблюдаемое въ Швейцаріи, особенно въ кантон Ури.

Берта (бросаетъ ожерелье). Превосходный драматическій эффектъ достигнутъ здсь тмъ, что у Берты нтъ съ собой денегъ, и она отдаетъ драгоцнное украшеніе.

ЧЕТВЕРТАЯ СЦЕНА.

Стр. 92. Вальтеръ Фюрстъ: Быть можетъ, къ намъ придутъ оттуда всти: изъ Унтервальдена.— Скоро намъ придетъ нужда привсить желзные запоры у дверей: ‘до сихъ поръ въ самыхъ пустынныхъ мстностяхъ горной Швейцаріи довольствуются деревянными задвижками, которыя открываются извн’ (Дюнцеръ).

Сръ 93. Штауффахеръ: живетъ близъ Керна: опечатка, слдуетъ Кериса.— Нкто Генрихъ Галденъ: прозваніе старика Мельхталя Halde значитъ великанъ.

Стр. 94. Мельхталь: О, свтъ очей даръ неба драгоцнный и т. д. ‘Это изліяніе глубокаго чувства находили слишкомъ возвышеннымъ для сына простого пастуха — говоритъ Дюнцеръ, но драматическое искусство иметъ право идеализировать въ такихъ случаяхъ и сообщать дйствующимъ лицамъ извстный полетъ настроенія. Все, что говоритъ Мельхталь,— не есть утонченная абстракція, по проистекаетъ изъ глубокаго чувства природы’. Въ виду этого жаль, что въ перевод утеряны характерныя для швейцарской природы названія. Вмсто зеленыя цвтущія долины Мельхталь говоритъ ‘Matten’ — горныя лужайки, столь частыя въ альпійскомъ пейзаж, вмсто зари, которой не увидитъ его слпой отецъ, онъ называетъ rote Firnen — ледники, красные подъ лучами заходящаго солнца.

Мельхталь: Тогда въ горахъ сзову я пастуховъ. Трусливой оппортунистской политик приспособленія и выжиданія Мельхталь противополагаетъ живой здравый смыслъ простыхъ людей, близкихъ къ природ.— Коза охотника срываетъ въ бездну — распространенное въ Швейцаріи убжденіе. ‘Иногда — разсказываетъ Эбель, которымъ широко пользовался Шиллеръ — преслдуемая серна, загнанная въ тснину между отвсными стнами и пропастью, не можетъ уже бжать впередъ, а позади видитъ страшнаго врага, тогда животное, обернувшись, однимъ скачкомъ становится между охотникомъ и скалой — и сталкиваетъ его въ пропасть’.

Стр. 95. Мельхталь: Я думаю, безъ помощи другихъ себя мы храбро защититъ съумемъ. Въ подлинник Мельхталь еще говоритъ: ‘О, если бы мы были одни въ стран’: онъ не довряетъ дворянству, молодые элементы котораго (Руденцъ) тянутъ къ Австріи.

Штауффахеръ: Да и альцельнца мы пошлемъ туда же — Баумгартена, жителя Альцельна.

Вальтеръ Фюрстъ: Гд идетъ дорога въ Брунненъ. Въ подлинник онъ прибавляетъ: ‘противъ Митенштейна’ — т. е. той скалы, которая сдлалась памятникомъ Шиллера (см. т. I, стр. LXV).

ДЙСТВЕ ВТОРОЕ.

ПЕРВАЯ СЦЕНА.

Между вторымъ и первымъ дйствіемъ проходитъ порядочный промежутокъ времени, достаточный для того, чтобы три заговорщика успли собрать своихъ единомышленниковъ, Мельхталь уже вербовалъ друзей въ Унтервальден.

Стр. 98 Куони и шестъ работниковъ стоятъ вокругъ съ граблями и косами. Въ конц октября? Однако, на Альпахъ все дозрваетъ позже, позднюю траву въ долинахъ докашиваютъ въ конц сентября.

Атгингаузенъ: Со знаменемъ на брань летлъ и съ ними въ битв при Фавенц, какъ онъ самъ указываетъ ниже. Ульрихъ, Ульрихъ! Въ подлинник онъ употребляетъ швейцарское уменьшительное отъ этого имени: ‘Ули, Ули!’ — На голов павлиньи вютъ перья. Павлиньи перья на шлем или шляп — австрійская одежда. Историкъ Мюллеръ разсказываетъ, что посл битвы при Земнах (1386) въ Швейцаріи убивали тхъ, кто показывался съ этимъ украшеніемъ. Пурпурный плащъ накинутъ на плечо. Красный цвтъ — также отличіе австрійскихъ герцоговъ.

Стр. 99. Руденцъ: Признаютъ своимъ лишь императора здсь государемъ, чтобъ государя не имть совсмъ. Въ лиц Альбрехта соединились германскій императоръ и герцогъ австрійскій, швейцарцы признавали верховное главенство перваго, но отказывались считать себя подданными второго, поэтому лсные кантоны и не хотли присягать дому Габсбурговъ. Противъ этого разграниченія возстаетъ здсь Руденцъ.— Чтобъ засдать въ совт и въ суд съ своимъ крестьяниномъ какъ пэръ, какъ равный. Въ подлинник Руденцъ прибавляетъ ‘на господской скамь’ (auf der Herrenbank.). Рыцари и избранные общиной ‘лучшіе люди’ пользовались при ршеніи судебныхъ и иныхъ длъ равнымъ правомъ голоса. Скамья, на которой они сидли рядомъ, называлась господской, потому что первоначально сидть на ней имли право только дворяне. Но ужъ издавна пришлось въ Германіи и Швейцаріи допустить на нее также ученыхъ юристовъ, не принадлежавшихъ къ высшему сословію. Какъ юноши со всхъ сторонъ стремятся за славой къ габсбургскимъ знаменамъ. Полагаютъ, что дло идетъ о походахъ Альбрехта противъ пфальцграфа Рудольфа (1301) и противъ Венцеслава, короля богемскаго (1304). Міръ славы тамъ движется, блистая за юрами. Не въ Италіи, ибо первые Габсбурги не совершали походовъ въ Италію — скоре въ Австріи.

Аттингаузенъ: И самые напвы пастуховъ твой гордый духъ страданьемъ возмутятъ, когда ты ихъ услышишь на чужбин. Эта безсознательная и могучая тоска швейцарцевъ по далекой родин, возбуждаемая ихъ пастушескими пснями, нашла особенно яркое и популярное выраженіе въ извстной народной псн ‘Zu Strassburg auf der Schanz’, гд звукъ альпійскаго рожка заставляетъ солдата-швейцарца бжать со службы и, когда онъ схваченъ, покончить самоубійствомъ.— Вотъ этотъ шлемъ и щитъ вы положить должны ко мн въ могилу. При погребеніи послдняго представителя дворянскаго рода, ломали его щитъ съ гербомъ, а мечъ и шлемъ опускали вмст съ нимъ въ могилу.— Чтобъ вс мои свободныя помстья, что Богъ мн далъ, отъ Австріи принятъ. Аттингаузенъ, подвластный только имперіи, боится, что Руденцъ, ставъ его наслдникомъ, передастъ его владнія Австріи и затмъ ужо получитъ ихъ отъ нея въ ленъ.

Руденцъ: Перервать ту цпь земель, которую вокругъ насъ обвелъ могучій. Лсные кантоны были охвачены цпью австрійскихъ владній, изображеніе которой сохранилось въ бумагахъ Шиллера. Слова Ему покоренъ свтъ рисуютъ въ очень преувеличенномъ вид силу Альбрехта, лишь о преемникахъ котораго можно было бы сказать что-либо подобное — И даже табуны готтардскіе — переводъ вольный: въ подлинник говорится о вьючныхъ лошадяхъ, переходящихъ черезъ Готардскій проходъ. Альбрехтъ, дйствительно, обложилъ налогомъ товары, проходящіе по готтардской дорог.

Стр. 100. Руденцъ: Къ залогу и продаж городовъ. Дйствительно, императоры очень часто позволяли себ такъ злоупотреблять довріемъ городовъ, отдавшихся подъ покровительство имперіи. Адольфъ Нассаускій, издержавшись на выборы и коронованіе, заложилъ курфюрсту Кельнскому аббатство Эссенъ, Трирскому Кохеймъ и Плоттеръ. Такихъ примровъ много. Ср. разговоръ Валленштейна съ егерскимъ бургомистромъ Пахгельбелемъ — Имперская корона переходитъ отъ дома къ дому: германскій императоръ былъ въ это время выборный.

Аттингаузенъ: Въ лсахъ свободныхъ запретятъ охоту. Въ подлинник баронъ говоритъ не о всякой охот, но объ избранной дичи — Hochflug (фазаны, лебеди и т. п.) и Hochwild (олени, медвди, кабаны и т. п.).— Если кровъ свою намъ проливать, такъ лучше за себя. ‘Эти слова Аттингаузена — говорить Боксбергеръ были уже въ XV вк девизомъ политически дальновидныхъ людей’.

ВТОРАЯ СЦЕНА.

‘По преданію, сходка на Рютли произошла въ ночь на 8 ноября 1307 года. Въ деталяхъ (разсказъ Штауффахера о происхожденіи, переселеніи и прошломъ швейцарцевъ, сообщеніе Хунна о посольств ко двору и объ отношеніи Паррициды, разногласіе между желавшими дйствовать тотчасъ Ури и Швицомъ, съ одной стороны, и стоявшимъ за отсрочку Унтервальденомъ, съ другой, и т. п., поэтъ слдовалъ своимъ источникамъ, но въ существенныхъ чертахъ эта могучая сцена есть созданіе Шиллера. Здсь мы знакомимся съ историческимъ фономъ всей драмы: съ отношеніями швейцарцевъ между собою, къ императору и къ Габсбургамъ. Въ яркихъ чертахъ выступаетъ здсь честность, мужество, правдивость, справедливость, единодушіе швейцарскаго народа. Собраніе держитъ совтъ по исконному порядку древне-германской общины, свднія о правовыхъ обычаяхъ, соблюдавшихся на такомъ собраніи, Шиллеръ нашелъ у Эбеля (Ципперъ).

Стр. 101. Лунная радуга очень рдкое и оригинальное атмосферическое явленіе.

Стр. 102. Амъ Бюхель: Въ лсной часовн въ Швиц за озеромъ къ заутрен звонятъ. Въ оригинал Mettenglcklein — утренній звонъ, по мннію Боксбергера, не заутреня, такъ какъ звонитъ отшельникъ-мірянинъ, который не можетъ отправлять церковную службу, онъ звонитъ въ часы своей молитвы.

Между тмъ оба поселянина разложили посредин мста дйствія огонь. По указанію комментаторовъ едва ли вроятно, чтобы на мст тайной ночной сходки вздумали разложить костеръ.

Мельхталь: Черезъ Суренна грозныя вершины. Въ основ разсказа Мельхталя о тягостяхъ его путешествія черезъ Суренскіе Альпы лежитъ сообщеніе Шейхцера: Кто направляется изъ Ури въ Энгельбургъ, тотъ чрезъ Вальднахтъ проходитъ до горной вершины Суренъ въ пять часовъ пути — изъ нихъ даже лтомъ часъ по снгу. Переваливъ черезъ горы, онъ доходитъ до Суренскихъ пастбищъ, гд всегда пасется много скота, принадлежащаго жителямъ Ури. Эти пастбища окружены высокими скалами, которыя на южной сторон покрыты ледниками.

Стр. 103. Мельхталь: Какъ облака и даже втры ихъ летятъ своей стезею неизмнной. Эбель указываетъ, что втры на всхъ озерахъ, расположенныхъ у свернаго и южнаго склона Альповъ, по направленію поперечныхъ долинъ, имютъ извстную правильность.

Они не терпятъ дерзкой новизны въ ходу своей однообразной жизни. Мюллеръ (‘Geschichten Schweizerischer Eidgenossenschaft’, 1786): ‘Все новое ненавистно, ибо въ однообразной жизни пастуховъ каждый день совершенно подобенъ тому-же дню прошлаго и слдующаго года’.

Мейеръ: Я называюсь Мейеромъ изъ Сарна. Въ оригинал der Meier, такъ что это, быть можетъ, не собственное имя, а должность управляющій.

Стр. 104. Винкельридъ: Чу! слышите рогъ Ури?— старинный военный сигналъ кантона Ури — громадный рогъ зубра, отъ названія котораго (Auerochs) произошло, по преданію, названіе кантона, голова зубра до сихъ поръ — гербъ Ури.

Трубачъ, дующій въ рогъ (изображеніе его см. на стр. 115) носитъ непереводимое, но выразительное названіе (не имя) — Stier von Un — приблизительно ‘быкъ Ури’. Громовые звуки боевого рога очевидно такъ же мало гармонируютъ съ тайной сходкой, какъ и костеръ.

Вальтеръ Фюрстъ: На отческой земл должны мы тайно здсь сходиться и т. д. Это не только общая жалоба, но и вполн опредленное указаніе на то, что собраніе — въ виду давленія извстныхъ обстоятельствъ, происходитъ безъ соблюденія законныхъ формъ, какъ указываютъ и дальнйшія слова Рессельмана: А если въ чемъ отступимъ отъ законовъ, то обстоятельства насъ извинятъ. Собраніе сошлось ночью (несообразность чего въ оригинал выражена рзче, такъ какъ день и законное собраніе по-нмецки — одно слово Tag), присутствуютъ на немъ далеко не вс правоспособные граждане, но лишь тридцать три человка, нтъ также старинныхъ книгъ, о которыхъ говоритъ ниже Конрадъ Хунъ и по которымъ-въ случа необходимости — справлялись о законахъ страны.

Вальтеръ Фюрстъ: Нтъ, этой чести Швицъ одинъ достоинъ, мы вс гордимся племенемъ его. Швицъ считался первичнымъ ядромъ Швейцаріи, на швейцарскомъ діалект до сихъ поръ Швицъ и Швейцарія — одно слово Штауффахеръ: Въ походахъ его хоругвь несется впереди. Въ подлинник — ‘въ римскідо походахъ’ — въ походахъ, которые совершали въ Италію швейцарцы подъ начальствомъ германскихъ императоровъ, добившихся получить такимъ путемъ отъ папъ корону Священной Римской Имперіи.

Стр. 105. Мауэръ: Достойный мужъ, но крпостной. Мюллеръ: ‘крпостной не могъ удостоиться этого сана’ (ландаммана). Штауффахеръ: Ландамманъ старинный — выборный глава общины, въ подлинник Штауффахеръ присовокупляетъ ‘и главой собранія’.

Винкельридъ: Такъ правда, что поется въ нашихъ псняхъ. До сихъ поръ въ долин Гасли распваютъ такъ наз. ‘Ostfriesenlied’, гд разсказывается о переселеніи изъ Швеціи.

Штауффахеръ: Вотъ какъ о томъ разсказываютъ старцы и т. д. Въ основу разсказа Штауффахера Шиллеромъ положено слдующее мсто изъ Мюллера: ‘О происхожденіи ихъ переходить отъ отца къ сыну слдующее преданіе. Было на свер въ земл шведовъ и фрэдовъ старинное королевство. Настала голодовка. Поэтому, собравшись на совтъ, постановили большинствомъ голосовъ, чтобы десятый человкъ по жребію покинулъ страну. Такъ выселились наши предки изъ сверной страны при словахъ и стенаніяхъ родныхъ и другой, рыдая, вели матери малолтнихъ дтей. Тремя отрядами подъ властью трехъ начальниковъ шли наши отцы — шесть тысячъ воиновъ, все могучіе люди, точно великаны, съ женами и дтьми и со всмъ добромъ, они дали взаимную клятву никогда не покидать другъ друга. Ихъ побдоносная рука обогатила ихъ, такъ какъ они разбили на Рейн графа Петра Франконскаго, который хотлъ преградить имъ путь. Они молили Бога о земл, подобной стран ихъ предковъ, гд они могли бы мирно пасти свои стада, не боясь злого насилія, и повелъ ихъ Господь въ страну Брохенбургъ, здсь они воздвигли Швицъ. Народъ умножался, въ долин было тсно, но они не бжали работы и вырубили лсъ, часть народа передвинулась въ страну у Черной Горы вплоть до Вейсланда’ и т. д. Въ примчаніи сказано: ‘Такъ разсказывали намъ въ 1777—1780 годахъ старые пастухи въ Сарнен’ и т. д. Вставка о переправ черезъ рку Муотту взята изъ ‘Хроники’ Эттерлина (‘Die Schweizer Chronik’, Basel, 1752). Дюнцеръ замчаетъ: ‘Сомнительно, чтобы подобный пересказъ стараго преданія, надо думать, хорошо извстнаго всмъ швейцарцамъ, былъ умстенъ на собраніи, созванномъ въ виду столь серьезнаго и спшнаго дла’. Дло не въ правдоподобіи, котораго можно бы и не требовать отъ драматурга, но самое впечатлніе этого разсказа едва ли можетъ быть значительно.

Стр. 106. Штауффахеръ: А добровольно стали подъ покровъ имперіи. Здсь поэтъ слдовалъ воззрніямъ прежнихъ историковъ Швейцаріи, которые такъ толковали выраженіе грамоты Фридриха II (1241 г.): Sponte nostrum et imperii dominium elegistis, какъ будто швейцарцы, образовавъ особое государство вн германской имперіи, свободно и на равныхъ правахъ примкнули къ ней. Мы и монарху даже отказали и т. дМюллеръ разсказываетъ: ‘Кантоны жили мирно и счастливо, пока настоятель Эйнзидельнскаго монастыря не пожаловался императору Генриху V, будто крестьяне пасутъ скотъ на монастырскихъ пастбищахъ… Горы эти достались жителямъ Швица отъ ихъ отцовъ, когда императоръ Генрихъ II пожаловалъ монастырю (1018) сосднюю пустошь, онъ забылъ о крестьянахъ… Настоятель принесъ жалобу императору Генриху V въ Базел (1114 г.)… Императоръ присудилъ горы прелату. Поселяне, по недостатку знакомства съ дворомъ, не ожидавшіе такого исхода, не подчинились ршенію императора и защищали отцовское наслдіе’. Впослдствіи Конрадъ III подтвердилъ это ршеніе, пригрозивъ наказаніемъ. Тогда три лсные кантона выступили изъ состава имперіи, въ который они однако вновь были приняты при Фридрих Барбарусс.— И чтобъ посмлъ чужой вассалъ явиться сюда: австрійскій фогтъ, ленникъ австрійскаго герцога.

Стр. 107. Конрадъ Хунъ: Я здилъ въ Рейнфельдъ, въ замокъ королевскій. Хунъ въ самомъ дл былъ однажды отправленъ посломъ къ императору Рудольфу. Чуди упоминаетъ о двухъ посольствахъ кантоновъ къ Альбрехту, не называя ни имени пословъ, ни мста, гд жилъ императоръ. По Мюллеру, посломъ былъ Вернеръ фонъ Аттингаузенъ. Разсказъ о свиданіи съ герцогомъ оанномъ и его совтниками Бартомъ и Тегерфельдомъ приведенъ у Чуди подъ 1307 годомъ.

Стр. 108. Рессельманъ: Обители я цюрихской былъ ленникъ. Въ подлинник ‘der grossen Frau’ — настоятельниц весьма богатаго и вліятельнаго женскаго монастыря въ Цюрих.

Вальтеръ Фюрстъ: Все длайте, что должно, но не больше. Ландфогтовъ только мы хотимъ изгнать и т. д. Чуди разсказываетъ, что заговорщики поставили себ цлью только ‘отвоевать свои исконныя вольности и изгнать деспотическихъ фогтовъ и ихъ надменное владычество… И все таки каждая область остается попрежнему подвластна Священной Римской Имперіи, и каждый долженъ равнымъ образомъ исполнять свой особый долгъ, лежащій на немъ, исполнять повинности своимъ церквамъ и господамъ, благороднымъ и простымъ, поскольку это не нарушаетъ его вольностей’.

Редингъ: Тише, замолчите, во имя вашей клятвы. Клятвы еще не приносили.

Редингъ ссылается на присягу, которую приносилъ каждый древне-германскій гражданинъ на шестнадцатомъ году, вступая въ свои гражданскія права. Эбель замчаетъ, что въ Аппенцел народъ считаетъ нарушителемъ закона того, кто не повинуется приказанію, издаваемому ‘во имя присяги’.

Мельхталь: А въ Росбергъ я могу проникнутъ, тамъ есть двушка, которая со мной дружна. Чуди: ‘Въ крпости Росбергъ была въ услуженіи возлюбленная одного парня изъ Станса. Онъ сговорился съ ней, что придетъ къ ней подъ Новый годъ, для чего она должна втащить его на веревк въ окно замка, которое онъ ей указалъ’.

Вальтеръ Фюрстъ: Мы огнями на горахъ къ возстанію сигналы подадимъ. По словамъ Шейхцера, горы Швейцаріи полеаны я тмъ, ‘что посредствомъ огня и другихъ подобныхъ знаковъ на горныхъ вершинахъ весь народъ можетъ быть призванъ къ оружію въ теченіе одного или двухъ дней’.

Стр. 109. Рессельманнъ: Отнын будемъ мы народомъ братьевъ и т. д. Въ древнйшемъ акт о союз лсныхъ кантоновъ (1291), приведенномъ у Мюллера, говорится: ‘Мужи долины Ури, люди изъ Швица и съ горъ Унтервальдена соединились и поклялись, изо всхъ силъ и не щади ни людей, ни своего достоянія, помогать другъ другу среди долинъ и вн ихъ противъ всхъ, кто вздумаетъ причинить имъ или кому либо изъ нихъ какое нибудь насиліе’.

Штауффахеръ: Мы потерпимъ до времени. По Чуди, на собраніи было постановлено: ‘Если кого нибудь обидятъ, то пусть онъ терпитъ, что возможно стерпть, и не возбуждаетъ никакого подозрнія’.

ДЙСТВЕ ТРЕТЬЕ.

ПЕРВАЯ СЦЕНА.

Стр. 110. Гедвига: Что будто ты межъ ледяныхъ громадъ, дорогу потерявъ, скользишь по скаламъ и падаешь. Эбель разсказываетъ: ‘По скаламъ карабкается онъ (охотникъ) все выше и дальше, пока, наконецъ отъ вида черныхъ пропастей начинаетъ кружиться голова и шагъ становится неврнымъ. Такимъ образомъ, увлекшись, охотникъ за сернами легко забирается въ такое мсто, откуда ему приходится выбираться съ отчаянными прыжками или трепетно карабкаясь’.

Стр. 112. Телль. Къ батюшк, въ Альторфъ, т.-е. къ тестю, Вальтеру Фюрсту.

Гедвига: Есть заговоръ противъ ландфогтовъ. Между вторымъ и третьимъ дйствіемъ проходитъ, по лтописцамъ, одиннадцать дней (8—19 ноября) — И ты тамъ былъ. По Чудя Телль былъ на Рютли. Шиллеръ отступилъ отъ этого.

Телль: И вдругъ со мною встртился ландфогтъ и т. д. Въ источникахъ Шиллера не было никакихъ указаній на эту исторію, созданную поэтомъ.

Стр. 114. Гедвига: И Вельти — швейцарское уменьшительное отъ Вальтеръ.

ВТОРАЯ СЦЕНА.

Стр. 115. Берта: Изъ своего послдняго пріюта… свободу вы изгнать хотите. Въ эту эпоху въ Германіи, да и во всей Западной Европ, въ самомъ дл, осталось очень мало мстъ, гд еще находили убжище гражданскія вольности, придушенныя феодалами.— Вс мои владнья здсь лежатъ. Хотя она недавно прибыла въ Швейцарію. Каменьщикъ (стр. 91: Но вы пришли и мы узнали горе) и Аттингаузенъ (стр. 100: она тебя влечетъ къ имперской служб) смотрятъ на нее, какъ на чужую.

ТРЕТЬЯ СЦЕНА.

Разсказъ Чудя о событіяхъ, драматически обработанныхъ въ этой сцен, см. во вступительной стать къ ‘Вильгельму Теллю’ (стр. 74).

Стр. 117. Фрисгардъ: Вотъ чучело на шестъ повсили. Въ подлинник Popanz — пугало.

Лейтгольдъ: Вс кругомъ обходятъ… лишь бы только не поклониться шапк. Результатъ уговора въ 1 дйствіи. (Стр. 91. Каменьщикъ: Пойдемъ и спросимъ у другихъ совта, въ подлинник опредленне: ‘Пойдемъ, сговоримся съ другими’).

Телль идетъ, вооруженный лукомъ. У Шиллера Armbrust — самострлъ. На рисункахъ (стр. 65, 77, 111, 113) видно, что онъ отличается отъ простого лука тмъ, что иметъ деревянный прикладъ съ ложею, тетива спускается куркомъ.

Вальтеръ: А правда ли, что тамъ въ горахъ такія есть дерева, колъ топоромъ ударитъ, то кровь пойдетъ? Древнее индо-германское поврье о кровоточащихъ деревьяхъ, встрчается и въ греческой миологіи.

Телль: Они бъ давно-давно засыпали снгами нашъ Альторфъ. когда бы этотъ лсъ… не охранялъ его. У Шейхцера Шиллеръ прочелъ: ‘На востокъ отъ мстечка Альторфа возвышается крутая, лсистая гора Банбергъ, то есть заповдная гора, ибо строго запрещено рубить тамъ не только высокія ели, но и маленькое деревцо, чтобы оттуда не свалились камни или деревья, могущія разрушить строенія, а то убить людей или скотъ’. Фези объясняетъ запретъ тмъ, что лсъ защищаетъ селеніе отъ лавинъ. Бирлингеръ отмчаетъ это даваемое отцомъ раціоналистическое объясненіе поврья и приводитъ его въ связь съ господствовавшимъ во время Шиллера раціональнымъ направленіемъ въ педагогик (швейцарцы Руссо и Песталоцци).

Телль: Тогда придешь въ обширныя долины и т д. Комментаторы спорятъ, какую страну иметъ въ виду Телль ‘По теченью ркъ’ можно изъ Швейцаріи придти и въ Италію (Тессинъ), и во Францію (Рона), и въ Германію (Рейнъ): вроятне всего, что дло идетъ о послдней.

Стр. 118. Телль: Моря, озера, рки — все его. Въ подлинник — ‘рка, море, соль’, соляной промыселъ былъ въ Германіи въ XII вк правительственной регаліей.— Намъ до нея нтъ дла. Телль знаетъ объ уговор и не хочетъ кланяться шляп — Телль (хватая его съ сердцемъ): Кто я измнникъ. Намренно подчеркнуты врноподданническія чувства Телля.

Стр. 122. Телль: Не изъ презрнья, по невниманью провинился я. Переводъ свободенъ и мняетъ дло. Телль не лжетъ, онъ говоритъ въ подлинник: ‘Это произошло не изъ презрнія къ вол, но по необдуманности. Будь я разсудителенъ, я не назывался бы Телль. (См. объясненія этого въ настоящемъ том, стр. 74, примч.). Прошу прощенія, этого больше не будетъ: Онъ, очевидно, чистосердечно раскаивается въ томъ, что согласился не кланяться шляп.

Вальтеръ: И это правда, сударь и т. д. Эти слова Вальтера вставлены по настоянію Гете, который считалъ ихъ существенно необходимыми, чтобы подготовить зрителя къ неожиданной прихоти Гесслера.

Стр. 123. Мельхталь: Богъ тмъ прости, кто предложилъ отсрочку. Онъ говоритъ о себ: отсрочку возстанія предложили на Рютли его земляки, унтервальденцы, и онъ не протестовалъ противъ этого.

Гесслеръ: Вдь оружье не игрушка… Такая вольность поселянъ обидна для главнаго начальника страны. Право носить оружіе принадлежало искони лишь свободнымъ гражданамъ. Карлъ Великій тоже врагъ народныхъ вольностей запретилъ являться при оружіи въ народное собраніе, но швейцарцы воспротивились и сохранили это право, которое возмущаетъ Госслера. Въ подлинник онъ говорить не о главномъ начальник страны, то есть не о себ, а о ея верховномъ властелин, то есть объ император.

Стр. 124. Гесслеръ: Рулемъ владешь ты не хуже лука. Злобный намекъ на спасеніе Баумгартена, очевидно, уже извстное Гесслеру.

Руденцъ: И мой народъ. Еще весьма недавно Руденцъ не сказалъ бы такъ.

Стр. 127. Рессельманъ: То нашимъ грамотамъ противорчитъ. По императорской грамот 1291 года кантонамъ было обезпечено право имть своихъ судей: никого нельзя было даже для суда насильно увоэить изъ его земли, между тмъ Кюснахтъ не въ Швиц, гд происходитъ дйствіе. Мюллеръ ‘Фогтъ (съ нарушеніемъ вольностей, воспрещавшихъ иноземное плненіе) перевезъ Телля черезъ озеро ‘Четырехъ Кантоновъ’.

Гесслеръ: Ихъ утвердилъ-ли кесарь? Рудольфъ I, дйствительно, не утвердилъ привилегій Швица и Ури.— Онъ удаляется. Въ Гамбургскомъ театральномъ манускрипт вмсто этого слдуетъ:

‘Удаляясь, онъ хватаетъ за руку Берту и уводитъ ее съ собою. Руденцъ бросается вслдъ за нею, но женщины преграждаютъ ему путь съ крикомъ. ‘Спасите его, господинъ баронъ, спасите!’ Руденцъ вырывается отъ нихъ и убгаетъ за Бертой:

ДЙСТВЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

ПЕРВАЯ СЦЕНА.

Стр. 128. Восточный берегъ озера Четырехъ Кантоновъ. Напротивъ мста дйствія первой сцены перваго дйствія, но нсколько южне.

Стр. 129. Кунцъ: Въ деревн ночую — въ Сивикон.— О переправ страшно и подуматьо переправ въ Герзау.

Рыбакъ: Правдивыя уста замолкли — Аттингаузенъ.— Очи зоркія смирились — старикъ Мельхталь. Могучая рука теперь въ оковахъ.— Телль.— И какъ на то не возставать стихіямъ. Герои древняго преданія жили въ такомъ глубокомъ внутреннемъ согласіи съ природой, что она въ ми всегда выражала, явное сочувствіе, когда съ ними случалось что нибудь дурное. Такъ — въ старо-французскомъ эпос — по смерти Роланда вдругъ наступаетъ страшная тьма.

Мальчикъ: Я узнаю ея пунцовый флагъ — красный, австрійскій флагъ.

Стр. 130. Телль: Да, господинъ, надюсь спасти ладью при помощи Господней. Въ подлинник двусмысленно: ‘Да, господинъ, я надюсь, съ Божьей помощью на себя и спасу насъ отсюда’. Телль очевидно думаетъ только о себ. Берне порицалъ эту іезуитскую игру словъ, не подходящую къ такому простому и прямому человку, какъ Телль.

Стр. 131. Телль: Вдругъ вижу скалу крутую, съ плоскою верхушкой. Изображеніе этого мста въ его ныншнемъ вид см. въ этомъ том на стр. 72. Фези. ‘Площадка Телля или Прыжокъ Телля’. Утесъ этотъ находится подъ большимъ Аксенбергомъ, больше часа пути отъ Флюэлена. Вся площадка величиною въ восемнадцать квадратныхъ стопъ. За площадкой подымается въ облака Аксенбергъ.

Рыбакъ. Сухимъ путемъ? Излишній вопросъ, такъ какъ, высадившись у Бруннена, можно попасть черезъ Швицъ въ Кюснахтъ только сухимъ путемъ. Скажи имъ, чтобы они не унывали. Въ подлинник прибавлено ‘и бодрствовали’ (wacker въ старинномъ значеніи слова).

ВТОРАЯ СЦЕНА.

Штауффахеръ: Вотъ отъ дыханія у губъ ею шевелится перо. Умирающимъ клали на ротъ перышко, чтобы видть, дышать-ли они еще.

Стр. 132. Мельхталь: Но знаете-ль, какъ онъ обиженъ былъ. Характерно для Мельхталя, что онъ объясняетъ личными мотивами поведеніе Телля, который на самомъ дл дйствовалъ подъ давленіемъ обстоятельствъ.

Гедвига: Сыновней жизнью, материнскимъ сердцемъ играете вы въ ярости слпой. Гедвиг неврно передали то, что было въ Альторф. Мы знаемъ слова Геосфера (стр. 122). Стрляй! Не то — погибнете вы оба.— Гд были вы, когда его при васъ въ оковы заключали. Баумгартенъ совсмъ не былъ при этомъ.— Какъ роза Алы’ отъ воздуха болотъ тускнетъ. Альпійская роза, лучшее украшеніе Альпъ, растетъ хорошо только на высокихъ вершинахъ, въ долинахъ она вянетъ.

Стр. 133. Аттингаузенъ: Я живъ, пока страдаю, боли нтъ — страданья и надежда отлетли. Боль признакъ жизни, переставъ страдать, Аттингаузенъ чувствуетъ близость смерти.

Стр. 134. Аттингаузенъ: А крпкіе ихъ замки въ городахъ. Не въ городахъ, которые сами представляли собой крпости, а въ стран (въ подлинник in den Landen).— А рыцари участвуютъ въ союз? Вслдствіе неправильнаго развитія военнаго дла въ Германіи въ это время видли защитниковъ отечества исключительно въ дворянахъ. Въ Швейцаріи сохранились старыя традиціи. и отсюда всеобщая воинская повинность распространилась по всей Европ. Но старикъ Аттингаузенъ не можетъ примириться съ мыслью, что селянинъ идетъ на этотъ подвигъ самъ отъ себя, безъ помощи вельможъ — Владтели изъ замковъ вызжаютъ, чтобъ городамъ присягу принести и т. д. Рыцари вступали въ число гражданъ городовъ, принося имъ присягу. Этотъ процессъ уже начался въ Уэтланд и Тургау.— И громкими длами прославятся ущелья горъ родныхъ. Подобно оанн въ ‘Орлеанской дв’. Аттингаузенъ предсказываетъ здсь будущее родины — славныя побды швейцарскихъ ‘пастуховъ’ надъ австрійцами при Моргартен (1315),Земпах (1386), Нефельс (1388), надъ бургундцами при Грансон и Муртен (1476) — Тамъ поселянинъ съ грудью обнаженной — намекъ на подвигъ Арнольда фонъ Винкельрида (см. въ словар).— Живите дружно. Въ подлинник ярче — ‘будьте едины’ — и этотъ возгласъ долженъ быль производить особенно глубокое впечатлніе въ раздираемой раздорами Германіи 1804 года, когда законченъ былъ Телль.

Стр. 135. Вальтеръ Фюрстъ: Другое имя замокъ получилъ. Въ сущности замокъ получилъ по другое имя, а другого владльца, который сямъ долженъ теперь называться по замку — Руденцъ фонъ Аттингаузенъ.

Сгр. 136. Руденцъ: Съ тобою въ ненавистный бракъ вступить. На это указывалъ и покойный Аттингаузенъ, и сама Берта.

Мельхталь: Несетъ законъ другой пора другая. Сила обстоятельствъ измняетъ наши обязательства.

ТРЕТЬЯ СЦЕНА.

Стр. 136. Утесистая дорога въ Кюснахтъ. Изображеніе ея см. на стр. 70. Она ведетъ въ Кюснахтъ изъ Иммензее, на берегу Цугскаго озера. На томъ мст, гд, по преданію, Теплъ выстрлилъ въ фогта, построена капелла.

Стр. 138. Теплъ: Иль птицу рдкую, иль аммонитъ — спирально свернутая окаменлая раковина, она напоминаетъ бараній рогъ и названа по имени Юпитера Аммона, котораго изображали съ бараньими рогами. И до крови себ подошвы ржетъ, чтобъ устоятъ на скользкой вышин. Шейхцеръ разсказываетъ: ‘Случается, что охотникъ, зайдя далеко, не можетъ уже идти ни впередъ, ни назадъ и вынужденъ спасать свою жизнь отчаяннымъ прыжкомъ, причемъ для опоры у него — скала не больше ладони. Въ этой крайней опасности онъ бросаетъ оружіе, снимаетъ башмаки, которымъ онъ ужъ не довряетъ, потому что они скользятъ, изрзываетъ себ ножомъ пятку или подошву, чтобы кровь, прилипая къ скал, не давала его ног скользить, затмъ присдаетъ и смло прыгаетъ’.

Штюсси (полевой сторожъ — какъ писалъ самъ Шиллеръ фрейленъ фонъ Гехгаузенъ — представляетъ собой въ драм нчто врод шекспировскаго шута): Вотъ женится нашъ мызникъ. Въ подлинник Meier управляющій.— Какой-то рыцарь халъ къ королю и т. я Эта исторія взята цликомъ у Чуди. Рыцарь, хавшій къ королю Альбрехту, разсказываетъ ему, что долженъ былъ даже снять съ коня сдло и покрыть имъ себ голову, чтобы спастись отъ слпней. Король, выслушавъ, сказалъ: ‘Это нчто невроятное и не предвщаетъ ничего хорошаго’.

Стр. 139. (Телль встаетъ). Удачная деталь, извстіе о томъ, что фогтъ не продетъ и что приходится отказаться отъ своего плана, такъ возбуждаетъ Телля, что онъ встаетъ.

Гесслеръ: Я, какъ слуга, стараться долженъ угодитъ монарху. По Чуди, Гесслеръ въ отвтъ на жалобы народа по поводу его злодянія надъ старымъ Мельхталемъ сказалъ, что ‘онъ самъ этого не хотлъ, но король, слугой котораго онъ состоитъ, требуетъ этого и приказалъ ему такъ поступать’.

Стр. 140. Гесслеръ: Что началъ славно отецъ, то сынъ намренъ довершитъ. Король Альбрехтъ былъ сыномъ Рудольфа Габсбургскаго, основателя могущества Австріи.

Армгарта: И сно коситъ тамъ на крутизнахъ. Въ подлинник она называетъ своего мужа Wildheuer (отъ wild — дикій и Heu — сно) — по Шейхцеру это — ‘бдняки, которые но имютъ ни луговъ, ни горныхъ пастбищъ и потому вынуждены косить себ сно на крутыхъ откосахъ, куда хозяева не гонятъ скотъ на траву изъ боязни, что онъ отгула сорвется. Въ такихъ мстахъ косятъ эти люди кормъ, естественнымъ правомъ предназначенный скоре для дикихъ сернъ, чмъ для ручныхъ коровъ, съ величайшей опасностью, ибо часто они едва могутъ упереться одной ногой, поэтому они обыкновенно увязываютъ сно въ стку и бросаютъ его со скалъ, причемъ случается, что всеобщій жнецъ людской (т. е. смерть) перерзаетъ одновременно и нить жизни’.

Стр. 141. Рудольфъ (вошедшимъ оруженосцамъ). Въ подлинник Waffenknechten, то есть солдатамъ.

Братья милосердія. Орденъ братьевъ милосердія основанъ лишь въ 1540 году.

ДЙСТВЕ ПЯТОЕ.

ПЕРВАЯ СЦЕНА.

Стр. 143. Мельхталь: Когда бъ онъ нашъ владтель только былъ, мы бъ для него не жертвовали жизнью. Мельхталь какъ бы забываетъ, что дло идетъ не о невст Руденца, а о двушк, заключенной въ горящемъ зданіи.

Вальтеръ Фюрстъ: Ахъ, Господи! Мой внукъ стоялъ подъ нею. Это неврно. Вальтеръ стоялъ не подъ шестомъ съ шляпой, а подъ липою.

Стр. 141. Вальтеръ Фюрстъ: Да будетъ же теперь свободы знакомъ. Въ пьес Амъ-Бюгеля (1792 г.) Телль хочетъ еще сорвать шляпу съ шеста, но Аттингаузенъ видитъ въ ней символъ свободы, и Штауффахеръ восклицаетъ: ‘И на будущія времена да будетъ она памятникомъ нашего союза!’

Штауффахеръ: Достойный вры человкъ Гансъ Мюллеръ. Имя это избрано въ честь историка оанна Мюллера (1759—1809), трудъ котораго ‘Geschichten Schweizerischer Eidgenossenschaft’ былъ главнымъ историческимъ источникомъ Шиллера.— Король ею отцовское наслдье удерживалъ и т. д. Чуди: ‘Герцогъ оаннъ обратился къ королю, чтобы онъ возвратилъ ему землю и людей, доставшихся ему по наслдству отъ отца и матери, теперь онъ хочетъ самъ править. Король отвтилъ: ‘Будетъ время’, и больше не сказалъ ничего. Эти слова и надменный отвтъ оскорбили герцога Ганса, и онъ въ слезахъ жаловался своимъ совтникамъ: Рудольфу барону фонъ Варту, Вальтеру барону фонъ Эшенбаху, Рудольфу барону фонъ Пальму, Конраду рыцарю фонъ Тегерфельдене и инымъ довреннымъ лицамъ и напомнилъ имъ о клятв помогать ему, которую они въ прошломъ году принесли ему, ибо онъ хочетъ отмстить королю при удобномъ случа’. Король изъ Штейна халъ въ Баденъ и т. д. Чуди: ‘На слдующее майское утро, въ день Филиппа и Якова, король выхалъ изъ Бадена, чтобы навстить свою супругу Эльсбету, которую онъ оставилъ въ Рейнфельден, и сдлать смотръ войску. Въ Виндиш герцогъ Гансъ австрійскій, его племянникъ, и четыре вышеупомянутые Бартъ, Эшенбахъ, Пальмъ и Тегерфельденъ устроили такъ, что они первые переправились съ королемъ черезъ Рейсъ, вся остальная свита хала за ними. И вотъ, когда король халъ по полю, между Виндишемъ и Бругомъ, ничего не подозрвая и разговаривая съ господиномъ рыцаремъ Вальтеромъ фонъ Кастельнъ, на него напалъ Гансъ со своими сообщниками. Герцогъ Гансъ ударилъ короля кинжаломъ въ горло со словами: ‘Вотъ теб, собака, за твое издвательство, теперь ты мн отдашь мою вотчину’. Господинъ Вальтеръ фонъ Эшенбахъ разскъ королю голову, а господинъ Рудольфъ фонъ Пальмъ пронзилъ его мечомъ’.

Стр. 146. Языческій былъ городъ — Виндовисса, извстная крпость, воздвигнутая римлянами на германской границ и разрушенная въ 594 году.

Старушка тутъ сидла у дороги. Въ подлинник просто ‘бдная женщина’. Чуди: ‘Неподалеку отъ мста злодянія проходила простая бдная двушка, она подхватила короля, когда онъ упалъ съ коня, и онъ умеръ на ея рукахъ’.

Мельхталь: Такъ самъ себ могилу ископалъ, кто, ненасытный, все имть желалъ. Чуди: ‘Такъ лишился жизни король, вслдствіе своей корысти и жадности, такъ что былъ убитъ на своей вотчин, въ графств Габсбургъ’.

Штауффахеръ: И ужасомъ объята вся страна.

Чуди: ‘Повсюду водворилось страшное безпокойство, и вся страна была охвачена ужасомъ, вс боялись великой борьбы и все же въ стран было тише, чмъ можно было ожидать, и, пожалуй, лучше, чмъ раньше’.— Свои границы каждый стережетъ, и древній Цюрихъ затворилъ ворота. Чуди: ‘Едва по стран разнесся слухъ о смерти короля, города и крпости были повсюду укрплены, ворота на-ночь заперты и заняты солдатами. Ворота Цюриха тридцать лтъ стояли открытыми, такъ что ихъ не запирали ни днемъ, ни ночью, хотя городъ за это время имлъ враговъ, теперь же они были заперты, чтобы никто изъ виновныхъ въ убійств не укрылся въ город, которому пришлось бы отвчать за это’. Ужъ грозная Агнеса, королева венгерская, идетъ оттуда съ войскомъ, забывши нжность пола своего. Чуди: ‘Особенно дочь короля Агнеса, вдова короля венгерскаго Андрея, свирпствовала боле, чмъ безчеловчно и недостойно женщины’.

— И кровью омоется, какъ, майскою росой. Чуди разсказываетъ, что посл взятія Фарваргена, замка барона Пальма, Агнеса ходила по крови шестидесяти трехъ воиновъ, обезглавленныхъ на ея глазахъ, приговаривая, что ‘купается въ майской рос’. Купаться въ рос въ ма считалось очень полезнымъ для здоровья. Они, свершивъ убійство, разбжались на пятъ сторонъ различныхъ. Чуди: ‘Совершивъ свое дло, герцогъ Гансъ и его сообщники разбжались куда кто могъ. Герцогъ Гансъ направился скрытыми путями чрезъ Цугъ и ночью тайно прибылъ въ монастырь Эйнзидельнъ, гд его никто не зналъ, и гд онъ оставался въ теченіе нсколькихъ дней’.— Графъ Люксембургъ намченъ большинствомъ. Никакихъ свдній о томъ, что графъ былъ въ это время уже ‘намченъ большинствомъ’, мы не имемъ. Императоромъ подъ именемъ Генриха VII онъ, дйствительно, былъ избранъ въ 1308 г.

Многіе голоса: Мы ей ужъ не подвластны. Необходимо помнить, что швейцарцы считали себя подвластными Альбрехту, какъ выборному императору германскому, санъ котораго, конечно, переходилъ не къ его австрійскимъ наслдникамъ, но къ новому избраннику курфюрстовъ. Письмо королевы Елизаветы и отвтъ кантоновъ переданы у Чуди въ такомъ вид: ‘Хотя покойный король Альбрехтъ очень тснилъ кантоны и грозилъ имъ войной, дло обошлось безъ войны и ихъ стали умасливать хорошими словами, ибо явилось безпокойство, какъ бы они не стали на сторону герцога Ганса и убійцъ. Королева отправила къ нимъ цлое посланіе, гд жаловалась на убійство своего супруга и просила ихъ не давать защиты и убжища злодяніямъ и помочь ей отомстить за убійство, этого имъ королева и ея сыновья никогда не забудутъ. Представители кантоновъ единогласно отвтили: хотя теперь они имютъ случай отомстить за великія насилія и позоръ, нанесенный имъ королемъ, который не подтвердилъ ихъ привилегій, но старался отобрать ихъ и подчинить, при посредств своихъ чиновниковъ, кантоны своей власти, они, однако, не такъ мстительны, какъ слдовало бы. Но мстить за смерть короля, отъ котораго они не видли никогда ничего хорошаго, и преслдовать убійцъ, которые имъ не причинили никакого зла, — не ихъ дло. Герцогъ Гансъ и его сообщники тоже обратились къ кантонамъ съ просьбой о помощи, но и они получили отказъ, такъ какъ кантоны не хотли вмшиваться въ это дло’.

ВТОРАЯ СЦЕНА.

Сцена съ Паррицидой по справедливости считается ахиллесовой пятой замчательной драмы. Здсь мы имемъ одинъ изъ тхъ рдкихъ у истинно великаго поэта случаевъ, когда художественныя требованія подчиняются инымъ соображеніямъ и искусство мститъ за себя! ‘Лишь по самымъ серьезнымъ соображеніямъ,— говорить Ципперъ,— можно въ развязк драмы вводить новое дйствующее лицо. Цареубійца не иметъ для развитія дйствія Телля никакого значенія.— и однако поэтъ вводитъ его къ концу пьесы. Въ свтлую атмосферу мира и свободы врывается мрачный образъ страшнаго преступника. И что же мы видимъ! Простой, открытый, скромный, смлый Телль мгновенно мняется: онъ трусливо удаляетъ жену и дтей, человка и безъ того раздавленнаго судьбой онъ осыпаетъ жестокими упреками, онъ пускается въ хитроумное различеніе поступка своего и своего гостя, онъ произноситъ себ хвалебныя рчи и безпощадно осуждаетъ Паррициду. Удивительная безвкусица, и герой близокъ къ тому, чтобы потерять вс симпатіи’. Кром перемны въ политическихъ воззрніяхъ Шиллера, охарактеризованной въ предисловіи къ ‘Теллю’ (т. III, стр. 69) и въ объясненіи къ ‘Словамъ вры’ (т. I) здсь играли роль и иныя, также практическія, но не поэтическія соображенія. ‘Это была уступка, которую онъ нашелъ нужнымъ сдлать своему времени и своей публик… Правда, Геслеръ не монархъ, но онъ представитель монарха, намстникъ Альбрехта, поступокъ Телля могъ казаться худшимъ политическимъ преступленіемъ, и во всякомъ случа, чмъ то очень близкимъ къ цареубійству. Если мы примемъ во вниманіе тотъ фактъ, что черезъ много десятилтій посл ‘Телля’ ‘Маскарадъ’ Обера могъ появиться на сцен лишь посл того, какъ убійство короля Шведскаго Августа III Анкерстремомъ было передлано въ убійство испанскаго губернатора въ Вестъ-Индіи, то мы поймемъ чрезмрную осторожность Шиллера. Для него было недостаточно, что каждый безпристрастный человкъ могъ видть оправданіе поступка Телля въ обстоятельствахъ, для него было недостаточно, что его герой подробно распространялся о мотивахъ своего чрезвычайнаго поступка въ большомъ монолог прошлаго дйствія, онъ сдлалъ еще нчто: онъ противопоставилъ убійцу фогта цареубійц, чтобы посредствомъ этого противоположенія выставить своего героя въ полномъ блеск невинности и подвига. Но его выстрлъ попалъ дальше цли’. (Ципперъ).

Стр. 147. Монахъ показывается въ дверяхъ. Чуди сообщаетъ, что герцогъ Гансъ, посл пребыванія въ нсколькихъ монастыряхъ, бжалъ черезъ горы въ Италію, переодтый монахомъ. Онъ умеръ въ Пиз августинскимъ монахомъ. Въ связи съ этимъ стоить указаніе Шиллера (въ письмахъ), что Паррицида долженъ быть одтъ въ блую, а не черную рясу.

Стр. 148. Телль: Она страну спасла и защитила. Въ подлинник: ‘Васъ защитила и спасла страну’.

Стр. 150. Телль: Ты, обагренный кровью отцеубійства. Альбрехтъ былъ опекуномъ герцога оанна и по римскому праву считался его отцомъ (patris loco). Паррицида значитъ по-латыни отцеубійца.— Такъ молодъ онъ. Паррицид было въ это время всего восемнадцать лтъ.

Паррицида: Я видлъ, какъ счастливая юность Леопольда увнчанная почестьми цвла.

Мюллеръ: ‘Герцогъ оаннъ (разжигаемый видомъ герцога Леопольда, сына короля, своего ровесника, осыпаннаго почестями и помстьями…) просилъ у короля землю’.

Стр. 151. Телль: Что другъ тебя не защититъ, а вранъ съ тобою можетъ длать все, что хочетъ. По обычной формул того времени приговоръ императора Генриха VII надъ убійцами короля Альбрехта гласилъ: ‘Преступники лишены сношеній съ друзьями и предоставлены врагамъ’.

Ступай въ Италію, въ священный градъ Нешто. По преданію, которое Шиллеръ прочелъ у Штумифа, Паррицида замолилъ свой грхъ предъ папой. По краю бездны тамъ идетъ дорога: Готтардская дорога — излюбленный въ средніе вка путь черезъ Альпы изъ Германіи въ Италію. Тотъ же путь описанъ въ ‘Горной псн’ (т. I, стр. 151), написанной одновременно съ ‘Теллемъ’.— По ней стоятъ кресты. Феей: ‘отъ Геменена до Чортова Моста стоятъ 23 креста въ память убитыхъ падающими сверху камнями’.— Ты придешь къ мосту — Чертову мосту, всегда покрытому брызгами Рейсса.— Увидишь мрачный ходъ — такъ называемая ‘Уриская дыра’, туннель въ 70 метровъ длины, сооруженный, однако, лишь въ 1707 году.— Въ веселую, цвтущую долину.

Мюллеръ: ‘Урзеренъ, по ту сторону Чортова моста,— это долина,— куда ведетъ крутая тропинка черезъ пробитую скалу и гд природа улыбается, все зелено, все покрыто зеленой травой и всевозможными цвтами’.

Стр. 292. Они оба уходятъ въ разныя стороны. Телль выходитъ въ переднюю дверь навстрчу крестьянамъ, Паррицида уходить чрезъ заднюю дверь, чтобы незамтно скрыться.

Поселяне, судя по приписк въ одной изъ рукописей — и поселянки и ‘среди нихъ Гертруда (жена Штауффахера), Армгарта, Эльсбета, Мехтильда и Гильдегарда’.

По гамбургскому театральному манускрипту въ заключеніе вс трижды восклицаютъ: ‘Свобода. Свобода! Свобода!’

Русскіе переводы.

1. Монологъ Вильгельма Телля.(Начало третьей сцены четвертаго дйствія). ‘Библ. для Чт.’. 1822, кн. 1, стр. 163. Переводчикъ не названъ.

2. Изъ трагедіи ‘Вильгельмъ Телль’. Дйствіе -е. Перев. С. Шевырева. ‘Моск. Встн.’. 1829, ч. I.

3. Монологъ изъ траг. ‘Вильгельмъ Телль’. Пер. Я. Т—ва. ‘Моск. Телеграфъ’. 1829, ч. XXV, стр. 33.

4. Вильгельмъ Телль. Траг. въ 5 д. Перев. А. Ротчева. М. 1829. 8^о.

5. Первое дйствіе драмы ‘Вильгельмъ Телль’. Перев. Н. Борисова. ‘Сынъ Отеч.’. 1842, 8, отд. IV, стр. 1.

6. Вильгельмъ Телль. Драма въ 5 д. Перев. . Миллера. ‘Москвитянинъ’. 1843. No 8, отд. I, стр. 1. и отд. М. 1843. Тоже въ Гербелевскомъ изд. Шиллера. Переводъ воспроизведенъ и въ нашемъ изданіи, съ замною около 300 неврно переведенныхъ стиховъ соотвтствующими стихами изъ перевода Криля.

7. Сцены изъ драмы ‘Вильгельмъ Телль’. (Вторая сцена третьяго дйствія). Перев. Н. Борисова. ‘Архангельскій Литерат. Сборникъ’. 1841, стр. 66.

8. Вильгельмъ Телль. Драма въ 5 д. Перев. Петра Вародисъ. М. 1887. 8^о.

9. Вильгельмъ Телль. Драма въ 5 д. Перев. А. А. Криль. (Изъ журн. ‘Артистъ’ 1892, кн. 9, No 20, сент., 1—12, кн. 10, No 23, окт., кн. 11, No 24, ноябрь 1—11, кн. 12, дек., No 25, 1—8). М. 1893, 8^о.

10. Вильгельмъ Телль. Драма въ 5 д.Перев. Гомберга. Изд. Ф. А. огансона. Кіевъ. 1893 и 1899. 16^о.

Объясненія къ рисункамъ.

ВИЛЬГЕЛЬМЪ ТЕЛЛЬ.

Рисунки Гроть-оганна.

297. Ущелье Hohle Gasse, гд по преданію Телль убилъ Гесслера.

298. Новый памятникъ Вильгельму Теллю въ Альт(тд)орф (сооруженъ въ 1895 г.).

299. Теллевская площадка (Tell’s Platte) и Теллевская часовня на озер Ури. Здсь, по преданію, Телль выскочилъ изъ лодки Гесслера.

300. Рютли.

301. Альт(тд)орфъ. Общій видъ.

302. Старый памятникъ Вильгельму Теллю въ Альт(тд)орф.

303. Общій видъ новаго памятника Вильгельму Теллю въ Альт(тд)орф (сооруженъ 1895).

304. Телль и Гесслеръ. Гравюра, приложенная къ первому изданію ‘Вильгельма Телля’.

305. енни (поетъ въ лодк) Куони (поетъ на гор) Зерни (является на вершин противоположной скалы). (Дйствіе первое, первая сцена, стр. 81).

306. Первый (увидя лодку). А, дьяволъ!

Смотри-ка! (Дйст. перв., перв. сц. стр 86).

307. Глашатай. Во имя императора: внимайте! (Дйст. перв., третья сц., стр. 90).

308. Вальтеръ Фюрстъ и Мельхталь. На жизнь и смерть! (Дйствіе первое, четвертая сцена).

309. Останься съ нами только въ этотъ день! (Беретъ его за руку). (Дйствіе второе, первая сцена, стр. 100).

310. На Рютли.

311. Ни въ гор, ни въ бд не разлучимся.

(Вс повторяютъ, поднявъ три перста). (Дйствіе второе, вторая сцена)

312. И вдругъ со мною встртился ландфогтъ. (Дйствіе третье, первая сц., стр. 112).

313. Нтъ, матушка. Пусти меня съ отцомъ. (Дйств. третье, первая сц., стр. 114).

314. (Она идетъ къ воротамъ и долго провожаетъ глазами уходящихъ). (Дйствіе третье, первая сцена).

315. Входитъ Берта въ охотничьемъ плать, вслдъ за нею Руденцъ. (Дйств. третье, сц. вторая, стр. 114).

316. Телль. Пусти, пріятель! (Дйствіе третье, сцена третья, стр. 118)

317. Довольно, господинъ ландфогтъ! Довольно! (Дйствіе третье, сц. третья, стр. 124).

318. Вынимаетъ изъ-за пазухи стрлу. (Дйствіе третье, сцена третья, стр. 127).

319. Телль (показывая на небо). Тамъ твой Отецъ. (Дйствіе третье, сцена третья, стр. 127).

320. Мальчикъ (указывая налво). Ахъ,

батюшка, изъ Флюельна ладья! (Дйствіе четвертое, сцена первая, стр. 129).

321. Любезные, невинные малютки! Чтобъ васъ спасти отъ мщенія тирана, свою стрлу извлекъ. (Дйствіе четвертое, третья сцена, стр. 188).

322. (Упадаетъ съ лошади на руки Рудольфа). (Дйствіе четвертое, третья сц., стр. 141).

323. (Раздаются мощные звуки рога Ури). (Дйствіе пятое, первая сц., стр. 143).

324. Вильгельмъ. Ахъ матушка, смотри — пришелъ монахъ. (Дйствіе пятое, сцена вторая, стр. 147).

Рисунки 297—303 воспроизведены частью но книгъ ‘Meine Beise durch die Schweiz’, частью по фотографіямъ, собраннымъ на мст.

Рисунки 306—308, 311, 314, 316—18, 320—22, 324 (А. Баура) взяты изъ роскошнаго изданія Фишеръ-Гальбергера, остальные изъ роскошнаго изданія ‘Телля’ съ рис. Ф. Шверера.

Приложенія на отдльныхъ листахъ.

I.
Фотогравюры (Schiller-Gallerіе).

21. Вильгельмъ Телль. Смерть Аттингаузена. (Дйствіе IV, сцена II). Композиція К. егера.

Примчаніе. При описаніи фотогравюръ, приложенныхъ къ I т., пропущена композиція Пиксиса ‘Юноша у ручья’. Благодаря этому нумерація фотогравюръ неврна: всего въ I и 11 т.~ 19 фотогравюръ, а указано только 18.

ВИЛЬГЕЛЬМЪ ТЕЛЛЬ.

Дйствующія лица:

ДЙСТВЕ ПЕРВОЕ.

ДЙСТВЕ ВТОРОЕ.

ДЙСТВЕ ТРЕТЬЕ.

ДЙСТВЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

ДЙСТВЕ ПЯТОЕ.

СЦЕНА ПОСЛДНЯЯ

Примчанія къ III тому А. Горнфельда..

ВИЛЬГЕЛЬМЪ ТЕЛЛЬ.

Русскіе переводы.

Объясненія къ рисункамъ.

ВИЛЬГЕЛЬМЪ ТЕЛЛЬ.

Приложенія на отдльныхъ листахъ.

Читайте также: